Ранним вечером мы встретились с моим любимым следователем в кофейне, неподалеку от дома.
Сорокалетний мужчина, обладатель высокого роста и завидной внешности, никак несоответствующей - по моему разумению - следователю следственного комитета, приковал к себе женские взгляды, переступив порог заведения.
Я пришла раньше назначенного часа и, завидев его в дверях, помахала рукой, чем вызвала пристальный интерес у присутствующих дам. Одни дамы быстро составили собственное мнение обо мне и отвернулись, а другие продолжали изучать, после чего их губы презрительно вывернулись коромыслом. Я догадалась, о чем они подумали: как такой классный мужик докатился до такой... старухи. Да, разница в возрасте десять лет - это отчаянно много.
Разница в возрасте...
Едва об этом вспомнив, я перескочила на тему, волновавшую меня: неужели у Алины Ялович была связь с Арсением Ефимбахером? Он школьник, она учительница, и не просто учительница, а троюродная сестра его матери, седьмая вода на киселе, но сути дела это не меняет...
Между тем мой любимый следователь преодолел расстояние от входа до столика и пристроился на стуле напротив меня. Я заметила его усталое лицо, обозначившиеся носогубные складки и напряженный рот.
- Я хочу заранее извиниться, что оторвала вас от важных дел. Но мне больше не к кому обратиться, - расшаркалась я, изобразив подобие глубокого покаяния: губки уточкой, бровки домиком, глазки с неземной поволокой.
- Я вас внимательно слушаю, Аксинья Даниловна, - дал он мне понять, что времени у него в обрез.
- Закажите что-нибудь? Здесь варят отличный кофе, а к кофе подают свежайшую выпечку.
Мужчина сглотнул: явно, голоден, как тысяча волков в зимнюю пору. Сейчас бы навернуть тарелку борщеца с пампушками, да пару котлет с горкой пюре, а потом можно и выпечку с кофе, да побольше - того и другого. Одной выпечкой такой красивый-здоровенный сыт не будет. Но раз борщец с котлетами в данном заведении не подают, то приходится довольствоваться булками-пирожками.
Сделав заказ, мужчина в бодрым ожиданием уставился на меня, сцепив пальцы в замок.
Я не стала испытывать его терпение и начинать с предисловия, сразу поведала об Алине Ялович, уроженке Сочи, которая пропала в нашем городе год назад. Рассказала о своей поездке, о разговоре с троюродной сестрой Алины, с Мартиной Ефимбахер, не затрагивая тему Руслана Подопригора - пусть думает, что ко мне обратился кто-то из родных или знакомых Алины.
Протараторила, выдохнула, собралась с духом и пересказала недавний сон без всяких творческих отступлений, только факты. Можно подумать, странные события мне привиделись не во сне, а я присутствовала на торжественном мероприятии, закончившемся так трагично... Трагично, смотря для кого...
- Из этого я могу заключить следующее, - без паузы начала подводить я итоги, - Алина совратила своего племянника Арсения. Тот решил вкусить прелести секса со взрослой женщиной, потом дал ей отставку. Алина уговаривала, грозила, рыдала, но парень был непреклонен. Тогда она начала ему, а заодно его брату Артемию, мстить доступным ей способом - оговаривала, убеждала коллег занижать оценки, обещала устроить мальчишкам сладкую жизнь в выпускном классе. Мать мальчишек не могла понять, что происходит. Я пока не знаю, кто открыл ей правду, но думаю, что Артемий, он менее стойкий, властная мать имеет влияние на детей и мужа, а на младшего сына - особенно. Женщина была убита новостью, не откладывая на потом, призвала к ответу сестру. Между ними произошла ссора. Сердечница Алина переволновалась и внезапно скончалась... Или сестра в порыве гнева ее пришибла, опомнилась и... кремировала труп. А прах развеяла над морем.
- Но вы сами сказали, что Алина Ялович прибыла в наш город, заселилась в гостиницу, ушла на прогулку и пропала.
- Я вот что думаю: никакая Алина сюда не приезжала. Мартина знала, что она собирается в поездку, когда произошло выяснение отношений с фатальным исходом, Мартина, как чрезвычайно сообразительная особа, нашла собственную выгоду в данном обстоятельстве. Она поехала вместо сестры, прихватив с собой ее документы, тем самым запутала следы. Стараниями Алины вышло, что якобы Алина прибыла в чужой город и бесследно исчезла. Была гражданка Ялович и сплыла. Могу предположить, что следствие по делу исчезновения зашло в тупик. Что хочешь, то и думай - то ли Ялович жива и где-то скрывается, мотивы ее поведения никому не ясны, то ли ее убили, а тело до сих пор не обнаружено. Кого угодно можно обвинить в потенциальном преступлении, только не троюродную сестру Мартину Ефимбахер, которая единственная стала бить во все колокола.
- Сестры очень похожи? - спросил мой визави, расправившись с двумя пирожками с повидлом и двумя булочками. На опустевшую тарелку он поглядывал с неприкрытой ненавистью.
- Сестры? Не одно лицо, но внешнее сходство имеет место быть, - выпалила я без долгих раздумий, тоже косясь на пустую тарелку. - А если спрятать глаза под дымчатыми очками, нанести умелый макияж, нацепить парик и одежду свободного кроя, спрятав под ней фигуру, - рассудила я, вспомнив бесформенный сарафан Мартины, в котором она была в день моего приезда на улицу Павлика Морозова, - то фиг поймешь, кто есть кто. Любой женщине известны подобные уловки, а при необходимости, когда "пламя лижет пятки", еще и не то сподобишься... Чтобы спасти собственную шкуру, - уверенно добавила я, растеряв последние сомнения.
- Ну, в принципе, это возможно, - изучая кофейную гущу на дне чашки, промолвил мужчина. Вскинул на меня хитрый взгляд, и сказал, - улик против гражданки Ефимбахер нет? Нет. Чистосердечных признаний ждать от нее стоит? Не стоит, потому как улик против нее нет. Что делать?
- Надо добиться от нее признательных показаний, - проблеяла я.
- Не подскажите, каким образом? - вкрадчиво вопросил следователь. Ни издевки, ни подвоха в его вопросе я не услышала. Ответить мне было нечего. Он вздохнул и устало произнес, - нечем нам прижать ее к стенке. Не-чем. Кому ж захочется на нары по собственному желанию.
- Но вы можете проверить, покидала ли Мартина наш город поездом или самолетом. Если сюда она приехала по документам сестры, то возвращалась уж точно по своему паспорту.
