Кристофер Изабель : другие произведения.

Черный приют

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь Энилин была не самой лучшей: трагическая потеря родных, детство в приюте. И если были надежды на счастье, то их развеял новый жестокий владелец приюта, скрывающий тайны, многие из которых имели мистический характер. Энилин и ее другу Джейсону придется разгадать не мало загадок прежде чем обрести путь к долгожданной свободе и любви.
  
  
  
  Автор: Изабель Кристофер
  
  
  
  
  
  
  
  Черный приют
  
  
  
   []
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  В Лондоне много сирот, но, наверное, еще больше детских приютов, в которых ребенка чаще принимают за игрушку или дешевую рабочую силу, чем за то, что требует ухода и ласки. В одном из таких приютов, который открыла богатая вдова Шарлотта Боткинс, сколотившая свое состояние на сиротах, и живет семнадцатилетняя девочка по имени Энни Дьюит. Если она заглянет в зеркало, то в отражении увидит бледное личико с высокими скулами, мягкими и правильными линиями в обрамлении белоснежных кудрей, личико, на котором глаза цвета пепла и лазурной воды улыбаются на пару с пухленькими губками, похожими на лепестки чайной розы.
  
  
  
  
  
  
  Глава 1
  Энни
  Лондон, приют миссис Боткинс. 1921 г.
   Утром я проснулась не как обычно, от громкого и бесцельного крика миссис Смап, призывавшего нас к пробуждению. Нет... На это раз меня разбудило солнце, алеющее-розовый рассвет, пробивающийся через окна нашей маленькой общей спальни. Лежа в кровати, я чувствовала столько бодрости, сколько кажется, не ощущала за всю свою жизнь! Но миссис Смап своим вороньим голосом вывела меня из забывчивой полудремы:
  - Просыпайтесь бездельницы, сколько можно мять подушки своими холеными телами, миссис Боткинс тратит на вас последние копейки, а вы спите здесь, и никто никогда не задумывался даже поблагодарить бедную женщину, которая все для вас делает! Неблагодарные нахлебницы, немедля поднимайтесь и что б через пять минут все постели были заправлены!
  Эти слова были последними на сегодняшнее утро из разряда связной речи. Дальше, как мы успели разобрать за всю нашу жизнь, миссис Смап выскажет нам весь свой запас ненормативной лексики, бессвязно пожалуется на собственную 'никчемную' жизнь, и, наконец, чтобы кульминация не была бледноватой, она яростно решиться просить у миссис Боткинс повышения жалования, но, за неимением настоящей храбрости, никогда, этого не сделает. Миссис Смап, конечно, была не самой доброй женщиной на свете, но, зато, она была справедливой, это я знала точно.
  - А кто такая миссис Боткинс? - спрашивала я себя все эти годы, и с легкостью отвечала на свой вопрос. Миссис Боткинс, если быть точнее Шарлота Боткинс, вдова, открывшая этот приют, женщина средних лет, немного полновата (и если уж быть честной до конца, то очень полная женщина), с рыжей шевелюрой кудрявых растрепанных волос, всегда заделанных в пучок на макушке. Добрая, на первый взгляд, она имела скверный характер, порой казалось, будто этот приют не для того, что бы помочь нам, а для чего-то другого. Ну, хорошо, я отлично понимала, для чего ей нужен этот приют, миссис Боткинс зарабатывала неплохие деньги, заставляя нас работать. Детский труд это так выгодно! А еще у нее никогда не было своих детей, наверное поэтому она не чувствовала никакого интереса и к нам, мне очень часто казалось, что мы ей даже противны до кончиков волос.
  - Доброе утро, Энни, - сонно пробормотала моя соседка - лучшая подруга Эмили, а потом сладко зевнула.
  - Доброе утро, лежебока! - задорно поддразнила я ее, и слегка улыбнулась.
  - Никакая я не лежебока! - сказала она, и быстро вскочив с постели, начала одеваться, а я просто последовала ее примеру. Через несколько минут в нашу спальню вернулась миссис Смап, к нашему счастью, и ее разочарованию, мы все уже были одеты, и после ее недолгой проверки наших кроватей, всей комнатой направились на завтрак.
  В столовой по утрам всегда было тихо. Сонные дети медленно и неизбежно стекались в темное большое помещение и только там просыпались . Завтрак тоже не отличался особым разнообразием, каждый день на столах стаяла большая заляпанная жиром и копотью от огня кастрюля, наполовину наполненная серо-желтой массой, издали напоминавшей кашу на воде. Еще на этом огромном деревянном и полуразвалившемся столе гостеприимно стоял чайник с заваренным чаем и большая тарелка с хлебом, кстати, хлеб, всегда, был очень вкусным: мягким и поджаристым. Так было и в этот раз. Мы быстро позавтракали и направились в класс, а я, захватив со стола последний золотистый кусочек и с удовольствием дожевывая его на ходу, гадала, как же повара все успевают. Когда мне было лет пять, я думала, что на кухне им помогают маленькие гномы, как в сказках у Сьюзи, с длинными красно-белыми колпаками на головах они бегают по кухне, помешивая и переворачивая все, чтобы не сгорело. Но в 9 лет эта теория была разрушена нашествием нас с Линдой на эту самую кухню, на которой мы не увидели ничего кроме старых и грязных поварешек, а еще доброй поварихи, которая разместилась на деревянной лавочке посередине комнаты.
   И вот, не успела я вылезти из своих детских сказок, как уже сидела в классе, но почему-то не на своем месте. Через минуту оказалось, нас просто пересаживали: Эмили сидела на соседней парте и делила ее с Томом, Анжелин получила соседа в лице Уолтера, Линда сидела рядом с Майклом, а мне достался Джейсон. Мой сосед был странным, точнее, так говорили мои подружки, но сама я его таким никогда не считала. Да, он редко с кем разговаривает, но это не повод так о нем думать.
  Ну вот! Пока я размышляла относительно его внутреннего мира, 'странный' Джейсон уже сел рядом со мной. Я украдкой посмотрела на него, и удивилась переменам в его внешности. Из обычного маленького и больного на вид мальчика он превратился в высокого подтянутого брюнета с такими милыми синими глазами, лицо же напоминало мне что-то связанное с древнегреческими скульптурами - мужественный профиль и прямой нос. Он стал довольно-таки красивым, но совсем не в моем вкусе.
  В классе царил шум, все обсуждали что-то с новыми соседями, а наше молчание становилось каким-то нелепым, даже угнетающим. Но, похоже, лишь для меня, мой сосед не обращал на это никакого внимания и даже не пытался начать беседу, а я упорно рассматривала его, находя все новые и новые отличия его внешности.
  - Чего уставилась? Людей никогда не видела? Смотри на кого-нибудь другого - перед тобой целый класс! - рявкнул он на меня, и я поспешно отвернулась, прокручивая в голове его голос. Он определенно стал грубее, и отдавал басом с хрипотцой, но он был не такой как у осиплых людей, а как надо, приятный для слуха. Я долго смотрела в противоположную стену, на которой расположилась большая трещина, расползающаяся и закручивающаяся в разные стороны, напоминая собой легкую нежную бабочку, только слетевшую с орошенной травинки.
  Так прошел первый урок, второй, третий, а так же весь день. Я решила, что совсем необязательно думать об этом напыщенном, самовлюбленном мальчишке и собралась продолжать свой обычный образ жизни. Но постепенно день за днем, что-то во мне изменилось: надоела эта бессмысленная тишина, которая от чего-то портила мне настроение, заставляла постоянно думать о том, что, же во мне не так и зарываться внутрь себя. И с каждым днем это состояние приобретало все более яркую оболочку, чем отнюдь меня не радовало. Я не могла понять ,почему меня так задевает его злобный взгляд, холодный яростный взгляд, которым он спешит просверлить меня при любом случае, когда моя голова хотя бы на сотую долю градуса поворачивается в его сторону. Честное слово я не специально! Просто иногда глаза сами проскальзывают к его лицу без всякого моего на это согласия! Но мои препирательства и вычисления с помощью транспортира были не так важны, как то, что его взгляд будто прибивал меня гвоздями к стулу, лишая воли. Как же я ненавижу становиться беспомощной!
