Аннотация: Стоит ли Париж мессы? Стоит ли одной сломанной судьбы бессмертие человечества и дорога к звездам?
Ника Ракитина
Я так люблю танцевать
-- Не убивайтесь вы так, Алексе-ей Юрьевич, -- ассистентка Верочка вплыла в кабинет, излучая всей округлой сдобной фигурой в зеленом коротком халатике уют и спокойствие. Впихнула подносик с кофе между навороченной техникой на столе. Отобрала у секретарши, чтобы подать лично. Хотя, Сонечка сегодня выходная. Вот черт!
-- Уберите это, -- ученый указал на рюмку валокордина. Омерзительный запах, напоминающий о старости.
А ведь еще совсем немного, и старость забудут, как дурной сон. И смерть забудут, и болезни.
Черт, что ж так не везет перед самым финалом? Словно сама природа сопротивляется проникновению в важнейшую для мыслящих существ тайну мироздания. Хотя при чем тут природа! Млять!
А кофе его тоже успокаивал, о чем Верочка отлично знала. Вся из округлостей, сладкая... в халатике, под которым ничего, кроме французского белья и колготок; из-под круглой шапочки выбивается дозволенная распорядком кокетливая прядь, и сама, точно сдоба, пахнет ванилью.
Алексей дернул ноздрями, поймал себя на том, что мысль старается увести его от неприятностей, и разозлился.
-- Уберите, я сказал!
Ассистентка закивала. Процокала каблучками. Вылила лекарство в раковину за японской ширмой, побрызгала освежителем и слила воду.
-- Не надо так, Алексей Юрьич. Серия экспериментов у нас удалась, образцы, записи, графики, гистограммы, лекарственные формулы в наличии. Компьютерная модель прекрасно работает. Животные лабораторные живы и здоровы. И с человеком можем повторить в любой момент, с любым из контрольной группы, подходящим по параметрам. Ученый совет и спонсоры видели результат и остались довольны. Да и мертвое тело вполне еще может послужить науке.
Она выдала длинную речь на одном дыхании и положила полную руку начальнику на плечо. Легонько погладила.
-- Да вы только свистните, и к вам армия таких набежит, маргиналов. Хиппи с героином, рыдающие эмо... И эти, эскаписты. Вот ужас-то! Вообразить себя эльфом и думать, что от этого его жизнь переменится к лучшему. Вот дурни! Другое дело мы, -- ворковала ассистентка, -- вы... мы двигаем науку, пытаемся спасти население от болезней и перенаселения. И раз уж наши звездолеты не могут двигаться со сверхсветовой скоростью, мы постараемся изменить людей так, чтобы они сами могли пережить столетний и более перелет!
Он окрысился:
-- Хватит! Хватит повторять мои лозунги и пояснительную записку к программе на грант! Я и сам прекрасно ее помню!
Верочка стушевалась:
-- Извините.
-- Как она смогла уйти из охраняемой зоны? Под автомобиль кинуться?
-- Говорят, наехал в темноте, чисто случайно, -- ассистентка пальцем стерла пыль с углубления на сканере. -- Следователи работают. Весь наш коллектив свято уверен, что вы не виноваты. Нестабильность яркой личности, -- Верочка поджала пухлые губы. -- Я бы к таким применяла лоботомию.
Он еще раз глянул -- и ассистентка замолчала.
-- Зато вам никогда ее не заменить, -- произнес глухо.
-- Ну и отлично! Скопытился дерганый подросток -- возьмите цыганенка в таборе. Они там все колдуны через одного живучие! Идеальный объект.
Алексей Юрьевич потянул к губам чашку остывшего кофе. Жадно глотнул.
-- Жаль... Как жаль, что мы не увязали это прежде. Ведь я же искал! Все -- и легенды, и позднейшие фэнтези... твердили один к одному, что сцеплены звериное начало, тяга к искусству и бессмертие. Как общий ген отвечает за длинные ноги и длинную шею. Что бы мне догадаться раньше...
Я первым решился понять, что в сказках об эльфах, так изрядно набивших всем оскомину, лежит зерно ослепительного открытия. Звездное будущее человечества.
А теперь все больше становлюсь дельцом от науки, стремлюсь к наградам и званиям, а не к поиску истины. Продался за чечевичную похлебку, как этот... библейский... тьфу, позабыл. А что похлебка нынче с оливками и лобстерами -- так и х... с ними.
-- Когда будем проводить вскрытие? Нас уже торопят.
Он поморщился:
-- Назначьте на шестнадцать сорок. Пусть приготовят технику и все проверят. И патологоанатом от следствия ассистирует. А я проведу сам. Образцы немедленно к исследованию. И часть на заморозку, на будущее.
-- Вот такого я вас обожаю!
