Аннотация: Они сказали, что надо всего лишь войти в Дом, и провести в нем сутки. Но они не сказали, чего стоить ожидать, в течении последующих 24 часов.
Дожить до завтра
Пролог
23:32 30 апреля
Через полчаса блуждания по дюнам, машину Прэтор оставил уже минут двадцать назад, когда передвижение на ней стало решительно невозможным, он обессилено вздохнул и плюхнулся на жесткий песок. По-летнему теплый весенний день перешел в достаточно прохладный вечер, и ему, в одной рубашке с коротким рукавом, стало зябко. Волнение все усиливалось, с приближением назначенного времени, а ведь он еще не отыскал нужное место, хотя ему ясно дали понять, что произойдет, случись придти с опозданием. Поэтому он приготовился заранее, и выехал почти за сутки до назначенного времени, но эта чертова не то пустыня, не то песчаная степь с редкой растительностью, спутала все планы. Компас здесь крутился волчком, не позволяя определить нужное направление, а звезды были сокрыты плотной завесой высоких, степных облаков. Посмотрев на часы, Прэтор все же решительно встал, решившись не поддаваться унынию до истечения последних секунд времени и направился на запад, как ему казалось.
Обогнув высокий песчаный холм, он увидел именно то, что ему описывали перед выездом, что повергло его в неописуемый восторг и, в тоже время, заставило испытать ужас. Издалека в темноте было трудно разглядеть детали, но и без них это выглядело величественно: длинная, очень длинная, не менее мили и очень широкая мощеная природным обработанным камнем улица с огромными зданиями по сторонам, по три на сторону и одно в конце улицы, и еще одно ответвление, с четырьмя зданиями.
Подойдя ближе, Прэтор разглядел прекрасную римскую виллу, по архитектуре, совпадавшей с имперским архитектурным периодом, только она была раза в два меньше по площади и массивности деталей. Напротив стояло здание, до неприличного похожее на Парфенон, только, в отличие от греческого варианта, не белоснежного цвета. Во мраке он казался будто вымазанным в саже, облитый смолой, да и был в несколько раз больше, отчего и вся непритязательность внешнего вида была утрачена; ну и вход, как это полагается, был расположен в противоположной от главной улицы стороне.
Рядом стоял намного меньший, и абсолютно обыденный, но столь же непропорционально большой древнеегипетский анфиладный дом, наверно, самая неширокая и неприглядная постройка из всех. На другой стороне возвышалась здание, до жути похожее на ступу Джарун Хашор, точнее, нельзя было сказать с уверенностью, так как четких картин и репродукций, доказывающих, что это она, в памяти Прэтора не всплыло, но за неимением схожих аналогов, будет называться ею. Только непонятно, к чему здесь находятся все эти ужасные копии.
Следующие здание, точнее два, было весьма узнаваемо, так как прошло всего полтора века от их разрушения. Две башни близнеца, построенные в популярном на то время фаллическом архитектурном стиле, являлись, что странно, уменьшенными копиями оригиналов: всего метров сто в высоту и столько же, примерно, в площади фундамента. Предпоследним зданием, на котором Прэтор остановил восхищенный взгляд, была пирамида Кукулькана - постройка одного из величайший индейских городов Чичен-Ица. Почти в полном размере, с неизменным жертвенным алтарем на вершине. Последнее здание, являвшееся тупиковым на этой 'улице' представляло собой замок эпохи средневековья в готическом стиле, только без обычных фортификационных сооружений, вроде стен, казарм и рва с водой, но мрачность и ветхость массивных каменных стен, поросших мхом и обвитыми засохшими лозами плюща, остались. Здание в три этажа представляло с фасада самую настоящую крепость: небольшие часто прорубленные в оконца-бойницы, по краям замка выделялись башни, чуть выше фасадной части, но ниже обзорной площадки, расположенной посередине крыши основного массива замка. Она служила, скорее, отдельным этажом, с более просторными оконными проемами. И занимала четверть площади крыши, остальная свободная ее часть была под наклоном и выложена черепицей.
От всей этой невообразимой несуразицы Прэтор пришел в полное недоумение. По спине пробежали мушки страха и ужаса: с кем же я все-таки связался, или с чем. Ведь существа, способные на такое не могут быть людьми. Это было бы иррационально существованию самой реальности.
Кто же на самом деле те три жуткого вида фигуры, весьма ветхого, да как и все здесь, вида, в своих длинных, массивных, темного цвета плащах с капюшоном накинутым на лица, стоящие у входа в замок в конце улицы. Они не подавали никаких знаков, но Прэтор решительно направился к ним.
- Вы взяли только то, что мы обговорили?- без лишних предисловий и представлений начал стоящий справа.
- Да!- ответил Прэтор, и перечислил,- заряженный револьвер, без лишних патронов, курительную трубку и кисет, еще я хотел спросить, можно ли взять фонарик, света здесь, как я погляжу...
- Нет,- резко оборвал его стоящий слева.
- Все должно быть заранее обговорено с нами,- продолжила стоящая фигура в центре.
- И одобрено нами,- добавил в свою очередь, по всей видимости, крайний права.
Прэтор пожал плечами.
- Ну и ладно,- втайне надеясь на их недалекость, ведь какой смысл брать курительную трубку и табак, если их нельзя будет раскурить.- И что, мне нужно войти в этот дом, а дальше? Об этом ваши... м-м, ассистенты, наверно, как то умолчали при разговоре.
Как и ожидалось, заговорил крайний слева.
- Войти в дом в полночь...
- и провести там сутки, строго следуя инструкциям, получаемым в ходе процесса.
- В ходе какого процесса?
- Процесса выживания!
Фраза была сказана вроде и обычным, монотонным, и без эмоций, тоном, присущим этим типам, но Прэтор уловил в ней некий зловещий подтекст. Значит, не ему одному есть что скрывать.
Этих троих Прэтор не видел ни разу. Сделку, состоявшуюся почти семь лет назад, он заключал с другими, подобными им. Они также были в длинных плащах с капюшоном на голове, но не надвинутым на лица, как у этой троицы. Только их тогда было двое, и плащи более светлого, коричневого цвета, у этих же он в темноте казался черным. А так, единственное различие между ними составляли голоса, точнее их тональность, и их лица не были так сильно скрыты капюшонами.
Часы показывали без минуты полночь.
Молчание затянулось, хотя никого это, похоже, не волновало. Прэтор раздумывал над тем что его ожидает; троица стояла не шелохнувшись, с момента как он увидел их.
- Может, еще что нибуть скажете в напутствие? Ведь информации не слишком много, в свете обрисовавшихся деталей.
- Просто следуй инструкциям,- ответил в начавшей раздражать манере крайний справа.
- У тебя осталось тридцать секунд, прежде, чем двери закроются за твоей спиной на ближайшие двадцать четыре часа.
- Поспеши!
