Аннотация: Это произведение написано в жанре так называемой "нелинейной прозы". Это мой первый опыт в этом направлении. На мой взгляд получилось неплохо...
Москва - жидкая и податливая субстанция, в отчаянии решившаяся на конструктивную модернизацию, что сродни пластической хирургии. А все дабы идти в ногу со временем и соответствовать уровню мирового стандарта.
Ночь - в центре этой "воронки".
Помпезные гирлянды неона.
Безупречный блеск новоявленных бутиков, кричащих о невероятных скидках, с целью повышения объема продаж.
Дорогостоящая бездарность и откровенная пошлость рекламных щитов.
Бешенные децибеллы и взрывная волна воздуха, где кислород навсегда вытеснили пары перегара, табачный дым и "благовония" потных и липких тел, вырываются из многочисленных баров-ресторанов и призывающие к массовой алкоголизации населения, чревоугодию и глобальному отрывному дансингу.
Фальшивый город, дрянной, жалкий суррогат неизвестно чего. Вечнозеленые пальмы в кадушках - абсурд средней полосы.
Шоколадный мальчик из африканского племени наспех переодетый в национальную хохляцкую одежду - экзотическая приманка.
Швейцар отеля "Метрополь", рефлекторно улыбающийся во весь рот тем, кто кинет ему с барского плеча "зеленый импульс", шуршание которого так жаждет алчное сердце.
Тверская улица - центральная витрина блядства и изощренного разврата, магистральный сосуд обмана и лживого благополучия. Новый Арбат - зеркало пира во время чумы, бутафорский Лас-Вегас.
Манежная площадь - излюбленное место продвинутой молодежи, блещущей особыми интеллектуальными познаниями лишь в определенных категориях.
Забавляет то, что центр столицы, являющий собой своего рода моральную уборную, с поверхности буквально отмыт мылом и прочими детергентами.
Безупречная чистота располагает к мысли о наличии явного подвоха.
Альтернативой является грязь и чернь кварталов, оттесненных роскошью за пределы центра.
Речь идет о старых дряхлых полуразвалившихся домах, обыкновенно - о домах с претензией на уничтожение. Стены с облупившейся краской, исписанные пошлостью и непристойностями, смрад подъездов. Разрушенные детские площадки с единственной ветхой песочницей, используемой не по назначению. И конечно дети: грязные, сопливые, драные, без толку слоняющиеся по двору, имеющие в арсенале скудный набор развлечений - клянчить у прохожих "деревянный" на дешевое курево, кататься на трамвайной сцепке или обмениваться новым матерным слэнгом, жадно выхваченным из рта матери, пребывающей в вечном пьяном угаре.
Но тут хотя бы нет этой напыщенности, пафоса, чистоплюйства, все естественно.
И если блевать, так в подъезде, если срать, то у всех на виду, а если трахаться, так там, где придется, не взирая на климатические условия, а в угоду взбушевавшемуся либидо.
Жизнь - дитя контрастов, присутствие белого предопределяет наличие черного. Проникнуться полностью красотой невозможно, не вкусив всю прелесть отстоя.
Да, к чему я это все говорю?
Сейчас весенняя ночь.
Город зевает, закрывая свои воспаленные глаза. Пронзительный ветер срывает свет фонарей. Темное густое небо брезгливо выплевывает мелкие дождевые капли.
Дорога домой.
Туда, где так отвратительно холодно и пусто. В эту глухую бетонную коробку с двумя прорезями для света.
Опять это проклятое Одиночество.
Всего каких-то пару часов назад парить над землей, ощущать себя белым перышком в его ладошке...
Подуй на меня, подуй сильнее, подними высоко-высоко, только не опускай меня на землю. Пожалуйста. Там живет старая боль с огненно желтым пронзительным взглядом и мертвой улыбкой, боль, от которой я бегу. Она преследует и жжет меня. Не отпускай меня, иначе я потеряюсь, пропаду, растворюсь в будничной сутолоке, меня растопчут, смешают с каплями дождя. Согрей меня. Отдай свое тепло, черт с ней с любовью, просто немного тепла и твоего дыхания.
А теперь..., теперь вот этот мокрый от дождя асфальт под ногами и Одиночество.
Азартная пробежка за трамваем.
Одышка.
Надо бросать курить.
"Трамвай следует в депо!"
Да мне наплевать, хоть к черту на рога, какая разница.
Куртка?
Она не моя. Она до сих пор хранит запах своего хозяина - композиция из пыли, дорогого парфюма, стирального порошка и ферромонов.
Опять этот жуткий наплыв амбивалентных мыслей...
Боевая готовность любить и понимать, страдать и мучить, прощать и терпеть, ублажать и искушать, принимать таким, как есть, иначе не любить.
Желание быть рядом, слышать голос, чувствовать его тепло и нежность, восхищение и преданность, ощущать себя любимой, желанной и единственной.
Ночь - агония плоти, конгломерат страстей, мокрый шелк простыни. Всепожирающая любовь, корчащиеся в блаженстве лица, сплетение разгоряченных тел. Жадный рот, жаждущий украсть все поцелуи... Шепот отпускает на волю миленькие словечки и всякие глупости, предназначенные для женского ушка. Чертовски приятно, когда тобой любуются, наслаждаются, купают в нежности и возносят к небесам.
- Ты моя женщина!
- Да!
- Вся моя!
- Да, вся! Возьми меня, бери меня всю! Хочу принадлежать лишь тебе! Повелевай и властвуй! Делай что хочешь, только не отдавай никому! Слышишь? Никому, никому!
