Кривчиков Константин : другие произведения.

Тобольск. Кремль 2222

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    *Опубликовано в издательстве АСТ*

Здесь выложен ознакомительный фрагмент текста романа. Роман можно приобрести в следующих Интернет-магазинах:
   http://bookmix.ru/book.phtml?id=2184641
   http://www.labirint.ru/books/525560/
   http://www.ozon.ru/context/detail/id/135688138/
  
   0x01 graphic
   0x01 graphic
  
   ТОБОЛЬСК
  
  
   Анонс
  
   Беда не приходит одна. Тобольский Кремль атакует неисчислимая орда мутантов-шайнов. Их цель - уничтожить немногочисленных защитников древней крепости, а также захватить материалы по созданию генетического оружия, которое поможет мутантам стать властелинами мира.
Шайны коварны, безжалостны, и очень сильны. Но простой тобольский парень Сновид знает: шанс на победу все-таки существует. Есть у Сновида уникальная способность видеть во сне возможное будущее - как свое, так и тех, кто рядом с ним. Вот и сейчас он знает, что если хватит у него сил пройти кошмарные испытания и выстоять там, где невозможно выжить обычному человеку, то у защитников Тобольска появится шанс отбиться от ужасного врага.
И еще знает Сновид - если не поддержат его жители Тобольска, то и этого шанса не будет. Но как заслужить доверие соплеменников, когда никто не воспринимает всерьез его дар, даже прекрасная Рузанна, ради которой Сновид готов отдать свою жизнь? Возможно ли обычному парню стать лидером, за которым пойдут люди? Сможет ли один человек спасти родной Тобольск силой своего духа и разума?
А между тем враги все ближе, все холоднее леденящее дыхание смерти, и все труднее бороться с мыслью о бесполезности битвы с ордой мутантов, обрекших на погибель древний Тобольск...
  
  
   Оглавление
  
   Пролог
   Глава первая. Ярость
   Глава вторая. Чужак
   Глава третья. Запах смерти
   Глава четвертая. Оберег
   Глава пятая. Смерть в Мертвой Зоне
   Глава шестая. Диверсант
   Глава седьмая. Особое задание
   Глава восьмая. В тылу врага
   Глава девятая. Смертельная ловушка
   Глава десятая. Ниндзя вызывали?
   Глава одиннадцатая. Оскал ящеров
   Глава двенадцатая. С того света
   Глава тринадцатая. Месть шайнов
   Глава четырнадцатая. Удар дампа
   Глава пятнадцатая. Измена
   Глава шестнадцатая. Взгляд мертвеца
   Глава семнадцатая. Детектор лжи
   Глава восемнадцатая. Возмездие
   Вместо эпилога
  
  
   Пролог
  
   Он видел страшную, искаженную злобой и ненавистью морду, до самых глаз заросшую густой шерстью. В ней все-таки присутствовало нечто человеческое и разумное. Но присутствовало как исчезающее или едва начинающее проступать: уже не зверь, но еще не человек.
   Если бы Павел не спал, то он, конечно, сразу бы понял, что видит харю нео. Пусть в чем-то и похожую на человеческое лицо. Но ему снился сон, и поэтому он не мог ничего осознать, лишь ощущал. И только в глубине мозга невнятно пульсировало: нелюдь.
   Харя нелюди то возникала, то исчезала, заслоняемая мешаниной из тел и оружия: мечей, копий, секир, дубин... И все это лихорадочное мельтешение дышало ненавистью и яростной злобой.
   А потом вдруг возникла фигура - человеческая фигура в латах воина. Возникла и пропала, заслоненная все той же мордой с выпученными глазами. Огромной мордой - предки Павла сказали бы: "Во весь экран". Но Павел никогда не видел кино. Поэтому он ничего не подумал, а лишь попытался зажмуриться, чтобы избавиться от навязчивого и пугающего образа...
   Получилось не очень. Правда, нелюдь все же исчезла и вместо нее снова появилась человеческая фигура в доспехах. Затем человек обернулся - у него были кудрявая черная борода и пронзительно синие глаза. И Павел...
   Нет, в ту секунду он ничего не успел сообразить - лишь ощутил, как перехватило дыхание. А в следующее мгновение увидел, как что-то блеснуло, и из рассеченного горла человека с синими глазами брызнул фонтан крови.
   Вот тогда Павел закричал: отчаянно, хрипло, с надрывом. Потом закашлялся. И проснулся, хватая ртом воздух.
   Через несколько секунд Павел понял, что лежит на своем топчане. Тогда он резко приподнялся и сел, опустив босые ноги на пол. И сразу почувствовал, что рубаха взмокла от пота.
   Мысли ворочались с трудом, выбираясь из вязкой тины кошмара. Тряхнув головой, он поднялся и приблизился к проему окна. На зиму створку затягивали полиэтиленовой пленкой. Но сейчас заканчивалась весна, и пленку сняли. Чего в духоте париться, если уже почки на деревьях набухли, и снег почти растаял?
   Люди Тобольской Промзоны, выжившие в страшных условиях постъядерного мира, не боялись холода, ибо давно адаптировались к нему. Павла, как и других детей его поколения, с раннего возраста приучали умываться снегом и ходить по нему босиком. Вот и сейчас, когда на улице держалось немногим выше нуля градусов, он стоял у окна и не ощущал холода.
   Лишь взмокшая от пота рубашка неприятно липла к телу, напоминая о кошмарном видении. И внутри неприятно подрагивало. Но если это и имело отношение к холоду, то совсем к другому. К холоду смерти, которым дыхнуло на Павла во сне. И смерть грозила не ему.
   Он выглянул в оконный проем, интуитивно опасаясь обнаружить отца. Не обнаружил. Тогда надел сапоги и отправился во двор. Там, по углам, лежал не растаявший снег, и зачем тратить на умывание воду, когда можно воспользоваться им?
   С отцом столкнулся на крыльце.
   - Встал? - спросил Корней. - А я уж собрался тебя будить. Тебе на смену скоро.
   - Я помню.
   - Тогда чего такой квелый? Не выспался, что ли?
   - Наверное. - Павел не мог себя заставить взглянуть в глаза отца. Не мог - и все. - Я это...
   - Чего?
   - Это я... Да ничего, наверное. Просто не выспался.
   Лицо отца напряглось. Глаза сузились.
   - Просто не выспался? Или... плохо спалось?
   Сын сглотнул слюну. И, продолжая смотреть в сторону, пробормотал:
   - Мне это... в общем... Кошмар мне сегодня приснился.
   Лицо отца совсем окаменело. Он стоял, засунув большие пальцы рук за широкий кожаный пояс, и молчал. И Павел понимал, почему молчит отец. Все обитатели Промзоны знали о том, что сыну Правителя Корнея очень редко снятся сны. Но если уж снятся, то обязательно вещие. Потому и прозвали Павла Сновидом.
   Прозвище на то и дается, чтобы о человеке без лишних слов сказать: чем известен, какой из себя, чего от него ждать. К Сновиду жители Промзоны относились с настороженностью - потому что опасались его ночных видений. Ведь они всегда предвещали беду.
   После того, как Павел провидел смерть матери, Корней запретил сыну рассказывать о снах. Рассказывать кому-нибудь, кроме как ему. Чтобы не пугать других людей раньше времени. Во-первых, вещий сон ведь еще правильно растолковать надо. А во-вторых...
   Во-вторых, от судьбы все равно не уйдешь. Но дурные видения сыну продолжали являться, хотя и редко. И всегда затем оборачивались большой бедой.
   Вот почему молчал сейчас Корней. Долго молчал. Потом осторожно спросил:
   - И о чем на этот раз?
   И опять Сновид не смог взглянуть в глаза отцу.
   - Даже не знаю - странный какой-то сон, - не произнес, а промямлил. - Непонятный. Люди и нео. Дрались. Мечи, копья, дубины. И много крови.
   Отец глубоко вздохнул.
   - И все?
   - Все. Очень много крови. И... и все. Я закричал. И проснулся.
   - И проснулся?.. Ну, если так... - в голосе отца звучало недоверие. - Если так, то время покажет. Крови при штурме кремля наверняка прольется много. На войне, как на войне, про то мы и без снов догадываемся. Но оно того стоит. Верно, сын?
   - Не знаю, - тихо отозвался Сновид. - Может... отложить штурм?
   - А вот это - никогда! - сжав кулак, почти выкрикнул Корней.
   Помолчав, уже мягче добавил:
   - Пойми, сын, от судьбы не спрячешься. Она - в тебе. И всегда с тобой...
   Павел так и не смог рассказать отцу о чернобородом воине из сна. Не осмелился, язык не повернулся. Вон, о матери тогда сказал, и... Не все же его кошмары должны, в конце концов, сбываться?
   Да и чернобородых мужиков в Промзоне хватает. Вон у Рината Ворона, дяди Павла по матери и начальника отдела безопасности, тоже борода черная. Правда, маленькая, и глаза черные, а не синие, как у воина во сне...
  
  
   ***
  
   На обрывистом берегу реки, взобравшись на широкий полковой барабан, стояло высокое существо с человеческой фигурой. А вот лица у него не было - его заменяла плотная маска. На ней неизвестный художник изобразил алые губы, продолговатые глаза с дырками вместо зрачков, черные брови... А поверхность маски раскрасил белой краской "под кожу".
   В общем, почти человеческое лицо. Если не считать третьего глаза на лбу, обрамленного драгоценными камнями. Он, вкупе с неподвижностью маски, вызывал ассоциацию с лицом мертвеца. Но не простого смертного, а высокопоставленного - правителя или жреца.
   Однако существо, облаченное в длиннополый черный плащ, совсем не собиралось умирать. Оно держало в руке подзорную трубу и следило за событиями, происходящими в широкой ложбине. По ней бежал мальчик лет семи-восьми, одетый в голубенькую рубашку. Он торопился к густым зарослям кустов, намереваясь там укрыться. За ним гнался высокий воин в доспехах. И, судя по всему, проигрывал в этой гонке.
   Существо в маске недовольно хмыкнуло. Стоящий рядом с ним воин тут же отреагировал, спросив скрипучим голосом:
   - Ты что-то сказал, великий хайн?
   - Дай мне лук.
   Воин вытащил из кожаного сайдака, висевшего на спине, лук и протянул его хайну - вместе со стрелой. Тот принял оружие, отдав воину подзорную трубу. Потом, приложив древко стрелы к тетиве, натянул лук. Прицелился. И спустил тетиву.
   Стрела, разрезая воздух, помчалась вслед за бегущим мальчиком. Он уже почти достиг зарослей, но не успел укрыться в них. Наконечник вонзился ему в спину и, прошив тело насквозь, пробил грудную клетку.
   - Мастерский выстрел, - бесстрастно произнес воин. - Дичь даже не трепыхнулась.
   - Лучше бы его поймали, - сказал хайн. - Мутант умел быстро бегать. Мог бы получиться хороший кешайн.
   В это время раздался нечленораздельный крик. Через несколько секунд на поляне, обогнув разлапистую ель-мутанта, появились двое воинов. Они волокли за руки растрепанную женщину. Та кричала и дергалась, пытаясь вырваться, но усилия были напрасны. Воины подволокли жертву и остановились в нескольких шагах от хайна.
   - Вот, поймали тут, великий хайн, - доложил один из воинов. - Что с ней делать?
   Женщина подняла разбитое лицо. Посмотрев на человека в маске, плюнула и выкрикнула:
   - Ирод!
   Кровавый сгусток слюны упал на мембрану барабана, чуть-чуть не долетев до ног хайна. Один из воинов тут же ударил женщину в висок кулаком. Она, всхлипнув, бессильно уронила голову.
   - Возьмите эту самку себе, - с брезгливостью в голосе распорядился хайн.
   - А потом?
   - Скормите гребцам.
   Выждав, пока воины отволокут женщину в сторону, хайн вздохнул и произнес:
   - Какие они крикливые, эти человеки... Пожалуй, Лу-тзы, мне пора пообедать.
  
  
  
   Глава первая
   Ярость
  
   Они уже почти добрались до цели. Подземный коммуникационный коллектор - бетонный квадратный коридор размером примерно два на три метра - в этом месте поворачивал налево. В конце коридора находился смотровой колодец - конечная точка маршрута мобильной группы. А это означало, что воины Промзоны вскоре смогут решить главную задачу - выбить из Тобольского кремля нео. Долго там хозяйничали мохнатые - почти двести лет. Наступила пора вернуть святыню людям.
   - Вот что, парни, - сказал командир группы лейтенант Егор Крот. - Обследуем проход и можно докладывать Правителю. Но смотреть у меня в оба - подземелье, это тебе не хрен хоммучий. А ты, Сновид, и ты...
   Закончить инструктаж командир не успел. Откуда взялся этот относительно небольшой, с метр, баг никто толком не понял. Даже Крот, а уж он-то подобных тварей за версту чуял. И крысопес Рекс, специально выдрессированный для охоты на руконогих мутантов, проморгал. Чуток расслабился или отвлекся - животное все же, а не биоробот. А гаденыш этот возьми и объявись.
   Руконогая тварь скользнула вдоль стены еле заметной тенью, метя Павлу в бедро раззявленными жвалами. И вцепилась бы, зараза, если бы малость не просчиталась. Сновид был в хауберке - длиннополой кольчуге до колен - поэтому челюсти бага клацнули по железным кольцам и со скрежетом соскользнули вниз. Но ногу под коленом ухватить не успели - выручил Рекс.
   Пес, заметив угрозу, кинулся за багом и вцепился в его заднюю лапу своими зубищами. Руконог, на мгновение потеряв координацию, попытался извернуться. Но едва он бросил тело вверх, показав живот, как его песенка оказалась спета. Тут уж Павел не сплоховал: вскинул копье и со всей мощи вонзил кованый наконечник в подбрюшье - так, что пришпилил борзую зверюгу к рыхлой бетонной стенке.
   Всего одна такая точка у бага есть, по-научному сфинктер называется, куда можно засранцу наконечник вогнать наверняка. В аккурат у основания хвоста. И Павел не промахнулся. А как же иначе?! Многомесячный опыт и не в такие мишени научит попадать.
   Руконог пронзительно заверещал и оскалился, обнажив вертикальные жвала с напильниками зубов. И без того уродливую морду исказила жуткая гримаса. Туловище, пригвожденное к стене, судорожно извивалось, пытаясь обрести свободу. Но кто ж ему даст, убогому?
   Истребители мутов знали свое дело. Дюжий воин в кольчуге, Ванька по прозвищу Бугай, взмахнул коротким бердышем и ударил в шею - точно в место соединения двух хитиновых пластин. Хрясть! Брызнула гнойно-жёлтая слизь, и продолговатая голова монстра со стуком упала на пол.
   Восемь когтистых лап, оставшись без управления, дернулись несколько раз и беспомощно повисли. Павел с силой выдернул копье из стены и подтащил к себе - вместе с обезглавленным трупом бага, застрявшем на наконечнике. Затем, помогая ногой, высвободил оружие и выдохнул:
   - Вот, зараза. Чуть ногу не отгрыз. Как думаете...
   - Замри, - негромко, но с экспрессией оборвал лейтенант. Он стоял, напряженно всматриваясь в коридор, уходивший в сторону кремля. В руках Крот сжимал АКМ.
   Огнестрельное оружие из всей группы имел лишь он и применял его в крайних случаях, экономя патроны. Мало их, истребителям мутов по специальному разрешению Правителя выдают. Ибо задача у тех особо важная: зачистить коллектор так, чтобы никакие твари не помешали при штурме. А твари под землей попадаются разные. Иногда без огнестрела не отбиться, особенно если стаей налетят.
   В коридоре было темно, как у нео в заднице. Свет факела, установленного у поворота в специальном треножнике, развеивал тьму на расстоянии десятка шагов, не больше. Дальше царила темнота. А еще сильно воняло. Ну очень сильно - хоть противогаз надевай. И вонь эта постепенно усиливалась, по мере того, как мобильная группа продвигалась к повороту. А сейчас уже смердило так, что...
   - Все к бою, - почти прошипел Крот. Он явно что-то чувствовал.
   Павел отставил ногу для лучшего упора и отвел копье назад. В отличие от лейтенанта он ничего особо опасного не ощущал. Даже мелькнула мысль - а не перестраховывается ли командир? Но Сновид тут же отогнал ее. Нет, чутье у лейтенанта звериное...
   Взгляд невольно упал на Рекса. Крысопес находился в полуприседе, поводя вытянутым, заостренным на кончике, носом; короткая шерсть на загривке вздыбилась. Еще через мгновение он рыкнул, и почти тут же из мрака коридора выскочили они. И было их не меньше десятка.
   Павел так и подумал: они, потому раньше подобных тварей не видел. На курсах молодого бойца много чего рассказывают и даже иногда рисунки показывают; но так то - на курсах. А тут попробуй сразу сообразить, да еще в подземелье, что за хрень на тебя несется.
   Впрочем, эти не неслись, а прыгали. Однако вместо ног у них по бокам округлых туловищ топорщилось нечто вроде плавников, которыми твари и отталкивались. Когда самая шустрая из них, раззявив зубастую пасть, выбросилась вперед, Павел, наконец, вспомнил: "Прыгающие черви! Вот же, зараза!"
   Шустрая "зараза", метившая в бок Рекса, так и не добралась до цели. Стрела, выпущенная лучником Антипом Тощим, свистнула под ухом Павла и вонзилась прямо в разинутую пасть твари. Вонзилась - и с треском вырвалась наружу, пробив плотную, покрытую хитиновой чешуей, кожу.
   Стрела, наверное, прошила бы злобного урода насквозь, если бы не застряла оперением где-то в кишках. Червяка отбросило вбок, и крысопес, изловчившись, с хрустом перекусил туловище гада пополам.
   Второй, чуть подотставший, червяк явно намеревался попробовать на зуб Павла. Оттолкнувшись плавниками, он метнулся в сторону бойца. Да силенок не рассчитал и плюхнулся у ног Сновида. Тот молниеносно вонзил в гада копье, пригвоздив его к полу. Треугольный стальной наконечник легко пробил хитиновый панцирь, разбрызгивая желтую и вонючую слизь. Сдохни, уродина!
   Но уродина и не думала сдаваться. Пришпиленная к полу, она изогнула туловище и сомкнула пасть на древке. Вжик! - и оно оказалось разрезано зубами пополам. Словно бензопилой распилили. Были такие удобные механизмы в прежние времена. Павел видел одну пилу на складе в Промзоне - хранилась в качестве наглядного пособия.
   - Руби им башки! - проорал лейтенант. - А то загрызут на фиг!
   Сам он, закинув автомат за плечо, уже вовсю орудовал коротким, но очень широким, мачете. Быстро и точно орудовал: лишь куски туловищ разлетались и ошметки желто-зеленых кишок.
   Сержанту активно содействовал Рекс. Он разделывал подземных тварей на части при помощи пасти и всех своих четырех когтистых конечностей. И ловко, надо заметить, получалось. Вот что значит сноровка и тренировка.
   Павел тоже не стал скучать. Отшвырнув бесполезный остаток древка, выхватил меч. Располовинил червя под ногами и кинул взгляд вперед.
   Твари продолжали вываливаться из темного зева коридора, словно их кто-то специально гнал навстречу бойцам мобильной группы. По сравнению с багами, черви казались медлительными, на мгновение замирая перед очередным прыжком. Но их было много. И зубы твари имели хотя и мелкие, но исключительно острые, способные разгрызть даже тонкий лист железа.
   Один из червяков изловчился и сумел-таки в прыжке долететь до ноги Ваньки Бугая. Гаденыш уже, считай, вцепился в голень бойца, когда подскочивший Павел рассек его мечом. Кишки вывалились наружу, но головной мозг твари продолжал посылать импульсы - и та успела сомкнуть зубы на голенище сапога. Если бы не стальные стержни, вшитые в кожу промзоновским сапожником, стал бы Ванька инвалидом; а то бы и вовсе без ноги остался. А так...
   Так, считай, пронесло. Бугай хотя и взвыл, но тут же засадил кончиком клинка бердыша в основание распахнутой челюсти. Р-раз! И с хрустом распорол остаток червя, как гнилой чулок.
   - А ну расступись!
   Рассвирепев от боли, Ванька с такой интенсивностью заработал бердышем, что едва не отсек Рексу торчащий хвост. Лейтенант Крот, услышав рык Бугая, отскочил к стене и пропустил того вперед - коридор-то и без того узкий, не ровен час... Разъяренный двухметровый Бугай с его длиннющими ручищами, это как средних размеров мельница - не то, что руконога или нео, самого потолочника искрошит в капусту.
   А потолочник, это такая тварь - всем монстрам монстр. Говорят, ученые их когда-то специально создали, чтобы в подземельях шороху наводили. Пасть половину головы занимает, а голова в два раза больше, чем у фенакодуса. Ну и зубища - можно представить, какие они должны быть при такой башке...
   И вот подобный монстр напал на мобильную группу в главном коллекторе - это еще несколько месяцев назад случилось, когда промзоновские только начинали зачистку и обустройство тоннеля до кремля. Напал и сходу убил одного бойца. И Бугая зацепил за бок своей ногой-лапой - они у потолочников словно пилы.
   Так вот. Ванька тогда так рассвирепел, что монстра на мелкие запчасти разделал. Даже на учебное пособие для гимназистов толком ничего собрать не удалось, кроме разрубленной челюсти и нескольких позвонков. Правда, клинок бердыша так зазубрился, что пришлось новый ковать.
   Сейчас своим новым клинком Бугай и начал крошить червяков. Вот уж полетели клочки по закоулочкам... Кроту и Павлу оставалось лишь добивать особо живучих.
   Но длилось это недолго. Может, с минуту или две. А затем поток зубастых тварей внезапно прекратился - будто кто кнопку нажал или команду дал. Зато перед глазами удивленных людей - когда факел подтащили - предстала следующая картина.
   В коридоре на коротком отрезке валялось то ли пять, то ли шесть багов. Сразу точно и не определишь, потому что туловища некоторых руконогов были распилены и раскрошены на сегменты. И все это, слоем чуть ли не в полметра, квасилось вперемежку с кишками и прочими внутренностями зубастых червей.
   - Стоп, бойцы! - скомандовал лейтенант. И, выразительно крякнув, добавил: - Надо же, еж твою! Словно Мамай прошел.
   Кто такой Мамай, Павел не знал. О лысых ежах слышал, хотя живьем и не видел - а вот про Мамая ничего не слышал. Но он давно привык к тому, что командир любил вворачивать в речь мудреные выражения. Откуда Крот их брал, оставалось загадкой, но завернуть мог лихо. Одно такое выражение Павел специально выучил, уж шибко кучеряво звучало: "Ядрит твою в боковину дрель, три японских креста и четыре турецких полумесяца".
   Про Мамая, решил Павел, надо тоже запомнить и позже спросить при случае. Может, мутант какой? На курсах, вроде, не рассказывали...
   Егор Крот между тем привычно, на автомате, зафиксировал расстановку членов мобильной группы, в народе прозванных "истребители мутов". Так, значит: Бугай и Рекс перед ним - ближе к тупику с колодцем. Сновид сзади, а замыкающим лучник Тощий. Рядом с ним переносный треножник с факелом, который Антип волок за собой. Еще один треножник находился у поворота, шагах в тридцати.
   Легкие переносные треножники с факелами передвигали вперед по мере зачистки тоннеля. Для бойца нести факел в руке в ситуации, когда в любую секунду может объявиться баг или еще какая тварь - значит, смертельно рисковать. И не только потому, что рука занята, а еще и из-за того, что нельзя факел бросать.
   Все подземные муты в темноте видят лучше, чем при свете - людям с ними не сравниться. И сражаться с тварями в полнотой темноте примерно то же самое, что на нео идти с голыми руками - загрызут моментом. Разве что натренированный крысопес сумеет хозяину подсобить - но это, как еще повезет.
   Правда, у истребителей мутов острота зрения тоже была, дай бог каждому - не зря их специально отбирали из числа добровольцев. Чтобы и реакция соответствовала, и зрение, и слух. Крот, например, подземных мутов не столько видел, сколько нюхом чувствовал. Не в том смысле, что по запаху, а как-то само собой получалось ощутить. За эти способности Егор и получил свое прозвище. Давно получил, еще когда совсем юнцом попал в отделение разведки.
   Сейчас, когда тоболяки полезли в коллектор, такие способности здорово пригодились. Смешно, но однажды лейтенант лично убил мутировавшего крота. Тезку, так сказать... Ох, и жуткая зверюга: длиной больше метра, зубы в ладонь ребенка, а на спине толстенный хитиновый панцирь - копьем не прошибешь. Да еще хвост с полметра, зазубренный, как пила по дереву...
   Вспомнив о мерзкой твари с гноящимися бельмами вместо глаз, Егор сплюнул. Надо же, прости господи, чего только не попадается на этом свете. Чур, меня, чур!
   - Чего ждем, командир? - пробасил Бугай. - Мне бы это, ногу посмотреть. Кровь натекла в сапог.
   - А ты ступай пока в основной коридор, - отозвался лейтенант. - Пусть санитар глянет и помажет, чем надо.
   - Я точно здесь не нужен?
   - Думаю, что нет. Кажись, понял я, чего эти черви на нас поперли. И откуда руконоги взялись. Ты иди-иди, Ванька, а то нога опухнет - поганые у этих тварей зубы.
   Он прижался к стене и махнул рукой, показывая направление Бугаю.
   - Иди, мы сами справимся... Смекаю, парни, лежка у червей в колодце, что-то вроде гнезда. Вот они за него и бьются. Нам еще повезло, что на них, считай, прямо перед нами шайка багов напала. Багов они в конце концов загрызли. Тот гаденыш, который на нас выскочил, последним был. Но и руконоги их изрядно покрошили. Руконог против червя, это примерно то же, что потолочник против руконога. Почти без шансов.
   - Если почти без шансов, как же черви багов одолели? - спросил Тощий. - Их же тут штук пять валяется, если не больше.
   - То и одолели, что баги безмозглые и жадные. Хватательные инстинкты работают, а вот соображалки не хватает. Они же как? Увидели, что тут червей уйма, ну и накинулись на них. Оголодали, небось, за зиму. Думали, что набьют брюхо на неделю вперед. А то, что у червей слизь ядовитая, особенно по весне, не знают.
   - Сдохли, что ли, баги от яда? А почему тогда этот, который на нас вылетел, не сдох?
   - Так кто ж его, гада, знает. - Крот пожал плечами. - Небось, не такой шустрый был, как другие, меньше сожрал, чем они. Или просто припозднился. А слизь эта не сразу действует, она что-то вроде паралитического яда. Да и не такая она сильная.
   - Если не сильная, чего они сдохли? - продолжал допытываться Антип. Тупил он малость, хотя из лука стрелял замечательно: быстро и метко.
   - Я же говорю - руконогов жадность сгубила, - терпеливо объяснил лейтенант. - Слишком много сожрали червей. А когда яд начал действовать, тут уж им кирдык и настал. Кстати, этот гаденыш, который на нас выскочил, какой-то вялый был. Небось, чуток полакомиться червяками все же успел.
   - А с Рексом как? С Рексом ничего не случится?
   - Он же им лишь головы откусывает. Ну, в крайнем случае проблюется затем немного. А жрать всякую гадость он не станет. Верно, Рекс?
   Крысопес, повернув голову, посмотрел на лейтенанта и осклабился. Ухмылочка у него получилась жутковатая, но при этом вполне осмысленная.
   - Вот видите, - сказал Крот. - Рекс у нас зверюга умная. Бьюсь об заклад, он даже знает, что яд в слизи мертвого червя очень быстро разлагается. Да, Рекс?
   Крысопес еле заметно кивнул продолговатой башкой.
   ...конечно, знаю. Я же не дурак...
   Павел это не услышал, а, скорее, почувствовал. Черт, неужели опять мерещится?
   В последнее время у Павла периодически возникало ощущение, будто бы он слышит обрывки чужих мыслей. Он никому об этом не говорил, даже отцу. И без того его считают странным, а тут еще глюки... Крысопсы бывают очень догадливыми, это всем известно. Но не может же он мыслить, как человек?
   Он снова взглянул на Рекса. Тот уже полез вперед, стараясь ступать по заржавевшему остову теплоцентрали - чтобы не вязнуть в слизи и потрохах погибших тварей.
   - Сновид, а ты чего задумался? - бросил Крот. - Какой-то ты сегодня квелый.
   - Душно здесь. И вонь такая - аж глаза слезятся. Продышаться бы.
   - Да, смердит тут хлеще, чем от дохлого нео. Потерпите немного, парни. Вот осмотрим колодец и вернемся в главный коллектор. Там сквознячок, и воздух почище. А вонь от червей - это они такие пахучие.
   - Я вот чего не пойму, - произнес Павел, вытягивая вперед факел. - Здесь же несколько месяцев назад разведчики проходили. Как они могли не заметить червей?
   Лейтенант отозвался не сразу.
   - Я уже думал об этом. Есть у меня одно соображение... Но надо сначала до колодца добраться. Смекаю, тут ходу всего ничего. Вот там и разберемся.
   Павел, как и другие бойцы мобильной группы, знал, что в конце коридора находится смотровой колодец. Из него по территории кремля когда-то расходились инженерные коммуникации: трубопроводы и силовые кабели. Сейчас они, понятно, превратились в труху и ржавчину. Но суть не в них, а в том, что наверху колодца был чугунный люк.
   Нео, по каким-то причинам, не придавали этому обстоятельству значения. Возможно, из-за того, что люк засыпало многолетним слоем мусора. Возможно, им и в голову не приходило, что в Тобольске найдется сила, способная атаковать их крепость из-под земли. Но люк был. И он открывался.
   Разведчики выяснили это еще зимой, когда первыми преодолели подземный семикилометровый путь от Промзоны до кремля. Они тогда слегка приоткрыли люк и задвинули на место - чтобы не встревожить раньше времени нео.
   Теперь мобильной группе предстояло наверняка удостовериться в том, что люком может воспользоваться штурмовой отряд. О конкретных деталях штурма кремля Павел не знал - не его ума дело. Но он догадывался, что битва за крепость с оккупировавшими его нео может начаться очень скоро - не зря же люди столько времени обустраивали тоннель от Промзоны...
   До колодца они добрались через пару минут. Он оказался совсем близко, но продвижению мешали личинки червяков, то и дело появляющиеся под ногами; а некоторые висели по стенам, цепляясь за крюки и остатки силовых кабелей. Были они совсем мелкими, длиной максимум в ладонь крупного мужчины, и малоподвижными - не столько прыгали, сколько дергались, сокращая и выпрямляя свои кольчатые туловища. А некоторые просто сваливались сверху, норовя зацепиться за плечо или ногу.
   Самые крупные и шустрые черви, видимо, погибли в грызне с багами и заключительной схватке с людьми у входа в боковой коридор. Но оставшаяся мелкота тоже представляла немалую опасность, ибо острые зубы имели все, а пасти открывали не по-детски - с кулак. Поэтому подвергались тщательному истреблению - ведь совсем скоро по этому коридору пойдет ударный отряд. И путь должен быть чистым.
   Колодец представлял из себя железобетонную трубу диаметром примерно три метра и высотой около шести. На дне колодца копошились совсем уже мелкие личинки - числом с сотню или немногим более - которых Сновид и Тощий, по приказу лейтенанта, споро нашинковали, как капусту. А затем еще и подавили сапогами - для надежности. Сам Крот в это время, забрав у Павла факел, внимательно осматривал стены колодца.
   Затем, негромко присвистнув, показал рукой:
   - Видите, у дна словно норы крысиные наделаны?
   - Вижу, - сказал Павел. - Думаете, черви там прячутся?
   - Не совсем так. Не прячутся, а зимуют. Теперь я, кажется, смекаю, почему их наша разведка не обнаружила. Понимаете, парни, черви зимой впадают в спячку. И перед этим зарываются глубоко в землю, чтобы от мороза не загнуться. Видите, всю стену у основания изгрызли, как только не обвалилась... А как теплеет, тут они и вылезают. Ну и начинают шебуршиться и размножаться.
   - Здесь на дне кости попадаются, - сказал Тощий. - Даже крупные. Вот, смотрите.
   Он подцепил на кончик мачете кусок кости. Он походил на обломок челюсти фенакодуса.
   - Кости? - удивленно произнес Крот. - Откуда здесь кости? Их эти гаденыши давно бы уже в муку погрызли.
   - Да она, похоже, свежая, - сказал лучник. - Они что ее, приволокли откуда-то?
   - Погодь, погодь, - прервал лейтенант, ухватив себя за кончик русой бороды. - Погодь... Вот ведь, еж твою... Сдается мне, парни, что червяков нео подкармливают.
   - Зачем?
   - Эх, парни, плохо вас на курсах учат. Или сами ушами хлопаете. Прыгучие черви всегда свою территорию защищают. А те, кто их подкармливает, вроде как хозяева для них становятся. Ну, вроде как для прирученного крысопса человек.
   Лейтенант мотнул бородой в сторону Рекса, деловито обнюхивавшего обломок кости. Тот сразу же насторожил уши и слегка наклонил голову.
   - Хочешь сказать, нео специально подбрасывают червям объедки, чтобы те коллектор охраняли? - недоверчиво спросил Павел. - Неужто мохнатые такое сообразить способны?
   - Может, и способны. А, может, просто ленивые. Отходы-то им куда-то девать надо? Они же не биороботы, чтобы все без остатка переваривать. Если пищевые отходы не вывозить, то кремль за столько лет до верхушки колокольни можно завалить. Смекаешь?
   - Смекаю.
   - Вот и я смекаю - мохначи когда-то нашли колодец и устроили там мусорную яму. А черви это дело прочухали, и начали отходы уминать. Удобно устроились, твари. Всем хорошо: и нео, и червям... Но сейчас не это важно. Важно, что люк свободно открывается. Значит, и мы можем отсюда выбраться, когда лестницу принесем.
   - А что с норами делать? - спросил Тощий. - Вдруг оттуда еще черви повылезают?
   - Черви там вряд ли до сих пор сидят. Разве что личинки выползут. Эх, устроить бы тут дезинфекцию горючим газом, а потом дыры бетоном залить. Да времени сейчас на это нет, работники долго провозятся. И нео спугнуть можем.
   Павел мысленно согласился с Кротом. Да, подпалить в коллекторе сжиженный газ было бы здорово - мертвых червей сожгли бы, и воздух бы от вони очистили. Технология убойная. Но хлопотная. И взрывной волной люк может вырвать, если малость не рассчитать. А шуметь раньше времени никак нельзя - штурм на носу. Вот возьмем крепость, тогда и здесь "дезинфекцию" устроим - чтобы даже запаха мутантов не осталось.
   - Так что? Может, я за лестницей схожу? - спросил Тощий.
   - За лестницей? - Лейтенант покачал головой. - Нет, пока она тут не нужна. Разведку проведем, когда стемнеет. Ты, Антип, сейчас в Промзону отправляйся. Доложишь, что дорога до кремля свободна.
  