Дверной замок щелкнул, и массивная дубовая дверь со скрипом открылась. Едва Прэтор переступил порог, как дверь громко хлопнула за спиной, а огромные механические часы, стоявшие у дальней стены огромного холла, начали отбивать полночь. Громкий глухой звук проникал в самую душу Прэтора, заставляя ее трепетать.
Начало первого дня!
Едва я переступил порог, как по телу пробежало странное ощущение, будто кто-то внимательно просканировал мое тело, мой мозг, но это чувство тут же исчезло, и я не успел даже понять, что же это было такое.
Жаль, не успел спросить, откуда взялись в этом месте разрушенные архитектурные памятники. Но, скорее всего, они бы проигнорировали этот вопрос. Странные они, даже очень.
В холле было сумрачно, свет давали только редкие свечи в канделябрах. Постепенно стали вырисовываться детали: большую часть каменного пола прикрывал потертый узорчатый ковер темного цвета; на стенах были развешены картины различных размеров с неясными, расплывчатыми рисунками. От середины комнаты, на некотором расстоянии друг от друга, вели две лестницы на второй этаж. В выемке, между ними, стояло два кресла и небольшой журнальный столик, заваленный всяким хламом, только под ними был не каменный пол, а деревянный помост, скрытый таким же потертым ковром меньшего размера и, соответственно, находилась площадка чуть выше уровня пола.
Огромные часы стояли по правую сторону от двери. Такого я никогда в жизни не видел: выполненные в форме горгульи, высотой более двух метров от ног до головы, когтистые лапы и множество шипованных наростов по всей поверхности... скульптуры, что ли, иначе слова не подберёшь. На каждом крыле было по циферблату. Один отображал обычное, суточное время, другой же отличался замысловатостью различной длины стрелок, которых было семь штук, и отображали, по всей видимости, различные циклы. Разбираться в них сейчас - не было времени. Уродливая голова горгульи была увенчана острыми рогами, на месте глаз ярко светились рубины, вспыхивавшие багровых светом при каждом новом ударе сердца, заменявшего кукушку в нормальных часах. Оно находилось в центре развороченной груди, ребра были словно выдавлены изнутри. Само сердце было желтого цвета, и, сюда по издаваемому гулу и вибрациям - сделано из бронзы. Правая рука держала когтистой ладонью сердце, и перед каждым боем судорожно сжимала его. Просто до жути невероятное зрелище.
Часы пробили четыре раза, и что-то подсказывало мне - надо успеть, до последнего удара, выполнить действие. Какое? Для начала найти инструкцию, о которой эти типы мне говорили. Чертов полумрак. Ничего толком не разберешь. Может в той куче хлама на журнальном столике. Я подошел, и правда, заметил фиолетового цвета конверт. Немедля, тут же вскрыл его.
'Следующие три часа вы должны провести в трех комнатах. Ни при каких обстоятельствах не контактируйте с духами, и не провоцируйте их',- гласило краткое сообщение.
- Какая комната? Какие духи? О чем здесь вообще идет речь,- в недоумении вопросил я покрутив головой по сторонам.
Там, где в прошлый раз была стена, с висевшим на ней гобеленом, слева от входа, сейчас находилась обычная дверь, чуть приоткрытая и без ручки. Сердце горгульи пробило одиннадцать раз, поэтому я поспешил к ней, решив оставить решение вопросов на более подходящее время. Толкнув дверь я переступил порог...
00:00 Полночь 1 мая
Часть I 00:00 - 03:00
Жилой комплекс
Превью ?1
Маргарет выглядела очень беспокойной этим вечером, чего не преминул заметить Альфред.
- Дорогая, тебя что-то беспокоит,- наконец решил спросить он.
- Да, выпалила Маргарет, словно дожидалась повода высказаться.- Я беспокоюсь, правильно ли мы сделали, устроив прием. Я снова видела тех странных людей в мантиях. Тех же самых, кто следил за нами на раскопках и в Константинополе.
Альфред задумчиво покрутил усы. Сам он ни разу не видел этих преследователей в мантиях, о которых так часто говорила ему жена, но он верил ее чутью, которое редко их подводило. Но в такой день!
- Ты же понимаешь, сегодня вечер нашего триумфа. Мы обнаружили доказательства существования древней цивилизации, при упоминании которой нас брало на смех все научное сообщество. А всего через пару минут мы представим этим безмозглым снобам доказательства, стерев, тем самым, с их жирных лиц отвратительные ухмылки.
В дверь кабинета постучали, и зашел дворецкий.
- Все гости уже собрались в библиотеке, сер!
- Спасибо, Генри! Мы сейчас будем.
Альфред поднялся и протянул согнутую в локте руку Маргарет.
- Сегодня ничто не должно помешать обнародованию одного из самых сенсационных открытий в истории человечества.
Маргарет взяла его под руку и пошла, вся дрожа от дурного предчувствия, а яркая вспышка молнии осветила напротив их дома две фигуры в ярко алых мантиях, стоявших под проливным дождем, словно не замечая его.
...как тут же пожалел, что не взял свечу из канделябров. Мрак был настолько плотный и неожиданный, что я полностью потерялся в пространстве, боясь даже пошевелиться, и шаг ступить. Может здесь ступеньки, и, оступившись, я упаду, или еще что похуже. Прежде чем дверь захлопнулась за мной я, услышал последний бой часов, сопровождавшееся эхом, гулом отдаваясь в каждой частичке пространства.
По ощущениям, прошло несколько минут, как я стоял, не в силах сделать шаг во мрак, хотя на самом деле прошло несколько секунд. Положив руку на кобуру, почувствовав прохладу рукояти оружия, я немного успокоился. И, все-таки, надо что-то делать, не стоять же целый час на одном месте. Хотя идея неплохая, но неинтересная.
Пошарив в одном из боковых карманов штанов, я достал туго набитый кисет, расстегнул его и аккуратно, стараясь не рассыпать табак, вытащил коробок спичек. Сейчас в мире ими не пользуются, но остались еще места, куда регрессу не добраться при всем его желании. Внезапно, где то в глубине мрака скрипнула половица. Произведенный шум был настолько неожиданным, а тем более в абсолютной тишине, что мое сердце ухнуло вниз, вслед за коробком спичек. Они также довольно сильно грохнулись. Но следующее меня потрясло не хуже скрипа половицы.
- Кто здесь?- спросил мужской голос, с оттенком испуга и паники.
Без понятия, как действовать в подобной ситуации, выдал первое, что пришло на ум.
- Я!
- Что значит 'Я'?- ответил тот же голос в темноте, но чувствовалось, что он немного успокоился.- Я - тоже я, но 'я' весьма неинформативный ответ.
- Ну что поделать то, для декламирования своей биографии ситуация немного неподходящая.
- Вы правы, неподходящее место для интеллектуальных препирательств,- согласился голос во тьме, и представился,- я Квинт, кстати.
- Я Прэтор, очень приятно познакомиться!- также представился я.
- Может быть, мой вопрос покажется бестактным, но кто вы? Человек, или призрак?
