Краснобород Сергей Евгеньевич : другие произведения.

Артель времен

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Виталий Чернобрисов, "дедушка белорусского авангарда", кажется, никогда не терял этого ощущения цельности. Может быть, отсюда и выбор материала для своих "языческих" скульптур - грубый природный камень? Отсюда и серии его художественных работ на тему казачьей вольницы, "белой гвардии" времен Гражданской войны, ироничных автопортретов в стиле невзрачных городских работяг или бродячих волхвов - намеренно грубоватых в прорисовке, но откровенно "кричащих" яркой чистотой красок, наполненных духом глубинного естества и искренней свободы. Отсюда "увлечение" музеем-усадьбой Талашкино, Ветковскими старообрядческими иконами.
   - В 19-ой школе я учился. А жил в детстве - вот здесь! - Чернобрисов кивнул в сторону серой конструктивистской коробки. Дом охранял улицу Кирова. Почему-то монументальность некоторых особей городской застройки Гомеля наводит на мысль о том, что "дело Сталина будет жить в веках".
   - В этом доме?
   - Да, на третьем этаже.
   В летних сумерках мы продвигались через перекресток Победы-Кирова в сторону вокзала. Минский поезд отправляется за полчаса до полуночи. Вечер договорились скоротать за чаем.
   - Хотите зайти посмотреть, как там теперь?
   - Куда зайти? - Виталий Феодосиевич даже слегка притормозил, перекинув с плеча на плечо выцветший туристический рюкзак.
   - В свою бывшую квартиру. - Шальная авантюрная мысль уже влекла на приключения. - А почему бы и нет? Идемте, зайдем!
   Чернобрисов недоумевал, но повиновался.
   А я тихо радовался. Потому что подобное случается ох как редко!
   Может быть потому, что "дедушка белорусского авангарда", как именуют его столичные газетные эстеты, работает с камнем? Не с гипсом, не с мрамором, не с бетоном, не с глиной, а именно с камнем, с настоящим природным гранитом - омытым дождями, овеянным ветрами, закаленным зимней стужей и летним зноем. За такой материал не каждый возьмется. Да не каждый и справится. Потому что не только мы делаем работу, но и работа делает нас. Гранитный камень - это характер.
   Во время пленера в Ченках под Гомелем летом в середине 1990-х Виталий Феодосиевич щедро предлагал попробовать любому. Два огромных бесформенных валуна лежали на верстаке под навесом. Рядом - зубила, молотки, стамески, киянки, долото. Бери и делай! Но...
   Природная мощь, скрытая в глубине камня, останавливала. Годами спрессованная сила захватывала дух, заставляла еще и еще раз обходить вокруг валуна, пристально вглядываться, пытаясь угадать скрытый образ. И снова останавливала...
   Чернобрисов только усмехался, поблескивая черными бусинами глаз. По пояс голый, в защитных очках, как у токарей-профессионалов, он с самого утра с молотком и зубилом в руках щедро подставлял тело под палящее солнце. Плотный кофейный загар оттенял седую шевелюру и "будулаевскую" бороду. В шутку мы стали звать его "Чернобрюхов". Он смеялся вместе с нами. Но единственное, на что нас хватало - это шлифовать наждачной бумагой уже выявленные им в камне линии образа. Пробовали и три Димы - Чак, Ковалев, Калинин, и я, и Дитрих, и Агафон, и немой художник Вася Сидоренко...
   Вечерами, собравшись на дачной веранде за чаем - Чак тут же набрасывал эскизы будущей графики - Виталий Феодосиевич снова и снова говорил об артели. Артели - как наиболее естественной форме синергетического коллективного творчества мастеровитых славян, а не способе заработка дореволюционных ремесленников. Хотя, может быть, Лариса Габдрахманова, которая и собрала нас тогда на пару недель на съемной даче в Ченках на берегу Сожа, не упускала из виду и эту, вторую часть, смысловой нагрузки "артели".
   В середине 1990-х Лариса в складчину рискнула открыть в Гомеле первую в Беларуси частную художественную галерею с позитивным названием "Зеленый дом". В зале с постоянной экспозицией в "Глушках" - ДК общества глухих по Юбилейной - чернобрисовские гранитные русалки и богатыри соседствовали с цветными пятнами гиперреалистических полотнищ Димы Сокка, эстетской графикой Чака, разнузданным экспрессионизмом Агафона. У каждого свой почерк, свой взгляд, своя манера. "Зеленый дом" на несколько лет занял нишу в культурной палитре Гомеля: первая экспозиция боди-арта, первый концерт "Ляписов", шумная художественная акция "17 моментов весны". Чернобрисов ввел Ларису в круг столичной художественной публики, свозил в Питер к друзьям-"митькам" в тогдашнюю богемную "коммуну" на Пушкинскую 10, помог организовать в Гомеле выставку питерских нонконформистов - ВИКа (Вячеслава Забелина), Игоря Иванова, Юрия Медведева, выставку из коллекции Благодатова, собирателя неофициального "совкового" искусства.
