Конечно, необходимо выяснить, кем на самом деле является Гаврила Шкляев, но все мысли Тузикевича постоянно возвращались к летчику с приятным простым лицом и красавице блондинке, собиравшейся провернуть злодейство. Эдик гнал от себя воспоминания о парочке, пытался избавиться от страшных видений, нагромождавшихся друг на друга. Как он не переключался на свои проблемы, постоянно тяготившие его, но ничего не выходило. Странным образом, инвалидность ушла на второй план, на первый план выбрался летчик, совершающий восхождение по траппу самолета. Вскоре пассажирский лайнер вырулил на взлетную полосу, побежал по ней, набирая скорость, оторвался от земли, убрал шасси, набрал высоту...
- Пять минут - полет нормальный, - глухо бубнил себе под нос Эдуард, оставшись наедине со своим воображением. Сам не замечал, как превратился в космонавта, докладывающего об отсутствии внештатных ситуаций центру управления полетами. - Десять минут - полет нормальный, - вновь повторил он, но уже слегка приободренным голосом. Потом затаился, не забыв сильно-сильно зажмуриться, словно это способствовало благополучному завершению полета. Перекрещенные пальцы от чрезмерных усилий занемели. И почему-то свело скулы, как от съеденной кислятины. Но все усилия были не напрасны: самолет лихо выпустил шасси и через некоторое время коснулся земли. О счастье! Выпустил пассажиров, отдохнул и полетел назад. Взвился ввысь, заглотил шасси, преодолел тысячу километров за полтора часа и уверенно побежал по посадочной полосе. В числе пассажиров Эдуард не видел прелестного создания с белокурыми волосами. А почему, собственно, создание обязано лететь тем рейсом?
Пассажирский лайнер благополучно приземлился. Все будто бы в порядке. Но что тогда беспокоит Эдика? И почему он ощущает присутствие белокурого создания рядом с лайнером? Неужели девушка превратилась в ангела хранителя своего возлюбленного и...
Господин Тузикевич, кажется, вы немного того... В том смысле, что мозги работают с перебоями, - мысленно "успокоил" себя Эдуард.
Ожесточенно выбросил из головы девицу, переключился на Шкляева. В очередной раз представил его выруливающим из-за угла булочной...
Парень вырулил и испарился. Его вытеснил незабываемый облик красавицы на автомобильчике.
- Что ж такое! - придушенно возмутился Тузикевич и приказал девушке-миражу отвязаться. - Ступай, милая, к своему летчику, мне не до тебя.
Естественно, ему было не до небесного создания, он уверенно считал, что покушение на Обносова лежит на его совести. Почему, сам не знал.
И стал заново восстанавливать события вчерашнего утра.
Проснулся от резкого звука. Вполне возможно, что это был звук выстрела. Когда Гаврюшка лежал на крыше, прильнув глазом к оптическому прицелу, он еще сладко почивал. Пробудился, подобрался к окну, как было заранее договорено с Тимофеевым. И начал терпеливо ждать первого пешехода.
Пешеход не заставил себя ждать. Сторонний наблюдатель, так себя стал именовать Эдуард, его "сфотографировал", тотчас обо всем догадался, и решил, что обязан помочь парню. Каким образом? Избежать правосудия? Пока не знает. Для начала этого стрелка необходимо отыскать и убедиться, что в Обносова стрелял именно он. Мали ли что взбредет в голову некоторым инвалидам, возомнившим себя экстрасенсами. Что далее? В зависимости от результатов: если Гаврюшка - обычный забияка, ищущий с раннего утра приключений на сидячее место, но это одно дело - пусть гуляет сам по себе; если он покушался на жизнь человека, это другое дело - в этом случае надо докопаться до причины его преступного поведения. Возможно, найдется подтверждение литературному шедевру, и это прямое доказательство ответственности стороннего наблюдателя и литератора в одном лице за судьбу несчастного паренька-сиротинушки. Этот индивид шклявой наружности вряд ли учудил сие ужасное действо самостоятельно, без постороннего подстрекателя, который захотел избавиться от уролога чужими руками. Вдохновитель на убийство и есть самый настоящий преступник...
И опять же помощь пареньку будет оказана при условии, - мысленно напомнил Эдуард, - что всё случилось именно так, как я предположил. - Говорить в первом лице ему было сложно, поэтому вновь отстранился от себя, - как сказал человек, награжденный некими способностями после серьезной аварии.
Естественно, существует взаимосвязь между вчерашними событиями и терзающей душу встречей двух молодых людей, свидетелем которой стал лже или не лжепрорицатель, который боится получить подтверждение своим способностям. Или он боится своей слабости? Не мог предотвратить трагедию. Но как предотвратить, если не разобрался, что должно случиться? Или не нужно противиться нахлынувшей фантазии, принять ее за будущую действительность и заняться предотвращением трагедии?
Или уже поздно? Как в случае с Гаврилой: Эдуард стал невольным свидетелем, скрывшим свои догадки, потому перешел в ранг соучастника.
Неужели летчик с добрым открытым лицом избавился от супруги, после чего встретился с любовницей, домчавшей его на своем авто до аэропорта. Следствием будут установлены временные рамки убийства, что позволит мужу ускользнуть от правосудия.
Эдуарда осенило: жертвой является другая девушка, с похожими внешними данными!
И что это меняет? Блондинку-красавицу ему жаль, а супругу жестокого летчика нет? Или подмена срабатывает, как успокоительное средство: к любовнице летчика он имеет косвенное отношение, раз лицезрел ее из своего окна, поэтому ответственен за ее судьбу, к его жене, вообще, никак, поэтому пусть с ней разбираются правоохранительные органы. Если будет на то причина.
Надо сосредоточиться... Надо сосредоточиться... Не стоит забивать себе голову чем-то другим, совсем не нужным на данный момент...
Тузикевич положил пальцы на клавиатуру ноутбука и замер. Что-то важное он хотел сказать Евгению. Что-то очень важное для него...
Мысли, растекающиеся в двух направлениях, решили, что им не хватает скорости, и выкопали себе третий канал к озеру открытий, в котором совершенно внезапно найдутся ответы на все интересующие вопросы.
И все дело в глупом сне, не поддающемуся расшифровке. События во сне отталкивают события сегодняшнего утра. И ответ прост - трое участников сна вели себя очень подозрительно и постоянно что-то недоговаривали, чем его заинтриговали. Казалось, это загадка для ученика первого класса. Все так элементарно, только руку протяни - мозги включи на миг, и сразу обо всем догадаешься.
Но рука тянулась не в ту сторону, догадка не приходила.
Тузикевич решил, что его помощник, брат погибшего Андрея Тимофеева, является толчком к догадкам, поэтому отправился на кухню.
Знатный кулинар фанатично кашеварил, покачивая головой из стороны в сторону, как болванчик, и что-то тихо напевал. Явно из репертуара детского хора, отсюда и ритмичные покачивания головой. Так показалось Эдику поначалу, пока он не услышал обрывки последней фразы, прекратившей свое существование при его появлении. Присущий детям оптимизм был наглым образом превращен во взрослый пессимизм, даже трагизм. Известное произведение поэта Николая Носова и композитора Владимира Шаинского о представителе отряда прямокрылых потерпело значительные изменения: не только слегка ускорило ритм, но исказило смысл. В устах нового создателя и исполнителя звучало так:
- ... Представьте себе, представьте себе, с огромным бланшем был.