Вопрос меня озадачил, что он имел в виду, под призраками.
- Хм, вопрос странный, но я человек, участник непонятного пока для меня действа.
- Хорошо, думаю с меня уже достаточно призраков на сегодня,- с облегчением в голосе произнес Квинт. Значит, судя по твоим словам, это твоя первая комната?
- Да, я вошел в дом только несколько минут назад. У тебя, случаем, нет фонарика? Или другого типа освещения, у меня только спички.
- Нет, эти гады не позволили мне взять его,- и тут же добавил, с интересом и удивлением,- у тебя и правда есть спички? Я думал, их сняли с производства больше пятидесяти лет назад под предлогом, что нерациональное использование древесины.
- Это так, но в мире еще есть места, куда регресс мирового правительства не засунул свои щупальца во все возможные щели.
- Невероятно! Ну, давайте же, мне как то не по себе стоять в полнейшем мраке, хоть и не так страшно в хорошей компании.
Я пошарил рукой вокруг себя по полу, в поисках упавшего коробка. Вся поверхность его была покрыта пушистым ковром, который рассыпался при прикосновении. Я громко чихнул раз, второй и произнес вслух:
- Тут все покрыто дюймовым слоем пыли, надо ступать осторожнее, иначе мы задохнемся в ее облаках.
- Принято!
Наконец, нащупав коробок, я достал спичку и зажег ее. Яркая вспышка желтого пламени больно ударила по глазам, а в нос попал противный запах сгораемой серы, от которого я невольно чихнул, затушив пламя.
- Еще есть?- спросил Квинт из своего конца комнаты,- я ничего не успел рассмотреть.
- Да, сейчас зажгу еще одну.
В этот раз все получилось. Воздух был абсолютно неподвижен, откуда и наслоения пыли, как на луне. Не было даже малейшего сквознячка, чтоб пошевелить пламя, ну, кроме моих выдохов. Не сказать, чтобы пламя спички так уж сильно помогло с освещением комнаты, но кое какие детали высветила, в частности, ровный пол, судя по скрипу - деревянный, в давности покрытый ковром, а сейчас еще одним слоем, но уже ковровой пыли. Шагах в семи от меня стоял небольшой столик, похожий на тот, что стоял в холле, а вокруг него три кресла с высокими спинками. На нем стояла вещь, невероятно желанная мною в данный момент - керосиновая лампа.
- Стой на месте,- сказал я Квинту,- тут неподалеку от меня есть керосиновая лампа, сейчас зажгу ее, тогда будет больше света, что бы разглядеть, что под ногами.
- Хорошо, я вижу тебя сейчас, довольно большая комната, а слышимость хорошая,- бодро и информативно ответил он.
Я встряхнул остаток спички, начавший обжигать пальцы, чтобы потушить пламя и стал пробираться, по памяти, до столика, отсчитывая примерные шаги и шаря рукой перед собой. Нащупав кресла, затем лампу, я открыл окошко в ней и снова зажег спичку. Уловив при свете боковым зрением нечто, чего раньше не было, я повернулся и увидел бледное человеческое лицо на уровне моих глаз, и смотревшее, не мигая, на огонь. На пару секунд я застыл, а затем, словно опомнившись, я выронил спичку и упал в кресло. Волосы на затылке и руках встали дыбом, сердце ухнуло куда то вниз. Может, это и был Квинт, но от полученного впечатления не было сил спросить, а потом сомнения и вовсе развеялись.
- Ну что там, где свет?- через пару мгновений произнес нетерпеливый, и слегка раздраженный, голос Квинта, из того места, где обычно.
Это привело меня в чувство.
- Так это был не ты?
- О чем ты говоришь, я еще и шага не сделал, с тех пор как вошел в эту комнату.
- Ты... ты не видел его?- дрожащим от волнения голосом вопросил я, отчаянно надеясь, что это было не галлюцинацией.
- Последнее, что я видел, это тебя, склонившегося над чем то, а затем свет погас, вот и все что я видел.- Затем добавил, белее участливо,- ты как, в порядке? Может, давай я подойду и помогу?
Я тряхнул головой, прогоняя страх.
- Нет, я в порядке, сейчас все сделаю.
Пересилив себя, я снова зажег спичку, и сконцентрировался только на светильнике. Промасленный фитилек вспыхнул. Повезло, значит, там еще есть чему гореть. Надеюсь, хватит топлива на ближайший час. Теперь осталось самое сложное, повернуть голову, но это и не потребовалось, едва пламя разгорелось и начало освещать большее пространство, я снова заметил, только в этот раз полностью, человеческую фигуру, облаченную в черный фрак с бабочкой на белой сорочке. Когда в первый раз я увидел лицо, у меня сложилось обманное впечатление, насчет формы и черт, придававшим лицу человечность. Это была зыбчатая, словно сотканная из тумана, маска, с постоянно перемешивающимися линиями. Сейчас эта фигура стояла ближе в лампе и уже протянула к ней руки, словно согревая их. При свете не так уж и страшно.
- Что за черт,- тихо выругался Квинт, неслышно подошедший ближе по пылевому настилу.- Ты Это имел ввиду, когда говорил, что: не я ли это был?
- Да,- так же тихо, почти шепотом ответил я.- Судя по одежде, это мужчина, он появился внезапно, как только я зажег спичку.
- Скорее всего, это очередной призрак этого дома, или этой комнаты. Здесь, насколько я понял, для них нет преград между мирами, реальностями и измерениями.
- Надеюсь, он не опасен, и всего, что ему надо - это погреться.
- Поддерживаю.
Мы замолчали на некоторое время, разглядывая друг друга. Квинт был примерно моего роста, может чуть выше, красивое, с правильными чертами лицо обрамляли соломенные кудри волос. Прямой и длинный, чуть с горбинкой, нос, резкие скулы, голубые с прищуром глаза, в которых светились ум и мудрость. Все в нем выдавало волевую личность, а внешность просто располагала к доверию. Одет он был в фиолетового цвета, и белыми продольными полосами, рубашку с длинным рукавом, темного цвета брюки, в темноте не разглядеть, скорее всего, черные тупоносые туфли. Так, обменявшись взглядами, мы оба хмыкнули, видимо поняв, о чем думает каждый из нас, и стали осматривать окружение. Я первым заметил стоявшие по всей длине стен, куда доставал свет, и кроме места для двери, откуда я пришел, книжные шкафы. Кстати, сейчас на участке стены, где я вошёл в дверь, была голая стена, задрапированная обоями. Подойдя ближе к шкафам, я был приятно удивлен: все полки занимали книги, книги и еще раз книги, от пола до потолка.
- Ты говорил, что здесь не место для интеллектуальных бесед?- начал я насмешливо,- так вот - это место, в самый раз, именно для них. В этой комнате, по все видимости, располагается библиотека. Сейчас бы, по-хорошему, сесть в те кресла, и поговорить об этом месте. Ты знаешь о нем не в пример больше меня.
