Аннотация: Маленькая история, засоренная сложными конструкциями и концентрированным отсутствием смысла. Ни о чем.
Они шли вниз по улице Солнечных Дней, вымощенной кусочками разноцветного стекла, старушки, выгуливавшие своих внуков, умильно смотрели им вслед. Она улыбалась, и солнечные зайчики, играющие в чехарду на стенах картонных домиков, старались поскорее убраться в тень, чтобы не выглядеть полными ничтожествами на фоне этой улыбки. Она улыбалась старушкам, их внукам, кусочкам разноцветного стекла под ногами; казалось, она улыбалась всему миру, только он почему-то не являлся его подмножеством.
- Какая красивая пара, - сказала одна старушка, завершив ряд аккуратной изнаночной петлей; над этим шарфом она работала уже много лет, он тянулся вдоль улицы, обнимая стройные фигурки фонарных столбов и ставя подножки спешащим по своим делам прохожим.
- Да, - рассеянной кивнула ее соседка, занятая щелканьем семечек и построением из шелухи странной А-образной конструкции, как-то связанной с лягушками, названия и месторасположения которой она давно не помнила.
Вдруг какая-то птица с чрезмерно ярким фисташковым оперением (наверное, аист) плюхнулась на стеклышки мостовой, обиженно клюнула шарф и взмыла в небо, рассекая раскаленный летний воздух похожими на большие электровеники крыльями.
Но парочку это не заинтересовало. Ей больше нравилось думать о большом сливочном мороженом, которым она собиралась себя порадовать, а ему - о противном солнечном зайчике, застрявшем у нее в волосах, прогнать которого он не мог в силу его бесплотности.
Они завернули на улицу Майских Гроз, и тут оказалось, что он забыл с собой зонтик. Вмиг намокший зайчик в ее волосах поджал хвостик и, спрыгнув на витрину кондитерской, скрылся в неизвестном направлении. Она заплакала, почувствовав себя брошенной и одинокой.
- Ты меня не любишь, - сказала она.
Он попытался обнять ее, но она оттолкнула его с такой силой, что он крайне неудачно упал на холодные мокрые камни и вывихнул запястье.
- Люблю, - сказал он. Змейка боли укусила его в барабанную перепонку, но он вытряхнул ее из уха и выбросил в мусорный бак. Она мешала ему быть объективным.
- Неправда. - Она вытерла слезы и протянула ему мокрую руку. Дальше они шли, соприкасаясь только кончиками пальцев: просто ее ладошка была слишком влажной, а его - слишком обездвиженной из-за поврежденного запястья.
Маленький голубоглазый троллейбус, забавно шевеля усиками, отвез их на площадь Флоры и Фауны. Здесь располагался чудесный прямоугольный луг, засаженный всевозможными подпольно селекционированными растениями, среди которых волонтеры прятали вывезенных с радиоактивных территорий животных. Он вспомнил, что в левом кармане его брюк завалялся раскладной сачок. Он немедленно достал его и перед ним, как по волшебству, материализовалась бабочка: одно крыло почти прозрачное, вышитое шелковой гладью, второе - темно зеленое с изображением психоделического фиолетового подсолнуха; размах крыльев - около полуметра; на лапках - если присмотреться - крохотные туфельки из хрустальных утренних росинок. В то время, как он решил во что бы то ни стало пополнить этим экземпляром свою пока несуществующую коллекцию, она обнаружила группку плотно прижавшихся друг к дружке маргариток. Они скрывались от солнечных лучей под высоким кустом сирени, бежевой и благоухающей. Она решила нарвать букет, чтобы позже украсить им шляпку, которую можно было бы купить по дороге домой.
И он, и она были счастливы, на их разрумянившихся лицах то и дело расплывались довольные улыбки, одна довольнее другой.
Его охота окончилась безуспешно: бабочка улетела и спряталась за облаком, осыпав его на прощание мельчайшей звездной пылью. Ее сбор цветов примерно в то же время подошел к концу: маргариток было так много, что они едва помещались в ее маленьких ладошках.
- Здесь так чудесно, - мечтательно проронил он, глядя вслед улетевшей бабочке. Она, окунув носик в цветы, премило чихнула. У нее с детства была аллергия на цветы, но она упорно ее игнорировала.
- Нужно приезжать сюда почаще, - сказала она.
Они двинулись дальше. В его левой руке покоился сачок (почему-то не хотелось прятать его), правая, которая еще немного побаливала, была в кармане. А ее руки были заняты маргаритками, розовыми, синими, ультрафиолетовыми.
На площади Начала Координат, куда они вышли после получасовых скитаний серыми дворами, всегда было много народу. Они были разлучены толпой, и каждый вернулся к себе домой с ощущением некоторой потерянности. Как будто кто-то хитрый и ловкий проник им в сердца и вырезал оттуда по кусочку.
Он решил, что это тоска по непойманной бабочке. А она - что расстроенность из-за преждевременно увядших маргариток.