Алла Айбиндер пробыла в детском доме меньше года, после чего, волею близкой подруги ее покойной матери Майи Глебовны Прохориной, вошла в семью Прохориных. Майя Глебовна вместе с мужем и сыном несколько лет прожила на Кубе, а когда вернулась на родину и узнала о судьбе Аллочки, то сразу заявила, что хочет забрать девочку из детского дома. Супруг Майи был настроен категорически против, но женщина не прислушалась к его мнению. Отношения между мужем и женой дано разладились, брак висел на волоске, Майю тяготила неопределенность: с мужем жить невыносимо, а без него - непривычно и даже страшно. После нескольких лет жизни в чужой стране своя страна показалась ей незнакомой и путанной - в любой бытовой ситуации Майя терялась. Но непреклонное желание взять сироту Аллу в свою семью, расставило все по своим местам: и Майя освоилась в своей стране быстрее, чем ожидала, и муж проявил инициативу - сделал выбор не в пользу супруги, которая пошла наперекор его мнению. Он искал повод, повод нашелся в лице сироты.
Так они стали жить втроем: Майя, Аллочка и сын Майи Филипп, ровесник Аллы. Вскоре семья увеличилась на два человека - Майя вышла замуж за вдовца с девочкой дошкольного возраста.
Достигнув совершеннолетия Алла Айнбиндер перебралась в квартиру бабушки. А через два года вышла замуж на друга своего сводного брата Филиппа, за Владимира Укропчикова. Сначала молодые не спешили обзаводиться потомством, когда "созрели", то у них никак не получалось. Отчаявшись стать родителями собственного малыша, Укропчиковы усыновили мальчика Петю, а спустя год Алла поняла, что беременна. Ее, тридцатилетнюю женщину, в ту пору называли старородящей, они с мужем смеялись над этим определением, не думали о плохом, настраивались на хорошее. Так и вышло - у Укропчиковых родился здоровый малыш, которого назвали Владиславом.
Мальчики, Петя и Влад, купались в любви и заботе родителей. Но в десятилетнем возрасте серьезно заболел Петя. У него нашли онкологическое заболевание. Родители боролись за его жизнь год, хотя, врачи не давали и двух месяцев, слишком скоротечной и ужасной была болезнь.
После похорон Пети беда еще больше сплотила Укропчиковых.
Влад рос хорошим и послушным мальчиком. Он был очень привязан к матери, маленькой хрупкой женщине, которая выглядела его старшей сестрой.
Годы пролетели незаметно. Не успела мать оглянуться, как сын вырос. Будучи умной и рассудительной, она понимала, что сын рано или поздно влюбится, и с этим придется смириться. Это случилось раньше, чем ожидала любящая мать, для которой сын оставался несмышленым ребенком. Избранницей Влада оказалась никто иная как проверенная временем подруга-одноклассница, с которой он сидел за одной партой на протяжении десяти лет. Но о внезапном вспыхнувших чувствах Алла узнала не сразу - одноклассница считалась другом, не более того.
Все летние каникулы перед выпускным классом Влад провел в Юрмале, в семье двоюродного брата отца, вернулся повзрослевшим и немного отстраненным. Больше не болтал с матерью перед сном, не делился своими соображениями на ту или иную тему - он слыл заядлым спорщиком, а мать его в этом поощряла, хотела, чтобы ее сын учился правильно говорить, и не просто языком чесать, а говорить красиво и правильно, приводить разумные доводы. Для этого требовалось штудирование определенной литературы, в том числе художественных произведений известных классиков.
Мать пыталась ненавязчиво выяснить причину перемен в ее сыне. Сын не грубил, не отстаивал свою свободу, он просто закрылся.
Глава семейства, Владимир Укропчиков, которого больше волновали проблемы на службе, не желая долгих обсуждений, быстро нашел причину - запоздалый переходный возраст. Алла догадалась, что один будет молчать, другой - бубнить одно и то же, о переходном возрасте, поэтому ослабила натиск и затаилась в ожидании. Расспросами не докучала, но держала руку на пульсе, чтобы вовремя вмешаться и скорректировать действия вдруг повзрослевшего сына. Держала себя в рамках приличия - под дверью его комнаты не подслушивала, когда он подолгу с кем-то болтал по телефону, опять же в телефоне не копалась, тем более, не ходила по пятам. Ей казалось, что объект интереса остался в Юрмале, со временем возникшая проблема сойдет на нет. Не сказать, что мать была категорически против кого-либо, но тревожные мысли одолевали: а что у них было и было ли вообще, а вдруг... В общем, ничего нового - обычные материнские переживания в эпоху взросления ребенка.
Постепенно сын начал возвращаться в свое прежнее состояние "любителя поболтать", но делиться с матерью своим большим секретом не спешил. По-прежнему вел долгие телефонные разговоры под покровом ночи, мать страдала бессонницей, но делала вид, что крепко спит. Тихо злилась на безответственного супруга, похрапывающего на своей половине кровати. Не забывала мысленно его обвинять за то, что именно он стал инициатором поездки мальчика в Юрмалу. Еле сдерживала себя, чтобы не вступить в оживленную дискуссию. Понимала, что Юрмала здесь не при чем, любовь, как поется в одной песне, нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь. Тем более, в таком прекрасном возрасте, когда душа чего-то требует, но разобраться затруднительно. До тех пор, когда... Далее по тексту песни.
Алле Владимировне очень хотелось узнать, кто завладел вниманием и сердцем Влада. Она даже позвонила родственникам в Юрмалу, поблагодарила на всё, пригласила нанести ответный визит, перевела разговор на Влада, который остался впечатлен поездкой. Ожидала новостей со стороны родни мужа, но те никаких тайн не открыли, рассказали лишь о том, что Алла знала и без них, от самого сына: он провел все каникулы в компании троюродного брата и его друзей, о девушках речь не шла. Но и без того было понятно, что без девушек дело не обошлось.
Однако тайное становится явным, рано или поздно.
Кого угодно Алла могла представить рядом с сыном, только не Адель, прозванную сыном Маруськой. Конечно, рядом они были на протяжении десяти школьных лет, но не в том смысле, который подразумевался в данном случае. Все-таки они друзья с ранних лет, в другом качестве себя не видят - друзья, не более. Рядом с привлекательным и утонченным Владом, любителем всего прекрасного и радующего глаз, Алла видела его двойника женского пола. Как-то так. И тут вдруг Прошкина, далеко не красавица и не стремящаяся к совершенству доступными ей способами. Влад за глаза называл подругу Неваляшкой. Неваляшка подросла, но не сильно изменилась, осталась такой же пухленькой и озорной пацанкой.
Алла нисколько не сомневалась в мимолетности чувства сына. Их отношения придут к логическому завершению, когда Влад встретит другую девушку - своего двойника женского пола - и поймет, что такое настоящая любовь. Новая избранница точно не потерпит соперничества со стороны старого друга, пусть и со смешной кличкой Неваляшка, и сделает все возможное, чтобы прекратить дружбу. Естественно, Влад никогда не признается, что между ним и Аделью было нечто большее, чем дружба, отдалится от Адели, а той придется смириться. Ее увлечет новая жизнь, обиду постепенно затмит новая любовь. Все останутся при своих интересах.
