- Ой, мамочки! - воскликнула Наталья Романовна Алешечкина, женщина средних лет, средней комплекции, среднего роста. В общем, всё у нее было средним, включая зарплату бухгалтера. Ей показалось, что голос поглотил все шумы кафе, в котором Наталья Романовна находилась. На самом деле, это был вовсе не вскрик, а сдавленный испуг, сначала застрявший в начале гортани, потом с трудом проделавший себе дорогу и вновь застрявший в середине, там, где полость гортани напоминает песочные часы. Наталья решила погибнуть от удушья, но быстро передумала, тем более, что вскрик-испуг все-таки просочился глубже. Женщина отчаянно закашлялась. Посетители кафе "Магнолия" повернули головы в ее сторону и с явным недовольством воззрились на нее, на женщину без особых примет. Стать центром внимания Наталья всегда мечтала, но в настоящий момент ей было не до себя любимой. Центром внимания обязана стать миловидная особа.
Девица в мешковатом миниплатье, незадолго до случившегося, вошла в кафе с высокомерно вздернутой головой, при этом излишне виляла бедрами. Заказала чашку кофе и принялась поочередно изучать посетителей, изучала прилипчиво - взгляд "приклеивался", что всегда считалось показателем некачественного воспитания, но сей факт девице был до лампочки. Отношение к незнакомым людям сразу отражалось на лице: все подряд женщины вызывали у девицы неприятие, при этом она хмурилась и отворачивалась; мужчины заставляли ее играть на публику - притворяться звездой сцены, уставшей от назойливых поклонников. Для этой цели она периодически напяливала на нос солнцезащитные очки, тайно-наглядно вздыхала и показательно отворачивалась, но была начеку. Наталье Романовне сначала показалось, что девица за кем-то следит и боится, что ее заметят. Понаблюдав за фифой в очках некоторое время, Наталья сообразила, что та отвратительно играет свою роль мировой знаменитости, занесенную неведомыми силами в кафе провинциального города. Фифа в миниплатье напоминала "известную в узких кругах знаменитость", которая мечтает о славе: она призывно осматривалась, приклеивала взгляд к любому мужчине, мимолетно обратившему на нее внимание, и как бы мысленно спрашивала: "Ну что, узнали? Узнали?.. А теперь попробуйте узнать вот так - в очках". Затравленная звезда продолжала трепать солнцезащитные очки, по большей части сидела в шпионском виде, но время от времени очки с помощью изящных ухоженных ручек съезжали на кончик носа, и изучение очередного мужчины, заслуживающего внимания, продолжалось из-под очков. Особа считала, что мужчина обязан тут же броситься к ней, завязать знакомство и вкрадчиво, с волнением спросить: "А это не вы снимались в фильме...?" На нее поглядывали, поверхностно, как мужчины, так и женщины, особа продолжала сидеть в одиночестве и воевать с очками, которые стоили половину месячной зарплаты среднего бухгалтера.
Наталье показалось, что девица не только желает познакомиться с мужчиной, но и нарывается на скандал: на "парных" мужиков она тратила больше времени, чем на мужчин-одиночек. Возможно, Наталья ошибалась, потому что перетянуть интерес к себе "парника" легче. Оторвать мужчину-одиночку от ноутбука, в экран которого был устремлен его взгляд, или от мобильника, по которому бегали его пальцы, была архисложно. "Парники" не очень-то приклеивали взгляды к своим спутницам, успевали, исподтишка или явно, поглядывать на других женщин. Один мужик, лысый, как нектарин, прозванный детьми лысым персиком, зацепил глазами Наталью Романовну в тот момент, когда она вошла в кафе, и довел глазами до столика. Натка чувствовала спиной его взгляд, с трудом доковыляла до свободного столика и бухнулась на стул. Представительная дама, с которой беседовал Лысый, поднялась со своего места, он тоже приподнялся, пожал протянутую ему руку, недолго думая, приложился к руке губами. После чего воззрился на нее с подчеркнутым ожиданием. Будто бы ничего ей не успел сказать, но дама в ответ отрицательно покачала головой. Наверное, она читает по глазам, - решила Алешечкина. - Прочла предложение проводить ее до дома и отказалась.
Пышнотелая дама отчалила. Лысый тотчас заинтересовался Алешечкиной, на расстоянии. Наталья зарделась, как скороспелое яблоко под жарким солнцем. При этом ее зардевшееся лицо, черт побери, покрылось бисеринками пота, как будто женщина проделала сложную и ответственную работу, а именно - вышла победителем в неравной схватке. На самом деле, Натка сильно разволновалась - с нетерпением ждала развития событий. Мужик победоносно взглянул на Наталью Романовну - мол, я удалил свою спутницу, теперь готовься, твой час настал. Наталья Романовна расценила этот победный взгляд, как предупреждение - сопротивление бесполезно. Никто и не собирался сопротивляться. Каждый выходной день Алешечкина, три месяца назад получившая документ о расторжении брака с Алешечкиным Михаилом Дмитриевичем, шаталась по улицам, бутикам, кафешкам, чтобы не сидеть одной в четырех стенах, и тайно надеясь на встречу с нормальным мужчиной без вредных привычек. Этот Лысый подходил под громкое название "нормальный мужик". Наклевывалось знакомство.
И надо было заглянуть в кафе этой худющей загорелой мумии в миниплатье! Наверное, целыми днями загорает под жарким "солнцем солярия", - мысленно решила Наталья Романовна, тайно злясь не столько на конкурентку, сколько на себя - зачем уделять ей внимание?
Худобу девицы не скрывало мешковатое платье. Натка быстро нашла десять отличий загорелой мумии с собой. Все найденные без труда отличия были в ее, Наткину, пользу. Было бы неплохо, если бы Лысый тоже заметил преимущества женщины в самом соку. Увы. Оказалось, что у мужика есть вредная привычка - бегать за каждой юбкой. Бабники не относятся к категории нормальных мужиков. Лысый привычно проводил заинтересованным взглядом молодую девицу до столика и принялся ее изучать, как биолог изучает резкое насекомое - с ноткой восхищения и недоверия: неужели ему привалило такое счастье?! В свою очередь девица посмотрела на него, как на приставучего попрошайку, прыгавшего рядом с ней целый квартал и нагло проследовавшего за ней в кафе: пренебрежительно-доходчиво, чтобы попрошайка пошел своей дорогой. Лысый был догадлив, потому возобновил прием пищи, прерванный приходом Натальи и уходом его спутницы. Но на девицу все же поглядывал незаметно, осторожно - с такими надо держать ухо востро, не ровен час, вывалит на голову содержимое тарелки.
Алешечкину не занимали особы женского пола, но эта мумия в миниплатье увела из-под носа мужика. Поэтому Алешечкина послала на ее голову всяко-разные несчастья, взялась на ароматный кофе и пирожное, а параллельно сверлила мечтательным взглядом особу, делая вид, что смотрит сквозь нее. Обычная на вид женщина погружена в свои фантазии, в кафе сидит ее оболочка, вся она витает в облаках нереальности.
