Утро сразу не задалось. Конечно, в первую очередь по той простой причине, что началось слишком рано, ещё затемно, до первых петухов.
Всесундук подкрался и тихонько ткнул её в плечо острым углом.
- Просыпайся, хозяйка, сегодня важный день! Ты влюбишься в принца, он в тебя, вы поженитесь и заживёте счастливо, - пошутил этот одушевлённый предмет мебели.
- Что?! Какие принцы? Не хочу никаких принцев! - тут же вскочила она со своей, мягко говоря, не слишком мягкой "перины". Сев, Лили начала яростно чесаться, так как сено в слишком тонком матрасе, как обычно, искололо всё тело.
- А почему это ты нос воротишь? - ехидно заметил Всесундук, левитируя на шаткий столик и пытаясь удержаться на нём, чтобы не свалиться. - Другая бы девица локти бы себе искусала и носы поотгрызала соперницам, чтобы только очутиться на твоём месте! Побыть хотя бы на три ночи самой настоящей Золушкой - это ведь круто, да? Или я ничего не понимаю в девичьей психологии?
- Во-первых, я тут на задании, под прикрытием. Точнее, прикрываю настоящую Золушку без её ведома и желания. Во-вторых, побывав в нескольких мирах, я поняла, что не хочу всю жизнь провести в каком-то тухлом замке с затхлым, сырым воздухом, постоянными сквозняками и могильным холодом, от которых не спасают даже шкуры животных и ковры. Тем более, в обществе личностей, которые перед ночью любви вряд ли даже удосужатся принять ванну! Или побриться! Кстати, хватит трепаться, где там наряды, которые я тебе заказала?
- Я тебе не бесплатный кутюрье, - огрызнулся сундук и недовольно раскрыл пасть.
Лили потянулась, резво вскочила и погрузилась в бескрайние недра сундука, заканчивающиеся где-то в четвёртом измерении, едва ли не с головой.
- Это что такое?! - взбесилась она, узрев тощую беленькую комбинацию в розовый цветочек с белыми кружавчиками, а также два а-ля старинных платья, которые были явно сшиты криворукими малолетками-толкинистами из двух старых штор.
- Всё, что мог отыскать в подпространстве, - Всесундук начал бочком отползать, слетел со стола и забился в тёмном углу. - Я тебе что, профессиональная швея, что ли?! - искренне обиделся он. Или талантливо изобразил оскорблённое достоинство.
- Ладно уж, - махнула рукой Лили. - Всё равно фарс скоро подойдёт к своему логическому завершению. Главное, что настоящая Золушка у нас - и что это за дело, выбрать вместо хорошего имени Анна тупое погоняло? - и что я сыграю её роль в этом идиотском, слащавом сценарии! - пылко воскликнула Лили, только сейчас ощутив, насколько сильно её всё это достало. - И почему, интересно, именно меня послали в эту копию сказки?
- А копий много, на всех хватит, - заметила уже успокоившаяся говорящая мебель, сообразив, что никто трогать его не станет. - Так что не нужно считать себя какой-то особенной.
- Да уж, не считаю, - уныло добавила девушка, снова яростно почесавшись. - Что ж, придётся тащиться к мачехе с тем, что есть. И так ей и надо! - с этими словами, схватив в охапку всё, что выдал сундук, кроме комбинации, Лили потащилась к приставной лестнице.
Сперва она швырнула мятый ком вниз, а затем спустилась сама.
- Что это такое?! - вопли страшной худой женщины напомнили ей собственную реакцию на столь невообразимый шедевр дизайна. Разглядывая мятое жуткое, очень криво пошитое нечто, мачеха, по мнению Лили, выглядела как после химиотерпии, только, в отличие от действительно больных людей, не вызывала ни капли жалости. Да и явно отощала не из-за болезней и, естественно, не из-за голода и жажды, а из-за брызжущей из всех щелей злобы и неадекватности.
- Это? - Лили взглянула на неё своим фирменным большеглазым невинным взором и захлопала ресничками, на всякий случай отходя подальше и оставляя между ними резной деревянный стул. - Ваши наряды, матушка. И наряды сестриц. Ведь платьев вроде как три?
- Что это за ужас?! Что за кошмар! - продолжала орать женщина, брызгая слюной, словно водой из брызгалки.
Лили порадовалась, что находится не в зоне действия столь гнусного устройства, как её рот.
- Я такой гадости не видела, сколько живу! - продолжала разоряться женщина, подпрыгивая и сжимая худые руки в костлявые кулаки.
- Матушка, а почему вы вдруг решили, что я умею шить? - поинтересовалась Лили, подбавив во взгляд невинной младенческой голубизны. - Тем более, что я за одну ночь способна сшить целых три наряда?
Леди Элизабет застыла, некрасиво раскрыв рот.