Ни о каких серьезных чувствах между старыми друзьями Алла не думала. Тем более, не думала о браке, считала подобные браки - браки между одноклассниками - недолговечными. Сравнивала их со слепотой - жил какое-то время в полной темноте, потом свершилось чудо - прозрел! - осмотрелся и понял - жил неправильно, надо все менять кардинально. Но это ее личное мнение, она его никому не навязывает.
Естественно, свои размышления на тему ранних браков между одноклассниками, не стала высказывать сыну, но однажды обронила невзначай:
- Владик, запомни, люди женятся по любви, а не потому что им надо жениться. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.
Он понял и вспыхнул как спичка, отреагировал в свойственной ему манере:
- Мама, мы с Маруськой, конечно, больше, чем друзья, но... ни более того. И давай договоримся заранее: моя личная жизнь - это МОЯ ЛИЧНАЯ жизнь.
- Но...
- Если мне понадобится твоя помощь, твой совет, то я обещаю - приду и скажу тебе об этом.
- Клятвенно клянешься? - с усмешкой спросила мать, чтобы разрядить напряженную обстановку. О своем заявлении, больше похожем на нравоучение, так нелюбимое сыном, она уже жалела.
Но сын шутки не принял:
- Клятвы это из другой оперы.
- Владик...
- Мам, я тебя услышал. Закрыли тему.
Слишком хорошо Алла знала своего сына. Когда он сказал - "больше чем друзья, но не более того", она почувствовала, что сын ей солгал, отношения между Владом и Маруськой... более того. И что из этого следует? Следует опасаться желания Маруськи выскочить замуж за любимого Влада "по причине" - потому что назреет необходимость.
Алла уговорила мужа провести с сыном беседу на всем известную тему, поговорить тонко и без нудных нравоучений. Сын слушал лекцию пять минут - и на том спасибо, потом хлопнул себя по бедрам, вскочил и сказал: "Рота в ружье!" И был таков.
Мать подслушивала под дверью и подглядывала в щель и едва успела отскочить. Потом поинтересовалась у мужа:
- Как думаешь, Влад "накрутил себе на ус"?
- Весь его вид говорил о том, что в некоторых вопросах он просвещен лучше меня.
- Что-то мне не спокойно, - с отчаянием выдохнула Алла.
- Не накручивай себя! - цыкнул муж.
- Накручивай-не накручивай, а материнское сердце не обманешь.
- Что у вас, женщин, за привычка такая - беду накликивать, - фыркнул он.
- Да боже упаси, - замахала на него двумя руками супруга.
Раз нерешительная атака с обеих сторон не принесла желаемого результата, хочешь- не хочешь, а пришлось снова занять выжидательную позицию. Но снова быть настороже, чтобы вовремя вмешаться и не дать сыну совершить непоправимую ошибку. Алла уговаривала себя: всё и всегда можно исправить, всё и всегда... Ради сына я готова на все.
Промолчав неделю, мать выбрала новую тактику: теперь она рассуждала вслух, как будто ей захотелось пофилософствовать, к примеру, о ненастной погоде. Со стороны все действо напоминало выступление героя Броневого, Аркадия Варламовича Велюрова, из фильма "Покровские ворота": на улице идет дождь, а у нас идет концерт. Как-то так высказывалась Алла Владимировна: что-то дождь сегодня идет без перерыва, совершая большую ошибку, но ошибкам всегда есть место в нашей жизни, вот только умные люди учатся на чужих ошибках, а глупые на своих; за ошибку у нас хотя и бьют, но с ног не сбивают; заблудиться не хочешь - разглядывай, ошибиться не хочешь - расспрашивай; безумье и на мудрого бывает...
Своим философствованием она вызывала жгучий интерес у мужа и сына. Оба помалкивали и понимающе улыбались. Отец ободряюще подмигивал сыну, сын подмигивал матери. Как бы давал понять, что он все понимает и не подведет. На некоторое время мать успокаивалась. На очень короткое время.
Весь ужас состоял в том, что Алла предчувствовала беду, но не предотвратила ее, потому что не думала, что это будет беда космического масштаба. Алла предполагала, что не придется ждать конца учебного года, что ветреная и непостоянная Адель-Маруська переметнется на другого парня, более взрослого и не отягощенного правильным воспитанием: все-таки надеялась, что отношения между Маруськой и Владом не зашли слишком далеко. Маруська долго ждала этой новой ступени отношений и в конце концов ей наскучило ожидание: молодая кровь бурлит, гормоны играют. Уже и любовь ушла на второй план, хочется плотских утех с кем-то опытным, не с маменькиным сынком.
Алла думала о последующих за расставанием переживаниях сына, строила планы, как его подготовить, как предотвратить или смягчить удар, как поддержать, какие произнести слова, чтобы без банальщины, но коротко и доходчиво, с сердцем.
Трагедия космического масштаба.
С самого утра того пресловутого мартовского дня, солнечного и ласкового, Алла не находила себе места. Чтобы не накрутить себя до полного безумия, она напилась успокоительного и мысленно наставила себя на путь истинный: ты ведешь себя ужасно! Вовка прав, ты притягиваешь к сыну неприятности своими неоправданными волнениями. В итоге уговорила, успокоилась до такой степени, что едва не заснула прямо за рабочим столом. Возможно, сработала большая доза таблеток, а не собственные уговоры.
Алла трудилась редактором в одном небольшом издательстве, как у специалиста высокого класса и к тому же не требующего никаких привилегий, без работы не сидела ни минуты. Ее трудоспособность поражала коллег и руководство.
Но не в тот день. В тот день было все иначе. Она не могла сосредоточиться, не могла вникнуть в текст, одну страницу перечитывала много-много раз и без всё без толку.
В послеобеденное время на смену зашкаливающему переживанию пришла полнейшая апатия. Алла сидела за рабочим столом, подперев кулаками подбородок и таращилась в окно, за которым царила весна-проказница. Но ей не было дела до весны с ее причудами, ей было дело только до сына, который занимал все ее мысли. Но мысли были вязкими, кисельными, Алла не могла сосредоточиться на чем-то конкретном, но даже плохо соображая, понимала, что надо действовать, для начала надо позвонить Владу и предостеречь его... от подкрадывающейся к нему опасности. В чем выражалась эта опасность, мать пыталась сформулировать в своих кисельных мыслях, но ничего путного не выходило. И звонить Владу не решилась, чтобы не вызвать у него негодование. Влад не любил, когда его контролируют.
Желание предостеречь боролось в ней с боязнью разрушения дружеских отношений с сыном. Дружескими отношениями оба дорожили. Когда было необходимо, Алла становилась матерью, имеющей право читать лекции на тему "Что такое хорошо и что такое плохо". Но подобное случалось редко даже в мало сознательном возрасте отпрыска, чего уж говорить о нынешнем времени. Алла привыкла воспитывать собственным примером, но в данном случае это не работало.
