Dok : другие произведения.

Ночная смена. Лагерь живых (вторая книга)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 4.39*74  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Док переехал по адресу http://zhurnal.lib.ru/editors/n/nikolaj_b_d/
   Ночная смена. Лагерь живых.
  
  Шестой день с начала Беды.
  
  Из кабины здоровенного грузовика видно далеко окрест. Второй раз за сегодняшний мрачный мартовский денек из сплошного слоя туч выглядывает рахитичное питерское солнце, освещая куда как неприглядную картину разбившегося совсем рядом от кольцевой автодороги самолета. Заваленное горелыми кусками фюзеляжа, рваным мусором, в который превратился багаж, пассажиры и сложная начинка авиалайнера, ровное заснеженное поле выглядит как тошная помойка и солнечный свет вовсе не придает этому зрелищу ничего хорошего. Да и весенний пейзаж с голыми кустарниками, подтаявшим серым снегом и почти лежащими на наших головах низкими серыми тучами - не радует.
  
  Тем не менее, мы жадно смотрим вокруг - я с моим напарником, молодым пареньком Сашей - потому как наконец вырвались из Петропавловской крепости, где прокорячились все это время с того злосчастного момента, когда на город свалилось совершенно неожиданная Беда, наш водитель - пожилой крепкий мужик Семен Семеныч тоже провел время на удивление однообразно, проторчав до сегодняшнего дня в судебно - медицинском морге Петергофа, куда его загнала причудливая цепь событий и где среди нормальных мертвецов было можно укрыться от того бреда, что творился на улицах нашего города и в окрестностях.
  Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно. Приятно щекотавшие нервы фантасмагорические страшилки про восставших мертвецов, про толпы беспощадных голодных зомби тем и были хороши, что, ужасаясь этому кошмару, который показывали фильмы и описывали книги, каждый прекрасно понимал - все это невозможно. Да, катастрофы случались, и могут случаться - но пришествие зомби было просто невероятным. Скорее уж что-нибудь менее экзотическое - вроде вулкана, цунами, ледникового периода или техногенного подарочка человечеству.
  
  И вдруг именно происходит то, что менее всего ожидалось. И мы уже почти неделю живем в этом кошмаре, изменившем окружающий мир до невероятия. Все, чему меня учили в мединституте и потом - на работе идет вразрез с тем, что видят глаза. Зомби - невозможны. Физически. Но, тем не менее - они стали реальностью и очень опасной реальностью. Снимая на видеокамеру по приказу своего непосредственного руководства все, что представляет интерес для тех, кто пойдет по проложенному нашей разведгруппой маршруту, я только за сегодняшний выезд наснимал таковых невозможных вроде существ несколько сотен.
   - Апатит твою Хибины! - скороговоркой выдает Семен Семеныч, резко взяв в сторону и вдарив по тормозам со всем усердием...
   Мда, это надо снять...
  
   Совсем рядом с капотом нашего грузовика стоят ноги. Голые человеческие ноги с тем самым к чему они обычно прикрепляются - бледные, с синюшными трупными пятнами. Босые, но какие-то рваные тряпки внизу болтаются. А вот сверху... сверху - из таза торчит столб позвоночника с черепом наверху. Все, что было выше пояса словно сорвано страшной силой - как и ткани с головы - только на макушке нелепый ежик из недогоревших волос. Все грязное, закопченное. И неподвижное.
   Саша удивленно втягивает воздух:
   - Прямо как в 'Хищнике'... Только грязное, и не до конца выдранное.
   - Кто ж это так развлекался?
   - Может и впрямь весь катаклизм - инопланетного происхождения? - задает уже не меньше десятка раз слышанный вопрос Семен Семеныч.
   - Ну, это уже бред. Чтобы катастрофа развивалась по идиотскому голливудскому сценарию? - возражает Саша, нервно тиская зажатую в руке рацию, названную им 'Длинное Ухо'.
   - Так они столько всякого наснимали, почему бы и нет? 'Близнецов' - то ведь точно как по-голливудски долбанули!
   - 'Близнецы' - это не инопланетяне. Сами амеры и долбанули...
  'Длинное Ухо' спрашивает - что встали. Проще показать, чем объяснить.
   Отъезжаем в сторону, чтобы следующему за нами в прострелянном УАЗе Старшому было тоже видно.
   Николаич присвистывает в рации.
   - Интересное кино. Сняли?
   - Снял.
   - Чего стоим? Трупов не видали?
   - Видали, но этот какой-то уж совсем наособицу.
   - Вот на семинаре и разберетесь. Поехали, поехали!
   Двигаемся дальше, смотрю в зеркало заднего вида - безглазый череп словно провожает мертвым взглядом наши машины...
  
   Выкатываемся на развязку, здесь наша сбродная колонна из надыбанных за сегодняшний день разношерстных машин встает - и мне приходится снимать долго - станция Предпортовая, куча всяких промышленных предприятий, складов, мелькомбинат - короче говоря, ничерта я не понимаю, что где, но Семен Семеныч тут не раз бывал и по старому принципу 'не выпендривайся, пальцем покажи' целеуказует без проблем.
   Вспомнив про конфуз моего приятеля - журналиста, который с башни Нарвского замка должен был отснять старейшее в республике Эстония промышленное здание, а вместо этого запечатлел синагогу, на что читатели указали уже после выхода газеты - все время показываю драйверу то, что снял.
   Сразу вслед за этим снимаю по другую сторону - вроде как это окраины Авиагородка - какой-то склад топлива - Николаич велел. Склад внешне в полном порядке.
   Съемку прерывает увесистый толчок в бок.
   Саша одновременно кричит в 'Длинное Ухо':
   - Колонна бронетехники! На встречной!
   Видеокамера позволяет приблизить эту бронетехнику. Колонна - да, пожалуй, но далеко не вся - бронетехника. Спереди - БТР - не то 70, не то 80 - не разбираюсь я в них совершенно, сразу за ним военный грузовик с кунгом, потом пара автобусов и замыкает это два грузовика штатского вида и еще один БТР.
   Колонна начинает притормаживать и встает чуток не доезжая до нас.
   Ствол дудки крупного калибра в башенке переднего БТР застенчиво поворачивается в нашу сторону.
   Мило.
   Николаич не торопясь, проходит рядом с нашим грузовиком. Останавливается на полпути к бронетранспортеру.
   - Вот ёж твою медь - отчетливо выговаривает Семен Семеныч. - Если начнут поливать - то и не рыпнемся.
   - А спрыгнуть если с дороги?
   - Ноги поломаешь, высоко тут...
  Да, кольцевая трасса высоко поднята над землей, пропуская под собой железнодорожные пути. Этаж третий пожалуй, а то и выше получается.
   - Но на шашлык-то идти не хочется - грустно замечает Саша, и мы все трое передергиваемся, вспомнив недавнюю встречу с людоедами. Как бы и эти встречные не оказались такими же отвязными молодцами.
   - Постарайся поскорее разлить желчь, пусть им горько будет...
   Остается сидеть, ждать...
   Ждем.
   Прошло несколько веков, наверное, когда в головной БТР отваливается боковая дверца - ступенька и оттуда вылезает чувак в городском камуфляже и берете.
   Не торопясь, идет к Николаичу.
   Останавливается в паре шагов.
   Небрежно козыряет.
   Саша нервно хихикает:
   - Ваши документики, гражданин!
   Точно, это же мент, я-то смотрю, камуфляж знакомый.
   Николаич ведет себя спокойно, то, что начнет вертеть башкой в опасной ситуации - оценивая расклад, и таким образом оповещая остальных - он не раз толковал. Значит, похоже на то, как говорит обычно наш пулеметчик Серега - это тоже обычные выжившие. Но получше экипированные, что сразу видно.
   К менту подходят еще двое мужчин - один в военном камуфляже и гражданский. Правда, у обоих за плечами 'весла'. Но вместо разгрузок - на солдатских ремнях с цинковыми пряжками древние подсумки из брезента.
   Николаич машет рукой, подзывая к себе.
   Подходим. Правда остальные ребята из нашей группы, а также все примкнувшие к нам беженцы остаются в машинах.
   Оказывается это техника с учебного центра МВД в Молосковицах. Занимаются вывозом уцелевших, правда в отличие от нас берут не всех, а только тех, кто подходит по полу, возрасту и профессии.
   Сильно удивляются тому, что Кронштадт устоял. Как-то упустили они мореманов из внимания - но по сухопутчикам дают несколько точек, где вояки удержались.
   Не удержавшись, спрашиваю, а куда спихивают всех остальных.
   Не моргнув глазом, мент отвечает - к воякам - те дальше по КАД находятся. Будем проезжать - не пропустим. В свою очередь спрашивает - что мы такого хорошего видели.
   Николаич хмыкает и предлагает поделиться информацией взаимно.
   Мент задумывается. Я пока рассматриваю автомат у него на груди. Первый раз такой вижу - явно АК - но непривычного вида - по силуэту - калаш, только газоотводная трубка непривычно толстая. А все, что было в АК-74 из черного пластика тут из какого-то серо-зеленого, да еще и цевье слито воедино с накладкой на газовую трубку.
   Не могу не отметить, что дисциплинка у них на уровне - никто поперед батьки не лезет. Разве что военный спрашивает разрешения выпустить публику 'для оправиться' из автобусов.
   Мент разрешает и скоро на дороге уже сильно позабытая картинка - 'мальчики направо, девочки налево'.
   По физиономии мента видно, что он парень-жох. Но и Николаич не в соломе найден. Оба это видят, и начинается этакий торг информацией, с попутным прощупыванием кто чем может быть полезным.
   У ментов - техника и оружие в неплохом наборе. Правда с топливом и боеприпасами неважнец. Пока хватает, но хотелось бы и побольше. Делиться броней не рвутся.
   Ответно Николаич соблазняет всякими благами выжившего города, каким сейчас получается Кронштадт, среди благ больница занимает не последнее место.
   На предложение мента присоединиться к ним Николаич вежливо отказывается, а на попытки запугать - мент никак не может не проверить и такое - отвечает, что все, что мы говорим - репетуется на Кронштадт. Немедленного ракетного удара за наши обиды он обещать не берется. Но отношения будут попорчены, а кому это сейчас надо.
   Мент с этим соглашается, хотя у меня создается впечатление, что и угрожать он стал по привычке, без особой старательности.
   Нам от этой встречи пользы ровно никакой, а молосковицкие узнают - зачем это мы сеткой стекла прикрыли. Морфов они не видели, шустрики только попадались. Экие счастливчики... Не уверен что они в это поверили, но вроде как призадумались. Дополнительно пытались нам всучить семью театрального критика, но Николаич вежливо отказал, ссылаясь на загруженность транспорта...
   Еще Старшой рассказывает про людоедов, что тоже воспринимается как байка. Ну да к Финскому заливу им выдвигаться пока без надобности, но если что - проверят, кто какие шашлычки жарит. У них пока все пучком - кушают только правильную еду.
   В свою очередь, сообщают волну и позывные сидящих неподалеку от нас ОМОНовцев.
   Тут к Николаичу подходит Дима-опер и говорит, что у одного из штатских обнаружил винтовочку, о которой давно мечтал.
   Мент поднимает бровь.
   Дима тычет пальцем в справившего свои нужды паренька лет шестнадцати.
   У того на спине болтается странный агрегат - явно снайперская винтовка, причем впридачу еще и с глушителем, но какая-то очень короткоствольная, несерьезная, несмотря на сошки и прочие прибамбасы, положенные снайперке.
   - Что дадите взамен? - спрашивает, немного оживившись, мент.
   - 'Клин' и две обоймы.
   - Не смешите мои тапочки. У нас Клинов вагоны и фургоны. А это - штучный товар.
   - Но ведь малопулька!
   - Зато снайперская и бесшумная.
   - Хорошо - тогда можем дать еду из ресторана.
   - Китайского или корейского? Крысы и собаки? - ехидничает мент.
   - МакДональдс. Пойдет?
   - Черствые булки?
   - Нет, все из холодильника. Двадцать килограмм полуфабрикатов под гамбургеры и чизбургеры. В комплектности. То есть булочки, мясо, сыр, шпинат.
   - Там еще был лук.
   - Лука нет. И помидоров нет. Дам двойной набор соленых огурчиков.
   - Тогда это не ресторанная еда. И огурчики - какой дурак потратит на бигмаки!
   - Ну, как хотите. Дима - придется тебе обойтись...
   Николаич поворачивается и показывает спиной, что ждет ответного предложения. Типо, вот уже ухожу. Почти совсем весь ушел.
   Мент хмыкает и говорит:
   - Сорок килограмм. И я все взвешу.
   - Тридцать!
   - Тридцать пять. И еще пятьдесят пирожков с вишней.
   - Тридцать три. И откуда вишня?
   - Пятьдесят пирожков! И заберете семью театрального критика.
   - Тридцать пирожков, если с семьей. К слову - семья большая?
   - Он с женой.
   - Жена красивая?
   - Нет, она тоже критик.
   - Да это шантаж и грабеж!
   - Винтовка куда дороже стоит! И учти - сейчас таких уже не делают.
   - Хочешь сказать, что только по доброте душевной?
   - Точно так. Сам себе удивляюсь.
   - Тогда тридцать пирожков.
   - По рукам.
   Далее мент и еще несколько человек тщательно принимают груз и оттаскивают его в грузовик. Мы взамен получаем куцую снайперку и пару пожилых, пришибленных судьбой супругов. Их сажаем на освободившееся в УАЗе после выгрузки пакетов с едой место.
  
   В итоге желаем друг другу доброго пути, встречные рассаживаются по своим местам и катятся своей дорогой.
   - Грузовичок бы такой я бы не прочь был получить - мечтательно замечает Николаич.
   - Это который зеленый - военный?
   - Получается так... Зилок 4334... Симпатичная вещь. Нам бы не помешал.
   - А мне непонятно, почему они броней не выручают своих ОМОНовцев.
   - А почему мореманы не выручают курсантеров из училища им. Фрунзе, не удивляет?
   - Удивляет. А почему кстати?
   - Да потому. Высокая политика.
   - Это как? - продолжаю тупить я.
   - Получается так, что очень просто. В Дзержинке - парни самые что ни на есть демократические - из низов, тэк скэзэть. Максимум карьерного роста - каперанг, да и то сложно этого достичь, инженеры же, не командиры. Потому амбиции - низенькие. Да и в другом у них амбиции - зато могут починить реактор при помощи кирпича, куска проволоки и пары гвоздей. Стыдно такие вещи не знать - питерские девушки и то в курсе и потому женихи из Дзержинки как бы не очень котируются у невест - вечно в мазуте, масле, погоны жиденькие, денег мало и гордятся тем, что девушка и понять-то не сможет из-за сплошной технической терминологии.
   А во Фрунзе - учатся многие родственники весьма высокого полета птиц, Элита морская потомственная, амбиции у фрунзаков - как у молодого Цезаря, карьеру могут сделать - огого какую. И у невест фрунзаки - самая желанная добыча.
   Вот и представьте, Доктор, кто коменданту Кронштадта больше нужен - несколько сотен инженеров по разным коммуникациям и без амбиций - или несколько сотен Цезарей начинающих. Ну да, они могут провести флот через три океана по звездам, но вот копаться в говне и мазуте и чинить коммуникации - их хрен заставишь - они ж все во сне видят как по 'Розе ветров' пройдут...
   - Это как?
   - В актовом зале училища в самом центре паркет в виде розы ветров выложен. По традиции прямо через нее может идти чин, не ниже адмирала. И только. Остальные же права такого по традиции не имеют, потому обходят. Странно, что вы такого не знаете - вроде ж даже ленинградец...
   И что еще сказывается - начальство во Фрунзе повыше рангом, чем каперанг Змиев. Потому выручать он их станет, когда они совсем в ничтожество впадут и сами поймут, насколько их облагодетельствовали. Не раньше.
   - Вон оно как!
   - Получается так. Ну, по коням.
  
   Двигаемся дальше.
   Честно признаться - уже умотался. Потому снимаю указанные объекты на полуавтомате... Магазины, склады, предприятия, которые чем-то могут быть интересны. Еще делаем проскок на паре УАЗов по Пулковскому шоссе - ближе к городу у комплекса магазинов оказывается весьма густая толпа неупокоенных, а в сторону аэродрома кто-то уже уселся на складах и предупредительно пострелял в воздух, когда мы приблизились. Хорошо хоть не по нам...
   - А знаете Доктор - вот вы толковали о руководстве... - поднимает брошенную было тему водитель.
   - Ну, толковал...
   - И с чего это вы посчитали, что оно могло за рубеж рвануть?
   - А почему - нет?
   - Так вроде оно же наше?
   - Ну, так оно же очень неоднородно. Вон бывший предсовбеза сидит в Лондоне и призывает устроить крестовый поход на недемократическую Россию. Или вон Илларионова уволили - и он сразу дернул в США и давай там опять же требовать санкций. А ведь не член собачий - советник Президента как-никак. Гостайны знает, наверняка - а рванул в Штаты. Вот можете себе представить, что Кондолиза эта после отставки в Россию рванет, и будет тут требовать, чтоб США наказали за ее отставку?
   - Не, не получается.
   - Вот видите. Потому как ее хозяева - в США. Ну и у Илларионовых хозяева - тоже там. Или в Лондоне. Помните, как наших руководителей легко сажали - раз и Адамов в тюрьме, раз - и Бородин... И ничего так...
   - Мда... Ладно, я лучше песню спою. А то вы еще тут гадостей наговорите... Лучше слушайте:
  
   Жил - был знаменитый писатель
   Лев Николаич Толстой,
   Ни рыбы, ни мяса, не кушал
   Ходил по аллеям босой.
  
   Жена его Софья Толстая,
   Напротив, любила поесть.
   Она босиком не ходила,
   Спасая семейную честь.
  
   Из этого в ихнем семействе
   Был вечный и тяжкий разлад:
   Его упрекали в злодействе -
   Он не был ни в чем виноват.
  
   Имел он с правительством тренья,
   И был он народу кумир
   За роман свой "Анна Каренна",
   И обратно "Войну да и мир".
  
   Как спомню его сочиненья,
   По коже дирает мороз,
   А роман его "Воскресенье"
   Читать невозможно без слез.
  
   В деревне той, Ясной Поляне,
   Ужасно любили гостей.
   К нему приезжали славяне
   И негры различных мастей.
  
   Однажды, покойная мама
   К нему в сеновал забрела.
   Случилась ужасная драма,
   И мама меня родила.
  
   В деревне той Ясной Поляне
   Теперь никого, ничего...
   Подайте ж, подайте, граждане,
   Я сын незаконный его.
  
   - Ну, как понравилась песня? - горделиво спрашивает Семен Семеныч.
   - Отлично! Просто замечательно. Только вот, наверное, надо было бы снять слева - там же Мясокомбинат и Институт Крылова были?
   - Нечего там снимать - полностью демократизированы.
   - Что, вот прямо полностью?
   - Ага. На всем мясокомбинате работал, может один цех - колбасу делали, а остальное - либо в забросе, либо в аренде. Дружок мой Валерка оттуда кондитерские изделия возил...
   На Московский проспект соваться неохота - в районе Шушар немыслимая свалка машин, дороги не видно. Дальше подкатываем к ТЭЦ.
  
   Мне приходится побегать, чтобы выбрать лучший ракурс для съемки - тут оказывается в Купчино здоровенная овощебаза и куча всяких складов. Что интересно - явно живые здесь есть - мало того - вижу, как туда заворачивает несколько грузовиков. Да и дорога изрядно почищена - все брошенные машины стоят на обочинах. На ТЭЦ такой яркой жизни не видно, но Семен Семеныч говорит, что видел нормальных людей на территории... Ну да, тут же и вооруженная охрана была и режимный объект опять же...
   Но вот зомби я видел куда больше и куда чаще, чем живых...
  
   Потом сплошной чередой - склады, терминалы, предприятия - и так до Невы. Красавец вантовый мост дает возможность сделать подробную панораму. А дальше опять те же гаражи. Предприятия и склады. Сроду бы не подумал, что их так много, а мы еще и половину дороги не проехали. Как-то не обращал раньше внимания, какой громадный город, в котором я прожил всю свою жизнь...
   Ну, не всю жизнь еще... Надеюсь еще поживу...
  
   Кусок трассы, на котором нет ничего особенного и можно перевести дух откровенно радует. Зато очень скоро встаем на трассе, и долго снимаю комплекс магазинов - тут и ИКЕА и МЕГА и еще что-то. Прямо при нас от магазинов выруливают пять грузовиков и катят к нам. Я не заметил, откуда они взялись, но что на площадках магазинов машин немного и я отсюда вижу. Стоячих зомби нет, зато с краю явно валяется пара десятков тел.
   Грузовики выезжают на КАД и скоро останавливаются рядом с нами.
   Оттуда вылезают мужики в камуфляже - но камуфляж разношерстный и по виду и по цвету. Двое так вообще в черном да еще и в касках. Настроены настороженно, но стрельбы не открывают, хотя все оборужны - вижу у них калаши - со складными прикладами, ну да в кабине такие в самый раз.
   Снимаю, но по возможности незаметно, не из положенной позиции, а положив камеру на торпеду в кабине.
   К подъехавшим подходит Николаич с Димой. Один из черных кивает и, по-моему, даже делает движение рукой к козырьку. Но удерживается. Не стал козырять.
   Разговор идет совершенно спокойно, потом черный достает блокнотик и начинает что-то черкать как усердный школьник на диктанте, а Николаич всей своей фигурой изображает смирение и терпение школьного учителя в тысячный раз повторяющего свое исконное 'Мама мыла папу рамой'.
   Стоящий за спиной черного, долговязый парень в камуфляже, очень сильно напоминающем мне эсэсовский пятнистый времен войны, заглядывая через плечо пишущего черного быстро перекатывает информацию к себе на какую-то бумажку.
   - Ишь, двоечник - шепчет Саша, глядящий туда же.
   При этом небрежно лежащий автомат Саши смотрит дулом как раз на группку встреченных.
   Николаич подносит к голове коробочку 'Длинного Уха'. Зуммерит у нас в кабине.
   Саша дисциплинированно откликается. Оказывается, мы можем выйти размять ноги. Про охранение - не забываем.
   Вылезаем из кабины. Снимаю на камеру встречу, при этом заметивший мои действия второй черный тут же решительно двигается в мою сторону, громко и грозно вопрошая:
   - Кто дал разрешение на съемку?
   И решительно тянется рукой к видеокамере.
   Семен Семеныч ловко втискивается между нами. Саша передвигается вбок, открывая для себя директрису стрельбы, но тут оторвавшийся от записей пишущий начальник поднимает башку в зеленом шлеме (именно шлеме, а не обычной армейской каске) морщится и громко останавливает напарника:
   - Леша! Это не журналисты, а мы не на задании. Уймись.
   Леша унимается. Похоже, что спонтанно при виде камеры сработали вколоченные рефлексы.
   - Закурить не найдется, мужики? - дружелюбно спрашивает он.
   - Да вся команда некурящая собралась... - отвечает ему вежливый Саша.
   - Здоровье бережете?
   - Ага. Вот - Доктор не разрешает. И к слову у тебя в кармане неплохие сигареты.
   - Чужие вкуснее - откровенно лыбится Леша.
   - Даа лаадно, как говорит Канделаки, скажи уж лучше, что так привычнее разговор начинать.
   - И это тоже. Вы что, и впрямь из Кронштадта?
   - Ага. Как в фильме - замечает наш водитель.
   - Каком фильме?
   - Вот, уже молодежь подросла... Известно в каком: 'Мы из Кронштадта'.
   - Не слыхал.
   - Ясен день, не кунг-фу же...
   - Даа лаадно, как ты сам сказал...
  
   Пока они треплются я доснимаю сцену встречи. Зачем - не знаю, но вдруг пригодится.
   Немного прохожу вдоль ограждения трассы, хочется взять вид этой группы гипермаркетов получше. В операторском раже немного забываю про то, что на дороге не вполне может быть безопасно - что мне и выговаривает Сергей, стоящий на страже.
   Наши найденыши тоже повылезали из своих машин, разбрестись им не дали. Кучкуются не отходя далеко. Объясняю Сереге, что неплохо бы пройти метров 50 - так будет и боковина видна этого комплекса и фасады тоже.
   Серега окликает мужиков-беженцев, чтоб смотрели по сторонам, и провожает меня, аккуратно и грамотно прикрывая. С его дудкой рядом мне становится куда спокойнее, и работать уже проще.
   Замечаю то, что то ли упустил впопыхах, то ли только сейчас открылось с нового ракурса - на ветках деревьев у парковки трепыхаются несколько зомбаков, подвешенных как на гравюрах Колло, но при этом трепыхающихся... Дистанция невелика - видно в деталях. Ну, трепыхаются - сильно сказано. Скорее - шевелятся.
   Кроме этой детали замечаю еще будки на крышах. Сделаны, по моему разумению из подвернувшихся под руку материалов, из двух дымок валит - печки, наверное, внутри.
   Но это не самое важное - важнее то, что я точно вижу стволы как минимум трех пулеметов. Конечно - от современного противника - зомби - ДОТ не обязательно делать из бетона. И караулки на крышах поставлены грамотно - под прострелом и фас и дорога, на которой мы стоим и подъезды к магазинам. И сидеть внутри достаточно комфортно - это не под открытым небом за мешками с песком. Хотя какую-то защиту они там должны были бы поставить, мало ли кто с дороги пульнет...
  
   Когда возвращаюсь обратно, группки уже расходятся - встреченные рассаживаются по своим грузовикам, наши тоже лезут по машинам. Грузовики берут резкий старт и быстро уходят от нас прочь. Мы придерживаемся прежней своей скорости - ну типо чтоб отснять все подробно, но я-то, посидев в УАЗе с вынесенными стеклами понимаю, что на скорости не то, что попугаи, подаренные нам так неожиданно, простынут, а и наши компаньоны заледенеют.
   Саша рассказывает, что это сборная селянка из Медвежьего стана. (Вот уж имечко для поселка!) Там в куче оказались и заводские с предприятия, делающего взрыватели и инженеры из соответственного НИИ и полицейские - мы как раз с ними и разговаривали - учебка там для наркоконтролеров оказалась очень кстати, да плюс конечно местные, беженцы из Питера и все, кто живым добрался.
   Вот вся эта орда подмяла под себя эту группу магазинов и худо-бедно их контролирует. Спрашиваю насчет того, кто тут висел. Вроде как - со слов этих полицейских - были стычки с несколькими группами не то бандитов, не то просто беспредельщиков.
   - Чушь. Обычные пьяные мудаки, устраивавшие погромы в магазинах. На рупь выпил, на сто разбил и на тыщу нагадил...
   - И что, за это сразу вешать? - несколько удивляется Саша.
   - А почему бы и нет? - хмыкает Семен Семеныч. - Вот Доктор, небось, это и обосновать может легко.
   - С чего бы это мне обосновывать?
   - Интеллигентный человек - Семен Семеныч хитро косит глазами в мою сторону - всегда с легкостью найдет оправдание любой мерзости. Неужели не сможете найти исторических примеров пользы жестокости?
   - Это-то легко. Недалеко ходить - цивилизованные англичане несколько сотен лет вешали за все подряд - и за бродяжничество и за мелкое воровство и за все остальное...
   И за дебош в лавке с нанесением ущерба - тоже вполне бы повесили...
   - На это положено отвечать - хихикает Саша - что когда одних воришек вешали, другие тырили по карманам у зевак и, дескать, эта жестокость бесполезна - любимая отмаза либеральная в инете была. Причем не смущались тому, что это в точности соответствует их любимой фразе об английском газоне, который триста лет стричь надо, чтоб хорошим был.
   - А на это положено отвечать, что потом вешали и этих воришек и тех воришек, которые уже на их казни крали - тоже вешали... Так что за сотни лет воспитали законопослушную публику. А незаконопослушную - банально повесили. И в Германии ровно то же было и во Франции... Только в Англии это было пожесточе. Сиживали в инете, сиживали!
   - Вот! - торжествует наш водитель - Я же говорил - интеллигентный человек может оправдать все, что угодно!
   А ведь подловил он меня, ехидина...
  
  Дорога идет по неинтересным в плане выживаемости местам. Единственно, на что обращают мое внимание - какой-то хладокомбинат, стоящий в километре от дороги.
  Да эти промышленные коробки уже осточертели до сблева... Да их же сотни!
  Но я понимаю, что потом все эти видео материалы не один раз отсмотрят штабники в Кронштадте и очень может быть, что по нашим следам пойдут группы для взятия под контроль жизненно важных предприятий, участков дороги или поселков.
  Потому - снимаю и снимаю...
  - О, сейчас, наконец, армейские должны быть - замечает водитель.
  - А что тут?
  - Ржевский полигон имени соответствующего поручика. Самая здоровая пушка СССР тут стоит. Так и называется - Главный калибр Советского Союза! Только хрен доберешься - все под охраной.
  - А вы откуда узнали? - поддерживает разговор Саша.
  - Был в Финляндии - ездил на экскурсию на Мокрый остров - там такие же стояли. Финны хвастались, что их пушки в отличном состоянии, а вот наша, дескать - ржавая до визга.
  - Это что, финны такие же пушки сделали, как СССР?
  - Ага, как же... И та и те - российские. И у финнов все-таки думаю калибром пушечки-то поменьше... Не уникумы.
  - А, вон оно как... так тут полигон и сейчас?
  - Не знаю. Но военные тут были точно. Хотя их сейчас куда меньше стало - вон казармы - так там сейчас страйк-бол. Типа пейнтбола, только для честных.
  - Это как?
  - Ну, в пейнтболе если попало - так сразу по краске видно, а в страйке - нет. Саша - сообщи Старшому - пикет впереди.
  - Где? Дорога пустая же?
  - У моста справа - явно блокпост. Дорогу перегораживать не стали - а вот расстрелять тех, кто прорываться попробует - раз плюнуть.
  - Наблюдаю блокпост и патруль еще один.
  - Где?
  - Над КАД поперек - путепровод. Вот они на нем.
  
  Ого! Серьезно у них тут все - на путепроводе стоит БТР, смотрит дудкой вниз, чуток подалее - за бетонными блоками - приземистая БМП и рядом с мостом - еще одна.
  Только танков не хватает.
  Мда, Ржевский полигон.
  Сильно похоже, что нас тут ждали - на обочине довольно спокойно стоит группка вооруженных АК-74 людей. Явно вояки. Один из них машет рукой.
  Послушно тормозим.
  Николаич подходит к стоящим.
  Видно, что здороваются.
  Нам Старшой никаких знаков не подает, ведет себя спокойно.
  Беседуют.
  Незаметненько снимаю, что тут и как. Саша замечает еще пару БМП, обеспечивающих круговую оборону. Дорога тут под прицелом. Я тем временем обнаруживаю будки за машинами - ну точно, блокпосты.
  Дорогу могут перекрыть на счет раз.
  Николаич подходит к нам, открывает дверь.
  - Вояки предлагают нам взять с собой десяток раненых и спрашивают - на семинар их медики могут прибыть?
  - Что за раненые?
  - Не знаю. Но получается так, что тяжелые.
  - Ну, я так не против.
  - Ага. Я уже согласился - нам броник придадут для усиления.
  - С чего они про семинар узнали? Им что ли звонили?
  - Звонили - те мужички, что с нами пообщались у ИКЕИ. Языками...
  - Что-то мне говорит, что особо нам выбора и не оставили?
  - Не без того. Полностью добровольно...И отчасти принудительно...
  - Ждать долго придется?
  - Нет, у них уже все готово...
  - Что-то не очень верится...
  И действительно минут пятнадцать ждем. Разговаривать под прицелом как минимум трех серьезных огнестрельных приспособлений не тянет, да и вояки выглядят уставшими, тоже не очень общительны.
  Что странно - справа и слева у дороги разнесенные вдрызг пятиэтажки. Бои у них тут что ли были?
  Наконец выкатываются две машины - медицинская обшарпанная таблетка и фургончик. Следом катит БТР - 70. Техники тут у них... Но коптит БТР изрядно, старенький уже видно.
  Вылезаю из кабины под снежок, иду к новоприбывшим. В кабине таблетки - двое.
  Шофер нормален, а вот пассажир выглядит паршиво. Стучу в стекло со стороны пассажира. Чуток стекло опускается.
   - Вы сопровождающий?
  Шофер машет рукой - дескать, отсюда подходи.
  Подхожу.
   - Это больной, медиков с собой не брали, у них работы и так до дури, не оторваться.
   - Больных много?
  Шофер мнется.
   - Слушай! Нам выбирать нечего под всеми этими дудками и под конвоем БТР. Все равно едем в больницу, так мне знать надо, что везем.
   - А ты кто?
   - Дед Пихто! Врач я.
   - Че, серьезно? А что ты тогда не в больнице?
   - Забыл тебя спросить. Что за больные?
   - Да я без понятия - во второй машине санитар - его и спрашивай. Вот этот рядом - кашляет. Это заразно?
   - Нет... наверное.
   Санитар во второй машине - сухонький мужичок под пятьдесят. Но в отличие от шофера замечает сумку у меня на заднице и потому не хорохорится. Всего больных - дюжина. Тяжелых - трое, у одного газовая гангрена, которую не удалось подавить, а ногу ампутировать он не дает, здоровый мужик, да и родственников у него полно, потом не расхлебаешь, девушка после аппендэктомии, но прошло как-то не очень удачно удаление, хотя вроде бы любой врач аппендицит удалить обязан уметь, сейчас вероятно - перитонит завязался, еще один - с явным столбняком, диагноз поставили с трудом - такого давно никто в глаза не видал. Остальные - вперемешку с обострениями хрони своей и прочими мирными и привычными бедами, тут в момент ставшими совершенно непереносимыми.
   - Инфекционные болезни есть?
   - Нет, все с этими хворями - вон, на поле. (Тычет пальцем в табор из палаток и вагончиков на пустыре).
   - Решительно тут у вас.
   - А что еще остается. Да, и не раздражайте командира БТР.
   - С ним что?
   - Зубы болят. Вторую ночь не спит. А стоматологов у нас нет.
   - Мда... Подарочек... Учтите, если тащим укушенных или инфекционных больных - а вы меня не предупредили - будет очень плохо сначала мне, потом еще хуже - вам. Нет возможности кому из пациентов обратиться и перекусать остальных?
   - Да не должны - на всех платки надеты, чтоб рта не открыть было. Ну и присматривают друг за другом, разумеется.
   - Жидковатая защита.
   - А они вооружены. Частью. Кто повменяемее. В основном, кто вменяемые. И этот - с гангреной - сразу предупрежу - тоже с пистолетом... Но он пока тоже немного вменяем...
   - Подарочек...
   Из люка БТР высовывается злющая распухшая рожа, обмотанная какими-то тряпками, отчего похожа на футбольный мяч.
   - Эй, ты, выкидыш свиной! Долго еще задерживать будешь?
   - Я врач. Мне нужно, чтоб все пациенты доехали живыми. Это вы две ночи не спали?
   - А то твою мать ты сам не видишь! Глаз нет, придурок?
   - Вы пока тряпки эти смотайте с себя. Там компресс?
   - Да ты очумел, живодер! Я же застужу еще хуже!
   - Там у вас компресс?
   - Ну да, со спиртом, чтоб грело!
   - Нельзя греть снаружи. Только хуже будет. Снимайте все. А насчет хуже - вы считаете, что может быть хуже? По-моему хуже некуда. Снимайте, снимайте!
   - Отвечаешь? - недоверчиво спрашивает бедолага и испытующе таращит на меня запухшие глаза.
   - Отвечаю. И пошлите кого - нибудь за горячим чаем в термосе. И лучше не сладким.
   - Что, пить захотелось?
   - Нет, это вам - рот полоскать пока едем. Лучше бы шалфеем, или корой дуба заваренной или водой с солью и содой, но и чай пойдет, главное, чтоб горячий.
   - Ты что, серьезно? - всерьез удивляется новоиспеченный пациент.
   - Совершенно серьезно. А сейчас я тебе таблеток дам.
   - Уже давали. Пару горстей, бнах!
   - Ничего, я правильные дам.
  Что ж дать-то ему? А вот 'найз' и дам. И пару темпалгина. А вообще-то если б не кой-какой опыт - впору было б в штаны наложить. Пациент, съехавший с катушек, способен наворотить черт знает чего - во время боевых действий раненые бывало и стреляли в медиков, потом объяснить не могли - почему это делали...
  А тут у пациента и автомат на плече и крупнокалиберный пулемет...
   Таблетки взял. Съел без запивки. Судя по слезящимся глазам и выражению лица - готов на что угодно, лишь бы чуток отпустило. Пару ночей ходить по стенкам - это воодушевляет сильно.
   Посланный за чаем паренек оборачивается быстро:
   - Во! Лучше чем чай! Кофе с молоком! Сказал, что для больных!
   - Мудило! Я ж тебе внятно сказал - чай! В жопу тебе кофе! - ревет командир БТР.
  Влезаю в беседу, пока до смертоубийства не дошло:
   - Нормально, кофе тоже годится! Горячий?
   - Кипячий! - это паренек говорит.
   - Тогда полощите рот - только не ошпарьте слизистые. Чтоб горячо, как терпимо. Но без ожога.
   Мужик с перекошенной мордой - а раздуло его качественно, что особенно заметно после того, как он тряпки с головы смотал, смотрит подозрительно:
   - А ты точно врач?
   - В чем сомненья?
   - Да тебе один хрен - что чай, что кофе... Чтоб кофеем рот полоскать...
   - Не один. Я вам внятно говорил - заварка шалфея или коры дуба - лучше. У вас есть заварка с шалфеем?
   - Глумишься? Откуда тут шалфей?
   - Ну вот. Принцип простой - снаружи греть больные зубы нельзя - лицо еще больше отечет и боли будут интенсивнее. Греть надо изнутри - ополаскивая больную десну. Горячей жидкостью. Постоянно. Кофе - жидкость?
   - Ну, жидкость.
   - Вот и полощите. Приедем - найдем и шалфей и стоматолога. Хотя зуб придется драть - бессонная ночь прямое показание.
   - А если не драть?
   - Потом придется операцию делать на челюсти, потеряете пару - тройку зубов. И давайте закончим разговор - вам полоскать и полоскать...
   Болезный улезает в люк. Подмигиваю пареньку и возвращаюсь к санитару.
   - Это ж кто тут у вас?
   - Да всякие разные - и санитар перечисляет пару десятков предприятий, ВОХР, подразделения с Ржевского полигона и так далее...
  
  Все-таки вернуться обратно в кабину - приятно. Трогаемся - ну если не гора с плеч, то такой курганчик...
  - А кроме вояк тут кто еще? - интересуется мой напарник.
  - Да всякой твари по паре - и ВОХР с завода и заводские и химики и местные. Беженцев набрали еще...Монолитовцы тож...
  Саша подпрыгивает:
  - Какие монолитовцы?
  - Гаражный кооператив здоровенный так называется. От них тут отряд самообороны. А что ты подпрыгнул?
  - Не, так, ничего...
  Прыскаю про себя с серьезной физиономией - явно Саша в 'Сталкера' рубился...
  Тем временем нам дают отмашку, трогаемся дальше.
  На пустыре за блокпостами табор - яркие туристические палатки, строительные вагончики, автомобили. Пара вышек с силуэтами на них. В ту сторону как раз санитар показывал.
  - Это что такое за цыганский лагерь?
  - Беженцы, наверное. Санитар толковал, что тут у них инфекционные больные.
  - Дык тут домов полно. Разместили бы в тепле.
  - Ну, это типа карантина. А может, в домах места нет или опасно. Хотя если тут дизентерийные - лучше их в чисто поле.
  Прокатываемся уже разросшейся колонной по Беляевскому мосту.
  Тут меня дергают снять какую-то нефтебазу в полукилометре от дороги.
  Встряхиваюсь. Чего-то замотался. Спать хочется сильно. Саша откровенно зевает.
  - Эй, вы кончайте зевать - буркает Семен Семеныч. - Глядя на вас, и меня в сон потянуло! Хотите уехать в кювет? Не хотите - тогда давайте общаться. 'Грачи' вы или кто?
  Раз едете пассажирами - извольте увеселять водителя. А зевать да спать - себе могилу копать.
  - А вот что вы так презрительно про 'Жип Широкий' отозвались? Вроде бы 'Чероки' получше УАЗа будет? - продолжает Саша уже вовсе забытую тему.
  - Дык а как о нем отзываться? У джипа - и несущий кузов! Курам на смех. Далее - зеркала очень быстро начинают портиться. Все шильдики ржавеют за год. Ну и с электрикой беда. Вот остановимся - спросите у Нади, что сейчас жип ведет - подогрев сидения работает или нет. Готов на рупь поспорить - не работает. А самое главное - коробка автомат для джипа. Если его по нашим дрищам гонять - выходит из строя на раз. Ну и получается джип - девок в казино возить. А для этого джип не нужен. Это - понты. Самое смешное - что целая куча этих самых чероков - заднеприводные. Вот это уже понтее понтов. На брюхе - шелк, а в брюхе - щелк.
  - О, а я вдруг подумал - можно же у Нади кроме электроподогрева и про подарки женщинам в больнице спросить! Она и женщина и медик.
  - Спохватились! Уже спросили. Она меня при всех в галошу посадила и плавать отправила.
  - Когда это вы успели-то?
  - Пока вы в 'Макдональде' шарились. Мне эта мысль в голову тоже пришла. Я ее спросту и спросил.
  - А она?
  - А она глянула так и спрашивает: 'Вы же вроде говорили, что женаты?'
   Ага, говорю, уже двадцать шесть лет.
  Она так картинно удивилась и заявляет: 'И что ваша супруга никогда колготок не носила?'
  Ну и все. И сказать нечего. Конечно колготки... Умыла девчонка как маленького...
  - Ловко! Действительно, все гениальное просто. И что будем делать?
  - Есть у меня наколка на карте, где колгот куча.
  - Сейчас приберем?
  - Нет, сейчас не получится.
  - А где колготы-то?
  - Будете ржать - высажу.
  - Не будем.
  - В кузове моей фуры. На том же предприятии, откуда этот грузовик с бананами брали. Рядом с американцем этим как раз стояла.
  - Семен Семеныч - при всем уважении - Бугага!
  - Вот так и знал, что заржете.
  - А что еще остается?
  - Ржать внутренне. Про себя, с соответствующим выражением лица.
  - Извините, но реакцию надо было обозначить, чтоб показать свое участие в беседе. Вот представьте - вы сказали, где колготы. А мы сидим с индифферентными мордами. Как-то не по-человечески... - приходится оправдываться мне.
  - Ладно, проехали - великодушно прощает нас шофер.
  - А что вы про пушки рассказывали - интересуетесь вопросом?
  - Нет, это так. По детским впечатлениям - улыбается Семен Семеныч.
  - А что за детские впечатления?
  - Я перед армией в ДОСААФе на водителя учился. А положено было еще и работать - школу закончил - до армии еще время оставалось - пока восемнадцать лет стукнет. Ну и поработал некоторое время, пока прав не было, еще в Артиллерийском музее. Вот там пришлось пушки покатать.
  - С чего это так? Там же они навечно поставлены?
  - А как раз была реконструкция пятого зала.
  - Это который про начало Великой Отечественной?
  - Он самый. Там уже подиумы старые стали ломаться - пушку же для хранения вывешивать надо, если она на колесах стоять будет, то наполнитель резиновый - гуcматик - деформируется и катить такую пушку будет нельзя.
  - Точно, я видал - у нас маневры были, так в артполку треть гаубиц накрылась после небольшого марша в сто километров- от колес аж ошметья летели... - вспоминаю я свою не очень давнюю службу в армии.
  - Вот - вот. Пушки со старых подиумов скатили и они в зале стояли вполне себе на полу. А со старыми подиумами распрощались - разобрали и вынесли. Новые же задержались. Ну и так вышло, что я участвовал сначала в снимании пушек с подиумов, потом в расставлении их по залу - ну и на новые подииумы ставил тоже. Не один конечно. Но как молодой - здоровый участие принимал с остальными стариканами.
  - Так что есть опыт артиллерийский?
  - Скорее транспортный - по профессии. Сам себе тягач, называется. По работе это было необходимо - разбирались старые подиумы, орудия откатывались в сторону, потом ставились на новые подиумы. Поэтому опыт есть. Кроме того, пришлось принимать участие в перекатывании во дворе Артмузея более тяжелых систем. Вот это действительно тяжело пришлось. Там тоже в тот год перестановки делались. Вроде бы как раз ставился этот атомный миномет 'Ока'.
  - Это такая жуткая дура вроде Большой Берты?
  - Нет, Берта - пушка, нарезная. И атомными минами стрелять не может. А минометик - не нарезной. Зато может вдуть атомным зарядом на 45 километров.
  Так что артиллеристом назвать меня нельзя. Работу танковых орудий и артсистем наблюдал в армии на полигоне только.
  - Что-то вы улыбаетесь хитро? - подмечает глазастый Саша.
  - Из молодеческой дури часть пушек катал сам. В одиночку. Стыдно признаваться, но дурил много - было достаточно свободного времени - столяры задержали поставку подиумов и меня забыли нагрузить работой. От безделья спал в кабине 'Катюши' - ну самые мерзкие ощущения - как там люди ездили, кабина 'Шишиги' после 'Катюши' - прямо роскошный лимузин, а уж про 'Шишигу' ругани у шоферов было много, очень там сидеть неудобно - и сиденье не регулируется и кабина тесная.
  - А у нас трое во время маневров влезало в кабину - вспоминаю я.
  - Зимой, небось?
  - Ага. В Сальских степях - неподалеку от Волгограда.
  - Знаю эти места - там зимой за тридцать градусов мороз, да с ветерком...
  - Точно! Но я вас перебил.
  - Да и кроме того я там охотился с пушками за бабкой-уборщицей - она была слепая и глухая, возраста такого, что Мафусаил по сравнению с ней мальчонка пестрожопый, поэтому мои экзерциции она не замечала - зал здоровеный - выкатываешь пушку на прямую наводку, наводишь - потом открываешь замок и смотришь в ствол - попал, аль нет. Азартное занятие.
  
   Самое теплое ощущение - от 37 мм. немецкой 'армейской колотушки'. Ее еще немцы после знакомства с нашими танками стали называть 'Дверной молоток'.
  Не пушка, а песня, бегом катать можно было. ДШК на станке в разы тяжелее. Утюг утюгом... Даже наша 45 мм легче. Очень хороша на ходу 76 полковушка - на станке от 45 мм.
  - А другие пушки как?
  - Далее идет 76 мм наша, грабинская, но там куда лучше, когда кто - нибудь на стволе повиснет - так все-таки станины поднимать тяжело - центр тяжести у нее смещен назад. Ну, потом наша 57 мм и наконец немецкая 50 мм. Эта при перекатывании вызывала грыженосные чуйства. Также легко было катать зенитки 37 мм. 85 мм. - не пошла вовсе. Зато на зенитках - сядешь в кресло наводчика по горизонтали, крутишь рукоятку наводки - такая карусель получается - куда там Луна парку - крутишься с площадкой ажник со свистом.
  - А 88 мм. немецкую противотанковую не таскали? - подначиваю я водителя.
  - Шутишь! Она во-первых в соседнем зале стояла - а там реконструкции не было, а во-вторых вес у нее - трактором не сдвинешь.
  - А закатывали эти пушки наверх на третий этаж как?
  - Так по пандусу в вестибюле и закатывали - там же пандус с двух сторон как раз для этого и сделан. В одно время со мной там два таких же молодых балбеса перед армией прохлаждались - вот у них было любимое развлечение - гонки по пандусам устраивать. Понедельник- вторник выходные, посетителей нет, вот эти балбесы заберутся наверх - и бегом с гиканьем по пандусам вниз - кто первый добежит. А там еще такие барьерчики стояли - так они на бегу через них прыгали. Хранитель там был - спец по стрелковому оружию - Нацваладзе звали - так один его чуть не убил - налетел со всей дури. Дальше вместе по пандусу катились, чудом ничего не поломали.
  - А вы с ними не бегали?
  - Да ну, я был положительный, а они - шелапуты какие-то. То сперли у художников репродукцию плаката с Великой Отечественной - там такой парень-сибиряк со снайперской винтовкой показывает шесть гильз на ладони - а за его спиной - шесть березовых крестов с немецкими касками - и такая подпись нетолерантная: 'Бей так - что ни патрон - то немец!' и прилепили к автобусу с немецкими туристами, которые в этот момент из Петропавловки возвращались. Ну, скандал, Бульба извинялся. Другой раз их за досками послали - на нашей музейной 'Шишиге'. Ну а им скучно сидеть было. Так сообразили - там в кузове валялся какой-то ватник - грязнее грязи. Весь в мазуте и прочем говнище. А за нашей музейной таратайкой на светофоре встала какая-то расфуфыренная иномарка - кадиллак. А тогда иномарок в городе было по пальцам пересчитать. Вот они в знак пролетарского протеста, когда зажегся зеленый этот ватник за рукава взяли и на лобовое стекло иномарки и кинули. Хорошо лег, плашмя. И рукавами обхватил. Иномарка так тормознула, что задние колеса от асфальта оторвались.
  Оказалось - это американский консул ехал. Когда им на ветровое стекло такое прилетело - чуть от испуга не помер - думал человека сбили. Потом его расфуфыренный водитель двумя пальчиками ватник стянул... А сквозь стекло по-прежнему не видно ни хрена - ну мазут с грязью от ватника-то остался... Ровным слоем.
  Опять скандал, на этот раз - дипломатический, опять Бульба извинялся.
  - А Бульба - это кто?
  - Директор музея тогда был. Полковник Бульба. Хороший мужик, но что-то ему не везло.
  - А что с ним еще такого случилось?
  - Собака ему живот погрызла. Причем он сам же настоял, чтоб собаками усилили охрану Артмузея. Тож инцидент был из ряда вон...
  - Да рассказывайте, не тяните!
  
  - Так и не тяну. Он как пришел - так и понеслось. Идет по коридору - а там сотрудницы перед фотографом рассаживаются - групповой снимок делать. И его позвали. Он в цветник этот залез - а в Артмузее и женщин много - в художественном отделе, экскурсоводы, бухгалтера - причем и молодые - их всех сфотографировали.
  Через пару дней - Восьмое марта. В коридоре - стенгазета на эту тему. В центре тот самый снимок с подписью - 'Наши милые женщины'. И полковник в цветнике улыбается...
  Так как-то и шло. Вроде и пустячки - а неприятно.
  А потом двое сукиных детей - шпана лет по 12 - спрятались в экспозиции, дождались окончания работы музея, дождались прохождения патруля - и, побив витрины, потырили кучу всего - автомат немецкий, несколько пистолетов, гранаты (холощеные, но с виду-то не скажешь), награды разные - и по веревке из окна третьего этажа спустились в парк.
  Добрались до 'Горьковской' - а в метро их и повязали - как раз в тот день начал действовать 'комендантский час для детей' - Романов распорядился, чтоб после 22 часов дети без взрослых должны задерживаться милицией и доставляться в отделения.
  Везли их в грузовичке - фургончике - ну вот в 'Операции Ы' там как раз в таком Феде на стройку обед с сиреной везут - вместе с какими-то пьянющими синяками . Мальцы перепугались и пока синяки дрыхли, им засунули гранаты в карманы, пистолеты, а автомат и остальное высыпали под лавку.
  Приехали. Открыли менты дверь, говорят - выходите. Дети эти чертовы выпорхнули, а синяки проснулися, стали вылезать да и упал первый-то. И граната покатилась.
  Менты аж подпрыгнули - брали ханурика пьяного, а у него и граната оказывается! Заломали ему руки - пистолет в кармане! Тогда террористов и в помине не было - ну разве что в Москве дашнаки пару взрывов состряпали. Да и как-то это не прошумело. Другого синяка шмонать - еще пистолет! О, банду взяли! 'Черная кошка'!
  А в фургончике - автомат, еще пистолеты, ордена на полу. В общем - атас! Потом разобрались.
  Вот после этого Бульба и выпросил в придачу к милиционерам еще и сторожевых собак - чтоб унюхивали нарушителей. И первым под раздачу попал - засиделся в библиотеке, пошел к себе в кабинет - а тут как раз обход. Ну и покусали его... За живот...
  
