Пранас не обращал на Сергея никакого внимания. Его взгляд скользнул по столу. Увидев, он резко схватил бутылку водки и прямо с горлышка сделал большой глоток. Перепутать с минералкой он не мог, все напитки были в пластиковых бутылках. Сергей уже хотел сделать ему замечание, видно как он собирался сказать что-то обидное, но отвлек Франц, спросив всех:
- Кстати, а кто во вторник покупал цветную бурду? Последнее, что я помню, выпил водочку, потом поднял стакан с чем-то цветным, запил, а там оказался, кажется ром или настойка какая-то. Точно не понял. Потом провал в памяти!
Сергей икая, показал пальцем на Пранаса.
- Вот кто всех подбивал! Давайте возьмём крашенную, быстрее разберет!
Пранас, то ли от возмущения несправедливого оговора, то ли от глотка водки, обжегшей горло, чуть не задохнулся. Постояв пару секунд, выкатив глаза, он зажмурился, как мартовский кот, увидевший во дворе в лучах солнца соседскую кошку и громко чихнул. Не успели сказать ему. - Будь здоров! - как Пранас чихнул вторично.
- Во-первых, Франц, это была твоя не последняя стопка. Последнюю ты пролил на себя, - проговорил наконец - то Пранас, ища взглядом какую-нибудь салфетку, на худой конец, кусок туалетной бумаги. Он морщил нос, но чих пропал. Пранас тогда с досадой добавил:
- А во-вторых, я покажу кто просил купить чего-нибудь вкусненького, сладенького.
Его палец уже был направлен в сторону икающего Сереги, что полностью бы обрисовало правдивую картину произошедшего во вторник конца деятельности Франца в роли тамады, но тут Йонас достал из карманы синей куртки большой носовой платок и положил его на руку соседу, скрыв этим перст, указывающий на виновника падения Франца.
Это было сделано вовремя, потому что Пранас опять два раза подряд громко чихнул. Витька начал бочком отодвигать его от стола. - "Нечего дескать, тебе разносить здесь бациллы"!
Пранас накинул полностью носовой платок себе на голову и ничего не видел, так что Витька даже дал ему слегка пинка под зад. Носовой платок явно был сшит женой Йонаса, Онуте, из какого-то цветного старого пододеяльника, многие годы прослужившим по назначению, а затем видимо использованный для обтирания кормилицы, коровушки Марты, душа которой ныне была на небесах. По размерам он напоминал маленький парашют.
Серега сначала с неприязнью, а потом даже с некоторым сочувствием, смотрел на своего извечного противника, одетого как бы в паранджу, за исключением того, что у того не было видно даже глаз, найдя в нем в какой-то мере, товарища по несчастью. Он икал и смотрел на чихающего Пранаса, даже с какой-то нежностью, казалось мы сейчас услышим от него:
- Открой личико, Гульчатай!
Если бы актёр, Николай Годовиков, сыгравший Петруху в знаменитом фильме, поднял бы сейчас платок и увидел что за лицо скрывается под ним, он упал бы в обморок!
Пранас стоял как начинающий парашютист перед первым прыжком и испугавшись высоты, чтобы его не сбросили, для маскировки, достал парашют и натянул его на голову. В то же время одной рукой придерживая платок, чтобы не сдуло, другой держался за зад, видно боялся при сильном чихе вдобавок громко испортить воздух. Пусть даже и негромко.
У него с Серегой даже получалась какая-то мелодия. Два чиха подряд и громкая икота. Уловив такт, Йонас начал приплясывать, прищёлкивая пальцами.
- "Да это же ритм виртуозного ударника Роджера Тейлора из знаменитой песни, - 'We will Rock you', легендарной группы Queen"! - подумал я. - Тук-тук, ду... Два раза чихнул Пранас, завершил икотой Серега. Не хватало бесподобного вокала Фаруха Булсара, которого весь мир знал под псевдонимом Фредди Меркьюри.
Я уже тоже начал притоптывать, и даже хотел хлопнуть в ладоши, но тут мелодию неожиданно прервал один из участников дуэта, Пранас. Откинув платок и сложив в карман как свой, твердо заявил:
- Я пошел на горку!
- Видно рука не выдержала заднего напора! - тихо с усмешкой заметил Витька.
