Как пружинит брусчатка, как сияют фонари! Блестят носки начищенных туфлей. И ноги сами танцуют.
" We're all alone, no chaperone..." - поёт в голове старый друг с пластинки.
И небо ещё светлеет над старым кварталом в душную летнюю ночь. А я сам, в костюме, и мне всё равно!
"Can get our number..." - саксофон.
Люди забавно оглядываются, а остановиться невозможно, это захватывает абсолютно, забирает тебя до последней капли и уносит с собой, тогда ты уже не можешь не танцевать.
"The world's in slumber..." - но только не я, я сегодня с музыкой.
Угрюмые лица прохожих только забавляют, когда ты, подпрыгнув, развернулся спиной вперёд и пляшешь, чуть не отбивая степ.
"Let's misbehave!"
Да-а! Вот он!
Отбив чечётку по лестнице в полуподвал, ныряю в фокстрот, в духоту и стойкий табачно-дрянноалкогольный дух. Ах, до чего же..
И куча ног, быстрых, тонких, толстых, аккуратных в туфельках, и в рабочих ботинках, но непременно танцующих. Вихрь юбок. Мужчины в старомодных костюмах и некоторые даже в шляпах, подтяжки на тех, кто уже без пиджаков, приспущенные галстуки-бабочки. Авангард-декаданс. Говорят, такое только в преддверии масштабных перемен. Но мне сегодня всё равно, сегодня у меня фокстрот.
Тут самые прекрасные девушки со всего города! Лёгкие кудряшки и летние платьица, но это всё не то. Вот моя. Курит. И выглядит это шикарно! С таким изыском, театральной наигранностью, как истинная американка.
И как ни глянь, всё в ней идеально: брюки, плотно обтягивающие талию и неправдоподобно округлые бёдра, клёшевыми штанинами покачиваются в такт её мелким движением, - она, отдыхая, облокотившись о стену, непроизвольно ловила ритм, - молочная блуза, чуть более свободная, чем хотелось бы (и чуть менее прозрачная), итак не могла скрыть естественной женственности, которой она сама не осознавала. Она стояла сама, и от неё в такую жару веяло холодом -- от алебастровой кожи, от платиновых волос. "А я самоуверенный", - усмехнулся сам себе, серьёзно сомневаясь в успехе предприятия. Такого горделивого профиля не найдёшь и на монетах, тонкого носа, слегка раскосого разреза глаз при такой белой коже.
- Вечер добрый, - видели бы вы этот взгляд!
- Добрый, - девушка слегка надменно порхнула ресницами.
Вежливо склонил я голову, так как предательски на губы наползала улыбка.
- Мисс танцует?
- Только докурю... - голос был хрипловатый.
Ещё чуть труб, лёгкие пальцы пианиста и чуть синкопированный ритм. Мой идеал курил дорогие крепкие сигареты ещё старых стандартов. В и без того дымном помещении был один особенно плотный сгусток, и пах он вишней, а ещё, ну если уж очень старательно принюхаться, - лилиями.
- Эй, кавалер, - с готовностью цокнули каблуки.
- Это танго, - я, сказать честно, был удивлён.
- Так я пойду искать другого партнёра? - она лучезарно улыбнулась, и тогда мне стало чётко понятно, что проблем с поисками у неё не будет.
Эдакой непередаваемой естественности не может существовать в природе, как бы абсурдно это ни звучало. Она была рождена для танго, для того, чтоб с такой независимостью прижиматься, с надменностью выражать страсть, полыхать холодом, резко делать выпады с такой плавностью, что все прочие танцовщицы казались угловатыми подростками. Так властно разрешала вести...