Зинаида Марковна Крашенинникова не приехала на дачу к Ефремушкину ни через два дня, ни через три. Погода совсем испортилась, дождь зарядил, как в конце октября - лил и лил, не переставая. Сильно похолодало. Дороги развезло. Многие дачники еще в начале непогоды поспешили перебраться в город. Не было смысла сидеть в сырых домах, мерзнуть и смотреть на тяжелое свинцовое небо, не сулившего надежды на изменение погоды в лучшую сторону. В водостоках постоянно шумело и гудело, в зависимости от силы дождя-ливня, убаюкивало, иногда пугало: от природных катаклизмов можно ждать чего-угодно. Земля до того напиталась влагой, что казалось - ступишь и провалишься глубоко-глубоко, словно под ногами не обычная земля, а сплошь бездонный колодец. Уныние вызывали деревья, ветви которых обреченно согнулись до земли и обещали в скором будущем переломиться и погубить урожай. Особенно страдали яблони с еще не совсем поспевшими плодами.
Даже любители дождя в летнюю пору быстро забыли о своих "любительствах", сообразили, что лучше убраться подобру-поздорову и укатили восвояси. Остались особо стойкие - люди творческие и ленивые.
Степан Ефремушкин, решивший полениться всласть, наблюдал за "эвакуацией" насмешливо - поначалу, потом - удивленно, затем - встревоженно и с трудом уговорил себя не поддаться панике. Это всего лишь летний дождь, пусть и затяжной. В любом случае, дождь рано или поздно закончится. Небо просветлеет, солнце, уставшее от отдыха, примется с удвоенной силой выполнять свою работу - сушка, глажка, выжигание, издевательство.
Степан очень надеялся на то, что погодная стихия уймется: даже для лени есть предел, тем более, у людей, привычных трудиться. Поначалу он бубнил под нос детский стишок, несколько его перефразируя: "Не мешайте мне лениться..." Никто Степану лениться не мешал, в итоге ему надоело и бубнить стишок, и лениться, он перешел к оригиналу: "Не мешайте мне трудиться, я водицы притащу..." Отдельная фраза, про водицу, вызвала неудержимый смех. Хорошо, что в этот момент Степана никто не видел, точно бы подумал, что якобы адекватный мужчина явно ни в себе. То, что он может делать всё, что угодно, не оглядываясь по сторонам, Степана развеселило еще больше. Посмеявшись, похрюкав, поикав, подержавшись за скулы, он, наконец, угомонился.
Поначалу в груди еще тешилась сумасшедшинка, но внезапно в душу втерлась грусть-печаль. Степан вспомнил слова матери: нельзя так хохотать, потом будешь плакать. Она всегда так говорила, когда ее сын, не особый весельчак-затейник, смеялся до упада. Подобное с ним случалось ни с того, ни с сего, что называется - палец покажи и поехало-покатило. Вспомнив о необъяснимой связи дикого хохота и слез, Степка тут же затих и прислушался к своим ощущениям. Беспокойно что-то. Выдумки!
Время медленно ползло - всегда так бывает, когда ленишься, а стихия не унималась. Степан "примерил" на себя уважаемый возраст и принялся ворчать: "Надо и честь знать, хватит, довольно, мне надоело... Что за коты и клизмы, в самом деле". Коты и клизмы - это значит катаклизмы. Все-таки засовестился - не в том возрасте, чтобы наслаждаться ворчанием. Засовестился и вспомнил - у природы нет плохой погоды. Да-да. Надо наслаждаться тишиной и покоем. Что случается крайне редко, потому как в густо населенном дачном поселке постоянно стоит шум-гам-тарарам. И тут вдруг раз и тишь-блажь-божья благодать.
Казалось, что кроме Степана и Василия, человека творческого, в дачном поселке никого не осталось. Но два одиночества не тянулись друг к другу. Что-то на обоих нашло - захотелось усугубить, можно и так сказать, свое одиночество.
На писателя к тому же нашло вдохновение - он кропил свой очередной шедевр, сидя за письменным столом на втором этаже своего милого домика. Степан видел его макушку, держал в поле зрения, чтобы время от времени убеждаться - он ни один во всей вселенной, ничего ультраужасного в мире не произошло - не конец света, всего лишь непогода со всеми вытекающими последствиями. Особо стойкие и особо храбрые остались на местах, понимая, что природа решила мягко подготовить людей к осени, так сказать - репетиция перед запланированным выступлением. А раз особо стойкие еще держатся, не покидают насиженных мест, то природа не делает шагов назад, продолжает наступать.
Степка решил: ни за что не сдамся! Василий точно никуда не уедет, а я чем хуже? Надо поддержать компанию, пусть не слитную.
Дождь барабанил по крыше, усиливаясь и слегка затихая, но не переставая, как будто боялся, что "перекрыв кран", не найдет в себе сил для дальнейших издевательств над отдельными представителями рода человеческого. Степан решил назвать издевательство небесной канцелярии проведением испытаний, преследуя при этом лишь одну цель - чтобы усилить стойкость и противодействие, чтобы не сдаться. Даже принялся напевать: "Парни, парни, это в наших силах - землю от пожара уберечь..." Не сдержался и хмыкнуть - сейчас только про пожары петь, тем более таким противным гнусавым голосом.
Степан никогда не замечал в себе наклонности к солированию - со слухом были большие проблемы. Но сегодня можно всё - он один на своей маленькой планете. Василий - не в счет - он незаметно перебрался к своим героям, с ними живет, с ними существует.
Да, писатель Василий усердно работал - Степан держал в поле зрения его макушку. Степка застыдился своего ничегонеделания. Когда бы он еще вот так просто лежал на старом диванчике на той части веранды, которая закрыта от непогоды - застеклена, и пялился через мокрое, плачущее, стекло на хмурое небо. Или дремал. Или ворчал. Или размышлял на ненужные темы. Или солировал - это пенье трудно слушать, и луна заткнула уши - это опять отрывок из детского стишка. Или читал - это уже не ничегонеделание (самоуспокоение). Читал Степка всё подряд - что нашел на старой этажерке, которую помнил с детства.