Если бы не пристальный интерес к девице в мини, Наталья никогда бы не заметила, как та взяла двумя пальчиками чашечку кофе, кокетливо пригубила содержимое чашки, и тут же чашка выпала из ослабевшей руки, кофе вылился из чашки на платье. Чашка катилась по девице, как ком снега с плохо припорошенной снегом горы - оставляла грязный след, а девица оставалась безучастной. Не просто безучастной, а недвижимой. Наталья решила, что миловидная особа прикидывается, хочет, чтобы избранник прискакал и оказал первую медицинскую помощь. Естественно, произойдет чудо - незнакомец спасет даму, в благодарность дама... что-то придумает, отношения разовьются с быстротой молнии... Везет некоторым...
Но девица в миниплатье, по которому скатился "ком снега" кофейного цвета, была не театрально недвижима. Почему не театрально? Потому что ноги некрасиво вывернулись, сильно оголилось бедро, на котором красовался свеженький синяк - каждая женщина знает, что прятать, что показывать. И едва ли кто-то пожертвует красивым платьем, которое к тому же очень идет.
Собравшись с силами, Наталья Романовна крикнула:
- Ой, мамочки! - И закашлялась, как профессиональный туберкулезник.
Чтобы посетители кафе поняли причину ее недостойного поведения, указала на особу с синяком на бедре. Посетители дружно повернули головы, следуя указанию, и замерли. Лысый мужик клевал салат на тарелке и делал несчастный вид - "один, совсем один", причем клевал и делал чересчур показательно. И чудаковато. Как можно не отреагировать, если не на сдавленный вскрик, то на кашель туберкулезника со стажем. У любого вспыхнет отвращение, захочется понять, где находится заразный источник, чтобы отдалиться на безопасное расстояние.
Мужик соблюдал правило - "когда я ем, я глух и нем".
Неизвестно, что потрясло Наталью больше - внезапная отключка девицы или подозрительное поведение Лысого?
Как любительница детективов она сразу связала два события в одно - Лысый отравил кофе, который девице принесла официантка. Натка за мужиком не наблюдала, переключилась на "миниплатье", но краем глаза заметила, что он подходил к барной стойке. Поднос с кофе, предназначенный для девицы, стоял на стойке и ждал официантку. Лысый что-то прихватил и вернулся на место. Кажется, вилку. Неплохо придумано: уронил вилку на пол, самостоятельно завладел чистой вилкой на барной стойке, успев что-то... не что-то, а отраву, бросить в чашку с кофе. Кому есть до него дело? Никому, одной Алешечкиной.
И теперь, когда все служащие кафе и все посетители сгрудились возле особы в мини, подозрительный мужик выбрался из-за стола, расплатился по счету у барной стойки, предварительно "написав" что-то пальцем по воздуху. Ни слова не сказал при этом. В кафе поднялся гвалт. Кто-то выдавал советы, кто-то требовал "доктора-доктора", кто-то утверждал, что девушка мертва и ей уже ничем не помочь - надо вызывать наряд полиции. После такого предложения народ засуетился, вспомнил, что дел по горло. Натка расплатилась сразу, как только принесли кофе и пирожное, поэтому улизнула первой. Если правильно, то второй, после подозрительного субъекта.
Выпрыгнув из кафешки, как пробка из бутылки шампанского, она поозиралась по сторонам. Мужик успел отойти метров на двадцать. Он шел по тротуару, нагло размахивая портфельчиком.
Наталья Алешечкина потрусила за ним.
Не пройдя и нескольких метров, она услышала, как ее кто-то окликнул, причем назвал девичьей фамилией. Встречаться с человеком, который был с ней знаком в прошлой холостяцкой жизни, совсем не хотелось: начнутся суды-пересуды, копания-доставания, выворачивания-выкручивания. Тем более, не нужны встречи в данный момент, когда Натка преследует подозрительного субъекта с портфелем. Но участник бывшей жизни сдаваться не собирался. Не дождавшись отклика, он припустил за ней, без труда догнал и схватил за руку.
- Натка! Соловьева! Ты что, не слышишь? Я тебя зову, зову.
Кто бы мог подумать, что это Эдуард Канарейкин. Одноклассник девицы Соловьевой, отчаянный задавала и "первый парень на деревне". В пору юности он не обращал внимания на Наталью Соловьеву, предпочитал общаться с красавицами и дочками богатеньких папенек. Те, кто совмещал в себе эти "качества", вызывали у Канарейкина бешеный азарт с последующим преображением. И без того прелестный отрок с неплохим красноречием на глазах превращался в сказочного принца, которые вещает неземными словесами. Но Канарейкин всегда любил только себя, вскоре уставал от напряженных выкрутасов и находил себе другой объект для нефанатичных ухаживаний. Новая пассия с необыкновенными глазами и невероятной длиной ног окружала обалденного красавца Эдика сумасшедшей любовью. И что самое главное - постоянно напоминала Эдику о его невероятных показателях по всем статьям. А показатели были: парень был невероятно красив, несравненно умен, заоблачно высок, сумасшедше обаятелен. Все-все девчонки были в него безумно влюблены. У некоторых, например, как у подруги Натальи - Катьки Куприян, любовь зашкаливала. Она ходила к ворожеям, дарила Эдику милые безделушки, громче всех хохотала над его шутками, льстила ему при каждом удобном и неудобном случае, просила "дать списать домашку по алгебре", хотя, была лучшим математиком в школе. Иногда Эдик опускался до уровня средних величин, и осчастливливал первую попавшую из этих средних величин. Чаще всех осчастливленной оказывалась Катька, которая постоянно ошивалась возле Канарейкина. Натка тоже была влюблена в Канарейкина, но старалась не показывать вида. Ах, если бы не предрасположенность к помидорности - Соловьева краснела каждый раз, когда в радиусе ее уловимости появлялся Канарейкин. И без слов было ясно - она, как все. Однажды Канарейкин загорелся желанием получить подтверждение своей догадки - что она, как все, и отвесил комплимент в ее адрес. Натка потеряла дар речи, вспыхнула, нервно схватилась за тетрадку и принялась обмахивать свое разгоряченное лицо. Одним словом, повела себя, как женщина в годах при климаксе. Если бы не возмущенная Куприян, больно наступившая ей на ногу под столом, из ревности, она бы окончательно сдала себя с потрохами. Боль в ноге перевесила наслаждение от комплимента, вернула в рамки сдержанности. Наталья Соловьева хмыкнула и с явным презрением произнесла:
- Попридержи комплименты для своего гарема, мне они даром не нужны.
Подруга взглянула на нее, как на законспирированную сумасшедшую, которая неожиданно призналась в своем психическом заболевании, причем во всеуслышание.