- Родное сало проситься на выход! - добавил Йонас, удрученный, что не получилось потанцевать подольше. Пранас, пройдя мимо нас, оглянулся.
- Кто со мной?
В роли проводника никто не захотел быть. Он вдруг сделал решительное лицо, как будто ему предстояло сделать в одиночку невероятно сложное восхождение на Эверест и он покидает последний перевалочный лагерь. Может быть навсегда! Проходя мимо капота Сашкиной машины, он зачем-то стащил пустую вешалку, оставшуюся от проданных спортивных костюмов. И пошел нетвердой походкой, размахивая ею как ледорубом.
- Видать будет цепляться ею за кусты, когда он зашатается, облегчаясь. - пояснил Серёга, удивляясь смекалке торговца сапогами.
- Думаю он пошел за большей надобностью. - произнес Францишек, разливая по стаканам водку. - Вы не заметили, с вешалкой он стащил еще и газету, купленную Сашкой утром.
- Вот чёрт, я даже программу не посмотрел! - ругнулся Витька, принимая соточку из рук Франца.
- А что если я сейчас вытащу кол, догоню Пранаса, подожду за кустами когда он присядет и стащит штаны, прокрадусь сзади, и всажу кол в землю вместе с его штанами? - высказал в слух свои мысли Сергей.
Мы посмотрели на колы, вбитые в землю торговцами для разметки стоянок машин, представили даже, как пригвождённый к месту Пранас, ничего не соображая, будет барахтаться на месте. Картина вырисовывалась не радужная. Франек чуть морщась, отчеканил:
- Не хватало нам еще одного засранца в ряду!
Сергей не унимался:
- Пойду перемешаю все его сапоги на капоте! Пока будет наводить порядок, сядет на своего коня или белочка прибежит.
Сергей ушёл делать свою мелкую и подлую месть. Мы хотели остановить его, но наше внимание отвлек Виктор, которого начало тошнить.
Дело в том, что Сергей, когда побежал успокаивать разбушевавшегося Валентина, не вылил содержимого в стакане, куда метко попала ворона, не выкинул его под стол, в коробку для отходов, а оставил на столе. Так ему не терпелось принять активное участие в заламывании рук Валентину. Витёк же, выпив водки и держа её во рту, хотел запить горькую, и схватил стакан с вороньим помётом.
Подумав, что он весь день пьт такое дерьмо, ему стало сразу плохо. Он прытко побежал на Писун-гору.
- А вот и шерп для Пранаса! - отмочил Франек, наблюдая за бегущим, который не выдержав, оставлял за собой мокрую дорожку, по которой можно было изучать, чем закусывал Витька, начиная с предпоследней рюмки, с обратного отсчета. Следы первых закусок затеряются где-то в кустах, за которыми сидел Пранас.
В это время подошли к столу, мой брат Видас и выспавшись немного Валентин, на плече которого болтались спортивные штаны.
- Дайте попить соку, пожалуйста! - проронил он, видно совершенно не помня, что с ним произошло сегодня. Стало оживленней, но тут Франц брякнул мне:
- Чего-то Сашка машет рукой. Пойдём, узнаем в чём дело.
Мы ушли, оставив веселую компанию в самый разгар пира.
Когда подошли к машине Франека, рядом стоящие Марите с Александром веселились во всю. Сашка лез целоваться, та, хитрая лиса, немного отталкивая его, хохотала. У колеса машины Марите стояли три пустые бутылки из - под шампанского и одна из - под водки. Сашка был совсем навеселе.
- Вот тебе Франц деньги за четыре пары кроссовок. Две продал отсюда, две оттуда! - показывал он на ряды обуви на капоте.
- Вот это здорово! - обрадовался верзила, убирая в кошелёк деньги.
- Мы продаем тебе, а ты нам! Если что, какие размеры надо будет, позовёте.
Марите с Сашкой шушукаясь, отошли в сторонку.
- Вот видишь! - сказал мне Франц, довольно потирая руки и указывая на капот.
- Остались две пары, со старого завоза. Вчера был хороший базар, много продал. Надо ехать за новым товаром. Вот ты бы куда поставил кроссовки, если у тебя остались остатки со старой партии?
