Мы дружили с самого детства. Я не помню себя в три года, зато помню его. Потертый комбинезон и кепка-вертолет, его весело смеющееся лицо. Всё было просто. Просто Петька и Колька - лучшие друзья. Наше общение с самого детства было каким-то удивительным: мы не никогда не соперничали, даже в самом раннем детстве, когда соперничают все. Мы и правда не выясняли, чья мама красивее, чей кулич лучше, кто бегает быстрее и прыгает выше. Мы были одним целым, и если у меня что-то получалось, я просто учил этому Кольку. И мы радовались успехам вместе.
В школьные годы мы, откровенно говоря, были не самыми примерными учениками, если говорить совсем прямо, были хулиганами. Наши проказы это то, что я до сих пор помню вплоть до мелочей.Мы кидались снежками в окно директора, чей кабинет непонятно почему находился на первом этаже, что нас, конечно, не могло не радовать. На заднем дворе школы красовалась надпись "Петька и Колька". Наверняка, она еще сохранилась и я знаю, наш классный руководитель всегда умиляется, глядя на эту надпись, сделанную нами больше 30 лет назад. Однажды мы даже побывали на крыше школы. Не знаю удавалось ли это кому-либо еще из учеников начальной школы. Я бы хотел, чтобы нас кто-то сфотографировал тогда. Два силуэта в больших и теплых кроликовых шапках и не менее теплых шубах, с красными щеками и счастливой, отчего-то ехидной улыбкой. Хотя никакой фотографии мне не нужно, тот момент и так запечатлен у меня в голове. Я не буду рассказывать про такую банальщину как кнопки на стульях, парафин на доске и выбитые футбольным мячом стёкла. Эту школу жизни прошли почти все. Наших мам вызывали в школу. Раз в неделю - привычное посещение нами и нашими мамами кабинета директора. Будучи наказанными: поставленными в угол или получившими большую дозу крепкого ремня, мы, тем не менее, были очень счастливыми детьми. Вот стоишь в углу и улыбаешься. А мама спрашивает "Ты чего это!?". А ты никак и не объяснишь, как здорово и весело подпилить ножку стула самой красивой девочки в классе и смотреть, как смачно она грохается вниз, а потом делает такое смешно-злое лицо и обещает рассказать всё учительнице (то же мне напугала!). И вот ты просто стоишь и улыбаешься, а мама, всё поняв, говорит "Беги Петя к Коле, вон, под окном кричит". Ты выбегаешь такой счастливый...И всё сначала. Наша дружба крепла.
Мы до одиннадцатого класса так и списывали у той самой красивой девочки в классе. С горем пополам мы оба закончили школу. Помню те расстроенные лица с последнего звонка. И слезу на щеке нашей классной руководительницы. Мы с Колькой не плакали. Тут дело вовсе не в выражении "Мужчины не плачут". Просто мы прощались со всеми, но только не друг с другом. Это было самое главное. Да мы никогда не распускали нюни и не говорили друг другу "Ты у меня такой хороший друг! Я так ценю тебя!" Ничего такого не было, но мы просто это знали и этого было вполне достаточно.
Мы поступили в один техникум, где наша жизнь не так уж сильно изменилась. Проказ почти не было, но мы знали, над чем можно вместе посмеяться. В один спокойный и самый обыкновенный день случилось что-то очень неприятное. За Колькой пришли из военкомата. В этом не было ничего страшного. Насколько я знал, Колька вообще мечтал и хотел бы стать военным. Проблема была в том, что меня никто туда забирать не собирался. У меня еще в пятом классе обнаружили плоскостопие, а Колька был здоров. Здоров и годен, чтоб его. Однажды он просто пришел и сказал: "Ну что, Петька, мне пора!". Вот так и сказал. Я тогда стоял посреди комнаты и не мог поверить, что это со мной происходит. Ком в горле - это предатель, который появляется, когда это вовсе не нужно. Я не хотел быть размазней перед будущим военным. Мы просто крепко обнялись. Попрощались. С того дня я не видел его много лет.
