Аннотация: Рассказ в небольшом количестве содержит сцены сексуального характера и ненормативную лексику.
Я открою тебе самый страшный секрет
Я так долго молчал но теперь я готов
Я - Создатель всего что ты видишь вокруг
А ты, моя радость, ты - матерь богов
Этот город убийц, город шлюх и воров
Существует покуда мы верим в него
А откроем глаза - и его уже нет
И мы снова стоим у начала веков
Матерь богов, матерь богов
Мы гуляли весь день
Под мелким дождем
Твои мокрые джинсы
Комком лежат на полу
Так возьмемся скорее за дело
Матерь богов
(Наутилус помпилиус - Матерь богов)
Стальной драккар походил на крылатого червя, лениво слонялся по утренней сельве. Дисциплинированные и выносливые "паучки" лучше всего зарекомендовали себя в воздушном дрейфе, когда нужно было неспешно преодолевать большие расстояния, покорно подчиняясь дуновениям ветра и воле наездников. В отличии от большинства погонщиков, Грай не любил это время, когда чрево стальной конструкции было заполнено неприхотливыми паукообразными, а наездник практически полностью сливался своим сознанием с коллективным разумом этих восьминогих существ, лишь изредка добавляя коррективы к ранее заданным пунктам маршрута. Находясь в токсичной ванне, в окружении буроватого цвета членистоногих и склизких, похожих на стебли гигантских кувшинок, стеблей дурманящей Амброзии, наблюдая перед глазами золотисто-песочного цвета пыльцу, полупрозрачными клубами вздымающуюся к низкому потолку, а затем оседающую на мутную воду и цветки с ядовито-желтой сердцевиной и нежно-розовыми лепестками, через пару часов наездник начинал грезить: всё пестрое пространство вокруг него приобретало немыслимые формы, которые зачастую могли разом уместиться в одной крохотной точке, где одна минута могла тянуться бесконечно долго, а несколько часов пролетало за мгновение. Цветное марево "втягивало погонщика внутрь себя" и там он слонялся по запутанным, издали похожим на ажурную конструкцию, несуществующим лабиринтам.
Воздушный бой, по мнению Грая, был совсем другим делом. Могучий корабль с непередаваемой грацией совершал боевой разворот и, закручиваясь штопором, уходил вверх. Две блестящие машины начинали кружить друг против друга, с каждым новым витком срывая дистанцию. Порой, попав под плотный огонь противника, приходилось, сложив крылья, вращаться вокруг собственной оси или же запускать крутые волны от морды драккара к кончику его хвоста. В таких случаях команда чувствовала себя не лучше, чем рыба внутри бочки, оброненной с пригорка малахольным рыбацким чадом. Грай всякий раз ухмылялся, слыша эту какофонию звуков, когда, следом за глухими ударами битых тел, по кораблю начинал ходить целый сонм витиеватейших ругательств. Рано или поздно механические чудовища должны были сцепиться. Задача наездника заключалась в следующем: подойти во фланг противнику и протаранить его. Драккар, стараниями погонщика, подобно водяному удаву из сельвы, обвивал противника кольцами тела. Острыми крючьями, припаянными к днищу, драккар впивался в тело противника, что становилось сигналом к абордажу. Под звуки горнов и барабанов "цветочники" совершали молниеносные броски и разрывали противников на части.
В такие моменты восьминогие уступали место "мартышкам", которые не в пример "паучкам" выдыхались уже через полчаса воздушного боя. И тогда - одно из двух: либо приматы гибли, либо сходили с ума. Но только млекопитающим, с их развитым мышлением и скверным характером, были подвластны фигуры высшего пилотажа. Поскольку волю приматов подавлять было гораздо сложнее, чем волю более примитивных паукообразных, далеко не каждый наездник мог освоить все тонкости воздушного боя, что делало Грая и подобных ему особенно востребованными среди прочих погонщиков.
Под управлением опытного наездника драккар двигался плавно, с кажущейся ленцой, но стоило подставить свой бок, он вцеплялся в противника мёртвой хваткой. Во время действий в горах подобная тактика особенно хорошо зарекомендовала себя. Пользуясь складками местности, опытные ветераны били из-за угла, что порой разнилось с представлениями неоперившихся юнцов о благородном искустве боя. Однажды Грай сам чуть не попался на эту удочку, когда его ударили почти в упор посреди городских развалин. Чтобы сбросить противника, наездник направил машину прямо в стену. От удара клетка с обезьянами ухнула вниз - прямо в воду, придавив собой нескольких пауков, но сорвать захват все же удалось. Благо, вода стремительно убывала из-за пробоины в борту и несчастные звери не успели захлебнуться. Грай тогда пополнил запас воды в камере, посадив драккар прямо в реку. В это время члены команды подожгли мешки с отрубями и хлопком, которые обычно вывешивались для смягчения ударов вражеских катапульт. Благодаря начавшемуся задымлению, команде удалось спастись и даже сохранить летательный аппарат, а Грай, фактически потерпев поражение, заработал себе имя как погонщик драккара.