Я подумав, ляпнул:
- На последний ряд. Новые образцы - на передний план.
- А вот и неправильно! Эх ты, торговец. Учись! Последние пары со старой модели обязательно надо ставить наперёд, тебе их надо продать, кровь из носа. Пусть даже с меньшим наваром, но всё равно ты будешь в плюсе. А так будут валяться неликвиды, до скончания века! - пояснил мне Франц, выставляя две пары на коробках в первый ряд.
А у них был такой потёртый вид, что в голове невольно зарождалась мысль, не на них ли лежало в прошлый вторник, тело высокого торговца?
- Ладно, мы пошли! - крикнул Франек, оставшейся, смеющейся парочке и уже мне:
- Пошли на холм, заодно по дороге и покурим.
Я облегченно вздохнул. Думал, что Франц прочитает мне долгую лекцию, как надо торговать обувью.
Когда мы вернулись назад, все были в сборе и громко хохотали над новым анекдотом, рассказанным моим брательником. Не смеялся только Валентин, он вообще был в какой-то прострации и не понимал, что происходит вокруг. Йонас вообще отсутствовал у стола, а стоял около своей машины и разговаривал с супружеской парой, покупающей всё время у него товар оптом. Причём у Йонаса был такой удручённый, потерянный вид, что мы с Францем тут же поспешили ему на помощь.
Йонас, совершенно опьянев, смотрел на калькулятор, будто видел его первый раз в жизни, словно кто-то невидимый из будущего, сунул ему в руки мобильный телефон, не объяснив, что это такое и как им пользоваться, и вдобавок, при этом позвонил ему.
Он что-то складывал, вычитал, нажимал трясущимися руками на кнопки и у него получалось такое, что казалось волосы у него шевелятся на голове, а может это лёгкий ветерок теребил его поседевшую голову?
Выходило, что если бы он на эти деньги засеял озимые, то смог бы накормить полученным урожаем не только всё население, но и всю живность: ржущую, мычащую, хрюкающую, кудахтующую, не только всей страны, но и Прибалтики! Да, наверное, хватило бы и на Финляндию!
Йонас совершенно обалдел от этих цифр и стоял свесив руки, покачиваясь.
- "Какого хрена я тогда продал корову"?! - наверное, думал он. Нас он встретил как спасителей.
- Вот! - только и сказал Йонас, протягивая калькулятор Францу.
У того тоже зарябило в глазах от цифр, они еле вмещались на экране.
- Не пробери меня понос, ты зачем нажимаешь квадратные корни? - под смех покупателей только и обронил Францишек.
- Понимаете! - смеясь объясняли муж с женой. - Мы всё время покупаем у него товар, по 4,2, - оптом.
Мы с Франеком знали, что Йонас продает свои изделия по 6 баксов, - в розницу, но напившись, цены уменьшал, как будто хотел быстрее избавиться от лифов, так они намозолили ему глаза.
Франц сразу посерьезнел и начал втолковывать покупателям, что поездка за товаром подорожала и цены возросли. И сейчас цена этого товара для поддержки прелестей женщин, - ровно 5. Йонас стоял молча и кивал, только кому, не понятно. Начали торговаться. Сошлись на цене, - 4,6. Покупатели начали набивать продукцией свои сумки, а Франц считал, передавая им товар. Йонас смотрел, как исчезают изделия в огромных сумках с такой грустью, что если бы вернуть их назад, он слегка пробежался бы по рынку, раздаривая их направо и налево, по всем рядам. Закончив продажу, Франц в уме подсчитал сумму и взяв деньги у довольных покупателей, от того что сделка прошла так быстро и они успеют на следующий автобус, передал их онемевшему Йонасу, который только хлопал глазами.
Оптовики попрощавшись, убежали. Йонас смотрел, то на пустой капот, где ещё недавно лежал товар, выложенный им с такой любовью утром, то на Францишека, открывал и закрывал рот, не говоря ни слова. Видно недавно увиденная сумма на калькуляторе, так шарахнула его по башке, что он потерял дар речи.
- Что, больше товара нет? - спросил его Франц. Йонас с такой тоской мотал головой, как будто продал вместе с бюстгальтерами, всю свою родную деревню. - А что это у тебя на передней панели, около руля? - спросил Франц, открывая дверь и доставая какую-то вещь.