- У меня есть кому говорить комплименты, - добавила Соловьева, мечтательно подняв глаза к потолку класса, в котором они находились.
- Познакомишь? - хитро зыркнув в ее сторону, высказался Канарейкин.
- Без проблем. Как только он вернется в Россию, обязательно вас... представлю друг другу. Или подумаю, представлять или нет - он у меня жутко ревнивый. Еще подпортит твое красивое лицо, девчонки любить не будут.
- Шрамы мужчины украшают, - ляпнула Екатерина Куприян, одарив Эдика томным взглядом.
- Обойдусь как-нибудь, - выкрутился Канарейкин.
Эдиком его называли "за глаза", он терпеть не мог детско-уничижительное имя, предпочитал, чтобы его называли Эдуардом или Эдуардом Витальевичем. Незнающих всегда поправлял. Даже учителя обращались к нему его по имени и отчеству, сначала в шутку, потом вошло в привычку. Пацаны со временем укоротили обращение, уважительно обращались к нему Виталич. С пацанами Виталич был ровен, носа не задирал, давал денег взаймы, напоминал о долге только в крайних случаях. Крайним считался случай посягательства на личный гарем. Натка была одной из немногих, кто в гареме не числился, потому не ощущала недостатка в кавалерах. Но не хотела с кавалерами даже "просто дружить". Они ей были неинтересны.
С Эдуардом Витальевичем Канарейкиным Алешечкина-Соловьева не виделась со школы. Поговаривали, что он поступил в столице в престижный вуз, удачно женился, завел детей и вполне счастлив. Но всё это было на уровне слухов. Достоверных подтверждению тому не было. Однако Натка не сомневалась, что Виталич удачно пристроился в столице, и горела желанием увидеть его избранницу, в чем неожиданно призналась Катьке Куприян, которая быстро охладела к объекту страсти, едва он исчез с ее горизонта. По крайней мере, сама это утверждала, довольно искренне.
- Крыса небось какая-то, - отреагировала тогда Екатерина. - Ни кожи, ни рожи. Станет Эдуард на красотке жениться, с красоткой хлопот не оберешься. Опять же конкуренция. Эдьке конкуренция не нужна.
- Я так не думаю, - покачала головой Наталья. - Он эстет, любит всё красивое.
- Дом - это не музей. На красивое надо в музее смотреть, а дома глаза должны отдыхать.
- Тоже, скажешь...
Эдуард застыл перед Алешечкиной. По-прежнему красивый, статный. Или лучше прежнего. И смотрел на нее с недоуменной улыбкой.
- Привет, Соловьева! Не узнаешь?
- Привет, Эдуард Витальевич, - промямлила бывшая одноклассница.
- Помнишь, - усмехнулся молодой мужчина и великодушно разрешил, - можешь обращаться ко мне по имени.
- Хорошо, Эдуард, - отчетливо проговорила Наталья, провожая взглядом лысого мужика из кафе. Мужик достиг пешеходного перехода и остановился в ожидании разрешающего сигнала светофора. Она видела его профиль, никакого напряжения или испуга на лице не наблюдалось. Обычное выражение лица сытого мужчины, который знает, куда ему идти и что делать. Такое выражение лица было у Наткиного мужа Михаила после ужина. Обычно в среду и в субботу. По этим дням у него был запланирован секс с супругой. Бывший муж всё и всегда делал по расписанию. Пусть земля ускорится или изменит направление вращения, море выйдет из берегов и зальет сушу, пусть все люди вокруг вымрут, а Михаил будет жить по утвержденному им расписанию. И так молодая семья Алешечкиных жила одиннадцать лет. Рождение детей в планы супруга не входило. Натка не спорила. Сначала очень любила мужа, потом просто любила, потом терпела - боялась остаться одной, потом возненавидела и подала на развод. Лучше быть одной, чем вместе с занудой, у которого все по расписанию. Прошло три месяца после развода, а Натка до сих пор вздрагивает от воспоминаний, особенно по средам и субботам...
- Ну, рассказывай, как жизнь молодая! - потребовал Эдуард.
- Как жизнь? Нормально жизнь... Ты извини, я очень спешу, - растерянно пробормотала Алешечкина, усердно вращая головой, будто ожидала неожиданного нападения. Светофор вот-вот собирался пропустить лысого субъекта.
Наталья попятилась назад и остановилась - всё-таки невежливо быстро исчезать, давно не виделись, ей что обсудить. И хочется просто постоять рядом с красивым мужчиной с умными глазами, хочется получить удовольствие.
А как же Лысый? Он убежит, а Натка ничего не выяснит.
Эдуард Канарейкин не собирался препятствовать, протянул ей свою визитку.
- Ната, обязательно мне позвони. Я очень рад, что встретил тебя.
- Ты рад, что встретил? - не поверила бывшая одноклассница, не входившая в школьную элиту по разным показателям. - Ладно, позвоню...
- Ты замужем? - запоздало поинтересовался Эдик.
Зардевшаяся Алешечкина взвилась:
- А это что-то меняет?
- Просто интересуюсь.
- Была замужем, развелась три месяца назад. Но фамилия мужа осталась мне на память. Теперь я Алешечкина.
- Надо же, только вернулся в родной город, и сразу встретил тебя.
- Эдик, я позвоню, - на ходу бросила Наталья. Но успела заметить, как при фамильярном обращении напрягся бывший одноклассник. Видимо, по-прежнему не любил свое детско-уничижительное имя...
Лысый переходил вторую половину проезжей части. На светофоре быстро отсчитывались секунды, осталось всего девять... уже восемь... Натка припустила за подозрительным мужчиной. Успела перебежать дорогу, уступила место возмущенно рычащим автомобилям.
Каково же было ее удивление, когда Лысый остановился у очередного кафе, внимательно изучил вывеску "Незабудка", и бодрым шагом вошел внутрь. Алешечкина наблюдала за ним через стекло. Встала сбоку, чтобы он ее не заметил, и принялась следить. Проходящий мимо старичок осуждающе покачал головой и посоветовал "развестись, чем так унижаться". Алешечкина никак не отреагировала, она-то знала, что занимается ответственным делом - следит за преступником, который отравил в кафе молодую девушку, пусть она была мумией, пусть рыбачкой - ловила мужчин, но никто не давал преступнику права забирать у нее жизнь.
Между тем, потенциальный преступник уселся за стол. Стол уже занимала пышнотелая мадам. Не та, что попрощалась с ним кафе "Магнолия", другая, но очень на нее похожая.
- Джентльмены предпочитают толстушек, - пробубнила себе под нос Алешечкина.
- А вот и ошибаетесь, - вступил с ней в дискуссию бородач приблизительно ее лет, слегка за сорок. - Лично я худышек не люблю, но и чрезмерно толстые меня не привлекают. Мне нравятся такие женщины, как вы. - Мужчина обхватил бороду и пропустил ее через сложенную кольцом кисть руки.
