Все литературные герои рассказа - именно, что литературные герои, никаких прототипов в реальной жизни не имеющие. Все фантазии - целиком и полностью на совести фантазирующих.
ПЕРЧАТКА СЭРА ГАБРИЭЛЯ
ЧАСТЬ-3
Предреканье, что оный, выбросившись по дуге обеими нижними конечностями, притом что взамен рычага, устраиваемого предплечьем, у оного будет точка опоры, равная по площади ладони, аккурат под таковой, ибо сия как бы примет на себя вес всей массы рыцаря, когда сэр Габриэль, сначала согнув колени, а затем, напротив, вытягивая ноги во всю длину, ибо как бы выберется из сего как бы дупла наружу, подлетая над корпусом трухлявого дуба и как бы выполняя стойку на правой руке, локоть каковой совершенно выпрямится, дабы стопы рыцаря, обутые в сапоги, уснащенные прержавыми шпорами, ибо, как уже упоминалось, сэр Габриэль был как бы далеко не богат, чтобы и во сне мечтать купить себе в поход золотые, описали в воздухе кривую плотно сдвинутыми, как при построении войск на поле, подошвами, плоскость каковых оказалась бы перпендикулярной к приблизительной поверхности бурелома, каковая, вследствие волнистости, не подходит под определение "плоскости" в геометрическом смысле, постарается одновременно повернуть свое туловище вокруг своей оси так, чтобы оному как бы приземлиться, еще раз сгруппировавшись, ужу будучи обращенным лицом и грудью к наружной, неповрежденной стороне корпуса поваленного древесного великана, на подошву в области носка своей правой ступни подтянутой к груди и согнутой в колене под таковой ноги, и на носок своей левой, полусогнутой и вытянутой оттого несколько назад, дальше правой ступни, каковая бы приземлилась при сем броске на полураспрямленное колено на кору дубового ствола ровно, как левая ладонь сэра Габриэля, каковой бы тут же приподнятой головой осматривался бы в поисках, куда оному срочно надобится переместиться, ежели сломанный ураганом протрухлявевший дуб-исполин сию минуту как бы приступает крошиться и обрушиваться, не выдерживая даже распределившегося по длине в 5-6 футов веса рыцаря, да, так, вот, предреканье солнечных пятен, заскользивших по бледному лику сэра Габриэля, что оный, выбравшись из провала в стволе дуба обеими нижними конечностями, почувствует себя как бы за пределом опасной зоны, могло бы расстроить рыцаря тем, что вышло лишь предреканьем без исполнения такового, когда бы у оного было время об сем подумать в удручении, сидя, скажем, на уступе скалы и устремившись блуждающим взором в облака, плывущие в направлении города Иерусалима.
Засим, у рыцаря не успело сложиться четкого мнения в отношении очередности событий, ибо две мысли просверкали в сознании сэра Габриэля, настигая одна другую, как, бывает, различные молнии в ночную грозу проторяют себе зигзагообразные траектории, освещая одновременными вспышками беззвездные небеса, и тогда яснеются внезапно как бы два живописных полотна на стенах какой художественной галереи, вкрадывающиеся в темноту помрачневшими природными видами, может быть, одно - чередою каких скальных образований, рядом с каковыми бушуют рассвирепевшие пенные валы штормового моря, а другое, - вероятно, рощею высоко раскачивающих кронами древес, и, вот, глядя на вторую картину, как бы не подумаешь, что таковая пребывает куском панорамного ландшафта, где грохочет существование толщи соленой воды, закидывающей строями полчища волн на вершины гранитных берегов, откудова сии скатываются назад, таща за собой в логово собственной стихии обломки гор, крупные камни и серые жемчуга гальки, стукающейся об скрежещущие слои разбитой породы на дне, ибо кажется, что окрестности заполоняет лесная растительность, до тех пор, пока новая огненная змея не полыхнет в той стороне, где бешено перемешивается гряда обрушивающихся струями гребней морской бездны. И, вот, как бы оному было посудить спокойно, какому несчастию уделить сетований больше, несмотря на то, что, отметив такую-то вещь во-первых, сэру Габриэлю пришлось спешно заключить о такой-то еще вдобавок - во вторых, ибо рыцарь, единственно, что, отдавал себе отчет, что, вот, "во-вторых", вполне