Но она не отказывала себе в желании "вспомнить былое", припоминая забавные и не очень истории из собственной жизни или из жизни знакомых, чтобы показать, что может произойти, если "плыть по течению", и чего можно избежать, если "усиленно поработать веслами", а не "сушить их", как делают фаталисты.
Все же чаще действовала "по принципу Велюрова". Жаль, у сына не хватало терпения на пространные монологи матери, хотя, относился он к ним благосклонно, даже поощрял веселым подмигиванием.
Но мать все равно обижалась на сыновье невнимание: неужели сложно сказать пару слов, дать твердое обещание... Опять же вспыхивала ревность: вот на разговоры с Маруськой у него хватает всего - и сил, и желания, и времени.
Как ни пыталась Алла понять, о чем ее сын, умный и начитанный мальчик, разговаривает с этой девицей, пусть не умственно отсталой, но точно не большого ума, что их может связывать, так и не разобралась. Возможно, относилась к девушке предвзято, как это обычно бывает, и она гораздо лучше, чем она о ней думает. Алла догадывалась, что их связывает - не настолько стара, чтобы не понимать, но эту часть отношений она задвигала далеко-далеко, чтобы не думать о грозящей опасности со стороны девицы, желающей захомутать парня.
Ранее, когда молодых людей связывали детско-подростковые отношения, Алла приветствовала их дружбу - все же лучше, чем с курильщиками пацанами, успевшими попробовать пива и похваляющимися этим. С переменой в отношениях пришли перемены с ее стороны. Благо, вида не показала. Ни разу. Или ей это только казалось? Впрочем, сегодня ей наплевать, кто и что подумает о ее отношении к Маруське. Хотелось с кем-то поговорить, с кем-то поделиться наболевшим, но мысли разбегались в разные стороны, как перепуганные цыплята в момент опасности, а язык с трудом ворочался.
Почему так сильно и тревожно бьется сердце? - прикладывая ладонь к левой стороне груди, с тревогой думала женщина и косила глазом на мобильный телефон: позвонить?
Незаметно рабочий день подошел к концу. Алла Владимировна изменила себе и не стала задерживаться на работе, собрала вещички и потащилась домой. Она мечтала об одном - добраться до дивана, потянуться до хруста в позвоночнике, подложить одну руку под голову, а другую пристроить на животе - излюбленная поза - и вздремнуть хотя бы с полчасика, потом проснуться со свежей головой и спокойными мыслями, и сказать себе: "Алка, ты ненормальная мать! С твоим сыном все хорошо!"
Конечно, все хорошо! Никто не спорит!
Он сейчас отроет дверь своим ключом и огласить квартиру привычным заявлением: "Мам, я дома!"
Сын дома! Какое счастье!
Аллу снесет с дивана ураганным ветром на кухню. Она приготовит на скорую руку ужин. Вся семья сядет за стол и начнется обсуждение прошедшего дня. Они будут переговариваться и улыбаться от понимания того, что вместе, что рядом, что любят друг друга и всегда будут любить. И понимать. И помалкивать тогда, когда это нужно.
И правильно сделала, что не стала донимать сына звонками. Правильно.
Но почему так давит сердце? Почему в глазах темно? И откуда взялась эта вялость? Как будто все ужасное уже случилось и ничего нельзя изменить...
На лестничной площадке Алла увидела Адель. Но и тогда женщина уговорила себя не волноваться раньше времени. Даже тихо порадовалась, что ее сын разочаровался и отошел от девушки. Перекинулся на кого-то другого. Потому Адель и прибежала, ждет Влада, чтобы объясниться. Придется объясняться, ничего не попишешь.
Алла пригласила Адель в гости, не оставлять же ее на лестничной клетке, в самом деле. Рассчитывала, что Адель откажется и уйдет, перенесет выяснение отношений на другой день. Однако, Адель не думала отказываться. Весь ее вид говорил о том, что в отношениях с Владом случился раскол, и Адель намерена разобраться. Но матери нужны словесные подтверждения, которые она рассчитывала получить в доверительной беседе. Конечно, она не собиралась проводить допрос с пристрастием, но обязана выяснить, чтобы напомнить о женской гордости: чего-чего, а мучить сына и изводить его жалостливыми уговорами она не позволит. Станет давить на гордость и девичью честь, авось Адель одумается и уйдет из их жизни навсегда. Пусть обижается, ей плевать на ее обиду, главное - спокойствие сына.
Мечты о диване и коротком чутком сне испарились. Адель больше помалкивала, на вопросы отвечала рассеянно, а затем и вовсе сбежала, заставив хозяйку засомневаться в ее здравом рассудке.
Боже, с кем он связался, она же неврастеничка, - подумала Алла, стоя у окна и провожая недавнюю гостью придирчивым взглядом.
Адель выскочила из подъезда как ошпаренная, потом резко остановилась, как будто уткнулась в невидимый постороннему взгляду преграду, некоторое время переминалась с ноги на ногу, осматривая двор, словно выискивая кого-то. Невольно Алла тоже осмотрела двор, рассчитывая увидеть сына, который предчувствовал появление подружки и заранее где-то затаился. Кроме старых толстоствольных тополей, доставлявших жителям окрестных домов неудобства в определенный период времени, спрятаться было негде.
Наконец, Прошкина устала сверлить взглядом двор и удалилась, еле-еле передвигая ноги, хотя, еще пару минут назад резво выбросила свое упитанное тело из подъезда.
Алла задумалась: вот интересно, я буду ТАК относиться ко всем избранницам Влада? Так - это ревностно и с непониманием того, как сына угораздило... По первому опыту могу сказать одно - постараюсь держать язык за зубами, чтобы не вызвать протест с вытекающими последствиями.
Алла постаралась выкинуть из головы Адель с ее переживаниями и занялась приготовлением ужина. Вскоре вернулся с работы Владимир.
Вдруг ни с того ни с сего Алла обронила:
- Наш Владик расстался с Маруськой. Видимо, нашел себе другую, раз не явился на свидание. - Голос был насквозь пронизан счастьем победы. Можно подумать, решающую роль в расставании сыграла именно она, ее пространные речи.
- И что Маруська? - бросил на ходу муж, скрываясь в ванной.
Алла накрывала на стол. Муж вошел в кухню и повторил свой вопрос усталым голосом.
- Что Маруська?
- Ничего, переживет твоя Маруська.
- Она такая же моя, как и твоя, - буркнул Владимир и отправился переодеваться.
Алла посеменила следом.
- Маруська бегает за Владом как собачонка, - миролюбивым голосом доложила она. - Сюда приходила, я пыталась выведать, но она молчит. Мы выпили чаю, поговорили ни о чем, и она ушла. Но по ее грустному виду ясно - они расстались.
- И ничего о Владе не сказала? Не пожаловалась?
- Ни словечка.
- А ты-то рада-радешенька, - криво ухмыльнулся Владимир. - С такой мамочкой Влад никогда не женится.
- Таких мамочек еще надо поискать, - обиженно бросила Алла и развернулась на сто восемьдесят градусов.
Уже в кухне принялась бубнить себе под нос:
- О какой женитьбе может идти речь - мальчику семнадцать лет... А что он хотел, чтобы я отдала его на растерзание этой Прошкиной? - Под "он", естественно, подразумевался супруг.
