Самым близким моим другом был Митя Жаворонков, он достался мне по наследству от моей подруги, которая вышла замуж за моего первого мужа.
Обо всем по порядку, а не так сумбурно, как я привыкла.
Все сказки начинаются одинаково: жили-были или в одном царстве, в одном государстве, или у отца было три сына.
Повествование о моем житье-бытье можно начать словами: у одной женщины было три брака... И это не предел. Я надеюсь.
С первым мужем - Гришей Фурманом - мы вместе учились в академии искусств. На последнем курсе поженились. Я было для него квочкой-наседкой. Постоянно его вылизывала, угождала, а он принимал всё, как должное. Не указывал на недостатки, но и похвалами не разбрасывался. Мы часто философствовали на тему "Брак и семья в современных условиях", не переходя на личности. Каждому было ясно, какие требования я предъявляю к мужчине, и какие требование предъявляет Гриша к женщине. Оказалось, что мы оба этим требованиям не удовлетворяем, а меняться и подстраиваться не собираемся. Устав от дебатов, и не придя к консенсусу, мы расстались после двух лет совместного проживания. Инициатором была я. Собрав нехитрые пожитки, перебралась на съемную квартиру. Покантовалась там некоторое время, а затем Фурман предложил мне вернуться. Я сразу ответила отказом, но он всё объяснил, мягко оборвав на полуслове мой возбужденный монолог. Он, вообще, был мягким, спокойным и сдержанным человеком, в отличие от меня - женщины-бури, у которой язык опережает мысль. Григорий решил перебраться на историческую Родину, пригласив к себе в компанию мою близкую подругу Эллу Мейбель - необыкновенную красавицу, жгучую брюнетку с огромными глазами, длинными стройными ногами, и ростом не моему чета. Неважно, что Фурман доставал ей до уха, любовь разнице в росте не помеха. Обидно другое - Элка бросила своего мужа Митю Жаворонкова, вернув себе девичью фамилию.
С Мейбель мы познакомились на вокзале, когда я приехала поступать в академию искусств, а она мечтала стать экономистом. И это с такой-то внешностью! Наши мечты сбылись. Мы не потерялись на просторах крупного мегаполиса. Вышли замуж в один год и продолжили дружить семьями. Я считала Жаворонковых счастливой парой. Наверное, они так же думали о нас с Гришкой.
После развода я погрузилась в себя, ограничив общение с друзьями. Элка продолжала названивать, о чем-то щебетала, но я не вслушивалась. Может быть, она и поделилась новостью о ближайшем замужестве, не называя имени будущего супруга, решившего заменить бедного Митьку, да я пропустила всё мимо ушей. Во время переживаний со мной подобное часто происходит. Или я погружаюсь в собственные бессрочные размышления, или несу околесицу, тем самым срабатывает защитная реакция организма, или сочетаю в себе и первое и второе. Как в случае с гражданином Родионовым, который нанес мне визит и скрылся без объяснений.
Первое, о чем я подумала, когда узнала о новом союзе, была мысль о Дмитрии: как он это переживет? И чего скрывать - про себя любимую так же не забыла, мне стало обидно, червячок ревности проснулся, пошевелился и временно затих. В мои планы не входило воссоединение с бывшим мужем, никаких надежд я не питала, но сознавать, что Гришка с Элкой могли сблизиться давно, еще во время нашего с ним брака, и беззастенчиво крутить любовь за моей спиной и спиной Митюшки, было очень не приятно. Даже горько. Одно дело, когда понимаешь, что ты разлюбил свою вторую половину, а другое дело, когда эта половина тебя опередила. Но пока не признается ни в измене, ни в том, что любовь давно ушла, и выжидает. Почему-то не предлагает развестись. Ждет твоего шага, который обязательно последует, если создать определенные для этого условия. Я проанализировала два года семейной жизни, никаких подводный камней, заложенных Фурманом, не выискала и немного успокоилась. Значит, они сошлись после нашего развода. Тот факт, что они, вообще, сошлись, меня не коробил. Если ни Мейбель, то другая женщина заняла бы мое место. Рано или поздно. Григорий - не одиночка, ему нужна семья, настоящая семья, правильная семья, полноценная семья. И моя подруга способна на жертвы. Я на это не способна. К мнению супруга прислушиваюсь, иногда спорю, иногда - нет, но поступаю по-своему. Меня можно попросить о чем-то, причем так, чтобы мне предоставили право выбора: если не сейчас, то позже. Когда у меня есть желание, я сверну горы. Если желания нет, то исполнение затянется на неделю, если, вообще, будет результат. Я не вредина-зловредила, я - свободолюбивый человек, не выносящий угнетения. А запихивание в рамки - это для меня угнетение личности. Сделай то, подай это, сходи туда, не знаю куда. Это в начале семейной жизни я пытаюсь избавиться от своих принципов - стараюсь перевоспитываться, - но потом быстро устаю, желание пропадает по неизвестной причине. Наверное, я эгоистка. Или не эгоистка, а во всем виновато мое запоздавшее пробуждение: я понимаю, что очередной муж меня не вдохновляет на патриотические подвиги, происходит сбой в процессе перевоспитания. Патриотические подвиги совершают ради любимых, не важно, какое слово идет после слова "любимых": Родина, мать, муж, жена и т.д. Ключевое слово - любимый, любимая... Любовь - это основание всего.
Но вернемся к отношениям Мейбель и Фурмана.
Естественно, после предложения Григория переехать в его квартиру и сбивчивых объяснений, кто является новой пассией, я не сдержалась и провела допрос на предмет завязывания их отношений. Сначала поинтересовалась у Фурмана, потом у Эллы, желая найти расхождения в даче показаний. Расхождений не было. Оказывается, Фурман как-то занемог, не стал меня беспокоить и обратился за помощью к моей подруге. Подруга явилась на зов, провела нужные мероприятия по оздоровления ослабленного мужского организма, оставшегося без женской заботы. Надо признать, что Гриша обладал бытовым кретинизмом, вообще, ничего не мог делать по дому. Не знал, где что лежит, как открывается холодильник, как функционирует стиральная машинка, не говоря уже о приготовлении пищи. Пусть я не эталон в вопросах ведения домашнего хозяйства, но по сравнению с Григорием - дилетантом в двадцать четвертой степени - я могу считаться профи.