  Потом правда оказалось, что собак правильно ввели - постоянно кто-то прятался, благо есть куда. Но уже старались, чтоб собачки сами по себе не бегали - неровен час опять директор в библиотеке засидится...
  - А что, воровали все время? Даже тогда?
  - Конечно! Наган Чапаева - раз пять тырили. Эсэсовский кинжал в пятом зале украли. Но тут нюанс - тогда все находили почему-то и возвращали.
  При мне было - мужик из закрытой зоны старинную мортиру украл. Красивая такая, бронзовая. Маленькая - кило на сорок весом. А ее еще и отпидорасили до этого для съемки асидолом - сверкала как золотая. Мужик взял лодку в прокате и по протоке заплыл. Того не учел, что хоть и октябрь был - а солнечный денек удался. Вот по сиянию от мортиры его менты и засекли - подошли к берегу - и смотрят, как он внизу веслами ворочает. Он ментов увидал - и хренак мортиру за борт. А она - начищенная - лежит на дне и сияет. Пришлось дураку лезть одетым в холодную воду, доставать - там глубина в метр где-то была.
  Вот что мне непонятно - этот на БТР который - он едет или помер? Мы ж сдохнем так тащиться, а оторваться - чревато, как бы не догнал из своей пулялки - прерывает не лишенный интересности рассказ Семен семеныч и внимательно смотрит в боковое зеркальце заднего обзора.
  - Может, тормознем? Да я схожу, гляну. Я ему посоветовал зубы полоскать - видно у него что-то не заладилось - предлагаю я.
  - Я бы лучше по радио запросил. Меньше риска - ну сгрызет он рацию в крайнем случае - все не те потери. А то мы вон - крематорий проехали с колумбарием... Навевает осторожность... Саша, свяжись с Николаичем, а?
  Саша, не кобенясь, берется бубнить в 'Длинное Ухо'. Сидим, ждем...
  - Кстати о крематории - кто знает, что в трудовой книжке у тех написано, кто непосредственно трупы жжет? - подкидываю я вопросец своим спутникам.
  - Сжигатель жира? И мяса?
  - Не, 'оператор крем-цеха'.
  - Серьезно?
  - Совершенно. Такой тортик - мастер, знаете...
  - Во, жгут так жгут...
  Рядом бахает пара выстрелов. Кто-то из наших - звук от ППС уже хорошо знаком.
  Семен Семеныч смотрит в окно.
  - Тетка какая-то загуляла - в ночнушке и босиком...
  - Откуда, тут же поля сплошь?
  - Поди знай...
  Неожиданно громко взрыкнув движками подъезжает БТР. Из люка высовывается измученная вспухшая морда.
  - Эй, помощник смерти! Можно глотать, или надо сплевывать?
  С трудом подавив рвущееся с губ 'ты не девушка и не минет делаешь, чтоб такие вопросы задавать!' отвечаю сдержанно, как подобает врачу, говорящему с измученным пациентом:
  - Разумеется можно. Если кофе вкусный.
  - Так я микробов наглотаюсь!
  - Последние пару дней вы этим и так занимаетесь, так что ничего нового не проглотите. А пить вам надо побольше - интоксикация уменьшится. И полощите не горло, а именно зуб.
  - Глумишься? Думаешь, я такой тупой?
  - Нет, просто бывали пациенты, которые путали. ( А про себя - 'ну да именно тупой!')
  - Тогда поехали.
  Двигаемся с места. Навстречу бойко катят старые знакомые - те самые грузовики. Мигают фарами, приветственно бибикают и рулят дальше. Видимо у них это круглосуточная доставка, а в комплексе гипермаркетов сидят грузчики и стрелки...
  - Быстро их, однако, разгрузили - замечает Семен Семеныч.
  - Так не вручную, наверное. Там погрузчиками. Тут погрузчиками.
  - Скорее всего. И коробами же и нагружают. Ловкачи!
  На развязке встречаемся с людьми из 'Поиска' - эти, которые из Медвежьего стана. Стоит инкассаторский броневичок, УАЗ, пара джипов и автобус. Уже сразу замечаем черных - из наркоконтроля. Есть и МЧСники. Военные. Вооружены кто чем, но в основном серьезные дудки - ружей охотничьих не заметно. Серьезные-то серьезные, но очень уж разношерстные. Хотя таких раритетов, как наши ППС ни у кого нет. Калаши разных видов и пистолеты-пулеметы - которые тоже похожи на калаш, но меньше 'ксюх' и магазины неширокие.
  Опять останавливаемся. Старая песня - нам доверяют жизни еще полтора десятков раненых и сопровождающих их лиц - парня в знакомой куртке МЧС, двух гражданских, капитана - связиста и пожилого мужика в камуфляже.
  Опять же это все без каких либо просьб - сугубо явочным порядком. Экипаж сопровождающего нас БТР ведет себя индифферентно, командир видно упился кофеем и вместо него торчит из люка голова того веснущатого паренька, который так неловко расстарался, бегая за чаем.
  Николаич уже в этой небольшой толпе. Саша, рассказав все услышанное из рации, предлагает мне присоединиться с Николаичу - тот седой в камуфляже оказывается медсестрой. Так уж повелось, что медбратом называют обычно санитаров без специального медицинского образования и парни, обучившиеся в медучилище, оказываются с несуразным названием профессии. То есть вроде как они медбратья, но, отрекомендовавшись так, тут же воспринимаются как санитары...
  Подхожу. Здороваюсь. Мужик называет себя, представляюсь ему, жмем друг другу руки. Признается, что его отправили для проверки - не загребут ли кронштадтские всех медиков к себе. Если не загребают - тогда можно работать, хотя у них тут медиков кот наплакал.
  Спрашиваю - а как же он будет семинар слушать - и потом рассказывать своим коллегам? Усмехается и показывает портативный диктофон. Собирается записывать все подряд. Потом пусть слушают. Неплохо придумано. Раненых нам набрали полтора десятка - частью сидячих, частью - лежачих, для чего в автобусе сняли половину сидений. Наборчик тот еще - падение с высоты, переломы, кишечная непроходимость и в том же духе. И огнестрел тоже есть - аж четверо, причем у всех - с повреждением костей...
  Мда, с хорошим хвостом мы припремся в больницу...
  Ну да делать нечего.
  С нами отправляется броневичок и автобус.
  Катим дальше.
  - Я одного понять не могу - нарушает молчание Семен Семеныч.
  - Чего?
  - Нафига сейчас ерундой заниматься - раненых, больных куча, а тут семинар, лекции... Ерунда какая-то!
  - Вовсе нет. Самое время для обмена информацией. Если б еще и пораньше - лучше было бы. Медицина - это ж не математика. Тут все на опыте строится, а человек - существо сложное, поэтому подготовить врача, чтоб он все знал и все умел - невозможно. Отсюда куча специализаций. И сейчас разумеется - время медицины катастроф, полевой хирургии и полевой терапии. А это мало кто знает - в мирное-то время совсем не нужно было. Так что молодцы, что натеяли.
  - А все равно - не понимаю.
  - Ну, тогда - пример. Работала у нас в клинике молодая, красивая буфетчица. Не смейтесь, я понимаю, что обычно буфетчицы - низенькие и полные - а эта как раз наоборот. Очень красивая была - по всем статьям. Доброжелательная, общительная, но в моральном плане - скала.
  Почему-то на работу она брала с собой своих сыновей. Вот ее старшенький и ухитрился, на кухне помогая, засунуть руку в новокупленную немецкую мясорубку. Немцы потом были в шоке - их агрегат был гарантирован от такого, но кисть, тем не менее, мальчишке смололо. От фирмы ему устроили поездку в Германию, и протез сделали суперский - механика-электроника реагировала на сжатие остатков мышц, и пальцы протеза сжимались и разжимались как настоящие. Одна беда - мальчик растет, значит, протез надо менять периодически.
  Ну, вот как-то на эту тему мы с ней и общались - я по образованию-то педиатр, потом на взрослых перешел.
  Немного позже узнал от нее, что муж страшно ревнивый и потому ей приходилось детей на работу с собой по его настоянию таскать - он был уверен, что она не столько работает, сколько трахается с любовниками. Травму сына он тоже интерпретировал по-своему - дескать она так подсуропила, чтоб сын не мешал трахаться с любовниками.
  Меня это удивило. Спрашиваю осторожненько: а он в норме вообще-то, муж-то?
  Нет, уже лежал в психушке. С бредом ревности. И пытался покончить с собой - в окно пытался выпрыгнуть, да она не дала. Я ей - мол, развестись бы вам. Она удивилась - по ее мнению ревнует - значит любит... Какая же любовь без ревности?
  Ну, ладно. Дело к майским праздникам. Отмечаем, значится это дело - сугубо после работы - и она подошла посоветоваться - дескать, вот что ей делать. Муж совсем сам не свой, но просит ее не сдавать его опять в психушку. Почесали мы репы - да так ничего и не решили, что сказать. С одной стороны - лучше б этому Отелло - в психушку. С другой стороны она его любит, жалеет, он - судя по дикой и дурной ревности - ее тоже обожает, дети опять же, праздники...
  С тем и разошлись.
  Я взял за свой счет несколько дней и поехал на 'Вахту' - собирать останки наших бойцов. Возвращаюсь - мужики какие-то кислые. Спрашиваю их:
  - Что случилось?
  - Ну, ты на похороны ездил и мы тоже.
  - Что такое? Кто?
  - Милу муж зарезал. При детях. А хоронить некому было - вот клиника и впряглась...
  Я так и сел.
  А через пару месяцев встретился со своей однокурсницей - хорошая девчонка, но вся в психологии и психиатрии, аж никакой личной жизни - хотя милая такая.
  Спросил ее насчет этой ситуации.
  А она очень удивилась.
  - Это ж говорит - азбука. Бред ревности - в типовом виде - именно таков. И сначала попытка самоубийства характерна, а в случае если жив остается - ну или жива, если пациентка - то обязательно постарается объект убить.
  - То есть как Отелло?
  - Именно. Отелло - четкая картина сумасшествия с бредом ревности. Хоть историю болезни пиши. Только вроде у него не было компоненты с самоубийством. Давно читала. Да вроде и там что-то такое он думал...
  - Но она же себя вела очень сдержанно!
  - А сумасшедшим это без разницы. Он был уверен, что жена неверна - и точка. Дездемону придушили тоже без разбирательств.
  - Ну а как тогда с тем, что без ревности не бывает любви?
  - Чушь! Хороша любовь, когда при детях ножом кромсают насмерть...
  
  Вот и судите, Семен Семеныч - как бы дело повернулось, если б я эту информацию имел, когда она перед Первомаем к нам подошла посоветоваться?
  - Может вы и правы... - задумчиво говорит шофер.
  
  - Снимать панорамно - скорость снизить - мы на прицеле - заявляет Саша, ведомый духом из 'Длинного уха'.
  - Чей прицел?
  - Тут вояки стояли - похоже, что они - вон на пешеходном переходе явно пулеметное гнездо. Да и место вкусное - складская зона Парнас... тут все что угодно есть.
  Снимаю, что вижу, и на что показывают спутники.
  Впрочем, нас не останавливают, едем беспрепятственно.
  И оживленно здесь - совершенно неожиданно. За весь день мы и сотни машин с живыми не видели - а тут и грузовики, и БТРы и люди. Видим, что со складов вывозят, кто во что горазд. Мертвяки угомонено лежат на обочинах дорог, таких, чтоб активно передвигались - не вижу. Да и упокоенных - то мало. Стрельба идет - но не суетливая, без перестрелки. И что непривычно - редковатая какая-то.
  Несколько стрелковых гнезд на складских крышах.
  Парные патрули.
  Но опять же не чистые военные - а всякие разные люди. Ну да последнее время и у военных самый разношерстный камуфляж был - что на складах залежалось, по принятия на вооружение юдашкинского милитари-гламура. Вот интересно - камуфло какое он придумал? Не иначе голубовато-розоватых тонов с бантиками и рюшечками...
  
  - Саша, спроси Старшого - с этими военными контакт заводить будем?
  Оказывается - не будем. Кронштадтские и сами тут отовариваются и это зона в принципе им известна более - менее. Союз не сложился, но некое взаимодействие место имеет быть.
  И отлично - меньше раненых притащу на хвосте.
  Спина затекла, задница - словно кто напинал кирзачом, голова тяжелая...
  Скорее бы Кронштадт.
  Да и тут вроде всякие военные уже есть, хоть немного - но есть. А вот крупных жилых кварталов - нет. Поселки - старые деревенского типа и коттеджные - таких толп зомбаков не дают. Уже легче.
  Дорога отличная, прямая, брошенные машины выкинуты прочь с полотна - в общем - все замечательно. Еще раз видим кучу гипермаркетов - рядом у дороги. И тоже тут уже более-менее порядок.
  Что удивляет - опять пара висельников на ветру сохнет. Мда, вот бы развернулись правозащитники. Те же 'Гумын Рэтс Вотч'. Последнее их резюме тронуло до слез - оказывается арест Ходора - самое страшное нарушение человеческих прав...
  Даже странно, что когда в Ичкерии в начале 90х - как всегда, когда государство у нас слабеет - бравые ичкерийцы устроили русскоязычным резню со своими национальными прибаутками - ни одна вша из этих правозащечников не пукнула даже на тему резни, этнической чистки и геноцида этих самых русскоязычных (так и вертится на языке 'русскоязычные членистоногие') - зато когда туда сунули недомордованную еще к счастью армию - несмотря на все уверения либералов таки оказавшуюся нужной - вот тогда вой с лаем был до небес...
  После этого у меня лично к правозашитныкам - сугубое отношение...
  Немного интересно - что ж эти линчеванные такое устроили, что их подвесили сушиться? Хотя, какая разница...
  Уже на автомате снимаю и этот узел снабжения.
  Наверное, мы уже вышли на финишную прямую. Движение тут достаточно оживленное. Правда, несутся все как оглашенные, что туда - что оттуда. Мы же сохраняем величавый неспешный темп. Ну да наши в простреленных УАЗах небось вмерзли уже до синих носов.
  
  - Стоп колонна - неожиданно командует Саша, репетуя ожившую рацию.
  - Чт сл..? - надо же - а ведь задремал и аж слюни пустил, вот ведь стыдоба.
  - Пока просто стоп. Сейчас уточнят.
  Вывернув голову, вижу, что Николаич и Сергей подходят к краю дороги. Смотрят в бинокли. А подходили-то враскоряку - тоже устали уже.
  Старшой подносит рацию ко рту и Саша тут же оживает:
  - В поле метрах в трехстах от дороги стоит БТР, видимо брошенный. Грех не прибрать, если исправен.
  - Каким составом идем?
  - Всей группой - плюс Семен Семеныч. Охранять остаются приданные и примазавшиеся. Камеру не забыть - мало что там... Чтоб потом не заявили, что де пристрелили экипаж и злостно исхитили ценную вещь.
  Не было бабе печали - нашла баба в поле БТР...
  И чего ему в поле стоять - ежели вещь хорошая - то с чего это ему стоять в поле...
  Не трактор же...
  
  Ветерок со снежком после теплой кабины вызывает какое-то судорожное зевание, от которого все тело дергается и глаза слезятся. Подходим к Николаичу. Вижу, что также идут Дима-опер с Вовкой - водилой. Из машин вылезло несколько человек - организуют охрану колонны.
  Когда подхожу, Николаич в рацию уговаривает Надю не лезть с нами.
  Строптивая медсестра в конце концов внимает доводам разума - и остается.
  Когда начинаем выбираться с дороги на поле подбегает веснущатый парнишка из БТР конвоя.
  - Командир сказал, что если что не так пойдет - ложитесь - мы из КПВТ врежем!
  - Спасибо. А по нам, лежачим - не влепите сгоряча?
  - Не, командир сам за пулемет встал.
  - Ладно, учтем...
  
  Здесь выбраться с кольцевой не проблема - город закончился и потому кольцевая, как и положено нормальной дороге лежит на земле, а не зависает на высоте трехэтажного дома на столбах - колоннах...
  - А вы обратили внимание, что поснимали много шумозащитных экранов? Раньше как в тоннеле едешь, а сейчас обзор открыт?
  - Сектор обстрела чистили. Не иначе. Да и экраны эти - материал хороший.
  - Для чего, интересно?
  - Да для чего угодно - я бы на даче у себя легко нашел применение.
  - Разговорчики отставить! И держитесь левее - не забывайте про тяжелый пулемет за спиной!
  Вроде как наш строй называется 'косой уступ', если не путаю. Во всяком случае, идем цепочкой, но не гуськом и не шеренгой - так получается, что у каждого сектор обстрела чистый. И я могу снимать не спины товарищей, а все тот же БТР.
  - Ты комментируй - подсказывает идущий рядом опер.
  - А что комментировать - и так ясно.
  - Это тебе сейчас ясно, а когда будут смотреть посторонние, да через месяц - ничерта ясно не будет.
  - И что мне комментировать?
  - Да все подряд! Время действия, место, состав группы, цель визита к БТР, сам БТР - вид камуфляжа, бортовой номер, повреждения и так далее - включая, куда он смотрит рылом и куда повернулся задом.
  - Ну, кому это все нужно?
  - Если уж делаешь что - так делай хорошо. Все равно ж ты не стрелок сейчас!
  Приходится бормотать все то, что опер предложил. Потихоньку втягиваюсь. Вообще-то я понимаю, что он прав - так делают при всякой видеозаписи с места событий грамотные люди. Положено так. А то потом смотришь такое видео с места событий - камера дрыгается, а снимающий верещит что-то среднее между 'твоюжежмать!' и 'божежмой!'
  Чем ближе подходим, тем больше становится бронемашина. Наконец ее гробообразный бок занимает все поле видоискателя. Соответственно сообщаю видеокамере, что с левого бока БТР не имеет видимых повреждений, левый бок БТР покрашен равномерно зеленой краской, номеров и условных обозначений не имеет.
  Скашиваю взгляд на опера - как он отреагирует на подначку. Но у него физиономия совершенно невозмутима. Вспоминаю, как он себя вел при осмотре места происшествия несколько часов назад и понимаю, что зря тратил порох - потому как он сам ровно точно так же описывал бы машину. Также отмечаю, что бортовой люк закрыт, открыт только люк сверху - то ли мехвода, то ли командира.
  Окликает Николаич. Просит аккуратно обойти кругом агрегат. Остальные собрались в шеренгу с кормы машины. Оружие уже давно приготовлено к бою и стрелки - как взведенные пружины.
  Уже втянулся в это дело, потому без внутреннего сопротивления отмечаю, что и носовая часть и правый борт также покрашены не в розовый или бирюзовый цвета, а как раз наоборот - все в тот же зеленый, что повреждений видимых не обнаруживаю и что корма выглядит соответственно левому и правому бортам. Десантный люк и с правой стороны закрыт. Ствол башенного КПВТ задран почти вертикально. Что еще добавить - внешне выглядит совершенно нормально.
  По той же окружности, соблюдая боле-мене безопасное расстояние, возвращаюсь к мужикам.
  Судя по всему, пока я ходил - тут уже распределили роли.
  Поэтому снимаю, комментируя, что две пары стрелков взяли на прицел десантные люки по бокам машины (ну это-то и я понимаю - снаружи, скорее всего у боевой машины люки хрен откроешь без специального ключа, да и у восьмидесятки боковые люки наполовину откидываются так, чтобы прикрыть десантников от огня спереди этаким щитом, а вторая половина - падает вниз и служит порогом - подножкой.) Трое лезут на крышу бронетранспортера. Николаич стучит по броне прикладом и громко орет:
  - Эй! Есть кто живой внутри? Отзовись!
  Продолжаю комментировать каждое телодвижение - и поясняю камере, что старший группы только что стуком приклада по броне и голосом пытается войти в контакт с находящимися внутри БТР людьми... Ну типа вдруг мужики собрались на пикничок и сейчас там квасят, а мы помешаем...
  После этого Серега ложится на броню и прикладывает к стылому железу ухо.
  Пожимает плечами, насколько это возможно в такой ситуации.
  Опять слушает.
  Встает.
  Вся троица, аккуратно держа на прицеле люки - и открытый и закрытый впереди и десантные верхние. Николаич что-то говорит Семен Семенычу. Тот забирает с брони лопату. Что-то делают там с лопатой, не вижу.
  - Люки закрыты - так они сейчас их предохраняют от того, чтоб кто изнутри вдруг распахнул на полный мах - поясняет стоящий рядом Вовка.
  Трое наверху продвигаются к башенке. Стопорятся.
  - Ага, сейчас надо в люк смотреть, а черт его знает, что оттуда выскочить может - поясняет Вовка.
  - Володь, подгони-ка сюда ментовский УАЗ! - кричит сверху Николаич.
  Мой сосед шустро припускает в сторону дороги. Пока он не подъехал - Старшой еще несколько раз кричит свою текстовку, а Серега слушает, прижимаясь ухом к железу... Практически одновременно с подъехавшим УАЗом Серега уверенно говорит:
  - Внутри есть шевеление! Шуршит кто-то.
  Вовка подпирает задом УАЗа левый бортовой десантный люк. Теперь его не распахнешь.
  Вылезает из машины. Под указанием Николаича группа перестраивается.
  - Володь, загляни в лобовое - посвети фонариком! Если кто в люк прыгнет - скатывайся на землю и под прикрытие носа. Остальным внимание!
  Подбираюсь поближе. Наш универсальный водитель вскарабкивается на БТР спереди и, подсвечивая себе фонариком, заглядывает через ветровые стекла в салон БТР, благо бронезаслонки подняты в походное положение.
  - Фонарик слабый. Не видно нихрена!
  - Что и водительское место не видно?
  - Водительское пустое. На стекле есть брызги чего-то похожего на засохшую кровь.
  Стоящий слева от Николаича Саша вынимает из кармана свой фонарик, но Николаич мотает головой. Тогда Саша вытягивает откуда-то с правого борта двуручную пилу, вешает на ручку пилы фонарик и аккуратно начинает опускать в открытый люк эту конструкцию.
  - Сека!! - орет Вовка, скатываясь с брони - Идет!!!
  Саша одновременно дергает пилу из люка и пока пила, взблескивая фонариком и певуче звеня, брякается на крышу, перехватывает со спины короткую помповушку из еще тех - старых магазинных запасов.
  Практически в это же время в люк высовывается что-то похожее на большую грушу и получает в эту самую грушу со всех сторон из всех стволов, аж ошметья летят.
  Груша моментально скрывается в люке.
  Но я уверен, что по ней попали все, кто стрелял. А еще мне показалось, что это была странная, карикатурная - но определенно человеческая голова. Помнится так французские ехидные карикатуристы изображали своего короля - Луи Филиппа. Вроде как и не король, но всем ясно, что такое - груша в карикатуре...
  Саша тем временем снова подбирает свою пилу. Фонарик опять в люке.
  - Ну, что там у вас - кричит из-под БТР Вовка.
  - Неясно. Обстреляли - были попадания. Но смотреть все равно надо, Володя. Глянь еще раз, аккуратно.
  Вовка сторожко лезет к лобовым стеклам.
  Прикладывается.
  - А завоняло ацетоном - замечает он со своего наблюдательного пункта.
  - Это-то и сами чуем. Ты что там видишь?
  - Лежит какая-то туша на командирском кресле. Большая!
  - На что похожа?
  - Да пес ее знает. Саша, доверни пилу градусов на тридцать! Не так, наоборот!
  - Что наблюдаешь?
  - Еще доверни! Ниже! Стоп! Вот так держи!
  - Не томи! Что там?
  - Тетеха толстенная! Мертвая! Башка разбита в хлам. Зараза, она же всю сидушку изгадит!
  - Еще что?
  - Не пойму. Но вроде как больше там никого.
  - Саша, дай-ка доворот - посвети в глубину.
  - Чисто! Она одна тут была!
  Дальше возникает небольшая заминка. Подхожу ближе, слышу как опер говорит Николаичу:
  - Эх, жаль риального патсана потеряли. Так бы он тут был к месту!
  И слышу, как в ответ Старшой заявляет:
  - Так я и пустил бы эту тупую обезьяну к пулеметам!
  Понимаю, что кому-то надо лезть внутрь. Ясно, что это не очень охота делать, но придется.
  Лезет сам Николаич. Через минуту из недр БТР гулко раздается:
  - Там, наверху! Разблокируйте люки!
  Вовка отгоняет на пару метров УАЗ, Семен Семеныч пыхтя, выдергивает лопату.
  Люки один за другим начинают распахиваться.
  - Доктор, давайте сюда с камерой!
  Иду, прикидывая, что надо делать, чтоб снимать в темном салоне.
  Внутри не так уж и темно, серый пасмурный денек дает достаточно света, чтобы через открытые люки сделать хоть и темноватую, но внятную съемку. Воняет около машины изрядно - и ацетоном и мертвечиной и особым запахом подгнившей крови...
  Я никогда раньше не заглядывал внутрь бронетехники и разобраться сразу в скопище всяких прибамбасов и причандалов достаточно трудно. Почему-то сразу заметны какие-то коричневатые мешки - один свисает сверху - из башенки, да еще такой же - на спинке водительского сидения. Понимаю, что оно водительское по тому, что там автомобильный руль и приборная доска.
  Зато глаз ухватывает то, что мне привычнее видеть - размашистые потеки бурой засохшей уже несколько дней тому назад крови на покрашенных белой краской стенках, рваный мужской полуботинок, драные цветастые тряпки в подсохшем кровавом киселе, покрывающем пол БТР (Николаич как раз тоскливо смотрит на подошву своего берца, только что выдернутую их этого киселя с ясно слышимым хлюпом.), какие-то ярко-белые осколки костей, и конечно же - здоровенную желтовато - синюшную тушу впереди - там где сидения водителя и командира.
  - Погодите сюда пока лезть! Ботинки поберегите!
  - А что делать?
  - В УАЗе стопка полиэтиленовых пакетов из 'Зеленой страны'. Наденьте поверх!
  А, точно как эрзац-бахилы.
  - Дима, тащи веревку! Потолще! Доктор - несколько мешков сюда и камеру отдайте кому - нибудь. Саша, умеешь снимать?
  - Умею, чего тут хитрого.
  - Возьми камеру и продолжай съемку!
  - Для чего мешки? - не пойму я.
  - Покойницу выволакивать будем. А мешки - чтоб с головы не текло на сидушки, когда потянем.
  Понятно. Хотя по габаритам покойная килограмм на двести тянет, не меньше. Ну да УАЗом дернуть - лишь бы в люк бортовой пролезла. Если не пролезет - будет хуже, ну да в БТР и так уже все загажено.
  Шурша своими бахилами аккуратно лезу вперед. Да, голову раскроили залпом изрядно. Хорошо догадался перчатки хозяйственные натянуть, теперь стараясь не слишком измазаться, подбираю в пакет перепутанные лоскуты кожи, куски костей и мышц в пакет.
  Мозговой череп, разнесенный почти вдрызг - и впрямь втрое, если не больше уступает могучим челюстям. Челюсти в пакет запихнуть удается с трудом. Зубки мелкие, треугольные, мутно - белого цвета, очень непривычные на вид. И их действительно очень много.
  Вот поэтому и груша получилась. Вижу свисающее вбок маленькое, явно женское ухо с сережкой. Если бы этот упокоенный кадавр улыбнулся - то улыбнулся так широко, что мочки ушей в рот попали с серьгами вместе...
   - Готово! Замотал голову!
   - Принимай веревку! За щиколотку возьми!
   Легко сказать - щиколотку-то сразу и не найдешь - стопа изменилась весьма сильно и стала похожа на собачью.
   - Погодите, я сам узел завяжу. (Николаич возмущенно пыхтит, распуская мой дурацкий бантик и завязывая узел какого-то хитрого типа, что в грубых перчатках из черной резины делать непросто.)
   Конец веревки там снаружи уже привязали к УАЗу.
   - Володя! Давай помалу! Доктор - сдвиньте в сторону сиденье стрелка - тыкает пальцем Старшой в приделанное к штанге из башенки простенькое металлическое креслице.
   Складчатая рыхлая туша, похожая чем-то на моржовую, но раскрашенная в мерзкие цвета разложения с черноватым сетчатым венозным рисунком медленно скользит к выходу, сгребая собой с пола кровяное желе.
   - Я, конечно, извиняюсь - но оно стоит того? - спрашиваю Николаича - Вонища же здесь будет невиданная? Как бы мы машину не мыли, все равно вонять будет, а летом - ЕБЖ, как говорит наш сапер - тем более.
   - Вонищу потерпим. Летом тем более вонять будет везде. А новенький БТР с бортовым оружием и полным боекомплектом сейчас бесценен. Ничего, помоем. Он нам не на танцульки ездить нужен.
   - Ясно. Просто у меня приятель купил, было дело по дешевке джип, в котором четыре рыбака угорели - ну и просидели внутри с декабря по май. Так даже полная смена всего не железного ничего не дала. Стальной остов - и тот шмонил нестерпимо.И мытье тоже ничего не дало.
   - Я в курсе. Но повторюсь - потерпим. Зато эту броню винтовочная пуля не берет. И пройдет этот агрегат везде... И проплывет. Что еще лучше. Семен Семеныч, лопату давайте!
   Морф таки застревает боками в проеме. Действуя лопатой, как рычагом, Семен Семеныч вместе с Вовкой потихоньку - полегоньку, но выдергивают труп из БТР. После этого УАЗ оттаскивает тело в сторону метров на тридцать. Мне приходится идти к нему, пока Саша снимает, что это мы такое упокоили. Остается отснять челюсти - рву мешки на голове кадавра, прутиком приподнимаю то, что было губами.
   Все, вроде бы дело закончено. Можно ехать.
   - А ты заметил, что на этой зувемби были стринги? - спрашивает меня Саша.
   А ведь и точно - грязный шнурок и треугольнички пропитанной кровью ткани - точно, стринги. Больше на теле нет никакой одежи.
   - И смотри-ка - она коленками назад - как Семен Семеныч про кузнечиков пел.
   - Это не коленка. Коленка - вон, выше. Это у нее так ступни изменились. Наше крутое счастье, что она разожралась в замкнутом объеме и ее габариты ей не дали из люка выбраться. Она кинулась - и плечами застряла. А если бы проскочила и плечами - застряла бы брюхом - в животе она тоже плечиста.
   - А давно она обратилась?
   - Судя по гнилостным изменениям - дней четыре - шесть назад.
   - И почему делаешь такой вывод?
   - Потемнение поверхностных вен, видишь - похожи на веточки черного цвета, просвечивают через кожу. Ткани приобрели зеленоватый оттенок, отчетливо наблюдается их вздутие, особенно лица, груди у нее тоже вздулись. А живот - еще нет. Так что минимум - дня три, максимум - дней шесть уже. Учитывая холодную погоду - скорее дней шесть.
   - Вы там закончили?
   - Закончили.
   - Тогда поехали!
   За руль свежеполученного бронника садится Володька - ездил он на таких. Люки он не закрывает. Николаич хочет возразить, но воздерживается. 'Найденыш' становится за первым УАЗом - и мы трогаемся дальше.
   Семен Семеныч вертит подозрительно носом - хоть я и оставил перчатки и бахилы в поле, пахнет от нас с Сашей ощутимо.
   - Что, одежку выкидывать придется - спрашиваю нашего драйвера.
   - Ерунда, выветрится все отлично. А не выветрится - так закопаем.
   - Не по чину - одежу-то хоронить - выкинем, где по дороге и все.
   - Не хоронить - просто закопать на пару дней. Земля отлично запах берет на себя.
   - Это вы откуда знаете?
   - Бабушка рассказывала. Во время войны носить-то нечего было. Так у них один инвалид что делал - как фронт от деревни ушел, так он одежку с мертвецов собирал, обувь тоже - детишки одежку и обувку с покойников снятые прикапывали, бабы потом стирали - сушили и это продавали на станции, сами-то не носили, а на той же станции покупали себе одежку.
  - Так, наверное, и покупали тоже с мертвяков?
  - Может и так. Но когда сам не видал - так и ничего.
  - А почему инвалид одежку собирал?
  - Он с фронта пришел - а там сапером был. Кроме него по лесам там шляться дурных не было - пацаны сунулись пару раз - так кишки на деревьях оказались - фронт-то через деревню туда обратно несколько раз катался, все вокруг в минах было. И ставились мины не на несмышленых мальчишек, а на грамотных мужиков, так что пацанята вляпывались только так...
  - А с инвалидом что потом было?
  - Умер лет через пять. Он же не просто так инвалидом стал - его ж порвало железом страшно. Руки - ноги вроде и остались, а весь ливер дырявый. После войны таких калек много было, так они лет десять самое большее жили. Всей деревней хоронили - если б не он нищета была бы дикая. А он и не только одежду таскал, после войны в лесу много добра было заканчивает рассказ Семен Семеныч.
  - Ясненько.
  - А что там в БТР то случилось?
  - Черт его знает. Только, похоже, что водитель из машины все же выскочил - и мотор заглушил - иначе хрен бы мы на ней сегодня поехали. А так и соляра есть и аккумулятор живой. Начнем чистить - понятно будет. Но одно понятно, что кости этот морф своими челюстями дробил в легкую - причем и такие как бедренная. Так что челюсти-то не слабее, чем у гиены, а то и посильнее будут.
  - Мда. Обратно повезло.
  - А что там сзади, Семен Семеныч - никаких сидений не было. Где же десант - то сидит?
  - Что, такие сплошные полати что ли были?
  - Ага. Не сиденья.
  - Так это сиденья, только разложенные в спальные места. В БТР и спать можно. Сиденья разложил - и дрыхни.
  - Значит, лежачих везли?
  - Скорее всего.
  
  Тащимся по лесу - деревья с обеих сторон дороги. Спрашиваю Сашу - сообщили ли в Кронштадт, что везем еще кучу больных и раненых? Оказывается - да, уже успели. Жмурюсь, представляя глубокую благодарность за такой мой ответ на приглашение посетить первый с момента катастрофы медицинский семинар.
  Неожиданно над дорогой довольно низко пролетает маленький, словно игрушечный самолет.
  - Кронштадтский?
  - Нет, тут оба аэродрома удержали - и Левашево и Горская.
  - Лихо!
  - Да ничего особенно лихого - какие - никакие, а вооруженные силы тут были - а вот населения мало. Рота в масштабе такого города как Питер - не величина. А вот для Левашово - вполне себе сила. Пустынных мест тут много. Мы вот только что проехали мимо Северного кладбища - так по нынешним временам самое спокойное место - а с другой стороны - не менее здоровенная Северная свалка. Неоткуда тут толпам зомби браться.
  - Ну и соседство!
  - Так и на юге ровно то же самое - и кладбище и свалка рядом - через дорогу буквально.
  Жужжит 'Длинное ухо'. Старшой просит принять влево и собраться тем, кто находился рядом с бронетранспортером и стрелял по морфу. Останавливаемся, вылезаем. Николаич настоятельно рекомендует всем, принимавшим участие в охоте на морфа воздержаться по прибытии в Кронштадт от рассказов, что морф просто и банально не мог выбраться из своей консервной банки. Стоит рассказывать, как и было - отлично скоординированная система взаимодействия и высокая боеготовность остановили атаку морфа в самом начале. И точка. Можем продолжать движение. Залезаем в машины, трогаемся.
  Ну, это понятно. В итоге команда отбила броневик в честном бою с не хилых размеров и кондиций морфом. Двести кило с зубами (а возможно и побольше) - это и в Африке двести кило с зубами.
  - Жук у вас Старшой - ухмыляется Семен Семеныч.
  - Не без этого - соглашается Саша. - А что вы за песню хотели исполнить?
  - Про Отелло?
  - Ага.
  - Что ж - извольте, да не завянут ваши ухи:
  
   Отелло, мавp венецианский
   Один домишко посещал.
   Шекспиp узнал про это дело
   И водевильчик написал.
  
   Девчонку звали Дездемона,
   Лицом - как полная луна.
   Hа генеpальские погоны
   Видать позаpилась она.
  
   Он часто вел с ней pазговоpы,
   Бедняжка-мать лишилась сна.
   Он ей сулил златые гоpы
   И pеки, полные вина.
  
   Она сказала pаз стыдливо,
   И это было ей к лицу.
   - "Hе поступай неспpаведливо,
   Скажи всю пpавду ты отцу."
  
   Папаша - дож венецианский
   Любил как следует пожpать.
   Любил папаша сыp голландский
   Московской водкой запивать.
  
   Любил пропеть pоманс цыганский -
   И компанейский паpень был,
   Однако дож венецианский
   Ужасно мавpов не любил.
  
   А не любил он их за дело -
   Ведь мавp на дьявола похож.
   И пpедложение Отелло
   Ему как в сеpдце остpый нож.
  
   Был у Отелло подчиненный,
   По кличке Яшка-лейтенант.
   Ужасный мавров ненавистник
   К тому же плут и интpигант.
  
   У Дездемоны спер платок он.
   А мавр, конечно, жаден был
   Не говоря дурного слова
   Жену он тут же пpидушил.
  
   Вот то-то, девки молодые,
   Смотpите дальше носа вы
   И никому не довеpяйте
   Свои платочки носовы.
  
  - Бис. Браво, бис - вежливо говорит Саша и тихо хлопает в ладоши. Присоединяюсь.
  - Вот если Валерка оклемается - мы вам еще споем дуэтом. Как, Доктор, есть у Валерки такой шанс?
  - Возможно. Недалеко ходить - Кутузову в голову дважды пули попадали - и вполне себе выжил и ума не растерял. А вы бы нам в команде здорово пригодились.
  - Я понимаю. Но тут такое дело...
  - Мы помним - отвечает Саша. - Пока - 'раб лампы'.
  - Вот именно. Вот байку мне одессит - дальнобойщик рассказал:
   По длинной, дикой, утомительной дороге шел человек с собакой.
  Шел он себе, шел, устал, собака тоже устала.
  Вдруг перед ним - оазис! Прекрасные ворота, за оградой дворец, музыка, цветы, журчание ручья, словом, отдых.
  - Что это такое? - спросил путешественник у привратника.
  - Это рай, ты уже умер, и теперь можешь войти и отдохнуть по-настоящему.
  - А есть там вода?
  - Сколько угодно: чистые фонтаны, прохладные бассейны...
  - А поесть дадут?
  - Все, что захочешь.
  -Но со мной собака.
  -Сожалею, с собаками нельзя. Ее придется оставить здесь, за воротами.
  И тогда путешественник пошел мимо.
  Через некоторое время дорога привела его на ферму. У ворот тоже сидел привратник.
  - Я хочу пить - попросил путешественник.
  - Заходи, во дворе есть колодец
  - А моя собака?
  - Возле колодца увидишь поилку.
  - А поесть?
  - Могу угостить тебя ужином.
  - А собаке?
  - Найдется косточка.
  - А что это за место?
  - Это рай.
  - Как так? Привратник у дворца неподалеку сказал мне, что рай - там.
  - Врет он все. Там ад.
  - Как же вы, в раю, это терпите?
  - Это нам очень полезно. До рая доходят только те, кто не бросает своих друзей.
  
  Некоторое время перевариваем. Наконец Саша спрашивает:
  - А это про собак или вообще?
  - Я так думаю - вообще. Про друзей.
  - Ну, а я думаю, что нынче далеко не все собаки - друзья.
  - А некоторые друзья - собаки.
  - Интересно - собака - это оскорбление или похвала?
  - Дык это то же, что разбираться в том - незваный гость хуже татарина или все же политкорректно - лучше татарина? - деликатно подводит черту Семен Семеныч.
  - Ит ыз зэ квесчен! - сверкает познанием английского Саша.
  - Вы меня поймите верно... - начинает опять объяснять Семен Семеныч.
  - Понимаем. Пока ваш сын и друг лечатся в больнице - вы всей душой там. Но будем вам рады.
  - Спасибо. Мне и самому бы интересно с вашей ордой поездить. Как мы сегодня вляпались глупо днем... Ваш-то жучище небось так бы не влетел...
  - Кто знает. Но вообще он из тех, кто режет после семи отмерок.
  - Я уже заметил. Ну, считай, тьфу-тьфу-тьфу - уже и прибыли почти.
  Нас останавливают на весьма грамотно сделанном - и прилично укрепленном блокпосту. Рядом заправка, тут же стоит пара похожих на нашего найденыша бронетранспортеров, но закамуфлированных и с бортовыми номерами, армейские грузовики - и чуток поодаль - три маталыги с пулеметами в башнях. Упокоенных не видно, правда неподалеку фырчит бодро работающий экскаватор - то ли ров роет, то ли братскую могилу.
  Лейтенант подходит с вопросом - где старший колонны.
  Николаич уже рядом.
  Словно и не было всего этого кошмара - спокойные вопросы - состав колонны, цель прибытия, груз, наличие укушенных.
  Оказывается, мореманы сообщили о колонне разведки из двух УАЗов и джипа Чероки, но у нас колонна несколько разбухла, пока добирались. К лейтенанту подходят и сопровождающие.
  Некоторое время идет разбирательство - кто, чего и зачем.
  Слышу, что лейтенант спрашивает о профессиях следующих с нами беженцев. Отмечаю, что Николаич бодро рапортует о театральных критиках, но умалчивает о ветеринаре. Лейтенант морщится и дает добро на проезд. Я-то уж думал, что нам еще десяток больных привинтят. Но тут видимо вояки и сами с усами - или просто отправляют своих заболевших в Кронштадт. Хотя здесь были лечебные учреждения, но в основном санатории.
  Катимся уже по дамбе. Поглядывая на стоящие по сторонам форты и батареи - островки с краснокирпичными сооружениями.
  Первый серьезный блокпост моряков - на довольно крупном острове. Опять же пара БТР - 70 и несколько неожиданно - грузовики с зенитками в кузовах. Зенитные автоматы малого калибра - 23 мм., но я могу себе представить, как могут врезать такие установки. Впору поежиться. Клешники обустроились с удобствами - натащив и бетонных блоков и вагончиков для житья, причем и вагончики эти сами по себе установлены так, что создают внятное укрепление.
  Опять те же вопросы. Тут санинструктор досматривает раненых и больных. Приходится вылезти и ходить вместе с ним.
  Получаем добро на проезд от щеголеватого каплея. При этом замечаю, что писарюга старательно вколачивает фамилии и инициалы прибывших в допотопный - но ноутбук. Совсем как в те времена, когда сюда въезд был только по пропускам.
  Наконец - город. Уф!
  С того раза как мы тут работали, многое изменилось - там, где мы едем - ни одного зомби. Зато патрули попадаются часто, причем и морские и сухопутчики и состоящие из гражданских. Народу на улицах заметно больше, причем много и вооруженных. Замечаю, что у многих - как раз маломощные, но удобные в городе пистолеты-пулеметы.
  Вот теперь я вижу, что город устоял.
  УАЗ с Николаичем обгоняет и теперь ведет колонну.
  На ближайшем перекрестке останавливает регулировщик комендантской службы.
  Связывается с блокпостом, потом пропускает нас дальше, предупредив, что беженцы должны зарегистрироваться в комендатуре не позднее полудня следующего дня... Тут уже карточки получать надо... Остальные приписываются к больнице - соответственно и питаться там будут. Подозрительно оглядывает распахнутый настежь БТР, но вопросов не задает.
  Вид больницы не изменился - но уже у входа не дежурит дядечка в грузовике с кунгом - вместо него стоит пара десятков разношерстных автомобилей. Ну да, серьезный кворум. Явно начальство.
  
  Встаем рядом, сразу образовав хаотичный непорядок. То еще зрелище - неряшливо задекорированные сетками УАЗы, рядом шикарный Чероки с единственной словно нарочитой пулевой дыркой в боковом стекле, тут же скромные машинки беженцев, забитые всяким добром под крыши, расхристанный БТР на фоне фуры, из-за которой высовывается инкассаторский броневичок, автобус - ну, в общем, воскресная ярмарка металлолома...
  
  Отправляюсь в больницу - доложиться о прибытии и получить ЦУ.
  Вместо теток с автоматами - вполне такой грамотный парный патруль. Правда, старший патруля - скорее всего уже отставник, а вот второй - пожалуй, что десятиклассник. Но стоят грамотно, прикрывая друг друга и не мешая при этом. Даже повязки какие-то на рукавах - не привычные красные с белой надписью 'патруль', а что-то военно-морское.
  Неожиданно для себя рапортую о прибытии как-то чересчур по-военному. Надо с этого съезжать, а то глядишь привыкну.
  Старший патруля смотрит в своих бумажках, кивает головой. Уточняю - что делать с ранеными. Оказывается надо зайти к заведующей приемным отделением, оповестить ее, потом забрать кого из хирургов для выборочной сортировки, а главврачу передать списки раненых и больных - с положенными данными и диагнозами. Так что мне аккуратно - в актовый зал, перерыв будет через 15 минут.
  Выкатываюсь на улицу. У седого медбрата бумаги по раненым в порядке и написано все четким печатным военно-писарским почерком. Заглядение. Даже указано какое лечение проводилось. А вот у тех, кого подобрали первыми - бурелом после шторма. Единого списка нет, какие-то записульки накорябанные разными почерками, да еще и почерка-то медицинские, словно для прокурора написанные - чтобы в случае чего неприятного можно было прочитать 'левая рука' как 'правая нога'.
  Озадачиваю санитара составлением единого списка по образцу. Чешет в репе. Потом лезет писать в автобус.
  Ко мне подходит ветеринар Бистрем. Оказывается, очень хочет послушать то, что будет говориться на семинаре. Ну, вроде как по нынешним временам - почти коллега, благо педиатров всегда с ветеринарами ехидно сравнивали - у тех и других пациенты не могут толком отвечать на вопросы.
  Проходим мимо БТР - из люка высовывается опухшая морда страдальца. Смотрит очень красноречиво.
  - Помню я, сейчас уточню, где стоматология работает - киваю ему головой.
  Когда уже захожу в двери, догоняет Николаич вместе с седым медбратом.
  Патрульные выслушивают кто-откуда и пропускают. Оказывается действительно указано - всех медиков - пропускать. Николаич и Бистрем таким образом и просачиваются, под мое поручительство. Как два медбрата.
  Некоторое время теряем в фойе - там сидит дракон в виде бабки-санитарки. Известно - самые свирепые люди - это уборщицы и гардеробщицы. Тут она выполняет обе роли. Выполняет как часовой - строго, с достоинством и честью. Мало того, что мы как положено, оставляем верхнюю одежду - так и башмаки туда же. Взамен нам выдают новехонькие идиотских расцветок резиновые шлепанцы пляжного типа и застиранные, но чистые халаты...
  Мда, сурово. Но справедливо - сейчас бахил на всех не напасешься, да и грязь в клинике совсем ни к чему. И опять же каждый посетитель тут же встает на положенную ему полку.
  Понимаю это, когда из актового зала нам навстречу выкатывается комендант Кронштадта каперанг Змиев собственной персоной, в компании еще нескольких офицеров, у которых из-под халатов выглядывает форма. Ясно, перерыв, люди поползли ноги размять и покурить. Так вот на разминаемых ногах у всех - включая Змиева - резиновые эти шлепки, отчего гости явно чувствуют себя не в своей тарелке. Николаич подходит к каперангу, докладывает о прибытии, но делает это с легкой, почти неуловимой глазу развальцой, чуточку небрежно - с дерзинкой, так себя ведут обычно представители привелигированных военных специальностей - те же десантеры, например - то есть формально - все как положено, но с нюансами...
  Змиев это замечает, но спускает на тормозах, разве что бровью повел.
  Предлагает дать самые важные для упоминания данные, рапорт о результатах - представить в штаб через час после окончания семинара начальнику разведки. У него же оставить и видеоматериалы.
  Николаич вкратце говорит о каннибалах, о Молосковицах и двух аэродромах. Попутно замечает о фуре с бананами и вроде как не охваченных ничьим вниманием магазинах в районе Таллинского.
  Змиев кивает. Поворачивается к стоящему рядом офицеру - распоряжается насчет фуры. Потом смотрит на меня - я не успеваю отвести глаза и слишком поздно меняю улыбочку на постную физиономию:
  - Я уже распорядился о доставке сюда достойной сменной обуви. Так что еще раз вы меня таким клоуном не увидите.
  И уже снова к Николаичу обращаясь:
  - Напоследок хотел бы, чтобы вы разъяснили одну непонятность.
  - Слушаю вас.
  - Судя по отчету похоронных команд, собиравших тела с маршрута следования ваших машин-ловушек, получается цифра около указанных вами в рапорте 6000 человек.
  - Не вижу ничего необъяснимого - мы рапорт не из пальца сосали. Сколько упокоили - столько и указали. А именно 5889.
  - Это и удивляет. Я был уверен, что вы взяли цифру с изрядным походом.
  - Нет, все подсчитывалось.
  - Как?
  - Очень просто - в основном наши стрелки не мажут. Нет такой привычки. Самая слабая подготовка была у медика. Тем более он все первое время срывался на очереди. Потому посчитали, сколько он выпустил патронов - исходя из известного числа отработанных магазинов, и поделили пополам. У остальных еще проще вышло - при каждом промахе - патрон из кармана кидался стрелком в ватник посреди кузова. Снаряжающий этими патронами тоже набил рожки - соответственно из числа отстрелянных патронов было вычтено то количество, которое оказалось на ватниках. Его посчитать тоже было несложно - набитые рожки на ватниках плюс там же немного россыпи. Записывали и прикидывали во время остановок.
  - Ловко...
  - Погрешность имела место, разумеется, но незначительная.
  - Спасибо. Ловко придумано.
  - Старались...
  - Хорошо, еще поговорим по результатам разведки. Располагайтесь, тут полезные вещи рассказывают.
  Покидаю своих спутников - надо раненых пристроить. Нахожу Главную. Сообщаю, что привез еще 27 больных и раненых. Особо отмечаю, что выбора у меня не было. Воспринимается это без восторга, но в то же время достаточно спокойно. После пары минут к раненым уже идет один из хирургов, инфекционистка и зав. приемным отделением. Мне сообщается, что в конце дадут слово - потому надо подготовить сообщение о виденном сегодня минут на десять - коллегам любопытно узнать об окружающей ситуации, а тут свежие новости. Успеваю попросить хирурга спровадить командира БТР к зубодерам, если таковые есть. Хирург кивает головой.
  Бренчит колокольчик, перерыв закончился, поток втягивается обратно. Оказывается, что кроме медиков тут же и военных полно. Не только Змиев с окружением.
  И вроде как не только кронштадтские. Замечаю знакомые физии - мой братец и парни из МЧС, пробираюсь к ним.
   - Много пропустил?
   - Считай половину.
   - Досадно. О чем была речь?
   - Мужик по медицине катастроф толковал. Но у него с собой брошюрки есть - так что можно потом получить будет, я договорился. И записал кое-что, так что не страшно.
  Хирург напомнил про правила сортировки - толковый мужик, с боевым опытом - так что все, так как должно с примерами.
   - А что осталось?
   - Про патологию катастроф сейчас - потом про биохимию зомби немного - что-то у этой из лаборатории интересное было ну и напоследок - всякое разное.
   Выступающий - крепкий мужичок с рукой на перевязи начинает рассказывать о массовых нарушениях здоровья населения при катастрофах. Сразу оговаривается, что речь ведется в общем - о различных катастрофических ситуациях, каковые были раньше, разумеется такого, что произошло сейчас никто и представить себе не мог, но тем не менее как показывает опыт - принципиально по воздействию на население катастрофы не отличаются.
   Первым делом рассказывает о психогениях - получается, что 80% людей в ситуации катастрофы страдает от острого реактивного состояния, что резко ухудшает и без того сложную обстановку, а то, что 10% из них доходят до острого реактивного психоза - усугубляет и еще больше. При этом, разумеется, благие пожелания помещать таковых в специально оборудованные психоизоляторы или хотя бы привязывать к носилкам - остаются невыполнимыми.
   Второе при катастрофах - механические повреждения. Таких в разных ситуациях набирается до 20 - 25%. При этом они нуждаются в оказании первой медицинской помощи, а до четверти из них - и в первой врачебной. Это - при уже указанном выше количестве людей с острыми реактивными состояниями - становится весьма трудновыполнимым.
   Третье - термические повреждения. В зависимости от ситуации и времени года это может быть самым различным - от ожогов - до ознобления и обморожения видом повреждений.
   Четвертое - возможно и радиационное поражение. В нашем случае к счастью ЛАЭС сумела удержаться. Ситуация там стабильна и в целом пока этот вид поражения для нас не является актуальным. Тем не менее забывать о нем не стоит - есть достаточное количество объектов, где таковое возможно.
   Пятое - токсические. Источники могут быть самыми разными - от холодильных предприятий, использующих аммиак до химических производств - тот же хлор например. Также возможно поражение токсического характера и дымом и угарным газом и так далее.
   Шестая проблема, широко представленная в случае крупной катастрофы - обострение хронических болезней, причем, как правило, это начинается со вторых суток, первые сутки такого вала острой терапевтической патологии нет, но со вторых суток и далее это проявляется у 40 - 45% оставшегося в живых населения.
  Седьмое - после вторых суток с постоянным нарастанием увеличивается количество инфекционных заболеваний - как желудочно-кишечных, так и респираторных. Разумеется это требует немедленных и четких действий - в первую очередь по изоляции таких больных не только от здоровых - с учетом уже страдающих от обострения хронических заболеваний в данном случае термин 'здоровых' как вы понимаете, означает 'не болеющих еще инфекционными заболеваниями' - но и во избежание микст - инфицирования. То есть требуется отдельно содержать больных с ЖКИ и отдельно - с респираторными инфекциями, мало того - перевязочные для них тоже должны быть разными и разумеется очень важно соблюдать сан-эпидрежим и проводить дезинфекцию.
  Восьмое - в первую неделю наблюдается большое количество преждевременных родов и выкидышей, в связи с чем беременным надо оказывать особое внимание.
  Девятое - и последнее - после четырех дней начинается всплеск анаэробной инфекции - с максимумом на 6 день. Это связано со сроками инкубационного периода данных возбудителей.
  
