ГЛАВА 2-15 (СМ.НАЧАЛО В ГЛАВЕ 2-1,2,3,4,5,6,7,8,9,10,11,12,13,14)
Рагнар Мудрый, отдав приказание ярлу Атли Стурлусону, расставив цифровые камеры по каменным столпам скального пентакля, записать фрагмент исторических марсианских хроник или же, - тут Мудрый пожал плечами, дабы выразить мнение, каковое и Стурлусон, и Эйрикссон разделяли с первым помощником, что подробный анализ, наверно, проще произвести в космопорте имени Карла Линнея сотруднику, сидящему в удобном кресле перед стеной пикселей, составленной как бы из рядов мониторов, то собирающихся в единый экран, то рассыпающихся на десятки, где, на любом прямоугольнике "заморозив" картинку, выбрав параметры, к примеру, очертания красно-бурых гор на горизонте, вееров дикой марсианской купины на противоположном берегу петляющей реки и их точное положение относительно рулевого на плоту, чьими умениями, усилиями переселенцы и нехитрый скарб оных держатся безопасной середины русла, перепоручают системе подбор совпадающего с вероятностью до 99% пейзажа, - всю, скажем, краткую, как бы, может, что вдруг бы и демонстрационную, на выборочных моментах, каковые сгустком красок, отколупнутых крошечным пинцетом, - представимте себе старенького, седенького, щупленького, но бодрого, как бегущий по прибрежной полосе маленький краб, выдающегося реставратора в бархатной феске, в мужских туфлях из мягкой кожи с отворотами, защищающими косточки, выступающие по обе стороны сухих щиколоток, с немного, чуточку загнутыми, почти треугольными, но, все же, трапециевидными зауженными носами, притом сие чудо с чрезвычайно удобными туфлями случилось от бессменной носки, как бы само собой, ибо при покупке приглянувшейся пары у сапожника реставратор видел, что носки со вставкою в виде плетенки были, э-э, кхм! пожалуй, длинноваты, но колодка, как бы аккурат по форме ступней, сулила блаженный отдых надвигающемуся цунами артрита, в общем, тут было налицо нечто от бытовой магии вещей, санкционированной Министерством Магии, о каковом если кого и спрашивать, то уважаемого премьер-министра острова, домашними эльфами, как нам сообщает автор серии книг о знаменитом волшебнике Гарри Поттере, практикуемой, посредством каковой автоматически приготавливается на кухне, вуаля, вкуснейший пирог с почками, ибо отличная пара мягких туфель и хозяин как бы встретились, к обоюдной радости, спокойствию, то бишь, на долгие-долгие годы нашли, обрели друг друга, и вот, значит, так, в феске, в туфлях с загнутыми носами, как бы вовсе не как у стандартной модели сказочной, как бы гротескной турецкой обуви, каковая подходит героям арабских легенд, как-то: Ала ад-Дину, Али Бабе, Синдбаду-мореходу, правителю аль-Мамуну, повелителю правоверных халифу Харуну ар-Рашиду, Маруфу-башмачнику, а в итальянских, вышедших из моды, (и, если верить парадоксу английского соловья сэра Дэвида Боуи, судя по интервью в газете, с которой один ирландец со сломанным носом и кулаками боксера уплетал жареную рыбу и горку картошки с луком в спортивном лондонском пабе, поэтому последним писком моды и сделавшимися, ибо кое-кто в мировом шоу-бизнесе должен уметь по-королевски выделиться, скажем, сэр Дэвид, по субъективному мнению фан-клуба певца и подданных Ее Величества, рассеянных по всем пяти континентам, ибо ничто так не способствует категорическому предпочтению английского аристократического имперского стиля, как удаленность англичанина от белых Дуврских скал родного королевства, как-то так, однако, не теряя нити, продолжаем), в поношенной, очень чистенькой, но бесконечно застиранной, колотушкою со всех сил на серых камнях ручья выбитой, и оттого первоначальная чернота как бы растворенною за лета в ткани радугою, выжатой из тюбиков масляных пигментов на деревяшку палитры, вдругорядь покручиваемой на пальце, как поступает стрелок, произведя серию выстрелов по мишени, перед тем, как вернуть оружие в кобуру на поясе, залихватски, отрешенно сохраняя неподвижность мускулов лица, вращая свою модель 1905 четвертой модификации спортивного револьвера системы "Смит и Вессон" с рукояткою с отделкою кавказским орехом и с золотыми медальонами, прямиком на широкие, плоские, натурального волоса художественные кисти, сразу на натянутый на раму холст и, порой, при ознобе, кашле, чихании, поперхнувшись луковым супом, анемии, нервном истощении, слезотечении при сенной лихорадке, приступе малярии, забывшись принять порошок хинина, в полуобморочном бреду игнорируемой трудягою инфлюэнцы, мимо первой, второй и третьего предметов, то бишь, как бы вроде ребенка на детском стульчике, копнувшего ложкою яблочное пюре в баночке и уронившего еду на себя, на синий матросский костюмчик, засмеявшегося по наивности, абсолютной, божественной невинности, что ничего страшного, по сути, не произошло, жить, ведь, мам, пап, смотрите, так весело, и немедленно получившего прощение умиленных родителей, ну, в общем, первоначальная чернота любимой мантии, надеваемой реставратором притом, что была, понятно, изменена на серовато-выцветшую пятнистую окраску, изменения к себе, как у солдата к гимнастерке, в которой оный гордо дошел до Берлина, не вызвала, просторной, вследствие особого кроя с заложенными в области плечевого пояса складками, робе художника, весьма похожей на мантию судьи (или студента Cambridge University, участие какового в соревнованиях по гребле, несмотря на несколько как бы нелицеприятное, довольно грубое, плоское объявление такового при поступлении на юридический факультет старшекурсником "мелкотой", по нашему мнению, не исключается, ибо образ профессионала своего дела, эксперта, на какового чуть ли не молятся Британский музей, сотрудники фирмы, наконец, Интерпол, вырисовывается, ну-ка, ну-ка, давайте посмотримте), в длинных чутких пальцах какового, напоминающих цепкостию когтистую лапу завидной хищной птицы, сокола или ястреба, (а, стало быть, и вёсел как бы из своих (нужных тут, в водном спорте) дланей-клешней, что отлично, ценно, что есть как бы вредный, что ли, но архиважно, что именно "вредный" в хорошем ключе, "вредный" в том смысле, что "не сдающийся чёрту" подначивания омерзительной погодою, обыкновенно гадкими речевками противника, подпиливания оным досок дна лодки, выламывания уключин, кражи спортивной формы, подмены обуви на больший или меньший размер, и так далее, и так далее, бойцовский характер, в общем, так сказать, качественное лицо гребца, нет, не выпустит), зажат сей новехонький сверкающий инструмент, каковым сгусток красок отколупывают - с неизвестного, якобы, вовеки веков, навсегда, увы, утраченного живописного художественного полотна, либо картона, или, там, потемневшей, помрачневшей толстой деревянной доски, словом, находки, приписываемой бесподобной кисти маэстро, (так, кого, кого, легко барабаня по столу пальцами, спрашиваем мы свое