- Знаете, Аксинья Даниловна, если бы на вашем месте сидел кто-то другой, я бы покрутил пальцем у виска и ушел, не дослушав.
- А если бы на вашем месте сидел кто-то другой, я бы не решилась пересказывать свои сны и высказывать догадки. Только вы способны принять моим слова на веру...
- Потому что я убедился на прошлом примере - от ваших слов нельзя отмахиваться...
Три дня я не могла ни о ком думать, как только о Мартине Ефимбахер. Время шло, моя уверенность таяла, как мороженое в креманке под жаркими лучами июльского солнца. В итоге меня накрыла волна отчаяния, прихватив запоздалый стыд. Да, мне было стыдно перед занятым человеком, которого я вовлекла в свои сети, использовав в качестве приманки собственную уверенность, что уголовное дело - висяк - может быть раскрыто и отправлено в архив.
Чтобы окончательно не свихнуться и не натворить еще каких-нибудь дел, я почти не спала, так, урывками и без сновидений. То я сомневалась в причастности Мартины к убийству сестры - все-таки сестра, родная кровь, то опять возвращалась к уверенности - ради собственного сына мать готова на любые жертвы-поступки.
Наконец, на четвертый день позвонил мой любимый следователь и назначил встречу в той же кофейне, не дав никаких объяснений. Но объяснения мне были не нужны: раз хочет встретиться, то есть тема для обсуждения, мои умозаключения он бредом не считает. В противном случае, "раздал всем сестрам по серьгам" и невежливо попросил больше его не беспокоить.
Однако мое волнение никуда не ушло. Я пришла в назначенное место на сорок минут раньше, выпила две чашки кофе и зачем-то осушила стакан гранатового сока, от которого в животе кто-то ожил и заурчал. Чтобы задобрить этого, сидящего в животе, я бросила ему пирожок с яблочным повидлом, и он затих. После чего начала таращиться в окно, чтобы не пропустить того, кого так сильно ждала и, если честно, побаивалась, несмотря на мысленные уговоры и вялую уверенность.
На улице накрапывал дождь. Потом дождь усилился. Я испугалась, что мужчина не придет...
Не тот он человек, чтобы не сдержать слово.
Дождь взялся за тщательную помывку большого окна кофейни, заслонив от меня водяным потоком редких прохожих и вереницу тянущихся по магистрали автомобилей. Я различала только силуэты, расплывчатые и в то же время жалкие.
Жалкой была я: глупая тетка, дергающая за нитки занятых людей, вкладывающая в их головы свои безумные мысли.
Если бы не проливной дождь, я бы точно сбежала. Ноу меня не было зонта, а промокнуть насквозь и заболеть совсем не хотелось.
Или лучше вымокнуть до нитки, заболеть, чем выслушивать резкие слова от человека, которого я боготворю, которого, пусть ошибочно, считаю своим другом.
Неизвестно, до каких "задушевных" мыслей я бы дошла, но тут в помещение проник ОН. Тотчас заметил меня, готовую провалиться сквозь землю, и резвой походкой двинулся в нужном направлении, имея непроницаемое лицо, практически броню, разрушить которую я была не в силах. Впрочем, чего уж теперь играть в разгадки.
Из посетителей в кафе находились всего две пожилые женщины, но и те проводили заинтересованными взглядами завидного кавалера. Их реакция на мою скромную персону меня не волновала, я впилась взглядом в лицо-броню, силясь понять: опростоволосилась я, и это мягко сказано, или попала в "яблочко".
Успела оценить редкие капли на мужском пиджаке и заключить - следователь прибыл на машине и припарковался совсем близко от входа.
Первое же произнесенное слово позволило мне выдохнуть.
- Спасибо вам, Аксинья Даниловна, без вас это дело так и осталось бы висяком. Мои коллеги выражают вам благодарность.
- Мартина созналась? Неужели? - не поверила я.
- Сначала делала круглые глаза, грозилась написать жалобу вышестоящему начальству, прокурору, дойти до президента. Но быстро сникла, когда ей предъявили билет на поезд, следовавший из нашего города в славный город Сочи. Даты тоже совпадают.
- И написала чистосердечное?
- Не сразу. Попыталась спихнуть на проделки недругов-завистников, которые решили ее оклеветать, однако ей не повезло со следователем, очень опытным человеком, докой в своем деле, психологом. Он долго слушал ее пламенную речь, когда она притомилась и взяла паузу, он так тихо, даже миролюбиво, но вкрадчиво и вдохновенно, спросил у нее: "И как вы собираетесь СО ВСЕМ ЭТИМ жить? Разве вы не знаете, что жизнь - это бумеранг, что рано или поздно горе, которое вы принесли другим людям, вернется к вам. И ладно бы к вам, вы это заслужили, но к вашим родным. К вашим детям. Им то за что? Облегчите душу и вам это зачтется". Мартина тотчас сдулась и во всем призналась.
Алина Ялович совратила Арсения, когда тому исполнилось шестнадцать. Любовная связь продолжалась почти год, потом Арсений полюбил девушку, свою ровесницу. Молодые люди начали встречаться. Ялович не хотела отдавать молодого любовника. Когда он четко дал понять, что возвращения к прошлым отношениям не будет, Алина решила отомстить. Далее, как вы и говорили. Несовпадение в одном - Мартина узнала о связи сына Арсения с ее троюродной сестрой не от другого сына Артемия, а от мужа Марка. Однажды Марк увидел Сеню вместе с Алиной. Они страстно целовались. Сын скрылся с "места преступления", а его возрастная возлюбленная заявила, что Сеня набросился на нее, а она только собралась... хм... противостоять, как появился Марк. Марк, естественно, не поверил ни одному ее слову. Тогда Алина "созналась", что их отношения далеко не зашли, что дело ограничилось одними поцелуями, и, на всякий случай, клятвенно пообещала, что впредь ничего подобного больше не повторится. Марк обозвал ее грубым словом, и отправился к сыну, желая выяснить, что на самом деле происходит между ним и его теткой. Вероятно, Арсений подслушивал под дверью или тетка успела его предупредить по телефону - чтобы версии совпали, поэтому Арсений подтвердил ее слова. Марк, зная крутой нрав своей супруги, побоялся открыть ей правду, случайно открывшуюся его глазам: как бы самому не попасть под раздачу, еще заподозрит и его в связи с озабоченной одинокой женщиной. Однако с сыном поговорил жестко. Тот обещал не приближаться к Алине на пушечный выстрел.
- Идиотизм какой-то.