- Я прошел уже три комнаты, и, скажу я тебе, событий в них хватало. Встречались спутники, как такие же участники, так и заключенные этого проклятого места. Но, пока, мрачнее этого места я еще не видел.
- Знал бы ты, как я испугался, когда из тьмы оно,- я рукой показал на все еще стоявшую фигуру, с протянутыми к светильнику руками,- резко появилось передо мною.
Последние несколько минут я чувствовал легкий озноб по коже, но не придавал этому особого значения.
При дальнейшем осмотре ничего интересного выявлено не было. Стены сплошь занимали книжные полки, и только ближе к тому месту, где была моя дверь, располагался столик и кресла. Комната, вообще, была не очень просторной, как показалось сначала, да еще с низким потолком. По длине чуть больше десяти метров, а в ширине примерно шесть, а до потолка можно было в прыжке достать рукой. Немного жутко было от осознания того, что ты здесь запечатан. Клаустрофобией я никогда не страдал, но замкнутое окружение серьезно стало давить на психику, к тому же, этот чертов призрак, напугал чуть не до смерти. К нему негласно решили не приближаться, а что бы как то занять себя на оставшееся время, решили осмотреть содержимое книг.
От пережитого волнения, я чисто машинально достал курительную трубку и начал плотно набивать чубук табаком, но, здраво рассудив, что помещение небольшое и быстро наполнится дымом, положил ее в один из карманов штанов.
Я начал просматривать корешки книг, проводя по ним пальцами. Большинство было без названий и авторства, и, что странно... хотя, почему странно, от уведенного за последние пол часа любой самый скептический скептик станет верить во все, что угодно,- от книг веяло теплом. Да и сами они были очень теплые на ощупь, будто обернутые в бархатный переплет и лежали на летнем солнце. Одна книга привлекла мое внимание, и едва я взял ее в руки, как по телу пробежало то же странное ощущение, как тогда, едва я переступил порог дома. Но сейчас, помимо просто ощущения, прозвучал тихий, едва слышный голос, будто мой собственный, прошептал:
- Сохрани ее!
Я на секунду замешкался, пытаясь понять, что же это было. Моя интуиция ли подсказала взять эту книгу, или же некто, а может и нечто, другое. На всякий случай, решил перестраховаться, и спросить Квинта, стоящего в паре метрах от меня.
- Ты слышал голос, прозвучал несколько секунд назад?
- Точно нет, в такой тиши сложно что то не услышать. А что он сказал?
- Да я и сам не уверен, был ли это внешний голос, или мой собственный внутренний. Посоветовал взять эту книгу.
Я снял ее с полки. На книгу, честно говоря, даже похоже не было, слишком тонкая, обложка мягкая, кожаная. Спереди на обложке было выгравировано позолотой, хорошо сохранившееся и вполне читабельно, надпись 'Εφημερίς', а в нижнем правом углу стояли инициалы Томас Л. Джонс.
- Что это значит,- спросил, наклонившись над книгой, Квинт, тщетно пытаясь понять незнакомые ему символы.
- С древнегреческого, это можно перевести как 'Ежедневник', или 'Дневник'. Наверно, здесь записи этого самого Томаса.
Я открыл его, и на первой же странице шла запись, датированная семнадцатым сентября, 1833г.
'С этого дня, по истине, великого для всей мировой истории, я начинаю вести дневник. Я, и моя жена Маргарет, наконец то смогли расшифровать одну из глиняных клинописных табличек написанную на шумерском языке, и указывающем примерное расположения, соседнего с Шумерским, государство - Аккад. Это просто невероятное открытие. Мы так взволнованы. Завтра же сообщу эту новость Национальному Культурному Сообществу. Хотя, там сидят одни бюрократы и жополизы правительства, на чьи подачки и живут. Скорее всего, нам придется самостоятельно, и на последние наши сбережения, отправляться в Османскую империю, в район Месопотамии'.
'18 сентября 1833г.
Как я и предполагал, нас подняли на смех, заявив, что древнее Вавилонского и египетского государства ничего не существовало, кроме подобия кочевых скифских племен. Невежды. Идиоты. Я даже не стал им объяснять, что у скифов была централизованная власть, и ума у них было больше, чем у вас. Как бы то ни было, мы с Маргарет бросили им в лицо свои членские билеты, растерли их ногой на полу и ушли.
С завтрашнего утра мы отправляемся в банк и начнем активно готовиться в экспедицию. Я предвкушаю, что мы найдем нечто, могущее перевернуть человеческое мировоззрение на многие вещи'.
Далее следовали не очень интересное описание подробностей их сборов, отплытия, прибытия, всех конфузов и неприятностей, сопутствовавших им.
Единомышленником они так и не смогли найти, поэтому отправились вдвоем.
Следующая запись, которая меня заинтересовала, именно меня, так как была написана на древнегреческом языке.
'κʹαʹ Ἀρτεμίσιος ͵α ωʹ λʹ δʹ (21 марта 1834г.)
С этого момента я начинаю шифровать свои записи. Нет, я не пал жертвой безумства паранойи, хотя...'
Дальше я прервал чтение, заметив периферическим зрением движение слева, чуть в стороне от места, где стоял Квинт. Он тоже повернул голову, проследив за моим взглядом, но не успел. Два призрака, похожих на того, что уже находился в комнате, во фраках и прочем, проплыли мимо нас. Но один из них зацепил левую руку и предплечье Квинта. Стиснув зубы, он все же издал крик боли.
- Как же холодно,- выкрикнул он, и принялся с остервенением растирать правой ладонью попавшую в призрака часть тела.
Я поежился, представив, что испытывает Квинт, хотя мне, по большому счету, стало зябко с появлением двух новых персонажей, которые преспокойно присоединились к первому 'джентльмену', словно и не было на их пути никаких препятствий, в комнате стало ощутимо холоднее. По коже на руках побежали мурашки, а изо рта стали вырываться легкие клубы пара, а желтоватое свечение, от масляной лампы, стало отдавать голубоватым, холодным светом.
-Откуда они взялись, черт бы их побрал!- воскликнул в сердцах Квинт и добавил еще несколько новомодных ругательств, продолжая растирать уже покрасневшую руку.
- Откуда бы не взялись, но если прибудет еще парочка таких же, нам придется очень худо.
Я закрыл дневник и положил в карман штанов, благо он был небольших размеров, да и карманов хватало.
- Давай отойдем в крайний угол, подальше от них,- предложил я,- может, том будет не так холодить.
- Мне кажется, что их привлекает тепло лампы, думаю, стоит сначала попробовать потушить ее?
- Хорошо, раз я зажег ее, значит, и гасить мне.