воображение, а затем, подперев правою рукою голову, так что на основание ладони давит подбородок, а кисть как бы простирается от подбородка до виска, постукиваем свободными пальцами себя по скуле), маэстро, ну, вот, маэстро Яна Вермеера, господина Винсента Ван Гога, дона Фра Филиппо Липпи, короче говоря, Мастера, внезапно всплывшей, вынырнувшей, когда некий заядлый современный участник постановочных, реконструируемых исторических рыцарских турниров XV века, чьи сопровождающие, конюший и спортивный тренер, непременно являлись на зеленом острове Англия на представление с родом старинного златотканого фамильного военного штандарта, (хоругви, вымпела), на древке типа копейного, разматывавшегося оными тут же с поперечины сверху вниз, причем геральдические знаки славных герцогов Йорков, (Ланкастеров), как бы проветривались, дабы оные не поела моль, дабы древняя магия королевства освежилась чтением знаков пролетающими вверху дымчато-серыми облаками и черными королевскими вОронами, чьи приглаженные перья создают иллюзию надетых на птиц черных сюртуков, черных, как медвежьи кивера, высокие меховые шапки гвардейцев, дабы наследный лорд на породистом скакуне, в конце концов, играл смело, дерзко, отменно, обдуманно, решительно, метко, ловко, хладнокровно, чисто, красиво, словом, как подобает Йоркам, (Ланкастерам), озаботившийся, сильно растревожившийся после сражения, как оному еще на поле, обнесенном барьерами, через каковые перекинутые коврики, искусно вышитые новозаветными изречениями, поэтическими цитатами, (ибо от рекламы рыцари вынуждены были как бы отказаться), будучи сценическими декорациями, как бы показывали дагерротипы пращуров, то бишь, слова, древле сказанные лицами людей, ушедших с земли, доводились как бы близкими, верными друзьями, добрыми родственниками - душам участников, ибо, распорядившись сценою таким образом, добивались того, что, в зависимости от состава духовного материала, оные либо поддерживали обстановку ролевых средневековых игрищ, либо оказывали поддержку советом, репликою Господа нашего Иисуса Христа: "невозможное человекам возможно Богу", потом, еще: "вера твоя спасла тебя", далее, строками знаменитой "Заповеди" сэра Редьярда Киплинга: "когда в толпе ты сохраняешь веру/ и рядом с королем твой верен шаг", и даже строфою из прекрасного русского поэта с шотландскими корнями господина М.Ю.Лермонтова: "в полдневный жар в долине Дагестана/ с свинцом в груди лежал недвижим я;/ глубокая еще дымилась рана;/ по капле кровь точилася моя", кстати, по тщательно приведенным примерам, не приходится сомневаться, что организаторы, они же - участники сиих зрелищных реконструкций, как бы не морочили себе умов излишнею дотошностию, занудством, что, де, ни благородный сэр Редьярд, ни храбрый русский господин Лермонтов к кровопролитному XV веку отношения непосредственного, прямого как бы не имеют, что же, и вот, игрок, забеспокоившийся после выступления, как оному на турнире, еще среди наносимых его рукою, ну, его собственным обоюдоострым золотым мечом, инкрустированным рубином стоимостью в двадцать тысяч рублей серебром, по шлемам и панцирям весом в двадцать фунтов и получаемых в обмен себе щедро по латному нашейнику, рукавицам, наручам и щиту ударов мечей соперников показалось, кривоватостью, как бы надорванностью по шву, неаккуратным пучком растрепавшемуся прочными шелковыми красными и золотыми нитями по горизонтали штандарта в области поперечины для подвеса, сурово потребовал реликвию и собственноручно оную обследовал, выяснилось, дабы вскрыть тайник, ибо верхний край полотна был плотно когда-то обернут и прострочен иголкою без толики, продыха свободы вокруг тубуса, встряхивая каковой сначала в длани, затем, поднеся к уху, лорд различил странный посторонний звук, ну, как если бы кто-то хитроумно запрятал рулон тонко выделанного телячьего пергамента, возможно, что экземпляра хартии вольности, дарственной на замок с пятью башнями, конфискованный у разбитого вассала, ныне врага короля, документ, закрепляющий право владения скромным участочком, полем на святой земле в окрестностях града Иерусалима или же массивным золотым кольцом с рубином Святого Иосифа Аримафейского, каковые, воистину способные довести и славящегося железною выдержкою римского легионера потомственного коллекционера, и доверенного сотрудника деловой администрации старой аукционной фирмы "Sotheby's" до сердечного приступа, предположения, как бы практически сфокусировались в воссоздавшуюся, когда металлический тубус в мастерских со всеми предосторожностями распилили, вскрыли с одного конца, картину, сокрытую дедом лорда в тот, знаете ли, дико напряженный для нации период, наводнивший зеленый остров слухами, спорами, перешептываниями о вероятной оккупации королевства разработчиками плана "Барбаросса", ибо самое штандарт наследник обрел, сажая в саду рододендроны, то бишь, буквально раскопал, вырыл, что, безусловно, свидетельствует о той степени серьезности, с каковою мудрый дед, нимало не рассчитывая на эвакуацию ни, там, Ла-Маншем, ни воздушным коридором над морским проливом, ибо, во-первых, куда? дабы свалиться, аки низкий стяжатель земных сокровищ, на шею французскому сопротивлению, что ли? а, во-вторых, оба варианта путей спасения представлялись равно кишевшими подводными, водными, воздушными боевыми и разведывательными аппаратами флотов коричневой Чумы, взялся за доброе дело обеспечения сохранности достояния королевства, а что касается живописного картона или доски, то подобные штуки обычно отыскиваются никак не тогда, когда замок с подвесным мостом и крепкими хозяйственными постройками, каковые можно обустроить под приют для полутора сотен сирот из семей рыболовов и моряков, нашедших себе могилу на морском дне, обиталище фамилии с родословною предков, прослеживающеюся, скажем, по книгам, до короля Иоанна Безземельного, обшаривается разбойниками или грабителями, ибо серебряные кубки, украшенные гербами, дубовыми листьями и священными рунами, алмазная диадема, золотой охотничий рог достославного рыцаря Роланда, лунный камень-жемчуг, поднятый со дна Японского моря полузверями, полулюдьми, ныряльщиками-амфибиями императора страны Восходящего Солнца, купленный в Константинополе у моряков голландцев, выторговавших оный, за исключением одной жемчужины, (сейчас читателю будет понятно почему), у одного нищего, умирающего от голода ронина в граде Киото, чей несчастный господин, как сей благородный самурай, похожий на скелет, со слезами на глазах утверждал, был похищен колдуном, каковой с помощью черной магии принял образ господина и прибрал к рукам все владения, вот кроме сего волшебного жемчуга, каковой самурай таскает с собой уже двенадцать лет, подкрепляемый надеждою передать хозяину, дабы тот сумел, наконец, вернуться с магического севера мира