В середине вечера квартет распался на два дуэта: Сергей и Лилия, Альфред и Розалия. Они сидели за одним столом, но присутствовал невидимый барьер между двумя парами.
Бирюков пригласил Лилю на танец, притянул к себе и коснулся губами ее волос. Девушка не отпрянула, только повернула к нему голову и внимательно посмотрела в глаза. Здравый смысл, которым всегда руководствовался Сергей, помахал рукой на прощание. Бирюков выдержал взгляд и прильнул губами к губам Лили, она не отпрянула. Тогда он начал ее жадно целовать, продолжая топтаться на месте, изображая медленный танец. Бирюков первым догадался, что музыка смолкла, нехотя, оторвался от девушки, нежно провел рукой по щеке, и повел к столику.
Альфред, с глупо-счастливым выражением на пунцовом лице, гладил Розу по руке, и что-то тихо нашептывал, отчего ее лицо было еще более пунцовым, чем у кавалера.
- Прекрасный вечер, не так ли? - повысив голос, вопросил Богданов, краем глаза заметив вернувшихся Сергея и Лилю. Но головы в их сторону не повернул, чтобы не упустить из вида свою даму, которая могла внезапно исчезнуть. Роза тоже не сводила с него глаз, будто считывала с них передаваемую информацию, пропущенную из-за громкой музыки и возбужденных посетителей кафе.
- Удивительно, что они, вообще, заметили нас, - скривив рот, сказала Лилия, не удосужившись дать совершенно ненужный ответ. Бирюков не дал ей сесть, взял за руку, наклонился к самому уху и прошептал.
- Пойдем, погуляем?
- Далеко? - озабоченно спросила она, будто ее приглашали на прогулку в дремучий лес, и она боялась заблудиться.
- До моей гостиницы... - Он легко дотронулся губами до ее горящей щеки. Лиля, молча, взяла сумочку и пошла за Бирюковым, который успел оставить на столе несколько купюр...
Их уход остался для друзей незамеченным...
Ночью пошел сильный дождь. Он стучал в окно, барабанил по крыше, но стихия продолжалась недолго, вскоре дождь стал затихать, на небе появилась луна, потом снова спряталась за спешащую по своим важным делам большую тучу. Ветер возмутился и прогнал нахалку. Ей на смену пришла еще одна тучка, поменьше. Игра ветра с тучами продолжалась до утра. На рассвете ветер стих, тучи обнаглели и заволокли небо. Зарядил мелкий ситочный летний дождь, не вызывающий опасения у отдыхающих.
- Как думаешь, это надолго? - с неискренним расстройством поинтересовалась Лиля, поглядывая в окно с кровати.
- А тебе как бы хотелось? - Сергей чмокнул ее в висок.
- Все-то тебе расскажи, - усмехнулась она и слегка щелкнула его по носу.
- Я любознательный... Еще один вопрос можно? - напряженным голосом спросил он, словно хотел задать жизненно важный вопрос, после ответа на который изменится его холостяцкий статус. - Не смотри на меня с такой убийственной неприязнью!
- Я, с неприязнью?
- А что, с приязнью?
- Лучше я промолчу, задавай свой вопрос.
- Ты любишь... - Сергей затаил дыхание. Долго держал паузу, потом выпал, - ты любишь дождь?
Лилия расслабилась и выдала банальную фразу, которая при данных обстоятельствах была оригинальной и уместной:
- У природы нет плохой погоды...
- Тогда поднимайся, мы идем гулять! Посидим на набережной, выпьем кофейку, потом побродим туда-сюда, взявшись за руки и наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь плеском морских волн, надышимся наичистейшим воздухом, полюбуемся водной стихией.
- Разве на море шторм?
- Понятия не имею, это я так, к словцу.
- Умеешь уговорить девушку.
- А то...
- Ты романтик, Сережа.
И тут Бирюков вспомнил другую женщину, которая произносила его имя так, как никто другой. Вспомнил и подумал, почему ни разу не встретились за все дни отдыха?
Он непроизвольно ловил себя на том, что все время ищет кого-то в толпе отдыхающих. Под словом "кого-то" он подразумевал одну знакомую, которая вместе с придыханием "Сережа" втиснулась в его душу. Он пока этого не осознал. Старался не думать, не вспоминать, не искать встреч.
А сейчас он лежал на своей удобной кровати, наблюдал за восхитительной Лилией, и пытался вернуть на место то состояние, в которое был погружен весь прошлый вечер, всю прошлую ночь и начало сегодняшнего утра.
И если бы он только знал, какая новость его ожидает завтра, то быстренько покидал вешички в сумку и отбыл домой, несмотря на восхитительную Лилю, несмотря на огромное желание всласть отдохнуть, чтобы потом заняться своими привычными, такими любимыми, но иногда такими осточертевшими делами.