Покидая навсегда квартиру Фурмана, я написала длинную инструкцию, надеюсь доходчивую, но ошибалась. Или он ее плохо проштудировал, или куда-то положил, чтобы при случае ею воспользоваться, и забыл, куда. Приготовление пищи за дополнительную плату взяла на себя одинокая соседка, живущая этажом выше. По неизвестной причине Фурман вскоре от ее услуг отказался. Могу предположить, что дама бальзаковского возраста была навязчивой и возомнила невесть что. Не исключаю и другой вариант: бывший супруг хотел заманить к себе Эллу. Раньше я не замечала, чтобы он оказывает ей особые знаки внимания, но люди меняются, тем более оставшись в одиночестве. В общем, Эллочка пришла раз, другой, третий, а потом поняла, что не может жить без Григория. Недолго боролась со своим внезапно нагрянувшим чувством, а потом сдалась. Дебаты о семье и браке они не вели, сразу пришли к общему мнению, оформили соответствующие документы и отбыли в Израиль, где сына давно ждали состарившиеся родители, чей отъезд пришелся на начало девяностых годов прошлого столетия. Я никогда не спрашивала Гришу, почему он отказался тогда уехать вместе с ними, вообще, не заводила разговор на эту тему, но в гости к свекрови и свекру ездила с удовольствием. Они замечательные люди, и их сын - замечательный человек, просто ему не повезло с первой женой. Надеюсь, повезет со второй.
Таким образом, в наследство от Фурмана мне досталась однокомнатная квартира.
Через некоторое время я познакомилась с парнем. Он представился Игнатием Сипегиным. Это после я узнала, что он такой же Игнатий, как я Елена Образцова. Самый обычный Игнат, самый обычный водитель на машине скорой помощи, а не доктор, способный вылечить от всех болезней. Я простила ему ложь, потому что полюбила его. Думала, что полюбила. Когда любят, не замечают недостатки, или не концентрируются на них. Я концентрировалась и раздражалась. Он тоже постоянно указывал мне на недочеты в поведении, в уходе за собой и так далее. Перечислять всё не желаю. До сих пор бешусь, когда вспоминаю наш брак, продлившийся чуть менее первого, а точнее - один год одиннадцать месяцев и шестнадцать дней. Больше я не выдержала, в итоге указала Игнашке на дверь, обозвав его самовлюбленным павианом, а он меня в ответ - мартышкой. Согласитесь, я была более изысканна в выражениях.
Игнат вернулся в общежитие. Не знаю, остался ли он там надолго или нашел женский идеал, отвечающий его повышенным требованиям. Вместе с Сапегиным ушли мои комплексы, появившиеся во втором браке.
Я умница, красавица, я по-прежнему открыта для новых отношений с мужчинами. Не все мужчины унижают женщин, они любят нас такими, какие мы есть. Если любят.
И случилось чудо! Мой третий муж полюбил меня без внешних прикрас, когда я лежала в больнице после удаления аппендицита.
Нас в палате было двое: я и Изольда Христофоровна - эксцентричная особа, позабывшая о своем возрасте. В ту пору мне было тридцать, а Изольде пятьдесят четыре, но выглядели мы, как младшая и старшая сестра. Постоянный позитивный настрой, с которым она в обнимку шагала по жизни, благодушное отношение к окружающим сбавляли ей возраст. Она обожала всех и вся. И ее обожали все, особенно сын и муж. Поначалу я приняла мужа за ее отца, а сына - за брата. Оба были физиками, погрузились в науку настолько, что жене и матери с ее буйной энергией едва хватало сил, чтобы на короткое время выдернуть их на поверхность реальной жизни. Однажды она выдернула на поверхность сына и познакомила со мной. Вскоре сын Изольды Христофоровны - Феликс - стал моим третьим мужем. До сих пор не понимаю, как женщина с тонким вкусом могла назвать сына Феликсом, заранее зная, какое отчество к нему прилепиться и какую фамилию он будет носить?! Феликс Геннадьевич Алиферук. Язык сломаешь, пока выговоришь. Наверное, она пророчила ему славное будущее, и этим всё объясняется.
Алиферучкой я не стала: мужья приходят и уходят, а девичья фамилия остается. Изольда мне призналась, что ее девичья фамилия была Хвостова, значит, отца звали Христофор Хвостов. А она была Изольдой Христофоровной Хвостовой. Хи-хи. Дама с чувством юмора в восемнадцать лет нашла себе мужа с подходящей, как она считала фамилией, и выскочила за него замуж, пренебрегая желанием родителей, которые мечтали о высшем образовании для дочери. Их желания не совпали. В девятнадцать лет у молодой матери родился обожаемый сыночек Феликс. Жаль, что ограничились одним ребенком, а то у меня нашлась причина для веселья. Интересно, какое бы имечко она выбрала для следующего отпрыска словной фамилии Алиферук? Или для внука, так же продолжателя рода? Но не случилось. Со мной не случилось, но всё еще будет. Жизнь Алиферуков на мне не закончилась.
Кстати, о причинах для веселья. Я всегда их нахожу, особенно стараюсь, когда наваливается депрессия. Именно, смех возвращает мне позитивный настрой.
Думаю, мой неуместный смех явился одной из причин охлаждения ко мне Изольды. Я не дурочка, которая смеется при виде указательного пальца, но часто не могу сдержаться от чужой мимики, неправильно произнесенного слова, отчего угодно, был бы повод, как говорит мой отец. Повод был - Изольда меня постоянно гнобила. Да, еще как гнобила: с милой улыбкой и ласковым голосом. Лучше бы кричала и брызгала слюной. Но нет, улыбалась и сюсюкала. Раздражение росло внутри меня, как опухоль. Чтобы не сорваться в ответ, не сказануть что-нибудь миленькое-ядовитенькое, я сводила всё в шутку и смеялась над своей шуткой, не находя поддержки.
