Когда вся высокородная семья потомственных дегенератов наконец-то собрались трапезничать за прочным дубовым столом, покрытым вязаной крючком скатертью, Лили выдохнула. По крайней мере, все были в сборе, и не приходилось разрываться и пытаться одновременно успеть в несколько разных мест, которые ещё и находились довольно далеко. Дом всё-таки был большой, сад тоже. Вот в лесу ей нравилось больше всего, так как оттуда её позвать никто бы не смог. Да и боялись мачеха с дочерьми лишний раз туда соваться, всё-таки диких зверей начальственным рыком не отгонишь и авторитетом не задавишь. И уж точно не соблазнишь.
Не все же медведи и волки готовы броситься на такую худую воблу, как мачеха, леди Элизабет Трэмэйн. Разве что всё же сожрать, а не приголубить.
В лесу Лили отдыхала душой и телом, совершала медитации и молитвы, чем не могла заниматься настоящая Золушка, так как совсем не была религиозной. Да и не удивительно, в ином случае она бы не заинтересовала добрую фею. А увидев такое диво, любая добропорядочная девица сняла бы с себя крест и засунула бы его колдунье в задницу. Для начала. А потом бы оглушила и потащила на костёр.
Оракулы Инквизиции рассчитали, подбросив несколько раз специально обработанные косточки святых, что добрая фея прицепилась к девочке ещё в детстве, но, по принятому среди подобных существ правилу, должна была активизироваться, когда девочка войдёт в брачный возраст.
Вот тут-то она и появится, предложит множество плюшек, соблазнит не по-детски, всучит бесплатные подарки, заманивая на тёмную сторону. Придаст очарования. А потом глупенькая девчушка отдаст своё сердце отчаянно влюблённому принцу.
И, конечно, он не устоит перед нездешними, слишком идеальными нарядами и чарующей красотой своей избранницы, от кожи которой будет исходить яркое свечение, а глаза ослеплять изумительным блеском. Волосы её будут казаться роскошной, ухоженной гривой породистой лошади, а кожа - нежнейшим атласом.
И они влюбятся друг в друга, из-за этого волшебного сияния принц и не заметит никого другого. А потом... Затем будет свадьба. Яркая и пышная.
А через некоторое время чары спадут. И обычная необразованная простушка, которая не умеет вести себя с благородными господами, а обучалась только чёрной работе, кланяться и угождать, встанет колом в горле местной знати.
И либо её уберут - тихо. Либо же объявят ведьмой и сожгут на костре. Пороча тем самым символ истинной святой Инквизиции. Ибо только их Орден имел право сжигать на костре кого вздумается, кто под руку подвернётся или мимо пробегал.
Или же девушке придётся отдавать свою жизненную силу и молодость, чтобы удержаться на троне. Но жизнь её окажется печальной, наполненной страхом, да ещё и недолгой.
Дори и Глори, две девушки-погодки, были омерзительны как внешне, так и по характеру. Аристократки низшего звена, но с манерами простолюдинок. Даже их слуги, из тех, которые собирали навоз и выгружали отходы на свалку, вели себя приличнее.
Они свинячили за столом так, будто о хороших манерах слыхом не слыхивали. Так что их не только по внешнему виду можно было принять за раскормленных свиней. А отличить вообще не было никакой возможности. Словно одну свинью от другой, вымазанных грязью во время весёлых развлечений в ближайшей луже.
Отец семейства, Джой Трэмэйн, который, в общем-то, должен был быть главным, сидел во главе стола, но очень тихо, стараясь прикинуться ветошью. И явно радовался, что его дражайшая супружница Љ 2 тоже восседала во главе стола, только на другом его конце. И стол был достаточно длинным, чтобы не видеть мерзкую харю любимой супруги на протяжении всего приёма пищи. И это положительно влияло на аппетит, так как животик у Джоя рос как тесто на дрожжах.