Уехал бы и окончательно забыл о той, которая с такой нежностью смотрит на него и с таким придыханием произносит его имя...
Море и небо стали одинакового темно-серого цвета. На горизонте исчезла граница, их разделяющая, и казалось, что море плавно перенесло свои воды на небо и теперь выливается сверху частыми морскими каплями.
Бирюков подставил лицо моросящему дождю и высунул язык, решив попробовать капли на вкус. И очень удивился, что дождевая вода абсолютно пресная, а не соленая, как предполагал ранее. Рядом под зонтом стояла Лилия и безмятежно улыбалась.
- Иди ко мне под зонт, а то вымокнешь, - не выдержала она.
- Пойдем купаться! - весело предложил он, глядя на смирную морскую гладь.
- Что-то не хочется, - поежившись, сказала девушка.
- Замерзла? А я сейчас тебя согрею. - Он обхватил ее и начал целовать.
- Я думал, мы будем здесь совсем одни, - мечтательно протянул знакомый голос. - А оказалось, что есть еще любители прогулок под дождем.
Влюбленные повернулись и увидели еще одну счастливую пару - Альфреда и Розу.
- Мы тоже об этом мечтали! - с чувством заметил Бирюков. - Я вы все никак до дома не дойдете после ужина? - пошутил он.
Богданов никак не отреагировал на шутку, а его девушка попыталась что-то объяснить, но сбилась в самом начале и с надеждой посмотрела на своего спутника. Тот прижал ее к себе и чмокнул в макушку.
- Люди гуляют, а ты пристаешь, - пришла ей на помощь подруга. - Альфред, ты говорил, что у тебя сегодня встреча с руководством?
- Я передумал, - беспечным голосом произнес он, но беспечность была обманчивой, и Сергей это легко уловил.
После напоминания Лили настроение Альфреда тоже незаметно изменилось: он был рядом с Розой и одновременно успел удалиться на значительное расстояние, туда, где должна была состояться встреча.
- Странно, - не успокоился Бирюков, - я думал, начальство назначает аудиенцию, а подчиненный обязан прибыть вовремя.
- Ничего странного, я заранее с директором не договаривался. Обещал приехать и приехал. А если бы и директор, и его заместитель не уехали разом, то я бы здесь вообще не появился, - Альфред с благодарностью посмотрел на Розу, словно она являлась инициатором совмещения отпусков обоих руководителей, позволившего ему урвать несколько дней для незапланированного отдыха. - И когда я к директору заявлюсь - сегодня или днем позже, не столь важно, главное - что я здесь, что сдержал обещание. Время терпит.
Сергей не сводил с него непонимающего взгляда: если время терпит, то зачем было беспокоить начальство на отдыхе? Богданов понял, что просто так Бирюков не отстанет.
- Феофан Ильич должен был подписать одну бумагу, но теперь это... неактуально. - Вроде бы ответил, вроде бы нет. Приоткрыл маленькую щель, в которую не подсмотреть.
Дальнейшие расспросы были подозрительными. Но Богданов подтвердил догадку Бирюкова - речь шла о Маслобойникове, и то хорошо.
Подозрительность подозрительностью, но сыщицкий азарт шел в авангарде.
- Странная у вас организация: и директор, и заместитель вместе уехали отдыхать, бросив всё на произвол судьбы.
- Ну, во-первых, директор из Маслобойникова никакой, - сообщила присутствующим Лилия. - Во-вторых, он - хозяин, поэтому его присутствие каждый день не обязательно. В-третьих, он окружил себя грамотными специалистами, которым полностью доверяет и которые его не подведут. - Альфред как-то странно себя повел при этих словах девушки, весь задергался, словно ему за пазуху попало крупное насекомое, а он пытается этими движениями его сбросить. Сергей загорелся желание заглянуть ему под рубашку, чтобы убедиться в наличии насекомого, но Богданов резко успокоился, причем благодаря Розе, ответственно взявшей его под руку. Лиля ничего не заметила и хотела что-то еще добавить к портрету Маслобойникова, но бывший коллега ее перебил.
- Сейчас всем заправляет коммерческий директор. Думаю, он возьмет на себя смелость подписать бумаги.
- Ты о чем? - встрепенулась Роза, не сообразив, куда он клонит.
- Мне уже пора в аэропорт, - неожиданно оповестил кавалер, опустив промежуточные пояснения. Повернулся к Розе и с деловым видом поинтересовался, словно она была его секретаршей, обязанной следовать за ним повсюду, но в последнее время в их деловые отношения вмешалась личная симпатия, поэтому приказной тон сменился на полувопрос- полупредложение, - ты меня проводишь?
Девушка онемела от резкого поворота. Она не ожидала, что их роман будет таким коротким.