домой, ибо привязав таковой ко лбу, обычный человек найдет путь, когда на небе не будет ни одной звезды, а чародей выберется к лодке из бездны Гиннунгагап на краю света, ибо золото, серебро и драгоценные камни, как вещи, определенно, что особенные, как бы имеют свою судьбу, тесно связанную с аристократическим родом, чье бытие собою в истории королевства сопровождают, и появляются, когда зодиакальные созвездия благоприятствуют оным найтись, и, коли уж картон или доска большой духовной ценности должны прийти к народу, то, к примеру, выходит, что однажды королева за занятостию государственными делами, как-то: обязательными беседами с премьер-министром, ознакомлением с подробными протоколами заседаний английского парламента, мудрым вниканием в атмосферу славного града Лондона, в каковой мысленной среде как бы нюхом монархическим, нюхом великого, могущественного чародея Мерлина, поставившего, поговаривают, вечную непробиваемую защиту королевскому трону, Ее королевское Величество удивительно точно улавливает, ну, словно бы гул невещественных волн в морской раковине, настроения подданных английской короны, понимает, что порядок на чердаке Виндзорского замка придется навести ей самой, и посему, повязав себе на голову платок, в строгом брючном костюме и засунув ноги в туфли без каблуков, поднимается по лестнице, дабы забраться под самую крышу, где, помнится, существовало, переливалось хрусталем, высокое окно, прекрасный вид на окрестности, какового как бы теперь не существует, как будто бы ни у одной из хозяйственных служб во дворце нет времени на то, чтобы вернуть зданию облик, предусмотренный проектом, для чего же скоро год, как не убирается со столика перед камином журнал со специальным репортажем об английских замках, где представлены довоенные снимки, то бишь, никого, ведь, как бы не заставляют, завязавши сложенною треугольником марлею нижнюю часть лица, как бы притворившись в шутку немытым бандитом из макаронного вестерна, намеревающимся ограбить поезд, везущим золото Конфедерации, рыться в покрытых пылью чертежах, свернутых рулонами, высовывающихся, словно букет, с точки зрения абстракционистов месье/дона Пабло Руис-и-Пикассо или господина Василия Кандинского, (кстати, должно быть, у каждого из упомянутых лиц один из пары глаз Всемогущий Господь сотворил как бы магически вращающимся на 360® во все стороны, видящим сквозь мантию-невидимку, стены, двери, собственный затылок, височную кость, темя, в общем, в точности, абсолютно как у волшебника сэра Аластора Грюма, прозывавшегося Грозный Глаз Грюм, приглашенного профессором Альбусом Дамблдором на должность преподавателя защиты от Темных искусств в школу чародейства и волшебства Хогвартс), из дощатого ящика, в каковую тару укладывали когда-то на зимнее хранение рядами, пересыпанными слоями золотой соломы, яблоки, собранные с ветвей, ни в коем случае не упавшие, не битые, в саду, и, что бы вы думали, проявив недюжинную силу и снявши тяжеленные ставни с петель, королева Англии, оказывается, была права, как сказал, энергично стукнув по столу кулаком, премьер-министр с нескрываемым восхищением, ибо сие значило, что во всех делах государственной важности можно было смело на мнение и советы Ее Величества положиться, ну, так, что ж, вытерев салфеткою испарину со лба, что на Даунинг-Стрит, 10 со спокойной душой и совестью пьют чай с яблочным паем, посматривая с любопытством в "The Times" на фотографии официальных лиц, каковые лишены счастья разобраться в хитросплетениях мировой политики, как геральдический британский лев, в пользу какового говорит даже, (тут, представимте, вообразимте, премьер-министр острова брезгливо отдернул ногу от задушенной мыши, каковую приволок кот в золотом ошейнике, с вьющимися по оному повторяющимися группами выпуклых золотых литер OHMS, перемежающимися выпуклыми золотыми коронами, что, как мы знаем, растягивается в надпись "On Her Majesty's Service", "находящийся на королевской службе"), даже, даже, (думал премьер-министр, косящийся на короткошерстного, вислоухого, серого, как чопорная река Темза, влачащаяся мимо Вестминстерского Аббатства, Томаса, скомканною в руке белоснежной льняной салфеткою как бы рефлекторно стряхивая воображаемые крошки пая с лацканов дорогого пиджака, тогда как ему страшно хотелось избавиться от шерсти дохлого, лежащего на боку маленького грызуна, вероятно, попавшей на правую брючину), занимательный для новостных агентств факт оформления в канцелярии официальных документов на домашнее животное, мелкого хищника, мы же продолжаем, ибо одною из оных досок, каковые следовало отмыть, обработать наждачной бумагою, проморить и заново покрыть лаком, дабы дерево ожило, задышало, дабы благородная структура дуба, доставленного по приказу короля славным лондонским краснодеревщикам на пятидесяти повозках, у каковых сняли борта, соединенных вместе морскими канатами, запряженных то ли орловскими рысаками, то ли тяжеловозами русского царя, из Шервудского леса, выгодно заиграла на солнце, каковым север, конечно, не избалован, но какового над страною не видят, думала королева, только иностранцы, жалующиеся на тучи, красные двухэтажные омнибусы, телефонные будки, Биг Бен, Тауэрских воронов, мрачную Темзу, корнуэльских индийских бойцовских кур, Белфаст, футбольный клуб "Арсенал", кельтский крест, лондонский клуб "Реформ", Риджентс-Парк, Ковент-Гарден, Озерный край, тори, лейбористов, статую сэра Оливера Кромвеля перед зданием парламента, Кембриджский университет, Итон, BBC, Национальный морской музей в Гринвиче, Кенсингтонский дворец, Закон о защите королевства 1914 года, сэра Уильяма Шекспира, картину "Собор в Солсбери из епископского сада" сэра Джона Констебля и "Кентерберийские рассказы" сэра Джеффри Чосера, то бишь, поступить в соответствии с духом правящей династии Виндзоров, как бы всемерно оказывая почет, уважение и благоговение старине, одною из досок давно следовало заняться, дабы открыть под утолщающей ставень дурацкой фанерою металлическую сетку, а под нею - икону великого дона Фра Филиппо Липпи, ну, или картон, запечатлевший пшеничное поле с кипарисом, или, может, что-нибудь из серии натюрмортов, название каковых, сквозя тонкою, трогающей наши сердца живучею наивностью, сыздетства как бы в почве на склонах какой-то невероятной горы в хрустально-прозрачных, как слеза, небесах, в непостижимой таинственной буддийской Шамбале, по которой бродит в шафрановой мантии Высшее "Я" человеческого существа, накрепко корешками от постоянно дующих ветров зацепившеюся, как тоненький ползучий дикий полевой травяной кустик крохотного растеньица, какой-нибудь, там, лапчатки или яснотки, парадоксально теми, около Бога усилиями удержаться, не оторваться, не полететь как сухой осенний листик в облаках, а, напротив, питаться дождевою