- Где наш сын? - требовательно вопросил глава семейства, появляясь на кухне в шортах и футболке. На этот раз он соизволил притянуть к себе супругу и облобызать ее.
- Понятия не имею, где Влад. Но предполагаю - у него свидание.
- Шустрый мальчик.
- Когда еще... шустрить, если ни в его возрасте.
- Ты ему звонила?
- Я не звонила. - отчеканила жена. - Не хочу выглядеть сумасшедшей мамашей, контролирующей каждый шаг своего сына.
- Умница! - похвалил Владимир и потянул носом, - пахнет обалденно! Что у нас на ужин?.. Аллочка, ты меня слышишь?
У Аллочки в один миг отключили слух, обоняние, отняли голос. Вместо всего этого вернули назад необоснованное беспокойство, совершенно не нужное.
Еле двигая непослушными руками, Алла достала из кармана домашнего платья мобильный телефон, корявыми движениями что-то в нем поискала, нашла, приложила телефон к уху и стала ждать. Сначала слушала тишину, потом - чужой голос. Голос сообщил: абонент временно недоступен или...
Алла не стала слушать, что будет за этим "или" - и так знала. Вновь позвонила, стала ждать, мысленно приговаривая: только отзовись, прошу тебя, отзовись, отругай, брось что-то резкое, даже обидное, я стерплю, только отзовись. Тот же голос. Издевательский и безразличный.
Мысли в голове опять стали кисельно-липкими. Все тело заковали в один большой наручник - не расслабиться, не повернуться, ни вздохнуть полной грудью. От того, что нельзя свободно вздохнуть, перед глазами поплыл туман и начало подташнивать.
На негнущихся ногах Алла доковыляла до окна, дернула ручку, но ручка почему-то не повернулась, окно не открылось. Рядом бубнил муж, кажется, беспокоился. Он открыл окно, без всяких усилий, а она упала на подоконник и дышала, дышала. И не могла надышаться. Где-то далеко внизу вращалась земля. Но не вокруг своей оси, как принято считать - как на качелях из ее детства: перекатывающихся по сфере-основанию. Алла перевела взгляд на небо. На потемневшем небе никто не раскачивался. Едва просматривалась далекая выщербленная луна. Луна насмехалась над переживаниями беспокойной матери.
- Телефон отключен, - сообщила она прорезавшимся голосом. Голос был чужим и вещал совсем не то, что нужно. - Вероятно, наш сын сильно занят. Занят?
- Когда вернется домой, я ему задам, - пообещал Владимир, не ответив на вопрос.
- Правильно, - выдавила из себя Алла.
- Держи себя в руках, милая, - утешительно высказался супруг, накидывая ей на плечи теплую шаль и подпихивая под пятую точку стул. Она села и благодарно улыбнулась. Или попыталась улыбнуться. - Всё объяснимо, - брякнул он, поставив ее в тупик: сообразительность была ниже плинтуса.
- Что ты имел в виду под "объяснимо"? - уточнила жена. Догадка мелькала вдалеке, но лучше знать точный ответ. Опять же, спокойный, уверенный и родной голос, так напоминающий голос сына, действовал на нее похлеще чудодейственного средства.
И он сказал про свидание, что взрослый сын не хочет, чтобы ему мешали и вмешивались... Говорил что-то еще.
- Аллочка, ты не замерзла? Может быть, лучше закрыть окно...
- Не надо. Так хорошо, - выдавила она. - Ты поешь, а то остынет.
- А ты?
- Я подожду Влада. Он скоро... придет... Вот-вот и придет...
Кажется, Владимир возил вилкой по тарелке. Кажется, нахваливал ее стряпню. Она куталась в шаль и цепким взглядом следила за дорожкой к их подъезду, чтобы вовремя среагировать на появление сына, тотчас очнуться от зыбкого полусна-полуяви, вскочить, бежать, кричать, ругать, возмущаться. Легонько - любя - дать подзатыльник и обещать поставить в угол за непослушание. Влад, ну как же так! Сколько можно говорить - не отключай телефон! Я мать, я волнуюсь, места себе не нахожу!..
Телефон сына по-прежнему молчал. Алла звонила несколько раз после того, как муж насытился и шел в комнату смотреть по телевизору новости.
Как-то быстро он забыл о ней, о сыне, который не давал о себе знать, хотя, давно должен быть дома.
У Аллы разболелись уши, то ли от холодного воздуха, проникающего через распахнутое окно, то ли от подскочившего давления. Лицо горело - значит, подскочило давление. Алла приложила ледяные ладони в горящим щекам, чтобы создать баланс температур.
На улице было темным-темном, даже выщербленная луна-насмешница куда-то спряталась. Сидеть у окна и что-то высматривать было бесполезно. Алла закрыла окно, хотела выпить чаю, но сил не хватило даже на это простое дело, а просить мужа не хотелось. Она доковыляла до своего любимого дивана, бросив взгляд на мужа, похрапывающего в кресле перед включенным телевизором. На смену вечерним новостям пришел сериал, но мужа данная перемена никак не тронула. Алла вытянулась на диване, подумала и окликнула мужа.
- Вовка, иди спать.
- Что? А, сейчас... Влад вернулся? - спросил он, позевывая.
- Пока нет.
- Ты тоже ложись.
Это его - "ты тоже ложись", взорвали все внутренности: так стало обидно за безразличие к самым близким людям - один пропал, другой занемог, а он зевает и предлагает лечь спать как ни в чем ни бывало. Забота накатила и быстро отошла, как волна на берег... Была бы Алла в другом настроении, она бы высказала всё, что думает о поведении мужа, но Алла сдержалась: не время выяснять отношения. Муж двинул в сторону ванной, потом скрылся в спальне.
Обида испарилась по мере исчезновения объекта пристрастия. Но в одиночестве ей стало только хуже. Пусть бы сопел себе в кресле или бурчал всякую фигню, типа что она сумасшедшая, что любит себя накручивать, а пора бы усвоить - сын давно вырос из коротких штанишек, пусть бы вспомнила себя в его годы...
В его годы Алла жила в чужой семье, пусть и ставшей своей. Но куда деть трогательные воспоминания о самых дорогих людях?! С чужими не повыкаблучиваешься, не станешь оспаривать свое личное пространство или трубить о своих желаниях, которые никак не совпадают с желаниями приемной матери, добросердечной женщины. Только со временем, когда Алла сама стала матерью, она поняла: у матери с ее ребенком космическая связь.
Космическая связь. Потому одолевают нехорошие предчувствия. А она с ними борется, задвигает на задний план...
Алла вышла замуж за Владимира Укропчикова не только по большой любви, но и потому что он был тезкой ее погибшего отца. Видимо искала в нем не только мужа, но и отца, всё понимающего и предугадывающего любое желание, ответственного и порядочного. Именно таким она его запомнила. Вышло ли так, как хотелось? Алла никогда не задумывалась. Жила с любимым мужем и жила. Вместе боролись за Петю, вместе переживали и оплакивали его уход, вместе воспитывали Влада... Всё и всегда вместе... Так ей казалось. Отрешенности Вовки и его безынициативности она не замечала. Им нужно было руководить, подталкивать в спину, подсказывать. С отцом всё было иначе: он сам обо всем догадывался или ему хватало легкого намека. Алла была мала, но отчетливо помнит, каким был ее отец, без идеализации...
