Бирюков лежал на надувном матрасе, покачиваясь на волнах. Берег был едва заметен. Вокруг не было ни души. Сергей не боялся, что надувной матрас может неожиданно подвести, слыл хорошим пловцом, способным вплавь добраться до мелководья.
Ветер дул с берега и относил матрас и лежащего на нем человека все дальше и дальше в море. Сергей безжизненно опустил обе руки в морскую воду и наслаждался прохладой. Изредка руки "оживали" и превращались в весла. Солнце заигрывало с отдыхающим, желая выжечь на его спине напоминание о себе. Когда оно излишне усердствовало, Сергей сползал с матраса, не выпуская его из рук, погружался с головой в воду, выныривал и вновь вскарабкивался на свое "ложе".
В момент наивысшего расслабления, когда обе руки были погружены в море, вдруг кто-то резко дернул его за левую руку, пытаясь стащить с матраса. Но кто-то другой схватил за правую руку и тоже пожелал утянуть его в морские глубины. За левую руку тянули сильнее, поэтому мужское тело, ставшее спором двух невидимых сил, вместе матрасом наклонилось в левую сторону, норовя вот-вот свалиться в воду. Однако тянувший за правую руку не сдавался: только Сергей решил булькнуть в море, как баланс восстановился, благодаря весу с правой стороны. Один, с левой стороны, желал его утопить, а с правой - мешал этому, - к такому выводу пришел Бирюков, отказавшись от первой догадки. Возможно, ему не хотелось, чтобы было два противника. Пусть будет один противник и один помощник. В такой ситуации Сергею одному не справиться.
Он решил достать "левостороннего" врага ногой, но ничего не вышло. Тогда Сергей вывернулся вправо и посмотрел, кто выступает на его стороне. В прозрачной морской воде Бирюков легко рассмотрел... Лилию с хвостом, как у русалки. Она улыбнулась ему и ободряюще кивнула: мол, держись, мы победим! Сергей повернул голову в другую сторону и обомлел: вокруг его руки, обвился Маслобойников. Он висел на ней, как на канате, косо поглядывая на Бирюкова, и ухмылялся. Частный детектив понимал, что он, в данном случае, - весы, а два висящих на нем человека - гири. Феофан тяжелее Лили, поэтому он победит. Сергей повернулся к девушке, желая объяснить ей, что будет действовать сам. Он высвободит правую руку, ударит со всей силы в ненавистную физиономию Маслобойникова и избавится от него.
Но правая рука освободилась без его просьбы. И тут же ненавистный Феофан затянул его в воду.
Бирюкова больше интересовало, куда делась Лилия. Он стал интенсивно вертеть головой, и заметил далеко в глубине желанную русалку, которая расслабленно опускалась на морское дно. Сергей хотел броситься к ней на помощь, но не позволил Маслобойников, грузом висевший на его левой руке. Сергей попытался ее окликнуть, но вода начала стремительно заполнять легкие, он поперхнулся, закашлялся и... проснулся.
- Сережка, как ты меня напугал! - услышал он взволнованный девичий голос. - Я тебя трясу, трясу, а ты мечешься по кровати, брыкаешься и никак не реагируешь. Дурной сон привиделся?
Сергей, молча, притянул ее к себе и поцеловал в шею.
- Чего ты молчишь? Ты нормально себя чувствуешь?
- Когда снится Маслобойников, нельзя чувствовать себя нормально, - глубокомысленно произнес он. И непроизвольно перевел взгляд на красивые стройные ноги Лили: не русалка! Ура!
- Ты поднимись и посмотри в окно, тогда все плохие мысли уйдут сами собой, - посоветовала она.
Бирюков так и сделал. Вид за окном мгновенно заставил его улыбнуться и забыть обо всем. Он потянулся, вдохнул свежий морской воздух и устремил свой взгляд на водную гладь, видневшуюся между домами.
- Надо было селиться на берегу. Ночью спишь и слышишь шуршание волн, утором просыпаешься, а перед тобой морская гладь... или не гладь, а небольшое волнение, будто кто-то дует на воду, как на чай, налитый в блюдце. - Он повернулся к Лиле - Ты пила в детстве чай из блюдца?
- Конечно, - рассеянно ответила она.
Сергей повернул голову, желая понять причину задумчивости девушки. Лиля Догма сидела на кровати, положив руки на колени, и, кажется, готовилась к серьезному разговору.
- Ты выглядишь, как напроказничавшая девочка из старшей группы детского сада. Сейчас ты откроешь мне страшную тайну - ты сломала чужую куклу или отвинтила колесо у чужого автомобильчика. Или...
- Это не тайна, раз я тебе об этом уже говорила, - не поднимая головы, тихо произнесла Лилия, не дослушав до конца Сергея.
- Опять, ты начнешь утверждать, что вчера видела живого Маслобойникова. - Бирюков встал перед ней, сложив руки на груди. - Ты ошиблась. Есть много похожих друг на друга людей. Не надо зацикливаться на этом...
- Не сердись, Сережка. - Лиля поднялась с кровати, подошла к нему, обхватила двумя руками его... правую руку, прижала к себе и потерлась носом об его плечо. - Я прошу просто выслушать меня. Неужели это сложно?