Что было в начале этого драматического сюжета, оставалось только догадываться. Но зная бурную фантазию Евгения, Эдик не пожалел о пропущенном куплете.
Кашевар взглянул на нежданного визитера настороженно, ожидая от него неприятного известия: каменное лицо не сулило ничего хорошего.
- Женя, я хотел бы увидеть твоего отца. И еще мне нужна фотография девушки Ани, с которой встречался твой брат Андрей.
Тимофеев побоялся задавать встречные вопросы, лишь кивнул.
- Как скоро мы сможет все это осуществить?
- Если пожелаете, то через десять минут отправимся в гости к моим родителям. У мамы сегодня выходной, а отец, как обычно, забивает козла во дворе. Кажется, у них была фотка брата вместе с Анной, - не скрывая беспокойства, проговорил нянь.
- Я хочу посмотреть на твоего отца со стороны. А пока я буду за ним наблюдать, ты выпросишь у матери нужную фотографию.
- Как ей объяснить мое желание? - Если бы на голове Евгения были волосы, они бы встали дыбом, и это не было бы показателем волнения перед оболваниванием родительских масс. Наблюдение за отцом не сулило ничего хорошего, тем более наблюдение человека, который способен "видеть людей насквозь" и предугадывать события. Чтобы не развивать свои опасения, не накликивать беду, оставить надежду на благоприятный исход он переключился на вторую просьбу Тузикевича.
- Действительно, как? - задался вопросом Эдик, который с детских лет не выходил победителем на конкурсе врунов.
- Мать вцепится в меня клещами, без ответа я от нее не уйду, - потупив глаза, пояснил Женя. На хозяина квартиры он старался не смотреть. Чтобы не стоять в позе проштрафившегося ребенка, он стал переставлять разнокалиберные кастрюльки на плите, будто забавлялся понятной одному ему игрой. - Чего я заморачиваюсь?! Могу позаимствовать фото без спроса. Где лежит альбом, я знаю. Если не выйдет, то придумаю что-нибудь на ходу, - прорвалось сквозь грохот и скрежет к Эдику.
- Уж, постарайся, в этом я тебе не помощник.
- Уж, я вижу, - в тон заметил Тимофеев без всяких подколок, тяжело вздохнул и исподтишка покосился на визави...
Евгений помог Тузикевичу перебраться из инвалидной коляски в салон внедорожника "Audi Q7", на заднее сидение, сложил коляску и убрал ее в багажник, а сам уселся за руль. Он представить себе не мог, что когда-нибудь будет управлять подобным транспортным средством. И пусть это средство принадлежит другому человеку. Сегодня от привычной эйфории не осталось и следа. Женька сосредоточился на дороге, время от времени поглядывая в зеркало, чтобы прочитать мысли пассажира. А пассажир сомкнул веки и делал вид, что дремлет. На самом деле, его слегка мутило, уши закладывало, словно он находился на борту самолета, набирающего высоту. Эдик привычно сглотнул слюну, но это ему не помогло. Теперь затошнило основательно. Чтобы не обращаться к водителю, самостоятельно опустил стеклоподъемник. В лицо ударил обжигающий влажно-душный воздух улицы. В прохладном салоне с кондиционированным воздухом было гораздо комфортнее. Эдуард закрыл окно и переключился на пешеходов. Сидеть с закрытыми глазами стало невыносимо. Он чувствовал себя человеком, которого везут на прием к доктору, готового рассказать о результатах долгого обследования.
По дневным "пробкам" дорога заняла минут сорок.
Старшие Тимофеевы жили в начале спального района, где и зародился этот район. Пятиэтажки стояли дружными группами, создавая буквы "П".
Тузикевич попросил водителя во двор не въезжать, но остановить автомобиль так, чтобы хорошо была видна четверка пожилых мужчин, на которую ему указал Евгений. Игроки в домино комфортно расположились за грубо сколоченным квадратным столом. Сын совершенно не походил на своего отца, но Эдику не понадобились дополнительные вопросы. Бориса Тимофеева он угадал сразу. Он сидел к нему боком. Знатная седая шевелюра, крупный нос, кустистые брови. Шведка веселенькой расцветки навыпуск, светлые бриджи до середины икры отличали его от партнеров по настольной игре: на всех троих были клетчатые шорты и однотонные футболки. На ногах Бориса были бежевые носки и сандалии в тон, на босых ногах приятелей - шлепанцы неопределенного цвета. Тимофеев был азартен, бодр и свеж, как многочисленные розы в палисаднике. Но беспокойство Тузикевича это не утихомирило. Напротив, в груди что-то стало вертеться, будто туда засунули штопор и собирались с его помощью вытащить наружу все внутренности. Чтобы избавиться от недоевшей тошноты, Эдуард выпил минеральной воды из бутылки, которую прихватил Женька из дома. Комок из горла поехал вниз и застрял в желудке. Тузикевичу показалось, что его надули, как воздушный шар.
Тем временем Евгений двинулся в сторону своего родителя, тот его заметил, и прервал игру в домино, аккуратно уложив костяшки на стол. Поздоровались, перебросились парой слов. Отец собрался идти домой вместе с сыном, но тот что-то бросил на ходу и потрусил к подъезду. Отец вернулся к своему занятию.
Короткий диалог позволил Тузикевичу рассмотреть не только профиль сидящего человека, но и фас, и всего в целом. Небольшое брюшко, широкоплечий, чуть выше среднего роста, живые глаза. Вот глазами Женька был на него похож.
Между тем, живот раздувало все сильнее и сильнее. Эдик понял, как себя чувствует женщина на девятом месяце беременности. Визуальное изучение живота слегка его успокоило - на беременную женщину он похож не был. Живот по-прежнему был не плоским, но и не увеличившимся в размере за короткий срок. Мужчина приложил к животу ладонь, надавил, сместился, еще раз надавил, еще, еще... Странно, но тошнота прошла, воздушный шар удалили с помощью штопора. Он чувствовал себя совершенно здоровым человеком. Одна незадача - у здорового человека бездействовали ноги. Он их попросту не чувствовал. Но сейчас речь не о ногах. Теперь он точно знал, что его беспокоило, когда речь заходила о Борисе Тимофееве. И был уверен - отправляться на встречу со старшим сыном ему пока рановато.
Из подъезда показался Женька, быстро распрощался с заядлым доминошником и направился к внедорожнику, в салоне которого спокойно попивал воду на заднем сидении пассажир. Водитель не успел занять свое место, а уже протягивал ему фотографию.
На Эдуарда смотрели двое счастливых молодых людей. Парень обнимал девушку за плечи, девушка кокетливо улыбалась.
Андрей больше походил на отца, чем его младший брат. На голове копна темных волос, которые, увы, никогда не поседеют. Гладкое насмешливое лицо сохранило лучики мимических морщинок, идущих от глаз. Лицо тоже никогда не покроет сеткой морщин. И пальцы, лежащие на девичьем плече, никогда не огрубеют и не избавятся от заметных детских заусениц, которые так и хочется откусить острыми зубами.