Что ж за день такой, - мысленно возмутилась Наталья. - То никого на горизонте, но пошли чередой. Череду возглавлял Лысый, далее следовал Эдуард Канарейкин. Теперь вот этот Бородач.
- Товарищ, идите, куда шли. Я на задании, - прошипела особа с лицом цвета революционного стяга.
- У меня никогда не было женщин на задании, - с восхищением признался Бородач. Оставил в покое свою бороду, согнул руки, как бегун на дистанции, и усердно потер сложенными руками по своим нетощим бокам.
Натке показалось, что у него чесотка, а таким замысловатым способом он ухитряется осаживать зуд на теле. В ее голове не появилась мысль, что мужик спортсмен. Во-первых, на спортсмена на выбеге он не похож - рыхло-упитанный, излишек веса имеется, не так чтобы чересчур, но заметен без обследований и взвешиваний. Во-вторых, одет был не по-спортивному - в светлые брюки, полосатую шведку навыпуск, на босых ногах красовались сандалии. Будто бы "прощай, молодость", но последнее время опять вошедшие в моду. В общем, одет прилично, и сам вполне ничего. Но появился не вовремя.
- У вас визитка есть? - по-деловому осведомилась Наталья, пять минут назад уже получившая визитку от бывшего одноклассника.
- Визитка? А зачем вам моя визитка?
- Я спрашиваю - есть или нет?
- Дома, - подумав, ответил Бородач. Натка поняла, что визиток у него отродясь не было.
- На нет, и суда нет, - брякнула она, вновь уставившись в окно. Бородач уходить не собирался.
- А без визитки, никак? - с подобострастием вопросил он. Руки повисли, как плети, что немного успокоило женщину на задании. - Меня Митей зовут.
- Митя, хм, Митя, - искоса поглядывая на него, выразила бескрайнее недовольство Алешечкина. - В вашем возрасте давно пора быть Дмитрием.
- Пусть будет Дмитрий.
- Только не надо делать мне одолжение. И шли бы вы, Дмитрий, своей дорогой.
- А вас как зовут? - Дмитрий проигнорировал ее пожелание.
- Макарена, - ляпнула Наталья.
- Макарена? - не поверил мужчина с бородой. - Правда, что ли?
- Зачем мне врать? - передернула плечами женщина.
- А, я понял - это подпольная кличка, - сверкая глазами, высказался догадливый бородач, он же Митя, он же Дмитрий.
Лысый в это время принялся с пристрастием изучать меню, время от времени кидая на очередную Пышку плотоядные взгляды. Пышка взяла со стола блокнот, то ли свой, то ли придвинутый к ней визави, что-то написала и передала ему. Лысый прочел, состроил мину победителя и тоже отписался. После чего вернул блокнот. Пышка зарделась не хуже Алешечкиной. Блокнот не убрала, пристроила его рядом со стаканом сока, который пила до прихода Лысого, и принялась пожирать Лысого глазами. Лысый не смутился. Натке показалось, что ему нравится, как на него смотрит пышнотелая особа. Вскоре он протянул женщине меню, при этом указал в нем что-то пальцем-сарделькой. "Сарделька" захватила несколько строк, дама вряд ли что-то поняла, но на всякий случай кивнула. Ее спутник повел головой, тут же рядом со столиком возник официант. Лысый привычно ткнул в меню пальцем-сарделькой, тот тоже все понял и исчез.
Ничего не понимала одна Алешечкина.
Или в меню замысловатые названия блюд, или у него "хромает" декламация, или они используют меню не по назначению. Одно из трех, - подумала она. От размышления ее отвлек Дмитрий, о котором она успела забыть.
- Макарена, вы на задании, не хочу вам мешать, но...
- Вы еще здесь, Ми-тя? - язвительно произнесла его имя Наталья Романовна, она же Макарена, предпочитая не слушать то, что последует за "но". - Я вам дала понять, что между нами ничего не может быть.
- Это потому, что у меня нет визитки? - заинтересовался новый знакомый. - Или я лицом не вышел?
Погруженная в свои возбужденные мысли женщина не сразу сообразила, о чем речь.
- Не надо выходить лицом, - обронила она, не подумав.- Идите прямо, никуда не сворачивайте.
В это время Лысый протянул руку и схватился за блокнот, в котором Пышка ему что-то писала до этого. Чиркнул в нем, полюбовался нас свою писанину, аккуратно прикрыл блокнот, вернул его владелице и приложил палец к губам. Дескать, никому ни слова, что я накарябал. Как будто она собиралась "повесить объявление".
Очень все странно и подозрительно, - подумала Наталья, она же Макарена, о чем ей напомнил Дмитрий, который пробовал на вкус - смаковал ее новоизобретенное имечко, подпольную кличку.
- Макарена, может быть, я могу быть вам полезен? - предложил он после смакования.
- Не можете, мне ваше имя не нравится.
- Почему? - вложив в короткое слово массу возмущений, спросил Бородач.
- Так звали моего бывшего свекра. Зануда из зануд, похлеще сыночка. Если бы проводились соревнования мирового масштаба по занудству оба заняли бы два первых места, соревновались бы только с друг другом, оставив далеко позади всех соперников.
- Они... оба скончались? - с ноткой трагизма вопросил Дмитрий.
- Эти двое нас всех переживут, - безрадостно протянула Наталья Романовна. - Но для меня они умерли. С мужем я развелась, - неожиданно призналась она, - естественно, с его родителями тоже, у нас нет точек соприкосновения.
- А-а-а, я понял - у вас не было совместных детей, а у дедушки и бабушки не было внуков.
- Вполне возможно, что пригодитесь, вполне возможно, - недолго думая, окрылила мужчину "Макарена", оценивая его ползающим вверх-вниз взглядом. - Вы видите во-о-он ту пару за столиком?
- Лысый с толстушкой?
- Точно. Ставлю вам задачу - вы проникаете в кафе и воруете маленький блокнотик, который лежит на столе рядом со стаканом сока. Это очень важно. Вы меня понимаете? - поиграла бровями румяная особа с горящими зелеными глазами.
Дмитрию всегда нравились зеленоглазки с красно-рыжими волосами, в эта, ну просто, свела с ума. Немного неухоженная и одета, как зря, но это дело поправимое.
- Ради вас я готов на все! - клятвенно заверил он и отправился выполнять задание. Хотел напоследок сорвать поцелуй, но удержался от опрометчивого шага.
Пока Дмитрий устраивался в непосредственной близости от парочки, Натка судорожно звонила своей подруге Катьке Куприян.
- Катька, быстро собирайся и дуй в наше кафе. В "Магнолию".
- С какого перепуга? - зевая, спросила Екатерина Викторовна. - Дай человеку выспаться...