- Не сложно. - Бирюков смотрел на нее и думал: Почему она подошла с правой стороны?
- Раз не сложно, то слушай, - обрадовалась Лиля - Иду я с пляжа, - она сделала такие глаза, что Сергей невольно улыбнулся. Девушка недовольно взглянула на него. - Ну, пожалуйста, перестань, - заканючила она. Бирюков приложил к губам ладонь, показывая, что будет молчать. - Так вот, сначала я хотела свернуть в гостиницу, а потом решила купить какой-нибудь еды. Ты же не обедал... - Пояснила она. - Ближайшие магазины, как назло были закрыты, я отправилась на перекресток, где находится небольшой супермаркет. Перехожу дорогу на светофоре, а сама поглядываю на замерзшие перед светофором автомобили. Смотрю, стоит такси, сверху прикреплен длинный пирамидальный плафон на всю крышу с надписью "Вояж". Я сразу вспомнила песню Максимус "Вояж", помнишь, еще Минаев написал русский текст: Вояж, вояж, туда, где ни разу я не был, вояж, где радуга и синее небо... - Напела Догма. Бирюков кивнул. - Вчера я тоже пропела ее про себя и решила взглянуть на упомянутое небо, проверить: нет ли случайно радуги? Не знаю, что мне в голову взбрело? Наверное... - Девушка смолкла, потом затараторила, - оставлю признания на потом, не хочу отвлекаться.
- Оч, хорошо! Ты идешь через дорогу, не проверяешь обстановку, а любуешься небом? - с укоризной сказал Сергей.
- Я уже перешла через дорогу, - начала оправдываться она, сразу опомнилась, - и не сбивай меня! Небо я вскользь изучила, меня отвлек чей-то взгляд. Прямо, дыру во мне прожег.
- Не мудрено! Такая девушка!
- Сергей, я же просила! В общем, стою я на обочине, дальше не иду, и пытаюсь угадать, откуда на меня пялятся. Зеленый свет еще не зажегся, автомобиля пофыркивают у светофора, а в такси "Вояж" на переднем сидении сидит пассажир и проделывает странные манипуляции руками...
- Может, в салоне играла музыка, а он двигался ей в такт, - предположил Бирюков. - А что? У человека хорошее настроение, почему бы не подергаться.
- Когда ты научишься слушать до конца? Этот придурок пытался закрыть свое лицо!
- Почему придурок?
- Если бы он сидел спокойно, я точно прошла мимо, и взгляд не почувствовала, и в его сторону даже не посмотрела. А он чересчур суетился.
- Руками дергал? Хотел глаза закрыть от солнца. Что еще?!
- Во-первых, солнце светило в заднее стекло автомобиля, а не в лобовое, во-вторых, его глаза закрывали темные очки на поллица, а он, непонятно с какой целью, стал еще прикрываться газетой, делал из нее козырек, который закроет его от палящих в затылок солнечных лучей. Ха-ха! Я же говорю - придурок.
- Он мог обмахиваться газетой, в салоне душно, кондиционера нет, скорее всего, А тебе показалось, что он пытается отгородиться от тебя газетой, - предположил Сергей и задумчиво повторил, - отгородиться газетой.
В последнее время слово "газета" у него стала ассоциироваться с Маслобойниковым.
Лиля пребывала на своей волне - пыталась втолковать сыщику, что человек в такси боялся, что его узнают.
- Я уверена - он скрывался от меня! - заключила она и победоносно взглянула на Сергея.
- А с чего ты взяла, что от тебя? Вдруг рядом с тобой стояла его супруга, а на заднем сиденье такси расположилась любовница.
- От меня, от кого же еще! - уверенно запричитала девушка.
- Можно подумать, через дорогу шла одна ты...
- Кроме меня никто в его сторону не смотрел, - привела она, как ей показалось, весомый аргумент.
- Ты проверяла? - насмешливо спросил он, желая забыть об ассоциативной цепочке: поведешься с выдумщицей, сам выдумщиком станешь.
- Можно я тебя поцелую? - неожиданно попросила девушка, устав от словесных баталий. Бирюков вытянул губы трубочкой. - Нет, я хочу поцеловать твои ямочки на щеках, которые появляются всякий раз, когда ты улыбаешься. - Сергей "вернул" губы на место, сложил руки за спиной, повернул одну щеку, не забывая улыбаться при этом, затем другую. - Наконец, мое желание исполнилось!
- Тоже мне, желание! - наигранно возмутился он.
- Я об этом мечтала с первой нашей встречи, - призналась Лиля. - Когда ты первый раз появился на пляже, такой большой, накачанный, незагорелый, неприступный, все дамы тобой заинтересовались. Кто открыто, кто, как я... инкогнито.
- Да, ладно, - отмахнулся он, - кому я нужен. Нашла красавца.
- Меня привлекла твоя инопланетная обособленность. Никого не замечал, и вел себя так, будто ты один на пляже.
- Но тебя же я заметил! - Сергей не стал признаваться, что сначала его привлек разговор двух подруг, а потом он обратил на них внимание.
- Сама удивляюсь! - вздохнула Догма.
- Чему тут удивляться, ты девушка видная...