  Есть ли вопросы?
  Вопросы есть - несколько человек поднимают руки. Лектор тычет пальцем.
  - Скажите, почему у нас достаточно много больных с ОЖКИ, но практически нет с респираторными? Банальных насморков нет, не то, что ОРВИ,
  - Возможно, это связано с тем, что у вас лучше поставлена профилактика ОРВИ?
  - Нет, это у всех так.
  - Тогда пока не могу вам сказать. Могу заметить, что у меня тоже прошел насморк не за неделю, а за день...
  - Какие психогенные реакции на Ваш взгляд стоит иметь в виду?
  - Наиболее опасны экстрапуитивные - с немотивированной агрессией в отношении окружающих, интрапуитивные - с аутоагрессией - всплеск суицидов все отметили - и импуитивные - беспорядочное и бессмысленное бегство в том числе и в сторону угрозы.
  - То есть рост бандитизма и хулиганства - из-за реактивных состояний?
  - Отчасти - да. Как сейчас было принято говорить у молодежи - 'крыша едет'. Но и, безусловно, играет свою роль и ослабление репрессивного государственного аппарата, вызванное катастрофой.
  - Скажите, пожалуйста - а отсутствие реакции на речь у пациентов - у нас сейчас несколько таких - насколько обратимо?
  - Вы, вероятно, говорите о пациентах с аффектогенным ступором? Безразличны к окружающему, взгляд в одну точку, редко моргают?
  - Да.
  - Пройдет в течение недели. Такое возможно и в случае фугиформных реакций - но там наоборот имеет место двигательная буря - совершенно бессмысленное бегство или такие же нелепые с точки зрения логики попытки спрятаться.
  Доходит очередь до меня, встаю, представляюсь и спрашиваю:
  - У нас был случай, когда боец открыл хаотический огонь с колокольни по совершенно посторонним людям. Если считать это случаем реактивного психоза - то почему он развился не в первый же день катастрофы?
  - Я слышал про этот инцидент. Но здесь, как мне кажется, был скорее реактивный параноид или как его еще называют параноид языковой изоляции. Там ведь человек оказался в чуждой языковой среде, испытал дополнительный стресс - поэтому характерные для параноида убежденность в наличии врагов, бред преследования, галлюцинации и тревожно мнительные черты характера обусловили такую реакцию. А развивается параноид не так быстро.
  - А что за дополнительный стресс вы имели в виду?
  - То, что принято называть боевыми стрессовыми расстройствами или боевой усталостью - когда потрясение увиденным, получение ранее невозможных впечатлений, ощущение своей беззащитности и повышенной уязвимости, наличие постоянной угрозы, да еще на фоне недосыпа и недоедания, несоответствие всего виденного этическим надстройкам и чувству долга превышает барьер психической адаптации.
  - Так боевая усталость значит, у всех нас есть?
  - В той или иной степени - да. Безусловно.
  - Ясно, спасибо...
  Остается переварить информацию...
  Сажусь. Братец пихает меня в бок и ехидничает:
  - Вот война - а ты уставший!
  - Да ну тебя...
  Разговорчики в зале, достигшие уже заметного уровня шума затихают, когда появляется наша Кабанова. По-моему она еще пополнела. И мне кажется - что похорошела, хотя обычно беременные наоборот дурнеют. Очевидно, что поставившая в первые же сутки весьма простенькие эксперименты на грызунах докторша тут пользуется немалым авторитетом - другим это и в голову не пришло, а она таким образом мало того, что дала нам всем очень ценную информацию по наиболее важным нюансам в плане зомби, так еще и сейчас некробиологией занимается вовсю.
  - Наша лаборатория пока не может похвастаться серьезным прорывом в понимании того, что же все-таки стряслось. Поэтому не буду писать вилами по воде и ограничусь той информацией, которая может быть полезной - начинает Валентина Ивановна Кабанова.
  - Проведенный эксперимент еще недостаточно информативен, но, судя даже по тем данным, которые нами получены, можно сделать первые выводы о причинах странной водобоязни зомби.
  Утопленные лабораторные животные, обратившись, старались изо всех сил выбраться из воды. При этом отмечено, что у зомби мацерация кожных покровов проходит быстрее, чем обычно. Отслоение эпителия - также протекает ускоренно. То же относится и к облысению - в норме не раньше чем через месяц, а в ходе эксперимента уже на третий день - полная потеря шерсти. Но самое интересное - гистологически обнаружено очень быстрое образование жировоска в организме находящихся в воде лабораторных животных. В обычных условиях жировоск образуется минимум через 3-4 недели. В наших экспериментах такое было заметно на третьи сутки. При комнатной температуре воды!
  Объяснить причины столь раннего образования жировоска не представляется возможным. Но можно сказать точно - зомби крайне отрицательно относятся к этому. Не вполне понятно, как работает организм зомби, но жировоск вероятно обездвиживает их и ослабляет.
  - То есть Вы хотите сказать, что старый постулат: 'гнилостные изменения при пребывании трупа в течение недели на воздухе будут такие же, как через две недели в воде и через восемь недель в земле' в данном случае не работает, и разложение идет в воде гораздо быстрее? - неожиданно басит сидящий рядом со мной братец.
  - Не совсем так - речь идет не вполне о разложении. Во всяком случае, не в полном объеме этого процесса. Должна отметить, что биохимия зомби разительно отличается от привычного нам цикла Кребса. Пока можно уверенно сказать, что у зомби резко выраженный ацидоз - в связи с чем и ощущается резкий запах ацетона, но это пока и все, что можно сказать.
  - Так что, зомби вообще боятся воды?
  - Нет. Им не нравятся большие объемы воды. Водяная пыль, или дождь совершенно их не пугают. А вот купаться и тем более жить в воде у них, скорее всего не получится.
  - Так значит зомби можно распугивать водометами и пожарными машинами?
  - Возможно, что и так, но здесь я некомпетентна.
  
  Ну что ж - кратенько, но со вкусом. Значит, зомбокрокодилов у нас не будет. И мертвых боевых пловцов тоже. Это уже очень и очень неплохо. Упыри, лезущие из воды, для Петропавловки были бы сущим кошмаром. Да и для Кронштадта тоже, чего уж...
  
  Следующим выходит усатый капитан второго ранга - судя по представлению - начальник разведки. Свет тушат, и офицер начинает отщелкивать слайды, показывая на экране нам всякую мерзопакость.
  - Как всем присутствующим уже известно, обычные зомби (щелк, щелк, щелк - и на экране появляются почти в натуральную величину наши горожане, так и не переправленные Хароном через Стикс) - медленны, тупы, малоспособны к координации действий. Передвигаются шагом.
  Они же, употребив любую мясную пищу - и в более теплом климате - становятся гораздо активнее, могут передвигаться бегом, проявляют определенные начатки интеллекта и способны кооперироваться. Есть не до конца проверенная информация, что эти шустрики или шустеры, как их называют наши чистильщики, могут оценивать обстановку, прятаться, спасаться бегством или нападать из засад. (Щелк, щелк, щелк, щелк - часть снимков смазаны, видно, что запечатленные на них зомби бегут бегом.)
  Но это всем и так уже известно. Поэтому подробнее я остановлюсь на мутантах.
  - Вы имели в виду морфов? - спрашивает врач с первого ряда.
  - Да, их и так называют и метаморфами
  
  Офицер щелкает несколько раз.
  - Пока у нас не так много исходного материала для обобщения, но уже сейчас можно сказать, что это новый тип зомби, гораздо более опасный. Условно по тем особям, которых удалось сфотографировать или хотя бы собрать информацию, более - менее достоверную можно сформулировать следующее:
  1. Отмечены мутировавшие вороны, крысы, хомяки, собаки и люди. Вероятно, список можно продолжить. Из перечисленных только вороны оказались полным непотребством - летать не могут, передвигаются с трудом и легко забиваются своими живыми товарками. Остальные вполне дееспособны. К сожалению - только во враждебном нам плане. (Прощелкивает несколько фото довольно мерзких животин, вызвавших бы отвращение даже у заядлых гринписовцев).
  2. В ходе мутации изменяются параметры объектов - как в сторону физического увеличения - рост, вес, так и в сторону вооруженности. Отмечен рост средств нападения - рост клыков, зубов, когтей и усиление соответствующих групп мышц. В итоге они могут дальше прыгать, быстрее бегать, и осваивают ранее невозможные для них способности. Так бывший ранее человеком мутант был замечен и ликвидирован пулеметным расчетом, когда совершенно спокойно полз по стене здания на уровне четвертого этажа. Но человек в принципе может так лазать - все - таки от обезьян происходим. Практически в тот же день патруль засек, и вызванная бронегруппа сбила с дерева мутанта, который, судя по ошейнику до обращения был сенбернаром - хозяин к счастью остался жив и подтвердил информацию. Как все прекрасно знают - сенбернары не лазят по деревьям. Этот же мало того, что залез, причем высоко, но и сидел там в засаде, как леопард какой-то. (Щелкает еще несколько раз и зал озадаченно перешептывается - туша бывшего сенбернара и впрямь озадачивает, особенно в сочетании с поставленным рядом АКМ, выглядящим детской игрушкой.)
  3. Наличествует и дифференциация мутантов, если можно так сказать. Пока невозможно сказать, почему бывшие люди настолько разнообразно мутируют - как принято говорить у ученых - часть мутантов остается антропоморфными - то есть прямоходящими и человекоподобными, часть - зооморфируют, то есть становятся похожими на четвероногих животных, повышая этим себе целый ряд параметров.
  (Офицер делает эффектную паузу, которую безнадежно угаживает мой забубенный братец, ляпнув трагическим шепотом на весь зал: 'Если они еще и фалломорфируют - тогда совсем худо!' В зале начинаются смешки.)
  Начраз тем не менее продолжает:
  - Так, группой зачистки номер 12 зафиксирован мутант, бывший ранее женщиной пожилого возраста, который одним прыжком покрыл расстояние в 8 метров 66 сантиметров. Вот, обратите внимание на изменившуюся структуру задних конечностей. (Еще десяток щелчков. Я обращаю внимание, что голову упокоенному морфу деликатные кронштадтцы закрыли какой-то тряпицей. Также целомудренно прикрыты грудь и промежность дважды покойницы. Ну а по грязнючим тряпкам опознать кто это был раньше - невозможно.) Сегодня мутантом была атакована группа зачистки номер 4 - вы уже в курсе понесенных потерь. Мутант прорвался через оцепление и был остановлен огнем группы огневой поддержки. (Здоровенный гориллоид с длинной не по-обезьяньи шеей и могучими лапами - руками не иначе влетел под крупнокалиберный пулемет - растрепало его сильно.)
  - Особо хочу обратить ваше внимание на изменение челюстей и зубов. Извините за качество съемки - первоочередной была задача остановить и ликвидировать, а о сохранности как-то не подумали. Также акцентирую ваше внимание на то, что мутант после атаки пытался скрыться, вместо того, чтобы начать жрать убитых им матроса Велера и мичмана Худеева. Такое поведение совершенно не характерно для зомби, которые обычно теряют всякую осторожность при виде свежего мяса.
  (Когда на экране появляются крупно снятые жутковатые и всяко уже не человеческие челюсти - слева они остались целы - братец неожиданно заявляет: 'Точно как мой прозектор!'. Этого офицер уже не выдерживает и довольно неприязненно спрашивает: 'Что вы имеете в виду?', на что братец неожиданно четко и внятно рассказывает об изменении своего сотрудника морга. Это несколько успокаивает начраза.)
  - Вот видите - морфирование идет несколькими разными, но видимо конечными в числе направлениями. К слову - толщина лобной кости и в нашем случае была значительно увеличена.
  В дальнейшем мы продолжим обобщать данные и доводить их до всех заинтересованных лиц. Вас всех прошу содействовать в этом.
  Зажигается свет.
  - Есть ли вопросы?
  - Есть дополнение - встает Николаич - мутант, о котором говорил сейчас судмедэксперт подобен показанному вами. А наша группа сегодня ликвидировала мутанта иной формации - крупного, весом за двести килограмм и с очень мощными челюстями.
  - Как обстояло дело с подвижностью?
  - Трудно сказать - мы его расстреляли первым залпом в самом начале атаки.
  - Однако... Неизвестно на скольких он откормился?
  - Постараемся это уточнить до завтрашнего дня.
  - Еще вопросы?
  - Возникает вопрос - до каких размеров морфы могут увеличиваться? Полутонный мутант вряд ли сможет карабкаться по стенкам. Да и на дерево не залезет - не выдержат сучья.
  - Мы должны постараться не дать морфам возможности так отъесться.
  - Это конечно, но не все в наших силах. Неизвестно что творится в Питере - тем более сегодня наблюдали вероятную попытку откорма мутанта. Именно человеческой свежениной - продолжает Николаич.
  - И кто такой добрый нашелся? - оторопевает начраз. Да и остальные в зале поражены. Много всякой дряни уже видели - но вот люди, специально откармливающие морфов - пока не воспринимаются как реальность.
  - Был огневой контакт с группой в девять особей нашего вида - людьми их язык не поворачивается называть - организовавшими засаду на Петербургском шоссе в районе парка Александрия. Обнаружены не допускающие иного толкования следы каннибализма и откорма морфа, а также и того, что ликвидированная группа - часть большой банды. Все материалы - включая видеозаписи - мы вам представим. Так вот интересно - в случае откорма морфа такой сволочью - что будем иметь на выходе - суперморфа или неподвижную пасть с брюхом.
  - Валентина Ивановна, что вы можете сказать?
  - Сейчас мы ведем эксперимент на крысах. Именно в этом направлении - оба экспериментальных существа уже достигли размеров средней собаки - но вынуждена отметить, что агрессивность и боевые качества у морфов с увеличением массы только увеличились - отвечает внимательно слушающая разговор Кабанова.
  Наклонившись к уху братца спрашиваю шепотом:
  - Слушай, а у прозектора зубы какие были?
  - Часть - свои. Обычные, человеческие. А часть - шипообразные остеофиты.
  - То есть просто костные выросты из челюстей?
  - В тютельку.
  - Бред какой-то. Такого в природе не бывает...
  - Зомби тож в природе не бывает.
  - Уже бывает...Деталь пейзажа...
  Начраз тем временем вспоминает о моей скромной персоне и вытаскивает меня к себе. Приходится коротенько рассказать о нашем сегодняшнем рейде. Вообще-то я предпочел бы, чтоб отдувался Николаич, но раз семинар медицинский - то медику и лопату в зубы. Отмечаю, что женская часть особенно близко к сердцу принимает эпизод в 'Зеленой стране', а мужская остается под впечатлением встречи с каннибалами.
  Подводит итог Главная, отметив, что благодарит всех за участие и если собравшиеся посчитают полезным такие семинары впредь - коллектив больницы будет рад и в дальнейшем вести эту работу.
  Отвечаем ей аплодисментами.
  Далее оказывается, что запланирован небольшой фуршет. То есть семинар плавно перетекает в симпозиум - в старом, римском понимании этого слова. То, что у греков было веселым пиршеством с плесканием вином в цель, суровые римляне ввели в рамки, да еще и серьезно разбавив деловыми беседами. Сочетав практично полезное с приятным.
  Когда выкатываемся в холл, где уже расставлены столы с бутербродами, пирожками, пакетами с соком и даже бутылками с сухими и полусухими винами, вижу дурацкую сценку - какая-то маломощная писюлька - в наброшенном на плечи халате, то есть из приглашенных - звонко начинает отчитывать Николаича за то, что наша группа бросила без оказания помощи девушку. Дурочка явно работает на публику и страшно гордится своей принципиальностью и добродетельностью. Вероятно, она полагает, что Николаич стушуется, затрепещет губами, задрожит подбородком и всяко разно покажет свое раскаивание и ничтожество.
  Ага, щщщаааззз...
  Замечаю, что публика отвлекалась от разговоров и с интересом наблюдает за этим броском молодой Моськи. Из-за того, что речь зашла о неспасенной девушке (хотя ребенок звучал бы еще звонче и обличительнее) публика определенно заинтересовалась.
  - И о какой девушке вы толкуете? - невозмутимо спрашивает Старшой.
  - Вы сами отлично знаете о своем отвратительном поступке - наставительно заявляет девица.
  - Не припоминаю, чтоб мы кого-то сегодня бросили без помощи.
  - А девушка, которая убегала от морфов - Вы отлично это видели и должны были ее спасти. Если вы хоть немного мужчины и претендуете на то, чтобы называться людьми!
  Братец довольно громко заявляет, выслушав эту звенящую негодованием тираду:
  - Точно! Эта пигалица - журналистка! Статейку готовит.
  Пигалица бросает на братца пламенный взгляд - но зря старается - может, кого другого такой взгляд испепелил бы, но на братце даже щетина не задымилась.
  - В такое тяжелое, но судьбоносное время мы - люди - должны оставаться людьми! А вы бросили девушку - беженку погибать! Мне рассказали, как она у вас на виду спасалась из автосервиса 'Нисан'!
  - Получается так, барышня - начинает Николаич - что меня много кто поучал в жизни. С удивительным, к слову, апломбом. Как вы сейчас.
   Потом как на грех оказывалось, что те, кто с пеной у рта поучал меня патриотизму и любви к Родине - стали в одночасье предателями, готовыми даже не за грин-карту, а за грины продать эту Родину в любом виде.
   Те, кто взахлеб поучали любви к Партии - потом громко гордились тем, какими плохими коммунистами они всегда были и как ловко они вредили, где можно и нельзя.
   Те, кто поучал меня героизму - оказались трусами, и выяснялось, что все их заслуги и награды - наглое мошенничество и ложь.
   Те, кто нагло поучал меня интернационализму - в момент оказались ярыми нацистами, страстно ненавидевшими на протяжении столетий омерзительных русских оккупантов.
   Наоборот - те, кто не лез ко мне с поучениями, оказывались и патриотами и героями. Как тихая соседка по квартире - оказалась медсестрой - с орденом Красного Знамени за спасение С ОРУЖИЕМ нескольких десятков наших раненых...
   С поля БОЯ, что характерно.
   Поэтому не надо меня поучать. Чем громче поучения - тем меньше я верю поучающему.
  
  - Это он ей дал фитиля под копчик! - одобрительно замечает братец.
  - Но вы не ответили про девушку! - топорщится еще писюлька.
  - Отвечаю. Вы очевидно действительно журналистка, потому как все переврали.
  - Выбирайте выражения! Что это я переврала?
  - Все. Во - первых салон 'Хонды'. Во-вторых - не девушка, а любовница риального патсана. В-третьих, беженцам было приказано находится в безопасности - в колонне, но парочке отмороженных зачесалось забрать деньги из 'Макдональдса' и 'Хонды'. В-четвертых, при опасности указанная вами псевдодевушка кинулась не в нашу сторону, а в совершенно противоположную, где и потерялась. Заниматься прочесыванием целого района силами четырех человек без защиты - при том, что у нас была внятная задача и еще другие беженцы - не вижу никакого резона.
  К слову - сколько человек спасли лично вы, барышня?
  - Это не входит в мои обязанности! - гордо поджимает хвост журналюшка.
  - Ну, так и не лезьте, куда не просят, и в чем не разбираетесь - заканчивает пикировку Старшой.
  
  Перекусить и впрямь приятно. Тем более - и бутерброды свежие и пирожки.
  Братец в двух словах сообщает о том, как они прибыли и как его тут же отправили ассистировать, наложив несколько швов на башку.
  - Ты что-то веселый и бойкий - подозрительно посматриваю на него.
  - Э, чутелька выпили. Граммов сто. Если б не твое усердие - так и спать бы завалился. А ты вон еще кучу страждующих притарабанил.
  - Хочешь сказать, что оперировать придется, на ночь глядя?
  - Очень возможно, если у кого-то из твоих ургентное состояние. Тут все строго поставлено - не забалуешь! Так что если кого на стол - то премедикация - и поскакали.
  - Да я как-то замудохался, честно говоря...
  - Ага. Сидел себе, величался. Дивья-то по КАД проехать. Вот тут - да, потно было.
  - Миха и второй раненый? С рукой?
  - Нет, с ними-то без заморок обошлось, меня и не напрягали. А потом покатилось - тут морф группу зачистки раскатал, да из Петропавловки приволокли - с политравмой, да детей - чихнуть некогда было.
  - А что там в Крепости произошло?
  - Без понятия. Заваруха была знатная, это ясно, но в деталях не силен. А что у тебя интересного попалось?
  Рассказываю о встреченном странном мертвяке у места крушения самолета.
  Братец свысока смотрит и лекторским голосом снисходит:
  - Давно такого не видел.
  - Что это?
  - 'Селедка'. При сильном взрыве сносит ударной волной все, что к позвоночнику прикреплялось - кроме черепа. Череп приделан прочно. А остальное - нет. Вот селедку чистил когда?
  - Чистил. И все так просто?
  - Организовать сильный взрыв - это не так, чтоб просто. Меня другое удивляет.
  - Что ноги уцелели?
  - Нет. Это-то как раз понятно. Где прошла взрывная волна - там все и снесло, ноги значит были в укрытии. То, что вся эта кострукция стояла.
  - И? Я уже сегодня видел каталепсичный труп.
  - Сравнил попу с пальцем. Ты сам подумай - самолет хряпается о землю, взрывается и еще и горит впридачу. И ты думаешь, что огрызки мягкого, еще гибкого трупа так вот на ножки и встанут? Чушь!
  - Намекаешь, что это такой обращенный - сам встал?
  - Вот-вот, ты уловил. И мне непонятно, как там мозг уцелел, под волной-то и непонятно, как встал. Надо было бы вам его проверить - то ли действительно каталепсия да еще так удачно взрывом поставленная, либо действительно зомби.
  - Ну, могли и поставить посмертно - по КАД - много все же народу еще таскается.
  - Ага, щщаззз. И ступни поставили перпендикулярно и центр тяжести разместили где надо...Ню-ню...
  
  
  - Интересно - это как бы такой зомби смог бы отожраться? В морфа?
  - А черт его знает... Думаю, не самый актуальный вопрос нынче.
  - Пожалуй. Слушай, а политравма какая была?
  - Огнестрел, сочетанный с механическими повреждениями и ожоги...
  - Ожоги-то откуда?
  - Нашлись умники с бутылками... Огнеметчики недоделанные... Весело было у вас в Зоопарке, чего там... И здесь тоже весело было, когда все это обрабатывали. Думаю, сейчас опять продолжим. Санобработку уже сделали по времени судя, сортировку провели - а раз так, то несколько человек под премедикацию идут и на стол... Во, что я говорил - хирург с сортировки пришел.
  И действительно - без особой суеты, но часть персонала покидает общество. Крепкая тетка, немного по силуэту похожая на самоходную артиллерийскую установку 'Зверобой' подкатывается к нам.
   - Эльвира Семеновна, продолжаем? - достаточно панибратски обращается к ней братец.
   - Конечно - она смотрит на меня - вы можете провести первичную хирургическую обработку раны?
   - Смотря какой... - осторожно отвечаю.
   - Значит, справитесь - безапелляционно заявляет тетка и, повернувшись к нам спиной, идет прочь. Оборачивается: 'Вы что, особого приглашения ждете?'
   Судя по всему, особого приглашения не будет. Придется обходиться уже сделанным...
   Судорожно вспоминаю, что входит в понятие 'ПХО'... Расширение раны, очистка ее от нежизнеспособных тканей, от попавшей в рану грязи и кусков одежды, дренирование после обработки... Черт, я это ж делал еще в Казахстане, но там-то это фантики были - и прикрытие имелось, случись что. Мордой в грязь тут падать неохота...
   Поэтому пока мою руки под придирчивым взглядом пожилой медсестры, старательно работая щеткой и мыля как положено - ладонную часть, тыльную, каждый палец и между ними и все это так - от кончиков пальцев к локтю и первой левую руку и при купании рук в вроде бы первомуре, судя по запаху, судорожно вспоминаю курс хирургии. Замечаю в тазике пуговицу от халата. Делаю замечание сестре, в ответ - удивленный взгляд.
  - Вы доктор ее выньте и сюда бросьте.
  - А что это у вас пуговицы так лежат?
  - Как положено - десять пуговиц - десять обработок. Вы - последний, вот и пуговица последняя - раствор свое отработал.
   Прокололся, однако, ну теперь не напортачить и при переодевании в стерильный халат. Колпак и маску. Уф. И ничего на пол не уронил, уже хорошо, только вспотел, как лошадь.
   Наконец доходит дело до перчаток. Натянул.
  Пациент уже здесь - парнишка зеленый, сидит весь из себя бледный, замотана кисть руки.
   - Это гнойная процедурная? - спрашиваю медсестру, раскладывающую с характерным и леденящим душу пациентов металлическим лязгом, инструменты на операционном столике.
   - Нет, чистая.
  Уже легче. Значит и рана у пациента не такая страшная. Да и размер у нее по повязке судя несерьезный.
   Срезаю повязку. Под ней - аккуратный разрез между большим и указательным пальцем - сантиметра три длиной. Ага, кажется, я такое видал уже!
   - Что у вас случилось - консервную банку открывали, и нож сорвался?
   - Дааа... ( парень явно поражен врачебной проницательностью).
  Приятно ощущать себя этаким многомудрым Конан - Дойлем. Врача и писателя в то время, когда он был студентом, натаскал его учитель - профессор Белл. Сэр Артур потом беззастенчиво придал черты Белла Шерлоку Холмсу ну и, разумеется, метод дедукции тоже. Белл безошибочно угадывал профессию пациентов на приеме, их семейное положение и прочие тонкости, чем удивлял и пациентов и учеников.
   Потом, когда он разъяснял - по каким очевидным признакам сделал свои выводы - ученики диву давались - как это элементарно. Тем более что обычно профессии того времени сопровождались и профессиональными заболеваниями и потому врач, зная, кто по профессии пациент, уже понимал, что придется лечить. Конан - Дойль тоже навострился в этом и к слову сказать применил не только во врачебной практике - даже сам раскрыл несколько преступлений, так что Шерлока Холмса писал со знанием дела...
  Но у меня ситуация проще - ранение типовое и там, где много народу питается консервами обязательно бывает.
   Перевожу дух - страхи пока оказались напрасными - тут все ясно и понятно, тем более, что распорота только кожа - лежащая глубже артерия не пострадала - так что обработать края раны йодом, промыть рану и наложить пару швов. Шил я, правда очень давно, да и когда шил - не шибко мастер был, но пара банальных швов - не велика мудрость.
   От укола новокаином парень героически отказывается, некоторую премедикацию ему сделали - спиртом от него пахнет и по - моему он его принял 'внутриутробно' - не в том смысле, что еще в животе матери, а в том, что в свою собственную утробу. Поэтому четыре прокола иглой для шитья вместо двух от шприца - и потом плюс те же четыре ему кажутся более легкими. Простая арифметика.
   И действительно - мои весьма неуклюжие манипуляции надо отметить переносит стоически, как спартанский мальчик. Теперь отчекрыжить ножницами концы нитки над узлами. Пластырную повязку сверху - и свободен. Рана у парня чистая, так что заживет скорее всего первичным натяжением. Через неделю снять швы - и можно красоваться шрамом.
   - Все? - спрашиваю с надеждой у медсестры.
   - Все - отвечает она.
  И тут же радужные надежды на возвращение к пирогам рушатся как воздушный замок, потому что сестра мрачно добавляет:
   - Чистые - все. Остальные - гнойные. Пойдемте!
  Идем не в операционную - там как раз, по словам сестры, идет полостная операция по поводу перитонита у неудачно прооперированной девушки с аппендэктомией, а в наспех приспособленную под гнойную палату. Здесь к моему облегчению, я уже оказываюсь в ассистентах. Это проще. Братца не вижу - оказывается он в операционной - но тоже в помогалах.
   Возни много. Раненые действительно непростые, но, по словам сестры - самая тяжелая - девчонка, которую нашли на крыше.
   Мужик, в раненой руке которого мы как раз копаемся, оживляется при упоминании девочки. Анестезия у него проводниковая, в подмышечную область ему вкатили серьезный коктейль, отключив плечевое сплетение, так что он в сознании и рад случаю поучаствовать в разговоре. Нам это немного мешает, но рану видно то ли не обрабатывали вообще, то ли обработали неумело - дух от нее уже тяжелый и хирург как раз тянет оттуда - прямо из раневого канала - кусок тряпки, вбитый туда пулей.
   - Это наш взвод ее нашел! Представляете - на крыше дома! Мы мимо проезжаем - а она нас услышала и давай руками махать. Ну, мы подъезд зачистили - и ее спасли!
   - Руку вам тогда повредили?
   - Не, это уже позже было!
   - Вчера?
   - Ага, вчера. Какие-то сукины дети обстреляли.
   - Заметили кто?
   - Куда там. Попрыскали туда из пулемета - но даже не смотрели, попали или нет.
   - С грузом шли?
   - Ага. А девчонка действительно слабенькая была. Хотя голодала не так чтобы долго.
   - Дело не в голодании - бурчит хирург. - Дело в обезвоживании.
   - С чего бы? Снега там было полно - удивляется раненый, деликатно морщась от действий хирурга.
   - Снегом жажду не утолишь. Только хуже будет. Опять же холод.
   - А что холод? Это же не в пустыне?
   - Так на холоде человек обезвоживается не хуже, чем на жаре. На жаре - в основном потеют, а на холоде почки начинают ураганить. С мочой вода уходит куда быстрее, чем с потом. А снег не восполняет потерю. Это ж считай - дистиллированная вода. Солей нет вообще. А состав плазмы и межтканевой жидкости определенный, значит, на потерю солей реагирует организм усиленным выведением воды, чтоб баланс удержать. В итоге снег только усиливает обезвоживание. Короче и проще говоря - слыхали что нельзя пить морскую воду и мочу? - спрашивает хирург, копаясь глубоко в ране пинцетом.
   - Слыхал конечно.
   - Так со снегом то же самое - только в морской воде солей слишком много, а в талой - слишком мало. А любой солевой сбой для организма - совсем не полезен. Вон - недостаток калия - и вполне возможна остановка сердца или паралич кишечника. С натрием - еще хуже.
   - А, так вот для чего мы изюм и курагу ели в жару - чтоб калий возместить, да? Нам еще говорили, что в Афгане за сутки 10 - 12 литров жидкости человек теряет - радуется догадке раненый.
   - Именно. Вы коллега мне не те щипцы дали - вставляет мне пистон хирург.
   - Извините, задумался - тут же исправляю я свою оплошность.
   - Полезное дело, только не в ущерб операции. Над чем задумались?
   - Выходит, хрестоматийный немецкий военнопленный из Сталинграда, который умер из-за того, что порезался, открывая консервную банку, тоже был обезвожен? Там еще помнится, упоминалось большое количество внезапных смертей у немецких военнопленных из-за отказа почек и остановки сердца.
   - Несомненно. Город они раздолбали, все, что могло сгореть - сгорело, а в степях там топлива просто нет. Да и снег в Сталинграде - после гари, да с толовым привкусом...
   - Точно, с толовым привкусом снег не годится вообще - с видом знатока заявляет раненый. Он так увлекся разговором, что и не смотрит на работу хирурга.
   - Но там же не все войска в Сталинграде находились, часть по деревням вокруг.
   - Так избы на топливо не разберешь - там, небось, набилось в избы и сараи как шпрот немцев-то, румын, хорватов и итальянцев. А сельские колодцы - ну не рассчитаны они на дивизии, да еще и с техникой и лошадьми. Картина обезвоживания явно прослеживается. Обычно - то речь идет о том, что немцы оголодали, обморозились и приболели. А вот обезвоживание почему-то не учитывают. Соответственно и у девчонки - все проблемы из - за обезвоживания. Но, надеюсь, обойдется - прокапаем - восстановится...
   Раненый косится на свою рану и озадаченно говорит:
   - Вот ведь какая маленькая, а мозжит, как большая...
   - Так она и есть большая - отзывается хирург.
   - Как же большая - дырочка-то была маленькая. Пока вы ее не расковыряли - осуждающе заявляет пациент.
   - Иначе нельзя - отзывается хирург. - Иначе заживать плохо будет.
   - Да как же долго - меньше было б заживать - упирается раненый.
   - Пуля на пробивание тканей - такая, как у вас - судя по ране - калибром 7,62 мм. - тратит 70% энергии. А 30% идет на боковой удар - на контузию соседних с раневым каналом тканей. Те ткани, которые рядом с раневым каналом -погибают, получается зона первичного некроза. Это все надо чистить, некротизированные ткани не оживут. Ну а до трех сантиметров - зона молекулярного сотрясения. Чистая контузия.
   - Да ну? А малопулька если б была?
   - 5,56 мм? С той еще хуже - зона травмы - 6 сантиметров, при том, что малопулька на пробив тканей тратит наоборот - 30% энергии, а на боковой удар - 70%. Скорость полета у нее выше, отсюда и беды.
   - Скорость-то при чем?
   - 'Е' - равняется 'эмвэ в квадрате пополам' Слышали такую формулу?
   - Не, не доводилось.
   - Ну, в общем - чем выше скорость объекта - тем выше энергия. А масса имеет меньшее значение. Так что малопулька дает не только зону первичного некроза, но и зону вторичного некроза, да еще и создает временные пульсирующие полости.
   - Так чпокает, что ткани в стороны отпрыгивают?
   - Точно так. Но скорее не отпрыгивают, а отшибаются.
   - Значит, выходит, мне еще повезло?
   - Везение тут относительное. Но то, что могло быть куда хуже - несомненно.
   - Да что уж повезло мне, что к вам попал. Как там этого знаменитого доктора звали в сериале - ну он еще все время язвил и диагнозы ставил... О, вспомнил! Доктор Хаос. Так вы еще больше знаете!
   - Язвите?
   - Не, я серьезно. Сегодня сижу, лапу ненькаю, а тут от ротного посыльный - хватай мешки - вокзал отходит - сейчас будет колонна до больницы. Бегом не побежал, врать не буду, но поспешал, как мог. У нас-то санинструктора только - правда, много, учебка целая. Часть конечно из них накрылась, пока разобрались что к чему, но все равно много осталось.
   - Что ж если серьезно - тогда ладно. Сейчас еще дренаж поставим. Чтоб всякая дрянь свободно оттекала - и хватит на сегодня. К вашей удаче - кости не задеты - рядышком прошло, но не зацепило. На рентгенограмме хорошо видно.
   - И что, даже зашивать не будете?
   - Не стоит зашивать. Если все будет хорошо грануляциями заполняться - потом прихватим. Сейчас отдыхайте, набирайтесь сил...
   - Ага, постараюсь...
   Пока пациента с его капельницей откатывают из процедурной в палату, хирург размывается и говорит мне:
   - Вовремя вписались - и тут мужику повезло. Начиная с третьих суток после ранения или травмы, начинается резкая декомпенсация организма. И лезть становится опасно - половина получается после хирургической обработки с осложнениями и нагноениями.
   - И долго такое?
   - 12 - 14 суток. Две недели - потом снова компенсаторные механизмы включаются... А еще у раненых сгорают антиоксиданты - сиречь витамины. Витамин С - аж на 86%, Е - 45%, В - 66%, А - 30%. Вот и лечи их после этого. И углеводы у раненых сгорают в момент... Ладно, нам уже следующего везут. Продолжаем.
  
  ....................................................................................................................
  
   Работа заканчивается сильно за полночь. Мне предлагают переночевать в больнице, но оказывается, что за нами - мной и братцем - прибыла машина. Раз такое дело - идем смотреть, что там приехало. Оказывается это Семен Семеныч с Николаичем. К раненому Михе отца пустили. Но на ночное дежурство оставили его маму Ларису Ивановну, а папу вежливо попросили долой. Тут как раз прибыл Николаич - нашу команду разместили в домике неподалеку - без особого шика, но кровати, матрасы и белье есть, есть санузел с душем и окна зарешечены, а, кроме того - тепло еще впридачу. Соседями у нас семьи мореманов - пока эвакуировали в этот чистый район из пока проблемного, но наш отсек имеет отдельный выход и в целом - о лучшем и мечтать не приходится. Сейчас еще должны подойти - или подъехать Вовка с Серегой - они, получив в распоряжение трех срочников - салобонов припахали мальчишек на мытье новоприобретенного БТР.
   Семен Семеныч чем-то обеспокоен, думаю, что визит к сыну и соседу сказался. Задумавшись, Семен Семеныч начинает напевать одну из своих бесчисленных нескончаемых песен:
   С деpевьев листья опадали, елки - палки, кипарисы
   Пpишла осенняя поpа - после лета
   Ребят всех в аpмию забpали, - хулиганов
   Hастала очеpедь моя. - Главаря.
  
   И вот пpиходит мне повестка - на бумаге - семь на восемь, восемь на семь
   Явиться в pайвоенкомат - утром рано.
   Маманя в обмоpок упала, - с печки на пол
   Сестpа сметану пpолила. - Вот корова!
  
   Влезай маманя взад на печку - живо-живо
   Сестpа сметану подлижи - язычищем
   Поставить надо богу свечку - огроменну
   И самогону наваpить - Две цистерны!
  
   Я сел в вагон, тpи pаза плюнул - пpямо на пол.
   Гудок уныло пpогудел, - трутутуууу
   А я молоденький паpнишка - неженатый совершенно
   Hа фpонт геpманский полетел. - Вот везуха!
  
   Сижу в окопе неглубоком - пули свищут мимо уха.
   Подходит pотный командиp. - ну зверюга!
   А ну-ка, бpатцы-новобpанцы - матеpь вашу!
   Давай в атаку побежим! - Через поле!
  
   Hад нами небо голубое - с облаками.
   Под нами чеpная земля - небо в лужах
   Летят кусочки командиpа, - ёксель-моксель
   Их не пымать уж никогда. - Не пытайся!
  
   Летят по небу самолеты - бомбовозы
   Хотят засыпать нас землею, - жидким илом всякой дрянью
   А я молоденький мальчишка - лет семнадцать, двадцать, тридцать, сорок восемь,
   Лежу на пузе и стреляю из винтовки - трехлинейки шибко метко - точно в небо!
  
   Бегит по полю санитарка, - звать Тамаpка иль Маринка или Фекла
   хотит меня перевязать - сикось - накось
   мне ногу напрочь оторвало железякой - или бонбой
   в обрат ее не примотать. - Взял в охапку!
  
   Меня в больнице год лечили - умоpили
   Хотели мне пpишить ногу - чтоб как было .
   Hогу они мне не пpишили - тpоглодиты, охламоны.
   Тепеpь служить я не могу - Дайте выпить!
  
  - Забавно, а у нас ее по-другому пели - неожиданно оживляется молчавший до этого Николаич.
  - Как - по другому?
  Николаич смущается, но все-же нетвердо и неожиданным тенорком напевает:
  
   Ко мне подходит санитаpка (звать Тамаpка)
   Давай я ногу пеpвяжу.
   И в санитаpную машину (студебекеp)
   С собою pядом положу.
  
   Бежала по полю Аксинья (моpда синя)
   В больших киpзовых сапогах.
   За нею гнался Афанасий (восемь на семь)
   С большим теpмометpом в pуках.
  
   Меня в больнице год лечили - умоpили
   Хотели мне пpишить ногу.
   Hогу они мне не пpишили - тpагладиты,
   Тепеpь служить я не могу.
  
   - Ну и так можно - покладисто соглашается Семен Семеныч.
  
   Зданьице, где нас расположили на ночлег, стоит слегка на отшибе, но вход освещен ярко. Выгружаемся и заходим внутрь, не забывая посматривать по сторонам.
   Уюта, разумеется, ноль, видно, что готовили для нас место наспех и формально. Придраться не к чему особенно, но явно - холодные сапожники делали - по списку причем: кроватей стоко-то, матрасов - соответственно, белья до кучи - вали кулем, потом разберем!
   Говорю об этом братцу. Тот таращит непонимающе глаза и вопрошает с недоумением:
   - Кисейных занавесочек не хватает?
   - Уюта, чудовище!
   - А ну да, Станислав Катчинский, как же! Поспал бы ты в морге на люменевой каталке- не выдрючивался бы, как девственная девственница.
   - Какой Катчинский? - осведомляется у меня оказавшийся рядом Семен Семеныч.
   - Персонаж Ремарка - 'На Западном фронте без перемен'. Я эту книжку перед армией как раз прочитал и мне этот солдат понравился - вот я его за образец и взял.
   Пыхтя, начинаем расставлять удобнее наставленную абы как мебель.
   - А чем он так хорош-то оказался?
   - Он умел в любых самых гадких условиях приготовить - и найти - жратву и устроить удобный ночлег. За что его товарищи и ценили.
   - Немудрено. Хотя вот сейчас токо бы прилечь. После морга-то тут куда как здорово, это вашим братом верно сказано было.
   - Вас хоть покормили?
   - Ага. Куриным супом, представляете? Это ж какая прелесть, если подумать! Картошечка, морковочка, риса чутка - и курицы здоровенный кусище, мягчайший! Петрушкой посыпано, укропчиком! Душистое все - чуть не расплакался. И потом макароны - с тертым сыром и соусом! И кисель вишневый! От аромата нос винтом закрутился!
   - Да вы ж уже роллтона сегодня хотели?
   - Э, роллтон по сравнению с грамотно и душевно приготовленной пищей - ничто и звать никак. От безысходности - роллтон то. Все - таки жидкое и горячее...
   - Во! Братец, слушай, что умные люди говорят!
   - Слушал уже, несколько дней. Токо не верю ни единому слову - ибо воистину - харчевался Семен Семеныч и в шавермячных и фэтс-фудах и в прочих богомерзких и отвратных зело местах.
   - А куда денешься? Кушинькать-то хочется. А у нас тут не Европы, на каждом шагу ресторанов нету - неожиданно начинает оправдываться матерый дальнобойщик.
   - Истинно, истинно говорю вам, чада мои - отверзши уста свои на шаурму совершают человецы смертный грех! - пророческим голосом продолжает мой братец.
   - Эко на тебя накатило, братец, святым духом!
   - Дык меня в больнице пару раз за священнослужителя приняли, вот и вошел в роль - выходит наконец из роли проповедника мой родственник.
   - Стричься надо чаще и лицо делать попроще. А то отрастил конскую гриву, хоть косички заплетай! - пытаюсь я поставить его на надлежащее место.
   - Дык косички как-то не в дугу.
   - Почему не в дугу? Вон гусарам было положено по три косички носить - две на висках и одну на затылке. А без косичек - и не гусар значит - поясняет расстилающий простыни Семен Семеныч.
   - Ну, так это при царе Горохе было! - возражает занимающийся тем же братец.
   - Нефига! Наполеоновские, например гусары - все с косичками были. И отсутствие косичек было весьма серьезным нарушением формы, традиций и обычаев. Да и у наших - таки тоже многие с косичками щеголяли - странно, Саше-то откуда это знать, интересно..
   - Не, на гусара ваш братец не похож - отмечает дальнобойщик.
   - Почему?
   - Долговязый слишком. Таких в уланы брали.
   - Это что ж, такой серьезный отбор был?
   - А как же. И еще серьезней - вон Павловские гвардейцы подбирались все курносые и светловолосые, а Измайловцы - наоборот темные были. С кавалерией - так там еще и по задачам - кирасиры - крупные дядьки в кирасах, да на толстомясых конях - дыхалки хватает на один таранный удар, далеко бежать не могут, зато удар получается страшный. Гусары - мелкие, лошадки тоже мелкие, верткие - эти в разведку и преследовать хороши. Ну а уланы - в пир, мир и в добры люди, да еще и с пиками...
   Улан побьет гусара,
   Драгун побьет улана,
   Драгуна гренадер штыком достанет, хе-хе,
   А мы закурим трубки,
   А мы зарядим пушки,
   А ну, ребята, пли!
   Господь нас не оставит...
  
   Допеть Семен Семенычу не дает явившийся опер, злой как черт и столь же недовольный.
   - Когда вампир кусает человека, тот непременно становится вампиром.... Когда зомби кусает человека, тот непременно становится зомби... Так вот, такое ощущение, что людей покусали дебилы...
   - Сильное вступление - одобрительно говорит братец - а к чему это?
   - К тому, что сколько живу - убеждаюсь в конечности всего и лишь глупость людская безгранична! - раздраженно отвечает Дима.
   - Ты прямо афоризмами говоришь. Но если, снисходя к нашему интеллекту - это ты к чему? - заинтересовываюсь и я.
   - Меня припахали опросить поступивших из Крепости раненых. Снять показания. Для разбора полетов. Так вот этих пострадавших явно кусали дебилы. У меня в голову не помещается, насколько надо быть кретинами, чтоб такое вытворять...
   - Давайте-ка сначала наведем порядок, а потом все послушаем - вмешивается Николаич, и мы возвращаемся к тасканию и перестановке мебели.
   Впрочем, создать подобие казармы, составив кровати попарно, повтыкав между ними разнобойные тумбочки, освободив место для стола и четырех стульев и застелив койки - минутное дело. Опыт есть минимум у половины, а неслужившие - как мой братец и Саша - достаточно сообразительны, чтобы с этой нехитрой премудростью справиться.
   - Ну, давайте, Дима, рассказывайте, что там без нас устроили?
   - Тогда слушайте. Можете на автомате вставлять после каждого предложения 'мать-перемать' - не ошибетесь. Излагать буду по возможности своими словами - видел сегодня уже, как наши медики от нормального грамотного протокола корчатся. Так вот, между 8.16 и 8.55 группа подростков из шести человек несовершеннолетних обоего пола воспользовалась невнимательностью часовых и несанкционированно проникла на территорию Зоопарка. Оказывается, детишки уже второй день туда шастают - на зверей посмотреть, заодно они же занимались тем, что дразнили запертых в помещениях за стеклом зомби. Прикольно, им, видите ли, было - типа шоу-реалити - за стеклом. Я думал, что хуже быть не может. Оказалось, у меня просто убогая фантазия... В 9.12 на территорию Зоопарка вошла группа окончательной зачистки, сформированная из тех самых протестантов, на которых Михайлов жаловался. Всего таковых набралось 18 человек. Михайлов и Охрименко пытались организовать их действия, но были посланы 'на хутор бабочек ловить' - это цитата из показаний. После чего артель инвалидов умственного труда хаотично разбрелась по территории, застрелив для начала двух антилоп и козла. Им, видите ли, тоже показалось прикольным козла замочить.
   - Время говорить 'мать-перемать'?
   - Разумеется! Группа подростков услышала выстрелы и решила 'помочь'! Открыли для этого дверь павильона, в котором была пара 'зомби прикольных'. И прямо из Роттердама попали в Попенгаген... Зомби оказались шустерами, и погнались резво за своими освободителями. Разумеется, детишки ломанулись на выход, то есть прямо на эту группу зачистки.
   - И нарвались на нестройный и неточный залп?
   Мент подозрительно смотрит на братца.
   - Это откуда стало известно? Раненые рассказали?
   - Просто выбрал самый дурацкий вариант поведения - пожимает плечами братец.
   - Угадали. Этим залпом было ранено трое подростков - девчонка и два парня. То, что тупые дети визжали и верещали на бегу и уже поэтому никак не могли быть зомби горе-чистильщикам и в голову не пришло. Угадаете опять, что дальше было или мне продолжить?
   - Наверное, сейтуация развивалась так - дети и зомби влетели в кучу стрелков, шустеры сцапали первых подвернувшихся и стали драть мясо, остальные частью кинулись наутек, частью устроили неприцельную пальбу в разные стороны... - продолжает братец.
   - Вечно вы, лекаря, наперед все знаете... Точно так и вышло. В итоге ранено было еще четверо, да зомби троих искусали. После этого укушенных посадили в карантин, раненых отправили сюда, а в Крепости возникла драка - между родителями детей и уцелевшими протестантами. Полагаю, что михайловские и гарнизонные приняли тоже участие - протестантам насовали изрядно и оружие изъяли.
   - Шустеров кто угомонил?
   - Пулеметчик с 'Гочкиса'. Одного достал через ограду, второй погнался за убегавшими и был упокоен, когда замешкался перед протокой. Что любопытно - на две движущиеся цели этот мастер потратил четыре патрона.
   - Виртуоз прямо. С ранеными нескладуха какая-то - привезли из Крепости не семь человек, а одиннадцать. Опять же не все с огнестрелом, а с переломами. В драке пострадали?
   - Нет, отступление у них такое бодрое получилось. Поломались, когда в дверцу самодельную кинулись.
   - Мда... Надо бы проследить, чтобы эти ранетые иерои кого не покусали - хватит уж дебилов - то.
  