- Согласен, - кивнул мужчина. - Другой бы на его месте выгнал бы лихую родственницу из дома, оградил от нее своих детей, да и супруге рассказал все как на духу, глядишь, на этом всё бы и закончилось. Разрыв отношений лучше, чем смерть одной и тюрьма для другой.
- Мог бы пойти в школу и поговорить с директором о поведении учительницы Ялович. За связь с учеником она бы вылетела с работы пулей.
- Тоже верно. Но Марк рохля. В этой семье настоящий мужик - Мартина.
- Мартина решила выяснить, что происходит, когда тетка начала гнобить племянников? - уточнила я. - А до этого она ни о чем не догадывалась?
- Мартина заверила, что она не могла и мысли допустить, что ее сестра способна совратить мальчика. Мальчик Арсений влюбился в свою ровесницу, как я уже говорил, дал возрастной возлюбленной отворот-поворот, та взялась за угрозы, но парень не сдался, напротив, стал открыто показывать свои чувства к другой. Алина Никитовна Ялович съехала с катушек, разработав коварный план мести. В коллективе она пользовалась заслуженным уважением. Благодаря усилиям Алины Никитовны, ее каждодневной клевете, на мальчишек Ефимбахер ополчился весь педагогический состав. Целеустремленная мать, никогда не пасующая перед трудностями, решила докопаться до истины и понять, откуда "ноги растут". С какой-такой стати ее сыновья вдруг попали в немилость. На мать вылили ушат помоев, она вернулась домой и разрыдалась от обиды, возмущения, несправедливости, от жалости к детям. Муж никогда не видел свою супругу в таком состоянии, совершенно отчаявшуюся. Она жалела детей и ругала себя последними словами: не так воспитала, что-то упустила... Марк не вынес ее слез и обо всем рассказал. Мартина сначала не поверила, потом сопоставила факты и кое-какие собственные наблюдения, оставшиеся в тени, и пришла к выводу: она была слепа! Не откладывая дела в долгий ящик, пригласила в гости сестру Алину, говорила с ней бархатным голосом, чтобы та ничего не заподозрила. Алина приехала без всякой опаски, напротив, собиралась обрушиться на обоих племянников с удвоенной силой, поведать об отвратительном поведении и неприлежном отношении к урокам, об употреблении наркотических средств и распитии спиртных напитков в подворотнях. Рассказ об употреблении наркотиков подтвердил огульность обвинений, терпение Мартины лопнуло. Она заявила: "Это все клевета!" Алине бы удержаться от споров и поскорее унести ноги, но она вошла в раж, после чего взбешенная Мартина перешла к рукоприкладству. Мартина женщина крепкая, и рука у нее тяжелая. От удара Алина отлетела в другой конец комнаты, ударилась головой и затихла. Затихла навсегда.
- А где был Марк?
- Мартина сказала, что Марк на несколько дней уехал на рыбалку. То ли на самом деле был на рыбалке, то ли хочет отмазать.
- И что было дальше? - спросила я.
- Когда Мартина поняла, что ее сестра мертва, она нисколько не раскаялась в содеянном, а сразу подумала о своем давнем ухажере, который работает в крематории. Позвонила ему и попросила о помощи.
- То, что она обратилась за помощью к своему бывшему воздыхателю, говорит о том, что Марк, действительно, был не в курсе трагедии.
- Возможно. Под покровом ночи бывший воздыхатель приехал к Мартине на раздолбленной "Буханке". Вместе они загрузили тело Алины Ялович в автомобиль. На следующий день Мартина получила урну с прахом своей сестры. Следователю Мартина рассказала, что поступила "гуманно" - не выбросила прах в канализацию, а развеяла прах над морем. После чего отправилась в наш город по документам сестры, преобразив собственную внешность... Зачем Алина Ялович собиралась приехать в наш город - на этот вопрос у Мартины Ефимбахер нет ответа.
- Неужели?! - вскинула я брови.
- А у вас, Аксинья Даниловна, готов ответ? - вопросил следователь, игнорируя мое восклицание. - Ну-ну, не надо от меня ничего скрывать. Неужели я не заслужил вашего доверия?
- Заслужили, - согласилась я, ерзая на стуле.
- И?
- Но это... ммм... не моя тайна... Но вы заслуживаете моего доверия... Вы всегда... правильно истолковываете мои... эээ... сны....
- Ни без вашей точно-направленной подсказки, - польстил мужчина, прожигая меня напряженным взглядом, хотя, на его устах повисла мечтательная улыбка. От этого несоответствия я покрылась испариной, но последние сомнения улетучились. Как ни крути, а долг платежом красен.
Пришлось сбивчиво поведать о проблеме Руслана Подопригора. О его покойной (?) супруге Алёне, которая, что фантастически подозрительно, приходится сводной сестрой по отцу убиенной Алине Ялович.
- Вы предполагаете, что Алина Ялович собиралась приехать в наш город по просьбе сестры Алёны, - тщательно выговаривая слова, высказался следователь. - Но с чего вдруг Алёна к ней обратилась, если, как я понимаю, сестры не общались?
- Вот и я думаю, зачем Алина Ялович ей понадобилась, если они никогда не встречались, только знали о существовании друг друга? - сощурившись, пробормотала я. Посидела в полной задумчивости и обреченно добавила, - вероятно, тайна ушла вместе с сестрами, и об этом мы никогда не узнаем.
- Почему же, есть еще один человек, вовлеченный в эту тайну благодаря своему несгибаемому напору, - выдержав паузу, сказал мужчина с беспечно-напускным видом.
- Аааа, все-таки я была права! - возмутилась, напугав двух пенсионерок, мирно потягивающих кофе и уплетающих пирожные. - Нехороший вы человек, - осуждающе покачала я головой. - Решили устроить мне проверку?
- Ну, вот такой я, - развел руками следователь и одарил меня сногсшибательной улыбкой, под действием которой я простила ему все прошлые и будущие хитрости.
- Значит, Мартина Ефимбахер? Она источник информации? - на всякий случай спросила я, догадавшись.
- Она.
- А мне Мартина говорила, что Алина не сказала ей перед отъездом ни словечка... Хотя... Мартина много чего мне наговорила, а я и уши развесила.
- Не скромничайте, Аксинья Даниловна, - осадила меня мужчина.
- И все-таки, что сказала Мартина?
