Аннотация: После того, как Саша Ружичка с девушками вырвались из спецлагеря после событий "Эксперимента", они колесят по миру, творя добро и нанося справедливость направо и налево. На этот раз, для разнообразия - в Испании.
Если кому-то кажется, что зима в Испании - это весело, то ему напрасно кажется. Особенно если ты не турист с тысячей евро в кармане, прилетевший на выходные, чтобы успеть осмотреть и Собор со Святым Граалем в Валенсии, и Церковь Святого Семейства в Барселоне, а потом рвануть лоу-костером за пятнадцать евро в Мадрид и посетить напоследок музей Прада. А если ты простой бандит, да еще в плохом районе города, то судьба твоя скучна и незавидна, как консервированный суп в супермаркете "Лидл".
Пабло Эрнандес был именно бандитом, и жил в бедном районе Валенсии. Эль Кабаньял - это рядом с пляжем Мальвароса, одним из лучших в городе. А валенсийские пляжи считаются лучшими во всей Испании. С другой стороны - это узкие, грязные улочки, облупленные, исписанные граффити стены, переполненные мусорные баки, запирающие проезжую часть - и, что хуже всего, постоянные полицейские облавы. В Кабаньяле с недавних пор обосновалась многочисленная цыганская диаспора, и безопасности району это отнюдь не добавляло. Для Пабло и его друзей, предпочитающих не гадить там, где живешь, это было крайне некстати.
Настроение у него было паршивое. Яркое южное солнце как-то по-зимнему рассеянно светило на грешную землю, обнажая каждую выбоину в дороге, каждую брошенную бутылку, каждый обветшалый, обрисованный укуренной молодежью дом. Нет, por amor de Dios, ночью здесь все-таки куда лучше. Ночью не видно всего этого паскудства. Ночь - его время, но никак не день.
Мерные движения пальмовых ветвей навевали сонливость. Пабло надвинул на глаза солнцезащитные очки и прикрыл глаза. Улица была пустынна, и можно было расслабиться, несмотря даже на то, что формально он сейчас стоял на стреме. Технически, правда, он нигде не стоял, а наоборот, сидел на тротуаре, ожидая, пока придет el jefe их маленькой компании, Сантьяго, и скажет, что все закончилось, сходка завершена, и дон Витторио по прозвищу "Птичка", представитель неаполитанцев из "Каморры", благополучно покинул здание у него за спиной.
- Oiga! La Placa del Libertador Simon Bolivar! - раздался звонкий голос прямо у него над ухом. Пабло нехотя открыл глаза. Прямо перед ним стояла рыжая девчушка в завязанной на животе белой форменной рубашке и короткой синей юбке. Высокая, загорелая, говорит без акцента, но явно не местная. Интересно, откуда она? Неподалеку располагается Политехнический университет, может, по обмену учиться туда приехала?
- Eh? La segunda a la derecha, - нехотя проворчал Пабло и собрался снова закрыть глаза, как вдруг девчушка, вмиг приблизившись непонятным образом, врезала ему в ухо, да так, что с носа слетели очки.
- Maldita sea! - заорал Пабло, вскакивая. - Que perra!
Но чертова девка тоже была готова. Неведомым манером изогнувшись, она пропустила мимо себя кулак Пабло, после чего усмехнулась и... исчезла! Cielos, просто растворилась в воздухе, подобно кусочку льда на тротуаре в жаркий день! А еще через секунду Пабло получил такой удар по затылку, что колени подогнулись и он рухнул на тротуар. Рыжая девушка аккуратно надвинула козырек кепки на лицо упавшего. Мертвецки пьяный средь бела дня - не самое частое зрелище даже в этом квартале, но девушка надеялась, что в ближайшие несколько минут это не привлечет особого внимания.
- Мне, честно говоря, совсем без надобности эта твоя площадь Симона Боливара, - сказала она с легким сожалением. - Но так хотелось поговорить по-испански.
***
А за пару кварталов от этих событий, как раз неподалеку от упомянутой выше площади, тоже было интересно. Там по улице шли две девушки. Обычное дело, казалось бы - но уж очень девушки были запоминающиеся. У одной, высокой и синеглазой, светлые, выгоревшие почти до белизны волосы были заплетены в две длинные косы, спускающиеся до самых округлых ягодиц, которые едва скрывала короткая форменная юбка. У другой волосы были и вовсе зелеными, и хлестали по сторонам длинными любопытными змейками, поскольку девушка постоянно вертела головой, что-то беспрестанно лепеча на непонятном языке своей подруге.