водою, лучиком, упрочивает гения, живописца, поэта, на далекой от Шамбалы земле внизу, ибо, вот, снова подтверждается то, что проповедует Индия, Восток, что малейшее божественное обладает большею силою, чем злое, агрессивное, воинствующее, подлое, низкое, лживое, жестокое, грубое, противоправное, ибо сия сила - духовная, тонкая, во много раз труднее достижимая, да, но работать с нею возможно, примеры как бы есть, святых, святых вне зависимости от формулы вероисповедания, ну, так, вот, название начиналось как бы по-доброму, и все-то складывалось, собиралось на картон, на холст как-то по-детски уже со слов "still life", скажем, "Still life: Vase with Twelve Sunflowers", "Still life with Copper Coffeepot and Two White Bowls", "Still life with Apples, Meat and a Roll", в каковые художник, отрезавший себе в каких-то душевных страданиях, понятных только ему самому, мочку уха, вкладывал как бы смысл "простая жизнь", "сельский быт", "нехитрая, честная еда", "немудреный набор предметов, вещей, книжек на столе", молчаливо как бы превознося душевным строем, каковой водит, будучи неосознаваем, рукою, кистью, настолько близкое ему, что глубоко, часто обдумываемое крестьянское, пролетарское обетование, впрямую понимая, в сем ключе бытие толкуя, воспевая, проповедуя евангельскую истину: "какая польза человеку, если он приобретает весь мир, а душе своей повредит", луковицы, двух кривых запеченных рыб, хлеб в плетеной, но грубоватой корзинке на скатерти, ну, да, картон господина Винсента Ван Гога, в общем, как-то так, и вот, значит, представимте себе реставратора в бархатной феске, из-под каковой на лоб и уши оного ниспадают седенькие волосы, пряменькие, не очень коротко стриженые, одетого в старую, поношенную, широченную, черно-серую, всю в радужных серо-черных пятнах от масляных красок, каковые постоянно отстирывают, чистую робу художника, как бы мантию, вследствие просторности, объема каковой нас не оставляет впечатление внушительности сей как бы фигуры, ибо благодаря искусству портного, набившего мантию в плечах ватою, выцветшая ткань висит, начиная от складок, заложенных в области плеч, до полу наподобие одежды судьи, невзирая на щуплое строение человечка, какового стопы обуты в весьма примечательные итальянские мягкие туфли с длинными носами, загибающимися вверх, но совсем немного, у какового старичка в руке имеется пинцет, посредством какового изящного, блестящего инструмента оный специалист, скажем, по живописи мастера Йоханнеса Вермеера ван Делфта и отколупывает с большой осторожностию крошечный сгусток краски с неизвестного полотна, предположительно, господина Яна Вермеера, холста, неожиданно всколыхнувшего предсказуемые и потому умеренно штормовые воды официального рынка артефактов, произведений великого Искусства, ибо любые находки, всплывшие картины, статуи, ювелирные изделия, исторические реликвии, редкие печатные и рукописные издания, рукописи великих, нечто обретенное, что было как бы в результате громадного ущерба, причиненного войною нации, мировою культурою оплакано и числилось уже не пропажею, а невосполнимою утратою, все, естественно, попадает на строгую экспертизу, идентифицирующую подлинник, - и так, получается, вот, Рагнар Мудрый, отдавши приказание ярлу Атли Стурлусону записать с помощью нескольких закрепленных по пентаклю скал цифровых камер фрагмент исторических марсианских хроник или всю, скажем, демонстрационную, на выборочных моментах, -- вот как бы сгустком красок, сковырнутым с "китайской", что синонимично "бесконечной", посему говорим, что с бесконечно строящейся стены Времени, по каковой вьется пишущаяся фреска Бытия планеты, представимых, что в случае документального кадра, скажем, по взятии Берлина водружении Знамени Победы на козырьке рейхстага, крупного плана изможденных, но счастливых, радостных лиц освободителей, общего плана дымов, выщербленных стен, спасения, перевязывания раненых, опознания убитых, ликования, зацветания буйным цветом надежд, братания разных родов войск, шуток, слез, песен, автографов печатными или письменными буквами на колоннах, как бы подтверждает подлинность идеалов - одних, ну, то бишь, идеалов как бы народа-победителя в противопоставлении к фальшивости, извращенности фетишей - других, чьи вожди, идеологи проиграли, что, иначе говоря, исторически как бы удостоверяет, на чьей стороне была и есть Правда, кто располагает Истиною, ибо сказано: "Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны", -- на выборочных моментах построенную версию оных хроник целиком, ибо на то, чтобы ухватить, отметить, выделить повторы -- в череде сменяющихся взрывов от догорающих размазанными хвостами в приземном воздухе метеоритов, ударяющихся о поверхность планеты так, что поверженные взрывною волной лесные гиганты, подобно тунгусским, укладываются на расстоянии до ста километров от воронки на месте падения, столкновения, как спички, а пусть бы и кусков лавы, пусть бы и туч, как из закопченных, в лохмотьях, еще и продырявленных гусеницами, питающимися железом, как бы в отслоившихся латках треугольников, ромбов сворачивающегося по углам красновато-оранжевого металла, заржавленных, как консервные банки в немецком бункере где-нибудь там, в Белоруссии, попавшемся поисковому отряду бойцов "Снежного десанта", волочившему из болота за углы на плащ-палатке бережно сложенные останки героя, воина, его медальон, его каску, оружие сухопутной Армии, ну, и винт авиационного двигателя впридачу, ибо для выимки из непролазной холодной грязи самое военного, сбитого семьдесят пять лет назад вражеской артиллерией нацистской Германии самолета воздушного Флота Советского Союза нужна спецтехника, одних рук, то бишь, как бы недостаточно, словом, таких коррозированных, под которыми скапливается пыль цвета лисьего хвоста, сердолика, или, наоборот, начищенных до черного блеска паровозных труб в фантастическом железнодорожном депо, вынесенном за границу мегаполиса заботами городской администрации о здоровом экологически-чистом климате, куда перегнали мировой парк бегающих по рельсам раритетов, работающих на угле, холмисто, шуршащими длинными сыпучими шорохами пречерными геометрическими осколками, изредка с отпечатавшимися на гладкой плоской стороне куска листком доисторического папоротника или портретом раковины наутилуса, ну, вероятно, все же простого, простенького, неказистого как бы, вообще, трилобита, ибо биологическая организация наутилуса, выглядя совершеннее, являясь результатом труда, большей мудрости как бы от Создателя, что ли, для себя потребовавшего, (ну, как вертолет - напряжения ума от гения дона Леонардо да Винчи, чем то, как оный достойный житель Флоренции, Милана, Рима, придворный живописец Франца I, - орудуя ножом и вилкою или отрывая кусочки руками? - поедает жареное мясо или, там, скажем, повязывает