С чего это она взялась подводить итоги? Нашла время.
Или она пытается свернуть мысли с проторенной колеи, чтобы окончательно не свихнуться?
Тогда подумай о приятных моментах!.. Как бы не так...
Потолок, стены, пол давили на нее со всех сторон, хотелось куда-то бежать, прятаться... Хотелось кричать, кричать громко-громко, выть, кататься по полу, как бы ускользая от колющего удара.
Ни о каких приятных моментах не вспомнишь при всем желании.
Алла не стала кричать громко-громко, она завыла, уткнувшись в подушку. Завыла от беспомощности и страха...
Выла долго, до изнеможения.
После никак не могла объяснить, как такое могло произойти - как ей удалось так крепко заснуть, проспать беспробудно несколько часов и проснуться только на рассвете. Рука занемела от стиснутого в ладони смартфона. Алла выпустила телефон на свободу, не решаясь проверить входящие звонки. И зачем, если и так ясно - никто ей не звонил. В любом случае она бы услышала и отреагировала. Мертвецкий сон это не про нее, у нее сон чуткий.
Алла прислушалась к себе - она вернулась в привычное состояние? Если вернулась, то все в прошлом. В прошлом ее необоснованные переживания. Она себя накрутила, она сумасшедшая. Простое и понятное объяснение. А сын давно вырос из коротких штанишек. Ему нужно было всего лишь позвонить и предупредить. Но где там! Молодость тащит за собой эгоизм. Вот вернется, она... она сдержит слезы, хотя, будет ими давиться, и молча потаскает его за вихры. Он начнет каяться, поднимет ее как пушинку и закружится с ней по комнате...
Сердце екнуло. Алла дернулась и замерла, затаив дыхание. Мысленно призвала сердце к спокойствию, попыталась себя убедить: Влад вернулся, не стал ее будить, перекусил на кухне и лег спать.
Куда деть космическую связь?
Она сползла с дивана, пошатнулась, замерла, выравнивая равновесие, и, перемещаясь по стеночке, направилась в комнату сына.
Кровать была пуста. Телефон опять издевательски молчал...
Говорят, беда не приходит одна.
Спустя полгода после бесследного исчезновения сына от Аллы ушел муж, с которым они прожили вместе более четверти века. Он заявил, что устал от ее слез и причитаний, он уходит к другой женщине, которая ждет от него ребенка.
Владимиру стало тесно в рамках большой беды, он поменял их общую беду на "узколобое" счастье, примитивное и непонятное Алле.
Алла сделала вывод - он слабак, а слабак ей не нужен. Ей необходима поддержка и понимание, но ни того, ни другого Владимир ей дать не смог.
Почему раньше она не разобралась в нем? Потому что взяла все проблемы на себя, отгородила от всего, мешающего ему жить комфортно, спокойно и вольготно, он быстро к этому привык, иной раз она пыталась что-то внушить, но не могла достучаться - муж или не вникал в суть проблемы, или хмурился, или доходчиво просил оставить его в покое, дескать устал. Алла никогда не уставала, пахала на работе, пахала дома, голова тоже не отдыхала, голову осаждали мысли, разные. В основном голова работала на "перспективу", чтобы жизнь не прыгала на ухабах, не билась о непреодолимые преграды, а обходила преграды стороной, тем более, не бухалась в глубокую канаву, из которой не выберешься или выберешься с большими потерями.
Как случилась сейчас, когда пропал сын Владик.
Волей-неволей Алла переосмысливала прошлую жизнь, не судила себя, не судила мужа - сама проявила инициативу, потому что ей легче сделать всё самой, чем кого-то о чем-то просить, долго и унизительно. Унизительно от того, что тебя не слышат, не замечают и совершенно на тебя не реагируют. Ты - пустое место или рабыня, которая не имеет права подавать голос. Потому что у тебя нет самолюбия.
Алла сама не знала, зачем всё это перемалывала, наверное, чтобы отвлечься от беды, представить, что Влад просто куда-то уехал, как в прошлое лето он уехал в Юрмалу, а в это время муж примитивно загулял. Хотя, когда случилось наваждение, ей неизвестно. Но это не столь важно, суть в том, что это случилось - он закрутил любовный роман, он забыл обо всём и обо всех, перечеркнул совместно-прожитые счастливые, пусть и под большим сомнением, годы и ушел от жены, которая перестала быть той женой, которая создавала ему все условия для комфорта... Перестала по веской причине... Вернулись к тому, с чего начали. Беда. Пропал Влад.
А то, что ее бросил Владимир, это совсем не беда. Это предательство. Не она первая, не она последняя. Заламывать руки и говорить - я недостойна такого отношения к себе, я такая-разэтакая - она не станет.
Чушь всё это, шелуха. Черт с ним, ушел и ушел. Предал ее и пусть, скатертью дорога. Алла его простила за предательство ее, но никогда не простит за предательство сына. Владимир живет своей жизнью, как будто до границы между счастьем и несчастьем, обозначенной ею, у него не было близких людей.
Владимир не интересуется, есть ли у следствия какие-то новости. Ее моральное и физическое состояние его тоже не интересует. За все время он ни разу не пришел, да что там не пришел, даже ни разу не позвонил.
Владимир сам для себя решил, что хороших новостей ждать не стоит, а в случае плохой новости бывшая супруга поставит его в известность.
Именно это - его безразличие к судьбе сына - добило Аллу окончательно. Она долго болела. Доктора никак не могли поставить правильный диагноз, но как-то лечили, умно рассуждали и предлагали попробовать новый метод...
Новый метод для лечения чего? Как можно лечить человека, если не установлен окончательный диагноз?!
Алла вылечила себя сама, когда поняла, что завтра может умереть. Умрет и не узнает, что произошло с ее сыном. Приказала себе не нюнить, жить ради сына, жить и ждать! Не холить болезни, не прислушиваться к своему организму, улавливая каждый укол или минимальную боль. Элементарно отмахнуться от недугов - авось "обидятся" и уйдут сами по себе. Так и вышло. Вот что значит самовнушение!
Однако от переживаний никуда не уйдешь. Следствие зашло в тупик. Отчаявшаяся мать обращалась к гадалкам и экстрасенсам. Одни говорили, что сын жив, и его где-то удерживают, другие с болью и состраданием утверждали, что его больше нет.
Алла не растеряла весь разум, не дошла до черты, за котором начинается другая жизнь в другом учреждении за высоким забором. Несмотря на огромное желание прислушаться к позитивным рассуждениям экстрасенсов, умом она понимала: ее сына больше нет. Влада не похищали: он не из семьи олигархов, чтобы требовать за него выкуп. Да никто и не требовал. Похитили и расправились из мести? Из мести кому-то из родителей? Но ни Алла, ни Владимиром никому зла не желали и не делали, чтобы им мстить подобным способом. У сына тоже не было врагов...
