Аннотация: (Как бы режиссерские заметки на полях "Колыбельной" И.Бродского).
...Земля не кругла. Она просто длинна: бугорки, лощины. А длинней земли - океан: волна набегает порой, как на лоб морщины, на песок. А земли и волны длинней лишь вереница дней.
И ночей. А дальше - туман густой: рай, где есть ангелы, ад, где черти. Но длинней стократ вереницы той мысли о жизни и мысль о смерти. Этой последней длинней в сто раз мысль о ничто...
Mistes - видящий в тумане - так называли прошедшего первое (малое) Элевсинское посвящение. Оно, кстати, было связано с морской водой (очищение), с молчанием... Высшее посвящение - как раз, как говорят, даже не об ангелах, - именно о смерти, возрождении, о ничто. Странное совпадение: малые Элевсинии происходили весной, в конце весны же Бродского выслали.
* * *
А.Б.
Андрюша Басманов, сын Бродского и Марины Басмановой. Оставленный.
Элевсинии посвящены очень похожей по сути истории, известной по V гимну Гомера ("К Деметре").
Дочь Деметры, юная Кора (Персефона), собирала на лугу цветы. Внезапно разверзлась земля и на золотой колеснице появился владыка подземного царства Аид да и похитил, сделав ее своей женой и повелительницей потустороннего мира. Крик похищаемой дочери, от которого был услышан матерью. Девять дней скиталась по земле Деметра, освещая факелами все закоулки, но нигде не находила следов дочери. И лишь на девятый день она узнала от богини Гекаты, какая судьба постигла деву. Гнев и печаль Деметры не имели границ; она приняла образ старухи и явилась к людям в Элевсин. Не желая быть узнанной, Деметра приняла облик старухи. В таком виде, измученную и опечаленную, ее увидели дочери элевсинского царя Келея и, пожалев, привели в свой дом. Оставшись там, в благодарность за приют и участие она стала нянчить царского сына.
Отказываясь вернуться в сонм богов, она сидела в Элевсинском храме и проливала слезы. Скорбящая богиня лишила землю плодородия, людям стала угрожать голодная смерть. Назревал шухер, и в Преисподнюю был послан Гермес сообщить Аиду, что именно замыслила Деметра. Мало того, через Гермеса Зевс приказал Аиду вернуть Персефону Деметре. Тот повиновался, но велел жене проглотить зернышко граната -- как залог возвращения. С тех пор Персефона проводит две трети года на земле, которая, разделяя радость матери, расцветает и плодоносит, а треть -- в подземном царств е. Тогда Деметрой вновь овладевает скорбь, а земля становится холодной и бесплодной.
Занятно, что процессия в Элевсин посвящена была Иакху (он же Дионис, такой же отпрыск Зевса и Деметры, как и Кора-Персефона). Похищенная дочь - и сын.
* * *
Духота. Светофор мигает, глаз превращая в средство передвиженья по комнате...
...некто вырывает из мрака свое лицо пожилого негра, чиркая спичкой. Белозубая колоннада окружного суда, выходящая на бульвар, в ожидании вспышки случайных фар...
В кино и на телевидении известен такой прием "монтажа через вспышку" (или "через белое"). У Бродского много монтажа, взять хотя бы "Элегию Джону Донну", где монтаж абсолютно "по Тарковскому" - через "давление времени" ("time-pressure") и "толчок времени" ("time-thrust"), описанных в его "Sculpting in Time: Reflections on the Cinema" (L.,1986). Через внутреннюю динамику темпоритма каждого кадра монтаж приобретает характер потока, спонтанно возникающих самоорганизующихся структур. Одна из таких структур у Бродского - как бы съемка "летящей камерой" (и в "Элегии Джону Донну", и в "Ястребе", например).
* * *
перемена империи связана с взглядом за море (затем, что внутри нас рыба дремлет)...
Рыба: ichtys (греч) -- древняя монограмма имени Иисуса Христа, состоящая из начальных букв слов Иисус Христос Сын Божий Спаситель... С поправкой на рождественские стихи, писаные Бродским "в количестве", вполне себе версия. Между прочим, треска ест сельдь. А один из видов трески был известен и древним грекам.
Тресковый мыс... Так надо сказать, что Элевсин находился в 20 километрах северо-западнее Афин, в такой удобной бухточке, где и мыс есть. И рыбаки у того мыса треску ловили. И в бухточке той совершались ритуальные омовения.
И не спрашивай, если скрипнет дверь, "Кто там?" -- и никогда не верь отвечающим, кто там.
Дверь скрипит. На пороге стоит треска. Просит пить, естественно, ради Бога....
Треска приходит к человеку. Eleusis - означает "пришествие" (отсюда и городу имя). Первое пришествие - человек к морю-океану (автор-рассказчик "сменил империю"), второе - рыбы к человеку. Мало того, рыбы эти, в лучших традициях мистерий "песню поют":
"Время больше пространства. Пространство - вещь. Время же, в сущности, мысль о вещи. Жизнь - форма времени. Карп и лещ - сгустки его..."