- Ты уезжаешь? - с трудом сдерживая эмоции, спросила она, будто еще не поняла, что уезжает, что их отношениям пришел конец: что позволено на курорте, не позволено в родном городе. Розе вдруг показалось, что Альфред уже смотрел на нее иначе, не так, как прошлым вечером или ночью: тогда его глаза застилала нежность и желание, теперь в них сквозила озабоченность и желание другого толка - желание забыть о своей невоздержанности.
Сергей и Лиля незаметно отодвинулись от них, чтобы не быть свидетелями откровений.
- Мне нужно возвращаться... Дела... - Богданов погладил ее по голове, как маленькую девочку, призывая успокоиться. Девушке расхотелось пускать слезу, хотя, еще секунду назад она была готова перейти к уговорам, которые, как ей казалось, дадут лучший результат, чем слезы.
- Ты мне еще конфетку предложи, - горько заметила Роза. - Не надо... меня жалеть, все нормально. Можешь ехать... Никто тебя не держит.
- Держит, - зашептал ей на ухо Альфред. И глаза при этом стали прежними - вернулась так необходимая Розалии нежность. Он приложился губами к ее виску и прошептал, - хочешь, поехали вместе.
Лиля и Сергей делали вид, что не услышали заманчивого для Розы предложения. А Роза засветилась от счастья, словно ее возлюбленный сделал важный шаг в нужном для каждой девушке на выданье направлении, оглянулась на подругу, а та перевела взгляд на Бирюкова - на конечную инстанцию, дающую разрешение.
- А вы давно сюда приехали? - ни с того, ни с сего обратился он к обеим девушкам голосом строго батюшки, которого интересует материальное благосостояние жениха, пришедшего просить руку и сердце взрослой дочери.
Девушки переглянулись, инициативу взяла на себя Лилия.
- Уже восемь дней здесь, - растерянно произнесла она, не сводя взгляда с Розы.
- Да, уже восемь дней, - она выдержала короткую паузу и подтвердила, - отдыхаем. - Можно было подумать, что они сочетали отдых с каким-то серьезным занятием, но это занятие по времени не перевешивало отдых.
- Я думаю, - Бирюков замолчал и внимательно посмотрел на затаившихся друзей, - я думаю, - повторил он.
- Думай быстрее, иначе Розка в обморок бухнется, - прошептала Лиля, повернув голову в сторону Сергея, чтобы Роза и Альфред не услышали.
- Я думаю, этого вполне достаточно для полного восстановления жизненных сил, - удовлетворенно заключил Бирюков. Роза смотрела на него непонимающе. - Отдохнула, душа моя, и хватит. Ступай себе, тьфу, езжай себе с миром... и с Богдановым Альфредом! - Пропел он.
- Бирюков, я тебя люблю! - Роза кинулась к нему на шею, Богданов радостно улыбнулся, словно получил благословения от батюшки. Лилия облегченно выдохнула и незаметно ущипнула шутника, потрепавшего всем нервы.
- Лилечка, я побегу собирать свои вещи! - восторженно пролепетала Роза, схватила Альфреда за руку и рванула с места не хуже спринтера. Но отбежав метров десять, затормозила, и крикнула, напугав вальяжно прогуливающихся по берегу чаек, - Лиля, ты не возражаешь? Ты...
- Беги уже, - махнула ей подруга.
- Приятного отдыха! - пожелал Богданов.
- Счастливой дороги!
- Даже представить себе не могла, что все так получится, - задумчиво произнесла Лилия и положила голову на плечо Бирюкова. Пара успела исчезнуть за поворотом.
- Это жизнь, - философски изрек он.
- Я знаю Розку с первого класса, потом мы вместе учились в университете. Она такая тихоня была... От всех парней шарахалась, как от чумы. А сейчас смотрю на нее и удивляюсь, как можно измениться всего за сутки.
- До этого ей не встретился мужчина, который сразил ее с первого взгляда. Я сразу это подметил, едва они познакомились.
- Сейчас ты скажешь, что между ними искра пробежала...
- Нет, - перебил ее Бирюков. - Здесь все иначе... У нее в глазах появилось его отражение.
- У любого человека появляется в глазах отражение собеседника.
- Э, нет! Ты не права. Вот, загляни в мои глаза. - Лиля стала внимательно смотреть в глаза Сергея, словно выискивала там попавшую соринку. - Ну, что ты видишь?
- Себя, - нисколько не удивилась Лиля и поправила волосы, как перед зеркалом.
- Что я говорил! - с чувством произнес Сергей.
- Еще заори - эврика! Я открыл новый закон всемирного отражения и получу за это Нобелевскую премию!
- Увы! - с напускной печалью произнес Бирюков. И более бодрым голосом добавил, - но мы и без премий живем неплохо.
- Мы?