И не только смех выстроил преграду между нами: моя свекровь не была для мужа безропотной прислугой, но решила сделать из меня прислугу для своего обожаемого сына Феликса. Не скрою, мне самой хотелось опекать мужа, поэтому я не спорила. Но со временем я стала замечать, что моё раболепие свекровь не удовлетворяет. Женщина, которая обожает всех, перестала обожать меня. Чем дальше, тем больше обожание заменялось презрительным недовольством. Да, у меня не оттуда растут руки, и я ничего не могу с этим поделать. Наверное, при моем рождении что-то сделали не так. Я не сдержалась и спросила об этом у своей дорогой мамули, которая считала меня идеалом. Впрочем, так считают все любящие родители, именно, любящие. Вопрос был задан тет-а-тет, когда я приехала к родителям на пару дней, мечтая о кратковременной передышке. Мама догадалась, в связи с чем возник вопрос, посмотрела на меня из-под очков, потом и вовсе их сняла, зажала в кулаке одну дужку и сделал один оборот. Я поняла, что она возмущена и прежде чем ответить, решила немного успокоиться, чтобы не наговорить лишнего. Они с отцом всегда утверждали, что примут любой мой выбор. После развода я никогда не слышала укоров на свою неразборчивость, только успокоительные слова. Отец говорил:
- Ничего, дочь, все наладится. Неправда, что умные люди учатся на чужих ошибках, а глупые - на своих. Если человек не делает глупостей, он до конца жизни не поймет, правильно ли он жил? Может, вся его жизнь была большой ошибкой или собственным заблуждением.
А мама с улыбкой заявляла.
- У кого еще есть такая возможность - сравнивать одного зятя с другим?!
После одного поворота очков, дужка которых была зажата в пальцах матери, последовал второй, потом третий. Я с ужасом наблюдала за очковращением, не ожидая ничего хорошего.
- Я сейчас подумала, дорогая моя Лукерья, а не пора ли тебе развестись? Ты итак уже побила рекорд проживания в браке.
- Да? - удивилась я рекорду, а не предложению моей дорогой мамули. Совершив в уме нехитрые математические действия, я сказала, - два с половиной года. - И зачем-то добавила, - мне уже тридцать два... с гаком, Феликсу уже тридцать шесть, а Изольде всего-то пятьдесят семь.
- Это тебе еще, а ей уже, - встрял отец. - Поэтому надо быть мудрее и оставить семью сына в покое.
- Правильно! - поддержала его мать. - Но Изольда никогда не пойдет на это. Поэтому вы так и будет жить как бы вдвоем, а на самом деле втроем, причем она постоянно будет стоять между вами.
- Может, ее отравить? - предложила я с серьезным видом.
Родители переглянулись между собой.
- А ты очень любишь своего мужа? - поинтересовалась мать.
- Не знаю, - передернула я плечами.
- Тогда зачем травить? - спросил отец, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Как он это проделывал всегда - очень заразительно, запрокидываясь назад так, что были видны все его тридцать два зуба в отличном состоянии, и это при всем притом, что к ним не прикладывалась рука стоматолога. Я пошла в отца: зубы - самое главное мое богатство.
- Гы-гы, - начала я и смолкла, ожидая реакции родителей. Ко мне сразу присоединился отец, потом закатилась от смеха мать.
- Смех продлевает жизнь! - заключил наше веселье папа.
Больше к теме третьего развода мы не возвращались. А зачем? Я вернулась в родной город, и перебралась на свою квартиру, сказав на прощанье Изольде, что тратиться на развод не собираюсь. Я знала, что она всё сделает сама. На момент моего ухода Феликс отсутствовал, но я очень надеялась, что он придет ко мне. Если не для уговоров, то, хотя бы, для понимания причины. Но он не пришел. А зачем тратить свое драгоценное время, если мамочка доходчиво объяснила ситуацию? Если перед началом знакомства сына с подходящей кандидатурой, ему была дана установка на любовь к этой кандидатуре, то теперь - на разочарование. Выбор сделала Изольда, она же осознала, что ошиблась и сделала всё, чтобы я ушла по своей воле. Я даже услышала голос несостоявшейся свекрови, которая высказывает сожаление по поводу моего ухода. Не меня выставили из дома, создав для этого все предпосылки, а я ушла сама! Чувствуете разницу? Репутация семьи Алиферук не пострадала.
А я снова страдала, но вида не показывала.
Не знаю, зачем выходила замуж за Феликса Алиферука? Может, хотела посостязаться за первенство с матерью? Но это она считает, что находится у сына на первом месте. На самом деле, на втором, на первом всегда будет обожаемая физика и обожаемые кристаллы, в которых я ни черта не смыслю.
Я согласилась жить жизнью мужа, согласилась быть его прислугой, мечтая получать взамен знаки внимания, на крайний случай, слова благодарности. Но ничего этого не было. Переводчик в лице Изольды перестал выполнять свои функции, а я так и не научилась разговаривать с мужем на одном языке, как не пыталась. Или переводчица переводила не правильно, заметив, что я посягаю на ее место. В общем, в конкурентной борьбе победила Изольда Христофоровна Алиферук.
Возможно, Феликс когда-нибудь женится. Женится на девушке из своего научного круга, которая может поддержать разговор, которая будет слушать с пониманием, а не таращить глаза и думать, как бы улизнуть, чтобы не чувствовать себя круглой дурой, не понимающей простых вещей. Для него простых вещей, а не для женщины, закончившей академию искусств с красным дипломом, это китайская грамота. Но я еще раз повторюсь - я пыталась стать хорошей женой.
Супруги должны говорить на одном языке. Без переводчиков.
Не часто, но случались моменты, когда мы с Гришей разговаривали на одном языке, но не договаривали, обрывали диалог на полуслове, предоставляя друг другу возможность домыслить. Спрашивается, чем это вызвано? А тем, что изображали из себя гениальных "соображал", которые уступчиво предоставляют оппоненту поле для самовыражения. Один самовыражается, другой делает вид, будто бы всё понимает. Увы, не понимает, а спросить боится, чтобы его не посчитали глупцом.
Мне было бы легче сесть за рояль и исполнить произведение, которое отобразить мое настроение. Но о чем скажет моя лирическая музыка физику Алиферуку?
А может, всё объяснялось гораздо проще: мы "съезжали" с якобы общей темы, потому что не чувствовали единства? Не могли понять, чего в нашем браке не хватает? Как в случае с поваром, дегустирующим суп: что-то в нем не так! То ли перца не хватает, то ли соли, то ли забыл положить какой-то ингредиент.