Видная девушка вновь округлила глаза, как в начале разговора, и торжественным голосом произнесла:
- Он меня первый заметил и стал прятать свою физиономию...
- Ты опять о такси и о человеке в нем?
- Этим человеком был Маслобойников!
- Я давно догадался, куда ты клонишь. Как ты поняла, что это именно он, если тип в такси закрылся газетой?
Про себя Сергея процитировал известные строки: "Мы говорим партия, подразумеваем Ленин". Подумал и мысленно перефразировал: "Мы говорим газета, подразумеваем Маслобойников". Тьфу, ты черт! Привязался!
- Сережка, я уверена, что это был он!
Сон в руку, - подумал Сергей. - С утра я веду разговор с Лилей о Феофане. Треугольник: я, она и третий лишний. Она тянет меня в одну сторону, желая убедить, что ее бывший начальник жив, а он, в свою очередь, уводит меня налево... Почему именно налево?... О чем это я сейчас? Совсем сбрендил. Забыл, что видел его бездыханное тело в холодной морге?
- Ты обозналась! - Сергей озвучил то, о чем только что думал.
- Надо бы поехать туда и проверить, - без надежды на успех сказала девушка.
- Ну, да, конечно. Феофан замерз в холодном месте, выскользнул на жаркую улицу, почувствовал слабость во всем теле, остановил такси...
- Не ерничай! Я хочу тебе помочь в расследовании.
- Нет еще никакого расследования, - отмахнулся Сергей.
- Еще? - уточнила Догма.
- Все зависит от результатов вскрытия...
- Ну-ну, - поджала она губы, - надеюсь, что вскрытие состоится.
- Ты опять?!
- Не опять, а снова! Ты иди в морг, узнай там все, а я пока разыщу водителя такси "Вояж" и порасспрошу его кое о чем.
- Лиля!
- Я не собираюсь путаться у тебя под ногами.
- Я не об этом.
- А я об этом!
- И потратишь время зря, - пожал плечами Бирюков. - Ты не знаешь номера автомо...
- Знаю! - радостно перебила его Лилия. - Знаю, знаю, знаю, - пропела она - Я хорошо запомнила и номер, и водителя! Но почему бы не попытаться... А Сереж? Можно? Мне только нужна фотография Феофана... Я смогла бы предъявить ее водителю, чтобы не заморачиваться с описанием его внешности.
- У меня нет его фотографии. И с чего бы ей быть, - пораскинув мозгами, с кривой усмешкой сказал он. Представил себе, как открывает портмоне, а там под пластиком, где может находиться фотка самого любимого и дорогого человека, неизвестно как оказался снимок Феофана Маслобойникова.
- А у Дианы? - снова пошла в атаку Догма.
- У нее и спрашивай, - ляпнул Бирюков, не подумав, что девушка ухватится за это предложение...
После завтрака Сергей и Лилия отправились к санаторию "Взморье", где Сергея уже ждала Стрельцова. Он познакомил Лилю и Диану, представив первую, как свою помощницу. Вторая при этом понимающее дернула головой, словно соглашалась, что девушка с таком внешностью может быть помощницей частного сыщика.
- Вы поедете с нами в морг? - спросила Диана, наслаждаясь произведенным эффектом: помощница поежилась, будто на морском курорте внезапно понизилась температура до критически низких значений, а затем активно потрясла головой из стороны в сторону, будто заложило уши при наборе высоты.
- У Лилии другие не менее важные дела, - вступил Бирюков и задумчиво поглядел на нее, не соображая, какие у нее могут быть дела без его участия. - Для выполнения этих дел нам необходима фотография Феофана Ильича.
Стрельцова недоуменно посмотрела, но уточняющих вопросов задавать не стала.
- У мены есть несколько снимков в фотоаппарате. Я могу вам его отдать.
- Если это возможно, - с деловым видом попросила Догма.
- Я сейчас вернусь. - Диана скрылась на территории санатория.
Минут через десять она вернулась, отдала фотоаппарат Догме, и вместе с Бирюковым отправилась в морг...
Всю дорогу они молчали. Бирюков чувствовал себя неспокойно: зря он разрешил Лилии встревать в это дело. Только сейчас он догадался, зачем она сочинила про живого Маслобойникова - хотела поиграть в детективов, чтобы быть рядом с ним. Ладно, пусть играет...
Мысли о Догме мешали сосредоточиться на работе. И это была одна из причин, почему Бирюков старается "не прикипать" к одной конкретной женщине. Мозги переключаться никак не желали, поэтому он сделал поспешный вывод: холостым и невлюбленным быть лучше, чем связанным по рукам и ногам обязательствами и привязанностью. Да, он закоренелый холостяк и таким останется навсегда...
В оконченном предложении захотелось поставить вопросительный знак, а не восклицательный, как раньше. Куда подевалась уверенность, откуда взялось сомнение?
- Вам нравится эта девушка, Сережа? - прорвался к нему приятный голос Дианы.
Это ее обращение - "Сережа" - сводит его с ума. На первом слоге она глубоко вдыхает, на втором - дыхание достигает апогея, и медленный выдох на последнем слоге. Если бы не Лиля, - подумал он, - если бы...