  
   ***
  
   Правитель посмотрел на настенные часы. Часов в Промзоне было двое - соорудили местные умельцы. Одни часы висели в Зале Совета, вторые в караульной комнате. Ориентируясь по ним, дежурный стражник каждый час отзванивал время ударами в колокол. А часы, которые висели в Зале Совета, сами имели бой. И они только что отбили шесть часов вечера.
   Можно было начинать заседание, но Корней медлил. Волновался. Хотя и принял решение около часа назад - после того, как гонец принес известие от лейтенанта Крота. Тот сообщал, что мобильная группа "истребителей мутов" дошла до смотрового колодца. А это означало, что штурмовать кремль необходимо сегодня ночью. Откладывать еще на сутки нет смысла. Да и рискованно - вдруг нео что пронюхают? Они хотя и тупые, но чутье у них звериное.
   К штурму кремля люди подготовились заранее. Даже время года было выбрано специально - так, чтобы угодить на период весеннего паводка. Только в это время мелкая речушка Курдюмка, бравшая начало на границе Промзоны и впадавшая в Иртыш неподалеку от Троицкого мыса, была судоходна. Настолько судоходна, чтобы по ней могли проплыть десяток небольших стругов с воинами. Другого способа скрытно перебросить к кремлю штурмовой отряд попросту не имелось.
   Основную дорогу, ведшую от Промзоны к кремлю, перекрывали нео из клана Бррыгов. Бррыги хотя и враждовали с кланом Круггов, засевшем в кремле, но конницу тоболяков они бы точно не пропустили. Да и нельзя бррыговцам давать знать о том, что бойцы выдвинулись из Промзоны - тут же, крысопсы шелудивые, сами нападут на основную базу тоболяков.
   А вот на стругах штурмовой отряд скрытно - нео и не почешутся - доберется по течению к мысу за час. Без поддержки этого отряда кремль не взять. Нельзя полагаться лишь на тех бойцов, что проникнут в крепость через коллектор, необходимо атаковать с разных сторон.
   Все. Пора. Время не ждет.
   Корней обвел взглядом членов Совета и отчеканил, пристукивая кулаком по столу:
   - Начинаю с главного - к штурму все готово. Удар должен быть нанесен около пяти часов утра. Перед рассветом, когда нео на постах вовсю кемарят. Первыми начинают бойцы диверсионной группы. Они проникают через канализационный люк и снимают охранение нео. Их главная задача - открыть западные ворота и подать сигнал с угловой башни.
   Правитель гулко кашлянул в кулак и продолжил:
   - Увидев сигнал, штурмовой отряд наносит удар по крепости с юго-запада - от Иртыша через Большой лог. Ударный отряд проникает по тоннелю вслед за диверсантами и уничтожает нео с тыла. Если зажмем дикарей с разных сторон, они наверняка дрогнут и разбегутся, как тараканы.
   - Ну, так просто они не сдадутся, - заметил грузный, с отвисшими щеками, директор департамента обеспечения жизнедеятельности Изот. Рыжая борода росла у него редко и пучками - в одном месте кустик, а рядом пустошь. Чересполосица, а не борода. - Сражаются они оголтело. Особенно, если к стенке припереть.
   - А кто обещал, что будет просто? - Корней чуть заметно усмехнулся. Изот, как всегда, в первых рядах... обоза. Понятно, что снабженец, но уж слишком трусоват. Вот его заместитель Ермил - другое дело. Поставить бы Ермила на место Изота, но поддержат ли члены Совета? Впрочем, кадровые вопросы потом будем решать.
   - Дерутся нео лихо, это так, - продолжил Правитель. - Но не шибко организовано. И если их рассечь и лишить единого управления, то прыти у них поубавится. У нео ведь как: война войной, а своя шкура ближе к телу... Вопросы есть?
   Корней посмотрел на директора Воислава. Лицо того обезображивал глубокий шрам, шедший ото лба к переносице и рассекавший щеку почти до самой скулы.
   - Все понятно, Правитель, - пробасил глава департамента обороны и безопасности. - Пора за дело браться - руки чешутся.
   - Потерпи, чуток осталось. Решили, кто возглавит ударный отряд?
   - Решили, - опережая Воислава, отозвался массивный черноволосый мужик с аккуратно постриженной бородкой. - Ударный отряд поведу я. Если члены Совета не возражают.
   Он пробежался взглядом по комнате и остановил его на лице Правителя.
   - Возражений нет, - сказал, выдержав паузу, Корней. - Ударный отряд возглавит Ринат Ворон. Штурмовой отряд поведет от Иртыша...
   Он не закончил фразу, будто споткнувшись.
   Вот, считай, и все. Все решено и спланировано - то, о чем мечталось несколько лет. С того самого дня, когда он выступил на Совете и предложил отбить кремль у нео. Предложение было обосновано тем, что Промзона перенаселена и требуется расширить территорию. Но в каком направлении? Рядом с Промзоной подходящих зданий нет, кроме нескольких полуразрушенных складов. Воевать из-за них с кланом Бррыгов, класть людей? А стоит ли овчинка выделки?
   Тогда и появилась у Корнея идея о кремле. Во-первых, готовая крепость, почти не поврежденная во время Последней войны. Во-вторых, расположена на Троицком мысу - самой верхней точке Тобольска. В-третьих, каких-то триста метров до Иртыша. В-четвертых, под боком база маркитантов. С теми можно нормальный обмен товаров наладить, а то нео, сволочи, постоянно на торговые караваны нападают. Ну а в-пятых... В-пятых, святое это место для людей - Тобольский кремль. Московский-то Кремль, по слухам, давно разрушен...
   В общем, многое чего сошлось, но мешала одна существенная проблема. От Промзоны до Кремля шесть километров по прямой. Как вести осаду, когда вся местность кишит мутами, и саму Промзону периодически осаждают нео?
   И тут в городском архиве, перевезенном в бункеры Промзоны еще во время войны, обнаружились планы городских инженерных коммуникаций. Архив разбирали люди Ворона - заместителя директора департамента обороны и начальника отдела безопасности. Ворону и стукнула первому в голову мысль о том, чтобы оборудовать, используя коридоры коммуникационных коллекторов, тоннель до кремля. Корней с воодушевлением ухватился за идею старого товарища. И проложили ведь тоннель! Осталось выбить мохнатых вон.
   Все решено. А сон Павла... Если сын увидел то, о чем подумал Корней, значит, так тому и быть. Судьба, значит. Но не гоже, если во время штурма бойцы вдруг заметят гибель Правителя. Не гоже.
   - Штурмовой отряд возглавит директор Воислав, - закончил Корней. - Так и порешим.
   - Понят... - начал Воислав и осекся. - Погоди. Ты же сам собирался его вести?
   - Собирался. Однако сделаем иначе. Я пойду вместе со штурмовым отрядом. Но не во главе, а в общих рядах. Как простой воин. Так будет правильней.
  
  
   ***
  
   Они собрались около смотрового колодца к четырем утра. И теперь ждали, контролируя время по песочным часам. Они - это отделение разведчиков-диверсантов под командой лейтенанта Крота. И примкнувшие к ним Сновид и Антип.
   Павел не был разведчиком - завалил полгода назад решающее испытание. И очень переживал, что Крот не возьмет его сегодня в диверсионную группу. Но тот взял. И Павел сейчас весь сгорал от нетерпения и желания показать себя. Он отобран в число воинов, которые первыми ворвутся в кремль! Разве не круто? Будет о чем девчонкам рассказать. Вот уж рты-то пораскрывают...
   - Внимание, бойцы, - негромко, но отчетливо сказал Крот. - Повторю: наша главнейшая задача - без шума проникнуть в люк и занять позиции. Чтобы вслед за нами спокойно прошли бойцы ударного отряда. Ну и одновременно мы должны открыть западные ворота и подать сигнал с башни... Задача ясна?
   Он повел головой вокруг.
   - Вижу, что ясна. Тогда приступаем. Третьяк, ты ведешь вторую пятерку. Первая пятерка - за мной. Сновид - лестницу.
   Специальная семиметровая лестница была изготовлена из стальных труб. Павел вытащил ее из коридора и, при помощи второго бойца, приставил к стене колодца. Крот быстро вскарабкался наверх, но замер перед тем, как открыть люк. Посмотрел вниз.
   - Ну, парни, с богом.
   И медленно, чуть ли не по сантиметру, начал сдвигать чугунную крышку. Десяток бойцов, столпившихся внизу колодца, молча наблюдали за действом. Даже дыхание затаили. И вот крышка уже наполовину освободила проем.
   Лейтенант высунул голову. Повертел ею по сторонам. Показал свободной рукой большой палец - мол, все отлично. И убрал люк полностью.
   Крот еще не успел выскользнуть из проема, а по лестнице уже белкой взлетал Тимур Малой. Малой-то он малой, считай, коротышка, а плечи шире, чем у Ваньки Бугая. Хотя подобное представить сложно.
   Тимур считался непревзойденным мастером рукопашного боя, специалистом по ликвидации караульных. Двигается совершенно бесшумно, а в руках такая сила, что шеи косматых сворачиваются, как сухие ветки. На счет "раз - и два". А на "три" труп нео уже аккуратно укладывается на землю. Чтобы мохнатые бока не помять. Культура производства, называется.
   Сновид полез четвертым. За ним, покряхтывая, начал карабкаться Тощий. Павел посмотрел вниз и показал кулак. Нашел время кряхтеть.
   Антип тоже не являлся разведчиком. Обычный воин - пехотинец и караульный. Но изумительный лучник. За этот талант и попал в диверсионную группу. Стрела ведь, она быстрее, и даже надежнее кинжала - если попадает точно, куда надо. А Тощий умел попасть.
   Когда Павел выбрался наружу, то сразу понял, почему Крот показывал большой палец. То, что колодец находится почти в углу кремлевского двора, разведчики выяснили еще зимой - во время первой вылазки. Как и то, что рядом ржавеет раскуроченный тактический биоробот "Скорпион", прикрывая люк со стороны двора. Но вот то, что под утро на кремль наползет утренний низовой туман, стало приятным сюрпризом.
   Туман выглядел жиденьким и лохматым. И клубился на высоте метра-полутора, не выше. Но этого вполне хватало, чтобы сделать диверсантов невидимыми на расстоянии в пять-шесть шагов. Да еще вкупе с ночной темнотой.
   Правда, до рассвета оставались считанные минуты. Но счет на минуты и велся. Драться с глазастыми нео в кромешной темноте занятие не для слабонервных. А вот снять в это время их охранение - самое то.
   - Дежурная смена сидит у костра, - шепотом сообщил Крот, когда бойцы собрались вокруг него. И показал пальцем в сторону скелета биоробота. - Вон там мохнатые кучкуются. Слышите, голоса доносятся?.. Думаю, до них с полсотни метров. Антип, видишь на прясле караульного? Вон, невдалеке от факела?
   Павел тоже взглянул в указанном направлении. Над стеной, рядом с низкой аркой ворот, и в самом деле виднелась косматая фигура. Примерно по пояс - нижняя часть сливалась со стеной.
   - Вижу, - сказал Тощий, извлекая из-за плеча лук.
   - Сможешь завалить без шума?
   - А то.
   - Не сейчас. Держи его под контролем.
   Из клочковатого облачка тумана вынырнула квадратная тень Тимура Малого. Когда он успел обследовать окрестности - уму непостижимо.
   - У ворот двое, командир, - тихонько доложил Тимур. - Но проход мусором завален. Похоже, нео им не пользуются - через стены лазят.
   - Этого следовало ожидать, - сказал Крот. - Много мусора?
   - Минут на десять работы. Если вдвоем-втроем.
   - Не годится, нео услышат. Будем использовать бомбы... Значит, так. Третьяк, ворота твои. Уберете часовых и взорвете ворота, как только подадим сигнал с башни. Дальше по обстановке - мочите всех подряд. Вы двое - несете пост у колодца, пока все"ударники" не выберутся. Антип контролирует часового на стене. А мы...
   Из проема люка показалась голова бойца ударного отряда. Найдя взглядом Егора Крота, голова спросила свистящим шепотом:
   - Мы идем?
   - Ждите пока, - прошипел в ответ лейтенант. - А то вы тут всех переполошите раньше времени... Так вот, воины. Я к башне. Тимур и Павел - за мной.
   Крот, Малой и Сновид прокрались вдоль стены к угловой башне. У нее на месте входных дверей зиял рваный пролом примерно два на три метра - скорее всего, оставленный снарядом. В глубине провала что-то мерцало, отбрасывая колеблющийся свет.
   - Костер внутри разложили, - прошептал Егор. - Думаю, их там не меньше трех. Хотя один, по идее, должен находиться на верхнем ярусе, у бойницы. Оружие к бою и...
   Он не закончил. В проломе нарисовался нео. Посмотрел на небо. Почесал под мышкой. Затем под второй. Рыгнул. Спрыгнул, минуя ступеньки крыльца, на землю. И, встав боком, громко зажурчал, опорожняя мочевой пузырь. Сновид невольно удивился - культурные нео стали, мочи нет. Мог ведь и прямо в башне у костра... Неужели эволюция влияет?
   Крот хлопнул по плечу Тимура и показал пальцем. Тот кивнул. Пригнулся. Быстро скользнул над землей почти неразличимой тенью. Космач еще продолжал свое мокрое дело, покачиваясь на пятках, когда Малой возник за его спиной. На несколько секунд две фигуры слились в одну.
   Павлу показалось, что раздался еле слышный хруст. Словно кто-то нечаянно наступил на сухую веточку. Вполне возможно, что и хрустнуло - туман, как правило, усиливает звуки. И одновременно с этим оборвалось журчание. А Тимур уже укладывал труп нео на землю. Называется - облегчился по культурному на свою косматую голову.
   Крот метнулся к башне, вытаскивая на ходу любимый мачете. Сновид поспешил за ним, стараясь ступать на носки. Меч пока не выхватывал, держа в левой руке короткое копье. Тимур стоял у проема. При появлении товарищей показал три пальца. Ну, трое, так трое.
   Сновид положил руку на рукоять меча и услышал шепот Крота - в самое ухо:
   - Не отвлекайся. Сразу на верхний ярус.
   Павел кивнул - ясно. Егор и Тимур берут на себя мохначей на первом этаже башни. Его задача - верхний ярус, где надо ликвидировать караульного. Затем он должен подать огневой сигнал Третьяку и просигналить бойцам штурмового отряда. Они сейчас поджидают в Большом логе.
   И отец вместе с ними, - мелькнула мысль. Но Сновид тут же ее отогнал. Да и некогда было предаваться размышлениям. Тимур уже кинулся в проем с коротким мечом наперевес. За ним, отставая на шаг, в башню заскочил Крот.
   ...хомо... один хомо...
   Павел чуть замешкался. Поставил ногу на ступеньку крыльца и, вдруг ощутив тревогу, обернулся. Оказалось, что очень вовремя. В десятке шагов от него, около ржавой лапы "Скорпиона", стоял нео с примитивной пикой. Этакой длинной и кривоватой палкой, смахивающей на дрын, но с плоским железным наконечником. За "пиконосцем" виднелась еще одна косматая морда.
   В мозгу Павла тут же отщелкнулось. Если заорут, то за минуту набежит с полсотни мохнатых. И все стратегические задумки пойдут багу под хвост... Нет, штурм, конечно, состоится. Но цена победы возрастет кратно.
   А они точно заорут. Если почувствуют серьезную угрозу. И если дать им время на раздумье...
   Павел не дал. Он выразительно похлопал себя свободной ладонью по паху. Мол, накося выкуси. И скорчил рожу, оскалив до предела зубы. А затем еще и высунул язык...
   Трудно наверняка сказать, как именно поняли пантомиму Сновида дикари. Да и разглядели ли толком в предрассветной темноте и клубах тумана. Но, судя по их дальнейшим действиям, они сильно обиделись. И мгновенно разъярились.
   Этот одинокий хомо вздумал над нами потешаться? Да мы его сейчас мигом уроем! Добыча сама в лапы просится. Считай, готовый окорок на завтрак. Если как следует на костре подкоптить, то просто пальчики оближешь...
   Примерно эти соображения отразились на гневно перекошенных физиономиях нео. Они почти в унисон рыкнули и бросились к Сновиду. Тот, выхватив меч, шагнул навстречу. Именно шагнул. Не всегда же нужно сломя голову мчаться, верно?
   План у него возник элементарный. Косматые тактике боя не обучены. Значит, могут помешать друг другу, если усложнить им задачу. При этом самому надо действовать просто и рационально. Крот постоянно внушал: "В бою, чем проще, тем лучше. Без зауми. А вот хитрость не повредит". И Павел слова наставника запомнил, как отче наш.
   Второй дикарь, с заточенной рессорой, бежал прямо за спиной первого мохнача с пикой. Нет бы уйти вбок, чтобы врага лучше видеть и зажать его в клещи. Но дуболом попер напрямую, закрыв себе обзор. Что ж, нашим легче...
   Обладатель пики тоже повел себя не шибко умно. Он сообразил, что его трехметровый дрын с наконечником заметно длиннее копья врага. Ну и лапы - а они у космачей до колен - куда длиннее, чем руки хомо. Значит, победа, считай, обеспечена. Достаточно ткнуть хомо пикой, и куда он денется со своим копьем-коротышкой?
   Однако Павел и не собирался куда-то деваться. Он, уже на первом шаге, перехватил копье в руке, занес его и метнул в грудь нео, как дротик. Рисковал, конечно. Расстояние невелико, да и рванул мохнач с места резво, будто наскипидаренный. Но в итоге расчет оправдался.
   Копье прошило мутанта почти насквозь, застряв в районе позвоночника. Нео, понятное дело, не сильно смутился. И даже успел ткнуть пикой в направлении Павла. Но при этом споткнулся. Да и движение пики получилось вялым и не сконцентрированным. Таким движением даже бабочку не наколоть. А уж Сновид-то, чай, не бабочка.
   Он отстранился на шаг вправо и рубанул уже падающего нео мечом по пояснице. Намеревался, если честно, секануть по загривку. Так, чтобы на фиг отчекрыжить бестолковую башку. Но уж слишком быстро летел вперед нео. Не столько летел, сколько пикировал. Вот уж действительно - сломя голову. Поэтому удар клинка пришелся значительно ниже.
   Что, впрочем, Павла не особо расстроило. Потому что мохнатое тулово он рассек наполовину. Как раз в том месте, где почка, печень и часть брюха расположены. Внутренние органы, называются. Кто УЗИ делал, тот понял, что к чему.
   Сновид никогда не делал и даже не слышал о таком звере - УЗИ. Он просто знал, что косматому наступил крендец. Особенно с учетом обстоятельства, что тот, при падении, врезался башкой в бетонную ступеньку. Раскрошил ее на мелкие осколки, но и черепушку себе заодно раскроил. И поделом. Зачем идиоту башка, если в ней мозгов нет?
   А вот что Павла наверняка обрадовало, так это поведение второго мохнатого олуха - с рессорой. Он мчался вслед за первым, размахивая свой нехилой железякой. И непонятно куда при этом смотрел. Скорее всего, в спину "пиконосца". Поэтому, когда тот, словив в грудь копье, споткнулся и начал падать, мохнач с рессорой малость потерял ориентацию. В том смысле, что сбился с намеченного курса.
   А ты попробуй не сбиться, когда у тебя над головой рессора от грузовика. А ты ее еще и крутишь лапой, словно обзавелся пропеллером. Как этот самый... ну, Карлсон, короче. Тут ведь и до авиационной катастрофы недалече.
   И она произошла. Наш косматый "Карлсон", пытаясь не запнуться о тело "пиконосца", решил лихо перескочить через него. И перескочил. Но не учел набранной скорости и силы тяжести. Инерции, короче говоря, не учел.
   Через упавшего оземь собрата мохнач с рессорой перелетел, как птица. Но вот притормозить в воздухе не смог. Да и как притормозить в воздухе, когда ты, на самом деле, не птица, а огромный мешок костей, мяса и мышц? Ну и еще кое чего, не будем уточнять вслух.
   В результате олух со всей дури врезался боком в кирпичную стену, оплетенную крыш-травой. И, еще не успев отлипнуть, схлопотал от Сновида клинком по ребрам. А затем, уже падая, получил вдогонку по брюху. Удачно получил. Так, что кишки наружу посыпались, как початки мутопшеницы из распоротого мешка.
   Приземлившись на четыре конечности, нео, отдадим ему должное, все же предпринял попытку встать. Видимо, решив, что лучше умереть стоя, чем на коленях. Но Сновид не позволил. Да и как позволить, когда бестолковое животное само подставляет загривок? Рубанул Павел со всей мощи и отсек мутанту башку. Как на курсах молодого бойца учили - под самый корешок.
   И тут же, не оглядываясь, кинулся к пролому башни. Некогда оглядываться, и так счет на секунды идет. Тут уж пан или пропал.
   Заскочил очень кстати. Один из мутантов уже был готов, валяясь сразу без ноги и руки. В смысле, без двух конечностей. При этом нижнюю лапу ему перерубили в районе тазобедренного сустава. На такое мог сподобиться только Малой с его чудовищной силой. Ну и, наверное, еще Ванька Бугай. Если очень разозлится. А Тимура и злить не надо - у него как-то само собой получается мутантам конечности отрубать.
   Сейчас он пытался прикончить второго мохнача. Но пока что без особого успеха. Тот занял удобную позицию на ступеньках железной лестницы, ведущей на второй ярус. В лапах - устрашающего вида дубина. В качестве рукоятки мутант использовал полутораметровой отрезок стальной трубы, прикрепив к ней веревкой здоровенный штурвал запорного вентиля. Не иначе, как с магистрального трубопровода свинтил, сантехник недоделанный.
   Малой к нему пытался подступиться, но с его коротким мечом выходило не очень. Зато Крот, зажав в углу еще одного нео, кажется, приступил к последней стадии разделки. По крайней мере кровища из угла хлестала фонтаном.
   Быстро взвесив обстоятельства, Павел решил, что надо помочь Тимуру. Ведь "сантехник" со стальной дубиной перекрывал проход к верхнему ярусу башни. Следовательно, являлся мишенью номер один.
   Окинув взглядом помещение, Сновид заметил около костра толстое деревянное копье с заостренным концом. Подобные палки с обожженным на огне острием выполняли у дикарей роль расходного материала. Латы не проткнешь, но своего брата нео пырнуть запросто можно, особенно в глаз. Или, скажем, жирного хоммута прищучить в его подземной норе - тоже сгодится.
   Недолго думая, Павел схватил копье и побежал к лестнице. Он намеревался отвлечь мута с дубиной, потыкав того под ребра. А то и в еще какие чувствительные места. Однако реализовать задумку не успел.
   Малой, наконец-то, изловчился рубануть "сантехника" под голень. Ступню полностью не отсек, но мутант, вздернув пораненную лапу, запрокинулся назад. И шлепнулся массивным задом на ступеньку. А проржавевшая железяка возьми, да и обломись.
   Нео не упал, но провалился между двух ступенек, повиснув на них. Тимур, используя момент, тут же секанул мохнача по лапе с дубиной. И отчекрыжил ее на фиг. В смысле, не дубину отчекрыжил, а половину лапы - точно по локтевой сустав. Склифосовский такой точности и то бы позавидовал.
   Следующий удар Тимур нанес в шею, намереваясь отрубить мутанту голову. Нео дернулся. Но это его не спасло. Нет, голову он сохранил. Но клинок перерубил гортань. И космачу осталось лишь хрипеть, орошая окружающее пространство багровыми брызгами крови.
   И в этот момент Павел заметил наверху некую тень. Он действовал инстинктивно. Просто взял и вскинул вверх палку с заостренным наконечником. И очень своевременно это сделал.
   Еще один нео, несший вахту на верхнем ярусе, видимо, услышал шум схватки. Спустившись на второй этаж, он прыгнул в проем на потолке, норовя обрушиться на голову Малого. Однако не долетел до Тимура, угодив прямиком на острие деревянного копья.
   Догадайтесь с трех раз, каким именно местом угодил? Да, тем самым. Тем самым, которым некоторые восточные народы обожали садить пленников на кол. Особенно славный своим гостеприимством народ турки. Ну и еще некоторые...
   Эффект мог выйти невероятно впечатляющим, если бы Сновид сумел удержать свое карающее оружие в руке. Но он, конечно, не сумел - уж слишком тяжелым оказался груз, помноженный на силу ускорения. Ну и ладно.
   Зато он смог отвести деревянное копье с ценным грузом слегка в сторону - чтобы мутант не приземлился на голову Тимура. Отвел и выронил - вместе с космачом, которому острие достало, похоже, до самых гланд. И тот рухнул в костер. После чего, наконец, завопил - наверное, от избытка положительных эмоций.
   После подобного вопля, способного разбудить даже пьяного котяха, счет действительно пошел на секунды. Павел молнией взлетел на верхний ярус, перепрыгивая через ступеньки, а кое где подтягиваясь на руках. Добравшись до последнего - третьего - яруса, он схватил факел, воткнутый в расщелину между кирпичами. Затем подбежал к бойнице, выходящей на сторону ворот, и послал огненный сигнал разведчикам.
   Затем переместился к бойнице, которая смотрела на запад, и высунул факел туда. Он еще продолжал махать им, подавая знак штурмовому отряду, когда раздался взрыв. И почти сразу - второй. Это парни Третьяка взорвали бомбы, расчищая западные ворота.
   Сновид выбросил факел в бойницу и стал спускаться вниз. Почти добравшись до первого этажа, он услышал совсем близко автоматные очереди. Видать, Крот решил не экономить патроны.
   Штурм Тобольского кремля вступал в решающую фазу.
  
  
   ***
  
   Шел второй час битвы за кремль. Люди захватили уже значительную часть территории, и теперь бои вскипали в разных местах: за отдельные здания и помещения. Нео, растерявшиеся в первые минуты, огрызались, несмотря на значительные потери, яростно - с отчаяньем обреченных.
   Хотя большинство мохначей о безнадежности своего положения, скорее всего, просто не задумывалось. Мутанты, поразительно похожие на древних неандертальцев, заселили брошенный людьми кремль уйму лет назад и давно привыкли считать его домом - здесь находились их жилища, запасы пищи, женщины и дети. Так что, драться им было за что.
   А думать о перспективах - некогда. И без того в примитивных мозгах мыслей с гулькин нос, а тут еще и горячка боя. Когда тут мозгами шевелить? Рубай, коли и бей, пока твои кишки не повисли на чужом копье. Или пока башка не слетела напрочь, отсеченная чьим-то безжалостным клинком.
   Правитель Корней, в латах рядового бойца, положил своим полуторным бастардом уже с полдюжины мутов. Но их ряды, казалось, не редели. Отступали, но не редели. Видимо, разведка все-таки просчиталась в количестве мохнатых, засевших за стенами крепости. Да и сам Правитель в раскладах чего-то недоучел. В первую очередь - упорства дикарей.
   Раньше люди почти не нападали на нео, только отбивались от их наскоков на Промзону. Космачи особой настойчивости при атаках не проявляли. Налетят толпой на ограждение, поорут, помашут дубинами, а как получат отпор, то разбегаются по развалинам зализывать раны. Выбросили адреналин, называется.
   Однако при обороне собственных рубежей нео, что называется, уперлись рогами. Неужто и вправду способны, как люди, драться за свой дом до последнего? Или такая упертость у них, наоборот, от безмозглости?
   Ничего, все равно им не устоять, твердил про себя Корней. Не их день сегодня, не их. Северная и угловая башни уже взяты, в соборе зачищает нечисть первый взвод штурмового отряда. Второй же взвод, в рядах которого сражался Корней, только что прорвался к колокольне. Возьмут ее - вся крепость будет, как на ладони.
   Но схватка за колокольню только разворачивалась.
   Здоровенный мутант, размахивая полутораметровой дубиной, занял позицию на крыльце. Одной этой дубины, утыканной на утолщенном конце обрезками арматуры, хватило бы, чтобы устрашить противника. Но человекообразный урод внушал ужас сам по себе.
   Раззявленный рот с выступающими клыками и громоздкой челюстью троглодита наводил на сравнение с клешнями капканов, которые ставились на диких крысособак. По всему телу бугрились узлы нереально крупных мышц, напоминавших чугунные ядра. При этом левая часть туловища была почти полностью лишена шкуры, словно дикаря недавно освежевал живодер.
   Плоть с прожилками вен и сухожилий выглядела отвратительно, окровавленный бок был разодран ударом зазубренного дротика. Однако нео, похоже, не испытывал ни малейшего дискомфорта. Он орал, выкатив налитые яростью глаза, находясь на пике боевого экстаза. И, казалось, не найдется силы, способной сдвинуть мутанта с захваченной позиции.
   Боец, бежавший впереди Корнея, намеревался с ходу секануть уродливого гиганта палашом. Однако не дотянулся и лишь немного раскроил тому бок, скользнув лезвием по ребрам. Зато сам едва не угодил под дубину, которую дикарь ловко крутанул в воздухе. Боец успел присесть, и дубина просквозила над ним на бреющем. Но кончик торчащей арматурины все же чиркнул по верхушке шлема-шишака.
   То ли сработал эффект контузии, то ли арматурина, пробив шлем, зацепила еще и макушку воина, но тот кулем свалился набок. Раззадоренный мохнач обязательно добил бы поверженного врага, да не успел. Кряжистый боец с рыжей бородой, подскочив к крыльцу, попытался ударить нео копьем. Он метил в грудь. Однако дикарь сумел ухватить копье свободной лапой за трехгранный наконечник и дернуть на себя.
   "Рыжий", не удержав равновесия, качнулся вперед головой. Нео, как заправский футболист, тут же врезал по ней огромной ступней. Раздался треск, шея бойца неестественно вывернулась. И он, отлетев на несколько метров, рухнул на землю.
   Мутант торжествующе взвыл, исполнив неуклюжий пируэт. И в этот момент подоспевший Корней рубанул его под колено приподнятой ноги. Р-раз! Правитель вложил в удар всю силу и ненависть - и голень нео с громким хрустом отскочила от коленного сустава.
   Вопль дикаря застрял у него в глотке, когда из ополовиненной конечности брызнула струя крови. Каким-то образом нео исхитрился не упасть, балансируя на оставшейся ноге - прямь, еж твою, танцор на свадьбе. Но лучше бы он не старался. Корней, видя такое непотребство, подсел и рассек мохнатому промежность. Вжик!
   Удар получился слабее предыдущего, но, судя по реакции мутанта, куда чувствительнее. Хриплый вопль свинтился в истошный визг. Нео шлепнулся на крыльцо и покатился по ступенькам. Ладонями он пытался зажать выпадающие кишки и прочие внутренности из джентльменского набора неандертальца. Однако получалось плохо. Можно сказать, валилось из рук.
   Почти тут же вой оборвался - это клинок первого, успевшего оклематься, бойца отсек мутанту голову. Корней, не теряя времени, перепрыгнул через поверженного монстра. Затем, вскочив на крыльцо, забежал в распахнутую дверь нижнего этажа колокольни. И на пару секунд ослеп - слишком резким оказался перепад от освещенного утренним солнцем двора к полутемному помещению.
   Эта детская промашка, объяснимая лишь запредельным напряжением сил и азартом боя, оказалась роковой. Правитель на миг замер на фоне дверного проема, и нео, находившийся у противоположной стены, метнул копье.
   Удар вышел мощным. Однако самодельный железный наконечник отскочил от стального нагрудника, и Правитель устоял, отступив на шаг. Он заметил, как мутант, взревев от ярости, бросился на него с дубиной наперевес. И приподнял бастард, готовясь встретить врага разящим ударом.
   Однако не успел. Другой нео, притаившийся у косяка, подскочил со спины и наотмашь рубанул Корнея боевым топором. Под челюсть.
   Последнее, что увидел Правитель тоболяков перед тем, как навсегда уйти в Долину Предков - перекошенную ненавистью мохнатую морду нелюди.
  