В нашем браке не хватало настоящей любви. Была детская игра в любовь, в дочки-матери. Результат на лицо.
О водителе машины скрой помощи я, вообще, вспоминать не хочу. Наш брак был громаднейшей ошибкой. Два других брака я ошибкой не считаю. Они сделали меня умнее.
Или я, как обычно, заблуждаюсь?..
Но несмотря ни на что, я везучая! Главное, об этом не забывать...
Итогом трех моих браков стали: Митя Жаворонков, небольшая квартира, сомнения в собственной полноценности, гастрит, бессонница и щемящая обида, которую я старалась не показывать и на всех мужчин без разбора не переносить. Но мой характер все три брака никак не изменили.
Хорошо, что у меня был Митя Жаворонков - надежный терпеливый друг, спокойно выносивший мой плач на своей груди, мои взбрыкивания, мое неожиданное веселье, резко сменяющее печаль, называл меня взбалмошной и чмокал в лоб. Он никогда не переходил границ женско-мужской дружбы. Честно говоря, меня это иной раз обижало, иной раз раздражало, а чаще успокаивало. Рядом с ним я могла быть собой, а не квочкой-наседкой, не женщиной с комплексами и не безропотной прислугой, мечущейся между мужем и свекровью.
Так сложилось, что Жаворонков родился и вырос в том же городе, где родилась и выросла я. Но суждено было нам встретиться здесь, причем через Элку Мейбель. О бывшей супруге он вспоминать не любил. И если я передавала ему привет от нее, он как-то скукоживался и затихал, словно старался запихнуть себя в маленькую форму из толстой брони, куда до него не долетит рассказ о жене, пусть и бывшей, которую он продолжал упорно любить. Я об этом знала, но приветы вырывались сами собой. Я же говорю - язык опережает мысль. Взбалмошная, и всё тут.
Лично я на месте Жаворонкова прекратила общение с такой особой, как я. И не потому, что, именно, явилась косвенной причиной его развода с Эллой, когда я имела наглость оставить мужа без женской заботы, просто со мной связаны воспоминания о ней. Но возможно, ему было со мной комфортнее, чем с другими. Я не ворошила прошлое, почти не ворошила, потому что все знала об этом прошлом, не старалась привлечь его интерес. Я была другом...
Зачем себя-то обманывать?!
Я даже изображала из себя великого психолога, взывала отпустить былые обиды и жить настоящим. Кто бы говорил?! Даже такие хохотушки, как я, в тайне страдают, вспоминают прошлую жизнь, представляют, как можно было всё перетасовать, чтобы получился хороший результат...
На сегодняшний день у меня за плечами были не только три брака, но и загадка, связанная со странным посланием. К кому мне было обратиться за советом, как ни к Митьке?
После ухода Арсения Родионова я позвонила другу и коротко сказала трагическим шепотом:
- Надо встретиться.
- Пароль тот же? - тем же тоном спросил юморист, он же человек с весьма приземленной профессией - ветеринар в местном зоопарке.
- Тот же, - подтвердила я, - у меня в волосах будет красная роза, ни с кем меня не спутаете.
- А у меня журнал "Советский экран" за 1983год.
- Где ты его найдешь? - поинтересовалась я, съехав с прежнего "шпионского" тона.
- А это... уже не ваша забота! - высокомерно пресек ненужные "в эфире" разговоры мой приятель.
- Тогда на том же месте, в тот же час?
- Yes, mem!
- Товарищ! - с испугом поправила я.
- Да, товарищ, - с британским акцентом проговорил он...
Я шла по аллеям зоопарка и представляла, что иду по лесу. Сейчас навстречу выскочит заяц-беляк, испугается и пуститься наутек, забрасывая пушистый снег задними лапами. Вдали проскочит лисица в рыжей шубке, брезгливо перебирая лапками. А из-за косогора, тяжело ступая, выберется волк и поозирается по сторонам в поисках добычи...
Первозданная природа это райское место на земле! Хотя, и опасное. А так хочется уехать из грязно-снежного города хотя бы на день! Почувствовать вкус чистой природы, искупаться в примитивном счастье! Побродить-побродить, а потом вернуться и вновь насладиться счастьем в уюте своего дома...
Сегодня выдался на редкость теплый день, больше напоминал осенний октябрь, а никак ни зимний декабрь. Оттепель наступила после затяжных дерзких морозов, нагрянувших в последней декаде ноября. Кто как, я не выносила холодов. И жару тоже не любила, предпочитала комфортную температуру, колеблющуюся около плюс двадцати пяти. И чтобы без ветра! Уверена, моя противоречивая натура восстала бы на второй неделе пребывания в таком эдеме. Я заскучала бы по легким морозам, по ветру-баловнику, по жаркому солнцу, выжигающему татуировки на свободных от одежды участках тела...
Еще издали я увидела Митю. Он сидел на скамейке, щурясь от солнечных лучей, и любовался лебедями, гордо плавающими по озеру овальной формы. Он напоминал заботливого отца, который зорко следит за своими чадами, играющими на детской площадке. Он почувствовал мой взгляд, повернул голову, поднялся и пошел мне навстречу.
- Привет! - с чувством сказала я, прильнув к его груди.
- А пароль?
- Я тебя обожаю!
- И я тебя обожаю!
- Все верно. А где обещанный журнал?
- А где красная роза в волосах?
Я достала из сумки заколку с ужасной красной розой - а-ля пациентка психдиспансера, возомнившая себя испанкой-танцовщицей - и шлепнула себе на голову.
- Ну, как?
- Чудо, как хороша! - восхитился он и вынул из-за пазухи сложенный вдвое журнал.
Я выхватила журнал и очень удивилась, что обещание он сдержал. У меня в руках был журнал "Советский экран" Љ12 за 1983год. На обложке был напечатан портрет актрисы Марины Шиманской, которая играла роль капитана буксира в фильме "Берегите женщин". Я была несовременной, не любила американские боевики, предпочитала старые советские кинофильмы. Они вселяли в меня оптимизм.
- Где ты его нашел?