- Это брак! - наконец проронил Йонас, точно на панихиде. - Там крючка нет!
- Все равно пусть лежит на капоте, чтоб мы не забыли, чем ты торгуешь! - смеясь заметил Франц, бросив единственный оставшийся бежевый бюстгальтер на покрывало. Лиф, упал одной чашечкой вверх, другой вниз, что для Йонаса было вопиюще неприемлемо, как смерть. Он немедленно пошёл исправлять ситуацию.
Тут какая-то проходившая женщина, увидев рядом с Йонасом машину Пранаса с сапогами, лежавших в таком беспорядке, устроенным Серёгой, что ей наивно показалось, это явно распродажа, спросила у Йонаса:
- А где хозяин? Почём сапоги?
Йонас, поглаживая последний бюстгальтер, весь ещё мысленно в недавней совершенной сделке, отмочил:
- Четыре и шесть, оптом!
Пранас, стоящий за столом, вернувшись с горки, уплетал всё подряд, пытаясь вернуть потерянный вес, затраченную энергию на преодоление высотки и всё время наблюдал с завистью, как Франек продаёт товар соседа. Услышав почём Йонас предлагает его товар, он замер. Его чуть не хватила кондрашка.
Набив рот салом, он только прогундосил:
- По 4,6 - у меня даже каблуки не купите!
И пошёл, покачиваясь к покупательнице. Та, увидев его в таком виде, рассмеялась и схватив свои сумки, побежала дальше. Пранас, с трудом пережёвывая пищу, поплёлся сразу разбираться с Йонасом.
У Йонаса же столбняк прошёл и он повернувшись к Франеку, благодарил его за помощь в продаже товара. За спиной у него стоял Пранас. На каком этапе у него закончилось чиханье, никто вспомнить не мог. Витька утверждал, что когда он на него нечаянно блеванул через кусты, ещё там, на горке. Зато можно было с уверенностью сказать, что онемение, от Йонаса, перешло к Пранасу, когда он увидел, что творится у него с товаром на капоте. Он было подумал, что пока отсутствовал, здесь примеряли сапоги все женщины, побывавшие на рынке сегодня, при этом залезшие было на капот и тут же исчезнувшие, за миг до его появления. Он хотел спросить у Йонаса и не мог. Ему не хватало воздуха. Он только открыв рот, положил руки на плечи соседу и они оба в такт стали покачиваться, стоя перед Францем. Нам показалось, вот-вот и они начнут танцевать летка-енку. Все смеялись. Марите вообще ржала, держась за живот. Хохотал и Франц.
- Ну горе-торговцы, за мной к столу! - он двинулся первым, как ведущий паровоз. Сзади не спеша развернувшись, пыхтя, следовал мини-состав, в лице первого вагона - Йонаса и державшего его за плечи, второго - Пранаса, который никак не мог закрыть рот и казалось ещё чуть-чуть, и из его рта раздастся протяжный гудок. Йонас, наверное, попутно посчитав себя по совместительству ещё и вагоновожатым, по пути схватив бежевый лифчик, взмахнул им как флажком, дав команду всему составу трогаться.
Когда мини-поезд прибыл до пункта назначения, к нашему столу, первым отцепился паровоз - Франц. Вслед за ним, отделив от себя Пранаса, подошёл Йонас, зачем-то показывая товар Валентину. "Второй вагон", Пранас, молча прислонился к столу - капоту, схватил бутылку и хотел выпить с горла, но Франц его опередив, вырвал ее из рук.
- Ну уж нет. Давай как все люди. Витька, разливай!
Серёга был в особенном балдеже. Тот кавардак, который от произвёл на капоте у Пранаса, дал невероятный эффект. Он сам даже не ожидал такого финала. Сергей был совершенно счастлив. Вчера он продал весь товар, остались считанные трусы с непонятной расцветкой, которую он мог и не выкладывать. Он приехал погулять! "Пранас сегодня не в форме, с ним почти не спорит. Икота прошла. Жизнь прекрасна"! - а здесь ещё рядом молчаливые слушатели по бокам. Слева Видас, который неторопливо пил любимый кофе, купленный у торговки с большими термосами и справа Валентин, который уже пил водку с соком, припоминая фрагментами происшедшие с ним сегодня события. И опять гневно поглядывая на зонтик, на котором болтались два спортивных костюма.