Эль Кабаньял - бедный квартал, развлечений тут немного, особенно днем, особенно зимой. Поэтому девушки очень скоро стали центром внимания. Ранее прячущиеся в своих магазинчиках по случаю холодной погоды - всего плюс четырнадцать! - горячие испанцы высыпали на улицу, якобы покурить, а на самом деле поддержать многовековую традицию и отпустить комплимент-пиропо понравившейся девушке.
- Se rompio el cielo y los angelitos estan sueltos!
- Bizcochos!
- Mira eso!
- Uy, que tetas!
- Estas mas buena que un jaman en guerra!
- Tienes mas delantera que el Madrid!
- Интересно, о чем они говорят? - поинтересовалась одна девушка у другой, мило хмурясь. Та повела вокруг взглядом и пожала плечами.
- Товары свои расхваливают... наверно. Я же не знаю испанского.
- А я знаю, - радостно засмеялась другая. - Точнее, еще не знаю, но могу узнать! Очень-очень быстро, понимаешь? Стоит только захотеть!
Светловолосая девушка улыбнулась.
- По-моему, ты уже очень хорошо знаешь испанский! - очень уверенно сказала она. Ее подруга на секунду замерла, прислушиваясь к словам вокруг. Покраснела.
- Tontos! Idiotas! Imbeciles! - закричала она неожиданно. Испанцы одобрительно загомонили, ничуть не смутившись. Пиропо для того и придуманы, чтобы их понимали и реагировали.
Зеленоволосая девушка потянула блондинку.
- Идем! Идем-идем-идем отсюда, я уже очень жалею, что понимаю их! Жуть! Кошмар! Barbaridad! - под хохот окружающих, девушки покинули опасную зону.
- Не будем отклоняться от цели, - сказала светловолосая. Ее подруга кивнула. Улыбка пропала с лица, румянец смущения уступил место выражению сосредоточенности. Девушки подошли к неприметному двухэтажному дому, более всего напоминавшему сильно затасканный детский игрушечный кубик. Остановились у входа.
- Нам нужен тот, которого зовут Сантьяго, - сказала девушка с косами, стрельнув напоследок по сторонам любопытными синими глазами и поправив рюкзачок за спиной. И решительно толкнула ободранную деревянную дверь. Вторая, секунду помедлив, последовала за ней.
Сначала изнутри не было слышно ничего. Затем раздался повелительный хриплый голос. Обладатель его явно не чувствовал себя в опасности, скорее, он снисходительно объяснял что-то двум непонимающим глупышкам.
А потом внутри внезапно настала тишина, и больше никаких звуков оттуда не доносилось.
***
В этот тусклый зимний день не нашлось бы человека, который по собственной доброй воле залез бы на крышу жилого дома на Каррер де ла Баррака. Дом был практически небоскребом по меркам этого района - целых пять этажей, он возвышался над окрестностями как надзиратель над покорно согнутыми спинами рабов, и вот на самой лысой, плоской макушке этого надзирателя и сидела хрупкая девчушка лет шестнадцати. На рукаве ее строгой белой рубашки красовался непонятный символ, темно-фиолетовые волосы были завязаны в два коротких хвостика, чтобы не мешали, а вот цвет глаз установить бы все равно не получилось, потому что девушка внимательно куда-то смотрела в массивный бинокль с просветленной оптикой.
Через некоторое время она удовлетворенно кивнула, отняла бинокль от лица (глаза у нее оказались зелеными), отложила его в сторону, натянула на руки кожаные перчатки без пальцев и придвинула стоявшую неподалеку объемную сумку.
Но в тот прохладный зимний день на крыше дома не оказалось никого, кто мог бы следить за этими любопытными манипуляциями.