- Мы скоро будем на месте, - сказал он, не желая отвечать на личный вопрос, касаемый только него и "этой девушки".
- Извините, - тихо произнесла она.
- Почему вы все время извиняетесь! - не сдержался от возмущения Бирюков. - После каждого слова: извините, извините... Жалею, что не пересчитал эти ваши "извините" с первой встречи до сегодняшнего дня. Уверен, вы бы попали в книгу рекордов Гинесса.
- Из... Ой, простите...
- Диана, вы красивая и уверенная в себе женщина, - сделал он акцент на слове "уверенная". - Маслобойников превратил вас... Не буду уточнять, чтобы не обидеть. Станьте прежней! Уверен, раньше вы были абсолютно другой. Вы живете так, будто виноваты перед всеми. Вы не перед кем не виноваты! И Маслобойникова больше нет! Нет, понимаете?! Над вашей головой синее безоблачное небо, жизнь прекрасна и удивительна.
Они сидели на заднем сидении в такси, Сергей держал ее руки в своих руках, как дети при игре "в колечко", и пытался заглянуть в ее огромные серые глаза, напоминающие небо перед грозой. Она опустила голову, пепельные волосы закрыли лицо, как занавес закрывает сцену театра перед началом спектакля. Он осторожно вернул ее руки на колени, просунул обе руки, как гребни, в копну волос, повернул к себе ее лицо и... утонул в этом дождевом небе.
- Диана, прости меня. - Неожиданно он перешел на "ты", словно его короткий монолог позволил ему это.
- Теперь и ты... извиняешься, - с грустью произнесла она, попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой, как гримаса. Ей захотелось всплакнуть, незаметно обронить несколько слезинок, чтобы на душе стало легче, но она сдержалась, и глаз не опустила. Смотрела на мужчину с вызовом и предложением к действию. Он склонялся к ней все ближе и ближе. Ее лицо начало расплываться, оставались только губы, в которые он жадно впился.
Сергей не мог оторваться от этих губ, будто боялся, что после наступит что-то страшное. Диана, скромная интеллигентная Диана, которая так возбуждающе произносила его имя, которая по каждому поводу извинялась, отвечала ему с такой сумасшедшей страстью, что он - человек, способный контролировать себя в любой ситуации, забыл обо всем. Забыл, где находится, забыл, что еще пару часов назад клялся в любви другой женщине, забыл, что страстная Диана, скрывавшая свою страсть в течение трех долгих лет замужества, должна вести себя иначе, по-вдовьи.
По-вдовьи. Оказывается, он не забыл практически ничего. И это "по-вдовьи" утянула в себя, как в воронку, сумасшедшую страсть, взорвавшуюся на заднем сидении такси. Желание сорвать с Дианы светло-маркую одежду внезапно испарилось, словно его и не было.
Сергей оторвался от ее губ, но еще не смог оторвать свои руки от ее головы. Они, словно приросли к ней за это короткое время. Диана открыла глаза. Теперь на дождливое небо набежали легкие белые облака. Необычное явление природы.
Что я творю? - задал себе вопрос Бирюков, выныривая из серых дождливых глаз. - Наваждение какое-то! Еще утром я был уверен, что влюблен в Лилю. Теперь... я уже ни в чем не уверен... Кажется, я люблю сразу двух женщин....
- Сережа, я люблю тебя, - прошелестела Диана и положила свои руки поверх его приросших рук. - Я тебя давно знаю и давно люблю. Я тебя знаю миллион лет!
- Я тоже... люблю тебя, - искренне признался он.
- А та девочка? Как же она?
- Я... не знаю. Я ничего уже не знаю... - выдохнул он.
- Я подожду, Се-ре-жа... Я буду ждать тебя... всегда...
- Приехали! - громко произнес водитель, который старательно сделал вид, что не заметил страстной сцены за его спиной.
Бирюков помог Стрельцовой выти из такси. Диана не выпустила его руки, завела его руку себе за спину, пристроила на талии, задрала вверх голову, как делала это ни раз, чтобы заглянуть в глаза Сергея.
- Только никогда не говори, что ничего не было, - прошептала она.
- Никогда не скажу, - заверил он и скользнул по ее губам своими горячими губами. Скользящий поцелуй как будто поставил точку в лирике. Ей на смену пришла рутинная работа.
- Мы приехали, - опомнилась женщина и отпустила его руку и его самого. На время.
- Раньше я никогда не совмещал работу и личную жизнь, - признался Бирюков.
- Я все поняла. Сейчас начинается работа, наши отношения... становятся прежними. - Пауза была не лишней: за ней скрывалось "пока".
- Я сразу понял, что ты умная. - Он не сдержался и опять приложился к ее губам. - И такая сладкая... Странная женщина сладкая на вкус.
- Почему странная? - удивилась Диана.
- Потому что схожая с птицею раненной. Была. А теперь стала другой. - Женщина улыбнулась. - Улыбайся чаще, тебе идет улыбка. - Бирюков любовался ею.
- Хорошо же мы выглядим со стороны: стоит пара у дверей морга и целуется.
- Да, - согласился Сергей, - место не совсем подходящее. - Он снова запустил свои руки в ее волосы. - Ты обладаешь какой-то магической силой: понимаешь, что надо заниматься делом, и не можешь.