   После наведения порядка в жилье, которое с легкой руки Николаича окрестили 'кубриком' - самое время железо почистить. Николаич берется за РПД, остальные разбирают свои стволы - так чтоб вовсе безоружным не оставаться и чистят вразнобой - чтоб у одного был разобран пистолет, а основной ствол стоял в готовности - а у другого наоборот. Саша недоуменно спрашивает:
  - А мне непонятно - козла - то зачем было убивать. С едой вроде же порядок, задача была простая - зачистить павильоны. Козел-то причем? И оружие этим недоумкам зачем давали?
   - Саша, тебе доводилось заставлять работать человека, над которым у тебя нет власти и который туп и нагл? Тут вариантов токо два - либо замотивировать, что трудно учитывая, что туп и нагл, либо заставить силой - типа избиения по лицу и так далее. Попутно не давать жрать. Но к этому мы еще не пришли, вот и получается - есть куча горлопанов, всем недовольных, не знающих - как и что делать, да и не хотящих руки пачкать, но критикующих все сделанное другими так, что земля дрожит - и что с ними делать? - начинает объяснять ситуацию Старшой.
   - Ну, заставить работать - то можно? - наивничает Саша дальше.
   - Как? Как заставить? Человек не хочет работать. Принципиально. Жрать вкусно - хочет. А работают пусть тупые лузеры и быдло, а он - не будет. Он выше этого!
   - То есть считаешь, что Овчинников прав? Стоило этих недовольных вооружать и посылать на зачистку?
   - Считаю, что да. Потери понесли те, кто нарушил распорядок. По-моему - там все - кандидаты на премию Дарвина без всяких сомнений. И подростки - прокравшиеся в Зоопарк - они уже не Том Сойер - им самое малое по 14 лет - а полезли безоружными на рожон. Дразнить зомбаков, а уж тем более их выпускать - это вообще надо быть анэнцефалом. И ровно то же самое - но постарше - группа протестантов. Ну, вот получили они оружие - так ведь просто ствол ровно ничего не дает. И даже ствол с патронами - тоже - влезаю и я в разговор.
   - Да это я и сам вижу, что тактика и сработанность рулят - соглашается мой напарик.
   - И рулят и педалят. И урок получили знатный. Уцелевшим начистили хари, отобрали оружие, опустили, что называется. Если они теперь вякнут - то получат по хлебалу с лета. И вот уже сейчас их заставить работать - можно. За них вступаться теперь не будут - слишком знатно облажались. А так ведь знаешь нашу публику - сразу жалеть бедненьких начнут, начальство ругать - завершает Николаич..
   - Хотел бы отметить такой еще нюанс - если интересно - добрая половина ранений - мелкой дробью. Девчонке вообще бекасиной влепили - с намеком заявляет Дима-опер..
   Смотрим на Николаича. Он чешет в затылке, ухмыляется и спрашивает:
   - И что вы на меня уставились? Какие были патроны - те Михайлову и отдал.
   - А Михайлов?
   - Что Михайлов?
   - Ничего не спросил? Патроны - то он посмотрел?
   - Конечно. Он же грамотный человек. А на патронах и коробках все написано.
   - И?
   - Получается так, что сказал спасибо - патроны - то из наших запасов пошли. И если вас интересует мое мнение - так и слава богу. Ну-ка лекаря - если б девчонка например картечью огребла вместо бекасинника?
   - Если б там была картечь, то у нас было бы куда меньше работы. Может, конкретно у меня работа бы и была - меня с утра уже напрягли в морге разбираться - более двадцати подозрительных трупов нашли, надо будет смотреть. К слову - и Дмитрия тоже напрягают - рассудительно отвечает братец.
   - Те самые сведения счетов с живыми?
   - Они самые. Вообще мне так намекнули, что на часть команды тут имеют серьезные виды. Меня-то вроде как и выручали специально как судмеда, но и опера у вас забрать хотят и брательник тоже запонадобился, да и насчет остальных тоже внятно говорилось - нефиг вашей группе прозябать в Крепости, тут вы больше наворочаете. А теперь вы еще и приданым обзавелись - так что вы завидные невесты.
   - Приданое - БТР имеешь в виду?
   - Его самого. Зачетный сундучок. А морфиня, которая там сидела - и впрямь сущая жесть? Тут ее размеры произвели серьезное впечатление. Стокилограммовый морф группу как кегли разметал - а там не дети малые были, у вашей же габариты еще серьезнее?
   - Помалкивать будете?
   - Обижаете. Я хорошо помню, кто меня сегодня из Петергофа вывез.
   - Вообще-то братец - вывезли тебя ребята из МЧС - а вся работа пошла с подачи командования базы - напоминаю я ему очевидные вещи.
   - Отчепись - понимаешь же, что я имел в виду - отмахивается родственничек.
   - Будет он помалкивать, Николаич.
   - Получается так, что боевые качества морфини мы оценить не успели - она оттуда вылезти не смогла. Лючок мал, а она отожралась. Челюсти у нее правда - посильнее, чем у гиены - ваш брат утверждал, что она спокойно дробила бедренные кости.
   - Впечатляет. Видел я на вскрытии медвежьи покусы - так там бедро съедено было, а кость мишкам не по зубам оказалась.
   - Это где вы такое видели интересно - заинтересовывается Николаич.
   - Да тут в Ленобласти был инцидент.
   - Что-то вы путаете - не было такого, я точно знаю за последние лет тридцать! Да чтобы еще не один медведь был! Сколько медведей напало?
   - Двое.
   - Чушь!
   - Отнюдь не чушь. Даже в зарубежной прессе про этот случай писали - 'В Зеленогорске - фешенебельном пригороде Ленинграда медведи сожрали женщину!'
   - Ну-ка, ну - ка ?
   - Да все очень просто. Какому-то из НИИ запонадобились для экспериментов крупные млекопитающие. Добыли двух медвежат. Эксперименты закончились, медвежата подросли - а у медведей характер с возрастом сильно портится. Списать - так они на балансе Минздрава. Зоопарку бурые и даром не нужны. Цирк руками и ногами открещивается - медведи старые для трюков, уже не обучишь. Долго ли коротко - пожалел мишек главврач детского санатория в Зеленогорске. Не совсем надо полагать бескорыстно - он у Комитета по здравоохранению эту проблему снял, ему, наверное, что-нито для санатория выделили, все довольны.
   Но медведей-то кормить надо. Жрут-то они изрядно. А фондов под медведей не выделено, потому кормили их так ли сяк ли. Жили бурые впроголодь. А когда переехала ухаживавшая за ними техничка - так и совсем дела пошли плохо, а главврачу еще и других проблем хватало - время веселое было.
   Вот никто новую уборщицу и не предупредил, чтоб она у клетки-то не шарилась.
  Она еще наоборот конфеткой зверей захотела угостить. Миши с голодухи ее лапами к прутьям клетки подтянули - и объели докуда морды хватило. Косолапых, конечно, после этого в расход, главврача по шапке, а тут еще и шведы с англами про этот случай провещали - дескать, не зря мы рассказываем своим читателям, что в России медведи по улицам с балалайками ходят и людей жрут - вот извольте видеть, что в культурной столице происходит, можете представить, что в других городах деется...
  От себя замечу, что более тощих медведей никто из бывших там не видел - и во всей пищеварительной системе у мишек только и было, что злополучная конфетка, да куски несчастной уборщицы.
  - Это что, действительно, правда? - все еще не вполне верит в правдивость истории Старшой.
  - Абсолютная - спокойно подтверждаю я слова братца.
  - Ни за что бы не поверил!
  - Э, у нас еще и не такое бывает. Братец, помнишь зебру?
  - Которая девочке пальцы откусила?
  - Ага.
  - Помню, как же. Редкий был случай - микрохирурги в Педиатрическом как ни корячились, а пальчики не прижились. Кусаные раны - вообще плохие - размозженные и инфицированные.
  - Что девочка хотела зебру погладить?
  - Нет, чем-то хотела угостить. А лошадка была не в духе. Так пальчики в варежке и привезли. Дикие зверюшки - они таки дикие все же...
  
  В дверь стучат. Оказывается - приехали наши омыватели БТР. Тоже как опер - злые. Только еще и зачуханные сильно - причем наряжены в какое-то грязнейшее морское шматье очень сильно с чужого плеча.
  Злые клоуны из военно-морской самодеятельности...
  В помещение не входят, говорят, что связывались с Надеждой и та пообещала устроить помыв личного состава - благо уже поздно. К слову - ей тоже предложили остаться при больнице...
  Ну, просто на куски кумпанию рвут...
  Однако помыв - он и в Африке - помыв. Меня удивляет, что братец, хоть и принявший уже сегодня душ, собирается вместе со всеми.
  Он замечает мое недоумение.
  - Приходится наверстывать план по помыву в конце месяца - и широко ухмыляется.
  Ну да, отоспаться-то он уже отоспался.
  
  Хоть уже и глубокая ночь, но моемся не торопясь. Надежда ухитрилась еще по бутылке хорошего пива на нос раздобыть. Решаем так - две трети команды пиво примут сразу после помыва, треть - после того, как до кроватей доберемся. Что особенно трогает - бельишко какое-никакое нам тоже приготовили. Рабочее шматье Вовке с Серегой выкинуть не дают, увязывают в отдельный узел - время такое, что еще и пригодится может.
  Сидим распаренные, дожидаемся последних - Сашу с Димой.
  Вовка тем временем высасывает бойко свою бутылку, невзначай половинит долю зазевавшегося Сереги, а потом начинает рассказывать эпопею о промывании внутренности БТР. Жалко, среди нас нет Гомера - со слов Вовки получается настолько эпический подвиг, что куда там авгиевым конюшням!
  Приданные салабоны конечно ни на что не оказались годны. Это и понятно - пахать на чужого дядю отправляют не самых лучших. Конечно, по уму там еще мыть и мыть, но во всяком случае уже можно в БТР ехать, не особо боясь перемазаться в жиже из крови и сала с всякими включениями еще более неаппетитного характера.
  Машина не новая, но и не сильно потрепана. Боекомплект практически полный - и для КПВТ и для ПКТ. В мешке для гильз - пара десятков пустяшек от крупнокалиберного было, да на полу в жиже попадались гильзы от ПК. Тряпки и огрызки обуви Вовка не смотрел - это Серега разбирался.
  Серега, грустно оценивший понесенные потери в бутылке заметил, что по его мнению в машине было четыре человека и водитель. Водитель успел удрать - вполне возможно, что и укушенным, а вот остальные - по рваным шмоткам Сережа решил, что там был рослый мужик - ботинок 44 размера - женщина средних лет - подметки от сапожков 38 размера и две девушки или девочки - тряпки насколько разобрал молодежные и остатки кроссовок. С размерами кроссовок разобраться не вышло, но не детские, это точно. Крупных костей не попалось, так, мелкие осколки...
  - Получается так, что с трех человек морфуша разожралась.
  - Сидячий образ жизни. Нарушение обмена веществ. Да может и была толстой.
  - Сережа, а по тряпкам там с размерами разобраться нельзя было?
  - Нет, Николаич, у меня не получилось. Не силен я в этом. Не барсучьи же следы или там заячьи... Это вон лучше любой женщине показать - они лучше скажут. Мы тряпки отдельно сложили и велели не трогать.
  Интересную беседу нарушает явившийся Семен Семеныч.
  Задумчиво предлагает ехать спать.
  И в два приема кумпания оказывается в 'кубрике'... Николаич делит смены и все, кроме часового, валимся как в омут...
  Последнее, что слышу - тихое бурчание своего соседа Саши:
  - Козла-то им зачем было стрелять...
  
  
  Седьмой день Беды.
  
  В джунглях жарко и сыро. И душно. Роскошными игрушками порхают здоровенные бабочки и попугаи. Немного странно, что и бабочки и попугаи практически одинаковы по размерам. Но смотрятся они на сочном зеленом фоне листьев, листочков и листов - и листищ - роскошными пятнами, очень гармоничными, что часто бывает в природе, когда плохо сочетающиеся на холсте или бумаге цвета легко уживаются в оперении попугая или раскраске насекомых... Солнце бьет в глаза и пятнает тенями зеленое буйство вокруг.
  Не могу понять, куда делись кумпаньоны - вроде бы они должны быть рядом, но я никого и не слышу и не вижу. Зачем-то я тащу в руках тостер с волочащейся за ним вилкой на шнуре. Белый шнур, белая вилка.
  Тостер необходим. Это я точно знаю. Просто уверен. Совершенно железно.
  Впереди мелькает человеческий силуэт.
  Спешу, как могу, но ноги словно проскальзывают, и двигаюсь я медленно - медленно.
  Силуэт приближается и я четко вижу, что это женщина, причем молодая.
  Олька!
  Точно, ее спина. Правда, волосы почему-то длинные, а у Ольки всегда под мальчишку стрижка. О, это отлично, что встретились. Видно ей как-то удалось добраться из Хибин.
  Эй! - хочу ее окликнуть, но глотка пересохла и получается тихо и сипло.
  Она впрочем, услышала - и поворачивается, неожиданно оказавшись совсем рядом.
  Нет, это не Олька. То есть и Олька тоже, но больше та девчонка с крысом на плече.
  Мертвая девчонка - Олька с мертвым взъерошенным крысом.
  Пушистые волосы сбились в паклю жгутами, как у наших недоделанных уиггеров, лицо сохранило приятный изящный абрис, но щеки смякли, кожа полупрозрачная как грязный воск и на обнаженной груди отвратительная сетка зеленых трупных вен... Страдальческий оскал полуоткрытого рта с обсохшими зубами медленно меняется на мертвую улыбку, глаза широко открываются - узнала меня!
  Деревянно протягивает в мою сторону тонкую руку с крошечной ранкой на указательном пальце, отчего мертвая и какая-то мятая грудь - обвисшая и с трупными пятнами вздергивается совершенно нелепым рывком - и я прекрасно понимаю, что сейчас дохлый крыс со слипшейся шерстью проскочив по ее руке своим мертвецким скоком прыгнет мне в лицо.
  
  - Наконец - то созрел для ночных поллюций? Можно поздравить? - радостно спрашивает меня братец.
  - Не - с трудом шевелю пересохшим языком - это Оле Лукойе недоглядел. Всучил мне твой профессионально ориентированный сон!
  - А что приснилось? - с интересом спрашивает с другой стороны Саша.
  - Мертвая голая девушка с мертвой крысой на плече.
  - Жалкий извращенец-подражатель. Считаешь, что если мне приснятся толпы обдриставшихся и взахлеб орущих младенцев - то это будет твой сон?
  - Обязательно! - тут я уже немного прихожу в себя и вижу, что свет горит, наши ребята уже большей частью встали и собираются.
  - Ладно, вставай. Тут рукомойник один, так что уже толпа собралась.
  - А Николаич где?
  - Пошел уточнять, что там нам светит. А Володька - к БТР похрял.
  - А насчет завтрака что?
  - Ты глаза разлепи сначала...
  
  Cовет хороший. Разлепленные глаза показывают довольно идиллическую картину - наши уже проснулись все, я последний валяюсь, как ненужная вещь. Кряхтя и потягиваясь, встаю. Это монументальное событие остается незамеченным публикой. Озадаченный Дима с Ильясом рассматривают вчерашнюю малопулечную снайперку, Братец копается в какой - то рыхлой исписанной и исчерканной тетради, совершенно антисанитарного вида, Саша роется в вещмешке, а Серега то ли сочиняет стихи, то ли просто дремлет с открытыми глазами, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, как и положено романтическому, влюбленному герою. Непонятно, куда делся Семен Семеныч - ночевал он с нами, ну да, скорее всего - в больницу уже побег, к сыну.
  Чтоб добраться до рукомойника, приходится вылезать на улицу и стучаться к соседям. Открывают не сразу и общее впечатление, после того как под строгие окрики - Дверь закрывай, не май месяц! - проскакиваю внутрь - довольно диковатое. Народ тут сидит буквально как лягушки в банке. Под строгими взглядами торопливо плещусь в холодной воде, вместо чистки зубов скорее обозначаю это действо и поскорее возвращаюсь в наши хоромы. Да у нас тут хоть балы закатывай - так просторно в сравнении с соседями.
  - Кстати, братец! Ты вчера грозился пересказать мне все, что я пропустил на семинаре.
  - Легко. Садись - слушай! Что-то ты изумился?
  - Да был уверен, что ты начнешь отбрехиваться, говоря - да ты и сам врач и так все знаешь...
  - Э, какой с тебя врач! Короче - слушай мудрую мудрость наимудрейших и умудренных мудростью мудрых.
  Братец вертит в руках свою замусоленную тетрадищу, по-моему даже переворачивая ее вверх ногами, хотя кто ее поймет - где там у нее верх, а где низ.
  - Ага, вот! Значится - задачи медицины катастроф.
  1. Участие совместно с аварийно - спасательными группами МЧС и ГО в оказании первой медицинской помощи, организация эвакуации пострадавших из очага. Очаг массовых санитарных потерь - территория, на которой имеется не менее 10 тяжелопострадавших, нуждающихся в первой врачебной помощи по неотложным показателям в срок до двух часов.
  2. Организация доврачебной и первой врачебной помощи.
  3. Оказание квалифицированной и специализированной помощи в лечении и реабилитации.
  4. Организация эвакуации меж этими этапами.
  5. Организация и проведение суд-мед экспертизы и суд - мед освидетельствования пораженных.
  Как ты понимаешь, пятый пункт особенно согрел мне душу.
  Но тут есть нюанс - этот проф добавил, что при крупном песце, который затрагивает целиком населенный пункт - реально помощь можно оказать только со стороны. Самостоятельно справиться пострадавшие не могут.
  - Это почему же? - осведомляется заинтересовавшийся Саша.
  - Ну - во - первых статистически оказывается, что при БП адекватно оценивают ситуацию и толково действуют только полпроцента руководителей всех звеньев. Что характерно - это вневременной и интернациональный показатель, так что можно считать его оценкой человеческой сути в катастрофе. Остальные 99,5% руководителей либо банально гибнут, получают травмы, теряют голову, впадают в психоз или отдают совершенно бессмысленные распоряжения, только усугубляющие ситуацию. И не факт, что в этих полпроцента сохранивших способность к разумным действиям окажется мэр, а не директор прачечной, например.
  Соответственно рушится вся структура управления, вся координация и ужасная из-за прихода полярной Лисы ситуация становится совсем ужасающей. Хаос подогревается тут же и тем, что гавкается вместе с другими структурами и служба правопорядка - тут же начинается бандитизм и мародерство.
  - Во-во, похоже, как в Петергофе! - вклинивается в разговор Серега.
  - Ага. Причем опять же - совершенно все одинаково - что в итальянской Мессине, что в армянском Спитаке, что в американском Новом Орлеане.
  Во - вторых разрушаются сами организационные структуры - например то же здравоохранение. Чисто физически.
  Мне не терпится показать себя шибко умным, чтоб братец нос не шибко задрал:
  - Коллеги работали в алжирском городе Эль-Аснаме - там было землетрясение - уцелели окраины, а центр многоэтажный - сразу сложился. Как карточные домики. Наши жили за городом - ну и в целом не пострадали, хотя один мой знакомый чуть не прыгнул с балкона на четвертом этаже, когда квартира тошно заколебалась - остановило только то, что балкон у него на глазах отломился и улетел вниз. Другой - достаточно тертый калач, дагестанец - выпрыгнул в окно - со второго этажа правда - в полете услышал - жена кричит: ' А как же мы?'. Тогда по лестнице вернулся и жену с детьми вытащил на руках. Но дом устоял. Наши потерь не понесли. А вот центральный госпиталь рухнул кучей - накрылось и оборудование и медикаменты - и персонал местный обученный тоже. Ну а те, кто из медиков в городе уцелел - кинулись домой - к семьям. И все - раненых толпы, а лечить - токо голыми руками... Опять же улицы завалены. Не пройти ни проехать, руины нестабильны, то тут, то там что-нито валится... Так что понятно, что со стороны помощь необходима.
  Серега фыркает:
  - А нам полкан на ГО толковал, что после ядерного взрыва население должно выйти из убежищ и начать расчищать улицы.
  - Мда, такие мудаки только у нас есть!
  - Не, мудак - это явление интернациональное. Вон в 'Терминаторе' - повстанцы рассекают по разрушенному ядерным ударом городу на обычном пикапчике. Еще и из пулемета стреляют... В Хиросиме с Нагасаки было не поехать, хоть у них там домики из реечек и палочек с бумажками были, а уж современные города с многоэтажками такие бетонные завалы дают... Это ж не фигли-мигли с ВТЦ, когда близнецы вертикально с чего то сложились, а прикинь, если б они набок легли.
  - А убежища?
  - Убежища - только для избранных. Для руководства в первую очередь. На некоторых предприятиях - и то только для одной смены.
  - То есть ложись и помирай?
  - Ну почему ж. Не задумывался, что это у нас в Питере всех садоводов гнали за сто километров от города и наши садоводства у черта на куличках?
  - Романов садоводов ненавидел.
  - Щщазз... Предполагалось, что в случае ядерной угрозы успеют часть населения вывезти как раз туда, где ядерный взрыв уже не достанет - в Мшинскую, Бабино, Пупышево. А там уже и домики есть... Для этого опять же и метро строилось так, чтоб конечные станции совпадали с железнодорожными. Да и само метро - это суперубежище. По нормативам - если ты в 800 метрах от метро - есть реальный шанс спастись.
  - А если дальше?
  - Есть такое слово 'Анеповезловоттебе!'
  - Но ведь зальет метро-то, да и жрать там нечего!
  - Не зальет, там такая система отсечных конструкций - как в подводной лодке. И склады со жратвой и медикаментами есть. Только слыхал такие слухи, что под флагом обновления запасов те консервы, что там раньше хранились - отличная вкусная тушенка, нежнейший сосисочный фарш и обалденные каши - уже ловкачами распроданы, и теперь на хранении лежит нынешняя соя в жиже... Но с голодухи и нынешние консервы жрать можно.
  - Мы вообще-то с темы съехали! То, что тут у нас произошло ни в какие ворота не лезет. Потому вся система ГО - без толку. В то же метро я хрен полезу!
  - Не, не все уж прям аналогов не имеет. Вот я смотрю, что мы сейчас действуем по одной из секретных инструкций НАТО. Там прямо говорилось, что в случае ядерного удара уцелевшие медики должны использовать такой инструментарий, как автомат, дабы облегчить муки тем, кто обречен. И то, по предварительным расчетам и такую помощь было б не успеть оказать - слишком таких пострадавших много окажется.
  - А остальные?
  - Остальные - если медик видит, что у человека есть шанс выжить - будут выживать, как бог на душу положит. Человек живучая скотина. Почти как крыса, ворона и таракан.
  - Да ну, быть такого не может!
  - Почему нет? Наша агентура работала в Англии и США неплохо, пока всякие Калугины не написали подробнейшие мемуары с указанием списков агентуры, другое дело, что особого навара с этой инструкции не получишь. Подозреваю, что в душе наши с этим согласны были. Тем более, что по другим ставшим известными секретным документам ядерный удар по нам намечался не по одному городу, а по нескольким десяткам сразу - тут уж хрен кто кому поможет... Так что есть параллели.
  - Ладно, возвращаемся к теме. Нам еще показывали образцы имеющегося оборудования для оказания помощи вне лечебных учреждений. Вот это точно надо раздобыть.
  Тут братец лезет к себе в мешок и начинает вытаскивать оттуда всякую пластиковую и резиновую фигню. Большую часть вижу впервые. Уверенно опознаю только воздуховоды и пакеты с плазмозаменителем.
  - Уж не обокрал ли ты уважаемого профа, хитрый братец?
  - Только б обидеть, родственничек тоже мне... Сам дал. Я и клянчил-то недолго. Сегодня обещали после вскрытий дать куда больше. Даже и для тебя запросил.
  - Чувствительно тронут. Ну, давай. Хвастайся. Мужики, на минутку! Дима, давай тоже послушай, пригодится.
  Кислый Дима вместе с ухмыляющимся Ильясом пристраиваются рядом.
  - Че кислый, опер упал намоченный?
  - Да снайперка эта... С изъяном оказалась. Надули нас коллеги.
  - Не, нас не надуешь, не лягушки - вступается Ильяс. Просто эта СВ-99 воды хлебнула, не чистили ее давно ну и не новая, конечно. А прицельных приспособлений, кроме как через оптику целить в ней не предусмотрено. Оптика же в воде побывала.
  - Дык не велика беда. Андрей разберется?
  - Конечно. Ну а если не сможет - махнем на аналогичный - в Артмузее. Тут о чем речь-то идет?
  - О девайсах для оказания медпомощи. Вот, например - механический жгут кровеостанавливающий. (Братец показывает пластиковую коробочку из которой свисает матерчатая петелька). Расстегиваем застежку, надеваем на конечность, застегиваем и крутя завод затягиваем, пока кровь не остановится. Дозированность давления - отличная штука, а то от резинового жгута бывает травма нервов и сосудов, когда со всей дури затягивают. А вот тут в торце - часы на 60 минут. Завел - и потикали. Никаких бумажек с записями. Сразу видно, как давно поставили жгут.
  (Братец с видом Деда Мороза тянет следующую штуковину).
  - ИПП - 1.
  - Ну, братец даешь, этой штуке сто лет в обед. Я даже помню скандал был - на маневры выписали кучу ИПП - 1, а прибыли ИПП - 11. Тоже куча.
  - Ээээ... А в чем разница - то?
  - Да особой разницы нет, ваще-то. Только ИПП - 1 - индивидуальный перевязочный пакет, а ИПП - 11 - обратно же индивидуальный противохимический пакет. С жидкостью. Для обработки кожи - нейтрализует действие всех ОВ, которые должны в кожу всасываться - причем как раздражающих типа CS, так и обычных пестицидов от зарина, зомана и всяких разных других инсектицидов и препаратов кожно - нарывного действия.
  - Что - то, Доктор ты пургу понес! Зарин и зоман - не инсектициды. Это нервно - паралитического действия ОВ! - солидно поправляет меня Серега.
  - В 1939 году по заказу Министерства сельского хозяйства Рейха лаборатория профессора Шрадера, входившая в состав АГ 'Фарбениндустри' создала инсектицид 'Табун'. Потом в рамках этого же заказа - 'Зарин' и 'Зоман'. Причем реально - сугубо для травли насекомых.
  - А потом?
  - А потом амеры провели блестящую десантную операцию, в ходе которой захватили нетронутыми и лаборатории и промышленные цеха, и склады с готовой продукцией и сотрудников и руководство и документацию...
  И после этого у США появились ОВ нервно - паралитического действия.
  - Ладно, такое вы точно не видали! - продолжает братец.
  Действительно, не видали - трубка с петелькой. Что-то подсказывает, что одним концом ее можно вставить в рот... непонятно зачем.
  - Аутоаналгизер 'Тренган'. Вот внутри фитиль, как у фломастера - заполняется 10 миллилитрами трилена. Ремешок надевается на запястье раненому, раненый вставляет себе наконечник в пасть и дышит, пока не заснет. Как заснул - рука падает, 'Тренган' изо рта выдергивается.
  Устойчивая аналгезия до четырех часов. Эвакуируй на здоровье.
  Теперь вот этот пакетик - НМ - накидка медицинская, одна сторона матовая. Другая серебристая. Серебряная сторона отражает тепло - так что зимой укутать пострадавшего - и серебром к нему, а летом - просто накрыть - и серебром наружу. Соответственно - зимой будет греть, летом охлаждать.
  Теперь - воздуховоды. Эти уже устарели - потому как раненого раздышать, нависая над ним сверху - высокий силуэт получается и вполне себе медика зацепят - а вот этот с гофровставкой - позволяет дышать, лежа сбоку от раненого и не торча, как глупая мишень.
  Ну и напоследок - пакеты с кровезаменителем. Вот такие вот пластиковые мягкие контейнеры с кристаллоидным раствором. Есть литровые, есть на семьсот миллилитров. Регулируешь на 60 капель в минуту, втыкаешь - и эвакуируй.
  - Э, погоди - а вешать куда? И вообще вену искать запарно, в бою - то - я пытаюсь остудить энтузиазм родственничка трезвым замечанием.
  - Гы, тут все учтено. Иглу втыкаешь в переднюю поверхность бедра - можно сквозь одежду, а вешать никуда не надо - наоборот подкладываешь под раненого, он своей тушкой обеспечивает давление. Ловко?
  - Ловко.
  - Эни, грубо говоря, квесченз?
  - Что посоветовать можете при ранении? Что делать? - это опять Саша.
  - Для начала - убраться оттуда, где ранили, пока добавка не прилетела - меланхолично замечает Ильяс.
  - Или оттащить раненого в укрытие - дополняет Сережа.
  - А потом останавливаешь кровотечение. (Братец подсматривает в тетради). Потому что 38% погибших раненых - от кровопотери. А 26% - от асфиксии. Это уже знаешь, наверное - перевязка или жгут и перевязка.
  Ну, асфиксия - блин, да это ж курс первой помощи надо читать!
  - А мы вроде никуда и не спешим - отзывается весьма логично Саша.
  
  Братец смотрит на меня и хмыкает:
  - Валяй, внеси в массы сияющую истину!
  - Это потому, что он старший брат? - догадывается заваривший кашу Саша.
  - Неа. Его и наши и англичане натаскивали. А потом он сам спасателей дрессировал. Так что ему и карты в руки.
  - А чем первая помощь у англичан так уж сильно разнится от нашей?
  - Кхм... Подходом. Первую помощь в Англии начинают преподавать уже в детском возрасте, в скаутах многие приобретают и знания и навыки оказания первой помощи. Далее это отрабатывается в армии. Каждый солдат обязан знать азы. На предприятиях также в обязательном порядке - в соответствии с законодательством - подготавливается по одному спасателю на 50 работающих. В обязательном порядке проходят такую подготовку пожарные, полицейские, учителя, сотрудники охранных структур и немалая часть водителей. Все это позволяет быстро и качественно помочь при несчастном случае.
  В любой толпе всегда оказывается человек, готовый оказать первую медицинскую помощь. То, что продолжительность жизни у них больше, чем у нас также объясняется и этим.
  Массовое обучение основам первой медицинской помощи началось с времен 2 мировой войны, когда Англия подверглась бомбардировкам. Оказалось, что штатная медицина физически не могла прибыть к раненым вовремя, и это взяли на себя гражданские органы самообороны. То же самое происходило и у нас, только мы, к сожалению, совершенно забыли опыт 2 мировой войны в целом и опыт наших МПВО в частности. Богатейший к слову опыт.
  - Ты особенно-то не увлекайся, времени у нас не вагон и жучишь ты не студней. Попроще докладай. - резонно замечает братец.
  - Ну, да, увлекся. Но все равно разгон нужен.
  - Так разгоняйся побыстрее, Боенг тоже мне нашелся шестимоторный...
  - Необходимо отметить различие между нашим и английским преподаванием. Наш преподаватель обычно знает намного больше своих учеников и старается дать им как можно больше информации. При этом материальная база у нас, как правило, весьма слаба и основной массив информации является теоретическим. Ученик очень быстро забывает почти все, но точно помнит, что его преподаватель знает очень много.
  Англичанин дает гораздо меньший объем информации, но этим добивается стопроцентной усвояемости. (Тратя по нашим меркам очень много учебного времени на очень небольшое количество учеников. На одного инструктора приходится не больше 6 человек.) При этом инструктор сам знает весьма немного, но его задачей является 'создание зеркала'. Его ученики должны к концу обучения полностью соответствовать своему учителю. Преподавание ведется почти по нашей старой доброй армейской методе: 'рассказ, показ и отработка', только с добавлением перед самостоятельной отработкой навыков обязательной отработки вместе с преподавателем по разделам. Самое серьезное внимание отдается практической подготовке. Она отрабатывается до автоматизма. На практику расходуются весьма большие средства, которые нам и не снились. Не говорю об обеспечении учебного процесса необходимым оборудованием, это и так понятно, но даже экзамены спасателей проводятся в реальной обстановке, имитирующей действительную катастрофу самолета, аварию автобуса или теплохода. То есть - работа ведется в разбитом самолете, мятом автобусе или на корабле. Привлекаются актеры, прекрасно изображающие пострадавших, создается весьма точное подобие травм и поражений, а также общая ситуация. Обстановка создается самая правдоподобная.
  Все это позволяет быстро оценить подготовленность спасателей, а самим спасателям не теряться в дальнейшем при виде кровотечения или травмы.
  Преподаваемый материал доведен до минимума, но это именно тот объем, который жизненно необходим. ( Нас постоянно подводит как раз желание объять необъятное. Школьнику дать знания как медсестре, медсестре - как врачу и т.д. Так как это невозможно, возникает необходимость в показухе. А показуха неминуемо приводит к краху.)
  - Это он пытается нам сказать, что вообще-то необходима практика. Без манекенов и актеров, залитых кетчупом словеса мало помогают - берет на себя тяжелую обязанность перевода братец.
  - Ага.
  - Боюсь, что тебе не отбрыкаться. Время уже другое.
  Ладно, раз напросились - пробежимся галопом. Манипуляции потом отработаем. Итак - слушайте ушами.
  Цели первой помощи простые - надо спасти человеку жизнь и при этом не сдохнуть самому. Конечно, пострадавшему уже и так плохо - раз ему нужна помощь - значит нужно не допустить еще большего ухудшения состояния и обеспечить возможность дальнейшего лечения. Первая помощь состоит из весьма простых действий и манипуляций. Но быстрота тут рулит. Вся мощь современно оснащенной многопрофильной больницы может оказаться бесполезной, если было упущено время.
  
  Значит, если взялся оказывать помянутую помощь - оцени ситуацию: поймешь что и как произошло - и сам жив останешься и помощь окажешь. Не кидайся как полоумный.
  - Ты бы на примерчике пояснил, а?
  - Запросто. В Египте - в деревне куренок упал в колодец. Его кинулись спасать, в итоге утонуло 8 человек. Понимэ?
  - Что - один за другим?
  - Ага. До песца постоянное дело было - столкнутся на дороге или сшибут кого - начинают бегать, как у себя в саду - треугольник этот, знак предупреждения, на дороге не ставили - в итоге как те египтяне.
  Или помню у нас зимой - холодрыга была. Публика грелась, кто чем может. Ну а самое простое, что для сугрева квартиры - на скрепке вешаешь листки бумаги на вентрешетки - их к вентиляции присасывает - и включаешь газовую плиту. Тепло. И накапливается угарный газ. Пока наши скоростники не сообразили - два экипажа на вызовах сами траванулись. Не насмерть, но неприятно. Ну а в перестрелке - тем боле это важно, прикинуть, что и как может угрожать.
  Дальше - прикидываешь, что случилось - то. В данном случае не требуется точного диагноза, особенно если у вас нет медицинского образования. Важно определить угрожающие для жизни состояния - например кровотечение, шок, отсутствие дыхания и сердцебиения и т.п. Если пострадавших несколько, определить очередность оказания помощи, начав с того, у кого под угрозой жизнь. Самые тихие - самые поврежденные. Нет у них сил орать. Ну а дальше - в зависимости от того, что произошло - и оказываешь первую помощь.
  Не делай того, чего не знаешь. Подавившемуся собутыльнику испугавшийся приятель попытался сделать трахеотомию, о которой что-то слышал. Вместо рассечения трахеи в четко определенном месте, перерезал сонную артерию.
  Вообще не старайтесь быть Господом Богом. Два шахтера увидели, как мотоциклист въехал в дерево. Побежали помочь и поняли, что он без сознания и голова у него вывернута на 180 градусов. Решили поставить ее на место. Что-то хрупнуло и пострадавший обмяк. Тут рьяные спасатели убедились, что просто парень одел куртку задом наперед, чтобы ветер не задувал под пуговицы, а голова у него до оказания помощи была совсем не вывернутой.
  С ранением в общем видели - остановить кровь, обезболить и эвакуировать.
  - А с асфиксией что?
  - Без пищи человек может прожить до 30 дней, без воды до 2 недель. Без кислорода - несколько минут. Раньше погибают наиболее тонко организованные клетки. Так клетки коры головного мозга гибнут раньше всех остальных.
  В зависимости от ряда условий от момента прекращения подачи кислорода клеткам коры головного мозга до их гибели проходит от 3 до 10 минут.
  Следовательно, основной задачей первой помощи является не допустить прекращения подачи кислорода.
  Кислород поступает в организм через дыхательные пути. Очень важно, чтобы они были свободны и воздух проходил без препятствий.
  Первый приоритет - проходимость дыхательных путей (ДП).
  Сами по себе дыхательные пути не обеспечивают организм кислородом. Нужно, чтобы человек дышал.
  Поэтому второй приоритет - дыхание (Д).
  Однако кислород, попавший в легкие, бесполезен, если не доставляется кровью в ткани.
  Третий приоритет - циркуляция крови (ЦК).
  Все это легко выразить формулой ДП - Д - ЦК
  
  Англоязычные спасатели называют эту формулой азбукой спасения, так как в английской транскрипции она выглядит так: А - В - С, где А - airway (дыхательные пути), В - breathing (дыхание), С - circulation (циркуляция крови). Также эту формулу называют азбукой реанимации, так как в ходе реанимационных мероприятий придерживаются четко определенной последовательности действий напрямую связанную с постановкой приоритетов.
  Реанимационные мероприятия не всегда приносят ожидаемый результат. К этому надо быть готовым.
  Но совершенно точно - они отдаляют гибель коры головного мозга и позволяют дождаться прибытия квалифицированной медицинской помощи, что значительно улучшает шансы пострадавшего на выздоровление.
  - Мне кажется, ты чересчур увлекся. Слушать тебя интересно, конечно, как арию Хозе в опере Бизе, но немного не ко времени. Тем более что скорая помощь отмерла как класс. Реанимацию сейчас проводить - смерти подобно, да и вообще-то речь шла о поведении при ранениях, а это другая песня - скучный братец пресекает мой полет.
  - Ну. Я хотел сказать про азы.
  - Ага. Никто не знает, что сердце у человека качает кровь, а легкие - служат для газообмена крови... Кумпаньоны уже зевать сейчас начнут.
  - Неправда! Это вы оба лекаря, а мне, например, это интересно - возражает Саша.
  - Похоже, и пригодиться может - поддерживает его и Серега.
  - Лады. Я умываю руки! Вещай! - братец демонстративно трет ладошки.
  - Вещаю! Следующий пункт нашей программы:
  - Безопасное положение.
  Чтобы правильно определить объем необходимой помощи, требуется верно оценить состояние человека. Первоначальная оценка пострадавшего включает в себя пять проверок. По развернутой формуле азбуки спасения английские спасатели добавляют к уже названному ранее еще D - danger (опасность) и R - reaktion (реакция). Полностью формула азбуки спасения выглядит так D-R-A-B-C.
  Таким образом надо проверить:
  а. опасность для себя и для пострадавшего
  б. реакцию пострадавшего
  в. дыхательные пути
  г. дыхание
  д. циркуляцию крови.
  
  Оценка опасности - уже рассказывал.
  Совершенно необязательно рисковать. Особенно, если кроме вас оказывать помощь больше некому. В этом вопросе наша общепринятая мораль разительно отличается от их установок (нельзя сказать западных, так как точно то же в азиатских странах).
  Спасатель, умеющий оказывать первую помощь не должен брать на себя обязанности тех же пожарных и лезть, например, в огонь.
  Вообще старайтесь увидеть ситуацию в целом. Опасность может быть многоликой.
  Оцениваешь реакцию пострадавшего
  Делается для решения вопросов: нужна ли вообще помощь и насколько тяжела ситуация.
  Спрашивашь громко: 'Что с Вами? Вы меня слышите?' (Обычно это камень преткновения для обучаемых. Даже хамовитые подростки стесняются спрашивать громко, когда дело касается полезных вещей и трезвыми.)
  Первый раз задаем вопрос с дистанции метра два-три. Возможно, что человек лежит для собственного удовольствия и ваша помощь ему не нужна. Если он ответил и помощь требуется - окажите ее.
  Если он не ответил, то ситуация сложнее. Подойдите ближе и так же громко повторите вопрос. При отсутствии реакции на вопрос опуститесь рядом с человеком и потрясите его за плечи, повторяя вопрос. Лучше всего встать на колени. Это наиболее устойчивое и удобное для оказания помощи положение. Сидящий на корточках спасатель находится в неустойчивом положении и может легко потерять равновесие. Травма копчика или руки для спасателя в такой ситуации совершенно ни к чему.
  Если реакции на прикосновение нет, остается проверить болевую чувствительность, ущипнув за мочку уха или тыльную сторону кисти руки. Отсутствие реакции на боль означает отсутствие сознания.
  Проверяешь дыхательные пути
  Слушаешь дыхание и одновременно, положив ладонь одной руки на лоб пострадавшего, два пальца другой ему под подбородок несколько запрокидываем его голову назад.
  Это открывает дыхательные пути, поднимая язык, он обычно западает при потере сознания.
  Проверяешь дыхание
  Проще поднести к носу пострадавшего тыльную сторону ладони, кожа нежная и даже слабое дыхание ощутит.
  Проверяешь циркуляцию крови.
  Для этого надо проверить пульс. Проще всего это сделать на сонной артерии. Обычно эта манипуляция не представляет большого труда. Прикладывать нужно два пальца. Большой палец не используется, так как можно почувствовать свой пульс.
  Длительность проверки не меньше 10 секунд. После проверки пульса желательно проверить нет ли кровотечения, для чего рукой проводите снизу по контуру тела.
  Если кровотечение есть - уточнить источник.
  
  Как - еще терпите?
  - Еще терпим.
  - Тогда валяю дальше.
  Безопасное положение.
  Для человека, находящегося без сознания, самое опасное положение - на спине. Он может погибнуть из-за совершенной ерунды:
  - мышцы не контролируются, обмякают, поэтому язык западает и перекрывает дыхательные пути.
  (Пример: в нашем городе перед футбольным матчем подросток - болельщик потерял сознание и погиб именно по этой причине, прямо на глазах у толпы зевак.)
  - кровь или другие жидкости (рвота и др.), попадая в гортань, вызывают рефлекторную остановку дыхания.
  (Пример: одна из спасательных служб в нашей стране организована на средства человека, потерявшего в пустяковой автоаварии свою 15 летнюю единственную дочь. Девушка погибла из-за рефлекторной остановки дыхания, вызванной носовым кровотечением.)
  - различные предметы, находящиеся в ротовой полости (жвачка, зубные протезы,
  сломанные зубы, пища) также могут перекрыть дыхательные пути.
  Человек, лежащий на боку рискует значительно меньше. Поэтому необходимо
  потерявшего сознание уложить в безопасное положение.
  Предлагаемая здесь методика не оригинальна. Зато она легко запоминается, легко выполняется и дает очень хорошие результаты.
  Положительные стороны безопасного положения:
  - язык не может перекрыть дыхательные пути.
  - свободный отток жидкости из ротовой полости и носа.
  - согнутые рука и нога обеспечивают устойчивое положение и гарантируют от возможного переворота обратно на спину.
  - кисть руки поддерживает и защищает голову.
  Придание безопасного положения проще всего выполнить в пять этапов.
  1. Уложить пострадавшего на спину, обеспечить проходимость ДП. Для этого слегка запрокидываем пациенту голову, одна ладонь ему на лоб, другая на подбородок - и слегка запрокидываем. Иногда прямо после этого пациент начинает дышать - запавший язык подтягивается вверх и дыхательные пути открываются.
  Выпрямить ноги. Ближнюю к себе руку пациента отвести под прямым углом к телу.
  2. Дальнюю от себя руку пострадавшего перенести через грудную клетку и приложить тыльной стороной к щеке пострадавшего. Желательно держать руку 'пальцы в пальцы', что обеспечивает четкую фиксацию. Придерживать руку до конца переворота в боковое положение.
  3. Дальнюю от себя ногу пострадавшего согнуть в колене. Ступня должна стоять на поверхности земли.
  4. Используя согнутую ногу как рычаг, аккуратно повернуть пострадавшего на бок. Делать это плавно и спокойно. Поворот корпуса не должен быть резким. При этом совершенно не требуется усилий. Хрупкая девушка спокойно перевернет таким способом здоровенного мужчину.
  5. Установить бедро перпендикулярно корпусу для устойчивости положения. Убрать свою руку из-под головы пострадавшего. Обеспечить проходимость ДП по уже описанному способу, слегка запрокинув голову. Убедиться, что пострадавший дышит. В данном случае можно поднести ко рту и носу пострадавшего тыльную сторону своей кисти, нежная кожа ощутит даже слабое дыхание.
  После приведения в безопасное положение целесообразно вызвать скорую помощь и контролировать состояние до ее прибытия. Если вы вынуждены отлучиться, например для вызова скорой, подложите к спине пострадавшего свернутую одежду или что-нибудь другое, чтобы предотвратить бессознательный переворот на спину.
  Безопасное положение нельзя применять только при тяжелых травмах - например, переломе бедра и т.п.
  В большинстве ситуаций она надежно защитит пострадавшего.
  Знаете, мне кажется, на первый раз и хватит. Сейчас давайте - ка отработаем несколько приемов.
  - Что прямо здесь?
  - А почему бы и нет?
  
  Все-таки мотивированность - великая штука. Когда наши люди чего захотят - горы свернут. Беда в том, что обычно хотят выпить и весь пар уходит впустую. Но сейчас ребята стараются - минут за десять получается вполне прилично и ватлают они друг друга на бок достаточно уверенно, что не может не радовать.
  - А вот утоплые - с ними как? - Ильяс опять удивляет нестандартностью мышления
  Я не могу понять - утоплые - то тут при чем?
  - Плавать научись, неумеха - свысока щучит приятеля Сережа.
  - Я сделан из того благородного материала, который тонет - не менее свысока парирует снайпер.
  - Похоже - из утюга? - ехидничает Серега.
  - И что именно тебя интересует, Ильяс?
  - А в общем. И в целом.
  - Наше золотце озаботилось тем, что мы все у воды, да у воды. Соломку стелит. Если тонуть будет - на тот случай.
  - Ну... Ну, утопление бывает двух видов - синее и белое по цвету кожи утопленников.
  При белом - спазм дыхательных путей, вода в легких отсутствует.
  При синем человек дышал водой, поэтому попавшая в легкие вода активно всасывалась в кровь.
  Это я к чему. К тому, что копаться, откачивая воду из человека не нужно - это пустая потеря времени. У белых воды в легких нет, у синих - уже всосалась. Опытные спасатели ухитряются начинать вентиляцию легких еще в воде - при транспортировке к берегу. Ну а на берегу начинать качать воздух сам бог велел.
  При этом надо иметь в виду, что синий утопленник может блевануть, из него идет пена и вообще все неаппетитно. Помним про использование полиэтиленового пакета с дыркой - чтоб не контактировать совсем уж напрямую. Также не забыть проверить пульс - обычно у утоплых сердце еще работает и проблема только в вентиляции легких.
  Если начал кашлять, блевать - вентилировать не надо - уже оживает, главное, чтоб блевота не попала в легкие - на бок немедля.
  При отсутствии брезгливости, и быстроте шансы на успех неплохие - мой знакомец так себе жену из воды достал, откачал, навестил и заневестил. Уже давно женат, живут неплохо. Хотя делать искусственное дыхание симпатичной девчонке при всей пене куда приятнее, чем датому старику...
  К слову у утоплых не так быстро кора мозга гибнет - даже теплая вода охлаждает организм и замедляет процессы окисления. Ну а в холодной воде и до получаса мозг еще жив.
  Последнее - утоплых после оживления обязательно доставлять в больницу, даже если они себя отлично чувствуют.
  - Нафига, их же уже спасли?
  - Синих - потому что через час-другой у них начинается гидремический шок - вода из легких всасывается со свистом в кровь и разжижает ее со всеми вытекающими последствиями. Белых - тоже, так как остановка дыхания это сильный удар по организму и может вызвать отказ той или иной системы по принципу: где тонко, там и рвется.
  Братец широко ухмыляется:
  - Анекдотец в тему:
  Сидят два рыбака на бережку, рыбку ловят. Тихо, лепота...
  Вдруг мимо них - вжжжжж - катер с воднолыжником. Аж стрекозы разлетелись.
  Только все угомонилось - снова тот же катер с этим уродом на лыжах - ВЖЖЖЖЖЖ...
  И еще раз - ВЖЖЖЖЖ....
  Тут рыбаки не выдержали и швырнули в катер ведерко с пескарями.
  Ведро хрясь лыжнику в репу. Лыжник бульк - и нет. А катер усвистал.
  Мужики в ужасе - убивать-то не хотели - скинули сандалии, кинулись, вытащили, один тут же дыхание искусственное зарядил. Дышит - и морщится...
  Второй ему - ты чего это?
  Первый - Да странный этот парень какой-то - изо рта воняет, как будто всю жизнь зубы не чистил!
  Второй - и точно странный - то на лыжах ехал, а сейчас на нем коньки одеты...
  
  Это я к тому, чтобы вы не забывали проверить - не помер ли уже этот утоплый безнадежно, чтоб зря не возиться... К слову и вообще это по нынешним временам полезно делать.
  - Ну, так уже говорил о проверке всего этого - дыхание, сердцебиение.
  - Гыгы... Похоже тут все просто - если умер - то встал и пошел кусаться.
  - Сейчас - да. А раньше... Раньше ученые так и не сошлись в едином мнении - что такое смерть. А когда еще реанимация всерьез заработала - то вообще караул.
  - Да ну, что тут сложного - то умер - сразу видно - спросту удивляется Серега.
  - Сейчас - да. А вот суди сам - кора мозга у человека погибла. Тело же с искусственной вентиляцией и поддержкой сердцебиения - живо. Это смерть - или нет?
  Клиническая смерть, которая при грамотной реанимации обратима - смерть или как? Оказался рядом толковый человек - пострадавший живет и в ус не дует, не оказалось человека - помер. И это только так - что на поверхности.
  - Угомонись. Вот уж что нам меньше всего нужно - так это философские дебаты. По нынешним временам вполне годится старая и, безусловно запрещенная к применению бесчеловечная практика скропомощников и ментов.
  - Спичка?
  Братец кивает:
  - Она самая. Тут такое дело - когда труп грязный и принадлежит человеку, которого руками и при жизни трогать неохота, хотя бы и в перчатках, а определять жив он или нет, все же надо - и быстро, то проще всего, пока никто не видит, ткнуть ему горящей спичкой в открытый кусок кожи.
  - И что? Закричит?
  - Нет, конечно. Но если человек живой - то сосудистая реакция будет, как и положено, при ожоге кожи - моментальной, заметной и через слой грязи - пузырь, отек, краснота. А если мертв... ну как перчатку кожаную прижгли. Небольшое желтоватое пятнышко - и все. Сейчас уже от ментов такие давно не появлялись, а скоростники и труповозы нет нет, да и скинут 'пятнистого'.
  - Видно зашугали ментов - то.
  - Сомневаюсь. У них в среднем подготовка сотрудников здорово упала. Писанину старую не отменили, новую ввели. Короче - как в медицине - если делаешь - не успеешь записать, если пишешь - не успеешь сделать. По - любому начальство твердо знает, что можно любого сотрудника взять за хвост - если у него все записано - значит в практической работе огрехи - и наоборот. Раньше участковый всех на своем участке знал. Во времена кровавойгэбни и дяди Степы. Сейчас у участкового столько писанины, что долго на этом месте человек не работает - деньги смешные, обязанностей куча и писанины море. А от участковых польза была офигенная...
  - Что скажешь, Дима?
  - Так... Старые-то зубры поувольнялись. Новые частью мальчишки, а частью за властью прутся и деньги молотить любыми способами... Опять же спасибо газетерам - русаки теперь уверены, что в милицию идти непрестижно и впадлу. Зато кавказцы ломятся с удовольствием. Им не впадлу...
  - Так и с армией та же херь. В общем - русакам нынче впадлу быть везде, где вручают оружие и толково обучают им пользоваться. В смысле - не только стрелять, а работать в команде, тактически грамотно и взаимодействуя с другими группами - например той же артиллерией, танками и авиацией, да еще и используя связь.
  - Похоже, спецом такая линия гнулась - чтоб у нас тут через пару десятков лет с оружием токо кавказцы и ходили?
  - Вполне возможно. Вот уличный бандит со шпалером - это да, это герой.
  - Но ведь тоже оружие, раздать-то можно было б - ляпает Саша, потом сам же себе и отвечает: - мда, а тактику отработать и обучиться с оружием обращаться сам не сумеешь...
  - Не только тактику. Регулярная армия всегда и везде необученные толпы и банды громила не особо напрягаясь. Ученье - свет.
  
  Я усмехаюсь про себя, вспомнив наши старательные, но очень неумелые тактические экзерциции на лестнице Сашиного дома. Судя по мелькнувшей на лице Саши легкой ухмылке - ему это тоже вспомнилось. Словно год тому назад было...
  Братец, игнорировавший наши высокомудрые рассуждения, видимо находит у себя в гроссбухе что-то веселое.
  - Вот, зануда, чтоб у обучаемых уши не опухли от твоей нудятины - инфа по стрессу. У них оказывается в Кронштадте тоже - как у вас в Крепости - такая любовь началась. Плотская, ураганная. Соответственно публика вопрос и задала. Я тут даже записал себе несколько моментов из его ответа.
  Вот значится первый вывод: по физическому воздействию стресс, что положительный - радость, оказывает на организм человека ровно то же воздействие, что и отрицательный - горе. Помереть таким образом можно и от радости и от горя, потому как сердце реагирует одинаково. Вся разница - в эмоциональном окрашивании и только.
  Второе - клин клином вышибают - потому одни стресс отрицательный закуривают, другие - заедают, а третьи - затрахивают. То есть долбают по отрицательному стрессу - положительным. Любой путь получения эндорфинов годится. Поэтому тот факт, что в стрессовой ситуации половая распущенность цветет пышным цветом - медикам известен давно. Вот тебе известен?
  - Ну, то что дистресс по воздействию на организм равен эустрессу - я знал. Насчет траха... Во фронтовых условиях вполне себе любовь крутили, что у нас, что у противника. Попадалась инфа, что в Германии в конце войны немки совсем стыд потеряли и вполне были не против - хотя это было непросто из-за малого количества мужчин. Ну, в общем да, в целом стыкуется...
  - То есть вся эта визготня по поводу жутких и массовых изнасилований бедных немок не совсем достоверна? Не с пустого же места пишут! И много где читал. И у наших историков тоже было. Или не было двух миллионов? - ишь, Серега загорелся.
  - Наоборот! Известно, что немецкие, румынские и прочие солдаты армий, пришедших к нам в гости на огонек в 41 году были:
  а) импотентами
  б) высокоморальными глубоко религиозными людьми, свято чтившими женщин как таковых. И опять же глубокими импотентами.
  Такими же были и пришедшие в 44-45 году в Германию войска союзников - начиная от американцев (включая негров) до всяких колониально набранных английских войск.
  Одновременно известно, что все русские наоборот:
  а) являются половыми гигантами
  б) не имеют никакой морали.
  Так общеизвестно, что каждый русский в день совершает от 3 до 6 половых актов, а если выпьет водки - то от 17 до 34 половых актов длительностью до 2 часов каждый.
  