- Не цепляйтесь к словам! - фыркнул Сергей. - Меня интересует другое...
- Что, именно! - заинтересовалась Лиля.
- Какой ты делаешь из всего этого вывод? - спросил он, как профессор на экзамене.
- Какой? - повторила за ним девушка.
- Как ваша фамилия студентка? - загремел Бирюков.
- Догма. - Девушка заворожено смотрела на "преподавателя".
- Не понял?
- Догма Лилия Владимировна, - представилась она.
- Зашибись! - своеобразно выразил свое удивление Сергей. - Значит, ты должна мою теорию об отображении принять на веру, как истину. - Он погладил ее по плечу, точно уговаривал. - Ты согласна?
- Так, стоп! - Лиля потрясла головой, словно попыталась уложить в ней мысли в правильном порядке. - Бирюков, ты мне все мозги задурил!
- Нет, ты послушай! Ты свое отражение в моих глазах видела?
- Да, - согласилась она.
- Теперь я посмотрю в твои глаза, - предложил он и начал "искать соринку в ее глазу".
- Ну? - нетерпеливо спросила девушка, широко открыв глаза.
- Что я и говорил! - тяжело вздохнул Сергей, будто поставил смертельный диагноз.
- Что? - с глупым видом проблеяла Лиля и потерла глаза, которые от напряжения стали болеть.
- Что-то попало в глаз? - глумливо спросил он и сам ответил: Наверное, я. Теперь я там буду всегда.
- Почему?
- Слушай, Догма, ты мне надоела своими "почему" и "что". Я тебе русским языком объясняю: если человек отражается в глазах другого человека, то...
- То... - поддержала его Лиля.
- То этот человек влюблен.
- В кого? - сделала хитрое лицо девушка.
- А ты, как думаешь? - Бирюков притянул к себе Лилю, и тихо сказал. - Я в тебя...
- А я в тебя, - так же тихо ответила она.
Они стояли под зонтом и целовались. Мимо них спешили на пляж люди, потому что дождь давно закончился, из-за туч выскочило возбужденное после отдыха солнце, теперь оно с удовольствием поджарит человеческие тела, так мечтающие об этом.
- Пойдем в гостиницу, - с придыханием предложил мужчина.
- К тебе или ко мне. Розка уехала, я теперь тоже одна.
- Ты не одна, ты никогда не будешь одна. - Он взял обеими руками ее голову, посмотрел на свое отражение в ее глазах и задал совершенно дурацкий вопрос. Дурацкий для посторонних, но не для них. - Неужели можно поменять такую редкую фамилию на самую обычную, распространенную?
- Это предложение? - улыбнулась Лиля.
- Это размышление вслух.
- А я уловила в конце предложения вопросительный знак.
- Тебе показалось...
На следующий день, ближе к полудню, позвонила Диана Стрельцова и, не поздоровавшись, произнесла всего два слова:
- Феофан утонул. - Она не плакала, не кричала, ничего не объясняла, а только тяжела вздохнула. Этот вздох сказал Сергею о многом: в нем было столько облегчения, словно умерший давно и неизлечимо болел, измучил всех близких своими придирками и стонами, а теперь наступил конец. Конец всему: тихим разговорам в доме, где лежал смертельно больной человек, неприятным запахам, тяжести в душе от невозможности облегчить его страдания... Все это ушло...
- Его нашли? - осторожно поинтересовался Сергей. Он сидел на пляже, вокруг были счастливые люди, которые не догадывались, что совсем близко, на территории санатория, на закрытом пляже, который находился за забором от общего места отдыха, утонул человек. Сегодня утром он был еще бодр и весел, плотно позавтракал, сделал какие-то запланированные процедуры, после чего решил провести свободное время на морском берегу.
Бирюков непроизвольно посмотрел на морскую гладь, именно, гладь. На удивление море было тихим и спокойным.
- Я ничего не понимаю, - устало произнесла Диана в трубку телефона, поставив частного сыщика в тупик.
- Давайте встретимся и все обсудим, - предложил Бирюков, позабыв о своих планах.
Женщина опять ответила невпопад.
- Вы помните, Сережа, в день приезда я спросила номер вашего телефона... Я как чувствовала, что все так закончится. - Она замолчала, а потом опомнилась, не дождавшись ненужного подтверждения ее слов. - Где мы встречаемся?
- Через десять минут я буду у входа в санаторий.
- Хорошо. - Диана отключилась.
Сергей увидел лицо Лили и объяснил.
- Твой бывший шеф утонул. - Девушка никак не отреагировала, только непонимающе посмотрела на него. - У меня встреча с Дианой. Я постараюсь вернуться как можно скорее, и мы пойдем обедать.
- Ты мне не говорил, что знаком с ней и с Маслобойниковым. - Ревность затмила другие чувства.