***
Дон Витторио Меццанотте, по прозвищу "Il Birdie", что означает "Птичка", был огромен и неповоротлив. Казалось, он решил воплотить в себе самые распространенные стереотипы о пожилых итальянцах, к пятидесяти годам почти полностью облысев, набрав верных сто двадцать килограммов веса и обзаведшись мягким низким голосом. Его легко можно было представить продавцом знаменитой неаполитанской пиццы на рынке, или владельцем маленького уютного кафе где-нибудь на виа Партенопе. Не хватало только широкого фартука на необъятном животе, с вышитой надписью "Ешьте нашу пасту, пейте наше кьянти!"
Правда, дон совершенно не признавал спиртные напитки, предпочитая им кофе. Даже на свадьбах и крестинах - невиданное дело - обходился молоком или соком. И даже здесь, nel cuorre della Spagna, его не смогли уговорить выпить и традиционной сангрии - хотя бы за успех будущего сотрудничества.
А сотрудничество намечалось, конечно, аховое. Солнечную Испанию представляли на этих переговорах дон Мануэль и донья София по прозвищу "Ла Виргенсита" из Галисии, дон Ишмаил из Барселоны и уважаемый человек, Марсиаль Нуньес Дорадо, из Мадрида. За местных отдувался Хосе по кличке "О Кан", то есть "Пес". После ряда шумных приветствий и по южному пышных заверений во взаимном уважении и заинтересованности в дальнейшем мире и стабильности между всеми присутствующими и их семьями, приступили к делу.
А дела, между тем, шли неважно. Что-то неладное творилось в мире. За минувший месяц потребление почти всех видов наркотиков в Центральной и Южной Европе снизилось без малого на двадцать процентов. Количество тяжких преступлений уменьшилось вполовину. Доходы от проституции упали, причем с самой неожиданной стороны - от работы отказывались сами девушки, преимущественно из Восточной Европы. Схожим образом обстояли дела с торговлей людьми, органами и наемными убийствами. Хуже того - многие чиновники и полицейские отказывались брать взятки! Бизнес дона Витторио нес серьезные потери. Было решено посовещаться с испанскими коллегами.
В Испании, как выяснилось, дела обстояли несколько лучше. Столь резкого спада доходности здесь не произошло. Тем не менее, опасность заметили и оценили.
Совет держали все доны в порядке возрастания их авторитета. Сперва, на правах хозяина, слово взял Хосе Пес, за ним выступила донья София из Виго. Поочередно высказались дон Мануэль, дон Ишмаил, сам дон Витторио, и Марсиаль Нуньес Дорадо. Все были едины в том, что это временное явление, возможно, связанное с телевизионной пропагандой и оживлением работы полиции в европейских странах. А не исключено, что волну гонят преступные синдикаты из России, желая потопить конкурентов. Эти русские совсем не признают честной конкуренции, да к тому же, еще и безумны или пьяны через одного.
Словом, сговорились не поднимать паники, но держать ухо востро, по необходимости информировать и приходить на выручку друг другу, в ознаменование чего решили преподнести дону Витторио недавний подарок от друзей из Колумбии - "Смит и Вессон", Модель 29. Получилось недорого, но красиво - револьвер был в идеальном состоянии. К оружию прилагалась легенда, что его использовал сам Клинт Иствуд на съемках "Грязного Гарри", но ее озвучивать не стали, потому что дон Витторио не был идиотом. Зато отметили окончание встречи бурными и искренними клятвами в искренней дружбе и готовности в дальнейшем сотрудничать по любым вопросам, даже самого необычного характера.
Уважаемые гости, лучшие люди Испании, уже собрались расходиться, когда дон Витторио попросил слова.
- Дорогие друзья, - начал дон, с некоторым трудом поднявшись. - А я не боюсь назвать вас моими друзьями, единомышленниками. Друзья же - это самое главное, что есть в этом грешном мире. Мы все здесь собрались потому, что озабочены одними событиями, и тем, как они могут отразиться на наших делах. Ведь не секрет, что...
Что именно не считал секретом дон Витторио, осталось неизвестным, потому что в этот момент дверь в комнату распахнулась настежь.
Хосе Пес знал, что пока доны совещаются, к ним не позволено пускать никого, включая охрану, поэтому среагировал он быстро - откинулся на диване так, что со стороны двери его было не видно, и вытащил из-за пояса свой пистолет.