Тимофеев осторожно опустился на свое место и как можно тише постарался прикрыть дверцу автомобиля.
- Как всё прошло? - спросил Тузикевич, не отрывая взгляда от фотографии.
- Нормально, я позаимствовал фотку без спроса. Потом верну, мать ни о чем не узнает.
- Кое-что ей надо знать.
- Андрюша... жив?
- Твой брат утонул в руке тридцать лет назад. Он нырнул и ударился головой о большой валун на дне. Потерял сознание. Если бы кто-то находился рядом, то его могли спасти, - без всякой дипломатии заявил Эдик.
- Вам нужна была фотография, чтобы в этом убедиться?
- А в этом тоже, - буксовал он, выдавая информацию порционно и скудно.
- В чем же еще? - раздраженно поинтересовался Евгений, цепляясь правой рукой на спинку сиденья, а локоть левой пристраивая на руле. Видимо, трогаться он не собирался до тех пор, пока "тайная канцелярия" не признается во всем.
- Ты знаешь, где сейчас живет Анна? - в свою очередь спросил Эдик.
- Понятия не имею, - нахмурился водитель, выказывая полнейшую антипатию к бывшей возлюбленной брата, которая не отговорила его от купания в реке. На кого-то надо было переложить вину, он ее и переложил.
- Когда ты ее найдешь, то очень удивишься.
- Что вы скрываете? Боитесь, что ваши прозрачные намеки не претворятся в жизнь?
- Почему же, - вскинулся пассажир, отрывая взгляд от фото. - Что-то я знаю точно, что-то могу предполагать... Я предполагаю, что Анна, которая была старше твоего брата, вскоре после его гибели уехала из города. И я точно знаю, что через... через семь месяцев у нее родился ребенок. Дочь. Как ты догадался, это дочь Андрея.
- Не может быть! - зло бросил Женька. - Если бы Аня была беременна, то не стала утаивать, обо всем рассказала моей матери. Мы бы приняли ее в семью, как родную.
- Потому и не рассказала, что хотела устроить свою личную жизнь. Живя рядом с вами, о личной жизни можно было забыть.
- Хорошо, что вам известно о дальнейшей судьбе Анны? - сдержанно спросил Тимофеев, не помышлявший стать дядей, тем более тридцатилетней девушки.
- После рождения дочери, она рассталась с мужем. Потом снова вышла замуж. На этот раз это был счастливый брак, - легко доложил Тузикевич. - О девочке, вернее, о молодой женщине, которой вот-вот стукнет тридцать лет, скорее, уже стукнуло, раз Андрей погиб в мае, ничего сказать не могу. Если бы держал в руках ее фотографию, то попытался, а так, увы...
- Как это у вас выходит? Откуда вы всё это узнали?
- Сам не знаю, - выпучил глаза Эдик, что явилось подтверждением его крайнего удивления. - Похоже на пересказ прочитанной книги. Все само собой вышло, как только дотронулся до фотографии. Хм... Вот тебе и сюжетец.
Эдуарду подумал, что со стороны он выглядит человеком с крышей набекрень, как сказала о Гаврюшке старушка с котом. Но молчать был не в силах. Пусть Женька думает что хочет.
- Как же нам найти дочь Андрея? - забеспокоился Женя. Слова Тузикевича он принял на веру, и человеком с крышей набекрень его не посчитал. - Мы даже ее фамилии не знаем. Не думаю, что Анна живет под своей девичьей фамилией.
- А откуда она была родом?
- Из поселка, который находится на севере области. Мать, наверное, помнит.
- У нее была родня?
- У Анны было три брата и две сестры. Я хорошо это помню. Как то... Сейчас это не важно, - отмахнулся он, остановив свое воспоминание на полуслове.
- Кто-то уехал из поселка, но кто-то из них проживает в родном доме. Надо узнать, что за поселок, и отправиться туда. Готов тебя сопровождать. Но это дело второе. Сейчас тебе надо заняться более важным делом.
- Отец? - догадался Тимофеев.
- У него опухоль в желудке... Не трясись, Женя. Опухоль крохотная, незлокачественная, но ее надо удалить. И чем быстрее, тем лучше. Я попрошу маменьку найти высококлассного хирурга-онколога... Не делай круглые глаза!
- Мне от одного слова "онколог" дурно становится.
- Мы преодолеем все проблемы.
- Как хорошо вы сказали - "мы преодолеем", - расчувствовался Женька...
Тузикевич казался себе механическим существом, которое разобрали, а потом неправильно собрали, оставив якобы ненужные детали. Причем при сборке забыли приложить необходимую физическую силу - не стянули должным образом крепежные детали. В связи с чем, получилось другое существо, разболтанное в суставах. Но у нового существа гениально варила голова. Четко и слаженно.
Уже на следующий день Борис Тимофеев был помещен в онкологическую клинику по протекции Жанны Германовны, через пять дней ему удалили часть желудка. Прогнозы врачей были весьма утешительными.
Мать Евгения не знала, кого ей больше благодарить: свою покровительницу, докторов или прорицателя, мирно восседающего в инвалидном кресле. Всем людям хватило добрых слов от счастливой женщины.
Теперь можно было заняться Анной, носившей фамилию Овчаренко. Она родилась в поселке Благодатный, куда и собирались как-то поутру отправиться Эдуард и Евгений. Но их остановило два известия.
По местным новостям сообщили, что по делу о покушении на Дмитрия Обносова был задержан Григорий Ширяев, двадцатилетний житель города. Операторская камера выхватила испуганную физиономию худосочного паренька с выпученными глазами. Правый глаз окружало желто-невзрачное пятно, как цвет кожи у желтушного больного. У Ширяева "болел" только правый глаз.
Женька в это время выкладывал на тарелку овсяную кашу, от неожиданности выронил кастрюлю, которая с гулким эхом бухнулась на пол. До кастрюли в эту ответственную минуту ему не было никакого дела. Как и человеку, которому предназначалась полезная каша.
- Это наш Гаврюшка? - с трудом ворочая языком, спросил Женя, не видевший в лицо героя первой миниатюры начинающего литератора.
- Это наш Гаврюшка, - автоматически подтвердил Эдик по-попугайски. - Полиция нас опередила.
- А если вы ошиблись? Если он невиновен? Полицейские нашли козла отпущения, а на самом деле в уролога стрелял не он. Не удивлюсь, если бабка с котом рассказала в приватной беседе своему соседу-менту о парне, который выходил ранним утром из подъезда их дома. Теперь у полиции есть свидетель! - возмутился Женька, подхватил с пола кастрюлю, и постарался себя и слушателя переубедить, - но мало ли кто выходит из подъезда! Парню двадцать лет, он... он мог провести ночь у своей девушки. До этого не решался к ней прийти - она живет с родителями, а тут родители отчалили на курорт, влюбленные не стали терять времени даром.
