|
|
||
Я вернусь...
Светлой памяти
Игоря Талькова посвящается...
Часть1. Виктория
- Шум винтов этой громадной птицы, нет, трех громадных птиц. Сквозь стекло кабины видно пилота первого вертолета. В шлеме, твердый и неустрашимый взор прямо перед собой. Ровным голосом он говорит в микрофон: "Я готов, ребята. На счет три." и считает.
Раз, два, три. И одновременно, похожие на три солнца, вспыхивают прожекторы на вертолетах. Освещают площадь, толпу обыкновенных людей и красную дорожку, проложенную вдоль асфальтового бульвара.
А потом появляюсь я.
Так говорил Виктор своей подруге, временами поглядывая на небо и, словно получая оттуда негласное подтверждение, с довольным видом продолжал мечтать.
Девушка по имени Виктория смотрела не него влюбленным, немножко застенчивым взглядом, и какие-то непонятные жемчужинки катились по ее щекам, все уменьшаясь и уменьшаясь, а потом и вовсе становясь мокрыми пятнышками в уголках ее губ.
- Неужели и вправду так необходимо уезжать в это Чикаго - твердила она в отчаянии и будто не себя слышала, а героиню заурядной мелодрамы. Чикаго ей представлялся огромной мясорубкой, с толстым и вечно смеющимся американцем у ручки.
- Но ведь ты знаешь, тогда мы будем богаты. К тому же, я был бы просто глупец, если бы упустил такой шанс: двоюродный брат в Америке присылает своему родственнику и другу детства, простому москвичу, приглашение в один из лучших городов мира, где счастье само искрящимся потоком льется к тебе в карман, звеня и подпрыгивая. - Виктор резко замолчал, потом взглянул на мерцающие города в электронном табло аэропорта, посмотрел на оживленные лица приезжих иностранцев и добавил:
- Приглашение в лучший город мира... Я буду по тебе скучать. Но зато когда я приеду... Ты помнишь, что я тебе рассказывал. Помнишь?
- Да - отвечала покидаемая, нервно теребя худыми пальцами талисман - ярко-синий камушек, подвешенный на шее с помощью узкой и длинной кожаной ленточки, в обычное время, как капелька росы, блестящий над ее грудью. Потом страх, любовь и тоска вдруг смешивались в ее душе и прорывались наружу, застилая глаза слезами.
- Я тебя люблю! - Виктория обвивала руками шею Виктора - Мне не нужны деньги или известность, слава или уважение, мне нужен только ты. Ведь нам так хорошо вдвоем, зачем же расставаться, зачем...
В этот раз Виктория не успела договорить. Ее перебил мелодичный звук из громкоговорителя и последовавший женский голос: "Начинается регистрация на рейс девятьсот семьде... "
Виктор быстро поцеловал девушку, взволнованно проговорил: "До свиданья, милая! Я люблю тебя. И я вернусь! ", пробежал меж никелированных поручней и, оказавшись в шумной толпе отлетающих, крикнул: "Я позвоню тебе!", потом рассек воздух указательным пальцем, проведя круг телефонного диска и повторил: "Позвоню!".
Они познакомились в очаровании медленного танца. Сначала он заметил ее в мельканье стробоскопа, сквозь белый дым и в ритме диско. Подошел, протянул руку и увидел свое отражение в бездонных глазах. Они танцевали, потом встретились, гуляли, ходили в кино, ужинали.. Все как обычно. Но не для них. Самое лучшее и светлое чувство - любовь - никогда не станет обычным чувством для влюбленных!
- У тебя есть идеал мужчины? - как-то спросил Виктор
- Да, был, а сейчас есть ты. У того были.. голубые глаза. А какие девушки нравятся тебе?
- Только ты! А раньше... голубоглазые!
Они весело заулыбались. У нее были карие глаза, а у него серые. А потом, как бы в продолжение шутки, Виктор купил два талисмана: ярко-синих, а на солнце - голубых, на тонких кожаных шнурках.
Созвучье их имен казалось им знаком судьбы. Иногда они называли друг друга просто "Вик".
- Ты мое отражение в глади сердечного озера, Вик! - говорил Виктор
- Нет, Вик, просто ты - это я... - отвечала Виктория
Через некоторое время все друзья и знакомые называли их "Вик", не разделяя, обоих. Да и стоило ли разделять, если невозможно было встретить их поодиночке. Только вдвоем. Только вдвоем. Только...
Все началось со свадьбы. С той, чужой.. Когда падал снег и небесные посланцы пушинками оседали на ее золотистых волосах...