Тем временем, лениво расталкивая по дороге облака гнуса, беспечно роящегося среди болотистых прожилок реки, корабль подходил к основному руслу дельты. "А вот и смена", - мелькнула отстраненная мысль. Симпатичная девушка с очень милым личиком, слегка дородная - возникла довольно таки внезапно. Грай медленно повернул голову в её сторону.
- Новая смена, - произнесла рабыня, помогая подняться Граю из ванной.
Перед глазами все плыло. Комната, казалось, была поделена на множество секторов, но это было не похоже на то, что видит насекомое своими фасеточными глазами. Границ "секторов" не было видно, но разум воспринимал их. Погонщик вновь посмотрел на девушку - та уверенно держала его за локоть. Было ощущение, будто Грай смотрел на красотку через уменьшительное стекло. Погонщик очень близко поднес свои губы к ее уху.
- Как тебя зовут? - поинтересовался Грай у рабыни.
- Лана, - ответила та с нотками удивления в мягком голосе.
- Лана, давай выйдем отсюда, - все также вкрадчиво произнес погонщик.
Как показалось Граю, они долго не могли выйти из комнаты. Казалось, дорога до каюты заняла с полчаса вместо пары минут. Оказавшись внутри, погонщик повернул Лану к себе лицом. Взял девушку за талию обеими руками. Потом его руки опустились ниже. Сбросив туники, молодые люди устроились на циновке. Грай поставил Лану на четвереньки и принялся сношать...
Через огромный аквариум из слюды, наполненный светляками, в каюту лился приглушенный свет. Для удобства Грай постелил оленью шкуру - один из северных сувениров времен походов в льдистые земли. Другой сувенир, роскошная шкура белого медведя, долгое время пылился у наездника в личном сундуке. С медвежьей шкурой Грая связывало невеселое воспоминание - двое погонщиков тогда погибло, отведав печени мертвого зверя. В качестве зеркала на стене висело полированное бронзовое блюдо, в котором сейчас отражались Лана, опирающаяся на локти, и Грай, возвышающийся позади рабыни.
Грай ясно представил себе, как он восседает на могучем драконе. Как они вместе танцуют среди пушистых облаков, купаясь в лучах заходящего солнца. И как раскаленный диск медленно уплывает за горизонт, уступая место бархатной темноте, а на небосклоне вспыхивают звезды. Среди бриллиантовых россыпей небесных светил Грай практически сразу же видит любимое созвездие, состоящее из шести звезд и похожее на лежащего зверя, и направляет дракона на него. Могучий зверь взмывает вверх. Выше. Выше. Но звезды остаются все также далеки.
Грай не заметил, как ночное небо сменилось темной комнатой. Рядом посапывала Лана.
- Всем известны такие слова, как "плата" и "жертва", - неизвестный мужской голос раздался из глубины комнаты.
Грай испытывал легкий стыд от наготы.
- Мужчинам из твоего народа с рождения уготована судьба. Три пути на выбор: воина, жреца или погонщика, - продолжал неизвестный. - Воин делит свой разум с паразитами, кормит собственной плотью голодных тварей, поэтому "цветочники" накачиваются до бессознательного состояния Амброзией, только бы не сойти с ума от нестерпимой боли. Нечеловеческая сила является платой за страдания. Погонщики, чтобы подавить волю животных, способных к телекинезу, и поднять в воздух драккар, накачиваются Амброзией. Грань между грезами и реальностью стирается. В вашем случае радость полета несет в себе риск потерять рассудок. Жрецы творят страшные вещи. Ритуальные убийства, человеческие жертвоприношения, кровавые оргии... И все это, накачавшись Амброзией. Ты ведь знаешь, что мы не первая великая цивилизация?
- Да, мне приходилось слышать, - ответил Грай.
- Проклятые территории это осколки древней цивилизации. Что случилось с ними? - Предвосхищая следующий вопрос, произнес голос. - Война, катаклизм... Не суть важно. Проклятые территории это их наследие, дарованное нам.
- Сомнительный дар, - с ноткой цинизма в голосе произнес Грай. - Проклятые территории, населенные смертельно опасными тварями.
- Бутылка наполовину пустая или наполовину полная, - насмешливо прозвучал голос. - "Кротовые норы" - это и есть настоящий дар. Способность преодолевать огромные расстояния в один миг.
- Что толку от этого дара, если тебя сцапают, - произнес Грай.
- Вот мы и вернулись к понятиям платы и жертвы, - с той же насмешливостью произнес голос. - Сегодня жертвой станете вы. Я заберу вас всех в качестве платы.
- Мозгоправ! - Громкий крик одного из членов команды вырвал Грая из состояния сна.
Ланы рядом не было. Погонщик, как был нагишом, бросился к стене, где висело оружие. Снял со стены меч в кожаных ножнах, обнажил клинок и разбил об лезвие склянку с Амброзией. "Вот и пригодился трофей", - подумал Грай, выудив медвежью шкуру из сундука и набросив поверх туники. Повесил на левую руку щит и стремглав выскочил на верхнюю палубу. Все вокруг заволокло туманом. Сквозь густую завесу раздавались лязг оружия, грохот, шум и вопли. Через несколько шагов прямо перед Граем из тумана выплыли долговязые белесые фигуры, похожие по очертаниям на людей в длинных плащах с капюшонами.