Неизвестно, сколько они бы еще так продолжали стоять, но рядом послышалось робкое покашливание.
Бирюков увидел стоящего в дверях санитара Петруху. Сергей взял Стрельцову за руку и повел в здание, ненадолго притормозив возле Петра.
- Главный у себя? - строгим голосом спросил частный детектив.
- У себя, - подтвердил тот, непроизвольно вытянувшись по стойке смирно.
Когда они шли по коридору, Диана что-то пробубнила себе под нос, но обладатель хорошего слуха все услышал и понял, о ком идет речь.
- Ей легче, она не знает обо мне...
- Можно я буду называть тебя Ди, как Федор? - спросил Сергей, сделав вид, что не услышал произнесенной ею фразы.
- Буду рада. Федька так меня называл в раннем детстве, ему было тяжело выговорить имя полностью, так и приклеилось - "Ди"...
Ничего нового Бирюков в морге не узнал. Патологоанатом выдал заключение, что смерть Маслобойникова наступила из-за остановки сердца, вызванного образованием тромба в артерии...
Бирюков не стал задавать каверзные вопросы специалисту, поглядывающему на него с вызовом. Для себя он решение уже принял, осталось только убедить Диану.
Они вышли на улицу. Сергей посмотрел на свою спутницу, Она выглядела подавленной, лицо бледное, взгляд потухший, руки, как ледышки.
- Давай зайдем куда-нибудь, - предложил Сергей, - выпьем по чашке кофе.
- Лучше чаю.
Они уже двинулись прочь от морга, но Стрельцова резко остановилась.
- Сережа, я тебе забыла кое-что рассказать... Все время думала, а потом увидела тебя с этой девочкой и забыла... - Бирюков сделал вид, что не услышал окончание фразы "про девочку". Ему показалось, что Диана, как и упомянутая девочка, сейчас заявит: "Мне показалось, что я видела в санаторном парке живого Феофана с газеткой в руках".
- Сейчас сядем, и ты обо всем расскажешь, - без особого желания произнес он.
- Нет, не здесь. Поехали в то кафе, где были вчера. Возле санатория, - попросила она и начала озираться в поисках остановки общественного транспорта.
Сергей остановил такси, они сели, Диана положила голову ему на плечо и закрыла глаза.
- Ты спала ночью?
- А ты? - спросила она, не открывая глаз.
- Я, да!
- А я, нет! Только закрою глаза, а перед глазами Феофан. Хихикает мерзко и руки потирает, будто готовит каверзу.
- Я про фляжку всё думаю... Слушай, а когда Феофан ушел на встречу с Богдановым, он мог ее взять с собой?
Стрельцова открыла глаза, выпрямилась на сидении - приготовилась к серьезному разговору.
- Я могу ошибаться, но мне кажется, что после его ухода, фляжки на тумбочке не было.
- А что у него было в руках? Или он ушел налегке?
- Он взял свою сумку... Такую небольшую, на длинном ремне. Повесил на плечо и вышел.
- А вернулся с ней? - Диана задумалась.
В это время у Бирюкова зазвонил телефон. Это была Лиля.
- Как дела у следопыта? - спросил он в трубку наигранно - весело.
- Сережка, ты был прав! - расстроено произнесла Догма. - Мое расследование зашло в тупик.
- Не переживай, - поддержал ее Сергей. - Сходи на пляж, поплавай, успокойся. Потом все обсудим.
- Хорошо, - Лилия тяжело вздохнула и отключилась.
Стрельцова смотрела в окно автомобиля и делала вид, что не прислушивается к разговору, только руки, сжатые в кулаки, онемели от напряжения, а на ладонях остались глубокие вмятины от ногтей.
- Так что с сумкой? - спросил Бирюков, возвращаясь к прерванному разговору.
- Сумка, сумка, - задумчиво пробормотала она себе под нос. - Может, была, может, нет...
- То ли дождик, то ли снег, - вторил за ней Сергей.
- На пляж Феофан отправился без сумки. Взял только мобильный телефон... В номере я сумку не видела.
- А ты смотрела?
- Честно, не смотрела. Но на глаза она мне не попалась.
- Документы Феофана остались в номере или исчезли вместе с перстнем?
- Конечно, в номере, кому они нужны?
- Документы есть, фляжки и перстня нет, сумка на глаза не попадалась, - подвел итог частный сыщик.
Они вышли из такси у пансионата.
- Сережа, я хочу побыть одна, - неожиданно сказала Диана.
- Конечно, - кивнул Бирюков. - Ты нормально себя чувствуешь?
- Все хорошо. Не обижайся, - устало произнесла она.
- Но ты мне что-то собиралась рассказать... - попытался оттянуть расставание Сергей. Он понял, что она решила заняться самобичеванием: как можно крутить любовь, если покойный супруг, пусть формальный, еще не предан земле?!
- Если в двух словах... - торопливо произнесла Диана, желая поскорее от него избавиться. - С утра пораньше ко мне зашел Витольд Хододцов и стал уговаривать... на кремацию Феофана. Здесь, в Адлере.
- Здесь?
