Много лет назад жили на свете король с королевой, и для счастья не хватало им в браке детей, хотя и дня не проходило, чтобы оба не обращались к милостивому господу с молитвою о ребенке. И случилось как-то королеве прогуливаться по своему богатейшему по количеству чудесных плодовых сортов, тенистому саду и задержаться под деревом с созревшими, как ей показалось, округлыми плодами, названия которых она не знала. Королева подняла руку и осторожно потянула за одну особенно кудрявую и раскидистую ветку, чтобы красный с оранжевым бочком шар оказался поближе к ее глазам, и в развилке между нескольких сучьев разглядела маленькое гнездышко с неподвижно сидящей скромной серенькой птичкой. Можете себе представить, с какими предосторожностями возвращалась на место ажурная зеленая завеса прекрасной рукой Ее Величества во избежание причинения малейшего вреда идиллии, не всегда доступной, - и здесь чуткое ухо услышало бы тайный вздох, - и королям. В тот же вечер королева с улыбкой, полной нежности, помечтала на сон грядущий, сколько удовольствия могло быть извлечено из сегодняшней прогулки, веди она с собой по тропинке прелестную маленькую крошку, и разговоров, и смеха, и планов навестить птенчиков, если они появятся, назавтра или потерпеть несколько деньков, обратясь к другим, не менее интересным и полезным, развивающим занятиям в классной комнате с большим деревянным глобусом и портретами знаменитых путешественников или вроде экскурсий на королевскую конюшню, где нашелся бы очень спокойный гнедой пони со стриженой челкой, готовый съесть кусочек сахара с бесстрашной ладошки.
За завтраком пришла очередь улыбаться королю, так громко говорила с противоположного конца стола жена (а, как известно, королевская трапеза происходит с участием довольно длинного, накрытого белоснежной крахмальной скатертью стола, сверкающего разновысокими серебряными и хрустальными приборами, по узким боковым сторонам которого, далеко напротив сидят, изредка кивая друг другу, царственные особы), так оживленно рассказывала Ее Величество вещий сон, где на качелях, привязанных к ветке того самого дерева, она нашла ивовую корзинку с кружевным свертком и золотыми королевскими лилиями, вышитыми на кончиках атласной ленты, завязанной широким бантом.
Королева родила красивую девочку, а почему малышку назвали Ивушка, вовсе нетрудно догадаться. Для этого достаточно вспомнить вещий сон Ее величества. И все в жизни Ивушки потекло в точности по книгам из библиотеки замка, описывающим, как воспитывать королевских отпрысков, дабы из них вышли умные, воспитанные, образованные, добросердечные, знающие, достойные, заботящиеся о благе своих подданных и государства, правители.
Игры в саду всегда оказывались продолжением занятий, потому что нет ничего естественней, говаривала королева, чем усваивать, например, грамматические правила, втягивая в устные языковые упражнения деревья, кусты, где - простой, а где - изысканный порядок их взаимного расположения, мировые природные материалы, пошедшие на изготовление античных копий и оригинальных классических статуй; исторические периоды, пережитые страной, и прочее, и прочее. А по возвращении в замок, девочка со всех ног спешила в библиотеку, чтобы уяснить, иногда отрываясь от страницы пергамента посмотреть на полыхающую в потолочных балках сине-фиолетовыми кристаллами огромную люстру, названия некоторых новых растений, по сравнению с общераспространенными, не особенно часто бывающими на слуху.
Однажды, когда королева отдыхала, уютно расположившись с книгой на кушетке в библиотеке, и даже задремала, заботливо укрытая Ивушкиными руками по плечам и ногам драгоценной персидской шалью, а сама подросшая Ивушка, водя пальцем по стеклу дверцы, изучала потемневшие от времени лохматые корешки фолиантов толщины, вызывающей опасения насчет того, стоит ли труда вырывать их из частокола, в который они срослись за века неиспользования, королевна все-таки решилась и, сломав ноготь, удержала на предплечье "Магию в повседневной жизни", так как ни силы, ни ширины обеих растопыренных ладоней не хватало на то, чтобы дотащить до письменного стола этого древнего монстра среди позднейших книг. Это пыльное, чреватое развитием аллергии чтение Ивушка нашла столь в ее случае необходимым, что пришлось просить служителя отдела каталогов одолжить тележку для перемещения книги в классную комнату королевны. А чему она по ней научилась, сделалось известным вследствие весьма трагического события, происшедшего по вине короля.
Как-то во время встречи по государственным делам с расчетливым королем Бобином Черствым наш король Робин Добрый, а он то и был простодушным отцом Ивушки и мужем королевы в рассказываемой истории, возьми да и скажи, что королевна достигла больших успехов во многих науках и, в том числе, заклинаниях облаков и воды, по выходу из моды ныне не изучаемых. При этом Робин Добрый вытащил из кармана жилета часы и нажатием кнопки отщелкнул крышку, показывая миниатюру, в коей различалась черноволосая головка Ивушки с цветком лилии в ручке, задумчиво подпирающей подбородок. Бобин Черствый, не теряя ни минуты, попросил руки королевны, чем, признаться, весьма удивил короля, считавшего Ивушку совершенным еще ребенком, не смотря на недавно исполнившиеся ей семнадцать лет. Его Величество ограничился тем, что первым пришло в голову, то есть пригласил короля Бобина Черствого к обеду в ближайшее воскресенье.