Грай сделал шаг в сторону и нанес короткий удар справа. Тяжелый короткий меч впился в предплечье. Существо издало странный шипящий звук. Грай ударил с оттяжкой и голова слетела с плеч. Существо, словно изнутри наполненное чем-то, когда прорвало оболочку, начало съеживаться, оседать и сминаться, а затем и вовсе исчезло, растаяв в воздухе.
Погонщик повернулся к новой опасности. Прикрываясь небольшим круглым щитом, Грай попятился назад. Принял на щит удар. Широким взмахом отогнал противника. На секунду Грай опустил щит и едва успел отпарировать удар. Грай отскочил и закружил вокруг "белого халата". Погонщик сделал выпад и еле-еле успел прикрыться от последовавшего за этим града ударов. Грай рубанул неглядя и развалил голову противника.
Существует множество легенд о происхождении "белых халатов". Кто они и откуда? Призраки? Известно лишь одно: их можно убить оружием, смазанным соком Амброзии, а еще надо самому накачаться золотисто-желтой дрянью, чтобы видеть все опасности, подстерегающие на пути через проклятые территории. Существует мнение, что Амброзия приманивает тварей, прячущихся в тумане. Получается замкнутый круг: без Амброзии на проклятой территории ты как слепой котенок, а с ней притягиваешь неприятности похлеще любого магнита.
Грай попытался поразить мечом еще одну тварь, но та проворно "утекла" в сторону. От ответного удара у наездника онемела левая рука. Щит раскололся пополам, а самого Грая сбило с ног. Из кистей твари вырастали большие ножи, опрокинув противника, та хищно ощерилась ими и нависла над погонщиком, намереваясь покромсать последнего на мелкие кусочки.
Из тумана вынырнул человек, вклинился между Граем и призраком. Шипастое щупальце толщиной с хорошего водяного удава, оканчивающееся крепкой клешней с острыми зубцами по краям, метнулось вперед и разворотило твари грудную клетку.
- Потом поблагодаришь, - прогремел "цветочник" из-под шлема.
Клешни, выглядывающие из-за спины воина, походили на змеиные пасти чудовища о четырех головах из какой-нибудь древней легенды. Подобно ядовитой слюне, из этих "пастей" капала Амброзия.
Прежде чем Грай успел что-либо ответить своему спасителю, их неожиданно поволокло вверх - к хвосту драккара. Над своей головой Грай увидел силуэты людей - те скользили вниз, также как и он. Люди отрывались от палубы и скрывались в тумане. "Мы падаем", - промелькнула мысль в голове погонщика. И тут щупальце обвилось вокруг его талии.
- Ты уже дважды мой должник, Грай! - раздался голос сверху. - Почему мы так долго падаем?!
Шлем слетел с головы грозного воина и Грай увидел знакомые золотистые волосы, собранные на затылке в тугой хвост.
- Видимо угодили в "кротовую нору", - прокричал в ответ погонщик. - Нала, давай к люку!
Хрупкая девушка кивнула и, при помощи щупалец, принялась карабкаться вверх по практически отвесной поверхности.
Нала была очень интересной девушкой. С ее маленьким ростом и хрупким телосложением, рублеными чертами лица и массивной головой, со спинными щупальцами, наконец (!), Налу уж точно нельзя было назвать красавицей. Но мягкое и нежное обаяние, исходящее от девушки, было столь велико, что окружающие быстро переставали замечать недостатки во внешности.
Ее история была действительно необычной. Поскольку женщине была уготована роль жены и матери, воином должен был стать лишь ее брат-близнец Вайг. Но в тот вечер, когда Вайгу вживили в спину эмбрион, чтобы отрастить щупальца, пока Нала спала, еще один зародыш отпочковался, самостоятельно залез девочке на спину и пустил там корни.
За время своей службы Грай успел повидать многих воинов. Повидал множество лиц и глаз. Для себя Грай разделил воинов на два типа: с глазами тигра, полными ярости и ненависти; и с глазами змеи, в которых горел холодный огонь. Так вот у близнецов были глаза змеи. Они были людьми с флегматичным темпераментом, а порой казались вовсе кроткими, но, почуяв кровь, превращались в хладнокровных убийц со стеклянными ледяными глазами и с спокойным выражением лица. Немигающий взгляд змеи перед броском выглядел ещё более жутковато, нежели взгляд полный ненависти. Такой взгляд парализовал, внушая ощущение некой безысходности и обреченности.
Вскоре показался черный провал люка и Нала соскользнула внутрь, увлекая за собой погонщика.
- Я разыщу Вайга, а ты посади драккар, - произнесла девушка, когда они оказались внутри, и, дождавшись кивка Грая, вновь исчезла в проеме люка.
Ориентироваться внутри перевернутого корабля, где стены стали полом, а пол - стеной, оказалось не так уж просто. В первой же каюте Грая поджидал "халат". К счастью, меч оказался под рукой - перегнувшись через стол, который странным образом не опрокинулся после падения, Грай вонзил клинок в шею твари. Вырвал меч из раны и нанес еще один удар, отделяя голову от туловища.