  Экспозиция Гомельского историко-краеведческого музея пополнилась камнями Чернобрисова.
   Лариса целеустремленно старалась вписаться в арт-бизнес. А Виталий Феодосиевич, кажется, не менее целеустремленно "продавливал" с её помощью идею "Артели".
   Сколько их было, таких менеджеров и управленцев от искусства, на полувековом творческом пути "дедушки белорусского авангарда"? Менялись руководящие и направляющие партийные курсы, сиюминутные политические и личные выгоды, модные тренды и поветрия. Оставалось то, что мало деформируется со временем - омытое словесными дождями, овеянное политическими ветрами, закаленное зимней стужей замалчивания и летним зноем популярности. Оставалась идея искусства как единственно возможного способа художественного преобразования окружающей действительности. И Чернобрисов настаивал на том, что процесс этот должен быть коллективным.
   "Артель" в Гомеле в середине 1990-х все-таки появилась. Оформили интерьер детского сада, летнего лагеря отдыха. На стенах в окружении стилизованной славянской вязи красовались яркие причудливые цветы и райские жар-птицы, словно сошедшие со страниц средневекового рукописного Евангелия. Виталий Феодосиевич тщательно прорисовывал эскизы. Веселая кавалькада молодых художников с шутками-прибаутками доводила идеи до наглядного воплощения.
   И тогда непременно - то подспудно, исподволь, а то явно и навязчиво - начинала проявляться идея живой связи времен, непрерывности исторического процесса. "Что было, то и будет".
   Сам Чернобрисов, кажется, никогда не терял этого ощущения цельности. Может быть, отсюда и выбор материала для своих "языческих" скульптур - грубый природный камень? Отсюда и серии его художественных работ на тему казачьей вольницы, "белой гвардии" времен Гражданской войны, ироничных автопортретов в стиле невзрачных городских работяг или бродячих волхвов - намеренно грубоватых в прорисовке, но откровенно "кричащих" яркой чистотой красок, наполненных духом глубинного естества и искренней свободы. Отсюда "увлечение" музеем-усадьбой Талашкино, Ветковскими старообрядческими иконами.
   Детишки в художественной студии при домоуправлении, где Чернобрисов много лет помогал им не задушить в себе способности художественно преобразовывать окружающую действительность ("Артель"!), непременно рисовали и тайную вечерю Христа, и Куликовскую битву, и Бородинское сражение. Виталий Феодосиевич настаивал, что эти работы по своей искренности, простоте и цельности мировосприятия могут - и должны! - украшать экспозиции выставочных залов. Словно в противопоставление современному художественному мейнстриму, полному зауми, раздробленности, техногенного холода, оторванности от человеческой души.
   Чернобрисов цельность времени ощущал всегда - и исторического, и национального, и личного...
   Может быть, поэтому и согласился на мою провокацию - зайти в квартиру, где полвека назад прошло детство?!
   - Добрый вечер! - Приоткрыв старую массивную деревянную дверь, на пороге стояла средних лет женщина в бесцветном домашнем халате. - Я - журналист. Вот мое удостоверение. Мы собираемся снимать документальный фильм про известного петербургского художника Виталия Чернобрисова. Не слыхали?..
   Я вдохновенно врал, еще на лестничной площадке предупредив Виталия Феодосиевича, чтобы он ничему не удивлялся. На подмогу слегка опешившей хозяйке из кухни вышел лысоватый мужичок в тренировочном костюме, очевидно, муж. Не давая им опомниться, я затараторил быстрее.
   - Известный художник Виталий Чернобрисов в 50-го годы жил в этой квартире. Вот он. Познакомьтесь. Мы собираемся снимать документальный фильм про него. Можем мы просто посмотреть, подойдет ли это место для съемок? Это не займет много времени. - Моя аккуратная стрижка, костюм, галстук, но, главное, документ с фотографией и печатью не позволяли усомниться в искренности. Бородатый Чернобрисов в легком свитере и "мастеровитой" жилетке с рюкзаком на плече выглядел как таежный сибирский старатель в отпуске. Или как известный питерский художник. Я увлекал хозяина квартиры на кухню, по ходу обращаясь к женщине. - Вы можете проводить Виталия Феодосиевича и просто показать комнаты? Нам надо знать, подойдет это место для съемок или нет. Естественно, мы не бесплатно будем у вас снимать кино. Виталий Феодосиевич, пройдите с хозяйкой, посмотрите, подойдет нам это или нет...
   Минут через десять мы снова двигались проходными дворами в сторону вокзала. Шли молча. Не хотелось разрушать впечатления от встречи с "родными пенатами". Чернобрисов заговорил первым.
   - Третий раз привожу детскую выставку в 19-ю школу, и в третий раз у них что-то с канализацией. Они думали, что в эру Водолея будет течь вода, а получается, что течет что-то другое...
   А потом Виталий Феодосиевич как-то позвонил из Минска и по телефону прочитал свое стихотворение: "Нас окружают гомельчане..."
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"