- Одна наша сотрудница всю жизнь выписывала "Советский экран", и всю жизнь их хранила, как невиданную ценность. Перетащила их из дома на работу и перечитывает в свободное время, утверждает, что с их помощью она возвращается в прошлое. И машины времени не надо.
- Какая прелесть! У каждого свой способ бороться с депрессией, возникшей на почве негатива, вываленного с экрана телевизора.
- Ты не права, Лучок, события бывают разные, не только негативные, среди них проскальзывают позитивные новости.
- Но так незаметно проскальзывают, что не успеваешь на них сосредоточиться. Но всегда есть выбор: если не можешь изменить ситуацию, то измени свое отношение к ней.
- Верно! Ты умница!
- Только ты так считаешь.
- Кто-то думает иначе? Заметь, я не сказал - говорит, выражать словами мнение о тебе в твоем присутствии не каждый решится.
- Мне главное, что я о себе думаю. Надо признать, что мнение о себе я меняю в зависимости от поведения в тех или иных обстоятельствах. - при этом я тяжело вздохнула, намекая, что в теперешних обстоятельствах повела себя не должным образом.
- Не знаю, что произошло, но выглядишь, ты прекрасно, несмотря на этот безвкусный цветок, - усмехнулся он и вынул из моих волос красную розу.
- Можно я возьму на время журнал? - попросила я.
- Можно... Но ты ко мне пришла не за журналом. Судя по горящим глазам, ты... познакомилась с мужчиной? - голос друга дрогнул.
- Познакомилась, но это не то, что ты подумал. И, вообще...
- Тебе никто не нужен, - перебил меня Митя, - я это запомнил, как таблицу умножения на два.
- Почему на два?
- Она легче всего запоминается. Та же знаешь, у меня всегда были проблемы с точными науками.
- Зато у тебя не было проблем с людьми и животными. Ты находишь подход к любому живому существу: и двуногому, и четвероногому.
- И ползающему, и водоплавающему, и так далее и тому подобное - пополнил список мужчина с птичьей фамилией. - Давай пройдемся немного, а то я замерз, пока тебя дожидался.
- Пойдем ко мне, - предложила я.
- Не могу, у меня еще одно дело не завершено.
- Отложить нельзя?
- Боюсь, павиан Гнат меня не поймет.
При упоминании павиана я вспомнила о втором муже - Игнате, получившем на прощание прозвище самовлюбленного павиана. Конечно, расставание было в красках передано Жаворонкову. Он не преминул в тот раз заметить: В чем же бедное животное провинилось? Но мой рассказ, видимо, отложился в его памяти, в итоге родившийся в неволе представитель рода приматов и семейства мартышковых был наречен редким именем Гнат.
Судя по испугу в глазах, мой приятель понял, что упоминать в разговоре павиана, тем более носящего имя моего второго мужа, не стоило.
- Павиана зовут Гнат? - едва сдерживая рвущийся наружу истеричный хохот, спросила я сквозь зубы.
Митька попытался мне внушить, что имя примата не вытекает из полного мужского имени Игнат, а состоит...
Из чего оно состоит, я уже не слушала. Зоопарк огласился непривычными для него звуками, отдаленно напоминающими человеческие. Я согнулась и, покачиваясь, пошла по аллее, приговаривая:
- Павиан Гнат... Ой, не могу, павиан Гнат... Сейчас умру... Павиан Гнат.
Я не видела Жаворонкова, но знала, что он следует за мной. Когда я немного успокоилась, он спросил.
- Может, зайдем ко мне, я тебя чаем напою?
- А Гнат там? - спросила я, обхватила себя руками, словно успокаивала. Спокойствие продержалось минимум тридцать секунд, я снова покатилась со смеху.
- Уже всё, - вытирая слезы, сказала я. Вдохнула, выдохнула, вдохнула, выдохнула. И подумала: хорошо, что в зоопарке почти нет посетителей.
И в эту минуту из-за густой ели вывернул отец с малолетним сыном на руках. Мальчик капризничал, а отец его успокаивал.
- У лисички болит, у волка болит, а у Игнаши не болит.
И тут я поняла, что мне конец. Не знаю, была ли это истерика, или очередная защита организма, но после безудержного смеха у меня не осталось сил на пересказ сегодняшних событий.
Приятель понимал, что просто так я бы его не беспокоила на ответственной работе, поэтому отложил общение с павианом, не буду назвать его имени, на завтра, и потащил меня к себе домой, приговаривая при этом, что у меня всё равно есть нечего.
- Извините! - сразу пришла в себя я. - У меня есть плов.
- Упаси Боже! - закатил глаза Митя. - Я еще жить хочу.
- А еще другом называется, - укорила я его. - Все мужья ели мою стряпню и хвалили.
- Они тебя обманывали.
- Ты намекаешь на то, что я - неумеха, и поэтому все мои мужья сбежали?
- Я этого не говорил, - выкрутился Дмитрий. - Как мужчина, могу ответственно заявить, что ценю женщин не за умение варить борщ или вязать носки. Это примитивно и давно изжило себя. Если она не умеет готовить, я могу это взять на себя. Что касается нашей дружбы, по поводу которой ты иронизируешь, то могу ответить одно: как твой близкий и проверенный годами друг, приглашаю тебя в гости. Обещаю угостить чем-то вкусным.
- Это чем же? - напряглась я, будто мне подсовывали кусок пирога с еле уловимым запахом миндаля - показателя наличия цианида.
- Сегодня в нашем меню превосходное жаркое. Просто пальчики оближешь! И кое-что еще.
- Этим кое-что ты меня заинтриговал. Ну, и повезет кому-то с мужем!
- Кому-то повезет, - согласился он, - а сейчас везет тебе. И всегда будет везти.
- Лучок, вообще, везучая, - напомнила я, назвав себя в третьем лице.
- А после того, как Лучок покушает, она обо всем расскажет.
- Она расскажет, - многообещающе произнесла я с грозным видом...
- Я предлагаю обо всем забыть, - сказал Жаворонков после того, как выслушал мою историю. - Сама рассуди: если бы тебя звали Дашей, я еще мог допустить, что он ошибся, перепутав Дашу с Машей, согласись, созвучные имена. А Маша и Луша похожи последним слогом, гласная "у" всё портит.
