Аннотация: 7 глава истории про Энилин. Немного детектива, фантастики, ну, и конечно же, любовь!
Глава 7
Мистер Гарви
- Энни, просыпайся, - кто-то тихо шепчет и толкает меня в плечо.
- Энни, пора вставать, - опять этот голос, да отстань же ты от меня... - Энни, просыпайся.
Я открываю глаза, вокруг еще темно, наверное, просто приснилось. Я сладко потягиваюсь, зеваю, переворачиваясь на другой бок, и чуть не кричу.
- Наконец-то ты проснулась, я думал, что и пушкой не смогу тебя разбудить.
- Я что уснула? - немного успокоившись, спросила я.
- Вообще-то да. - он говорил так спокойно, как будто то, что я спала в его кровати было абсолютно нормальным! Хотя, от чего мне собственно удивляться? Мы уже не в первый раз засыпаем вместе.
- Сколько сейчас времени, - зевая, промямлила я.
- Полшестого утра.
- Полшестого?! Неужели я столько проспала? - вот так новость!
- Ну да...
- Так чего ты меня раньше не разбудил? - Полшестого! Господи, да я же могу не успеть уйти до подъема! Только наказания мне не хватало!
- Ну... ты так мило спала... - я мило спала... идиотизм какой то... Миссис Смап тоже будет очень милой, когда увидит меня в мужской спальне. Так и представляю ее лицо: глаза выкатываются наружу, рот открывается в изумленном возгласе, а потом бессильно закрывается, но лишь на мгновение, чтобы после этого высказать все, что о нас думает.
- А где Эми? - да, где Эми? Почему она меня не разбудила?
- Не знаю, я ее не видел. - потрясающе... Она ушла, даже не удосужившись захватить меня с собой! Ну, я ей устрою!
- Пойду, посмотрю, может быть, она здесь. Ты не знаешь, где тут Том?
- Его кровать 3 от окна, в правом ряду. - Так, где тут вообще окно? А, вот оно!
- Спасибо, - вставая, сказала я. Сейчас самым главным было успеть уйти до подъема, а Джейсон как-нибудь переживет мое грубое прощание.
Когда я оказалась на ледяном полу, по коже, кажется, пронеслись миллионы мурашек, меня обдал холодный ветер, зубы начали ходить ходуном. Не обращая на это внимания, я направилась к кровати Тома, Эми все еще сидела там. И о чем они разговаривали все это время?
- Привет, Эми. - крайне недружелюбно настроенная я обратилась к ней.
- О... это ты. А почему так рано? - она смотрела на меня такими удивленными глазами, будто я подошла к ней через минуту после ухода!
- Рано? Ты в курсе, что уже полшестого?
- Что? Правда? - искреннее недоумение!
- Да, Эми. - это говорила уже более добрая я.
- А... Извини, Том, нам нужно идти. - она неуклюже поцеловала его в щеку, старая быстрее встать.
- Да, конечно, я все понимаю, - голос Тома был немного писклявым, но все равно звучал неплохо. Они еще пару раз обнялись, и мы повернули к выходу.
- О чем вы говорили так долго? - прошептала я, когда мы немного отошли от мужской спальни.
- А вы о чем? - со счастливой ехидной улыбкой шепнула Эмили.
- Вообще-то мы почти не разговаривали... - да, кстати, почему мы почти не разговаривали? Вот, Эм с Томом, похоже, проболтали всю ночь, и им явно этого не хватило. К слову ее Том был очень даже симпатичным парнем. Темно-русые короткие волосы, задорная мальчишеская улыбка и глаза цвета шоколада, такие искренние, живые, которые с головой выдавали его простодушие. И, пусть черты лица были не совсем правильны, но они придавали ему какого-то мужества, а вместе с его недурной фигурой и довольно высоким ростом, смотреть на парня было сплошным удовольствием. Что ж моя подруга никогда не отличалась дурным вкусом! Ни в парнях, ни в одежде. Но вкус к одежде у нее все-таки был лучше. Эмили умудрялась делать себе сногсшибательные наряды, несмотря на то, что выбор тканей был невелик. Да и ее волнистая рыжая копна всегда была заплетена в мудреные косы. Если честно, для меня на протяжении вот уже шестнадцати лет оставалось загадкой, когда она успевает сделать такое великолепие на своей голове! А ведь я уже 16 лет в приюте! Как быстро пролетело время... а кажется, что я недавно оказалась здесь, кстати, я довольно долго не знала, как именно очутилась у миссис Боткинс. Мою историю мне рассказывала Мари, которой было на тот момент уже четырнадцать, в то время как я была шестилетним малышом. Она говорила, что моя мать была нехорошей женщиной, но очень красивой: с такими же белоснежными, как у меня, волосами и сердцевидной формой лица, только глаза у нее были зеленые. Она работала по ночам, и не трудно догадаться кем. Вскоре после моего рождения она умерла. Не от болезни и не от побоев или какой-нибудь заразной болезни. Просто упала в колодец, даже так бывает в жизни. Сразу же после ее смерти ее подруга принесла меня сюда. Из моих воспоминаний меня вырвал голос подруги:
- Как это? - недоверчиво посмотрела она.
