Аннотация: Ещё один отрывок всё из того же романа "Илья. Быль первая. Целители". И если кто-то засомневается в подлинности этого рассказа, то я в свою очередь задам им вопрос: "Если, по-вашему, Гермий не очевидец, то тогда - КТО?!".
Смерть Геракла.
Рассказ очевидца.
- Это ты о Геракле, что ли?
- Об нём самом.
- Что-то, сколько мне помниться, товарищ плохо кончил.
- Обоснуй! Из каких источников черпанУто?
- Ну, греческую мифологию я хреновасто помню, но вон у Олдей в "Герое" вроде бы с ума спятил и сам себя живьём на костре спалил!
Взгляд Гермия на пару мгновений стал отсутствующим, словно он рассматривал что-то мне недоступное. Потом он вновь вернулся в "здесь", и, слегка поморщившись, произнёс:
- Блин, опять Еврипиду с Софоклом с бодунища всякие ужасы в голову лезут. Сто раз им говорил, чтобы не мешали кислое красное из Тафоса с неразбавленным белым Микенским. И не виноградом закусывать надо, а чем посущественнее! Как дети, блин! К тому ж ещё и издатель на мозги давит. И жёны - кобылы блудливые! Понятно, что с таким настроением комедию не сочинишь. Ещё б жребий кинули - убивать, не убивать! А то одни, вон, додумались! Пришлось потом в следующей книге выкручиваться, типа, выжил наш любимчик после того, как ему бритвой горло распахали! Ну-ну! А, впрочем, ладно, кто там наших греков через две с лишним тыщи лет проверять будет. Нет, друг мой, всё было совсем не так! Вернее, не совсем так.
- А как?
- А так, что надоело мужику, в конце концов, геройствовать, вот он и решил красиво свалить. А так как, понятное дело, так просто Героям уходить нельзя, то пришлось придумывать целое представление. И вот, когда эта дурища Деянира приревновала Геракла к очередной пассии и пропитала его хитон отравленной кровью кентавра Несса...
Тут он, видимо, заметил на моём лице замешательство и прервал свой рассказ. Сообразил-таки, наверное, что то, что для него было всего лишь не очень давними эпизодами его собственной жизни, для меня есть дела настолько давно минувших дней, что представление во мне о них имеется весьма смутное. Досадливо хлопнув себя по колену, он проворчал:
- Как ты книги читаешь? В "Герое" ж это всё есть!
- Да я книг этих хренову кучу за свою жизнь прочитал! Если из каждой всякие мелочи помнить - ни одна шапка не налезет!
Он тяжело вздохнул и, тоном учителя истории сельской школы, в тысяча сто первый раз пересказывающего тупорылым ученикам и самому ему давно надоевший предмет, начал рассказ.
***
- Деянира - жена Геракла. Кентавр Несс - перевозчик через реку Эвен, отличавшийся чересчур пылким темпераментом по отношению к женскому полу. И переправляя Деяниру, он якобы покусился на её целомудрие, хотя всем было известно, что была она та ещё наездница, и могла загнать и не такого жеребца, и, по всему видать, совсем даже не возражала расплатиться за перевоз не звонкой монетой, а самым главным своим "достоянием". И хоть и повлекла она беднягу за расчетом подальше от любопытных глаз в ближайший лесок, но на беду, следом за ними, примерно с той же целью, туда же поволокся и Лихас, старинный дружок её благоверного. И когда он увидел такое посягательство на собственность своего товарища, то взыграло в нём ретивое, и он, совершенно позабыв о своей пассии, ломанулся предупредить друга об опасности, нависшей над его семейным счастьем. Был бы малость потрезвее, сообразил бы, что от Деяниры не убудет, а ни в чём не повинный Несс остался бы жив. Геракл же, и по трезвяку-то особой рассудительностью не отличавшийся, а тут ещё поднятый с тяжелейшего бодунища, да ещё по такой пустяковой причине, жутко психанул, и, схватив какого-то хрена лук и стрелы, понёсся наводить порядок. Насчёт порядка понятно, но зачем ему стрелковое оружие при этом, спрашивается, понадобились? Он же бедолагу мог одним ударом пришибить! Вот как всё-таки опасно будить человека, изрядно принявшего накануне на грудь! Короче, пальнул он в этого сексуального террориста. Как он мне потом рассказывал, ему лишь хотелось немного наказать наглеца и потому метил исключительно в здоровенную конячью задницу, мерно вздымавшуюся над довольно повизгивавшей бабой. Но спросонья совершенно запамятовал, что именно эти самые стрелы он смочил когда-то в ядовитой желчи лернейской гидры!