- Именно, это я и хотела от тебя услышать, - расслабленно произнесла я.
Перед этим мы вкусно поели и развалились на диване. Он не отмахнулся, не сказал, что это ерунда, тем самым два понять, что ему мои проблемы до лампочки, и лучше бы выслушать его исповедь. Вот у него проблемы, всем проблемам проблемы! А у меня, так, наплевать и размазать. Митюшка никогда себе этого не позволял, даже когда я молола чушь, ему оставалось внимательно выслушать мое мнение и предложить свою версию, ненавязчиво и так, будто бы она исходила от меня, а он всего лишь ее немного переработал, поменяв последовательность. И этот подход мне импонировал: я соглашалась поступить так, как советовал мне приятель. Не сразу, но соглашалась, что для меня было сродни унижению.
- Закрыли тему?
- Но порассуждать то мы можем? - без особых эмоций поинтересовалась я более настойчиво, чем нужно было, раз я прислушалась к его мнению.
- Я изложу свои соображения, - хорошо поставленным голосом произнесла я, при этом поднялась с дивана и встала в третью позицию, словно собралась продемонстрировать свои вокальные способности. Конечно, я не Анна Нетребко, то тоже кое-что могу.
По всей видимости, моя торжественная подготовка смутила друга, он напомнил:
- Мы не в Колонном зале Дома Союзов, можно расслабиться и излагать без пафоса.
Я согласно кивнула, вернулась на место, закинула ногу на ногу, скрестив пальцы на колене.
- Моя жизнь...хм... не перенасыщена любовными романами, а признаться честно, то мало кто клялся мне в вечной любви... А если кто и клялся, то весьма неуверенно, будто сам сомневался в этом, отчего вызывал у меня чувство недоверия. Возьмем, к примеру, Гришу Фурмана. Наверное, это единственный мужчина, который искреннее был в меня влюблен. Заметь, не любил, а был влюблен! - уточнила я, пригрозив указательным пальцем Митяйке, чтобы он понял разницу между любовью и влюбленностью и не стал спорить. Он не собирался вступать со мной в дискуссию, я продолжила. - Со временем влюбленность утонула в быту, в мелких ссорах, в недовольстве друг другом, которое росло день ото дня. Чем закончился наш брак, ты знаешь. В данный момент мой первый супруг далеко, а если бы и жил в нашем городе, то едва ли вспомнил обо мне на исходе жизни.
- Про Фурмана можно было не вспоминать, - буркнул Жаворонков без обиды, скорее по привычке.
Я, как человек с прекрасным слухом, почувствовала разницу в голосе того Митьки и этого, расслабленно развалившегося в кресле. Тот Митька держал топор войны наготове, этот - закопал топор поглубже, надеюсь, в ближайшем будущем забудет о месте захоронения. Действительно, сколько можно вспоминать Элку?! О том, что освободившееся в сердце место может занять другая женщина, я боялась даже думать. Всему свое время, сейчас меня радует его зарождающееся безразличие к бывшей супруге.
Я не стала приносить извинения, чтобы в очередной раз не съехать с животрепещущей темы дня.
- Я излагаю по порядку, чтобы никого не забыть. И не смотри на меня так!
- Как?
- С ехидной усмешкой!
- Вовсе, нет.
- В паузе между первым и вторым замужеством и у меня романов не было. По крайней мере, я о них не помню, что свидетельствует о том, что они были невпечатляющими и поверхностными. В то время мы сдружились с тобой, этого общения мне вполне хватало.
- В отличие от тебя, мне всегда хватало нашего общения, - с укором заметил Жаворонков.
- Ты часом не ревнуешь? - с надеждой спросила я.
Лицо друга было непроницаемым. Я думала, что он промолчит, но он обронил ничего не значащее:
- Вот еще!
- Ревнуешь! А я-то думала, что ты ко мне, как к любимой десертной тарелке.
- Почему к десертной?
- Потому что на десерт подают самое вкусненькое! - игривым голосом произнесла я и хотела прильнуть к его плечу, но остановил насупленный взгляд.
- Может, и привык. Человек ко всему привыкает, даже к плохому.
- Это намек на то, что я плохая?
- Не цепляйся к словам. Я этого не говорил.
- Ты сказал, что привык ко мне! Если бы я тебе не звонила, не предлагала встретиться, ты, вообще, забыл о моем существовании.
- Ты сегодня агрессивная. И жаркое не помогло. Я уже не говорю о пирожных. - Митька постарался перевести всё в шутку.
Я высказала ему правду. Сорвалась, не сдержалась. Складывалось впечатление, что я ему навязываюсь. Не спорю, он всегда приголубит, накормит, напоит, но мне... хотелось большего. Дмитрий мне нравился. Но я себя сдерживала, черту не переступала, чтобы не потерять такого надежного друга. Однажды он мне сказал: "Я привык жить один". Забыла, что подтолкнуло его к откровению, но эта фраза четко отпечаталась в моей памяти.
- Почему ты молчишь? Обиделась?
- Ничего не обиделась, - монотонно проговорила я, - вспоминаю, на чем остановилась?
- На том, что тебе хватало меня, а потом не стало хватать, и ты вышла замуж за этого ограниченного человека, возомнившим себя единственным на земле психологом женской души, настоящим ценителем истиной женской красоты и Пигмалионом в одном флаконе. Ты не Элиза, а Сипетин не Генри Хиггинс. Скорее, ему нужно прививать хорошие манеры, а не тебе.
- Только не произноси вслух его имя, а то у меня снова начнется истерика, - сквозь зубы попросила я.
- Вы с Сипетиным расстались со скандалом, поэтому в последнюю минуту жизни он вспомнит о ком угодно, только не о тебе.
- Мне кажется, он так дорожит жизнью, что вырвал бы себя за волосы из проруби.
- А кто не любит жизнь? Бывают минутные затмения, когда кажется, что все лучшее уже позади, впереди только боль и разочарования, а потом понимаешь, что впереди все еще может случиться. Жизнь полна импровизаций, сюрпризов разного рода. Нужно научиться правильно реагировать на них. Это сейчас ты думаешь, что ничего более ужасного быть не может, а проходит время, и ты с улыбкой вспоминаешь ту трагедию, которая в настоящее время трагедией уже не считается.