Я осторожно начал приближаться к столику и 'холодильным' призракам. Чем ближе я подходил, тем холоднее и морознее становилось. Виновники этого явления стояли полукругом около стола, поэтому надо было обойти их стороной. И уже только я хотел погасить озябшими пальцами пламя, как заметил, что язычки его застыли в причудливой форме, и при других обстоятельствах этим можно было любоваться, как произведением искусства, но сейчас это вызвало лишь досаду. Застывшие язычки вполне можно было взять в руку, Они не обжигали ни теплом, ни холодом, зато давали достаточно яркий голубоватый свет. Едва я снял застывшую субстанцию огня, как он разгорелся по новой, будто ни в чем не бывало, давая привычное желтоватое освещение. Большим и указательным пальцами я дотронулся до фитиля, вот только пламя не затухало, оно продолжало гореть, играя язычками пламени сквозь мою плоть, будто призрачное, не давая ни тепла, ни холода. Только свет.
- Ты видишь это?- в недоумении спросил я Квинта.
- Да уж, подобную мистику сложно объяснить. Хотя, можно предположить, что забрав застывший огонь, ты забрал физическое его воплощение, и теперь он горит в ином измерении, видимом, но нематериальном. Повторюсь, этот дом очень странный, и что бы выжить, лучше ничему не удивляться, а всему искать любое, даже самое иррациональное и алогическое объяснение.
- Раз потушить мы не можем, значит, есть вероятность появления большего количества призраков, и больше шансов на то, что мы замерзнем насмерть. Хотя, возможно стоит учитывать то, что этот огонь больше не греет.
Мы сделали так, как я предложил поначалу, и отошли в дальний угол. Там было потеплее, но очень темно, не видно даже вытянутой руки, только если поднести ее на траекторию света.
Потирая оголенные участки тела, я случайно зацепил книжную полку локтем. Раздался ужасный грохот, и в следующее мгновение уже лежал под грудой книг придавленный с головой шкафом. Скажу, очень неприятно было очутиться лицом на полу, с подобным покрытием.
- Ты как, живой,- в волнении спросил Квинт, которому повезло оказаться в нескольких шагах от завала.
- Наверно, помоги выбраться, тогда смогу дать более аргументированный ответ.
Боль испытывал больше в тех местах, где острые края книг впились в кожу. Квинт скинул шкаф, и я сразу почувствовал облегчение и поднялся на ноги. Урон был все же видимый - одна из книг в кровь разодрала лучевую часть правой руки.
- Надо перевязать, хотя бинта из стволовых клеток нет, так бы вмиг рану закрыли,- предложил Квинт, но я прервал его, терпеть не могу, когда кто-то начинает возиться с моим здоровьем.
- Не стоит, и похуже раны бывали, а эта не глубокая. Скоро кровь свернется, и я буду в норме. Меня больше интересует - какого черта произошло. Я вроде зацепил книгу, услышал щелчок, а в следующее мгновение уже лежал под завалом.
Вглядываться не было смысла, поэтому я достал застывшее пламя масляной лампы, и оно высветило обычную голую стену, но, подняв глаза, мы увидели в потолке откинутую крышку люка. Проем вел, по всей видимости, в верхнее помещение.
- Ожидаю, что нас там не ждет ничего хорошего,- пессимистично заявил Квинт.
- Также предполагаю, что и здесь нам 'до свидания' не скажут. Давай, помоги мне подняться туда.
Квинт скрепил пальцы в замок и выставил их перед собой, и когда я стал ногой, он подтолкнул. Свесившись, я подал ему руку, и мы вместе очутились в новом помещении. Здесь было намного теплее, а вот воздух затхлее. Дышать сразу стало тяжелее. И еще одно отличие, полностью характеризующее эту комнату от предыдущей - она была абсолютно пустой. Пол также устилал вековой пылевой ковер, но мне на него уже было все равно, после нескольких 'купаний' в нем. Скорее всего, это помещение было чердачным, так как, низкий потолок с середины начал опускаться еще ниже. У дальней стены было видно небольшое круглое слуховое оконце, но настолько запыленное, что увидеть сквозь него хоть что-то не представлялось возможным. Я достал револьвер, и сильно ударил рукоятью по стеклу. Оно не то, что не треснуло, даже звона удара о стекло не было, будто являлось нарисованным.
- Попытаться стоило,- пробормотал я, и посмотрел на Квинта. Тот стоял, уставившись в одну точку середины комнаты широко открытыми от испуга глазами. Резко обернувшись, и ничего там не увидев, спросил,- что ты там увидел?
Но Квинт не слышал меня и смотрел словно завороженный в середину комнаты, а в глазах его читался ужас. Затем встрепенувшись, ответил:
- Ты не видишь?
- Чего?
- Человека. Он горит, корчится вот здесь,- он показал рукой на место, куда смотрел.- Но самое ужасное, что мне знакомо это место. Я здесь был, в детстве, или... или нет, словно приступ дежавю. Надо убираться отсюда. Давай спустимся вниз.
- Ты забыл разве, там нас ждет холодная смерть.
- Я не могу здесь оставаться, лучше я погибну там, чем задержусь здесь,- и быстрым шагом пошел к спуску, обходя стороной указанное им место, еле слышно шепча при этом,- я не виноват... это все из-за тебя... прекрати кричать... ты заслужил такую участь.
Что-то странное творилось с Квинтом. Его резкая смена поведения немного напугала меня, но бросить его одного было бы неправильным. Поэтому я последовал за ним, также обходя, на всякий случай, указанное место. Я еще раз окинул комнату взглядом и резко остановился, теперь она не была пуста и для меня. Возле окошка стояло инвалидное кресло, в котором сидел очень старый человек. Глубоко морщинистое лицо было опечаленным, с оттенком грустного одиночества. Что-то мне это напомнило, и в его лице угадывались знакомые черты. Ах, да, вспомнил, это было в одном из моих кошмаров, многолетней давности. Тогда моя жизнь была лишена определенного смысла, и я боялся, что дожив до старости последние секунды жизни проведу именно так, в одиночестве, смотря в запыленное окно. Но когда я изменил свое настоящее к осмысленному, то забыл про этот кошмар, и сейчас смотрел на его отображение, словно на чью-то другую жизнь, испытывая лишь жалость и сострадание, но помочь ничем был не в силах.
Спрыгнув вниз, сразу почувствовал резкую смену температуры. Квинт уже сидел в углу, обхватив руками колени и неразборчиво бормоча под нос.
- Квинт,- позвал я, он не откликнулся, я сделал это чуть громче несколько раз. Без ответа. Пришлось пойти на крайние меры и влепить ему пощечину, и сразу извиниться.- Приди в себя, наконец, и объясни, что с тобой произошло. Мне, знаешь ли, спокойнее, когда рядом здравомыслящий человек.
- Прости, но то место... оно... я сам не понимаю, что случилось. Просто увидел сцену, из моего прошлого, очень неприятную, для того, что бы вновь ее увидеть. Будто это произошло только что.
- Ну не знаю, единственное, что видел я, это воплощение былого кошмара, поборотого уже очень давно. Наверно, назначением той комнаты было деморализовать участников. Сейчас тебе надо придти в себя и бороться за свою жизнь в настоящем, иначе мы оба можем не выйти отсюда.