- Алина долго скрывала причину, побудившую ее отправиться к сводной сестре, но от Мартины так просто не отделаешься. Оказывается, сестры, Алёна и Алина, общались по телефону, не так часто, но раз в месяц - точно. Однажды Алёна позвонила сестре и рассказала об очередном выкидыше. Та возьми и ляпни - можно найти суррогатную мать... Алёна уцепилась за эту фразу и предложила сестре стать суррогатной матерью ее ребенка. Все-таки родная кровь. Однако Алина отказалась, сославшись на врожденную болезнь сердца, но добавила, что сердце ее давно не беспокоит. Алёна уговорила сестру приехать, лечь на обследование. И если проблем со здоровьем врачи не выявят, они продолжат начатый разговор о суррогатном материнстве. Алина согласилась, сестра рассказала о радужных перспективах - будет жить достойно, в любви и заботе, не только во время беременности, но и после. Семья Подопригора обеспечит ее до конца жизни.
- Просто удивительно, что обе сестры оказались сердечницами. Только одна знала о проблеме, а другая даже не подозревала... Или...
- Или?
- Или Алёна жива-здорова и никакой мистики нет как нет, или... - повторила я прицепившийся "союз", понизила голос и продолжила, - Алёна мертва, а под ее видом действует некое третье лицо, преследующее свои загадочные цели. Я ставлю на месть Руслану.
- А вы с самого начала верили во всю эту муть с призраками?
- По правде? И да, и нет. Сначала я думала, что место Алёны заняла ее сестра. Теперь я знаю, что сестру убили в августе прошлого года, когда весь сюжет и закрутился. Выходит, что анафилактический шок имел место быть, что Алёна тоже умерла. Тогда кто пытается медленно свести с ума Руслана Подопригора?
- Почему сразу свести с ума? - передернул плечами следователь. - Возможно, этот кто-то пытается убедить Руслана, что ему нужно забыть свою покойную супругу. И чем скорее, тем лучше для его же блага.
- Как... забыть? В смысле... заново жениться?
- Верно - жениться. С появлением новой супруги видение исчезнет. Начнется новая счастливая жизнь.
- Ох, как вы правильно заметили - новой женой вышибить п...привидение, - слегка заикаясь, пробормотала я. - Но Руслан не станет жениться на первой встречной, избранница должна его заинтересовать и доказать свое... умение...
- Избавлять от привидений? - хмыкнул мой визави.
- Но вы же сами...
- Сам! - подтвердил он.
- Но как мне вычислить... эту женщину? Думаете, она ходит у него в любовницах? Это ее рук дело?
- Аксинья Даниловна, - с легким осуждением вступил мужчина, - я нисколько не сомневаюсь, что у вас есть очередная версия.
- У меня? Версия?... Была, - поникшим голосом сообщила я. - Мой сон с похожими женскими именами и выпадающей буквой привел меня к Алине Ялович. Когда я увидела фото Алины, я пришла к выводу, что есть еще... одна сестра, чье сходство с Алёной Подопригора очевидно. Поиграв с выпадающими буквами, я решила: третья сестра по отцу носит имя Элина. Предположительно, с фамилией Ялович. Ялович - фамилия отца девушек... И тут вышел полный облом. Один мой знакомый, который уже помог мне в поисках Алины, сообщил, что найти человека с таким именем и фамилией ему не удалось.
- Я могу попытаться, но ничего не обещаю.
- Буду вам признательна.
- Аксинья Даниловна, а вы уверены, что Алёны Подопригора нет в живых? - напустил туману следователь, чтобы я не расслаблялась.
- Теперь - да. Недавно мне приснился короткий сон. Алина Ялович и Алёна Подопригора сидят на облаке и весело хохочут. Они не дали мне ни одной подсказки, но я поняла, что две сестры встретились там... - Я указала пальцем в небо, вернее в потолок кофейни. Следователь проследил за моим пальцем, потом снова перевел взгляд на меня. - Но был еще один сон, - после паузы призналась я. - Один человек, ныне покойный, сообщил, что женщина, под которой я подразумевала Алёну Подопригора, жива. Переосмыслив... весь этот бред, не побоюсь этого слова, я пришла к выводу, что речь шла о другой женщине, похожей на Алёну. Хотя... Я ее толком не рассмотрела. Только татушку в виде парящей чайки. На щиколотке. По тату один знакомый, которому я пересказала свой сон, опознал Алёну. Допустим, эта женщина, из моего сна, мечтает занять место покойной супруги Руслана, поэтому сделала такую же татуировку, чтобы ввести Руслана в заблуждение.
- А потом? Вывести тату, чтобы Руслан ничего не заподозрил?
- Я слышала, бывают временные тату, - отстраненно проговорила я, переключившись на рассказ Руслана. - Это... "привидение" знает много чего такого, что знали только двое - Руслан и Алёна. Так сказать, интимные подробности их отношений. Откуда любовнице Руслана, мечтающей сменить статус, знать об этом?.. Или Алёна была близка с этой женщиной?.. Они были дружны?.. Или это ее очередная сестрица?.. Черт бы побрал их любвеобильного папеньку! У меня голова идет кругом от этих Алён, Алин, Элин... - вспыхнула я.
- Вам надо отдохнуть и хорошенько выспаться, - похлопал меня по руке следователь.
- Я боюсь... кошмаров, - призналась я.
- Хлопните на ночь сто граммов коньяку - снимите стресс и ложитесь спать.
- Если бы все проблемы можно было решить сто граммами коньяку...
Я долго себя уговаривала, но все же опрокинула в себя одним махом рюмку горячительного напитка, прислушалась к себе, налила еще и опять выпила. По телу разлилось приятное тепло.
Я не стала бороться с нахлынувшей благодатью и завалилась спать. Продрыхла до рассвета, наступившего в шесть утра. Если учесть тот факт, что голова преклонилась на подушку в восемь вечера, то продолжительность сна составила десять часов. Не хило.
Радовало или огорчало - пока не разобралась, что мне ничегошеньки не приснилось. Или я просто не вспомнила. Пока.
На повестке дня была слежка за Русланом Подопригора. Я должна вычислить его любовницу, которая жаждет стать законной супругой, уверовав объект вожделения, что только с ее появлением исчезнут все страхи.
Эта особа должна быть из окружения самой Алёны Подопригора, ныне покойной. Вдовец никак не может забыть ее, продолжает любить и страдать.
Однако, странную тактику выбрала эта хитромудрая мадам. Наверное, она лучше знает Руслана, чем кто-либо.
Вставать в шесть утра и начинать слежку за Русланом я посчитала неправильным, поэтому снова устроилась в кровати и закрыла глаза. Десять часов сна - это не предел. К тому же серость утра призывала к лени и бездействию.