- Это правда. Смеешься над тем, над чем несколько лет назад плакал.
- Лучок, я редко видел тебя плачущей.
- Не выношу всенародного плача. Могу расслабиться в твоем присутствии. Знаю, ты не осудишь, искренне посочувствуешь. На людях я сдерживаюсь, часто слезы заменяю смехом, чем создаю о себе неправильное мнение. Пусть думают, что я беззаботный мотылек, порхающий с цветка на цветок, который умеет только веселиться и хохотать без устали, мне всё равно... Как пел Андрей Макаревич: Она идет по жизни, смеясь, встречаясь и прощаясь, не огорчаясь... Ла-ла-ла-ла... Удача с ней и жизнь удалась, и никто не замечает, как плачет ночами та, что идет по жизни, смеясь... Это про меня...
- Можешь о себе ничего не рассказывать. Я знаю, что ты глубокая натура, умная, сдержанная, немного взбалмошная, самую малость чудаковатая.
- Для кого-то и крокодил - фигуристая русалка.
- Смешно, - без эмоций отреагировал приятель.
- Это всё? Или есть, что добавить? - голосом учителя, не удовлетворенного ответом ученика, спросила я.
- Ты настоящая. Не лукавишь, не юлишь. Да, иногда ты ведешь себя не так, как все. Но кто сказал, что все должны ходить строем и кричать один и те же лозунги?!
- Мое поведение часто шокирует людей, - согласилась я. - Возможно, с возрастом я стану другой, - без особой надежды промямлила я и вдруг опомнилась, - Митя, ты думаешь, что кто-то затаил на меня обиду?
- Всякое может быть. Люди бывают разные: и болезненно самолюбивые, и просто самолюбивые, и пофигисты.
- Значит, ты придерживаешься моего мнения о мстителе, - сделала я скоропалительный вывод. Мои глаза метали молнии, словно неприятель стоял передо мной, а я готовилась перейти к ответным действиям.
- Я еще ничего не сказал, не надо додумывать. Я предложил обо всем забыть.
- Я помню, но мы решили порассуждать.
- Не мы, а ты.
- Ну, я.... А что, если один болезненно самолюбивый человек затеял со мной странную игру, чтобы затянуть меня в лабиринт без выхода. В центре лабиринта меня будет ждать неприятный сюрприз.
- Как он тебя затянет в лабиринт?
- Очень просто, как в одной сказке. Только там старичок применял колокольчик, а мой недоброжелатель прячется за ближайшим углом, потом высовывает физиономию и кричит: Ку-ку! Я бегу туда, чтобы узнать, кто спрятался за тем углом, а там... уже никого нет. Он снова кричит: Ку-ку! Я опять бегу за ним и опять никого не нахожу. И так до тех пор, пока не достигну центра. И тогда он покрутит указательным пальцем у своего виска и с глумливой улыбочкой произнесет: Дорога ты "ку-ку", в том смысле, что сбрендила, когда устремилась за ним.
- Он тоже попал в капкан, ему, как и тебе, не выбраться из лабиринта! Сам себя загнал в угол и не заметил.
- Себя он обезопасил! У него предусмотрен запасный выход. Это я оказалась в западне.
- Там нет запасных выходов.
- Ладно, пусть нет. Значит, он так пропитался ненавистью ко мне, что потерял контроль над эмоциями. Не важно, что сам погибнет, главное - меня прихватит с собой.
- Лукерья Поликарповна, у вас развито воображение. Давай исходить из того, что гражданин Родионов что-то напутал. Улицу запомнил, а номер дом и номер квартиры неправильно записал. А мои слова о болезненно самолюбивых людях не имеют отношения к данной ситуации. Считай, что занимался твоим перевоспитанием, предупреждал о последствиях твоего невоздержанного поведения.
- Перевоспитывал, предупреждал, но всё пришлось к месту... Сама знаю, что мне часто "вожжа под хвост попадает".
- Это тоже слова твоего отца?
- Нет, так утверждает моя мама, когда меня заносит, а переубедить и вернуть на стартовые позиции не возможно. Потом жалею, что не сдержалась, но уже поздно что-то менять.
- Можно извиниться.
- Можно, но не всегда хочется встречаться с человеком, которого незаслуженно обидел.
- Стыдно?
- Стыдно, - согласилась я. - А тех, кого обидела заслуженно, вообще, видеть не хочется.
- Это тебе кажется, что заслуженно, а у них другое мнение.
- Это спорный вопрос. Сейчас у меня нет желания дискутировать на эту тему.. Итак, что мы имеем? Фурмана и Сапегина мы исключили, думаю, Феликса Геннадьевича тоже можно исключить. Его чувства ко мне всегда были скрыты "под семью печатями", рыбной ловлей он никогда не увлекался, его интересовали только загадочные кристаллы.
- Человек мог кардинально измениться. Или устал от своей физики, решил взять тайм-аут, заняться, например, рыбной ловлей, которая переключит его мозги. Смена деятельности положительно влияет на уровень работоспособности. Он посидит с удочкой, тупо палясь в лунку, вернется домой и сделает научное открытие.
- Интересная версия, - протянула я, при этом отрицательно качая головой, будто предположение Митьки меня не устраивало с самого начала. - И вдруг...
- И вдруг случилась трагедия на неокрепшем льду! - перебил меня приятель, входя в раж.
- Постой! Это сейчас потеплело, а до этого были морозы, как мог подтаять лед? А? - с вызовом спросила я.
- Ты не знаешь, когда всё случилось? Может, в первые дни заморозков. Или другой вариант: наличие родников на дне озера. Они приводят к неравномерному нарастанию ледяного покрова. Я так думаю, хотя, не уверен, в этих вопросах я не силен.
- Я тоже в родниках не смыслю. Но допускаю, что трагедия случилась ни вчера. Родионов человек не старый, но и не молодой, от увиденной сцены у него могло здоровье пошатнуться, когда оклемался, решил выполнить обещание.
- Я понял - тебе очень хочется, чтобы на глазах Родионова утонул мужчина, который в последнюю минуту жизни вспомнил о своей возлюбленной, то есть о тебе, которая ничего не знала...