В следующей каюте Грай обнаружил рулевого - своего сменщика. Тело молодого парня, с которым погонщик был знаком плохо, ограничиваясь лишь приветствиями, лежало без признаков жизни.
- Мозгоправ, - вслух предположил Грай и тут же вспомнил давешний сон.
Кто такой мозгоправ и откуда он взялся - по сей день остается тайной, покрытой мраком. Он проникает в сознание людей, опьяненных Амброзией; сводит их с ума, насылает видения, заманивает на проклятые территории, убивает... В прочем, как выяснилось, в перерывах между многочисленными страшными злодеяниями, может "заскочить" к кому-нибудь и запросто покалякать "о том-о сём".
Клетка с обезьянами осталась на месте - благо, цепи, на которых она висела, не порвались, а большинство животных остались живы. А вот железная ванна, к вящему удивлению Грая, раскололась на несколько частей. Два паучьих трупика брюхом кверху дрейфовали в гигантской луже. Остальные пауки меланхолично ползали среди железных осколков. Слившись разумом с "мартышками", погонщик принялся выравнивать драккар, выводить машину из пике. Как Грай и полагал, корабль затянуло в воронку "кротовой норы". Путешествие сквозь протяжный вихревой рукав подходило к концу, но это мало обнадеживало - впереди, вместо брезжащего света, виднелась странная тень.
Как Грай потом понял, Драккар выплюнуло аккурат в эпицентр песчаной бури. Сквозь открытые люки пыль стремительными потоками ворвалась внутрь корабля. В один момент стало очень жарко. Стальной зверь, разом погрузневший, резко устремился вниз, норовя носом взрыхлить песчаный холм, не вовремя появившийся на пути. Больших трудов стоило не закопаться носом в песок. Едва не задевая брюхом верхушку, драккар начал выгибаться всем своим стальным телом. Подняв высоченный столб пыли, машина хлестанула могучим хвостом по вершине холма, который на беду оказался отнюдь не барханом, а весьма плотной возвышенностью. От удара Грай кубарем покатился вперед и, слегка поранившись по пути осколками битой ванны, впечатался в стену. Корабль вновь опасно опустил нос и вновь, стараниями погонщика, вздернул его кверху.
К счастью, самум кончился и драккар начал, наконец, набирать высоту. Грай собрался было смахнуть пот со лба, но тут обнаружил, что успел где-то "потерять" хвост и крылья. Обычно сдержанный и немногословный, погонщик разразился трехэтажной кабацкой руганью, ни разу не повторившись во время тирады, на зависть любому, самому боцманистому боцману. 'Ну ладно хвост - в конце концов, чем дракон хуже ящерицы; но куда, блять, делись крылья?!' - думал Грай, направляя стального дракона, вернее то, что от него осталось, носом в сторону барханной цепи.
Погонщик вспомнил, как в детстве любил запускать 'блины' по воде, всякий раз норовя запустить шесть 'блинчиков', - сколько было звезд в любимом созвездии. К сожалению, до заветной цифры он так и не дошел, остановившись на цифре пять.
Проклятое солнце слепило. Стараясь удержать драккар в горизонтальном положении, Грай начал 'заходить на посадку'.
'Раз', - начал считать про себя погонщик, чувствуя, как крючья, торчащие из днища, взрыхлили серповидный холм бархана. 'Два' - корабль, словно гигантская лягушка совершил прыжок, оттолкнувшись от зыбучего холма, как от ненадежного трамплина. 'Три', - Грая ощутимо тряхнуло; от пыли сперло дыхание. 'Четыре, пять' - после следующих ударов Грай уже ничего не соображал; корабль накренило, по днищу пошли трещины. Пролетев еще немного, машина, наконец, остановилась, зарывшись носом в песок.
- Шесть, - обессиленным голосом произнёс Грай и окончил счет.
Из команды никто не выжил. Все бесследно сгинули в проклятом тумане или на пути сквозь тоннель 'кротовой норы' - остались лишь их личные вещи. Грай обошел каюты, собрал наиболее примечательные из вещей. Часть из находок погонщик оставил себе, чтобы, хоть ненадолго, продлить свое существование в палящей пустыне; другую часть вещей Грай собрал в узелок и понес к горам, которые виднелись поблизости, чтобы там, среди скал, куда не смогут добраться пустынные ветры, боевые товарищи обрели последний приют.
Погонщик не питал надежд на свое спасение. От некогда могучего корабля остались обломки. Припасов должно хватить на пару недель, потом настанет очередь зверья, которое, кстати, в отличие от людей, в большинстве своем умудрилось выжить, а дальше что? Пешком из пустыни не выбраться. Грай правша, у него шаг правой ногой чуть длиннее, чем левой, - поэтому он будет ходить кругами вправо, снова и снова натыкаясь на знакомые скалы, холм, мертвое тело драккара, могилы друзей... И так, пока сам не рухнет в пыль.