Они шли и снег хрустел под ногами, в такт каждому шагу. Хрусть - хрусть, хрусть- хрусть... Виктория тогда почему-то рассмеялась, глядя на Виктора и вдруг ее смех утонул в вое сирены, в уверенно-спокойном шорохе мягких шин, в каком-то одновременном говоре толпы. Они обернулись вместе и увидели на дороге группу машин: впереди, на воющей и мигающей, милиция, сзади тоже, а в середине - скрытый бдительной охраной, украшенный ленточками и цветами, белый "Ягуар". На заднем сиденье центральной машины сидели двое - он в строгом и дорогом черном костюме, безразличный, она - в роскошном и кружевном свадебном платье, зачарованно смотрящая в окно, на толпу.
- Я хочу, чтобы у нас с тобой тоже было так - сказал Виктор, следя за грациозной процессией.
- Мне все равно! - весело проворковала Вик - Я ведь тебя люблю!!!
Взгляд Виктора был прикован к дороге. Виктория вдруг заметила страсть и зависть, Желание и Мечту в его честных глазах.
- Что с тобой? - обеспокоено спросила она
Виктор будто проснулся. Он взял возлюбленную за руку, улыбнулся и сказал:
- Так, ничего. Просто я подумал...
В этот момент в прозрачном морозном небе появился вертолет: белый и местами прозрачный, а местами сверкающий, плавно рассекавший лопастями блестки снега. Не знаю, был ли он как-то связан со свадебным кортежем, или просто наблюдал за дорогой, да и никогда этого уже не узнать. Но свое влияние он оказал.
Это было то время, когда оба светила по обыкновению рассматривают нашу планету сквозь очки вечернего неба: дневное - сияя и все еще слепя глаза, но уходя; ночное - чуть заметное, предвещающее своей бледностью скорую власть ночи. В таком двойном свете и сидели Виктория с Виктором; славный своими необъятными размерами пенек служил им скамьей. Мороженое в руках девушки становилось все меньше и меньше, от мягких прикосновений языка меняло свою форму; дотрагивалось до губ и розовело от помады, меж тем сами губы покрывались белой сладостью.
- Я желаю, чтобы ты никогда не испытывала нужды, чтобы все, что ты захотела, немедленно появлялось у твоих ног, чтобы ты была счастливой королевой. - Виктор повествовал тихо и спокойно, но в его голосе прыгали и звенели нотки протеста - Я люблю тебя; не могу видеть, что моя милая отказывает себе в чем-то, что может позволить себе любая противная богачка.
- Милый, но я и так счастливая королева. Любая девушка может стать счастливой королевой, если встретит свое счастье, своего короля.
Нет, он не слышал ее. С увлечением он погрузился в свои мысли-желания и негромко рассказывал:
- Я буду богатым. Мы поженимся. Но сначала я предложу тебе свою сильную руку и любящее сердце. - глаза его вдруг загорелись, словно где-то глубоко внутри на угольки Желаний подул ветер Фантазии - Послушай, как это произойдет.
И он нарисовал картину. Там была большая площадь, толпа народа и длинная красная дорожка по асфальту. Потом он заговорил и, словно подчиняясь чудодействию его голоса, толпа заволновалась, а края дорожки затрепетали под порывами ветра.
- Ты будешь где-то среди этих обыкновенных людей. Солнце уже уходит на свой, заслуженный жарким днем, отдых. И в самых последних, закатных его лучах, вдруг рождаются три тени. Толпа перешептывается, и все смотрят в высь; подчиняясь ей и любопытствуя, ты поднимаешь голову. И видишь: три ослепительно белых стрекозы, три вертолета неподвижно зависли в воздухе, образуя равносторонний треугольник. Вот, по неслышному приказу, включились их прожекторы и свет ударил в серое покрытие площади, создавая равномерно яркий круг. Толпа в недоумении: они не знают, что сейчас произойдет. Не знаешь и ты, но сердце отчаянно бьется; ты слышишь его стук все громче и громче, вдруг понимая, что его должны слышать все вокруг и в этот миг осознаешь, что это уже не сердце, а доносящийся неведомо откуда стук копыт. Ты пытаешься увидеть что-то за кругом прожекторов, сквозь пелену яркого света. Но это уже не нужно: в центре круга, на диком и красивом, снежно-белом скакуне появляюсь я. Светлое пятно на асфальте смещается; и вот только мы с тобой в лучезарном свете. Я стремительно покидаю седло, беру тебя за руки и преклоняю пред тобой колено, смотрю прямо в твои прозрачные, как горный ручей, глаза.