- Много спать вредно! Каждый знает - двадцать лет жизни из шестидесяти человек проводит во сне. Надо с этим как-то бороться.
- Вот и борись. Кумачовый флаг тебе в крепкие руки. А я пока всласть посплю, в кои-то веки детей к матери отправила, мужа - командировку.
- Так ты свободна, как ветер? - заискивающе поинтересовалась подруга. Не дождавшись ответа - в трубке слышались одни кряхтения и зевания с хрустом челюсти и протяжным "а-ха-хах" - потребовала, - быстро собирайся и дуй в кафе!
- С какого..
- С такого! Там девицу отравили. Покрутись в кафе, узнай новости.
- А ты где?
- Я иду по следу... Слежу я.
- За кем?
- За одним лысым субъектом, который после отравления той девицы сразу смылся. Никто не смылся, а он смылся. Никто не заметил, одна я.
- И чего тебе дома не сидится, - укорила подругу Катерина. Но в голосе не было прежней отстраненности. - Хорошо, я сейчас...
- Не сейчас, а сию минуту.
- Хорошо, сию минуту. Вот привязалась...
Дав очередное задание очередному помощнику, самовыдвиженка в начальники опять сгруппировалась возле стены кафе, краем глаза подглядывая внутрь. Очень надеялась, что прохожие не примут ее за городскую сумасшедшую или попрошайку. Зря надеялась.
- И не стыдно тебе? - раздался сзади осуждающий женской голос. - Молодая, здоровая, а работать не хочешь. Неужели лучше побираться?
- Отвали, - грубо отреагировала Алешечкина.
- Я тебе помочь хочу, дурочка.
- Мне твоя помощь не нужна, - процедила она сквозь зубы, - я на работе. Работа у меня такая.
- Сыщик? Частный?
- Общественный, - хмыкнула Натка. - И давай, давай, двигай отсюда, ты мне операцию сорвешь.
- Я когда-то дружинницей была, могу помочь, - предложила незнакомка.
В это самое время Дмитрий, он же Митя, поднялся с ненасиженного места и двинулся мимо стола Лысого и Пышки. Пышка прикрыла рукой блокнот, за которым охотился добровольный помощник. Как почувствовала, что блокнот могут умыкнуть. Помощник зашел за спину Пышки, уставился на начальницу, маячившую за стеклом, и развел руками. Его действия не остались без внимания Лысого, с которым Наталья пересеклась в кафе "Магнолия". Лысый тут же повернул голову, Натка успела отскочить и въехала в мягкое тело женщины, бывшей дружинницы.
- Быстро встаньте на мое место и помашите рукой, - приказала она шипящим голосом.
Без дополнительных вопросов дружинница заглянула в кафе, заулыбалась и призывно помахала рукой. Алешечкина согнулась в три погибели и в таком весьма неудобном положении переместилась в другое укрытие, на противоположную часть стены возле большого окна. Украдкой заглянула в кафе. Лысый внимательно изучал светящуюся счастьем женщину, которая призывно махала рукой. Естественно, ему захотелось узнать, кому адресованы и улыбка, и взмахи. Его указательный палец-сарделька уткнулся в грудь, на лице застыло вопросительное ожидание.
- Да, я к вам обращаюсь, - вслух произнесла женщина, ожесточенно кивая при этом.
- Вы что, с ума сошли? - возмутилась Наталья Алешечкина. - Не к Лысому обращайтесь, а к Бородатому! Неужели не ясно?!
- Не к Лысому? - скривив в ее сторону рот, удивилась дружинница.
Она по-прежнему продолжала улыбаться и зазывно махать рукой. Другой рукой повесила на плечо сумку, освободила руку для дальнейших действий. А действия были следующие. Она выписала двумя указательными пальцами в воздухе сердечко и послала в никуда воздушный поцелуй. Лысый привычно указал на себя, его примеру последовал Бородач. Дама за стеклом ему сразу понравилась. Ему всегда импонировали инициативные особы.
Пальчик дружинницы сместился ниже, где-то на уровне сидящего за столом Лысого. Палец попытался просверлить в стекле отверстие, после чего кокетливо погрозил. Лысый вздернул и опустил плечи - якобы не понял, чем заслужил такое порицание. Не подумал, что дама за окном намекает на то, что выписанные сердечки, улыбка и призывы обращены другому мужчине. Другой мужчина принял легко расшифрованные намеки на свой счет. В Лысом увидел соперника. В связи с чем, прихватил его за шиворот и поволок в сторону выхода из кафе. Пышка подлетела к бородачу и врезала ему сумкой по хребту. Бородач отодвинул заступницу в сторону, надо признать, отодвинул невежливо, ее спутник решил заступиться за даму, завязалась потасовка, отягощенная кудахтаньем Пышки и несмелыми выкриками официанта. Пока никто из враждующих сторон не обращал внимания на окно, Наталья смело перебежала к Дружиннице и затолкала ее в кафе, приказав всеми правдами и неправдами увести Бородача. Имевшая навыки по усмирению враждующих сторон Дружинница отважно втиснулась в гущу событий, отпихнула от Бородача Лысого, Лысый наехал на Пышку, кудахтающую и путающуюся под ногами. Оба - и Лысый и Пышка - завалились на пол. Дружинница схватила за руку Бородача, который не сильно упирался, и потащила его на улицу. Они встали перед грозной начальницей навытяжку и с подобострастным молчанием уставились на нее. Начальница боялась, что Лысый побежит вслед неприятелю и заметит ее при раздаче "благодарностей", поэтому приказала следовать за ней. Помощники беспрекословно подчинились. Натка не нашла ничего лучшего, как завести обоих помощников в близлежащий магазин. В предбаннике объяснила, что в их услугах больше не нуждается, и пожелала приятно провести время. Бородач осмыслил ее слова, перевел взгляд на даму и представился:
- Митя.
- Эмма, - проворковала та.
- Митя, Эмма, улепетывайте отсюда поскорее, пока вы мне окончательно не провалили операцию.
- Но ты обращайся, если что, - на ходу бросила дружинница по имени Эмма, и утянула за собой Митю-бородача.
Наталья осмотрелась. Магазин напомнил ей советские магазины из детства. За старинными дубовыми прилавками скучали продавщицы, тихо переговариваясь друг с другом. В одном отделе замешкалась покупательница ситца на метраж, перед другим прилавком стояла молодая девушка, проникновенно вдыхая ароматы парфюма. В этом отделе торговали "духами на разлив". Покупатель мог выбрать понравившийся парфюм и приобрести его в таре любой емкости и любого вида. Натка заинтересовалась другой продукцией старорежимного магазина. Ее привлекли парики. Едва она оказалась у прилавка, продавщица предупредила:
- Примерка сто пятьдесят рублей.
- Да, ладно, - не поверила Алешечкина.