  Хотя дело не только в беспомощности, меня задевало его отношение ко мне - я настолько привыкла что, легко нахожу общий язык с окружающими меня людьми: друзьями и даже учителями, поэтому такое его отношение жестко играло на моих нервах и беспощадно их рвало. И в этот момент, разозлившись от мысли, что какой-то неандерталец так на меня действует, я почувствовала, как моя решительность не обращать на него внимания возросла в тысячи раз. И все бы было нормально, если от этой затеи мне не становилось скучнее день ото дня.
  Летели дни, недели, но не менялось абсолютно ничего, я жила скучно, однотонно и неинтересно, но упорно продолжала его игнорировать, хотя он и не замечал этого.
  Каждый день был настолько одинаков, что ради хоть какого-то развлечения я пыталась придумать что-нибудь интересненькое... Получалось, откровенно говоря, не очень и от безысходности я даже решила посчитать свои волосы (на 5659 волосинке я заснула), а также я пробовала считать пролетавших под замощенным темными облаками небом капли дождя, ничего хорошего и из этого, как вы понимаете, не вышло, но я бы еще выдержала, если бы эта чепуха смогла заполнить излишки моего времени, но этому чуду не суждено было сбыться. А вообще, если говорить откровенно, подобные планы вызывали у меня приступы смеха, и было похоже, что я сумасшедшая, ведь для всех остальных мой смех был беспричинным, поэтому от таких вот планов пришлось отказаться, и теперь любой мой день был еще скучнее.
  И вдруг я вспомнила о Сьюзи, нянечке, наверное, она единственный человек, который любит детей в этом приюте. Сьюзи 24 года, она очень милая, и невозможно наивная, просто до ужаса наивная. В детстве, когда мне было скучно или плохо, как сейчас, она рассказывала всевозможные истории, и это всегда помогало... наверное, стоит сходить к ней сейчас.
  Воспоминания нахлынули потоком, словно окатив меня ледяной водой, которая принесла долгожданную свежесть. Самой первой в мою голову ворвалась история о ее появление. Когда мне и моим друзьям было примерно по 12 лет, мы были очень любознательны, точнее, мы совали свои носы во все, что попадалось под руки, к несчастью под руки к нам попалась Сьюзи. В то время мой характер был просто несносен, обо мне без зазрений совести можно было сказать: 'Она невыносима!', - да так, в принципе, все и говорили. И вот, когда мое безумство достигло своего апогея, к нам в приют устроилась новая нянечка. Не знаю почему, но почему-то она жутко мне не понравилась, наверняка, у меня просто было плохое настроение, а когда у меня плохое настроение и кто-то пытается мной командовать - я срываюсь. Ничего не поделаешь - переходный возраст.
  Помню, с ней я была очень остра на язык, столько сарказма во мне еще никогда не было, я с легкостью могла довести ее до крика, сделать так, что бы она затаила обиду. Как оказывалось в последствие, это были очень опрометчивые поступки. Между нами началось что-то похожее на войну, я издевалась над ней словами, она надо мной своей властью, и неизвестно кому тогда было тяжелее ей, не привыкшей к моему непослушному языку или мне, давно уже не обращавшей внимания на любого рода наказания, будь это хоть побои, хоть лишения. Никто не знает, сколько бы все это продолжалось, если бы судьбе не надоело смотреть на наши с ней распри. Где-то спустя месяц колкостей и следовавших в ответ на них наказаний, как раз в тот день, когда за главную в нашей комнате осталась Сьюзи, я упала с лестницы. Как же я ненавидела эти огромные, крутые ступени, и до сих пор достоверно неизвестно, сколько разбитых коленей и переломанных рук забрали эти маньякоподобные штуковины, которыми кишел наш ветхий дом, но в тот момент я была уверена, что цифра их жертв давно перевалила за миллион. Я конечно не отличаюсь выдающейся координацией, но и с лестниц я не падаю. Но я отклонилась от темы. Так вот, когда я упала то, сделала это крайне неудачно, скажу проще, я сломала ногу. Сьюзи не оставалось ничего, кроме как отвести меня в медпункт. Представляю, как ей была не приятна мысль о нахождении в моем обществе, да еще и один на один, но выбора у нее не было.
  Врач издевался над моей ногой, он постоянно ее теребил, мазал и спрашивал, спрашивал, спрашивал меня... И хотя длилось это не больше пятнадцати минут, но этого мне хватило с лихвой, что бы решить, что врачом я никогда не стану.
  Когда я вышла из медпункта, то услышала очень знакомые мне звуки, слишком знакомые и проверенные на мне самой, чтобы не узнать их. Сьюзи плакала. Не тихо и мерно и не на взрыт, она плакала по-настоящему, ее слезы капали, оставляя соленый привкус горечи в холодном воздухе. По моим щекам тоже текли капли, просто от физической боли (нога невыносимо ныла) . Но в тот момент, когда я услышала эти всхлипывания, моя боль куда-то пропала, а мне хотелось лишь одного- успокоить человека, которому плохо. Вы знаете, мой характер похож на здание с множеством дверей, а в моей понимании к любой двери есть ключ, так же и со мной - к любому моему недостатку есть противоядие, то, что способно меня успокоить. В случае с моим любимым сарказмом ключом являлось сострадание. Я могу взбеситься не на шутку и наговорить такого, что потом самой не понятно откуда я только это беру, но если мне станет жалко того на кого изливается все мое красноречие, то оно мигом пропадет. Во мне сотый раз проснулось сострадание, я одним движением стерла беззвучно падавшие капли с лица, обняла Сьюзи, и мы, молча, продолжали следить за слезинками, лившимися из наших глаз. Это состояние невозможно объяснить. Ты спокоен, и одновременно ты готов все разрушить, все, что стоит на твоем пути, даже если и не стоит, все равно, все подлежит уничтожению. В такие моменты проявляется истинное лицо человека. Именно в такие моменты я не умела себя сдерживать, я рассказывала все, что у меня спрашивали. И в этот раз рассказала. Слезы, как оказалось, соединяют людей, вот и нас они соединили. С того момента, как Сьюзи знала обо мне больше, чем кто-либо другой, она всегда была рада меня видеть. Вот у меня и появилась новая подруга.
  Неожиданно для себя я почувствовала острую необходимость в моем личном белокуром ангеле, я сейчас говорила именно о ней. Мне очень нужно ее увидеть, просто увидеть, просто бездумно послушать ее сумасшедшие истории о всяких там прекрасных принцессах, в которых я никогда не верила. Я давно знала, где живет Сьюзи, и легко могла добраться до нее незамеченной.
  И вот, окрыленная этой идеей, я направилась на первый этаж, в комнаты учителей и нянечек, а так же разного персонала от поваров до уборщиц. Сьюзи сидела у окна, напевая какую-то мелодию, показавшеюся мне очень красивой, даже слишком, этакая такая колыбельная... нет скорее, что-то грустное и не для детей...
  - Сьюзи - окликнула я ее, с улыбкой на лице.
  - А! Кто?!- она вскрикнула, улыбка расползлась еще шире. - Энни, это ты? Господи, как же ты меня напугала. - в ее голосе столько ласки, теплоты и добра, что начинаешь задаваться вопросом: а почему у нее нет детей?
   - Да, Сьюзи, это я.
   - Как дела, Энни?
  Ну вот, ненавижу этот вопрос.
  - Я... не очень хорошо...
  - Что-то случилось, тебя кто-то обижает? Ты только скажи я им...
  - Нет, нет дело не в этом. - поспешила я ее успокоить, - просто, я почему-то целыми дням хандрю, не знаю чем себя занять... Сьюзи, а помнишь ты рассказывала мне в детстве истории?
  - Конечно, помню... Подожди, неужели, ты пришла за этими историями? Энни, не верю, ты ведь уже не маленькая, не могут же тебе до сих пор нравиться детские сказки? Или могут?
  Вместо ответа я застенчиво опустила глаза, краснея до кончиков ушей.
  - Ну, хорошо, ложись...
  Я легла на мягкую теплую кровать, свернулась калачиком, и внимательно вслушивалась в тихий, мягкий, умиротворяющий голос моей любимой Сьюзи, Господи, это настоящий рай! Спустя несколько минут я благополучно заснула под ласковыми пальцами, гладящими мою голову...
  Наутро я проснулась уже в своей комнате, все начиналось сначала, скука вновь влилась в мою жизнь...
  