  
   ***
  
   Меньше, чем через час в бойнице соборной колокольни лейтенант Егор Крот вывесил знамя, сшитое из трех полос: белой, синей и красной. Это был триколор Российской Федерации.
   Да, подобного государства уже давно не существовало. Но люди, выжившие в Тобольской Промзоне после ядерной войны, так не считали. Как часто повторял, вслед за своими предками, Правитель Корней: "Было бы знамя, а государство приложится".
   Павел Сновид узнал о смерти отца не сразу. Его, едва закончился штурм кремля, вместе с группой бойцов срочно отослали в Промзону. Чтобы мохначи из клана Бррыгов не ворвались туда, используя подходящий момент.
   Маневр оказался своевременным. Бррыговцы и вправду начали атаку Промзоны, надеясь застать ее защитников врасплох. Да в очередной раз обломали клыки. И Павел в этом процессе активно поучаствовал, прикончив четырех косматых.
   Лишь под вечер, когда закончился бой в Промзоне, Сновиду сообщили страшную весть. К тому времени в кремле собрали тела всех воинов, павших смертью храбрых во время штурма. И соорудили погребальный помост.
   Павел пришел на траурную церемонию вместе со своей сестрой. Он поддерживал ее за плечо, смотрел на пламя погребального костра и молчал. Не мог найти слов. Да и мыслей в голове не было - сплошная черная пустота...
   Минуло восемь дней. Павел спал без сновидений. Однако на девятый день ему приснился сон. Ему привиделось, как по реке плывет большая лодка с парусом. На носу лодки стоит высокий человек с головой ящера и курит странную трубку с длинным гибким чубуком.
   Последнее, что запомнил Сновид перед тем, как проснуться, был огонь. Очень много огня.
  
  
   Глава вторая
   Чужак
  
   Ночь выдалась темная и сырая. Небо затянуло мрачными, косматыми тучами. Ни луны, ни звезд. Лишь изредка промелькнет светлый лучик в разрыве облаков, пробежавшись по мутной глади Иртыша, и тут же все опять окутано мраком и завешано моросящим дождем.
   Плоскодонная деревянная лодка лежала на берегу почти у самой воды. Рядом находились двое мужчин. Одеты они были примерно одинаково: панцирные рубахи с капюшонами, достающие до средины бедер, поверх панцирей брезентовые безрукавки с карманами, плотные кожаные штаны и сапоги из грубой кожи с высокими голенищами. Но на одежде их сходство заканчивалось.
   - А если Зюб никого не найдет? - спросил первый мужчина - рослый, но худощавый, с рыжей бородой. Он устало сидел на краю кормы, опираясь ногами на песок. Голова опущена, голос звучит сипло и сдавлено. - Что делать тогда будем?
   - Зюб, да не найдет? Не найдет, так унюхает, - спокойно отозвался второй. - Кто ищет, паря, тот всегда находит.
   Он был коренастый, с очень широкими покатыми плечами. Из-под железного капюшона на лоб сползали русые кудри. И, в отличие от рыжего товарища, выглядел "русак" бодрым и сосредоточенным. В ножнах на правом бедре - палаш, на левом - кинжал. Локти полуопущены, ладони готовы в любой момент выхватить оружие.
   - А ты уверен, что мы в том месте высадились?
   - Уверен. Маркитанты точно указали - кремль на высоком мысу. А в кремле высокая башня есть - колокольня. Ее издалека на реке видать и ни с чем не перепутаешь. И мы ее видели засветло... Высаживались, конечно, уже в темноте. Но это где-то рядом. И вообще - ты же знаешь, как Зюб в темноте видит? Наверняка найдет.
   - А если в кремле людей нет?
   - Как нет?
   - Ну, соврали, к примеру, торгаши.
   - Зачем? Они наоборот рады, что теперь в кремле люди сидят. Хоть торговать теперь есть с кем. С мохнатыми какая торговля? Так что - есть там люди. Повезет - уже к утру к ним попадем.
   - Ну, хорошо бы, если так. Хотя... - Рыжебородый вяло махнул рукой.
   - Чего?
   - Не факт, что помогут. Сам знаешь, нигде чужаков не любят. Вон, маркитанты, вроде бы тоже люди. А сунься к ним без денег или товара - ворота не откроют. А то и вовсе в рабство продадут на невольничьем рынке.
   - Торгаши, они на то и торгаши, чтобы жлобить. - Русый сплюнул под ноги. - Может, у них вообще какая мутация в мозгах случилась. А люди, Заяц, они везде люди. И на Урале, и в Сибири. Да, испортились малость. Но человек с человеком договариваться обязан. Иначе он и не человек вовсе. А так - чмо ходячее.
   - Удивляюсь я тебе, Бортник. Вроде взрослый уже мужик и жизнью... - рыжебородый со всхлипом вздохнул и, поморщившись, закончил фразу: - и жизнью ломанный. А все в людскую доброту веришь.
   Бортник повел плечами. Хмыкнул.
   - Я не верю, а надеюсь. И не на доброту, а на здравый смысл. Понимаешь, Заяц, в этой жизни без надежды нельзя. Люди, они, конечно, разные попадаются. Но надежда, паря, умирает последней. Так еще наши предки считали. Мудрость народная, короче.
   - Хорошо тебе так рассуждать. У тебя из живота пулю не выковыривали.
   - И чего? Из меня раньше много чего выковыривали. Но живой же?.. Ты потерпи. Сутки-другие, и будешь, словно новенький. Эта мазь, она и мертвого на ноги поставит.
   - Хорошо бы так... Как думаешь, из наших кто еще живой остался?
   Бортник отозвался не сразу, настороженно поглядывая в сторону густых кустов.
   - Да кто ж его знает? Надеюсь, что остался. Может, кто и в лес успел уйти. Мы ж гонца тогда послали, когда эти чешуйчатые появились...
   Некоторое время оба молчали. Рыжебородый Заяц продолжал с тем же унылым видом сидеть на корме, лишь тяжело вздыхал периодически. А Бортник слегка прохаживался по песку, не удаляясь от лодки: пять шагов в одну сторону, пять в другую. И все косил глазами на заросли: то ли поджидая кого-то, то ли, наоборот, опасаясь.
   Первым заговорил Заяц:
   - Бортник, слышь?
   - Чего?
   - Я что спросить хотел. Сказать, вернее. Это, если вдруг... Короче, ты закопай меня поглубже, если... Не хочу, чтобы разные твари по кусочкам растащили.
   - Не думай ты об этом, Заяц. - Бортник остановился и с укоризной посмотрел на товарища. - Я же говорю - оклемаешься и...
   Он осекся и быстро, на каблуках, развернулся к берегу. Там, около кустов, стояли четверо. Они появились из темноты, словно призраки. Люди или кто еще - сразу и не разберешь. Харь толком не видно, лишь понятно, что косматые и бородатые.
   Одеты - кто во что горазд. И явно не у лучшего городского портного - так, в обноски. На двоих вроде как кольчуги. Еще один в ржавых латах, времен, похоже, Ледового побоища, к тому же без шлема и нижней части поножей. Четвертый был в куцей байдане, явно снятой с какого-то коротышки, зато, в отличие от "латника", являлся обладателем шлема с бармицей.
   И оружие "братва" имела такое же разномастное. "Латник" держал в руке секиру, первый из "кольчужных" - копье, второй - кусок трубы, а у долговязого в байдане и шлеме в руке была какая-то кривая хренотень... Ятаган, что ли?
   В общем, не воинство, а сброд. Но четверо. И, судя по амуниции, далеко не мирные пахари и сеятели, а романтики с большой дороги. И очень даже не хилые, а, скорее, наоборот - битки. "Латник" и вовсе громила, плечи широченные, да и рост под два метра. А расстояние...
   Расстояние - метров двадцать, прикинул Бортник. Нет, лодку в воду уже не столкнуть, не успеем. И драпать по берегу нет смысла - Заяц сейчас не ходок.
   - Иди ко мне, - негромко, не оборачиваясь, бросил товарищу. Но тот уже и сам сообразил - приблизился и встал у плеча.
   - Не дрейфь, пробьемся, - подбодрил Бортник.
   - А я и не дрейфлю, - просипел Заяц и облизнул сухие губы. - Помирать, так с музыкой.
   - Хорошая присказка. От кого слышал?
   - От тебя.
   - Да ну? Какой я умный... - Бортник пытался шутить, чтобы взбодрить Зайца. Но предчувствия у него были тяжелые. Очень нехорошие предчувствия.
   Незнакомцы между тем медленно приближались в угрюмом молчании. По ходу рассредоточивались, охватывая жертв полукругом. Понятное дело, хотят прижать к воде. Стратеги хреновы!
   - Привет, мужики!
   Бортник это выкрикнул на всякий случай. Так, чтобы легкие прочистить. "Мужики" не то чтобы отозвались с радушием, но остановились. Теперь до ближайшего из них, "латника", было шагов десять.
   - Ну, как хотите, - пробормотал Бортник, вытаскивая левой рукой из ножен палаш. Он владел обеими руками, но левой орудовать большим клинком ему было сподручней. - Обойдемся без теплых приветствий.
   "Латник" сделал несколько коротких шагов и вдруг произнес высоким голосом:
   - Оружие положьте на землю.
   - Чего?
   - Оружие, говорю, положьте.
   - И чего?
   - Того. Монеты, продукты есть?
   - Откуда? Сами хотели у вас попросить.
   "Латник" наклонил огромную косматую голову, как будто удивился или задумался. До него оставалось пять или шесть шагов - один хороший рывок. В этот момент из-за туч внезапно выглянула луна, и Бортник разглядел лицо противника. Оно было странно перекошено и вытянуто - от того, что на одной стороне лицевой кости образовался здоровенный нарост. А с другой стороны оттопыривалось большущее, величиной с ладонь, ухо.
   Вот, урод! Вот почему его голова казалась издалека такой огромной. Ворм? Похоже, они наткнулись на шайку вормов. Вернее, те сами их обнаружили. Эх, Заяц, накаркал "трупоедов" на свою задницу. И мою тоже.
   - Борзый ты, - прогнусавил "латник". - Откель только такие крутые берутся. Вы чего, по реке приплыли?
   Бортник не ответил, оценивая обстановку. Три остальных мутанта находились еще ближе, чем вожак. Шагни - и можно достать палашом. Или тебя достанут - не трубой, так копьем.
   Ударить первым? Или попытаться отбиться, стоя спина к спине с Зайцем? Один бы он, не раздумывая, бросился напролом. Но Заяц едва на ногах держится... Ах, если бы Зюб сейчас вернулся!
   - Точно, приплыли. Вижу, что чужаки.
   "Латник" пробубнил это без выражения, констатируя факт. Вроде бы как поддерживал разговор. А сам, упырь гребаный, уже примеривался, как засадить в Бортника секирой.
   - С чего ты взял, головастик, что чужаки? - почти ласково отозвался Бортник. И подумал: нет, нельзя дальше выгадывать. Продолжая сжимать палаш кистью левой руки, он опустил правую руку вниз, к бедру. И слегка отвел ее назад.
   - Да сапоги у вас, вижу, чудные, - отозвался "головастик". - Что за кожа? Толстая, у нас такого не носят. Из какого зверя скроили?
   На этом "обмен репликами" завершился. Всё! - решил Бортник. Но так решил не он один.
   Враги начали схватку почти одновременно. Один из мутантов бросился с копьем наперевес на Зайца, но Бортник этого не видел. Во-первых, стоял спиной. Во-вторых, был сосредоточен на деформированной роже "латника" - уж слишком она напрашивалась на братский поцелуй. Правая кисть Бортника сделала еле заметное движение, и через мгновение двадцатисантиметровый гвоздь вонзился в глаз ворма.
   Чего-чего, а метать специально выкованные и заточенные гвозди Бортник умел лучше всех в общине. С тридцати шагов точно в центр мишени попадал, а уж с пяти...
   Правда, темновато сейчас, но зато бельма у гада блестят так, что даже слепой разглядит. Что он, урод, фосфором, что ли, обожрался?
   "Латник" еще не успел почувствовать боли, а Бортник уже прыгнул ему в ноги, разворачивая в воздухе палаш. И рассчитал верно. Получив кованым гвоздем в глазницу, ворм непроизвольно отшатнулся и схватился за него ладонью. Взревев от боли и ярости, он попытался выдернуть железку. И этих секунд Бортнику хватило, чтобы рубануть урода под колено.
   Жаль, не удалось откромсать конечность под ноль - чересчур крепкие оказались у мута кости; да и бить с лета, не то, что с упора. Но и перерубленных сухожилий хватило, чтобы "латник" с грохотом повалился на землю. Спрашивается, на фига на себя столько железа надевать?
   Кувыркнувшись, уже через мгновение Бортник стоял на ногах. Он заметил, как Заяц, забравшись в лодку, отбивается палашом от наскоков ворма с копьем. Но помочь раненному товарищу не мог. На него с двух сторон неслись муты: первый, в кольчуге - с трубой, второй, долговязый - с ятаганом.
   Они слегка опешили при виде того, как Бортник покалечил их главаря. Но тут же взъярились и явно намеревались взять реванш. Однако это совершенно не устраивало Бортника.
   План действий родился моментально. Ворм с куском чугунной трубы наперевес выглядел хотя и угрожающе, но и сам представлял из себя удобную мишень. Чем, безусловно, требовалось воспользоваться. И Бортник воспользовался.
   Он отскочил вправо - так, чтобы между ним и вормом с ятаганом оказался распластанный на песке "латник". Реагируя на маневр противника, мутант с трубой резко притормозил. По инерции его, конечно же, занесло. Пытаясь сохранить равновесие, ворм на мгновение замер в позе кузнеца, позирующего скульптору. Тут Бортник и достал его своим палашом с полуторной заточкой.
   Кончик клинка угодил под широкий подбородок - благо, что мутант сам его невольно подставил, запрокинув голову. Р-раз! - и из рассеченной гортани брызнула кровь. И без того поганую рожу ублюдка перекосило, глаза полезли из орбит. Он захрипел, но все-таки нашел силы махануть обрезком трубы.
   Бортник легко увернулся от выпада и уже прицельно, с оттяжкой, отсек муту голову. Возможно, тот подох бы и без этого, но Бортник не сдержался - как не рубануть, когда ублюдок сам шею подставляет? И малость увлекся.
   Он успел развернуться, помня о ворме с ятаганом. И даже попытался сделать нырок, увидев, что мут уже занес над ним оружие. Но "трупоед" оказался проворнее.
   Удар клинком по левому плечу был такой силы, что рука на несколько секунд онемела и выронила палаш. К тому же Бортник поскользнулся на мокрой глинистой почве и шлепнулся на спину. Мут тут же попытался добить беззащитного врага. Но Бортник, извернувшись, отбросил свое тело в сторону. Ладонь нащупала древко секиры поверженного ранее "латника" и вцепилась в него.
   Оружие подвернулось более чем кстати. Бортник попытался выставить клинок секиры перед собой. Неугомонный ворм, нависая над противником, в очередной раз взмахнул ятаганом. Но малоактивная позиция "партнер снизу" на этот раз - редкий случай - не помешала, а помогла Бортнику. Дело ведь, в конце концов, не в позиции, а в сноровке и навыках. В мастерстве, короче говоря.
   Находясь на волоске от гибели, он изловчился и пырнул ворма копейным острием секиры. Прицельно пырнул - в незащищенное место ниже короткой байданы. К большому несчастью для мута в этом месте у него находился пах. О чем Бортник не преминул напомнить.
   Плоское и длинное, расширяющееся к основанию, острие со свистом вонзилось в плоть ворма, буквально насадив его на верхнюю часть клинка. Невозможно передать словами всю гамму чувств, охвативших мутанта. Но по инерции он успел таки рубануть противника по голове, хотя и вскользь - помешал капюшон панциря.
   Рассвирепев от такого хамства, Бортник ухватил древко секиры второй рукой и, напрягшись, перекинул тело ворма через себя. Мутант при этом визжал так, что у Бортника заложило уши. Но как не завизжать, когда пах и промежность рассечены до самого копчика?
   Затем Бортник, не без труда, присел и попытался оглядеться. Ох! Ох-хо-хо... Голова раскалывалась на части, перед глазами вращались концентрические круги... Где же палаш? А, вот, вроде.
   Встав на корточки, он попытался дотянуться до оружия, и в этот момент его кто-то с силой дернул за ноги. Ах ты тварь непотребная!
   Забытый в горячке схватки "латник" вступил в нее неожиданно, но активно. Невзирая на выбитый глаз и почти отрубленную голень, мутант не собирался тихо и спокойно уйти в мир иной. Нет бы перед смертью о душе подумать, ан нет. Едва оклемавшись, он жаждал мести и рвался в бой. И даже потеряв литра три крови по-прежнему оставался смертельно опасным врагом.
   Оружия у него не было. Вместо правого глаза зияла кровоточащая рана. Одной ноги, считай, он уже тоже лишился. Но оставались целыми две здоровенные ручищи. Обхватив ими ноги Бортника, ворм рывком подтянул его к себе. А затем, зверея от ярости, впился зубами в бедро врага.
   Штаны Бортника, изготовленные из специально обработанной кожи кабана-рыбы, выдерживали удар ножа и даже наконечника копья - благодаря скользкой и очень плотной чешуйчатой поверхности. Но ворм исхитрился прокусить штаны клыками и вцепился в ногу Бортника, как бультерьер. И сгрыз бы заживо - дай ему волю.
   Тем более что хватка у челюстей мутанта была не слабее, чем у дикой крысобаки. Имел Бортник однажды такое удовольствие - отбиваться от стаи этих "санитаров леса". Так что мог сравнить. И сравнение получилось в пользу "трупоеда". В том смысле, что зубки тот имел ого-го...
   Одного не учел вконец осатаневший ворм - если у него вообще осталась способность к разумным суждениям. Того не учел, что у Бортника, кроме палаша, в запасе еще и кукри имелся. Не хилый такой изогнутый тесачок длиной в две ладони. А также с полдюжины кованых гвоздей лежало в боковом кармане в специальных кармашках-сотах.
   Однако Бортник в этот миг не выбирал, что лучше подойдет: нож или заточенный гвоздь; не думал он о таких тонкостях. Просто ухватился за то, что первым под руку подвернулось; а подвернулась рукоятка кукри. Остальное - дело мастера.
   Схватил Бортник нож и полоснул мутанта по шее. Как следует полоснул: от лопухообразного уха до гортани. Так, что кровь из артерии струей брызнула. Чтобы уж наверняка.
   Хотя, кто его знает наверняка, сколько у этих вормов артерий? Они ведь, твари, не зря от Полей Смерти питаются - все что угодно может отрасти и нарасти. Поэтому следующим ударом Бортник в глазницу уроду засадил - ту, что еще пялилась бельмом, в отличие от первой. Изощренно засадил - чтобы до мозга достать. И достал, кажется. А больше и бить-то было некуда - кираса прикрывала.
   Но ворм и после этого еще минуты две дергаться продолжал. Зубы, правда, разжал. А вот ручища свои, которыми голени Бортника обхватил, - нет. Так и продолжал держать, сцепив ладони в замок. Настоящий монстр, чего тут еще скажешь? Пришлось сухожилия подрезать - лишь тогда хватка ослабла.
   Освободился Бортник от "латника", милосердно добил секирой скулящего ворма с распоротой промежностью и только затем огляделся. Вернее, сначала кровь с рассеченного лба смахнул, чтобы глаза не заливала. А уж потом посмотрел в сторону лодки.
   Он, конечно, не забыл о Зайце и четвертом ворме. Просто, в бою ведь как? Кто под руку подворачивается, тех и мочишь. Вот он и мочил, пока народ не успокоился. А когда огляделся, то понял, что на помощь к товарищу, видимо, опоздал.
   Нет, Заяц был еще жив. И ворма - который с копьем - он все-таки уложил. И сидел теперь на песке, прислонившись к борту лодки. Дышал, даже, потихоньку. Но вот кровь пузырилась на губах. И дышал-то совсем плохо - с хрипом и посвистом. Достал его все же ворм своим копьем. Или еще чем...
   - Ты это, терпи, Заяц, - попросил Бортник. - Я сейчас. Куда он тебя?
   Товарищ смотрел мутными глазами. Потом с трудом выдавил, булькая кровью:
   - Все... кажись... ты не... забудь...
   "О чем не забудь?" - хотел спросить Бортник. Да не успел. Понял, что не слышит его Заяц. И не услышит уже никогда.
   Оглянулся Бортник. Помолчал. И вспомнил, о чем просил товарищ.
   - Закопать, значит, тебя? - пробормотал под нос. - Поглубже, значит? Чтобы мутанты не сгрызли? Ну, если просил...
   И словно что-то почувствовав, повернул голову влево. По берегу двигалось несколько смутных человеческих фигур. Вернее, человекообразных - кто ж на таком расстоянии разберет? Да еще под дождем?
   Неужто вормы из той же шайки? Хотя... уж лучше "трупоеды", чем осмы. В любом случае не люди - нормальные люди по ночам не шарятся.
   Сколько же их? Четверо? Или пятеро? Эх-хэ... Он крутанул левым плечом. Плечо шевелилось. Но плохо. Эх, прости, Заяц. Похоже, надо делать ноги.
   Бортник провел ладонью по голове мертвого товарища. Закрыл ему веки. И, пригнувшись, поспешил в сторону зарослей. Тех самых, что чернели вдоль берега. Приблизившись к ним почти вплотную, Бортник догадался, откуда появилась первая группа вормов.
   Это были кусты-кровопийцы. Растут они всегда густо и нрав имеют пренеприятный для любой живности, включая человека. Ветви длинные и гибкие, с колючками. Как только воткнется колючка в жертву, куст тут же начинает высасывать кровь.
   Соваться в такие заросли верная смерть и даже подходить слишком близко опасно. Ветки у кустов не просто торчат, а реагируют на теплокровное существо, словно щупальца осьминога. Однажды на глазах Бортника в заросли "кровопийцев" на ходу вломился дикий тур. Здоровенный, вроде, бычара, а обратно так и не вырвался, не сумел. Облепили его колючие ветки и за минуту всю кровь выкачали. А ведь крови в нем целая бочка.
   У вормов тоже кровь, хотя и гнилая. Поэтому сквозь кусты им не пробраться. Но в зарослях была прорублена свежая просека. Вормы, возможно, и прорубили. Зачем? Да кто ж этих "трупоедов" поймет?
   Бортник знал, что ветви "кровопийцев" горят не ярко, но почему-то очень долго, почти не давая дыма. А еще порошок из высушенных веток быстро останавливал кровотечение. Да черт его вообще знает, зачем вормы могли рубить кусты. Может, они ими питаются.
   Дело было не в этом, а в том, что темные фигуры неизвестных быстро приближались, перейдя на бег. А вот Бортник передвигаться быстро не мог. Огнестрельная рана на ноге, полученная недавно в стычке, едва успела затянуться. А тут еще взбесившийся ворм с его клыками - порвал таки, сволочь, бедро...
   Нет, по берегу не убежать - достанут. В драке же против пятерых ему сейчас не выстоять. Да даже и против четырех. В особенности, если это не вормы, а осмы. Да даже и дампы - хрен редьки не слаще...
   Правда, знать бы наверняка, что там дальше, в глубине зарослей? Лежка вормов? Других мутантов? Тропинка?
   Бортник продолжал косить глазом влево, контролируя перемещения неизвестных. И это спасло его от гибели. Он не столько увидел, сколько почувствовал приближение смертельной опасности и резко присел. И через мгновение над его головой просвистела стрела.
   Времени на раздумья не оставалось. Бортник перекрестился и шагнул в темноту, стараясь держаться центра просеки. Кусты тут же зашипели, зашевелив ветками.
  
  
   ***
  
   Неизвестный добрался почти до самой стены и свалился, окончательно обессилев. Ему оставалось преодолеть каких-то два десятка метров, но он не сумел. И сейчас неподвижно лежал, раскинув руки и уткнувшись лицом в землю.
   У него были очень светлые, почти белые, волосы - большая редкость среди темноволосых тоболяков. Павел, занимавший пост на третьем ярусе колокольни, заметил его около получаса назад. Когда уже начало всходить солнце. Заметив, позвал напарника - Тощего Антипа.
   Тот долго всматривался, прищурив один глаз - до неизвестного в тот момент оставалось метров сто - затем неуверенно протянул: "Странный какой-то. Пьяный, что ли?"
   Павел пожал плечами. Может, и пьяный. Да только откуда ему тут взяться?
   "На мутанта, вроде, не похож, - продолжал рассуждать Тощий. - Может, маркитант какой заблудился?"
   "Нет, - сказал Павел. - Торгаши, они без своих синих жакетов не ходят. Понты у них такие, ты же знаешь. Да и с какого бодуна ему под утро по Большому логу переться? В Мертвую Зону? Так туда проще вдоль Иртыша пройти. Разве что совсем крыша съехала".
   "Ну, мало что... Может, чего не поделил со своими и поцапался. А жакет, предположим, потерял..."
   Дозорные так и не сошлись во мнении по поводу неизвестного. Сначала хотели сообщить о нем старшему караула, но потом решили подождать. Они знали, что старшой недавно лег прикорнуть, и будить его без серьезных оснований не хотелось.
   А подобных оснований, похоже, не вырисовывалось. "Беляк", как окрестил его Павел, шел один и не прятался. И уже по этой причине вряд ли мог представлять серьезную угрозу. Кроме того, он был очень сильно, возможно, смертельно, изранен.
   Это стражники поняли, когда "беляк" подошел ближе - шатаясь, спотыкаясь и все чаще падая. Тогда и разглядели, что он весь в крови, начиная с головы и заканчивая ногами, - в крови и грязи. И без оружия.
   Падая, он какое-то время лежал, собираясь с силами. Потом поднимался, делал несколько неуверенных шагов и снова валился. А затем и подниматься перестал. Лишь полз. Пока не уткнулся лицом в землю.
   Убедившись, что "беляк" не подает признаков жизни, Павел высунулся из оконного проема и внимательно огляделся.
   По левую руку от него, примерно в полукилометре от кремля, на берегу Иртыша располагалась основная база маркитантов. Видел ее Павел не особо хорошо - закрывал склон Троицкого мыса. Прямо перед Сновидом, почти от стены кремля и до берега тянулся широкий лог, который тоболяки называли Большим. Он образовался на юго-западной части мыса после падения огромной бомбы.
   По правую руку от Павла, в северо-западном направлении, находилась Мертвая Зона. Ее территорию несколько лет назад прибрали к рукам маркитанты, поставив охранение и оборудовав торговые ряды. И получалось, что почти вся площадь лога, включая часть берега, находилась между базой маркитантов, Мертвой Зоной и кремлем.
   Это место - с западной стороны кремля - считалось самым спокойным для дежурства и безопасным. Открытое пространство отлично просматривалось со стен и башен до Иртыша, поэтому нападение отсюда было практически исключено. Пакость могли устроить лишь маркитанты, но у тобольской общины с ними был заключен мирный договор.
   Да и зачем торгашам на кремль нападать? Им и нео не мешали, когда в кремле сидели, а уж с людьми-то и вовсе ни к чему воевать. Маркитантам от людей сплошной доход...
   Правда, ночью, особенно темной, по логу мог пробраться кто угодно. И ухо в охранении держали востро. Но это ночью. А сейчас уже, считай, рассвело. Так что...
   Белобрысый незнакомец, ясен пень, из чужаков - рассуждал Сновид. В общине он всех знал в лицо, тут к гадалке не ходи - не наш. На мута совсем не похож. Выходит, пришлый? Или все-таки маркитант, который решил сбежать от своих? Такое, конечно, крайне редко случается. Но случается, ему ли об этом не знать...
   Пришлый или маркитант может представлять для общины пользу. Это всегда новая информация, так учил дядя Павла Ринат Ворон. А этот "беляк", наверное, нуждается в срочной помощи. Вот окочурится сейчас, и нехорошо как-то получится. Считай, готового "языка" потеряем.
   С другой стороны, тот же Ворон говорил, что чужаки всегда опасны. Если не лазутчик, так скрытый мутант. И чего ему, Павлу, над этим париться? Вот проснется старшой, пусть и...
   ...помогите... люди... помог...
   Павел вздрогнул. Мотнул головой. Взглянул вниз. Незнакомец лежал неподвижно. Или чуть шевелится?
   Сновид обернулся. Тощий стоял у восточного окна, опершись плечом на проем. Спокойно так стоял, без интереса к окружающей действительности.
   - Эй, Антип... Анти-и-ип.
   - ...А, ты чего? - Тощий ответил после паузы, встрепенувшись. Задремал, что ли?
   - Да так, ничего. Ты это, сейчас мне ничего не говорил?
   - Я? - Напарник удивленно поморгал глазами. Затем потянулся, раздвигая плечи, и смачно, от души, зевнул. - Чего я мог говорить?
   - Понятно. Знаешь, я все же старшого разбужу. Надо бы на этого дядю глянуть поближе. А то помрет, неровен час.
   - ...Ну, разбуди. Может, и вправду надо его затащить и допрос снять. А я это, прикрою сверху, если чего. - Антип выразительно поправил на груди ремень налуча, из которого торчало "плечо" среднего лука.
   - От чего прикроешь?
   - Ну, мало ли что. И вообще - будь осторожней. Вдруг это какой мутант на самом деле? Возьмет, да набросится.
   - Ладно, - сказал Павел. - Я учту...
   Когда он пришел в караулку, то выяснилось, что старшой отправился проверять посты. А это на полчаса - не меньше. Пришлось Сновиду возвращаться в здание колокольни. В помещении на первом этаже находился Ванька Бугай - сидел и сосредоточенно затачивал напильником лезвие своего верного бердыша.
   Павел уже хотел подняться на ярус, но что-то его остановило. Толком не понял что именно, но какая-то тревога зудела внутри. А тут еще снова в голове будто прошелестело:
   ...люди... помогите...
   И тогда Павел, совершая самоуправство, сказал Бугаю, что надо затащить одного мужика в башню. Тот спросил:
   - А старшой в курсе?
   - В курсе, - соврал Павел. Не надо было, конечно, врать. Но он почему-то сильно занервничал - так, что аж в животе затряслось.
   - Ладно, - сказал Бугай. - Давай затащим, коли надо.
   Ваньке вообще все было по фигу - кроме жратвы и драки. Вот пожрать и бердышем помахать он любил.
   - Сам дотащишь?
   - Дотащу.
   Бугай открыл засовы и распахнул толстую деревянную дверцу, обшитую листами железа. Раньше здесь находился узкий оконный проем. Но новый Правитель Воислав распорядился оборудовать его дверью - на экстренный случай. Павел осмотрелся, спустил приставную лестницу и слез на землю.
   Когда он, поглядывая по сторонам, приблизился к "беляку", тот по-прежнему лежал неподвижно. И тут Павел замер, как вкопанный. Невдалеке от тела незнакомца, всего в трех-четырех шагах, он увидел бабочку-падальщика. Она валялась на боку, сложив полуметровые крылья с черным рисунком, похожим на человеческий череп.
   Вполне себе обычное насекомое эпохи постапокалипсиса и даже полезное для природы. Если не иметь в виду, что это насекомое обладает десятком острых когтей-крючьев и зубами, способными за несколько секунд раздербанить толстенную шкуру фенакодуса. А также если забыть о том, что "падальщицам" было совершенно без разницы кого дербанить: труп вонючего хоммуса или тело потерявшего сознание человека.
   Плотоядное насекомое, которое обнаружил Павел, по всей видимости, именно так и намеревалось поступить - полакомиться совсем еще свежей плотью "беляка". Ибо тот, к облегчению Сновида, был жив. Хотя и находился без сознания.
   А вот "падальщица" уже агонизировала, подрагивая крыльями. Подыхала уже, то есть. Но когти, росшие непосредственно из туловища, еще продолжали сжиматься и разжиматься. А изогнутый, как у ястреба, клюв, щерился острыми, двухсантиметровыми зубами.
   О том, что недавно случилось с крылатым трупоедом, без слов говорила стрела. Она насквозь пронзила его тонкую шею и перебила шейные позвонки. И Павел догадывался, кто мог произвести такой точный выстрел в подвижную цель.
   Он обернулся и посмотрел на третий ярус колокольни. Из арки окна выглядывал Антип. Увидев, что Павел его заметил, он помахал рукой.
   - Это ты? - крикнул Павел, скорее, для порядка. - Молодец!
   - Не за что, - без особой радости отозвался Тощий. - Ты того, не задерживайся.
   И выразительно показал на север.
   Павел посмотрел в ту же сторону, и у него противно шевельнулось в груди. Он увидел в небе несколько темных точек. Которые, однако, приближались, быстро увеличиваясь в размерах. Рукокрылы, ядрит их в три креста! Или как там выражался Крот?
   Он шустро взвалил "беляка" на плечо и потащил к стене. Ему показалось, что чужак застонал, но обращать на это внимание было некогда. Весил неизвестный, несмотря на средний рост, никак не меньше ста кило. Павел, хотя и не жаловался никогда на нехватку сил, пер его с трудом - даже ноги подгибались. Однако мысль о приближающихся мутантах подгоняла не хуже свинцовой нагайки.
   И он успел. Добравшись до башни, прислонил "беляка" к стене, а дальше помог Ванька Бугай. Он, высунувшись из проема, схватил раненного за руки. Павел, подсев под неподвижное тело, пихнул снизу. Так и затащили.
   Белкой взлетев по трехметровой лестнице, Сновид обернулся и посмотрел в небо. Четверо крупных рукокрылов, заложив вираж, убирались несолоно хлебавши. Но задержись он секунд на десять, тогда... Тогда без помощи Антипа тяжко бы пришлось.
   Словно отзываясь на его мысли, воздух разрезала стрела. Павел вряд ли ее толком заметил бы, если бы не яркое, ядовито-зеленое оперенье из волоса фенакодуса - "фишка" Антипа, который вымачивал куски волоса в специальном растворе. Рукокрылы уже уходили на север, расправив двухметровые крылья и явно потеряв бдительность. Ну и схлопотали.
   Стрела достала последнего из них, пробив округлое брюхо, напоминающее по форме ведро. Мутанта качнуло в сторону и вниз. Он задергал крыльями, пытаясь вернуться на прежний курс и набрать высоту. И в это время следующая стрела вонзилась твари в голову, точно под растопыренное ухо. Летающий упырь дернулся, затем скособочился и, судорожно трепыхаясь, рухнул на землю.
   Павел знал, что в этих местах - за ушами - у рукокрылов находятся нервные центры, управляющие левой и правой сторонами тела. Но сделать такой мастерский выстрел, кроме Антипа, в общине могли лишь два-три лучника. И конечно же Тощий не отказал себе в удовольствии потренироваться на подходящих мишенях.
   Караульные подтащили "беляка" к топчану и уложили на спину. В этот раз раненый застонал громко и отчетливо.
   - Воды принеси, - попросил Павел, разглядывая чужака.
   Да, приложили мужика крепко. По голове явно рубанули клинком. Со скользом, правда, или капюшон помешал. Поэтому черепушка цела. Но рана на лбу все равно выглядит страшновато.
   Плоские кольца панциря на правой стороне груди погнуты и рассечены, залиты кровью. Похоже на удар копья. По левому плечу тоже изрядно прошлись клинком - тяжелым, но тупым: кольца не разрублены, а вогнуты. Ноги...
   Да, теперь понятно, почему у него ноги заплетались. В бедро, похоже, вонзилась стрела, но рана неглубокая. Или копьем, опять же, пырнули... А тут что? Крысопес, что ли, рванул? Или сколопендра?.. Да-а, досталось чужаку...
   Но он не мутант. И не маркитант. Таких штанов и сапог Павел никогда не видел. Да и панцирей в общине не носили, плели кольчуги. И откуда же его занесло?
   Ванька, между тем, принес ковш с водой и без церемоний плеснул "беляку" на лицо. Уж чем-чем, а деликатностью Бугай никогда не отличался.
   - Ты это, - сказал Павел. - Полегче немного. Мужик, считай, при смерти.
   - А чего с ним выеживаться? - Ванька искренне удивился. - Чужак же. Надо допрос быстрей снять.
   - Погоди ты с допросом. Пусть очухается слегка.
   В этот момент чужак застонал и открыл глаза. Взгляд был мутным и тусклым.
   - Мужик, ты кто? - спросил Павел.
   Губы раненного шевельнулись. Потом еще раз. И Павел расслышал:
   ...лю-ди...
   Расслышал или показалось?
   - Да, мы люди. А ты кто?
   Человек зашевелил губами, но Павел ничего не разобрал. Или не расслышал.
   - Ты кто? Откуда?
   Раненый неожиданно схватил Павла за рукав куртки и потянул на себя. Сновид нагнулся почти над самым лицом чужака, непроизвольно отметив силу и цепкость его пальцев.
   - Горные мы... - шепот был хриплым и прерывисты. - Люди... угроза... шайны... смерть... вам угрожает...
   Глаза раненого начали закатываться.
   - Эй! Держись, не вырубайся. - Павел хлопнул его по щеке. - Вань, неси еще воды.
   Но загадочный незнакомец уже потерял сознание...
  