На четвертый день Степан неожиданно разволновался: понятно - непогода, в городе тоже не солнцепек с жарой, ясно, что тетя Зина отложила приезд на дачу, но в любом случае могла бы и позвонить. Почему не позвонила? Так обрадовалась получению пенсии, что тут же побежала тратить деньги?
Самоуспокоение. Недолгое - вспомнилась связь безудержного смеха и слез. Ерунда полная. Надо выбросить из головы.
И выбросил бы, если бы ни тетя Зина. Куда она подевалась?
Вообще-то, тете Зине подобное поведение несвойственно: она всегда предупреждает об изменении планов. Неужели что-то произошло? Но есть Светка. Если бы тетя Зина приболела, то обязательно сообщила бы о болезни Светлане, а Светлана связалась бы с ним и в мягкой форме донесла новости, ясно дело - нерадостные.
Степан обозвал себя черствым человеком, который наслаждается одиночеством, причем дошел до такой степени одиночества, что позабыл обо всем на свете. Есть он, есть писатель со своей макушкой, иногда исчезающей из поле зрения - не может писатель сидеть за своим столом двадцать четыре часа в сутки, и более никого на свете нет! Эгоизм высшей пробы!
Недолго думая, Степан схватился за телефон. Связь была безобразная, Степка долго ходил по дому, выискивая подходящее место. Почему-то "ловило" лучше всего на стремянке, на самом верху. Степан сам сообразил поставить стремянку на веранде и вскарабкаться на самый верх, едва не свалился при этом. Пришлось слезть и более устойчиво выставить лестницу-циркуль.
Когда пошли долгожданные гудки, Степка вновь чуть не свалился, от радости. Наверное, со стороны он напоминал обезьяну, которой удалось дотянуться до заветного плода. Но за ним никто не наблюдал, он на это очень надеялся, поэтому мог предаваться чувствам сполна.
Но радость была недолгой, гудки тянулись и тянулись, нервозность Степана достигала максимальных значений. Он уже успел подумать о самом страшном, мысленно успокоив себя - в любом случае, Светка уже была бы в курсе и сообщила. Сообщила ли? Мобильная связь работает отвратительно.
Степан хотел отключиться и позвонить заново, но, наконец, в трубке раздался... чужой голос, совершенно не похожий на голос тети Зины. Голос сказал: "Слушаю". И все-таки это была тетя Зина, она всегда так говорила, выделяя гласную "У", словно удивлялась, что кто-то ей звонит. Да, это была тетя Зина, но другая тетя Зина, какая-то неживая, пусть и со своим привычно-протяжным, паровозным "У".
- И я хотел бы услышать, почему... - вступил в разговор разозлившийся Степан, но неожиданно осекся.
- Слууушаю, - повторилась Зинаида Марковна.
- Это я, Степан, - на всякий случай назвался он. - Хотел узнать... - Он забыл, что хотел узнать, о чем хотел поговорить. Все мысли вылетели из головы. Кроме одной - что-то произошло.
- Степочка, - сразу залилась слезами тетя Зина, как будто он сказал некий пароль, кодовое слово, после которого уже можно. Можно всё - рыдать, причитать. Признаваться. - Степочка, Степочка, - повторяла и повторяла плачущая женщина.
- Что случилось? - с трудом ворочая языком, спросил он. В голове билось и билось одно имя - Светка!
- Степочка, тут такое... тут такое...
- Говорите же! - вскрикнул Степка и тут же пожалел. А зря: тетя Зина перестала причитать, гнусавым голосом сообщила, сжато, видимо, слова давались ей с трудом:
- Егорушка утонул. - Причем в сообщении прослушивалась вопросительная интонация, кажется, пожилая женщина сама не верила в то, что говорила, и теперь ждала опровержения от своего оппонента. Именно, оппонента: он должен заспорить, удивиться высказанной глупости, даже обозвать ее сумасшедшей старухой. Она выдержит, она все снесет, лишь бы ее убедили в обратном - всё-всё ложь, полная чепуха, чей-то вымысел, а она, доверчивая до невозможности, поверила словам недоброжелателя, да еще стала "передатчиком".
- Как утонул? Где тонул? - понес полную ерунду Ефремушкин, ошарашенный новостью. Спросил, но не опроверг или удивился... ее глупой доверчивости.
Тетя Зина вновь залилась слезами. Степка не мог вынести ее слез и выкрикнул:
- Тетя Зина!
- Больше не буду, - вяло откликнулась она. - Я уже взяла себя в руки, больше не буду... Если смогу... И вновь заскулила, - Стеееепочка...
- Зинаида Марковна, излагайте факты, без эмоций... Постарайтесь без эмоций, - мягче попросил он.
- Факты... такие. Егор ут... утонул в море, - споткнулась она на трудном слове и пояснила, для особо бестолковых, - он же поехал отдыхать.
- Я в курсе, куда он поехал. Но как ЭТО могло произойти?
Тетя Зина не среагировала на вопрос, монотонно проговорила:
- Его мать, моя племянница, поехала туда на опознание... Может, и не он это вовсе? - с надеждой в голосе спросила она у Степана.
- Может и не он, может, произошла ошибка. Вы звонили Егору? - задал совершенно глупый вопрос Степан. Ему показалось, что за все время его знакомства со Скворечником, он впервые назвал его по имени.
- Звонила. Абонент временно недоступен, - чеканя каждое слово доложила женщина отстраненным голосом.
- Это ничего не значит.
- Степ... Сте-па, - разбила она его имя по слогам, как будто в ее голове родилась идея, которую она осмысливает и вот-вот озвучит. - Я боюсь сказать вслух, но, как ни трудно мне признать, но я сердцем чувствую, что с Егорушкой случилась беда. Сердцем чувствую, понимаешь? А верить не хочу. Понимаешь?