  Глава 2
  Чердак.
  В один из моих ненавистных вечеров, которые почему-то не могли заполнить даже мои сумасшедшие друзья, я, как обычно сидела возле излюбленного углового окна, где стояла полуразвалившаяся деревянная лавочка, а на стенах трещины вырисовывали причудливые узоры. Капля фантазии и я могла занять себя на остаток дня, придумывая различные сюжеты, будто уже спрятанные на этих стенах, но только не сегодня. Почему-то именно сегодня на ум не шли идеи, было нечем себя занять, и я решила в первый раз сделать вещь, которую ни за что не позволила бы себе не будь мне так скучно. Я решила пойти на чердак. Хоть походы в данную часть дома и были запрещены, но тревожило меня отнюдь не это, я безумно боялась самого места. Это был один из тех страхов, что приходят из детства, а тебе проще не бороться с ними, а просто избегать. Но сейчас я твердо решила себя перебороть.
  Выйдя из женской спальни, я отправилась вперед, по коридору, который тщательно старалась избегать, коридору, который вел к лестнице на чердак. Пройдя шагов двадцать, я остановилась, почему я это сделала - я не знала, чувствовала только легкий ветер по спине, стало ужасно холодно, но я настойчиво пыталась сдвинуться с места. Минута попыток результата не дала, и я оставила эту затею, просто стояла, будто прибитая к полу и не шевелилась, просто ждала, хотя и не понимала чего. Прошла еще минута, может две, вдруг чувство неподвижности ушло, и я мгновенно этим воспользовалась. Для меня было не понятно только одно, почему я бегу по направлению к чердаку, вместо того, что бы вернуться в комнату, но особого желания развернуться на сто восемьдесят градусов эта мысль не вызвала и я, задыхаясь, приближалась к ветхой лестнице. Оставалось два шага до ступеней, и я остановилась, меня насквозь пробивала дрожь то ли от холода, то ли от страха, что в принципе не имело значения. Я перевела дух, успокоилась и медленно подошла к ступеньке. Глубокий вдох... раз, и я уже на первой ступени, не так уж и страшно! Что бы преодолеть 15 ступенек мне понадобилось минут 5, а ступеньке к восьмой у меня закружила голова от частых и глубоких вдохов.
  Оказалось, что чердак делится на две комнаты, первая, в которую я и попала, была темной, с деревянными стенами и маленьким круглым окном на потолке. В комнате почти ничего не было только пыль и паутина по углам, в одном из которых стоял какой-то непонятный старый сломанный шкаф. Я осмотрелась и заметила в стене дверь, открытую, но не полностью, заметна была только маленькая щелочка, которая очень выделялась из-за доносившегося из нее света, яркого белого и необычного, такого, какой я видела впервые. Медленно шагнув к двери, шаг за шагом приближаясь к свету, я все больше успокаивалась, страх отступил, теперь мое сознание будоражил адреналин...
  Подойдя к щелке, я осторожно заглянула в нее... Глаза ослепило сияние, секунды 2-3 я не видела ничего, потом постепенно начали появляться образы.... Я быстро отвернулась от щелки, боясь вновь потерять зрение, которое, все-таки, минуты через 2 вернулось ко мне. Я осторожно повернулась к двери и... не увидела ничего, яркий свет исчез, осталось только мягкое мерцание луны, доносившееся из крупного полукруглого окна на противоположной стене. Вторая комната оказалась больше первой, но так же была деревянной, по углам не было паутины, комната вообще была чище своей предшественницы. У огромного окна стоял письменный стол, на котором уютно расположилась ваза со свежесорванными цветами и куча бумаг, у правой стены возвышался сервант, за стеклянными дверцами которого, я увидела многочисленные баночки, склянки, пару чернильниц, ржавый котелок и стаканчик с какими-то травами. Я шагнула в комнату, под моими шагами предательски скрипел пол. Оказавшись в помещении, у левой стены я увидела небогатый камин, а на стене, где была дверь, висело много полочек с травами, бумагами, книгами и статуэткой большого черного кота, под одной из полок стоял старый красный диван. Первым делом я подошла к столу, меня очень интересовало содержание, лежавшей на нем кучи бумаг, я взяла первый попавшийся на глаза листок и начала читать его:
  ' Мистеру Крафту. 15 января 1843 года.
  Дерек, я сделала все так, как ты просил, посылку отправила 23-им числом, на адрес доктора Меноси. Дерек, когда ты сможешь приехать в Вену? Катрин постоянно спрашивает о тебе, я уже не знаю, что ей говорить, ложь заканчивается, мое воображение задыхается... Поторопись.
   Мелиса Борменталь'
  Письмо было написано красивым женским почерком и, несмотря на дату, не было зачитано до дыр, судя по всему, оно было неважно для Дерека. Я внимательно осмотрела маленький клочок пожелтевшей бумаги и потянула руку за другим листом.
  - Что ты здесь делаешь? - раздался низкий мужской голос за моей спиной, от неожиданности я вздрогнула и быстро развернулась лицом к собеседнику. Передо мной стоял мужчина лет двадцати пяти, высокий, с черными волосами, зеленоватыми глазами и злостью на лице... у меня вдруг затряслись колени и зубы издавали противный звук, как будто я замерзла, и тут до меня дошло, я БОЮСЬ его. Для меня это было далеко не новое чувство, но от этого, оно не стало приятнее.
  - Я... я... Я заблудилась... -соврала я, и в голове услужливо начала придумываться история, по которой я 'заблудилась'.
  - Как ты сюда попала? - сказал он сердито, специально делая ударение на слово сюда.
  - Я... Я же говорю, я заблудилась... - мой голос стремительно падал вниз от стыда, напряжения или страха, конец предложения я прошептала почти неслышно.
  - Это я понял! Как ты сюда попала? Вход в этот коридор запрещен! - его голос был все громче и злее, я его раздражала.
  - Я... я не знала... я лучше пойду... - я сорвалась с места, но в отличие от моего желания побежать, я разумно пошла тихим размеренным шагом, а сердце так и рвалось ускорить ритм от бега...
  - Стой! Не так быстро... - он схватил меня за руку и с силой кинул на диван, до которого я только и сумела дойти. Я громко вскрикнула...
  Падать оказалось больно, диван был жестким и громко хрустнул подо мной. Мужчина подошел к дивану и сел не краешек.
  - А теперь, ты мне расскажешь, зачем ты сюда пришла! - предложение было скорее утверждением, чем вопросом. Сколько же ненависти в его голосе... Сколько злобы...
  Я молчала, потому что не знала что сказать. Зачем я вообще пошла на этот проклятый чердак? Молчание длилось не больше двух минут, а потом вдруг брюнет сильно ударил меня по лицу. Я вновь вскрикнула, и из моих глаз покатились слезы. Прозрачные капельки остановились на губах, я чувствовала их соль и горечь. Я плакала не от боли, мне стало обидно...
  - Молчанка - не самая любимая из моих игр... - обманчиво-ласковым тоном произнес он.
  - Но... Я же уже сказала, что просто заблудилась... - говорить со слезами оказалось не очень-то легко.
  - Я еще раз спрашиваю: ' Как ты сюда попала?',- он отчетливо проговорил каждое слово, будто от этого я смогла бы понять их смысл!
  - Я не знаю! - я не сдержалась, я выкрикнула ему это в лицо и разразилась слезами.
  Отвернувшись, я просто стала дальше реветь. Мне было больно, но не физически, маленькая ссадина (хотя кто знает ее размер?) не очень-то и болела, просто внутри, в душе было так, будто били не по лицу, а по почкам, будто специально били побольнее, что бы прибить на месте, наверное, он вложил всю свою ненависть в этот удар. Сколько продолжалась вся эта 'симфония' я не знаю, но когда я повернулась, мужчины уже не было в комнате. Я должна воспользоваться его отсутствием, нужно убежать, кто знает, когда он вернется? Я сорвалась с места и побежала, выжимая все, что возможно из моего тела. На моем пути встали высокие ступеньки, я угробила на них не меньше минуты... время, время, время, драгоценное время! После лестницы передо мной явил свою темноту длинный коридор. Ну, зачем же он такой длинный?! И вот, наконец, дверь в туалет, лучше я сейчас посижу здесь и успокоюсь. И только теперь, оказавшись в маленькой комнатке с зеркалом, я поняла - этот кошмар закончен.
  Я сидела, поджав колени и обхватив их руками, будто прячась от мира, а по моим щекам медленно текли слезы, осторожно скапывая на руки и продолжая свой путь, пока их не останавливал пол, на котором уже образовалась маленькая лужица. Теперь пришел шок, запоздалый, но только выигравший силы от этого. В голове не было никаких мыслей, я просто мерно всхлипывала, застыв на полу.
  Я думала, размышляла, вспоминала, что же я сделала не так? Чем вызвала его жестокость? Ответа я так и не могла найти... а жаль.
  После часа тихой истерики, я успокоилась, аккуратно встала, мышцы ныли от долгого сидения в одной позе. Я подошла к зеркалу и посмотрела на отражение. Ни синяков, ни царапин на лице не было, даже отеков я не нашла, только красные пятна от слез. Как же так? Меня ударили по лицу и никаких следов! Странно, я отчетливо помню удар, (даже если и не помню, я же не сумасшедшая, что бы реветь просто так), голова идет кругом от всего этого... Пойду спать ...
   Не смотря на то, что мне было страшно, я все же радовалась тому, что в моей жизни произошло хоть что-то, но она отнюдь не перестала быть скучной, не наполненной, точнее пустующей...
  