шнурки плаща на шее, и так далее), принадлежит, кажется, да нет же, определенно, что позднейшему, более высокому эволюционному периоду, когда, стало быть, тигели, печи, котлы уже варили, а Природа помешивала варево ложкою, то бишь, уже ничего нельзя было лишнего в оные на манер соли или пряностей добавить, ибо пошел, значит, уже непрерывный процесс в алхимической лаборатории земного шара, как достославный господин Парацельс, Филипп Ауреол Бомбаст фон Гогенгейм, знаменитый потомок, кстати, по словам профессора Карла Густава Юнга, посвятившего по крайней мере два великолепных, даже блистательных доклада сему адепту врачебного искусства, впоследствии профессору Базельского университета, подвизавшемуся лекарем на военной службе императору Священной Римской империи германской нации Карлу Габсбургу, причем любопытно, что первая речь была торжественно произнесена на собрании (в месяце июнь, в году от Рождества Христова 1929-ом), Литературного клуба славного града Цюрих у порога дома, в котором сэр странствующий Рыцарь Химического Золота увидел свет, ну, то бишь, вдохнул глоток воздуха, родился, в местечке, надо полагать, что в красивой, уютной деревушке с палисадниками, в швейцарском селе, неподалеку от тихого аккуратного городка Айнзидельн, а вторая - на ежегодном собрании Швейцарского историко-медицинского общества в граде Базель (в месяце сентябрь, в году от Рождества Христова 1941-ом, то бишь 400 лет спустя после смерти ученого), ну, да, ибо, значит, шел уже, был уже запущен непрерывный процесс минералогизации в алхимической лаборатории земного шара, (словно бы оный планетарный шар сам был светило мэтр Парацельс собственной персоной, потомок гроссмейстера Ордена Святого Иоанна, знатного представителя швабского семейства, господина Георга Бомбаста фон Гогенгейма, родовою чертою каковых фон Гогенгеймов считалось упрямство), изготавливавшего из отмершей в теплицах, в биосфере планеты древесины, набравшейся за жизнь 375 миллионов лет назад пылавшего солнца и тогдашнего атмосферного газа, пласты, брикеты будущих энергозапасов человечества, ибо как раз-то оное как бы сырье, оные полезные ископаемые, ресурсы и имеются в виду, когда мы теперь говорим о каменном угле, матово-черными геометрическими осколками устилающем пол, хотя, может, и в металлических ящиках как бы в вагоне путешествующем, швыряемом лопатою в топку, (бросающую янтарные отсветы жарко-гудящего пламени на стены машинного отделения, на измазанное сажею лицо), кочегаром, и так вот, в череде пусть бы раскаленных кусков параболами скользящей высоко над головами брызжущей огнем лавы, пусть бы и туч, нагнетаемых густыми серыми клубами, туч, как бы выпускаемых паровозными трубами, ржавыми или надраенными дочерна, стянутых подобием опорных, беспроигрышных сил ветеранского полка в некий железнодорожный музей, (он же - депо за городом, мегаполисом, он же - фантастический парк), машин-ретро, непроницаемого, как снеговым валом валящая сверху (на бедный град Помпею - со стороны Везувия; на северную Европу со стороны ледяной, мелко искрящейся застывшими, околдованными морозом струями, так что ни единая водная прядь, окоченев до смерти, больше не изовьется, не скрутится винтообразно в спиральный жгут в воздухе между небом и землей, не колыхнется, как шевелюры на скульптурно-огромных прозрачных головах викингов, водопадами, кинжалами рек, Исландии; со стороны зеленеющей влажными лесами, вечнозелеными джунглями как бы дремлющей, как фараоны в гробницах, вершины - на международную пеструю группу сейсмологов, сломя, очертя голову удирающих, кувырком катящихся по склону этой разбушевавшейся, распугавшей попугаев и мартышек горы где-нибудь в субтропическом поясе, в шортах, рубашках и шлепках на босу ногу, прыгая ступнею в петле ремня сумки, упавшей с плеча, налетая на деревья, кусты, зажмурившись, вытягивая вслепую обе руки вперед, продолжая нестись, лететь к подножию, на равнину через колдобины, ибо оным, как никому другому известно, что будет, ежели, опережая подгоняющий оных как бы смерч, добраться до скромного полевого аэродрома, взлетная полоса которого вытоптана до состояния газона босыми ногами со слоновьей, носорожьей кожей на подошвах, ибо темнокожие туземцы там играют в отсутствии единственного самолета в футбол, не успеют), нарванная клочками папиросная бумага, седого пепла, туч, выбрасываемых вулканами, под каковыми огнедышащими, как драконы, прилетающие с Чахлой Пустоши, горами в подземных кузницах греко-римский бог Гефест ковал волшебное оружие Победы мистическому пантеону военачальников, Марсом-Аресом возглавляемому, ибо то ли могучее племя титанов, упеченное великим Зевсом в обширную темницу, как бы ближайшую к реактору планеты, то бишь, с глаз долой, растягивавшее, встряхивавшее, как бы соображаясь со своей неконтролируемой, обузданной сыном бога Кроноса, первобытной силою, как бы примеряясь к тому, чтобы разорвать цепи кандалов, пары-тройки звеньев каковых неподвластно было бы приподнять на уровень коленного сустава и гиганту-пастуху, сицилийцу, сыну бога Посейдона циклопу Полифему, собиралось восстать, а то ли жестоковыйное, по словам Бога Ветхого Завета, говорившего через Своего Святого Пророка Моисея, племя людей от благополучной, устроенной жизни, как бы обеспечившейся народу давно и прочно, мором каким, уносящим треть населения в печальных ладьях, поджигаемых с берега стрелою, в тот невозвратный край Нифльхель у корней ясеня, священного мирового древа Иггдрасиль, куда при плаче безутешных родственников перемещаются скончавшиеся от болезни или старости, управляемый хозяйкою Преисподней жуткой великаншею Хель, когда храбрые воины мечтали бы погибнуть, сражаясь, дабы радостно подняться в Вальгаллу, поблизости жилища богов, по звонкому радужному мосту Биврест, вторжениями какими предательскими иностранными, варварскими, усобицами какими тяжелыми, мрачными, неотступными, кровопролитными не нарушаемой как-нибудь значительно, заметно, ну, словом, так, чтобы уж одна у всех на Бога надежда оставалась, с прохладцею жертвенные приношения в храмы из семейных запасов пшеничной и ржаной муки, масла, меда, мяса, фруктов, рыбы, сена, льна, шерсти, золота, серебра отрывало и левитам переправляло; в мелькании как бы скатывающихся с холмов на равнины лавин каких стремительных камней, каковые были, ежели как следует приглядеться, военными набегами, встречаемыми защитниками, также вооруженными до зубов; в наводящем ужас, этаком веселеньком гарцевании бурных волн на месте поселений, смотрящих сквозь воды потопа со дна озера, которого вот только что не было, в небо как бы зеленеющимися, чисто вымытыми, ну, как останки верблюда в пустыне, от того чудесного живого следа, -- конечно, помимо как бы, в общем, не то, чтобы тупого "материального", стекла, песка, железа, бетона, что