- Понимаю, - промямлил Степа и более убедительно добавил, - вот и правильно, вот и не верьте. Возможно, произошла ошибка. В жизни всякое может быть.
- Будто бы кто-то его уже оп...опознал, подтвердил личность. Будто бы квартирная хозяйка... И если это и вправду Егорушка, то я поеду... Мне надо ехать.
- Куда вы поедете?! Мать и без вас его опознает. Но это еще "бабушка надвое сказала" - вдруг погибший вовсе и ни Егор. Вдруг произошла чудовищная ошибка - мало ли похожих людей на свете. Бывают двойники, я слышал об этом. Они похожи друга на друга, но никаких родственных связей у них нет.
- А ведь правда, - сдержанно возликовала тетя Зина и затараторила, чтобы Степан не успел сказать то, что поставит под сомнение его предыдущее заявление. - Вот я недавно видела одного молодого мужчину, он мне кого-то очень напомнил. Только никак не могу вспомнить, кого. Но точно знаю, что тот, кого он мне напомнил, росточком пониже, а у этого, которого я видела, с лицом что-то не так.
- Мудрено выражаетесь, - высказался Ефремушкин, запутавшись в "показаниях" соседки.
- Я вас прошу - не нужно изводит себя заранее. Помните о возможности чудовищной ошибки.
- Дай-то Бог, дай-то Бог.
- Почему-то мне кажется, что Егор жив. Ведь он хорошо плавал, в детстве посещал секцию плавания. - И вдруг ляпнул, не подумав, - конечно, даже с отличными пловцами случаются разные... недоразумения, - благо, подобрал подходящее слово, - допустим, ногу судорогой свело. Так бывает. Но в любом случае, они, пловцы, знают, как выходить из затруднительных ситуаций. А в фигурном катании учат правильно падать на лед. В каждом виде спорта есть свои особенности, свои подходы. Так что мое неосторожное предположение можно сразу исключить.
- Но море это не бассейн, - с сожалением промолвила тетя Зина.
- Конечно, не бассейн. Море - неуправляемая стихия, шторм и все такое. А безбашенная молодежь обожает нарушать установленные правила...
- Степ, ты меня так успокаиваешь?
Степан так погрузился в лекцию, что не обратил внимание на вопрос Крашенинниковой:
-... Купание запрещено, а они не взирают на запрет и лезут в воду. Оно и понятно - молодо-зелено, но надо думать не только о себе, нельзя быть эгоистом. Трагедия произошла во время шторма? - не сбавляя тона обличительно речи, все же уточнил Степан, уставший пороть горячку, что сам отлично понимал. Увы, надолго его не хватило, хотя, имелась преподавательская сноровка говорить много и практически без остановки, не всегда "по делу", потому как студенты устают и плохо воспринимают информацию, и, чтобы привести их в чувство, вернуть на правильную волну, приходится иногда развлекать, отступать от темы.
Но успел все-таки подумать: зачем я говорю все эти пугающие вещи? А затем, что давно жду, когда человек, причастный к гибели моей матери, а Скворечник причастен, я в этом уверен, поплатился за всё - ответил по заслугам. Я злюсь, и это нехорошо. И в душе ликую, что тоже нехорошо: все-таки погиб человек, причем вина этого человека пока не установлена. Надо поддержать тетю Зину, вселить в нее уверенность - чудовищное недоразумение, а я вселяю и тут же выдираю с кровью.
- Про шторм я ничего не знаю, - тревожно ответила тетя Зина.
Момент для извинений был упущен, сворачивать разговор не хотелось, хотелось услышать детали происшествия и позже их обмозговать.
- Что вам конкретно известно на настоящий момент? - строго вопросил Степан Сергеевич.
- Говорят, несчастный случай. Егор... или это был ни Егор... одним словом, человек далеко заплыл в море, и на него наехал водный... велосипед... нет, не так, водный мотоцикл. Хотя, какая теперь разница.
- Нарушитель был пьян? Или гнал свой мотоцикл на бешеной скорости и не заметил плывущего человека?
- Кто ж его знает - пьян или не пьян. Он скрылся. Других подробностей я не знаю...
Как оказалось, "другие подробности" были известны Максиму Гавриловичу Азарху. И они, подробности эти, касались Степана Сергеевича Ефремушкина.
Буквально через час после телефонного разговора с Крашенинниковой возле дачного участка Степана Ефремушкина остановились два забрызганных грязью автомобиля, непостижимым образом преодолевших все препятствия на пути. Первый - обычный, гражданский, ничем непримечательный, на борту второго имелась надпись "Полиция".
Ничего не подозревающий Степан, доселе предававшийся диванным размышлениям на предмет трагических новостей, вышел на свободное пространство веранды, залитой водой, чтобы узнать, кого к нему нелегкая принесла, заранее решив, что проезжавшим мимо людям что-то нужно выяснить. Когда он увидел, как из первого автомобиля появляется его старый знакомый "дядя Максим", внутри предупреждающе екнуло и заныло.
А потом началось действо, которое не могло касаться Степана Не могло и всё! Степан будто бы смотрел на это действо со стороны, из зрительного зала. Он неотчетливо слышал фразы "со сцены": "Гражданин..., вы задержаны по обвинению в убийстве Егора Тертычного..." Запястья рук сковали наручники. Степана повели под дождем ко второму автомобилю, с надписью на борту "Полиция".
Боковым зрением Степан видел, как из своего дома выскочил Василий Васильевич, как он заспешил в его сторону, выкрикивая на ходу:
- Что происходит? Мне может кто-нибудь внятно объяснить? Куда вы его увозите? Это произвол! Я буду жаловаться! Где это видано, чтобы невинного человека в "бобики" засовывать?!
Степан не мог понять, кого и в какой "бобик" будут засовывать. Но на всякий случай попытался странным способом успокоить человека, взывающего к справедливости: не сказал ни слова, поднял вверх руки, скованные наручниками, и потряс ими. Якобы молчаливо высказал: "No pasaran!"
