Александра очень хотела говорить, но только блевала кровью.
Вместо слов вылетали изо рта вонючие багровые сгустки. Было очень неловко перед окружающими. Александра пыталась сдержать рвоту и произносить слова. Но получалось плохо.
Иногда, с трудом преодолевая спазмы, старательно выговаривала: "Сударь", "Милостивый государь", "Будьте так любезны", "Пожалуйста"... Но после такого адского напряжения она с облегчением изрыгала фонтан кровавой слизи.
Судари и государи брезгливо морщились и уходили. Навсегда. Насовсем. Навечно.
Оставляя Александру одну среди блевотной лужи.
И Александра понимала, что все её усилия напрасны, что ей никогда не выбраться из бескрайней красно-бурой блевотины, что она в ней - навсегда. Насовсем. Навечно.
И тогда ей хотелось упасть, впитывая в себя дух спекшейся крови. Давясь и задыхаясь, погрузить голову в скользкие кровавые ошметки и захлебнуться ими.
Она полагала, что это неплохой способ умереть красиво.