ли, ибо душа человеческая магнетизмом раздумий о добром жилище, о надежном укрытии семьи от дождя, снега, мороза, ветра, палящего зноя, химер, (застилающих как бы божественное зрение человеку, благодаря каковому дару человек замечает, что есть в мире Доброго, дабы человек как бы начал видеть кругом себя одного Чёрта, тогда как в "Книге притчей Соломоновых" верно сказано: "как моль одежде и червь дереву, так печаль вредит сердцу человека"), комаров, хищников, злодеев, бесов, (каковых как бы носит как перекати-поле по пням, корягам и пустошам, пока оные твари не привяжутся, не начнут пить кровь из какого человека, ибо Господь как бы вот всё предусмотрел, и звезды, и солнце, и луну, и землю, и воду, и растения, и птиц, и животных, и человеков, а вот бесам-то пристанища и не предусмотрел, то есть, специально не предусмотрел, ибо вот, когда Иисус решил изгнать бесов из двоих бесноватых в стране Гергесинской, то нечистые просили Его переселить их в стадо свиней, и что же происходит, а то, что всё стадо свиное, в каковое бесы переселились, "бросилось с крутизны в море и погибло в воде", и вот так написано у Святого Матфея, а у Святого Марка сказано, что когда Иисус спросил имя у нечистого духа, то сей сказал, что ему имя "легион", потому что их много, повелев же им переселиться в свиней, увидел, что "устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море", никакого, стало быть, места, сколько бы легион бесов по пням, по корягам ни мотался, а во веки веков Господь никакого пристанища сему легиону не определит, когда же красною нитью через Благую Весть, (Евангелия), протянуто что-то вроде совета бодрствовать, держаться духа Истины, Всевышний как бы одновременно и вооружает духовным оружием, и объясняет повадку хищника, вечно на народ нападающего, ибо как бы не так страшен черт, как его малюют, когда у сего рода, "изгоняемого молитвою и постом", все как бы довольно обыкновенно, как бы примитивно даже, когда там имеется очень простой стереотип поведения, а никакой, там, черной короны, никакого, там, полыхания огня как бы из рогатой драконьей пасти, ни посоха из какого засохшего, кривого, сучковатого черного дерева, на верхушке какового бы загорался сполохами, бегающими, трещащими по сфере, некий красный шар, сыплющий искрами, а по убиении тыщи с гаком человек, страшно, эдак, воняющий и чадящий, ни черного шелкового плаща, расшитого перевернутыми звездами и перекрещенными берцовыми костями под черепами, ну, то бишь, с мотивами, каковые, не моргнув глазом, стянули с "Веселого Роджера", с кровавым подбоем, в каковой бы кто-нибудь заворачивался, как бы готовясь рухнуть в лаковый гроб самомумифицирующимся вампиром, схватив, эдак, полу рукою с длинными желтыми крючковатыми ногтями, театрально, эдак, взмахнув бы, подняв страшную бурю, чтобы все, скажем, двухэтажные дома по второй этаж бы под землю провалились так, чтоб подоконники бы, аки подбородки, бухнувшись, встряхнули стекла бы в ряду окон, в общем, словно зубы, заставили бы стукнуться, звеня, о деревянные рамы, ведая о каковом розыгрыше, ибо бесы, во-первых, весьма падки на кич, то бишь, любят рядиться в орочью силищу, как бы берут нагнетанием атмосферы, вот как, когда Арагорн вонзает меч в гигантского орка, то тот, перехвативши сей меч, еще больше как бы пробивает себе грудь, как бы еще крутя головой и корча рожи, что, мол, ему все ни по чем, и лезет своею поганою мордою вперед, когда перед ним сияет лицо короля, Элессара, а, во-вторых, орки вечно вопят раньше времени, что, мол, власть сменилась, время людей, де, прошло, пришло время орков, и все сие громогласно провозглашается как бы в надежде на дураков, тогда как единственно кто дураки, так это орки-то и есть, ну, да, от каковой напасти можно человекам себя защитить: "Кто не со Мною [то бишь, кто не со Всевышним], тот против Меня [против Всевышнего]; и кто не собирает со Мною [то бишь, не собирает сокровища небесные, каковые есть божественная мудрость, знание Бога, стремление к Свету, Добру, удаление от Тьмы, соблюдение Закона, заповедей], тот расточает. Когда нечистый дух выйдет из человека [то бишь, оставит душу человека и уйдет, убежит как бы от святого источника прочь, как бы как огромная паучиха от света Сильмарила, содержащего Свет Двух мировых Деревьев Валинора, (обители богов, валаров), в склянице, каковой был дар волшебницы Галадриэли - Фродо Бэггинсу, ибо, вот, что бесу - чистая душа, божественный свет, сияющий в оной душе, что Голлуму - эльфийская веревка, повязанная ему на шею Фродо и Сэмом, от каковой Голлум воет, скользя ногами, падает, приседает и корчится, также и лембасом, хлебом эльфийским, Голлум давится и плюется], то ходит по безводным местам, ища покоя [ибо вот нету покоя дьяволам, ибо, только впившись кому бультерьером в горло, грызя зубами кому-то кости, рвя в куски сердце, оные как бы чувствуют себя занятыми, как бы забываются в некоем опийном дыму, как бы радуются извращенною радостью, что мучимая ими душа страдает], и, не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел [куда же это? в душу, конечно, рассчитывает, что как бы волком со впавшими боками попрется, ведь, невозможно ему остановиться, ибо, там, как бы, как у оборотня, в поганом мозгу что-то эдакое включается, как бы некая старая велосипедная цепь, на какие-то ржавые колеса с трудом нацепленная, рывками крутится, все сие очень плохо работает, с конечностями как бы сей мозг связывается с необычайным трудом, так что сего волка-оборотня ноги еле слышат команды нервной системы, посему негодяя заносит как бы то впалым боком в стену, то в дерево, что доказывает, ан нет, нету пристанища, бес сам жить не может, ибо он - паразит, паразитирует]; и, придя, находит его выметенным и убранным [то бишь, человек как бы вдруг бы успокоился, и не ожидает, что прикормившийся, питающийся волнами страдания, отчаяния человеческого садист возвратится]; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя [вот, как ржа, каковая есть как бы фикция, пшик, ничто, посему, еще раз говорим, что способ действия злых духов - розыгрыш], живут там [беда, если человек серьезно к бесам начнет относиться, никакого внимания - ряженому в черном плаще с кровавым подбоем, колотящему палкою с красным шаром, топающему орочьими ножищами на крыше какого сарая, ибо там как бы железные ржавые листы и грохоту выходит больше от топанья], - и бывает для человека того последнее хуже первого", что же сие означает, а то, что вот как бы когда Иисус Христос, вообще, святой, Святым Духом обладающий властью изгонять из людей бесов, душу от нечистого, от дьявола как бы избавил, то сидеть, сложа руки, не учась, не развиваясь духовно дальше, - все равно, что, прекрасно зная, что из темного густого леса, ибо времена такие, что как бы на волков вдруг