Остальные не разделили его тревоги. И то сказать: в комнату ворвались не офицеры валенсийской полиции, и тем более не молодчики из Guardia Civil. В этом случае, конечно, стоило бы озаботиться, но не сильно. Все присутствующие здесь арестовывались больше раз, чем могли припомнить.
Но в дверь просто вошел молодой парень лет семнадцати. Смуглый, худой, чернявый. В белой рубашке с короткими рукавами, смахивающей на форменную. И добродушно улыбающийся при этом. Но и это не все! После парня в комнату мягко ступили две очень милые девушки, тоже улыбающиеся. Доны смотрели на неожиданное представление во все глаза, но без опаски. Пауза затягивалась.
Потом дон Витторио кашлянул, снимая напряжение.
- Спасибо за предложение, ragazzo, но мы не заказывали девушек, - он употребил слово, обозначающее парня, а не ребенка, чтобы сгладить ситуацию.
Раздались смешки. Смуглый улыбнулся еще шире.
- Это очень удачно, - сообщил он дону. - Потому что они не продаются. Мы, собственно, к вам заглянули совсем по другому вопросу.
Дон Витторио некстати вспомнил чей-то рассказ о том, что в Таиланде для убийств кто-то удачно приспособил малолетних детей, специально обученных. Убивали они с особой жестокостью, и даже наслаждением, отчего на них никто и подумать не мог. Тут, конечно, не дикая Азия, но все-таки...
Нагловатый парень, тем временем, хозяйским шагом прошелся по затемненной комнате.
- Что-то у вас тут совсем темно и страшно. Зачем вы сидите во мраке, как сычи? - резким движением он раздвинул занавески.
Это начинало перерастать рамки и какого-то невероятного недоразумения, и даже безвкусной шутки. Куда, кстати, подевалась охрана?
- Увы, дорогие друзья, охрана вам не поможет, - чернявый будто прочитал чужие мысли. - По той простой причине, что она сейчас мирно лежит и отдыхает внизу. Она очень устала. "Ох, рано встает охрана", ну, вы знаете, наверно.
- Да кто вы вообще такие? - у дона Ишмаила прорезался голос.
- А и правда, - парень на секунду задумался. - Кто же мы такие? Давайте... а знаете - давайте мы будем испанской инквизицией. Вразумлять еретиков, следить за чистотой веры, разбираться со всякими conversos... Избавлять грешников от неправедно нажитого. Как раз этим мы и займемся сегодня, кстати.
- Chingate, maricon, y chinga tu madre! - Хосе Пес взмыл со своего дивана с пистолетом в руке. - Vete a la verga culero! На кого ты вздумал задрать лапу, cabron! Да мы тебя сейчас...
- Ты, дядя, стволом-то не маши, - приветливо посоветовал ему незнакомец. - Лучше погляди, что у тебя на груди за рисунок такой интересный.
Хосе скосил глаза вниз и захлебнулся. На яркой гавайской рубахе четко вырисовывались три яркие малиновые точки лазера.
- Понимаете ситуацию? Пункт первый - у нас есть целый набор замечательных приспособлений, которые вам не хотелось бы узнать на себе. Пункт второй - безусловная поддержка с воздуха. "Наш комбат не пойдет в атаку - прекрасно работает снайпер", - непонятно к чему пропел парень. - Давайте уже по-простому, по-нашему, освободитесь от ненужного вам, в сущности, богатства - и никто не пострадает. Никто из вас, я имею в виду, потому что мы, например, вообще не можем умереть. Чисто физически.
Хосе не понял этого последнего, но счел за лучшее присесть обратно на место, бормоча угрозы. Ушастый парень обвел присутствующих радостным взглядом блестящих глаз.
- Чего загрустили, горемыки? Чай, не последнюю рубаху отдаете, а нам от ваших добровольных - подчеркну, это важно! - пожертвований будет только сплошная польза. Нам, видите ли, сегодня улетать в дальние страны, а с деньгами что-то не очень... Вижу, вы нам все равно не сочувствуете, чем-то мы вам не нравимся... Отложим жалобы. Ну, вздрогнули и - айда делиться. Славя, - он обернулся к блондинке - тоже не стесняйся, как говорится, грабь награбленное!
Все еще ошарашенные доны полезли за кошельками. Светловолосая медленно обходила их с подставленным рюкзачком, а преступные авторитеты покорно бросали туда бумажники и телефоны.