- Именно. Он объяснил это... Как правильнее сказать? - Она посмотрела по сторонам, словно искала ответ у проходящих мимо людей. - Облегчением транспортировки...
- Это он так сказал? - заинтересовался частный детектив, непроизвольно оглядываясь по сторонам, как это делала Стрельцова. - Слушай, пойдем куда-нибудь, а то мы похожи на двух заговорщиков.
- Пойдем ко мне, - дрожащим голосом предложила Диана. - Там и... поговорим.
Бирюков понял, что отказа она не простит, несмотря на то, что был уговор отложить личные отношения до завершения дела. Или считает, что работа частного сыщика уже завершена, еще толком не начавшись?
Интеллигентная женщина, не привыкшая открыто демонстрировать свои желания, сделала шаг навстречу и ждет ответного шага от мужчины.
- Пойдем! - кивнул он.
Они зашли на территорию санатория.
- Давай немного посидим. - Стрельцова махнула рукой в сторону скамейки, пристроившейся под раскидистой пальмой. Видимо, пыталась остановить себя от падения в пропасть. - Здесь вечером так красиво! По стволу пальмы накручены по спирали огоньки, создается иллюзия постоянного праздника, - без эмоций проговорила она. Мысли были далеко от пальмы и праздника, который она создает в вечерние часы.
- Отпуск это праздник, - с видом объевшегося кота промурлыкал Сергей.
Они выбрали на скамейке тенистое место и сели. На улице было невыносимо душно, солнце пекло неимоверно.
- Ты хочешь все взвесить? - напрямик спросил Сергей.
- Не знаю. А ты? - Он промолчал. - Я помню, что обещала ждать, пока ты... не разберешься в чувствах. Но я... - Она не могла подобрать слова.
- Ты принимаешь причину смерти твоего мужа и отказываешься от моих услуг?
- Пока не знаю, я не думала об этом.
- Если мы... продолжаем сотрудничество, то...
- Я помню! - перебила Диана, не желая слушать о невозможности совмещения работы и любви.
Бирюков будто прочел ее мысли и назло повторил, вбил ей в голове свой принцип:
- Работа и любовь - это две параллельные линии, которые не пересекаются.
- Никогда? - Диана смотрела на него своими серыми дождливыми глазами.
- Когда заканчивается работа, правила геометрии перестают действовать.
- А если я тебя попрошу? - еле слышно спросила она и потупилась.
Сергей понял, что этот вопрос ей дался нелегко. И как ему поступить? Чего он боится?
В жизни случалось многое: и под пули лез, и ранен был, но никогда и ничего не боялся. Когда расследование требовало некого флирта с представительницей слабого пола, он охотно шел на контакт, раздавал налево и направо комплименты, угощал в хороших ресторанах, провожал до дома, изображал жгучий интерес, но не более. Эти легкие обманчивые с его стороны отношения длились до тех пор, пока проводимое им расследование нуждалось в этой особе. После чего она уходила из его мыслей, из его головы, а в сердце он никого не пускал. Теперь все иначе: в его голове, в мыслях, в сердце живут две женщины. Они абсолютно разные. Совершенные противоположности! Но эти две противоположности ему одинаково дороги. Неужели такое возможно?
Еще во времена учебы в университете у Бирюкова была подруга, которая говорила, что он умеет отказывать, не произнося при этом ни единого слова. Он не произносит слово "нет", не увиливает от ответа, просто дает понять все своим видом, что НЕ ЖЕЛАЕТ! Подруга еще шутила по этому поводу: "У тебя, Сережка, на лбу загорается табло с коротким словом "Нет". Загоралось или не загоралось, но в глазах что-то явно читалось, и от настойчивых уговоров сразу отказывались.
Сейчас он сидел рядом с привлекательной женщиной, вокруг пестрели цветы на многочисленных клумбах, щебетали птицы, жаркий солнечный луч прижимал его к мягкому женскому бедру. Отпуск? Да, да, отпуск! Нет никакой работы, растаскивающей их на параллельные непересекающиеся линии. Отпуск призывает его открыться новым чувствам, изменить правила.
Изменить правила, но не изменять Лилии.
Сергей не хотел ей изменять. Но не мог отказать Диане.
Диана... Она ему понравилась сразу. Он еще не увидел ее, а только услышал ее голос, ее угрозу в адрес мужа. Наверное, потому он сразу невзлюбил Маслобойникова. Бирюков элементарно приревновал ее, начал злиться на Диану за то, что она выбрала этого урода себе в мужья. Когда узнал причину, побудившую её выйти замуж за Феофана, успокоился. Хотя, чувство успокоения больше походило на сдерживаемый гнев: Маслобойников шантажировал Стрельцову и заслуживал наказания, а поведение Стрельцовой его бесило - надо было найти другой выход из сложившейся ситуации с матерью, не может такого быть, чтобы не нашлись бы люди, откликнувшиеся на ее просьбу. Ладно, проехали. Феофан наказан, Диана свободна, как вольный степной ветер. И нет бы, радоваться свободе, а она затевает расследование его смерти. Частный детектив идет ей навстречу: соглашается разобраться во всем. Какую цель она преследовала? Сблизиться с мужчиной, который ей приглянулся еще в поезде? Или обвести этого мужчину вокруг пальца, изобразив неземную любовь, чтобы он при случае дал ей совет - как избежать наказания за убийство?..