прозрение нашло, что охотиться на зайцев и лосей тяжело, "ох, тижало-то как, эвона, значитца", за русаками, кряхтя, не набегаешься, а лось еще копытом по наглой морде может врезать, огреть, будешь лететь, кувыркаясь, приходят, низко опуская голову, ссутулившись, худобокие волки, каковые как бы в том "Хоббита" или "Властелина колец" попали, дабы стяжать себе славу, поразмыслимте-ка, сведя под углом 30® локти поставленных на письменный стол обеих наших рук, когда пальцы правой и левой переплетены в замок, а именно: указательные, средние, безымянные и мизинцы, что же до параллельно составленных больших пальцев, то сии у нас подведены под подбородок, посему думать можно со всеми удобствами, итак, славу больших умников, гхм! как бы самозародившихся Полиграфов Полиграфовичей Шариковых, каковые, (выдвинув челюсть для выражения несогласия, с чем же? - спросите вы, а вообще, несогласия, ну, потому что таковое выражение лица как бы убеждает, уверяет самое господина Шарикова, что у него есть мудрая цель), обрядившись в кожаную куртку, штаны и кепку, влезши сурово, вдумчиво в кабину грузовика, самоотверженно, со сведенными на лбу бровями, подряжаются работать заведующими подотдела "очистки", то бишь, по господину Михаилу Афанасьевичу Булгакову, подвизаются душить бродячих котов, чьи шкуры, после того, как оных переделают в белок на рабочий кредит, пойдут на "пОльты", тогда как энтих "прохвессоров" вроде Ивана Арнольдовича Борменталя или Филиппа Филипповича Преображенского, каковым, как сии душители котов робко осознают, элементарно, Полиграфы не в состоянии свою личину выдать за личность, то господа Шариковы чувствуют себя то ли Швондером, то ли чтением переписки Энгельса с Каутским выученными, то ли разрухою в своей голове, ну, как бы поколотить, растоптать, довести, то бишь, до ручки настойчивыми лающими звуками "А-БЫР", "А-БЫР", "А-БЫР", "АБЫРВАЛГ", (ежели кто-нибудь вдруг подзабыл, то сие как бы железная вывеска магазина "ГЛАВРЫБА", каковую надпись оные граждане, покуда из них не попытались сделать человеков, завсегда читали задом наперед, удирая от повара с похищенною краковскою колбасою в зубах), требованием себе селедки, водки и громкими возмущенными жалобами, что, мол, "все у них [у доктора Борменталя и профессора Преображенского] как на параде", "салфетку - туда, галстух - сюда, да "извините", да "пожалуйста", "мерси", а так, чтобы по-настоящему, это - нет!", "мучаете себя, как при царском режиме", на удивленный же вопрос Филиппа Филипповича "а как это "по-настоящему", позвольте осведомиться", господа Шариковы выплескивают водку в глотку, причем глаза оных "наливаются слезами", ладно, приходят, значит, волки, дабы переврать, воя, ощериваясь и сигая от подожженных магом Гэндальфом сосновых шишек, каковые снаряды с огромным удовольствием мечут в них господа гномы, предводительствуемые достославным Торином Дубощитом, что Красная Шапочка, у каковой малышни, мол, совершенно никакой совести, в отличие от троллей, гоблинов и орков, (в уродстве каковых виноваты эльфы, по словам Сарумана), варгов, паучихи Шелоб и Саурона, мол, бабушку того огромного варга, то бишь, демонического волка, на каковом страшенный гоблин Азог-осквернитель всюду разъезжает, черт ее [вестимо, что Красную Шапочку] побери, съела, с-ъ-е-л-а с п-о-т-р-о-х-а-м-и, а сэр Дж.Р.Р.Толкин взял да и захлопнул сию книжку, отчего волчищи-то, формою аки сушеные лещи, (кстати, у господина Винсента Ван Гога рыба на натюрмортах лучше, потому что как бы не то, что худые волки, - честная рыба), теперь по свету болтаются, и, вот, как бы, когда бесы изгнаны, то человеку замереть, застыть, не развиваться духовно - все равно что, зная о бедокурящих волках, выпускать детей играть без присмотра, не запирать на ночь в курятнике - кур, в птичнике - гусей, уток, в овчарне - овец, в конюшне - лошадей), ибо сказано еще в "Притчах" славного царя Соломона: "сердце беззаконника ищет зла, сердце же правое ищет знания; толкИ глупого в ступе пестом вместе с зерном, не отделится от него глупость его", и, так вот, продолжаем, что же, первый помощник Рагнар Мудрый, отдав приказание ярлу Атли Стурлусону, установив цифровые видеокамеры по скалам площадки фантастического пентакля Атлантов, предназначением какового мегалитического объекта Четвертой Расы было, по всей видимости, транслировать своим потомкам или пришельцам голографическую запись Марсианских Исторических Хроник, - каковой архив, как замечательный, невиданный артефакт, должно быть, в частях документальной и художественной, (буде у инопланетян задание правителей воссоздать полную хронологическую экспозицию, когда Атлантам было не обойтись без режиссерской работы над материалом археологических изысканий, продуктом первобытной эпохи жизни на оранжево-красной планете, дабы зритель, как бы выбрав в фильмотеке диск и устроившись в кресле с чашечкой кофе, виртуально ощутил себя путешественником во времени, подобно тому, как в краеведческих музеях на Земле мы участвуем нашим мозгом в охоте на пещерного медведя, саблезубого тигра или мамонта, когда шествуем вдоль стеклянных аквариумов, внутри каковых восковые фигуры одетых в шкуры людей с низкими, нависающими как каменные утесы над глазами, лобными костями, (против обыкновения как бы более взлетной, воздушной, что ли, когда ранее было - как бы приземленной, утяжеленной, архитектуры строения черепа человека современного, практически в том же роде, как искусственный интеллект новейшего истребителя помещается в конструкционной оболочке даже на глаз превосходнейшей, чем было возможно конструктору изобрести для не столь "умной", "развитой" авиационной техники, что состояла на вооружении у воздушного флота государства в период второй мировой войны), вооруженные первыми примитивными копьями, нападают на древнего хищника целым племенем), разворачивал эпопею войны и мира, по источникам каковой у Пятой Расы появится шанс судить о том, как долго, почему происходило вымирание человеческих рас, о гибели мира доисторических ящеров, - дабы скопировать, в меру имеющихся у камер технических возможностей, фрагмент видеоряда или демоверсию, ибо Мудрый как бы не делал поспешных выводов относительно того, сколько именно архивных документов перелистает аппаратура марсиан, потом, можно ли выделить записи, относящиеся к эре Лемурийцев, далее, есть ли способ аппаратуру отключить, не опасаясь, что просмотренные землянами элементы видеоряда канут в Лету и их нельзя будет объединить в отдельный какой-то каталог, то бишь, осуществить первые шаги к глобальной систематизации архива Хроник, и так далее, пока группа, отправленная из космопорта имени Карла Линнея командиром корабля "Evolution-5" конунгом Магнусом Суровым в ущелье Логово Фафнира, будет около Стоунхенджа марсианской Атлантиды находиться, ибо в