А чем еще прикажите заниматься под строгим надзором однорогого. Он хвостом, как хлыстом лечил нерадивость. Да так метко, что не увернешься. Задание непростое: воссоздать по рассказу учителя карту клада. Ёйхо, Буз, Гань и Лукш, сопя и похрюкивая, старательно работают. Кульман подрагивает под их телами. В процессе можно покататься на рейсшине. Лукш от руки дорисовывает кусты и деревца, Ёйхо - болото. Карта готова. Осталось прижаться в правом углу пятачками. Порядок. Отпечатки четкие и характерные. Однорогий одобрительно трясет бородой. Все свободны. Можно отправиться в кладовую кухни на завтрак. Раньше все семейство обитало в столовой. Жили хорошо и счастливо. В меру проказили, беззлобно обличали вороватых поваров, возвращали обратно украденные ими продукты. От души смеялись над их недоуменными взглядами и перетряхиванием тайников, но после Евроремонта столовую освятили, и пришлось переселиться в конструкторское бюро - единственно свободное место. Масштаб проказ был невелик и Лукш взял шефство над Ясным Аркадием Михайловичем, ведущим инженером-конструктором. Почему? А потому что на его черном тельце между рожками белело круглое пятно седой шерсти - поцелуй Бога, как шутили родители.
Пятница 13-ое
Свет, пробивавшийся сквозь закрытые жалюзи, выдавал иллюзию тени, но в кабинете КБ царила жара. Работающие вентиляторы с шумом гоняли горячий воздух, и он носился по кульманам, как Самум по барханам, шелестя краями кальки и ватмана. Старый кондиционер плакал редкими каплями от натуги и безысходности.
Основная часть коллектива была в отпусках или больничных. На поле интеллектуального боя остались Аркадий, Гена и Галина Артемьевна.
Генка мало сидел на месте, вооружившись блокнотом и карандашом, пропадал с деловым видом у токарей, где в прохладной глубине цеха бил рукотворный фонтанчик, а вдоль окон тянулись стеллажи с аквариумами и стойки с цветами. Местный оазис. На кульмане у Генки любой чертеж зависал на месяц.
Галина Артемьевна, худенькая и быстрая дама неопределенного возраста, но замечательного ума, давно работала на посту начальника КБ и на этом месте "собаку съела": быстро ориентируясь в дельных рацпредложениях и проектах. На вид хрупкая, она умела отстоять и пробить на внедрение стоящее, но совсем не умела руководить. Женская часть КБ ловко пользовалась этим.
Аркадий аккуратно снял готовый чертеж, в графе "разработчик" красиво вывел Ясный А.М. и сдал Галине Артемьевне на подпись. Обрадованная быстрым завершением доводки до ума "горячего узла", она, глянув на чертеж и часы, поспешила в копировальню.
Аркадий, прихлебывая охлажденный в холодильнике чай, с тоской смотрел через раздвинутые пальцами планки жалюзи. Хорошо, что он сегодня не на машине, в такую жару предпочтительнее метро, а не старый жигуленок. Его мечты и надежды об отдыхе на море, новой машине и кинокамере тонули в беспощадных требованиях денег жены и тещи. Куда они их девали - оставалось загадкой. В Турцию не ездили, все лето пеклись на даче, а точнее, в деревне Силушка - родовом поместье тещи.
В кабинет заглянул Генка и позвал его обедать.
Холодный борщ и прохлада столовой подарили тонкую струйку оптимизма, которая свернулась пружинкой и подталкивала к новым идеям. Их в голове у Ясного было великое множество. Аркадий достал чистый лист ватмана, а к нему прилип маленький листок желтой бумаги. Это был план - карта какого-то клада, слишком откровенно исполненный, чтобы быть правдой. Аркадий скомкал его и прицелился в корзину, но почему-то засунул в карман брюк. Бдительный Лукш запрыгнул следом. В кармане было уютно. Смятая карта заменила подушку, и он задремал.
"Иногда все на самом деле совсем не так, как нам кажется, "- ответил старший ангел.
(Александр Борель)
- Где тебя черти носят?- вместо приветствия произнесла Агриппина Викентиевна выходящему из машины Аркадию. - Уж, полночь, мы спать собрались.