- Ну... В общем... Короче я уснула.
- Да не может быть! - вскрикнула она. Ох, моя Эмили... Всегда на эмоциях. Порой это ей помогает, а порой, когда нужно подумать прежде, чем дать ответ, она, как обычно, говорит первое, что ей приходит на ум, и очень часто из-за этого оказывается в неприятных ситуациях.
- Может, очень даже может! - с виноватой улыбкой я посмотрела на лицо, полное неподдельного изумления.
- Он тебя обнимал? - вот, ее интерес и переключился на совершенно другую волну...
- Да, нет, конечно. - или обнимал? Стоп! Надо вспомнить, когда мы легли, моя голова лежала на его руке... А может это не считается объятием?
- Не верю...
- Эми, не воображай то, чего нет. Мы с ним просто друзья. Точка. - именно друзья и ничего больше. Он, конечно, очень симпатичный, но это абсолютно не значит, что я должна водить с ним шуры-муры.
- Так не бывает. - меня это уже начинает раздражать...
- У меня бывает, и вообще прекрати устраивать допрос. Лучше скажи, что у тебя с Томом? - да, именно так. Нужно поменять тему разговора.
- У меня? Ничего, - милая невинность, сейчас заплачу! А в глазках-то бесенята гуляют!
- Вот только ангелочка из себя строить не надо.
- Кто? Я? Да как ты могла подумать? - на ее лице, как у кошки, застыла лукавая улыбка.
- Давай рассказывай. - теперь моя очередь мучить ее.
- Ну, нечего рассказывать... пока. - нахмурилась Эми. Неужели у них ничего не получается?
- Да. И в обнимочку вы просто так сидели? - вот этого момента упускать нельзя!
- Ну, я не хочу сглазить.- мило улыбнувшись, она отвернулась и зашагала вперед.
- Тогда, ладно, - Я так же мило улыбнулась ей и отстала с расспросами.
Мы зашагали быстрее. За окном уже светлело небо, уже зарождалось утро.
Следующие несколько недель моей жизни особенно-то не отличались от предыдущих тысяч подобных. Все было так же размерено, так же знакомо. Утром я просыпалась под сумасшедшие крики, шла на завтрак, потом на занятия... и возможно я бы с удовольствием смирилась с этой уютной однообразностью, если бы не миссис Боткинс. Она продала приют. Мы узнали об этом уже от нового хозяина, в субботу, 27 ноября.
Нас всех собрали в просторном, но ветхом актовом зале, где на сцене стоял низкий, коренастый мужчина лет 45, с небольшой сединой в волосах и бледной кожей. На его крючковатом носе неуклюже висели очки в огромной роговой оправе, а с галстуком-бабочкой он вообще был похож на весельчака-клоуна. Как только воспитатели смогли нас утихомирить, он начал свою речь:
- Здравствуйте, дети! Меня зовут мистер Гарви, и с сегодняшнего дня я являюсь владельцем этого приюта. Меня очень удручает состояние здания, в котором вам приходилось жить долгие годы, и я хочу вам признаться - я крайне не доволен тем, как миссис Боткинс занималась вашим воспитанием, а точнее будет сказать, не занималась. И в связи с этим я собираюсь кардинально изменить, как устав приюта, так и поведение персонала. Для начала я решил исправить самое главное, на мой взгляд: теперь вы не будете разгуливать по зданию без сопровождения взрослых, а с восьми вечера до подъема в семь утра вам категорически запрещается выходить из спален. За несоблюдение этого правила вы будете наказываться наистрожайшим образом - помещением в карцер. - на этом Купер закончил и без прощания начал уходить со сцены, но вдруг чей-то голос из зала выкрикнул:
- А что стало с миссис Боткинс? - не думаю, что этот вопрос кого-то удивил. Всем было очень интересно, что же стало с нашей Шарлоттой. Купер развернулся, недовольно выискивая глазами того, кто это сказал, но не найдя его произнес:
- Миссис Боткинс продала приют мне, о дальней ее судьбе я не имею ни малейшего представления, а теперь, до свидания! - и на этот раз он быстро удалился.