Но он не мог пройти мимо несправедливости - такое он получил воспитание.
Если он вступился за девушку, то его могли сильно избить, даже ранить, тогда он попал бы в больницу. Все медицинские учреждения были тщательно проверены, проведены опознания больных, находящихся в тяжелом состоянии и без сознания, которые поступили в медучреждения без документов. Проведены опознания в городском морге, куда время от времени поступали неопознанные личности, подходящие под описание.
Никого, кто бы мог поддержать бедную мать, не нашлось. Куда-то постепенно испарились все друзья-подруги, которым, видимо, тоже надоели ее причитания, слезы и рассуждения. Но Алла ничего не могла с собой поделать, не могла молчать и держать в себе свои мысли. Она стала прокаженной.
Вначале она сложно переживала гнетущее одиночество, потом незаметно привыкла и находила в этом свои плюсы. Могла разговаривать сама с собой, без боязни быть прерванной. Лучше, если собеседник встанет и уйдет, а если начнет воспитывать, укорять или начнет открывать ей глаза на то, о чем она старается не думать?
Но всему есть предел. Кто-то вышибет головой "предел" и окажется в мире сумасшествия или в потустороннем мире, кто-то лишь осторожно коснется, одумается и вернется в исходную точку. Не в ту точку, где царило счастье с наслаждением, а в ту, с которой всё началось. А когда вернется, то задумается: как мне с ЭТИМ жить? И надо ли жить или лучше быстро преодолеть прежний путь, достигнуть предела и вышибить его головой...
Со временем до Аллы дошло - она медленно сходит с ума. Она говорит сама с собой не только дома, но и на улице, притягивая удивленные, иногда насмешливые взгляды. То, что она осознала данный факт, уже успокаивает - еще не все потеряно, она в состоянии вернуться в исходную точку и поработать над собой. Если, конечно, она не поставила на себе крест. Крест на себе она не поставила, поэтому взяла себя в руки, привела себя в божеский вид, даже купила новую одежду и обувь. И с головой ушла в работу, в новую работу: решила кардинально поменять сферу деятельности, благо у нее имелось два диплома о высшем образовании, одно образование - для души, другое - для нормального существования. Сейчас пригодилось второе.
Вечером Алла возвращалась домой, занималась привычными домашними делами, время от времени обращаясь к сыну, который озорно поглядывал на нее с фотографии. Пересказывала ему прочитанную книгу или говорила, как прошел день... Так и жили... жила...
За все время разговора со мной, Алла не выпускала из рук фотографию Влада. Симпатичный парень с модной стрижкой темно-рыжих волос и с умными малахитовыми глазами. Адель был права.
Что я могла сказать измученной от ожидания матери, вполне себе здравомыслящей? Обнадежить? Ну, выслушает она меня, согласно кивнет и... что дальше? Как изменится ее жизнь? Даже правильные слова поддержки не могут вселить в нее уверенность, что сын скоро вернется. Или не скоро, но все равно вернется.
Алка всегда был умной, приземленной, не витала в облаках. Повидав немало горя, она остро чувствует фальшь, и так же остро предчувствует беду. Она имеет право на самообман, но это всё поверхностное, напускное, чтобы держаться на плаву. Чтобы дожить до того дня, когда получит ответ на свой самый главный вопрос.
- Он у меня славный, правда? - с улыбкой спросила подруга и провела ладонью по фотографии - приласкала сына. Я согласилась.
Мы помолчали, сосредоточившись на изображении Влада, как будто ждали какой-то подсказки от него.
- Представляешь, Аксинья, я ходила к экстрасенсам, - повторила Алла, позабыв, что уже говорила мне об этом. - Эту самую фотографию носила, чтобы они по фото могли сказать, что... что случилось... - с трудом выговорила она. - Так вот... один экстрасенс долго смотрел на фото, водил руками, дергал головой, закрывал глаза, что-то нашептывал, потом резко открыл глаза, удивленно воззрился на меня, словно в первый раз увидел и... и как-то отстраненно сказал: этого молодого человека нет в живых, а его прах находится в склепе...
Алла тоже пыталась говорить отстраненно, словно речь шла не о ее сыне, а о совершенно незнакомом парне "с фотографии", однако самообладание было ни на высоте: и голос вибрировал, и руки совершали суетливые движения с той самой фотографией, и глаза выдавали массу эмоций, на которые мне хотелось отреагировать должным образом - выразить свою поддержку словами и действиями. Но я не сделала ничего из вышесказанного, тоже прикинулась "бревном бесчувственным" и переспросила:
- В склепе?
Мой голос от долгого молчания слегка охрип: за все время монолога Аллы я не вставила ни слова. Только украдкой смахивала слезы.
Все-таки, в склепе. Недаром во мне что-то восстало, когда всё якобы сошлось на захоронении в лесу.
- Да, так он сказал - в склепе, - ответила подруга. - Ума не приложу, что он имел в виду. Ничего конкретного я от него не добилась. Он только твердил, что сказал всё, что увидел.
Шарахнуть бы этого экстрасенса сковородкой по башке, - некстати подумала я и от возмущения заскрежетала зубами. - Подумать только - он посмотрел на фото парня и заявил, что парня нет в живых, что он покоится в каком-то склепе! Спрашивается, ты уверен в своих словах? Если уверен, то на сколько процентов? Если ты болтаешь всякую чушь, чтобы отработать денежки, то тебе не то что сковородкой по башке влепить, тебе мозги надо на место поставить более действенным способом - впредь будет наука: не наживайся на чужом горе! Это тебе не интриги плести против мужей-изменщиков.
Алла будто прочла мои мысли и с долей уверенности проговорила:
- Этот экстрасенс заслуживает доверия. Мне его порекомендовала одна женщина. Он ей очень помог.
Я невольно впилась взглядом в лицо моей бывшей одноклассницы, с которой мы в свое время были очень дружны. Честно говоря, я представляла, что увижу обезумившую от горя мать, потерявшую сыну - исхудавшую мумию с седыми космами, мечущимся взглядом и в непонятных обносках, а увидела милую женщину, маленькую, тонкую, девочку-женщину с банди-родинкой на лбу, с блестящими русыми волосами до плеч, белых бриджах и синей футболке. Осталось разобраться с ее психическим состоянием. Без "глубоких раскопок" данное состояние беспокойства не вызывало. Визиты к гадалкам и экстрасенсам - не в счет. Кто ее за это осудит?
Алла расценила мой пристальный интерес по-своему и поспешила оправдаться:
- Я слежу за собой ради сына, он вернется, увидит меня и... останется доволен. - Она мягко улыбнулась и пробормотала, - надежда умирает последней.
Я не могла рассказать Алле о разговоре с Прошкиной, о ее обвинениях в адрес отчима. Все-таки это конфиденциальная информация. Конечно, Алла - лицо заинтересованное, но я, по крайней мере пока, не имею права передавать чужие признания, по крайней мере до тех пор, пока не разберусь в ситуации до конца. Все-таки, Адель Прошкина осталась для меня загадкой. Не скажу, что я женщина-рентген - вижу людей насквозь, но научилась разбираться в людях, догадываюсь, кто говорит правду, кто врет, а кто привирает - это разные вещи.