По всей видимости, жест, он же политический лозунг, выражающий твердое намерение отстаивать свою позицию, писателя не убедил, он продолжал что-то выкрикивать, но на него никто не обращал внимания.
Степану, со скованными наручниками руками, помогли сесть в комфортный автомобиль импортного производства, который никак нельзя назвать "бобиком". С обоих сторон сели двое мужчин с жесткими лицами, словно вытесанными из камня. Дверца авто не успела захлопнуться, как вдруг появилась Светка. Она что-то выкрикивала, что-то доказывала всем и сразу, но ее никто не слушал. Служивые делали свое дело, Степан наблюдал за действом, в котором, как ему казалось, он не был участником...
Когда полицейские небольшого курортного городка осматривали вещи погибшего Егора Тертычного, они обнаружили фотографию неизвестного мужчины. Хозяйка частной гостиницы, в которой снимал номер Егор, заявила, что видела этого мужчину накануне гибели постояльца, вечером. Он приходил в гостиницу и интересовался Егором. Егора в тот момент в гостинице не было, он, как обычно, веселился в ночном клубе на набережной.
Обнаруженное в вещах погибшего фото было предъявлено еще одному человеку, работнику прокатной станции. Именно здесь преступник взял напрокат водный мотоцикл, на всей скорости наехал на Тертычного, который не предвидел надвигающейся на него опасности и вольготно раскачивался на волнах, лежа на спине. После преступления нарушитель скрылся. Брошенный водный мотоцикл был обнаружен позже неподалеку от пляжа.
Работник прокатной станции, мужчина южных кровей, низкорослый, сильно загорелый, заявил, причем почти без акцента, что на фото именно тот мужчина, который взял у него водный мотоцикл. Отличие в одном - у мужчины были усы, у человека на фото усы отсутствовали. Паспорта с собой у мужчины не было, он оставил в залог мужской перстень-печатку, из золота. Других ценностей при себе не имелось, а погонять по водным гладям очень хотелось. Снял со среднего пальца перстень-печатку, из золота, и оставил в залог. Невооруженным глазом было видно, что перстень не представляет никакой ценности - булат. Но кавказец купился на изделие из булата, потому как не был специалистом. Одно успокоило - водный мотоцикл ему вернут после следственных мероприятий.
Следственные органы курортного городка послали запрос по месту жительства Тертычного, приложив фотографию неизвестного.
Неизвестным оказался... сосед погибшего - Степан Сергеевич Ефремушкин.
Как выяснилось позже, Ефремушкин по подложным документам взял в аренду автомобиль и отправился в курортный городок, где отдыхал его сосед Тертычный, к которому он испытывал неприязненные чувства.
Камера видеонаблюдения зафиксировала, как Ефремушкин на арендном автомобиле с панорамным лобовым стеклом покидает город на рассвете. Поздним вечером он прибыл на место. Найти на небольшом пляже нужного человека - Егора Тертычного - ему не составило труда. Он проследил за Тертычным, выяснил, где он остановился.
Когда Тертычный отсутствовал в частной гостинице, туда заявился Ефремушкин, "приукрасив" себя усами - для конспирации. Зачем он приходил, зачем "светился" перед хозяйкой гостиницы и интересовался постояльцем, осталось невыясненным. Но уже на следующий день он взял напрокат водный мотоцикл и совершил наезд на Тертычного, в результате наезда Тертычный скончался.
Обо всем этом поведал Степану Ефремушкину следователь Азарх. Степан слушал завороженно, как будто Азарх рассказывал фантастическую историю с неожиданным концом. Именно фантастической она для Степана и была. Только точку в рассказе ставит никак не хотелось.
Видимо, у подследственного был такой блаженно-придурашливый вид, что Азарх, после взятой паузы, решил пояснить:
- Вы, Степан Сергеевич, специально укрылись на даче, чтобы тайно покинуть город. И ненастье сыграло вам на руку... - Далее пошло повторение уже сказанного. Итогом послужили следующие слова, - я понимаю, какие вы испытывали чувства к погибшему, но это не значит, что вы имели право совершить самосуд.
Из всего повествования следователя Степан отреагировал на начальную фразу, четко выговорив:
- Я никуда не уезжал, я не покидал пределов дачного участка. - Он постепенно возвращался в действительность.
Азарх выразительно хмыкнул. Степан скривился, словно его обозвали грубым словом. Он продолжал гнуть свою линию:
- Я даже в магазин не выходил - шел дождь, а продукты у меня еще были.
- Ненастье, ненастье, ненастье, - барабаня пальцами по столу, озадаченно проговорил Азарх. На первый взгляд казалось, что бормотание к делу не относится, на самом деле, напоминал о природном явлении, не абы каком - обычном, пусть не ограничившимся парой-тройкой деньков, которое, как он сказал ранее, тоже сыграло на руку подозреваемому.
При этом Азарх одарил Ефремушкина завистливым взглядом, как показалось самому Степану: везет же некоторым - даже природа на их стороне! А что делать простым смертным? Только и остается, что заниматься обычной рутинной работой.
- Я никуда не уезжал, - с завидным упорством повторил Ефремушкин, закипая от возмущения: нашел кому завидовать!
- У вас есть свидетели? - вклинился с вопросом "дядя Максим", добряк из добряков, который ждет помощи от человека, который подозревается в преступлении, и все с одной целью - чтобы снять с него все подозрения.
- Свидетели? Вряд ли. Соседи разъехались... Один сосед остался, но он был в другом мире, в мире своего романа, очередного шедевра. Он писатель, когда работает ничего и никого не замечает вокруг.
- Оказывается, замечает. Это же он выступил со всей революционной решимостью в вашу защиту?
- Не думаю, что его революционная решимость как-то мне поможет, - вздохнул Степан и обреченно повторил, - хотите - верьте, хотите - нет, но я пределов дачного поселка не покидал.
Следователь предъявил ему снимок отвратительного качества. Несмотря на отвратительное качество, Степан увидел на снимке себя за рулем автомобиля с панорамным лобовым стеклом, якобы взятым им в аренду по подложным документам.