Позже Ивушка, думая вслух в присутствии родителей, с несвойственными ей частыми запинками в речи пыталась определить, отчего ей решительно не понравился король Бобин Черствый. Длинные черные кудри, бьющие веревками впалые щеки, бодательное движение лба, когда его обладатель пытается завести разговор, какое-то вызывающее досаду наседание на собеседника. К тому же Бобин Черствый был однажды женат, супруга его скончалась от инфлюэнцы, оставив сиротой дочь Эльзу, почти ровесницу королевны. Здесь последовало душистое письмо, написанное рукой Эльзы, в холодных церемонных выражениях предлагающей посетить какие-то километровые оранжереи, специально приспособленные к выращиванию редких цветов, и королевна немало подивилась тому, что из списка латинских названий ей мало что оказалось ведомым, причем она не могла избавиться от ужасного подозрения, что отнюдь не все из словесных сочетаний могут быть принятыми на веру.
Финансовые бури, прокатившиеся по стране, которой правили королева и Робин Добрый, привели состояние королевской семьи в близкое к банкротству. Двор наравне с Его и Ее Величествами питался овсяной кашей, картошкой и постным маслом. Когда же пришли счета от поставщика свечей, и пришлось буквально обшаривать карманы всех парадных мантий и охотничьих камзолов короля, чтобы набрать достаточное количество талеров, Ивушка сказала королеве, что, пожалуй, примет предложение руки и сердца Бобина Черствого. Жених, характер коего не расходился качеством с прозвищем, смекнувший, что семейство Робина, переживающее нелучшие времена, проглотит невежливое обращение, не соизволив пожаловать собственной персоной, просто прислал карету за невестой, и королевна отбыла с маленьким чемоданом в чужую страну.
Конечно, Ивушка поняла, что король Бобин Черствый более всего надеялся заполучить не богатую и не любимую жену, но, вероятно, нечто, чем королевна могла ему пригодиться в ведении хозяйственных дел, но только вот в чем вопрос - в части экономической или же в научной (она имела в виду оранжереи Эльзы). Об этом, подперев подбородок, и думала, трясясь по камням в карете, Ивушка.
По приезде Бобин Черствый объявил королевне, встав ногой на ступеньку кареты, что женится на ней, если она за три дня построит каменный мост на довольно широкой и бурной реке, тем самым продемонстрировав будущему супругу свои достохвальные способности к волшебству. Бобин влез в карету и, приказав кучеру ехать к хижине, наспех сооруженной в том месте, где стране, по словам короля, готовой принять Ивушку, как любимую обожаемую королеву, нужен переход на другой берег, захлопнул дверь. Всю дорогу они молчали.
Средний столб, поддерживавший соломенную крышу бедного сооружения, обещавшего приютить королевскую невесту на срок испытания, у основания был снабжен толстым железным кольцом, от которого брала начало прочнейшая цепь, крепившаяся к браслету, тут же надетому невеселой Ивушке на тоненькую лодыжку. Если вы спросите, где здесь логика рассказчика, вдруг позабывшего, что на всякий дверной замок найдется ключевое заклинание, то рассказчик, сняв шляпу с плюмажем, отведет ее в мушкетерском па в сторону и немного назад и, склонившись к выставленной вперед ноге, ответит, что удивительного? что удивительного? хотя ведь это то, что называется отвечать вопросом на вопрос. Вспомните, пожалуйста, что есть волшебство творящее и есть волшебство разрушающее. Вот вам и ответ. Ивушка тратила часы и часы на корпение над трудами сотворяющих магов, она училась созиданию.
Гремя волочащейся за нею цепью, босая королевна вышла из хижины на бережок и села, обхватив колени руками и положив на них набок голову. Она провела в неподвижности около часа, затем встала и прикинула на глаз, что для переброса моста будет достаточно трех арок. И она перешла к самой трудной, сосредоточенной части своего долгого колдовства из-под палки, подбирая в воображении один за другим серые шершавые камни, запоминая наизусть и углы поверхностей, и малейшие неровности каждого, как будто навсегда вынимала из горы, подвезенной работниками каменоломни.
Ранним утром четвертого дня Бобин Черствый стоял боком у двери хижины, будя ударами кулака в прогибающиеся доски королевну. Глаза его горели алчным огнем, а новенький мост, всверкивая целыми партитурами кварцевых точек, играл беззвучный гимн восходящему над страной лучистому солнцу.
Хмурая Ивушка стояла, скрестив на груди руки, и ждала, пока распиливали браслет на ее кровоточащей лодыжке. Доехав на золотой свадебной, обтянутой белыми складчатыми шелками карете до ворот замка, королевна вышла, незамеченная Бобином. Он висел в воздухе, распахнув дверцу с другой стороны, поддерживая себя одной рукой за крышу, и едва касался одной ногой пола, пытаясь еще и еще раз высмотреть мост. Ивушка, босая, без своего чемодана, шла домой. Сердце крыльями билось в груди королевны, и это были крылья надежды человека, осознавшего, что он может творить для людей настоящие чудеса.