  
   Сдав пост, Сновид решил зайти в караулку. Туда еще раньше, по распоряжению старшего смены, отнесли раненного чужака. Старшой, узнав о самоуправстве Павла, без приказа полезшего спасать чужака, сначала психанул и разорался. Но быстро успокоился. Лишь предупредил, что доложит о проступке караульного директору Ворону, а тот уж пускай сам разбирается. Сновид, разумеется, привел свои резоны - мол, старшого не было на месте, а чужака могли прикончить мутанты, а тот, возможно, знает ценную информацию, а это...
   Но Сновид и сам понимал, что дело не в резонах. Покинув пост без разрешения командира - пусть и с определенными основаниями - он совершил серьезный проступок. И наказание могло последовать суровое, если бы не его покойный отец. Вернее, память о нем. Погибший при штурме кремля Правитель Корней пользовался в общине непререкаемым авторитетом. А вот сын его Павел по прозвищу Сновид...
   По разному относились к нему люди. Некоторые равнодушно, некоторые - настороженно. Были даже и такие, кто побаивался его, шепчась по углам: уж больно странный у Правителя сынок. Уж не мутант ли?
   Подобные разговоры начались еще в первые годы жизни Павла. Дело в том, что он родился недоношенным и слабым. Многие считали - не жилец. И не только потому, что дышал на ладан.
   В общине существовали строгие и даже жестокие нормы контроля над рождаемостью. Нет, сам факт рождения детей приветствовался. Но при одном обязательном условии - ребенок должен быть здоров. Здоров очевидно, безо всяких сомнительных и подозрительных отклонений и нюансов. Иначе он подлежал выбраковке, что в переводе с бюрократического языка означало умерщвление с помощью инъекции смертельного препарата.
   Как бы к этому не относиться, но община не могла себе позволить содержать нахлебников и иждивенцев в виде слабых и больных детей, не говоря уже об инвалидах и мутантах. В условиях постъядерного мира, когда требовались исключительно воины и работники, подобное гуманистическое общество было бы обречено. В том числе и по генетическим причинам - ведь больные и слабые не могут рождать сильных. Так когда-то, по легендам, поступали в древней Спарте.
   Мать Павла, знахарка Бану, знала, что ждет сына, если он в шестимесячном возрасте не пройдет отбор у специальной комиссии. Поэтому пичкала его всеми снадобьями, которые могла изготовить. Даже за ограждение Промзоны в одиночку лазила, чтобы нацедить соку хищной ивы, и изобретала потом какие-то микстуры.
   В итоге сын через отбор комиссии, хотя и со скрипом, прошел. Учли все-таки, что это сын Правителя - до этого-то у Корнея лишь дочери рождались. Да и окреп к тому времени уже пацан. Пусть и немного.
   Матери бы успокоиться, а она продолжала и дальше Павла подкармливать снадобьями - для укрепления здоровья. Унялась лишь тогда, когда к семи годам он вымахал едва ли не выше всех своих сверстников - и крепким, как жеребенок фенакодуса. Но к этому времени у Павла определенные странности стали проявляться. И началось все с провидческих снов-кошмаров.
   Не сразу, разумеется, родители поняли, что к чему - мало ли что ребенку снится, пусть и очень редко? А когда сопоставили и смекнули, поздно стало шило в мешке таить. И снова поползли слухи по Промзоне, что с сыном Правителя что-то не так.
   И хотя позднее Корней строго-настрого запретил Павлу рассказывать о снах, репутация уже сложилась. Неоднозначная репутация, пугающая. Не столько из-за самих видений, сколько из-за того, что не бывает таких диковинных прозрений у нормальных людей. А если Сновид не нормальный, то кто? Мутант?.. Такое и произносить страшно.
   Хотя внешне парень на загляденье - рослый, крепкий, симпатичный. Волосы черные вьются, синие глаза... Да еще и сын Правителя. Считай, первый парень на Промзоне. И был бы первым, если бы не эта инакость, отличающая его от обычных людей. Она вызывала подозрения и наводила на сомнения...
   В общем, поругался немного старшой на Павла, затем успокоился и велел оттащить чужака в каморку при караулке. До выяснения личности и обстоятельств. А в здании колокольни, можно сказать, на первом рубеже обороны, неизвестному чужаку делать нечего, - закончил старшой.
   И вот теперь, после смены, Павел решил снова глянуть на раненого. Как он там? Все же, хотя и пришлый, а не совсем теперь чужой. Павел его, считай, от верной смерти спас. Если бы "падальщица" не загрызла, так рукокрылы подсуетились бы. Хорошо бы узнать, ради кого старался.
   И, разумеется, не шли из головы слова, которые в бреду произнес раненый. Угроза, смерть, что-то там о горных людях... И это еще - шины, что ли. Или шейны?
   В караульной за дощатым столом сидели двое бойцов и лениво играли в домино. На вошедшего Сновида лишь покосились.
   - Как тут этот, раненый? - спросил Павел. - Не помер?
   - Да удильщик его знает, - откликнулся один из стражников. - Лежит себе тихо.
   Каморка представляла из себя небольшую комнатку без дверей в углу караульного помещения. Когда-то тут, возможно, находился чулан, но часть кирпичного дверного проема от дряхлости обвалилась. Теперь это был, скорее, закуток, отгороженный от основного помещения стенкой. Павел сам выгребал из него мусор во время генеральной уборки.
   Уборка заняла целую неделю - нео загадили в кремле все, что могли. И людям пришлось изрядно постараться, чтобы навести хотя бы относительный порядок. Огромные кучи мусора до сих пор загромождали двор. Его еще только предстояло разобрать и отсортировать - в мусоре иногда попадались дельные вещи.
   Когда Сновид приблизился к проему и заглянул вовнутрь, чужак лежал на полу каморки. Лежал на боку, подложив под голову локоть. И был в сознании.
   Несколько секунд они смотрели друг на друга. Затем раненый с трудом, еле слышно, спросил:
   - Это ты?
   - Я, - отозвался Павел, толком не поняв, что имеет в виду незнакомец.
   - Я тебя... запомнил.
   Он говорил очень тихо. И Сновид, сделав пару шагов, присел рядом на корточки. На близком расстоянии Павел заметил, что лоб чужака - в том месте, где его рассекли клинком - покрыт слоем какой-то темной, блестящей мази.
   - К тебе что, фельдшер приходил?
   - Фельдшер? Не знаю... Вы ведь люди, да?
   - Да.
   - А как тебя кличут?
   - Павлом. А тебя?
   - Бортником.
   - Бортник?
   Павел удивился. Странное имел чужак имя. Или прозвище. Сновид где-то слышал такое слово, но не мог вспомнить, что оно означает
   - Ну да, Бортник. Пчелами мы занимаемся: разводим, мед собираем.
   - Пчелами? - Не сдержавшись, Павел присвистнул. - Земляными?
   - И ими тоже.
   Сновид в замешательстве покачал головой. Вот мужик заливает! Как можно земляными пчелами заниматься?
   Сам Павел земляных пчел никогда не видел, но слышал о них много. В том числе и от покойной матери. Жили эти пчелы только в лесу, строя улей прямо в земле. Мед у них был исключительно вкусный и полезный. А еще, рассказывала мать, на основе такого меда можно получить очень ценный антибиотик - сильнее, чем пенициллин из плесени грибов.
   Да вот только добыть мед было не просто сложно, а очень сложно. Уж больно злые и опасные земляные пчелы. А укус смертелен для человека. Сначала паралич, и в течение нескольких минут мучительная смерть.
   Вот серые пчелы, живущие в дуплах, менее опасны. Хотя яд у них тоже очень сильный. Но зимой они впадают в спячку, и тогда можно добраться до их меда, перги, прополиса и прочих продуктов. Из них очень сильные снадобья получаются. Мать сама на промысел ходила...
   Но то зимой, когда эти пчелы еле живые. Но чтобы их разводить? Нет, брешет мужик.
   Ладно, подумал Сновид, с байками про пчел позже разберемся. Чего он тогда бормотал о смертельной угрозе?
   Но Павел не успел задать вопрос. Внезапно в каморке стало совсем темно, и он услышал знакомый голос дяди Рината:
   - А ты чего тут делаешь?
   Сновид растерялся. Не то, чтобы он сильно боялся дядю по матери, но побаивался, это точно. Потому что нрав Ринат по прозвищу Ворон имел крутой.
   Хотя при такой должности иначе и нельзя. До последнего времени Ворон возглавлял отдел безопасности. А несколько дней назад стал директором департамента обороны и безопасности - после того, как директора Воислава избрали на Большом Совете Правителем общины.
   - Да я это, вот... - промямлил Сновид. - Человек вот, нашли его сегодня.
   - Знаю, что нашли. Мне уже доложили.
   Ринат зашел в каморку, освободив проход, и сразу посветлело. Правда, стало совсем тесно.
   - Он, что ли?
   Дядя смотрел на Бортника с прищуром: настороженно и даже, как показалось Павлу, с некоторой брезгливостью.
   - Он, - сказал Павел. - Бортник его зовут.
   - Погоди-ка, племяш, не суетись. - Ворон продолжал грозно щуриться. - Бортник, значит. Сесть сможешь, Бортник?
   - Смогу, - тихо, но твердо, отозвался чужак. - Если поможете.
   И он протянул правую руку.
   - Помоги ему, Павел, - распорядился Ринат. - Пусть к стенке прислонится.
   Павел сначала подтянул Бортника за руку, затем, обхватив за подмышки, помог присесть у стены. Чужак за время этой относительно несложной операции, не сдержавшись, пару раз негромко простонал. Однако на директора департамента стоны и измученный вид незнакомца не произвели никакого впечатления.
   - Давай по порядку, Бортник, - произнес он сухо и строго. - Кто, откуда, зачем? И не вздумай врать. Если почувствую, что юлишь, дыба у нас недалеко. А то свяжем и выбросим за стену - голодных мутов у нас тут много. Всякой твари по паре.
   - Ни к чему мне врать, - глядя в глаза Ворону, ответил Бортник. - Сам я из "горных людей", приплыл с верховьев, где стан у нас был. А зачем... Затем, что жизнь свою спасал. И вас, тоболяков предупредить хотел. Большая беда вас ждет. Ох, большая.
   - Ну-ну, - сказал Ворон. - Большая беда, значит? Ну, излагай, не томи.
   По словам Бортника выходило, что "горные люди" некогда обитали на Среднем Урале в подземных выработках. Перед ядерной войной там размещались склады государственного резерва, что помогло людям выжить на первых порах.
   Впоследствии под натиском мутантов "горные" покинули родные места, постепенно мигрируя на восток. Двигались вниз по течениям рек, на лодках и стругах. В какой-то момент разбили стан на берегу Тобола, неподалеку от разрушенной деревни. Срубили острог, жили там несколько лет. Приходилось тяжко.
   Община "горных" небольшая, а мутов много, и все на людей зубы точат. Прошлым летом от маркитантов, которые на стругах везли товар из Тюмени в Тобольск, услышали, что в Тобольске, якобы, есть община людей. Среди старейшин возник разговор о том, что можно было бы попробовать прибиться к тобольским - вместе-то легче выживать. Хотели даже разведчиков вниз по Тоболу послать, да так до конца навигации и не собрались.
   А нынешней весной, совсем недавно, случилось несчастье. Едва прошел лед, как на реке появилась целая флотилия кораблей, галеры называются. А на тех галерах туча воинов плывет - сотни две, наверное, а то и больше. Но не людей. Хотя и похожи на людей, но на самом деле мутанты - по всему телу бляшками покрыты, как чешуей ящеры. А прозывают их шайны.
   Об этих шайнах "горные" немного слышали раньше - от тех же маркитантов, которые про людей в Тобольске сказывали. По их словам, пришли эти шайны откуда-то с востока. Много их - орда. Куда и зачем идут - непонятно. Но всех безжалостно уничтожают, кто им на верность присягать отказывается.
   Так вот. Появились они на реке под утро и сразу начали десант высаживать. Бортник в тот момент на берегу рыбачил, вместе с несколькими товарищами. Послали они одного гонца к острогу общину предупредить, а сами приняли бой, чтобы шайнов задержать. И заодно отвлечь, увести их в сторону от острога. Но силы, понятно, были неравны.
   Дрались они с шайнами, пока могли, уводили за собой по берегу. А потом пришлось в лодку сесть и поплыть вниз по течению. Иначе бы шайны их всех на кусочки порубали. А дальше так и плыли, пока до Тобольска не добрались.
   - И сколько же вас всего добралось? - спросил Ворон.
   - Четверо нас было, - вздохнув, ответил "горный". - Но четвертый по дороге умер, от ран. На берег мы втроем вылезли. Один пошел на разведку, а я с товарищем остался. Ранен он был сильно, шайны подстрелили.
   - Ранен, значит?
   - Да.
   - А ты?
   - Я тоже был ранен. Только оклемался уже к тому времени.
   - Оклемался? Ну-ну, - процедил Ринат. - Ладно. И что дальше?
   - Дальше на нас вормы напали. Товарищ мой погиб, а мне пришлось в лесок отступить. Думал, спрячусь до поры, но наткнулся на еще одну шайку. В общем, отбился, как мог... Но сил до конца не хватило. Спасибо, вон, вашему Павлу. Иначе мной бы уже муты лакомились.
   Он посмотрел на Сновида и, тяжело вздохнув, замолчал.
   - А третий человек куда делся? - продолжил допрос директор.
   - Я ж говорю - на разведку ушел. Не знаю теперь, где он. Только он не человек...
   - То есть? - Ворон насторожился.
   - Ну-у... человекообразный.
   - То есть - мутант?
   - Ну-у... можно и так сказать.
   - Так вы что, с мутантами дружбу водите? - Ринат снова, как и в начале допроса, прищурился и бросил многозначительный взгляд в сторону Павла.
   - Почему дружбу? Сотрудничество, - сказал Бортник. - Мы со всеми сотрудничаем, кто к нам с добром приходит. Иначе бы мы не выжили. А тот мутант, он нормальный парень. И товарищ надежный.
   - Товарищ, говоришь? - Ворон с недоумением покрутил головой. - Да-а, странные вы люди, "горные". Если вы люди, конечно, а не муты.
   Повисла тяжелая пауза. Ворон сверлил глазами Бортника, а тот, с усталым выражением лица, смотрел в противоположную стенку. Пауза не нравилась Павлу. Он понимал настороженность Ворона: да, доверять никому нельзя - кругом одни враги. Но и Бортник ему чем-то нравился. Ну какой же он мутант?
   - Ринат, - сказал Павел. - Чего ты привязался? Ну и что с того, что они с мутантами сотрудничают? Мы тоже крысопсов приручаем.
   - Крысопсы, это звери. И наши помощники. Вспомогательные существа, короче. А он мута парнем назвал. И товарищем считает.
   - Ну, мало ли как бывает... Его бы фельдшеру осмотреть. Видишь, ран у человека сколько.
   - Вижу, - с недовольством произнес директор. - Но фельдшера пока звать рано. Надо еще разобраться, что это за тип. А с фельдшером успеется.
   - Да не нужен мне ваш фельдшер, - в сердцах бросил Бортник. - У меня свое лекарство есть.
   Теперь Ворон смотрел на чужака с удивлением.
   - Какое еще лекарство?
   Бортник засунул ладонь в сумку, прикрепленную к поясу, и достал оттуда небольшую плоскую баночку с завинчивающейся крышкой.
   - Вот. Мазь на основе перги и пчелиного молочка. Восстанавливает поврежденные ткани и убивает любую инфекцию.
   - Это от тех самых - земляных пчел? - неуверенно спросил Павел.
   - И земляных, и серых.
   - Так вы еще и пчел приручаете? - Ринат с многозначительным выражением лица покачал головой.
   - Приручаем, - отозвался Бортник, не замечая иронии в голосе директора департамента. - А вы разве нет? Замечательная мазь. Можете проверить на раненных. У вас же есть раненные?
   Он протянул баночку Ворону, но тот замотал головой.
   - Пользуйся сам своей мазью, горный... человек.
   Ринат явно не доверял Бортнику. И разговор уходил куда-то не в ту сторону. Павел решил вмешаться.
   - А шайны эти самые... Они специально на вас напали?
   - Не думаю. - Бортник, как показалось Павлу, взглянул на него с благодарностью. Тоже, видимо, чувствовал недоверие Ворона. - У нас община маленькая, зачем шайнам целый экспедиционный корпус посылать? Они о нас, скорее всего, и не знали толком. Думаю, они на Тобольск идут.
   - Думаешь, или уверен?
   - Да, пожалуй, что и уверен. Мы их видели разок, уже на подходе к Тобольску. Там есть такой длинный участок, где русло почти прямое, без излучин. Так вот, мы заметили их галеры, они шли под парусами. И скоро будут здесь. Вам надо готовиться к худшему - шайны несут смерть.
   - Скоро, это когда? - вмешался в диалог Ворон.
   - Они уже на подходе. Ждите их с часу на час. Максимум - вечером.
   - Вот как? Ну, посмотрим... А в Тобольск-то вы почему направлялись?
   - Как почему? А куда же еще нам деваться? Я же говорил: слышали о том, что люди здесь живут. Вот и хотели к вашей общине прибиться. И предупредить заодно...
   - Прибиться, значит?
   - Ну да. А что?
   Ворон отошел к проему и, выглянув в комнату, громко произнес:
   - Эй, бойцы, хватит баклуши бить. Возьмите этого... этого лазутчика и отведите в каземат. Пусть там посидит. Пока до вечера.
   - Кандалы надевать? - спросил один из караульных.
   - Кандалы? Нет, пока не надо. Просто закройте на замок.
   Лазутчика? У Павла от изумления отвисла челюсть. Хотел что-то возразить. Но Ворон грозно зыркнул на него, и Сновид лишь сглотнул слюну. Лазутчик, надо же. Неужто проницательный дядя разглядел в чужаке что-то такое, чего он, Павел, упустил?
   Едва стражники вывели Бортника из караулки - тот еле передвигал ногами, но все-таки шел сам - Павел тут же спросил:
   - Дядя, но какой же он лазутчик?
   - Плохо ты еще знаешь людей, Сновид. Они такой лапши на уши могут навешать. Тем более, если это скрытые муты.
   - Я все равно не понимаю. Почему ты решил, что он врет? Ведь эти шайны... Если это правда...
   - Да слышал я уже о шайнах, - с раздражением оборвал дядя. - И даже видел.
   - Видел?
   - Ну да, в Мертвой Зоне. Я на днях туда ходил с Воиславом, нас старшина маркитантов приглашал посмотреть торговые ряды. Так вот, там харчевня есть. А в ней эти самые шайны прислуживают, с подносами бегают. Маленькие такие и волосатые, как обезьянки.
   Ворон показал рукой рост "обезьянок". Получилось примерно ему по пояс.
   - Нет у них никаких бляшек на теле. И чешуи тоже нет. Совсем безобидные зверьки. А Бортник нам какие-то сказки рассказывает. Думаю, надо его на дыбу вздернуть, да времени сейчас нет. Может, после обеда займусь.
   Павел молчал, лихорадочно соображая, как поступить. Намерения дяди ему не нравились. Но и сообщать ему о сне он не хотел. Отец запретил рассказывать о видениях и, наверное, был прав.
   Но отец погиб. И дядя Ринат теперь ему самый близкий родственник. Если не считать младшей сестры. К тому же, он может совершить большую ошибку.
   - Ринат, послушай меня, - произнес Павел. - Мне кажется, что Бортник не врет по поводу шайнов.
   - Почему ты так решил?
   - Потому что... Потому что я на днях видел сон.
   - Сон... Хочешь сказать - видение?!
   Ворон смотрел на племянника расширенными глазами. Давно он не слышал о снах Павла, очень давно. Даже начал думать, что пропала у него эта жутковатая способность. И сейчас при словах Сновида у него непроизвольно дрогнуло в груди.
   О снах он не слышал давно. Но хорошо помнил, что предвещали сны Павла. Они всегда предвещали смерть.
   Как, например, в случае, когда семилетнему Павлу приснился огромный костер из гробов. Вокруг него кружились обнаженные люди, покрытые страшными язвами. Когда Павел рассказал о ночном кошмаре отцу, Корней лишь головой покачал: понятно, что ничего хорошего, да вот как наверняка угадать, что сулит подобное сновиденье?
   Корней посоветовался с Вороном, но они так и не пришли к единому мнению. Решили подождать, что будет. А как иначе? Зачем раньше времени народ полошить?
   Что будет, стало ясно через неделю, когда вспыхнула эпидемия чумной болезни. Она выкосила почти пятую часть жителей Промзоны. Трупы тогда, складывая их в погребальную камеру, сжигали по несколько штук за раз.
   Сжигать мертвых по обычаям древних славян тоболяки начали давно - еще в те времена, когда спрятались в подземелья после наступления ядерной зимы. Поначалу тела умерших просто вытаскивали на поверхность. Но затем поняли, что они становятся пищей для мутантов. Тогда и возродился обычай кремации.
   Позднее, когда уровень радиации снизился, и люди выбрались из подвалов и бункеров, обычай облагородили. Обряд захоронения, придав ему элементы сакрального таинства, стали проводить на погребальном помосте. Тело покойного обкладывали сухими древесными отходами и еловым лапником. Затем сжигали. Получалось торжественно и строго.
   Но в период эпидемии пришлось снова запустить кремационную камеру. Корней даже распорядился использовать брикеты со сжиженным газом, чтобы уничтожать зараженные чумой трупы дотла. В прямом смысле дотла.
   Не дай бог, если какой прожорливый мутант ухватит не сгоревший до пепла кусочек зараженной плоти. Тогда эпидемия получит новый импульс. И тут уж всей общине несдобровать - вымрет начисто.
   Эпидемию остановить удалось, хотя и погибло около двухсот человек. Так что, провидческий сон Павла с пылающими гробами Ворон запомнил очень хорошо. И сейчас не сразу нашелся что сказать.
   Помолчав, выдавил:
   - Ну, если приснилось, куда деваться? Сон ведь уже не отменишь. Давай, докладывай.
   Павел рассказал о лодке с парусом, на носу которой стоял человек с головой ящера. Ворон думал целую минуту, зачем-то загибая пальцы. Потом заговорил:
   - Значит, лодка с парусом, это понятно. Человек с головой ящера... Ну, предположим, тоже понятно. Если, конечно, этот Бортник не врет про чешую. Чего еще там? Ага, курит длинную трубку... Тут я не знаю. Слышал я, что раньше такие трубки были - кальяном, что ли, называются. Но с какого это боку... А больше ничего не запомнил?
   - Особенного такого ничего. Кажется, у него из трубки еще огонь вылетал. Вот так: пых-пых-пых.
   - Огонь?
   - Ну или пламя. Словно пламя вспыхивало, яркое такое.
   - Из трубки пламя вылетало? - уточнил Ринат.
   - Ну да. Хотя... Кажется, там в конце вообще много огня было. На меня даже жаром пахнуло. Собственно, это последнее, что я запомнил.
   - Поня-ятно-о... Но ведь в самом сне ничего дурного не происходило?
   - Не происходило, - согласился Павел.
   - А ты ведь лишь дурное предвидишь. Верно, племяш?
   - Верно, - вздохнув, выдавил Сновид.
   - Значит?
   - Значит, эти шайны принесут смерть. Так и надо толковать.
   - Типун тебе на язык, - сказал Ворон. Но как-то совсем без выражения сказал, если не считать того, что лицо стало мрачным и сосредоточенным. - И вообще - молчи об этом сне. Нет сейчас смысла его обсуждать - лишь панику посеем.
   - А как же Бортник?
   - Чего Бортник?
   - Может, его выпустить?
   - Не-ет. - Ворон ожесточенно замотал головой. - Вот когда появятся шайны, тогда и выпустим. А не появятся - вздернем на дыбу. И весь разговор. Понял, племяш?
   Сновид не ответил.
   - Племяш, я тебя спросил. Аль не услышал?
   - Понял, - пробормотал Сновид. Чего уж тут непонятного. Чуть что - сразу на дыбу. Ринат - он такой.
   - Значит, лады... И выбрось пока это из головы. У меня к тебе срочное дело есть. Помнишь, когда основной тоннель проходили, мы там одно боковое ответвление замуровывать не стали?
   - Помню.
   - Так вот. Возьми Ваньку Бугая и проверь, куда оно выводит... Сдается мне, этот ход нам еще пригодится.
  