И с трепетом: "Ты выйдешь за меня замуж?"
- Да! - ответила Виктория, появляясь среди Мечты, такая реальная и восхитительная - Да, я выйду за тебя замуж, я люблю тебя больше всех в этом мире. И во всяком другом мире тоже.
Он посмотрел на нее. Улыбнулся. Поцеловал.
- Я знал это, но я хочу сделать тебе предложение именно так, как рассказал. И сделаю.
Часть 2. Виктор.
- Ничего не получается, этот канал закрыт и не отвечает на запросы
- А если попробовать открыть серией коротких посылок?
-Но у нас всего полторы минуты. Потом произойдет сверка матриц и они должны совпадать.
- Решаешь ты, Виктор. Ты ведущий программист и на тебе ответственность операции
- Ну, хорошо. Если все провалится, Пол меня просто убьет, съест. Лучшая операция за последние...
- Не волнуйся
- Включи случайный генератор на главный поток ввода, а потом попробуем посылать пакеты. Система не успеет среагировать, не должна успеть
- Это опасно, Виктор
- Я решил! После запустим "червя" и все подчистим, а заодно заберем у секьюрити много времени для шефа
- Ok! Но вероятность успеха... Это ваш русский "авось", да?
- Полетели - Виктор смотрел только в монитор, на ровные ряды цифр и букв.
Последняя операция прошла просто великолепно. Виктор тогда в первый раз увидел такую кучу хрустящих и пахнущих типографией, цвета тины рассыпанных по столу. Все это было не очень законно, а точнее, совсем не законно, но прилично организованно, да и таких вот хрустящих много.
"Завтра я позвоню в Москву" - думал Виктор, рассеянно смотря на деньги - "Пожалуй теперь мы купим тот большой дом... Она возьмет трубку... Я обязательно заберу ее в Чикаго. Голос будет взволнованный, ведь она заранее услышит длинные звонки межгорода... Первый раз, первый раз... Но как я мог до этого. Слышать ее умоляющий голос и сказать, что не приеду. А теперь приеду. Вернусь! "
Холодный ветер дул с озера Мичиган. Прохожие не обращали внимания на этого угрюмого человека, завернутого с головы до ног в черный, из дорогого материала, плащ. Виктор остановился под вывеской "Grand Imperial", но ненадолго, ровно настолько, чтобы швейцар успел распахнуть стеклянные двери ресторана. Снял шляпу, вручил ее и плащ служащему, потом небрежным жестом положил в раскрытую ладонь скомканную бумажку. Быстро зашагал к столику возле небольшой освещенной сцены, по пути несколько раз кивнув знакомым лицам в полутьме зала.
- Здравствуйте, сэр Виктор! Вам как обычно? - спросил подоспевший официант, демонстрируя подобострастную улыбку
- Привет Сэм! Сегодня вместо разбавленного виски шампанское. У меня есть повод. И возьми второй бокал, составишь мне компанию.
- Сейчас же все будет готово - еще больше расплылся в улыбке тот, кого назвали Сэмом. Интуиция его никогда не подводила, сегодня следует ожидать отличных чаевых.
Казалось, что Виктор внимательно наблюдает за тихой игрой пианиста, за ловкими пальцами, что так умело находят нужные клавиши и извлекая на свет все ваши чувства, проносят их перед глазами. Но все его мысли были далеко от бархатного шика ресторана, проникновенного звука пианино и мягкого света настольной лампадки. Тысячи километров и один океан лежали между его телом и его мыслями.
Завтра, завтра он позвонит Виктории, первый раз за все время. Сейчас в Москве уже глубокая ночь, а завтра... Она с замиранием сердца прикоснется к телефонной трубке рукой, помедлит, потом вдруг испугается, что телефон перестанет звонить и резким движением сорвет трубку с рычажка.
Он скучал по Виктории, по его милой Вик. Но скоро, уже скоро...
Соседка болтала без умолку. Она говорила о новом муже и новом телевизоре, о проблемах своей приятельницы и о жизни поп-звезд. Вик сидела напротив; погружала в кружку и снова вытягивала за ниточку бумажный пакетик чая; потом неспешно размешивала ложечкой сахар.
"Бедная Вик!" - думала соседка - "Он не звонит ей уже несколько месяцев и лик надежды, вместе со слезами, постепенно покидает ее, такое светлое раньше, лицо"
"Голос проговорит: "Чикаго - Москва. Просьба пристегнуть ремни и быть осторожным в полете - вас ждет ваша Виктория" Несколько часов и он будет в Москве. Я его увижу. Он вернется" - представляла себе Вик и вслух замечала:
- Правда? А у моего телевизора не так, там надо сначала громкость, а уже...