- Если не он, то кто? - задумчиво протянул Эдик. Нянь посматривал на него с надеждой, словно ожидал озвучивания перечня фамилий участников преступления. На точное попадание он пока не рассчитывал. - Допустим, я оказался прав с матерью Гаврюшки, то есть Григория, следовательно, прав и относительно его участия в деле о покушении. Что ты на это скажешь?
- Половинчатую правду вы не рассматриваете? - с недовольством поинтересовался Тимофеев, зыркая глазами.
- Можно трепать языком сколько вздумается, надо иметь факты, подтверждающие или опровергающие мою правоту. Полиция как-то вышла на Григория Ширяева, и мне кажется, первым делом они проверили профессиональную деятельность Обносова.
Фразу о фактах Тимофеев пропустил мимо ушей, гнул свою линию.
- Я не умоляю ваших редких способностей, но вы тоже могли ошибиться, причем стопроцентно. - Половинчатая правда его уже не устраивала. Не услышав ответа, он переспросил. - Могли ошибиться?
- Бесспорно. Тем более, это был мой первый опыт. Первый блин, как известно, всегда комом.
- Надо признать, что придуманное с лёту имя созвучно с настоящим, - перешел на трагический шепот Евгений. - Еще этот кровоподтек вокруг глаза.
- Лишь созвучно с настоящим! - выпалил Эдуард. - И это несовпадение дает нам надежду, что наш Гаврик-Гриша не при делах. Я мог "подслушать" мысли человека, который его подставил. А синяк ему могли подсветить в потасовке. Сам говорил о родителях девушки, которые отправились на юг. Они уехали и наказали старшему брату, живущему отдельно, опекать сестру. Он забежал к ней до работы и застал свою любимую сестричку в объятиях кавалера. В сердцах набил ему глаз.
- Допустим, - голосом судьи, выслушивающего показание свидетеля, произнес Тимофеев. - А что делать со свертком, который был в руках Ширяева? - поинтересовался он, и в сто пятидесятый раз посмотрел в окно. Высказывание Эдуарда о подслушанных мыслях заставило его содрогнуться: по непонятной причине родилась следующая идея - в виде привидения вокруг дома кружит человек в балдахине и методом внушения передает Тузикевичу информацию об отдельных личностях. Взгляд, которым Женька одаривал Тузикевича, когда отрывался от окна, можно было назвать заковыристо: подозрительно-пришибленный.
- Сверток, сверток, - задумчиво пробасил Тузикевич, спокойно "проглотив" взгляд помощника. Хотелось сказать Евгению что-нибудь утешительно-успокаивающе, но не мог подобрать нужные слова.
И правильно делал, что помалкивал. Лучше не пускаться в расшаркивающиеся объяснения, будет еще хуже. Женька и без того готов бежать из квартиры, сломя голову, потому как считает хозяина чуть ли не злым демоном, а квартиру проклятой. Того и глядишь, сам в демона превратится. Одно останавливает - помог отцу, не подозревающему, какая гадость созрела у него в желудке и обещала в скором будущем значительно вырасти в размерах. Остался из благодарности и желания отыскать Анну Овчаренко и убедиться в правдивости слов экстрасенса. Или разубедиться в словах шарлатана, который только делает вид, что видит всех насквозь. А сам давно нанял частного детектива, который поставляет ему информацию. Полученную информацию шарлатан выдает за экстрасенсорные способности. Таким способом развлекается, водит за нос своего лопуха-помощника. А тот принимает всё за "чистую монету". Отец - это исключение. Никто не мог знать, что у отца опухоль. Отец сам не знал. Он к врачам старался не ходить, у него медицинская карта тоньше школьной двенадцатилистовой тетради.
- Сверток - важная улика, - присаживаясь на табурет спиной к окну, опечалился Тимофеев. Кастрюля с кашей теперь оказалась у него на коленях. Но до кастрюли ли сейчас... Внезапно подскочил и пересел на другой табурет, чтобы окно и хозяин квартиры были в зоне видимости.
Пляски с пересаживанием заставили Эдика усмехнуться, но от язвительной реплики он воздержался. Жалость жалостью, но паранойю надо лечить, лучше увлечь его разговором о спасении несчастной души.
- Честно говоря, мне сразу показался странным перенос винтовки с оптическим прицелом в грубой оберточной бумаге.
- Чтобы никто не догадался, - услужливо подсказал Женька и показательно отвернулся от окна.
- Не пойму, ты за красных или за белых?
- А вы?
- За справедливость!
- И я тоже за справедливость.
- Версии по поводу габаритного груза есть?
- А если это цветы? Как мы и думали поначалу. И бабка об этом говорила. Только наш парень - не доставщик. Он, правда, ночевал у своей девушки. Любовников застал брат девицы. Разгневанный брателло запустил на прощание в наглеца-ухажера габаритным веником, который был накануне вручен девушке. Наглец вежливо принял веник и выкатился в подъезд...
- Аккуратно завернул в бумагу, обнаруженную тут же в подъезде, вышел на улицу и любезно отправил сверток в мусорный контейнер, - продолжим Эдик. - Жаль, путешествие веника в контейнер не попало на глаза старушке с котом.
- Глуповато придумано, - согласился нянь и провел ладонью по лысой черепушке, словно позабыл, что глупые волосы давно покинули умную голову, и в приглаживании не нуждаются. - Что ж нам делать?
- Надо нанять Григорию хорошего адвоката. Он пойдет к подследственному, побеседует с ним, ознакомится с результатами расследования, а потом доложит нам. Полученные сведения позволят нам двигаться да...
Договорить он не успел, следующая новость "из телевизора" окатила его тонной ледяной воды.
-... Тело неизвестной девушки было обнаружено в шасси самолета, прибывшего в 7.10 из Симферополя. Как сообщил представитель пресс-службы управления на транспорте, при осмотре воздушного судна на основной стойки шасси были замечены капли крови, что позволило найти тело. На месте работает следственно-оперативная группа. Пока нельзя сказать с уверенностью, что послужило причиной смерти. Произошло ли это во время полета от удушения, или смерть была насильственной, а тело позже поместили в шасси самолета. Личность девушки устанавливается. После окончания работы следственной группы и технического обслуживания воздушное судно снова будет допущено к полетам...
Юрист, который прежде работал в строительной фирме Тузикевича, после перехода фирмы к другому владельцу, уволился. Долго без работы не засиделся, устроился в адвокатскую контору.
Ему и позвонил Эдуард Маркович, чтобы тот порекомендовал знающего адвоката по уголовным делам. Юрист не стал предлагать себя - опыта в подобных делах маловато, назвал имя, бывшее на слуху у местной богемы. Тузикевича не "душила жаба", видел несколько раз этого "зажравшегося" адвоката, и с первого взгляда он вызвал у него острую идиосинкразию. В последующие пересечения идиосинкразия не только не исчезла, она усилилась. Поэтому услуги адвоката с богатым опытом принять отказался без раздумий.
- Паша, - обратился он к своему бывшему юристу, - раз ты стал адвокатом широкого круга, то тебе и карты в руки.
- Эдуард Маркович, я для вас в лепешку расшибусь, но я по-прежнему специализируюсь на гражданских делах. Признаюсь, пришлось защищать брата моей хорошей знакомой, который попал в щекотливую ситуацию, связанную с криминалом, но для меня это было архисложно.