- Так, что там про кремацию? - не вовремя вспомнил Бирюков, хотя, "на повестке дня" стояли личные отношения, развивающиеся с космической скоростью. Он увидел обалдевшее лицо Дианы и ее задрожавшие губы. Сергей понял, что сказал совсем не то, что она рассчитывала услышать. - Прости меня, Ди! Я дурак! Прости! - Он стал покрывать ее лицо поцелуями, снова запустив руки-гребни ей в волосы. Сергей почувствовал соленую влагу на ее щеках. - Я очень хочу быть с тобой! - Внятно произнес он. Не понятно, кого он хотел убедить больше: себя или ее...
- А почему... - Диана замерла и посмотрела за спину Бирюкова. - Витольд! Витольд идет! - сдавленным шепотом сказала она, глаза при этом вылезли "из орбит", будто явление Витольда народу в этом санатории было так же возможно, как прогулка здесь же Александра Сергеевича Пушкина. - Вдруг он все видел? Что он обо мне подумает?! - испуганно пробормотала она, - ужас!
Сергей проследил за ее взглядом, с трудом вывернув бычью шею. Его поразил отрешенный взгляд Холодцова. В одних плавках он прошествовал мимо сидящей под пальмой парочкой и даже не заметил их. Его усы обвисли, с мокрых редких волос стекала вода, на теле тоже были заметны капли влаги.
- Все это очень странно, - задумчиво произнес Бирюков и предложил, - может, его окликнуть?
- Не надо, пусть себе идет, куда шел. Не заметил нас, и ладно... Или сделал вид, что не заметил? Как думаешь?
- Думаю, не заметил.
Диана сверлила взглядом мокрую спину Витольда.
- Он обещал заняться сегодня оформлением всех бумаг, чтобы завтра мы могли забрать тело Феофана из морга и перевезти домой, - с долей осуждения произнесла Стрельцова.
- А кремация? - осторожно спросил Сергей.
- Об этом не может быть и речи! - категорично отрубила она. - Я хочу разобраться во всем. С твоей помощью, конечно. Поможешь мне?
- Могла бы и не спрашивать. Я так понимаю, что результатам вскрытия ты веришь?
- Я не думаю, что вскрытие было проведено! Я хочу, чтобы этим делом занялись более компетентные специалисты и выдали заключение, после чего мы начнем действовать.
- Из чего я делаю вывод, что твое мнение относительно насильственной смерти неизменно?
- Мне так кажется. Но я приму на веру новый вердикт хорошего специалиста. И не стану затевать расследование.
- И не передумаешь?
- Не передумаю!
- Мне нравится, когда ты такая...
- Какая? - Она поставила локти на колени, подперла подбородок кулачками и хитро посмотрела на него.
- Решительная...
- А ты... решительный?
- Конечно, - улыбнулся он. - Хочешь, докажу?
- Прямо сейчас?
Сергей привычно взял ее за руку и повел в сторону корпуса, где она жила...
Лиля быстро переоделась и пошла на пляж.
Время было обеденное, не подходящее для принятия солнечных ванн, людей на пляже было совсем мало. Несколько человек сидели под тентом и изнывали от жары, чередуя посиделки с купанием в морской воде.
Девушка решила немного поплавать, а потом вернуться в гостиницу. Она не любила жариться на солнцепеке. Сбросила с себя шорты и майку, и решительным шагом направилась к воде. Она хорошо плавала, но боялась далеко заплывать. Море может быть очень коварным: вдруг ногу сведет судорога или волна накроет...
Догма медленно плыла и думала о своем неудавшемся расследовании. Жаль, что не получилось доказать Сережке, что она тоже на что-то способна. Отплыв на достаточное расстояние от берега, перевернулась на спину, зажмурилась, хотела спокойно полежать без всяких дум, но долго не выдержала - солнце так сильно пекло, что она решила повернуть к берегу. И едва сделала несколько гребков, как кто-то схватил ее за ноги и начал тянуть вниз. Сначала она ничего не поняла, не боролась, и стала быстро погружаться на глубину, затем опомнилась. Борьба за жизнь была отчаянной. Лиля крутилась, вертелась, выгибалась, ей удалось вырвать одну ногу, и она со всей силы ударила ею по невидимому морскому чудищу. Хватка немного ослабла, девушке удалось выскочить, как пробка из бутылки, на поверхность. Она начала хватать ртом воздух, потом быстро поплыла в сторону берега, перекрывая мировой рекорд по плаванию на открытой воде. Но чудище ее нагнало и вновь ухватило за ноги. Лилия опять оказалась под водой. От нехватки воздуха голова готова была разорваться на мелкие кусочки, перед глазами пошли круги. Она поняла, что еще немного и потеряет сознание. Тогда, все, тогда конец! Она не хочет умирать! Наконец, она встретила замечательного парня и полюбила его. Перед глазами отчетливо встала лицо замечательного парня. Он с укоризной смотрел на нее: как можно так легко сдаться?! Давай, борись! Откуда ни возьмись, появились силы. Лиля в очередной раз попыталась вырваться из этой стальной хватки, и опять, как в прошлый раз, ей удалось освободить одну ногу. На несколько ударов можно было не рассчитывать, поэтому в один удар она вложила всю оставшуюся силу. Оказавшись на поверхности, она кое-как отдышалась и начала отчаянно звать на помощь, надеясь, что ее услышат люди на берегу и лентяй-спасатель. В любом случае, если злодей предпримет еще одну попытку ее утопить, то помощь подоспеет. Или не предпримет, а испугается ее блаженного крика, и исчезнет. На берегу начали собираться немногочисленные людские массы, озабоченно тыкая пальцами в ее сторону. Спасатель усаживался в свою лодку, особо резвые мужчины бросились в воду, чтобы помочь утопающей, ставившей олимпийские рекорды. Последние метры до мелководья ей помог преодолеть здоровяк средних лет, успевавший давать разумные советы. Ее подхватили за руки и вывели на берег. Раскаленные камни жги подошвы ног, но она этого не замечала. Кто-то предложил вызвать "скорую", но Лиля наотрез отказалась, несмотря на то, что чувствовала себя отвратительно: сердце колотилось, как бешеное, легкие разрывались, ее так трясло, будто подсоединили к источнику электрического тока.