  Глава 3
  Холодный пол
  Противный свет жег мои закрытые глаза. Сегодня суббота, выходной, за которым последуют еще два... просыпаться совершенно не хотелось потому, что занять себя мне будет нечем. Полежу еще часик, возможно засну.
  Не повезло, заснуть я не смогла, пришлось встать. Я открыла глаза... медленно, что бы растянуть сладкий миг забытья... веки осторожно отрывались друг от друга, солнце ударило ярким лучом прямо в меня, будто пыталось убить. Ресницы быстро захлопнулись, так я и лежала минут 5, а потом осторожно начала отдавать боящиеся зрачки белизне дня. На этот раз лучше. Я мельком пробежалась взглядом по комнате, вдруг резко остановилась. Где я?
  Комната была залита огнем, ярким огнем из множества окон, сама я лежала на полу под каким-то старым пледом, у противоположной стены была дверь. И все. Пустая комната с холодным, неуютно-шершавым полом, приютившим меня. Как я здесь оказалась? Вчера вечером я, как обычно, легла в свою мягкую (теперь-то она казалась мне мягче пушистых облаков в солнечный день) кровать, долго ворочаясь, не могла уснуть, старалась ни о чем не думать, что бы не загружать мозг бесполезной информацией, точнее будет сказать, любой информацией, потому что любая, в конце концов, переходила в ненужную, ту, которую я старалась поскорее забыть. И все больше ничего не помню.
  Я встала с грязных досок, закутавшись в кусок чего-то, что лежало на мне, прошла по комнате прямо, потом свернула , тело немного затекло, но это не страшно. Подойдя к двери, я дернула за ручку. Не поддается, точнее не желает поддаваться мне. Я дернула сильнее, опять ничего, теперь еще сильнее, уже двумя руками, но пользы вновь никакой. Оставив эту затею, я направилась в свой угол, аккуратно села на потрепавшийся пол, одеяло мягко хрустнуло под моим весом. Вперившись глазами в колени, я тихо рассуждала, перебирая, задвинутые в самый дальний ящик мысли.
  - Держи, это твой завтрак, - прозвучал мужской красивый голос, оторвав глаза от калений, я увидела Джейсона, от неожиданности в голове все мысли перемешались, но мозг быстро взял все в свои руки.
  - Как я здесь оказалась? - Мой голос звучал хрипло, наверное, потому, что я не разговаривала уже больше трех дней, просто не о чем было.
  - Когда съешь, оставь посуду у двери, - сказал он, оставив мой вопрос без внимания, и вышел.
   Я схватила помятый жестяной поднос, на котором стояла аллюминевая тарелка с чем-то коричневым и жидким, (наверное, суп), чашка с водой и маленький кусочек хлеба. Я и не думала, что так проголодалась, опустошив содержимое маленького кусочка железа, похожего на только что выстиранную, скомканную простынь, и называемого подносом, я оставила его у двери, как меня и просили. Через две минуты опять вошел Джейсон.
  - Постой! - выкрикнула я, когда он уже собирался уходить. Высокая черноволосая фигура остановилась, медленно повернулась ко мне.
  - Чего тебе? - голос звучал как-то грубо, неестественно грубо, опять.
  - Просто хотела узнать почему я здесь... - его 'радушный' ответ отнюдь меня не успокоил, только помог моему и без того дрожащему голосу испугаться еще больше.
  - Джей, ты что застрял? - послышался веселый голос какого-то мужчины.
  - Иду, - крикнул 'Джей' в ответ и шепотом добавил, - я потом все объясню.
  Скрывшись за дверью Джейсон, оставил меня наедине с моими мыслями, которые, к слову, не желали приходить в мою голову, уставшую думать голову.
  Я съежилась около окна, мягкий свет красиво и плотно окутывал комнату, делая ее светло-золотистой, как солнышко за тонкими просаленными стеклами. Плед, на котором я сидела, был красным с вкраплениями черного и голубого, и к моему удивлению, очень мягким. На потолке расходилось множество трещин, ползущих по направлению к двери, будто ища выхода, закрытого для меня. На полу вырисовывался красивый и благородный орнамент дерева, от скуки, а может от безысходности, я начала считать многочисленные складочки на досках, когда в моей голове крутилась цифра 9861, белая деревяшка, называемая входом с тихим, но противным скрипом открылась. В проеме стоял Джейсон с очередным подносом, и рядом с ним маленькая тень, словно защитница, закрывала его собой.
  - Это твой ужин, - сказал он вежливо и немного ласково, дружелюбно, что ли, одновременно заходя в комнату и закрывая за собой дверь.
  - Спасибо, - промямлила я в ответ.
  - Они ушли и не вернуться до полуночи, так что сейчас я могу ответить на все твои вопросы, - его изумрудно-стеклянный голос бесчувственно-деловой интонацией произнес предложение, от чего мне стало жутко не по себе. Все радушие куда-то испарилось.
  - Где я? - этот вопрос интересовал меня больше всего.
  - Этого я не могу тебе сказать... - называется: 'отвечу на любой твой вопрос...' ладно, посмотрим, что будет дальше.
  - Почему я здесь? - надеюсь, хоть это, он мне скажет.
  - Потому что ты суешь свой маленький носик не в свои дела, - ответил он обманчиво-спокойным тембром, лживый, самовлюбленный мальчишка!
  - Самолюбием я не отличаюсь, как и любопытством, в отличие от некоторых, - что за чертовщина?
  - Что я сделала?
  - Сунула свой прелестный носик в чужое дело, - я уже слышала это...
  - И что со мной сделают?
  - Они думают об этом, выбирают между тем, что бы увести тебя в какой-нибудь дальний лес, и тем, что бы просто убить, но не бойся, я не позволю им, ни того, ни другого, - в моей голове не помещались его слова, я не хотела в них верить.
  - Для чего тебе это?
  - Просто я так ХОЧУ! - злые нотки повысили его голос, он почти выкрикнул последнее слово. Что его так разозлило?
  - И что ты собираешься сделать?
  - Я выпущу тебя сегодня ночью, они собираются отмечать день рождения Сета, поэтому напьются до чертиков, - он сказал это с каким-то отвращением, будто не участвовал во всем этом каламбуре, будто ему было противно держать меня взаперти, будто он презирал тех, кто звал его сегодня днем.
   - Спасибо, но зачем тебе это? Ты ведь совсем меня не знаешь, и тебе наверняка может попасть за это, - мне вдруг стало его жалко, все обвинения в лживости и самовлюбленности вылетели из головы, будто бы и не залетали. Он рискует собой, что бы спасти мне жизнь, ведь в любом случае, хоть оставят меня в холодном, темном, безжизненном лесу, или просто свернут голову, как беспомощной куропатке, я умру.
   - Я просто так хочу и все, это не обсуждается, - на этот раз его слова звучали сдержаннее, но было заметно с каким трудом он сдерживается, что бы не закричать на меня, вновь не закричать.
  Повисла тишина, вопросов не осталось, заводить разговор было страшно и совсем мне не по силам. Джейсон подошел ко мне и, опустившись на ледяной пол, сел, свободно выпрямив ноги. На его лице виднелась внутренняя борьба, казалось, он решал что-то, о чем мне не следует знать. Он злился, я чувствовала это кончиками пальцев, кончиком языка, противный привкус его злости осел в моей памяти. Его волосы дрожали от малейшего дуновения, а красивые глаза, исказившиеся от какого-то непонятного чувства, сверкали необыкновенной голубизной, словно июньское небо, отражающееся в зеркальной толще озерной воды. Я жадно рассматривала его лицо, находя в нем все новые и новые детали, но то, что я видела сквозь красивую картинку, убивало меня, угнетало, причиняло физическую боль, я не могла смотреть на эту завуалированную борьбу между Джейсоном, моим одноклассником и Джейем, которого я впервые увидела сегодня днем, расчетливого и безжалостного. Так мы сидели минут 30, а может и 40, наконец, я не выдержала.
  - Почему ты здесь? Почему не уходишь? - голос дрожал, то ли от волнения, то ли от долгой передышки.
  - Я мешаю тебе? - в его бархатистом голосе открыто звучал вызов.
  - Нет, просто я не понимаю, зачем тебе это, похоже я вообще ничего не понимаю, - я глухо уронила голову на колени, пытаясь разобраться, что же все-таки происходит, но не могла ничего понять, как всегда ничего не могла понять! Почему он ничего не хочет мне объяснить? Я что здесь ни в чем не участвую? По их мнению, я залезла туда, куда не следует! Так объяснит мне кто-нибудь, в чем здесь дело и куда я 'сунула свой носик'! Черт!
  - Тебе лучше не понимать, можно я останусь?- зачем он спрашивает меня, ведь я ничего не решаю, если он захочет, он может убить меня на месте.
  - Как хочешь, - ответила я, не поднимая головы. На душе было слишком тяжело от осознания собственной никчемности, бесполезности и глупости. Почему я ничего не понимаю? Неужели, я на столько глупа? Почему? Столько вопросов и ни одного ответа...
  - Как тебя зовут?
  - Энни, - сказала я, оторвав, наконец, голову от своих злополучных коней.
  - Энни... - повторил он с каким-то трепетом, будто молитву. Странно все это, как часто будет меняться его настроение? - А как полное имя? Анна Лиза или Анна Мария?
  - Почти угадал, полностью мое имя звучит так: Энилин Мари Дьюит, - без особого энтузиазма отчеканила я, как на уроке.
  - Красиво, кто так тебя назвал? - вопрос вновь всколыхнул запрятанные в дальний ящик воспоминания, запретные воспоминания, не успевшие убить меня горечью до конца.
  - Мари, ей было десять, когда я попала сюда, она всегда защищала меня, была вместо старшей сестры... - я знала, что мое лицо исказилось от боли, как же я ненавижу выглядеть беспомощной!
  - А где она сейчас? - ну зачем же он пытается ударить побольнее?
  - Она умерла, - я вспомнила Мари, девочку с темными непослушными кудряшками, задорными янтарными глазами, всегда веселоулыбавшуюся, всегда защищавшую меня. Я почувствовала, как по щеке катится соленая капелька, а потом неожиданно чьи-то мягкие и добрые пальцы ласково стерли ее с моего лица. Я подняла глаза и вдруг увидела его лицо, которое было всего в нескольких сантиметрах от моего. Мы так и смотрели друг другу в глаза: я в его бездонные небесно-голубые озера и он в мои бесцветные, мокрые, серо-белые тучки. Мне не хотелось представлять, на сколько неинтересно ему смотреть в эти маленькие лужицы, а что бы не представлять я просто тонула в голубизне его прекрасных глаз...
  - Мне очень жаль, - он заговорил первым, наверное, не выдержав серости моего лица.
  - Все мы когда-нибудь умрем... - философски заметила я, - кстати, ты так и не ответил на мой вопрос.
  - О чем ты?
  - Я спрашивала, почему ты сидишь здесь, на этих досках, еще и в моем обществе и не уходишь? Наверняка там, за этой дверью, что-то лучше и удобнее, чем этот пол.
  - А если я отвечу, что мне так нравиться, ты отстанешь от меня с этим глупым вопросом?
  - Если это правда, то отстану, - осторожно ответила я.
  - Какая же ты упрямая! Ладно, раз тебе так хочется! - торжественно и с сарказмом проговорил он, а потом не менее довольным тоном добавил,- Я сижу здесь потому, что мне это нравиться. Теперь ты довольна?
  - Нет... - тихо ответила я и опустила голову вниз, делая вид, что с огромнейшим интересом рассматриваю свои давно изученные коленки.
  - Ладно, прости... я не прав,- еще тише отозвался он. Когда, наконец, у него попадет желание менять свое настроение со скоростью звука? У меня скоро уже сыпь от этих перемен пойдет!
  - Ничего, - пробормотала я, не поднимая головы, просто не было сил ее поднять.
  - Нам пора, - неожиданно произнес он столь долгожданные мною слова. Только вот почему-то они не вызвали особой радости.
  - Куда? - делаю вид, что не понимаю, он же все объяснял только вот... - еще же светло
  - Не слепой - вижу. И вообще я не говорил, что собираюсь отпускать тебя сейчас, - какой-то он ненормальный.
  - Тогда куда мы? - что он выдумал?
  - Скоро сама все узнаешь, только не кричи, все равно, не услышат, - кричать? Почему эта мысль не пришла в мою голову раньше? Даже не знаю... Хотя стойте! Знаю! Потому что я не боюсь!
  - Вообще-то я и не собиралась, пока ты мне не предложил, - я вдруг заметила перемены в его лице, он замер. Он злится! А вот с этим нужно быть поаккуратней, он мне все-таки жизнь собирается спасать. На мгновение замолчав я тут же продолжила, - не переживай, даже не пискну! Все будет в шоколаде! - буржуазно пообещала я и, по-моему, перегнула палку, не понравилось ему мое 'остроумие'.
  - Обойдемся без сладкого, а теперь вставай, - я беспрекословно послушалась его, быстро вскочила на ноги и чуть не взревела от боли, все-таки ночь на полу и больше двенадцати часов в одном положении не очень полезно для мышц.
  - Ты в порядке? - спросил он просто ради приличия, наверное, мое лицо слишком заметно исказилось от боли.
  - Да, все нормально, - ну что ж я тоже знаю официальный язык.
  Джейсон подошел ко мне с шарфом в руке, для чего он ему понадобился, я догадалась лишь, когда мои глаза оказались прикрытыми какой-то мягкой материей. Через секунду он взял меня за плечи и мягко подтолкнул вперед.
  
