Программа террора
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Программа террора
Чтобы разобраться в смысле понятий "открытые системы" и "свободное ПО",
нам потребуется сформулировать два свойства компьютерных программ:
Очень часто, хотя и не обязательно, программа существует в двух видах:
"производится она в одной форме" в виде "исходного текста", а распространяется и используется
в другой - в виде скомпилированной "двоичной программы", машинных кодов,
по которым невозможно однозначно восстановить исходный текст.
(Программное обеспечение: право и свобода)
Жизни вечный бег, не найти ответ - для чего же создан человек.
Выполнить обет, и оставить след, прожитых невозвратимых лет.
Бренный мир суров, испокон веков, свыше обращён священный зов.
И всегда готов ты решиться вновь - вырваться из призрачных оков.
(Тимур Муцураев)
Итак, Муцураев. О чём он поёт?
Если брать историческую перспективу песен этого барда, то она очень широка -
от ветхозаветного Соломона до будущих райских садов для правоверных.
Доминирующим эмоциональным настроем большинства песен является чеченская гордость
и чеченский патриотизм. Затем - фатализм как состояние предопределенности событий,
наличие Божьего промысла. Мотив мести стоит на третьем месте.
имеет смысл обратить внимание на проблему в самооценке героев (и адресатов)
песен Муцураева - то есть об их восприятии себя как социальных, национальных аутсайдеров.
Снижение самооценки в общественном сознании идеологи сепаратизма
пытаются компенсировать, или скорее даже гиперкомпенсировать,
с помощью создания национальной героики, а также формирования мифа
о новом богоизбранном народе ("чеченская миссия").
Последнее предполагает расширение традиционного чеченского ислама
до доктрины всемирного значения - единственной надежды "праведной части мира"
в войне с грехом и враждебными идеологиями (западной - потребительской).
Что касается идеологии Муцураева, то её обычно называют "исламистской".
Это слово удобно тем, что отсылает к привычным образам "исламского терроризма",
по сути ничего не объясняя. Скажем несколько слов об этом.
Сепаратистская кавказская русскоязычная Муза предлагает слушателю два основных лейтмотива:
"война за свободу" и "война за веру".
Это разные вещи. "Война за свободу" - это война наций
"Война за веру" - это джихад, война мусульман с неверными.
Эти две войны могут вестись одновременно, но всё-таки они различаются,
хотя бы по риторике, "на словах".
Например, если в "войне за свободу" поэты-ваххабиты признают допустимыми "крайности"
вроде захвата больницы с беременными женщинами, то в "войне за веру" таким поступкам
как будто не должно быть места.
Различны и цели этих войн....
Здесь мы переходим к следующей теме:
противостоянию с современностью, вызов, бросаемый "растленному современному миру",
"мировой Системе"
--------------------------------------
Терроризм, как архаическая поведенческая модель, есть ответ традиционного общества
на вызов современности.
"Человек террористический" принципиально чужд современности, с которой он борется.
В этом случае поле данной борьбы также должно быть традиционным.
Мироощущение носителя традиции характеризуется определенными пространственными представлениями
- прежде всего фактом наличия противостояния пространства "сакрального" и "профанного".
Сакральное - реально, ради него стоит жить и умереть.
Профанное - мнимо, ложно, это всего лишь тень на поверхности бытия.
И тем не менее, эта тень способна поглотить истинную реальность:
"конец цикла" в традиционном обществе понимается именно как угасание и растворение
сакрального в профанном.
Поэтому периодическое проявление насилия, внелегитимности, террора, изначально присуще
традиционной социокультурной системе. Цикличное угасание и возрождение сакральности,
чередование "Вызова" и "Ответа" есть непременное условие развития системы.
Несоизмеримость "Вызова" "Ответу" вызывает к жизни антисистему -
упрощенный социокультурный космос (терроризм).
В таких условиях герой, воссоздающий таким образом систему,
"превращается" в антигероя.
Образ антигероя, "тени" героя - трикстера - имманентно содержится в возможностях самой
системы, периодически испытывающей циклические кризисы.
Герой и его функциональный антипод - трикстер, отражая базовую дуальность:
сакральное - профанное, святое/скверное,
верх/низ, правое/левое обеспечивают существование общества
как в стабильные, так и в кризисные периоды.
Но не стоит переоценивать "традиционность" современного террористического проекта.
По сути, он является скорее органической частью современного мира, чем её отрицанием.
"Важным является вопрос террористического топоса, того специфического пространства,
в которым становится возможным и реализуется терроризм, - утверждают В.П. Р. и С.Н.Б.
"общества спектакля".
- Презентация террористического проекта как альтернативы существующей реальности происходит
в силу "дефицита реальности" и обусловливает публичность проявлений терроризма.
Террористический акт есть та точка, в которой происходит "диалог"
"человека террористического" и "массового": не только террорист, но и общество
становится субъектом террора, и именно таким путем "новая" реальность вторгается
в повседневность системы.
Причина, по которой становится возможным появление альтернативы реальности - системы,
- утрата этой системой реальности, утрата подлинного основания составляющего истинность сакрального.
Террорист ставит под сомнение прежде всего легитимность,
но также право на существование системы"
<...>
Жесткая табуизация насилия внутри "золотого миллиарда" оборачивается
"миротворческими акциями" в "странах-изгоях"...
<...>
Антигерой-террорист выступает как определенный посредник между мирами традиционализма
и модерна/постмодерна (рафинированное секулярное современное общество,
лишенное сакральности).
Пространство террора как бы выпадает из реального пространства
и переносится в область символов и мифов (неких искусственных идеологич конструктов).
Как следствие, неприятие насилия сменилось неким интересом и влечением к нему,
на деле оборачивается безразличием.
На смену сакральным запретам пришел новый механизм подавления:
безразличие и поощрение, преувеличение, которое делает бесполезным любой протест,
как и желание вообще. Нет смысла больше ограничивать насилие,
вытеснять его на периферию социума, локализовывать в сакральном, когда зритель
буквально становишься соучастником новой формы жертвоприношения,
что позволяет сделать телеэкран.
(Александр Люсый - Агентство Политических Новостей)
Связаться с программистом сайта.