На крыльцо выскочила Оксанка.
- Папка приехал! - крикнула она в глубь веранды, и, перепрыгивая высокие кустики чертополоха, поспешила открывать ворота. Колючий сорняк заполонил весь двор.
- Вот напасть, неделю назад косил, а он опять отрос. Удобряет вы его, что ли?- обратился он к вышедшей жене. Эльза только манула рукой и спросила:
- Ужинать будешь?
- Па! А за раками поедем завтра?
- Какие раки, дел по горло, а им все баловство, - шипела себе под нос теща. Не зря ее в деревне звали Гарпия. Это имя закрепилось за ней с легкой руки деда. И за глаза еще добавляли: "Ведьма. Трех мужей в могилу свела, а сама и не старится". Поговаривали, что в погребе у нее растет цветок молодильный. Аркадий горшок с землей видел, когда чистил хранилище. Всему виной был ее склочный характер.
Выходные промелькнули с быстротой летящего орла. Но все же они успели наловить раков. Странно, что Гарпия не возражала. Она эти дни была задумчива и часто куда-то уходила. В ночь на понедельник Аркадий с облегчением покинул усадьбу.
Лукш заметил, как выпавшую из кармана брюк бумажку подняла Агриппина. Её глаза чуть не забыли дорогу назад - выкатившись на лоб. Карта клада! Она воровато оглянулась по сторонам и чесанула на чердак. Чертенок довольно потирал свои мохнатые ладошки. Привычно шмыгнул носом и отправился на мельницу к родне. Он был хорошо воспитан и поэтому по пути только дважды подразнил собак, но фронт проказ наметился обширный. Как раз на неделю.
Утром сельчане разбудили местного знахаря. Частное поголовье свиней за одну ночь стало пестрым. Симпатичные розовые хрюшки чернели татуировкой на спине и окорочках, как столичные модницы на фестивале бодиарта. Их пробовали мыть, но ничего не помогло. Знахарь посоветовал кормить свиней чертополохом. Трава, изгоняющая чертей. Злостный сорняк был изничтожен, а это как раз то, что было необходимо для Лукши. Ну, не любил он его. Все были не внакладе: свинки получили дополнительные витамины, а знахарь - гонорар на новую крышу.
Потом прошел слух, что пастух Ефимка бросил пить после случая массового балета коров. Он уверял, что они исполняли танец маленьких лебедей. Даже на свадьбе внука Ефим употреблял только квас и за полметра чуял подвох, если сердобольные мужики добавляли в него самогон.
Который день Агриппина колесила по окрестностям с лукошком. Карта не давала покоя. Место казалось ей знакомым, но вот отыскать его никак не удавалось - болотца не хватало.
"Не иначе чего затеяла",- шептались между собой бабы, но спрашивать Гарпию не решались.
Умаявшись за день, она засыпала сном праведника, забывая попилить дочь и внучку.
Все бы ничего, но храпела она так, что дрожали стекла, а если окна открыть, то осыпались яблоки.
Лукш пробовал щекотать ей пятки, дуть в ухо, но результат был кратковременным. Пришлось применить магию. Агриппина боялась грозы. Крыша дома по периметру была увешана кашпо с молодилом. По поверью эта трава служит громоотводом. Грохот грома и яркие молнии, пронизывающие спальню, разбудили женщину. Она, спасаясь, кинулась в подвал, прихватив одеяло. С той ночи округа спала в тишине.
Гарпия стерла ноги, но от поисков не отступила. Алчность текла по ее венам. Китайские кроссовки "ая ду дас" не выдержали нагрузки и развалились. Переселив ноги в резиновые сапоги, чуть рассеялся туман, вышла она со двора. Оплевала черную кошку, перебегавшую тропинку, да так усердно, что попала в Лукша. Кошка присела от испуга, вытаращила горящие глаза и сказала:
- Скверная ты баба, Гриппа. Добра хочешь, а добром не делишься! Грех это!- конечно же, это говорил чертенок.
- Брысь, умничать тут будешь, кошка дра..., - но тут она умолкла и бочком, бочком двинулась к лесу.