- Это не я, - парировал Ефремушкин, - но надо признать, этот человек очень на меня похож. Вот только усы. У меня усов нет. - И зачем-то дотронулся к месту над губой, где у мужчин обычно бывают усы - решил проверить, на всякий случай. Степан уже ни в чем был не уверен. Вдруг у него провалы в памяти? Но в любом случае, надо за себя сражаться.
- Не удалось кардинально изменить внешность, гражданин Ефремушкин, - вставил Азарх, заметив ошарашенное удивление на его лице и странный проверяющий жест.
- Это не я, - без прежней уверенности произнес Степан, сообразив, что доказать свою невиновность ему будет крайне сложно. Все же решил "ухватиться за соломинку", - я вот что не могу понять: первое - зачем арендовать автомобиль с панорамным лобовым стеклом, где водитель виден как на ладони - инкогнито сохранить проблематично. Второе - зачем Егор хранил мою фотографию? Я ни его любимая девушка и ни его родная мать. Я ему никто. Третье - зачем человек, похожий на меня, приходил в гостиницу? Еще бы повесил на грудь табличку на грудь с надписью: я - такой-то такой-то хочу убить - такого-то такого-то. С указанием даты и времени. И четвертое - кавказец, работник прокатной станции, видел того человека, который арендовал водный мотоцикл, и опознал в нем меня по предъявленному фото. Причем человек, похожий на меня, никакого документа в залог не оставил, сунул "драгоценный" перстень-печатку. Раз авто был арендовал по липовому паспорту, почему по этому же документу нельзя было взять водный мотоцикл напрокат? А?
- У вас есть ответ?
- Только один - чтобы никто не догадался. - Степан решил пошутить, чтобы окончательно не сойти с ума от этих загадок. Вспомнил фразу из фильма "Операция "Ы".
- И все же? - не принял шутки Азарх.
- У меняяя, - напряженно протянул Степан, - у меня есть один ответ и этот ответ касается фотографии, обнаруженной в вещах Тертычного: Егор вещал мой портрет на стену и бросал в него дротики. Раз следов от дротиков на фото нет, то мое предположение ошибочно. Других соображений по поводу портретного фото у меня нет. Что касается других вопросов, то могу сказать одно - это подстава, извините за жаргон. Но других слов я подобрать не могу.
- Знаете, Степан Сергеевич, некоторые люди, предчувствуя свою скорую гибель, оставляют записку поясняющего содержания...
- Да-да, в моей смерти прошу винить...
- Егор догадывался, что вы подозреваете его в причастности к гибели вашей матери. И просто так это дело без последствий не оставите. Он носил с собой вашу фотографию именно в этих целях.
- Максим Гаврилович, вы сами в ЭТО верите? Вы, человек с богатым опытом в делах сыска? Верите? Если верите, то я вас ошибался.
- Ваше мнение обо мне меня мало интересует, думайте, что хотите, я как-нибудь переживу. Я не гадаю на кофейной гуще, я руководствуюсь фактами. А факты говорят, что вы замазаны в этом деле по самое не хочу... Уж, извините за нелитературность.
- Вы... в... это... верите? Вы... верите... в... мою... виновность? - с паузами спросил Степан, задыхаясь от возмущения.
- Повторяю - я не гадаю на ромашке, не гадаю на кофейной гуще, не пользуюсь картами таро.
- Я могу... как-то... снять с себя обвинения? Что я должен для этого сделать? Максим Гаврилович!
- Вы должны помочь мне доказать свою невиновность, правдиво ответить на все мои вопросы. Досконально вспомнить все дни, проведенные на даче. Кто, кроме писателя, погруженного в свой мир, может подтвердить ваше алиби?
- Я с ни с кем не встречался, ни с кем не разговаривал. Ко мне никто не приезжал, все дороги развезло. Мне удивительно, что вы смогли добраться до моей дачи... Максим Гаврилович, вы же знаете, что я не убивал Егора! Да, я его не любил, да, я считал его подозревал его причастностным к отравлению моей матери, но единственное, что я мог сделать - это проследить за ним, чтобы выявить его контакты. Но я не успел ничего сделать. Я недавно выписался из больницы. Сначала был дома, потом перебрался на дачу. Со мной хотела ехать тетя Зина Крашенинникова, но в последний момент передумала.
- Хотела ехать с вами, а потом передумала, - повторил Азарх последнюю фразу.
- Накануне тетя Зина пришла ко мне и сообщила, что ее внучатый племянник уезжает отдыхать. Я заинтересовался, откуда Егор взял деньги на поездку на море? Он постоянно был "на мели", клянчил деньги у тети Зины. На этот раз она не спонсировала его поездку на море. Егор ей сказал, что деньги ему прислала мать. По моей просьбе тетя Зина позвонила матери Егора, своей племяннице. Та сказала, что никаких денег сыну не присылала. Что получается? Что Егор получил деньги за оказанную услугу? Получается так? Но он был опасен для преступника, он был свидетелем и одновременно соучастником. Впоследствии мог стать шантажистом. Преступник решил его устранить, приняв мой облик.
- Вы сами в это верите?
- Только и остается, как верить в эту... фантастическую версию.
- Степан Сергеевич, вы спрашивали, что делать? У меня есть предложение. Фотография это одно, а сам человек это другое.
- Я пока вас не понимаю.
- Мы отправимся с вами с южный городок, где погиб Егор Тертычный, для проведения опознания.
- Я согласен.
- Ваше согласие мне не требуется. И я делаю это не ради вас и не ради моей старой знакомой, которая не дает мне вздохнуть спокойно, доказывая вашу невиновность, я делаю это ради справедливости. Не скрою, ваш сосед, тот самый писатель, который живет в своем мире, подтвердил, что вы постоянно находились в своем дачном доме, у него на глазах, лежали на диване с книжкой. Но его словам мало веры - он видел вас издалека.
- Сомневаетесь, что это был я? Не сомневайтесь, это был именно я...