  
  
  Глава 4
  Изумрудное озеро
  
  Мы шли довольно долго, то и дело, поворачивая, но ни разу не остановились, и ощущение полной дезориентации еще больше выбивало меня из колеи. Не видеть ничего было страшно, но я прекрасно знала, что он обязательно снимет повязку, поэтому старалась заглушить панику. Через минуту его руки твердо, но бережно легли мне на плечи, останавливая на ходу, потом он развязал мне глаза, и я увидела это.
  Маленькое озеро отражало ярко горящий закат, алеюше-красный с бликами розового и желтого, украшенный облачками, он рассеивал кругом нежный приглушенный свет умирающего дня. Озеро было обрамлено в янтарно-осеннюю листву деревьев, излучавших благородство своей старости и могущества. Но трава превосходила все это совершенством, ее поистине королевский изумрудный цвет завораживал, а маленькие желтоватые цветочки заставляли забыть об окружавшей всех осени. Я с трудом поборола желание скинуть обувь и почувствовать голой кожей мягкую прохладу вечера. Мои глаза, жадно всматривавшиеся в волшебный пейзаж, не сразу заметили, что их обладательница стоит рядом с маленьким шалашом. Природа вокруг была просто великолепна, такое место должно красоваться на полотнах лучших художников, описываться лучшими поэтами, только мировые классики, признанные таланты и любимцы миллионов достойны видеть это волшебство. Я не относилась ни к одному из этих гениев, и мне было абсолютно не понятно, за что мои глаза, да нет теперь это уже очи, удостоились такой чести.
  - Где мы? - первый вопрос, прибежавший в мою голову, и первый же он был озвучен.
  - На озере не видишь? Я что не развязал тебе глаза? - он наигранно засуетился, прикидываясь, похоже, слабоумным. - Ой! Да, нет же, развязал! - еще более наигранно он покрутил у меня перед носом шарфом. Если бы, все-таки, в моей голове не было капельки мозгов, я вероятнее всего сейчас летела бы в озеро, потому что яд моего сарказма, казалось, уже капал прямо изо рта на сказочную траву и разъедал ее словно кислота. Я с ужасом посмотрела вниз... Слава Богу, обошлось! Травинки мирно покоились на положенном месте, без каких либо разрушительных признаков от моего яда. Главное держать себя в руках, а то могу и не вернуться из этой сказки. Я, конечно, не спорю, здесь райски красиво, но все-таки рядом со мной стоит человек, который в любой момент может меня убить и забывать об этом не стоит.
  - Я прекрасно вижу, со зрением у меня все в порядке, но если мне не изменяет память, а я тебе подскажу правильный ответ, она мне не изменяет, ты обещал рассказать, куда меня привел, - выговорилась дура? Конечно, ты не умеешь держать свой поганый язык за зубами, кто бы сомневался! Я ни капельки не удивлюсь, если он сейчас, ради профилактики, все же позволит себе сбросить меня в ледяную воду.
  - Мы красноречивы? Какая неожиданность... - он манерно поклонился мне, отдавая честь, прямо до земли, чуть не поцеловав легкие перья травы, - а ты не думаешь, что это не идет маленьким девочкам?
  - Не думаю, - он хочет поиграть? Давайте поиграем!
  - Правильно. Думать это привилегия мужчин, - это как посмотреть!
  - Мужчины думают так, когда Маленькие Девочки внушают им свои мысли, выдавая за плод фантазии мужчин, - я мысленно улыбнулась своему высказыванию.
  - Это мужчины делают вид, что не замечают этого, что бы маленькие девочки были довольны, - что же ему ответить на это? Так не паникуй! Ты всегда полна остроумия. Только сейчас оно, похоже, ушло в отпуск за свой счет. Минута молчания и мой потупленный взгляд на мыске его ботинок, еще минута и глаза уже смотрят на траву, третья, четвертая, пятая...Аут. Я не знаю что сказать...
  - Мы выдохлись? - смеется надо мной, что ж заслужила... мои глаза все еще считаю травинки рядом с его ногами. Такого со мной никогда не случалось. Представляю, как это сейчас выглядит: я стою вся красная, словно перезревший помидор, с опушенной головой и постоянно бегаю взглядом, бормоча при этом: ' тысяча двести сорок первая, тысяча двести сорок вторая, тысяча двести сорок...'. Лучше бы я под землю провалилась... Черт, опять не повезло!
  - Не переживай, еще никто не смог меня переспорить, - он вновь улыбнулся и я услышала его смех, одновременно его рука подняла мое лицо вверх выдавая меня с головой, а мои губы на автомате продолжали бормать: 'тысяча триста восемьдесят семь, тысяча триста восемьдесят восемь, тысяча триста восемьдесят девять...'. Но все равно я была им крайне благодарна за то, что это был всего лишь еле слышный шепот, а не громкое перечисление.
  - Я и не переживаю, - только сейчас я заметила, что его ладони все еще держат мое лицо, они были мягкими и теплыми, внушающими чувство защищенности, но даже себе я боялась признаться в нежелании терять эту теплую защиту. Я вновь опустила глаза вниз, а он отпустил мое лицо. Жаль.
  - Так все-таки где мы? - я хотела узнать хотя бы это взамен на отсутствие его ладоней.
  - Давай это место останется моей тайной, - что ж... Уговаривать его все равно не буду.
  - И что мы будем здесь делать? - меня и вправду глодало неведение его поступков, я никак не могла его понять, как бы ни старалась у меня не получалось.
  - Ну... Я подумал что тебе хотелось бы выйти на улицу, ты уже две недели сидишь в здании.
  - Откуда ты знаешь?
  - Просто знаю и все, пойдем, сейчас начнется дождь, - я в ужасе взглянула на небо, которое уже затягивали серо-мертвые тучи, слишком темные тучи, надвигавшиеся безосновательно быстро. Я безжалостно проклинала эту отвратительную изменчивую погоду. Я так давно не видела солнечного света в живую, не через стекла в окне, и вот теперь меня лишают этой прелести, моего единственного счастья! Что за жизнь? Если сейчас мы пойдем обратно, Джейсон опять оденет на меня повязку... Не хочу оставаться без зрения!
  - Ты вновь завяжешь мне глаза? - не смогла удержаться я от мучавшего меня вопроса.
  - Нет, конечно! Мы идем в шалаш, который ты и так уже видела, пойдем, - уже и правда пора было идти, на мою руку, незащищенную даже кофточкой, успели упасть две предательски холодные капли. Он взял меня за руку и повел вперед. Конечно, я могла идти сама, но разве я хотела?
  К шалашу вела узкая дорожка, которой, все же, хватало для двоих, оказывается, мы успели довольно плотно подойти к самому озеру и довольно далеко отойти от шалаша. Наверное, он все-таки решил сбросить меня в воду, только вот дождь помешал. Через несколько минут мы уже стояли около двери, к моему удивлению нормальной, и Джейсон полез в карман, судя по всему, за ключом.
  В шалаше было очень уютно: стены мягкого пастельного желто-древесного цвета, пушистый ковер на полу, большой и мягкий на вид белый диван, приютившийся в углу, круглый стол у стены напротив прямо под окном, на котором расположился милый цветочек с огромными листьями и белый полукруглый шкаф в левом дальнем углу. Я застыла в нерешительности, боясь двинуться с места, но Джейсон осторожно подтолкнул меня в внутрь.
  - Мы переждем здесь дождь, - объявил он и плюхнулся на белое 'пятно' справа от стола. Я мельком глянула в окно, но о дожде не шло и речи, только тучки немного сгустились. Ну, хорошо пусть не немного, но все же мы бы успели дойти до того как промокнем, дождик еле-еле накрапывал, грозя прекратится так и не начавшись.
  - Зачем ждать? Мы успеем дойти.
  - Я сказал, мы подождем здесь! И точка! - он не кричал, просто говорил тоном, не терпящим пререкательств. Я затихла и чувствовала себя очень глупо, забившись около двери. Я так и стояла минут десять, пока он не позвал меня на диван.
   - Как тебе сегодняшняя прогулка? - неожиданно спросил он, после затянувшегося молчания.
  - Солнце сегодня просто чудесное: яркое и теплое, а небо редкого голубого цвета, - именно природа заворожила меня сегодня, я не могла не сказать о ней.
  - Ты так любишь солнце?
  - Ну, вообще - да, просто оно так редко бывает в наших краях... - неожиданно для себя я начала оправдываться. Что со мной твориться?
  - А мне больше нравиться дождь, он подходит настроению, которое здесь преследует всех без исключения.
  - Жизнь здесь не сахар, но солнце хотя бы разбавляет и без дождя унылый портрет. Должно же быть хоть, что то хорошее в этом месте, раз уж нам предстоит еще два года терпеть побои, ругательства и упреки, пусть солнце будет играть роль, того что отвлечет нас от этого. - После сказанного мне вдруг стало страшно, что ему не понравиться мой ответ и на этом наш разговор закончится, но своих слов я менять не буду, ведь я всегда говорю то, что думаю, такова мораль моей жизни.
  После минуты молчания Джейсон улыбнулся и сказал:
  - Я никогда не задумывался об этом, но думаю, ты права, теперь я изменю свое отношение к солнцу!- все таки он очень странный и перемены его настроения меня скоро доконают!
  - Солнце немного упрощает жизнь в этом месте, оно помогает ненадолго забыть о проблемах. Может быть, все-таки вернемся? Дождя почти нет.
  - Тебе что так понравилась та комната, что теперь не терпится туда вернуться?
  - Я просто переживаю... - чуть слышно прошептала я.
  - За что тебе переживать, я обещал тебя выпустить, значит, выпущу, но позже, сейчас тебе лучше быть здесь, а не там.
  В комнате стало так тихо, что я слышала капли, те самые маленькие капельки, падавшие на меня у озера. Я повернула голову к окну, за которым дождь уже перестал быть милым и моросящим, а превратился в бушующий ливень. Джейсон был прав в том, что решил переждать здесь. И хотя мне не верилось, что крыша шалаша сможет защитить нас от воды, но она отлично с этим справлялась: в комнате было тепло и уютно, будто за окном светило недавнее приветливое солнышко.
  Уже темнело, и это притом, что сейчас сентябрь. Еще довольно длинный день. Дождь не желал униматься: ни на секунду он не убавил своей прыти и не утих, коронно оттачивая свою монотонную песенку, которая так надоела мне.
  - Мы останемся ночевать, - будничным тоном сказал Джейсон, сидя все на том же белом диване. Похоже, его планы относительно того, что бы отпустить меня уже забылись.
  - Но... А ты же... - я мямлила потому, что не знала, что сказать. Никогда прежде не попадала в такие ситуации.
  - Да, да я помню, обещал отпустить и отпущу, но завтра, - сказал и замолк. Уверена, на моем лице было явное непонимание, но он будто бы не замечал. Так я и осталась сидеть на краешке дивана, с глупым выражением лица и, не зная, что делать дальше.
  Вечер плавно перетекал в ночь, а дождь все не утихал, Джейсон сидел рядом, на столе горела яркая белая свечка, а мне было так спокойно, как никогда еще не было. И от этой мысли я почему-то начала думать о том, чего еще ни разу не испытывала, и с непонятным чувством осознала, что таких вещей на свете в несколько раз больше, чем самих людей. И еще кое-что меня мучило - где мы будем спать?
  - Джейсон, а почему бы не отпустить меня сейчас?
  - Хочешь простудиться? Тогда вперед, выход прямо за тобой, - мысли на мгновение вылетели из моей головы, а когда влетели обратно, я поняла, что далеко не желанный здесь гость. Я медленно встала, развернулась и направилась к двери, за которой так противно капал дождь, вдруг на моем запястье сомкнулись чьи-то сильные пальцы. Я остановилась.
  - Куда это ты собралась?
  - Пока что прямо, а потом как получиться, - как еще я должна была ответить? Я не знала где приют, не знала даже в какой стороне, а когда мы были на улице, то не удосужилась посмотреть.
  - Ты действительно думаешь, что я позволю тебе идти в такой ливень? Маньяком меня считаешь? - в какой-то степени он угадал.
  - Нет... - я сказала наигранно-уклончивым тоном, немного кокетливо, но, отнюдь не заигрывая с ним, нет, я просто шутила.
  - Ну вот и сядь на место, я отпущу тебя завтра, а сейчас спать, - он показал рукой на диван и я направилась к этой белой громадине.
  Диван действительно был огромный и, судя по всему, он еще и раскладывался. Я никак не могла понять, зачем в этом шалаше столько довольно дорогой мебели, и вообще откуда эта мебель взялась. Я решала эту загадку, но тут Джейсон согнал меня с кожаного 'трона', который уже стал очень уютным потому, что я его нагрела. Неохотно встав, я отошла в сторону, а Джейсон поднял сиденье дивана и попросил меня вынуть из внутреннего ящика подушки и одеяла. Все это было очень мягким и легким и, признаю, очень мне понравилось, не заботило даже то, что не было постельного белья. Но вскоре и оно нашлось. Джейсон достал его из тумбочки рядом с входом. Разложив диван, он собрался устелить его, но я решила сделать это сама. Не зря же я все-таки женщина! Нет, все-таки пока, что я еще девушка, но когда-нибудь я все, же стану женщиной, так, что можно взять это звание авансом.
  Закончив с простынями, я взглянула в окно. Темнота. Хоть глаз выколи. Ни одной звездочки, оно и понятно на улице до сих пор еще капают мерзкие дождинки а, тучи просто дикие.
  - Сколько время? - спросила я.
  - Полдвенадцатого, - ответил Джейсон, смотря на часы. Для меня уже поздно и я хотела спать, тем более, что спать мне предстояло на этой кровати, - можешь ложиться, если хочешь.
  Я не стала сопротивляться и быстро залезла под одеяло. Постельное белье было шелковым пастельно-лилового цвета, нежное-нежное и очень гладкое, оно холодило кожу и расслабляло. А сам диван вообще был очень мягким и удобным, хотя я и лежала почти на самом краешке. Джейсон погасил свет, оставил только одну свечу, - он читал - которая придавала комнате бледный полупрозрачный тон, словно через громоздкие тучи пробивалась луна. Я с удовольствием закрыла глаза, дремота давно уже мной овладела. И проваливаясь в сон, я услышала ласковое: ' Спокойной ночи...' а может быть, мне уже это снилось.
  
