Очередной день привычного отдыха пролетел стремительно. Завершая вечер в коктейль-холле, Шура провёл рукой по трёхдневной щетине, затосковал и объявил на завтра "День Здоровья": "Сегодня пойду ночевать к Таньке. Ты с самого утра приходи в Артек - помоемся, побреемся, сходим на пионерский завтрак, потом на пляже поваляемся. Пить не будем, или совсем чуть-чуть!".
Обрадованная новостью так и не уехавшая Нонка немедленно прихватила очередного "зачётника" и "на рысях" двинула в направлении тахты. Мы с Мишкой буйно веселились до закрытия заведения, и в сопровождении двух подруг из Волгограда неспешно побрели к домику, по дороге осуществив заплыв нагишом .
Новое утро полностью доказывало правоту тезиса Гребенщикова: "Сегодня тот-же день, что был вчера!"; за "аперитивом" Нонка подтвердила своё намерение немедленно отправиться в Москву, предварительно посетив душ. Не дожидаясь "продолжения банкета" я направился в Артек, договорившись с "Алхимиком" увидеться вечером в коктейль-холле.
Невзирая на имеющийся "артековский" пропуск, в котором я числился "работником постановочной группы", я привычно побрёл тропой "Хо Ши Мина" в обход всех постов и проходных. Извилистая дорога с чередующимися подъёмами и спусками пролегала через весь огромный лагерь мимо погранзаставы, затем через сад с разнообразными плодовыми деревьями, посаженными почётными гостями Артека в разные годы, о чём оповещали многочисленные таблички.
В корпусе персонала, где проживала Татьяна, я первым делом тщательно выбрился и с неописуемым удовольствием надолго завис в душе под горячей водой. Переодевшись во всё чистое, мы с Шурой с большим аппетитом и "Массандрой" опробовали "пионерский" завтрак, принесённый Танькой из отрядной столовой. "Теперь купаться и загорать!", - объявил "Помидор": "Не хочется занимать призовое место на Гурзуфской стрелке!".
На традиционной "Гурзуфской стрелке" в Москве у памятника Маяковскому в первую субботу сентября регулярно выбирали самого "загорелого". Первое место в предыдущем году занял приехавший на встречу мой вильнюсский приятель, литовец Ричардас, у которого на коже цвета "бледной поганки" ярко выделялись синяки, полученные неделю назад во время падения с третьей полки в поезде "Симферополь - Москва".
Прихватив три бутылочки портвейна, мы с Шурой неторопливо потянулись на пляж. Пионеры купались под строгим надзором вожатых и физруков, и у каждого отряда была большая хорошо оборудованная чётко ограниченная зона морского отдыха. Между ними располагались существенно меньшие по размеру пляжи для обслуживающего персонала.
Именно к такой полоске песка под Љ 3 были прикреплены мы с "Помидором". Устроившись поудобней в тени огромных прибрежных валунов и периодически угощаясь напитком, мы долго валялись на мелкой гальке. А иногда и плавали. От сочетания жары и "Массандры" меня разморило, я отполз поглубже в тень и задремал.
Проснувшись, я не обнаружил поблизости Шуры и встревожился. Только пройдя по берегу через несколько "пионерских" пляжей, я, наконец, увидел "Помидора" на одном из них, сидящим на песке в тесном окружении детишек. Поодаль стояли вожатые и в полном безумии слушали захватывающий рассказ Шуры о том, как он лично вместе со своим другом Ипполитом возводил "Медведь-гору", и какое конкретно количество цемента марки М400 ушло на строительство. Взглянув на лица воспитателей, я понял, что подойти и прервать полную красочных подробностей историю они просто боятся. Пионеры внимали рассказчику, широко раскрыв глаза, и я уже воочию представлял, как разъехавшись по долам и весям огромного Советского Союза, они будут дома подробно описывать ошеломляющую историю встречи с былинным строителем. К чести "Помидора" изложение было очень деликатным, он пожалел неокрепшие юные души и пользовался только литературным языком. Однажды я наблюдал, как оглашаемая Шурой доподлинная, не совсем пристойная версия происхождения названия "Адолары" ввергла местного знатока, краеведа-любителя в состояние перманентного шока. С трудом оторвав Шуру от благодарной аудитории, я убедил его катнуться в Ялту в "Шалаши" поесть что-нибудь вкусненького.
