Экипажу линкора "Фламберг" не повезло. Мало того, что их отправили в рейс в аккурат накануне католического Рождества (половина команды - католики, если верить документам), так еще и капитан на дух не переносил всей этой рождественской праздничной суеты. Поэтому пришлось обойтись без елки в кают-компании, Санта-Клауса на мостике и публичной раздачи подарков, ограничившись лишь мессой в кают-часовне. И Новый Год прошел без подарков и Деда Мороза (ну, хоть мандарины с шампанским капитан не запретил). И вот настал канун Рождества православного, а до точки назначения было еще пилить и пилить. Корабль шел в гипер-пространстве, вахты носили лишь номинальный характер, но капитан в очередной раз отказал в проведении праздничных мероприятий.
Штурман допил кофе, и ловко перевернул кружку на блюдце.
- Гадать - грешно! - сказал старший канонир.
- Ага, а праздновать - значит попасть на губу, - ответил штурман, поднимая кружку. - Гляди-ка, Патрик!
Патрик О'Райли уставился на блюдце. Кофейная жижа складывалась в нечто, отчетливо похожее на детский рисунок елочки.
- Я же сказал тебе, Крюков - гадать грешно! - ответил старший канонир. - Врет все твое гадание! Хотя, можно попросить интенданта поставить елку в карцере.
- В карцере места маловато, - вздохнул штурман. - Ну, вот какого хрена капитан так лютует? Нормально же праздновали - и день военно-космического флота, и день Святого Патрика! День Сисадмина - и тот праздновали, а тут - капитана как подменили!
- Да хрен его знает, - ответил старший канонир. - Мы ж недавно с ним ходим. Может, случилось чего у капитана в эти дни...
- Ну да, - ответил штурман. - Года нет. И никого, кто бы знал нет...
Двери кают-компании разъехались, впуская мальчика двенадцати лет, в форме кадета летной академии.
- А вот и не угадал, друг мой, Борис, - делая ударение на первый слог имени, тихо произнес старший канонир. - Юнга знает! Эй, юнга! Подойди к нам, мальчик!
Юнга подошел к столику старших офицеров, отдал воинское приветствие и спросил:
- Да, господин старший канонир?
- Вольно, юнга! - сказал штурман. - Мы просто хотели спросить. Если вопрос покажется некорректным, то можешь не отвечать.
- Спрашивайте, господа офицеры! - сказал юнга.
- Ты хочешь праздника? - спросил О'Райли.
- Конечно, сэр! - сказал мальчик. - Конечно, хочу! Но праздника не хочет отец.
- Это мы уже заметили, - сказал штурман. - Вся команда заметила. Это что-то личное, раз твой отец не дал никаких объяснений команде?
- Да, сэр, - сказал мальчик. - Два года назад папа служил на уничтожителе "Левиафан".
- Я слышал про этот корабль, - воскликнул О"Райли. - Два года назад он базировался на Руднике-5. И там же он и погиб. Но перед этим он уничтожил Звезду Смерти.
- Да, именно так, - ответил юнга. - Папа служил штурманом на "Левиафане". Но в тот день у отца выдался выходной. Это был Новый Год. Утром они с мамой отвели меня на елку, а вечером отправились на Бал, организованный в Космопорту. Рудник-5 - бедная шахтерская планета, ей не по карману содержать несколько космопортов. Космопорт был один. И для гражданских кораблей, и для транспортных, и для военных. Когда объявили тревогу, отец поспешил занять место на корабле, согласно боевому расписанию, а маму, вместе с другими гражданскими, отвели в бомбоубежище. Оно было очень надежным, могло выдержать удар бомбардировщика. Но перед гравитационным ударом оно оказалось бессильным. Удар звезды снес оборону и часть порта. Ту часть, где было бомбоубежище. Второй удар уничтожил "Левиафан". Но перед этим залп главного калибра "Левиафана" разнес охлаждающий контур реактора звезды. Папа говорил, что в тот день на мостике стояла большая елка, и повсюду висели рождественские венки с листьями падуба. Такой же папа принес и на могилу маме. Потому что других не было. С тех пор отец не празднует ни Рождество, ни Новый Год. В эти дни у него траур по маме.