Утро. Солнечные лучи проникают в комнату, вдребезги разбивая окна ярким светом, вслед за ними кубарем влетает воздух, наполненный свежестью, и приказывает "Дышать!". Слева весна, справа - спящее мужское тело. Оно по-детски покоится в кровати, и врата его сна охраняет Морфей. Оно мило улыбается и причмокивает, доедая свой вкусный сон. Это тело моего мужчины. Мужчины, о котором я грезила, которого ждала всю жизнь. Еще немного и оно проснется. Я уже вижу, как мы будем покрывать друг друга поцелуями в благодарность за ошеломительную ночь. Вот уже заколыхались его ресницы и рот растянулся в довольном сладостном зевании...
- Ах, это ты?! Какое отвратительное утро! Занавесь окна, прикажи солнцу скрыться, а воздуху замолчать! Надо позвонить друзьям, справиться как они, ибо тяжки часы похмелья. Позволь, я покину сие ложе.
Стой! Куда же ты? Или это был всего лишь мой сон? Или моя неуемная фантазия в который раз неуместно и зло играет со мной? Неужели ночь вот так вот взяла и упорхнула с твоих ладошек, совсем не оставив шлейфа из фиалок? И где же твой энигматичный взгляд? Глаза! Твои глаза! Они пусты? И откуда доносится такой приторный запах мёда? Кто ты, о, дьявол?
- Мое имя - Марко Антонио.
Моя стихия - Вода.
Мой знак - Рыбы.
Мой цвет - Красная охра.
Мой запах -OH! de MOSCHINO.
Мои мысли точно сформулированы, понятия определены, взгляд реален.
Мои действия рациональны, а поступки правильны.
Я предпочитаю носить ансамбль из запаха солнца и ореховых глаз, налитых медовой ложью. Моя застенчивая улыбка удачно дополняет эту композицию.
Мой мягкий голос подобно утреннему туману влажно обволакивает и укладывает тебя на воздушное облако...
Я не говорю слов любви, а просто дарю её иллюзию.
Я никогда ни о чем не расспрашиваю, а предпочитаю наблюдать.
Моя миссия - найти самку, которой должен гордиться. Я ищу ту самую самку.
Моя религия - свобода.
Что всё это значит? Нас не существует? Есть только ты и твоё предназначение? Твои слова - сизый дым, лилейная песня фарисея, блистательная игра эпитетов. Твои чувства - тлен. Прошлая ночь - дьявольское кривлянье.
Так иди же ко мне, мой паяц! Я вырву поцелуем твой язык и запечатаю молчаньем твои уста навеки.
Я рожу всю ненависть к тебе в той позе, в которой рожала меня моя мать.
Я буду именно той самкой, ибо я рождена для того, чтобы раздвинуть ноги пред тобой и подарить тебе свой райский сад. Чего же медлишь? Ты же так одержим жаждой плоти. Не надо терять ни минуты. Люби меня, мачо! Люби насмерть. А мое горло будет надрываться от криков. Я буду орать, но не от боли или наслаждения, а от того, что с каждым толчком я теряю тебя.
Открой глаза, впусти меня внутрь - я хочу погостить в душе у дьявола. Хочу посмотреть, что таится в колючей стальной шкатулке. То, что ты называешь сладостным словом - свобода. Покажи мне ее, эту бирюзовую пулю, которой ты так дорожишь...
Внутренний вой одиночества и пустоты, его не унять. Бежать, бежать прочь. Ошиблась, опять ошиблась.
Мир! Будь ты проклят! И твоя майская зелень, и назойливый тополиный пух, забивающий ноздри и счастливые лица влюбленных!
Такси мчит меня по неизвестному маршруту.
Водитель - мужчина неопределенного возраста, пользующийся моей отрешенностью, как бы невзначай трепет мою руку.
- Курите, девушка, курите! Как скажете девушка, как скажете! Кстати, могу я узнать ваше имя?
- Моё имя? А оно обязательно должно быть? Я не знаю, какое оно у меня...
- А телефона у безымянной незнакомки тоже нет?
Телефон? А где я нахожусь? Кто я? У меня должно быть имя... А что это? Что значит "имя"?
Роюсь в карманах в надежде обнаружить там хоть какую-нибудь вещицу, которая поможет мне найти себя.
Серый город. Темень. Фонарей не предусмотрено. Пустынная маленькая улочка, ведущая.... пока не знаю куда. Иду в заданном кем-то направлении. И этот кто-то - голодная усталая волчица, преследующая меня ярким фиолетовым светом. Он исходит из третьего глаза, который внезапно открылся на ее переносье, и проходит у меня под ногами, указывая на неподалеку расположенный низкопосаженный дом серого кирпича. Дверь отворяется, и крутые ступеньки спускают меня в темную залу, окруженную мраморными колоннами. Пол представляет собой готический витраж с желтым треугольником, занимающим центральное положение. Всё помещение утопает в аквамариновом дыму, источающем запах мёда. Неожиданно раздавшийся сверху резкий бас, повелительным тоном указывает мне на мое место в треугольнике:
- Войдите в центр. Теперь ваше имя - Абигайль. Повторите!
- Мое имя - Абигайль.
Моя стихия - Туман.
Мой знак - Водяная лилия.
Мой цвет - Ультрамарин.
Мой запах - Ming Shu.
Мое прошлое - Пепел.
Мое настоящее - неадекватно осмысленная реальность.
Моё будущее - Утопия.
В моих глазах - твоё отраженье, в моём сердце чужая боль, в моих словах нет истины.
Мои эмоции фальшивы, а мимика театральна.
Моим фантазиям нет предела, иллюзорность - мой порок.
Я много любила, но не узнала, чем питается любовь.
Мне чуждо постоянство, ибо я анемона.
Я ношу сари цвета корицы, одетое на голое тело, и маленького тарантула на безымянном пальце правой руки.