- Разве? - вскинул брови Бирюков. - Забыл, наверное. Мы ехали сюда в одном купе.
- Они ехали в простом поезде?! Как простые смертные?!
- Ну, он же не Абрамович! Своих яхт и самолетов у него нет...
- Может, он богаче Абрамовича, - высказала предположение девушка и добавила, - потому что скряга! Над каждой копеечкой трясется. Трясся... Ты уверен, что Феофан на самом деле утонул?
- Диана так сказала. - Сергей начал быстро одеваться. Нагнулся к девушке, чтобы поцеловать ее на прощание, но застыл в нелепой позе.
- Кто ты, Сережа? - задала странный вопрос Лилия, приподняла солнцезащитные очки, будто они мешали выслушать правдивый ответ, и внимательно посмотрела на него.
- Юрист, я тебе уже говорил, - не раздумывая, ответил он, и разогнул спину, так и не приложившись к девичьим устам губами.
- Почему Диана позвонила именно тебе? Что знает она, и что неведомо мне?
- Она знает, что я... частный детектив. - Он снова наклонился, поцеловал сидящую на шезлонге девушку, развернулся и поспешно двинулся по пляжу.
Лиля Догма проводила его взглядом, и мысленно задалась вопросом: каких еще сюрпризов можно ждать от этого мужчины?
Одно она знала точно - жить без него она не хочет и не может. И разные Дианы, вдруг ставшие вдовами, никогда не станут на ее пути.
Вспомнив об утонувшем Феофане Маслобойникове, Лилия с удовлетворением прошептала:
- Есть Бог на свете, он все видит и карает за грехи...
- А ну-ка стой, малец! - Егор повернул голову и увидел мужика огромного роста, который заслонил собой весеннее солнце. Он рассекал своим крепким торсом слабые солнечные лучи, которые создавали вокруг него некий ореол и мешали мальчику рассмотреть его лицо. Егор очень хотел увидеть это лицо и понять: что у того на уме и чего он хочет от него, Егора Коростылева.
И тут совсем рядом раздался визгливый возмущенный голос.
- Он украл у меня кошелек!
Мальчик весь затрясся и испуганно покосился на человека, лишившегося своей наличности. Мужик, не выпуская воротник пальто маленького воришки, грозно спросил.
- А с чего вы взяли, любезнейший, что ваш кошелек украл этот малец?
- Он по... побежал, а я смотрю... у меня пропал кошелек, - объяснил тот, с трудом справившись с дыханием после короткой пробежки. В доказательство он вывернул карман, показывая, что он пуст.
- Этот мальчик... мой сын, - уверенно заявил мужик. При этих словах глаза Егора вылезли из орбит, он даже перестал трястись. - Мы с ним потерялись... на вокзале и долго искали друг друга. - "Обворованный" остановил взгляд на руке "отца" Егора, которая крепко держала воротник пальто. Мужик отпустил мальчика, отряхнул его, словно погладил, и продолжил. - Хотел взбучку дать, чтобы... больше не терялся.
- А что ваш сын не мог украсть кошелек?
- Не мог! Но если вы сомневаетесь, то... - мужик ласково глянул на Коростылева и предложил: Э-э-э... сынок, выверни карманы, покажи господину... - Егор проделал ту же процедуру, что незадолго до этого сделал "обворованный". Карманы зияли дырками... В дополнение он показал еще руки, чтобы окружающие могли убедиться, что в них тоже ничего нет.
- Ну? - "Отец" Егора навис над "обворованным". На перрон выплыла толстая фигура полицейского. Мужик кивнул в его сторону. - Идите, жалуйтесь, что вас кто-то обокрал, - сказал он, сделав ударение на "кто-то", - а мы пойдем домой. - Егор не мог поверить, что все так удачно закончилось.
Мужик взял его за руку и потянул за собой. Мальчик особо не упирался, понял, что вырваться ему не удастся и отдался судьбе: что будет, то и будет. Краем глаза он увидел на привокзальной площади одинокую фигуру встревоженного Ваньки Кныша. Он стоял и перепуганными глазенками смотрел на удаляющуюся пару: мужика огромного роста в кепке, тужурке и брюках, заправленных в сапоги, и своего приятеля. Ванька хотел проследить за ними, но передумал, еще немного постоял, а потом, еле-еле передвигая ногами, обутыми в драные ботинки, пошел прочь. Его мысли были на Лиговке, он был уверен, что, именно, туда повели его друга...
Но Егор Коростылев оказался совсем в другом месте. Спаситель привел его к себе на квартиру.
По дороге он назвался Кузьмой Феофановым.
- Можешь называть меня дядькой Кузьмой, - милостиво предложил он. Егор окончательно успокоился и понял: его судьба сделала очередной крутой поворот.