  
   Глава третья
   Запах смерти
  
   Семикилометровый тоннель от Промзоны до кремля представлял из себя сложную комбинацию коридоров и труб различного диаметра. Когда на Большом Совете принимали решение добираться до кремля через подземные городские коммуникации, то не представляли, с какими проблемами столкнутся. Лишь после того, как в главный коллектор проникли разведчики, выяснилось, что за двести лет там расплодилось огромное количество самых разных мутов.
   Истреблять всех - десять жизней не хватит. Тем более, что во многих местах коммуникации выходят на поверхность. Тогда и вспомнили о брикетах со сжиженным газом.
   Перед войной в Промзоне построили завод по производству таких брикетов. Изготовили много, а вывезти не успели - так и остались лежать в подземных складах. Храниться брикеты могут чуть ли не вечность, если не применять сильного механического воздействия - с помощью гидравлического пресса, например, или направленного взрыва. Но пресса в Промзоне не было, а взрывать... На фига их взрывать? Ведь толку от горящего газа мало, особенно если поджигать его на открытом пространстве.
   Поэтому применения брикетам так и не нашли, кроме одного - в крематории. Там, в подвале с толстыми стенами, закрытом стальной дверью, эффект от горящего газа был высок. Однако использовали крематорий редко. А вот для зачистки подземных ходов от мутов брикеты очень даже пригодились.
   Делали так: продвинувшись по основному коридору на несколько сот метров, возводили капитальную перемычку с глухими бункерными люками на задвижках. После чего на территории между двумя перемычками устраивали "дезинфекцию": закладывали вдоль коридора брикеты, рассыпали порох, а затем поджигали его с помощью бикфордова шнура. Сновид тоже в этом участвовал, помогая взрывнику проводить закладку.
   В одном брикете сжиженного газа на целую цистерну. При взрыве какая-то там молекулярная решетка разрушается - взрывник пытался объяснить, да Павел почти ничего не понял - газ воспламеняется и с огромной скоростью распространяется по свободному пространству. А где есть такое пространство в коллекторе между глухими перемычками? Правильно, в боковых ответвлениях: коридорах, трубах и колодцах. Вот эти "поры" горящий газ и прожигает.
   После "дезинфекции" муты, как показал опыт, поблизости не появлялись сутки-двое. Ни руконоги, ни мутировавшие муравьи, ни прочие зубастые и клыкастые твари. Шугались они горючего газа, разбегались во все стороны - те, кто в огонь не угодил.
   Ну а хищные плотоядные растения, которых тоже в подземелье немало, понятно, сгорали начисто. Вот тогда в зачищенный коридор приходили работники и наглухо муровали боковые ходы и норы. Капитально замуровывали - чтобы ни одна тварь в тоннель не просунулась.
   Так и добрались промзоновские тихой сапой под землей до самого Троицкого мыса и стен кремля. Медленно получилось, но надежно. Бойцов сберегли, понеся минимальные потери в схватках с мутами. И капитальный тоннель соорудили для бесперебойной связи между двумя крепостями.
   Большей частью тоннель проходил по главному канализационному коллектору, так называемому каналу, местами достигавшему четырех метров в диаметре. Но примерно в полукилометре от кремля канал поворачивал в сторону, уходя в Подгорную часть города. Поэтому тоболякам пришлось прокопать в грунте двадцатиметровую штольню. Она соединила канал с инженерным коллектором - иначе в кремль под землей было не попасть.
   Именно из этой низкой штольни, наскоро укрепленной от просадки земли деревянным коробом, сейчас выбрались Сновид и Бугай. Теперь они находились в главном коллекторе. Справа его перекрыли толстой перемычкой из кирпича и железобетона, чтобы не допустить проникновения мутов из Подгорной части. Поэтому бойцы повернули налево и вскоре остановились около темного провала узкого коридора.
   И хотя внешне он выглядел угрожающе, Павел знал, что коридор не тянется вглубь. И не пересекается с другими ходами. А выходит где-то невдалеке на поверхность. Дело в том, что проход наскоро, еще во время обустройства тоннеля, осмотрел кто-то из разведчиков. Он доложил, что опасности коридор не представляет, потому что не имеет боковых ответвлений и труб.
   А еще разведчик выяснил, что в конце прохода есть люк. Но он закрыт и наполовину завален кусками обвалившегося бетонного потолка. Теперь напарникам предстояло выяснить: можно ли использовать коридор в качестве тайного лаза для проведения разведки и диверсионных операций против нео.
   Ширина прохода едва превышала метр, поэтому они двинулись цепочкой. Павел шагал впереди, вытягивая в левой руке факел. В правой держал копье с длинным стальным наконечником. Копье в такой ситуации едва ли не лучшее оружие: ведь мут может появиться только спереди. Но рубить его мечом в узком и низком коридоре занятие не самое удобное и надежное. Зато встретить вражину наконечником в харю совсем иное дело.
   Однако оружие в этот момент не понадобилось. Никого и ничего опасного им не попалось, да и вообще примечательного - если не считать костей неизвестной принадлежности. Некоторые из них напоминали по форме скелеты. Один раз встретился череп, похожий на человеческий; Павел шевельнул его копьем, и он мгновенно рассыпался в труху.
   Бойцы продвинулись немного, всего около пятидесяти метров. И увидели ступеньки каменной лестницы. Она полого тянулась вперед и вверх шагов на пятнадцать и заканчивалась квадратным люком.
   Впрочем, люк на поверку мог оказаться дверцей, так как верхнюю часть лестницы почти на метр завалило землей и рыхлыми кусками бетона. Павел нашел в стене подходящую расщелину и воткнул туда древко факела. Предстояло немного поработать физически.
   - Ну, чего встали? - пробурчал сзади Бугай.
   - Считай, дошли, Ваня, - обернувшись, сказал Павел. - Сейчас завал разгребем и глянем, чего там.
   Он снова посмотрел вперед. И его приподнятая нога, готовая опуститься на ступеньку, замерла в воздухе. Павел, буквально, остолбенел, уткнувшись во взгляд жуткого существа. Оно находилось всего в паре метров и производило неизгладимое впечатление.
   Монстр имел с дюжину суставчатых лап, снабженных изогнутыми когтями. Его круглое, размером со среднюю тыкву, туловище, покрывала темно-коричневая шерсть. Над туловищем на тонкой и короткой шее вздымалась овальная голова-морда. Пересекая ее горизонтально, змеилось ротовое отверстие. Из которого, усиливая впечатление, торчала пара десятисантиметровых, багрового цвета, жвал.
   Про такие пасти говорят: от уха до уха. Но ушами богатая на выдумки радиоактивная природа мутанта не наделила. Зато он имел сразу четыре глаза. Два из них, размером с пуговицу, располагались по бокам головы. Вторая пара примостилась непосредственно над ротовым отверстием. Каждый из буркал был величиной с яблоко и медленно пульсировал, мерцая фиолетовым светом. Это мерцание завораживало и парализовало, наполняя сознание ужасом.
   - Ты чего, Сновид? - спросил за спиной Бугай. И его голос привел Павла в чувство.
   Паук-мясоед! Вот тварь непотребная! Откуда же он взялся?!
   Сновиду приходилось видеть "мясоедов" и раньше. Но те были, максимум, со среднюю кастрюлю. А этот экземпляр, даже на полусогнутых лапах, доставал Павлу до колен. Еще через мгновение паук, издав свистящее шипение, прыгнул на человека.
   Раззявленная пасть была усеяна мелкими, но острыми, как шило, зубами. Сообразительная тварь явно собиралась вцепиться в лицо, вычислив самое уязвимое место бойца. Достань она до лица ядовитым жвалом - хреново бы пришлось. Однако Сновид уже оправился от неожиданности и встретил урода, как положено - наконечником в пасть. Уж очень широко ее распахнул паук, как пустой чемодан. Ну и схлопотал гостинец.
   Копье с укороченным древком, специально изготовленное для боя в тесных подземных коридорах, и на этот раз не подвело. Кованый наконечник с хрустом вошел под верхнюю челюсть и, пробив тонкую кость мутанта, выскочил аккурат между двух нижних глаз. Так лихо выскочил, что фиолетовые "яблоки", лопнув, брызнули вонючей жидкостью.
   Тварь пискнула и инстинктивно сжала челюсти. Но перекусить длинную стальную тулью, предохраняющую древко, не смогла - лишь зубы вжикнули. Это называется - не по зубам.
   Нет бы теперь успокоиться и признать поражение. Однако членистоногий урод не желал сдаваться. Выбросив вперед когтистые лапы, паук предпринял попытку цапануть Павла за кисть руки. И цапанул бы, да не позволил ему Сновид дальше резвиться - выхватил из ножен кинжал и рубанул по шее. Туловище с дергающимися лапами плюхнулось на ступеньки. А вторая половина мутанта безжизненно повисла на конце копья.
   Уф-ф! Павел выдохнул и опустил наконечник, собираясь сапогом стряхнуть с него уродливую башку. Но не успел. Коричневая тень метнулась навстречу и с силой врезалась в грудь.
   Удар вышел не таким уж и мощным. Но Павел, стоявший на одной ноге, не удержался и завалился на спину. Еще падая, он увидел у себя на груди знакомую омерзительную харю с выпученными фиолетовыми буркалами. Разве что размер этой хари был побольше, чем у первой.
   Через мгновение матка "мясоеда" (а это была она), брызнув слюной, широко распахнула пасть. Резко пахнуло гнилью. Сновид отчетливо, до мельчайших деталей, видел мелкие грязно-желтые зубы и раздвоенные жвала, готовые впиться ему в лицо. Он судорожно взмахнул рукой с кинжалом, но тварь уже рыскнула вперед. Она опережала человека в смертельной схватке. Опережала на какую-то долю секунды, но эта доля решала все.
   Павел почувствовал, как кончики жвал коснулись волос его маленькой, недавно отпущенной, бороды... И в тот же миг что-то со свистом разрезало над ним воздух. Он успел расслышать смачный звук рассекаемой плоти (чпок!), затем раздался звонкий треск, который возникает при ударе железа о железо (бдзинь!), и ощутил сильный удар в грудь. Такой сильный, что разом перехватило дыхание и оборвалось сердце...
   Видимо, он на некоторое время отрубился. Когда очнулся, над ним на корточках сидел Ванька и без особой нежности хлопал по щекам.
   - Пашка, ты как?
   - Да я... я ничего, - с трудом выдавил Сновид.
   - Ну и слава всевышнему! А я уж подумал, что зашиб тебя ненароком.
   - Меня?.. Погодь, а эта тварь... Паук где?!
   - Да ты успокойся. Раскроил я его на части. Но ты извиняй. - Ванька виновато косил в сторону. - Когда он на тебя запрыгнул, а ты упал, я и подумать не успел. Лишь вижу, что он у тебя на груди сидит. Ну и маханул по нему бердышем.
   - Бердышем???
   - Ну да. А чего было еще делать? Я хотел аккуратно секануть, но малость не рассчитал. Ну и того, задел тебя малость.
   Сновид представил, как Бугай "аккуратно" рассчитывает силу удара, и ему внезапно стало смешно. Да уж! Маханул, небось, со всей дури.
   Он хмыкнул и тут же непроизвольно охнул. А грудь-то болела! Ни вздохнуть, ни это самое... ни покашлять.
   - Хорошо, что нагрудник у тебя крепкий, - продолжил Ванька. - Но я ж это, не со зла. Как тут угадать? Если бы он тебе в харю вцепился...
   - Это у "мясоедов" хари. А нагрудник... он у меня отцовский.
   Сновид провел рукой, ощупывая стальной кругляш. Ого, какая вмятина! Теперь придется кузнецу нести... Но, главное, что жив.
   - Откуда же они взялись, гады? - Павел, придерживаясь за стену, встал на ноги. - Почему же я их не заметил? А, Вань?
   - Так ты их попробуй заметь, - отозвался напарник. - В углу-то темно. Сейчас глянем, чего там.
   Они поднялись по лестнице и обследовали завал около выхода. При ближайшем рассмотрении оказалось, что за метровым завалом скрывалась яма, в которой пауки устроили себе гнездо. Более того, под железной дверцей на месте порога в стене образовался провал, через который муты выбирались наружу.
   - Давай-ка я здесь разгребу, - сказал Ванька. - А ты подожди внизу.
   Павел не возражал - чуток оклематься не мешало. В груди продолжало саднить, и при глубоком вдохе отдавалось в ребра. Он спустился по ступенькам и с омерзением посмотрел на разрубленные тушки пауков.
   Надо бы в часовню перед ночной сменой сходить, поставить свечку, - мелькнула мысль. Сегодня он как никогда близко видел смерть в лицо, и очень она ему не понравилась. Даже как-то неприлично от такой поганой твари смерть принимать...
   Бугай работал, как экскаватор, шустро раскидывая завал с помощью рук и ног. Павел даже отошел вглубь коридора, чтобы напарник ненароком не зашиб какой-нибудь каменюкой. Но камни в завале почти не попадались. Куски бетона только на вид казались прочными, а лишь тронь - тут же рассыпаются в песок.
   Минут за пять Ванька расчистил проход, спихнув мусор к подножию лестницы. Затем взялся за ручку дверцы, чуть нажал - и та с легким скрежетом вывалилась наружу. Железные крепления проржавели практически полностью. Дверца же, как выяснилось, держалась на месте лишь благодаря крепкой паутине.
   Вылезая сквозь узкий проем, Бугай едва не застрял, и даже выломал несколько кирпичей. Но в целом стена выдержала, потому что ее насквозь пронизали корни крыш-травы. А она скрепляет круче цементного раствора.
   Когда Павел выбрался следом, он понял, что ход из коллектора вел в небольшую будку. Видимо, до войны здесь размещалось техническое помещение горводоканала. За минувшие столетия наружная стена и часть крыши развалились, но внутри было почти темно. И это в полдень? Причина стала ясна, когда разведчики приблизились к пролому и огляделись.
   Первое, что заметил Павел - железную колонну, торчавшую наискосок в нескольких метрах от пролома. Через минуту обмена мнениями напарники пришли к выводу, что колонна является голенью биоробота "Титана В6". А железная болванка двухметровой длины, похожая на станину, есть не что иное, как одна из ступней этого транспортного монстра. Из чего следовало, что разведчики находятся непосредственно под днищем биоробота, "сдохшего" еще в приснопамятные времена.
   То, что робот покоится здесь очень давно - возможно, более ста лет - было видно и по лохмотьям ржавчины, свисавшим с "брюха", и кучам мусора, окружавшим корпус со всех сторон. Вонь, пропитавшая воздух, лучше слов говорила о том, что где-то рядом расположена обширная свалка. А в том месте, где стояли разведчики, еще и добросовестно потрудились "мясоеды".
   Многометровые сети толстой паутины тянулись во все стороны, затеняя и без того слабо освещенное пространство. Судя по всему, прожорливые членистоногие, едва не убившие Павла, охраняли свою территорию не на живот, а на смерть. И, видимо, уже не в одном поколении - высохшие останки мутов всех видов, застрявшие в паутине, вызывали ассоциации с могильником.
   Собственно, задача, поставленная директором департамента безопасности и обороны, была выполнена. Подземный коридор они проверили, пауков уничтожили, в том, что место укромное - убедились. Оставалось доложить о выполнении задания Ворону, а он пусть решает, что и как.
   - Чего дальше? - спросил Бугай. - Знаешь, я бы пожрал чего-нибудь. Потопали на базу?
   - Да, наверное, - согласился Павел. Он и сам был голоден. После смены толком не поел - только выпил кружку кипятка и съел кусочек вяленого мяса. Да и тот уже на ходу дожевывал. - Сейчас, подожди чуток.
   Он повел головой вокруг, запоминая расположение предметов. И замер.
   ...запах... тянет запах... человек...
   Что-о???
   - А чего ждать-то, я... - начал было Ванька, но Сновид вскинул ладонь и прошипел: - Тсс.
   Бугай осекся и с удивлением выкатил глаза. Однако Сновид, подняв указательный палец, не смотрел на товарища. Его внимание привлек сухой скрюченный лист, который порывом ветра потащило в проход между двумя кучами мусора.
   Запах... При чем тут запах? Тянет запахом? Откуда тянет?
   День сегодня ветреный. Ветер дует со спины, там наветренная сторона...
   По всем раскладам им надо было возвращаться - проход для разведчиков осмотрен, что тут еще делать? Но Павел нутром ощущал присутствие постороннего. И не просто постороннего, а постороннего мыслящего.
   Сновид уже внутренне признавал, что он иногда улавливает обрывки чужих мыслей. Он долго не хотел в это верить, думал, какие-то глюки. Однако и просто так отмахиваться, игнорировать - больше не мог. Если это и не чужие мысли, а что-то иное, все равно они что-то означают, несут знак или предупреждение...
   И тут он заметил то, что упустил раньше из виду, как незначительную деталь. Сухой лист, а за ним и еще какой-то мелкий сор, порыв ветра унес между двумя кучами мусора. Вот на что стоило обратить внимание - в этом месте не осталось паутины.
   Вот там и там, и рядом - везде висели прозрачные, но при этом плотные и прочные сети, сотканные "мясоедами". А вот тут образовался проход. И сейчас Павел четко видел болтающиеся на ветру обрывки паутины. Она висела здесь еще совсем недавно, но затем между куч прошел кто-то массивный и порвал тенета. Или разрезал.
   Если он прячется поблизости и наблюдает за ними, это очень плохо. Они уйдут, а он двинется следом. И обнаружит лаз в коллектор. А они даже не смогут его закрыть - ведь ржавая дверца ни на что не годна.
   Сновид покачал рукой, привлекая внимание Бугая, и сделал несколько осторожных шагов в сторону подозрительного прохода. И сразу заметил среди мусора знакомую темно-коричневую тушку "мясоеда". Именно тушку, потому что паука недавно кто-то убил, раскромсав ему брюхо.
   Немного дальше валялось еще нечто мохнатое, похожее на разрубленного паука. Его рассекли двумя быстрыми и ловкими ударами - сначала разрубили наискосок, слева направо, голову, а затем возвратным ударом справа налево располовинили туловище.
   Павел продвинулся вперед еще на пару шагов. Ванька повторял его движения, следуя сбоку. Он ничего не понимал, но молчал, ощущая тревогу Сновида.
   Теперь они находились ровно между двумя кучами мусора. Это место было забрызгано желто-зеленой слизью и еще чем-то жидким темного цвета. Кровь?.. А это что? Он нагнулся и осторожно шевельнул пикой бесформенную массу на земле.
   Вот те на... Остатки еще одного паука. Но сохранились лишь части мохнатых лап с когтями. От туловища и головогруди ничего не осталось, кроме подсохшей лужицы черной слизи. А еще...
   ...здоровый опасней...
   В голову будто ударила молния - так резко и сильно дернуло в висок. Павел вскинул глаза - в нескольких метрах впереди под ржавым днищем биоробота висело странное человекообразное существо. Ужасное. Отвратительное.
   Оно, буквально, распласталось под днищем, прилипнув к нему с помощью присосок. Очень длинные, напоминающие щупальца, конечности неестественно выгибались и перекручивались, словно их изготовили из резины на фабрике детских игрушек. Жуткую картину дополняла пупырчатая, лишенная даже признаков растительности, голова с треугольными ушами, и желеобразные, без век, глаза...
  
  
   Конец ознакомительного отрывка
  
   Здесь выложен ознакомительный фрагмент текста романа. Роман можно приобрести в следующих Интернет-магазинах:
   http://bookmix.ru/book.phtml?id=2184641
   http://www.labirint.ru/books/525560/
   http://www.ozon.ru/context/detail/id/135688138/
  
  
  
  
   ТОБОЛЬСК
  
  
   Анонс
  
   Беда не приходит одна. Тобольский Кремль атакует неисчислимая орда мутантов-шайнов. Их цель - уничтожить немногочисленных защитников древней крепости, а также захватить чертежи генетического оружия, которое поможет мутантам стать властелинами мира.
Шайны коварны, безжалостны, и очень сильны. Но простой тобольский парень Сновид знает: шанс на победу все-таки существует. Есть у Сновида уникальная способность видеть во сне возможное будущее - как свое, так и тех, кто рядом с ним. Вот и сейчас он знает, что если хватит у него сил пройти кошмарные испытания и выстоять там, где невозможно выжить обычному человеку, то у защитников Тобольска появится шанс отбиться от ужасного врага.
И еще знает Сновид - если не поддержат его жители Тобольска, то и этого шанса не будет. Но как заслужить доверие соплеменников, когда никто не воспринимает всерьез его дар, даже прекрасная Рузанна, ради которой Сновид готов отдать свою жизнь? Возможно ли обычному парню стать лидером, за которым пойдут люди? Сможет ли один человек спасти родной Тобольск силой своего духа и разума?
А между тем враги все ближе, все холоднее леденящее дыхание смерти, и все труднее бороться с мыслью о бесполезности битвы с ордой мутантов, обрекших на погибель древний Тобольск...
  
  
   Оглавление
  
   Пролог
   Глава первая. Ярость
   Глава вторая. Чужак
   Глава третья. Запах смерти
   Глава четвертая. Оберег
   Глава пятая. Смерть в Мертвой Зоне
   Глава шестая. Диверсант
   Глава седьмая. Особое задание
   Глава восьмая. В тылу врага
   Глава девятая. Смертельная ловушка
   Глава десятая. Ниндзя вызывали?
   Глава одиннадцатая. Оскал ящеров
   Глава двенадцатая. С того света
   Глава тринадцатая. Месть шайнов
   Глава четырнадцатая. Удар дампа
   Глава пятнадцатая. Измена
   Глава шестнадцатая. Взгляд мертвеца
   Глава семнадцатая. Детектор лжи
   Глава восемнадцатая. Возмездие
   Вместо эпилога
  
  
   Пролог
  
   Он видел страшную, искаженную злобой и ненавистью морду, до самых глаз заросшую густой шерстью. В ней все-таки присутствовало нечто человеческое и разумное. Но присутствовало как исчезающее или едва начинающее проступать: уже не зверь, но еще не человек.
   Если бы Павел не спал, то он, конечно, сразу бы понял, что видит харю нео. Пусть в чем-то и похожую на человеческое лицо. Но ему снился сон, и поэтому он не мог ничего осознать, лишь ощущал. И только в глубине мозга невнятно пульсировало: нелюдь.
   Харя нелюди то возникала, то исчезала, заслоняемая мешаниной из тел и оружия: мечей, копий, секир, дубин... И все это лихорадочное мельтешение дышало ненавистью и яростной злобой.
   А потом вдруг возникла фигура - человеческая фигура в латах воина. Возникла и пропала, заслоненная все той же мордой с выпученными глазами. Огромной мордой - предки Павла сказали бы: "Во весь экран". Но Павел никогда не видел кино. Поэтому он ничего не подумал, а лишь попытался зажмуриться, чтобы избавиться от навязчивого и пугающего образа...
   Получилось не очень. Правда, нелюдь все же исчезла и вместо нее снова появилась человеческая фигура в доспехах. Затем человек обернулся - у него были кудрявая черная борода и пронзительно синие глаза. И Павел...
   Нет, в ту секунду он ничего не успел сообразить - лишь ощутил, как перехватило дыхание. А в следующее мгновение увидел, как что-то блеснуло, и из рассеченного горла человека с синими глазами брызнул фонтан крови.
   Вот тогда Павел закричал: отчаянно, хрипло, с надрывом. Потом закашлялся. И проснулся, хватая ртом воздух.
   Через несколько секунд Павел понял, что лежит на своем топчане. Тогда он резко приподнялся и сел, опустив босые ноги на пол. И сразу почувствовал, что рубаха взмокла от пота.
   Мысли ворочались с трудом, выбираясь из вязкой тины кошмара. Тряхнув головой, он поднялся и приблизился к проему окна. На зиму створку затягивали полиэтиленовой пленкой. Но сейчас заканчивалась весна, и пленку сняли. Чего в духоте париться, если уже почки на деревьях набухли, и снег почти растаял?
   Люди Тобольской Промзоны, выжившие в страшных условиях постъядерного мира, не боялись холода, ибо давно адаптировались к нему. Павла, как и других детей его поколения, с раннего возраста приучали умываться снегом и ходить по нему босиком. Вот и сейчас, когда на улице держалось немногим выше нуля градусов, он стоял у окна и не ощущал холода.
   Лишь взмокшая от пота рубашка неприятно липла к телу, напоминая о кошмарном видении. И внутри неприятно подрагивало. Но если это и имело отношение к холоду, то совсем к другому. К холоду смерти, которым дыхнуло на Павла во сне. И смерть грозила не ему.
   Он выглянул в оконный проем, интуитивно опасаясь обнаружить отца. Не обнаружил. Тогда надел сапоги и отправился во двор. Там, по углам, лежал не растаявший снег, и зачем тратить на умывание воду, когда можно воспользоваться им?
   С отцом столкнулся на крыльце.
   - Встал? - спросил Корней. - А я уж собрался тебя будить. Тебе на смену скоро.
   - Я помню.
   - Тогда чего такой квелый? Не выспался, что ли?
   - Наверное. - Павел не мог себя заставить взглянуть в глаза отца. Не мог - и все. - Я это...
   - Чего?
   - Это я... Да ничего, наверное. Просто не выспался.
   Лицо отца напряглось. Глаза сузились.
   - Просто не выспался? Или... плохо спалось?
   Сын сглотнул слюну. И, продолжая смотреть в сторону, пробормотал:
   - Мне это... в общем... Кошмар мне сегодня приснился.
   Лицо отца совсем окаменело. Он стоял, засунув большие пальцы рук за широкий кожаный пояс, и молчал. И Павел понимал, почему молчит отец. Все обитатели Промзоны знали о том, что сыну Правителя Корнея очень редко снятся сны. Но если уж снятся, то обязательно вещие. Потому и прозвали Павла Сновидом.
   Прозвище на то и дается, чтобы о человеке без лишних слов сказать: чем известен, какой из себя, чего от него ждать. К Сновиду жители Промзоны относились с настороженностью - потому что опасались его ночных видений. Ведь они всегда предвещали беду.
   После того, как Павел провидел смерть матери, Корней запретил сыну рассказывать о снах. Рассказывать кому-нибудь, кроме как ему. Чтобы не пугать других людей раньше времени. Во-первых, вещий сон ведь еще правильно растолковать надо. А во-вторых...
   Во-вторых, от судьбы все равно не уйдешь. Но дурные видения сыну продолжали являться, хотя и редко. И всегда затем оборачивались большой бедой.
   Вот почему молчал сейчас Корней. Долго молчал. Потом осторожно спросил:
   - И о чем на этот раз?
   И опять Сновид не смог взглянуть в глаза отцу.
   - Даже не знаю - странный какой-то сон, - не произнес, а промямлил. - Непонятный. Люди и нео. Дрались. Мечи, копья, дубины. И много крови.
   Отец глубоко вздохнул.
   - И все?
   - Все. Очень много крови. И... и все. Я закричал. И проснулся.
   - И проснулся?.. Ну, если так... - в голосе отца звучало недоверие. - Если так, то время покажет. Крови при штурме кремля наверняка прольется много. На войне, как на войне, про то мы и без снов догадываемся. Но оно того стоит. Верно, сын?
   - Не знаю, - тихо отозвался Сновид. - Может... отложить штурм?
   - А вот это - никогда! - сжав кулак, почти выкрикнул Корней.
   Помолчав, уже мягче добавил:
   - Пойми, сын, от судьбы не спрячешься. Она - в тебе. И всегда с тобой...
   Павел так и не смог рассказать отцу о чернобородом воине из сна. Не осмелился, язык не повернулся. Вон, о матери тогда сказал, и... Не все же его кошмары должны, в конце концов, сбываться?
   Да и чернобородых мужиков в Промзоне хватает. Вон у Рината Ворона, дяди Павла по матери и начальника отдела безопасности, тоже борода черная. Правда, маленькая, и глаза черные, а не синие, как у воина во сне...
  
  
   ***
  
   На обрывистом берегу реки, взобравшись на широкий полковой барабан, стояло высокое существо с человеческой фигурой. А вот лица у него не было - его заменяла плотная маска. На ней неизвестный художник изобразил алые губы, продолговатые глаза с дырками вместо зрачков, черные брови... А поверхность маски раскрасил белой краской "под кожу".
   В общем, почти человеческое лицо. Если не считать третьего глаза на лбу, обрамленного драгоценными камнями. Он, вкупе с неподвижностью маски, вызывал ассоциацию с лицом мертвеца. Но не простого смертного, а высокопоставленного - правителя или жреца.
   Однако существо, облаченное в длиннополый черный плащ, совсем не собиралось умирать. Оно держало в руке подзорную трубу и следило за событиями, происходящими в широкой ложбине. По ней бежал мальчик лет семи-восьми, одетый в голубенькую рубашку. Он торопился к густым зарослям кустов, намереваясь там укрыться. За ним гнался высокий воин в доспехах. И, судя по всему, проигрывал в этой гонке.
   Существо в маске недовольно хмыкнуло. Стоящий рядом с ним воин тут же отреагировал, спросив скрипучим голосом:
   - Ты что-то сказал, великий хайн?
   - Дай мне лук.
   Воин вытащил из кожаного сайдака, висевшего на спине, лук и протянул его хайну - вместе со стрелой. Тот принял оружие, отдав воину подзорную трубу. Потом, приложив древко стрелы к тетиве, натянул лук. Прицелился. И спустил тетиву.
   Стрела, разрезая воздух, помчалась вслед за бегущим мальчиком. Он уже почти достиг зарослей, но не успел укрыться в них. Наконечник вонзился ему в спину и, прошив тело насквозь, пробил грудную клетку.
   - Мастерский выстрел, - бесстрастно произнес воин. - Дичь даже не трепыхнулась.
   - Лучше бы его поймали, - сказал хайн. - Мутант умел быстро бегать. Мог бы получиться хороший кешайн.
   В это время раздался нечленораздельный крик. Через несколько секунд на поляне, обогнув разлапистую ель-мутанта, появились двое воинов. Они волокли за руки растрепанную женщину. Та кричала и дергалась, пытаясь вырваться, но усилия были напрасны. Воины подволокли жертву и остановились в нескольких шагах от хайна.
   - Вот, поймали тут, великий хайн, - доложил один из воинов. - Что с ней делать?
   Женщина подняла разбитое лицо. Посмотрев на человека в маске, плюнула и выкрикнула:
   - Ирод!
   Кровавый сгусток слюны упал на мембрану барабана, чуть-чуть не долетев до ног хайна. Один из воинов тут же ударил женщину в висок кулаком. Она, всхлипнув, бессильно уронила голову.
   - Возьмите эту самку себе, - с брезгливостью в голосе распорядился хайн.
   - А потом?
   - Скормите гребцам.
   Выждав, пока воины отволокут женщину в сторону, хайн вздохнул и произнес:
   - Какие они крикливые, эти человеки... Пожалуй, Лу-тзы, мне пора пообедать.
  