Тем не менее, Грая не страшила мысль о скорой смерти. Это казалось невероятным, но сегодняшний день был лучшим днем в его жизни! Возможно, он слишком много перенес, потерял друзей; слишком обессилил, и вся его жажда жизни куда-то улетучилась; или попросту повредился в рассудке; но то, что случилось сегодня, было пиком его жизни - той красивой точкой, поставив которую, нужно уходить в небытие. Он отсражался, отработал, отлетал - пережил тот день, после которого не суть важно, сгинешь ли ты в небытие или же воспаришь над остальным миром. Важно, что этот день был. Был и закончился. Во всем этом Грай видел некую философию, некий фатализм. С такими мыслями погонщик подошел к горному подножью.
Немного поплутав, Грай отыскал проход среди скал. Увиденное несколько потрясло погонщика.
- Я действительно умом тронулся, - произнес безжизненным голосом Грай - удивляться уже не оставалось сил.
Прямо из скалы бил родник. Его вода стекала в небольшой пруд, который окружали финиковые пальмы. Рядом, в тени, находилась странная конструкция, похожая на гигантскую стальную птицу.
После небольшого отдыха в тени деревьев, погонщик решил изучить странную находку. Довольно-таки быстро Грай наткнулся на дверь - та располагалась у 'птицы' на боку, ближе к носу... СТОП! Ближе к носу?! Неожиданная догадка потрясла Грая. Это же летательный аппарат! Ничего подобного Грай в жизни не видел. От драккара эта штуковина была также далека, как ковер-самолет от тележного колеса, но она создавалась для полетов, и это было главное. Конечно, фигуру высшего пилотажа на этой посудине было не выполнить, но вот, стараниями 'паучков', в воздушном дрейфе добраться до первого населенного пункта - вполне реально.
Как только Грай оказался перед дверью, та плавно отъехала в сторону, приглашая войти внутрь.
- Я точно тронулся умом, - произнес погонщик, едва ему вернулся дар речи, и шагнул вперед.
Внутри горел тусклый свет. Всюду Грая окружали странного вида вещи: одни очень отдаленно напоминали красочные аквариумы, наполненные светляками; другие - какие-то квадратные шляпки, пульсирующие изнутри; третьи Грай поначалу посчитал зеркалами, поскольку увидел в них собственное отражение, но потом пришел к выводу, что они больше походят на слюдяные окна темной ночью, когда, при зажжённом свете, в них отражается внутреннее пространство комнаты. И все эти штуки казались частями одного механизма, дополняющими друг друга.
Грай вернулся к месту 'посадки' драккара; перетащил клетки со зверьем, аквариумы с пауками и растениями Амброзии внутрь своего новоиспеченного летательного аппарата. Погонщик решил отложить похороны друзей до лучших времен, в надежде вернуться-таки на родину и передать все, что осталось от последних родным и близким, у кого они были.
Ночь Грай провел под открытым небом, лежа среди финиковых деревьев, под сомном их раскидистых ветвей. Перед тем, как через несколько секунд провалиться в сон, погонщик неотрывным взглядом смотрел на шесть заветных звезд, о которых он так мечтал, когда был ребенком, и которые по сей день его манили во снах.
Грай проснулся с первыми лучами солнца. Умывшись в холодном пруду и подкрепившись на скорую руку сушеным мясом какого-то насекомого, наездник стал готовиться к взлету.
Как только Грай начал входить в паучье сознание, сразу почувствовал что-то неладное - будто между ним и коллективным разумом 'паучков' вклинивается некто третий.
- Ох, и живучий же ты говнюк, Грай, - едва ли не с восхищением произнес голос, раздавшийся откуда-то сверху. - Прямо, как я когда-то.
Грай узнал этот голос и медленно потянулся к рукояти меча.
- Покажись, - процедил погонщик сквозь зубы.
- Фи, как пошло, - заговорил знакомым насмешливым тоном мозгоправ. - Если б я хотел убить тебя, давно бы уже убил. Поэтому убери свой меч, пожалуйста - он меня нервирует.
- Покажись! - потеряв терпение, в ярости закричал Грай.
- Я не могу этого сделать, - продолжил спокойным тоном мозгоправ. - У меня нет облика. Грай, ты ведь не глупый парень. Неужели ты не знаешь? Чтобы победить врага, его надо хотя бы изучить. Я здесь не для того, чтобы драться с тобой.
- Что тебе нужно? - уже спокойнее сказал Грай.
- А вот это, погонщик, уже правильный вопрос. Я ведь накопитель информации, для меня главное - знания. Поэтому, в награду за упорство, я наделю тебя ими. Когда случился апокалипсис, большинство людей сгинули в небытие, но некоторые остались. Те, кого что-то держало здесь. Этим 'якорем' могла стать чашка кофе, в лучшем случае; затяжка сигаретой для курильщика, бутылка для алкоголика, секс для нимфоманки, доза для наркомана, жажда убийства для маньяка.
Ты знаешь, почему 'баньши' трахают своих несчастных жертв до смерти? Они бесплотны и не могут достичь удовольствия. Их стоны это вовсе не рыдания. Они постоянно мастурбируют и трахаются, но долгожданного удовлетворения им это не приносит. И тогда они начинают бросаться на людей, тереться о них своими промежностями, но все равно ничего не получается.