Однако организм взбеленился и спать отказывался. Я отыскала на полке старый детектив, сюжет которого позабыла, и взялась за чтение, надеясь отвлечься от разных мыслей.
Главных действующих лиц я лихо представляла в образе Руслана Подопригора и его супруги Алёны. В их жизни, в жизни главных героев, появилось третье лицо - знакомый из прошлого, взявшийся им мстить. Герои никак не могли отнести печальные события последнего времени к появлению старого знакомого: ничего отвратительно-мерзкого, как им казалось, они ему не делали. И нет бы умным людям хорошенько пораскинуть своими умными мозгами, сравнить свою жизнь, устоявшуюся и практически беспроблемную, "до и после", а они зациклились на первом муже супруги главного героя, недавно покинувшем места не столь отдаленные, и понеслось-поехало.
Мне наскучило давиться чужой глупостью, я захлопнула книгу и сладко потянулась. Сон подкрался незаметно, через минуту я тихо посапывала.
Проснулась я, когда солнце только-только начало выползать из-за горизонта и с любопытством осматривать окрестности. Часы показывали начало восьмого - всего-то: а я думала, что уже полдень.
Я попыталась вспомнить, что мне приснилось, с удовлетворением подумала - ничего, опять Малевич, но вдруг вспомнила: опять приснились две сестрички, Алёна и Алина, которые на этот раз предстали в образе двух бабочек с красивыми крылышками, которые порхали с цветка на цветок.
Пустой, ничего не значащий сон.
Удовлетворение мигом сменилось разочарованием.
Я двинула на кухню, отыскала в морозильнике стаканчик пломбира и принялась за завтрак. Ничего, кроме мороженого, мне не хотелось.
После пломбира я все-таки решила выпить кофе без сахара. Только я взялась за чашку, как позвонил мой любимый следователь. С чего бы вдруг?
Он надумал мне сообщить, что никакого криминала в смерти Алёны Подопригора нет. Молодая женщина действительно скончалась от остановки сердца. Сказались сильные переживания последнего времени. Чтобы в этом убедиться, он изучил уголовное дело, которое быстро завели и так же быстро закрыли за отсутствием состава преступления, несмотря на то, что муж покойной настаивал на тщательной проверке.
- Удивлены? - спросил следователь после короткого рассказа. Вот прицепился!
- Нисколечко, - чистосердечно ответила я без всякой злобы. - Теперь начну искать того, кому выгодно "развлекать" Руслана Подопригора.
- Если что - обращайтесь...
- Добрый мальчик, - пробурчала я, отключившись. - Мог бы и сам проявить инициативу. Или подсказать что-то...
И почему он ничего не сказал об Элине? Забыл или такой женщины в природе не существует?
Перезванивать и уточнять, мне не хотелось.
На повестке дня несчастный вдовец.
Чтобы следить за Русланом и выявить круг знакомых женского пола, мне нужен автомобиль. Обращаться к Олегу я не стану: во-первых, не хочу посвящать его в свои сыщицкие дела, во-вторых, он отвечает за жизнь Андрея, сына Руслана, которому может грозить опасность. В чем лично я начала сомневаться: хитромудрой особе нужен папенька, а его сынок, постоянно проживающий с матерью, ее мало волнует, он - не помеха на пути к ее личному счастью. Но бежать впереди паровоза, доказывать, что сын - не помеха, а потом рвать на себе волосы, если с Андреем случится беда, я не собираюсь.
Итак, мне нужен автомобиль с водителем. Можно вызвать такси и раскатывать на нем день-деньской, объяснив водителю, что слежу за неверным мужем моей дочери, чтобы доказать ей за какого нехорошего человека она вышла замуж, не послушав мудрую мать. Но мне данная затея не нравится. Лучше обраться к знакомому, предупредить, что его труд будет оплачен... Остановка за малым - кому звонить?
Я принялась перебирать знакомых мужчин, подрабатывающих частным извозом, вспомнила мужа одной моей коллеги, которого уволили по сокращению штатов. Он то мне и нужен.
Я взывала к справедливости - только бы он не сменил род деятельности, только бы он согласился. Его услугами я пользовалась не часто, и всегда находила отклик. Так вышло и на этот раз.
Звали водителя Михал Михалыч. Был от тихим, неразговорчивым и нелюбопытным - что самое главное.
Мы договорились, что Михал Михалыч подъедет к моему дому к пяти часам. Не думаю, что бизнесмен Подопригора работает от звонка до звонка, и ровно в шесть его выкидывает из здания, как остальных, не особо трудолюбивых работников, не обеспокоенных карьерой. Кое-какими сведения я разжилась у Олега, постепенно вытягивая информацию о его младшем товарище, чтобы Олег ничего не заподозрил: вдруг подумает, что я подозреваю Руслана в чем-то неблаговидном.
Мне известно, что руководитель чаще всего находится в головном офисе, расположенном в центре города, в старом здании постройки середины пятидесятых годов прошлого века. Производство находится за пределами города, а еще две "поглощенных" фирмы раскиданы в разных концах города. Руслан бывает и тут, и там, но к концу рабочего дня всегда сидит в своем кабинете в головном офисе.
День я посветила генеральной уборке, чтобы не шататься из угла в угол и не мучить себя вопросами, на которые у меня пока не было ответов. Потом сходила в магазин, закупилась продуктами, причем в таком диком количестве, как будто собралась засесть безвылазно в четырех стенах на целый месяц. Учитывая постоянное отсутствие аппетита продуктовых запасов мне хватит месяца на полтора. Успокаивал тот факт, что срок хранения консервов и замороженного мяса не ограничен.
Разобрав сумки, я сварганила легкий овощной супчик, похлебала его, водя глазами по строкам очередного литературного шедевра, опять же из старых запасов, слопала мороженое, на этот раз залив его малиновым вареньем, взглянула на часы и стала собираться в путь-дорожку. Зачем-то нарядилась во все черное, как будто собиралась грабить запоздавших прохожих на пустынных улицах ночного города. Но с удовлетворением отметила, что черный цвет мне идет, в одеждах темных тонов я выгляжу стройняшкой.
Михалыч подкатил ровно в пять. Я села в автомобиль, и мы поехали на улицу Садовую. Трехэтажное здание с большими окнами, отреставрированное и выкрашенное в светло-желтый цвет, походило на владение человека с титулом дореволюционного времени. Впрочем, всё это моя дикая фантазия. Чтобы как-то убить время, я начала представлять себе благородных мужчин в цилиндрах, фраках, узких брюках-лосинах, лакированных штиблетах и с тростями в руках, которые важно покидали свои экипажи. Вслед за ними из экипажей выплывали величественные дамы в широкополых шляпах и с неизменными мохнатыми веерами в руках, в платьях с корсетами, с широкими юбками и атласными туфельками на ножках. Шелест платьев, запах дорогих сигар, цоканье копыт, восторженные голоса, улыбки, игра глазами...