- Не думаю, что твоя мама была бы рада тому, что твой отец лишил праздника тебя и лишает праздника команду, - покачал головой О'Райли. - У нас у каждого есть своя скорбь. Но мы держим ее при себе. Хэгман, борт-программист, например, в день системного администратора не только празднует, но и поминает своего друга, погибшего пять лет назад, в день системного администратора, на боевом посту. И другие - тоже поминают. И твоему отцу было бы легче, если б он поделился своей скорбью с экипажем.
- Тогда бы, - сказал Крюков, - после обращения Императора, первую рюмку ребята выпивали бы молча и не чокаясь, в память о твоей маме, и в знак поддержки скорби капитана.
- Только не рассказывайте никому, - попросил мальчик.
- Не расскажем, Джейк, - сказал штурман, а старший канонир кивнул.
***
- Хо-хо-хо! - раздалось вдруг в кают-компании. Офицеры синхронно развернулись и увидели Санта-Клауса. - С Рождеством Христовым вас, православные!
Санта вошел в кают-компанию и направился к юнге.
- Ты Джейк? - спросил он.
- С Рождеством Христовым вас, православные! - снова раздалось у входа в кают-компанию. На этот раз это был Дед Мороз, - И с наступившим годом! Что это ты, Санта, во внеурочное время работаешь?
- Так, вон, Джейк без подарка остался! - сказал Санта Клаус. - Да и ты, я смотрю, пунктуальностью в этом году не отличаешься!
Дед Мороз подошел к Джейку:
- Дык, флуктации эти, гиперполя, наводку сбивают! - сказал он и подмигнул мальчику. - И у меня подарок для тебя, Джейк. Не поспевают мои волшебные сани за вашим линкором! Ну, Клаус, ты первый - тебе и вручать!
Санта достал из мешка огромную коробку. Коллекционная модель уничтожителя "Левиафан". В масштабе 1:10500. Затем достал свой подарок и Дед Мороз. "Энциклопедия юного полководца".
- Она немного устарела, - сказал Дед Мороз. - Но основа по-прежнему актуальна.
И пока все стояли, разинув рты, Санта Клаус и Дед Мороз так же неожиданно сбежали, едва не сбив по пути обоих корабельных капелланов.
***
- Крюков! О'Райли! Что за шоу вы тут устроили?! - капитан был в бешенстве. - Я же ясно сказал - никакого Рождества, никакого Нового Года! Это - мой приказ!
- Сэр, - сказал штурман. - Мы просто подарили мальчику те подарки, которые ребята купили до того, как вы объявили свой приказ. Мы без праздника обошлись бы спокойно - нам не нужен повод, чтоб надраться в стельку в свободное от несения вахты время. Но мальчик хочет праздника. Хоть и не показывает этого вам.
- Вы можете запереть нас на гаупт-вахте, - сказал старший канонир. - Но я вам вот что скажу. Пятнадцать лет назад, в день Святого Патрика, у меня погибли жена и дочь. Тогда я командовал линейным крейсером "Торнадо". Можете поднять архивы, там это есть. Я поступил так же, как и Вы - запретил ребятам праздновать. А сам напивался в этот день в стельку, заливая свое горе. Я считал, что если бы тогда гарнизон батарей не гулял, а занимался тем, чем и положено, согласно штатному расписанию, то они смогли бы отбить атаку, не допустив жертв среди гражданских. Когда я покидал "Торнадо", кто-то из ребят мне сказал: "Зря Вы молчали, капитан. Экипаж - это семья. Мы бы разделили с Вами вашу скорбь." Как они узнали - ума не приложу, но они знали. Можете отправить нас на гаупт-вахту. А можете - разделить свою скорбь с экипажем, ведь мы - семья.
- Ладно... Раз вы ослушались моего приказа, то я должен вас наказать, - сказал капитан. - И вот вам наказание - одеть ваши костюмы, и поддерживать дух праздника до самого вечера! Выполнять!