Ей помогли устроиться в тени на лежаке. Немного придя в себя, Лиля поднялась, подхватила полотенце, набросила его на плечи, взяла свою одежду и поплелась к гостинице.
Дотащившись до номера, залезла в душ и встала под горячие струи. Струи воды били ей по голове, по плечам, она все стояла и стояла, до тех пор, пока не согрелась. Впихнула себя в махровый халат, дотелепала до кровати, накрылась с головой одеялом и моментально провалилась в сон...
Дверь номера тихо приоткрылась, внутрь просочилась крепкая мужская фигура. Мужчина повертел головой и заметил сбившийся одеяльный ком на кровати. Под его взглядом ком пришел в движение, и показалась сонная мордашка Лили.
- Привет, красавица! - Он сел рядом и чмокнул ее в румяную щечку.
- Меня хотели утопить, - без страдательных эмоций сообщила она, словно докладывала о курсе японской йены к рублю.
- Что-о-о-о? - Решивший пристроиться рядом на кровати Сергей так резко вскочил, будто там запрятался колючий еж громадных размеров с громадными иголками.
- Что слышал... - Девушка натянула на себя одеяло, оставив одни глаза.
- Давай, рассказывай! - приказал он.
- Кто будет вести протокол? - беспечно заинтересовалась Лиля, не забыв сладко зевнуть.
- Ты глупо пошутила или...
- Или! - перебила его Лилия. - Говорю же - меня хотели утопить! - В голосе прослушивалась нескрываемая гордость.
- Начни с самого начала...
- Следуя твоему совету, я отправилась на пляж...
Лилия Догма рассталась с сонливостью и эмоционально описала свое приключение на воде. Бирюков слушал и вспоминал сон, увиденный сегодняшней ночью. Русалка Лиля уплывает на самое дно, увлекаемая чьей-то силой. Во сне присутствовал Феофан Маслобойников.
Сон в руку, - подумал частный сыщик. - Расследование отвлекло меня от Лили, она осталась одна, кто-то этим воспользовался и попытался ее утопить. Но с какой целью? Кому она мешает? Ответ один: Лиля сунулась не в свое дело.
- Расскажи по порядку, что произошло после нашего расставания? - попросил он девушку, которая в своем рассказе дошла до душа с горячей водой.
- Сначала я узнала, где находится фирма "Вояж". Не стала звонить, а сразу направилась туда. Мне повезло, нужный мне водитель - джигит в кепке - оказался в гараже, проблемы с автомобилем. Я сунула ему под нос снимок Маслобойникова. - Она печально вздохнула. - В общем, он его не опознал. Я и время назвала, когда их видела, а он все "нэ знаю, дэвушка", "нэ помню"... Говорит, что мы, отдыхающие, у него на одно лицо. Я у него спрашиваю: Ну, скажи, хоть, куда ты его отвез?
- А он?
- Кажется, в аэропорт... А может, и не в аэропорт. Говорит, что вчера почти все пассажиры направлялись в аэропорт. Кое-кто на ж-д вокзал... Так что ему верить, себя не уважать.
- Куда ты направилась дальше?
- Я позвонила тебе, а ты отправил меня... на пляж... - Лиля испуганно уставилась на Бирюкова.
- Ты чего? - хмыкнул он. - Решила, что Я решил ТЕБЯ утопить? Долго не мог понять, как избавиться от надоевшей возлюбленной, а потом сообразил - возьму-ка и похороню ее на дне морском. Пусть думают, что сама утонула.
После такого заявления, Лилия отбросила одеяло и стала внимательно изучать свои ноги. На лодыжках красовались два кровоподтека. Особенно был сильный кровоподтек на левой ноге, которая пострадала больше, потому что дольше находилась в тисках чужих рук.
Бирюков насупился, осторожно дотронулся до пострадавших лодыжек и спросил.
- Больно?
- Не очень, - ответила Лиля, но непроизвольно скривилась при его прикосновении.