- Выиграл дело?
- Приговорили к двум годам условно. Я считаю это победой. Ему грозил порядочный срок.
- Вот видишь! - восторженно сказал Тузикевич. - У меня тоже щекотливое дело. Надо рассказать всё начистоту, с самого начала. Чужой человек примет меня за ненормального.
- Вы меня заинтриговали, Эдуард Маркович.
- Я сам пребываю в шоковом состоянии. Приезжай, все выложу, как на духу.
Павел Леопольдович Ерохин помолчал, видимо, сверялся с наручными часами и планом первоочередных дел, потом деловито сообщил:
- Буду у вас через два часа. Устроит?
- Жду с нетерпением.
Чтобы Женька не путался под ногами, Эдик отправил его в поселок Благодарный, откуда была родом девушка Андрея Тимофеева. О летчике и белокуром создании на автомобильчике помощнику было обстоятельно доложено. Он коротко резюмировал:
- То-то я смотрю, вы давно у окна не сидите. Хватило всего двух раз, чтобы нажить себе массу проблем.
- Не знаю, успокоит тебя или растревожит, но как только я разберусь с проблемами, то снова примусь за свои наблюдения.
Тимофеев нахмурился, ошарашенно поводил глазами по почти замкнутому пространству большого холла, разрываемыми дверными проемами, прихватил ключи от автомобиля и поспешно выкатился из квартиры, чтобы не услышать очередных откровений, поражающих своей оригинальностью. Эдик точно знал, что он вернется. Хотя бы для того, чтобы вернуть ключи и рассказать о результатах поездки.
За всеми думами, Эдуард совершенно забыл о сверлящем комплексе - прямо с порога гость начнет привязчиво интересоваться его здоровьем. Именно этот навязчивый интерес, который он не считал заботой, вниманием, участием, интерес заставил вести затворнический образ жизни. Иначе очередной культурно-любознательный гость вполне способен получить увечья разной степени тяжести от предметов, находящихся в непосредственной близости от инвалида. В таких случаях говорят "я за себя не отвечаю". Вот и Эдик за себя не отвечал, когда его спрашивали о здоровье. Можно было посмеяться и сказать: "Здоров, как бык, а сижу в инвалидном кресле от лени. Разленился, знаете ли. Скоро перестану самостоятельно питаться. Найму людей для оказания различных услуг. Денег "куры не клюют", нашел новый способ избавления от них!" И ответил достойно, и разжег в любопытных людях зависть цвета огня. В дальнейшем сочинил бы еще парочку реплик, и интерес отпал сам собой. Так нет, испугался, превратился в отшельника. Раз решил стать отшельником, отправляйся в загородный дом, дыши свежим воздухом, гуляй, мечтай. К тому же там не за кем наблюдать. Хочешь сочинять - сочиняй, бери сюжеты "с потолка".
Потому и не уезжает за город, что там не за кем наблюдать. Брать сюжеты "с потолка" - неазартно.
Спасибо, Евгений Борисович, за то, что нам так весело!
Звякнул дверной звонок. Эдик напрягся, вспомнив о каверзно-легких вопросах. Но делать нечего - пригласил человека, заручись выдержкой.
Павел Ерохин напомнил Тузикевичу гостей героя Леонида Филатова в кинофильме "Забытая мелодия для флейты": он также стоял с озабоченно-сочувствующим лицом, выпятив вперед деловой кейс. Разница была в том, что в фильме было трое проведывальщиков, в реальной жизни - всего один, и тот пришел не с праздным визитом, а с деловым.
Павлу было тридцать пять лет, двенадцать из них он отдал служению верой и правде господину Тузикевичу, который выбрал его из нескольких более достойных кандидатов на должность юриста. Тогда неопытный Ерохин был удивлен и обрадован. Посчитал правильным уволиться, когда сменился учредитель.
За двенадцать лет молодой волчонок превратился в зубастого волка, готового перегрызть глотку любому, кто посягнет на хозяина, выкормившего его.
Паша отлично изучил Эдуарда Марковича, поэтому моментально догадался, что его тревожит. И повел себя так, словно они расстались вчера вечером.
- Ты голоден? - спросил хозяин после дружеских рукопожатий.
- Выпил бы кофе.
- Тогда иди в кабинет, я сейчас...
Ерохин не предложил свою помощь, чем окончательно успокоил Эдика, и тот подумал, что не все люди бесцеремонны. Хотя, что считать бесцеремонностью...
За чашкой кофе Тузикевич рассказал адвокату обо всем, назвал свою исповедь чистосердечным признанием.
-... Теперь ты понимаешь, почему я выбрал тебя. Чужак вызовет для меня бригаду из психбольницы.
- Что ж вы в крайности впадаете, бывали случаи и похлеще вашего, - попытался успокоить хозяина Павел. Но вид у него был не менее ошарашенным, чем у Женьки. Только в отличие от Женьки, у Павла не было в глазах испуга, все благодаря среде обитания. Он постоянно наклонял в разные стороны свою огромную голову с оттопыренными ушами, как будто оценивал сидящего перед ним рассказчика. Время от времени вертел башкой, попеременно подставляя то одно ухо, то другое, чтобы уловить голосовые интонации, позволяющие сделать правильные выводы. Или настроиться с рассказчиком на одну волну.
Любимая бабушка Эдика всегда утверждала, что чем больше у человека голова, тем он умнее. Внук видел много глупых людей с немаленькими "котелками", но все равно с мнением бабушки был согласен. Потому и взял когда-то на работу головастого, в прямом смысле этого слова, парня. Он, и правда, оказался головастым, теперь и в умственном смысле этого слова.
Благодаря копне темно-каштановых волос, наотрез отказывающейся прикрывать локаторы, размеры головы порядком увеличивались, а сам Ерохин уменьшался в росте. Стричься коротко он наотрез отказывался, а девчонки незлобно подсмеивались и предлагали ему кардинальные меры - побриться наголо. При этих словах Паша закрывал глаза, представлял, как он будет выглядеть, и ожесточенно тряс своей башковитой башкой.
К не всегда ухоженной копне волос, как показателя детского шалопайства, презрения к лоску и склонности к бунтарству, так не свойственных юристу, добавлялись темно-карие глаза-вишенки. Добрые глаза наивного человека. Всё в купе - и копна волос, и глаза-вишенки - играли на руку хитро-мудрому юристу: противник рассчитывал на легкую победу и просчитывался.
За двенадцать лет знакомства Ерохин почти не изменился. Возможно, прибавил килограммов пять, но это пошло ему на пользу - теперь перед противником был пухлощекий карапуз, обставить которого легче легкого.
И вот этот лженаивный карапуз сидел перед Тузикевичем и задавал профессиональные вопросы, не подвергая сомнению его "чистосердечные" признания. Начальный этап закончился подписанием договора на оказание юридических услуг - соглашения между адвокатом и доверителем. Павел посидел некоторое время, вспомнил былое, пересказал новости - с бывшими коллегами он изредка встречался, и отчалил, гордо неся свою голову, произнеся вместо прощальных слов: "Будем работать"...