Всю дорогу до курортного городка Степан Ефремушкин размышлял о раздвоение личности, вспоминал известные факты, примерял их к себе. В итоге окончательно запутался, но не расстался с уверенностью в своей непричастности к убийству Егора Тертычного.
Въехав в город, заполненный полуголыми туристами, они направились к отделению полиции. Степан остался в коридоре, темном и пыльном, сидел на облезлой скамейке и пытался ни о чем не думать. Рядом с ним постоянно находился полицейский. Азарх засел в кабинете следователя.
Вскоре в кабинет завели Ефремушкина. Кроме незнакомого мужчины средних лет и Азарха в кабинете находились еще двое мужчин, отдаленно похожих на Ефремушкина.
Степана и двух его "двойников" выстроили в ряд и приказали не издавать ни звука во время опознания. Потом зашли еще двое, женщина и мужчина, как оказалось, - понятые.
Затем появилась говорливая особа, средней упитанности, среднего роста, в пестром сарафане и вороньим гнездом на голове.
Следователь ее быстро приструнил, особа прервала поток красноречия, который заключался в том, что "столько разной нечисти в городе развелось, что и ходить опасно в дневное время..."
После чего опознание подозреваемого пошло в нужном направлении. Особе предложили указать человека, который приходил в гостиницу и интересовался ее постояльцем Егором Тертычным. Если он здесь присутствует, конечно.
Особа присмотрелась и тотчас указала на Ефремушкина, добавив:
- Только у него тогда были усы.
- Так и занесем в протокол, - повеселел незнакомый следователь.
После говорливой особы в кабинет зашел низкорослый кавказец. Процедура повторилась - ему предложили указать человека, который взял напрокат водный мотоцикл. В отличие от говорливой особы кавказец подолгу останавливал взгляд на каждом из трех мужчин, стоящих в ряд.
- Я могу подойти ближе? - почти без акцента, только вместо "ближе" сказал "блыже", спросил он.
Ему позволили подойти ближе. Он приблизился к каждому, вгляделся в лица, трижды приподнялся на носки, по непонятной причине, после чего заявил:
- Того человека среди этих мужчин нет.
- Вы уверены? Вы ничего не путаете? - с недовольством поинтересовался чужой следователь. Азарх оставался безучастным.
- Точно вам говорю - его здесь нЭт. Тот был повыше этих. - И показал, насколько выше - почти на полголовы выше Степана, на голову выше него самого. - У меня рост маленький, я комплЭксую из-за своего роста, - признался он, кося глазом на единственную присутствующую здесь женщину, из понятых. - Кто-то обращает внимание на лицо, кто-то на походку, кто-то на голос, я - на рост человека. Поэтому уверенно говорю - тот человек был выше этих троих. Вот этот мужчина, - кавказец указал на Степана, - похож на преступника, но это не он. Тот был выше. Точно вам говорю.
- Мы уже поняли.
В кабинет неожиданно ворвалась говорливая особа.
- Товарищ следователь, - заверещала она, - я не хочу огульно обвинять невиновного человека. Я ведь сначала подумала, что это он, потом вышла из участка, посидела на скамейке и решила - все-таки, это не он. И сейчас скажу, почему я так решила. Помните, что говорили об актере Боярском на пике его популярности? - Ответ ей был не нужен, она защебетала дальше без остановки. - О нем, о Михаиле Боярском, тогда много разных сплетен ходило. И не мудрено - об известных личностях всякое судачат. Даже говорили, что у него, у Боярского, была заячья губа, он сделал себе пластическую операцию, шрам от операции остался, поэтому он носит пышные усы. Помните?
- Это к делу не относится, - процедил сквозь зубы чужой следователь.
- Как же, не относится! Очень даже относится! У того, который ко мне приходил и про Егора спрашивал, тоже были усы, роскошные такие, как у Боярского в молодости, и усы эти закрывали всю верхнюю губу. Когда он зашел в мой двор, я за столом сидела, чай пила, с постояльцами общалась. Сразу ему заявила, что свободных мест в моей гостинице нет. А он говорит: "Можно вас на два слова?" Я подумала, что он чей-то муж, выследил свою супругу, укатившую на отдых с любовником, и сейчас начнется "буря в пустыне". У меня как раз жила одна дамочка якобы с мужем. Но я-то сразу скумекала - не муж он ей вовсе.
- Ближе к делу.
- Лампочка Ильича, что подвешена у меня во дворе, под плетущимся виноградом, дает плохое освещение, но зрение у меня... на зависть врагам. И вот когда я поднималась со стула, то успела хорошенько рассмотреть его лицо, особенно губы, именно верхнюю губу, что под роскошными усами. И мне показалось, что на верхней губе, прикрытой усами, имеется небольшой шрам. Еле заметный. Но у меня зрениеее, - затянула она, - врагам на зависть.
- Сами придумали или надоумил кто? - жестко спросил следователь.
- А меня надоумливать не надо, сами с усами. Это так, к слову пришлось. Так что могу вам сказать со всей моей ответственностью, что этот самый человек, на которого я первый раз указала, совсем не тот, что приходил ко мне в гостиницу. Ты, гражданин, извини, - обратилась она к Степану, - ошибочка вышла.
- С кем не бывает, - вырвалось у него.
- У меня глаз - алмаз, я раньше на мясокомбинате работала, в охране, мимо меня и мышь не проскочит, - зачем-то призналась говорливая особа. Она подлетела к Степану и неожиданно дернула его за волосы. - Свои, - обрадовалась она, - а у того, который ко мне приходил, как мне показалось, был парик. Говорю же - глаз-алмаз. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. - Снова всмотрелась в лицо Ефремушкина и протянула, - но до чего похож! - И восторженно покачала головой...
Чтобы в очередной раз не получить "день сурка": покинуть казенное заведение поздним вечером, прийти домой и получить удар по голове, Степан Ефремушкин предпочел "выйти на свободу с чистой совестью" поутру.