как бы полагаясь на способность свою анализировать впечатления от своих действий в окружающем оного мире, оный мог бы переставить местами с "во-первых", то бишь, как бы не поддавалось рассудочному вычислению констатировать, что участок коры дерева, на каковом сэр Габриэль разглядел свою руку, обернутую рукавом играющей лучами солнца кольчуги, начиная от локтя и до кисти, не прикрытой пластинами металла, раскрошился сколькою-то секундой раньше, чем не выдержала давления ноги проржавленная за долгие месяцы походной жизни шпора на пятке рыцаря, каковою оный отталкивался от внутренней части ската дуба, притом, что касается левой шпоры на сапоге сэра Габриэля, то сия как бы абсолютно точно переломилась надвое позже, чем правая, и прекратил маячить край древесины над разломом, над каковым поднималась, было, макушка головы рыцаря, в тот же момент исчезнувшая вдругорядь, и, вот, как бы почему нельзя осталось заострить внимание на том, что, скажем, именно сломавшаяся шпора была решающим фактором в усугублении бедственной ситуации, потому что сэр Габриэль как бы из-за этого упал всем свои весом на кору над пустотой в дубе, каковая вслед затем провалилась внутрь, поскольку ровно с тем же энтузиазмом как бы раздражения сэр Габриэль готов бы был заявить самому себе, что токмо, мол, непрочная структура коры, протрухлявившей, как и весь огромный ствол исполинского дерева, как бы обозначила траекторию скольжения правой ноги оного, а именно: пятки сапога со шпорой, вонзившейся в древесину, в общем, по плотности превосходящей сомнительную крепость ржавого железа, ибо рыцарь как бы всей массою своего туловища подействовал на собственную шпору, каковую следовало перековать оному еще в порту по прибытии на корабле на зеленый остров родины, не снившейся сэру Габриэлю в пустынях со скачущими отрядами Саладина, ибо рыцарь Христовой веры запретил себе помышлять о традиционных пейзажах туманного Альбиона во всякое время пребывания за морем, но, вот, рыцарь говорил себе, поскакав на своей лошади прочь от береговой линии, что имеет смысл поскорее добраться до ворот своего замка, как бы нисколько не прибавив обновленных деталей к собственному облику в изношенной в длительной отлучке одежде и в повидавших виды доспехах, тем паче, что кошель сэра Габриэля смахивал на носовой платок в силу пустоты, так что рыцарю скорее удалось бы нащупать в таковом высохшую коробочку скарабея, заползшего оному в карман, когда сэру Габриэлю случилось сидеть прямо на песках, чистя посредством таковых же рукоять своего меча от пятен крови, каковая проливалась оным весь день из собственной шеи, зиявшей раною, нанесенной арабским воином, высунувшимся полукорпусом из-за хребта вставшей на дыбы аравийской тонконогой лошади, прикрывшей туловищем смуглого подданного Саладина, притом рыцарю нельзя было уклониться, ибо меч противника, буквально летал, обдавая блеском граней взор сэра Габриэля, не уступив бы сиим всплескивающим сиянием крыльям какой-бы гигантской саранчи, буде крылья сего опасного насекомого скроенными из монструозных размеров перламутровой раковины доисторического моллюска, каковую бы притащило, подняв из какой океанской впадины, волной после шторма на полосу отлива, дабы природе в который раз натолкнуть человека на гипотезу о периодических катаклизмах, в каковых собираются эхом отголоски бытия эволюционных предков современных организмов животных и растений, и, так, вот, пальцам рыцаря скорее посчастливилось бы нащупать шуршащего высохшим как бы, хитиновым панцирем, рассыпающегося при сжатии большим и указательным, легкого, как прошлогодний лист, скарабея, чем кусочек металла, о каковом в Святом Евангелии сказано, что Господь наш Иисус Христос, исцелявший больных, ожививший Лазаря, изгонявший бесов, учивший заповедям и искупивший своею смертию на кресте народы, ведал святым прозрением, что в плавающей рыбе найдется ровно такая-то монета, и что потом подтвердилось, когда выбрали из воды рыболовные сети с добычею, шевелившей плавниками и бившей хвостом, запутавшимися в ячеях, очутившейся в лодке.