Курок взведен, я смотрю на твое перекосившееся лицо. В глазах читаю: ты не сделаешь этого, не посмеешь. Но в том-то и беда, еще как посмею. Тебе и невдомек, что я устал от всего. Устал от криков в моей голове, устал от тебя. Меня больше ничего здесь не держит. Все, кого я любил, мертвы. Мертвы из-за тебя. Из-за твоей любви делать людям больно. Они доверяли тебе, все до единого. А ты убил их.
Сейчас я виню себя в том, что мне не хватило духу сделать это раньше. Тогда бы никто не пострадал. Я был слишком слаб. Но та девочка... она изменила меня. Ты хоть помнишь ее? Помнишь, как она смотрела на тебя, какие у нее были глаза.... Это невыносимо. Невыносимо думать о ней, думать о том, что мы сделали с ней. Так ты помнишь?
- Зеленые. Они были зеленые.
- Дело не в цвете, а в том, что когда ты душил ее, она смотрела на тебя, прямо в глаза, практически не сопротивляясь, а ты был одержим и ничего не видел. Она не проклинала тебя. Нет. Даже не осуждала. Она не могла понять, за что ты так с ней. А я не помешал тебе. Стоял рядом и смотрел. Мне невыносимо больно думать об этом. Я себя ненавижу.
- Ты, правда, полагаешь, что сможешь застрелить меня?
- Тебя больше никто не остановит, а мои силы на исходе.
- Кретин, я и ты, мы оба,- это один и тот же человек! Ты сейчас смотришь на собственное отражение! Разговариваешь сам с собой! О какой победе идет речь, если ты вышибешь собственные же мозги? Что ты можешь отнять только у меня, если спустив курок, ты тоже умрешь?
- Жизнь. Я отниму у тебя жизнь. Ты исчезнешь навсегда, потому как моя душа тебе не подвластна. Ты имеешь влияние лишь на разум, и мне все труднее проявлять собственное "я", в котором осталось хоть что-то человеческое. В какой-то момент ты одержишь верх и останешься один. А этого допустить я не могу. Это конец. Конец для тебя. Ты проиграл.