Почему 'белые халаты' режут людей, как скот? Потому, что в вашей крови содержится все, что так дорого их сердцу: кофеин, алкоголь, никотин, наркотики. Почему я, по твоему мнению, так люблю тех, кто накачался Амброзией?
Но я действую тоньше, чем эти 'мясники'. В отличие от остальных, я могу проникать в ваш разум и испытывать удовольствие вместе с вами, что делает меня популярным среди местной публики. Многие просятся пойти со мной. Я устраиваю им экскурсии по лабиринтам человеческого сознания, но всех интересуют лишь низменные удовольствия.
Нас (тех, кто отказался покидать этот мир) называют призраками, привидениями, потусторонними сущностями, духами... А что духи умеют делать? Вселяться в людей и предметы. Вот я и вселился в бортовой компьютер.
Я знаю, о чем ты мечтаешь. Я прочитал это в твоих мыслях. Долететь до созвездия Льва - глупая детская мечта, но красивая. Так вот, люди когда-то умели создавать 'кротовые норы' и могли дотянуться до любой звезды.
Когда пришел Большой Пиздец, для возрождения человечества, люди оставили частичку себя в этом мире, добавив туда кое-какие новшества. Откуда, по-твоему, у тебя дар читать чужие мысли, или повелевать животными, внедряясь в их примитивное сознание? Чтобы вам было не так скучно, люди оставили после себя частичку пространства, окружавшего их при жизни, тоже добавив туда 'новые штрихи'. Так появились 'мартышки', 'паучки', 'спиногрызы' и многие другие.
Позже эти две частички разрослись и стали новым миром на обломках старого. И знаешь, кто нажал ту кнопку, чтобы выпустить жизнь из тесной лабораторной колбы и наполнить скупой эскиз сочными цветами? Духи, и я в их числе.
Зачем мы это сделали? Чтобы вспомнить, что такое - жить. Чтобы не свихнуться от одиночества. Чтобы алкоголик дотянулся до бутылки. Чтобы шлюха получила долгожданный дрын, а наркоман - дозу.
Как ты, наверное, успел догадаться, я не простой призрак. От других бесплотных сущностей меня отличает еще и то, что я смертен. Я существую уже очень давно, но скоро придет и мой час. Как только у этого звездолета кончится запас энергии, кончится и моя жизнь. И это произойдет уже очень скоро.
- Какая жалость, - язвительно произнес Грай, до этого долго молчавший.
И тут внезапное озарение буквально взорвало мозг погонщика. "Баньши!" - ниспосланное кем-то или же рожденное собственным чутьем, казалось, это слово штопором впилось в мозг, загремело под сводами черепной коробки.
В мгновение ока Грай вновь оказался в своей старой каюте. Блики света, исходящего от аквариума со светляками, ложились на потолок. Лана возвышалась над Граем, сидя на корточках и поглощая фалос погонщика своей вагиной. Сейчас она была уже не столь мила, как раньше: ее кожа стала иссиня-черной; зубы превратились в клыки, а ногти в когти; длинные жесткие волосы были всклокочены; изо рта, извиваясь, подобно змее, торчал огромный красный язык.
- Ты предал меня! - вскричала "баньши" грубым голосом, обращаясь куда-то в пустоту.
Грай, тем временем, дотянулся до склянки с Амброзией, разбил ее об пол и вонзил осколок в тело твари - прямо в солнечное сплетение. Погонщик положил левую руку на затылок "баньши" и с силой вдавил осколки еще глубже, добираясь до артерий, селезенки, сердца; или что там у призрака скрывалось за оболочкой. Лицо существа, если это можно было назвать лицом, исказила гримаса боли.
Как и в случаях с "белыми халатами", Грай почувствовал невесомое содержимое, вытекающее наружу, - оно покинуло оболочку, разом ставшую хрупкой, и куда-то упорхнуло невидимым мотыльком. На прощанье, "мотылек" скользнул по руке Грая и погонщик вдруг почувствовал в этом легком дуновении некие отголоски чувств. К удивлению Грая, это были ни ненависть, ни проклятия, ни досада, ни жажда мести, ни страх или боль, но благодарность узника, избавившегося от оков. Узника, который больше всего на свете боялся покинуть этот мир и опуститься в ад, даже не подозревая, что уже пребывает там далеко не первую сотню лет, и который попал в этот ад задолго до того, как стал призраком.
Наскоро одевшись, Грай стрелой понесся к кабине управления. На входе его встретили капитан с боцманом. Заглянув поглубже в помещение, Грай увидел своего сменщика. Молодой худосочный парень, с бледным лицом и ошарашенным, ничего не соображающим, взглядом, вжимался в угол. Правый глаз сменщика начинал затекать солидным фингалом, оставленным, судя по всему, огромным боцманским кулаком. Парень был весь, с макушки до пят, в цветочной пыльце; с его больших ушей и узких плеч в огромном количестве свисали зеленые стебли Амброзии.
- Ну и чуйка у тебя, - с уважением произнес могучий боцман, глядя на влетевшего в помещение Грая.
- Дык за это его и держим, Трой, - ответил здоровенному детине пожилой, но все еще крепкий капитан, затем, обращаясь уже к Граю, добавил деланно строгим голосом: - Дрых?