Виктор, стоявший напротив, заметив его взгляды, тут же пошёл и снял их, бросив на капот. Так, на всякий случай. От греха подальше! Перед всеми открылись живописные виды Гарюнайской горки, с которой спускалась смеющаяся женская троица, во главе с худощавой Марите, хохотавшей громче всех. В центре слушателей, напротив Сергея, встал я, тоже молча, потому что "трусник" никому не давал раскрыть рта.
Сергей завел разговор на любимую тему. О женщинах! Он сам рассказывал, сам с собою спорил, все более горячась.
Вначале он заговорил о женской красоте. Привёл примеры, являющиеся для него эталоном женской привлекательности. Вспомнил Софи Лорен, Бриджит Бардо, Джинну Лоллобриджиду. При этом у него получалось: - Джинна была красивее в молодости, Софи, - в зрелом возрасте. Куда сунуть Бардо, он не знал, начал путаться. Потом он начал составлять словесный потрет женской изящности, упрямо утверждая, что это неоспоримые факты. Лицо он взял у Моники Белуччи, при этом зачем-то позаимствовав губы у Пенелопы Крус, глаза у Софи Лорен. Бедра по его мнению должны были быть как у Дженифер Лопез, попу он спер у Клаудии Шифер, груди у Бриджит Бардо. Начав сбиваться, не зная куда сунуть прелести Синди Кроуфурд, он то менял одни части тела, то подставлял, вспомнив красивые части тела других женщин, и залез в такие дебри, что не знал, как оттуда выбраться.
Иногда получалась такая жуткая картина, что наверное, перед ним вырисовывался образ какой-то Квазимодо, неизвестной доселе всему миру, скрывающейся где-то до этого, сестры французского звонаря - Святого Собора Парижской Богоматери! Его тело конвульсивно перетряхивало. Он нервничал и сбиваясь, начинал все сначала. Серёга спохватился, что забыл груди Саманты Фокс. И не знал куда пристроить талию Клаудио Кардинале и ноги Пенелопы Крус. Цвет кожи он сначала поменял на темный - Наоми Кэмпбелл. Потом вернул обратно, вспомнив бедра Шакиры. Чуть не заплакал, когда в голове сверкнули груди Сабрины, затмив бюст Фокс!
Он уже посматривал на Пранаса, не встрянет ли тот в спор с ним. Но Пранас не обращая внимания на Сергея, выйдя из ступора, что-то горячо доказывал молчавшему Виктору. Серёжа уже негодовал на себя. Иногда ему казалось, что он рисует портрет... своей жены Верки(!), от которой он периодически убегал раз в год, на месяц, как говорил Валентин, - "по бабам", ища какие-то прелести у других представительниц слабого пола, которые отсутствовали у его жены.
"Разрулил" ситуацию Йонас, избавив Серегу от тихого помешательства.
Он подошел к молчащему Валентину и положил бюстгальтер ему на плечо.
- "Дескать на, презент"! - или накинул ему для равновесия со спортивными брюками, которые свисали на его другом плече. Кто его знает, что Йонасу стрельнуло в голову.
Алкоголь опять затмил мозг Валентину. Он посмотрел вниз и только сейчас заметил, что у него висят на теле какие-то тряпки.
- Гиндукуш вам в зад! - только и вымолвил он. Валентин стянул лифчик и недоуменно рассматривал.
Внезапно в голову пришла мысль, что пока он спал, ему совершенно безболезненно поменяли пол и сейчас утро, надо одеваться и бежать на работу, а он совершенно не знает, как застегивать бюстгальтер, хотя до этого сотни раз каким-то неведомым образом снимал их с женщин!
Он сбросил спортивные штаны на землю, швырнул туда же лиф и хотел уже топтать злосчастное белье. Но брат Видас вовремя подставил раскладной стульчик и подбежавшие торговцы усадили Валентина. Он свесил голову и закрыв глаза, вспомнил очевидно образ какой-то покупательницы, потому что тело сразу обмякло, и он захрапел. В это время и вернулся Сашка.
- Ну что, заждались? - весело спросил он, окидывая взором всю повеселевшую враз компанию.