Только пока не известно, что там, за поворотом?..
Бирюков стоял у входа в санаторий "Взморье" и ждал Диану Стрельцову.
Она выпорхнула в легком белом платье, усыпанном большими розовыми цветами. Сергей представлял, что она уже успела погрузиться в траур, и на встречу придет в черном закрытом платье и в темном платке, под которым спрячет свои длинные роскошные волосы...
О том, что таких вещей в ее отпускном гардеробе нет, он как-то не подумал.
Не было не только траурных вещей, не было подобающей для этого случая скорби. Лицо женщины отражало сосредоточенность и легкую задумчивость, как после принятия решения, требующего некоторой доработки. В движениях, напротив, присутствовала растерянность: Диана постоянно теребила ремешок на платье, который подчеркивал ее тонкую талию. Видимо, она еще не осознала, что ее супруг мертв и не могла определиться, как ей реагировать на это.
- Ерунда! - отмахнулся он, позабыв обидеться на надоевшие с ее стороны извинения. - Я всегда готов вам помочь! - Неизвестно, что победило - врожденное джентльменство или желание отвлечься от ленивого времяпрепровождения.
- Может, мы где-нибудь сядем и поговорим. - Она растеряно повертела головой. Совсем рядом, через дорогу, находилось уютное кафе. Бирюков взял ее за руку, как маленькую девочку, перевел через дорогу и усадил за стол.
- Вам что-нибудь заказать? - спросил Сергей.
- Стакан минеральной воды со льдом и лимоном.
Сергей сделал заказ и повернулся к Стрельцовой.
- Что произошло? Только давайте с самого начала. - Он рассматривал ее нахмуренное лицо, и ловил себя на мысли, что смерть ее мужа не вызывает в его душе обычного сожаления. Пусть легкого, какого угодно, не вызывает, и все тут. Частному детективу свойственно подобное состояние безразличия, как и медику, который остро не реагирует на чужие проблемы со здоровьем. По работе Сергей ежедневно сталкивается с человеческим горем, и горе его всегда трогает, а разной степени, но трогает. Душой частный сыщик не очерствел, хотя, понимал - нельзя принимать близко к сердцу чужие переживания, иначе сердце может не выдержать. Но принимал, терзал сердце, переживал за каждого человека, попавшего в беду. Особенно, когда дело касалось стариков и детей.
Назвать Феофана Маслобойникова стариком можно с большой натяжкой, но причина безразличий крылась не в возрасте, не в том, что он заслуживал наказания за то-то и то-то. Ни Сергею судить.
Бирюков боялся признаться даже себе, что смерть Феофана внесла в душу успокоение - теперь этот гад с противной ухмылкой не будет измываться над женой, над странной женщиной Дианой, схожей с птицею раненной.
- Не получится с самого начала, - с грустью поведала Стрельцова.
Бирюков недоуменно на нее посмотрел.
- Вы не знаете, как это произошло?
- Я не о трагедии... Чтобы все понять, нужно... заглянуть в далекое прошлое... У меня сейчас на это нет ни сил, ни желания.
- Не думаю, что стоит заглядывать в далекое прошлое человека, жизнь которого оборвалась в результате несчастного случая. Я еще не понял, чем могу быть вам полезен, но готов выслушать, как все случилось? Именно, это я имел в виду, когда просил начать с самого начала сегодняшнего дня.
- Я поняла, - быстро согласилась с Сергеем Диана. Ему пока было не ясно, зачем она пыталась увести разговор от темы. Углубляться в чужие воспоминания у него не было никакого желания. - Все было, как обычно. Утром мы встали в половине восьмого, потом...
- Погодите! - прервал ее Бирюков. - Наверное, будет лучше, если я буду задать вопросы, я вы на них отвечать, - предложил он. Стрельцова кивнула. - Вы вместе пошли на пляж? И в каком часу?
- Еще до завтрака. Обычно после завтрака мы прогуливаемся по парку, а потом уже идем на пляж, а сегодня Феофан предложил сначала поплавать. Я согласилась. Мы пришли на пляж, он зашел в воду и поплыл...
- А вы?
- Я осталась на берегу. Вода был холодная, а у меня хронический бронхит... Мне нельзя переохлаждаться, - пояснила она. - Я ходила по берегу и собирала ракушки и камешки, в его сторону даже не смотрела. Потом подняла голову, а он лежит на спине. Ну, лежит и лежит... Прошло немного времени, а он все лежит... Проехал катер, поднял небольшую волну... Феофан качается по волнам, вода попадает на лицо, а он не реагирует. Я стала его звать, а он... не отзывается. Я стала громче звать, а он... - Бирюков положил на ее руку свою. - Я в порядке... - Она взяла стакан и сделала глоток. - Понимаете Сережа, я испугалась...