Лили металась туда-сюда, про себя благословляя суровое монастырское воспитание. Сам монастырь был огроменной постройкой, протыкающей небо острыми чёрными шпилями. И этажей, а также узких и продуваемых всеми ветрами башенок, в нём было неисчислимое множество. И кому-то, не будем указывать пальцем на послушниц, а также монашек, приходилось всё это убирать. Причём, тщательно, иначе мать-настоятельница могла и обидеться. И запереть на неделю в карцер - в ледяной подвал или в самую холодную из башенок - на хлебе и воде. И без всякого вкусного салатика из свежей зелени и сдобных мягких булочек. И уж точно без горячительного глинтвейна.
На огромной, словно концертный зал, кухне, ей тоже приходилось частенько дежурить. Как и на огородике. Да и густой, дремучий лес вокруг монастыря имелся.
Так что, если бы Лили верила, что живёт в аду, то могла бы с чистой совестью признать, что один филиал ада она просто-напросто сменила на другой. Словно бы переехала из одного офиса в филиал.
Так что Лили, Золушка-самозванка, отлично справлялась со всеми обязанностями, и лихо метала на стол неподъёмные на первый взгляд блюда, наполненные до краёв, графины размером с небольшого слонёнка, и многочисленные столовые приборы, которые почему-то быстро выходили из строя. Так как Дори и Глори постоянно ломали вилки и ложки, словно спички.
Лили даже подумала, что, когда она уйдёт, сводные сестрички смогут с лёгкостью её заменить на самых тяжёлых работах. Как и весь штат слуг мужского рода.
Если, конечно, любимая маменька согласится пнуть их под огромные зады, выпинывая на работу, чтобы не помереть с голоду.
- Что-то ты сегодня плохо выглядишь, сестричка, - глупо хихикнула одна из "свинок".
- Зато ты, о прекраснейшая, всегда смотришься просто великолепно, неотразимо и восхитительно! - сардонически заметила Лили, незаметно трогая кулон, висящий на шее. Для всех остальных, кроме неё, ну, и других инквизиторов, он был невидимым. Кулон набрасывал на неё флер подобия, благодаря чему ни у кого не возникало ни малейших подозрений, что она не та, за кого себя выдаёт.
Но магия кулона была слабенькой, поэтому приходилось гримироваться и надевать жуткие старые наряды Золушки - если их вообще можно было так обозвать, а не сразу решительно перевести в раздел тряпок, пригодных только для мытья пола и вытирания пыли. А также её деревянные башмаки. Впрочем, сами башмаки ей понравились, их сделала сама Золушка, вырезав из дерева, причём, несмотря на внешнюю страхолюдность, на ноге модные ботиночки сидели очень даже хорошо и даже не натирали, что было вообще невозможным чудом. Лили приняла решение прихватить их с собой, когда миссия подойдёт к концу.
- Не смей издеваться над сестрой, дрянь! - взвизгнула леди Трэмэйн. Её голос прозвучал как писк мыши, поэтому огромный чёрный кот с большими зелёными глазами, который обожал следить за новоявленной Золушкой, но в лес тоже ходить то ли боялся, то ли брезговал - а вдруг лапки поранит или, что ещё хуже, запачкает? - вздыбил шерсть и зашипел.
- Матушка, - Лили развернулась и захлопала большими голубыми глазами, которым по желанию могла придать совершенно умильное, преданное выражение, как у старого вояки, готового помереть за короля и Родину, - разве я бы осмелилась? Мои сёстры - самые прелестные девушки во всем королевстве! Или вы не согласны с этим утверждением и считаете его голословным? - коварно подначила она. - Папа, а вы меня не поддержите? - язвительно добавила девушка, швыряя на стол громадный поднос с зажаренной на вертеле тушей цельной свиньи. Причём, свинка легла так, чтобы укоризненно уставиться на двух своих подобий.
- Я? Что? Меня тут вообще нет! - вяло отозвался мужчина, впиваясь зубами в куриную ножку.