- Yo cago en la leche de tu puta madre, pinche puta... - начал было Хосе Пес, когда очередь дошла до него.
- Цыц! - погрозил ему пальцем черноволосый. - Что за речь? Давайте уже без этих грубостей. Культурные же люди.
Когда девушка с рюкзаком обошла всех шестерых и вернулась, парень заглянул внутрь и нахмурился.
- Чего-то негусто. Отвыкли, небось, деньги с собой таскать, буржуины? Сейчас что-нибудь придумаем... - Он мягким шагом приблизился к дону Витторио. - Давай что ли с тебя начнем, толстый. Выворачивай карманы, потом показывай руки. И все остальные - тоже.
Урожай пополнился несколькими толстыми перстнями и дорогими часами. У дона Витторио также был изъят дареный пистолет.
- Хорошая игрушка, но тебе незачем, - пояснил парень. - Молодежи нужнее. Молодым везде у нас дорога, слыхал такое? Постой, а что это у тебя на шее?
- Медальон, - голос ранее невозмутимого дона подрагивал. - Это... иконка Божьей матери. Мать подарила... много лет назад.
Парень отчего-то замешкался.
- Эх, дон Витторио... вы хороший же человек, как я вижу. Мать, иконка, семья, дружба... А сидите тут с остальными, как... И что вы с ними забыли?
Он покачал головой и отвернулся.
- Итак, сеньоры, приятно было иметь с вами дело. Рад, что никто не решил совершить глупость и пострадать за презренный металл. Сейчас мы выйдем, и вы нас больше никогда не увидите.
- No me jodas, verga, - выплюнул Хосе Пес. - Ты нанес оскорбление уважаемым людям Испании. Мы пустим слово по всей стране, и по другим странам тоже. Про вас узнают все, и все будут на вас охотиться. Ты сам еще не понял, во что ввязался, pendejo!
- Договорились, - легко согласился парень. Не похоже было, что угроза Хосе его встревожила. - И вот еще что, дорогие уважаемые люди: вы тут обсуждали, что в последнее время случилось с людьми, почему они стали меньше грабить, убивать, колоться и нюхать. Я вам не скажу - почему. Но я знаю точно, что со временем это будет только продолжаться и усиливаться, пока все вы, получающие деньги от человеческого падения, от слез, горя, страдания и боли, не разоритесь к чертовой матери. И произойдет это уже совсем скоро. Инквизиция следит за вами! Так и запишите. С наступающим!
Он пропустил в дверь девушек и выбежал вслед за ними. Марсиаль Нуньес Дорадо мгновенно подскочил к двери и рывком распахнул ее.
- Что за черт! - длинный коридор был пуст.
Дон Мануэль и донья София выглянули в окна.
- Nada!
Хосе Пес в ярости молотил рукой по столу, перечисляя в подробностях, что именно он сделает с этими горе-грабителями, когда найдет, а найдет он их обязательно. Дон Ишмаил звонил кому-то по телефону, что-то торопливо выясняя и багровея на глазах.
А дон Витторио по прозвищу "Птичка" молча сидел в кресле, и только одна настойчивая мысль пульсировала у него в мозгу.
"Что я с ними забыл... и что я с ними забыл..."
***
А черноглазый и девушки обнаружились за четыре квартала от дома, где так неожиданно закончилась сходка испанских авторитетов. К ним уже присоединилась рыжая и девчонка с крыши.
- Все гладко? - весело поинтересовалась рыжая.
- Как по маслу, Аля, - подмигнул парень. - Даже в окно никто не сиганул, Ленка их всех просто заморозила на месте своим лазером.
Девушка с крыши покраснела.
- Теперь в аэропорт? Уже можно лететь, я только что посмотрела, регистрация открывается через полчаса, так что надо уже поторапливаться, - затараторила зеленоволосая.
- Один момент, Мику, мы же все еще без денег, - парень задумчиво оглянулся. К нему тут же поспешил пронырливого вида тип в глухих черных очках.
- Салют, чувак, чего хотел? ЛСД, марихуана, героин?
Черноволосый ухмыльнулся.
- У меня есть идея получше. Сколько дашь вот за эти замечательные часы?