- А что вас удивляет? - нахмурилась женщина с шикарной шевелюрой волос шоколадного цвета.
- И это тоже парик? - спросила Наталья, кивая на шоколадную гриву.
Брешет, как чешет, - решила Алешечкина. - Не понятно, зачем.
- Покупаю без примерки! - огласила она весь магазин, причем почувствовала себя оратором на большой площади, запруженной народом.
Громкий голос отразился от всех стен, слился воедино в эпицентре, где находилась любительница ароматов. Как оказалось, она была натурой ранимой и впечатлительной - исполнила танец трусихи, которая пытается сбросить ползущего по ней паука без помощи рук, начала извиваться всем телом, жаль надолго ее не хватило. Через плечо одарила возмущенным взглядом покусительницу ее вдохновенного спокойствия, и продолжила прерванное занятие. А старушка с отрезом ситца суетливо спрятала покупку в бездонную сумку, и, проходя мимо, обозвала крикливую женщину "чумачечей".
Сумасшедшей Алешечкину никто не называл. Она примерила на себя неожиданно данное ей прозвище и порадовалась - все же лучше, чем никакая.
Вывалив за парик немалую сумму, Натка перед зеркалом нацепила его на голову и превратилась в жгучую брюнетку.
- Надо лицо подмалевать, - высказала свои соображения продавщица. - Для таких волос вы очень бледная, хотелось бы поярче.
- Я выбежала из дома без косметики, - призналась Алешечкина и густо покраснела. Она никогда не красилась, могла только слегка провести по губам почти бесцветным блеском.
- В чем проблема, хмыкнула продавщица. - Можете все купить в отделе "Парфюмерии".
В отделе "Парфюмерии" наизготовку уже стояла ее коллега, накрест сложив ладони на прилавке.
Когда все продавцы и девица с духами сообразили, что перед ними полный профан в мейкапе, то начали дружно давать советы. Преуспела покупательница, которая давеча исполняла танец трусихи. Она не только помогла выбрать косметику, но и нанесла макияж, что называется, "не отходя от кассы". Натка вновь изучила свое отражение в зеркале и не узнала себя.
Намейкапилась, - подумала она, вспомнив излюбленное слово Екатерины Куприян, ближайшей подруги.
Смущало платье - черное платье-халат макси, которое в купе с волосами создавало эффект гадалки-авантюристки, мечущейся по улицам города для решения своих материальных затруднений. Превращаться в нечто близкое к уличной гадалке-приставале женщина боялась - еще в полицию загребут. Пробежала глазами по прилавкам, но отдела одежды не нашла.
- Хочу разыграть одного знакомого, - неожиданно призналась она. - В этом платье он меня сегодня видел, надо бы... что-то... придумать.
- Можно превратиться в индианку, - сообразила с выгодой для себя продавщица тканей. - Идите-ка сюда, мы сделаем вам замечательное сари.
- Вы замужем? - подобралась визажист-любитель.
- Д... да, - с легким заиканием ответила Наталья. О своей личной жизни она, вообще, не любила распространяться, а в компании незнакомых людей, тем более. Сразу пожалела, когда разоткровенничалась в Митей-бородачом. Бдительность потеряла.
- Раз вы замужем, надо нарисовать на лбу бинди. Или третий глаз. Так называют цветную точку на середине лба. А волосы мы уберем в пучок. Согласны?
- Делайте, что хотите, я на все согласна.
- Здорово, - восхитилась девушка...
Через двадцать минут из дверей магазина вышла настоящая индианка с русским именем Наталья. Но она никому не собиралась называть свое имя, она собиралась войти в кафе и обнаружить там прежнюю идиллию между Лысым и Пышкой. Запоздало испугалась, что парочка могла давно уйти. Или они покинули заведение по очереди, с небольшим перерывом. А после этого в кафе появился еще один женский труп, который, на первый взгляд, не имел отношения к мирно переписывающейся парочке. Этого Алешечкина боялась больше всего.
Натке повезло: Лысый и его верная спутница по-прежнему сидели за столиком.
Называется, хотела стать невидимкой, - с усмешкой подумала Алешечкина, когда все посетители кафе, включая сладкую парочку, обратили на нее свои взоры. - Мечты начинают сбываться - я стала центром внимания.
Официант подлетел к ней и спросил:
- Вы говорите -по-русски?
- Очень плохо, - ужасно коверкая слова, призналась "индианка". - Но я умею читать. Я читаю лучше, чем говорю. - Зачем-то начала грассировать, как будто была уроженкой Парижа.
- Пожалуйста, наше меню, - изогнувшись в поклоне, предложил официант.
- Мерси боку, - обронила она.
Надо было поблагодарить по-английски, - подумала Натка без малейшего осуждения. - Кажется, Индия была колонией Англии... Но на аглицком там разве говорят? На аглицком сейчас все говорят. Кроме меня. Учила в школе немецкий, так и не доучила. И чего меня на Францию потянуло? Неужели трудно было сказать: "Сенкью вери матч"?! Ладно, проехали. Посмотрим, что дальше будет...
Лысый забыл о своей Пышке и уставился на "индианку". Как показалось самой "индианке", уставился с напряженной задумчивостью - копался в памяти, пытаясь вспомнить, где видел эту особу. Особу не узнала бы собственная мать, чего уж говорить о мужчине, с которым ее свела судьба в кафе "Магнолия" при трагических обстоятельствах, которые он сам, что вероятно, и организовал.
Алешечкина так требовательно и со вкусом изучала меню, словно ей предстояла сдача ответственного экзамена - по памяти перечислить все имеющиеся в меню блюда. Естественно, исподтишка наблюдала за сладкой парочкой. Пышке не импонировала переменчивость Лысого, она попыталась напомнить о себе. Передвинула стул поближе к спутнику и положила свою ладонь на его руку, безвольно лежащую на столе. Лысый расцвел в улыбке, будто узнал о выигрыше в лотерею. Выигрыш не абы какой, достоин лишь улыбки, не прыжков и радостных воплей. Блокнот остался лежать на прежнем месте.
Пока Натка размышляла, как его стащить, дама, читающая чужие мысли, взялась за свою ценность и что-то написала. Мужчина прочел и расправил плечи - загордился орел!
Странно, почему они не общаются? - подумала Наталья Романовна и предположила, - наверное, эта тетка глухонемая.
В эту минуту у Натки в сумке разорвался призывным требованием мобильник. Пышка сразу отреагировала.
Не глухонемая, - решила Алешечкина, окончательно запутавшаяся в сложных отношениях мужчины и женщины, оба отдавали предпочтение переписке. - Думаю, они бояться, что их подслушают. Как же слямзить блокнот?
Мобильник продолжал разрываться. Натка нехотя достала его из сумки. Некстати звонила Куприян. Не успела Натка ничего сказать, как Куприян набросилась на нее.