- Им не удалось,- слабо выдавил из себя Квинт, но видно было, что он внутренне борется со страхом.
Я посмотрел на компанию, незыблемо стоявшую в тех же местах, где и ранее. Но, присмотревшись, заметил за ними еще две фигуры, которые отличались от уже имеющихся, черно белым цветом одежды и оголенными участками тела. Это были женщина, и, по всей видимости, ее ребенок, девочка лет шести, которая держала мать за руку. Лица их были также зыбки и аморфны. Они просто стояли рядом с огнем, не вытягивая руки, как 'джентльмены'.
- Они все прибывают и прибывают, а времени осталось всего двадцать четыре минуты, если я ничего не путаю.
- Дверь должна будет открыться без одной минуты до окончания любого часа, поделился информацией всезнающий Квинт.
- Когда нибуть, я задам вопрос об этом месте, на который у тебя не будет ответа,- буркнул я,- Надо что-то придумать, иначе мы здесь совсем окоченеем.
Квинт глубоко вздохнул.
- Я готов, пойдем снова наверх.
Но тут нас уже ждал очередной сюрприз - ни люка, ни прохода уже не было. Видимо, выполнив свою функцию по деморализации психического состояния участников, помещение исчезло. На подобное и был расчет. Либо ты борешься со своими страхами и остаешься в спокойном и, относительно библиотеки, уютном месте. Либо в очередной раз сбегаешь от них и... а что 'и' - будет известно примерно через двадцать минут.
Холод уже начал пробирать до самых костей, а наши зубы отстукивали в унисон барабанную дробь.
- У н-нас н-н-нет иного выб-бора, кроме как ус-с-строить небольшой пожар,- сиплым голосом, с трудом выговаривая слова, предложил Квинт.
- Тогда, у нас возникнет другая, не менее серьезная проблема: отравиться угарным газом, в худшем случае - задохнуться им.- Даже в текущей ситуации я следил за своей дикцией, хоть это и было бессмысленно, но некоторое время, проведенное пару лет назад, в суровых северных землях, за поисками Гипербореи, научили некоторой выдержке. Её я так и не нашёл, но и не она была моей главной целью пребывания в тех краях, а вынужденная мера временно скрыться от властей.
Совсем рядом из стены выплыла, иначе не назовешь их появление, еще одна группа призраков, состоявшая из двух женщин, сюда по их пышным нарядам. Эти не были черно белыми, и их платья пестрили яркими цветами, в отличие от других собравшихся, хотя затуманенный и притупевший разум отказывался воспринимать цветовую палитру. С их появлением носогубная часть лица через пару выдохов покрылась инеем, слизистые оболочки носа и рта практически заледенели, и дышать стало очень трудно.
При таких сложившихся обстоятельствах дрожащая рука сама потянулась к книжной полке за книгой, или, в данном случае, за сырьем для огня. Ведь здесь могли храниться самые настоящие шедевры, утраченные наследия прошлого, так как за последние столетия книги и любые печатные изделия перестали быть источниками информации, и понемногу стали переходить в личные владения коллекционеров. А после мировой войны, разыгравшейся сто три года назад, когда огромные площади жилых населенных пунктов подвергались террору Черных пантер, которых абсолютно не заботило ничего, кроме захвата территорий и установления собственных правительств повсеместно. За это время было уничтожено тысячи исторических, археологических культурных памятников, не имеющих отношения к их собственной расе.
Конечно, в данный момент подобные грустные воспоминания были не уместны, но меня, посвятившему свою жизнь партизанской борьбе против этих захватчиков, коробила сама мысль об уничтожении культурного наследия исконных народов. Утешала мысль, что это не могли быть оригиналы. Ведь, как и все в этом Доме, даже, наверное, Улице, все являлось лишь копиями, иллюзиями. Может быть, стоит мне выйти за пределы этих мест, как взятый дневник развеется, будто его никогда и не существовало.
Дрожащими руками мы с Квинтом рвали на части желтые страницы, разрывали обложки и складывали в одну кучу. Заиндевевшими пальцами я шарил по карману, пытаясь в неудобном, сидячем положении, достать коробок спичек. И прежде, чем серный оголовок, наконец, вспыхнул, перед нами лежала горка поломанных ножек. Я сунул добытый огонь в построенную нами конструкцию - шалаш, и пламя нехотя, тлея, стало понемногу разгораться. Поначалу огонь был голубоватым, как и прочие источники света в комнате, но по мере разгорания становился нормального, багрового цвета. Мы с Квинтом подвинулись вплотную к огню и друг другу и сунули в пламя ладони. Прошло некоторое время, прежде чем кожа начала чувствовать жар, хотя волосы на верхней части ладоней выпалились напрочь. Уже согревшими руками мы продолжили уничтожать книги, разрывая их на части и бросая листы в огонь, уж очень они быстро прогорали.
Через несколько минут стало труднее дышать не только от холода, но и от дыма, и я прижал отворот рубашки к дыхательным органам. Квинт также последовал полезному примеру, жаль только, что нечем было намочить ткань.
Едва мы начали расслабляться, уверовав, что дальше все пойдет без проблем, ведь осталось всего пятнадцать минут, как судьба тут же дала нам, точнее, в этот раз мне, пинок под зад, давая понять, что здесь нельзя ни на минуту чувствовать себя в безопасности. Из стены, сразу за моей спиной, выплыл еще один призрак. Их появление уже не вызывало никакого страха, только раздражение, но, когда он зацепил мою ногу и я жестко принявшись растирать ее, чтобы убрать острую холодную боль. Я уже просто ненавидел их, желая лично повторно умертвить их. Но помимо прочего, этот гад еще и не присоединился к остальной группе, а остался стоять у нашего небольшого костерка, думая, видимо, что оказывает нам честь своим морозным присутствием.
- Пора поменять место дислокации,- прошептал Квинт, вновь испытывая ощутимый дискомфорт,- и зажечь по новой.
- Эти твари... хотя нет... а-а, какая к черту разница, как их оскорблять, опять же подойдут к нам. Надо попробовать сделать сильнее огонь здесь, а потом в другом месте, поменьше. Может быть, тогда они не станут приближаться к нам.
Мысль была дельная, и мы начали ее воплощать, хотя она и пришла почти на бессознательном уровне, так как мое сознание от пережитого за последний час уже истощилось. Не представляю, что будет дальше, и как справляться с подобными ситуациями, возникни они в очередной раз. Уверенности в своих силах конечно поубавилось. Но у меня была цель, ради которой нужно пройти все испытания, до единого.
Половое покрытие тоже уже начинало гореть, расходясь огненными кругами, издавая неприятный, токсичный запах. Пока мы подкидывали топливо в огонь, появился еще один 'давно преставившийся' и направился, конечно же, к нам. Взяв по книге нараспашку, мы подожгли страницы, и направились в противоположный угол комнаты, стараясь больше соблюдать дистанцию с толпой, застывших у масляной лампы.