  Таким образом, каждый русский солдат, выпивая наркомовскую водку, и не имея возможности удовлетворить свою животную похоть, с 22 июня 1941 года по май 1945 года накопил от 3600 до 20 500 нереализованных половых актов.
  Что и привело к повальному изнасилованию всего немецкого населения.
  Простодушный Серега лупает глазами, потом смущенно говорит:
  - Да не, я ж серьезно - столько об этом последнее время писали...
  - Если серьезно... По далеко не полным НЕМЕЦКИМ данным воины Рейха изнасиловали у нас не менее 10 млн. женщин. Скоко успели румыны, венгры, хорваты и прочая перхоть - неизвестно... Другое дело, что на фоне террора в оккупированных местностях такие преступления как грабеж и изнасилования уже никак не впечатляли. Деревни жгли с населением, поголовно, с детьми - чего уж тут про насилия говорить. Другое дело - белорусы свои сожженные деревни посчитали, а русским опять все похрен - хотя только в Ленинградской области так спалили не меньше полусотни деревень...
  - А чего тогда так распинаются на тему снасилованных немок? Ведь не просто так?
  - Конечно. Я так полагаю - против нас велась активная информационная война. Типа - ругаем советских, в виду имеем русских. Ни разу не слыхал, чтоб к советским преступлениям каким-то боком относили украинцев или грузин, например, хотя украинцев в армии СССР было не меньше трети, а фамилии Джугашвили и Берия сами за себя говорят. Все мерзкое советское - только русское. В общем, я пришел к выводу - как надо было писать о войне, чтоб напечатали:
  1. Все советское (точнее - русское) - бесчеловечно, ужасно и омерзительно.
  2. Все немецкое (точнее западное) - прекрасно, сияюще и добродетельно (исключение - один нехороший Гитлер).
  3. Далее можно писать любую чушь. Например, что Сталин - он на самом деле - Гитлер, токо днем он гримировался так и работал в Германии, а на ночь улетал в СССР и гримировали его в самолете - именно поэтому современники и вспоминают, что Сталин работал по ночам.
  Сталину эти гримирования были необходимы, потому как он был китайцем, женатым на Берии (Берия был женщиной, это всем известно) и войну они начали из-за семейной ссоры, где муж Гитлер пытался обидеть жену Берию...
  - Ну, это Доктор ты уже бредишь!
  - Скажете бред? Да ничуть. Вон - Осокин глаза раскрывал - СССР и Германия должны были вместе завоевывать Англию, к чему и подготовились в 1941, но Черчилль сумел их поссорить... Солонин - все совки рвались сдаться немцам и воевали только из боязни НКВД, Соколов насчитал в убитых все мужское население страны, а особенно прославился тем, что вставил в свой исторический труд стыренный с порносайта садистического направления рассказец, выдав за исторически- достоверный документ, в целом вся эта писанина производила впечатление как если б какой-то пидор дристал на братской могиле... Но ведь покупали же люди эту макулатуру!
  - А другой не было.
  - Почему - Дюков, Пыхалов, Лисицын, Исаев, Драбкин наконец...
  - Доктор! Только мы о бабах заговорили - ты тут же съехал с темы. Сейчас-то после БП никто с этой дрянью к нам приставать не будет.
  - Уверен?
  - Уверен.
  - И зря. У нас есть слой публики, которая ничему не учится. Вон - прогрессивная общественность перед революцией боготворила уголовщину и воспевала ее как могла. Потом столкнулась с социально близкими нос к носу - без прослойки в виде городовых - и заткнулась. И не воспевали уголовников у нас по 70 годы - когда выросло новое поколение прогрессивной общественности, не встречавшееся с уголовщиной нос к носу...
  - Нда, и Высоцкий отметился...
  - О чем и речь... так что кому нас попрекать - всегда найдется.
  - Доктор, а таки вернемся к разговору о половой распущенности? Оно как-то милее, знаешь...
  - Да что вы прицепились! Нормальная физиологическая реакция - дважды нормальная - во-первых, заменить отрицательные эмоции положительными, во - вторых, при угрозе уничтожения - восполнить потери усиленным размножением. На крысах - не ходя далеко - это доказано было.
  - Тьфу ты, мы о бабах, ты о крысах...
  
  - Про серого речь - а серый навстречь - глянув в окошко, говорит Саша.
  И действительно стук в дверь - почти сразу.
  Оказывается, в гости Кабанова пришла. Не одна - с сопровождением - тот самый мичман со склада устаревшего оружия. Держится мичман скромно, но с достоинством.
  Здороваемся. Валентина объясняет, что ей положены прогулки, а мичман оказался столь любезен, что взялся сопровождать и защищать.
  Оказывается ее очень заинтересовала наша морфиня.
  - Дело в том, что мы сейчас ведем исследования по проекту 'Крысиный волк'. Тут есть несколько интересных моментов, поэтому информация о любых морфах будет полезна.
  - А 'Крысиный волк' - это что за экзотика такая?
  - Это старое морское средство борьбы против этой живности - замечает Николаич - на корабле их вывести очень сложно, потому издавна так боролись, хотя и хлопотно очень - ловится как можно больше этой живности. Пить им дают вволю. А жрать - нет. Они начинают жрать друг друга. В итоге остается один - самый крутой. К людям он привыкает - матросня к этому делу относится с азартом, пари заключает, ну и фаворита балует, конечно, а вот к остальным крысакам он уже относится как к еде. И соответственно давит и гоняет люто. Бывало, крысы при первой же возможности гамузом покидали корабль, где такой монстр заведется. Стоил такой зверь дорого, некоторые ухари неплохо зарабатывали на этом бизнесе. Правда, когда пошли всякие яды крысиных волков перестали сотворять - хлопотно это очень и ждать долго надо. Получается так, Валентина Ивановна, что вы пытаетесь выдрессировать крысоморфа?
  - Да, вы верно сказали. Хотя зомби и резко теряют в интеллекте, но есть вероятность все же взаимодействия. Если уж кошек дрессировали...
  - Мне кажется, хлопотно это и опасно впридачу.
  - Мы и не собираемся выпускать крысиного волка. С крысами надеюсь, мы справимся и так. А вот результаты работы много дадут для решения вопроса - можно ли человеческого морфа направить на ликвидацию зомби. Если удастся добиться этого от крысы - то с бывшим человеком это будет проще.
  - Вам бы проект 'Полицай' назвать.
  - Если 'Крысиный волк' получится удачным - то весьма вероятно.
  Интересные тут дела творятся, однако.
  - А еще кто-нибудь работает по этой теме?
  - Да, нам известно о проекте 'Химдымы' - неподалеку отсюда армейские пытаются сочинить химическое оружие именно против зомби. Какая-то лаборатория у них есть - так что обещали сообщить, если у них будут результаты. Хотя я сильно сомневаюсь в их успехе.
  - Пока неясна биохимия непонятно чем ее сокрушить?
  - Да. Они пока будут действовать методом научного тыка...
  Рассказываем про морфиню. Валентина делает пометки в блокнотике.
  
  
  ............................................................................................................
  
  
  Сюрвайвер Виктор проснулся уже уставшим. Жесткий запах лосиной кровищи провонял уютный бункер. Снилась какая-то дрянь, и во рту остался медный мерзкий привкус. Ломило руки и ноги. Погреб вчера под ледник вырыть не успел, хотя работал со скрежетом зубовным, наизнос, в полный мах.
  Очень не вовремя вспомнилось, что с мясом убитого лося он поспешил. Это шкуру, требуху и яйцы надо было убрать моментально, а вот мясо - мясо должно было бы чуток 'созреть' - хотя бы сутки. Что-то такое про это толковалось, ферментация что ли какая-то...
  С трудом, в несколько приемов, уселся. Растолкал Ирку.
  - Не жизнь, а каторга! - сказала боевая подруга.
  - Заткнись, корова - обрезал ее Виктор.
  И удивился. Обычно Ирка молча глотала все его грубости, а тут ее как подменили.
  - Полегче, Витенька, полегче. Еще раз вздумаешь что-такое вякнуть - не порадуешься.
  - Ты что, охренела?
  - Это ты охренел. Я тебе, дураку, не корова.
  - Как дураку? Как не корова? - Витя растерянно бормотнул эти две нелепые фразы и его мысли раскатились как горох по столу.
  - А вот так - торжествующе воскликнула Ирка. - Это там, в городе я тебе была корова. Там ты мог какую - другую себе взамен выбрать, не корову. А тут - фигушки. Тут я тебе единственная и на всю жизнь. Женился ты на мне, мудила, хоть и бежал от этого всю свою жизнь. А теперь - все. Отбегался, муженек.
  - Ничего себе! С чего это я женился? Ты, скамейка коротконогая?
  - Какая есть. Какую выбрал. Думал я тебе Пятница бессловесная? Так вот, голубчик - Пятница - это выдуманный герой, а я - настоящая. Я этого долго ждала, пока ты куражился, герой суперменский. А теперь - кончилось. Девок ты фиг найдешь. Я теперь твое счастье - сам выбрал.
  - Вот ты как заговорила, сука!
  - А ты чего ждал, кобель? Что я тебе вечно в рот смотреть буду? Хватит, насмотрелась.
  - Да я тебя сейчас изобью, как собаку!
  - Попробуй только!
  
  Виктор за всю свою жизнь все-таки несколько раз дрался и в принципе, наверное, накостылял бы разошедшейся подруге, но его остановило выражение ее глаз. Смотрел на него из Ирки совершенно другой человек - жесткий, властный и знающий, чего хочет. Это перерождение покорной как пластилин Ирки, всегда с восторгом смотревшей ему в рот и ловившей каждое его слово, было ошеломляющим словно ушат ледяной воды.
  - Думаешь, забоюсь? Да мне тебя калечить неохота, дура!
  - Не обманывай себя! Еще вопрос, кто кого искалечит, муженек. Забоишься, муженек, забоишься. Без меня тебе капец - готовить не умеешь, стирать не умеешь, зарастешь тут говном в берлоге этой. Мы так здорово спрятались от всех людей, что теперь нас тут только двое - ты да я.
  - Да я тебя убью сейчас! Падла!
  - Остынь. Никогда не задумывался, почему это заключение в одиночной камере - самое худшее наказание, а, муженек? Иди лучше проветрись!
  - Без твоих указивок разберусь!
  - Ну-ну. Мясо-то прокиснет.
  - Да е едриням это мясо! - Виктор пришел в то состояние слепого бешенства, когда уже и себя не жалко, Ирка это почуяла сразу. И благоразумно отступила.
  - Как знаешь...
  И уже вылезши наверх, добавила оттуда в люк, как гранату кинула:
  - Муженек...
  Витя завалился на кровать. Голова словно вспухла. Сердце заколотилось как бешеное. Лежать в таком состоянии было физически невозможно. Злобно дергая одежду, которая словно нарочно оказалась вывернутой наизнанку, Виктор спешно оделся, выскочил наружу и остановился, не зная, что предпринять - начать колотится своей глупой башкой о деревья, рвануть в лес и бегать кругами или все-таки отбуцкать Ирку.
  Та безмятежно что-то полоскала в ручье.
  В итоге новоиспеченный муженек, походя пнул женушку в зад, так что она плюхнулась на руки в ручей и словно испугавшись сделанного Виктор быстро заскочил в свой УАЗ и дернул, куда глаза глядят, так что ошметки грязи взлетели из-под колес фонтаном. Мысль 'застрелиться' он отложил для более детального изучения. Где-то с краешка сознания внятный голос рассудительно сказал:
  - Ну и что ты психуешь? Хочешь, как это любят девочки - подростки поупиваться своим горем по типу 'вот я буду лежать в гробу такая красивая, а им всем будет стыдно'? Так никто тебя тут не найдет. Да и глупо это.
  Но поупиваться своим несчастьем было все-таки немного приятно. Поэтому Виктор отогнал голос разума и предался горестному отчаянью. Впрочем, и тут ему не повезло - УАЗ, на что уж был крепкой машиной, а застрял в болотистой низинке, как динозавр в асфальтовом озере.
  Пришлось тащиться обратно за лопатой, решив раз и навсегда, что в машине должен быть полный набор инструментов. Хорошо еще недалеко уехал.
  
  На полдороги к бункеру Виктор приужахнулся - мелкий ельник, через который он проломился на машине как кабан сквозь камыши, затрещал - что-то крупное лезло навстречу. Тут по спине Виктора пробежал явственный холодок, словно посыпалось мелкое ледяное крошево - выскочил-то из бункера безоружным, даже ножа нету... Ругнув еще раз себя, тупую Ирку и вообще все вместе взятое он приготовился дать деру, но оказалось, что это заботливая женушка со стволом наперевес отправилась глянуть - куда суженый делся. Благо мотор порычал и замолк явно недалеко.
  Виктор перевел дух, а нахальная теперь супруга не моргнув глазом, предложила позавтракать. Идти обратно, как под конвоем не хотелось вовсе, но и тут женское чутье сработало как часы, и Ирка на голубом глазу протянула ружье Виктору.
  - Ты стреляешь лучше, так безопасней будет.
  И не удержалась стерва, чтоб не кольнуть:
  - А для меня и пистолета хватит.
  Пистолет действительно висел в кобуре, и кобура была расстегнута.
  Виктор решил, что единственным выходом из положения будет 'завернуться в тогу молчания'. Получилось не очень складно - обычно молчаливая, теперь Ирина трещала как сорока. Оказалось, что она еще и успела сервировать раскладной столик на природе, что выглядело посреди глухого леса как-то необычно и празднично. Спугнув наглую белку, стырившую со стола сухарик, Ирка стала быстро и ловко расставлять еду. Что-то слишком много еды. И очень разной.
  - Слишком празднично получается. С чего бы это? - мрачно подумал Витя, усевшийся на скрипнувший под ним стулик. Высвободил, называется, джинна из бутылки.
  - И что мы празднуем? - хмуро осведомился Витя, решивший, что своим молчанием он ничерта не добьется - подруга вполне выглядела довольной и стрекотала сама за двоих, даже не замечая, что он так нахохлился.
  - Как что? - удивилась Ирка - Нашу свадьбу празднуем. Эх, жаль, фаты нет. И свидетелей.
  Она мечтательно помолчала.
  - Зато шампанское - есть! Я знала, что так все и будет, специально взяла 'Голицина'. Кстати, не откроешь бутылку?
  
  
  ........................................................................................................
  
  
  Нашу идиллию нарушает какая-то резкая перебранка за окном быстро становящаяся многоголосой матерщиной. Мичман бойко выскакивает на улицу, выдергивая уже знакомый наган из кабура, за ним выскальзывает Саша. Серега, очень неодобрительно глянув им вслед, шустро занимает позицию у окошка, Ильяс делает то же - у другого, симметрично перекрывая своим сектором наблюдения мертвую зону у Сереги. Помогаю Валентине встать и неторопливо, но, не теряя времени, отвожу ее в угол - что там не происходи - сюда пули не влетят.
  - Как у вас дела-то? Как мичман? - спрашиваю шепотом Валентину.
  - Ой, он такой забавный - кокетливо покосившись, тихо отвечает Кабанова.
  Глазам не верю - чтоб Кабанова да кокетничала. Ба, да она еще и разрумянилась! Ей-богу втюрилась цельнометаллическая Валентина Ивановна! В душку - военного втюрилась!
  - Гм... Ну вы в курсе, что у него слава Дон - Жуана?
  - Конечно. Я сразу увидела, что он очень боится женщин.
  - Э? Это как?
  - А то вы не знаете, что этот комплекс как раз вызван боязнью оказаться несостоятельным и потому качество отношений заменяется их количеством. Пикаперы нынешние - тому пример.
  
  Вижу, что раскрывается дверь, Серега и Ильяс сбрасывают напрягу - входит взъерошенный и красный Вовка. Открывает пасть - но видит нашу гостью и некоторое время, очевидно, раздумывает, что делать дальше. Очевидно - решает пасть закрыть.
  Выдавливает из себя 'здрасьте!'
  Одновременно замечаю, что ругань за окошками пошла на спад.
  - Ну и что ты там как всегда вытворял, что народ так возбухнул?
  - А это не на меня возбухнули. Я иду - смотрю: мертвяк в уголке приткнулся - рядом с соседним входом. Достал пистоль, только примерился в затылок ему грохнуть - а он и зажурчал. Посс... Извините, в смысле помочиться мужик живой в уголке су... решил. Хорошо вовремя успел начать. Я ему - мужик, а я тебя чуть не пристрелил! Он обиделся чего-то, стал в драку лезть. Пока мы возились - соседи ваши вылезли - наклали ссык... ну то есть этому - их уже задолбало шугать таких - тут такой угол - все время насс..., ну то есть грязно.
  К слову - Доктор - там за тобой приехали. На нашем, что характерно, 'Чероки'. Забрали себе, штабнички чертовы.
  - Ну, невелика потеря. Семен Семеныч его весьма низко оценил.
  - С чего бы?- удивляется Вовик.
  - Ну, там кузов несущий, электрика паршивая и вообще УАЗ лучше.
  - Кузов и у 'Нивы' несущий. А с УАЗом - задачки разные. УАЗ - хорош танки сопровождать, слово 'комфорт' там ни разу не было, а 'Чероки' - наоборот.
  - То есть ты бы взял 'Чероки'?
  - Сейчас - да. А через лет пяток - УАЗ будет единственным Жипом. С 'Нивой' напару.
  - Потому как сервис йок?
  - И сервис и масла и детали и грамотный персонал... И топливо... А вы мужики собирайтесь - пойдем 'Найденыша' пидо... чистить.
  - А что ж тогда Семен Семеныч так УАЗ хвалил?
  - Да потому что та машина самая лучшая - которая твоя. Вон он свою жену любит, а она, что характерно, тоже не Мерилин Монро... Давай! Давай, не рассиживаемся! Пошли ходом!
  
  Ехать в 'Чероки' действительно куда комфортнее.
  Забавно, что водитель - тот самый морячок, который меня уже тут катал на ушатаном жигуле. Однако манера ведения машины у него что-то изменилась. Сидит, как архиерей на обеде, определенно стал величав.
  - Ты скоро забронзовеешь, как памятник!
  - Машину жалко. И вообще - надо соответствовать.
  Доезжаем в этот раз еще быстрее.
  Оказывается, треба дать пояснения по ряду эпизодов съемки. Когда считаю, что уже отбоярился, велят подняться наверх - к Змиеву.
  Комендант здорово вымотался, выглядит плохо - осунулся, глаза красные. Что удивительно - в комнате на этот раз не накурено. Замечаю знакомую клетку с арой. Понятно, берегут морячки птицу. После приветствия Змиев мнется.
  - Чем могу быть полезен, Георгий Георгиевич?
  - Не могу спать, бессонница. А таблетки - не помогают, только голова дуреет.
  Ага, понятно. Своим лекарям местным говорить о своей слабости не хочет.
  - А вы попробуйте старый метод - стакан теплого молока перед сном выпить через соломинку - или трубочку для коктейля. И вспомните что-нибудь хорошее, что у Вас в детстве было.
  - Сосунком заделаться? К слову - как вы относитесь к соблюдению врачебной тайны? - с намеком спрашивает Георгий Георгиевич.
  - Как к основному способу сохранить здоровье врача, как же еще.
  - Это правильный подход. Теперь, что касается встреченных вашей группой каннибалов. Какое впечатление произвело на вас то, что вы видели - точнее какие перспективы у этой банды? Не для посторонних ушей - ваша коллега сейчас пытается выдрессировать морфа. Могут ли эти каннибалы выполнить похожую задачу? И главное - они жрут людей просто как мясо, или это может каким - либо образом помочь противостоять укусу? Может ли это дать иммунитет?
  - Я не готов ответить. Мы даже не знаем, что это вообще - инфекция или божье наказание. Если предположить, что инфекция, то тогда логичнее было бы жрать упокоенных. Но у них на разделках висели не зомби. За это ручаюсь.
  - А на уровне интуиции?
  - Интуиция мне подсказывает, что эти ублюдки могут создать массу хлопот.
  - Но и дать потом результат, которым можно воспользоваться? Например, иммунитет или дрессировку морфов?
  - Да, это тоже возможно. Мы не знаем, кто у них там заправляет.
  - Ясно. Чтобы ваши крепостные не слишком веселились, отправив сюда кучу лесбиянок, мы решили послать вам группу журналистов. Это первое. Постарайтесь, чтобы никто их особо не обижал - буду считать ответственными вас с вашим командиром. Второе. Послезавтра отправится сводная бронегруппа - завод по ремонту бронетехники посчитали достаточно важной целью. Вашей группе придется принять в этом участие. Так вот - вы должны ориентироваться именно на получение данных по нашим друзьям каннибалам. Морфы и каннибалы.
  - Бронегруппа имеет задачей найти и ликвидировать эту банду?
  - Нет. Бронегруппа имеет задачей взять под контроль обнаруженные вами объекты - в том числе и завод. Гоняться за бандой пока мы не можем. Пока. Нет у нас достаточных сил. Если будет что интересное - сообщайте сразу. Особенно в плане иммунитета. Теперь поехали - представлю вам журналистов. Заодно будет и вам пища для ума.
  
  Пищей для ума оказывается отправление индийской посудины на родину. На что надеются эти ребята - непонятно. Корабль маленький, экипажа полторы сотни, да и выглядят они как-то кисло - маленькие, странно смуглые на фоне нашего серого неба и словно в мундирах с чужого плеча. Но стоят в строю. На берегу что-то похожее изображают наши мореманы... Ну - вольному воля...
  Журналюг трое - среднего роста полноватый мужик с камерой, та самая пигалица, которая неудачно пыталась поучать Николаича и совершенно бесцветный, но явно очень самоуверенный парень.
  
  - Что это за проводы? - спрашиваю у оператора. Тот закончил водить своей профессиональной камерой и уже упаковывает ее заботливо, как мамаша младенца.
  - Фрегат 'Тарбар'. Построен на Балтийском, сейчас был на гарантийном обслуживании. Теперь вот домой собрались.
  - А чего их не уговорили тут остался?
  - Видно не срослось. Переговоры были, но вон - отплывают.
  - А вы что?
  - А мы тут репортаж делали - типа 'Верность присяге и долгу'. Теперь вроде как с вами придется в Петропавловку тащиться?
  - Вроде так.
  - Вот не было печали...
  - И не говорите...
  
  Честно признаться, компания этих журналистов нужна нашей артели как сапог на голове или мыло в супе. Да и намеки Змиева как-то мне показались слишком прозрачными. С другой стороны - возможно, я перечитал в свое время всяких романов про мафию, и про то, как отдаются приказы на ликвидацию... Хотя... Может Змиев и не Понтий Пилат, а вот Николаич вполне может быть Афранием.
  Но вот что мне кажется совершенно точным - если Змиев узнает, где у этой банды каннибалов гнездо - не врежет он туда бронированным кулаком. И другим не даст. Разве только если будет знать, что ничего у этих уродов не получилось - ни с иммунитетом против зомбирования, ни с дрессировкой морфов.
  Он явно не хочет упускать шанса, получить результаты грязной работы. Только вот сомневаюсь я, что результаты будут сколько - нибудь интересными... И у Кабановой думаю ничего не выйдет. Вот что надо сделать - это позвонить девчонке с крысом. Чтоб сон был не в руку.
  Публика, проводив индусов, потянулась в город. Едем с журналюгами в расположение на расхристанной 'Газели'. Я иду в кубрик, а журналюги прутся в больницу. Наверное, делать очередной репортаж о долге...
  
  Николаич озабочен.
  У всякой самостоятельности всегда есть и оборотная сторона. У нашей самостоятельности - тоже. Пока Николаичу удается более - менее комфортно сидеть сразу на двух стульях, но понимаю, что он сказку про Колобок помнит хорошо. Главное - вовремя понять, где кончается очередной стул, а начинается хитрый лисий нос.
  Пока ему удается справляться. Ловлю себя на том, что, глядя на Николаича, вспоминаю легенды об ушлых купцах прошлого - которые умели и торговать и дипломатничать и воевать, если придется, а буде нужно - и царя морского умаслить и вокруг пальца обвести.
  Теперь Николаич прикидывает, что ему сделать с имеющимся в наличии транспортом, личным составом и имуществом. Получается, что транспорта много, имущества тоже, а вот личного состава - негусто. Говоря проще - водил нехватка.
  Попытка развести кронштадтских на доставку БТР хотя бы водным путем провалились. Николаича обозвали 'Маринеском' и тему свернули. Придется ехать самоходом до Крепости. Зато можно использовать всю технику, а Николаич выцыганил ментовский УАЗ и бычок-фургон. А вести грузовую тяжелую технику умеет токо Вовка.
  Ясен день - он поведет БТР, бычок же оставлять - Николаич не хочет.
  
  Пользуюсь тем, что наступает время обеда и нам привозят два зеленых термоса - с каким-то вермишелевым супом и пшенной кашей, спрашиваю об индийском фрегате.
  - Обычный сторожевик, только название красивое - фрегат.
  - И что, он нам бы тут не пригодился?
  - Пригодился бы. Только он не наш. Он индийский. И команда у него - индийская. Если к нам припрется американский флот - а их флот, судя по ряду данных, понес минимальные потери - то сторожевик нас не спасет. А так Змиев с этим тарабаром спихнул с глаз долой кучу лишнего народа, к тому же индусы дадут более - менее внятную информацию о состоянии и ситуации на море по пути следования.
  - Это-то зачем?
  - Торговые пути всегда были важны.
  - Вы что, всерьез собираетесь торговать с Индией или что там от нее останется?
  - Почему нет? Никитин ходил за три моря - чем мы хуже? Немножко оклемается человечество - обязательно торговать примется. А морем - оно и спокойнее и дешевле.
  - Сроду б так не подумал.
  - Ну, так вам лечить. Нам плавать - ну и торговать. - Николаич усмехается.
  - Но денег - то уже нет? Ради чего торговать?
  - Ради процесса - отвечает Старшой.
  
  В итоге выкатываемся из Кронштадта маленькой достаточно нелепой колонной, благо идем вместе с теми, кто вчера вез с нами раненых и больных.
  
  Правда, пришлось изрядно задержаться - ждали, когда очередным рейсом 'Треска' доставит из Крепости водителя - кронштадтские своими так и не поделились... Потом время ушло на то, чтобы дождаться грузовика с 'персонами нон грата' - как раз была проведена очередная облава на бомжей и наркоманов. С недавнего времени с чьей-то легкой руки в форте 'Тотлебен' организовали коммуну 'Райские мечты', куда из всех окружающих анклавов свозили 'социально далеких', тех, кто еще был живым. Со слов журналисточки это было вопиющее нарушение основных прав человека, выставлявшее организаторов сатрапами, тиранами и негодяями.
  Суть была проста - остров затянули наспех колючей проволокой по периметру, накидали противопехотных мин и оставили подход только с одной стороны. В казематах форта - ограбленных подчистую в ходе демократизации - разместили отловленных нарков и бомжей и обеспечили им минимальный комфорт - как я понял туда свезли всякое шматье из секонд- хендов, вроде даже какую-то мебель, печки и - самое главное - бесплатное и доступное бухло и наркоту в достаточном объеме. Осталось добавить для полноты картины и жратву - в основном консервы с истекшим сроком годности - чтобы понять - особого рвения к покиданию своего рая коммунары не испытывали.
  - Это же такие же люди, как мы! - возмущалась пигалица. - Как можно так лишать их права выбора! Свободы передвижения! И ведь что самое страшное - сами эти зэки - или как их называют коммунары - себя же и охраняют! Совки долбанные!
  - Это невозможно - не выдерживаю я - наркоманы не способны к каким - либо созидательным действиям.
  - Вы считаете, что вертухайство - созидательно?! - подпрыгивает журналисточка.
  - Разумеется - от передоза на халяву обязательно нарки будут резать дуба, а мертвяки нынче опасны для окружающих. Так что кто-то должен за этим присматривать.
  - Ну да из бомжей там сформировалась полиция... Им даже пару ружей выдали. Это гнусно!
  - Чего гнусного - то?
  - Все это гнусно! Им не предъявили никаких обвинений! Их не судил суд! Их не имеет права никто лишать свободы! А ведь если кто-то из них сбежит - то его расстреляют на месте!
  - Э, а как узнают, что он беглый?
  - У них татуировки - прямо на лбу! Представляете? Тут есть тату-салон, так мастер уцелел - ну и перед отправкой - их туда водят. И у них остается поперек лба 'Ай эм фри!'
  - А что, очень даже разумно - неожиданно вставляет Саша.
  Девушка смотрит на него уничижительным горящим взором.
  - А бегут они оттуда?
  - Нет... Наоборот, туда желающие ехать есть... Не понимаю... Добровольно...
  Взгляд у пигалицы теряет накал, тухнет... Прямо как у Терминатора под прессом.
  Интересно - она действительно такая идеалистка, или просто дура, понабравшаяся либеральных бредней. Я всякий раз теряюсь, когда приходится общаться с такими людьми. Особенно теряюсь, когда они оказываются совершенно искренними в своих убеждениях. У меня после общения с наркоманами сложилось четкое ощущение - как в старых фантастических романах, где в человеческое тело вселяется какая-то чужепланетная гадость - что передо мной уже не люди. То есть выглядят они как люди, но ничего человеческого уже в них не осталось. Чего греха таить - до знакомства вплотную не верил рассказам о 'золотом уколе' который предоставляли любимому чаду отчаявшиеся родители. А сейчас - верю.
  Нет такого преступления, на которое ради дозы не согласится нарк. Чем-то они сродни зомби на улицах - точно так же нет у них родственных чувств, дружеских привязанностей - только Доза. Немудрено, что они в 'райскую мечту' сбегутся сами, как узнают о халявности мероприятия. Лишь бы дури хватило.
  - А откуда дурь взяли?
  - Эти - люди в черном - наркополицейские откуда-то добыли.
  - Гм... И не продавать взялись, а отдали так?
  - За продажу наркоты - расстрел. Мир сошел с ума! Ведь только - только приблизились к цивилизованному обществу, смертную казнь отменили - и все прахом, опять в средневековье!
  
  В бронетранспортере я еду впервые. Очень странное ощущение - как в детстве, когда меня посадили на циркового коня и прокатили на нем немного. Словно сидишь на диване, а диван плавно и мерно, чуть-чуть убаюкивающе покачиваясь, побежал куда-то.
  На первый взгляд в салоне до черта всякого лишнего. Разумеется, я понимаю, что все, что размещено на крашеных белой эмалью стенках - жизненно необходимо, вот только мне все эти ящички, приборы и протчее в виде шлангов, проводов и проводочков - непонятны. За рулем - Вовка, на командирском сидении - Саша, а за ними в жестком стульчике, висящем на кронштейне из башенки - Серега. Я вообще-то считал, что стрелок находится в башенке сам, а оказывается в башне хватает места только для пулеметов, а сам стрелок сидит ниже своих дудок, практически под ними...
  Вместо меня снимает придорожные мотивы теперь профессиональный оператор, не упустивший возможности кольнуть - 'для непрофессионала снято сносно...' мои записи. Мне вроде как делать нечего, разве что приглядывать за пигалицей, тем более она сама признала во мне 'единственного интеллигентного человека'. Расчет на то, что можно будет разместиться комфортно не оправдался - и у журналюг багажа оказалось что-то многовато, да и Николаич набил к нам кучу яшиков, ящичков и тюков. Точно так же набит бычок, да и в головном УАЗе навалено много всего - разного.
  
  Восьмилапый 'Найденыш', как торжественно окрестили новоприобретенный бронетранспортер, разбив о его броню бутылку портвешка, на удивление мягок на ходу. В отличие от нас, сидящих на диванах для десанта, те, кому видна дорога явно не собираются дремать. Серега то и дело вращает рукоятки наводки и катает себя как на карусели вправо - влево. Вовка что-то бухтит себе под нос, только это не расслышать. Подозреваю, что он развивает тему о перестановке в БТР комфортных кресел с какого- нибудь 'Мерседеса'.
  
  - Слушайте! - раздается с другого диванчика страдальческий голос бесцветной звезды журналистики - Ну невозможно же это нюхать! Я хочу пересесть в бобик, в грузовик - тут же ехать невозможно!
  - Почему? - (все-таки женщины прирожденные лицемерки. Надя, нюхнув смрад в салоне БТР пообещала Вовке, что за такое он заслужил клизму скипидара с вьетнамским бальзамом, а тут - у нее получилось очень искреннее удивление.)
  - Вы что, сами ничего не чувствуете? - возмущается звезда.
  - Земляникой пахнет - уверенно отвечает Надя.
  - Скорее елками - со своей сидушки отзывается Серега.
  - Слабый аромат дыни! - заявляю я.
  Неудивительно, но журналамеры Джерома конечно не читали.
  - Вообще-то тут действительно пахнет плохо - заявляет пигалица - но я считала, что так пахнет везде в армии. Портянки, да?
  
  Нет, это не портянки. Даже после мытья в салоне БТР густо воняло смертью - протухшей кровью, разорванными внутренностями, рвотой, мертвечиной - и в придачу густо пахло 'жившей' тут морфиней...
  Вовка на эту тему совершенно не рефлексировал.
  - Чем еще должно вонять в морге с сортиром? БТР так и пахнет, что удивительного-то. Потерпите, не графья, не в театре...
  - Но тут же и другие люди поедут.
  - Это кто? Доктор? Серега? Опер? Так они и не такое нюхали.
  - Надя, чучело ты! И журналисты еще...
  Вовка всегда выбирал самые простые решения.
  В этот раз он себе не изменил.
  Когда-то давно вез он сильно перебравшего приятеля и тот ему в машине наблевал.
  После уборки запах не изменился. Вова опрыскал все спреем 'Хвойный лес'. Стало пахнуть облеванными елочками.
  Тогда - будучи упрямым в достижении результатов - Вовка добавил еще пару дезодорантов и спреев. И вонью вонь попрал. По его словам, в сравнении с химическом фоном запах рвоты стал пустяком...
  Тут же для журналистов он расстарался вовсю. Даже Николаич имел непривычно растерянный вид, когда вылез из БТР.
  - Ты ж небось половину бытовой химии, что я тут добыл, на это дело угробил?
  - Да ты чо, Николаич! Всего три баллончика!
  - Что-то густо уж очень сильно... Не нюхал, как пахнет американская 'бомба-вонючка', но думаю, что вряд ли америкосам удалось тебя переплюнуть...
  - Выветрится. Сейчас постоит с открытыми люками - проветрится.
  Но ничего из проветривания не вышло. Единственно, что помогало нам перенести страшную вонизму - муки журналистов. Они так физически страдали, что это выглядело уже веселым розыгрышем, тем более, что, не сговариваясь, мы делали вид, что вообще не понимаем, о каком запахе идет речь. Я успел узнать, что звезда, который сейчас находился в шоке, был достаточно известен как знаток быдла и многие его статейки были именно об этом.
  
  - Эй, писатель! Если соберешься тут блевать - предупреждай! Наблюешь в салоне - набью харю! - не оборачиваясь, заявляет хамским толстым голосом водила. Звучит весомо и убедительно.
  - Он что, серьезно? - испуганно шепчет мне в ухо пигалица.
  - Абсолютно. Он невежественный и невоспитанный человек. Мы его и сами опасаемся. Страшный негодяй, все время кого - нибудь бьет! Даже ногами! - так же шепотом отвечаю я.
  Пигалица бледнеет так заметно, насколько это возможно в полумраке БТР.
  - Я не понимаю, откуда же берутся все эти плохие люди! - не унимается она.
  - А что такое - плохие люди?
  - Грубые, жестокие, бесчеловечные... Неужели вы меня не понимаете?
  - Не очень, если честно. Я ведь не философ, а обычный лекарь. Для меня понятие жестокости достаточно размыто - больным часто приходится делать больно - для их же блага. А уж бесчеловечность - это вообще понятие, не имеющее точных критериев.
  - Как не имеющее? Эти палачи расстреляли без суда пятерых беженцев! Труп одного и сейчас стоит у въезда на причал! Я сама видела! У нас же мораторий на смертную казнь, а они - без суда. Если те и провинились - их надо было судить, в конце концов, они же были людьми, человека можно перевоспитать, переубедить, наконец!
  
  Нет, похоже, что она скорее идеалистка. Лучше б была циничной стервой - с ними проще общаться. Во всяком случае, нет никаких угрызений совести, а скорее удовлетворение, когда перепашешь такую наглую дрянь гусеницами - в переносном смысле, конечно. Да она и сама знает, что может получить ответно и не шибко реагирует.
  А тут вроде как ребенка обижать. Ну, дура. Так это не повод. Вон дауны - тоже глуповаты с общежитейской точки зрения, но так добродушны, что обижать их возьмется только редкостная скотина.
  - Знаете, вот привезли мы раненого с газовой гангреной. Чтобы спасти жизнь здоровенному мужику, скорее всего, придется отрезать ему пораженную ногу. Жестоко это? Жестоко. Может быть даже и бесчеловечно. Но у меня нет никаких причин осуждать за это хирургов. Вот если бы они отрезали ему здоровую ногу, чтобы сделать себе шашлычок - тогда я бы категорически был бы против.
  - Но это же общепринято! И медицина - это святая профессия!
  (Боже мой, боже мой, за что мне эта кара, слушать идиотские благоглупости!)
  - Знаете, нет в медицине ничего святого. Обычные люди со своими грешками. Вовсе не ангелы. Выполняют свою работу по ремонту человеков. Человеки, в свою очередь делают все, чтоб подорвать свое здоровье всеми доступными способами. При этом медики чуток более гуманны к окружающим, да и то не все. Мне попадались и слесаря, более чуткие, чем иные медики. И что общепринято - резать ногу в разумении шашлычка?
  - Не передергивайте! Есть же определенные правила, которые и делают человека отличным от животного!
  - Ага. И что делать с вроде бы человеком, если он сам добровольно отказывается от человеческого в себе? Если вместо того, чтобы быть человеком он становится бешеной собакой?
  - Вы сравнили - собаку и человека.
  - Ну, немножко оскорбил собак, перетерпят. Вы же им не расскажете?
  - Не занимайтесь шутовством! Человек - не собака.
  - Именно. Поэтому с человека и спрос выше. И к слову - бешеная собака становится такой из-за болезни. Нет ее вины в той смертельной угрозе, которую она несет. А человек - делая свой выбор в сторону чистого Зла - совершенно доброволен и разумен. И потому он страшнее бешеной собаки. И если бешеную собаку можно остановить, только выбив из нее дух, то и человека такого можно перевоспитывать соответственно.
  - То есть вы вот так вот - за смертную казнь?
  - В некоторых случаях - да.
  - Но ведь не Вы дали этим людям жизнь! И не вам - вашему государству - ее отнимать!
  - Будь это люди - может быть, я с вами и согласился. Но если они только подобны людям внешне, а вот по сути своей - нелюдь до костного мозга?
  - Нелюдь - это фэнтези. Человек если выглядит как человек - то и внутренне - человек! - девица уже так возбуждена, что говорит вовсе не шепотом.
  - Чушь! - встревает Надежда. - Тупая уродская чушь для дебилов!
  - Согласен с коллегой. Еще как бывает. В Новокузнецке например были такие - про Спесивцевых не доводилось слыхать?
  - Нет. Но это отдельный эпизод. А отдельные эпизоды ничего не доказывают!
  - А я думаю, что доказывают. Хотя бы то, что в отдельных случаях люди становятся такой нелюдью, что любой зомби мне лично милее и симпатичнее.
  - Я не думала, что медики - могут быть такими свирепыми! И это как раз подтверждение именно тому, что с виду люди - а по-настоящему - нелюдь - те, кто готов убивать, как вы!
  - Да заткнись ты, без тебя тошно! - взвизгивает бесцветная звезда. Ему дурно...
  Молчим. А что тут скажешь. Либерастия - тяжелая хворь...
  
  Колонна из наших трех машин втягивается в город. Саша, повернувшись, спрашивает - не хотим ли мы глянуть из его закрытого бронированным стеклом оконца. Звезды отказываются, Надежда тоже не рвется, а я пробираюсь вперед. Честно говоря - не хочется смотреть на мертвый город, где все знакомо с детства. Надо бы быть готом для получения от похорон удовольствия, а я не гот... И потому знакомое и дорогое лицо, ставшее мертвым - тяжко видеть. Но вот снять маршрут - надо, хотя это получится дублирование оператора - профессионала.
  БТР идет впереди, распихивая стоящие как попало машины, периодически пробивая колонне дорогу сквозь пробки - дури в этом агрегате - чудовищно. Несколько раз попадаются движущиеся машины - но контактировать с нами они не рвутся, а в паре случаев резко уходят в сторону, избегая встречи. Совершенно неожиданно что-то шлепается нам на крышу, Серега дергается и лепит длинной очередью из ПКТ.
  - Ушел, сволочь! Проворный, как обезьяна! И сообразил от очереди увернуться.
  Веселуха, однако.
  Пытаюсь понять, как мы ехали - пока прикидываю - вваливаемся в какой-то парк. Спрашивать у Вовки неловко, обязательно съехидничает. Простая душа.
  Просветление ума наступает, когда вижу павильон метро 'Пионерская'. Это мы, значит, по Удельному парку пилили.
  У метро зомби кучей. Успеваю заметить, что и внутри битком...
  Даже не хочется думать, что творится внизу.
  Прибавляем газу - и я определенно хренею, увидев нескольких эльфов. Мертвых эльфов в причудливой одежде, причем вроде как у одного из них видны длинные уши - и дальше страшно окровавленный - гном. Гномша, то есть. Своими вычурными одеждами они странно выделяются среди обычных мертвых горожан. Толстая гномиха стоит как тумба. Что за дьявольщина...
  - Тут у Черной речки толкинисты собирались, ролевики. Видно не помогли мечи. - замечает тоже удивившийся Саша.
  Ну да, деревянными-то мечами не навоюешь...
  
  Николаич вызывает Вовку. Замедляем ход. Величественное здание Военно-Морской Академии горит. Как-то неспешно, с достоинством горит. Огонь не рвется полотнищами, не жрет торопясь добычу - но видно, что сгорит все дотла...
  Не к месту вспоминаю рассказ деда о том, как в блокадную страшную первую зиму горел дом на углу Разъезжей улицы и Лиговского проспекта - медленно, спокойно - этаж за этажом почти месяц...
  А на первом этаже была библиотека и умирающие от голода и холода сотрудницы выносили книги и упрашивали редких прохожих взять эти книги, чтобы те не достались огню...
  Вот рассказать об этом маленьком человеческом подвиге обидевшейся пигалице - так ведь не поймет, ляпнет привычно уже что-нито о тупых совках, погибавших зазря во имя мерзкого тоталитаризма...
  - Странно - ни одного курсанта не видно - ни живых, ни мертвых - замечает Серега.
  - Были бы живы - Академия бы так не горела...
  
  Трудно передать, как приятно после проскока по Петроградской стороне выкатить к стенам наших тет-де-понов. Быстро въезжаем в ворота и очень скоро останавливаемся на площади у собора. Володька под конец отмачивает неожиданный трюк - вылезает из люка по пояс и, дав задний ход, рулит ногами, встав на рулевое колесо. Когда вылезаем - оцениваем его виртуозность - так многие четко и легковушку не припаркуют.
  Встречающих понабежало много. Николаич тут же организует разгрузку, причем по каким-то критериям часть вещей складывают на площади, часть волокут к нам в караулку, а часть прибирает команда грузчиков пришедших с Хранителем фондов.
  
  Мне в этой кутерьме делать нечего, а вот проверить - что там у нас в медпункте - стоит. Нагоняю Надежду, идущую туда же - ну да, там же она и живет...
  Спрашиваю - не хочет ли перебраться к нам. Отвечает сразу:
  - Две медведицы в одной берлоге не уживутся. Лучше я уж здесь.
  - Не очень это здорОво. Весь день пациенты заразу всякую таскают.
  - Я проветриваю.
  - Не очень мне это нравится.
  - Э, я в таких условиях последние годы жила, что это - санаторий во дворце. Не меньше.
  - Я все - таки...
  - Коллега, давайте прекратим? Я ненавижу бабские общежития, женщины хороши поодиночке, а собранные в кучу становятся бабами. Знаете, какая руготня в Трубецком бастионе? Такая коммунальная квартира - аж тошно. Оставим?
  - Хорошо, оставим. К слову - все как-то времени не было спросить - вы медсестра или?
  - Или. Четыре курса мединститута. И некоторая практика в военно-полевых условиях.
  - Ясно.
  Хотя вообще-то ни черта мне не ясно.
  
  В медпункте все по-домашнему спокойно. Народу много, но теперь как-то даже и без брани. Оказывается мои подчиненные, которым надоела ругань за дверью, ультимативно потребовали спокойствия - пригрозив буянов не принимать. И угрозу выполнили, в чем помог и муж одной из них, поработав патрулем некоторое время...
  В общем - все уже накатано.
  
  Иду домой - и вижу, что 'Найденыш' быстро выкатывается из Крепости. Поспешаю.
  У ворот сталкиваюсь с нашим снайпером Андреем. Киваем друг другу.
  - Сюда прет такой же БТР, как вы пригнали. Решили подстраховать крупнокалиберной машинкой, если будет неадекватным.
  Подстраховка оказывается лишней. Машина гостей, покрытая нелепыми бежевыми пятнами по зеленому фону, остается под стенкой Крепости, а заодно и под присмотром нашего агрегата, а трое гостей заходят в Никольские ворота.
  Одеты в серо-голубой камуфляж, характерный для МВД. У двоих зеленые колпаки без забрал, третий - гораздо меньше ростом - в черном берете. Когда проходят мимо - вижу на спинах надпись ОМОН. Странно, я почему-то считал, что омоновцы выбираются по росту здоровенными, а этот как-то слишком обычен. Двое тех, что в колпаках - те да, по росту подходят, только один сухощавый, жилистый, а другой наоборот - не толст, но крупный, в теле.
  Их как раз останавливает патруль из комендантских. Обмениваются приветствиями, потом после паузы гости отдают свои автоматы. Замечаю, что и гарнизонные на взводе - если б гости рыпнулись - прилетело бы по ним с нескольких сторон. Но гости ведут себя спокойно, демонстративно миролюбиво.
  - По нашивкам судя - эти из 'Бастиона' - замечает оказавшийся рядом сотрудник Артмузея Павел Александрович.
  - ОМОН?
  - Да, у них база неподалеку - между Новой Голландией и Мариинским дворцом. А как вы съездили? Судя по технике и тому, что все кроме вашего милиционера вернулись - уже хорошо?
  - А убыток в виде милиционера считаете пустяком?
  - Ну, мы же знаем, что его там напрягли по основной специальности. Был бы ранен - вряд ли смог работать. А чем это вы таким надушились?
  - Дезодорант 'с Херсона'. Заменяет запах пота.
  - Не в обиду вам будь сказано - но пот был бы предпочтительнее. Тошнотворная, честно говоря, смесь.
  - Пришлось заглушать запах в 'Найденыше' - так прозвали наш БТР. Просто внутри было четыре человека, а к нашему приходу остался один разожравшийся морф.
  - Интересно!
  - Да чего интересного - то?
  - Видите ли, вы много что видели в ходе своего рейда. Конечно, нам любопытно, мы же из Крепости ни ногой.
  - Хорошо, только рассказ будет нудным и скучным. Да еще видеомагнитофон старый нужен - у меня записи на кассетах.
  - Найдем. Как насчет через пару часов?
  - Годится. А в виде ответной любезности - ответите на пару вопросов?
  - Извольте.
  - У Вас ведь это Штурмгевер 43?
  - Нет, этот - уже 44. Югославский, под наш патрон.
  - А Вы могли бы показать, отличается он от АК или нет?
  - Доктор, вы то уж могли бы не городить такую ахинею! Это совершенно разные агрегаты, разве что оба под промежуточный патрон и по компоновке несколько схожи. Причем только внешне!
  - Лучше б раз увидеть...
  - Ладно. Где разборку произвести?
  - А у нас, в караульне.
  
  Разборка наглядна до удивления. Когда Павел Александрович отщелкнул пистолетную рукоятку, снял деревянный приклад, куда входила возвратная пружина и разложил затвор и прочие детали, даже мне стало ясно - совершенно разные машины.
  Остальные тоже заинтересованно смотрели на это действо, бросив на время знакомство с новой мебелью - нам установили двухэтажные нары и какие-то штукендрачины у окон.
  - Все понятно, полагаю?
  - Почти все. Кроме одного - почему не заткнули пасть этим вралям, утверждавшим, что АК - копия Штурмгевера? Разок вот так разобрать - и всех дел.
  - На этот вопрос ответить никак не могу.
  Уйти Павел Александрович не успевает. Кто-то деликатно стучит и вваливается в комнату. Тот самый - здоровяк омоновец. У него добродушная круглая рожа с носом картошкой и круглыми глазенками. Совершенно простецкий вид, только вот глаза с обликом не совсем совпадают - если присмотреться - диссонируют глаза с общим видом, как у медведя - пухлый, пушистый, медлительный, а глаза - серьезные, быстрые. И не поймешь, что может в следующий момент сделать.
  - Здрасте! Мне бы с Павлом Александровичем поговорить.
  - Это я. А что вы хотите?
  - Тут такое дело... Я давно интересуюсь фехтованием. Особенно мне нравятся двуручники, но по ним мало сведений.
  У меня создается впечатление, что эти двое моментально опознали друг друга по каким-то не видным для непосвященных приметам, во всяком случае, Павел Александрович даже как-то лицом просветлел.
  - Это немудрено. Мастера двуручного боя - немцы да швейцарцы. Среди благородных это оружие считалось грубым и простонародным, разумеется, потому и описаний мало.
  - Вот-вот, у Альфьери всего шесть мулине, а мне кажется, что это слишком скудно, да и у Сильвера...- радостно говорит омоновец.
  - Альфьери описывает чуждый вид оружия, потому у него дан минимум данных, так, для соблюдения энциклопедичности труда. Я лично уверен, что фехтование двуручем включало и ряд приемов характерных и для длинного меча уж всяко - колющие удары и удары яблоком, удары крестовиной... - легко подхватывает разговор Павел Александрович.
  - И я о том же! Если уж у Калаша три ударные точки, то уж двуруч еще более разнообразен...
  Парочка выкатывается из караулки.
  По-моему они явно счастливы. Странные люди.
  - Что это они толковали про три ударные точки у Калаша?
  - Это, Саша в рукопашном бою можно бить прикладом автомата, штыком - или стволом, если штыка нет и концом магазина. При навыке получается шустро и больно. А вот откуда тут все эти усовершенствования?
  - Нары? Нары пчеловод этот, пасечник сделал со своей бригадой. Вечером зайдет потолковать. Дело у него какое - то.
  - А у окон?
  - В случае нападения щиты задвигаются - а в них части орудийных щитов. Броня от пуль. Солидно все.
  - Это здорово. А вот ужин когда?
  - Как Николаич придет. Уже готово все.
  