Ночью опять лил дождь, дождю подвывал ветер, на рассвете принялась разоряться ворона, возможно, кому-то доказывала, что ей глубоко фиолетово на всё, включая непогоду. Так почему-то подумал Степан, не сомкнувший за ночь глаз. Но чувствовал он себя прекрасно, только ноги были ватными, занемевшими, как будто он их отсидел. Но все равно ноги резво понесли его в направлении родного дома. Но прежде Степка поозирался по сторонам, выискивая подругу Светку с хлебным караваем - для торжественной встречи. Ни Светки, ни каравая не наблюдалось, что заставило загрустить.
Ефремушкину не нужны торжественные встречи, напыщенные речи - ему хочется с кем-то поговорить, услышать ласковое слово. Если уж совсем по-честному - не хотелось возвращаться в квартиру одному. Не сказать, что боязнь подкралась. Просто не хочется. К тому же тетя Зина еще не вернулась от племянницы. И неизвестно, когда вернется. Со слов всезнающей Светки - решила еще погостить, поддержать убитую горем мать. Какими бы ни были отношения матери и сына, но вот пришла беда, и мать поняла, что для нее значил сын.
Раздумывая над сюрпризами жизни, Степан не заметил, как налетел на пешехода. Для пешехода его "налет", что таран бульдозера неким насекомым, нечувствительно, ввиду разницы веса и габаритных размеров. Но Степка вежливо извинился, толком не рассмотрев пешехода. Пешеход пробасил в ответ: "Бывает".
Степан Сергеевич пошел своей дорогой, да недалече ушел.
- Степка?! Ефремушкин?! Ты?! - вновь пробасил все тот же голос.
Степан Сергеевич крутанулся на каблуках, пронзил мужика взглядом и тут же расплылся в улыбке:
- Димон! Комелюк!
Старинные приятели обнялись, похлопали друг друга по плечам.
- Димон, пошли ко мне, посидим, поболтаем, нам есть что вспомнить.
- Как-нибудь в другой раз, у меня дела, - с грустью ответил друг детства.
- Я могу чем-нибудь помочь? Ты давно...
- Откинулся? - усмехнулся Дмитрий, не услышав от приятеля продолжения. - Недавно. Заходил к участковому, отметиться и... так, для беседы. Надо устраиваться на работу, а с этим у меня проблемка - не хотят брать на работу бывшего зэка.
- Мне надо подумать, может быть...
- Степ, я сам разберусь. И наш участковый поможет, он мужик хороший. Предложил пойти в психушку. В психиатрическую лечебницу. Там рабочие руки нужны. А что? Я согласен. Иной раз психи лучше нормальных людей. Я прав?
- Бесспорно. Дим, ты торопишься?
- Есть острое желание поговорить? Хочешь, пойдем со мной. Здесь недалеко. По пути и поговорим.
- Пойдем, - обрадовался Ефремушкин, даже не спросив, куда именно они направляются...
Путь оказался недолгим. Вскоре приятели оказались у детского сада. Веселенькое двухэтажное здание, высокая ограда из металлических прутьев, калитка с кодовым замком, деревья, игровые площадки, беседки.
Степан думал, что они пройдут внутрь, но Димон повел его вдоль ограды, предварительно махнув рукой - предложил следовать за ним. Болтающий без умолку Степан тут же прикусил язык, осознав важность ситуации. Они прошли по периметру детского сада, после чего Комелюк заявил:
- Надо подождать.
- Будем ждать, - брякнул Степан, но быстро опомнился, - Димка, ты... это... как бы выразиться, чтобы тебя не обидеть... Ничего не замышляешь? Тебе очередной срок не нужен, Дим.
- Свихнулся, что ли? Я хочу на дочку посмотреть. Их группу скоро выведут на прогулку.
- На дочкууу? У тебя разве есть дочь?
- Есть! - гордо произнес отец. - Правда, ее мамаша, моя бывшая, лишила меня родительских прав. Я ее не осуждаю. Ее новый муж удочерил Машеньку. Но по факту она мне дочь. Дочь?
- Дочь, - кивнул Ефремушкин, слегка ошарашенный новостью.
- Я ни на что не претендую. Постою в сторонке, посмотрю на нее, полюбуюсь, этого мне достаточно. Она ведь меня совсем не помнит... И не надо. Зачем ей такой отец.
- Вырастет твоя Машенька, ты ей всё объяснишь.
- Так и сделаю... Степ, вон их группа вышла на прогулку. А вон и моя Машенька.
- Которая?
- Вон та, кучеряшка, - расцвел отец.
- Так она у тебя совсем взрослая. Сколько ей?
- На следующий год пойдет в школу...
- Граждане, вы что здесь делаете? - вклинился в мужской разговор суровый женский голос.
Мужчины так увлеклись наблюдением за Машей-кучеряшей, что не заметили, как с другой стороны забора к ним подобралась девушка. Так поначалу решил Степка, но приглядевшись, понял - девушка только выглядит пацанкой, на самом деле, ей за тридцать. Очень миленькая коротко стриженая брюнетка с большими серо-голубыми глазами.
- Мне вызвать полицию? - продолжала стращать граждан миловидная особа пацанистого вида.
- Зачем сразу полицию? - удивился Ефремушкин. - Мы ничего предосудительного не делаем, просто стоим и разговариваем.
- Найдите другое место для разговоров. Здесь дошкольное учреждение, здесь дети, и я попрошу вас удалиться.
- Как вас зовут? - заинтересовался Степан, решив сплести хитроумную ложь про собственного ребенка, которому он подбирает дошкольное учреждение.
- Я заведующая детским садом, меня зовут Нина Петровна Алейникова.
- Как, простите?
- Вы глуховаты? Или у меня дикция не четкая?
- Я глуховат, - тут же нашелся Степан.
- Нина Петровна Алейникова, - четко выговаривая слова, повторилась женщина-пацанка, которая нравилась Степке все больше и больше.
- Вы приходитесь сестрой Петру Алейникову?