Поселок Благодатный встретил Тимофеева громкой музыкой: в одном из домов весело, задорно и пьяно играли свадьбу. Евгений проехал мимо шумного празднества, свернул направо - налево дороги не было, потому и выбор был лимитированный, и заметил по правой стороне кирпичное строение с вывеской "Продуты и промтовары". На двери висел амбарный замок, а жаль - ему захотелось заглянуть в этот центр поселковой жизни и получить нужную информацию. Евгений оценил потертые ступени магазина, ставшие показателем его частой посещаемости. Заинтересовался двумя окнами с поднятыми роль-ставнями, которые, по идее, должны быть опущены, раз магазин закрыт. Оставалась надежда, что хозяйка отлучилась ненадолго. Или попросту забыла опустить ставни, усердно погрузившись в веселье. Евгения несколько покоробила "недружба" висящего на двух петлях старомодного замка с имеющимися в наличии современными роль-ставнями. Тем более, на двери имелся нормальный замок. Зачем понадобился висячий замок - тайна, покрытая мраком.
Все эти мелочи порядком разозлили мужчину, хотя, явной причины для тихого бешенства пока не было. Если вы боритесь за звание магазина городского типа, то "подружите" все атрибуты друг с другом, - некстати подумал он, будто прибыл с инспекцией.
За чистыми окнами виднелись тюлевые занавески с крупным рисунком, вызвавшие у мужчины нервный смешок, сопровождавшийся кривой ухмылкой. На подоконниках расположились цветы в белых пластмассовых горшках, но на одном подоконнике горшки были выставлены с зазором, на другом - сдвинуты на одну сторону, отчего листья комнатных растений вступили друг с другом в непримиримую схватку.
Без особой надежды на успех Женя двинулся далее, вторично свернув направо, на улицу, параллельную той, на которой пела и плясала поселковая свадьба.
Оказалось, что поселок состоит всего из двух улиц, одна из которых вымерла: по всей видимости, здесь прошел цунами приготовлений к торжеству, после которого все народонаселение было затянуто в воронку - дом, где всё происходило.
Тимофеев вторично проехался по тихой улице, лелея надежду найти здравомыслящего человека, способного отвечать на простые вопросы. Надежда не увенчалась успехом, и мужчина добрался до магазина с амбарным замком, но сворачивать к нему не стал. Сегодня у него случались все сплошь правые повороты. Он сам не знал, зачем удаляется от поселка. Двигался Евгений почти со скоростью пешехода, зорко изучая окрестности. Дорога сделала плавный поворот, теперь налево, впереди тянулась хорошо заасфальтированное шоссе, по обеим сторонам которого росла царица полей, обещавшая в недалеком будущем дать богатый урожай. А пока кукуруза была не выше метра ростом, имела приятный глазу мягко-зеленый цвет, поблескивающий под лучами солнца. Женька только сейчас заметил, что небо очистилось от серости, заголубело, и повесило на почетном месте дневное светило, которое тунеядствовало несколько дней.
Он открыл окно, и сразу голова слегка закружилась от запахов луговых цветов, влажной земли, и привычных для деревни ароматов присутствия рогатого скота. Заметив наезженную колею в поле кукурузы, хотел свернуть и двинуться по ней, но вовремя заметил несколько коров, бредущих навстречу. Позади немногочисленного стада шли три девочки-подростка и двое мальчишек на велосипедах. Мальчишки то обгоняли девчонок, то останавливались, утыкаясь в медлительных коров, ждали, когда они отдаляться, а девчонки-хохотушки приблизятся. Могли спокойно объехать скотину и погнать велосипеды во всю прыть, чтобы ветер свистел в ушах, но никуда не торопились, скорее всего, велогонки в их планы не входили. Девчонки напряженно посматривали на мальчишек, когда те начинали крутить педали - боялись, что игра им наскучит, и они сбегут. Но когда мальчишки резко тормозили, они начинали неестественно громко хохотать и бросать реплики в их адрес. Ясно, что реплики были необидными, потому мальчишки тоже скалились, но сдержанно. И тоже что-то говорили девчонкам. Как всегда, статистика не подвела: на трех девчонок было двое ребят.
Стадо вместе с пастушками и велосипедистами выбралось на шоссе и повернуло в сторону поселка, бросив мимолетный взгляд на внедорожник, замерший к поселку задом. Автомобиль не замедлил развернуться и последовать за ними. Мальчишки тотчас слезли со своих двухколесных коней и взяли в оборонительное кольцо трех подружек.
Автомобиль не промчался мимо, замедлил ход, водитель высунулся из окна и спросил:
- Молодые люди, вы живете в Благодатном?
- Нет, мы живем в Тюмени, а сюда приехали, чтобы коров пасти. Здесь, знаете ли, трава сочнее, - посмеялась девушка, которая шла по центру.
- Учитывая, что других населенных пунктов поблизости нет, я нахожу свой вопрос глупым, - в ответ произнес Тимофеев.
Продолжить ему не дал веснушчатый парень с коротко стрижеными ярко-рыжими волосами и курносым носом.
- Дядя, чего тебе надо? Если хочется поговорить, то найди себе более подходящих собеседников.
- Езжай, дядя, езжай! - с недовольством прикрикнул его приятель, белобрысый с челочкой, и помахал рукой, как это делают сотрудники ДПС, только не рукой, а жезлом.
- Не надо на меня набрасываться, и говорить мне с вами не о чем, - неожиданно разозлился от такого наезда Тимофеев, позабыв о своем желании найти источник информации.
- Вот и езжай, раз не о чем, - не остался в долгу курносый рыжик.
- Один вопрос, и я вас оставлю, - миролюбиво проговорил мужчину, взяв себя в руки. Фраза была обращена к спинам дружной пятерки, чуть замедлившейся.
- Вот пристал! - сквозь зубы процедил белобрысый и с силой тряхнул свой велосипед, словно возмущение было обращено к нему.
- Валька, Митька, вы чего к человеку привязались! - возмутилась центровая девушка и, наконец, остановилась. Вместе с ней, как по приказу, остановились и остальные. - Вы не правы, неподалеку есть еще один поселок, побольше нашего. Мы туда в школу ходим, - изложила она бойко, поворачиваясь к незнакомцу. - И о чем вы хотели спросить?
- В вашем поселке живут Овчаренко?
- А вам кто нужен? - Вопрос обнадежил Тимофеева: кто-нибудь из родственников Анны остался в поселке.
- Вообще-то мне нужна Анна, - ответил он и присмотрелся к заводиле. Ему показалось, что эта девочка похожа одновременно и на его погибшего брата, и на Анну Овчаренко, которая, по словам Тузикевича, родила дочь. Но дочери Андрея и Анны сейчас не менее тридцати. Девочка, взявшая на себя переговоры с любопытным незнакомцем, никак не могла быть ею, как не могла быть внучатой племянницей Евгения. Теоритически. А на практике бывает всякое.
Женька уже размечтался о двух кровиночках, неожиданно появившихся в дружной семье Тимофеевых, но заводила, некоторое время пристально изучавшая его, будто никак не могла решить - открыть ему поселковую тайну и отправить восвояси, все же решила уточнить, причем ее лицо стало настороженным.