  Cтаршой задерживается. Андрей как-то очень задумчив. Успел обмолвиться, что поругался с Демидовым, нашим воспитанником из беспризорников. Того все гнет стрелять по-пацански. Поэтому инструктор своего ученика от лица нашего отсутствующего коллектива вчера нарек чином 'Озорной рукожоп'. Но, по-моему, нашего снайпера что-то гнетет другое. Его уже успели озадачить снайперской винтовкой с подмоченной репутацией и он аккуратно разбирает девайс, подложив чистую тряпочку, руки работают сноровисто, но вид у него отсутствующий.
  Снизу из кухни пахнет невыразимо вкусно. С удовольствием бы нажал кнопку или что там нажимали собаки Павлова...
  - А что ты говорил про сексуальных маньяков? - осведомляется Саша. Ему по молодости еще видимо, интересны эти нелюди. Вообще - публике почему-то малоинтересны нормальные люди, хотя как раз у нормальных-то людей жизнь куда как впечатляет - и раньше как раз о нормальных - то писатели и создавали свои захватывающие романы - хоть 'Капитан - Сорви Голова', хоть 'Робинзон Крузо', хоть 'Дети капитана Гранта'. Это сейчас - 'Парфюмер' да прочая жбонь имеет успех. Хотя как лекарю мне смешно - описывающие маньяков интеллектуалы создают совершенно нежизнеспособные ходульные образы вроде Ганнибала Лектора - то есть описывают себя, Любимых, если бы они этим занимались. А настоящие маньяки - серые убогие личности с убогими фантазиями, у каждого есть какой - нибудь пунктик и шаблон, как у Цюмана - черные колготки - и фантазия у них отсутствует. Чуя этот диссонанс и состряпали писательницу - практика - в 'Основном инстинкте'...
  - А что я говорил?
  - Но интересно, как он мог кого-то насиловать, если был импотентом?
   - А он и не насиловал в принятом смысле этого слова. К нормальному половому акту он способен не был чисто физически. Спесивцев пытался себе сделать парафиному в члене - по блатным мифам это делает сверхмужчиной. А получилось сильное нагноение, член накрылся. Но импотенция - это как раз характерно для серийников - сексуалов. Вспомни того же Чикатило - он тоже не насильник. Для них как раз подходит фраза Хрущева "власть - слаще бабы!".
   Ну а власть над бабой - слабой, беззащитной, унижаемой и мучимой так, как только в его гнилых мозгах придумать можно - вот где оргазм. Нет ни одного серийного маньяка сексуала, чтоб он мог похвастаться половой мощью. Оне все - убогие. Вот и изобретают заменные способы - типа например имитации полового акта ножом, или палкой - как у Пичужкина... Типа засунул в рану трупу какую-нито фигню - а оргазм, как у нормальных.
  - Слушай, так вот надо этим было либералам - правозащитникам и показывать такие случаи, чтоб они не так рвались маньяков защищать!
  - Саша, ну ты наивен до безобразия. Либералу - маньяк серийник - идеал и предел мечтаний. Для либералов - уголовники - самые близкие люди. Они одной крови.
  - Ну, это ты залупил!
  - Элементарно доказывается. Жрать нам все равно пока не дадут, так вот для чесания языка практика. Раньше западная цивилизация была цивилизацией Долга. Хорошим в понимании общества был тот, кто исполнял Долг - перед своими родителями, своими детьми, своим городом, церковью, руководством. В пример обычно приводят римлян - но те же американцы недалеко ходить - тоже блестяще это показывали. Взять хотя бы их безнадежные атаки - на устаревших машинах с необученными летунами против отлично подготовленных япов. Послали древние торпедоносцы против японского авианосца - знали американцы, что не вернутся - а полетели и атаковали бесстрашно. Всех сбили, ни один не струсил. Сейчас такое можно представить? Да нифига, потому что сейчас Запад создал цивилизацию Прав. У людей теперь нет долга, а есть права. Причем долг - может иметь границы, а права - границ не имеют. Потому что права - это разнообразные хотения и прихоти, а хотения безграничны.
  - Типа самурай присягал одному господину и более никому?
  - Ага. Ну а с правами - началось-то вроде б с разумного - право на голосование у женщин, право на свободное волеизъявление, право на свободу слова, а потом понеслось - право на брак у гомосексуалистов, право на проведение гей-парадов, право на то, право на се... Аппетит-то во время еды приходит. Как у старухи с корытом... Потому вот читаешь либеральных литераторов - наших например Аксенова да Ерофеева - с таким упоением они описывают палачество, так у них палачи кончают от восторга, что задумываешься. Палач-то - это обычный работник, делает свое дело изо дня в день. Ну-ка токарь оргазмирует, обтачивая деталь? Или штукатур при укладке штукатурки?
  - У палача все-ж другая работа... - в разговор вступает Андрей.
  - Типо мясо, кровь, боль? Так и хирурги не кончают в штаны при операциях, и стоматологи этому чужды. Даже мясники - и те... Либерал, ничерта в жизни не делавший руками живет в своем мирке, фэнтезийном. Почитали бы Сансона мемуары... Скучная работа по живому материалу. Человеческий столяр... Так вот я уверен - вся эта эскалация прав венцом имеет право на безнаказанное убийство для собственного удовольствия. Вот это - венец мечтаний либералов.
  - Думаешь, потому и маньяков защищают так усердно?
  - Да, идеал либерала - таки уголовник отмороженный. Потому что уголовник взял себе право делать то, что хочет. Либерал пока законов боится, всех этих мусаров, которые развернуться не дают, государства в целом. А вот уголовниками - восхищается и боготворит их.
  - Ну, это уж очень...
  - Я лично уверен, что все либералы - готовые серийные убийцы и потому сочувствуют не жертвам, а преступникам. И у меня есть тому свидетельство осязаемое.
  - Что руками можно пощупать?
  - И руками тоже. Даже ногами попинать.
  - И где?
  - А рядом - в скверике у 'Дома Политкаторжан' стоит здоровенный валун. Мемориальцы наши поставили. Это памятник репрессированным - и что очень характерно - надпись там замечательная: 'ЖЕРТВАМ ГУЛАГА'.
  - И что? В чем тут соль?
  - Да в том, что ГУЛАГ - это вся система наказаний в СССР с 1930 по 1960 года. Для всех! А теперь прикинь - сколько там было уголовщины, сколько там было с обывательской точки зрения ПРАВИЛЬНО посаженных и наказанных - и палачей вроде Ягоды и Ежова и банальных грабителей, убийц, людоедов - и маньяков. Но памятник -то поставлен не невинно пострадавшим. Которые тоже за тридцать-то лет были - а ВСЕМ. Оптом.
  - Тогда что ж либералы начинают так вопить, когда их уголовщина обидит?
  - Чудак человек! Они ж уголовщину 'своими' считают! Когда вор вора обкрадывает - это ж по понятиям западло?
  - Эк ты повернул!
  - Да как есть. Именно поэтому либералы так свое государство ненавидят. Мешает оно хотения исполнить. Отсюда непримиримая ненависть к ментам, копам, вертухаям и прочим гадам, из-за которых нельзя безнаказанно хапнуть девчонку на улице и три дня неторопливо ее мясничить, пуская слюни от счастья... Отсюда все вопли о свободе и утеснениях оной. Что у нас, что в Европе и Штатах.
  - Но менты нередко критиковались справедливо.
  - Разумеется. Тоже люди и ничто человеческое...
  - Столкнулся я тут с одним знакомцем - либералом - глухо говорит Андрей, глядя в сторону.
  - И что?
  - Ничего...
  Что-то не верится мне в это 'ничего' Темнит Андрей. Но тормошить его без толку.
  
  
  ............................................................................................................
  
  Закончив завтрак, совершенно счастливая Ирка обошла стол и уселась Виктору на колени.
  - Скажи, что ты меня любишь! - сказала она, глядя на Виктора сияющими глазами.
  - Вот еще - буркнул Виктор, спихивая ее с колен.
  - Ну не порть мне праздник. Скажи!
  - Да ну тебя! Отстань!
  - Ладно, посидишь у меня на консервах с солониной недельку, по-другому заговоришь. К слову - когда мы будем детей заводить?
  Виктор поперхнулся.
  - Ты чего? Какие еще дети?
  - Обычные человеческие детеныши. По возрасту нам самое время...
  Виктор офигел еще сильнее.
  - Как ты себе это представляешь? Где мы тут с детьми жить будем? У нас бункер посреди лесов.
  - Вот я и толкую - пора завязывать с этой ерундой твоей и перебазироваться в приличное место.
  - Да ты совсем крышей съехала!
  - Да? А как ты себе представляешь наше житье? Ну, несколько лет - туда сюда проживем. Паршиво, но проживем.
  - Как это паршиво! Ты ж сама говорила, что тут райское место!
  - Место райское. На шашлычки приехать. Ты что, всерьез собираешься тут всю жизнь жить?
  - Чем плохо?
  - Всем. С той жратвой, что у нас есть - через год уже цинга будет. Ты ж первый захочешь картошечки, лучка, огурчиков и свежих щей с морковочкой и укропчиком. И чесночок еще, конечно. И жилье в землянке - достойно. На такой природе мы быстро радикулитом разживемся.
  - Ладно, посадим лук. У меня семена есть. (Витя с определенным недовольством самим собой вдруг почувствовал, что сейчас картошечки бы с огурчиками...Но вся еда им выбиралась долголежащая и картошке тут места не было.)
  - Огородик разбивать? Ты сам к слову огородом когда-нибудь занимался?
  - У меня книжки есть, из инета инфа...
  - А я - занималась. Так что книжки твои - на растопку хороши. Про баню у тебя тоже, небось, книжки есть?
  - Есть. И не скаль зубы!
  - Как не скаль, если смех берет. Значит, ты всерьез собираешься в этой землянке так всю жизнь и сидеть? До старости. Если доживем. Так?
  - Так! - по возможности твердо ответил Виктор, хотя почему-то сейчас его идея как-то померкла и поблекла в его собственных глазах.
  - Супер! И огородик разобьем. И баньку из трех досок построишь. Загляденье.
  - Чем плохо? - ощетинился Виктор.
  - А всем. Жить надо - в доме, огород разбивать - там, где удобно, а не посреди леса пластаться, тоже мне Робин Крузо нашелся. И мыться - в бане, нормальной, а не в мисочке кружкой. УАЗ твой если сломается - что дальше делать будем. Зимой, например. Ты знаешь, сколько на зиму дров надо? Я - знаю, сама из деревни. Да мы с тобой зимой поубиваем друг друга - хрен ты куда нос высунешь отсюда по метровому-то снегу. Значит, как два немытых медведя в одной берлоге шариться будем. И ради чего? Будешь строить тут хутор - потому как без этого не обойтись, а до нас люди не дурнее жили - а зачем? Неподалеку - Ольховка, там уже три года как бабка Арина померла - все дома заколоченные стоят. Мост у них еще в прошлом году развалился - хрен кто доберется. Помнишь - как мы в июле корячились с бродом?
  Виктор промолчал. Конечно, помнил. Долго корячились. После этого он и поставил на свой УАЗ отличную лебедку. Теперь ему оставалось только объяснить самому себе - почему, когда он завяз - сегодня ему эта лебедка в голову не пришла. Второй мыслью - лишь бы Ирка лебедку эту не вспо...
  - А теперь у тебя и лебедка есть, так что через брод можно ласточкой летать. Кстати, муженек, что ты сегодня ее не использовал?
  - Чтоб тебя! Решил, что нельзя тебя одну оставлять, дуру такую! Вот и вернулся!
  - Ты такой милый! Я так и подумала! - Ирка тут же оказалась снова на Витькиных коленях и полезла целоваться...
  - Э, насчет детей - это ты брось!
  - Ну, милый - мы ж состаримся. Представляешь, как страшно будет - если кто один останется? Да и не один - мы же надоедим друг другу-то. А дети - и нам помощь и в старости забота о нас.
  - Ага. А им каково будет - даже и потрахаться не с кем - ляпнул Виктор и моментально оценив появившуюся в глазах Ирки нехорошую задумчивость, услышал внятный внутренний голос: 'А вот это зря я сказал!'
  - Ты прав - тихо произнесла Ирка. - Ты совершенно прав...
  
  
  .........................................................................................................
  
  
  Наконец-то является Николаич, да еще и не один - с командиром комендантской службы Крепости Михайловым и двумя омоновцами.
  Дарья заглядывает и тут же командует поставить стол.
  Это новость - у нас теперь в комнате и стол состряпали - аккурат на полтора десятка человек - я как-то и не заметил эти доски. А они, оказываются столешницей при установке спрятанных под ними упоров. Целиком стенка - становится столом. О, плюс этому пасечнику - толково сделано - поел - убрал... Нар к слову сделано куда больше, чем нас тут есть. И что интересно - откуда-то добыли пласты строительного поролона - которые и положены как матрасы.
  - А Дункан где? Он же к вам пошел - спрашивает маленький омоновец.
  - Это вы о ком?
  - Да о нашем парне. Кличка у него - Дункан Мак-Лауд.
  - С чего это ему так повезло?
  Маленький омоновец вздыхает.
  - Это же самый баянистый баян инета.
  - А поподробнее?
  - Да господи! Он - реконструктор. Обожает железяки средневековья. Мечник до мозга костей. Возвращался со сбора таких же сумасшедших - из лени - а он ленивый - не снял панцирь и меч, просто сверху длинный плащ надел. Шел к себе - а там два нарка с мечтой о дозе. Они ему: 'Деньги давай!' Он, разумеется, освирепел, дескать, вот вам вместо денег длинный мужской половой... Ему естественно в печень отверткой. А там собственноручно сделанный панцирь, отвертка и застряла.
  Он тем временем выдергивает из ножен меч - эти два придурка, видя такое дело, падают на колени и вопят на полном серьезе: 'Пощади нас, Дункан Мак - Лауд!'. Тогда как раз этот фильм шел - 'Горец'.
  Он их повязал и сдал. И сдуру нам это и рассказал на следующий день.
  - Я это читал на Баше, только думал, что выдумки - заявляет Саша.
  - Ага, выдумаешь такое. Так, где Дункан-то?
  - А вон он - руками машет - говорит Андрей, глядя в окошко, что выходит на Кронверк.
  Смотрим и мы. Омоновец, голый по пояс, как-то забавно и грузно пляшет у ворот Артмузея, действительно размахивая руками над головой.
  - Он чего, сдурел? - удивленно говорит высокий омоновец.
  - Нет, у него что - то в руках - отвечает Андрей.
  - Двуручем разжился. Точно. Сбылась мечта идиота - уверенно заявляет маленький. Ну, он вообще-то не то, чтоб уж совсем маленький, скорее так выглядит по сравнению с коллегами.
  - Верно, он тут как раз с одним из музея об этом говорил - вспоминаю я.
  - Мальчики, обед уже остыл - твердым голосом Дарьи заявляет распорядок дня.
  - На нас, Хозяйка, хватит? - улыбаясь, спрашивает маленький.
  - На вас - хватит - в тон ему отвечает наша кормилица, смерив его взглядом.
  - Тогда пойду, остановлю Дункана - маленький шустро вывертывается из комнаты.
  - Того музейского, что с ним тоже захватите - вслед ему кричит Дарья.
  И, увидев наши вопросительные взгляды, поясняет:
  - Мне этот Павел Александрович книжку подарил - Максима Сырникова, по кулинарии. Вот сегодня все по книжке и сделано, хочу, чтобы и он попробовал.
  
  Мы еле-еле успеваем разложить этот здоровенный складной стол, который Дарья заботливо накрыла чистой синей скатертью, хотя это не скатерть, а кусок рулона материи, расставить миски, хлеб, водрузить чудовищную кастрюлю из нержавейки и две поменьше - эмалированных, не такого монструозного размера, когда в двери появляются шустрый омоновец, немного смущающийся Павел Александрович и здоровяк, который действительно благоговейно тащит здоровенный двуручный меч с пламенеющим клинком.
  Меч торжественно ставится в угол, причем я замечаю, насколько влюбленным взглядом глядит на эту кованную рельсу детина из ОМОНа, редкая девушка может похвастаться, что на нее смотрели так обожающе.
  - Мы не помешаем? - спрашивает стеснительный сотрудник музея.
  - Наоборот. Я хочу, чтоб вы тоже попробовали, что получилось - отвечает Дарья.
  - Разве невкусно? - пугается Павел Александрович.
  - Наоборот - пальчики оближешь.
  - А что у нас сегодня? - Николаич пытается навести порядок.
  - На первое - рассольник со снетками, на второе жареная корюшка и тельное из окуней.
  - Обалдеть! - кратко выражает общее мнение худощавый.
  Я тоже ни разу не ел рассольник со снетками, а что такое - тельное - и слыхом не слыхивал. И, похоже, не я один.
  
  В ознаменование завершения операции Николаич вызывает наших в БТР. Оба сундука въезжают во двор. Михайлов в виде одолжения обеспечивает охрану агрегатов своими патрулями и трое, сидевших в машинах - наши Вовка с Серегой и водитель из ОМОНа являются к столу. Чуть раньше приходят из тюрьмы Трубецкого бастиона жены наших товарищей с Демидовым. Вот теперь - полный сбор. Табуреток у нас маловато, зато от пасечниковой бригады остались доски - гладко оструганные и легкие - положенные на табуретки они дают достаточно места для всех. Чуточку тесновато, но уютно.
  Николаич отпускает тормоза - и на стол выставляется водка в том самом холодном виде, который позволяет употреблять ее без судорог и в таком количестве, чтоб было весело - и не более. Первым тостом - за Хозяйку и дам, которые ей помогали в готовке этого пиршества. Вторым - за успехи. Рассольник и впрямь оказывается объедением, хотя, по словам Дарьи - готовить его просто.
  Маленький омоновец, не удержавшись, вытаскивает КПК и тут же заносит в анналы рецепт приготовления, который ему с удовольствием надиктовывает Дарья.
  - На две горсти снетка:
  одна морковь
  одна луковица
  горсть перловки
  две картофелины или одна репка
  два средних солёных огурца
  стакан огуречного рассола
  пучок петрушки и укропа
  чёрный перец горошком
  Снетки варятся в полутора-двух литрах воды, без всякого предварительного замачивания, вместе с ломтиками картошки или репы и перловкой. Морковь, огурец и лук по отдельности пассируются на постном масле и тоже добавляются в кастрюлю. А как картошка размягчится - вливайте доведённый до кипения рассол.
  Зелень в готовый рассольник покрошить не поленитесь. Я еще сметану добавила.
  - Но здесь поболе двух литров супа - то.
  - Все в пропорции.
  - А снеток откуда?
  - Ребята из МЧС привезли. И корюшку. И филе из окушков. Оно на тельное пошло.
  
  Возникает желание спросить добавки, но еще две кастрюли несколько охлаждают жадность.
  Третий тост - за гостей. Дарья и дамы раскладывают тельное - оказавшееся маленькими румяными котлетками. Оказывается, что ребята из МЧС привезли окуней уже разделанными - к вящей радости кошки Няки, позорно предавшей своих друзей рыболовов. К удивлению нашей хозяйки компанию кошке составили двое кавалеров - один - мрачный котяра с располосованными ушами и одноглазый, другой - почти котенок, тощий и жалкий. Но рыбьих потрохов хватило на всех котеек.
  - Это-то понятно, чешуя у окуней гадкая. Запаришься драть.
  - Так они шкуру надрезали и сняли. Филе мы порубили тут сечкой - у Сырникова написано, что мясорубка мясо и рыбу делает менее сочной - вот получилось.
  Получилась действительно вкуснотища. Перевели дух перед последней кастрюлей.
  Подняли, не чокаясь, четвертый тост.
  А после жареной корюшки отяжелели.
  Расползтись и залечь Николаич не порекомендовал - оказывается с легкой руки гостей наклевывается разведка находящегося рядом предприятия 'Носорог' - там производят одежку для МВД и можно разжиться много чем полезным. А ехать - совсем рядом - на Малый проспект дом 5. Там магазин - склад.
  Но кидаться прямо сейчас не резон.
  Сидим, отдуваемся.
  Неугомонный Дункан начинает делиться впечатлениями о наконец-то попавшем ему в руки настоящем боевом двуруче, отлично сбалансированном, хорошо сидящем в руках. Оказывается, это он не плясал, а пытался отработать круговой удар.
  - Ставишь яблоко на ладонь и начинаешь вращать.
  - Ага. Барон Пампа Дон Бау немного напоминал вертолет на холостом ходу...
  - Да не, я серьезно...
  - Уймись, все равно кроме тебя это железо вертеть не будет никто.
  - Вы зря так, молодые люди - вступается Павел Александрович - я впервые наглядно убедился, что действительно двуручный меч - многофункциональное оружие. Ваш товарищ - очень толково подошел к этому.
  - Вы знаете, папаша, честно признаться нас это фехтование не очень, чтоб трогало - сыто отдувается маленький.
  - Ну и дурни! Я вам сколько говорил - вся эта работа дубинками - чистое фехтование.
  - Сравнил! - фыркнул привычно маленький омоновец.
  - А вы знаете, ваш коллега прав. Во всяком случае - когда милиционеры работают в строю со щитами и дубинками - очень многое почерпнуто еще из римской армии. Вы практически один в один передрали такие построения, как черепаха, шеренга. Разве что копий у вас нет.
  - Невелика потеря, если честно.
  - И здесь ошибаетесь - римские копья - пилумы - были прорывом в военном деле того времени. Пилум, сделанный из прочной тяжелой породы дерева с острым железным наконечником был тяжел - килограмма четыре и имел чрезвычайно длинную железную часть с острием. В отличие от простого метательного копья пилум, попавший в неприятельский щит, не мог быть перерублен ударом меча, как обыкновенное копье, до древка пилума меч противника не мог достать, и щит с вонзившимся пилумом оттягивал врагу руку вниз. А атакующий легионер наступив на волочившийся пилум ногой заставлял врага согнуться и открыть для удара мечом шею и спину. Вроде пустячок - а работало смертоносно.
  - Лучше вы папаша скажите - что у вас в музее там за куча макетов - и самолетики и дирижабль и пушки всякие. Там написано, что это противобатарейная борьба, но я как-то не просек в чем суть.
  - Ну, если хотите. Я вам расскажу один пример - а вы уж смекайте. Мне его рассказал покойный Витте, а он был одним из организаторов контрбатарейной борьбы, когда во что бы то ни стало надо было не дать немецким дальнобоям долбать по городу.
  Все знают, что после прорыва блокады в 1943 году в дополнение к 'Дороге жизни' - стремительно была построена железная дорога по берегу Ладожского озера вдоль Староладожского канала. Строили ее практически сразу - еще работали трофейные и похоронные команды и рядом с ними строили насыпь и клали рельсы.
  Работа была титаническая - а еще надо было сделать мост на сваях - через Неву.
  
  Немцы все это отлично видели и старались сорвать строительство дороги. Соответственно наши им в этом мешали как могли. Дорогу построили. Мост построили. Пошли поезда.
  Железнодорожную ветку назвали 'Дорога победы'. По ней доставили 75% всего, что получал Ленинград. 25% - прошло через 'Дорогу жизни' по Ладоге.
  Правда у железнодорожников эта ветка была известна как 'коридор смерти'. В среднем за день полотно разрушалось прямыми попаданиями трижды. Но ремонтные работы проводились стремительно. Поезда шли. Вместе с ними в город шло продовольствие и снаряды. Снарядный голод тоже кончился - и немцы это ощутили на своей шкуре очень быстро.
  Естественно, что им было очень важно перерезать эту транспортную артерию. Проще всего это было сделать, разваляв мост через Неву - у Шлиссельбурга. Но это было сделать очень непросто - особенно без корректировки.
  И корректировка пришла. В воздухе появилась группа 'Фокке-Вульфов'. Один - двухместный, остальные явно истребители прикрытия. Действовали очень грамотно.
  
  В мост пошли попадания. Его чинили, но с каждым днем все становилось хуже и хуже. Мало того - этот чертов корректировщик был виртуозом. Он дирижировал ансамблем из нескольких дальнобойных артиллерийских групп и потому артполк, прикрывавший мост, раз за разом проигрывал дуэли. Связь с нашей истребительной авиацией была многоступенчатой, и когда начинался очередной сеанс корректировки, немцы успевали отстреляться до прибытия наших истребителей.
  Летуны говорили, что буквально сидели в кабинах и взлетали, не теряя ни секунды, но вот то время, пока запрос из артполка проходил по инстанциям - безнадежно гробило возможность успеха. Выделить зенитную артиллерию для того, чтоб отогнать наглеца - не получалось, имевшаяся и мост-то с трудом прикрывала, потому что его и бомбили постоянно, не только обстреливали.
  
  Ну и неизбежное случилось. В один далеко не прекрасный день сразу после появления группы корректировки в воздухе начался обстрел. Но не такой как раньше - било одно орудие. Мощное. И очень точно. С такой дальности, что артполку оставалось только смотреть.
  Пристрелка шла так, что командир артполка спал с лица. Посланный к мосту писарь приволок осколок. После осмотра осколка всем, кто понимал в артиллерии, стало тошно.
  На снаряде не было медного пояска. Нарезка шла сплошняком прямо по стальному телу снаряда. Это означало, что дальнобой этот сверхточен. Правда, внутренний вкладыш ствола - лейнер с нарезкой - выдержит выстрелов 70-80, после чего орудие пойдет в ремонт. Но минимум 10% будет прямых попаданий в мост. А мосту и столько много.
  
  Орудие отстрелялось. В мост попал десяток снарядов.
  Все. Финиш.
  Группа корректировки улетела на аэродром.
  Мост вышел из строя.
  Катастрофа...
  
  Прилетели на перехват наши истребители...
  
  Практически сразу же командира полка вызвали к начальству. Он собрался и уехал как на собственные похороны.
  Вернулся очень поздно - но довольный.
  Разговор был тяжелый. Но артиллеристов отличало умение видеть проблему - и при этом предлагать решение ее. Дело дошло до Говорова, а он был человеком безусловно умным и справедливым (хотя и носил модные в то время усы - как и Гитлер к слову)...
  Командир артполка не с пустыми руками приехал - к тому же и до этого он постоянно докладывал об ухудшении ситуации. Потому вместо крика и брани было проведено совещание специалистов. В основном предложения командира артполка были приняты. Связь с авиацией стала прямой. Дополнительно придана зенитная артиллерия. Договорились с моряками о взаимодействии. Были и еще решения - но я тут не буду распинаться долго.
  В ближайшие же дни оказалось, что когда истребители прилетают быстро - корректировка стрельбы у немцев срывается. Мало того - поехав договариваться с моряками о взаимодействии, командир получил неожиданный сюрприз.
  
  Разговорился в штабе клешников с красивой молодой женщиной в морской форме - оба они ждали приезда задерживающегося начальства - и тут артиллерист узнал, что женщина - переводчик-слухач. То есть она слушает эфир и записывает переводы немецких разговоров.
  Работа скучная - а главное бесполезная, потому как немцы прямым текстом не говорят, вот разве что бывает такой бархатистый уверенный баритон - так его слушать интересно - он правда больше говорит всякими позывными и цифрами, но, как правило, в конце либо хвалит. ('Носорог 33. Благодарю за работу и сделаю все зависящее, чтобы Вы повидали свою семью уже в этом месяце. Великолепно!').
  Либо дает разносы ('Аист 28 - Рекомендую вам собрать свой чемодан - и не забудьте взять свою любимую соску и плюшевого мишку! Я не понимаю, как вы смогли попасть из яслей в армию! Возвращайтесь обратно в ясли!')- и это интересно слушать, потому как язык литературный, очень богатый. Познавательно в плане обогащения лексики.
   Командир артполка вежливо поинтересовался - а что за цифры. Переводчица привела примеры.
  И удивилась оттого, что ее собеседник буквально подскочил и разволновался.
  Слухач записывала авиакорректировку этого немца с 'Фокке-Вульфа'!
  
  Учитывая важность своей задачи, командир артполка добился перевода слухача - с техническим же обеспечением - из флота в сухопутную армию, а именно в его полк.
  
  И очень скоро для корректировщика настали трудные времена. Его бархатистый баритон начинал звучать в эфире сразу, как самолеты поднимались в воздух. Соответственно наши истребители почти одновременно прибывали к месту встречи, благо оно не менялось - основной целью оставался мост. (Его уже отремонтировали, и это было весьма неприятно для немецкого командования.)
   Немец ухитрялся вести корректировку даже в условиях воздушного боя, но это уже были не те санаторные условия, что прежде. Все чаще приходилось линять. Правда его телохранители всегда успешно связывали боем наших, и если он и не мог вести корректировку, то улизнуть ему удавалось беспрепятственно.
  
  Попытки одной группой связать истребители прикрытия, а другой атаковать корректировщика - не увенчались успехом - пилот на корректировщике был дока.
   Но дела с обстрелами теперь не ладились. Без точной корректировки попасть в тонкую нитку моста с расстояния в два десятка километров было непросто. А тут еще и то, что стараниями Говорова налаживалась система контрбатарейной борьбы и чем дальше, тем жиже были результаты у немецких артиллеристов.
  
  А потом корректировщик вдруг пропал. Совершенно точно, что он ушел из собачьей свалки целым. Но больше в эфире бархатистый баритон не появился.
  Много позже летчики узнали, что ходивший тогда в свободный поиск истребитель из другого полка, не имеющего никакого отношения к защите моста, увидел за линией фронта одиноко идущий на малой высоте двухместный 'Фокке-Вульф', воспользовался тем, что пилот 'Фоккера' его не заметил, подошел поближе и 'немецкий летательный аппарат тяжелее воздуха' пошел считать елки...
  Больше развалять мост немцам не удавалось...
  
  Маленький омоновец видно такой же, как наш Вовка практик, потому что вывод сделал сразу:
  - Ясно. Взаимодействие и связь. Ну и стрелять метко. Спасибо за рассказ, папаша, но вообще пора уже выдвигаться - скоро темно будет.
  Павел Александрович почему - то грустно улыбается в ответ.
  Задержавшись на минутку, спрашиваю - с чего грусть.
  - Знаете, я-то ведь себя никак в папашах не чувствую. Вот только когда так напоминают. По своим внутренним ощущениям - так я совсем недавно училище закончил. А скажут 'папаша' сразу и понимаешь, что ощущения обманывают. Вы сами это прочувствуете, пока- то вы совершенно безобразно молоды.
  - Ну не так и молод.
  - Это вам так кажется. Поверьте мне.
  Снизу орут:
  - Эй, медицина, поспешаем!
  Честно признаться, никуда тащиться неохота, но надо.
  На базе остается Саша и тоже чем-то озабоченный 'Озорной рукожоп.'
  Что-то произошло тут, пока мы болтались по КАДу.
  
  Двумя утюгами проскакиваем мимо активно корячащихся саперов. Они спешно разбирают те стройматериалы, которые остались на стройке и которые могут пригодиться нам. На шум туда сходятся зомби, их отвлекают бракованными сигнальными ракетами, что привлекает еще больше зомби, частенько их и отстреливают, для чего привлекают свободные смены гарнизона и комендантских, это создает шустеров, потому как на убитых садятся кормиться следующие зомби, короче говоря - жизнь и нежизнь кипит вовсю. Но по прикидкам вышло - нам выгоднее пойти на это. Адмиралтейские тоже в это дело влезли - присылают свои команды человек по сорок.
  Отчасти эта возня помогает нам сейчас - за то время, пока саперы работают, большая часть ходячих зомби стеклась туда и теперь, проскочив их кольцо мы едем по сравнительно безлюдной першпективе.
  На углу Малого проспекта бронетранспортер - поводырь сворачивает вправо, проехав метров сто, останавливается. Осматриваемся, насколько позволяет техника.
  - В поле видимости - шесть мертвяков. Морфов не вижу - заявляет покрутивший свою башенку Сергей.
  Николаич переговаривается с омоновцами. Решаем вылезать. И вылезаем, прогремев по откинутому вниз, как ступенька люку...
  
  Перед нами глухо запертые стандартные железные ворота старого советского типа.
  Густо намусорено - рядом магазинчик с высаженной витриной и разбитой стеклянной дверью - видно, что обнесли его лихо - всякие давленные банки, рваные пакеты и блестящие обертки мало не слоем, но следов смертоубийства нет - да и двинувшиеся к нам зомби медленные и с чистыми физиономиями.
  Поневоле вспоминаю одного инетовского знатока зомби, возмущавшегося отсутствием гигиенических навыков у этой нежити: 'Почему у них морды в кровище? Я вот люблю кушать малиновое варенье - но я ж не хожу измазанным по пояс!'
  Омоновец спокойно, как в тире, выцеливает подходящих к нам из старомодного ПБ. Щелкает несколько раз. Все. Больше движения нет.
  А вот дальше идет совсем не так, как ожидалось - компаньоны в сером камуфле озадаченно начинают озираться.
  - Что не так? - спрашивает Николаич.
  - Да магазинчик амуниции пропал - тут он был, а теперь нет, продукты какие-то - смущенно признается худощавый.
  - Так что, ликвидировали?
  - Нет, наши совсем недавно сюда ездили.
  Андрей, ворошивший ботинком валяющийся мусор, неловко наклоняется и поднимает с загаженного тротуара прозрачный файлик. Бумажка внутри залита какой-то коричневой жижей, но видимо что-то можно разобрать.
  - Его за угол перевели - замечает Андрей.
  Заляпанный бежевыми пятнами БТР проезжает вперед.
  Под его прикрытием двумя тройками лезем за угол.
  Вот тут была веселуха - маленькая пивнушка вынесена почище того магазинчика.
  И кровища здесь есть - и много. На льду, на стене... Правда, нет обглоданных костяков, что мы уже видывали не раз.
  По висящему на кусте рваному милицейскому кителю понимаем, что видимо неприметная дверка без вывески за кафешкой - как раз магазин и есть.
  Прикрываем омоновцев, благо их получше учили заходить в помещения. Они и заходят - дверь-то открыта. Внутри пусто - валяется ничком одетый как они мужик в шлеме, да еще вещи все разбросаны с полок, словно стадо павианов порезвилось.
  Когда наклоняюсь глянуть, почему мент умер, замечаю странный цвет кожи.
  Это манекен в милицейской форме.
  - Рюкзаки и сумки потырены, ножи с витрины, а все остальное только раскидали. Там еще складик был, надо будет и оттуда все забрать.
  Ну, это-то понятно, сумки и рюкзаки при грабеже магазина - самая нужная вещь.
  - А еще потырили все колпаки, наладонники и наколенники - замечает Николаич.
  - Не, 'Носорог' только форму производит, колпаки и прочий пластик тут не делают.
  - Так вот же на манекене все в комплекте!
  - Так только на нем. Тут еще у него и щит был, понравился видно кому-то.
  - Жаль. Нам бы как раз они бы больше пригодились.
  - Ничего, одежда и обувь никогда лишними не будут. Тканька-то неплохая - хрен прокусишь.
  
  Управляемся за полчаса ударной таскательной и пихательной работы.
  - Тут в погрузке такого груза в БТР есть важный аспект - пыхтя, говорит Дункан.
  - Какой?
  - Вот берете побольше в руки - и - внимание! Подходите вот так. Левую ногу ставите сюда, правую - сюда. Запомнили? И пихаете шмотки в салон изо всей силы!
  - Тьфу ты, купил!
  Дункан ржет.
  
  Потом компаньоны проверяют пивнушку - но там что не выпито, то вынесено, а не вынесено, так разбито вдрызг. Та же картина и в магазинчике. Правда под заваленным стеллажом омоновец находит картонную коробку с энергетическими напитками.
  - О, стимулякры!
  - Вообще-то так себе штука.
  - Почему ж, как лимонад пить нельзя, а вот перед пробежкой - вполне себе пойдет.
  - Не знаю. Я как ее выпил, так только сердце стало колотиться, а радости никакой...
  Коробка идет в омоновский БТР. Туда же на броню устраивают и поднятого манекена. Николаич успел снять с него и колпак и накладки на ладони и колени, вместо этого манекен щеголяет новенькой фуражкой, закрепленной под подбородком ремешком.
  - Нехорошо своих бросать - а он вроде как свой. Пусть сидит. Тылы охраняет.
  - Я вам ММГ Калаша подарю - хмыкает Николаич.
  - Годится.
  
  Когда возвращаемся, щекастый Дункан тут же улетучивается, вероятно, махать своим двуручем под руководством Павла Александровича. Остальные двое ментов напрашиваются квартироваться у нас.
  Саша тихонько делится со мной подозрениями насчет того, что байка про Дункана - вообще-то баянище, он уже видел в Инете... Так же его гложут сомнения на тему того, что БТР якобы приплыл, а не приехал. Этому я тоже что-то не очень верю, хотя вообще-то этот агрегат плавает и довольно шустро.
  
  Вообще, я как-то раньше с омоновцами дел не имел и потому до недавнего времени считал их обычными тупыми гориллами, придатками к дубинкам, которые лупят всех подряд, кто под руку подвернется. Ну, как бы у кого в МВД есть мозги - те операми, следаками и врачами, а вот ежели токо физическая мощь - то значит - в ОМОН.
  И виденный сюжет в ю-тубе, где жизнерадостный болван ударом в печень убил какого-то светловолосого парня, укрепил это впечатление.
  Правда, меня сильно поколебало в таком убеждении то, что увидел в свое время в том же инете - репортаж о марше Несогласных у нас тут - в Питере, когда несогласные перекрыли Невский. Я вообще не могу понять этих несогласных - что может быть общего у либералов, нацболов и пенсионеров? Это ж даже не конь с трепетным раком. И вот это почтенное собрание устроило дебош, для чего Невский и перекрыло - специально подставляясь под дубинки - не санкционировано было перекрывание основной магистрали в городе.
  На первых же фото я с удивлением обнаружил пидораса, который явился на этот шабаш с маленьким ребенком на плечах. Являться в толпу с ребенком - уже опасно. Ну а если заведомо знаешь, что будет потасовка с дубинками и может еще с каким весельем - то втройне опасно. Никто и не заметит, как мелкого затопчут. Ну и соответственно тот, кто пришел с ребенком - пидорас с моей точки зрения в самом худшем смысле этого слова.
  Далее этот пидор старательно оказывался в самой гуще. Тщательнейше подставлял детеныша в смешной и милой шапочке с ушами, как у медвежонка, под дубинки. Но ментовское зверье так и не ударило эту парочку ни разу (а кто-то ведь все снимал и снимал и наверно чертыхался, что все никак по ребенку никто не долбанул хотя бы кулаком). Тогда, чтобы видно отработать деньги пидорас стал изображать страдания и боль, типо вот меня стукнули, но снять не успели. Вышло крайне убого, не то, что Станиславский, даже я не поверил. Тем более детеныш сидел спокойно и с интересом за всем этим наблюдал. Хорошо, что этот пидорас тупой как пробка и не догадался надрать детенышу задницу для достоверности.
  Потом попались снимки с задержания китайскими полицейскими какого-то хмыря. Хмырь при задержании пытался застрелиться, но в итоге прострелил одному из полицейских руку.
  Еще были снимки из Мексики - там при подобном наоборот пара полицейских получила пули в животы, а задерживаемый утек.
  
  
  Вот мы уже с час вместе, а омоновцы так драку и не затеяли.
   Мне кажется, и Саша озадачен тем же.
   Худощавый омоновец замечает Сашин взгляд и ухмыляется широчайшим образом:
   - Удивляешься? Что у нас не волчачьи клыки и зрачок не вертикальный?
   Саша, пойманный на горячем, смущается.
  
  Подозреваю, что ему так и хочется ляпнуть что-нибудь вроде: 'И рога и борода! И ухи вразнос!', но парень воспитанный и потому отвечает обтекаемо:
  - Ну, так репутация-то у вас соответствующая.
  - Зато в ряде случаев и физического воздействия потому не требуется. Причем часто. Иначе - была бы у нас другая репутация - и потери бы были, и калечить бы пришлось всерьез. Человеку нужно кого-нибудь бояться, иначе человека закидывает.
  Страх - лучший цивилизатор. Проверено. Особенно при жестком задержании.
  - Ну, есть же и другие вещи, делающие человека человеком?
  - Есть. Но страх - самый результативный. Тем более нас же не в детские сады посылают.
  - Ага, против пенсионеров... - ехидно отмечает Дарья.
  - Хозяюшка - а вот хоть кого из пенсионеров тогда обидели? Когда зурабовские реформы начались?
  - То есть перед нами ангелы?
  - Этого я не говорил. Но разница есть - антифу разогнать, чтоб Невский не перекрывали или стариков ограничить. Толпа-то все равно толпа, cама себе опасна, но к разным толпам и отношение разное.
  - Опять таки - ангелы?
  - Не. Люди, как и остальные. И должен доложить - что по сравнению с теми же американскими копами мы куда мягче действуем. Не потому, что ангелы. Да, воровства в милиции много - новые установки работают, но отношение к людям - пока еще то, советское. Это еще изжить не успели.
  - Слушай, а вот ты зачем в ОМОН пошел?
  - А чего не идти? Я здесь живу. Хочу, чтоб тут был порядок. Почему я должен это поручать кому другому? Другой тут свои порядки установит. Мне свои милее.
  - А напарник твой?
  - А он оружие любит.
  - И как с порядком?
  - Дык все в сравнении же познается. Верно? Если с точки зрения идеального общества - то это одно, а с точки зрения реальности - другое. Вы Вторую Гражданскую ведь застали?
  - Это ты о чем?
  - О 'лихих девяностых', как игриво это время называли журналисты. Нормальная такая гражданская война получилась.
  - Это через край хватануто. Где ж война-то?
  - У нас тут. Сорок тысяч только обнаруженных и зарегистрированных криминальных трупов в год - вполне себе военные потери. А сколько вообще не нашли? Химоружие в расчет не беру - там тоже еще та цифирь. И не один год такая развлекуха была, десяток лет...
  - Так то ж бандитские разборки, криминал. А химоружие - это как?
  - Ну, хозяюшка - а Петлюра, Махно - тож ведь бандитские разборки, а? Да и белые с красными друг друга тоже бандитами величали. Просто такое количество убитого народа - это уже война. А уж Чечня - как там не называй - гражданская война по всем признакам.
  - А химоружие?
  - Да наркота же. Уже сейчас от нее больше народу передохло, чем от всех ипритов с люизитами.
  - Это да - соглашается Дарья пригорюнившись.
  - Ну а сейчас что? - вмешивается Саша в разговор.
  - А сейчас - Третья Гражданская... И пожалуй что почище двух предыдущих будет...
  - Лёнь, не морочь людям голову - отрывается от кулинарной книжки маленький омоновец.
  - Тебе хорошо, тебе вон наконец книжку дали - обиженно отвечает худощавый.
  Оба прыскают.
  - О чем это вы? - настораживается Дарья, как всякая женщина, тонко чувствующая какую-то подкладку и недоговоренность во фразе.
  - Гм. Это хозяюшка - тоже баян.
  - Тем более не понимаю.
  - Так на компьютерном жаргоне называют анекдот с бородищей - поясняет своей маме Саша очевидную вещь.
  - И что за анекдот? Пошлый, наверное?
  - Ну, немного...
  - Рассказывайте, рассказывайте, раз начали.
  - Гм. Не взыщите, если что, люди грубые, служивые, воспитание никакое... Короче говоря - дежурство. В полной боевой готовности. А выезда нет и нет. Сидим, ждем. Долго ждем. Должны нас послать - а не посылают. Запарились сидеть.
  Ну и поставили в видак эээ... жестковатую эротику. Стоял там в комнате для личного состава телевизор и видак.
  Сидим - смотрим. Дело к кульминации идет, все актерам сопереживают, увлеклись, смотрят напряженно - а тут распахивается дверь и входит Высокое Начальство с командиром. Решили проверить боеготовность.
  Боец с пультиком - ленивкой отреагировал моментально и каналы переключил.
  Высокое Начальство посмотрело на кучу напряженно всматривающихся в экран мужиков и говорит тихо командиру:
  - Ты б им книжек каких дал, что ли...
  Ну и вышли они. А на нас ржач напал. Боец-то переключил на другой канал, только там передач не было. Была сетка настройки. И вся орда в эту сетку настройки внимательнейшее пялилась.
  - Точно - баян - разочарованно говорит Саша.
  - А ты что от служивых ждал? Любое военизированное образование - одновременно склад бородатых анекдотов. С времен Древнего Египта. Положено так.
  
  
  В дверь просовывается голова Демидова.
  - Доктор, на выход, пациент явился!
  - Кто?
  - А этот, пчеловод.
  Спускаюсь на первый этаж.
  Аккуратный скромный старичок азиатской внешности. Держится с достоинством, но немного скособочен. Здороваемся. Спрашиваю, что случилось.
  Говорит практически без акцента. Но объяснить толком не может - голова болит, спина, спать нельзя. Раньше такое было? Было. Долго болело. Говорили, что лишай.
  Глазки-то у него блестят, температурит явно. По пульсу - к 38 градусам товарища Цельсия... А со спиной что? Ну-ка посмотрим.
  Везет мне все-таки последние дни, все как-то хрестоматийные проявления болезни попадаются - так и тут, ломать голову с дифференциальным диагнозом нечего - от позвоночника по краю ребра кожа отекла полосой с неровными краями, даже на взгляд - надута, резко покраснела и по этой вздутой коже пузырьки с прозрачной жидкостью гирляндами - и уже язвочки, там где пузырьки сорваны или лопнули...
  - Опоясывающий герпес у вас.
  - Эх, так не ко времени. Беда... Месяц в прошлый раз спать не мог.
  Это да, не позавидуешь ему. И зудит и болит и проходит с трудом, потому как вирус после такой наглой выходки прячется обратно - в нервные узлы и сидит там до следующего раза, когда организм ослабнет по какой причине и даст этой дряни опять вылезти. Выбить же вирусы из их убежищ невозможно. Вот у старика этого, переболевшего когда-то банальной ветряной оспой с того детского времени вирусы так и ждали момента...
  Так что разве что можно помочь организму расправиться с этим наглым десантом и загнать болезнь обратно - сидеть до поры до времени в нервных узлах. Долгая песня, пара недель минимум.
  Сейчас могу намазать старичку пораженную зону мазью с зовираксом, а еще ему надо бы дать таблетки с фармвиром - они посильнее зовиракса будут. Есть у нас такие таблетки - только они в медпункте. Можно бы старика послать, но, пожалуй, стоит сопроводить - в знак уважения за проделанную работу - комната, наконец, приобрела хоть немного жилой вид, да и стол складной удачно вышел. А еще не нравится мне, что медсестра Надежда хоть и в отряде, а вроде, как и нет. Вот и ужинает она черт знает чем - не пришла на общий сбор. Не по - людски - как-то.
  Прошу старикана подождать и быстренько поднимаюсь - все-таки без автомата шастать не стоит, хотя знаю со слов и Андрея и Николаича, что караульная и патрульная служба стараниями Охрименко и Михайлова отработана как минимум на твердую четверку и, в общем, в Крепости - безопасно.
  - Что там стряслось? - спрашивает Николаич.
  Ну, тут особо хранить врачебную тайну нечего - отвечаю.
  - Заразно? - спрашивает Николаич.
  - Для тех, кто ветрянкой не болел - да, заразно.
  - Получается так, что если я болел, то и у меня такая дрянь может быть?
  - Получается так.
  - Не было печали. А куда собрались?
  - А в медпункт, там есть, что ему нужно. Заодно посмотрим, что его бригада могла бы в медпункте сделать полезного.
  - Правильный подход. Только радиоухо возьмите.
  Спрашиваю Дарью - не осталось ли у нее чего вкусного.
  - У меня вкусное всегда есть. Только вообще-то гордячка эта могла бы и не заноситься и придти. Ноги-то не отвалились бы, да?
  - Это не гордость - мрачно замечает Андрей, протирающий ветошкой детальки мелкой снайперки.
  - А что же?
  - Она, похоже, в Чечне жила, когда там свобода накатила. Не стоит ее дергать.
  Дарья фыркает. Но уже как-то невоинственно.
  Омоновцы переглядываются. Потом один спрашивает:
  - А этот герпес - это как на губах?
  - Нет, вирусы разные. Герпеса две разновидности - один обычно сидит на губах, его зона - красная кайма губ. Которые на лице губы. Другая разновидность - генитальная.
  Ну а опоясывающий - вызывается третьим вирусом - ветряной оспы, но картина как при герпесе - вот и назвали.
  - А эти две разновидности герпеса - они как - перекрещиваются, или каждый свое место знает?
  - Перекрещиваются. Особенно последнее время в связи с легкостью нравов.
  - Хватит вам ерунду обсуждать - вмешивается Дарья. И я получаю пару увесистых пластиковых коробок, замотанных в кусок ватина, что тепло не терялось.
  
  
  Мы уже практически подходим к медпункту, когда оттуда хлестко щелкает несколько пистолетных выстрелов. Сую пакет с едой опешившему старичку и дергаю к двери. Двое патрульных подоспевают практически одновременно - только с другой стороны - значит, стрельба мне не померещилась.
  Патруль тормозит мою прыть, и дальше я открываю дверь уже под их грамотным прикрытием.
  И ничего не понимаю.
  На полу елозит голой задницей мужик со спущенными штанами. Кровищи так много, что я не сразу понимаю, как он ранен. Одной рукой мужик держится за окровавленное лицо, другая плетью на полу в луже. Корячится мужик вяло - и я вижу, что у него прострелено колено и возможно еще пуля в животе, хотя и не поручусь.
  Надежда, такая же белая, как надетый на нее халат держит раненого на прицеле и даже не смотрит, кто тут в двери вломился. По возможности шустро огибаю стол и старательно отвожу пистолет в сторону и вверх. Сделать это непросто, мускулы у медсестрички напряжены до каменности, единственно, что пистолет на вытянутых руках - и это позволяет мне использовать методу старика Архимеда, повернув Надежду вокруг ее оси, давя именно на руки, держащие пистолет.
  - Уже все, мы здесь, теперь все будет в порядке, спокойно, Надя, спокойно, коллега, а то рикошетами ребят покалечишь. Все, все уже прошло, все в порядке... - плету какую-то успокоительную фигню, главное, чтоб интонация была мягкой и пациентка расслабилась. Но ее не так просто уболтать.
  - Не надо меня успокаивать, я в порядке - жестко говорит она.
  Но пистолет, тем не менее, уже смотрит стволом в потолок. Уже легче.
  - Вы его перезарядили?
  Удивленно смотрит на меня.
  - Конечно.
  Теперь ее окончательно отпускает, она словно встряхивается, прогоняя наваждение и становится самой собой - и мне почему - то вспоминается мультфильм 'Маугли', там где Багира приходит в себя. Только вот непонятно, что тут за танец Каа был. А что ситуация непростая - ежу ясно.
  - Что вы натворили, подлецы? Что, что вы тут вытворяете??? - это орет какой-то незнакомый мне господин, распихавший стоящий в дверях народ. Видно, что он привык к подчинению окружающих, но вид валяющегося на полу выводит его из состояния господинности и он брякается на коленки, нелепо хватая раненого за руку.
  - Вызывай своих - говорит мне старший патруля. И сам вызывает на ЧП своего начальника.
  К своему удивлению я справляюсь с демонической коробочкой и в темпе докладаю Николаичу, что тут наблюдаю.
  Господин на полу поднимает бешено оскаленное лицо, тычет в Надежду пальцем и буквально визжит:
  - Ты убийца! Ты его просто расстреляла, сука! Тебе это с рук не пройдет! Ты ответишь!
  Странное ощущение у меня от этого субьекта. Не могу понять - почему. С одной стороны - лицо у него мужское, даже бы вроде и мужественное - грубой лепки, такое, с крупными чертами лица, но что-то есть в нем карикатурное - как в образах Райкина - и брови чересчур густые и нос как-то слишком картошкой. Но держится самоуверенно, не отнимешь.
  - Что вы все стоите! Человек кровью истекает!
  Тут он прав на все сто, помощь оказать надо и быстро. Прошу патрульных удалить лишних. Михайловские, не чинясь, выпихивают за двери всех набившихся в медпункт - и в том числе и этого странного человека, хотя он бьется и орет. Слышно, как и там он орет на них.
  - Я напортачила, мне и помощь оказывать - уже достаточно спокойно, но очень странным голосом говорит Надежда.
  К моему гигантскому удивлению она начинает с того, что выхватывает из своей сумки жгут и, невзирая на слабое сопротивление раненого, накладывает на бедро. Это странно, при ранениях суставов кровотечение, как правило, минимальное. Вот откуда кровь действительно хлещет - так это из раны на лице. Пуля, на мой взгляд, влетела с левой стороны (маленькое входное отверстие на щеке), раздробив челюсть и потом вместе с кусками кости и выбитыми зубами разодрала язык и противоположную щеку. Вот оттуда и льется. Раненый слабо пихает медсестру рукой, оставляя кровавые отпечатки на белом халате, но сестричка, не прерываясь, коротким тычком в пробитое пулей колено отправляет пациента в обморок.
  - Вы не вполне успешно наложили жгут - вполголоса говорю ей.
  - Да? А по-моему - нормально.
  - Накладывая жгут, вы передавили и мошонку заодно. Так не рекомендуют делать.
  Она поворачивает голову - и я натурально пугаюсь. Такого бешеного взгляда, находящегося на грани безумия я давно не видал.
  - В данном случае это не только допустимо, но и рекомендовано.
  - Надежда Николаевна, вы действительно в порядке?
  - В полном, коллега. Не поверите - в совершенном порядке.
  И вытянув из корзинки под столом какие-то грязные тряпки и использованные чужие бинты, мотает их как попало, придавая умирающему - а я вижу, что пациент уже отходит - вид неряшливо сделанной мумии из трешевой фильмы.
  За дверью короткий всплеск голосов - и в кабинетике появляются встревоженные Николаич и Андрей. И если Николаич ведет себя как положено, то Андрей меня удивляет не хуже Надежды. Ухмылочка на физиономии флегматичного снайпера вылезает такая злорадная и хищная, что впору любому вампиру, дорвавшемуся до бадьи со свежей кровушкой.
  Вместе с ними врывается и товарищ умирающего - он растрепан, явно прорывался силой.
  - Сволочи, убийцы, быдло, скоты!
  - Вы тут пока с товарищем побудьте - говорит ему Николаич достаточно убедительно и кивает нам головой, однозначно требуя покинуть помещение.
  Выходим. Андрей все так же скалится, чем вызывает внимательные взгляды патрулей.
  - Милицию вызовите! Я видел, что здесь были менты - пусть делают свою работу - кричит из-за двери господин.
  - Обязательно! - отвечает Старшой и тихо приказывает Надежде запереть дверь в медкабинет. Ключ дважды проворачивается в двери. И окошко в медпункте маленькое и зарешечено.
  - Так. И что дальше будем делать? - спрашивает прибежавший Михайлов.
  - Получается так, что разбираться в происшедшем.
  - Странное тут какое-то происшедшее - Михайлов смотрит подозрительно на Надежду с кровавыми отпечатками на халате.
  - Давайте - ка пойдем в более подходящее место и там будем разбираться. А что скажет наша милиция?
  - Ничего не скажет - это ваши проблемы, а мы не оперативники, не следователи, не прокуроры и не наша работа тут что-то расследовать. Мы тут вообще в гостях - резонно отвечает маленький омоновец в берете.
  