Кентавр, короче, сдох. Но перед смертью злокозненно решил отомстить своему убийце, придумав почему-то, не иначе как в предсмертном бреду, что отрава, попавшая в его кровь, и ей передаст свои свойства. Я понял бы ещё, попади эта бурда на открытую рану, тогда, может быть, и сработало бы, а так?..
В-общем, на последнем издыхании посоветовал он дуре Деянире собрать его кровь, чтобы будя ей понадобиться когда-нибудь сохранить любовь (а было ли там чего сохранять-то?!) своего супруга, то стоит ей только намазать этой "чудодейственной" дрянью его одежду, как сразу же всё и наладится. Та, конечно, решила, что нечего такому добру пропадать, и собрала всё в удачно подвернувшийся кувшин (и почему же это она при этом сама не отравилась, если это был такой уж сильный яд?). Геракл же, поняв, какую дурость он сотворил, к тому моменту уже достаточно протрезвел, и потому всё слышал и видел. Однако виду благоразумно не подал, верно рассудив, что на этом можно будет в будущем неплохо сыграть. И вот, как я уже упоминал, однажды эта тупая корова Деянира приревновала его к очередной пассии и стала думать, как бы возвернуть мужа в лоно... Тут-то и вспомнилась ей вся эта история и заныканное до времени "приворотное" зелье. Извлекя его из укромного места, она, ничтоже сумняшеся, взяла да и пропитала им хитон своего благоверного!
Прикинь, какое "благоухание" издавала протухшая, хрен знает когда, кровь! А Алкид[1], видать, совсем нюх потерял, когда на себя эту вонючую тряпку напяливал!
Короче, по ходу короткого совещания заинтересованных лиц, было решено, что пора действовать. И вот наш Герой, натянув на себя эту хламиду, начал всячески симулировать и придуриваться - больно, мол, мне, больно! Жутко страдаю, а снять не могу! Типа, прилипло!
Интересно, а почему это никто не догадался поинтересоваться самочувствием Деяниры, вошкавшейся с этой бодягой, и Лихаса, который эту "волшебную" одёжку доставил? Гераклу, огромному бычаре, в котором здоровья на десятерых было - эта фигня, значит, яд, а им, получается, - не яд!!! И поверь мне, в те времена резиновых перчаток точно ещё не изобрели!
Замечу, что всё это происходило во время очередного гульбища по поводу очередного же удачного массового мордобития, на этот раз бедолагам ойхалийцам. Понятно, что трагедийный спектакль игрался при огромном скоплении публики. И все присутствующие, кто - искренне сочувствуя страдальцу, а кто - просто притомившись слушать этот оглушительный рёв, начали, понятно не без кой-чьего вмешательства, кричать: "Надо идти на священную гору Эту, чтоб поближе к богам, и там принести жертвы во избавление!". Чего мы (упс!.. прокололся! - нисколько не смутившись, ухмыльнулся мой визави), собственно и добивались. Поволоклись они, значит, всей толпой на гору, а Геракл, само собой, благим матом орёт! Типа, хреново ему! А глотка-то лужёная! Короче, пока допёрлись до места, то все настолько задолбались внимать его стенаниям, что уж и не рады были своему предложению, а потому, когда Геракл сквозь стоны сообщил, что решил сам взойти на жертвенный костёр, то чуть было не передрались, кому факел подносить! Но так как по плану они должны были быть на приличном расстоянии от места спектакля, то пришлось вмешаться мне. К месту народных гуляний вышел вдруг путник, сказавшийся фессалийским басилеем Филоктетом, охотившийся неподалёку (интересно, что ни у кого не возникло вопросов, какого хрена правитель Фессалии охотился возле Трахин, причём один, без свиты и охраны!). Выслушав споры и крики, он тут же заявил, что негоже, мол, друзьям "великого" Геракла подносить факел к его погребальному костру, когда тот ещё жив. Это, дескать, бросит на них тень, потому как ситуация довольно-таки двусмысленная. И могут найтись такие, кто объявит их, пусть и невольными, но убийцами богоравного героя, а им это надо?! Поэтому берётся он совершить это деяние и хотя бы так остаться в памяти потомков. Пусть слава его и будет несколько пованивать. Все тут же с радостью согласились на его предложенье.
В общем, свалил наш Геракл,
лишь подпалил я кострище,
и затянулось всё дымом,
шибко пошедшим от веток,
щедро политых смолою.
Я ж, Филоктетом сказавшись,
скорбно сутулясь и плача,
медленно двинулся к людям,
горестно ждавшим поодаль.
Там я, упав на колени,
пеплом посыпал волосья
и рукавом утираясь,
начал им вешать на уши.