Изначально этот мужчина показался даже забавным, но не стоило мне делать поспешных выводов. Он не был ни забавным, ни тем более добрым. Все в его характере было зеркальным отражением этих черт. Наш любитель галстуков-бабочек оказался деспотом похуже самой Шарлотты. Это его новое правило, на мой взгляд, есть не что иное, как самая бесполезная вещь на свете. Как может повлиять на воспитание детей отсутствие или наличие возможности свободно ходить по зданию? Да и зачем делать комендантский час так рано? Никто же все равно не уснет в восемь вечера! И, вообще, карцер - это уж слишком! Сидеть почти, что в одиночной камере без еды и тепла трое суток - не много ли за безобидную прогулку по рушащемуся приюту? Купер, видимо, думал, что нет... Ах, да! Купер - это Мистер Гарви. Мистер Купер Харрис Гарви.
Но, знаете, не смотря, ни на что жизнь постепенно шла вперед, она не останавливалась и не давала времени все осмыслить: с пришествием нового владельца я начала замечать перемены в поведении окружавших меня людей: все стали походить на спящих мух, которым уже не хочется абсолютно ничего, кроме спокойствия. И как ни странно, я была одной из них. Голова у меня постоянно кружилась, одолевала вездесущая дремота и лень, но это были не худшие симптомы. Например, Роза, девочка лет 10 уже несколько дней не вставала с постели из-за высокой температуры, а Рик, так и вовсе, находился в медпункте. Ощущения у всех были разными, но тот факт, что они все же были у всех, настораживал. Что-то неладное творилось за закрытыми дверями приюта. А этих самых дверей с приходом Купера стало в несколько раз больше. Но самым важным для галстукомана, похоже, был вход в подвал, так как около новой двери, которую, кстати, тоже установили с его приходом, постоянно толпились охранники. Зато вот коридор, ведущий к чердаку с красным диваном, теперь остался совсем пустым.
Во вторник, Джейсон подсунул мне записку, в которой просил прийти в семь на чердак, я хотела написать ему, что ни за что в жизни, не пойду туда, но не успела не то, что написать, даже дернуть его за рукав, чтобы он повернулся, так быстро он ушел от меня. Нет, я не боялась, что придется нарушить новое правило, а вот самого чердака, места в котором меня поймали, боялась. Хотя, если честно признаться, я очень бы хотела вернуться в то чудесное место. Там было так спокойно и уютно до того как, не пришел тот мужчина. А еще меня глодало любопытство... Я безумно хотела прочесть все те письма... Именно поэтому без пяти семь я кралась по темным коридорам к лестнице, обещавшей привести меня на красный диван. Только почему-то в этот раз путь до него оказался в несколько раз короче, а ноги не подкашивались, да и морозный ветер меня не продувал.
Я быстро взобралась по ступеням вверх и увидела неизменившуюся первую комнату - все такую же грязную и с паутиной. Из открытой двери призывно выглядывал заваленный бумажками стол, и я, не раздумывая, чуть ли не в припрыжку, понеслась к нему. Когда я была уже почти у цели, Джейсон, который оказывается уже сидел за стеной, сказал мне:
- Это ты меня так увидеть хочешь? - хитроватая улыбка сияла на его лице.
- Ну, конечно, чтобы не обидеть тебя, я скажу, что да, но на самом деле я бежала к письмам. - странно, что они все еще на месте... Я думала после того, как меня застанут за прочтением, их как минимум спрячут, а как максимум закроют чердак на семь замков и посадят рядом с входом огромную овчарку. Но к торжеству моего любопытства, все осталось на своих местах.
- Ох, ты просто убила меня своим ответом! - трагично он откинулся полностью на диван, притворяясь умирающим, а улыбка все это время даже не думала сходить с его лица.
- Нет! Только не умирай! - и я со звонким смехом подскочила к нему и начала в шутку делать прямой массаж сердца. Вас удивляет такое раскованное поведение? А знаете, насколько оно удивляет меня? Никогда бы не подумала, что смогу так безрассудно сделать глупость... Как только в моей голове промелькнула мысль о том, что я делаю, меня будто током ударило. И я сразу же отскочила. На минуту в комнате повисло напряженное молчание. Я сидела рядом с Джейсоном, не зная, как же выйти из этой ситуации, но тут он сам начал разговор:
- А что такого интересного в тех письмах, к которым ты пришла? - Какие письма? О чем он? Ах, черт! Точно. Я же говорила про письма Дерека.
- Ну, видишь вон те бумажки на столе? - он кивнул в ответ, - это и есть письма. Когда я читала одно из них, оно показалось мне интересным...
- И чем именно?
- Ну, во-первых, они старые, то, которое попалось мне, было написано в 1843 году, а во-вторых, мне интересно, что же получил тот доктор Меноси, да, и вообще, там много всего любопытного.
- Ну, так давай почитаем? - уже с улыбкой предложил он.
- Но тут же куча писем, как мы разберемся с какого начать?
- Значит надо их разобрать! Приступим? - хм. А почему бы и нет?
- Ну, давай, - улыбаясь, ответила я. И мы начали разбирать этот огромный завал...