- О нем! - подсказала я, - в глаза его не видела! А он увидел и двинулся умом на почве любви. Тронулся и поехал на рыбалку, чтобы переключить мозги. Тут случилось страшное! - я округлила глаза, изображая ужас, - Он утонул! - упавшим голосом добавила я. - Да, с любителями зимней рыбалки такое случается, тем более с начинающими, которые теряются, начинают паниковать...
- Пррр, - пресек мой монолог Жаворонков, словно пытался остановить несущуюся галопом лошадь.
- Не пыркай, не запрягал! - окрысилась я. - Итак он запаниковал. Нет бы направить все силы на спасение, а он вдруг излагает просьбу человеку, находящемуся в непосредственной близости. Лично я взывала о помощи с такой силой, что услышали все жители ближайшего населенного пункта. О бывших мужьях не вспомнила бы.
- Вообще, ни о ком не вспомнила? - стал допытываться приятель.
- Не знаю. Если только о родителях. Им будет трудно смириться с моей кончиной.
- Ты бы подумала о родителях - самых близких тебе людях, а тот мужчина о женщине, которую любил все годы, но не решился признаться.
- Я не та женщина, а Алиферук не тот мужчина, - быстро расставила я всех по своим местам, вновь вспомнив о третьем муже, относительно которого было не все ясно.
- Нельзя это утверждать. Он в тебе не разобрался за два с половиной года, ты в нем не разобралась. Откуда ты знаешь, что у него на уме? Может, только о тебе и думал.
- У него на уме кристаллы! - быстро нашла я ответ, - будь они неладны. Если бы Феликс испытывал ко мне хотя бы интерес, он бы пришел и поговорил. А я для него мебель... Ой, здесь стояла миленькая тумбочка эпохи застоя, а сейчас ее нет! Пришла в негодность? Какая жалость! Но что ж поделаешь... - запричитала я противным голоском.
- Смешно, - повторился Митя с грустью. - Но мы с тобой просто рассуждаем. Допустим, этим рыбаком был Феликс. На краю жизни каждый вспоминает о своем. Перед глазами физика Алиферука за минуту пробежала вся жизнь. И что он видел? Ничего! Почти ничего! Одним светлым пятном была Лукерья Троянова - славная душевная девушка, которую он обходил своим вниманием. Ах, если бы всё вернуть! Но поздно. Путь она узнает, что...
- Я ее любил. Одну ее и никого больше, - перебила я Митьку, находясь на наивысшей степени задумчивости. - А что? Подобное я допускаю.
- Лучок, не слушай меня! Мне не нужно было включаться в игру.
- Нет, это не Феликс! - задумчиво пробормотала я, не обратив внимания на слова Жаворонкова. - Родионов сказал, что утонувший рыбак был крупный мужчиной, в Алиферука никто так не назовет. Он низкорослый, узкоплечий, на него сто шкур одень, он все равно в весе мало прибавит.
- Я не могу спорить, я его никогда не видел. Ты меня на свадьбу не пригласила.
- Ты затаил обиду и стал играть со мной в лабиринт?
- Это я, - со скорбью в голосе признался друг. - Не мог тебя простить. Как не мог понять, почему ты со всех ног бросилась в загс?
- Со всех ног бросилась в загс, - повторила я слово в слово и представила, как бегу по улице, придерживая одной рукой подол длинного свадебного платья, а другой рукой тяну упирающегося Феликса. Печальная картина. - Я не знаю, что меня заставило выйти за него замуж?! Чем он меня привлек?
- Чем-то привлек.
-Наверное, умом и подкупающей отрешенностью. Я подумала, что рядом с ним забуду о втором браке, окончательно избавлюсь от комплексов, которые мне навязал Сапегин. Этот мужчина не будет меня перевоспитывать, указывать на мои недостатки.
- Если ты хочешь моего совета, то...
- Хочу! - не дослушав, согласилась я.
- Можно найти по справочнику адрес Родионова Арсения Ивановича и навестить его. Пусть еще раз обо всем расскажет, теперь в моем присутствии.
- Правильно! Митька, ты молодец! - похвалила я приятеля и с удовольствием оценила его спортивную фигуру, от вида которой мужчина среднего телосложения, как мой сегодняшний визитер, может сразу дать признательные показания. - У меня к Родионову много вопросом, и одним из первых будет вопрос о причине, которая заставила его улизнуть. Бродил по комнате, высматривал, как покупатель, а потом шмыг! Подозреваю, что он не тот, за кого себя выдает. А если он не тот, то... зачем искать его адрес? - Сразу скисла я.
- Отчаиваться пока рано.
Жаворонков сел за компьютер, выискивая в базе данных адрес загадочного Родионова. Загадочным он и остался: его адреса мы не нашли. Родиновых было достаточно много, целых восемнадцать человек, но среди них не числился Арсений Иванович.
- Есть Иван Арсеньевич, - пробубнила я, стоя за спиной Дмитрия. - И живет он на улице Пионерской. Тебе это ни о чем не говорит?
- Это говорит, что в нашем городе на улице Пионерской живет Родионов Иван Арсеньевич, - беспристрастным тоном выдал Жаворонков.
- Не ерничай! Ты номер дома видел? А номер квартиры?
- Дом десять, квартира восемьдесят один. Странное совпадение.
- И я о том же...
- Предлагаешь навестить его?
- Почему бы нет? - передернула я хрупкими плечиками, взглянула на наручные часы и поняла, что для визита в дом к незнакомому человеку время весьма неподходящее. За разговорами мы не заметили, что передача "спокойной ночи, малыши" давно закончилась. - Придется перенести разговор с Родионовым на завтра.
- Переночуешь у меня? - бесстрастным тоном спросил Дмитрий.
Этот вопрос я слышала много раз, иногда принимала приглашение, иногда отвергала, по настроению. Сегодня мне захотелось остаться одной.
Или я испугалась остаться с мужчиной наедине? Митя - мой друг. Но Митя мужчина... А я женщина. Не сегодня у меня открылись глаза, гораздо раньше. Но они открылись у меня, не у Мити.
- Проводишь меня? - с натянутой улыбкой поинтересовалась я.