Мол, получил на прощанье
лук от героя и стрелы,
те, что макал богоравный
в желчь мерзопакостной гидры,
жившей близь города Лерны.
После такого известья
их аж скрутило от жабы,
на душу севшей беднягам.
Ведь от такого наследства
вряд ли бы кто отказался.
Я же, сморкаясь слезливо,
дальше поплёл небылицы.
Мол, в тот момент, когда пламя,
жарко героя объявши,
начало к небу вздыматься,
я вдруг увидел внезапно,
как облака раздвигая,
скачет на нас колесница,
золотом ярко блистая.
Был в ней возницею Гермий,
волю отца исполняя,
с ним же Афина Промахос,
дочь совоокая Зевса.
Руку подАла герою,
тем наделяя бессмертьем
и принимая в когорту
славных богов олимпийских.
Тотчас поднялся Геракл,
ставший отныне уж богом,
к ним в золотую телегу,
и полетели всей кучей
прям на вершину Олимпа,
чтобы амброзии вмазать,
радуясь новому члену
славной семьи олимпийцев.
Выслушав все эти бредни,
люди утешились разом,
выпили пИфос[2] винища
и потянулись обратно
в город названьем Трахины,
чтобы устроить там праздник,
славя тем нового бога,
бывшего раньше героем.
А на пиру в честь Геракла,
хмелем набравшись изрядно,
начали тут Деяниру
злобно подкалывать разом,
типа, какого ты хрена,
сволочь такая-сякая,
пусть и не мысля худого,
в землю загнала Геракла,
славного сына Эллады.
Та же, как есть, блин, корова,
умишка в башке не имея,
приняла сразу на веру
глупые эти подъёбки,
и поднялась в гинекею[3],
сопли рукой утирая.
Там же, пугая служанок
воплями и матюгами,
пала на меч прямо грудью,
и закололась им насмерть,
кровью забрызгав все стены.
Так завершилась эпоха
славного сына Эллады,
ставшего богом Геракла.
Ну а горшочек с той дрянью,
что погубила героя,
долго искали по дому,
только всё было напрасно.
Он, благодарствие Зевсу,
запропастился куда-то.
Это, коль здраво размыслить,
было куда как неплохо.
Ты же ведь знаешь отлично
- всякое в жизни бывает.
Вдруг бы нашёлся бедняга,
злобную тёщу решивший
в гости к Аиду спровадить.
Ан ни фига б и не вышло.
Сразу пошли бы вопросы,
иль появились сомненья.
А нам это было не надо!
***
Под конец своего рассказа мой собеседник вовсю уже шпарил стихами с уклоном в стилистику древней Греции. Мне, слушая его, пришло даже в голову умное слово "гекзаметр". Если я ничего не путаю, то это какой-то размер стихосложения, использовавшийся тамошними поэтами.
- А чё Геракл?
- Чё-чё... Жил себе потом потихоньку на Пелионе (гора такая), с Хироном (кентавр и хозяин тамошний), Паном и Дионисом винище хлестал, да нимф драл. Периодически, под чужими именами, ходил поразмяться в каких-нибудь сражениях. Чем плохо для достойного прозябания после стольких лет мотаний по всей Элладе и окрестностям?
- И что, никто из высших так ничего и не понял? Да ещё, опять же из мифов, помнится, он после смерти богом стал, да и ты в своём стишке тоже об этом упомянул?
- Ну, организовать это было не так уж и сложно, при условии, что ему помогал кое-кто очень шустрый из "конторы". Ведь у него был брат-близнец, Ификл, погибший примерно лет за десять до этого. И кто бы там ещё из олимпийцев "опустился" бы до проверки наличия в Аиде души какого-то там смертного, пусть даже тот при жизни и был братом бога. Да и дядюшка не сильно приветствует подобные ревизии, а связываться с ним опасается даже и мой великий "папаша", не говоря уже об остальных, рангом пожиже. Так что, как и было сказано - появился на Олимпе новый бог, и люди поклонялись ему как положено, согласно уставу.
- А что за резон этому шустрому из "конторы" помогать человеку, пусть даже и такому героическому?
- Ну, не совсем человеку, скорее сверхчеловеку, или, если излагать терминами, принятыми в твоей реальности, супермену, а по-нашенски - полубогу. А резоны, как и всегда в жизни, были настолько сложны и запутаны, что, для того, чтобы раскрутить их так, чтобы до тебя дошло, мне придётся слишком долго говорить, а мне просто-напросто лень.
[1] - Алкид - настоящее имя Геракла. Гераклом (отмеченным Герой) его стали звать после того, как он, после нечаянного убийства своих детей, очистился в храме Геры в Дельфах.