Боже, как это здорово!
Я очнулась, повертела головой, оценила бредущую по тротуару молодежь в наушниках и с телефонами в руках, в джинсах, толстовках, кроссовках. Бабулек с кошелками на колесах. Озабоченных собственными проблемами теток, неухоженных и несчастных... И мне стало грустно. Спрашивается: кому на Руси жить хорошо?
Захотелось пофилософствовать, но Михалыч не был расположен к диалогу, лишь хмыкнул и отвернулся. Ну, и ладно, помолчим.
Отъехала одна створка большой деревянной двери. На улице появился охранник в униформе. Он постоял на пороге, поиграл плечами - размялся, и снова скрылся в здании.
Время близилось к шести. Скоро народ повалит из офиса. Интересно, когда соизволит отправится на покой глава фирмы.
Его автомобиль стоял на парковке, специально предназначенной для служебных машин. За рулем маялся водитель.
Дверь выпустила наружу привлекательную молодую женщину в деловом костюме. На ее плече болталась сумочка, в руках женщина держала кожаную папку. Она что-то говорила человеку, который задержался внутри, рядом с дверью. И тут появился ОН - Руслан Подопригора, в твидовом пиджаке с налокотниками из замши, джинсах, синей сорочке и кожаных туфлях. Никаких тебе дорогущих костюмов от кого-то там, все стильно и демократично. Продолжая переговариваться, они направились к автомобилю Руслана. Я непроизвольно взглянула на часы, как будто мне предстояло писать отчет о слежке за объектом. До конца рабочего дня оставалось пять минут.
Едва машина руководителя выехала со стоянки, из здания повалил рабочий люд.
- Кот из дома, мыши в пляс, - резюмировала я и приказала Михалычу следовать за престижным автомобилем немецкой марки "Ауди".
Не сказать, что проезжая часть была запружена автомобилями, но мы оказались позади на пять машин. Как бы не упустить. Сообразительный Михалыч, поднаторевший в таксистком деле, вывернул, завернул, подкатил. Теперь нас разделся всего один автомобиль. Так мы и ехали в таком порядке некоторое время. Следуя за Русланом, мы оказались за пределами города. Я решила, что он отправился на производство с очередной проверкой, а деловая мадам в деловом костюме его зам или главный бухгалтер.
Пропилив десяток километров, "Ауди" припарковалась возле загородного ресторана с загадочным названием "Весенний водоворот". Руслан и его дама покинули салон автомобиля и вошли в ресторан. Следовать за ними я не решилась. Но уговорила сделать это за меня терпеливого Михалыча. Тот нанес проверочный визит, и быстро ретировался.
- По ходу, у них там деловая встреча. Их уже ждали двое представительных мужиков, - доложил он, возвратившись. - Что будем делать? По ходу, они там надолго.
- Поехали обратно.
- В смысле, опять на Садовую?
- Нет, Михалыч, вези меня домой.
Мы тихо-мирно тянулись по шоссе в веренице автомобилей, возжелавших окунуться в городскую стихию, пока я не заметила знакомый указатель.
Черт, в этом коттеджном поселке загородный дом Руслана!
Я предложила Михалычу свернуть к поселку.
Мы оказались на уже знакомой мне улице. Пристроили машину на противоположной стороне, через два дома от дома Подопригора. Выбрали этот дом не случайно - окна не светились, из чего я заключила, что хозяева ночуют в городе, поэтому вопросов у них не возникнет. Как бы не возникли вопросы у Руслана, который заметит незнакомый автомобиль.
Я открыла окно, вдохнула свежий вечерний воздух, пропитанный жухлой листвой с мизерной долей костерного дымка - все-таки кто-то нарушает запреты! Вспомнила свое пионерское детство, сразу захотелось печеной в золе картошки, горячей, необыкновенно вкусной, чтобы посыпать крупной солью, жадно есть, пачкаясь и смеясь при этом.
Есть захотелось до головокружения. То же мне, сыщик-любитель, могла бы озаботься провиантом, бутербродов накрутила на себя и на того парня - на Михалыча. Тоже, небось, голодный. И пить охота.
Михалыч будто прочитал мои мысли - откуда извлек термос и протянул на заднее сидение, где с комфортом расположилась я.
Мы слопали по котлете, красиво уложенной на толстый кусок хлеба, запили чаем с шоколадкой. Жить стало легче, жить стало веселее.
Уличные фонари ярко освещали проезд, дом Руслана Подопригора лежал ка на ладони. Самого Руслана пока не было. Время близилось к одиннадцати. Ровно в одиннадцать свет померк - остались сиять только два столба с фонарями.
- Так даже лучше, нас никто не заметит, - так же шепотом произнесла я и повертела головой. В поле зрения попали два большим светящихся глаза.
- Кто-то сюда едет. Небось, твой, - доложился водитель, имея в виду Руслана.
- Не мой он, Михалыч, - парировала я без объяснений.
- Не твой, так не твой, - удовлетворился ответом мой водитель.
Да, это был Подопригора. В салоне он был один - когда проезжал мимо нас я без труда его рассмотрела. Его водитель куда-то делся.
Ворота открылись, автомобиль вкатил на территорию загородного дома. Ворота с легким шумом сомкнулись.
Михалыч заерзал на своем месте, предполагая, что мы тронемся в обратный путь. Какая-то закавыка внутри меня заскреблась, намекая, что следует повременить с обратной дорогой. Я ласково похлопала водителя по плечу. Не знаю, о чем он подумал, но сразу расслабился. Даже глаза прикрыл, как мне показалось. У меня, напротив, сонную негу сняло как рукой. Я пожалела, что я не сова, что не умею видеть в темноте. Жаль, фонарь у дома Руслан тоже погас. Но во дворе светло почти как днем. Свет вываливается наружу, за пределы участка, оставляя в тени часть возле высокого ограждения.
Прошел час. Потом еще один.
Михалыч тихо посапывал. Окна в доме давно погасли. Только по-прежнему освещался участок. Может быть, так удобнее охраннику контролировать территорию.
По дороге пробежал кот. Остановился возле нашей машины, поднял лапу и оправился возле колеса. После чего вальяжно повернул назад, будто только за этим и приходил, можно подумать, другого места не нашел.