  
  
   Глава первая
   Ярость
  
   Они уже почти добрались до цели. Подземный коммуникационный коллектор - бетонный квадратный коридор размером примерно два на три метра - в этом месте поворачивал налево. В конце коридора находился смотровой колодец - конечная точка маршрута мобильной группы. А это означало, что воины Промзоны вскоре смогут решить главную задачу - выбить из Тобольского кремля нео. Долго там хозяйничали мохнатые - почти двести лет. Наступила пора вернуть святыню людям.
   - Вот что, парни, - сказал командир группы лейтенант Егор Крот. - Обследуем проход и можно докладывать Правителю. Но смотреть у меня в оба - подземелье, это тебе не хрен хоммучий. А ты, Сновид, и ты...
   Закончить инструктаж командир не успел. Откуда взялся этот относительно небольшой, с метр, баг никто толком не понял. Даже Крот, а уж он-то подобных тварей за версту чуял. И крысопес Рекс, специально выдрессированный для охоты на руконогих мутантов, проморгал. Чуток расслабился или отвлекся - животное все же, а не биоробот. А гаденыш этот возьми и объявись.
   Руконогая тварь скользнула вдоль стены еле заметной тенью, метя Павлу в бедро раззявленными жвалами. И вцепилась бы, зараза, если бы малость не просчиталась. Сновид был в хауберке - длиннополой кольчуге до колен - поэтому челюсти бага клацнули по железным кольцам и со скрежетом соскользнули вниз. Но ногу под коленом ухватить не успели - выручил Рекс.
   Пес, заметив угрозу, кинулся за багом и вцепился в его заднюю лапу своими зубищами. Руконог, на мгновение потеряв координацию, попытался извернуться. Но едва он бросил тело вверх, показав живот, как его песенка оказалась спета. Тут уж Павел не сплоховал: вскинул копье и со всей мощи вонзил кованый наконечник в подбрюшье - так, что пришпилил борзую зверюгу к рыхлой бетонной стенке.
   Всего одна такая точка у бага есть, по-научному сфинктер называется, куда можно засранцу наконечник вогнать наверняка. В аккурат у основания хвоста. И Павел не промахнулся. А как же иначе?! Многомесячный опыт и не в такие мишени научит попадать.
   Руконог пронзительно заверещал и оскалился, обнажив вертикальные жвала с напильниками зубов. И без того уродливую морду исказила жуткая гримаса. Туловище, пригвожденное к стене, судорожно извивалось, пытаясь обрести свободу. Но кто ж ему даст, убогому?
   Истребители мутов знали свое дело. Дюжий воин в кольчуге, Ванька по прозвищу Бугай, взмахнул коротким бердышем и ударил в шею - точно в место соединения двух хитиновых пластин. Хрясть! Брызнула гнойно-жёлтая слизь, и продолговатая голова монстра со стуком упала на пол.
   Восемь когтистых лап, оставшись без управления, дернулись несколько раз и беспомощно повисли. Павел с силой выдернул копье из стены и подтащил к себе - вместе с обезглавленным трупом бага, застрявшем на наконечнике. Затем, помогая ногой, высвободил оружие и выдохнул:
   - Вот, зараза. Чуть ногу не отгрыз. Как думаете...
   - Замри, - негромко, но с экспрессией оборвал лейтенант. Он стоял, напряженно всматриваясь в коридор, уходивший в сторону кремля. В руках Крот сжимал АКМ.
   Огнестрельное оружие из всей группы имел лишь он и применял его в крайних случаях, экономя патроны. Мало их, истребителям мутов по специальному разрешению Правителя выдают. Ибо задача у тех особо важная: зачистить коллектор так, чтобы никакие твари не помешали при штурме. А твари под землей попадаются разные. Иногда без огнестрела не отбиться, особенно если стаей налетят.
   В коридоре было темно, как у нео в заднице. Свет факела, установленного у поворота в специальном треножнике, развеивал тьму на расстоянии десятка шагов, не больше. Дальше царила темнота. А еще сильно воняло. Ну очень сильно - хоть противогаз надевай. И вонь эта постепенно усиливалась, по мере того, как мобильная группа продвигалась к повороту. А сейчас уже смердило так, что...
   - Все к бою, - почти прошипел Крот. Он явно что-то чувствовал.
   Павел отставил ногу для лучшего упора и отвел копье назад. В отличие от лейтенанта он ничего особо опасного не ощущал. Даже мелькнула мысль - а не перестраховывается ли командир? Но Сновид тут же отогнал ее. Нет, чутье у лейтенанта звериное...
   Взгляд невольно упал на Рекса. Крысопес находился в полуприседе, поводя вытянутым, заостренным на кончике, носом; короткая шерсть на загривке вздыбилась. Еще через мгновение он рыкнул, и почти тут же из мрака коридора выскочили они. И было их не меньше десятка.
   Павел так и подумал: они, потому раньше подобных тварей не видел. На курсах молодого бойца много чего рассказывают и даже иногда рисунки показывают; но так то - на курсах. А тут попробуй сразу сообразить, да еще в подземелье, что за хрень на тебя несется.
   Впрочем, эти не неслись, а прыгали. Однако вместо ног у них по бокам округлых туловищ топорщилось нечто вроде плавников, которыми твари и отталкивались. Когда самая шустрая из них, раззявив зубастую пасть, выбросилась вперед, Павел, наконец, вспомнил: "Прыгающие черви! Вот же, зараза!"
   Шустрая "зараза", метившая в бок Рекса, так и не добралась до цели. Стрела, выпущенная лучником Антипом Тощим, свистнула под ухом Павла и вонзилась прямо в разинутую пасть твари. Вонзилась - и с треском вырвалась наружу, пробив плотную, покрытую хитиновой чешуей, кожу.
   Стрела, наверное, прошила бы злобного урода насквозь, если бы не застряла оперением где-то в кишках. Червяка отбросило вбок, и крысопес, изловчившись, с хрустом перекусил туловище гада пополам.
   Второй, чуть подотставший, червяк явно намеревался попробовать на зуб Павла. Оттолкнувшись плавниками, он метнулся в сторону бойца. Да силенок не рассчитал и плюхнулся у ног Сновида. Тот молниеносно вонзил в гада копье, пригвоздив его к полу. Треугольный стальной наконечник легко пробил хитиновый панцирь, разбрызгивая желтую и вонючую слизь. Сдохни, уродина!
   Но уродина и не думала сдаваться. Пришпиленная к полу, она изогнула туловище и сомкнула пасть на древке. Вжик! - и оно оказалось разрезано зубами пополам. Словно бензопилой распилили. Были такие удобные механизмы в прежние времена. Павел видел одну пилу на складе в Промзоне - хранилась в качестве наглядного пособия.
   - Руби им башки! - проорал лейтенант. - А то загрызут на фиг!
   Сам он, закинув автомат за плечо, уже вовсю орудовал коротким, но очень широким, мачете. Быстро и точно орудовал: лишь куски туловищ разлетались и ошметки желто-зеленых кишок.
   Сержанту активно содействовал Рекс. Он разделывал подземных тварей на части при помощи пасти и всех своих четырех когтистых конечностей. И ловко, надо заметить, получалось. Вот что значит сноровка и тренировка.
   Павел тоже не стал скучать. Отшвырнув бесполезный остаток древка, выхватил меч. Располовинил червя под ногами и кинул взгляд вперед.
   Твари продолжали вываливаться из темного зева коридора, словно их кто-то специально гнал навстречу бойцам мобильной группы. По сравнению с багами, черви казались медлительными, на мгновение замирая перед очередным прыжком. Но их было много. И зубы твари имели хотя и мелкие, но исключительно острые, способные разгрызть даже тонкий лист железа.
   Один из червяков изловчился и сумел-таки в прыжке долететь до ноги Ваньки Бугая. Гаденыш уже, считай, вцепился в голень бойца, когда подскочивший Павел рассек его мечом. Кишки вывалились наружу, но головной мозг твари продолжал посылать импульсы - и та успела сомкнуть зубы на голенище сапога. Если бы не стальные стержни, вшитые в кожу промзоновским сапожником, стал бы Ванька инвалидом; а то бы и вовсе без ноги остался. А так...
   Так, считай, пронесло. Бугай хотя и взвыл, но тут же засадил кончиком клинка бердыша в основание распахнутой челюсти. Р-раз! И с хрустом распорол остаток червя, как гнилой чулок.
   - А ну расступись!
   Рассвирепев от боли, Ванька с такой интенсивностью заработал бердышем, что едва не отсек Рексу торчащий хвост. Лейтенант Крот, услышав рык Бугая, отскочил к стене и пропустил того вперед - коридор-то и без того узкий, не ровен час... Разъяренный двухметровый Бугай с его длиннющими ручищами, это как средних размеров мельница - не то, что руконога или нео, самого потолочника искрошит в капусту.
   А потолочник, это такая тварь - всем монстрам монстр. Говорят, ученые их когда-то специально создали, чтобы в подземельях шороху наводили. Пасть половину головы занимает, а голова в два раза больше, чем у фенакодуса. Ну и зубища - можно представить, какие они должны быть при такой башке...
   И вот подобный монстр напал на мобильную группу в главном коллекторе - это еще несколько месяцев назад случилось, когда промзоновские только начинали зачистку и обустройство тоннеля до кремля. Напал и сходу убил одного бойца. И Бугая зацепил за бок своей ногой-лапой - они у потолочников словно пилы.
   Так вот. Ванька тогда так рассвирепел, что монстра на мелкие запчасти разделал. Даже на учебное пособие для гимназистов толком ничего собрать не удалось, кроме разрубленной челюсти и нескольких позвонков. Правда, клинок бердыша так зазубрился, что пришлось новый ковать.
   Сейчас своим новым клинком Бугай и начал крошить червяков. Вот уж полетели клочки по закоулочкам... Кроту и Павлу оставалось лишь добивать особо живучих.
   Но длилось это недолго. Может, с минуту или две. А затем поток зубастых тварей внезапно прекратился - будто кто кнопку нажал или команду дал. Зато перед глазами удивленных людей - когда факел подтащили - предстала следующая картина.
   В коридоре на коротком отрезке валялось то ли пять, то ли шесть багов. Сразу точно и не определишь, потому что туловища некоторых руконогов были распилены и раскрошены на сегменты. И все это, слоем чуть ли не в полметра, квасилось вперемежку с кишками и прочими внутренностями зубастых червей.
   - Стоп, бойцы! - скомандовал лейтенант. И, выразительно крякнув, добавил: - Надо же, еж твою! Словно Мамай прошел.
   Кто такой Мамай, Павел не знал. О лысых ежах слышал, хотя живьем и не видел - а вот про Мамая ничего не слышал. Но он давно привык к тому, что командир любил вворачивать в речь мудреные выражения. Откуда Крот их брал, оставалось загадкой, но завернуть мог лихо. Одно такое выражение Павел специально выучил, уж шибко кучеряво звучало: "Ядрит твою в боковину дрель, три японских креста и четыре турецких полумесяца".
   Про Мамая, решил Павел, надо тоже запомнить и позже спросить при случае. Может, мутант какой? На курсах, вроде, не рассказывали...
   Егор Крот между тем привычно, на автомате, зафиксировал расстановку членов мобильной группы, в народе прозванных "истребители мутов". Так, значит: Бугай и Рекс перед ним - ближе к тупику с колодцем. Сновид сзади, а замыкающим лучник Тощий. Рядом с ним переносный треножник с факелом, который Антип волок за собой. Еще один треножник находился у поворота, шагах в тридцати.
   Легкие переносные треножники с факелами передвигали вперед по мере зачистки тоннеля. Для бойца нести факел в руке в ситуации, когда в любую секунду может объявиться баг или еще какая тварь - значит, смертельно рисковать. И не только потому, что рука занята, а еще и из-за того, что нельзя факел бросать.
   Все подземные муты в темноте видят лучше, чем при свете - людям с ними не сравниться. И сражаться с тварями в полнотой темноте примерно то же самое, что на нео идти с голыми руками - загрызут моментом. Разве что натренированный крысопес сумеет хозяину подсобить - но это, как еще повезет.
   Правда, у истребителей мутов острота зрения тоже была, дай бог каждому - не зря их специально отбирали из числа добровольцев. Чтобы и реакция соответствовала, и зрение, и слух. Крот, например, подземных мутов не столько видел, сколько нюхом чувствовал. Не в том смысле, что по запаху, а как-то само собой получалось ощутить. За эти способности Егор и получил свое прозвище. Давно получил, еще когда совсем юнцом попал в отделение разведки.
   Сейчас, когда тоболяки полезли в коллектор, такие способности здорово пригодились. Смешно, но однажды лейтенант лично убил мутировавшего крота. Тезку, так сказать... Ох, и жуткая зверюга: длиной больше метра, зубы в ладонь ребенка, а на спине толстенный хитиновый панцирь - копьем не прошибешь. Да еще хвост с полметра, зазубренный, как пила по дереву...
   Вспомнив о мерзкой твари с гноящимися бельмами вместо глаз, Егор сплюнул. Надо же, прости господи, чего только не попадается на этом свете. Чур, меня, чур!
   - Чего ждем, командир? - пробасил Бугай. - Мне бы это, ногу посмотреть. Кровь натекла в сапог.
   - А ты ступай пока в основной коридор, - отозвался лейтенант. - Пусть санитар глянет и помажет, чем надо.
   - Я точно здесь не нужен?
   - Думаю, что нет. Кажись, понял я, чего эти черви на нас поперли. И откуда руконоги взялись. Ты иди-иди, Ванька, а то нога опухнет - поганые у этих тварей зубы.
   Он прижался к стене и махнул рукой, показывая направление Бугаю.
   - Иди, мы сами справимся... Смекаю, парни, лежка у червей в колодце, что-то вроде гнезда. Вот они за него и бьются. Нам еще повезло, что на них, считай, прямо перед нами шайка багов напала. Багов они в конце концов загрызли. Тот гаденыш, который на нас выскочил, последним был. Но и руконоги их изрядно покрошили. Руконог против червя, это примерно то же, что потолочник против руконога. Почти без шансов.
   - Если почти без шансов, как же черви багов одолели? - спросил Тощий. - Их же тут штук пять валяется, если не больше.
   - То и одолели, что баги безмозглые и жадные. Хватательные инстинкты работают, а вот соображалки не хватает. Они же как? Увидели, что тут червей уйма, ну и накинулись на них. Оголодали, небось, за зиму. Думали, что набьют брюхо на неделю вперед. А то, что у червей слизь ядовитая, особенно по весне, не знают.
   - Сдохли, что ли, баги от яда? А почему тогда этот, который на нас вылетел, не сдох?
   - Так кто ж его, гада, знает. - Крот пожал плечами. - Небось, не такой шустрый был, как другие, меньше сожрал, чем они. Или просто припозднился. А слизь эта не сразу действует, она что-то вроде паралитического яда. Да и не такая она сильная.
   - Если не сильная, чего они сдохли? - продолжал допытываться Антип. Тупил он малость, хотя из лука стрелял замечательно: быстро и метко.
   - Я же говорю - руконогов жадность сгубила, - терпеливо объяснил лейтенант. - Слишком много сожрали червей. А когда яд начал действовать, тут уж им кирдык и настал. Кстати, этот гаденыш, который на нас выскочил, какой-то вялый был. Небось, чуток полакомиться червяками все же успел.
   - А с Рексом как? С Рексом ничего не случится?
   - Он же им лишь головы откусывает. Ну, в крайнем случае проблюется затем немного. А жрать всякую гадость он не станет. Верно, Рекс?
   Крысопес, повернув голову, посмотрел на лейтенанта и осклабился. Ухмылочка у него получилась жутковатая, но при этом вполне осмысленная.
   - Вот видите, - сказал Крот. - Рекс у нас зверюга умная. Бьюсь об заклад, он даже знает, что яд в слизи мертвого червя очень быстро разлагается. Да, Рекс?
   Крысопес еле заметно кивнул продолговатой башкой.
   ...конечно, знаю. Я же не дурак...
   Павел это не услышал, а, скорее, почувствовал. Черт, неужели опять мерещится?
   В последнее время у Павла периодически возникало ощущение, будто бы он слышит обрывки чужих мыслей. Он никому об этом не говорил, даже отцу. И без того его считают странным, а тут еще глюки... Крысопсы бывают очень догадливыми, это всем известно. Но не может же он мыслить, как человек?
   Он снова взглянул на Рекса. Тот уже полез вперед, стараясь ступать по заржавевшему остову теплоцентрали - чтобы не вязнуть в слизи и потрохах погибших тварей.
   - Сновид, а ты чего задумался? - бросил Крот. - Какой-то ты сегодня квелый.
   - Душно здесь. И вонь такая - аж глаза слезятся. Продышаться бы.
   - Да, смердит тут хлеще, чем от дохлого нео. Потерпите немного, парни. Вот осмотрим колодец и вернемся в главный коллектор. Там сквознячок, и воздух почище. А вонь от червей - это они такие пахучие.
   - Я вот чего не пойму, - произнес Павел, вытягивая вперед факел. - Здесь же несколько месяцев назад разведчики проходили. Как они могли не заметить червей?
   Лейтенант отозвался не сразу.
   - Я уже думал об этом. Есть у меня одно соображение... Но надо сначала до колодца добраться. Смекаю, тут ходу всего ничего. Вот там и разберемся.
   Павел, как и другие бойцы мобильной группы, знал, что в конце коридора находится смотровой колодец. Из него по территории кремля когда-то расходились инженерные коммуникации: трубопроводы и силовые кабели. Сейчас они, понятно, превратились в труху и ржавчину. Но суть не в них, а в том, что наверху колодца был чугунный люк.
   Нео, по каким-то причинам, не придавали этому обстоятельству значения. Возможно, из-за того, что люк засыпало многолетним слоем мусора. Возможно, им и в голову не приходило, что в Тобольске найдется сила, способная атаковать их крепость из-под земли. Но люк был. И он открывался.
   Разведчики выяснили это еще зимой, когда первыми преодолели подземный семикилометровый путь от Промзоны до кремля. Они тогда слегка приоткрыли люк и задвинули на место - чтобы не встревожить раньше времени нео.
   Теперь мобильной группе предстояло наверняка удостовериться в том, что люком может воспользоваться штурмовой отряд. О конкретных деталях штурма кремля Павел не знал - не его ума дело. Но он догадывался, что битва за крепость с оккупировавшими его нео может начаться очень скоро - не зря же люди столько времени обустраивали тоннель от Промзоны...
   До колодца они добрались через пару минут. Он оказался совсем близко, но продвижению мешали личинки червяков, то и дело появляющиеся под ногами; а некоторые висели по стенам, цепляясь за крюки и остатки силовых кабелей. Были они совсем мелкими, длиной максимум в ладонь крупного мужчины, и малоподвижными - не столько прыгали, сколько дергались, сокращая и выпрямляя свои кольчатые туловища. А некоторые просто сваливались сверху, норовя зацепиться за плечо или ногу.
   Самые крупные и шустрые черви, видимо, погибли в грызне с багами и заключительной схватке с людьми у входа в боковой коридор. Но оставшаяся мелкота тоже представляла немалую опасность, ибо острые зубы имели все, а пасти открывали не по-детски - с кулак. Поэтому подвергались тщательному истреблению - ведь совсем скоро по этому коридору пойдет ударный отряд. И путь должен быть чистым.
   Колодец представлял из себя железобетонную трубу диаметром примерно три метра и высотой около шести. На дне колодца копошились совсем уже мелкие личинки - числом с сотню или немногим более - которых Сновид и Тощий, по приказу лейтенанта, споро нашинковали, как капусту. А затем еще и подавили сапогами - для надежности. Сам Крот в это время, забрав у Павла факел, внимательно осматривал стены колодца.
   Затем, негромко присвистнув, показал рукой:
   - Видите, у дна словно норы крысиные наделаны?
   - Вижу, - сказал Павел. - Думаете, черви там прячутся?
   - Не совсем так. Не прячутся, а зимуют. Теперь я, кажется, смекаю, почему их наша разведка не обнаружила. Понимаете, парни, черви зимой впадают в спячку. И перед этим зарываются глубоко в землю, чтобы от мороза не загнуться. Видите, всю стену у основания изгрызли, как только не обвалилась... А как теплеет, тут они и вылезают. Ну и начинают шебуршиться и размножаться.
   - Здесь на дне кости попадаются, - сказал Тощий. - Даже крупные. Вот, смотрите.
   Он подцепил на кончик мачете кусок кости. Он походил на обломок челюсти фенакодуса.
   - Кости? - удивленно произнес Крот. - Откуда здесь кости? Их эти гаденыши давно бы уже в муку погрызли.
   - Да она, похоже, свежая, - сказал лучник. - Они что ее, приволокли откуда-то?
   - Погодь, погодь, - прервал лейтенант, ухватив себя за кончик русой бороды. - Погодь... Вот ведь, еж твою... Сдается мне, парни, что червяков нео подкармливают.
   - Зачем?
   - Эх, парни, плохо вас на курсах учат. Или сами ушами хлопаете. Прыгучие черви всегда свою территорию защищают. А те, кто их подкармливает, вроде как хозяева для них становятся. Ну, вроде как для прирученного крысопса человек.
   Лейтенант мотнул бородой в сторону Рекса, деловито обнюхивавшего обломок кости. Тот сразу же насторожил уши и слегка наклонил голову.
   - Хочешь сказать, нео специально подбрасывают червям объедки, чтобы те коллектор охраняли? - недоверчиво спросил Павел. - Неужто мохнатые такое сообразить способны?
   - Может, и способны. А, может, просто ленивые. Отходы-то им куда-то девать надо? Они же не биороботы, чтобы все без остатка переваривать. Если пищевые отходы не вывозить, то кремль за столько лет до верхушки колокольни можно завалить. Смекаешь?
   - Смекаю.
   - Вот и я смекаю - мохначи когда-то нашли колодец и устроили там мусорную яму. А черви это дело прочухали, и начали отходы уминать. Удобно устроились, твари. Всем хорошо: и нео, и червям... Но сейчас не это важно. Важно, что люк свободно открывается. Значит, и мы можем отсюда выбраться, когда лестницу принесем.
   - А что с норами делать? - спросил Тощий. - Вдруг оттуда еще черви повылезают?
   - Черви там вряд ли до сих пор сидят. Разве что личинки выползут. Эх, устроить бы тут дезинфекцию горючим газом, а потом дыры бетоном залить. Да времени сейчас на это нет, работники долго провозятся. И нео спугнуть можем.
   Павел мысленно согласился с Кротом. Да, подпалить в коллекторе сжиженный газ было бы здорово - мертвых червей сожгли бы, и воздух бы от вони очистили. Технология убойная. Но хлопотная. И взрывной волной люк может вырвать, если малость не рассчитать. А шуметь раньше времени никак нельзя - штурм на носу. Вот возьмем крепость, тогда и здесь "дезинфекцию" устроим - чтобы даже запаха мутантов не осталось.
   - Так что? Может, я за лестницей схожу? - спросил Тощий.
   - За лестницей? - Лейтенант покачал головой. - Нет, пока она тут не нужна. Разведку проведем, когда стемнеет. Ты, Антип, сейчас в Промзону отправляйся. Доложишь, что дорога до кремля свободна.
  
  
   ***
  
   Правитель посмотрел на настенные часы. Часов в Промзоне было двое - соорудили местные умельцы. Одни часы висели в Зале Совета, вторые в караульной комнате. Ориентируясь по ним, дежурный стражник каждый час отзванивал время ударами в колокол. А часы, которые висели в Зале Совета, сами имели бой. И они только что отбили шесть часов вечера.
   Можно было начинать заседание, но Корней медлил. Волновался. Хотя и принял решение около часа назад - после того, как гонец принес известие от лейтенанта Крота. Тот сообщал, что мобильная группа "истребителей мутов" дошла до смотрового колодца. А это означало, что штурмовать кремль необходимо сегодня ночью. Откладывать еще на сутки нет смысла. Да и рискованно - вдруг нео что пронюхают? Они хотя и тупые, но чутье у них звериное.
   К штурму кремля люди подготовились заранее. Даже время года было выбрано специально - так, чтобы угодить на период весеннего паводка. Только в это время мелкая речушка Курдюмка, бравшая начало на границе Промзоны и впадавшая в Иртыш неподалеку от Троицкого мыса, была судоходна. Настолько судоходна, чтобы по ней могли проплыть десяток небольших стругов с воинами. Другого способа скрытно перебросить к кремлю штурмовой отряд попросту не имелось.
   Основную дорогу, ведшую от Промзоны к кремлю, перекрывали нео из клана Бррыгов. Бррыги хотя и враждовали с кланом Круггов, засевшем в кремле, но конницу тоболяков они бы точно не пропустили. Да и нельзя бррыговцам давать знать о том, что бойцы выдвинулись из Промзоны - тут же, крысопсы шелудивые, сами нападут на основную базу тоболяков.
   А вот на стругах штурмовой отряд скрытно - нео и не почешутся - доберется по течению к мысу за час. Без поддержки этого отряда кремль не взять. Нельзя полагаться лишь на тех бойцов, что проникнут в крепость через коллектор, необходимо атаковать с разных сторон.
   Все. Пора. Время не ждет.
   Корней обвел взглядом членов Совета и отчеканил, пристукивая кулаком по столу:
   - Начинаю с главного - к штурму все готово. Удар должен быть нанесен около пяти часов утра. Перед рассветом, когда нео на постах вовсю кемарят. Первыми начинают бойцы диверсионной группы. Они проникают через канализационный люк и снимают охранение нео. Их главная задача - открыть западные ворота и подать сигнал с угловой башни.
   Правитель гулко кашлянул в кулак и продолжил:
   - Увидев сигнал, штурмовой отряд наносит удар по крепости с юго-запада - от Иртыша через Большой лог. Ударный отряд проникает по тоннелю вслед за диверсантами и уничтожает нео с тыла. Если зажмем дикарей с разных сторон, они наверняка дрогнут и разбегутся, как тараканы.
   - Ну, так просто они не сдадутся, - заметил грузный, с отвисшими щеками, директор департамента обеспечения жизнедеятельности Изот. Рыжая борода росла у него редко и пучками - в одном месте кустик, а рядом пустошь. Чересполосица, а не борода. - Сражаются они оголтело. Особенно, если к стенке припереть.
   - А кто обещал, что будет просто? - Корней чуть заметно усмехнулся. Изот, как всегда, в первых рядах... обоза. Понятно, что снабженец, но уж слишком трусоват. Вот его заместитель Ермил - другое дело. Поставить бы Ермила на место Изота, но поддержат ли члены Совета? Впрочем, кадровые вопросы потом будем решать.
   - Дерутся нео лихо, это так, - продолжил Правитель. - Но не шибко организовано. И если их рассечь и лишить единого управления, то прыти у них поубавится. У нео ведь как: война войной, а своя шкура ближе к телу... Вопросы есть?
   Корней посмотрел на директора Воислава. Лицо того обезображивал глубокий шрам, шедший ото лба к переносице и рассекавший щеку почти до самой скулы.
   - Все понятно, Правитель, - пробасил глава департамента обороны и безопасности. - Пора за дело браться - руки чешутся.
   - Потерпи, чуток осталось. Решили, кто возглавит ударный отряд?
   - Решили, - опережая Воислава, отозвался массивный черноволосый мужик с аккуратно постриженной бородкой. - Ударный отряд поведу я. Если члены Совета не возражают.
   Он пробежался взглядом по комнате и остановил его на лице Правителя.
   - Возражений нет, - сказал, выдержав паузу, Корней. - Ударный отряд возглавит Ринат Ворон. Штурмовой отряд поведет от Иртыша...
   Он не закончил фразу, будто споткнувшись.
   Вот, считай, и все. Все решено и спланировано - то, о чем мечталось несколько лет. С того самого дня, когда он выступил на Совете и предложил отбить кремль у нео. Предложение было обосновано тем, что Промзона перенаселена и требуется расширить территорию. Но в каком направлении? Рядом с Промзоной подходящих зданий нет, кроме нескольких полуразрушенных складов. Воевать из-за них с кланом Бррыгов, класть людей? А стоит ли овчинка выделки?
   Тогда и появилась у Корнея идея о кремле. Во-первых, готовая крепость, почти не поврежденная во время Последней войны. Во-вторых, расположена на Троицком мысу - самой верхней точке Тобольска. В-третьих, каких-то триста метров до Иртыша. В-четвертых, под боком база маркитантов. С теми можно нормальный обмен товаров наладить, а то нео, сволочи, постоянно на торговые караваны нападают. Ну а в-пятых... В-пятых, святое это место для людей - Тобольский кремль. Московский-то Кремль, по слухам, давно разрушен...
   В общем, многое чего сошлось, но мешала одна существенная проблема. От Промзоны до Кремля шесть километров по прямой. Как вести осаду, когда вся местность кишит мутами, и саму Промзону периодически осаждают нео?
   И тут в городском архиве, перевезенном в бункеры Промзоны еще во время войны, обнаружились планы городских инженерных коммуникаций. Архив разбирали люди Ворона - заместителя директора департамента обороны и начальника отдела безопасности. Ворону и стукнула первому в голову мысль о том, чтобы оборудовать, используя коридоры коммуникационных коллекторов, тоннель до кремля. Корней с воодушевлением ухватился за идею старого товарища. И проложили ведь тоннель! Осталось выбить мохнатых вон.
   Все решено. А сон Павла... Если сын увидел то, о чем подумал Корней, значит, так тому и быть. Судьба, значит. Но не гоже, если во время штурма бойцы вдруг заметят гибель Правителя. Не гоже.
   - Штурмовой отряд возглавит директор Воислав, - закончил Корней. - Так и порешим.
   - Понят... - начал Воислав и осекся. - Погоди. Ты же сам собирался его вести?
   - Собирался. Однако сделаем иначе. Я пойду вместе со штурмовым отрядом. Но не во главе, а в общих рядах. Как простой воин. Так будет правильней.
  