- Дрых, - честно, но не вдаваясь в подробности, ответил Грай.
- Пока ты дрых после суток работы и думал, что передал управление аппаратом в надежные руки, этот штопаный гандон, - капитан кивком указал на сменщика, - умудрился задрыхнуть во время поста, уже через пять минут после начала своей смены, и едва не затащил нас на проклятые территории. Этот подонок, скрестивши белы рученьки, лежал и пялился в потолок с улыбкой блаженного идиота и, видимо, ссался от радости, когда Трой увидел его во время утреннего обхода. Команда в полном составе могла отправиться на завтрак белохалатным тварям, и все из-за этого мудака, - не унимался капитан. - Все, с меня хватит! Я сыт по горло этой работой! Я слишком стар, чтобы нянькаться с очередным долбоебом. Сегодня же летим домой, что скажешь Грай?
- Помоему это отличная идея, капитан, - с улыбкой ответил Грай, который за сегодняшнее утро устал, пожалуй, больше, чем за всю предыдущую жизнь.
- Что, бабу захотелось? - капитан посмотрел на Грая с озорным прищуром. - А ты что скажешь, Трой? Я не про бабу, а про возвращение домой.
- У Троя нет возражений, - сказал о себе в третьем лице боцман.
- Ну значит решено - меняем курс! - воодушевленно произнёс капитан. - Боцман, будь добр, проследи, чтобы эта ошибка природы и папы с мамой бильше никуда не забредала, - капитан вновь кивнул в сторону парня, жавшегося в углу. - И лучше вообще держите, курс строго на север - подальше от проклятых территорий. В конце концов, тише едешь, дальше будешь. А тебе, Грай, командование объявляет благодарность за проявленную бдительность. Спи, отдыхай - я скажу, чтобы тебя не беспокоили до самого прилета, а то ты выглядишь хреново.
Попрощавшись с капитаном, боцманом, и Кайлом (как выяснилось, так звали юного горе-погонщика), Грай вернулся к себе в каюту и плюхнулся спать. На этот раз ему ничего не снилось. Погонщик проспал целые сутки и проснулся лишь утром следующего дня, когда на горизонте уже виднелся родной город.
В честь успешного возвращения домой, по старой доброй традиции, корабельный повар накрыл шикарный стол. На первое сегодня был суп из угря, а в качестве второго блюда - гигантский омар, от веса которого буквально ломился стол. Где повар откопал столь здорового лобстера? Из каких закромов его выудил? Это было тайна, овеянная мраком, - куда хлеще той, что мозгоправ давеча поведал Граю. Что-что, а заначивать этот сукин сын умел всегда. Тогда, в пустыне, обойдя трюм драккара вдоль и поперек, Грай не нашел и завалявшейся креветки (одни лепешки да вяленое мясо, напоминающее подошву сандалий), а тут целый лобстер размером с борова!
Напротив Грая сидели Вайг с Налой. У близнецов, как обычно, за столом образовался тихий междусобойчик с перетаскиванием пищи и оживленным перешептыванием.
Внизу протекала река. Вдоль ее основного русла постоянно кипели работы. Подгоняемые кнутами надсмотрщиков, рабы денно и нощно воздвигали новые плотины и рыли свежие рвы; возводили цитадели, одну за другой, куда, после отстройки, "цветочники" заступали на службу. Драккары регулярно совершали дневные и ночные облеты. Здесь, во рвах, в огромных количествах, произрастала Амброзия всех видов. Со стороны казалось, будто некто очень сильный опрокинул гигантский лоток с пряностями - столбы цветочной пыли всех цветов радуги вздымались вверх и доходили до самых облаков. Здесь же, прямо на реке, цепочкой выстроились плавучие бани, где безотказные гетеры готовы были обслужить любого, у кого имелась звонкая монета. Колоссальных размеров каменная стена охватывала город 'цветочников' и близлежайщий лес со всеми его болотами, кишащими 'спиногызами' и прочими паразитами, которых "цветочники" так любили и лелеяли, и заботливо взращивали прямо в себе.
Помимо "спиногрызов", каждый воин подселял к себе, по меньшей мере, с десяток "гидр", которые регенерировали его после того, как "спиногрыз" до сыта наедался плотью хозяина. Иногда плотоядный паразит прогрызал себе туннель длиннее обычного, и тогда подселялись существа, куда более крупные, чем "гидры". От близнецов Грай знал, что "спиногрыз" питается раз в неделю. В это время "цветочников" мучают страшные боли. Затем начинаются регенерационные процессы и воины денек-другой страдают зудом.
За пределами городских стен на многие тысячи шагов раскинулись поля пшеницы. Минуя эти поля, по основным трактам к городу ежедневно съезжались многочисленные возы. И здесь же, вне стен города, велась практически вся торговля.
Следом за городом "цветочников", среди живописных холмов и долин, раскинулся город жрецов со своими усадьбами, храмами и дворцами. Рождая радужные своды, здесь били сотни фонтанов. Вдоль прохладных аллей неспешно прогуливались люди, спасаясь от палящего солнца в тенистых садах и парках. Казалось, жизнь вокруг течет плавно и размеренно. Но стоило подольше задержаться в одном из местных храмов, эта самая жизнь набирала такие обороты, от которых самому кровожадному "цветочнику" стало бы дурно.