Сказано - сделано. Заняв излюбленный столик на открытом воздухе в тени хвойного дерева неизвестной породы типа "кипарис", отделённый изгородью - плетнём от остальных посетителей кафе, мы с большим огорчением узнали от официанта, что антиалкогольная кампания добралась и до нашего любимого заведения. "По сто грамм водки на человека или бутылку игристого на столик!", - таков был лимит на спиртное в предприятиях ялтинского общепита. На предложение "Помидора" принести и того и другого официант огорчённо развёл руками. Когда, отдав должное салату из розовых помидоров с крымским луком, мы перешли к фирменному горшочку с мясом, живительной влаги в графинчике оставалось всего на две рюмки.
Мне очень повезло, что большинство моих друзей оказалось творческими и много читающими натурами! Мы никогда не обсуждали с Шурой прозу Шукшина, но его дальнейшие действия доказали отличное знание классики. Разлив остаток водки по стопкам, Шура под столом со всей силы пнул ствол "кипариса", с которого посыпался град мелких шишек, хвои и каких-то неведомых насекомых. Я автоматически сдвинул свой наполовину съеденный горшочек на дальний край стола и прикрыл его ладонью. В отличие от меня, "Помидор" целенаправленно подставил свой глиняный сосуд под "паданцы". Немедленно вызванному официанту был предъявлен абсолютно несъедобный жук и две средних размеров шишки, извлечённые в его присутствии из "фирменного" блюда. В процессе урегулирования конфликта активно поучаствовал старший администратор, но едва услышав от возмущённого посетителя известные только посвящённым "правильные" фамилии, тотчас согласился на все Шурины требования. Нам без промедления обновили весь заказ, а водку официант продолжал подносить, пока мы его не остановили. Апофеозом гастрономического празднества стал принесённый метрдотелем счёт: пара салатов и два фирменных горшочка; всё остальное - бесплатно, в порядке возмещения причинённого нам морального ущерба.
Обильная трапеза затянулась надолго, и мы едва успели на последний катер до Алушты. Море штормило, но нас это не пугало. С трудом "десантировавшись" на пирс в Гурзуфе, мы "твёрдо" зашагали в направлении основного места вечерних увеселений.
"Буряк", горячка и Нонкина пропажа.
Коктейль-холл гостеприимно встретил нас приветственными окликами: за половиной столов "праздновали жизнь" наши друзья и хорошо знакомые девушки.
Мы подсели к вильнюсской бригаде - невозмутимым блондинам "среднего" литовского за метр девяносто роста, среди которых выделялся брюнет Алекс "Пепси-Кола". Прозвище ему навесили за пристрастие к свекольному самогону, закупаемому Алексом на белорусских хуторах накануне поездки в Крым. Он ежегодно привозил в Гурзуф четыре пятилитровых канистры 70-ти градусного очищенного "буряка" на всю литовскую "диаспору". В любой момент дня и ночи у "бутлегера" призывно булькала в фирменной холщовой сумке регулярно пополняемая полутора -литровая бутылка из под "Пепси - Колы".
Наша дружба с прибалтами началась в Гурзуфе в начале 70-х и никогда не прерывалась. Сменилось уже несколько "поколений" литовских любителей Крымского отдыха, но и новички и матерые "гурзуфцы", всегда с радостью приглашали нас в свою компанию, как правило полулежащую на третьей "литовской" аллее. Приезжая в Москву на "Гурзуфскую стрелку", литовцы подолгу гостили у меня, а я регулярно навещал Вильнюс.
"Буряк" своё действие оказывает!", - рассуждал я вслух, с трудом удерживая равновесие на бетонных плитах "раскачивающегося трапа", ведущего на улицу Строителей. Подъём занял у меня часа полтора с остановками на каждой площадке этой "ведущей в небо" лестницы - последней преграды на пути к дому.