  Его худощавый напарник тоже тут, при этом замечаю, что он посматривает в обратную сторону - видимо непроизвольно и привычно стараясь не оставлять тыл открытым. Ну да. Можно подумать, что он простреленных не видал, видал, конечно, и потому зеваки из него не получится.
  - Надежда Николаевна, что там произошло?
  Сестричка странно смотрит в лицо Николаичу и вдруг начинает плакать навзрыд.
  Как смертельно обиженная маленькая девочка.
  Это сильно поражает всех, кто успел убедиться в ее железобетонном спокойствии за последнее время.
  - Знаете, мне кажется надо бы расследование отложить до завтра - вмешиваюсь я.
  - Получается так, что у нас тут нет специалистов - и опер и судмедэксперт в Кронштадте остались.
  Михайлов задумывается.
  - А с чего это вы о судмедэкспертизе заговорили? Тот, со спущенными портками еще жив?
  - В судмедэкспертизу входит как составная часть работа с живыми клиентами. И по времени даже ее больше - всякие ссадины, синяки и шишки описывать. Другое дело - не зрелищно это ни разу и не интересно вовсе. У меня вот только один случай и был - когда одна дама другой даме по морде мороженой курицей залепила - брякаю я не совсем к месту.
  - Ага. Значит, один судмедэксперт у нас есть - хваток Михайлов, хваток, ничего не скажешь.
  - Ну, я вообще-то не специалист... - мямлю я, понимая, что язык мой - таки все же враг мой и не зря человек пять лет учится говорить, а потом всю оставшуюся жизнь - учится молчать.
  - Диплом есть? Есть. Курс проходили - проходили. Экзамен сдавали?
  - Сдавал...
  - И на сколько?
  - Ну, на 'отлично'...
  - Вот и прекрасно. Всего-то несколько огнестрельных ранений - говна-пирога, это ж не с травмами после мороженой курицы разбираться. Теперь гости. Ребята, я понимаю, что вы ни разу не следователи, но какой-никакой опыт у вас ведь есть?
  - Специфический. Очень специфический - осторожно отвечает маленький.
  - Но с огнестрелом-то встречались?
  - Это да... Только что здесь - то разбирать. Это ж не на Кеннеди покушение - стрелял один человек, из ПМ. Так она и не отрицает и свидетели есть. Что нужно-то?
  Михайлов на секунду - другую задумывается.
  - Нужно, чтоб у нас тут таких инцидентов не было. Уже один такой с колокольни стрелял. Мне нужно, чтоб тут было спокойно и безопасно. Без стрельбы. Без трупов.
  - Это понятно. Только я так и не вижу, что тут разбирать. Отплачется она - сама и расскажет, что там было.
  - Уверены?
  - Это не так чтоб уверен, женщины - они всякие фортели выкидывают. Может это ее любовник был, или там бывший муж. Что он там без штанов-то щеголял?
  - Да вроде как нет у нее мужа...
  - Ей к тридцатнику. Много вы о ней знаете?
  Тут мне приходит в голову, что вообще-то о своей медсестре я не знаю толком ничего.
  Похоже, что ровно такие же мысли приходят в голову и Николаичу.
  Только Андрей производит впечатление чего-то понимающего в ситуации.
  - Можешь что сказать по делу? - спрашивает Андрея маленький.
  - Только с адвокатом - неожиданно отвечает тот.
  Маленький пристально смотрит на по-прежнему скалящего зубы снайпера.
  - Ты, зема, улыбочку-то эту убери. Примерзла у тебя улыбочка-то.
  - Неа. Не могу, извини - все так же мерзко скалясь, отвечает Андрей.
  - А что так? Это я тебе прямо скажу - смотреть на тебя с этой улыбочкой - неприятно.
  - Ага. Но пока не могу...
  - Получается так, что медсестру я заберу к нам - решает Николаич.
  - Под вашу ответственность?
  - Да.
  - Ладно. Только чтоб она опять палить не стала. Что с раненым? Ему уход нужен?
  - Нет, только покой - отвечаю я, и внутренне краснею. Честно говоря, дурацкая ситуация. С сестричкой мы знакомы всего - ничего. Ничего о ней не знаю. Ну да, надежна в деле, имеет опыт военно - полевой медицины, умеет обращаться с оружием. И что это значит? Да ничего. Только то, что принимала участие в каких-то локальных конфликтах. А в таких конфликтах и стороны разные и люди там были самые разношерстные и вытворялось там такое, что Стивену Кингу никакой фантазии не хватит. Тем более что от ребят ускользнул нюанс, который как раз мне покоя не дает. Для всех тут стоящих мужиков спущенные штаны - признак чего-то сексуального. А для меня - в большей степени - скорее то, что пациент подготовился к внутрипопочной инъекции. (Я ж пока в педиатрии корячился насмотрелся на задницы, причем такие, которые о сексуальной стороне никак не говорили. Видели ли когда-нибудь детские ягодицы, в которые проведено несколько полных курсов инъекций - от витаминов до антибиотиков? То еще душераздирающее зрелище.)
   А получил пациент полную обойму, причем хладнокровно выпущенную по ключевым точкам - в рот, чтоб не орал, в плечо, в колено, в живот. Как он еще после этого ухитрялся шевелиться - ума не приложу.
  Может он и впрямь ее, например, хотел изнасиловать прямо в кабинете, на столе?
  Или действительно муж какой-никакой?
  Тогда почему Андрей так выглядит, словно ему жутковатый, но долгожданный подарок сделали?
  - Точно? - Михайлов чует мою неуверенность. А откуда тут взяться уверенности - да те же омоновцы, глянув на наложенный по мошонке жгут, приплюснувший яички к туго перетянутому бедру при всем отсутствии у них следовательского образования не поверят ничему. Да, бывает такое, особенно у очень неопытных и невнимательных, когда напугавшись до усрачки жутким фонтаном крови из бедренной артерии одним махом прихватывают под жгут и мошонку. Но Надя не неопытный автолюбитель, кровотечения не было, да и на бедро не жгут кладут грамотные люди, а закрутку вертят... Вот окажется чертова Надька ревнивой сукой, а ее скажем бывший муж - невинной жертвой - так я буду прямым соучастником гадкого и тупого дела.
  - Там же остался его друг. А кстати - кто это такие оба - двое? И пострадавший и этот... господинчик?
  Михайлов стеклянно смотрит на меня.
  - Из столицы. Весьма высокие гости. Перечислять титулы не берусь - там у меня их визитки лежат, так мелким текстом - на две страницы... Как минимум европейского значения птицы...
  Еще интересней.
  - Вот знаете - продолжает Михайлов - Больше всего я не люблю, когда делают из меня идиота. И сейчас у меня такое ощущение, что если и не все, то некоторые здесь именно этим и занимаются.
  - Если уж признаваться - в тон ему отвечаю и я - то ситуация непонятная и идиотом тут я себя тоже чувствую.
  - Не знаю, не знаю... Не пойму в чем тут штука - но вообще-то при тяжелораненом доктор как-то уместнее, чем тут на площади. А вы тут стоите, словно у вас в медпункте все как должно...
  - Нечего мне там делать.
  - С чего бы? Я вот слыхал, что при ранениях положено оказывать помощь. А ребята сказали, что перевязки наложены на фу-фу... Типа - отвяжись.
  Черти глазастые. Хотя тут и образования не надо, видно, что халтура, да еще и нарочитая какая-то. И то, что бинты уже пользованные заметить - тож ума большого не надо.
  - Чего молчим?
  - Ну, а что тут скажешь? Я ж сказал - чувствую себя идиотом.
  Николаич-то с Андреем ушли, Надежду уведя с собой, а я тут с омоновцами, да с комендачами - как рак на мели. Хорошо темно, да в ушанке, а то светились бы у меня уши малиновым светом...
  - Почему помощь оказана халтурно?
  - Почему-почему... да потому что безнадежник он. В лучшем случае до завтра дотянет - ляпаю я.
  - И потому вы там оставили второго? Запамятовали, где карантин находится? - Михайлов явно свирепеет.
  Омоновцы пользуются случаем и ретируются по-английски.
  Ситуация глупее не придумаешь. И что особенно противно в таком положении - прав Михайлов, будь он неладен - причем по всем пунктам. Набираю в легкие воздуха.
  - Вы правы. Причем полностью. Я растерялся. Как скажете - так и будет. Командуйте, Петр Петрович.
  - Тогда так - раненого в карантин, под присмотр, по протоколу. И тащите своими силами. И делаете это быстро. Прямо сейчас.
  - Так этот второй вой поднимет!
  - Ваши проблемы.
  - Ну. Ладно.
  Вызываю Сашу. Прошу взять кого в носильщики еще и придти в медпункт.
  Михайлов сопровождает меня к медпункту. Смотрит нехорошо, разозлился видно мужик от наших непонятностей. Я бы и сам разозлился. Да я и разозлился, только вот предмет для злости не определить. За неимением такового злюсь на самого себя.
  Упираемся в запертую дверь. Подливается масло в огонь. Михайлов пыхтит, как паровоз - вот - вот тронется.
  Вспоминаю, что ключ у Николаича.
  И тут как раз какие-то жалобные причитания за дверью сменяются воплем.
  - Доигрались, ребятки! Обернулся ваш безнадежник!
  В медпункте грохочет и орет.
  - Такую дверь без лома не вынесешь, старая работа - замечает старший патруля.
  На шум опять собирается куча народу. К счастью поспевает Саша, Серега и Андрей - с ключом, слава богу.
  
  Саша, встав на колено, открывает дверь. В медпункте - погром. Но московский гость оказался не так прост - сориентировался в обстановке и зажал своего обернувшегося дружка в угол столом, да еще и кушеткой сверху прищемил. Голосит не уставая, но кушетку держит твердо. Дружок, как и положено новообратившемуся, вяло машет целой рукой, но дотянуться не может.
  - Давай. Того, что слева - говорит Серега Андрею.
  - С удовольствием - почему-то отвечает тот и грохает одиночным.
  Зомби с простреленной головой так и остается стоять, припертый в углу мебелью.
  Голосящий затыкается после весьма увесистых плюх справа-налево. Его уводят патрули.
  - Завтра мне - рапорт к планерке. Я знаю, что вы мне не подчинены напрямую, но настаиваю. Категорически настаиваю.
  Михайлов поворачивается и уходит.
  Публика потихоньку начинает рассасываться.
  Стоим вчетвером. Потом запираем дверь и идем в салон. Говорить неохота.
  Замечаю, что рядом с нами идет тот самый старичок - пчеловод.
  - А вы что хотите?
  - Вам некогда было. А обещали мазь и таблетки - отвечает дедок.
  И ведь действительно...
  Возвращаемся в медпункт. Пока пасечник косит глазами на хаос и вертикального зомбака за баррикадой смазываю ему пораженную зону зовираксом. Потом пытаюсь вспомнить - где у Надежды лежат таблетки. К счастью зона полок в боевых действиях не участвовала, а порядочек у медсестры - прусский. Потому нахожу таблетки без проблемы.
  Объясняю деду, чтоб мазал мазью пять раз в день, чтоб таблетки принимал - как сказано в аннотации и на всякий случай читаю ее. И чтоб не лапами лез мазать, а ватку использовал на палочке - ну и чтоб выкидывал после применения. Даю вату - палочки и сам настругает. Еще даю ему валерьянку. Может спать будет лучше, несмотря на боль и зуд.
  Все. Теперь в салон.
  
  - Это - весело тут у вас - замечает маленький омоновец.
  - Ну, а у вас, что - скучно?
  - Тоже весело. Но не так. Мы там друг на друге сидим и спим по очереди - как в подводной лодке. Соответственно - и веселье. А у вас тут - жилищная проблема решена в целом.
  - Солоно вам пришлось?
  - Эта - да, солоно. Кто ж знал, что раненых и укушенных изолировать надо по-другому. Работали как положено при карантине.
  - А что вы и карантины обеспечиваете?
  - Мы ж в любой бочке затычка. Когда медики сообщали о вспышке инфекции - так ОМОН туда в первую голову выезжал, а как же. Месяц назад оцепление обеспечивали - на железной дороге сообщили о вспышке карантинного заболевания - два вагона с пассажирами в тупик тут же и держали там, пока не разобрались, что это дизентерия. Это вы не знаете, а такое по стране постоянно происходит. Рутина. Тут у нас тоже с железной дороги началось, кстати. С Московского вокзала.
  - Вот, похоже, что эта жуть с Москвы пошла.
  - Это не похоже, а точно так. С Москвы. Мы на несколько часов отстали всего.
  - Как это определялось-то?
  - Так пока связь была - уточнили. Задним умом крепки...
  
  Хлебаем чай. В воздухе как топор висит напряженность. После того, как оценил ситуацию со стороны - мороз по коже. В двух словах - все плохо. Может быть, даже и еще хуже. Особо противно то, что в принципе я тут в начмедах, значит, отвечаю за то, что происходит в медпункте и за персонал. Впору Охрименко вспомнить, тот недавно в такой же мешок попал. Только вот он лично не участвовал в стрельбе своего подчиненного и никак ему не способствовал, чего про меня не скажешь.
  Поговорить бы с Николаичем - так он куда-то ухрял. Надежда внизу сидит, отплакалась и замкнулась в себе. Андрей к ней пошел, вроде как есть что ей сказать. И Дарья там же.
  
  - Это, к слову - у меня тут фурункул образовался - говорит мне маленький омоновец.
  - Ну, надо полагать предлагаешь мне его вскрыть?
  - Ага. Струменты у тебя надо полагать в медпункте?
  - Ну, да.
  - Так пошли?
  - А до утра никак не потерпеть?
  Маленький странно смотрит.
  - Эта...Никак...Ага.
  Делать нечего - плетусь обратно. Оба омоновца следом. Заходим в кабинетик, свет там так и горел.
  - Ну. Показывай свой фурункул.
  - Эта. Вот.
  Продолжаю тупить. На предъявленной к осмотру руке есть пара гнойничков, но фурункулами их даже спьяну не назовешь. Смотрю на маленького вопросительно.
  - Эта...Ты, что ли Доктор не высыпался неделю?
  - Вроде высыпался... не пойму я тебя.
  - Эта... начни с того, что намажь мне руку йодом. И налепи пластырь. А то я мнительный такой, что просто ужас.
  - А потом?
  - Потом - суп с котом. Утром ваш комендант обязательно сюда припрется. Будет осматривать место происшествия. Нас будет спрашивать. Нам от вашего гарнизона много чего надо, значит, придется отвечать. Не доходит, почему он вам ночь цельную дал?
  - Ну, он с нашим старшим в дружбанах. Оружием его выручали. Боеприпасами...
  - Работали на него?
  - И это было.
  - По уму он вас должен был бы взять под стражу немедля - минимум медсестру.
  - И расстрелять...
  - Вполне возможно, что и расстрелять. Меньше бы удивился, чем тому шалтай - болтай, который видел. Ты-то в этой истории тоже куда как хреновато выглядишь. Откровенно признаюсь. Да и паренек ваш - этот, толстун - тоже хорош гусь. Лыбу с морды снять не может, цаца этакая...
  Худощавый тем временем осматривает стенку, потом лезет за баррикаду к покойнику, возится там.
  - Я не пойму с чего вы-то участие в моей печальной участи принимаете?
  - А ты подумай всем мозгом, а не только мозжечком. Лёнь, снял?
  - Ни хрена, накручено тут... Есть!
  Вылезает из-за стола, протягивает мне, ухмыляясь, жгут. До меня медленно начинает доходить, что этот обормот выполняет за меня работу по подтасовке фактов и фальсификации улик. Что вообще-то должен был бы сделать я сам собственноручно.
  Щедро мажу маленькому лапу йодом. Гнойнички вскрываю, обрабатываю их зеленкой. Забинтовываю. Вяжу красивый бантик.
  - Во! Теперь совсем хорошо. Лёнь, что у тебя?
  - Да, в общем, все ясно. Я конечно не следак, но вот получается, что он на нее напал, спустив штаны. Она его, значит, оттолкнула, отбежала за стол и после того, как он на нее снова напрыгнул - стала стрелять. Стреляла по-бабьи, вероятно зажмурив глаза, чем объясняется такой разброс попаданий. Потом пыталась исполнить свой долг медика, но, будучи в стрессовом состоянии сделала это не лучшим образом. Далее друг погибшего попросил побыть с умирающим наедине, что врач и выполнил.
  - Полный бред!
  - Я и не следак. Просили версию - получите. Других - нету. Ладно, пошли обратно.
  
  В салоне уже ждет Дункан. Наши тоже подтянулись.
  Приходится рассказать все еще раз. Худощавый выдает снова свою версию.
  - Не проканает - уверенно говорит Дункан.
  - Смотря для кого - отвечает ему Ильяс.
  - Я бы не поверил. Слабых мест много. Лёня - слеплено белыми нитками. И халатность как минимум остается.
  - Для официального отчета - пойдет. Для широких масс общественности - тоже. Пипл - схавает.
  - А руководство?
  - Ты этого Михайлова видел?
  - Нет.
  - А я видел. Почему-то думаю, что его этот рапорт удовлетворит вполне.
  - С чего взял?
  - С того. Вась-вась, а не комендантская служба. А это что означает?
  - Что?
  - Либо нету у него над этой разведфербандой власти. Либо ссориться не хочет, либо ему самому этот покойник мертвым лучше подходит, чем когда был живым. Либо все вместе.
  - Как с Потаповым, считаешь?
  - Ну.
  - Может и так.
  - К слову - покойничек - он кто?
  - Михайлов говорил - какая-то шишка из Москвы.
  - А я что говорил. Это он в Москве шишка, а теперь - где это - Москва... тут и свои шишки есть...
  
  Возвращается Николаич. Смотрит хмуро. Так же хмуро выслушивает версию омоновца.
  - Получается так, что именно в такой последовательности все и произошло. На том и порешим. Все. Отбой. Всем спать. Дежурство - по очереди, как установлено.
  Про себя отмечаю, Вовка и Сергей почему-то из дежурящих исключены и в салоне их нет...
  
  
  
  Ночь. Восьмые сутки Беды.
  
  
  Звенящий грохот совсем рядом. Вскакиваю ошалелый. Вместе со мной подпрыгивают соседи. Кто-то включает новведение - синие ночники, отчего помещение выглядит совершенно странно. Зато с улицы ничего не видно, что тут у нас происходит.
  - Пулемет с равелина. Очередь на всю обойму - говорит дежуривший Саша.
  Видим отблески - с равелина влупили несколько осветительных ракет.
  - Оделись - побежали - командует Николаич.
  - Нам как? - спрашивает маленький омоновец.
  - На ваше усмотрение.
  
  На пальбу кроме нас прибегает свободная смена с разводящим от гарнизона - мы поспеваем чуть позже. Стрелял действительно 'Гочкис' с Алексеевского равелина.
  - Расчет говорит - лев из зоопарка удрал - встречает Николаича разводящий.
  - Расчет этого не говорил - с неудовольствием поправляет пулеметчик, не отрываясь от прицела. Тонкое жало ствола с раструбом пламегасителя мягко ходит из стороны в сторону. Чем-то это похоже на сканирование темного пространства с серым снегом и черными деревьями странным прибором.
  - Так заряжающий сказал.
  - Заряжающий - не весь расчет. Это не лев. Это было человеком. Раньше.
  - Прыгало, как лев!
  - Ладно, где оно сейчас? Ты по нему попал?
  - Попасть - попал. Как повредил - вот вопрос. Деревья мешают. Вырубить надо.
  - Что делать будем? - это разводящий у Николаича спрашивает.
  - Вам положено по инструкции что?
  - Оборонять объект.
  - А как?
  - Занять места согласно расписанию и приготовиться к ведению огня.
  - Тогда занимайте. А мы посмотрим, что тут сделать можно. Эта тварь куда делась после обстрела?
  - Влево убежала - уверенно говорит второй номер.
  - Влево она дернулась. А ушла вправо - к саперам - недовольно поправляет первый.
  - Мы тогда берем левый фланг равелина - говорит разводящий.
  - Хорошо. Посматривайте там.
  - В курсе. Есть там местечко, где по стенке забраться можно.
  Часовые довольно шустро сматываются. Вместе с ними утекает и второй номер - показать, куда рванул псевдолев. Меня это удивляет, второй номер должен бы остаться, но, видно, в расчете не все гладко и первый воспринимает исчезновение второго с явным удовольствием. Даже по спине заметно.
  Некоторое время проходит в ожидании - Николаич по старомодному полевому телефону связывается с саперами, просит прислать поводыря, сообщает о первом случае прорыва водяного периметра в дежурку, потом ему звонит разводящий - никого не видят, предупредили патрулей о возможном морфе.
  Наконец является сапер - невзрачный паренек, обстоятельный и флегматичный. По-моему пацан копирует своего начальника.
  - Долгонько ходим - с неудовольствием замечает ему Николаич.
  - Как говорил Великий Старинов: Саперы ходят медленно, но обгонять их не стоит! Вы ж собираетесь по минному полю шариться?
  - Получается так, что не исключено.
  - Так идем. Инструктаж - на месте.
  - Эй! Мне напарник нужен - не отрываясь от пулемета, заявляет первый номер.
  - Доктор останется - решает Николаич и команда гуськом идет за сапером.
  
  - Хреновата наша вата - говорю пулеметчику.
  - В точку. Раньше эта дрянь по льду не бегала. Если скопом пойдут - плохо будет.
  Странный акцент у него. Знакомый, но не могу определиться.
  - Обойму набей пока. Справишься?
  - Нехитрое дело. А мины где установили?
  - Прикрыли въезды на мосты.
  - А откуда взяли?
  - Баржа привезла.
  - А ты что-то не слишком хорошо к своему напарнику относишься?
  - Молодой, глупый. Ничему учиться не хочет. Говорить с ним не о чем.
  - Ну, не всем пулеметчиками быть.
  - Пулеметчиком лучше верблюда поставить. Этого балбеса - без толку.
  - Ну, невелико искусство! - подначиваю я собеседника.
  - Э, шутишь? Эта вещь - Машина Тысячи Смертей, Хан поля боя.
  - Однако морф ушел?
  - Я в него попал. Ты - не попал бы.
  Это вполне вероятно, пулеметчик из меня - никакой. Да я из этих агрегатов и не стрелял никогда. Слыхал, что есть масса тонкостей и хитростей - и без артиллерии если что с такой вещугой не справиться.
  Пухлые французские патроны встают в зацепы. Готова рамка. Пальцы с латунным запахом. Как в детстве...
  - Куда класть?
  - В короб. Аккуратно.
  - Да уж знаю, бросать не буду.
  - А напарничек - бросает. Не понимает, что мятый патрон - беда. Акмак!
  - Ты - казах?
  - А что, не видно?
  - По затылку и шапке - нет. По акценту и по слову 'дурак' сужу.
  - А! Работал что ли у нас?
  - Было дело. Как считаешь - у вас такое же творится?
  - Нет. У нас такого не будет.
  - Почему?
  - Казахи - умный народ. Себя в обиду не даст. Возьми схему ориентиров. Ориентир шесть лева палец - шевеление. В бинокль посмотри.
  Бинокль стоит прямо под рукой. Схема ориентиров нарисованная корявенько, но старательно и закатанная в пластик - под биноклем. Прикинув, что ориентир шесть - дерево с уродливым легко заметным суком смотрю что там. Точно шевелится что-то. Но явно очень мелкое. Скорее всего... Ага - кот или кошка. Вроде тот - одноглазый.
  - Котяра это. А ты я вижу - националист.
  - Конечно. Националисты - это нормально.
  - А нацисты?
  - Нацисты - ненормально. Кретины.
  Отрываюсь от бинокля, смотрю на затылок первого номера.
  - И какая разница между ними?
  Не оборачиваясь, снисходительно отвечает:
  - Нацисты считают всех соседей дерьмом. Потом получают от всех соседей. По башке. Националисты считают все народы равными. Но свой народ - чуть-чуть-чуть лучше остальных. По башке не получают потому. Живут хорошо. И соседи уважают.
  У саперов взлетают две осветилки, медленно плывут на парашютиках по черному небу. Тени от деревьев метнувшись вначале, одумываются и медленно и величественно начинают синхронное движение. Гляжу туда в бинокль, нахожу наших - неторопливо идут по бережку.
  - След взяли. Видишь?
  - Вижу.
  - Разговор продолжай. Соскучил по беседе.
  - А напарник?
  - Он Дом-2 смотрел.
  Мда, тут не позавидуешь. Правда, знавал я людей, которые и журнал Дом-2 выписывали и читали на полном серьезе.
  - Ну, так у казахов соседи спокойные.
  - Особенно китайцы. Очень спокойные. Только споткнись.
  - Зато у вас чеченцев например нет.
  Он хмыкает чуть не в голос.
  - К нам их сослали. Всех. С мужчинами. Наши мужчины на фронте были. Чеченцы стали свои порядки устанавливать. Наши их поставили на место быстро.
  - Это как интересно?
  - Просто. Подъезжает к смелому чеченцу мальчонка на лошадке. Аркан на шею и в степь. Выживет - задумается. Не выживет - пишут, что сбежал. Милиция тоже казахи. Горцы в степи непривычны. Сбежал, заблудился. Шакалы объели. Потом наши мужчины вернулись. Тихие были чеченцы. А ваших потом сотнями резали. Никто ничего не сказал. Нет у вас нации, и националистов нет.
  - Нацисты же есть. Да и националисты же тоже...
  - Националисты? Где тогда их партия? Газеты? На выборы они шли? Смешно. Да ваших националистов трое соберется - не договорятся.
  - Ну, прямо.
  - Что ваши встали? Видишь?
  - Вижу, но что встали - не пойму. Опять пошли.
  - Так вот не договорятся. Потому как один считает, что русские - только православные. Другой - что только язычники. А третий - вообще коммунист.
  - А нацисты?
  - Нет русских нацистов. Нацисты ваши русских ненавидят. Немцев боготворят. Третий Рейх. Какие же они русские нацисты. Опять смешно. Учился я в Германии. Не за что немцев боготворить.
  - Непростой ты пулеметчик.
  - Люди все непростые.
  - И твой напарник?
  - И мой напарник. В дураке все непонятно. Чего простого?
  - Слушай, а ты кем работал?
  - Философию преподавал - невозмутимо говорит казах.
  - Сочувствую. Когда философу и поговорить не с кем - это тяжко.
  - Я не философ. Я философию преподавал.
  - Ну ладно. А как тогда скинхеды?
  - Гопники. Организации нет. Финансов нет. Оружие - ножи. Пока они ерундой занимаются, диаспоры спокойно занимают командные высоты. Власть берут. Финансовые потоки седлают. Берут силу, контроль. Только в газетах шум - на это гопники и годны. Страшный русский фашизм.
  - То есть ты их не боялся?
  - Чего бояться. Ножом я владею хорошо. Опыт есть. А были бы уличные бои - я пулеметчик. А они в армии не служат, откуда им тактику знать. Несерьезно. У Гитлера в партии почти все фронтовиками были. Те да - были сила.
  Неожиданно оживает рация. Голос Николаича приказывает положить на лед пару ракет - сразу за 'Летучим Голландцем'. Первой мажу и она булькает в темную воду не успев толком загореться. Вторая и третья рикошетами прыгают по льду. Тут же начинается стрельба, и мы слышим, как там сыплются стекла.
  Напряженно всматриваюсь в темную глыбу плавучего заведения, оформленного довольно аляповато в виде старинного судна. Неожиданно оттуда на лед сваливается крупная туша. Не успеваю ничего сказать, а пулемет оживает, лупя туда экономными короткими очередями. Вижу в окулярах брызги льда, взбитые пулями, туша дергается, но ползет к кромке льда.
  - Старшой, видим цель - с обратной стороны дебаркадера или как там его.
  - Принято.
  Три фигурки бегут в сторону по набережной и останавливаются как вкопанные, как только замечают ползущее тело. Хлопают выстрелы.
  - Обойму давай!
  Спохватываюсь. Я же за второго номера! Хватаю из короба своеручно снаряженную обойму и вщелкиваю ее в бронзовый приемник. Лязгает затвор. Пулеметчик со счастливой улыбкой молотит и молотит.
  - Патронов не жаль? Эй?
  - Это уйти не должно. Любой ценой. Иначе придут другие следом. Нельзя.
  Логика в этом есть. Вторая обойма пустая. Вываливается с другой стороны пулемета. Звякает, упав вниз. Я наготове и третья идет стык в стык со второй. Но на девятом выстреле пулемет замолкает. Три коротких очереди было. По три патрона.
  - Сделано. Сейчас пойдут смотреть - бинокль возьми.
  Да, вижу что наши по льду добрались до туши.
  
  
  
  ............................................................................................................
  
  
  Виктор давно не чувствовал себя таким замудоханным. Кисло было и то, что мысли в голове крутились всякие - но в основном неприятные.
  Когда он делал схрон и склады в глухомани, все рисовалось совсем не так. Послушная Ирка, он, героический и всезнающий, вооруженный до зубов информацией и знаниями. Теперь ему казалось, что если кто в их паре Пятница - то, скорее всего он сам. Противно было и то, что и впрямь получалось - все выживание выльется в итоге в потогонное коряченье посреди леса.
  Он никогда так не уставал, как сейчас. Строительство схрона было планомерным, себе в удовольствие, а тут обстоятельства гнали вперед, а Виктор напоминал себе клоуна, которого видел в детстве в цирке - тот сел на лошадь, но съехал с седлом под брюхо и как-то чудом вися там и вопя потешал весь цирк. Только потом оказалось, что клоун - тоже наездник, а это все было шуточной репризой. Про себя Виктор так не думал. Сейчас он не вполне был уверен, что выберется из-под брюха. Как бы наоборот не свалиться вовсе.
  Вчера он все же дорыл погреб. Уже в темноте сбил щиты и худо-бедно облицевал щитами вырытую яму. Получилось преотвратно, и Виктор был крайне недоволен своей работой. Теперь ломило все тело, мышцы ныли, и впридачу не спалось. Одна радость, что в честь свадьбы Ирка устроила ему роскошный минет.
  С утра решили поехать на озеро за льдом, а по дороге дать крюка и заехать в нежилую уже деревню Ольховку. Это тоже угнетало. Одно дело - чистый и красивый сюрвайв. И совсем другое - банальный крестьянский труд, тяжелый, постоянный, ежедневный с утра до вечера и малопродуктивный - Виктор прекрасно понимал, что у него, горожанина в третьем поколении самые простые крестьянские дела пойдут совсем не гладко. Да и по инвентарю он получался самым убогим бедняком. Ни курочки, ни порося... курям на смех.
  Но самое противное было сознание того, что Ирка кругом права. Почему-то захотелось привычного 'в прошлое время' с утра яйца всмятку со свежим подогретым ржаным хлебом и душистым сливочным маслом. Вместо соли Виктор всегда использовал приправу 'Подравка' и сейчас он буквально почувствовал аромат.
  На складе был яичный порошок. Было натопленное своеручно топленое масло. Даже 'подравка' была. И муки достаточно. Но все это было не то. Свежие продукты нужны. А вот мясом они что-то уже и наелись. Не хотелось мяса. Даже думать было противно.
  
  Бесконечное его ворочанье с боку на бок, в конце концов, разбудило Ирку. Она проснулась неожиданно бодрой и свежей.
  - Черт, как быстро бабы восстанавливаются - с неудовольствием подумал помятый Виктор.
  Собирались недолго. Выехали - еще темно было, и свет фар контрастно освещал, словно вырезанные из бумаги силуэты деревьев.
  
  Виктор вел аккуратно и когда фары высветили повалившийся штакетник в сухом бурьяне - было все еще темно.
  Ольховка когда-то была небедной деревней в два десятка крепких домов с грамотно продуманными подворьями. Сейчас целыми в ней оставалось два дома. Еще три были в полуразваленном состоянии, а от остальных и фундаментов-то толком не сохранилось.
  Последняя жительница - бабка Арина была знакома и с Витькой и с Иркой - они у нее останавливались по дороге к бункеру. А то и жили - пока бункер был совсем в начале постройки. Хорошая бабка была, скуповатая, кособокая, с изломанными ревматизмом суставами, но веселая и неунывающая, со светлыми голубыми глазами. Три года назад она померла, отравившись угарным газом - экономная бабка была, и дрова берегла, вот и поторопилась закрыть вьюшку. Нашли ее через месяц какие-то шалые лыжники, которых сюда занесла нелегкая.
  Погода была холодная, тепло от печки выдуло, избу проморозило и бабка, доползшая перед смертью почти до двери сохранилась неплохо, хотя запашок стоял, конечно, сильный.
  Ее похоронили в райцентре - родственники какие-то нашлись, причем быстро, а дом простоял полгода с открытыми окнами и дверью. Потом кто-то все ж заколотил окна досками и проезжая мимо Виктор с Иркой убеждались, что так никто сюда и не ездил.
  Теперь Ирка настояла на том, чтобы осмотреть оба дома - и по результатам переселиться сюда.
  Не сговариваясь, решили начать с другого дома - не того, где жила покойная.
  
  ........................................................................................................
  
  - Заходи, будет время. Поговорим. Покурим - говорит мне пулеметчик на прощание.
  - С удовольствием - отвечаю.
  
  Николаич счел нужным зайти на равелин и рассказать первому номеру, что тому удалось зацепить морфа дважды - причем в первый раз на лету. Во время прыжка. Последними пулями той самой длинной очереди попал еще раз. В итоге морф оказался с перебитой... ногой? Или уже все же задней лапой? Дальше морф пошел по кромке льда, переплыл промоину и пытался укрыться на 'Летучем голландце', где у него было что-то вроде гнезда. Но до гнезда не успел добраться, его засекли сквозь стекла и достали. Причем в основном - опять таки 'Гочкис'
  Пулеметчик нельзя сказать, что обрадовался. Да и Николаич выглядит вовсе не счастливчиком. Я понимаю, что магический круг воды, отпугивавший нежить - дал сбой. И морф в придачу ко всему еще и плыл... Он пока единственный такой. Но ведь нет никакой гарантии, что и другие такие найдутся.
  
  Спать уже не получится. Ставим стол, Николаич начинает по свежим следам писать рапорт и предложения по укреплению обороны. Мне тоже надо накропать что-нито для умасливания Михайлова. Остальные валятся досыпать - еще время есть. Но что-то ворочаются сильно.
  
  Правда, не верю я в то, что мой рапорт Михайлова утешит в любом случае. Ситуация действительно хреновая, как ни отписывайся. Пишу обтекаемо, придерживаясь канвы сляпанной долговязым омоновцем версии.
  Искренне надеюсь, что лампа - переноска не очень мешает компаньонам. С улицы нас все равно не видно - окна завешивают тяжелые полотнища - практически мы обзавелись кроме раздвижных щитов с бронькой и тканевой защитой. Раньше-то было немного стремно - по освещенным окнам стрелять удобно, а мы тут как рыбы в аквариуме были видны.
  
  Оказывается, задремал сидя за столом. Будит Николаич. Выглядит он паршиво - отеки заметны еще больше, чем обычно. Пора идти на утреннее собрание. С нами увязывается и командир из ОМОНа.
  В здании гауптвахты все по-старому. Здороваемся. С нами здороваются.
  Опять же мне первому и выступать. Рапортую - сколько и каких больных медпункт принял. Делать это просто - по моему настоянию завели журнал приема больных. До полноценных карточек пока руки не дошли, но у работников Монетного двора они уже есть, так что неплохо бы и остальной постоянный состав охватить.
  - Нахрена нам эта бухгалтерия? - спрашивает майор-начвор.
  - Ну, мы ж собираемся вроде жить?
  - Собираемся.
  - Значит, будем и болеть. Когда знаешь, что с пациентом было - лечить проще.
  - Это как раз понятно - неторопливо говорит Овчинников.
  - Давайте сразу перейдем к вечернему инциденту со стрельбой - замечает Михайлов.
  За дверью какая-то шумиха - в дверь, пятясь спиной вперед, вваливается стоявший там часовой, буквально вдавленный небольшой толпой. К своему неудовольствию замечаю знакомые рожи - которые бы с удовольствием бы не видел век: журналисты, привезенные сюда нами же, вчерашний господинчик, несколько незнакомых, но решительных и мрачных молодых лиц.
  - Петр Петрович, это что за? - удивляется несколько картинно Овчинников.
  - Это - представители прессы и общественности - отчетливо поясняет господинчик. Держится он уверенно, да и говорить, судя по всему, горазд. А еще мне кажется, что он точно из той породы, которым ссы в глаза - все божья роса.
  - И что же собственно вам нужно?
  - Вчера было совершено умышленное и сознательное убийство, и мы требуем, чтобы было расследование проведено, как должно и виновные - как преступница, так и покрывающие ее негодяи понесли заслуженное наказание! - это выпаливает та самая пигалица.
  - Мило - замечает Николаич - и вы уже, несмотря на так долго восхваляемую презумпцию невиновности все знаете и преступников назначили?
  - Случай совершенно ясный - безапелляционно заявляет пигалица.
  - Замечательно - невесело ухмыляется Николаич - у вас надо полагать богатый опыт?
  - Прекратите пикировку - обрезает Овчинников - давайте к делу. Доктор - начраз - Михайлов - потом выслушаем тех, кто в этом немного больше нас понимает. Гости из смежного министерства здесь?
  - Здесь! - привстает маленький омоновец.
  - Вы провели свое расследование?
  - Точно так.
  - Хорошо. Давайте тогда по порядку.
  Помня, что язык мой сейчас должен быть укорочен по самые гланды, чтоб не ляпнуть чего ненужного, сухо и кратко докладаю о том, что вчера видел. Максимально сухо. Николаич дублирует так же. К моему удивлению и Михайлов не шибко распространяется о своих подозрениях. Правда упоминает, что перевязка была сделана небрежно, а мы оставили раненого на попечении его друга, явно не учитывая того, что раненый и помереть может.
  Вижу, что господинчик что-то шепчет писюльке на ухо, потом что-то вкручивает стоящему рядом с ним парню. Явно он дирижирует, но сам вперед не лезет. Писюлька прямо рвется в бой, но терпит, пока не выскажется омоновец.
  Тот высказывается - зачитывая бумажонку суконным голосом. Текст, надо заметить, еще более суконный - уши вянут. Но вот что хорошо - в бумажке совершенно недвусмысленно излагается версия нападения покойного на медсестру с сексуальными целями.
  - Мне кажется, что инцидент исчерпан - заявляет Овчинников, строго смотря на вломившихся.
  - Как бы не так - горячо заявляет журналистка.
  Начальник Крепости поднимает вопросительно бровь.
  - Да, у меня есть точные данные, что это было невозможно!
  - И почему?
  - Потому, что убитый был нетрадиционной ориентации! Он был геем! И это всем известно! Кстати - нас сюда прислали из Кронштадта и вы ничего не посмеете с нами сделать! Мы видим, что вы тут сговорились - вместе с ментами, но повторяю - мы под защитой!
  (Слышу краем уха, как маленький омоновец тихо говорит приятелю: 'Ну вот понеслась... Прямо как негры в Америке. Не за то арестовали, что банк грабил и с полицией перестрелку устроил, а только потому, что черный. Чисто Иртышов, тот тоже все сводил к тому, что его арестовали, за то что гей, а не за то, что мальчишек насиловал и калечил, кишковыдиратель долбанутый!')
  - Помилуйте. Никто вас топить не собирается! Как можно. У вас какие-то странные представления о военных. Другое дело, что вы явно передергиваете информацию. Мне вот совершенно не было известно, что умерший был пидор..., то есть геем. Полагаю, что и остальным здесь присутствующим это тоже не известно ласково и терпеливо отвечает Овчинников.
  - Вы - гомофоб?
  - Помилуйте. С чего бы? С какой стати мне их бояться? Я, правда, считаю, что пока человек полагает свою интимную жизнь - интимной, то это правильно, а вот когда начинает делать ее общественной, да еще и политику приплетает - это уже предосудительно. Тем более не вижу, почему надо отдавать предпочтение только одной сексуальной патологии. Поэтому маршей садистов, демонстраций некрофилов и гей-парадов на территории крепости не будет. Во всяком случае, пока я тут начальствую.
  - Значит, вы все-таки - гомофоб! А гомофобы - как указывает наука - скрытые гомосексуалисты.
  - Ага. Получается так, значит, что женщины, боящиеся мышей - сами скрытые мыши. А кто не любит макароны - сам скрытая макарона. - бурчит сквозь зубы Николаич.
  - Вы бы хоть немного думали, что говорите. Гомофоб - это боящийся себе равных, одинаковых, вот что означает гомо по-гречески. Гомосексуалистов гомофоб бояться не будет. И вообще - в психиатрии этот термин означает страх однообразия, монотонности - ляпаю я во всеуслышанье.
  - Отставить! Давайте не будем устраивать балаган. Вернемся к теме. Вы утверждаете, что всем известно, что покойный был геем. Я этого не вижу. Тут есть любовники покойного? Вы, молодые люди?
  - А хоть бы даже и так? - хорохорясь, выкрикивает один из пришедших.
  - Во-всяком случае - далеко не все знают, что он был гей. Поэтому вашим словам уже невелика цена. И к тому же - может ли так быть, Доктор, что у покойного возникло желание попробовать и женщину?
  - Ну, как правило, такое бывает редко, но бисексуальность у гомосексуалистов - явление частое. (Понимаю, что что-то не то сказал, потому как публика захмыкала, но уже сказал, а слово - не воробей...)
  - Я знаю, что покойный был убежденным геем - твердо и громко заявляет господинчик.
  - Мне понятны ваши чувства - самым задушевным тоном заявляю я - так трудно перенести измену! Но, увы - это со многими происходило, что поделать, гомосексуальные пары, как правило, недолго живут вместе. Вы еще достаточно молоды, и еще можете найти свое счастье.
  - Вы - соучастник убийства и потому ваши слова мне безразличны - парирует господинчик. - И покойный был мне Другом!
  - Это все болтовня - отвечаю ему я, решив, что хуже не будет и кидаясь в перепалку очертя голову - у вас есть фактические данные о том, что ваш приятель и впрямь имел нетрадиционную ориентацию? Фото, видео, например?
  - Не выкручивайтесь! Вы соучастник - и в этом никаких видео не нужно. Есть зверски расстрелянный человек! И я требую самого сурового наказания! И сообщникам тоже!
  - Какое наказание вы требуете для сообщников - заинтересованно спрашивает Овчинников.
  - Расстрел! Я противник смертной казни, но такое зверье тюрьмой не перевоспитать!
  - Между делом - мягко замечает Овчинников - должен отметить, что в таком случае начать мы должны с вас и тех, кто с вами пришел - за исключением журналистов.
  - Конечно, озверевшая военщина не хочет слышать голос Правды! Вам не удастся заткнуть нам рот! Это не 37 год!
  - При чем здесь военщина? У всех свеж в памяти недавний инцидент - когда вами - в том числе и ныне покойным - была организована акция протеста, вы потребовали вооружить своих сторонников. После этого группа ваших протестантов устроила бойню в Зоопарке, провалив достаточно легкое, в общем, задание. Результатом вашей деятельности стала гибель троих человек и одиннадцать - серьезно пострадали. В том числе - трое детей. Детей! И у вас еще хватает наглости тут что-то требовать!
  - Вы подло всучили смелым и свободолюбивым ребятам негодное оружие! Их гибель - ваша вина! Вы специально это сделали, и мы отлично видели, как ваши гориллы оцепили наших ребят. И даже угрожали мальчикам оружием!
  - Если б не наши гориллы - к слову сказать: вы еще и расист, потому как обозвали обезьяной казаха-пулеметчика - то жертв было бы больше. Вам напомнить, кто остановил шустеров? И теперь - что это за болтовня про негодное оружие? Михайлов, какое оружие было выдано?
  - Исправное. Полностью боеспособное. Просто у этих дебилов отсутствовало хоть какое-то понятие о том, как оружие применяется.
  - Это вы дебил! Мальчики должны были получить инструктаж, а вы их погнали на убой! - (нет, все-таки глядя на господинчика я понимаю, что наглость - второе счастье.)
  - От инструктажа, предложенного дважды, к слову - ваши как вы их называете, мальчики отказались в резкой, я бы даже сказал - хамской форме. Что было сделано при 18 и 15 свидетелях соответственно. О чем, к слову - были составлены акты - вот и вот.
  - Выкиньте ваши бумажонки - все знают, что вы дали негодные патроны!
  - Да, я была в больнице, и там удивлялись, какой мелкой дробью были нанесены раны - подтверждает журнопигалица. (Отмечаю про себя, что оператор и бледный звезда отодвигаются от группы, и теперь стоят несколько поодаль, типа мы не с ними, а так случайно)
  - Получается так - встревает Николаич - что выражение дурналюги и журноламеры вполне обоснованы - вы опять попали впросак в самом прямом смысле этого слова, не потрудившись хоть немного ознакомиться с вопросом, но сразу вынося свое скороспелое мнение.
  - И в чем же это оно скороспелое? Если мелкая дробь живым людям нанесла легкие раны, то зомби она тем более не остановит! Вы послали их практически безоружными!
  - Смотря каких зомби. Зачистка шла в Зоопарке. До этого там попадались и зомбокрысы и другая мелкая дохлая живность. Стрелять по такой форме некрофауны картечью - нецелесообразно, тут нужна дробь мельче. Именно поэтому были выданы патроны разной поражающей силы. Любому дураку должно быть ясно. Те, кого вы рветесь тут защищать, валя с больной головы на здоровую - оказались куда более дураковистыми дураками, чем среднестатистический вариант.
  - Я знаю, почему вы так относитесь к нам! Детская шалость вами воспринимается как потрясение устоев!
  - А что считать детской шалостью? То, что застрелили редчайший экземпляр козла, повесив ему на шею картонку с надписью 'Овчинников'? К слову - козел был как раз убит картечью - когда его тут разделывали на мясо - картечин наковыряли самое малое на дюжину зарядов.
  - Вона оно как! - вслух удивляется начарт Охрименко.
  - Репрессии не остановят порыв людей к свету и свободе и этому не помешают такие кровавые палачи, как вы!
  - Что-то вы поистрепались, и раньше была демагогия, а тут уж совсем балаган начинается... Резюмирую: взвесив и обсудив представленные факты, руководство Крепости пришло к следующему выводу: была попытка изнасилования медсестры. Медсестра несколько превысила пределы самообороны. Медсестре выносится предупреждение. Все. Вопрос закрыт. Посторонних прошу покинуть зал.
  
  Гора с плеч - по - другому и не скажешь. Хотя, подозреваю, что не только у меня остались вопросы, и не все закончилось с этим инцидентом. Но это потом, пока можно перевести дух. Я здорово опасался, что Михайлов окажется принципиальным службистом. Но еще и не вечер и если я правильно научился оценивать мимику и телодвижения людей - каменюка за пазухой у него еще лежит, аккуратно завернутая в чистую тряпочку.
  Краем уха слушаю Николаича. Утренний морф добавляет напряженности - ее ощущаешь как сгустившийся воздух. Чуть-чуть людей отпускает, когда Старшой озвучивает свое сомнение в том, что морф сам кинулся в воду. По мнению нашего начраза вполне могло быть, что кромка льда под тяжестью чудища обломилась, и тот оказался в воде против своей воли. Человеческое тело имеет положительную плавучесть, течением как раз бы снесло к 'Летучему Голландцу'...
  Охрименко возражает - по сведениям пулеметчика морф полз к воде. Спрашивают меня. Приходится подтверждать - да, полз. Ну да тут не та ситуация, чтоб выдрючиваться. Водоплавающие морфы для всех нас - гибель.
  Предложения Николаича по усилению обороны принимаются с рядом оговорок - тут и Охрименко и седой сапер весьма толково высказываются. Деревья перед Крепостью решают все же спилить. Видно, что Хранителю это нож острый, но приходится согласиться, сектора обстрела должны быть чистыми. Да и перебраться с деревьев на стену - запросто можно. Николаич отдает листок с тезисами секретарше, потом сластит пилюлю:
  - Возможно, что морфы действительно умеют плавать. Только вот из головы не идет один мой старый знакомый. Он, после гибели своего корабля, проплыл больше 20 миль в пресной, холодной воде. Большинство наших соотечественников при том не проплывут и пары сотен метров - в теплой, соленой.
  - Считаете, что нам попался бывший моряк или спортсмен - пловец? - заинтересованно спрашивает Званцев.
  - Или водолаз. Не исключаю и искренне на это надеюсь.
  
  Все-таки что же произошло в медпункте? Что?
  Задавая себе этот вопрос, и пытаясь смоделировать возможные варианты ответа, пропускаю достаточно рутинный доклад Павла Ильича, вот только конец доклада меня отвлекает от самоедства.
  - Таким образом, трагические инциденты в Зоопарке и в медпункте ставят перед нами серьезную проблему: какой у нас здесь порядок и как, собственно говоря, нам жить дальше. Мы выжили в первое время хаоса, когда было главным просто выжить - но теперь ситуация более менее стабилизируется, если можно так говорить применительно к тому ужасу, который вокруг нас. И вопрос правопорядка становится насущным. Тут сегодня уже много говорилось о свободах и ответственности, расстрелах и так далее. Пока мы жили остатками прошлого. Но у нас тут нет возможности не то, чтоб содержать тюрьму, но даже и кормить тех, кто не хочет работать. Что сейчас законно здесь?
  - Говоря проще - вы спрашиваете, по каким правилам будет идти наша жизнь дальше? - Михайлов кратко формулирует длинные периоды речи Хранителя.
  - Именно. Логично было бы ввести, скажем, военное положение.
  - Невозможно. Военное положение на нашем уровне - да и на уровне Кронштадта, например, ввести незаконно.
  - Почему? - видно, что любезнейший Павел Ильич просто не понимает сказанного.
  - Потому что ВП вводится указом президента. Не ниже - отвечает Овчинников.
  - Хорошо. И что тогда делать нам? За расстрел детей - бить морды стрелявшим? Или выносить порицание - как медсестре? А сейчас этот удаленный отсюда деятель устроит демонстрацию из трех десятков своих последователей с требованием свобод и расстрелов для несогласных? Должна быть отправная точка.
  - И что рекомендуете? Создать хунту?
  - Да откуда мне-то знать? Давайте вместе думать. Старое законодательство погибло вместе с тем миром, во всяком случае, для нас оно невыполнимо, хотя формально тюрьма в Крепости и есть, но сейчас там общежитие... Значит - нужно новое, всем понятное. Нужно что-то, ну я не знаю, на манер совета старейшин или трибунала - чтобы не расследовать, как попало каждый невнятный случай. Нужно решить вопрос с несогласными. Собственно говоря - мы находимся в осажденной крепости в прямом смысле этого слова. Для нас роскошь - устраивать такие эксперименты, теряя сразу 14 человек просто потому, что у кого-то дурь взыграла и кому-то захотелось власти.
  - Эге, да вы ретроград и консерватор...
  - Да, когда в мою несовершеннолетнюю племянницу какие-то остолопы стреляют из ружья - я сразу становлюсь консерватором. И ради Бога - не надо заводить эти песни о свободах и прочем неповиновении властям. Прекрасно помню чеканное выражение этой недояпонки, сказавшей буквально: 'Я буду бороться с любой властью, пока меня не будет в этой власти!' И здесь - все ровно то же самое. И я прекрасно помню, что такое власть в руках таких господ!
  - Хорошо. А что вы сами-то можете предложить для тех, кто тут мутит воду?
  Павел Ильич переводит дух.
  - А я предлагаю вернуться к истокам демократии.
  Немая сцена. Как в 'Ревизоре'.
  - Да, именно к истокам демократии. В наидемократичнейших - ставших предтечами и символом демократии греческих государствах был такой обычай как остракизм или петализм.
  - А, подвергнуть острейшему кизму! То есть выставить за ворота на все четыре стороны? - ухмыляется широко начартиллерии.
  - Именно так. И кандидатов у меня четверо.
  - Я бы сказал - шестеро таких - замечает Михайлов.
  - Сверьте свои списки - предлагает Овчинников.
  После сверки оказывается, что три фамилии совпадают. Это показательно.
  - И как вы себе это представляете? Черепков для голосования на все население Крепости не напасешься.
  - Может по-казацки? - спрашивает Охрименко.
  - Одни налево, другие - направо и кого больше - тот и прав?
  - Ага.
  - А потом как положено на Запорожской Сечи - в кулачки сойтись? Ну, как на новгородском вече? А драки устраивать на Иоанновском мосту?
  - Вообще-то можно конечно. Но как показывает опыт - все равно для решения всех вопросов это не годится. Делегирование прав ведь уже было сделано - руководство избрано. Думаю, что не стоит нам тут заигрывать с массами. Раз это сделаем - и хватит. Надеюсь, что и не понадобится впредь.
  - И куда выгонять будем? Опять в Кронштадт?
  - Это не пойдет - Званцев аж вскочил - у меня категорическое запрещение от Змиева на спихивание в Кронштадт всякого непотребства.
  - Ну да, конечно. То - то вы нам всучили этих журнаглистов. Кстати, как там наши лесбиянки поживают?
  - Лесбиянки доставлены по назначению. Практически все. Три добровольно остались в Кронштадте, две сейчас следуют на 'Тарбаре', остальные высажены с фрегата на остров Хийумаа, относящийся к Эстонии, которая входит в ЕС, так что считай - почти дома. До Италии - рукой подать.
  - Ну, вы даете, водоплавающие! Ничего себе рукой подать! Пока мы тут про остракизм толкуем, вы уже вон как ловко - прямо как в старые добрые пиратские времена - вот тебе шлюпка, вот библия и вали на остров с корабля. Может и выживешь.
  - А это не мы - ханжески заявляет Званцев - это индусы.
  