"Где ты, мой Вик?" - повторяла она про себя - "Зачем мне богатства и вертолеты, мой глупый мальчишка?" И соседке:
- Неужели с Мадонной? Она на английском, а он на русском?
"Где ты, мой Вик? Где..."
- Ты слышишь этот дребезжащий звук? Что бы это могло быть? - спросила вдруг соседка, прервав речь о погоде и надоевшей гречневой каше - И не прекращается, звучит...
- Я знаю, знаю - закричала Виктория и вскочила, уронив стул. - Это он, это межгород, это Вик!!! Это телефон звонит внизу, у меня дома.
Она была уже на пороге. Стремительно распахнула дверь и побежала вниз по лестнице, пропуская ступеньки...
. . .
Длинный гудок. Ту-ууууу. Опять длинный. Ту-уууу. Длинный. Ту-уууууууу.
"Неужели никого нет дома?" - думал Виктор, раз за разом набирая родной номер. "А может сломался, или отключили, или.."
Далеко-далеко, в это самое время, трещал телефон.
. . .
"Леди и джентльмены, пристегните, пожалуйста, ремни безопасности." - динамик заговорил голосом командира корабля
- Через пять часов мы пересечем воздушную границу России
- Авиакомпания рада...
- Самолет благополучно...
Когда Виктор снова ступил на московскую землю, над зданием аэропорта сгустились тучи и накрапывал мелкий дождик. Желтые такси стояли у дороги и, дружелюбно подмигивая зелеными огоньками, говорили: "Садитесь, свободно. Куда едем?"
- Домой - ответил Виктор таксисту и сообщил адрес. Машина разогналась и лихо покатила по шоссе, разбрызгивая воду из луж и сигналя зазевавшимся водителям.
Виктор положил локоть на открытое окно и, обдаваемый встречным потоком воздуха, рассматривал такие, казалось бы, незнакомые здания. Всю церемонию, такую желанную и тщательно планируемую, он уже подготовил заранее, заказав все, что нужно, прямо из Чикаго. Будут и вертолеты, и связь с ними, и даже белую лошадку уже достали. Он сделает Виктории предложение, а потом они поженятся, купят собственный дом, будут отдыхать в самых элитных местах ..и.. она станет королевой.
Вдруг, сквозь покрытое маленькими капельками лобовое стекло, он заметил знакомую фигуру друга, бодро шагающего по тротуару.
"Останови на мгновение" - попросил он шофера. Потом крикнул: "Юра! Юрка!" Человек на тротуаре остановился, обернулся и побледнел, словно увидел привидение.
- Неужели это ты? - как-то неловко и тихо спросил он - Ты все-таки вернулся из Чикаго?
- А ты изменился! Подтянулся, будто вырос, да и вид более интеллигентный. - весело заговорил Виктор, и, не дожидаясь ответа, продолжил:
- До Москвы невозможно дозвониться! Я звонил Вик, но никто не взял трубку, а сейчас я вот... приехал. - он увидел странные, нерешительные, глаза своего друга и добавил: - Я ее еще не видел, мою Вик... Но сейчас поеду и..
Юра заговорил. Он говорил, а глаза его смотрели то на машину, то на мокрую мостовую, стараясь не останавливаться на Викторе.
- Ты еще ничего не знаешь, Виктор. - мучительно медленно проговорил он - В тот день, когда ты звонил ей, первый и последний раз... Виктория тогда спускалась по лестнице, спешила побыстрей взять трубку и услышать твой голос... Лестница была очень скользкой, а она просто бежала по ней...
Друг посмотрел прямо в глаза Виктору и с печальной твердость сказал:
- Ее больше нет с нами, Вик. Ее больше нет на этом свете, Вик...
. . .
Тучи накрыли город своим грязно-серым куполом. В небе не парили вертолеты и не нарушали своим мерным ропотом осеннее безмолвие. Они остались в ангаре и новенькие мощные прожекторы лежали здесь же, не в силах разбить своим светом оковы туч.
Только звонкий стук копыт и тяжкие шаги звучали на пустынной улице.
Человек вел под уздечку снежно-белого коня. Вот впереди показалась резная чугунная ограда городского кладбища. Человек замедлил шаги. Прошел через открытые, скрипящие от ветра, ворота. Тихо шелестели опавшие листья, привязанный к ограде конь наблюдал за их порывистыми движениями. Потом вдруг вскинул голову и напрягся, услышал что-то.
В глубине кладбища человек плакал у свежей могилы.
|