На небе висела серповидная луна в окружении светящихся точек. Тишина стояла такая, что я подумала - потеряла слух. Но в опровержении этого неподалеку мяукнул кот, потом рванул через кусты, разбавив тишину резким шуршанием.
Мое зрение сегодня было не хуже совиного - я заметила тень, крадущуюся возле забора. Тень преодолела чужой участок, достигла участка Руслана, провернула ключ в замке, прошмыгнула внутрь. Калитка тихо закрылась. Я выпрыгнула из машины и за секунду преодолела нужное расстояние.
Размазалась по калитке и замерла. Я отчетливо слышала два голоса - мужской и женский. Но не могла разобрать, о чем они говорят. Один голос принадлежал охраннику, так мне показалось. Тому самому, которого мне довелось видеть при первом и последнем визите в этот дом.
Значит, охранник "в деле", о чем я подумала еще тогда, когда Руслан говорил о "расписании". Я сложила дежурства и догадалась, что "привидение" является как на работу - сутки через трое, лишь с той разницей, что сутки заменяются ночами.
Потом все стихло.
Я вернулась к машине. Принялась наблюдать за домом, надеясь заметить хотя бы что-то. Но или портьеры были плотными, или "привидение" передвигалось в темноте, поэтому меня никак не порадовало.
Я металась в предположениях - что мне предпринять. Но чувство самосохранения удерживало меня на месте. Этак влезу я сейчас, сломаю чужую игру, стоящую свеч, меня стукнуть по темечку, отвезут в лесополосу и закопают. А заодно и Михалыча, ни в чем не повинного: он вообще не в курсе, что, зачем и почему.
Я набралась терпения.
Ждать пришлось недолго, какой-то час в небольшим, но и этот срок показался мне чудовищно тягучим.
Некто проскользнул наружу. Мне удалось увидеть бесформенную фигуру на ножках. Ножки быстро семенили и удалялись прочь. Я решилась покинуть теплый салон и последовала на этим некто.
На параллельной улице его поджидал автомобиль. Бесформенное на ножках скользнуло на водительское сиденье, автомобиль заурчал и покатил от меня, набирая скорость. Водитель рисковал и двигался "на ощупь" - не включая ни дальнего, ни ближнего света. Поэтому мне не удалось рассмотреть ни марку автомобиля, ни тем более, номера.
Я рванула назад. Растолкала Михалыча и приказала двигаться наперерез ускользающему от меня "привидению". Повезло, что Михалыч спросонья неплохо соображал.
Вылетев с улицы, я заметила вдали темный силуэт четырехколесного большого таракана, который набегал на освещенную трассу. Набежав, прибавил скорость и понесся к городу. Мы - за ним.
Когда мы приблизились на расстояние, визуально-удобоваримое, преследуемый автомобиль развернулся и рванул в обратном направлении. Михалыч нажал на тормоза, я едва не впечаталась физиономией в лобовое стекло, но успела выставить руки.
- Пристегиваться надо, - прошипел Михалыч, лихо делая разворот на сто восемьдесят. И тут машина заглохла.
- Нас заметили, - выдохнула я, потрясая в воздухе ушибленными ладонями и выжидательно глядя на водителя.
Несколько попыток и машина, наконец, завелась.
Но как мы не пытались отыскать автомобиль с "привидением" за рулем, у нас ничего не вышло. Автомобиль испарился.
Мы отдалились от города на несколько десятков километров, несясь на всех парах и нарушая все мыслимые и немыслимые правила, развернулись, проверили две лесополосы, стоящие на пути - вдруг враг затаился среди деревьев.
- Михалыч, ты что-нибудь понимаешь? - спросила я испуганно, словно мы оказались в бермудском треугольнике, где пропадает все живое и неживое.
- Давай, Даниловна, рассуждать так: если бы он ехал по трассе, мы бы его обязательно нагнали; если бы он затаился где-то, все равно бы заметили, выходит, что он вернулся в поселок, из которого мы выехали, что маловероятно, потому как ему незачем передвигаться по поселку на автомобиле к нужному дому, только внимание лишнее привлекать. Шел бы себе пешочком и шел.
- И что? - проблеяла я с превеликим ожиданием гениального открытия.
- Думаю, надо проехать через поселок и поглядеть...
- Что поглядеть?
- Вдруг за этим поселком есть какой-нибудь населенный пункт.
- А зачем же он тогда...
- А затем! - не дал мне продолжить Михалыч. - Мы с тобой такого шороха навели, что он догадался - за ним "хвост". Решил проверить. Убедился. Пока мы то, се, он успел унести ноги.
- Колеса... Унести колеса - он же на машине передвигался, - пояснила я, выказал свою завихренную сообразительность.
Мы последовали предложению Михал Михалыча.
Медленно проехали по поселку, мирно спящему и не подозревающему о коварстве привидений, потом покатили по проселочной дороге, подсвечивая ее фарами, дабы не сломать шею.
- Здесь бы его мигом догнали, - пробурчал водитель, - здесь шибко не разгонишься...
Под мягким светом серповидной луны нам навстречу выплыло небольшое озерцо с засохшим камышом по краям. Жабики наслаждались собственным пением, рыба уверенно плескалась, презирая одинокого рыбака, восседающего в надувной лодке посередине озера.
Михалыч заглушил мотор, вышел из машины, почесал репу и вернулся назад.
- Хотел у него спросить, да кричать нельзя: рыбаки - народ тонкой организации, им тишина и покой нужны, а лишние вопросы им ни к чему. Сами разберемся.
Преодолели озеро, перевалили через косогор, и нам отрылась идиллическая картина спящей деревушки.
- Что и требовалось доказать, - блаженно щурясь, произнес Михалыч, как будто он схватил за руку возмутителя нашего спокойствия.
- И вечный бой, покой нам только снится, - обронила я, догадавшись, что с поисками не все так просто. Если только нужный нам человек не вывесит на воротах табличку с надписью: здесь живет привидение.
Но границы местонахождения сбежавшего "привидения" обозначены, и то неплохо.
Что-то мне подсказывает, что в этом поселке живет одна личность, мне пока не представленная, о которой наслышана от Руслана.
Елизавета Карловна, домработница.
Однако к Руслану приходит молодая женщина, внешнее сходство которой с покойной Алёной просто удивительно. Или не удивительно - грим, мастерство и желание претворить свой план в жизнь творят чудеса.
Остается выяснить, есть ли у нее дочь...
Оказавшись дома, я приняла ванну, выпила две чашки кофе, а потом решила потревожить господина Подопригора. Время приближалось к шести.