Оставалось всего девять минут, но ситуация складывалась очень критичная: дышать уже, практически, было невозможно, как и держать открытыми слезящиеся глаза, свободно передвигаться также, а в каком месте появится выход - неизвестно, и в дымке легко можно пропустить момент.
Секунды тянулись, а мы, прислонившись к книжному шкафу, стояли, пытаясь заставить работать свою пульсирующую от боли голову, что бы не сморило в гибельный сон. Хотя сухой кашель, что у меня, что у Квинта, вряд ли позволил бы этому случиться, но в сон тянуло очень сильно, как от холода, так и от угарного газа. Так мы и стояли, прижавшись друг к другу, обтирая одной рукой наиболее замерзающие участки тела, другой же держа отвороты одежды около дыхательных органов.
Наконец Квинт упал, и я уже был на грани, но вид товарища, которого постигла печальная участь, хотя он еще бы жив, придал мне душевных сил. И чтобы не забыть, чего я могу лишиться, в случае неудачи, я достал деревянными пальцами из кисета фотографию, с изображением двух самых дорогих мне людей в мире.
Глаза смыкались.
Я уже был в другом месте и руководил одной из своих успешных операций по диверсионным работам на территории Ашанти, бывшей ранее Португалией и Испанией.
Не знаю, то ли это был эмоциональный всплеск, либо галлюцинация, а может и на самом деле, но на несколько мгновений я почувствовал себя лучше, тошнота, головная боль и сонливость прошли. Предшествовало этому уже знакомое ерошащее ощущение ветерка по затылку, и легкий шепот: 'Держись, осталось совсем немного времени'. Хоть это и было немного жутковато, то, что кто-то следит за мной, и обладает подобными способностями, я был благодарен этому 'некому'. И хотя через пару мгновений физические ощущения холода и дыма вернулись, я был уверен, что смогу дождаться, и очень надеюсь, что Квинт также выживет, хоть он и лежит рядом без сознания. Но в этом проклятом месте я его не брошу.
Почти каждую минуту, а может уже и каждую, прибывали все новые и новые призраки. Тот большой костер, распаленный ранее, а также все, что загорелось от него, превратились в большие ярко голубые кристаллы; в миниатюре, наподобие того, что я снял с масляной лампы ранее. Но искорка внутри меня не давала поддаться гибельному отчаянию.
На часы не смотрел. Бессмысленно. Быстрее время не пойдет, только лишний стресс от медленно ползущих секундных стрелок.
И вот, наконец, где то краем отключающегося сознания, я услышал его - щелчок, какой был при открытии комнаты. Но полностью лишенный какой либо видимости и ориентации в пространстве я начал впадать в панику. Откуда же шел звук. Справа, слева, а может быть сверху, в том месте, где был переходный люк в смежной чердачное помещение. Как бы то ни было, из последних сил я подхватил левой рукой Квинта за подмышку и потащил прямо, обходя толпы призраком. Едва я добрался до середины комнаты, справа раздался оглушительный грохот, и тот же некий голос, сопровождаемый теми же ощущениями, направил меня 'Там выход, поспеши, иначе станешь такой же статуей, как языки пламени'. Подобная перспектива, однозначно, удовлетворению не подлежала, но и поспешить я не мог. Прямо из пола подо мной выплыл еще один призрак, зацепивший правую часть тела. Вой от бессилия сменился рыком ярости. Ползком, таща за руку Квинта, сантиметр за сантиметром понемногу продвигался к цели.
Щурясь и плача от дыма, я наконец заметил упавший книжный шкаф, а за ним чуть приоткрытую дверь. Перекинув через преграду сначала своего новообретенного умирающего товарища, затем, уже перевалившись самому, мы вползли в следующий этап по выживанию.
01:01 - 02:00
Превью ?2
- Мариэтта, пойдем с нами в кино, там сегодня что-то новенькое.
- У меня другие планы, в другой раз,- ответила Мариэтта и махнула подружкам на прощание рукой.
'Дурочки, идите в свое кино, я же вскоре сама буду очень известна и популярна. Сама Мерлин Монро будут мне завидовать'.
С этими мыслями она направилась в модельное агентство, где ей был назначен просмотр.
И вот спустя несколько часов, после совершения необходимых действий, в числе которых было и дефиле, на котором Мариэтта прошла по подиуму, словно сельская корова по раскисшей после дождя грунтовой дороге. Принимая насмешливые взгляды нанимателей за восхищение ее талантом.
- Мы вам сообщим, если понадобится,- сообщила мисс Прескотт в своем кабинете, чуть было не добавив: если понадобится корова.
- Но я могу приступить к работе хоть завтра. Я знаю, что у вас в скором времени будет показ новой коллекции, так в журнале было написано, начала закипать от негодования Мариэтта.
- Поймите,- сдержанно ответила ей мисс Прескотт,- кандидатов много и требуется время, чтобы их выбрать. А теперь прошу меня извинить,- она красноречивым жестом указала на дверь.
Этого самолюбие Мариэтты не выдержало, и она вспылила.
- Если вы так относитесь ко всем юным талантам, то в скором времени у вас вообще никто работать не будет, я же сейчас пойду в агентство через улицу, и вскоре вы пожалеете, что так ко мне относились.
И когда Мариэтта, закончив тираду, мотнула рыжей растрепанной шевелюрой, чем взбаламутив их еще сильнее, мисс Прескотт залилась чистым, искренним смехом.
На улице холодный осенний воздух остудил пыл Мариэтты, и она пожалела об утраченной возможности, даже подумывая вернуться и извиниться, как незнакомый голос за спиной обратился к ней.
- Мы можем устроить все так, как вы мечтаете...
- взамен одной услуги в будущем!
Она обернулась, и увидела двух мужчин, в уродливых коричневых плащах с капюшонами, накинутыми на лицо.
Едва оказавшись за порогом, дверь захлопнулась, чуть не прищемив мне стопу.
И вот что странно, хотя и весьма положительно, что перейдя в другую комнату, я сразу почувствовал себя лучше. Но кашлять продолжал очень сильно, и озноб бил по всему телу, а вот боль, от последнего прикосновения ко мне призрака исчезла, как и тошнота и прочие сопутствовавшие отравлению угарным газом симптомы. Во рту чувствовался очень неприятный горелый привкус, и после кашля выделялся противный запах. Глаза все продолжали слезиться, но это уже было не столь важно. Первостепенной задачей стало привести Квинта в чувство. Первое, что пришло на ум, это сделать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание.
- Давай, дружище, не для того ты столько вытерпел и прошел, что бы так глупо умереть,- приговаривал я, стараясь привести Квинта в сознание.
Дикий кашель сотряс комнату. Теперь с ним все будет хорошо.
- Где мы? Где призраки? Мы умерли?- были его первыми вопросами.
Я, с радостной улыбкой, что до поры до времени все наладилось, сам откашлявшись и пару раз громко чихнув, стал отвечать на его вопросы.