- Так вам нужна Анна Овчаренко?
- Нужна! А что, мне нельзя ее увидеть? - Евгений Борисович посчитал необходимым покинуть кожаный салон автомобиля. Лучше бы он этого не делал: если верхняя часть, а именно, рубашка-поло серо-синего цвета с трикотажным воротником с белой полоской выглядела еще более-менее достойной автомобиля, то джинсы "Made in вещевой рынок" и поношенные сандалии, когда-то бывшие благородно-коричневыми, ну, никак не гармонировали с автомобилем премиум-класса. И наводили на мысль об угоне. За тривиальной мыслью следовали выводы о причине, приведшей сюда подозрительную личность в сандалиях.
Женька запоздало осознал свою оплошность, как запоздало сделал быстрый вывод о необходимости смены гардероба. Ранее этот вывод в его неглупую голову никогда не приходил, а ведь его пренебрежение к одежде могло быть одной из причин расставания с супругой.
И нет бы стать в позу экстравагантного миллионера, презирающего условности, а он потупил взгляд, полюбовался своей обалденной обувью, стаж которой исчислялся в лет десять-двенадцать, зачем-то встал на одну ногу, как цапля, и попытался спрятать эту ногу за другую. А потом не нашел ничего лучшего, как потереть поверхность сандалии об икру ноги, намертво стоящей на асфальте. Недолго думая, он проделал подобную операцию с другой сандалией и другой икрой ноги, превратив ее в постамент. От чистки-прятания его отвлек короткий приказ "Бежим!" Приказ последовал из уст рыжеволосого паренька, и был коротким, но доходчивым. Пятерка быстро поняла, что успех, а может и жизнь, зависит от скорости, и пустилась наутек. Мальчишки не позволили себе бросить подружек, некоторое время тащили на себе велосипеды, а потом без сожаления с ними расстались, и догнали фавориток бега.
Тимофеев совсем ошалел. Поначалу непонимающе пялился на улепетывающих подростков, которые от страха позабыли о своих коровах, а затем отправился вдогонку. Тем временем, оставшийся без надзора крупный рогатый скот спустился с шоссе на кукурузное поле и приступил к десерту. Пастушки и бывшие велосипедисты показывали обалденные результаты бега, чего не скажешь о мужчине в сандалиях, вспомнившем о своем возрасте на пятом метре. А вспомнив, галопом вернулся к своему средству передвижения, и ринулся в погоню. Более скоростная погоня вскоре дала результат - Женька приблизился к пятерым жителям поселка Благодатный, держателям информации об Анне Овчаренко. Жители-держатели успели добежать до плавного поворота, ведущего прямиком к магазину. На повороте водителю пришлось сбросить скорость, а улепетывальщики, напротив, прибавили скорость. Как известно, приближение опасности творит с людьми чудеса: они не только могут пролезть в небольшое отверстие, в которое не в стрессовой ситуации никогда не смогут протиснуться, но и бежать со скоростью автомобиля "Запорожец" в его лучшие годы, а то и опережать его.
Наверное, бегуны выложились полностью, силы иссякли, они не нашли ничего лучше, как преодолеть три ступеньки к двери магазина и вжаться в эту самую двери. Девушка-заводила на всякий пожарный случай подергала амбарный замок. И - о чудо! - замок легко расцепился. Хрупкая девочка за секунду вытащила замок из петель, и с силой отбросила дверь. Один из пацанов был отброшен дверью и уже собирался лететь с небольшой площадки, высотой в три ступени, но решил прихватить с собой приятеля, попавшего под руку. Чтобы скучно не было. Вдвоем они завалились на землю, но тут же взлетели назад, словно под ними оказалась не земля, а батут. В итоге парни поступили не по-джентльменски - оттеснили двух девчонок: заводилу, любезно пропускающую в спасительное помещение подруг, и кудлатую коротышку. Одна пигалица успела просочиться внутрь магазина. Почти сразу послышался возмущенный женский вой. В прямой зависимости с криком находилось одно из окон. То, на котором были сдвинуты в кучу горшки с цветами. Окно распахнулось, отведя в сторону аляпистый тюль. Из окна пулей вылетел мужичонка с кривыми ногами. Он был в майке-алкоголичке незавидного голубого цвета, пенсионерских полосатых трусах и в одних носках. Сработал автоматизм: как попал в магазин, навесив замок для конспирации, так оттуда и вышел. Мужик заметался, уже собрался кинуться в кукурузное поле, но был остановлен вопросом внушительной силы, прозвучавший из уст заводилы:
- Папа, что ты здесь делаешь?
Папаша, явно бывший в любовниках продавщицы магазина по причине главенствующего в семье матриархата, схватился двумя руками за майку и потянул ее вниз - решил превратить майку с мини-сарафан, способный спрятать нижнее белье, не радующее глаз.
- А я... а я это... хлеба зашел купить, - промямлил мужичонка, перебирая ногами в носках.
- А где мама?
- Мама? На свадьбе мама, где ж ей еще быть. Хлеб закончился, вот меня и послали. И тетка Марья со мной пошла, чтобы магазин открыть и дать мне хлеб.
- А замок...
- Замок для вида закрыли, - не дослушав до конца свою дочь, доложил сообразительный папаша. - Чтобы никто не нагрянул из городских. Будет кто-нибудь мимо ехать, зайдет в магазин и начнет Марье мозги сушить. А нас на свадьбе с хлебом ждут.
В поле зрения попал внедорожник, из окна которого выглядывала лысая голова. Водитель был явно чем-то раздосадован, но из машины не выходил и своими проблемами не делился.
- Вот видишь! - ткнул в него пальцем мужик в трусах, при этом сарафан опять превратился в майку. - Только проговорил, а они уже тут как тут! Во, народ! - возмущенно добавил он и смачно сплюнул.
Девочка-заводила, заставшая отца на месте преступления, не могла отойти от шока, последовавшего после короткой пробежки. О причине пробежки она на время забыла, необходимо было закончить допрос с пристрастием.
- Мне очень интересно узнать, почему ты в таком виде?
- Как почему, - на ходу соображал отец, зыркая по сторонам. Если он и был под изрядным хмельком, то от страха весь хмель моментально выветрился.
На помощь пришла та сама тетка Марья, продавщица магазина, по совместительству любовница мужичка в майке, трусах в полоску и носках.
- Так он же на свадьбе был! - громко объявила она и показала большим пальцем себе за спину, где в одном из домов гуляла упомянутая свадьба, гудела музыка, слышались истерические голоса, желающие перекричать музыку и друг друга.
- Это что, мода такая нынче? - хмыкнула подозрительная девочка, и скрестила руки на груди. Видимо, подражала своей матери, имеющей на мужа огромное влияние. Подбородок дернулся в сторону притихшего отца: поза окончательно его доконала, язык отказывался ворочаться. Намекающее указание подбородком было прозрачным.
- Не пойму, чему тут удивляться?! - развела руками Марья. - Гуляем вторые сутки. На второй день свадьбы все начинают рядиться в разные одежды, дурака валяют. А то ты, Милка, не знаешь об этой традиции.