Мне нужен источник информации, чтобы побольше узнать о Стефане Ремесло. Не может такого быть, чтобы мать Влада, близкого друга Адели Прошкиной, ничего не знала об отчиме Адель, который прожил вместе с Валентиной Прошкиной немало лет.
Одно дело рассказ Адели, другое дело - взгляд со стороны.
Я зашла издалека:
- Алла, были ли у Прошкиной другие поклонники? Может быть, какой-то лихой парень не давал ей прохода и...
- И решил убрать с дороги препятствия в лице моего сына? - договорила за меня Укропчикова. И, выдержав паузу, сказала, - ничего такого я не знаю. Адель молчит, хотя, полицейские тоже "копали" в этом направлении. Тщательно проверяли окружение сына и окружение Прошкиной и никто не привлек их внимания.
- Алла, что ты можешь рассказать о ее семье? - прикинулась я несведущей.
- Мать родила ее без мужа. Биологический отец сбежал в столицу еще до ее рождения, он был актером. Мать работает в химчистке. Что я о ней могу сказать? Нормальная женщина, симпатичная, приветливая. Девочке было лет восемь, кажется, когда мать, вышла замуж. Фамилия у ее мужа смешная - Ремесло, а зовут Стефан.
- Ты его видела?
- Видела и не раз. Он чаще жены, матери Адели, посещал родительские собрания.
- Даже так? - удивилась я.
- Мы тоже все удивлялись... Не тому обстоятельству, что он регулярно посещает родительские собрания, хотя, и этому тоже, но больше были поражены тем фактом, что такой смазливый красавчик женился на женщине старше себя и с ребенком. Да, Валентина вполне себе ничего, но таких пруд-пруди, умом тоже не обременена, счета в швейцарском банке у нее нет, как и дома в элитном поселке. Ты понимаешь, что я имею в виду.
- То есть корыстью со стороны Стефана здесь не пахнет, - заключила я.
- Вот именно. Ко всему к Валентине прилагалась малолетняя дочь Адель, еще та штучка. К восьми годам она превратилась в избалованного ребенка, которому не было ни в чем отказа. А тут вдруг Стефан! Он перетянул часть внимания Валентины на себя. Естественно, девочка приняла отчима в штыки. Он пытался наладить с ней контакт, но у него ничего не вышло, тогда он занял отстраненно-выжидательную позицию. Видимо, дорожил отношениями с супругой, из двух зол выбрал меньшее. Поначалу Валентина обижалась, что ее муж не пытается наладить отношения с дочерью, но постепенно смирилась. Лучше так, чем открытая конфронтация. Рано или поздно дочь выйдет замуж и уйдет от них. Или повзрослеет и одумается. Поймет мать.
- Стефан действительно красавчик?
- Он очень похож на Есенина, но судить тебе самой - красавчик или нет. Дело вкуса, как говорится. Лично мне всегда нравилась внешность Есенина, я обожаю его лирику. Другим нравятся более мужественные мужчины...
- ...И не нравятся стихи, они предпочитают прозу, - задумчиво проговорила я. Опомнилась и призналась более уверенным голосом, - я из их числа.
- Видишь, каждому свое. Но многие наши родительницы млели от Стефана, в том числе и наша классная, тетка далеко за...
- Как думаешь, зачем он женился за матери Адели?
- Понятно, что расчет здесь точно не при чем, а там... фиг его знает. Допускаю, что мне мало что известно.
- Наверно, этот Стефан изменял жене направо и налево, - "предположила" я, вспомнив рассказ Прошкиной о посиделках в кафе ее отчима вместе с "родственницей". - А Валентина его чем-то устраивала. Может быть, она хорошая хозяйка, он окружен заботой, любим. С кем как ни с такой женщиной, как она, встретить старость.
- Стефан изменял Валентине? - задумчиво протянула Алла. - Мне кажется, любого кобеля можно вычислить по глазам: при виде симпатичной особы женского пола они делают стойку, а глаза становятся блудливыми и маслеными. Уж как наши отдельные мамашки, оставшиеся без мужского внимания, его обхаживали, а он - кремень, не поддался на их намеки или прямые предложения.
- Боялся, что доложат супруге?
- Чтоб себе доставить радость, надо людям сделать гадость, - многозначительно изрекла Укропчикова и выразительно хмыкнула.
- Получается, Стефан вежливо отшивал навязчивых дамочек, предчувствуя, что его сдадут даже в случае невинного флирта.
- Сомневаюсь я, что ему кто-то нужен, кроме его Валентины. Любовь и все дела. А шашни на стороне - это не для него.
- Нужны доказательства, без доказательств это все бла-бла, - со сдержанным недовольством заявила я: то, что Стефан Ремесло - верный любящий муж, в мои прежние рассуждения никак не вписывалось.
Ну, не может такого быть, чтобы на самом деле он был прекрасным-распрекрасным! Адели, той еще штучке, лучше знать, под какой маской прячется ее отчим, сумевший обмануть всех, включая супругу Валентину... Но зачем ему Валентина? Как уже сказано - встречать старость? До старости еще далеко. Никакого терпежа не хватит, если... если нет любви. Алла уверена, что здесь любовь. Я не знаю, потому как ничего подобного не испытывала. Будем исходить от противного - любви между Валентиной и Стефаном нет, есть какая-то хитрость с его стороны. Какую цель преследовал Стефан Ремесло, когда сочетался законным браком с Валентиной Прошкиной? Адель считает, что отчим влюблен в нее, в этом причина. На момент бракосочетания Адели было восемь лет... Попахивает педофилией. Бррр... Если бы всё было так, то Адель бы не смолчала, а ее мать никогда бы не отмахнулась и выяснила бы, что происходит между ее дочерью и ее супругом, а, выяснив горькую правду, выгнала супруга взашей. Это в лучшем случае.
Выходит, Алла права - без большой любви не обошлось. И без ревности со стороны дочери, не глупой и избалованной.
- Я тебя уверяю, Стефан - верный муж, - между тем убедительно вещала Укропчикова. - Я убеждалась в этом ни раз и ни два. Его контора по ремонту аппаратуры арендует помещение в том же офисном здании, что и наша аудиторская фирма. Мы сидим на разных этажах, но в конторе Стефана работает супруга моего коллеги, которая всё про всех знает, так что будь уверена, если у Стефана были бы порочащие его связи, она бы раструбила каждому, ведь некоторым приятно осознавать, что не только в своей семье наличествуют проблемы, но в чужой есть мааааленькая, но Проблема.
- Ужасно не то, что у меня корова сдохла, а то, что у соседа жива, - автоматически высказалась я. Опомнившись, предположила, - но ведь есть же еще командировки!
О командировках, которых в трудовой деятельности отчима быть не может по определению, мне говорила Прошкина. Я кстати вспомнила о них, не желая принимать верность Стефана. Не из вредности или зависти - не вписывалось в мои прежние рассуждения.
- Чего не знаю, того не знаю. Может быть, его командировки совсем не командировки...
Я тут же взяла след.
- Тебе что-то известно? - робко втиснула я свой вопрос, оставив за скобками прежние заверения Аллы о "стойком оловянном солдатике" по имени Стефан.