  
   ***
  
   Они собрались около смотрового колодца к четырем утра. И теперь ждали, контролируя время по песочным часам. Они - это отделение разведчиков-диверсантов под командой лейтенанта Крота. И примкнувшие к ним Сновид и Антип.
   Павел не был разведчиком - завалил полгода назад решающее испытание. И очень переживал, что Крот не возьмет его сегодня в диверсионную группу. Но тот взял. И Павел сейчас весь сгорал от нетерпения и желания показать себя. Он отобран в число воинов, которые первыми ворвутся в кремль! Разве не круто? Будет о чем девчонкам рассказать. Вот уж рты-то пораскрывают...
   - Внимание, бойцы, - негромко, но отчетливо сказал Крот. - Повторю: наша главнейшая задача - без шума проникнуть в люк и занять позиции. Чтобы вслед за нами спокойно прошли бойцы ударного отряда. Ну и одновременно мы должны открыть западные ворота и подать сигнал с башни... Задача ясна?
   Он повел головой вокруг.
   - Вижу, что ясна. Тогда приступаем. Третьяк, ты ведешь вторую пятерку. Первая пятерка - за мной. Сновид - лестницу.
   Специальная семиметровая лестница была изготовлена из стальных труб. Павел вытащил ее из коридора и, при помощи второго бойца, приставил к стене колодца. Крот быстро вскарабкался наверх, но замер перед тем, как открыть люк. Посмотрел вниз.
   - Ну, парни, с богом.
   И медленно, чуть ли не по сантиметру, начал сдвигать чугунную крышку. Десяток бойцов, столпившихся внизу колодца, молча наблюдали за действом. Даже дыхание затаили. И вот крышка уже наполовину освободила проем.
   Лейтенант высунул голову. Повертел ею по сторонам. Показал свободной рукой большой палец - мол, все отлично. И убрал люк полностью.
   Крот еще не успел выскользнуть из проема, а по лестнице уже белкой взлетал Тимур Малой. Малой-то он малой, считай, коротышка, а плечи шире, чем у Ваньки Бугая. Хотя подобное представить сложно.
   Тимур считался непревзойденным мастером рукопашного боя, специалистом по ликвидации караульных. Двигается совершенно бесшумно, а в руках такая сила, что шеи косматых сворачиваются, как сухие ветки. На счет "раз - и два". А на "три" труп нео уже аккуратно укладывается на землю. Чтобы мохнатые бока не помять. Культура производства, называется.
   Сновид полез четвертым. За ним, покряхтывая, начал карабкаться Тощий. Павел посмотрел вниз и показал кулак. Нашел время кряхтеть.
   Антип тоже не являлся разведчиком. Обычный воин - пехотинец и караульный. Но изумительный лучник. За этот талант и попал в диверсионную группу. Стрела ведь, она быстрее, и даже надежнее кинжала - если попадает точно, куда надо. А Тощий умел попасть.
   Когда Павел выбрался наружу, то сразу понял, почему Крот показывал большой палец. То, что колодец находится почти в углу кремлевского двора, разведчики выяснили еще зимой - во время первой вылазки. Как и то, что рядом ржавеет раскуроченный тактический биоробот "Скорпион", прикрывая люк со стороны двора. Но вот то, что под утро на кремль наползет утренний низовой туман, стало приятным сюрпризом.
   Туман выглядел жиденьким и лохматым. И клубился на высоте метра-полутора, не выше. Но этого вполне хватало, чтобы сделать диверсантов невидимыми на расстоянии в пять-шесть шагов. Да еще вкупе с ночной темнотой.
   Правда, до рассвета оставались считанные минуты. Но счет на минуты и велся. Драться с глазастыми нео в кромешной темноте занятие не для слабонервных. А вот снять в это время их охранение - самое то.
   - Дежурная смена сидит у костра, - шепотом сообщил Крот, когда бойцы собрались вокруг него. И показал пальцем в сторону скелета биоробота. - Вон там мохнатые кучкуются. Слышите, голоса доносятся?.. Думаю, до них с полсотни метров. Антип, видишь на прясле караульного? Вон, невдалеке от факела?
   Павел тоже взглянул в указанном направлении. Над стеной, рядом с низкой аркой ворот, и в самом деле виднелась косматая фигура. Примерно по пояс - нижняя часть сливалась со стеной.
   - Вижу, - сказал Тощий, извлекая из-за плеча лук.
   - Сможешь завалить без шума?
   - А то.
   - Не сейчас. Держи его под контролем.
   Из клочковатого облачка тумана вынырнула квадратная тень Тимура Малого. Когда он успел обследовать окрестности - уму непостижимо.
   - У ворот двое, командир, - тихонько доложил Тимур. - Но проход мусором завален. Похоже, нео им не пользуются - через стены лазят.
   - Этого следовало ожидать, - сказал Крот. - Много мусора?
   - Минут на десять работы. Если вдвоем-втроем.
   - Не годится, нео услышат. Будем использовать бомбы... Значит, так. Третьяк, ворота твои. Уберете часовых и взорвете ворота, как только подадим сигнал с башни. Дальше по обстановке - мочите всех подряд. Вы двое - несете пост у колодца, пока все"ударники" не выберутся. Антип контролирует часового на стене. А мы...
   Из проема люка показалась голова бойца ударного отряда. Найдя взглядом Егора Крота, голова спросила свистящим шепотом:
   - Мы идем?
   - Ждите пока, - прошипел в ответ лейтенант. - А то вы тут всех переполошите раньше времени... Так вот, воины. Я к башне. Тимур и Павел - за мной.
   Крот, Малой и Сновид прокрались вдоль стены к угловой башне. У нее на месте входных дверей зиял рваный пролом примерно два на три метра - скорее всего, оставленный снарядом. В глубине провала что-то мерцало, отбрасывая колеблющийся свет.
   - Костер внутри разложили, - прошептал Егор. - Думаю, их там не меньше трех. Хотя один, по идее, должен находиться на верхнем ярусе, у бойницы. Оружие к бою и...
   Он не закончил. В проломе нарисовался нео. Посмотрел на небо. Почесал под мышкой. Затем под второй. Рыгнул. Спрыгнул, минуя ступеньки крыльца, на землю. И, встав боком, громко зажурчал, опорожняя мочевой пузырь. Сновид невольно удивился - культурные нео стали, мочи нет. Мог ведь и прямо в башне у костра... Неужели эволюция влияет?
   Крот хлопнул по плечу Тимура и показал пальцем. Тот кивнул. Пригнулся. Быстро скользнул над землей почти неразличимой тенью. Космач еще продолжал свое мокрое дело, покачиваясь на пятках, когда Малой возник за его спиной. На несколько секунд две фигуры слились в одну.
   Павлу показалось, что раздался еле слышный хруст. Словно кто-то нечаянно наступил на сухую веточку. Вполне возможно, что и хрустнуло - туман, как правило, усиливает звуки. И одновременно с этим оборвалось журчание. А Тимур уже укладывал труп нео на землю. Называется - облегчился по культурному на свою косматую голову.
   Крот метнулся к башне, вытаскивая на ходу любимый мачете. Сновид поспешил за ним, стараясь ступать на носки. Меч пока не выхватывал, держа в левой руке короткое копье. Тимур стоял у проема. При появлении товарищей показал три пальца. Ну, трое, так трое.
   Сновид положил руку на рукоять меча и услышал шепот Крота - в самое ухо:
   - Не отвлекайся. Сразу на верхний ярус.
   Павел кивнул - ясно. Егор и Тимур берут на себя мохначей на первом этаже башни. Его задача - верхний ярус, где надо ликвидировать караульного. Затем он должен подать огневой сигнал Третьяку и просигналить бойцам штурмового отряда. Они сейчас поджидают в Большом логе.
   И отец вместе с ними, - мелькнула мысль. Но Сновид тут же ее отогнал. Да и некогда было предаваться размышлениям. Тимур уже кинулся в проем с коротким мечом наперевес. За ним, отставая на шаг, в башню заскочил Крот.
   ...хомо... один хомо...
   Павел чуть замешкался. Поставил ногу на ступеньку крыльца и, вдруг ощутив тревогу, обернулся. Оказалось, что очень вовремя. В десятке шагов от него, около ржавой лапы "Скорпиона", стоял нео с примитивной пикой. Этакой длинной и кривоватой палкой, смахивающей на дрын, но с плоским железным наконечником. За "пиконосцем" виднелась еще одна косматая морда.
   В мозгу Павла тут же отщелкнулось. Если заорут, то за минуту набежит с полсотни мохнатых. И все стратегические задумки пойдут багу под хвост... Нет, штурм, конечно, состоится. Но цена победы возрастет кратно.
   А они точно заорут. Если почувствуют серьезную угрозу. И если дать им время на раздумье...
   Павел не дал. Он выразительно похлопал себя свободной ладонью по паху. Мол, накося выкуси. И скорчил рожу, оскалив до предела зубы. А затем еще и высунул язык...
   Трудно наверняка сказать, как именно поняли пантомиму Сновида дикари. Да и разглядели ли толком в предрассветной темноте и клубах тумана. Но, судя по их дальнейшим действиям, они сильно обиделись. И мгновенно разъярились.
   Этот одинокий хомо вздумал над нами потешаться? Да мы его сейчас мигом уроем! Добыча сама в лапы просится. Считай, готовый окорок на завтрак. Если как следует на костре подкоптить, то просто пальчики оближешь...
   Примерно эти соображения отразились на гневно перекошенных физиономиях нео. Они почти в унисон рыкнули и бросились к Сновиду. Тот, выхватив меч, шагнул навстречу. Именно шагнул. Не всегда же нужно сломя голову мчаться, верно?
   План у него возник элементарный. Косматые тактике боя не обучены. Значит, могут помешать друг другу, если усложнить им задачу. При этом самому надо действовать просто и рационально. Крот постоянно внушал: "В бою, чем проще, тем лучше. Без зауми. А вот хитрость не повредит". И Павел слова наставника запомнил, как отче наш.
   Второй дикарь, с заточенной рессорой, бежал прямо за спиной первого мохнача с пикой. Нет бы уйти вбок, чтобы врага лучше видеть и зажать его в клещи. Но дуболом попер напрямую, закрыв себе обзор. Что ж, нашим легче...
   Обладатель пики тоже повел себя не шибко умно. Он сообразил, что его трехметровый дрын с наконечником заметно длиннее копья врага. Ну и лапы - а они у космачей до колен - куда длиннее, чем руки хомо. Значит, победа, считай, обеспечена. Достаточно ткнуть хомо пикой, и куда он денется со своим копьем-коротышкой?
   Однако Павел и не собирался куда-то деваться. Он, уже на первом шаге, перехватил копье в руке, занес его и метнул в грудь нео, как дротик. Рисковал, конечно. Расстояние невелико, да и рванул мохнач с места резво, будто наскипидаренный. Но в итоге расчет оправдался.
   Копье прошило мутанта почти насквозь, застряв в районе позвоночника. Нео, понятное дело, не сильно смутился. И даже успел ткнуть пикой в направлении Павла. Но при этом споткнулся. Да и движение пики получилось вялым и не сконцентрированным. Таким движением даже бабочку не наколоть. А уж Сновид-то, чай, не бабочка.
   Он отстранился на шаг вправо и рубанул уже падающего нео мечом по пояснице. Намеревался, если честно, секануть по загривку. Так, чтобы на фиг отчекрыжить бестолковую башку. Но уж слишком быстро летел вперед нео. Не столько летел, сколько пикировал. Вот уж действительно - сломя голову. Поэтому удар клинка пришелся значительно ниже.
   Что, впрочем, Павла не особо расстроило. Потому что мохнатое тулово он рассек наполовину. Как раз в том месте, где почка, печень и часть брюха расположены. Внутренние органы, называются. Кто УЗИ делал, тот понял, что к чему.
   Сновид никогда не делал и даже не слышал о таком звере - УЗИ. Он просто знал, что косматому наступил крендец. Особенно с учетом обстоятельства, что тот, при падении, врезался башкой в бетонную ступеньку. Раскрошил ее на мелкие осколки, но и черепушку себе заодно раскроил. И поделом. Зачем идиоту башка, если в ней мозгов нет?
   А вот что Павла наверняка обрадовало, так это поведение второго мохнатого олуха - с рессорой. Он мчался вслед за первым, размахивая свой нехилой железякой. И непонятно куда при этом смотрел. Скорее всего, в спину "пиконосца". Поэтому, когда тот, словив в грудь копье, споткнулся и начал падать, мохнач с рессорой малость потерял ориентацию. В том смысле, что сбился с намеченного курса.
   А ты попробуй не сбиться, когда у тебя над головой рессора от грузовика. А ты ее еще и крутишь лапой, словно обзавелся пропеллером. Как этот самый... ну, Карлсон, короче. Тут ведь и до авиационной катастрофы недалече.
   И она произошла. Наш косматый "Карлсон", пытаясь не запнуться о тело "пиконосца", решил лихо перескочить через него. И перескочил. Но не учел набранной скорости и силы тяжести. Инерции, короче говоря, не учел.
   Через упавшего оземь собрата мохнач с рессорой перелетел, как птица. Но вот притормозить в воздухе не смог. Да и как притормозить в воздухе, когда ты, на самом деле, не птица, а огромный мешок костей, мяса и мышц? Ну и еще кое чего, не будем уточнять вслух.
   В результате олух со всей дури врезался боком в кирпичную стену, оплетенную крыш-травой. И, еще не успев отлипнуть, схлопотал от Сновида клинком по ребрам. А затем, уже падая, получил вдогонку по брюху. Удачно получил. Так, что кишки наружу посыпались, как початки мутопшеницы из распоротого мешка.
   Приземлившись на четыре конечности, нео, отдадим ему должное, все же предпринял попытку встать. Видимо, решив, что лучше умереть стоя, чем на коленях. Но Сновид не позволил. Да и как позволить, когда бестолковое животное само подставляет загривок? Рубанул Павел со всей мощи и отсек мутанту башку. Как на курсах молодого бойца учили - под самый корешок.
   И тут же, не оглядываясь, кинулся к пролому башни. Некогда оглядываться, и так счет на секунды идет. Тут уж пан или пропал.
   Заскочил очень кстати. Один из мутантов уже был готов, валяясь сразу без ноги и руки. В смысле, без двух конечностей. При этом нижнюю лапу ему перерубили в районе тазобедренного сустава. На такое мог сподобиться только Малой с его чудовищной силой. Ну и, наверное, еще Ванька Бугай. Если очень разозлится. А Тимура и злить не надо - у него как-то само собой получается мутантам конечности отрубать.
   Сейчас он пытался прикончить второго мохнача. Но пока что без особого успеха. Тот занял удобную позицию на ступеньках железной лестницы, ведущей на второй ярус. В лапах - устрашающего вида дубина. В качестве рукоятки мутант использовал полутораметровой отрезок стальной трубы, прикрепив к ней веревкой здоровенный штурвал запорного вентиля. Не иначе, как с магистрального трубопровода свинтил, сантехник недоделанный.
   Малой к нему пытался подступиться, но с его коротким мечом выходило не очень. Зато Крот, зажав в углу еще одного нео, кажется, приступил к последней стадии разделки. По крайней мере кровища из угла хлестала фонтаном.
   Быстро взвесив обстоятельства, Павел решил, что надо помочь Тимуру. Ведь "сантехник" со стальной дубиной перекрывал проход к верхнему ярусу башни. Следовательно, являлся мишенью номер один.
   Окинув взглядом помещение, Сновид заметил около костра толстое деревянное копье с заостренным концом. Подобные палки с обожженным на огне острием выполняли у дикарей роль расходного материала. Латы не проткнешь, но своего брата нео пырнуть запросто можно, особенно в глаз. Или, скажем, жирного хоммута прищучить в его подземной норе - тоже сгодится.
   Недолго думая, Павел схватил копье и побежал к лестнице. Он намеревался отвлечь мута с дубиной, потыкав того под ребра. А то и в еще какие чувствительные места. Однако реализовать задумку не успел.
   Малой, наконец-то, изловчился рубануть "сантехника" под голень. Ступню полностью не отсек, но мутант, вздернув пораненную лапу, запрокинулся назад. И шлепнулся массивным задом на ступеньку. А проржавевшая железяка возьми, да и обломись.
   Нео не упал, но провалился между двух ступенек, повиснув на них. Тимур, используя момент, тут же секанул мохнача по лапе с дубиной. И отчекрыжил ее на фиг. В смысле, не дубину отчекрыжил, а половину лапы - точно по локтевой сустав. Склифосовский такой точности и то бы позавидовал.
   Следующий удар Тимур нанес в шею, намереваясь отрубить мутанту голову. Нео дернулся. Но это его не спасло. Нет, голову он сохранил. Но клинок перерубил гортань. И космачу осталось лишь хрипеть, орошая окружающее пространство багровыми брызгами крови.
   И в этот момент Павел заметил наверху некую тень. Он действовал инстинктивно. Просто взял и вскинул вверх палку с заостренным наконечником. И очень своевременно это сделал.
   Еще один нео, несший вахту на верхнем ярусе, видимо, услышал шум схватки. Спустившись на второй этаж, он прыгнул в проем на потолке, норовя обрушиться на голову Малого. Однако не долетел до Тимура, угодив прямиком на острие деревянного копья.
   Догадайтесь с трех раз, каким именно местом угодил? Да, тем самым. Тем самым, которым некоторые восточные народы обожали садить пленников на кол. Особенно славный своим гостеприимством народ турки. Ну и еще некоторые...
   Эффект мог выйти невероятно впечатляющим, если бы Сновид сумел удержать свое карающее оружие в руке. Но он, конечно, не сумел - уж слишком тяжелым оказался груз, помноженный на силу ускорения. Ну и ладно.
   Зато он смог отвести деревянное копье с ценным грузом слегка в сторону - чтобы мутант не приземлился на голову Тимура. Отвел и выронил - вместе с космачом, которому острие достало, похоже, до самых гланд. И тот рухнул в костер. После чего, наконец, завопил - наверное, от избытка положительных эмоций.
   После подобного вопля, способного разбудить даже пьяного котяха, счет действительно пошел на секунды. Павел молнией взлетел на верхний ярус, перепрыгивая через ступеньки, а кое где подтягиваясь на руках. Добравшись до последнего - третьего - яруса, он схватил факел, воткнутый в расщелину между кирпичами. Затем подбежал к бойнице, выходящей на сторону ворот, и послал огненный сигнал разведчикам.
   Затем переместился к бойнице, которая смотрела на запад, и высунул факел туда. Он еще продолжал махать им, подавая знак штурмовому отряду, когда раздался взрыв. И почти сразу - второй. Это парни Третьяка взорвали бомбы, расчищая западные ворота.
   Сновид выбросил факел в бойницу и стал спускаться вниз. Почти добравшись до первого этажа, он услышал совсем близко автоматные очереди. Видать, Крот решил не экономить патроны.
   Штурм Тобольского кремля вступал в решающую фазу.
  
  
   ***
  
   Шел второй час битвы за кремль. Люди захватили уже значительную часть территории, и теперь бои вскипали в разных местах: за отдельные здания и помещения. Нео, растерявшиеся в первые минуты, огрызались, несмотря на значительные потери, яростно - с отчаяньем обреченных.
   Хотя большинство мохначей о безнадежности своего положения, скорее всего, просто не задумывалось. Мутанты, поразительно похожие на древних неандертальцев, заселили брошенный людьми кремль уйму лет назад и давно привыкли считать его домом - здесь находились их жилища, запасы пищи, женщины и дети. Так что, драться им было за что.
   А думать о перспективах - некогда. И без того в примитивных мозгах мыслей с гулькин нос, а тут еще и горячка боя. Когда тут мозгами шевелить? Рубай, коли и бей, пока твои кишки не повисли на чужом копье. Или пока башка не слетела напрочь, отсеченная чьим-то безжалостным клинком.
   Правитель Корней, в латах рядового бойца, положил своим полуторным бастардом уже с полдюжины мутов. Но их ряды, казалось, не редели. Отступали, но не редели. Видимо, разведка все-таки просчиталась в количестве мохнатых, засевших за стенами крепости. Да и сам Правитель в раскладах чего-то недоучел. В первую очередь - упорства дикарей.
   Раньше люди почти не нападали на нео, только отбивались от их наскоков на Промзону. Космачи особой настойчивости при атаках не проявляли. Налетят толпой на ограждение, поорут, помашут дубинами, а как получат отпор, то разбегаются по развалинам зализывать раны. Выбросили адреналин, называется.
   Однако при обороне собственных рубежей нео, что называется, уперлись рогами. Неужто и вправду способны, как люди, драться за свой дом до последнего? Или такая упертость у них, наоборот, от безмозглости?
   Ничего, все равно им не устоять, твердил про себя Корней. Не их день сегодня, не их. Северная и угловая башни уже взяты, в соборе зачищает нечисть первый взвод штурмового отряда. Второй же взвод, в рядах которого сражался Корней, только что прорвался к колокольне. Возьмут ее - вся крепость будет, как на ладони.
   Но схватка за колокольню только разворачивалась.
   Здоровенный мутант, размахивая полутораметровой дубиной, занял позицию на крыльце. Одной этой дубины, утыканной на утолщенном конце обрезками арматуры, хватило бы, чтобы устрашить противника. Но человекообразный урод внушал ужас сам по себе.
   Раззявленный рот с выступающими клыками и громоздкой челюстью троглодита наводил на сравнение с клешнями капканов, которые ставились на диких крысособак. По всему телу бугрились узлы нереально крупных мышц, напоминавших чугунные ядра. При этом левая часть туловища была почти полностью лишена шкуры, словно дикаря недавно освежевал живодер.
   Плоть с прожилками вен и сухожилий выглядела отвратительно, окровавленный бок был разодран ударом зазубренного дротика. Однако нео, похоже, не испытывал ни малейшего дискомфорта. Он орал, выкатив налитые яростью глаза, находясь на пике боевого экстаза. И, казалось, не найдется силы, способной сдвинуть мутанта с захваченной позиции.
   Боец, бежавший впереди Корнея, намеревался с ходу секануть уродливого гиганта палашом. Однако не дотянулся и лишь немного раскроил тому бок, скользнув лезвием по ребрам. Зато сам едва не угодил под дубину, которую дикарь ловко крутанул в воздухе. Боец успел присесть, и дубина просквозила над ним на бреющем. Но кончик торчащей арматурины все же чиркнул по верхушке шлема-шишака.
   То ли сработал эффект контузии, то ли арматурина, пробив шлем, зацепила еще и макушку воина, но тот кулем свалился набок. Раззадоренный мохнач обязательно добил бы поверженного врага, да не успел. Кряжистый боец с рыжей бородой, подскочив к крыльцу, попытался ударить нео копьем. Он метил в грудь. Однако дикарь сумел ухватить копье свободной лапой за трехгранный наконечник и дернуть на себя.
   "Рыжий", не удержав равновесия, качнулся вперед головой. Нео, как заправский футболист, тут же врезал по ней огромной ступней. Раздался треск, шея бойца неестественно вывернулась. И он, отлетев на несколько метров, рухнул на землю.
   Мутант торжествующе взвыл, исполнив неуклюжий пируэт. И в этот момент подоспевший Корней рубанул его под колено приподнятой ноги. Р-раз! Правитель вложил в удар всю силу и ненависть - и голень нео с громким хрустом отскочила от коленного сустава.
   Вопль дикаря застрял у него в глотке, когда из ополовиненной конечности брызнула струя крови. Каким-то образом нео исхитрился не упасть, балансируя на оставшейся ноге - прямь, еж твою, танцор на свадьбе. Но лучше бы он не старался. Корней, видя такое непотребство, подсел и рассек мохнатому промежность. Вжик!
   Удар получился слабее предыдущего, но, судя по реакции мутанта, куда чувствительнее. Хриплый вопль свинтился в истошный визг. Нео шлепнулся на крыльцо и покатился по ступенькам. Ладонями он пытался зажать выпадающие кишки и прочие внутренности из джентльменского набора неандертальца. Однако получалось плохо. Можно сказать, валилось из рук.
   Почти тут же вой оборвался - это клинок первого, успевшего оклематься, бойца отсек мутанту голову. Корней, не теряя времени, перепрыгнул через поверженного монстра. Затем, вскочив на крыльцо, забежал в распахнутую дверь нижнего этажа колокольни. И на пару секунд ослеп - слишком резким оказался перепад от освещенного утренним солнцем двора к полутемному помещению.
   Эта детская промашка, объяснимая лишь запредельным напряжением сил и азартом боя, оказалась роковой. Правитель на миг замер на фоне дверного проема, и нео, находившийся у противоположной стены, метнул копье.
   Удар вышел мощным. Однако самодельный железный наконечник отскочил от стального нагрудника, и Правитель устоял, отступив на шаг. Он заметил, как мутант, взревев от ярости, бросился на него с дубиной наперевес. И приподнял бастард, готовясь встретить врага разящим ударом.
   Однако не успел. Другой нео, притаившийся у косяка, подскочил со спины и наотмашь рубанул Корнея боевым топором. Под челюсть.
   Последнее, что увидел Правитель тоболяков перед тем, как навсегда уйти в Долину Предков - перекошенную ненавистью мохнатую морду нелюди.
  
  
   ***
  
   Меньше, чем через час в бойнице соборной колокольни лейтенант Егор Крот вывесил знамя, сшитое из трех полос: белой, синей и красной. Это был триколор Российской Федерации.
   Да, подобного государства уже давно не существовало. Но люди, выжившие в Тобольской Промзоне после ядерной войны, так не считали. Как часто повторял, вслед за своими предками, Правитель Корней: "Было бы знамя, а государство приложится".
   Павел Сновид узнал о смерти отца не сразу. Его, едва закончился штурм кремля, вместе с группой бойцов срочно отослали в Промзону. Чтобы мохначи из клана Бррыгов не ворвались туда, используя подходящий момент.
   Маневр оказался своевременным. Бррыговцы и вправду начали атаку Промзоны, надеясь застать ее защитников врасплох. Да в очередной раз обломали клыки. И Павел в этом процессе активно поучаствовал, прикончив четырех косматых.
   Лишь под вечер, когда закончился бой в Промзоне, Сновиду сообщили страшную весть. К тому времени в кремле собрали тела всех воинов, павших смертью храбрых во время штурма. И соорудили погребальный помост.
   Павел пришел на траурную церемонию вместе со своей сестрой. Он поддерживал ее за плечо, смотрел на пламя погребального костра и молчал. Не мог найти слов. Да и мыслей в голове не было - сплошная черная пустота...
   Минуло восемь дней. Павел спал без сновидений. Однако на девятый день ему приснился сон. Ему привиделось, как по реке плывет большая лодка с парусом. На носу лодки стоит высокий человек с головой ящера и курит странную трубку с длинным гибким чубуком.
   Последнее, что запомнил Сновид перед тем, как проснуться, был огонь. Очень много огня.
  
  
   Глава вторая
   Чужак
  
   Ночь выдалась темная и сырая. Небо затянуло мрачными, косматыми тучами. Ни луны, ни звезд. Лишь изредка промелькнет светлый лучик в разрыве облаков, пробежавшись по мутной глади Иртыша, и тут же все опять окутано мраком и завешано моросящим дождем.
   Плоскодонная деревянная лодка лежала на берегу почти у самой воды. Рядом находились двое мужчин. Одеты они были примерно одинаково: панцирные рубахи с капюшонами, достающие до средины бедер, поверх панцирей брезентовые безрукавки с карманами, плотные кожаные штаны и сапоги из грубой кожи с высокими голенищами. Но на одежде их сходство заканчивалось.
   - А если Зюб никого не найдет? - спросил первый мужчина - рослый, но худощавый, с рыжей бородой. Он устало сидел на краю кормы, опираясь ногами на песок. Голова опущена, голос звучит сипло и сдавлено. - Что делать тогда будем?
   - Зюб, да не найдет? Не найдет, так унюхает, - спокойно отозвался второй. - Кто ищет, паря, тот всегда находит.
   Он был коренастый, с очень широкими покатыми плечами. Из-под железного капюшона на лоб сползали русые кудри. И, в отличие от рыжего товарища, выглядел "русак" бодрым и сосредоточенным. В ножнах на правом бедре - палаш, на левом - кинжал. Локти полуопущены, ладони готовы в любой момент выхватить оружие.
   - А ты уверен, что мы в том месте высадились?
   - Уверен. Маркитанты точно указали - кремль на высоком мысу. А в кремле высокая башня есть - колокольня. Ее издалека на реке видать и ни с чем не перепутаешь. И мы ее видели засветло... Высаживались, конечно, уже в темноте. Но это где-то рядом. И вообще - ты же знаешь, как Зюб в темноте видит? Наверняка найдет.
   - А если в кремле людей нет?
   - Как нет?
   - Ну, соврали, к примеру, торгаши.
   - Зачем? Они наоборот рады, что теперь в кремле люди сидят. Хоть торговать теперь есть с кем. С мохнатыми какая торговля? Так что - есть там люди. Повезет - уже к утру к ним попадем.
   - Ну, хорошо бы, если так. Хотя... - Рыжебородый вяло махнул рукой.
   - Чего?
   - Не факт, что помогут. Сам знаешь, нигде чужаков не любят. Вон, маркитанты, вроде бы тоже люди. А сунься к ним без денег или товара - ворота не откроют. А то и вовсе в рабство продадут на невольничьем рынке.
   - Торгаши, они на то и торгаши, чтобы жлобить. - Русый сплюнул под ноги. - Может, у них вообще какая мутация в мозгах случилась. А люди, Заяц, они везде люди. И на Урале, и в Сибири. Да, испортились малость. Но человек с человеком договариваться обязан. Иначе он и не человек вовсе. А так - чмо ходячее.
   - Удивляюсь я тебе, Бортник. Вроде взрослый уже мужик и жизнью... - рыжебородый со всхлипом вздохнул и, поморщившись, закончил фразу: - и жизнью ломанный. А все в людскую доброту веришь.
   Бортник повел плечами. Хмыкнул.
   - Я не верю, а надеюсь. И не на доброту, а на здравый смысл. Понимаешь, Заяц, в этой жизни без надежды нельзя. Люди, они, конечно, разные попадаются. Но надежда, паря, умирает последней. Так еще наши предки считали. Мудрость народная, короче.
   - Хорошо тебе так рассуждать. У тебя из живота пулю не выковыривали.
   - И чего? Из меня раньше много чего выковыривали. Но живой же?.. Ты потерпи. Сутки-другие, и будешь, словно новенький. Эта мазь, она и мертвого на ноги поставит.
   - Хорошо бы так... Как думаешь, из наших кто еще живой остался?
   Бортник отозвался не сразу, настороженно поглядывая в сторону густых кустов.
   - Да кто ж его знает? Надеюсь, что остался. Может, кто и в лес успел уйти. Мы ж гонца тогда послали, когда эти чешуйчатые появились...
   Некоторое время оба молчали. Рыжебородый Заяц продолжал с тем же унылым видом сидеть на корме, лишь тяжело вздыхал периодически. А Бортник слегка прохаживался по песку, не удаляясь от лодки: пять шагов в одну сторону, пять в другую. И все косил глазами на заросли: то ли поджидая кого-то, то ли, наоборот, опасаясь.
   Первым заговорил Заяц:
   - Бортник, слышь?
   - Чего?
   - Я что спросить хотел. Сказать, вернее. Это, если вдруг... Короче, ты закопай меня поглубже, если... Не хочу, чтобы разные твари по кусочкам растащили.
   - Не думай ты об этом, Заяц. - Бортник остановился и с укоризной посмотрел на товарища. - Я же говорю - оклемаешься и...
   Он осекся и быстро, на каблуках, развернулся к берегу. Там, около кустов, стояли четверо. Они появились из темноты, словно призраки. Люди или кто еще - сразу и не разберешь. Харь толком не видно, лишь понятно, что косматые и бородатые.
   Одеты - кто во что горазд. И явно не у лучшего городского портного - так, в обноски. На двоих вроде как кольчуги. Еще один в ржавых латах, времен, похоже, Ледового побоища, к тому же без шлема и нижней части поножей. Четвертый был в куцей байдане, явно снятой с какого-то коротышки, зато, в отличие от "латника", являлся обладателем шлема с бармицей.
   И оружие "братва" имела такое же разномастное. "Латник" держал в руке секиру, первый из "кольчужных" - копье, второй - кусок трубы, а у долговязого в байдане и шлеме в руке была какая-то кривая хренотень... Ятаган, что ли?
   В общем, не воинство, а сброд. Но четверо. И, судя по амуниции, далеко не мирные пахари и сеятели, а романтики с большой дороги. И очень даже не хилые, а, скорее, наоборот - битки. "Латник" и вовсе громила, плечи широченные, да и рост под два метра. А расстояние...
   Расстояние - метров двадцать, прикинул Бортник. Нет, лодку в воду уже не столкнуть, не успеем. И драпать по берегу нет смысла - Заяц сейчас не ходок.
   - Иди ко мне, - негромко, не оборачиваясь, бросил товарищу. Но тот уже и сам сообразил - приблизился и встал у плеча.
   - Не дрейфь, пробьемся, - подбодрил Бортник.
   - А я и не дрейфлю, - просипел Заяц и облизнул сухие губы. - Помирать, так с музыкой.
   - Хорошая присказка. От кого слышал?
   - От тебя.
   - Да ну? Какой я умный... - Бортник пытался шутить, чтобы взбодрить Зайца. Но предчувствия у него были тяжелые. Очень нехорошие предчувствия.
   Незнакомцы между тем медленно приближались в угрюмом молчании. По ходу рассредоточивались, охватывая жертв полукругом. Понятное дело, хотят прижать к воде. Стратеги хреновы!
   - Привет, мужики!
   Бортник это выкрикнул на всякий случай. Так, чтобы легкие прочистить. "Мужики" не то чтобы отозвались с радушием, но остановились. Теперь до ближайшего из них, "латника", было шагов десять.
   - Ну, как хотите, - пробормотал Бортник, вытаскивая левой рукой из ножен палаш. Он владел обеими руками, но левой орудовать большим клинком ему было сподручней. - Обойдемся без теплых приветствий.
   "Латник" сделал несколько коротких шагов и вдруг произнес высоким голосом:
   - Оружие положьте на землю.
   - Чего?
   - Оружие, говорю, положьте.
   - И чего?
   - Того. Монеты, продукты есть?
   - Откуда? Сами хотели у вас попросить.
   "Латник" наклонил огромную косматую голову, как будто удивился или задумался. До него оставалось пять или шесть шагов - один хороший рывок. В этот момент из-за туч внезапно выглянула луна, и Бортник разглядел лицо противника. Оно было странно перекошено и вытянуто - от того, что на одной стороне лицевой кости образовался здоровенный нарост. А с другой стороны оттопыривалось большущее, величиной с ладонь, ухо.
   Вот, урод! Вот почему его голова казалась издалека такой огромной. Ворм? Похоже, они наткнулись на шайку вормов. Вернее, те сами их обнаружили. Эх, Заяц, накаркал "трупоедов" на свою задницу. И мою тоже.
   - Борзый ты, - прогнусавил "латник". - Откель только такие крутые берутся. Вы чего, по реке приплыли?
   Бортник не ответил, оценивая обстановку. Три остальных мутанта находились еще ближе, чем вожак. Шагни - и можно достать палашом. Или тебя достанут - не трубой, так копьем.
   Ударить первым? Или попытаться отбиться, стоя спина к спине с Зайцем? Один бы он, не раздумывая, бросился напролом. Но Заяц едва на ногах держится... Ах, если бы Зюб сейчас вернулся!
   - Точно, приплыли. Вижу, что чужаки.
   "Латник" пробубнил это без выражения, констатируя факт. Вроде бы как поддерживал разговор. А сам, упырь гребаный, уже примеривался, как засадить в Бортника секирой.
   - С чего ты взял, головастик, что чужаки? - почти ласково отозвался Бортник. И подумал: нет, нельзя дальше выгадывать. Продолжая сжимать палаш кистью левой руки, он опустил правую руку вниз, к бедру. И слегка отвел ее назад.
   - Да сапоги у вас, вижу, чудные, - отозвался "головастик". - Что за кожа? Толстая, у нас такого не носят. Из какого зверя скроили?
   На этом "обмен репликами" завершился. Всё! - решил Бортник. Но так решил не он один.
   Враги начали схватку почти одновременно. Один из мутантов бросился с копьем наперевес на Зайца, но Бортник этого не видел. Во-первых, стоял спиной. Во-вторых, был сосредоточен на деформированной роже "латника" - уж слишком она напрашивалась на братский поцелуй. Правая кисть Бортника сделала еле заметное движение, и через мгновение двадцатисантиметровый гвоздь вонзился в глаз ворма.
   Чего-чего, а метать специально выкованные и заточенные гвозди Бортник умел лучше всех в общине. С тридцати шагов точно в центр мишени попадал, а уж с пяти...
   Правда, темновато сейчас, но зато бельма у гада блестят так, что даже слепой разглядит. Что он, урод, фосфором, что ли, обожрался?
   "Латник" еще не успел почувствовать боли, а Бортник уже прыгнул ему в ноги, разворачивая в воздухе палаш. И рассчитал верно. Получив кованым гвоздем в глазницу, ворм непроизвольно отшатнулся и схватился за него ладонью. Взревев от боли и ярости, он попытался выдернуть железку. И этих секунд Бортнику хватило, чтобы рубануть урода под колено.
   Жаль, не удалось откромсать конечность под ноль - чересчур крепкие оказались у мута кости; да и бить с лета, не то, что с упора. Но и перерубленных сухожилий хватило, чтобы "латник" с грохотом повалился на землю. Спрашивается, на фига на себя столько железа надевать?
   Кувыркнувшись, уже через мгновение Бортник стоял на ногах. Он заметил, как Заяц, забравшись в лодку, отбивается палашом от наскоков ворма с копьем. Но помочь раненному товарищу не мог. На него с двух сторон неслись муты: первый, в кольчуге - с трубой, второй, долговязый - с ятаганом.
   Они слегка опешили при виде того, как Бортник покалечил их главаря. Но тут же взъярились и явно намеревались взять реванш. Однако это совершенно не устраивало Бортника.
   План действий родился моментально. Ворм с куском чугунной трубы наперевес выглядел хотя и угрожающе, но и сам представлял из себя удобную мишень. Чем, безусловно, требовалось воспользоваться. И Бортник воспользовался.
   Он отскочил вправо - так, чтобы между ним и вормом с ятаганом оказался распластанный на песке "латник". Реагируя на маневр противника, мутант с трубой резко притормозил. По инерции его, конечно же, занесло. Пытаясь сохранить равновесие, ворм на мгновение замер в позе кузнеца, позирующего скульптору. Тут Бортник и достал его своим палашом с полуторной заточкой.
   Кончик клинка угодил под широкий подбородок - благо, что мутант сам его невольно подставил, запрокинув голову. Р-раз! - и из рассеченной гортани брызнула кровь. И без того поганую рожу ублюдка перекосило, глаза полезли из орбит. Он захрипел, но все-таки нашел силы махануть обрезком трубы.
   Бортник легко увернулся от выпада и уже прицельно, с оттяжкой, отсек муту голову. Возможно, тот подох бы и без этого, но Бортник не сдержался - как не рубануть, когда ублюдок сам шею подставляет? И малость увлекся.
   Он успел развернуться, помня о ворме с ятаганом. И даже попытался сделать нырок, увидев, что мут уже занес над ним оружие. Но "трупоед" оказался проворнее.
   Удар клинком по левому плечу был такой силы, что рука на несколько секунд онемела и выронила палаш. К тому же Бортник поскользнулся на мокрой глинистой почве и шлепнулся на спину. Мут тут же попытался добить беззащитного врага. Но Бортник, извернувшись, отбросил свое тело в сторону. Ладонь нащупала древко секиры поверженного ранее "латника" и вцепилась в него.
   Оружие подвернулось более чем кстати. Бортник попытался выставить клинок секиры перед собой. Неугомонный ворм, нависая над противником, в очередной раз взмахнул ятаганом. Но малоактивная позиция "партнер снизу" на этот раз - редкий случай - не помешала, а помогла Бортнику. Дело ведь, в конце концов, не в позиции, а в сноровке и навыках. В мастерстве, короче говоря.
   Находясь на волоске от гибели, он изловчился и пырнул ворма копейным острием секиры. Прицельно пырнул - в незащищенное место ниже короткой байданы. К большому несчастью для мута в этом месте у него находился пах. О чем Бортник не преминул напомнить.
   Плоское и длинное, расширяющееся к основанию, острие со свистом вонзилось в плоть ворма, буквально насадив его на верхнюю часть клинка. Невозможно передать словами всю гамму чувств, охвативших мутанта. Но по инерции он успел таки рубануть противника по голове, хотя и вскользь - помешал капюшон панциря.
   Рассвирепев от такого хамства, Бортник ухватил древко секиры второй рукой и, напрягшись, перекинул тело ворма через себя. Мутант при этом визжал так, что у Бортника заложило уши. Но как не завизжать, когда пах и промежность рассечены до самого копчика?
   Затем Бортник, не без труда, присел и попытался оглядеться. Ох! Ох-хо-хо... Голова раскалывалась на части, перед глазами вращались концентрические круги... Где же палаш? А, вот, вроде.
   Встав на корточки, он попытался дотянуться до оружия, и в этот момент его кто-то с силой дернул за ноги. Ах ты тварь непотребная!
   Забытый в горячке схватки "латник" вступил в нее неожиданно, но активно. Невзирая на выбитый глаз и почти отрубленную голень, мутант не собирался тихо и спокойно уйти в мир иной. Нет бы перед смертью о душе подумать, ан нет. Едва оклемавшись, он жаждал мести и рвался в бой. И даже потеряв литра три крови по-прежнему оставался смертельно опасным врагом.
   Оружия у него не было. Вместо правого глаза зияла кровоточащая рана. Одной ноги, считай, он уже тоже лишился. Но оставались целыми две здоровенные ручищи. Обхватив ими ноги Бортника, ворм рывком подтянул его к себе. А затем, зверея от ярости, впился зубами в бедро врага.
   Штаны Бортника, изготовленные из специально обработанной кожи кабана-рыбы, выдерживали удар ножа и даже наконечника копья - благодаря скользкой и очень плотной чешуйчатой поверхности. Но ворм исхитрился прокусить штаны клыками и вцепился в ногу Бортника, как бультерьер. И сгрыз бы заживо - дай ему волю.
   Тем более что хватка у челюстей мутанта была не слабее, чем у дикой крысобаки. Имел Бортник однажды такое удовольствие - отбиваться от стаи этих "санитаров леса". Так что мог сравнить. И сравнение получилось в пользу "трупоеда". В том смысле, что зубки тот имел ого-го...
   Одного не учел вконец осатаневший ворм - если у него вообще осталась способность к разумным суждениям. Того не учел, что у Бортника, кроме палаша, в запасе еще и кукри имелся. Не хилый такой изогнутый тесачок длиной в две ладони. А также с полдюжины кованых гвоздей лежало в боковом кармане в специальных кармашках-сотах.
   Однако Бортник в этот миг не выбирал, что лучше подойдет: нож или заточенный гвоздь; не думал он о таких тонкостях. Просто ухватился за то, что первым под руку подвернулось; а подвернулась рукоятка кукри. Остальное - дело мастера.
   Схватил Бортник нож и полоснул мутанта по шее. Как следует полоснул: от лопухообразного уха до гортани. Так, что кровь из артерии струей брызнула. Чтобы уж наверняка.
   Хотя, кто его знает наверняка, сколько у этих вормов артерий? Они ведь, твари, не зря от Полей Смерти питаются - все что угодно может отрасти и нарасти. Поэтому следующим ударом Бортник в глазницу уроду засадил - ту, что еще пялилась бельмом, в отличие от первой. Изощренно засадил - чтобы до мозга достать. И достал, кажется. А больше и бить-то было некуда - кираса прикрывала.
   Но ворм и после этого еще минуты две дергаться продолжал. Зубы, правда, разжал. А вот ручища свои, которыми голени Бортника обхватил, - нет. Так и продолжал держать, сцепив ладони в замок. Настоящий монстр, чего тут еще скажешь? Пришлось сухожилия подрезать - лишь тогда хватка ослабла.
   Освободился Бортник от "латника", милосердно добил секирой скулящего ворма с распоротой промежностью и только затем огляделся. Вернее, сначала кровь с рассеченного лба смахнул, чтобы глаза не заливала. А уж потом посмотрел в сторону лодки.
   Он, конечно, не забыл о Зайце и четвертом ворме. Просто, в бою ведь как? Кто под руку подворачивается, тех и мочишь. Вот он и мочил, пока народ не успокоился. А когда огляделся, то понял, что на помощь к товарищу, видимо, опоздал.
   Нет, Заяц был еще жив. И ворма - который с копьем - он все-таки уложил. И сидел теперь на песке, прислонившись к борту лодки. Дышал, даже, потихоньку. Но вот кровь пузырилась на губах. И дышал-то совсем плохо - с хрипом и посвистом. Достал его все же ворм своим копьем. Или еще чем...
   - Ты это, терпи, Заяц, - попросил Бортник. - Я сейчас. Куда он тебя?
   Товарищ смотрел мутными глазами. Потом с трудом выдавил, булькая кровью:
   - Все... кажись... ты не... забудь...
   "О чем не забудь?" - хотел спросить Бортник. Да не успел. Понял, что не слышит его Заяц. И не услышит уже никогда.
   Оглянулся Бортник. Закрыл мертвецу веки. Помолчал. И вспомнил, о чем просил товарищ.
   - Закопать, значит, тебя? - пробормотал под нос. - Поглубже, значит? Чтобы мутанты не сгрызли? Ну, если просил...
   И словно что-то почувствовав, повернул голову влево. По берегу двигалось несколько смутных человеческих фигур. Вернее, человекообразных - кто ж на таком расстоянии разберет? Да еще под дождем?
   Неужто вормы из той же шайки? Хотя... уж лучше "трупоеды", чем осмы. В любом случае не люди - нормальные люди по ночам не шарятся.
   Сколько же их? Четверо? Или пятеро? Эх-хэ... Он крутанул левым плечом. Плечо шевелилось. Но плохо. Эх, прости, Заяц. Похоже, надо делать ноги.
   Бортник провел ладонью по голове мертвого товарища. Закрыл ему веки. И, пригнувшись, поспешил в сторону зарослей. Тех самых, что чернели вдоль берега. Приблизившись к ним почти вплотную, Бортник догадался, откуда появилась первая группа вормов.
   Это были кусты-кровопийцы. Растут они всегда густо и нрав имеют пренеприятный для любой живности, включая человека. Ветви длинные и гибкие, с колючками. Как только воткнется колючка в жертву, куст тут же начинает высасывать кровь.
   Соваться в такие заросли верная смерть и даже подходить слишком близко опасно. Ветки у кустов не просто торчат, а реагируют на теплокровное существо, словно щупальца осьминога. Однажды на глазах Бортника в заросли "кровопийцев" на ходу вломился дикий тур. Здоровенный, вроде, бычара, а обратно так и не вырвался, не сумел. Облепили его колючие ветки и за минуту всю кровь выкачали. А ведь крови в нем целая бочка.
   У вормов тоже кровь, хотя и гнилая. Поэтому сквозь кусты им не пробраться. Но в зарослях была прорублена свежая просека. Вормы, возможно, и прорубили. Зачем? Да кто ж этих "трупоедов" поймет?
   Бортник знал, что ветви "кровопийцев" горят не ярко, но почему-то очень долго, почти не давая дыма. А еще порошок из высушенных веток быстро останавливал кровотечение. Да черт его вообще знает, зачем вормы могли рубить кусты. Может, они ими питаются.
   Дело было не в этом, а в том, что темные фигуры неизвестных быстро приближались, перейдя на бег. А вот Бортник передвигаться быстро не мог. Огнестрельная рана на ноге, полученная недавно в стычке, едва успела затянуться. А тут еще взбесившийся ворм с его клыками - порвал таки, сволочь, бедро...
   Нет, по берегу не убежать - достанут. В драке же против пятерых ему сейчас не выстоять. Да даже и против четырех. В особенности, если это не вормы, а осмы. Да даже и дампы - хрен редьки не слаще...
   Правда, знать бы наверняка, что там дальше, в глубине зарослей? Лежка вормов? Других мутантов? Тропинка?
   Бортник продолжал косить глазом влево, контролируя перемещения неизвестных. И это спасло его от гибели. Он не столько увидел, сколько почувствовал приближение смертельной опасности и резко присел. И через мгновение над его головой просвистела стрела.
   Времени на раздумья не оставалось. Бортник перекрестился и шагнул в темноту, стараясь держаться центра просеки. Кусты тут же зашипели, зашевелив ветками.
  