  
  
  Глава 5
  Один день
  Утро. Я лежала с закрытыми глазами, но все равно чувствовала, что вокруг яркий теплый солнечный свет, дождя уже не было. Я чувствовала это по звукам - ничего надоевшего и однотонного уже не слышалось. Так уютно и мягко было лежать в этих шелковых простынях, что вставать совершенно не хотелось. Я неохотно открыла глаза, желтый свет бурно бил через окна, рядом со мной на животе лежал Джейсон. Он в отличие от меня еще спал. Я окинула комнату взглядом. Погашенная свечка валялась на полу, чуть дальше лежал подсвечник, тумбочка у двери открыта, скатерть наполовину съехала со стола, занавеску похоже кто-то дернул, и она свисала, держась уже без помощи трех клепок, а пушистый белый ковер 'уехал' к двери и не обещал писать. Погром? Преувеличение. Масштаб не такой огромный. Просто маленький бардак, все поправимо.
  Поднимаясь с дивана, я одернула подол летнего сарафана. Да-да именно летнего и именно сарафана легкого, белого, чуть ниже колен с тоненькими бретельками и отделанного кружевами. Я сшила его сама. Затем я встала, надела свои белые балетки и, подходя к зеркалу над тумбочкой, тихо стукнулась ногой о дверцу, не смотря на силу удара, больно было до жути. На голове волосы, как ни странно, лежали очень даже хорошо, такие длинные, вьющиеся, челка не разлетается в разные стороны, все выглядит так, будто я укладывалась три часа и только закончила.
  Еще раз окинув небрежным взглядом комнату, я подошла к окну, предварительно взяв стул, конечно, повесила занавеску, подняла свечу, закрыла, наконец-таки, эту злосчастную тумбочку, 'привезла' теплый ковер на место, вновь накрыла стол скатертью и, успокоившись, села на стул.
  За окном на листьях и травинках лежала роса, хотя возможно, что это просто остатки дождя, озеро блистало в теплых лучах солнца, тучи бесследно испарились, ничто теперь не напоминало о вчерашней буре.
  -Давно уже не спишь? - сонно окликнул меня голос сзади.
  - Нет минут двадцать, с добрым утром, кстати, - поворачиваясь, тихо проговорила я.
  - С добрым утром, - он немного улыбнулся, скорее даже не улыбка только намек, но он озарил его лицо, сделал более добрым. Я никогда не смогу понять этого человека, быстрее он меня в могилу сведет своими переменами и раздвоениями личности.
  - Что мы будем делать сегодня? - спросила я, когда он вставал с дивана.
  - Сегодня, наверное, будем отпускать тебя, - с улыбкой он замолчал, но через минуту вновь заговорил, - что-то не слишком много радости, хочешь еще посидеть здесь?
  - Нет, нет! Я хочу вернуться.
  - Вот и хорошо, а то я думал, что придется предоставить тебе тот шикарный пол еще на несколько дней.
  - Не придется... - прошептала я обиженно.
  Джейсон встал с дивана, хотел уже было убирать постельное белье, но я помешала и сама принялась за дело, когда я закончила, он сложил диван и спросил меня:
  - Сходим еще раз к озеру или сразу пойдем назад?
  - Решай сам, - ну не хотелось мне ничего решать, надоело.
  - Тогда пойдем к воде.
  Мы вышли из шалаша и медленно побрели в сторону озера. Как ни странно, но кругом было сухо, будто дождя не было вовсе. Все та же изумрудная трава, та же прозрачная томная вода, те же великолепные осенние деревья. Волшебный пейзаж.
  Джейсон встал у самого края берега и увлеченно стал наблюдать за маленькими волнами, создаваемыми легким теплым ветром.
  - Ты часто здесь бываешь? - нарушила я тишину.
  - Почти каждый день, - быстро ответил он мне, даже не повернувшись.
  - Неужели не насмотрелся на все это? - не то что бы мне не нравился вид, просто у меня возникла странная потребность что-нибудь сказать.
   - Этой водой невозможно насмотреться, потребность видеть это, как жажда, и я не могу ее утолить, мне нравиться свобода, которую мне дает это место. Такая свобода не вседозволенность, нет, но свобода души, - я отвечала ему, молча, я понимала, как нужна ему эта тишина, именно она освобождает его. По крайней мере, я думаю так.
  Мы стояли 20 минут, может 30, потом он неожиданно развернулся и сказал:
  - Пора идти.
  - Опять завяжешь мне глаза?
  - Даже не рассчитывай на отрицательный ответ, - в принципе я и не собиралась.
  На моих глазах сомкнулась темнота, и сильная рука повела за собой. На этот раз время пролетело намного быстрее, кажется не прошло и 10 минут как мы остановились. Повязка слетела с лица и я увидела знакомый двор, пустой знакомый двор. Его не было.
  Я села на лавочку под деревом, и вдруг кто-то сзади обнял меня.
  - Энни где ты пропадала столько времени?! - Эми. Ну, конечно же, Эми!
   - Ходила за грибами, знаешь ли.
   - Хорошая шутка, если забыть, что ближайший лес километрах в тридцати отсюда.
  Эми села рядом со мной, как обычно весело улыбаясь до ушей.
  - А чем ты занималась, пока я грибочки собирала?
  - Представляешь, мы с Томом ходили в подвал, там столько паутины, это ужас какой-то, когда я увидела паука...
  Эми долго рассказывала мне, как она визжала, бегала и с какой радостью увидела солнечный свет, когда она закончила мы вернулись в свои комнаты, завтра вновь начинается учебная неделя.
  Миссис Смап обходила нашу спальню, до приторности наслаждаясь своей властью, кричала по любой мелочи, но меня это не интересовало, я давно привыкла к ее маразму, так что пусть старушка надрывается, если ей так хочется. Здесь ее слушались лишь младшие девчонки от 5 до 10 лет, все остальные не обращали внимания на ее визжащий голос, который режет по ушам, как тупой ржавый нож.
  - Кэтрин убери волосы! Сьюзан выпрями спину! Энилин немедленно повернись ко мне лицом!!! - уже бегу, миссис Смап, только ширинку поглажу! Эта старая ведьма скоро уйдет так, что буду сидеть как захочу.
  Через несколько минут она ушла, как я и говорила, а вместе с ней ушел и свет, проще говоря, все легли спать.
   ***
  - У вас пять минут на сборы, - громко кричала миссис Смап утром следующего дня. Я как обычно встала, оделась, умылась, бездумно пошла в столовую и бездумно начала есть то, что лежало на столе.
  - Энни, сколько у тебя получилось в 5 примере по алгебре?
  - 89.
  Такие разговоры вполне нормальны для коридора. Через две минуты мы отправились на урок. Первой в расписании стояла география. Я заняла свое место, рядом с Джейсоном.
  - Привет, - шепотом сказала я.
  - Привет, как выспалась на своей кровати?
  - Не обижайся, но лучше чем на вашем гнилом полу.
  - Прошу не оскорблять, пол совершенно не прогнил.
  - Все равно он был жутко жестким.
  - Ты преувеличиваешь!
  - Ничего не преувеличиваю, он был невозможно жестким!
  - Мисс Дьюит, неужели мистер Брайк знает географию лучше меня, - надменно произнесла учительница.
  - Нет мисс.
  - Тогда будьте добры слушать меня, а не мистера Брайка! - уже бегу старая карга!!! Как бы мне ни хотелось наплевать на нее, но я не продолжила разговор, и не по тому, что я боюсь ее, просто не очень хочется битый час выслушивать ее нудные речи.
  Уроки прошли довольно быстро, Мы с Джейсоном много болтали, он несколько раз даже шутил. Странно как то, если учесть, что он меня взаперти держал.
  Вечером, когда я сидела в спальне, за окнами опять напевал однообразную и, наверное, по этой причине грустную мелодию мелкий дождь, неизменный спутник печали. В стенах этого здания печаль приходила почти каждый день, как незваный гость, как хроническая болезнь. Она уносила любые хорошие эмоции, если ты получал их в этот день, и оставляла взамен пустоту, которую здесь мог заполнить только дождь, поэтому к печали дождь шел как бонус, приз, который немного облегчит страдания, иногда он расценивался, как подарок судьбы.
  - Энни, о чем ты говорила с Джейсоном? Как ты вообще его разговорила? Кто первым начал разговор? Энни. Энни! Энни, да ответь же ты!- рушила мои рассуждения, откуда-то взявшаяся Эми, придется ей ответить, а иначе обидится
  - Разговор начал он, а спросил он про погоду,- вот так просто решила я избавиться от навязчивости подруги. Нет, Эмили сама по себе замечательная и я ее очень люблю, просто она бывает чересчур навязчива, если ей интересно, как сейчас, например. Не кричите на меня за то, что я ей соврала, но ведь она от меня тогда и кусочка не оставит, для нее сутки молчания достаточный повод что бы сотворить такое.
  - Энни, он стал таким красивым, ты заметила? Ну, конечно же, ты заметила, ты же сидела рядом с ним, Энни он тебе понравился?- Да так просто от подруги не избавишься, она тараторит безумолку, как заведенная кукла, что же придется с ней поговорить. Если честно я доверяю ей больше чем всем вместе взятым, ведь она очень преданная и это видно даже в ее забавных солнечно-рыжих кудряшках и в зеленых глазах и даже в ее веснушках, все это излучает преданность. Эми замечательная, но правду я ей не скажу, пусть она лучше знает что угодно кроме правды про эти выходные.
  - Эми, даже если и да, то какое это имеет значение, любые отношения между противоположными полами в этом приюте запрещены, мне не на что надеяться... - я в принципе и не хочу ни на что надеяться.
  - Как это, какое значение! Из вас может получиться отличная пара, - наивная...
  - Милая, как ты себе это представляешь, думаешь на уроке, возможно, завязать какие-то отношения? - я никогда еще так не врала, но вся эта 'сказка' меня жутко забавляла, Эми верила мне, думала, будто я люблю его. Что за бред?
   - Зачем же на уроке, существует ночь, когда миссис Смап, как и все остальные 'надзиратели' спит, а мы спокойно может ходить в мужские спальни, - ходили слухи, что Анжелин и Уолт вместе, но я лично подтверждения слухов не видела, если не считать того, что Анжелин почти каждую ночь куда-то уходит. Может мне тоже стоит сходить, чисто по дружески, никакой любви. И еще не плохо бы взять с собой Эми, а то вдруг он еще чего не так подумает.
  - Я не пойду к нему одна, я боюсь и не знаю где мужская спальня, - не стесняясь, врала я . Пусть ложь, зато мне будет спокойнее. Знаю я наглая лгунья, но в этот момент меня не волновал сей факт, осознание, как и чувство вины, придет потом, тогда и буду просить у Эми прощения, а сейчас мне нужно, что бы она пошла со мной.
  - Ты что собралась идти сегодня же? - откуда столько удивления в голосе подруги? - Я думала, ты накричишь на меня за отвратительную идею, ну ладно, раз ты хочешь, пойдем сегодня, - а почему бы не сегодня, мне очень понравились наши разговоры и честно я хочу продолжения. Теперь главное дождаться ночи.
  - Эми, а тебе не будет скучно, без меня, ведь я буду болтать с Джейсоном? -даже представлять не хочу, как я буду стыдиться завтра, когда осознаю, что творю. Но пока, совесть делает вид, будто не знает меня, за что я ей несказанно благодарна.
  - Энни, ты думаешь, я пойду, лишь для того, что бы тебе было не страшно? - ее вопрос поставил меня в тупик, - нет, я тоже преследую свои цели, а точнее я преследую Тома, так что скучать мне, случая не представиться. -хорошо, что Эми тоже получит от этого выгоду. Мне будет не так стыдно.
  - И вот еще что, Энни, если ты, не дай тебе бог, скажешь мне ночью, что не пойдешь, я с тобой сделаю то, после чего тебе даже апокалипсис покажется безобидным.
  Чтобы она не имела в виду, я не дам ей возможности надо мной поиздеваться, потому что я не позволю себе трусить.
  - Хорошо, - лучше ответить коротко и просто, чтобы не возникали ненужные вопросы, на этом наша беседа прекратилась.
  Я бесцельно проводила время, пытаясь хоть чем-то себя занять. Знаете, как часто бывает, когда ждешь что то, и минуты превращаются в дни, которые, кажется, невозможно пережить, именно это ощущение не покидало меня в течение пяти часов, три из которых я провела лежа в постели и притворяясь спящей.
  И вот, наконец, настала та самая минута, которую я ждала с непонятным для меня нетерпением. Эми, подойдя ко мне, начала меня будить, держа при этом в руке зажженную лампу, свет от которой пробивался к моим глазам даже через закрытые веки. Я и не думала разыгрывать спящую красавицу, быстро встала и к удивлению Эмили была уже одета.
  - Ну что, Энни, идем?
  - Конечно, - мой ответ был резче, чем мне этого хотелось, но после него мы сразу направились к выходу из женской спальни, помещения темного, с маленьким количеством окон, каменными и холодными стенами, от которых зимой в комнате было холоднее, чем на улице.
  И вот я дождалась!
  