- Нет, мы живы и выбрались из того ада.
- Знаешь, я даже не буду спрашивать как, просто скажу от всей души - спасибо! Хоть мы и знакомы меньше часа, а я готов на все, ради такого человека как ты. Никогда не встречал настолько хороших людей, особенно в наше время то.
Он чуть приподнялся на локтях, и мы по-братски обнялись.
- Возможно, если бы знал, кто я на самом деле, может и не воспевал бы мой героизм.
- Оставим это. Здесь у каждого своя история, и единственно, что важно в этом месте, так это личностные качества. Ты мог бы меня там оставить, но ты не сделал этого. Другой, будь он трижды филантропом, сделал бы противоположное.
Затем на Квинта напал сильный кашель, и он остановил свою благодарственную речь. Не люблю хвалебных од в свою честь, да и не привычный к их выслушиванию. Наконец, когда глаза полностью перестали слезиться, можно было и осмотреть новую обстановку. Даже как то странно, что мы вот так лежим на полу, невзирая на весьма высокую опасность со стороны чего либо, пусть даже тех призраков, вздумай им последовать за нами. Но когда ощущения пришли в норму, настала пора быть поосторожнее, мало ли что за лихо ждет нас здесь. А тот странный голос, принадлежащий неизвестному существу, спасшему меня. Сплошные загадки, на которые в данный момент нет ответов, и дать их некому.
Итак, в этот раз мы с Квинтом оказались совершенно в другой обстановке. И самое первой, что бросалось в глаза, это наличие двух больших окон, сквозь чистые стекла которых лился яркий лунный свет, да изредка пробегали сполохи в отражении, будто от молний. Сама комната была меньше по размерам предыдущей и, по всей видимости, являлась гостиной обставленной в викторианском стиле, насколько позволяло судить скудное освещение. Тяжелые портьеры, по бокам окон, стянутые шнурком, легкие занавески, прикрывавшие стекла до половины. Свет из окна падал прямо на камин справа от нас, облицованный темным деревом, возможно красного цвета, нельзя сказать точно. Перед камином располагался низкий, неширокий диван для удобного размещения двух людей, сбоку от него стояли два кресла, обтянутые в ту же красивую цветастую ткань голубого цвета. Между этими атрибутами уюта располагался небольшой кофейный столик, с тремя чашками, по всей видимости, фарфоровыми, на серебряном подносе. На полу перед диваном и креслами лежал пушистый, узорчатый ковер, а сбоку от камина была стопка поленьев. Посередине комнаты было пустое пространство, на полу которого, все же, лежал палас однотонного зеленого цвета из грубого материала. Судить о его удобности я мог, так как лежал на нем. Прямо под окнами стояли два удобных стула со спинками и мягкими седалищами. Остальная часть комнаты тонула в контрастном мраке. Но, насколько я смог разглядеть, на стенах были наклеены бордовые обои. То тут, то там виднелись прикрепленные к стенам охотничьи трофеи в виде чучел мелких животных в натуральную величину, или их голов, вроде оленьей, висевшей по центру над камином. Слева от нас располагался небольшой застекленный шкаф, с сувенирами на полках, и еще левее от него стояли напольные часы с маятником, который не двигался, а время застыло на часе и трех минутах ночи. О времени суток мне позволила судить небольшая картинка в циферблате, показывающей рожок неполной луны. В противоположной части стены находился дверной проем, с прикрепленной к верхней части лудки плотной занавеской.
С момента начала осмотра, я поднялся и уже осматривал комнату стоя. Той слабости, с которой я попал сюда, не осталось и следа. Наверное, еще одна необъяснимая особенность дома. Квинт еще лежал и отхаркивался. Но легкий озноб еще не прошел, даже спустя пять минут, что мы здесь находились. В принципе, очень уютное помещение, если бы не осознание того, где оно находится. Да еще, ни мне, ни Квинту не было понятно их смысла. Но если рассудить логически, первая и данная комнаты являлись частью дома четы Джонсов, историков, искавших Аккад. И в тоже время, ни о какой логике и речи быть не могло. Сплошь и рядом одни и те же вопросы: зачем, почему, когда, отчего и пр.
Я подошел к окну и взгляд мой упал на газету, лежащую на стуле. Я поднял ее и сразу же обратил внимание на заголовок:
'Адское пламя или Божий промысел'
Сама статья шла с буквами более мелкого шрифта, и я придвинулся ближе к окну и лунному свету, вглядываясь в пожелтевший газетный листок, начал читать в голос, чтобы и Квинт слышал.
'Вчера ночью, 31 октября 1840 года страшная трагедия унесла жизнь более двадцати уважаемых людей нашего города. Во время приема у известных историков Томаса и Маргарет Джонсов, а многие поговаривают - и оккультистов, случился ужасный пожар. По всей видимости, во время разбушевавшееся стихии, непрекращающейся уже несколько дней(об этом читайте в завтрашнем утреннем выпуске) молния ударила в дом, и он вспыхнул, словно соломенный. Далее, пожар перекинулся на соседние дома, и так один за другим, в пламени исчезла целая улица. Пожарные бригады прибыли уже на пепелище и в недоумении разводят руками, ведь громоотводы практически никогда не подводили.
Продолжение см. на ст. 4'
Едва я начал разворачивать газету, желая прочитать статью в полном объеме, как она рассыпалась черным пеплом у меня в руках.
- Странно это все,- задумчиво произнес я, отряхивая руки.- Ведь это их дневник сейчас у меня в кармане. Почему воплощение их комнат оказалось в этом доме?
- Понимаю не больше твоего сейчас, а после пережитого голова еще отказывается работать.
Я выглянул в окно, на улице стояли дома, соответствовавшие той эпохе.
- Да тут не только одно помещение, тут вся сгоревшая улица!- воскликнул я, поражаясь масштабам мира. Тем более удивительным для меня было увидеть вдалеке, на горизонте сверкание зарниц, довольно быстро приближающихся.
Нам обоим стало лучше, кашель почти исчез и мы уселись на стулья у окон, для начала перевернув их, сбрасывая большую часть пыли, и стали наблюдать приближающуюся грозу. В подобной уютной обстановке мысли упорядочились, и образовались мозаикой, состоящей из вопросов, событий, полученной информации.
- Скажи, что ты думаешь по поводу всего, что с тобой случилось, от момента встречи с этими существами,- спросил, наконец, Квинт, видимо не выдерживавший тягучей, обволакивающей тишины.
Я еще минуту промолчал, пытаясь собрать мысли в кучу, что бы хоть как то внятно ответить.
- Ты извини, но рассказать, почему я обратился к этим, не могу. Мне до сих пор больно вспоминать о тех событиях, пусть и прошло больше пяти лет. Я даже не знаю, это они мне помогли добиться тех результатов, или я сам, благодаря своей напористости. Как бы то ни было, я известен во всем мире под псевдонимом Акрес.