- Это совсем не то, о чем ты подумала, - отмахнулась подруга.
Я открыла рот, чтобы порассуждать на тему дальних или близких родственников, постоянно нуждающихся в заботе. Родственников ли? Вот в чем вопрос! Естественно, хотела намекнуть на тетю из рассказа Адель Прошкиной, но Алла меня опередила:
- У нас... у меня есть садовый участок, в этом же садовом кооперативе есть участок у одной женщины, она приходится Стефану дальней родней. У тетки нет других родственников, а Стефан мужик безотказный, в хорошем смысле этого слова. Тетка пользуется его безотказностью на полную катушку, не забывая каждый раз говорить о своей щедрости - все ее недвижимое имущество перейдет к нему после ее смерти. Бедный Стефан пашет у нее на грядках, как как негр на плантации. И Валентина, мать Адели, там частенько бывает. Валентине тоже достается от этой барыни.
Нашла себе бесплатную рабочую силу. Кормит обещаниями, а после ее смерти вскроют завещание, а в нем шиш с маслом, - зачем-то констатировала я мысленно. - Одно не ясно - почему оба, и Стефан, и Валентина, скрывают от Адели, где проводят свободное от основной работы время.
- И много у тетки имущества, за которое стоит спину гнуть? - вслух поинтересовалась я. Сомневаюсь, что Алла знает ответ на мой не озвученный вопрос.
- Насколько мне известно, она владеет садовым участком и квартирой в центре города. Не так уж и мало. Только я не завидую Стефану - эта тетка всех нас переживет, долго Стефану ждать наследства.
- Сколько же ей лет?
- Чуть за семьдесят, но выглядит она гораздо моложе. Нам бы так выглядеть в ее годы.
- А у меня никакой родни нет, завещать свои квартиры некому, - вдруг опечалилась я.
- Аксинья, ты прости меня, я все о себе, да о себе, а у тебя ничего не спросила, - запричитала Алла. - Как ты жила все эти годы?
- Как жила? Нормально жила, не жаловалась, не до жалоб было. Но раз стала "жилеткой" для чужих слез, то, сама понимаешь, не сложилась моя личная жизнь.
Я коротко поведала о своем житье-бытье и закончила словами:
- Вот так я дошла до жизни такой.
- Не унывай, какие твои годы, - ласково сказала Алла. - А хорошо, что мы встретились! - восхитилась она. - Я с тобой поговорила и мне как-то легче стало. Ты всегда умела слушать, даже когда была маленькой. Я хорошо это помню. Странно, что за все прошедшие годы я не вспоминала нашу школу, наш класс, тебя и Варю Попову. Кажется, в ее семье было много детей, а Варя была старшей?
- Варвара теперь носит фамилию Дегальцева, у нее трое детей и внук.
- Рада за нее, - мягко улыбнулась Алла Укропчикова. - Счастливая она, Варька.
- Варька молодец, всего в жизни добилась сама, все успевала, все у нее получалось.
- Я тоже была очень счастлива, - призналась Алла. Помолчала и еле слышно произнесла, - я... почти... смирилась, что Влада больше нет, надеюсь, конечно, жду... Что-то себе придумываю. Но умом понимаю - был бы жив, дал бы о себе знать... Мне бы найти его тело и похоронить... Страшно жить в неведении.
- Ал, - обратилась я к подруге после долгой паузы, нарушить которую я не решалась, - у моей мамы была одна... привычка, скажем так, - она загадывала сны, чтобы получить ответ на интересующий ее вопрос. Она четко проговаривала проблему перед тем, как лечь спать...
- И ответ приходил ей во сне? - вскинула брови Алла, поглядывая на меня с опасным ожиданием.
- Ну, да, - кивнула я, без всяких сомнений.
- Твоя мама ставила конкретный вопрос и во сне получала понятный ответ, - задумчиво пробормотала подруга, как бы переваривая полученную информацию. В ее глазах засветилась надежда.
Я перепугалась, почувствовав себя лжеэкстрасенсом, которого поливала некоторое время назад. Сейчас Алла примется взывать меня о помощи, я - обещать три короба счастья, от жалости к ней.
Я решила опередить подругу.
- Ал, я пока не могу тебе всего рассказать, но так случилось, что мне стала известна история твоего сына, но на тот момент я еще не знала, что Влад - твой сын...
- Откуда...
- Я расскажу позже, - не дала я ей продолжить.
- Ты узнала о Владе и последовала примеру своей мамы, - протараторила Алла, впиваясь взглядом в мое лицо.
Мне стало сильно ни по себе.
Алла вся подобралась, затаилась, как пантера перед прыжком во время охоты, при этом не сводила с меня своих огромных глаз, в которых было столько боли и страдания, что я удивилась, как она до сих пор находится в здравом рассудке. Жалость вызвала во мне решимость, а там будь что будет.
Я пересказала первый сон, где мальчик Нильс косил серпом укроп в цветочном горшке, поведала, как мальчика Нильса вдавливал в землю указательный палец, палец-великан. Говорила четко и быстро, чтобы не передумать, чтобы не пропустить уточняющего ответа, на который у меня, вероятно, не будет ответа. У меня самой масса вопросов без ответа. Вот тебе и конкретика вещего сна.
Потом перешла ко второму сну с участием меня - ученицы начальной школы, веснушчатого пацана-забияки, внезапно получившего ранение в область живота, и девочки Аллы в школьной форме и с бантиками в волосах, которую пацан-забияка называл матерью.
Укропчикова сидела с таким видом, как будто я представила доказательства трагедии, произошедшей год назад. Она не плакала, ничего не говорила, смотрела в одну точку, куда-то в сторону. Лицо было пепельного цвета. А глаза без всякой надежды, пустые. Как у человека, узнавшего о своей неизлечимой болезни. Итог один - скорая смерть.
- Я дура, дура, дура! Аллочка, не слушай меня! Всё это - бред сумасшедшего! Аллочка, очнись, прошу тебя! - причитала я, бегая вокруг нее.
Укропчикова никак не отреагировала на мои мольбы и уговоры. Когда я совершенно отчаялась вырвать Аллу из ее ужасного мира осознания, она вдруг повернулась ко мне и, прищурившись, протянула:
- А ведь экстрасенс тоже говорил о саркофаге... Сейчас-сейчас... Сейчас я попытаюсь повторить его слова близко к тексту. Он сказал, что... этот парень м...мертв и похоронен в саркофаге... Это еще не все... Он добавил, что саркофаг - это деревянное строение небольшое размера, а вокруг... вокруг... много деревьев и небольших домов. Кажется, так, я ничего не перепутала. Но в тот момент, мне показалось, что этот экстрасенс погрузил себя в искусственный транс и мелет чушь. Я сильно разозлилась, сказала ему что-то резкое и ушла.
- А теперь? Теперь ты что думаешь обо всем этом?
- Я... не знаю. Надеюсь, ты мне поможешь.
- Но...
- Аксинья! Твоим снам я доверяю, сама не знаю, почему. Попытайся еще раз, скажи мне, где искать тело Влада...