Верочка насмелилась послать начальству воздушный поцелуй и убежала.
А он ушел мыть руки и разглядывать себя в зеркало над раковиной.
-- Старею. Вон, виски седые.
Алексей Юрьевич кокетничал. Седина ему шла. Резкие складки у губ придавали мужественности.
Волосы густые, лоб чистый, глаза пронзительные и ясные. И фигура спортивная. Ее не портили ни тривиальные джинсы с джемпером, ни лабораторный халат. А когда он снялся в рекламном ролике "Гений рядом" и выступил в нескольких вполне солидных научных передачах, телефон раскалился от женских звонков... О письмах в сети и не говоря.
Когда Алексей нашел Настьку в городских трущобах... Она чуть кособочилась и гнула спину: то ли результат школы, то ли подросткового стеснения.
Было темно. Пахло дешевым табаком и перегаром, в бочке горела смола. И серые стены городских многоэтажек вгоняли в депрессию. Но когда кто-то из компании ударил по струнам, а кто-то ритмично застучал в маленькие барабанчики... Как она танцевала!
Фламенко. Танец огня.
-- Ты бы могла пойти в балерины.
-- А зачем? -- девчонка пожала худыми плечами. -- Мордоваться всю жизнь, не есть досыта, портить желудок и ноги, потому что хрен знает когда, в восемнадцатом, что ли, веке, кто-то придумал балет на потеху богатеев?
Она усмехнулась.
-- Я танцую, как дышу.
Алексей Юрьевич выкупил разрешение у ее опекунов и забрал Настьку в Зону. Охраняемый объект в средней полосе, мало заселенной, пока еще лесной, подальше от других подобных объектов; рядом из жилья вымирающая деревенька в четыре двора.
И все равно "Экспериментальный комплекс по пересозданию человечества для полета в космос" называли Зоной, иногда Зоной бессмертия. Запустили журналисты. Хотя до Настасьи с бессмертием человека ничего не получалось. Алексей подозревал, что ген бессмертия парный гену счастья, и один без другого не живет.
И еще был твердо уверен, что нечто по-настоящему новое можно найти лишь на стыке разных наук. И в своем поиске опирался, как на трех китов, на фармацевтику, нанотехнологии и генную хирургию.
А девушка бегала по лесопарку, кормила синиц с руки, восхищалась цокающими белками, гладила кухонную кошку и какое-то время не чувствовала себя в тюрьме.
После она несколько раз пыталась бежать, ее ловили, и график занятий, тестов, экспериментов уплотнялся. С Настькой работали психиатры, психологи, валеологи; бдили средний медперсонал и охрана.
Алексей наконец-то добился результата, а что глаза у девчонки стали кошачьи и ушки заострились, так Париж стоит мессы.
И вот бессмертная, переставшая болеть, живучая -- сбежала и сбита машиной.
-- Алеша! Она сбежала!
-- Что ты несешь?! -- он выскочил в кабинет. Верочка была в панике, и оттого обратилась к нему не по отчеству.
-- Из морга, из холодильника!! Аааааааааааааааааааааа...
Он оплеухой прекратил истерику.
А охрана?
Идиот! -- одернул он себя. -- Смысл стеречь покойника?! Ну кто же знал!
-- Полицию подключай, ФСБ, холера! Собак служебных! Служба безопасности смотрит куда?! -- он поймал себя на том, что орет, и замолчал, резко проведя по губам тылом ладони.
Девчонка выбралась из холодильника, разгромила лабораторию и исчезла.
Алексей метнулся в лабораторное крыло. В боку кололо, сердце билось в горле. Похоже, сам он до бессмертия не доживет.
В хранилище все было разворочено, шкафы разбиты, стеклянное крошево перемешалось с порошками и растоптанными таблетками. Цветное толокно размокало в ручьях бегущей из кранов воды.
Алексей Юрьевич сел на пожарный ящик. Промокнул лоб.
-- Это она... Она лечилась. Ей нужны были материалы для восстановления. Но мозг... Шесть минут без кислорода -- и изменения необратимы. Был случай до тринадцати часов без вреда для интеллекта, но... Имеем: бессмертный безумец.
Ученый откашлялся. С силой провел руками по глазам.
-- Начальника службы безопасности ко мне. Образец надо поймать и обезвредить. Лучше всего отрубить голову.
-- Как в "Горце"! -- ахнула ассистентка.
-- Ну, пока управляющий центр у нас в голове, и этого даже религии не отменили, -- сухо огрызнулся он. -- Только нас ждет не прибавка силы, а большие неприятности на задницу.
Верочка скривилась.
А Алексей вздрогнул, как наяву, услышав Настькино: "Я так люблю танцевать".
И тупо кольнуло внутри чувство, называемое совестью.