"Мысль о вещи" вообще можно трактовать как абсолютно платоновскую "вторичность" материального мира, данную своего рода "пунктирами" , вспышками выхваченного, перетеканиями взгляда от предмета к предмету. Это, кстати, сильно заметно у Шнитке, у Тарковского, и там тоже, говоря словами К.Фараджева, "оборванная перспектива".
* * *
И Рэй Чарльз - в первом же пятистишии - слеп. "Слепая ласточка в чертог теней вернется..."
"Сохрани на холодные времена эти слова, на времена тревоги!
...Сохрани эту речь; ибо рай -- тупик".
Прямая отсылка к Мандельштаму: "Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма..." ср. у Бродского: "Время есть мясо немой Вселенной" (с семидесятых слово "Время" он всегда пишет с большой буквы). Вселенная (Время) - немо, но человек имеет речь, и речью этой "вдается во время" - как контрольно-следовой полосой.
* * *
"Времена года" нужно произносить по-аттически, как и встарь, если хочешь знать вероятное их значение. Они так называются по праву, ибо как бы отгораживают зиму от лета, время бурь от времени, когда земля дает плоды. А "годы" и "лета", думаю, есть нечто единое. Ведь это то, что всё рождающееся и возникающее, каждое в свой черед, выводит на свет и через самое себя выявляет до конца " (Сократ - Гермогену у Платона в "Кратиле").
Платон - один из прошедших Большое посвящение.
"Пусть же не об имени идет речь, но рассматривается вещь, названная этим именем" (Сократ в "Теэтете")
М.Эпштейн называл поэтику Бродского "платонизмом наизнанку" - но ведь время как форма "выведения себя через себя до конца" - своего рода "фирманный знак" Бродского. "Открытка из города К", "Одиссей - Телемаку" (тоже - Греция), "Роттердамский дневник", "Памяти отца - Австралия"... А "Посвящается стулу"?
* * *
"... только если кто постоянно занимается этим делом и слил с ним всю свою жизнь, у него внезапно, как свет, засиявший от искры огня, возникает в душе это сознание и само себя там питает. И вот что еще я знаю: написанное и сказанное было бы наилучшим образом сказано мной; но я знаю также, что написанное плохо причинило бы мне сильнейшее огорчение. Если бы мне показалось, что следует написать или сказать это в понятной для многих-форме, что более прекрасного могло быть сделано в моей жизни, чем принести столь великую пользу людям, раскрыв всем в письменном виде сущность вещей? Но я думаю, что подобная попытка не явилась бы благом для людей, исключая очень немногих, которые и сами при малейшем указании способны все это найти; что же касается остальных, то одних это совсем неуместно преисполнило бы несправедливым презрением, а других -- высокой, но пустой надеждой, что они научились чему-то важному" (Платон в одном из писем).
* * *
"Я увидел новые небеса и такую же землю...."
"Я увидел новую землю, но не новое небо". ( из письма Бродского редактору "Нью-Йорк Таймс").
* * *
"В настоящих трагедиях, где занавес -- часть плаща, умирает не гордый герой, но, по швам треща от износу, кулиса..."
"На самом-то деле суть всякой трагедии -- в нежелаемом варианте Времени; это наиболее очевидно в трагедиях классических, где Время (будущее) любви заменяется Временем (будущим) смерти. И содержание стандартной трагедии -- реакция остающихся на сцене героя или героини -- отрицание, протест против немыслимой перспективы". (Бродский в эссе "Об одном стихотворении")
"То, чего нету, умножь на два: в сумме получишь идею места".
Кулиса - место, куда как бы выходит актер из роли. Но дискретность понимания входит в противоречие непрерывности осознания (роль непрерывна, место имеет границу, предел). И именно эта прерывистость ("швы") пространства как бы "схлопываются": человек вдается во время, когда "вдастся" полностью, наступит смерть.
В представлении Элевсиний не "по роли" умирал представляющий, но по своему месту в сущем. Здесь интересно заметить, что homo tacens полностью противоположен homo ludens: игра существует как чистое присутствие, молчание тоже. Их связывает и разделяет только возможность появления в этом присутствии нового существования, того, что не содержится явным или неявным образом ни в молчании, ни в игре.
* * *
...Ночью совершались Элевсинии. Во тьме шли посвящаемые по лабиринту, и лишь временами факелы вспыхивали (как фары "проезжающего автомобиля"). Посвящаемым разыгрывалась история Коры-Персефоны, которая умирала (спускаясь в Аид), где умирала она второй раз, уже возвращаясь туда же. Впрочем, есть такое предание - в глубинах Аида есть озеро Памяти, испив из которого, воскресаешь.
"...время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии..."
* * *
"......................нагой папуас отбивает одной ногой на песке буги-вуги".
"...ритм буги-вуги уже содержал в некотором роде пророчество атомной бомбы. Это полный распад всего и вся..." (Бродский в интервью Е.Петрушанской, 1995).