Едва не упав на крутом спуске к "фанзе", я, наконец, попал в нашу комнату. И понял, что "белка" всё-таки пришла: я помещение не узнал. Моя "пионерская" кроватка исчезла, Мишкин диван стоял на месте, Нонкина тахта присутствовала, а на месте моей "лежанки" была пустота. Не в состоянии долго обмозговывать этот странный факт, я по странному наитию приподнял лежащий на тахте матрас и обнаружил под ним свой паспорт. Это привело меня в состояние относительного компромисса с действительностью, и, вспомнив, что "утро вечера мудренее!", я улёгся на эту самую тахту и спокойно уснул.
"Единство вкусов нивелирует ощущения!" Справедливость слегка изменённой сентенции Канта полностью подтвердил утренний рассказ "Алхимика" о своём ночном появлении: "Когда мы с Натахой зашли в "фанзу", я сразу понял, что у меня горячка: твоя шконка вместе с тобой переехала, а Нонкина исчезла! Это я уже потом, при свете, разобрал, что ты на её тахте спишь!". Лежащий на голом полу на месте пропавшей кровати Помидор, заявившийся вчера позже всех, молча разминал набрякшие под глазами"сливы".
Когда мы уже собирались в город, зашедший "подлечиться" дядя Ваня внёс наконец относительную ясность: "Вашу красотку вчера милиция домой выслала, в Москву! Сюда, ко мне, за её паспортом приходили! А кровать я сразу вынес, чтобы вы ничего лишнего не подселили!".
Позже на аллеях "Алхимик" получил "исчерпывающие" сведения от случившихся очевидцев: Нонка всё-таки дошла до вожделенного душевого павильона, где после водных процедур плотно выпила с заведующим, Жорой -"экскаваторщиком". Выйдя из душа слегка уставшей, она притормозила первую попавшуюся машину, которой оказался патрульный ГАЗик. Вместо дома Нонну отвезли в милицию, а затем к дяде Ване для выяснения личности. При внимательном рассмотрении паспорта выяснилось, что в документе отсутствует фото, видимо отклеилось. В отделении Нонке срочно выписали предписание о выезде в 24 часа за нарушение паспортного режима и отправили её в Симферополь.
Усиление репрессий.
В тот же день на аллеи персонаж по прозвищу "Сын композитора" принёс проверенную информацию: Горбачёв с 15-го августа заезжает на свою дачу в Мухалатке, и следует ожидать полной "засухи". Последующий звонок "Помидора" в Торг подтвердил достоверность сведений: в ближайшие два дня привоз портвейна в магазины Большой Ялты не ожидается.
Поддавшийся панике Алик "Скандинав" опустошил запасы единственной поселковой аптеки, скупив весь запас настойки "Спиртовой раствор пустырника" по 11 копеек за пузырёк. К четырём часам дня завсегдатаи аллей наслаждались пивом "Тёмное успокаивающее": в кружку "жигулёвского" доливалось содержимое одного или двух "Пустырников", в зависимости от вкуса потребителя. Эффект превосходил все ожидания: напиток приобретал роскошный "шоколадно-серый" цвет и потрясающие качества: обладал сильным успокоительным действием, быстро валил с ног, и, что важно, не давал похмелья при пробуждении.
Опробовав "фирменное" пиво, питерец "Бобчик Маленький", подрядившийся "за проживание" приглядывать за павильоном "Игровые Автоматы" - первенцем местных доморощенных кооператоров, так полюбил этот тёмный коктейль, что большую часть суток проводил на скамейке около охраняемого объекта в "пустырниковом" анабиозе.
Мы с Шурой всегда с неодобрением относились к различным суррогатам и "злоупотреблениям". Обсудив сложившуюся ситуацию с "Алхимиком", утверждавшим, что Нонку этапировали неспроста, мы решили не ждать усугубления антиалкогольного климата и стартовать в Москву на следующий же день.