трава дает согласие на серп
где вереск воск и бытия неволя
безгласно принимает смерть
без возраженья и почти без боли

где смерть "вообще" не груз а только вес
измерен в листьях окунях барашках
где обступил догадок мглистый лес
где истый полубог и полубес
в глубинах голубых дорос до самых бездн
до звезд рассыпчатых из манной кашки

но протеин в протесте до конца
и с воплем мечется приговоренный

белок под скорлупой куриного яйца
сжимаясь чует ножик занесенный