Музыкальная малина.
Корзина с саперной лопаткой оттянула руки, пока Агриппина набрела на медвежий угол.
Глухомань, но все совпадает. Вот там линии двух просек, слева вдали болотце, березки, кусты малины, а главное - справа на краю полянки четыре камня. Валуны точно как на карте лежали ровно вряд.
Оглашая опушку милицейским свистком (говорят, что медведи не любят резких звуков), Агриппина начала копать. Свистит и копает, копает и свистит. Споро так у нее под музыкальное сопровождение получается. Уже рекорд Паши Ангелиной побила. Докопала до кустов малины. Передохнула. Ягод поела и снова свистит и роет. Вдруг стукнулась лопатка обо что-то твердое. Аккуратно обкапывает Агриппина, руками кое - где отгребает. Горлышко кувшина показалось, травой сухой заткнуто.
Необычные звуки привлекли внимание медведя пившего воду из болотца. И он затрусил к знакомому малиннику.
Агриппине осталось откопать совсем немного, когда затрещали кусты, и сквозь них просунулась мохнатая морда. Пару секунд они глядели друг на друга. Потом женщина икнула, охнула и изо всей силы дернула кувшин, прижимая его к груди, пробуксовывая на вскопанном, ланью кинулась прочь. Осознанный страх помог развить спринтерскую скорость. На просеке она споткнулась, и глиняный кувшин разбился о пень. Шаря руками в траве, Агриппина обнаружила камни, засохшую малину и клочок бумаги. Развернула. " Душа - это этот же кувшин, чем наполнишь - то и получишь." Смешная рожица и подпись: Четвертый чертенок Лукш.
- Ну, зятек, чтоб тебя...,- начала было Гарпия, но дальше вместо слов раздался звук милицейского свистка. - Видно, проглотила я его с перепуга,- решила она и, закусив губу от злости на всех и вся, поспешила в деревню.
Дома выпила пол-литра масла, надеясь таким образом прочистить желудок. Не помогло. При малейшей ругани или ворчании раздавались трели вместо слов. Агриппина чтобы скрыть и оправдать молчание, перевязала щеку платком и ссылалась на зубную боль.
В этот раз дачные выходные у зятя прошли самым чудесным образом. Впервые за много лет он почувствовал прелесть отдыха на природе. А вечером теща любезно попросила прихватить ее в город к доктору. Лукш простился с родней и тоже отбыл домой в том же кармане.
Вместо эпилога.
- Доктор, я случайно свисток проглотила.
- Вы в этом уверены?- изумленно вскинул седые брови участковый терапевт.
-Да. Я это чувствую, он мне говорить мешает.
Врач, заглянув в гортань, помял живот и, пожав плечами, направил Агриппину на рентген.
С готовым снимком вне очереди она вернулась в кабинет.
Доктор повертел его в руках. Как и ожидал - никакого намека на посторонние предметы.
- Свисток, какой был пластмассовый?
- Нет! Металлический такой. От мужа милиционера остался.
- Странно. Ничего не обнаружилось. А расскажите, голубушка, по порядку как это случилось.
И тут Агриппину прорвало. Она честно и откровенно во всех подробностях начала описывать ход событий.
Иногда в кабинете раздавались легкие трели свистка.
Первой не выдержала медсестра, сгибаясь от едва скрываемого смеха, выскочила из кабинета. Доктору было сложнее. Он закусил дужку своих очков и только угукал и кивал по ходу рассказа.
Выписав успокоительное и слабительное, он проводил больную до двери.
Вечером, подавая ужин зятю, Агриппина Викентьевне положила рядом с тарелкой сберкнижку.
- Аркашенька, тут тебе на новую машину скопилось. Хватить уже на этой старой колымаге ездить и мучиться.
- Спасибо Агриппина Викентиевна, за богатую библиотеку, теперь с ветерком буду Вас возить... (про себя думая, не все тебе на метле летать).
Ясный засиял лицом ярче люстры и галантно поцеловал теще ручку.
А Лукш, получив легкую пропесочку от отца и похвалу от мамы (сарафанное радио донесло об успехах младшего сыночка), довольно почесывал растущую бородку.