Увы, он ничего не знал о родственных связях своей домработницы. Но ему всегда казалось, что женщина одинока. Как она выглядит? Низкорослая, приземистая, но подвижная и энергичная. Возраст? Слегка за пятьдесят. У нее дом в соседнем поселке, неподалеку, он об этом уже говорил.
Да, он говорил и об этом и еще о том, что все привычки Алёны известны Елизавете Карловны как никому другому. Близких подруг у Алёны не было, но поделиться с кем-то своими тайнами ей хотелось. Кто под рукой три раза в неделю или чаще? Домработница. Тихая приветливая женщина, добрая, душевная, способная терпеливо выслушать и понять.
Значит, Елизавета Карловна Швед.
Не думаю, что в данном случае мне сильно поможет Денис Полежаев, трудолюбивой женщине некогда сидеть в соцсетях, выкладывать о себе все подробности.
Против доброй душевной женщины автомобиль с "привидением", спрятавшийся в поселке, где она проживает. С кем проживает? Одна? Может и одна, может и нет. Дочь навещает мать, вместе они разрабатывают план по "пленению" завидного жениха Руслана Аркадьевича Подопригора.
Вот тебе и мокрые полотенца, вот тебе и расческа с волосами Алёны, вот тебе и пеньюары в пятнах кофе, тапочки и тому подобное. Ответ лежал на поверхности, но внезапно все ослепли и не заметили.
Руслан доверяет Елизавете Карловне как себе, поэтому не мог допустить мысли о ее участии в темных делишках. И зачем ей? Сам доверял и нас сумел убедить.
Но я сразу подумала о том, что надо побеседовать с домработницей...
Или все-таки потревожить очередной раз Дениса Полежаева? Авось, что-то выгорит.
Или обратиться к моему любимому следователю? Пусть наведет справки о Елизавете Карловне Швед, выявит круг ее родных и знакомых.
Предположим, следователь выполнит мою просьбу, предоставит мне список интересующих меня лиц. И что я стану делать с этим списком? Есть несколько вариантов ответов: прибегну к помощи Дениса, преклоню колени перед следователем - пусть действует дальше, раз уж начал, или займусь списком сама, начну ходить-бродить-изучать-опрашивать. Если список велик, то все выше сказанное займет достаточное время. Что произойдет с Русланом Подопригора за время хождений и т.д. бооольшой вопрос.
Отсюда вывод: для начала надо встретиться с гражданкой Швед и мирно с ней побеседовать. Что-то мне подсказывает, что о моей миссии ей известно от самого хозяина. Елизавету Карловну считают своим человеком в доме, обо всех каверзах и действах "привидения" ей известно, Руслан сам предлагал обратиться к ней за подтверждением его слов.
Если Елизавета замазана в этом деле по самое не хочу, но она выдаст себя неосторожным словом, взглядом, опрометчивой репликой. Для меня главное - увидеть ее, составить о ней собственное мнение, пораскинуть мозгами и лечь спать с ожиданием подсказки. Я не буду сверлить женщину рентгеновским взглядом, намекать о своих догадках, изображать медиума на доверии, я просто с ней поговорю по душам, услышу ее мнение о вещах, творящихся в доме, на том мы и расстанемся, изображая дружбу на век.
Сегодня была среда - рабочий день для Швед. Вести разговоры в загородном доме Руслана мне не хотелось, а хотелось окунуться в атмосферу закрытого пространства Елизаветы Карловны. Вещи, обстановка больше говорят о хозяйке, чем ее рассказ с автобиографией.
Придется отложить визит на завтра. А сегодня я навещу Олега. Давно мы с ним не виделись, я успела соскучиться. А он - не знаю.
На всякий случай я ему позвонила и предупредила. Олег откликнулся с жарким желанием. Я купила торт, коробку конфет, куклу для Верочки и отправилась в гости...
Давно я так прекрасно себя не чувствовала в компании, но всему хорошему рано или поздно приходит конец. После четырех часов общения, я распрощалась и отправилась домой.
Не успела далеко отойти и услышала, что меня окликнули. Это был Олег.
- Ксю, как-то мы расстались... холодно, - пробормотал он, приблизившись ко мне.
- С чего ты взял? - удивилась я, наполненная до краев душевной теплотой.
- Я, наверное, не так выразился. Мне показалось, ты что-то не договариваешь, на все мои вопросы отвечаешь улыбкой. Отмалчиваешься. Я понимаю, не все так просто с делом Руслана, но ты могла хотя бы намекнуть, есть ли подвижки... Я мог бы помочь... Я волнуюсь за тебя, Ксю.
Он взял меня за руки и поводил ими туда-сюда, словно мы тотчас бросимся исполнять народный танец. Меня ударило током от его горячих рук, мягких, ласковых. Глаза Олега смотрели на меня с ожиданием, оправдать которое я не могла. Я должна разобраться во всем самостоятельно. Если бы Олег был свободен от обязательств перед Русланом, не стал бы личным охранником Андрея Подопригора, я бы еще подумала. Это мне так кажется, что Андрею ничего не грозит, я выработала свою тактику, похожую на тактику моих летних занятий, во время каникул, когда я выбирала задачки "по своим зубам", легко их решала и еще похвалялась перед матерью. Ломать голову над задачами повышенной сложности, маяться и убивать дорогое время, которое можно потратить на более важные детские дела, мне совсем не хотелось.
Так и здесь - назначила виновных, отступать шаг влево-вправо не желательно. Когда все заранее известно, тогда легко и просто. Еще бы иметь на руках доказательства, но в этом мне поможет мой долгожданный сон.
Но после посещения Елизаветы Карловны Швед!
Неожиданно для себя я ляпнула:
- Как поживает Алла? Давненько мы с ней не виделись.
- Алла? А причем здесь Алла?
- Как это при чем? Ты же...
- Ну, продолжай!
- Нет, ничего... Как-нибудь потом обсудим.
- Ксю, дай мне слово, что не будешь рисковать. И прошу тебя: прежде чем что-то предпринять, посоветуйся со мной.
- Олег, мы ж не в детском саду, чтобы давать клятвы. А обещать я тебе ничего не буду, потому что я никуда не хожу, ни с кем не встречаюсь, сижу сиднем дома и жду. Но мне, увы, ничего не снится.
- Аксинья Даниловна, - официально обратился ко мне Шелудяков, не поверивший ни одному моему слову, - вам не кажется, что вы слегка заигрались, тем самым подвергаете опасности свою жизнь?!