СТО ГРАММ ОДИНОЧЕСТВА
***
Там, далеко за холмами:
Ровно рокочет прибой;
То, что осталось мечтами;
То, что не стало судьбой.
Все, что случается с нами,
Мы выбирать не вольны.
Пусть не бывать за холмами -
Были бы сами холмы.
КРУЧИНА
По свету много хаживал,
Ломал, облагораживал,
А все не к Богу в рай!
Какие ноне праздники?
Ни христоства, ни ряженных -
Сиди да наливай.
А было время, помнится...
- А ну, Марфуша, скромница,
Подлей-ка мне винца.
Гулял народ до одури,
Хоть вся одежка в продыри.
Гулял, так до конца.
Конечно, дело темное,
И, может быть, не скромно я
Хулу на вас возвел.
Но что-то мне не нравится -
Как будто кто преставился,
Иль на престол взошел!
Поскольку рожи кислые,
А животы отвислые -
Не скажешь, что воскрес.
И не мычишь, не телишься,
Не знаешь сам, что мелешь-то,
И где залез, там слез.
И мысли похоронные,
Колокола стозвонные
Рыдают в голове.
- Проказница, Марфушечка,
Налей-ка кружку, душечка,
Тоскливо что-то мне!
***
Когда ты ночью у раскрытого окна
С примятой, незажженной сигаретой -
Устало вспоминаются слова,
Обрывки снов и мыслей, и темна
Слепая ночь в предчувствии рассвета.
Неясным бредом, шорохом, тоской
И тонкою, дрожащею рукой,
И глухо шевелящимся безмолвьем
Ночь за окном бездомная полна.
И гулкою, грохочущею кровью
Стучит в виски немая тишина.
Лежалою засохшею травой,
Трухлявою опалою листвой,
Бедой, расплатой, зверем и судьбой
Знобяще пахнет черная планета.
Лишь серая, скрипучая сова,
Да бледная, бессонная луна -
Одни лишь только вечны в мире этом,
В час пред рассветом
У раскрытого окна.
***
Здесь не помнят имен, окликают по отчеству...
Не жалей ни о чем, никого не зови.
Опрокинешь стопарь, и "сто грамм одиночества",
Как осенний рассвет растворятся в крови.
В привокзальном шалмане блатная истерика -
Плодовита на рожи родная страна.
Как упертый Колумб, ты все ищешь Америку,
И в закрытые души стучишься спьяна.
Прохиляешь с утра по пузатым проулочкам,
Закачаются в ритме железных дорог
На замызганной стойке щербатые рюмочки,
И плешивый буфетчик озвучит итог.
Овдовевший октябрь и небритая улица
Проведут сквозь шеренгу кривых фонарей.
Ничего и никак в этой жизни не сбудется...
Никого не зови, ни о чем не жалей.
Не волнуют мечты, не тревожат пророчества.
Скоро кончится срок пребыванья в раю.
Ухмыльнется рассвет, и "сто грамм одиночества"
Успокоят уставшую душу твою.
ЗВЕЗДА ПОГАСЛА
Черной кровью дышала
Ночи звездной душа
Немотой окружала
Небосводом кружа
И на млечных причалах
В бесконечность крича
Как на вечность венчала
Угасала свеча
Луч сиянием светлым
Нес седеющий свет
Поделиться последним
Через тысячи лет
ТРАНЗИТ
Салехард-Харасавэй -
Нет погоды, хоть убей!
Третьи сутки, как в угаре,
Третьи сутки мы в "Ямале"*
Отдыхаем от забот -
Третьи сутки вахта пьет!
На последние гроши
Наливай и не греши!
Салехард-Харасавэй:
- Люда, лапочка, скорей!
На душе свербит все злее,
Снова голос из оркестра:
- Для гостей с Харасавэя...
В пятый раз звучит "Маэстро"!
В голове сплошной туман
От дешевого вина.
И помбур был пьян,
И она пьяна.
Колю мучает икота.
До чего же спать охота!
Салехард-Харасавэй -
Улететь бы поскорей.
* "Ямал" - гостиница в Салехарде
НАВАЖДЕНИЕ
Ты проснешься в ночи
И заплачет сова
И в холодной печи
Будут щелкать дрова
Разгорится огонь
Накалится плита
И в забытую боль
Постучится беда
От заплывшей свечи
Будет меркнущий свет
Ты с дрожащей руки
Снимешь черный браслет
Обдирая брусок
Зло наточишь топор
И откинув крючок
Молча выйдешь во двор
И когда не спеша
За твоею спиной
Осторожно дыша
Встанет кто-то чужой
Цепенея от страха
Ты посмотришь назад
И увидишь из мрака
Проступающий взгляд
Будет темная ночь
Ядовитый дурман
Будет в ступе толочь
Злую воду туман
И от серой воды
Будет бледным рассвет
И еще - будет дым
От твоих сигарет
***
Мне снится сон, что умер я -
Вокруг меня моя родня
В платочки жалобно рыдает
И в путь последний собирает.
