Он мрачен всегда, но сегодня он превзошел самого себя. Он зашел так, будто ему умирать через пять минут и он хочет попрощаться. Я не знал, что делать, я так давно его не видел и теперь он предстал передо мной подобный тени того, чем он был раньше.
- Что с тобой, кто-то умер?
- Пока нет.
- Кто собирается?
- Никто.
- Что тогда?
- Я сегодня был у своего врача, он меня необыкновенно обрадовал, он сказал, что в лучшем случае я проживу еще лет тридцать, и знаешь, если бы мне сейчас не было двадцать, я бы не расстроился сильно.
- Ты уверен?
- Более чем.
- Что ж, что собираешься делать?
- Все, что успею, как видишь, времени осталось не много.
- Чем я могу помочь?
- Радуйся, что у тебя есть жизнь, а не отсрочка на жизнь.
- Думаешь, поможет.
Я не знал, что делать, что говорить. В молодости мы часто мечтаем о ранней смерти, и когда у нас появляются шансы так и поступить, мы сходим с ума от горя. Да я не смогу помочь моему другу, я смогу даже понять, как он будет жить всю свою жизнь, то что раньше было частью моей души теперь погибало, став одиноким островом, не подпуская никого к себе. Уходя, он сказал: "Не планируй старость - ее отнимут".
Я шел по той же дороге, что и всегда, только теперь она была совсем другой, слезы душили. Я не хотел его разжалобить, я не хотел, чтоб он понял меня, я просто желал ему сказать. Все оказалось неминуемо, раньше я думал, что можно убежать от своей жизни, что можно быть счастливым, несмотря на ошибки прошлого. Все оказалось совсем не так и мое прошлое нагоняло меня, теперь я знал, мне не притвориться никем другим, мне придется остаться собой и так дожить свою жизнь.
Я узнал об этом только утром: тридцать лет, нет у него не было тридцати лет, у него было тридцать минут, тридцать минут, до того как он встретился с ревущей фурой. Он так ошибся - планировать нельзя даже молодость, у меня же остались огромные мечты об огромном мире в тихой пустоте, где больше не раздастся его голос.