- Понятное дело.
- Я не так испугалась, как принято в этих случаях пугаться.
- В чем разница?
- Я подумала в тот момент: вдруг он НЕ умер? Вдруг он жив, а мертвого изображает, чтобы в очередной раз поиздеваться надо мной и проверить мою реакцию. Это неправильно! Так нельзя! - Она будто бы осуждала себя, но осуждения отскакивали от нее, как мяч от стены. - Сережа, это так ужасно желать смерти близкому человеку... Даже не близкому, потому что Феофан не был мне близким человеком, все равно - нельзя! Да, у меня есть оправдания - Феофан превратил мою жизнь в ад... И не только мою...
- Оставим лирические отступления. Пусть ваше отношение к его смерти останется при вас... Что произошло после того, как вы поняли, что ваш муж... не реагирует на ваши крики?
- У меня с собой был мобильный телефон. Я позвонила Витольду Холодцову... Витольд привел с собой спасателя, доктора, еще кого-то... Феофана вытащили из воды, пытались реанимировать, ничего не вышло, и его... отвезли в морг. - Она так долго тянула слова, будто пыталась своими словами пересказать классическое произведение, плохо отложившееся в памяти.
- Вскрытие еще не делали?
- Еще нет... Врач сказал, что у него, скорее всего, сердечный приступ. Потому он и не утонул, а... остался на поверхности. Вода не попала в легкие...
- Понятно... - Сергей не мог набраться смелости и спросить, чем он может быть полезен в этой очевидной ситуации, но вдова его опередила.
- Я в это не верю! - торопливо промолвила она.
- Что вы хотите этим сказать? Что не верите в естественную смерть мужа?
- Не верю. Феофан никогда не жаловался на сердце. Он вообще ни на что не жаловался. Пил кровь у людей, вампир проклятый...
- Диана, у вас есть основания это утверждать или вы...
- Почему вы замолчали? Продолжайте! Вы хотели сказать, что я нашла повод вас увидеть?
- Еще скажите, что для этого вы убили собственного мужа, - хмыкнул Сергей, - а теперь пытаетесь замести следы с моей помощью, раз я явился косвенной причиной.
- Мне не до шуток.
- Мне тоже! И я хочу понять, зачем вы мне позвонили?
- Чтобы вы сделали свою работу - нашли убийцу моего мужа, - совершенно спокойным голосом произнесла Диана, словно просила передать ей соль. - И чтобы найти его, надо углубиться в прошлое.
Только этого мне не хватало, - мысленно возмутился частный сыщик, а вслух спросил.
- Почему вы решили, что это... насильственная смерть? Я знаю сто случаев, когда здоровый человек скоропостижно умирает от скрытой болезни.
- Эгоисты живут долго! - многозначительно изрекла Стрельцова.
- А-а-а, вот в чем причина вашего неверия, - протянул Бирюков. - Ничего не скажешь, весомый аргумент.
- Представляю, что вы обо мне подумали?
- Интересно?
- Нисколечко!
- Отчего же?
- От того, что я себе цену знаю!
- Знаете себе цену, а вышли замуж за человека, который вас в грош не ставит.
- Если вы хотите меня обидеть, хотите, чтобы я встала и ушла, то ошибаетесь, не уйду. И по-прежнему прошу вас заняться этим делом.
- Заняться, значит... Угу... Понятно... А скажите мне, уважаемая Диана Юрьевна, вы, случайно, не приложили свою милую ручку к смерти супруга?
- Зачем бы я тогда вас нанимала? - задала она резонный вопрос.
- Может, это своеобразный ход, чтобы отвести от себя подозрение, - предположил частный детектив и заглянул в ее глаза, будто именно в них хотел прочесть ответ на свой вопрос.
- Сережа, вы очень умный человек и тонкий психолог...
- Спасибо за комплимент, - перебил ее мужчина, - но я не бог вина и веселья Дионис и не надо петь хвалебные песни в мой адрес. Я хочу услышать конкретный ответ на мой вопрос: да или нет.
- Нет. - Серо - пасмурные глаза женщины подтвердили это.
Бирюкову очень хотелось, чтобы эта женщина не была замешана в убийстве собственного мужа. Если, конечно, это было убийством, а не естественной смертью. Могло у Феофана остановиться сердце? Могло! Причиной мог послужить перепад температур: с утра солнце палило во всю, а морская вода была холодной. Перегрелся, сунулся в воду, и конец. Феофан, по личным наблюдениям частного сыщика, не выглядел закаленным и пышущим здоровьем человеком. Могли сказаться и чрезмерные возлияния.
Но возникает другой вопрос: почему жена считает, что ее мужу помогли отправиться на тот свет? На чем основана уверенность?