- Вы знакомы с моим братом? - опешила Нина.
- Не так чтобы... Больше с его невестой, со Светланой Куролес. Она моя подруга детства. И вот этот мужчина, - он указал на стоящего рядом Комелюка, - тоже мой друг детства, следовательно, и Светлане тоже друг.
- Дмитрий, - на всякий случай назвал себя Димон Комелюк.
- А вас как зовут, друг детства невесты моего брата? - усмехнулась Нина.
- Степан Ефремушкин. - Заметил на ее лице удивление со смущением, добавил, - да, то самый.
- Может быть, пройдем ко мне в кабинет? - предложила завдетсадом.
Мужчины переглянулись.
- Спасибо, в другой раз, мы спешим, - заторопился Димон. Он не собирался посвящать женщину в свои проблемы, а пришлось бы, задав она вопрос о причинах их "стояния на Угре".
Димон отошел в сторонку - тактичный, наблюдательный и сообразительный. Степан, совсем не умевший правильно ухаживать за женщинами, начал нести всякую чушь - если бы он раньше знал... Нина тотчас его перебила:
- Степан, запишите номер моего телефона. Если захотите, позвоните.
- Спасибо... Я обязательно...
Друзья заглянули в продуктовый магазин, затем направились к дому Ефремушкина.
Во дворе маячила знакомая фигура. Завидев их, фигура сразу набросилась со словами:
- Где тебя носит, Степка?! Я примчалась к Азарху с требованием "свободы попугаю", а он и говорит, нет твоего друга, он давно уже дома. Я сюда. Звоню, звоню, без результата. Так где тебя носит, друг ситцевый?!
- Светка, посмотри, кого я привел.
Только сейчас Светка обратила внимания на человека, стоящего рядом с Ефремушкиным. Сначала хмурилась - копалась в памяти, потом ее лицо осветилось.
- Димон! Дружище!
- Светка!
Начались объятия с братанием. Потом троица переместилась в квартиру Степана.
- Где твой Петя? - поинтересовался Степан, чтобы перейти к важной новости дня.
- Где-где, на работе, - пробурчала Светлана, как будто ее жених целыми днями лодырничает и тунеядствует.
Теперь Степан Сергеевич решил - уже можно! И обстоятельно поведал о встрече с Ниной Петровной Алейниковой. Хватило трех минут.
- Втюрился? - обратилась Света с вопросом ни к самому втюрившемуся, а к Димону.
- Как пить дать, - скоро отреагировал Димон. - Ты бы видела, как он пожирал ее глазами.
- Нинка очень хорошая женщина, во всех отношениях. Мой жених, Петя, ее брат, они с Ниной двойняшки, - пояснила она Димону. Но вызвала удивление у Степана.
- Двойняшки, - протянул он, - впервые об этом слышу. Почему ты мне раньше не говорила?
- Это что-то бы изменило? Кстати, ты и имени ее не знал. Я никогда его не называла, потому что боялась твоей неправильной реакции, - призналась Куролес.
- Брось ты, - отмахнулся Степка. - Что ж мне теперь всех Нин десятой дорогой обходить.
- Да, было времечко, - с ностальгией вздохнул Димон. - Жаль, вернуть его нельзя. Глядишь, моя жизнь сложилась бы по-другому.
- Ребята, я хочу вам кое-что рассказать. Сейчас Димка вспомнил прошлое, которое, увы, не поддается сослагательному наклонению, и я кое-что вспомнила.
- Светка, не делай такое лицо, как будто ты увидела привидение. А то нам с Димкой уже страшно. Да, Димон?
- Когда я вижу эти полные ужаса глаза, мне всегда страшно, - без улыбки поддержал друга Комелюк.
- Мне не до смеха. Я хочу вам рассказать один странный сон.
- Про бабушку-колдунью из деревни Чубликово? - взвыл Степан.
- Ты сначала послушай, а потом будешь развлекаться...
- Что так прям и сказала - все в твоих руках? Ты можешь? - спросил Ефремушкин, выслушав рассказ Светланы о ее странном видении с участием девочки Нине, вещуньи.
- Так и сказала.
- А мне надо серьезно подходить к выбору спутницы жизни, - констатировал Димон. - Где раньше была твоя девочка Нина!
-- Наверное, всему свое время, - подумав, предположила Светка. - Она как бы тебя предупредила. Через меня. На будущее. Если ты снова надумаешь жениться, то надо учесть прошлые ошибки.
- Кому я нужен? Зэк.
- Был зэк, теперь станешь нормальным человеком. Устроишься на работу. Заживешь... Было бы желание всё изменить, - высказался Степан и спохватился, - Димон, может, тебе жить негде, так живи у меня. Сколько хочешь, столько и живи.
- Нет, спасибо, у меня есть, где жить.
Они помолчали, думая об одном и том же.
- Получается, Нина предупредила тебя о смерти Дюши? - спросил Комелюк Светлану.
- Не совсем предупредила. Но этот сон мне привиделся как раз в ту ночь, когда скончался наш бедный Дюша, - печально вздохнула она. - Представляете, и про Веньку она все верно сказала. Как это объяснить, сама не пойму. Столько лет прошло, и ни разу мне не снилась девочка Нина. И вдруг... Почему?
- Не все в этой жизни поддается объяснению, - глубокомысленно изрек Степан Сергеевич.
Фраза неожиданно вырвалась у Степана. Если бы он только мог предположить, что совсем скоро с ним начнут происходить очень странные вещи, разобраться в которых ему будет весьма сложно...
Но Нина сказала - он всё сможет!
Где взять силы?
А один в поле разве воин?..
Светка предложила Степану перевезти его на дачу, но он отказался. И по неизвестной причине обиделся, как будто его отправляли на необитаемой остров на неопределенное время. Возможно, до конца дней. Светка засуетилась, принялась расшаркиваться, лебезить, отчего сильно злилась на себя - ну, не виновата она ни в чем, в самом деле! Хотела как лучше, а получилась как получилось.