мелькании, -- в череде сменяющихся взрывов от догорающими хвостами пересекающих розоватое, вследствие железной взвеси, небо падающих на поверхность планеты метеоритов, а пусть бы и кусков летящей извергающейся лавы, туч вулканического седого пепла, в наводящем ужас, этаком веселеньком гарцевании бурных волн на месте поселений, смотрящих сквозь воды потопа со дна озера, которого вот только что не было, в небо как бы зеленеющимися, чисто вымытыми (от того чудесного живого следа, помимо субстанционального вещества крыши, стен, крыльца, помимо ничего не имевших бы в себе достойного внимания стекла, песка, железа, бетона, ежели б над оными не поработала душа человеческая, каковая оставила в оных след магнетизма раздумий о добром жилище, о надежном укрытии от дождя, снега, мороза, след алхимического магнетизма размышлений, на оное "материальное", несомненно, благотворно повлиявших, то бишь, "живого" в смысле энергии, великой силы человеческого замысла, гравицаппы, как бы поднимающей тонны космических сплавов и оборудования как бы из бумажного чертежа, понимаемого уже не как небытие, а как оформляющаяся мысль, "живого", что оным строениям основанием для бытия в подлунном мире, для сколачивания из досок и бревен, для возведения из кирпича и бетона служило), как бы костями домов, перекрытиями, балками, заплетенными водорослями, глазницами окон, в каковых дружно стайками плавают морские чудные рыбы, дергаясь при крейсеровании серой акульей туши с пуговичными очами, поскольку в оных ничего разобрать уму нельзя, ибо тут зрительные нервы как бы сообщаются лишь с челюстями, переламывающими пополам тунцов, ламантинов, да, что там говорить, снаряды второй мировой войны и гитлеровские субмарины, -- ибо в мелькании одинаковых кадров, вроде агрессивной, страшной, бедственной, (судя сразу, как бы уже только в эмоциях воображения шатнувшись от ветра, в каковом атмосфера неповинна, то бишь, как бы до потопления в зрачке и осаждения на сетчатке образа страдальца(-цев), травоядного животного, стАда подобных или, там, птицы археоптерикса, по выворачиванию с корнем шумящего кроной и хлещущего ветвями большого задетого неуклюжим хищником дерева), погони какого-нибудь тяжеловесного доисторического ящера за вереницею бегущих, спасая свои жизни, людей, часть бы которых тащила кто - на руках, а кто - на закорках детей, -- с точным определением, со стопроцентным констатированием посредством цифрового "ока", как бы плавающего на стеклянном щитке шлема астронавта, (прибора, не столь мощного и не столь вездесущего в сравнении со стационарным большим компьютером, каковой находится в космопорте имени Карла Линнея), какой-нибудь повторяющейся бросающейся в глаза особенности типа очертания рельефов одних и тех же гор на горизонте или той же купины на берегу излучины реки, на фоне каковых происходит и набег вооруженной группы кочевников на деревню или на стоящее лагерем войско, и, позже, переселение Лемурийцев или, там, Атлантов из потопленных областей Марса или оказавшихся в зоне бушевания пожаров, причиною каковых послужило, скажем, падение мощного метеорита, и прочее, и прочее, каковые как бы пейзажные константы говорили бы в пользу прокручивания Стоунхенджем демоверсии Марсианских Хроник, ежели сиим научным мегалитическим объектом по первоначалу запланировано было включение таковой, как бы имеющей значение выборки, синопсиса как бы "произведения" неизвестного инопланетного "дееписателя", ну, или же, скажем, "собирателя", "хранителя" Музея Атлантов, (если пользоваться библейской терминологией, ибо в Священном Писании, каковое также является как бы иудейскими хрониками, царей Иудейских и Иерусалимских деяния, житие как бы сопровождаются записями, заносимыми дееписателями в книги, подлежащие передаче потомкам, благодаря чему мы как бы и знаем, к примеру, что до того, как сделаться царем, пастух Давид убил великана Голиафа камнем, выпущенным из пращи), ну, или же, скажем, Главного архитектора Стоунхенджа, в общем, как бы удивительного марсианского Хирам Абифа, (ибо в каком-то смысле культурное, историческое наследие человеческой Расы, будучи духовною статьей развития, эволюции планеты, дает нам право назвать Стоунхендж храмом, и, произведя марсианина как бы в небесные коллеги самого знаменитого архитектора в мире, архитектора храма царя Соломона, мы соблюдаем классический принцип логики великого Аристотеля, каковым земляне руководствуются, прибегая к анализу всего и вся), происходившего, ясно, что из божественного, с точки зрения строителей великих пирамид в Египте, народа Атлантов, сила взгляда какового как бы полубожественного существа была, по всей видимости, как бы соответствующей мудрости оного, качеству, благодаря которому, в общем, приобретается знание, и, вот, вследствие сказанного как бы следовало, по мнению Мудрого, повременить, обождать до возвращения в долину Хриса с классифицированием записей, каковые по его приказанию произведет ярл Атли Стурлусон, полною или краткою версией, то бишь, включившейся с какой-то, там, даты марсианского календаря, каковой записи, вообще, содержание как бы охватывает историю народа до конца времен Расы на планете, или же синопсисом, по точкам какового, являющимся как бы картинками, сопровождающими нумерацию глав в Видеокниге Хроник, далее объект Стоунхендж будет восстанавливать периоды, скажем, обледенения Марса, нашествия ящеров на города, то бишь, в таковом случае самоё главы являлись бы как бы фильмами в архиве, каковые, предположительно, будут внимательно пролистывать ученые-археологи, историки по мере обработки временнОго слоя, исторического периода, ну, и когда же Рагнар Мудрый распорядился насчет цифровых камер, то потом уже думал, что за мистика, что теперь, когда землянам удалось еще прибавить к инопланетному объекту N1 "Некрополь" на равнине Утопия, честь открытия какового принадлежит командиру корабля первой миссии "Evolution" Снорри Йонссону и астронавту-исследователю Харальду Грамматику, к сенсационному обретению останков доисторического ящера трудами как бы землекопа, археолога, с каковыми успешно справился в долине Касэй в Ящеричном ущелье борт-инженер Саэмунд Олдерман, объект "Стоунхендж", ему как бы не хватает для полного счастья кресла в зале библиотеки космопорта, где бы он посидел под настольной лампою со стеклянным зеленым абажуром, найдя в Священном Писании "Сираха" или "Притчи", где царь Соломон говорит: "Если ты нашел мудрость, то есть будущность, и надежда твоя не потеряна", ибо, все астронавты, находясь на оранжево-красной планете, на Марсе, как бы отмечают, что их мысли весьма часто, как правило, обращаются к шару цвета морской и небесной лазури, к Земле, к благополучию и безопасности родной планеты и выживанию населяющей оную Пятой Расы, каковой детьми, сыновьями они являются.