- Я не пойму - мне одной всё это надо?! Просила сходить, разведать, а сама шляешься неизвестно где и на звонки не отвечаешь!
- Извините, кто это говорит? - с явным латышским акцентом поинтересовалась "индианка".
- Очень смешно, - опешила Катя. - Ты где?
- С вами говорит... Индира Муанди, - тщательно выговорила Алешечкина. Кроме Индиры Ганди ей на ум никто не пришел. Еще хорошо, что фамилию чуть изменила.
- Соловей, ты с утра уже накатила? На тебя это непохоже.
- А ви есть мой... гид? Я вас жду в бистро... Как называется это бистро? - нагло обратилась она к Лысому. Тот невежливо отвернулся.
- "Незабудка", - подсказала Пышка.
Точно не глухонемая, - утвердилась в своих прежних умозаключениях "индианка".
- Бистро называться "Незабудка". Ви меня узнаете... ноу проблем. Я же из страны Индиры Ганди.
Переставшая удивляться чему-либо Куприян почти шепотом спросила:
- Это далеко от "Магнолии"?
- Найн, пьять минутов.
- Сейчас буду...
Появившаяся в кафе "Незабудка" милюзга Куприян даже на цыпочки привстала от удивления. Она была обута в привычные кроссовки, балетная "постановка" удалась на славу, но исполнительница едва не завалилась на колени. Удержалась и с осторожностью приблизилась к столику, за которым восседала "индианка", решившая по случаю накатить мартини, но не успела реализовать желаемое.
- Добрый день, уважаемая Индира! - поприветствовала Екатерина Викторовна, сложила вместе ладони, приткнула их ко лбу и поклонилась. Так делали в индийском кино. Последний раз Катька смотрела эти танцы-мансы-песни в далеком детстве, но запомнила кое-что.
- Нелло, - протянула Индира. - А как вас кли... зовут? - Последнее слово она произнесла на чистом русском, от испуга - чуть не спросила "как вас кличут?" Так говорила ее прабабушка Махора. При чем здесь прабабушка Махора? Она обожала Раджа Капура, вот при чем.
- Хватить пить, - шепотом призвала к порядку Куприян, присаживаясь за стол.
- Еще не начала, - также шепотом доложила Натка, прикрывая ладонью рот. - Потом мне всё расскажешь о событиях в "Магнолии", а сейчас я хочу, чтобы ты стырила блокнот, который лежит во-он на том столе. Где сидят толстая тетка и лысый мужик.
- Их хайсе Виолетта Львовна, - от неожиданности ляпнула Куприян. Она тоже учила в школе немецкий язык, и тоже не преуспела. Виолеттой Львовной звали учительницу по немецкому. Екатерина всегда любила математику, но стала экономистом-теоретиком, даже кандидатскую защитила. С перерывом на рождение близнецов преподавала экономическую теорию в техническом университете. Благодаря маленькому росту и необычайной подвижности выглядела ровесницей своих студентов.
- Что ты несешь, придурашка? - прошипела Натка, прикрываясь ладонью.
- А ты не предлагай мне воровать, - отфутболила ее подруга. Взялась за конусообразный фужер с мартини и залпом его осушила. Лысый смотрел на нее во все глаза. Сказано - бабник. - Жара сегодня, ужас! - доложила всему честному собранию экономистка и принялась обмахивать кожаной папкой с меню.
- Что будете заказывать? - вежливо спросил подскочивший официант.
- Еще два мартини. Один для меня, один для... Виолетты Львовны, - попросила сразу окосевшая Куприян и указала на "индианку". Особенность моментального "окосения" Катьки после легкого пригубления алкогольного напитка любой градусности Наталье была хорошо известна. В связи с этой особенностью Катерина почти не употребляла спиртного, только в редких случаях и в тесной компании, которая ее не осудит за неадекватное поведение.
- Извините, но мы ничего не будем заказывать, нам уже пора идти, - проворковала "индианка", которую неожиданно переименовали в Виолетту Львовну, при этом она безбожно коверкала великий и могучий. - Виолетта Львовна, ви обещали бить моим гидом, - напомнила она, усилив давление на имя и фамилию, чтобы "гид" поняла свою ошибку.
Виолетта Львовна, на же "гид", приклеилась к стулу и уходить не собиралась. Вообще, не обратила внимания на слова Алешечкиной "в гриме". Хотя, кое-что уловила.
- Я не хочу никого бить! - заявила она. - Ты, Индира, даешь нереальные планы, вот что я тебе скажу, моя дорогая... И, вообще, хватит меня терроризировать, - совершенно усталым голосом попросила Куприян. Подперла двумя кулачками подбородок и уставилась на соседний стол, за которым сидела сладкая парочка, невольно слушающая диалог "индианки" и "гида". Вниманием "гида" завладел блокнот, который вертела в руках Пышка.
- Нам пора, - четко выговорила "индианка". Она боялась, что скоро наступит следующий этап опьянения, и подруга начнет куролесить. После куролесения начнет засыпать. Миновать куролесение и сразу перейти к засыпанию не удастся, Натка проверяла.
- И чего ты ко мне привязалась, - отмахнулась от нее Куприян. - Лучше давай, станцуй что-нибудь эдакое, индийское.
- Здэсь не танцуют, - с дурацкой улыбкой на устах, отреагировала Наталья, переходя на кавказский акцент.
- Просим, просим, - заверещала Пышка и захлопала в ладоши. Блокнот она оставила в покое.
Полупьяная Катя подмигнула подруге, выразительно на нее посмотрела и доходчиво намекнула:
- Пока одни будут танцевать, другие буду заниматься делом!
- Без музыки нэ танцую, - выкрутилась Натка, наплевав на общее дело. Лысый поглядывал на нее настороженно. Что-то заподозрил, - решила она.
- Музыку в студию! - потребовала кандидат экономических наук.
- Я администратор этого заведения, - сообщила она без прикрас. Этим не ограничилась. - Я обожаю всё индийское! - Женщина мечтательно подняла глаза долу и томным голосом поставила в известность всех посетителей, - у меня есть диск с индийскими напевами, я на выставке купила. По весне у нас в городе была выставка, вы, случайно, не принимали участие? - обратилась она к "индианке".
- Я... русский...плохо. Не всё понимайт.
- Какая разница, были или не были, - выразила непонятный восторг администратор "Незабудки".
- Тетя, неси свой диск, душа требует танцев, - вставила свое веское слово Катерина, гипнотизируя блокнот.
- Просим, просим, - подхватила Пышка и опять захлопала в ладоши.
- Катька, тебе не жить, - сдавленным шепотом предупредила подругу Наталья Романовна, прикрывая голову постоянно съезжающей с нее тканью российского производства. Только сейчас она заметила, что на ситце изображены многочисленные лыжники, на груди которых написано "СССР". Оставалось надеяться, что у Лысого и его спутницы близорукость.