Диана сама угрожала своему супругу. Бирюков все слышал своим собственными ушами, а на слух он никогда не жаловался. Она сказала в поезде: "Когда ты говоришь такое, мне хочется тебя убить!" Что-то в этом роде...
Вдруг он в очередной раз ее унизил, а она... возьми и подсыпь ему лекарства заморского, чтобы сердечко раз и остановилось. А лекарство непростое, а хитрое - его никак в организме не обнаружишь. Давненько при себе держала, вот и случай представился. А частного детектива вызвала для моральной поддержки - с ним ей спокойнее отражать атаки полицейских. Если, конечно, эти атаки произойдут... Недоверчивый защитник рядом всегда лучше, чем никого. Опять же, глядишь, и присоветует что-нибудь умное. Она в таких преступных делах "собаку не съела".
- Вы меня так внимательно рассматриваете, будто вы режиссер и раздумываете над вопросом: подхожу я на роль убийцы или нет? - встряла в его глубокомысленный процесс Стрельцова. Знала бы, как была близка к истине. - Наверное, именно такие тихие безответные женщины в детективе должны с кем-то расправиться. - Диана перешла на трагический шепот. - Их сразу не распознаешь, у них роль второго плана, следователь думает, что убил тот, лысый, а на самом деле... дамочка невзрачной наружности - серая мышь. Совершенно неожиданная развязка, прямо как у Агаты Кристи.
- Ну, до развязки пока далеко, - задумчиво промолвил Бирюков. - Да, и вы на невзрачную женщину никак не тянете.
- Будем считать, что комплиментами мы обменялись. А ваше вступление я могу расценивать, как согласие покопаться в этом деле? - вкрадчиво поинтересовалась она.
Сергей оставил ее вопрос без ответа. Зачем, если и так все ясно: он не может отказаться от ее предложения. И не потому, что хочет взять Диану под свое крыло - ему интересно. Интуиция подсказывает, что здесь все не так просто. Обычным несчастным случаем дело не ограничится.
Он задал встречный вопрос:
- Диана, почему вы угрожали своему мужу в поезде?
- Я так и знала, что вы стали случайным свидетелем моей глупой истерики, - с горьким сожалением произнесла она. - Вы даже не сдержались и извинились за это. - Она замолчала и стала вертеть в руках стакан с остатками воды. - И опять я скажу, что надо ворошить прошлое, чтобы понять меня... Так вы согласны взяться за это дело?
Очередной вопрос "повис" в воздухе. Какой-то день зависших вопросов...
И Бирюков засомневался. С одной стороны ему было интересно: лишить жизни беднягу Маслобойникова было столько желающих, что расследование может быть трудным и увлекательным. А с другой стороны, его только-только зарождающая личная жизнь уйдет на второй план. Как это воспримет Лиля? Но, если он решится на серьезный шаг, (о, боги, неужели, у меня это вырвалось!), то будущую жену надо приучать к его беспокойной работе.
- Я согласен. Но вы...
- Я обещаю ответить на любой ваш вопрос, даже на некорректный, - заверила его женщина, не дослушав до конца, словно научилась угадывать его мысли. - А сейчас я отправлюсь в морг и все выясню. Вдруг я опережаю события, и смерть Феофана была естественной. - Она хитро посмотрела на частного сыщика. Ему показалось, что она уже знает результаты вскрытия.
- Нет, вы вернетесь в свой номер, а я поеду в морг, раз я согласился на вас работать.
- Хорошо, - без раздумий согласилась она и проводила Сергея напряженным взглядом.
В голове мелькнула запоздалая мысль: а правильно ли она поступила, уговорив частного детектива расследовать дело о смерти ее мужа?..
Когда Бирюков приступал к новому делу, он забывал обо всем и обо всех. Но сейчас у него появился человек, которого он не мог бросить на произвол судьбы.
Он позвонил Лилии и предупредил о срочном деле, которое никак нельзя отложить. Девушка восприняла новость спокойно, чем обрадовала частного детектива, и даже не потребовала объяснений.
А он отправился в морг. По дороге позвонила Диана.
- Сережа, меня все время беспокоила какая-то деталь, которую я упустила. А сейчас вдруг осенило: на мизинце Феофана не было его любимого перстня.
- Это точно? Вы не ошиблись?
- Кажется...
- Нет, так не пойдет. Диана, вам надо вспомнить...
-???
- Перстень мог соскочить с пальца в воде? - продолжал допытываться Сергей, перечисляя предположения. - Или он забыл его на прикроватной тумбочке в номере...
- Нет, не было. Он никогда не снимал этот перстень и уверял всех, что это его талисман, и он прирос к пальцу. Насильно я перстень с пальца не тянула...
- Уверены, что перстня не было?
- Не на сто процентов.
- Понятно. Хорошо, что вы позвонили: я приеду на место и все проверю....