  
   ***
  
   Неизвестный добрался почти до самой стены и свалился, окончательно обессилев. Ему оставалось преодолеть каких-то два десятка метров, но он не сумел. И сейчас неподвижно лежал, раскинув руки и уткнувшись лицом в землю.
   У него были очень светлые, почти белые, волосы - большая редкость среди темноволосых тоболяков. Павел, занимавший пост на третьем ярусе колокольни, заметил его около получаса назад. Когда уже начало всходить солнце. Заметив, позвал напарника - Тощего Антипа.
   Тот долго всматривался, прищурив один глаз - до неизвестного в тот момент оставалось метров сто - затем неуверенно протянул: "Странный какой-то. Пьяный, что ли?"
   Павел пожал плечами. Может, и пьяный. Да только откуда ему тут взяться?
   "На мутанта, вроде, не похож, - продолжал рассуждать Тощий. - Может, маркитант какой заблудился?"
   "Нет, - сказал Павел. - Торгаши, они без своих синих жакетов не ходят. Понты у них такие, ты же знаешь. Да и с какого бодуна ему под утро по Большому логу переться? В Мертвую Зону? Так туда проще вдоль Иртыша пройти. Разве что совсем крыша съехала".
   "Ну, мало что... Может, чего не поделил со своими и поцапался. А жакет, предположим, потерял..."
   Дозорные так и не сошлись во мнении по поводу неизвестного. Сначала хотели сообщить о нем старшему караула, но потом решили подождать. Они знали, что старшой недавно лег прикорнуть, и будить его без серьезных оснований не хотелось.
   А подобных оснований, похоже, не вырисовывалось. "Беляк", как окрестил его Павел, шел один и не прятался. И уже по этой причине вряд ли мог представлять серьезную угрозу. Кроме того, он был очень сильно, возможно, смертельно, изранен.
   Это стражники поняли, когда "беляк" подошел ближе - шатаясь, спотыкаясь и все чаще падая. Тогда и разглядели, что он весь в крови, начиная с головы и заканчивая ногами, - в крови и грязи. И без оружия.
   Падая, он какое-то время лежал, собираясь с силами. Потом поднимался, делал несколько неуверенных шагов и снова валился. А затем и подниматься перестал. Лишь полз. Пока не уткнулся лицом в землю.
   Убедившись, что "беляк" не подает признаков жизни, Павел высунулся из оконного проема и внимательно огляделся.
   По левую руку от него, примерно в полукилометре от кремля, на берегу Иртыша располагалась основная база маркитантов. Видел ее Павел не особо хорошо - закрывал склон Троицкого мыса. Прямо перед Сновидом, почти от стены кремля и до берега тянулся широкий лог, который тоболяки называли Большим. Он образовался на юго-западной части мыса после падения огромной бомбы.
   По правую руку от Павла, в северо-западном направлении, находилась Мертвая Зона. Ее территорию несколько лет назад прибрали к рукам маркитанты, поставив охранение и оборудовав торговые ряды. И получалось, что почти вся площадь лога, включая часть берега, находилась между базой маркитантов, Мертвой Зоной и кремлем.
   Это место - с западной стороны кремля - считалось самым спокойным для дежурства и безопасным. Открытое пространство отлично просматривалось со стен и башен до Иртыша, поэтому нападение отсюда было практически исключено. Пакость могли устроить лишь маркитанты, но у тобольской общины с ними был заключен мирный договор.
   Да и зачем торгашам на кремль нападать? Им и нео не мешали, когда в кремле сидели, а уж с людьми-то и вовсе ни к чему воевать. Маркитантам от людей сплошной доход...
   Правда, ночью, особенно темной, по логу мог пробраться кто угодно. И ухо в охранении держали востро. Но это ночью. А сейчас уже, считай, рассвело. Так что...
   Белобрысый незнакомец, ясен пень, из чужаков - рассуждал Сновид. В общине он всех знал в лицо, тут к гадалке не ходи - не наш. На мута совсем не похож. Выходит, пришлый? Или все-таки маркитант, который решил сбежать от своих? Такое, конечно, крайне редко случается. Но случается, ему ли об этом не знать...
   Пришлый или маркитант может представлять для общины пользу. Это всегда новая информация, так учил дядя Павла Ринат Ворон. А этот "беляк", наверное, нуждается в срочной помощи. Вот окочурится сейчас, и нехорошо как-то получится. Считай, готового "языка" потеряем.
   С другой стороны, тот же Ворон говорил, что чужаки всегда опасны. Если не лазутчик, так скрытый мутант. И чего ему, Павлу, над этим париться? Вот проснется старшой, пусть и...
   ...помогите... люди... помог...
   Павел вздрогнул. Мотнул головой. Взглянул вниз. Незнакомец лежал неподвижно. Или чуть шевелится?
   Сновид обернулся. Тощий стоял у восточного окна, опершись плечом на проем. Спокойно так стоял, без интереса к окружающей действительности.
   - Эй, Антип... Анти-и-ип.
   - ...А, ты чего? - Тощий ответил после паузы, встрепенувшись. Задремал, что ли?
   - Да так, ничего. Ты это, сейчас мне ничего не говорил?
   - Я? - Напарник удивленно поморгал глазами. Затем потянулся, раздвигая плечи, и смачно, от души, зевнул. - Чего я мог говорить?
   - Понятно. Знаешь, я все же старшого разбужу. Надо бы на этого дядю глянуть поближе. А то помрет, неровен час.
   - ...Ну, разбуди. Может, и вправду надо его затащить и допрос снять. А я это, прикрою сверху, если чего. - Антип выразительно поправил на груди ремень налуча, из которого торчало "плечо" среднего лука.
   - От чего прикроешь?
   - Ну, мало ли что. И вообще - будь осторожней. Вдруг это какой мутант на самом деле? Возьмет, да набросится.
   - Ладно, - сказал Павел. - Я учту...
   Когда он пришел в караулку, то выяснилось, что старшой отправился проверять посты. А это на полчаса - не меньше. Пришлось Сновиду возвращаться в здание колокольни. В помещении на первом этаже находился Ванька Бугай - сидел и сосредоточенно затачивал напильником лезвие своего верного бердыша.
   Павел уже хотел подняться на ярус, но что-то его остановило. Толком не понял что именно, но какая-то тревога зудела внутри. А тут еще снова в голове будто прошелестело:
   ...люди... помогите...
   И тогда Павел, совершая самоуправство, сказал Бугаю, что надо затащить одного мужика в башню. Тот спросил:
   - А старшой в курсе?
   - В курсе, - соврал Павел. Не надо было, конечно, врать. Но он почему-то сильно занервничал - так, что аж в животе затряслось.
   - Ладно, - сказал Бугай. - Давай затащим, коли надо.
   Ваньке вообще все было по фигу - кроме жратвы и драки. Вот пожрать и бердышем помахать он любил.
   - Сам дотащишь?
   - Дотащу.
   Бугай открыл засовы и распахнул толстую деревянную дверцу, обшитую листами железа. Раньше здесь находился узкий оконный проем. Но новый Правитель Воислав распорядился оборудовать его дверью - на экстренный случай. Павел осмотрелся, спустил приставную лестницу и слез на землю.
   Когда он, поглядывая по сторонам, приблизился к "беляку", тот по-прежнему лежал неподвижно. И тут Павел замер, как вкопанный. Невдалеке от тела незнакомца, всего в трех-четырех шагах, он увидел бабочку-падальщика. Она валялась на боку, сложив полуметровые крылья с черным рисунком, похожим на человеческий череп.
   Вполне себе обычное насекомое эпохи постапокалипсиса и даже полезное для природы. Если не иметь в виду, что это насекомое обладает десятком острых когтей-крючьев и зубами, способными за несколько секунд раздербанить толстенную шкуру фенакодуса. А также если забыть о том, что "падальщицам" было совершенно без разницы кого дербанить: труп вонючего хоммуса или тело потерявшего сознание человека.
   Плотоядное насекомое, которое обнаружил Павел, по всей видимости, именно так и намеревалось поступить - полакомиться совсем еще свежей плотью "беляка". Ибо тот, к облегчению Сновида, был жив. Хотя и находился без сознания.
   А вот "падальщица" уже агонизировала, подрагивая крыльями. Подыхала уже, то есть. Но когти, росшие непосредственно из туловища, еще продолжали сжиматься и разжиматься. А изогнутый, как у ястреба, клюв, щерился острыми, двухсантиметровыми зубами.
   О том, что недавно случилось с крылатым трупоедом, без слов говорила стрела. Она насквозь пронзила его тонкую шею и перебила шейные позвонки. И Павел догадывался, кто мог произвести такой точный выстрел в подвижную цель.
   Он обернулся и посмотрел на третий ярус колокольни. Из арки окна выглядывал Антип. Увидев, что Павел его заметил, он помахал рукой.
   - Это ты? - крикнул Павел, скорее, для порядка. - Молодец!
   - Не за что, - без особой радости отозвался Тощий. - Ты того, не задерживайся.
   И выразительно показал на север.
   Павел посмотрел в ту же сторону, и у него противно шевельнулось в груди. Он увидел в небе несколько темных точек. Которые, однако, приближались, быстро увеличиваясь в размерах. Рукокрылы, ядрит их в три креста! Или как там выражался Крот?
   Он шустро взвалил "беляка" на плечо и потащил к стене. Ему показалось, что чужак застонал, но обращать на это внимание было некогда. Весил неизвестный, несмотря на средний рост, никак не меньше ста кило. Павел, хотя и не жаловался никогда на нехватку сил, пер его с трудом - даже ноги подгибались. Однако мысль о приближающихся мутантах подгоняла не хуже свинцовой нагайки.
   И он успел. Добравшись до башни, прислонил "беляка" к стене, а дальше помог Ванька Бугай. Он, высунувшись из проема, схватил раненного за руки. Павел, подсев под неподвижное тело, пихнул снизу. Так и затащили.
   Белкой взлетев по трехметровой лестнице, Сновид обернулся и посмотрел в небо. Четверо крупных рукокрылов, заложив вираж, убирались несолоно хлебавши. Но задержись он секунд на десять, тогда... Тогда без помощи Антипа тяжко бы пришлось.
   Словно отзываясь на его мысли, воздух разрезала стрела. Павел вряд ли ее толком заметил бы, если бы не яркое, ядовито-зеленое оперенье из волоса фенакодуса - "фишка" Антипа, который вымачивал куски волоса в специальном растворе. Рукокрылы уже уходили на север, расправив двухметровые крылья и явно потеряв бдительность. Ну и схлопотали.
   Стрела достала последнего из них, пробив округлое брюхо, напоминающее по форме ведро. Мутанта качнуло в сторону и вниз. Он задергал крыльями, пытаясь вернуться на прежний курс и набрать высоту. И в это время следующая стрела вонзилась твари в голову, точно под растопыренное ухо. Летающий упырь дернулся, затем скособочился и, судорожно трепыхаясь, рухнул на землю.
   Павел знал, что в этих местах - за ушами - у рукокрылов находятся нервные центры, управляющие левой и правой сторонами тела. Но сделать такой мастерский выстрел, кроме Антипа, в общине могли лишь два-три лучника. И конечно же Тощий не отказал себе в удовольствии потренироваться на подходящих мишенях.
   Караульные подтащили "беляка" к топчану и уложили на спину. В этот раз раненый застонал громко и отчетливо.
   - Воды принеси, - попросил Павел, разглядывая чужака.
   Да, приложили мужика крепко. По голове явно рубанули клинком. Со скользом, правда, или капюшон помешал. Поэтому черепушка цела. Но рана на лбу все равно выглядит страшновато.
   Плоские кольца панциря на правой стороне груди погнуты и рассечены, залиты кровью. Похоже на удар копья. По левому плечу тоже изрядно прошлись клинком - тяжелым, но тупым: кольца не разрублены, а вогнуты. Ноги...
   Да, теперь понятно, почему у него ноги заплетались. В бедро, похоже, вонзилась стрела, но рана неглубокая. Или копьем, опять же, пырнули... А тут что? Крысопес, что ли, рванул? Или сколопендра?.. Да-а, досталось чужаку...
   Но он не мутант. И не маркитант. Таких штанов и сапог Павел никогда не видел. Да и панцирей в общине не носили, плели кольчуги. И откуда же его занесло?
   Ванька, между тем, принес ковш с водой и без церемоний плеснул "беляку" на лицо. Уж чем-чем, а деликатностью Бугай никогда не отличался.
   - Ты это, - сказал Павел. - Полегче немного. Мужик, считай, при смерти.
   - А чего с ним выеживаться? - Ванька искренне удивился. - Чужак же. Надо допрос быстрей снять.
   - Погоди ты с допросом. Пусть очухается слегка.
   В этот момент чужак застонал и открыл глаза. Взгляд был мутным и тусклым.
   - Мужик, ты кто? - спросил Павел.
   Губы раненного шевельнулись. Потом еще раз. И Павел расслышал:
   ...лю-ди...
   Расслышал или показалось?
   - Да, мы люди. А ты кто?
   Человек зашевелил губами, но Павел ничего не разобрал. Или не расслышал.
   - Ты кто? Откуда?
   Раненый неожиданно схватил Павла за рукав куртки и потянул на себя. Сновид нагнулся почти над самым лицом чужака, непроизвольно отметив силу и цепкость его пальцев.
   - Горные мы... - шепот был хриплым и прерывисты. - Люди... угроза... шайны... смерть... вам угрожает...
   Глаза раненого начали закатываться.
   - Эй! Держись, не вырубайся. - Павел хлопнул его по щеке. - Вань, неси еще воды.
   Но загадочный незнакомец уже потерял сознание...
  
  
   Сдав пост, Сновид решил зайти в караулку. Туда еще раньше, по распоряжению старшего смены, отнесли раненного чужака. Старшой, узнав о самоуправстве Павла, без приказа полезшего спасать чужака, сначала психанул и разорался. Но быстро успокоился. Лишь предупредил, что доложит о проступке караульного директору Ворону, а тот уж пускай сам разбирается. Сновид, разумеется, привел свои резоны - мол, старшого не было на месте, а чужака могли прикончить мутанты, а тот, возможно, знает ценную информацию, а это...
   Но Сновид и сам понимал, что дело не в резонах. Покинув пост без разрешения командира - пусть и с определенными основаниями - он совершил серьезный проступок. И наказание могло последовать суровое, если бы не его покойный отец. Вернее, память о нем. Погибший при штурме кремля Правитель Корней пользовался в общине непререкаемым авторитетом. А вот сын его Павел по прозвищу Сновид...
   По разному относились к нему люди. Некоторые равнодушно, некоторые - настороженно. Были даже и такие, кто побаивался его, шепчась по углам: уж больно странный у Правителя сынок. Уж не мутант ли?
   Подобные разговоры начались еще в первые годы жизни Павла. Дело в том, что он родился недоношенным и слабым. Многие считали - не жилец. И не только потому, что дышал на ладан.
   В общине существовали строгие и даже жестокие нормы контроля над рождаемостью. Нет, сам факт рождения детей приветствовался. Но при одном обязательном условии - ребенок должен быть здоров. Здоров очевидно, безо всяких сомнительных и подозрительных отклонений и нюансов. Иначе он подлежал выбраковке, что в переводе с бюрократического языка означало умерщвление с помощью инъекции смертельного препарата.
   Как бы к этому не относиться, но община не могла себе позволить содержать нахлебников и иждивенцев в виде слабых и больных детей, не говоря уже об инвалидах и мутантах. В условиях постъядерного мира, когда требовались исключительно воины и работники, подобное гуманистическое общество было бы обречено. В том числе и по генетическим причинам - ведь больные и слабые не могут рождать сильных. Так когда-то, по легендам, поступали в древней Спарте.
   Мать Павла, знахарка Бану, знала, что ждет сына, если он в шестимесячном возрасте не пройдет отбор у специальной комиссии. Поэтому пичкала его всеми снадобьями, которые могла изготовить. Даже за ограждение Промзоны в одиночку лазила, чтобы нацедить соку хищной ивы, и изобретала потом какие-то микстуры.
   В итоге сын через отбор комиссии, хотя и со скрипом, прошел. Учли все-таки, что это сын Правителя - до этого-то у Корнея лишь дочери рождались. Да и окреп к тому времени уже пацан. Пусть и немного.
   Матери бы успокоиться, а она продолжала и дальше Павла подкармливать снадобьями - для укрепления здоровья. Унялась лишь тогда, когда к семи годам он вымахал едва ли не выше всех своих сверстников - и крепким, как жеребенок фенакодуса. Но к этому времени у Павла определенные странности стали проявляться. И началось все с провидческих снов-кошмаров.
   Не сразу, разумеется, родители поняли, что к чему - мало ли что ребенку снится, пусть и очень редко? А когда сопоставили и смекнули, поздно стало шило в мешке таить. И снова поползли слухи по Промзоне, что с сыном Правителя что-то не так.
   И хотя позднее Корней строго-настрого запретил Павлу рассказывать о снах, репутация уже сложилась. Неоднозначная репутация, пугающая. Не столько из-за самих видений, сколько из-за того, что не бывает таких диковинных прозрений у нормальных людей. А если Сновид не нормальный, то кто? Мутант?.. Такое и произносить страшно.
   Хотя внешне парень на загляденье - рослый, крепкий, симпатичный. Волосы черные вьются, синие глаза... Да еще и сын Правителя. Считай, первый парень на Промзоне. И был бы первым, если бы не эта инакость, отличающая его от обычных людей. Она вызывала подозрения и наводила на сомнения...
   В общем, поругался немного старшой на Павла, затем успокоился и велел оттащить чужака в каморку при караулке. До выяснения личности и обстоятельств. А в здании колокольни, можно сказать, на первом рубеже обороны, неизвестному чужаку делать нечего, - закончил старшой.
   И вот теперь, после смены, Павел решил снова глянуть на раненого. Как он там? Все же, хотя и пришлый, а не совсем теперь чужой. Павел его, считай, от верной смерти спас. Если бы "падальщица" не загрызла, так рукокрылы подсуетились бы. Хорошо бы узнать, ради кого старался.
   И, разумеется, не шли из головы слова, которые в бреду произнес раненый. Угроза, смерть, что-то там о горных людях... И это еще - шины, что ли. Или шейны?
   В караульной за дощатым столом сидели двое бойцов и лениво играли в домино. На вошедшего Сновида лишь покосились.
   - Как тут этот, раненый? - спросил Павел. - Не помер?
   - Да удильщик его знает, - откликнулся один из стражников. - Лежит себе тихо.
   Каморка представляла из себя небольшую комнатку без дверей в углу караульного помещения. Когда-то тут, возможно, находился чулан, но часть кирпичного дверного проема от дряхлости обвалилась. Теперь это был, скорее, закуток, отгороженный от основного помещения стенкой. Павел сам выгребал из него мусор во время генеральной уборки.
   Уборка заняла целую неделю - нео загадили в кремле все, что могли. И людям пришлось изрядно постараться, чтобы навести хотя бы относительный порядок. Огромные кучи мусора до сих пор загромождали двор. Его еще только предстояло разобрать и отсортировать - в мусоре иногда попадались дельные вещи.
   Когда Сновид приблизился к проему и заглянул вовнутрь, чужак лежал на полу каморки. Лежал на боку, подложив под голову локоть. И был в сознании.
   Несколько секунд они смотрели друг на друга. Затем раненый с трудом, еле слышно, спросил:
   - Это ты?
   - Я, - отозвался Павел, толком не поняв, что имеет в виду незнакомец.
   - Я тебя... запомнил.
   Он говорил очень тихо. И Сновид, сделав пару шагов, присел рядом на корточки. На близком расстоянии Павел заметил, что лоб чужака - в том месте, где его рассекли клинком - покрыт слоем какой-то темной, блестящей мази.
   - К тебе что, фельдшер приходил?
   - Фельдшер? Не знаю... Вы ведь люди, да?
   - Да.
   - А как тебя кличут?
   - Павлом. А тебя?
   - Бортником.
   - Бортник?
   Павел удивился. Странное имел чужак имя. Или прозвище. Сновид где-то слышал такое слово, но не мог вспомнить, что оно означает
   - Ну да, Бортник. Пчелами мы занимаемся: разводим, мед собираем.
   - Пчелами? - Не сдержавшись, Павел присвистнул. - Земляными?
   - И ими тоже.
   Сновид в замешательстве покачал головой. Вот мужик заливает! Как можно земляными пчелами заниматься?
   Сам Павел земляных пчел никогда не видел, но слышал о них много. В том числе и от покойной матери. Жили эти пчелы только в лесу, строя улей прямо в земле. Мед у них был исключительно вкусный и полезный. А еще, рассказывала мать, на основе такого меда можно получить очень ценный антибиотик - сильнее, чем пенициллин из плесени грибов.
   Да вот только добыть мед было не просто сложно, а очень сложно. Уж больно злые и опасные земляные пчелы. А укус смертелен для человека. Сначала паралич, и в течение нескольких минут мучительная смерть.
   Вот серые пчелы, живущие в дуплах, менее опасны. Хотя яд у них тоже очень сильный. Но зимой они впадают в спячку, и тогда можно добраться до их меда, перги, прополиса и прочих продуктов. Из них очень сильные снадобья получаются. Мать сама на промысел ходила...
   Но то зимой, когда эти пчелы еле живые. Но чтобы их разводить? Нет, брешет мужик.
   Ладно, подумал Сновид, с байками про пчел позже разберемся. Чего он тогда бормотал о смертельной угрозе?
   Но Павел не успел задать вопрос. Внезапно в каморке стало совсем темно, и он услышал знакомый голос дяди Рината:
   - А ты чего тут делаешь?
   Сновид растерялся. Не то, чтобы он сильно боялся дядю по матери, но побаивался, это точно. Потому что нрав Ринат по прозвищу Ворон имел крутой.
   Хотя при такой должности иначе и нельзя. До последнего времени Ворон возглавлял отдел безопасности. А несколько дней назад стал директором департамента обороны и безопасности - после того, как директора Воислава избрали на Большом Совете Правителем общины.
   - Да я это, вот... - промямлил Сновид. - Человек вот, нашли его сегодня.
   - Знаю, что нашли. Мне уже доложили.
   Ринат зашел в каморку, освободив проход, и сразу посветлело. Правда, стало совсем тесно.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"