Аннотация: Мечта осуществляется, но как часто плата за нее оказывается очень большой
Птица счастья
- Я хочу вот эту синюю птицу с голубыми крыльями и белой грудкой.
- Это птица счастья, ее необходимо поймать? Самой?
- Что ж, я буду ее ловить, ведь это моя, только моя синяя птица, я всегда мечтала о такой.
- Вот она, я ее поймала, свою мечту, держу в руках, глажу перышки.
- Что? Осторожней? Она дорогая? Придется платить по счету? Когда? Сколько? Узнаю потом?
Неизвестно, сколько стоит эта птица. Остается только ждать, когда же придет счет.
Может быть, он где-то затеряется?
У моей бабушки была мечта о дипломе врача. Эта и была ее синяя птица. Не пойманная птица.
Но поняла я это не сразу.
С самых малых лет я знала, что моя бабушка закончила двухгодичные фельдшерско-акушерские курсы в Иркутске. Просто невозможно было быть знакомой с моей бабушкой и не знать, что она закончила фельдшерско-акушерские курсы.
Моя бабушка отличалась от всех других существующих в мире бабушек тем, что она закончила курсы в Иркутске, в разгар первой мировой войны.
Ассистировала хирургам при операциях, потом работала медсестрой в стационаре, скрупулезно выполняла назначения врача, потом провизором в аптеке делала лекарства по рецептам врача.
Врач был царь и бог, он ставил диагнозы, назначал лечения, выписывал лекарства.
Бабушка только исполняла. Она гордилась своей исполнительностью, своей помощью в трудном деле лечения больных.
Все это было задолго до моего рождения, а когда я подросла, то обнаружила за бабушкой еще одну странность, кроме той, что она была акушеркой: мы с мамой праздновали свои дни рождения один раз, а бабушка отмечала один и тот же возраст дважды: первый раз как оно есть в действительности, а второй раз, спустя три года, по паспорту.
Прошло еще несколько лет, прежде чем я созрела для вопроса:
- Почему бабушка моя уменьшила свой возраст?
Бабушка сердилась, с ответом не спешила, но, в конце концов, мне было сказано следующее:
- Я, внучка, хотела продолжить образование в медицинском институте, а меня могли не принять по возрасту, вот я и уменьшила свои года. Да вот не судьба мне, видно, стать врачом: трудно мне было, семейной женщине, после большого перерыва учиться.
Тогда я подумала, что возможно, не так уж бабушка гордилась своими курсами, и что за их частым упоминанием стояло другое, не сбывшееся, затаенное. И совсем, может быть, не случайно, моя мама, единственная дочка бабушки, работала врачом.
Позднее, уже осознанно я складывала мозаику бабушкиной и маминой жизни из тех мелких осколков, которые доставались мне из подслушанных, а позднее и прямо обращенных ко мне разговоров взрослых.
И вот что сложила.
В 38 году мама в семнадцать лет закончила школу.
Поступать она поехала в Киевский университет на филологический факультет.
В нашей семье эти две профессии, медицина и филология, далекие друг от друга, были рядом: дед закончил филологический факультет Киевского Университета, и мама сделала попытку пойти по его стопам.
Сочинение она написала, а вот на устном экзамене по истории партии, она схватила двойку. (Так мама говорила, я схватила, и я представляла летящую по воздуху двойку, которую мама ловит за хвост).
Мама получила неудовлетворительно, не знала, что такое фашизм.
-Я завалила экзамен, а потом на своей шкуре хорошо узнала, что такое фашизм.
Через год, летом 39 мама поехала поступать во 2-ой Ленинградский медицинский институт.
Какие баталии и споры привели к такой переориентации мамы, мне неизвестно. Знаю только, что дед, который был в разводе с бабушкой после двойки посчитал, что нужно отправить маму на бухгалтерские курсы, и дело с концом. Нечего и тратиться на высшее образование.
Но синей птицей билась в груди бабушки мечта о дипломе врача, и теперь мама должна была поймать эту чудную птицу
Мама сдала все экзамены, и ей не хватило ровно одного балла, чтобы поступить.
С полученными отметками ее брали в зоотехнический, и она проучилась там два или три месяца, а потом опомнилась и бросила его.
- Какой из меня зоотехник? Я горожанка, и не мое это дело коровам под хвосты заглядывать.
Так спустя много лет объясняла мама свое бегство из института.
Она уехала к дяде, бабушкиному брату, и закончила там вечернюю школу, получила аттестат с золотой медалью и уже как медалистка прошла собеседование и стала, наконец, к своей радости и радости бабушки студенткой 2-го ленинградского медицинского института.
Итак, на третий раз усилия мамы и расходы бабушки оправдались, мама поступила в институт и воспринимала это как счастливое свершение, как достижение того, о чем она три года мечтала.
Впереди было ясное счастливое будущее.
Казалось, мама поймала синюю птицу, упорхнувшую из рук бабушки.
В августе 1940 года она поступила в медицинский институт в Ленинграде. В августе
40-го года...
Счет к оплате не затерялся, безмерно огромный счет: в июне 41 грянула Великая Отечественная, а в октябре захлопнулось кольцо блокады, и начались ужасы голодной и холодной зимы 1941-1942 годов.