  Глава 6
  Дождалась
  
  Пустынный коридор, который в любой другой день, окажись я в нем в такое время суток, напугал бы меня до ужаса, сегодня внушал мне лишь благоговейный трепет и успевшее надоесть ожидание. Мы медленно двигались по этому заполоненному светом луны помещению, и я в одно и тоже время испытывала два чувства, совершенно не представляющиеся вместе по отношению к одному человеку. Я чувствовала благодарность и ненависть к Эмили, двигающейся осторожным, до невозможной раздражительности, медленным шагом. С одной стороны я ненавидела ее за эту черепашью скорость, за то, что она увеличивает минуты моего ожидание и в тот же момент я была ей за это благодарна, и только сейчас, когда я уже шла по этому убийственно-мертвому коридору, в моих мыслях вдруг появился страх. Страх панический и безотчетный, мешающий здраво мыслить и способный заставить меня развернуться и побежать в обратном направлении от того, чего я так долго ждала. От общения с этим странным человеком, нет он мне не нравился, как парень, но я уже безоговорочно влюбилась в него, как в человека, меня безумно озадачивали его непредсказуемые перемены настроения. Я не могла отстраниться от размышлений о том, зачем же он все-таки меня спас, и к слову от чего, и - что самое главное - мне было очень спокойно рядом с ним, не смотря ни на что. А шаги неумолимо сокращали расстояние до заветной двери, такой желанной и в тоже время пугающей...
  Я чувствовала холод, дрожь, которая пробивала меня насквозь... И неожиданно мне на плечи упало что-то мягкое и теплое, от этого я чуть не закричала, но вовремя успела закрыть рот ладонью, ведь один мой крик и мы получим такой нагоняй, что всю оставшуюся жизнь будим мучиться от его последствий. Я прикоснулась к плечам на них лежало, что то похожее на шаль, только очень-очень мягкую, будто не из шерсти, а из шелка... Странно все это, ой как странно! Я укуталась в этом, непонятно в чем, я предпочту для него название шали, укуталась плотнее, что бы быстрее согреться и как ни странно это помогло: уже через минуту мне стало жарко... Какая замечательная шаль! Неожиданно для меня дверь в мужскую спальню оказалась уже совсем рядом. А я-то думала, что наши спальни разделяет какая-нибудь железная решетка, за которой сидит пара-тройка собачек, готовых разорвать любого, кто подойдет к ним ближе, чем на десять метров. Как быстро мы добрались до места!
  Дверь распахнулась, и на мгновение мне показалось, будто мы вернулись обратно в нашу спальню, и Эмили меня обманула, обещая провести к Джейсону, но тут я заметила некоторые различия. Во-первых, кровати стояли у противоположной стены, во-вторых, я насчитала на два окна больше и, в-третьих, на кроватях лежали мальчики. Я пробежала взглядом по неровному ряду кроватей, но так и не смогла найти нужное мне лицо, в отчаяние я вновь и вновь перебирала взглядом одинаково неопрятные кровати, и вот оно... То чего я так долго ждала - его лицо. Я смотрела на него, не имея сил даже шевельнуть пальцем, не говоря уже о том, что бы сдвинуться с места. Сзади меня кто-то подтолкнул, я обернулась и увидела Эми, которая шептала мне:
  - Ну чего ты встала, будто тебя к полу приклеили, если боишься так и скажи, посидишь в сторонке и подождешь меня, - ну, конечно же, Эми, как я могла про нее забыть! Так что она там говорила, вроде что-то о 'посидишь в сторонке'... ну уж нет, я не позволю страху завладеть собой!
  - Нет, Эми, я не боюсь просто... я не могла найти его кровать - я двинулась вперед по направлению к нему, и вдруг мне стало страшно, а если он закричит на меня за то, что я его разбудила, вдруг я для него нежеланный гость? Мы ведь нормально общались один раз ... Ну ничего если что, то я просто убегу. 'Так Энилин Мари Дьюит сосредоточься и выкинь эти нелепый мысли из своей головы. За что ему на тебя кричать? Он же не сумасшедший, что бы из-за одного порыва гнева месяц терпеть наказание, просто спокойно объяснит, что хочет спать, и тогда ты сможешь уйти... Все Энни спокойно.'- Мысленно успокаивала я себя.
   А ноги все приближали меня к его кровати стоящей в самом углу, чуть поодаль от остальных, и вот я уже стою рядом с ним, а он спит и понятия не имеет, что я завараженно уставилась на него и стараюсь не забыть, как делается вдох-выдох. Вдруг с меня слетела шаль, о которой к слову, я уже забыла, и упала прямо на его руку, он сонно открыл глаза и сразу нашел меня взглядом.
  - А ты что здесь делаешь? - грубо, как я и ожидала, поприветствовал меня Джейсон.
  - Ну... я хотела сделать тебе сюрприз, - очень миленькое оправдание, будь я на его месте пришибла бы на месте того кто посмел тревожить мой чуткий сон.
  - Сюрприз? Ну что ж у тебя получилось.
  - Прости, что разбудила тебя. Я думала, ты еще не будешь спать в это время,- очередная ложь. Я прекрасно знала, что любой нормальный человек спит ведь стрелки на часах показывали уже около трех часов ночи.
  - Ничего, я только начал засыпать, - пытается меня успокоить... Что? Он пытается меня успокоить!?
  - Можно я останусь раз нам обоим не спиться?
  - Да, конечно оставайся, я как раз хотел тебя кое о чем спросить...
  - Раз хотел - значит спрашивай.
  - Сколько тебе лет Энни?
  - Семнадцать, а что?
  - Я просто хочу знать о тебе что-нибудь кроме имени... - странно все это, но раз он хочет обо мне что-нибудь узнать, значит, и я о нем тоже что-нибудь узнаю.
  - Ладно, спрашивай.
  - Какие книги ты любишь?
  - Ну не знаю... империя страха, поцелуй смерти, свежая кровь, охота ведьм ... - я знала, что его удивит выбор моей библиотеки, но мне уже было страшно врать, ведь я лгала в любой мелочи, а теперь пора это прекратить я не люблю изменять своим принципам, но делала это в течение всего вечера. Кстати зачем?
  - А не слишком мрачная коллекция пристрастий для юной девушки?
  - Наверное, для обычных девушек да, но не для меня, - я так же знала, что он не поймет о чем я, поэтому готовилась к очередному вопросу на счет моей странности.
   - Значит, ты считаешь себя необычной девушкой, и в чем же эта необычность проявляется?
  - Я не похожа на обычных девушек ни внешне, ни внутренне, - после этих слов Джейсон на мгновение нахмурился, но ничего не сказал, а я продолжала свой рассказ, - я не сижу часами, обсуждая кого то, я не лезу в чужие дела, я предпочитаю одиночество... - развернуто начала объяснять я.
  - Ты права, ты не такая, как все ты... намного лучше, добрее. Я заметил это сразу же, в первую секунду нашего разговора.
  - Может быть ты прав, а может и нет...
  - Я знаю, что прав, - какой же он самонадеянный! - а чем еще ты меня удивишь в своих предпочтениях?
   - В предпочтениях ничем, но ты, возможно, удивишься тому, что я люблю писать стихи.
  - Неужели ты умеешь, а рассказать не хочешь?
  - Может лучше не надо, - он просто хочет посмеяться надо мной, я это знаю.
  - Поверь, я не буду смеяться, если ты этого боишься, - как он узнал? Ладно, сначала стих, потом расспросы, а то, я боюсь ничего, кроме уговоров я от него не добьюсь.
  Запинаясь и краснея, я быстро промямлила себе под нос любимый стих, опустила глаза в пол, ожидая его реакции и понемногу сгоняя с лица цвет спелого помидора.
  - Неужели ты сама сочинила? - как всегда недоверие, но на этот раз я не буду доказывать, что стих мой. Пусть думает, что хочет, я лишь коротко отвечу.
  - Да стихотворение написала я.
  - Как у тебя это получается?
  - Я просто пишу для себя, мне становиться легче, если выплеснуть мысли, я думаю, все дело в эмоциях без них ничего не выйдет. - именно так я и считаю на самом деле, когда я что-нибудь пишу на душе сразу становиться пусто и мне нравиться это ощущение - ощущение свободы, единственный момент, когда я могу отдохнуть от склада мыслей, навалившегося на меня, за то время, которое я провожу без стихов. Но для меня было странно рассказывать о самом сокровенном Джейсону, человеку, с которым мне хоть и хорошо, но все практически незнакомому человеку.
  - Энни, может, ты сядешь?- я присела и сразу заметила облегчение в ногах и дрожь пробивающую насквозь. Опять этот проклятый холод!
  - Ты не мог бы вернуть мне шаль, здесь очень холодно, - здесь было даже слишком холодно. У меня уже стучали зубы, и на руках появилась гусиная кожа.
  - Какую шаль, на тебе не было шали, - изумленно произнес Джейсон. Но как это не было, я же помню, как шла в ней, и как Джейсон проснулся от того, что она упала на его руку.
  - Но на мне была шаль, я же помню, - стуча зубами, сказала я
  - Нет, уверяю тебя, ты пришла без нее, но если ты так замерзла, возьми мое одеяло, - великодушно с его стороны.
  Я окуталась в теплое и мягкое одеяло, закрыла глаза и начала немного согреваться, мысли отступили, но, к моему большому сожалению ненадолго. Я вспомнила, что в комнате невыносимо холодно, а я своим согласием оставила Джейсона без тепла.
  - Джейсон, тебе же холодно, - лепетала я, стаскивая с себя теплый кусочек шерсти, - забери обратно. - мне было жаль расставаться с уютом, но я должна была, что то не позволяло мне сидеть и смотреть, как Джейсон замерзает, хотя он и не подавал вида. Будто бы не чувствуя холода, он встал и прислонился спиной к ледяной каменной стене, и только в этот момент я заметила, что на Джейсоне нет рубашки! Боже, он что издевается, я же не железная смотреть на него, к слову при небольшом изучении было понятно, что он не один год провел в качалке, а вот при более тщательном... высокий загорелый, широкоплечий и чуть худощавый он стоял с замершей на лице улыбкой. Замечательно! Мне только пялиться на него не хватало.
  -Нет, нет, что ты. Мне совсем не холодно, - Джейсон взял одеяло и накинул мне на плечи, чуть приобняв меня, что бы укутать и заставить мои зубы все-таки уже перестать ходить ходуном во рту.
  - Как это тебе не холодно? - не унимаясь, я продолжала спорить с ним, одновременно сбрасывая с плеч одеяло.
   - Вот так, - ответил он и вновь накинул мягкий кусочек мне на плечи, и это разозлило меня до такой степени, что я скорее из упрямства, чем из-за былых намерений согреть его, рывком сбросила одеяло, которое он поймал, и вновь уложил на мои плечи. В этот раз, придерживая его руками, - прекрати пытаться сбросить с себя это проклятое одеяло!
  - Не могу, потому что, если я оставлю его себе - ты замерзнешь, - говорила я, одновременно борясь с ним, что бы сбросить кусок ткани.
  - Ладно, раз ты так боишься, что я замерзну, тогда, - он неожиданно отпустил мои плечи и уже через мгновение стоял около меня, сел рядом и залез под одеяло, - вот, теперь ты счастлива, что я не мерзну?
  Я молчала минуту, а может и больше, потом собралась и озвучила мысли вслух:
  - Да, несказанно рада, - с ненужной ему, но необходимой мне, язвительностью я ответила на его колкость. Мне, почему-то стало жутко обидно, что он шутит надо мной, ведь его поступок, ни что иное, как шутка.
  - Ну, раз я тебя обрадовал, не ответишь ли ты еще на один мой вопрос? - какой смыл спрашивать, если он все равно задаст свой вопрос, очередной вопрос, касающийся моей жизни.
  - Ну, спрашивай...
  - Почему ты пришла сюда? - и что же я должна на это ответить, не рассказывать же ему правду, мне, конечно, не важно, что он подумает, но... В общем, не важно!
  - Хотела сделать тебе сюрприз.
  - Это официальная версия, а настоящая?
  -Это и есть настоящая версия. Думаешь, я буду тебе врать? - 'конечно, буду и доказала это уже несколько раз, а сейчас так вообще осознанно и спланировано пытаюсь тебя обмануть' - вот так я должна была продолжить фразу, которую оборвала на риторическом вопросе, превратив его в обычный.
   - Не думаю, что это можно назвать враньем, но твоя 'настоящая' версия на настоящую не похожа. - я молчала, пытаясь тянуть время и придумать на ходу, что бы ему сказать. Пусть, что-нибудь случиться, пожалуйста! Пусть метеорит упадет прямо на меня, или пусть тут где-нибудь появиться айсберг, что бы можно было о него разбиться. Как всегда не везет, придется что-то ему говорить:
  - Я пошла проводить Эми и решила подойти к тебе, чтобы не скучать - я сказала придуманное на ходу предложение, потому, наверное, оправдание выглядело немного смешно.
  - Неужели было так сложно сказать правду с самого начало!? - фу, поверил... так, что он там говорил, что то про сначала...
  - Ну я подумала, что ты разозлишься - я сказала правду лишь наполовину я думала, что он разозлиться, но про оправдание с Эми не было и речи.
  Разговор прервался на странной ноте, отчего-то грузно налегавшей на мои плечи, вызывая при этом чувство вины и желание рассказать правду. Если бы моим телом управляло сердце, а не рассудительный мозг, готовый в нужный момент отключать эмоции, я бы рассказала Джейсону все, но к счастью моим телом пока еще управлял мозг, лишая меня возможности совершить очередную глупость.
  Тишина... очередная минута молчания, за ней еще одна, а потом еще и еще. Молчание становилось все ненавистнее, тяжелее, невозможнее, мое терпение, в конце концов, лопнуло, и я решила сказать хоть что-нибудь, лишь бы это разбавило звенящую тишину:
  - А где мы были в эти выходные?
  - Даже если бы я мог, то все равно не сказал бы тебе.
  - Почему?
  - Потому, слушай, у меня жутко затекла спина, может, лучше ляжем? - черт! совсем забыла что он выше меня на 2 головы, конечно же, ему тяжело так сидеть. Не то чтобы он такой высокий, думаю его рост около 185 сантиметров, просто это я довольно миниатюрная - всего 160 сантиметров. Не густо для моих 17 лет...
  - Давай.
  Лежать оказалось намного теплее и удобнее чем сидеть, не смотря на то, что кровать была очень узкой.
  - Твои вопросы закончились? - зевая, пробормотала я и только сейчас заметила, что лежу головой на его руке! Странно, но мне было удобно, даже мягко, хотя мне казалось, что его тело слишком накаченное и если честно немного костлявое...
  - Нет, но судя по тому, как ты зеваешь, задавать их нет смысла, - а он прав, я уже хочу спать.
  Мы оба лежали, молча, мои глаза начали слипаться, вот сейчас минуточку полежу и пойду обратно...
  
