Слабо светила луна. На кладбище стояла гробовая тишина. Трухлявые, сгнившие кресты торчали из мягкой, податливой земли в разные стороны. Заплаканная Марина осторожно пробиралась к могиле матери. Она уже давно не приходила и потому чувствовала вину, зная, что возможно больше никогда не сможет придти. Ноги не слушались. Из глаз текли слезы.
Черное небо скрывало холодные звезды. Корявые деревья бросали устрашающие тени на освещенные монументы. Ветер почти не дул. Ничто не шевелилось. На кладбище все мертвое.
Марина споткнулась о железное ограждение, утопшее в земле, и упала. Длинные волосы закрыли лицо. Было настолько тихо, что Марина слышала, как бьется ее неспокойное сердце.
Она аккуратно поднялась, и, не отряхаясь, пошла дальше.
Сколько прошло лет? Когда умерла мать, Марина была еще совсем маленькой девочкой. Отец иногда приводил ее сюда помянуть, а потом женился на противной Изольде и перестал. Забыл. Было больно. Но Марина продолжала навещать могилу, оставляя цветы и частичку себя.
Ужасно, но скорее всего больше она сюда не вернется.
Безглазые скульптуры следили за молоденькой девушкой, которая пришла попрощаться.
--
Мама, - прошептала Марина, увидев могилу, где покоилось тело Софьи Евдокимовой, и пала на колени, - мама, прости, что я не приходила к тебе раньше.
Луна налилась желтой кровью и разбухла.
--
Мама, - вытирая слезы, шептала дочка, - завтра на рассвете меня увезут во дворец к принцу. Навсегда... Он приказал... И никто не сможет ничего сделать... - ее голос сорвался и она заревела.
--
Прости меня...
Ночь сгущалась. Как вдруг подул ветер, растрепав темные волосы Марины. Она замерла. Будто кто-то неуловимо легко дотронулся до нее и исчез. Показалось? И опять тишина. Марина медленно обернулась. Кладбище молчало.
--
Мам, а папка женился... Только ты на него не сердись. И на Изольду тоже не сердись, пусть живут. Прости их... а соседка, подруга твоя Тоня Сомова, умерла, - захлебывалась Марина.
Руки безудержно тряслись, словно и не свои.
--
Мама, а ты помнишь, как водила меня в детстве на речку, купала? Там еще вода такая чистая прозрачная была и камушки разноцветные блестящие. Помнишь? Я так любила купаться, особенно по утрам, когда солнце только вставало. Холодно было, но мне нравилось. Ты еще все кричала: - "Простынешь, вылезай скорей!" Я не простыла, а речка та высохла.
Кладбище внимательно слушало. Редко к нему приходили люди, боялись, а это оно речку высушило, убило.
- Еще я часто вспоминаю шелковую прохладу кровати. Ты мне всегда пела на ночь. Помнишь... А как я боялась тараканьих усов - стрелок часов. Они безумно напоминали мне их. Ты всегда успокаивала.
--
А Сережу, помнишь? Мы с ним вместе в лес за ягодами часто ходили. Веселый мальчишка, белокурый... Полюбила я его. И он меня, но... - Марина не договорила, за ее спиной вспорхнула летучая мышь и растворилась в темноте.
Поднявшийся ветер играл с подолом черного платья, но девушка не замечала этого.
--
Мама, а цветы я не смогла принести, насилу вырвалась... ищут меня... Попрощаться пришла с тобой.
Отец Марины, Петр Петрович, с ружьем брел к деревенскому кладбищу. Он то знал, куда пошла его девочка и потому не спешил. Пусть, поговорит.
--
Мам, я всегда буду тебя помнить, и ты всегда будешь жить во мне, - Марина положила руки на сердце - здесь.
Это были ее последние слова. Появился отец.
--
Пап, и ты прощай, больше не увидимся, - прокричала Марина и взмыла в воздух, превратившись в черную летучую мышь, и исчезла.
***
--
Жалко мне Сережу было, ведь люб он мне был, люб! Не смогла удержаться, в шею его молоденькую клыками вонзилась и глотнула алой крови. И Тоня Сомова не своей смертью умерла. И Изольда умрет не своей... Прости папка, я за маму.
В ту ночь Марина порвала с прошлым и начала новую неизвестную жизнь, ведь в ней течет грязная кровь.