- Подумайте сами, где бы я могла научиться кроить, шить и вышивать? У моей покойной матушки, что ли? Так она умерла очень давно, когда я была совсем малюткой. А так... Никто меня ничему не учил. Поэтому я плохо убираю, совершенно паршиво шью, а уж говорить о сложных работах, как уход за серебром или за вашими любимыми розами - вообще не стоит. Поэтому-то ваши цветочки и засохли, да. Я их поливала! Старалась, как могла! Но, наверное, что-то сделала не так. Или не сделала.
- Иди вон, паршивка, неумеха безрукая! - затопала ногами отмершая, но всё ещё пребывавшая в шоке женщина. - И не показывайся мне на глаза, пока мы не вернёмся с бала, на который ты не поедешь!
- Конечно, не поеду, что мне там делать-то? - пробурчала Лили, сделала неловкое подобие книксена - как она его себе представляла - и быстренько слиняла куда подальше.
Птицей взлетев по лестнице в свою неуютный чердак, Лили начала развлекаться, решив сбросить накопившейся стресс. Сперва быстренько воспользовалась порталом, прихватив Всесундук, отправилась шоппиться в один из миров. Сундук она мстительно использовала в качестве безразмерной сумочки. Приобретя хорошенькое вечернее платье от кутюр, поддельные роскошные драгоценности, то бишь, бижутерию от Сваровски, она сходила в салон красоты и там потратила почти все наличные, выданные высоким начальством в лице матери-настоятельницы, которая для Лили в своё время стала отличной приёмной матерью. Несмотря на свою строгость, Августа Лионель де Вирь была, по мнению Лили, куда лучшим вариантом мачехи, чем леди Элизабет.
Затем, удобно устроившись на чердаке на дырявом одеяле перед распахнутым настежь окном, девушка с интересом наблюдала настоящий цирк.
В поместье устремились владельцы ближайших лавочек самой роскошной, по местным меркам, одежды. Конечно, наряды, предлагаемые в окрестностях нескольких деревушек, где они и проживали, были далеки от эпатажной роскоши столичных нарядов, можно было что-то да выбрать.
Это если бы леди Элизабет с Дори и Глори отличались хотя бы небольшой скромностью. Но им, как обычно, никто не мог угодить. Так что крики, вопли, брань и прочие приятные для ушей Лили звуки раздавались почти до самого вечера.
Затем, кое-как нарядившись, в самом паршивом настроении, женщины загрузились в карету, утащив с собой барона, как гарант того, что их вообще пропустят во дворец, и свалили на бал, перепугав до полусмерти самого мужчину - впрочем, отца Золушки Лили совершенно не жалела - и всех слуг.
Покачав головой, Лили быстренько переоделась в короткое тёмно-синее атласное платье, вставив перед зеркалом, в которое превратилась крышка сундука, тёмно-синие линзы в глаза.
После нескольких уроков у визажистов Лили очень быстро нанесла вечерний макияж, накинула на свои короткие бесцветные волосы парик с роскошными золотистыми локонами, поправила его и оценивающе усмехнулась своему отражению.
Будучи блеклой натуральной блондинкой с бесцветными ресницами и бровями, светло-серыми глазами, изящного телосложения и небольшого роста, она могла казаться совершенно незаметной.
Когда выходила без макияжа.
Поэтому даже самый примитивный грим действовал на её внешность совершенно убийственным образом, полностью меняя её. Так что Лили заслуженно считала себя гением маскировки, несмотря на то, что это задание было для неё первым.
Неожиданно Лили ощутила некую общность с настоящей Золушкой, Анной. Та тоже была блеклой блондинкой, только с более тонкими и правильными чертами лица. Что уж говорить, Анна была действительно красивой и без всяких уловок, на которые приходилось идти Лили, чтобы казаться яркой красавицей.
Хотя бы в полутьме бальной залы, освещаемой свечами и факелами.
По крайней мере, Лили надеялась на полутьму, которая бы замаскировала её громадные синяки под глазами из-за недосыпания, недоедания и прочих прелестей последних нескольких месяцев жизни в роли бесплатной прислуги. Даже самая дорогая тоналка, которую она прикупила, не смогла полностью их скрыть.
После маски и других процедур, включая маникюр, её руки выглядели более-менее ухоженными.
Скривившись, Лили нацепила хрустальные туфельки.
Те, к её изумлению, внезапно изменили форму: каблук уменьшился, а изгиб стал не таким крутым. Кроме того, сами туфельки стали больше, изменив размер волшебным образом с а-ля в меня влезет только изуродованная ступня древней китаянки, до мой любимый тридцать восьмой!
- Ой, значит, вы тоже живые? - прошептала она со смесью ужаса и благоговения, присела на корточки и погладила хрустальную поверхность.
Те не ответили внезапно человеческим голосом, но в воздухе раздался приятный, едва уловимый звон хрустальных колокольчиков.
- Даже от волшебницы может быть прок, - задумчиво прошептала Лили. - Если всё получится, то я заберу вас с собой, ладно? Хорошая обувь мне завсегда пригодится! Кто знает, когда мне ещё придётся красотку или принцессу изображать.