Мне снится сон и страшно мне -
Лежу на белой простыне,
Кругом попы, и ладан курят,
От черта душу караулят.
Мне снится сон - встает рассвет,
Меня на свете больше нет.
Скупясь, для гроба обряжают,
Кобылку в сани запрягают.
Мне снится сон - меня везут,
Небрежно нищим подают,
Звучат прочувственные речи,
И поднимают гроб на плечи.
Мне снится сон - в могиле я,
И гроба крышку вижу я,
И слышу плач, и тихо внемлю,
Как на меня бросают землю.
Мне снится сон - и не проснусь...
И просыпаться я боюсь -
Что вдруг проснусь, а на могиле
Уже последнее допили?
***
Сколько я в жизни прОпил!
И так бездарно пропИл!
Чашу свою не дОпил,
Рюмку и ту не допИл.
Вот и сижу, уставившись,
В сумрачное окно.
А позади - кошмары,
А впереди - темно.
Истина познается
Все же через вино.
Она на дне остается,
Когда уже видишь дно.
ВЕЧЕРНЯЯ ПЕСНЯ
Из света в тень,
Из ночи в день
С веселой злостью.
Звучат шаги,
Ко мне пришли
Четыре гостя.
Четыре стороны Земли,
Четыре круга.
Им молча белые цветы
Дарила вьюга.
Четыре друга у меня,
Четыре друга.
Стоять - идти,
Лететь - ползти,
Плестись и мчаться.
Минуты шли,
А дни текли.
И вот - стучатся.
Ко мне ступают на порог,
Я им навстречу.
Спасибо каждому, кто смог,
За этот вечер!
И настежь дверь,
И черт теперь
Не брат нам, братцы!
Душа с петель,
Ведь нам теперь
Чего бояться?!
За все заплачено сполна,
Я снова с вами!
И с неба скалится луна
В оконной раме.
Четыре друга у меня,
Четыре друга,
Четыре стороны Земли,
Четыре круга.
Им молча белые цветы
Дарила вьюга.
Четыре друга у меня,
Четыре друга.
Любовью жить -
Страданье длить
На этом свете.
Была одна,
Ушла она,
Остался ветер.
Я провожу друзей к столу:
- Садитесь, черти!
Я им стаканы достаю
И что покрепче.
Не долог гром,
Не вечен дом,
Но крепок камень.
Был друг, как сон
Ушел и он,
Осталась память,
Осталась черная душа
От той разлуки.
Сидят друзья у очага
И греют руки.
Сирень цвела,
Метель мела
И выла глухо.
Была надежда
И ушла,
Осталась скука.
Гитара пела мне, звеня,
Но все не вечно.
И друг четвертый у меня -
Щегленок певчий.
Щегленок мой глядит в окно,
Глядит, скучает.
И ветер памяти его
В волнах качает.
И ночи нет,
И солнца нет,
И тихо плещется рассвет,
И ветер сумерки и свет
На тени множит.
А память горечью кричит,
А скука вежливо молчит,
А друг-щегленок лишь хрипит,
А спеть не может.
Минуты муторно бегут,
Друзья согреются, уйдут,
И вновь останусь я один
В пустой квартире.
Был друг когда-то у меня,
Была надежда у меня,
Была гитара у меня -
И ту разбили!
Четыре друга у меня,
Четыре друга,
Четыре стороны Земли,
Четыре круга.
Им молча белые цветы
Дарила вьюга.
Четыре друга у меня,
Четыре друга...
И так до бесконечности, если поможет...
МОНОЛОГ У ПАМЯТНИКА
Памяти В.Д. Артеева
Июньской душной ночью не до сна -
Светла, как днем, ямальская столица.
На знойный Кипр уехала жена,
А одному - не пьется и не спится.
По улице Артеева пройду
(Хотя и для гостей, пожалуй, рано).
Себе и Деомидычу налью -
Чего делить? - по полной два стакана.
Чего дробить? Коль выпита до дна
Жизнь. И судьба с другим флиртует в танце.
Пить! Одному! - Такая срамота!
Но как не пить - кругом одни засранцы!
Прости, что потревожил твой покой,
Что, как дурак, слоняюсь на рассвете.
Что делать, коли, нету ни одной
Родной души на всем на этом свете?!
Вот и пришел за кромку заглянуть,
Прикаянную душу потревожить...
Ведь никому забыться и заснуть
Еще не удалось. И кто поможет?
Но, впрочем, философию замнем.
Россия словоблудием болеет.
Давай с тобой по городу пройдем
Пока над Обью горизонт алеет.
Он очень изменился - Салехард,
О стройках хоть сейчас пиши поэмы!