Все знали, что в стенах своих храмов жрецы призывали духов и приносили им кровавые жертвы. После недавних событий, Грай стал догадываться, с чьей помощью они это делали. Люди шептались, что в храмах устраивались масштабные оргии с участием духов. Некоторые считали, что жрецы делают все это, чтобы самим после смерти превратиться в призраков. Жрецы объясняли, что данные ритуалы - вынужденная мера в обмен на знания. Прочим горожанам ничего не оставалось делать, как верить жрецам на слово. Люди не любили служителей храмов, но боялись их, как волк боится огня, и вынуждены были почитать, поскольку жрецам, единственным из всех, помимо животного сознания, было подвластно еще и человеческое. Поговаривали, что жрецы подселяли неизвестных паразитов людям в головы и те превращались в послушных марионеток.
Рабов, нередко целыми толпами, загоняли внутрь храма. Ворота запирались изнутри на мощный засов и оставались закрытыми вплоть до нескольких недель. Потом, как правило ранним утром, вновь раздавался скрежет засова и наружу, напоминая насекомых, напитавшихся кровью, шатающейся походкой вываливались обессиленные жрецы. Все следующие дни из труб храма валом валил густой дым.
На фоне всего происходящего, городская политика казалась, по меньшей мере, странной: сотрудничать с духами и истреблять их одновременно.
От белокаменного города, где проживали служители храмов, огромными грязно-серыми паучьими тенетами расползались многочисленные трущобы, в которых селились все неполноправные жители: городская беднота, отпущенные на волю рабы, и пришлое население.
Вдалеке возвышались скалы. Одинокие башни и целые замки вырастали из серокаменных громадин. Это был город погонщиков, куда и держал путь драккар.
Там, в горных расщелинах, обитали лохматые пауки. Для их водоплавающих собратьев имелся глубокий ров, высеченный в скале, - пауки были переселены туда из заросших речных протоков, расположенных близ территорий "цветочников". Помимо телекинеза, водные пауки владели еще и аэрокинезом, поэтому для воздушного дрейфа подходили гораздо больше, чем их сухопутные сородичи.
Рядом находился "обезьяний город". Изначально, приматы не обитали в здешних краях. Первых "мартышек" сюда завезли караванами несколько сотен лет тому назад. В низинах гор звери обжились и расплодились, и обосновали близлежащий заброшенный храм, выдолбленный в камне, по-видимому, еще в глубокой древности самыми первыми жрецами под свои нужды.
Детали для драккаров выковывались замковыми кузнецами и свозились в доки, где по отдельности собирались основные части драконьего тела: нос, хвост, крылья и корпус. Затем, части будущего корабля опускались вглубь расщелины. Внизу погонщики сгоняли пауков вместе и, при помощи телекинетических способностей своих мохнатых помощников, совмещали детали друг с другом. Далее, к делу приобщались горные саламандры, способные к пирокинезу, с помощью которых погонщики спаивали конструкцию в отдельных местах.
Готовясь сойти на землю, Грай вернулся в каюту и стал собирать вещи. В сундуке, среди разного трепья, погонщика ждала одна интересная находка - странный предмет, отдаленно похожий на небольшое квадратное зеркальце. С краю у "зеркальца" распологалась маленькая выпуклось круглой формы - вроде тех, что Грай в огромном колличестве видел, когда находился в чреве стальной птицы. Когда погонщик легонько нажал на эту выпуклость, произошло нечто невероятное - странный предмет вспыхнул и загорелся.
Вместо собственного отражения Грай увидел человека. Незнакомец сидел в кресле и внимательно смотрел в сторону наездника. Человек был высок и худ, имел очень проницательный взгляд, но вместе с тем приветливое и открытое лицо с обаятельной улыбкой. Человек заговорил голосом, который погонщик сразу узнал.
- Здраствуй Грай, - произнес мозгоправ на удивление дружелюбным тоном. - Я не солгал, когда сказал, что у меня нет облика. Но когда-то он у меня был. Так я выглядел в своей, очень далекой, прошлой жизни, когда был еще человеком. Я вместе с тобой тогда ощутил отголоски чувств "баньши" перед тем, как та исчезла. Надо же, - эти слова человек произнес с некой светлой грустью в голосе, - когда-то давно мы выпустили вас, и теперь вы выпускаете нас. Когда ты найдешь это послание, я скорее всего уже покину этот мир и буду пребывать в "стране, откуда ни один не возвращался". К посланию приложена карта. В ней указано, как добраться до звездолета - той посудины, на которую ты набрел в пустыне. Там осталось немного энергии на создание еще одной "кротовой норы". Не беспокойся, призраков там не будет - я позаботился об этом. В звездолете ты найдешь все инструкции, как добраться до созвездия Льва, к которому так стремишься, и как приземлиться там, а точнее - грохнуться. Но как я заметил, грохаться ты умеешь. Это мой прощальный тебе подарок. Надеюсь, ты найдешь там то, что ищешь. Прощай, погонщик. И удачи тебе.