  
  Глава 7
  Мистер Гарви
  
  - Энни, просыпайся, - кто-то тихо шепчет и толкает меня в плечо.
  - Энни, пора вставать, - опять этот голос, да отстань же ты от меня... - Энни, просыпайся.
  Я открываю глаза, вокруг еще темно, наверное, просто приснилось. Я сладко потягиваюсь, зеваю, переворачиваясь на другой бок, и чуть не кричу.
  - Наконец-то ты проснулась, я думал, что и пушкой не смогу тебя разбудить.
  - Я что уснула? - немного успокоившись, спросила я.
  - Вообще-то да. - он говорил так спокойно, как будто то, что я спала в его кровати было абсолютно нормальным! Хотя, от чего мне собственно удивляться? Мы уже не в первый раз засыпаем вместе.
   - Сколько сейчас времени, - зевая, промямлила я.
  - Полшестого утра.
  - Полшестого?! Неужели я столько проспала? - вот так новость!
  - Ну да...
  - Так чего ты меня раньше не разбудил? - Полшестого! Господи, да я же могу не успеть уйти до подъема! Только наказания мне не хватало!
  - Ну... ты так мило спала... - я мило спала... идиотизм какой то... Миссис Смап тоже будет очень милой, когда увидит меня в мужской спальне. Так и представляю ее лицо: глаза выкатываются наружу, рот открывается в изумленном возгласе, а потом бессильно закрывается, но лишь на мгновение, чтобы после этого высказать все, что о нас думает.
  - А где Эми? - да, где Эми? Почему она меня не разбудила?
  - Не знаю, я ее не видел. - потрясающе... Она ушла, даже не удосужившись захватить меня с собой! Ну, я ей устрою!
  - Пойду, посмотрю, может быть, она здесь. Ты не знаешь, где тут Том?
  - Его кровать 3 от окна, в правом ряду. - Так, где тут вообще окно? А, вот оно!
  - Спасибо, - вставая, сказала я. Сейчас самым главным было успеть уйти до подъема, а Джейсон как-нибудь переживет мое грубое прощание.
  Когда я оказалась на ледяном полу, по коже, кажется, пронеслись миллионы мурашек, меня обдал холодный ветер, зубы начали ходить ходуном. Не обращая на это внимания, я направилась к кровати Тома, Эми все еще сидела там. И о чем они разговаривали все это время?
  - Привет, Эми. - крайне недружелюбно настроенная я обратилась к ней.
  - О... это ты. А почему так рано? - она смотрела на меня такими удивленными глазами, будто я подошла к ней через минуту после ухода!
  - Рано? Ты в курсе, что уже полшестого?
  - Что? Правда? - искреннее недоумение!
  - Да, Эми. - это говорила уже более добрая я.
  - А... Извини, Том, нам нужно идти. - она неуклюже поцеловала его в щеку, старая быстрее встать.
  - Да, конечно, я все понимаю, - голос Тома был немного писклявым, но все равно звучал неплохо. Они еще пару раз обнялись, и мы повернули к выходу.
  - О чем вы говорили так долго? - прошептала я, когда мы немного отошли от мужской спальни.
  - А вы о чем? - со счастливой ехидной улыбкой шепнула Эмили.
  - Вообще-то мы почти не разговаривали... - да, кстати, почему мы почти не разговаривали? Вот, Эм с Томом, похоже, проболтали всю ночь, и им явно этого не хватило. К слову ее Том был очень даже симпатичным парнем. Темно-русые короткие волосы, задорная мальчишеская улыбка и глаза цвета шоколада, такие искренние, живые, которые с головой выдавали его простодушие. И, пусть черты лица были не совсем правильны, но они придавали ему какого-то мужества, а вместе с его недурной фигурой и довольно высоким ростом, смотреть на парня было сплошным удовольствием. Что ж моя подруга никогда не отличалась дурным вкусом! Ни в парнях, ни в одежде. Но вкус к одежде у нее все-таки был лучше. Эмили умудрялась делать себе сногсшибательные наряды, несмотря на то, что выбор тканей был невелик. Да и ее волнистая рыжая копна всегда была заплетена в мудреные косы. Если честно, для меня на протяжении вот уже шестнадцати лет оставалось загадкой, когда она успевает сделать такое великолепие на своей голове! А ведь я уже 16 лет в приюте! Как быстро пролетело время... а кажется, что я недавно оказалась здесь, кстати, я довольно долго не знала, как именно очутилась у миссис Боткинс. Мою историю мне рассказывала Мари, которой было на тот момент уже четырнадцать, в то время как я была шестилетним малышом. Она говорила, что моя мать была нехорошей женщиной, но очень красивой: с такими же белоснежными, как у меня, волосами и сердцевидной формой лица, только глаза у нее были зеленые. Она работала по ночам, и не трудно догадаться кем. Вскоре после моего рождения она умерла. Не от болезни и не от побоев или какой-нибудь заразной болезни. Просто упала в колодец, даже так бывает в жизни. Сразу же после ее смерти ее подруга принесла меня сюда. Из моих воспоминаний меня вырвал голос подруги:
  - Как это? - недоверчиво посмотрела она.
  - Ну... В общем... Короче я уснула.
  - Да не может быть! - вскрикнула она. Ох, моя Эмили... Всегда на эмоциях. Порой это ей помогает, а порой, когда нужно подумать прежде, чем дать ответ, она, как обычно, говорит первое, что ей приходит на ум, и очень часто из-за этого оказывается в неприятных ситуациях.
  - Может, очень даже может! - с виноватой улыбкой я посмотрела на лицо, полное неподдельного изумления.
  - Он тебя обнимал? - вот, ее интерес и переключился на совершенно другую волну...
  - Да, нет, конечно. - или обнимал? Стоп! Надо вспомнить, когда мы легли, моя голова лежала на его руке... А может это не считается объятием?
  - Не верю...
  - Эми, не воображай то, чего нет. Мы с ним просто друзья. Точка. - именно друзья и ничего больше. Он, конечно, очень симпатичный, но это абсолютно не значит, что я должна водить с ним шуры-муры.
  - Так не бывает. - меня это уже начинает раздражать...
  - У меня бывает, и вообще прекрати устраивать допрос. Лучше скажи, что у тебя с Томом? - да, именно так. Нужно поменять тему разговора.
  - У меня? Ничего, - милая невинность, сейчас заплачу! А в глазках-то бесенята гуляют!
  - Вот только ангелочка из себя строить не надо.
  - Кто? Я? Да как ты могла подумать? - на ее лице, как у кошки, застыла лукавая улыбка.
  - Давай рассказывай. - теперь моя очередь мучить ее.
  - Ну, нечего рассказывать... пока. - нахмурилась Эми. Неужели у них ничего не получается?
  - Да. И в обнимочку вы просто так сидели? - вот этого момента упускать нельзя!
  - Ну, я не хочу сглазить.- мило улыбнувшись, она отвернулась и зашагала вперед.
  - Тогда, ладно, - Я так же мило улыбнулась ей и отстала с расспросами.
  Мы зашагали быстрее. За окном уже светлело небо, уже зарождалось утро.
  Следующие несколько недель моей жизни особенно-то не отличались от предыдущих тысяч подобных. Все было так же размерено, так же знакомо. Утром я просыпалась под сумасшедшие крики, шла на завтрак, потом на занятия... и возможно я бы с удовольствием смирилась с этой уютной однообразностью, если бы не миссис Боткинс. Она продала приют. Мы узнали об этом уже от нового хозяина, в субботу, 27 ноября.
  Нас всех собрали в просторном, но ветхом актовом зале, где на сцене стоял низкий, коренастый мужчина лет 45, с небольшой сединой в волосах и бледной кожей. На его крючковатом носе неуклюже висели очки в огромной роговой оправе, а с галстуком-бабочкой он вообще был похож на весельчака-клоуна. Как только воспитатели смогли нас утихомирить, он начал свою речь:
  - Здравствуйте, дети! Меня зовут мистер Гарви, и с сегодняшнего дня я являюсь владельцем этого приюта. Меня очень удручает состояние здания, в котором вам приходилось жить долгие годы, и я хочу вам признаться - я крайне не доволен тем, как миссис Боткинс занималась вашим воспитанием, а точнее будет сказать, не занималась. И в связи с этим я собираюсь кардинально изменить, как устав приюта, так и поведение персонала. Для начала я решил исправить самое главное, на мой взгляд: теперь вы не будете разгуливать по зданию без сопровождения взрослых, а с восьми вечера до подъема в семь утра вам категорически запрещается выходить из спален. За несоблюдение этого правила вы будете наказываться наистрожайшим образом - помещением в карцер. - на этом Купер закончил и без прощания начал уходить со сцены, но вдруг чей-то голос из зала выкрикнул:
  - А что стало с миссис Боткинс? - не думаю, что этот вопрос кого-то удивил. Всем было очень интересно, что же стало с нашей Шарлоттой. Купер развернулся, недовольно выискивая глазами того, кто это сказал, но не найдя его произнес:
  - Миссис Боткинс продала приют мне, о дальней ее судьбе я не имею ни малейшего представления, а теперь, до свидания! - и на этот раз он быстро удалился.
  Изначально этот мужчина показался даже забавным, но не стоило мне делать поспешных выводов. Он не был ни забавным, ни тем более добрым. Все в его характере было зеркальным отражением этих черт. Наш любитель галстуков-бабочек оказался деспотом похуже самой Шарлотты. Это его новое правило, на мой взгляд, есть не что иное, как самая бесполезная вещь на свете. Как может повлиять на воспитание детей отсутствие или наличие возможности свободно ходить по зданию? Да и зачем делать комендантский час так рано? Никто же все равно не уснет в восемь вечера! И, вообще, карцер - это уж слишком! Сидеть почти, что в одиночной камере без еды и тепла трое суток - не много ли за безобидную прогулку по рушащемуся приюту? Купер, видимо, думал, что нет... Ах, да! Купер - это Мистер Гарви. Мистер Купер Харрис Гарви.
  Но, знаете, не смотря, ни на что жизнь постепенно шла вперед, она не останавливалась и не давала времени все осмыслить: с пришествием нового владельца я начала замечать перемены в поведении окружавших меня людей: все стали походить на спящих мух, которым уже не хочется абсолютно ничего, кроме спокойствия. И как ни странно, я была одной из них. Голова у меня постоянно кружилась, одолевала вездесущая дремота и лень, но это были не худшие симптомы. Например, Роза, девочка лет 10 уже несколько дней не вставала с постели из-за высокой температуры, а Рик, так и вовсе, находился в медпункте. Ощущения у всех были разными, но тот факт, что они все же были у всех, настораживал. Что-то неладное творилось за закрытыми дверями приюта. А этих самых дверей с приходом Купера стало в несколько раз больше. Но самым важным для галстукомана, похоже, был вход в подвал, так как около новой двери, которую, кстати, тоже установили с его приходом, постоянно толпились охранники. Зато вот коридор, ведущий к чердаку с красным диваном, теперь остался совсем пустым.
  Во вторник, Джейсон подсунул мне записку, в которой просил прийти в семь на чердак, я хотела написать ему, что ни за что в жизни, не пойду туда, но не успела не то, что написать, даже дернуть его за рукав, чтобы он повернулся, так быстро он ушел от меня. Нет, я не боялась, что придется нарушить новое правило, а вот самого чердака, места в котором меня поймали, боялась. Хотя, если честно признаться, я очень бы хотела вернуться в то чудесное место. Там было так спокойно и уютно до того как, не пришел тот мужчина. А еще меня глодало любопытство... Я безумно хотела прочесть все те письма... Именно поэтому без пяти семь я кралась по темным коридорам к лестнице, обещавшей привести меня на красный диван. Только почему-то в этот раз путь до него оказался в несколько раз короче, а ноги не подкашивались, да и морозный ветер меня не продувал.
  Я быстро взобралась по ступеням вверх и увидела неизменившуюся первую комнату - все такую же грязную и с паутиной. Из открытой двери призывно выглядывал заваленный бумажками стол, и я, не раздумывая, чуть ли не в припрыжку, понеслась к нему. Когда я была уже почти у цели, Джейсон, который оказывается уже сидел за стеной, сказал мне:
  - Это ты меня так увидеть хочешь? - хитроватая улыбка сияла на его лице.
  - Ну, конечно, чтобы не обидеть тебя, я скажу, что да, но на самом деле я бежала к письмам. - странно, что они все еще на месте... Я думала после того, как меня застанут за прочтением, их как минимум спрячут, а как максимум закроют чердак на семь замков и посадят рядом с входом огромную овчарку. Но к торжеству моего любопытства, все осталось на своих местах.
  - Ох, ты просто убила меня своим ответом! - трагично он откинулся полностью на диван, притворяясь умирающим, а улыбка все это время даже не думала сходить с его лица.
  - Нет! Только не умирай! - и я со звонким смехом подскочила к нему и начала в шутку делать прямой массаж сердца. Вас удивляет такое раскованное поведение? А знаете, насколько оно удивляет меня? Никогда бы не подумала, что смогу так безрассудно сделать глупость... Как только в моей голове промелькнула мысль о том, что я делаю, меня будто током ударило. И я сразу же отскочила. На минуту в комнате повисло напряженное молчание. Я сидела рядом с Джейсоном, не зная, как же выйти из этой ситуации, но тут он сам начал разговор:
  - А что такого интересного в тех письмах, к которым ты пришла? - Какие письма? О чем он? Ах, черт! Точно. Я же говорила про письма Дерека.
  - Ну, видишь вон те бумажки на столе? - он кивнул в ответ, - это и есть письма. Когда я читала одно из них, оно показалось мне интересным...
  - И чем именно?
  - Ну, во-первых, они старые, то, которое попалось мне, было написано в 1843 году, а во-вторых, мне интересно, что же получил тот доктор Меноси, да, и вообще, там много всего любопытного.
  - Ну, так давай почитаем? - уже с улыбкой предложил он.
  - Но тут же куча писем, как мы разберемся с какого начать?
  - Значит надо их разобрать! Приступим? - хм. А почему бы и нет?
  - Ну, давай, - улыбаясь, ответила я. И мы начали разбирать этот огромный завал...
  
  
  Продолжение следует...
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"