Пока администратор бегала за своим диском с индийскими напевами, Пышка продолжала хлопать в ладоши и "просить". Наталья мысленно пожелал ей поправиться еще на двадцать килограммов. Лысый источал благожелательность, которая была направлена, и это хорошо, на свою спутницу: тянулся к ней бокалом, наполненным белым вином. Пришлось той взяться за свой бокал и прозвенеть стеклом.
Остальные, немногочисленные, посетители кафе - двое молодых людей с пивом, бабушка с минералкой и внуком, который усердно клевал мороженое из креманки - не оставили "индианку"-ломаку без внимания. Молодые люди посматривали на нее с усталым пренебрежением, бабушка - с напуганным ожиданием - неизвестно, что вытворит особа, которая перед этим, как ей показалось, немного выпила, а здесь ребенок. Ребенок косился, морщил нос, а в промежутке между мороженым сводил глаза в кучу, показывал язык - кривлялся. Бабушка его кривляний не замечала, ей было, кого замечать, причем Алешечкина в сари стояла на втором месте. На первое взгромоздился господин Лысый. Бабушка была еще ого-го, и, видимо, была одинокой и уставшей от домашних хлопот, любое развлечение пошло бы ей на пользу, послужило воскрешающим допингом, тормозом для жизни, катящейся с горы без препятствий.
Внуку надоело мороженое и надоело ждать продолжения банкета. Он вылез из-за стола и объявил:
- Данила Стразе. Лезгинка. - Закинул руки в одну сторону, затопал на месте и громко запел, - дайте-дайте мне кинжал, дайте-дайте финку, я поеду в Дагестан, танцевать лезгинку... - И так три раза. Руки переезжали то в одну сторону, то в другую, подскоки становились все выше.
- Танцы народов мира, - констатировала Куприян, когда мальчик угомонился и занял свое место, но перед этим отвесил глубокий поклон в ответ на рукоплескания все той же Пышки. Но Катя все-таки решила кое-что уточнить, - ребенок, а скажи-ка тете, кто такой Данила в стразах?
- Данила это я, Стразе - моя фамилия, - с обидой ответил юный танцор и со злостью отодвинул от себя пустую креманку. - Еще хочу! - потребовал он у бабушки.
Пока центр внимания переметнулся на столик с бабушкой и внуком, Натка прошипела:
- Куприяшка, пошли отсюда.
- Э, нет. Раз ты сорвала меня с любимого дивана, я доведу начатое дело до конца.
Очень некстати появилась администраторша, безумно осчастливленная неофициальным визитом в "Незабудку" настоящей индианки. В руках женщины покачивался музыкальный диск, приобретенный на индийской выставке.
- Еле-еле нашла, - сообщила она всем присутствующим.
Молодые парни опрокинули в себя остатки пива и поспешили ретироваться. Бабушка с внуком остались, хотели стать зрителями и одновременно свидетелями падения-разоблачения "индианки". Последнее ворвалось в голову все той же "индианки", судорожно вспоминающей индийские выкрутасы в фильмах. Администраторша вставила диск с допотопный музыкальный центр, кафе взорвалось умильным индийским пением с музыкальным сопровождением.
- Отлично! - перекричала пение с музыкой Екатерина Викторовна Куприян и указала рукой, куда надо выйти "индианке", чтобы исполнить свой невероятный по красоте танец.
"Индианка" нервно вспоминала школьное время, именно пятый класс, когда она два месяца посещала танцевальный кружок, где они разучивали народные танцы. За те два месяца ей надоело быть полуконем-полунаездником, гарцующим под песню "Полюшко-поле". Вдолбленные в голову "па" в данный момент не пригодились. Между тем музыка лилась, народ призывно аплодировал, подключилась и бабушка. Внук ухмылялся - был уверен, что "индианка" не превзойдет его виртуозно-азартный танец под тра-ля-ля.
Алешечкина вышла в центр, куда ей указала "добрая" подруга, приложила руку ко лбу - сделала козырек, игриво взглянула на Лысого - на единственного мужчину в немногочисленной компании (строить глазки женщинам считала неэтичным), завиляла бедрами и принялась изображать затвор сплит-системы в режиме "опахала" - опускала и поднимала "козырек". Екатерина Викторовна создала руками встречный вихревой поток - намекнула, что неплохо бы разнообразить танцульки и включить скорость. Сообразительная Алешечкина, она же индианка поневоле, поставила руки на уровне плеч и стала изображать невольницу, которая пытается освободиться от пут. Со стороны казалось, что она крутит несколько невидимых обручей. Катька снова проделала волнение руками, танец перешел на другой, более сложный уровень. Натка приложила кисть руки в форме бадминтонового воланчика к плечу, другую руку установила на талию и принялась перемещаться вокруг своей оси, центром служил правый бок. Левая рука с "воланчиком" проделывала круговые движения, способствующие развитию шейно-плечевого пояса. Чтобы танец не походил на утреннюю зарядку, Натка двигала головой влево-вправо, стреляла глаза в никуда и слегка наклоняла торс к центру вращения.
Зрители рукоплескали, "индианка" вошла в раж. Следующим этапом стало нечто похожее на танец-яблочко с элементами эротизма. Она "тянула канат" не прямо-резво, как в танце "яблочко", а с круговыми добавками, будто плела из каната косу. При этом приседала и вертела попой. И без того огромные глаза Куприян цвета перезрелой сливы округлились до невероятных размеров, на смуглом лице отчетливо проявился неприсущий ей румянец стыда. Катька даже слегка отрезвела.
Наталья призывно на нее смотрела, время от времени переводя взгляд на стол, за которым сидели Лысый и Пышка. Затеяли-то танцы-мансы с одной целью - увести со стола блокнот с перепиской.
Екатерина очнулась, исподтишка взглянула на соседний стол, поднялась с места, неустанно хлопая в ладоши в такт зажигательного индийского танца, и стала медленно перемещаться в нужном направлении. Будто бы хотела присоединиться к "индианке", но двинулась не кратчайшим путем. Без труда умыкнула блокнот с чужого стола, схватила подругу под руку и заставила совершить поклон.
- На этом наше выступление закончено! - огласила свое решение Куприян, перекричав громкую музыку. - Благодарю за внимание.
- Нечего присваивать себе мой триумф, - обронила Алешечкина, беспрерывно кланяясь перед восторженной публикой.
Особенно неистовствовала администраторша, которая во время исполнения танца не только подпевала и жеманно крутила своим тазом, но и зачем-то стучала себе по плечам замком из кистей рук, как в старые добрые времена диско.
Данила Стразе угрюмо взирал на более успешную соперницу.
Подруги расплатились и выбежали из кафе "Незабудка", откуда их проводили нескончаемыми аплодисментами...
- Всё получилось? - спросила запыхавшаяся Алешечкина у подруги. Она так увлеклась танцем, что упустила момент кражи чужого имущества.