Благодаря продавщице Марье Евгений Борисович узнал, как зовут заводилу. Беспричинно повеселел и выбрался из машины.
- Товарищ, магазин закрыт! - суровым голосом проговорил отец Милки.
- Это не товарищ, это маньяк, - безэмоционально сообщила девочка, и махнула рукой в сторону маньяка на "Ауди". Благополучие собственной семьи ее заботило больше, тем более, теперь пятерка подростков была под надежной защитой. Отец хоть и выглядит слегка отъевшимся скелетом, но жилистый, силушкой Бог его не обидел. О Марье, вообще, не стоит говорить - не раз вступала в схватку с особо ретивыми покупателями и всегда выходила победителем.
Поэтому расследование по горячим следам продолжалось.
- Я понимаю, папочка, если бы нарядился в мамин халат или в пугало огородное, а то ходишь в одних трусах. К чему бы это?
- Так конкурс начался, - бухнул папочка.
- Веселые старты, - подсказала Марья.
- А ты прямо с конкурса рванул в магаз?
- Дед Федька хотел салом закусить, а хлеба нет. А он без сала и квашеной капусты водку пить не может. А сало не может употреблять без хлеба. Должен я был угодить старику? То-то и оно, что должен! Кроме меня сходить за хлебом некому. Я оказался самым трезвым.
- А мать знает, что ты за хлебом пошел? - сузив глаза, поинтересовалась язвительная Милка.
- Мать-то знает, а ты мне лучше скажи, где наша корова?
- Ой, коровы! - вспомнила кудлатая коротышка и понеслась в обратном направлении. За ней ринулись две девочки.
- Велики! - завопили пацаны и припустили за ними.
Мужик вытер тыльной стороной ладони лоб, вспотевший от усердной работы мысли, и сказал: "Уф-ф-ф".
- Иди, оденься! - приказала ему Марья, которая выглядела вполне прилично. Нарядное платье сидело не криво-косо, длинные волосы заплетены в косу. Только на одной ноге ладно сидел родной белый туфель с вырезанными пальчиками, а на другой ноге... резиновая калоша. Не родная. Как в детском стишке - калоша настоящая, красивая блестящая, а мама удивилась... И так далее.
Женька тоже удивился, но вида не подал. Марья уловила его удивленный взгляд, скользнувший по ее красивым ногам, непроизвольно опустила глаза, подняла ногу, обутую в калошу, повертела ступней и поцокала языком.
- Эффектно выглядите! - с чувством произнес Тимофеев.
Лесть сыграла не ту роль, на которую рассчитывал мужчина. Марья топнула ногой, уперла кулачки в талию и пошла на него тараном. Женя начал отступать под ее натиском к своему автомобилю, непроизвольно подумав, что сегодня не его день.
- Некоторые думают, что мы из грязи здесь не вылезаем! Ходим в телогрейках и валенках! Ошибаетесь, гражданин хороший! Мы...
- Вы прекрасно выглядите! - упершись задним местом в дверцу автомобиля, осадил льстивой речью водитель.
- Слышь, ты, езжай отсюда подобру-поздорову, - пробасил отец Милки, оказываясь рядом с любовницей, которая в его защите не нуждалась.
- Шел бы сам, Ваня. К жене, - напутствовала его Марья. - А то, не ровен час, протрезвеет и кинется тебя искать.
- Не протрезвеет, - с сомнением в голосе сказал мужичонка, и нервно завертел головой. - А который час? - спросил он у незнакомца, позабыв о недавней неприязни.
- Пять. Без трех минут.
Мужик свел брови в одной точке - требовал уточнений. Уточнения последовали незамедлительно.
- Пять вечера. Почти. Семнадцать часов.
Математические вычисления позволили поселковому жителю установить, сколько времени он повел вне свадебного двора, и полученная цифра не заставила его затрепетать. Но от греха подальше решился покинуть Марью, бросил на ходу:
- Ты не задерживайся.
- Вы хотели что-нибудь купить? - обратилась к Евгению с вопросом женщина в туфле и калоше. - Вообще-то, магазин закрыт. Но для вас я сделаю исключение.
- А хлеб у вас есть? - зачем-то спросил он, подумав, что у женщин всегда так: от гнева до милости один шаг.
- Пару булок есть. Свежий. Для себя оставила, но могу поделиться. Хлеб очень вкусный. Я беру его в соседней деревне. У них своя пекарня.
Хлеб Женьке был не нужен, так, ляпнул, чтобы разговор поддержать. Но отказывать доброжелательной женщине, вылезшей из шкуры тигрицы, не стал. Потянулся за ней в магаз, как назвала торговое заведение Милка.
Тимофеев купил булку хлеба, бутылку ситро "из детства", коробку шоколадный конфет, которую, не отходя от прилавка, вручил Марье. Та поблагодарила и поинтересовалась:
- Вы проездом или как?
- Специально сюда приехал, чтобы навести справки об одном человеке.
- Кто такой? - Женщина подобралась, манящая улыбка стерлась с губ: решила, что симпатичный мужик, пусть и с лысой черепушкой, ищет свою знакомую, с которой его развела судьба. Но любовь все живет в его сердце больном. И, следовательно, Марье ловить нечего.
Что ж, за день такой, - в сто первый раз за сегодня подумал Евгений Борисович, с тревогой поглядывая на женщину, способную вновь перевоплотиться в тигрицу. - Как же звали братьев Анны? Убей бог, не вспомню... Ладно, будь что будет.
- Хочу найти Ивана Овчаренко, - брякнул он.
- А зачем он вам?
- Служили вместе... - начал он и осекся: понял, что пошел не туда.
- Как это? - округлила глаза Марья.
- Я был сыном полка, а он проходил службу...
- Лучше не продолжайте, а то окончательно увязните! - остановила она его. Манящая улыбка вернулась. - А если вам нужен Иван Овчаренко, то идите на поселковое кладбище.
- А его братья и сестры... ж...живы? - прожужжал мужчина.
- Ваня был самым старшим из всех. Он с малолетства калека, потому в Армии служить мог. Потом шел Костик. Его трактором задавило. Давно, лет двадцать назад... Мне в ту пору пятнадцать лет было, как сейчас Милке. Следующей идет Анна. Она в городе живет. После Анны - Васька. Работящий мужик, но шебутной больно. И выпить любит. Но во время работы ни-ни. Он у меня грузчиком работает. Пропойного пьяницу я бы не держала. За Витькой идет Лида. Она тоже в городе жила, но недавно померла. За Лидой - Евдокия. Она наша, поселковая.
- Мне бы с ней поговорить. Или с родителями. Это возможно?
- Батя их помер в прошлом году, а мать жива. Старенькая совсем, скоро девяносто стукнет. Со двора не выходит, но по дому кое-что делает. И при памяти, несмотря на преклонные годы. Она с Дуськой живет. И с шалопутным зятем. Они сейчас на свадьбе гуляют. Не думаю, что оба абонента доступны для разговора, - усмехнулась Марья. - Если хотите, я провожу вас до дома бабки Таи...