Жил спокойно и скучал по нашей глупой болтовне и смеху. Мама знакомила меня с какими-то дочерьми своих подруг, но всё это было бессмысленно. Постепенно я просто привык к этому. После техникума я стал работать на местном заводе. Зарплата моя была достойной. Я встретил хорошую девушку, которую взял в жёны. Она родила мне двух сыновей. И всё в моей жизни было сладко да гладко. Пока я однажды просто не включил телевизор.Я замер на несколько секунд, по-моему даже рот мой приоткрылся, рука с пультом замерла в подвешенном состоянии. Я увидел Кольку. Да,это был он. Для того, чтобы удостовериться, я даже крепко зажал глаза и снова открыл их. Это был он, я узнал его. В таком красивом костюме и галстуке. Оказалось, он очень известный в нашем городе политик. Я что, совсем ничего не знаю о жизни и нашем городе? Где же я был? Где я был!?Еще несколько минут я слушал речь восхищенного репортера о Колькиных заслугах перед отечеством. Я рассказал обо всем жене. Она обрадовалась и сказала, что наверняка можно найти способ как-то позвонить ему, встретиться с ним. Друзья детства, как никак.А я почему-то так расстроился и ушел в себя. Я сказал жене, что не хочу с ним видеться.
Я ушел в свою комнату. И ушел в себя. Пытаясь понять, что со мной, черт возьми, происходит.Это же мой друг. Вот он. Я так мечтал встретиться с ним. В результате долгих раздумий, я все-таки пошел по дороге честности с самим собой. И выяснил для себя одну неоспоримую правду. Я позавидовал. Да. Я просто жутко позавидовал. Осознание этого - чуть ли не самое ужасное чувство, которое я вообще испытывал. Само осознание своей ничтожности просто раздавило меня. Я как ребенок свернулся в калачик и накрыл голову подушкой, как будто это помогло бы мне укрыться от той злой сущности, что была во мне самом. Я винил себя. "Чего же ты хочешь? У тебя всё есть: отличная работа, жена, дети. Чего же ты еще хочешь? Тебе всё мало, твоя жадность тебя съела с патрохами! К тому же это твой друг! Друг. Понимаешь? Дружба - это что-то чистое и святое. Ты не радуешься, а завидуешь, ты завидуешь!" Как кислота разъедает эмалированную поверхность, так я разъедал сам себя. Я был прав, когда делал это. Я заслужил такого самоуважения. Я не мог ни есть, ни пить. В глазах моих так и стояли слайды, слайды, слайды. Детство. Армия. Телевизор и снова по кругу. Теперь я точно не мог бы посмотреть ему в глаза при встрече. Так оно и вышло.
Спустя несколько месяцев пришло известие о его смерти. Я был на его похоронах. Смотрел на него мертвого и рыдал. Сначала я закрыл на него глаза, а теперь...он. Колька, прости! Я не был с ним рядом перед его смертью. Ведь я так стеснялся видеть его.Одно большое горе лежало в моем сердце... и раскаяние. Когда все уже ушли, я всё лежал на сырой земле и плакал. И пролежал так долгие часы, рыдая в голос как ребенок. Если кто-то увидел бы меня тогда, не поверил бы что это я - Пётр Петрович крепкий и сильный мужик. Я готов был сам зарыться в землю. Лишь бы с Колькой вместе... Поздно, Петя! Я простился с ним навсегда во второй раз.
С тех пор прошло несколько лет. За это время я три раза пытался покончить жизнь самоубийством, но что-то всегда мешало мне. Однажды, я понял, что моё время еще не пришло. А еще позже я понял, что нужно простить себя. Это сложно, еще сложнее, чем осознавать себя ничтожеством. Но я сделал это. С Божьей и Колиной помощью. Я знаю, он простил бы меня. Простил бы это малодушие. Остался только я, только я так и не простил себя. Постепенно, у меня стало это получаться. Жена помогала мне в этом, мы беседовали и я с трудом, но шел к этому прощению. Однажды я проснулся прощенным. Прощенным самим собой. Я впервые за долгое время улыбнулся,обнял своих детей, которые чуть было не потеряли свое детство, пока отец в слезах вспоминал своё собственное, с радостью, а не отчаянием прокрутил в голове моменты нашего с Колькой счастья и решил, как это говорится, начать жизнь с чистого лица. Колька в потертом комбинезоне и кепке-вертолете всегда со мной. Моя опора и поддержка. Мой друг.