И может быть - представь подобный факт! -
Исчезнут салехардские "гарлемы"!
Сараи, гаражи снесут, как хлам,
И уж никто не назовет деревней
Наш город древний, над которым храм
Сияет куполами. До обедни
Еще есть время. Впрочем, кто куда,
А нам с тобой не до общенья с Богом.
Отложим встречу. Я и так туда,
А ты уже давно за тем порогом.
Ты многое увидеть не успел,
Я расскажу, а ты чуть-чуть послушай.
Есть радость от сознанья перемен,
Но есть печаль, она и гложет душу.
Что запаршивел в лихорадке дел,
Как все вокруг - бездушием контужен.
А был, как ты - ушедший за предел,
Несдержан на язык и прямодушен.
А был, как ты. Но ты - не имешь срам!
А я еще ни с кем не рассчитался.
И ты теперь о нас тоскуешь там,
А я вот по дороге задержался.
И словно Данте "в сумрачном лесу",
Я тоже сбился с верного следа,
И сам не знаю, что порой несу,
Зачем меня заносит и куда.
И некому излить свои обиды,
И сам я виноват, что дело дрянь.
И только ты, Владимир Деомидыч,
Один меня поймешь в такую рань!
ХОЛОДНАЯ ПЕСНЯ
Ах, зачем и от чего я уехал навсегда? -
От полярного безмолвья, где холодная вода,
От тоскливого пространства под Полярною звездой
И от скуки, и от пьянства над холодною водой.
От полярной долгой ночи, где, не зная переводу,
Все ныряет в прорубь месяц под холодную под воду,
Где нелетная погода, и не ходят поезда,
И любое время года как холодная вода.
А когда судьба за сердце тронет тоненькой иглой
И отчаяньем окатит, как холодною водой -
Покачнется, расплеснется жизнь на скользкой на беде
И кругами разойдется по холодной по воде.
Так зачем и для чего я уехал навсегда -
От полярного безмолвья, где холодная вода?
Коль не спрятаться, не деться от Полярной от звезды,
И навек застыло сердце у холодной у воды.
***
"Не пей с утра" - мне говорил отец.
Его я не послушался, подлец!
Всегда иду желанию навстречу,
И утро плавно переходит в вечер.
А там, глядишь, и снова солнце всходит...
И так, в заботах, жизнь моя проходит.
Вконец устав от утренних забав,
Я думаю, что был отец не прав.
Чтоб трезвый взгляд на вещи сохранить,
Я понял, надо с вечера не пить.
***
Под Новый год мы сядем за столом,
Закроем окна, "Русскую" поставим,
Что пели, да не спелось, допоем,
И все допьем, на утро не оставим.
Усталый стол, стаканами звеня,
Помчит нас вдаль, к каким-то горним высям,
И будем мы, не то, чтобы родня,
А круг родных по духу и по мыслям.
Мы вспомним день, когда родились мы,
Когда отчаялись, отчаянно смеялись.
И баба с нехорошим взглядом - жизнь -
Плеснет в стопарь: "Усугуби, товарищ!"
Нам в старый год не плакать о судьбе,
Нам в Новый год забыться, не очнуться.
Мы волки - по нахоженной тропе
Нам не ходить и чай не пить из блюдца.
И ровно в полночь, шторы шевеля,
Нам мертвый голос явится устало
И скажет тихо: "Вас осталось мало,
Вам трудно жить, тоскуя и любя".
И будет утро. Будет серый свет
Стоять стеной, сжимая сердце в страхе.
И может сам прошепчешь ты в ответ,
А может кто-то пропоет во мраке:
"Рок-н-ролл мертв, а я еще нет".
***
Товарищ мужчина,
А все же заманчива должность твоя.
Б. Окуджава
Прозренье наступит,
Когда парашютом
качнется снежок.
Признанье прелюдий
Прошло, пролетело.
Подводит итог
Бесстрастная вечность.
А, вроде, не вечер -
казалось вчера.
Такая вот встреча.
Такая вот нынче
на сердце
пора.
Сто грамм без закуски
Не чокаясь, выпьем
и снова нальем.
По тропочке узкой
В набухшую тьму
побредем.
По снежному следу
В бесслезный мужской
разговор.
Спешили к обеду -
На шапочный, вышло,
разбор.
Ах, если б в походе,
В лихом поединке,
в крутом вираже.
Но время уходит.
И звездный наш час
не наступит уже.
Ни завтра, ни скоро
Нас смерть ни в походе,
ни в битве не ждет.
В предснежную пору
Глухарь не токует,
труба не зовет.
Стыдливо и горько
Нам вслед прозвучит
на исходе пути -
Что жили не долго,
Но в долг. И всю жизнь
раздавали долги.
Засыпано тело.
И не с кого справить
последний должок.
Душа отлетела,
Когда парашютом
качнулся
снежок.