  .......................................................................................................
  
  Дом, в который залезли молодожены, был больше бабкиного - четыре окна по фасаду. Пришлось отбивать доски со всех окон - иначе темнота угнетала, да и мешала осмотру. Осматривать дом при свете прикрученных к оружию фонариков показалось голливудчиной, но и сажать аккумуляторы базового фонаря не пойми ради чего тоже было расточительно.
  На всякий пожарный Виктор притащил в дом и ДП с дисками. Когда собирались, возникла мысль переснарядить диски новенькими патронами, купленными в охотничьем магазине.
  По некоторому размышлению Витя оставил все как есть - пока нападения крупных сил противника не ожидалось и стараканенные новехонькие патроны остались лежать на складе. В биографии продавца была одна шероховатость, которая помешала бы официально приобрести нарезное оружие, поэтому особенно Виктор и не заморачивался, только приобретя ДП, он стал приписывать к покупкам винтовочных патронов небольшое количество сверху, делая это очень просто - когда очередной счастливый обладатель мосинки покупал патроны, Виктор, как и положено делал запись в журнале, где покупатель и расписывался. А потом Виктор слегонца исправлял своеручно написанное, доплачивал в кассу, где Милке было все пофигу, лишь бы суммы сходились, и разживался патронами. Всего до БП удалось скопить 560 винтовочных 'гвоздей'. Теперь они лежали в НЗ. Кроме них Витя таким же макаром разжился еще и другими патриками, правда не борзея сверх края - взял немного и сугубо ходовых параметров.
  Начали осмотр с чердака, который оказался сухим к удивлению Виктора. Шифер, уложенный на древнюю дранку, не пропускал воду, и даже печная труба устояла. Хлама было много - несколько ящиков, короба, картонные коробки, старые шмотки, пяток древних чугунных здоровенных горшков такой формы, которую удобно брать ухватом, куски стекла...Груда пыльных банок разной величины, но все больше трехлитровок...Может быть, тут что и было полезного, но Виктор не видел - что. Ирка наоборот задумчиво присела перед чугунками, внимательно осматривая их, подсвечивая фонариком внутрь посудин.
  Потом попросила сопроводить ее во двор - там она, прошуршав в зарослях прошлогоднего бурьяна, позвала свежеиспеченного мужа к себе - с его помощью она выволокла из снега и переплетений высохшей травы здоровенный чан древнего вида.
  - Тут мысль возникла - сказала Ирка мужу - я-то сначала думала, что мы у Арины ее сани возьмем - на них можно было б сколотить короб и нагрузить льда сотни полторы кило, а сейчас думаю, что лед нам возить не понадобится.
  - И?
  - Этот котел литров на тридцать. Чугунки. Наши кастрюли. Если печки тут в порядке - то мы на санках сюда солонину притащим, и я из нее сделаю тушенку. А потом закатаем в банки - у меня и крышки есть. Во втором складе, как помню. А у Арины и погреб был неплохой.
  - Так грязное же все, пыльное.
  - Ну, помыть-то можно. Вода рядом, дрова есть. Давай, глянем печку.
  Печка была странноватого вида - накрыта сверху коробом из жести с дверцами на щеколде, этакий эрзац русской, занимавшей слишком много места. Открыв вьюшки - не слишком разбираясь, какая из них для летней, а какая - для зимней топки Виктор сунул в холодный зев давно не топленого сооружения ком мятой газеты и подпалил спичкой. Тяга была.
  - Замечательно - обрадовалась Ирка. И продолжила свои поиски.
  Виктор, почитавший в свое время, как правильно проводить обыски, взялся за дело методично. Ирка - наоборот. Забавно, но это дело как-то увлекло обоих. Темный здоровенный незнакомый дом был достаточно любопытным и таинственным объектом - еще когда Витя возился с чудаковатыми копателями у тех высшей оценкой сохранности был 'чердачный сохран' - и в деревнях и в городе много чего валялось с незапамятных времен на чердаках и Витя в свое время проспорил бутыль 'Абсолюта' не поверив, что на чердаке городского пятиэтажного дома стоит остов грузовика и лафет от зенитки.
  - А что мы вообще ищем? - спросил он Ирку.
  - Все, что может нам пригодиться в дальнейшем - ответила она и улыбнулась.
  - Ну, бедному вору все впору - пробурчал он в ответ.
  Собственно все, что они находили - вполне могло пригодиться не сейчас, так через несколько лет. То, что деревня давным-давно попала в список 'неперспективных' в немалой степени спасло ее от многочисленных мародеров, особенно от террористов нового типа. С легкой руки бузинесменов, крышующих пункты по сбору металлолома и цветняка в стране создались многочисленные диверсионные группы бомжей. В пунктах принимали все что угодно, совершенно не парясь - украденный ли это бронзовый памятник, стыренный рельс, раскуроченное лифтовое оборудование или новые алюминиевые кастрюли, еще пахнущие щами. Ради паскудного пойла бомжи перли все и отовсюду, нанося ущерб почище диверсантов - бесхозные советские металлы давно кончились и последние лет пятнадцать доморощенные террористы тащили то, что уже было чьей-то собственностью - особенно доставалось хозяйству железной дороги, лифтам и обычным гражданам. Пустующие дома и дачи в зоне досягаемости обносились ежегодно, причем совершенно варварски - с выдиранием проводки и выносом всего металлического.
  А эта деревня, находившаяся в медвежьей глуши не имела ни своих бомжей или нарков, да и добраться до нее было очень непросто - потому получилось почти как на острове Сааремаа, где скуповатые селяне не выбрасывали ничего, отчего и вышел у них самый лучший краеведческий музей с экспонатами трехсотлетней давности.
  Здесь не было электричества, телефона, газа, да и дороги как таковой - тож не было. Родственники к Арине ездили редко, и она как-то ухитрялась жить натуральным хозяйством - курочки, огород. Привозили ей керосин, соль, спички да муку. Пока была жива ее соседка - жившая как раз в этом доме - посетители бывали часто - соседка выкармливала для своих родственников поросят, которых ей совсем малышами привозили весной, а глубокой осенью забирали туши. Этот диковинный котел из бурьяна как раз и пользовался для запарки травы свинкам.
  Потом соседка померла, дом заколотили, и Арина осталась одна. А когда началась вся эта перестройка - и не до бабки стало. Да она и не жаловалась, вполне обходясь для бесед своей кошкой. Гостям же искренне была рада.
  Виктор, правда, не очень обращал внимание на то, что тут есть, будучи увлечен постройкой своей базы. Ирка наоборот засекла все, что могло пригодиться. Она нашла стеклорез - весьма приличный - и связку обоев с наивной расцветкой - не иначе годов шестидесятых. Виктор надыбал инструменты - стамески, рубанок, пару ржавых пил.
  Его удивило, что мебель стояла на своих местах - и древний шкаф с точеными балясинками сверху и стулья и столы. В допотопной тумбе Ирка нашла какую-то замшелую посуду и Виктор буквально обалдел, когда Ирка лукаво улыбаясь, подала ему пыльную кружку с польским орлом, узником за решеткой и надписью 'Тюрьмы панской Польши'.
  Вот со спальными местами было неважнец - кроватей было аж три штуки. Но панцирные сетки на них были безбожно растянутыми, а матрасов и помины не было. Пара подушек, тяжелых с отсыревшим пером, были стремного вида - с какими-то неприятными разводами на наволочках.
  Решили пока не осматривать все тщательно - видно было, что дом можно занять и жить в нем. Стекол не хватало половины, рамы были гниловаты, но вставить стекло для Виктора было не проблемой - он умел это делать. Вот защитить окна чем-то вроде решетки и продумать запасной выход - на всякий случай - было уже сложнее.
  Заглянули в чулан и сарай, примыкавший к дому с другой стороны. Уже и свинками там не пахло. Нашелся еще кой-какой огородный инструмент, но весьма убогий.
  Впрочем, Виктор и такого не имел.
  Когда вылезли из дома, Ирка, словно что-то вспомнив, поманила пальчиком своего суженого и пошла к третьему от Арининого дому - крыша у того прогнулась седлом, напоминая варварские жилища вождей - галльских или германских. За домом оказалась бревенчатая покосившаяся пристройка - не то большеватая банька, не то маловатый гаражик. Что удивительно - крыша этого сооружения еще каким-то чудом сохранилась. В отличие от дома. Заперто это все было на проржавленный замок, висящий тут явно не один десяток лет.
  - И что тут?
  - Свадебный подарок! 'Газенваген'!
  Виктор сильно озадачился. Во-первых, с какой стати душегубка может быть свадебным подарком? Во-вторых - как тут могла оказаться душегубка?
  Тем не менее, он сходил за фомкой и, подцепив замок, дернул. Замок удержался. А вот железяка, на которой он был прицеплен, вырвалась из трухлявой древесины ворот. Створки вросли в землю. Да еще и снегом их присыпало. Пришлось покорячиться.
  Наконец, выломав одну створку - петли не выдержали, Виктор вошел в 'баньку'.
  Стоявшее в ней сооружение было закрыто ветхим, расползшимся белесым брезентом. Поднимая пылищу, Виктор с супругой стянули полотнище.
  Под ним оказалось что-то очень знакомое - изрядно потрепанная грузовая машина с какими-то здоровенными баками по бокам перекошенной кабины без стекол.
  - Ну, дела! Это еще что такое?
  - Я ж говорю - газенваген! Он на дровах ездил!
  - Тьфу, глупая баба! Не газенваген, а газгольдер.
  - Не, газгольдер - это такая круглая кирпичная башня на набережной. А это - газенваген. Мне так Арина сказала.
  Виктор на минуту задумался. Да, пожалуй не газгольдер... Черт, как же его... Ну не важно. Он осмотрел эти баки и трубы. Видно было, что когда-то их густо обмазали тавотом. Потыкав пальцем, Витя отметил, что тавот как камень. Может из-за холода, а может - и по возрасту.
  - Подарок-то еще тот... Нафига нам этот механический мертвяк нужен?
  - Сосед Арины все его хотел в порядок привести. Рано умер, а то б починил.
  - А нам-то какой прок?
  - Раньше делали прочно и просто, и раз сосед собирался это починить - то и ты мог бы. Чем дизелюху гонять - лучше б эту - на дровах. Не сможет ездить - так хоть как генератор - для электричества. А если еще и ездить будет - бензин сэкономим.
  Виктор присел на корточки - колеса у машины - сейчас уже он понял, что это полуторка - давным - давно сдулись и сплющились, автомобиль практически сидел брюхом на сгнивших досках. А что, можно и попробовать... Ведь видел же он, как отреставрировали валявшуюся неподалеку от Мясного Бора в лесу такую же полуторку. Эта всяко в лучшем сохране... От той - только двигатель с рамой оставались...
  Супруги вышли из гаража и Виктор задумчиво поставил вывернутую створку на место.
  - Газген эта штука называется! Газогенератор! Вот, вспомнил!
  - Ты у меня такой молодчина - Ирка прижалась всем телом и игриво заглянула ему в глаза - снизу вверх.
  
  .........................................................................................................
  
  
  
  - Демократию разводить в окруженной крепости - последнее дело. Считаю, что тут должно быть все просто - и по - военному внятно - ну, от металлического Михайлова чего другого и ожидать нечего.
  - Все-таки - может ли кто - нибудь внятно сказать - что считается приоритетным в случае осады? Насчет внятности у военных - знаете - как раз все последнее время внятности в военных делах было совсем мало. Скорее - невнятность.
  - Замечу, Павел Ильич, что военные - не сами по себе, слушаются приказов сверху. Так что тут не только к военным вопрос. Дело не в этом. Вопрос остается - по каким правилам будем жить дальше? Если брать военные - то полезно все, что дает возможность гарнизону крепости перенести осаду, а вредно все, что снижает обороноспособность. Что Доктор руку тянете?
  - Ну, мне кажется, что мы сейчас заберемся в дебри дискуссии о Добре и Зле. Позволю себе сказать пару слов на эту тему - был у нас такой санитар - Евгением звали, так вот он, было дело, высказался так: Добро - все, что позволяет виду выжить. А Зло - то, что ведет вид к гибели. Соответственно этот постулат подходит и для нашего гарнизона. Все - что позволяет выжить гарнизону, включая кошек и собак - Добро.
  - Что - то такое было в Третьем рейхе - вмешивается седой сапер: Тоже - 'что для Рейха благо - то и Добро'. Потом они с этим благом допрыгались до выжигания деревень с унтерменьшами и массовой ликвидации взятых в плен недочеловеков. Потому как для Рейха этот геноцид считался благом.
  - Так вот я ж не зря сказал о виде - поведение Третьего Рейха как раз виду - биологическому виду - людям - было вовсе не добром. Для вида - как раз это было угрозой. И отсюда же - такая привлекательность Третьего Рейха. Зло вообще привлекательно и интересно.
  - Ну-ка, ну - ка? И с чего же это Зло интереснее?
  - Товарищи, вам не кажется, что мы не в лектории и не в дискуссионном клубе?
  - Погодите, Петр Петрович, тут вопрос действительно интересный. Действительно ведь - хоть в кино, хоть в романах - положительные - то персонажи скучные и хрен их потом вспомнишь, а отрицательные - запоминаются куда лучше.
  - Так это и понятно - Добро - предсказуемо. Требует постоянных усилий, тяжелой работы - и так всю жизнь. И все знают, что положительный герой если взялся ухаживать за девушкой, то все будет по стандартному плану развития событий - цветы - букеты, ухаживания - поцелуйчики, свадьба, дети, потом внуки. Причем в количествах, обеспечивающих положительную демографию. И с ребенками - тоже все ясно - родили, кормили, перепеленывали. В школу водили, домашнее задание проверяли. Сопли утирали... Изо дня в день одно и то же, планомерно и монотонно.
  - А отрицательный?
  - А вот у отрицательного - море вариантов. Не угадаешь. Он может изнасиловать девушку, бросить ее с ребенком - а то и продать в рабство, или взять себе в гарем, или приковать в подвале или вообще посадить на кол... А из ребенка можно чучело набить, или суп сварить или свиньям скормить...
  - Скажете тоже!
  Это та - толстушка. Ну, погоди, тетя!
  - К моему сожалению, в реальной жизни и не такого насмотрелся - и вариантов у Зла - действительно прорва. Я прекрасно помню офигевших гинекологов - у женщины с опухолью - этой самой опухолью в малом тазу оказалась бутылка из - под водки, маленькая и древняя - когда эти чекушки выпускали без бумажных этикеток, там весь текст был выдавлен стеклом - рельефно. Других вроде тогда и не выпускали.
  - Точно так, были такие - там еще олень был и то ли солнце, то ли северное сияние - у седого сапера на минутку мелькает тень давних воспоминаний - и право слово - приятных воспоминаний.
  - Ага, был олень. Тетка потом сконфузясь призналась, что когда была молодая, вела себя весело. Вот видно, когда была сильно датой ей ее дружки бутылку во влагалище и загнали 'смеха ради'. Бутылка просадила свод влагалища и ушла в малый таз, где и пробыла несколько десятков лет. А алкоголь обеспечил обезболивание и дезинфекцию. Ну а другие приколисты забивают в это место и поболе бутыли, видал случай, когда по приколу еще бутыль и разбили, кокнув по донышку. А была ситуация когда такой ухарь у женщины после насилия вытянул кишечник руками. Она глухонемая была, чем он и воспользовался - потрошил ее всю ночь посреди жилого квартала - и никто ничего не слыхал. Видите, сколько вариантов у Зла - и я далеко не все припомнил.
  - Какие вы гадости говорите, как не стыдно!
  - Ну, гадости. Так ведь из реальной жизни.
  - И все равно - нельзя о таком рассказывать!
  - Почему? Все эти уроды - они ж рядом жили. И сейчас у нас вопрос - как избежать активности уродов в нашей среде обитания. Чтоб не ходили тут путем Зла. К слову - если какая цивилизация изобретала для себя весёлое и увлекательное Добро массивные человеческие жертвоприношения, гомосечество как священная обязанность, убивание беззащитных соседей во славу Добрых Богов и тому подобное - такая цивилизация в исторически быстрый срок кончалась. Сама или при помощи тех, для кого служение Добру тяжёлая и трудоемкая обязанность, но они её соблюдают. Вот у нас последний пример - как раз Третий Рейх. Их Добро для нас оказалось куда как Злом.
  - Говоря не так учено и высокопарно - полагаю, что на первый раз стоит по-новгородски или по - казацки вынести общее решение по поводу этих трех персональных геморроев - а потом решать выделенным Трибуналом.
  - А состав Трибунала?
  - Да вот - штаб в полном составе.
  - И по каким правилам?
  - А это надо подумать. Вот значится присутствующим задание на дом - проект свода правил и свод наказаний. Как в Зоопарке - чтоб ясно и понятно - 'Пальцы в клетку не совать! Штраф - один палец' Срок - до собрания послезавтра. Митинг проводим сегодня в 11 часов 00 минут по московскому времени - перед Собором. Начальникам служб - обеспечить явку. С этим вопросом - все. Давайте дальше.
  
  Собрание идет своим ходом. По сообщениям видно, что неразбериха первых дней в основном изжита - руководители справляются с задачами. Доклады уже - не рапорты с поля боя, уже спокойнее, рутиннее.
  Отмечаю про себя, что в Крепость пошли валом мины - и вокруг Крепости уже сделаны первые минные поля - судя по кислой физиономии седого сапера Алексея Сергеевича - крайне примитивные, рассчитанные только на тупых зомби. Ну, это понятно. Зомби это отпугнет, часовым легче, а если кто живой доберется - увидит и щиты с надписями и лежащие прямо на насте минки.
  Правда, тот же морф проскочил, судя по следам, через такое минное поле минимум трижды - то ли так ему повезло, то ли соображал, куда лапы ставить. И ведь в воде не замерз, сволочь, двигался потом хоть и медленнее, но ведь двигался же. Не прыгал, как тут под пулеметом, брел скорее, потом вообще полз. Или полз - как положено ползти под огнем, уменьшая грамотно силуэт мишени? Или перебитая лапа не давала прыгать?
  
  Наконец, собрание закончилось. Иду с твердым намерением поговорить, как следует с Надеждой Николаевной.
  Идущий рядом маленький омоновец вполголоса спрашивает:
  - Про глухонемую - случаем не рядом с Фрунзенским универмагом это произошло?
  - Случаем - там.
  - Откуда узнали?
  - Наш город - большая деревня. Так вышло, что один мой хороший знакомый проходил мимо этой парочки в подворотне - еще в самом начале, пока до дела не дошло - потом свидетелем был. А другой хороший знакомый дежурил в приемном отделении своей клиники когда женщину привезли. Собственно он ее и вытягивал, чтоб могла на вопросы ответить. Менты тогда подсуетились - оперативно работали - и сурдопереводчика мигом нашли и вообще.
  - Ясно.
  
  Добраться сразу до Надежды и выяснить ситуацию не получается. В салоне идет оживленная беседа, центром которой оказывается вчерашний дед-пасечник. Вид у него счастливый.
  Не сразу понимаю из его бурной восторженной речи - что собственно его так обрадовало. Задирает на себе одежду. Вместо вчерашней воспаленной жути с пузырями - вполне здоровая кожа, то, что у него вчера был цветущий и здоровенный опоясывающий герпес подтверждает только несколько кровяных корочек и шелушащиеся участки на месте пузырьков. Не, этого не бывает!
  Сам дедок полагает, что это я - великий шаман и кудесник дал ему чудодейственные таблетки. Об этом с моей колокольни и речи быть не может. Таблетки, несомненно, лучше работают, чем мазь зовиракс, но не настолько же. Случай и впрямь уникальный, хоть публикуй. Впрочем - вот Валентине о нем сообщить стоит.
  Обращаю внимание на то, что деда наши подначивают тем, что он просто скинхед какой-то. Не понимаю, в чем тут соль - дед не похож на скинхеда ничем. Спрашиваю его напрямую.
  - Ваши люди развеселились, когда я рассказал о том, для чего приехал сюда. После войны у вас тут на Северо-Западе пчеловодство было практически разгромлено - как и все остальное. Своих пчел - не осталось. Порода северо - западная только у нас в Башкортостане осталась - климат оказался подходящий, у нас они давно уже работали. А к вам сюда кавказскую породу и некоторые другие завезли. Кавказская - больше меда дает, зимует недолго, свой улей защищает от других пчел, а к пчеловоду не агрессивна. Воровата правда, из соседних ульев мед любит таскать в свой, делает умело, а от других пчел улей обороняет хорошо. Все так, но оказалось, что на зимовье на кавказских больше питания уходит, а мед они в ваших условиях дают меньше, из-за короткого зимовья погибают часто. А северо-западные как раз к пчеловоду относятся жестко, а вот воровства у себя не пресекают и у других пчел не воруют. Зимуют ровно столько, сколько тут по погоде получается и мед дают хоть и меньше, чем кавказские, но на них и трат по зиме меньше. Проще говоря - они сюда лучше подходят.
  Обратно завезти сюда северо-западную породу собирались давно, но все не выходило. А вот сейчас я как раз договариваться приехал. И вот чего вышло.
  - Ну, да есть нечто скинхедское. Типа кавказцев вон, своих разводить.
  - Что поделать - северо-западные для Северо-Запада лучше годятся. А кавказские - лучше на Кавказе. И для меня все пчелы свои, что тут глупости говорить. Пчела - вообще святая живность.
  - Прямо святая!
  - Конечно, святая. Вся другая живность хоть кого да жрет. А пчелы никого не жрут, наоборот - где пчел нет - там и не растет ничего. А где пчелы - там все растет хорошо. Этого - сельского хозяйства - без пчел быть не может. Много вы искусственно опылите, как же. Вот погодите - летом, если все получится - я вам меда буду возить. Сами увидите.
  - За мед конечно благодарны будем.
  - Рано пока. Но доктору - мед будет. И спасибо, я готовился месяц болеть. Таблетки я себе оставлю, да?
  - Да ради бога. Рад, что вылечилось так быстро.
  
  Наконец словоохотливый дед выкатывается из салона по своим пчеловодским делам, не забыв вернуть вчерашние коробки. Правда, уже без еды, но зато чисто вымытые.
  Николаич тихонько спрашивает:
  - Получается так, что что-то не так, а? Самое бы то триумфом медицины насладиться, а Вы что-то задумались?
  - Не лечится герпес за ночь. Не бывает такого.
  - А почки? Нет у вас таких таблеток? Чтоб за ночь?
  - Раньше не было. Сейчас - не знаю.
  - Посмотрите тогда. Плоховато мне сейчас что-то.
  - Ясно, что смогу сделаю. Но может, стоит вам лечь в больничку? Я б договорился.
  - Тогда послезавтра. Завтра - операция будет, нельзя мне выпадать.
  - И это ясно. Сейчас потолкую с Надеждой - прикину, чем помочь пока можно.
  Николаич кивает.
  
  Всякие серьезные разговоры надо проводить после завтрака. На сытый желудок злости меньше и получается конструктивнее.
  Наконец мы с Надеждой свет Николаевной наедине. Деликатная Дарья свинтила куда-то. Мужиков я прямо попросил не соваться на первый этаж. Просто так не соваться.
  Ну, вообще-то начать можно только одним способом - начать!
  Кто-то великий сказал.
  Лезу в холодную воду неприятного разговора с неизвестным финалом.
  Кобура с ПМ все еще у медсестры - насколько знаю, Николаич не дал снять, а то была такая попытка со стороны Михайлова. Несколько утешает, что кабур не на животе, а спихнут в 'штабное положение' - аж куда-то на спину. Вообще-то я договорился с Андреем и Николаичем, что если начнется ор или тем более стрельба - они вмешаются. Но то, как Надя влепила сразу несколько пуль в нужные места, показывает, что если она начнет палить по мне - Николаич уже не поспеет. И Андрей с его коленками - тоже...
  Перед тем как идти - спрашиваю Андрея:
  - С чего была такая усмешка при виде этого раненого деятеля?
  - Я его по Чечне помню. Работал на ичкерийских бандитов совершенно откровенно, правозащечник чертов. Достаточно известная сволочь, хотя конечно по заслугам перед Ичкерийской республикой в подметки не годится Березовскому, лорду Жабе или Кавалеву, рыцарю Чести со Звездой.
  - Последнее - это о чем?
  - Кавалев за заслуги перед Ичкерией стал кавалером Большой звезды ордена "Рыцарь Чести" Чеченской Республики Ичкерия - получил орден в 1997 году. Это как в 1942 году кого бы в Москве наградили Железным Крестом с дубовыми листьями.
  - Не знал.
  - Надьку не надо прессовать. Заслужил покойный за свои штучки не такое даже обхождение. Я бы его грохнул, да долго думал как да что... А он на нее как раз нарвался.
  - А тебе он чем насолил?
  - Лично мне? Да пустяк. Гарантировал лично своим честным словом безопасность четверых наших мальчишек раненых. Оставили их с санинструктором в 'мирном' селе. Через день, когда мы в село вернулись - по нам влупили, сгорела БМП. Потом мы нашли и оставленных раненых - их помясничили с усердием и изобретательностью. И полумертвых облили бензином. И сожгли. Дружок мой там был.
  Мы откатились и отработали по селу. Потом приехала охрененная комиссия - как мы посмели по 'мирному селу' стрелять... А этот - укатил в Гаагу рассказывать о зверстве российской имперской военщины...
  Мда...
  
  - Надежда Николаевна! Должен признаться, что покойный и его дружки мне не пришлись по вкусу. Но стрельба в медпункте - это перебор по - любому. Рядом были люди, в том числе и патрули - вам достаточно было заорать и этого деятеля катали бы ногами по двору полчаса, если не больше. Поэтому я бы вас попросил либо внятно объяснить, что там произошло, либо - если объяснений вам давать по каким-либо причинам неохота - я буду настаивать на переводе вас в Кронштадт.
  - Вас не устраивает моя профессиональная деятельность?
  - Ну, с этой точки зрения у меня никаких претензий нет. Просто по ряду причин я теперь не люблю работать с людьми, мотивы поведения которых мне не понятны.
  - То есть вы не верите в официально признанную версию произошедшего? - Надежда как-то хмуро улыбается.
  - Да как вам сказать... Есть конечно такой анекдотец, когда богобоязненная мамаша спрашивает дочку, что та будет делать, встретившись с насильником и когда дочка отвечает, что спустит с насильника штаны, а себе высоко задерет юбку - мамаша приходит в ужас. А дочка резонно спрашивает: 'Но мама, кто будет бежать быстрее - я с задранным подолом или он - в спущенных штанах?'
  Надежда реагирует на анекдот такой мимикой, что я быстро понимаю, что хватил через край и шуточки сейчас крайне неуместны.
  - Ну, а говоря серьезно - меня очень смущает то, что вы повели себя демонстративно. Вы не защищались - вы карали. Обдуманно, с предельной жестокостью.
  Я бы даже сказал - с женской жестокостью, которая мужскую, как правило, превосходит в разы. В отличие от остальных я прекрасно понимаю еще и то, что если б он на вас напал - вы бы справились с этой гнилью и без оружия. Ну, или сделали бы в нем одну - две дыры.
   Если у вас были с ним старые счеты - то инъекцией - или максимум двумя - вы спокойно уложили бы его. Он ведь сам пришел, ему какая-то медпомощь была нужна, принял бы уколы еще и с благодарностью. Вы грамотный специалист - и в условиях отсутствия патанатомического и судебномедицинского контроля могли бы сделать все, совершенно не афишируя. Даже его приятели бы не вякнули, повода бы не было. А тут...
   - Вы настаиваете на объяснениях?
   - Нет. Если вы не хотите - не говорите. Но тогда работать вам придется в Кронштадте. Или - если охотничья команда меня в этом не поддержит - а я вполне допускаю такой вариант - тогда я переберусь в Кронштадт.
   - Даже вот так?
   - Да. Так.
  ...............................................................................................................
  
  Дом бабки Арины как ни странно - тоже произвел впечатление незнакомого. Во всяком случае, на Виктора. Ирка же наоборот сориентировалась в момент. Пахло в доме больше керосином и скоро стало ясно, почему. Мало того, что попередвинута была вся мебель, словно тут слоны танцевали, так еще впридачу какой - то дурень из бабкиных родственников уронил керосиновую лампу - стекло разбилось вдрызг, а из перевернутого резервуара вытек и впитался в пол остаток керосина. Было керосина немного, но вонять невыразимо керосин умеет и в малых дозах.
  Обругав бестолковых Арининых родичей, Ирка сбегала в сарай и притащила коротенькую лестницу. Витя и не знал, что его супруга знает бабкины тайнички. Оказалось - знает.
  Скоро она притащила три запасные стекла для той лампы, которая валялась на полу, связку запасных фитилей и отдельно - пакет из пожелтевшей бумаги. Оказалось к той жестяной штуковине, бывшей повседневной лампой для Арины, имелась и добавка - ни разу не пользованная лампа - со стеклянным голубоватым резервуаром, и латунной головкой. Фитилей к ней (а они были шире других) оказалось всего пяток, зато 'шестилинейные'.
   И ламповых стекол - всего два. Бабка, оказывается, берегла эту лампу 'на праздник'. Но так ни разу и не попользовала.
  - Толку-то. Керосину - то нет. Да и этот вытек.
  - Да должен быть керосин. Пошли!
  Керосин и вправду нашелся - в мятом десятилитровом бидоне и здорово ржавой канистре. Была еще одна - но она стояла открыто и ее видно прибрали к рукам. А эти - спрятаны за дровами и остались незамеченными.
  Виктор наклонился, поднять жестяной резервуар с головкой, и заметил на полу какие-то блики. Присмотревшись, он понял, что это играет свет из окошка, неплотно забитого досками - на мельчайших металлических шариках. И было таких шариков много.
  
  - Что за фигня? - удивился Виктор и потыкал тонкой щепочкой в один из шариков. Тот послушно перекатился в сторону, наткнулся на другой такой же и слился с ним. Пихаемые Витей шарики послушно и как-то радостно сливались друг с другом, как оттаявшие части жидкого Терминатора.
  - Тут ртути до фигища на полу - безрадостно проинформировал Витя свою подругу.
  Та подошла, посмотрела, потом почему-то стала осматривать стену напротив.
  - Ты чего?
  - У Арины тут термометр висел обалденный, ртутный, ртуть в такой спирали была. Начала того века, 'городской' как она его называла. Ага, вот на полу осколки. Разбили, черти полосатые...
  - Да плевать, откуда ртуть. Ноги надо уносить, отравимся.
  - Брось, токо начали. Давай, я ее соберу в банку, сколько удастся - а там останется мало - разберемся.
  Виктор открыл окно, посбивав доски, стало светлее. Пока Ирка корячилась на полу, сгребая капли, Виктор старательно вспоминал, что он о ртути помнит. Помнил он мало - что если ртуть выпить, то ничего не будет, а вот пары - ядовиты. Вот насколько ядовиты и какие признаки - этого он не помнил.
  - О чем задумался?
  - Оборону тут держать сложно. И кто угодно в дом залезет. Хоть через веранду, хоть через дверь, хоть через сарай или подпол...
  - Сортир забыл. Через выгребную яму - тоже можно. Но, во-первых, тут немноголюдно и раньше было, а во-вторых, оружия у нас на табун медведей хватит. Кстати - подпол надо проверить - у Арины там еще банки были. С соседского дома 17 трехлитровок. Да литровок два десятка - Аринины если есть - и вполне нам на тушенку хватит. О, вспомнила - у бабки еще лаврушки куча была.
  И Ирина действительно притащила жестяную коробку, от которой остро пахло лавровым листом. Мешок с тяжелой, отсыревшей солью. Упаковки спичек - целую и початую. Потом почему-то очень обрадовалась, откопав в груде тряпок у раскрытого шкафа деревянную шкатулищу с разномастными пуговицами и огорчилась, не найдя на привычном месте древнюю зингеровскую швейную машинку. Зато нашла нитки и иголки.
  - Кто про что, а вшивый про баню! Пуговицы-то тебе на кой ляд сдались, а?
  - Мы ж по твоему решению с людьми в контакт не входим, да? Значит, сорок лет живем в лесу. Одежду треплем. Молнии тебе 40 лет прослужат? Шить прорехи на пальцах будешь? Или как молнии через лет пять - шесть поклинит - деревяшки вместо пуговок понашиваем? К слову, дорогой - презервативов у тебя тоже не вагон. Как насчет детишек?
  - Ну, сосок у тебя, пеленок всяких там распашонок и памперсов тоже нет!
  - Адам с Евой без памперсов обходились.
  - Так они ж не одни были.
  - Как не одни? Одни! Они ж первые люди были вообще!
  - Эх, крестик носишь, а Библию не читала.
  - Читала!
  - Значит - дура! У Адама с Евой было два сына - Каин и Авель. Так?
  - Так. Дальше-то что?
  - Дальше яйца не пускают. Каин убил Авеля. Так?
  - Да так, так!
  - Затактакала, Анка- пулеметчица. Так вот Каина выгнали нафиг из семьи. И он пошел в Ханананские земли - и там женился. На ком он там женился, если Адам, Ева и сам Каин - единственные люди на Земле, а? Лезь в погреб, а то разумничалась тут.
  Он с некоторым усилием дернул разбухшую крышку люка в полу.
  
  - Значит, нам тоже придется идти в Ханананские земли - заявилала из погреба Ирка немного погодя. И загремела чем-то стеклянным.
  Виктор предпочел отмолчаться, подсвечивая фонариком сверху... Вообще-то он никогда в карман за словом не лез и умел отбрить собеседника легко, но происшедшие с Иркой метаморфозы совершенно его сбили с толку. Вылупилась бабочка из куколки. Заготовленные комплекты одежды - продуманные и тщательно подобранные - действительно годились, чтоб выжить в случае катаклизмы. Но вот под таким углом - как только что сказала спутница жизни - как-то и в голову не приходило. Придется, придется вылезать из берлоги. Или жить хуже, чем бабка Арина - уж у нее на огороде всегда была разная ботва - и картошка, и морковка с огурцами.
   Тут из города никто рассаду не притащит. От курочек, составлявших Арине компанию, осталась только хорошо обглоданная косточка посреди кухни. Опять же керосин, мука, сахар, соль, спички...
  Поглядев в окошко, Виктор мрачно сказал про себя:
  - Зато есть и хорошая новость - дров у нас - не перепилишь.
  Потом почесал в затылке и спросил в люк погреба:
  - Ирка, а где у бабки была двуручная пила?
  
  ............................................................................................................
  
  Собравшись с мыслями, Надежда Николаевна непонятно говорит:
  - Он знал.
  Молчу. Жду.
  - Он точно все знал. Я ему напомнила о себе, еще и не сказала ничего толком - язык путался. А он этак паскудно ухмыльнулся, спустил портки, потряс своим отростком и заявил: 'Почмызгай, подстилка! Ничего ты не докажешь!'
  - А что вы должны были доказать? И кому?
  - Ему виднее. Видимо он все время ожидал скелетов из шкафа, потому так и отреагировал истерично.
  - Как вы напомнили о себе? (Черт, чувствую, что за языком мне весь сегодняшний день следить придется неустанно и бдительно.)
  - Не о себе. О папе. Папа ходил к нему, это я теперь точно понимаю, что к нему. Вернулся радостным - человек из Москвы, правозащитник, демократ, уж он-то поможет, обещал же, обнадежил, документы взял, чтоб помочь. Ведь не может же так быть, что такое творится с ведома Москвы, там просто не знают. Папа был врачом. Хорошим врачом, только очень наивным человеком, простодушным.
  Такое бывает с гуманистами, да еще и воспитанными соответственно. 'Светя другим - сгораю сам!'
  Мама над его идеализмом посмеивалась, хотя и сама была такая.
  Вот к нам той же ночью и пришли. В дверь позвонил сосед - дескать, помощь нужна. Мама говорила - не открывай - а папа - ну там же человеку плохо, я должен...
  Он ведь просто не мог понять - он тут людей лечил, помогал всем - и что его будут убивать за то, что он не коренной национальности и потому не человек вовсе - никак понять не мог.
  Физически.
  Вот и открыл...
  
  Надежда Николаевна переводит дух.
  Я вижу, что сейчас она вся там - в своем страшном прошлом. В том кошмаре, которому подвергли четверть миллиона людей, сказав другим людям: 'берите свободы, сколько влезет'. Оказалось, что свободы нужно совсем немного - всего-навсего нужна свобода от соблюдения Уголовного кодекса РФ. И больше ничего.
  Свобода держать рабов, грабить, насиловать, глумиться любыми способами над теми, кто не относится к твоей народности. Кто унтерменьш, потому что говорит по-русски. И в отличие от прошлой громадной войны унтерменьшей никто не поддержал - никто не помогал оружием, моральной помощью или хотя бы сочувствием.
  Строго наоборот. Другие унтерменьши, тоже говорившие по-русски знать не хотели о том, что творится в свободной Ичкерии, Москва не организовывала сопротивление, не формировала партизанские отряды и не посылала полки - там и так хватало работы по распилу невероятных размеров бабла. Какое кому дело, что в свободной стране нормальным стало рабовладение в полный рост. Она же свободная. Значит - имеют право.
  Московские журналисты наперебой воспевали храбрых и свободолюбивых ичкерийцев. А хрип тех, кому свободолюбы перерезали глотку - звучал куда тише, чем все телевидение. Много ли накричишь перерезанной глоткой?
  Ну, конечно же, демократические страны в едином порыве поддержали свободную и демократическую рабовладельческую республику. Да, были, конечно, неприятные инциденты - то свободолюбы поотрезают головы англичанам. То перестреляют сотрудников 'Красного креста' прямо в госпитале - ну что ж, издержки борьбы за свободу, бывает...
  И в Чечню валом валили 'врачи без лекарств', 'шпионы без границ', 'хало траст', обучавший минно-взрывному делу и целые кучи отморозков из мусульманских стран, да и из Европы, где отлично работали центры по вербовке.
  
  Москва чухнулась только тогда, когда оказалось, что московский бомонд парят и бабло пилится неровно. Тогда в Ичкерию послали недоеденную реформами армию. Сопляков - срочников, дезориентированных офицеров, несработанные экипажи. Напрочь забыв весь опыт прошлых войн. Свой же собственный опыт, купленный страшной кровью.
  И налили еще больше крови. Посреди страшного кровавого гноища жировали правозашитники, депутаты всех мастей - как опарыши в сортире. Они ловко убеждали поверивших им дурней в погонах - не воевать, сдаваться - ничего, дескать, не будет.
  Это 'ничего не будет' отлично видно на множестве трофейных записей - спокойная и веселая резьба по живому мясу.
  До последнего момента не верящему тому, что сейчас с ним будут вытворять...
  Потом, когда стараниями тупой военщины финансовый проект 'Свободная Ичкерия' оказался под серьезной угрозой - не врубившиеся в тему войска вывели. Оставив для жуткой разборки несколько десятков тысяч еще живших там русскоязычных и тех чеченцев, которым такой разгул бандитизма и беспредела не нравился - а с беспределом даже шариатские суды не справлялись, что уже о многом говорит.
  Позже, совсем потерявшая чувство реальности 'Свободная Ичкерия' сама пошла воевать - и на этом кончилась.
  Я не могу себе представить три вещи - глубину подлости, меру страданиям и верха лицемерия в этой истории...
  
  - Чего тут рассказывать... - вздохнув, продолжает Надежда. Читали 'Гадюку' Толстого? Должны были - в школе ее проходили...
  - Читал.
  - Ну вот... Только есть разница в том, как хрустят кости чьих-то родителей в книге - и как хрустят - твоих собственных. Рядом. Я не хочу об этом говорить... Да и отделалась гадюка дешево. Там ведь соседи прибежали. К нам никто не прибежал. А меня перепродавали несколько раз. Быть рабом - это... Тяжело... А рабыней...
  Надежда опять замолкает.
  
  Да, я читал несколько произведений на эту тему. 'Кавказский пленник' - бывший в старину добротным триллером для непуганых современников - отдыхает. Тогда горцы были патриархальными, без фантазии...
  
  - Потом оказалось, что я организовала несколько десятков полукриминальных подставных фирм и набрала кредитов на многие миллионы... Паспорта - то наши папа тогда отдал. Надеждой я снова стала только сейчас, до Катастрофы звалась Еленой. Мир все же не без добрых людей оказался, а на войне человека сразу видно становится, на войне человек - голый.
  - Да, видно, что в военно- полевой медицине у Вас опыт. К слову - вы этих ребят из 'Бастиона' знаете? Очень уж они за вас горой встали.
  - Не помню... Хотя если у этого дылды, как его - ну по - шотландски его еще называют - огнестрельное сквозное верхней трети бедра - то может и встречались. Но я думаю, что просто у них, как у всех воевавших - к ичкерийской агентуре отношение ясное. Насмотрелись.
  
  Помолчали.
  - Ну что ж, рад, что версия омоновцев подтвердилась. Завтра вроде намечается крупная операция - слыхал, что все кому ни лень соберутся для захвата ремонтного завода и прочего, что мы там разведали. Вы поедете?
  - Конечно. Такое упустить...
  - Тогда готовимся. Сегодня вроде ничего не предвидится - можно перевести дух.
  - Не получится. Пациенты все равно набираются - вроде и меньше здесь людей стало, а каждый день толпа.
  - Ну, раз человек жив - значит болеет. Здоровых людей нету - есть недоработки в диагностике...
  Надежда бледно улыбается, услышав эту бородатую аксиому. Надо развивать успех и потому, судорожным напряжением мозга выдаю еще умную мысль:
  - 'Многих воителей стоит один врачеватель искусный'. Старикан Гомер в этом деле разбирался. Насчет воителей у нас будет небогато, так что придется искусностью брать... На митинг пойдете?
  - Нет, не пойду. Лучше я подготовлюсь к завтрашнему дню. Тут из Кронштадта вчера прислали еще груз - а я и не приняла.
  - Ну. Ладно.
  
  В салоне напряженная обстановка, все ждут митинга. И я добавляю в нее перцу - присутствующие, включая и Демидова, держат в руках красно-черные банки 'Яги' - слабоалкогольного энергетического напитка.
  Видя таковое, я неожиданно для всех начинаю громко ругаться.
  Понимаю, что это некрасиво и неразумно.
  Маленький омоновец сильно удивляется такой моей реакции.
  - Эта. С чего крик - то?
  Перевожу дух. Вообще-то не дело лаяться с компаньонами и гостями. Это неубедительно и вообще некрасиво.
  - Откуда у вас это пойло?
  - Почему сразу же пойло? Сам же вроде не трезвенник?
  - Не трезвенник. А это пойло.
  - Да ладно, Доктор - вмешивается и Серега - оно же слабоалкогольное. Ну, угостили ребята, что такого-то?
  - Парни, нам сейчас только панкреатиты заиметь. Я серьезно - не надо это пить.
  - Да слыхали, алкоголь - яд. Доктор - какая тебя муха укусила?
  Так. Действительно, наехал как трамвай. А тут у всех нервы. Вздохнуть - выдохнуть и можно говорить. Поехали.
  - Это не алкоголь...
  - Слыхали. Это пойло - отрава. Дальше-то что?
  - Извините. Я погорячился. Дело в том, что эта хрень сделана по принципу 'качелей', как это называется у наркоманов и представляет собой не только алкогольный коктейль, что не очень страшно в принципе, а фармацевтический коктейль, что хуже. Это когда несколько препаратов даются одновременно, и никто не скажет, как это сработает. Здесь - алкоголь и кофеин. Это антагонисты, вообще-то. Бьет оно по печени, поджелудочной и мозгам добротно, только надо ли это нам?
  - Хочешь сказать, что это хуже водки?
  - Если водка не паленая - то хуже. Чтоб от водки получить панкреатит - надо постараться. А это - как специально заточено.
  - Но написано же - слабоалкогольное.
  - А 'ерш' - слабоалкогольный или нет?
  - Сравнил, то ж - 'ерш'!
  - Дык и сравнил - тоже коктейль - то есть смесь - и по градусам - таки слабоалкогольный. А по отвалу башки?
  - По отвалу башки - сильно, да.
  - Так тут тот же принцип - газировано, чтоб всасывалось лучше, 'качели' - то есть одномоментный ввод релаксанта и стимулятора - я уж не говорю о всякой химии типа красителя и консервантов, тоже печени подарочек.
  - И прямо так вредно?
  - Ну, на Западе такого 'молодежного' пойла нет. Было, но запретили. Показатель? - Возможно.
  - А для меня больший показатель, что коллеги из Джанелидзе говорили, вал идет панкреатитов у молодых совсем пациентов - да и на вскрытии - печенка у современных двадцатилетних - как у сорокалетних. Это для меня тоже показатель.
  - Ладно, не такое пили. От одной не развалимся.
  - И еще раз напомню - нам сейчас панкреатиты лечить сложно будет. И цирроз - тоже.
  - Да поняли. Поняли...
  - И нестояк еще до кучи!
  - Ох, поняли... Хватит уж, а?
  
  
  Общее собрание - или митинг - начался даже чуть раньше. Как я понимаю, собрались если и не все, то многие. Толпа жужжала, как большой рой пчел. Во всяком случае, так было слышно из нашего салона. Вместо трибуны использовали нашего 'Найденыша'.
  Пока мы собирались в толще толпы началось какое-то движение - как оказалось кому-то били морду. Но за помощью ко мне никто не обратился, так что я и не понял - что там было такое. Наверное, отголоски разборок родителей с протестантами.
  На БТР залез Овчинников. Голос у дядьки поставлен хорошо, не особо надсаживаясь, командир изложил вкратце ситуацию:
  - Петропавловцы и петропавловки! У нас осажденная Крепость, каждый человек на счету, требуются общие усилия и потому от каждого, кто в Крепости находится, требуется полная самоотдача. Иначе не выживем. Поэтому безделье и всякое вредительство, снижающее нашу обороноспособность - является преступлением. Личной угрозой каждому.
  Перед гарнизоном ставится вопрос - выгнать из Крепости трех типов, от которых пользы нет, а вред - есть? Работать не хотят, хотят Власти. При этом провалили самую простую задачу - и с большими потерями. Мало того, вчера один из их компании напал на медсестру в медпункте с целью изнасилования, за что и был убит.
  Вот эти субъекты.
  (На БТР поднялись двое уже виденных мной утром - и Друг Покойного. Поднялись даже где-то спокойно. Не знаю, то ли Михайлов пообещал им всяческих чертей в случае сопротивления, то ли пока не понимают, что дело идет к концу. Раньше-то еще и не такое сходило с рук...)
  - Я требую, чтобы нам также дали слово! - голос у Друга Покойного тоже отлично поставлен.
  - Наговорились, хватит - обрезает стоящий внизу Михайлов.
  - Нет времени на дебаты. Сейчас те, кто считает, что выгонять этих дармоедов не надо - встает сюда, за БТР. Если таковых наберется больше половины - останетесь тут. Если меньше - вам в Никольские ворота - ну или в Иоанновские. - Овчинников спокоен как сидящий в Зоомузее Березовский мамонт.
  - Я требую, чтобы хоть видимость законности была соблюдена!
  - Будет соблюдена законность. Не видимость ее. Мы всего - навсего выгоняем вас оттуда, где вам не нравится. Как это делали в демократических Афинах. Вы при этом не являетесь гражданами Петропавловской крепости, никаких оснований для вашего нахождения здесь нет - и по правилам за хулиганство и неподобающее поведение сотрудники Заповедника имеет право выставить вас вон.
  
  Тем временем из толпы выходят люди. Набирается неожиданно сотни три.
  Но по сравнению с остальными - это очень немного.
  Не половина.
  
  Дальше правозашитник пытается что-то прокричать, но его ловко сдергивают с брони. В скором времени всех троих тащат мимо нас - в ворота.
  Тут происходит задержка. У ворот лежит жердь, к которой привязан упокоенный вчера Надеждой деятель.
  - Покойничка своего захватите - для достойных похорон - удовлетворенно говорит Михайлов.
  - И не вздумайте в Неву выкидывать - тут вам не Ганг - добавляет полный мужик - он как раз в день нашего прибытия сюда отводил женщин в тюрьму, в самое безопасное на тот момент место в Крепости.
  - А если мы откажемся? - нагло спрашивает один из троих остракизнутых.
  - Я рассказал этому парню, что вы назвали его обезьяной. - Михайлов показывает на казаха - пулеметчика, который с непроницаемой физиономией наблюдает за всем этим сверху.
  - И что? Расстреляете нас, сволочи?
  - Нет. Он вам прострелит по одной ноге каждому. И если не уберетесь быстро - прострелит и другую. А потом руки. Он знаете неторопливый. Но меткий. Хотите попробовать?
  - Оружие нам дайте!
  - Уже давали. Результат известен. Ничерта вы не получите!
  - Минутку! - к группе подошел тот самый здоровяк - омоновец, который Дункан.
  В руках у него швабра с какой-то гнусной тряпкой.
  Что особенно удивляет - наиглупейшее выражение его лица.
  - Эта, вы покойному кем приходитесь - вдовой или вдовцом?
  - Что за издевательство!?
  - Эта, никакого издевательства. Просто вам по наследству - вот штанишки покойного причитаются. И можете швабру взять - все какое - никакое оружие. Глядишь еще и станете людьми, по примеру дарвиновской обезьяны.
  Правозашитник плюет нам под ноги.
  - Мы вернемся! И вы еще горько пожалеете, быдло, мразь...
  - Еще слово - и я тебя прострелю - серьезно и как-то очень убедительно говорит Михайлов.
  Фонтан затыкается. Трое, взяв жердь с трупом, идут в ворота.
  Следом проходят двое автоматчиков из службы безопасности Заповедника.
  
  Толпа начинает расходиться.
  Ворота закрываются.
  Концерт окончен.
  
  - Самое паршивое, что они действительно вернуться - задумчиво говорит Михайлов.
  - Это - вряд ли - отвечает ему Дункан.
  - Не эти конкретно. Такие же. Потом. Мы, если выживем и вынесем все это, станем защищать своих внуков от того ужаса, который видели. Будем стесняться рассказывать, как все было жутко, жестоко и страшно. И вырастим наивных дуралеев. Тогда-то и появятся такие жулики и напарят за милую душу.
  - Это - вряд ли - повторяет Дункан, но не так уверенно. Маска Глупости медленно сползает с его лица.
  - Может - неожиданно для самого себя лезу я в разговор. - Может. Как с нами было - нас так оберегали от жути той войны, что в итоге... А, чего говорить... Нам врали совершенно забубенно, а мы развешивали уши. В итоге - сколько пацанов считало, что пили бы баварское пиво, если б деды сдались...
  - Я вот не пойму - встревает Саша, до этого так ожесточенно о чем-то думавший, что кожа на лбу шевелилась - я никак не пойму, как у людей громче всех учивших нас толерантности и тому, что все люди одинаковы - самое любимое слово 'быдло'?
  - Это-то просто - жестко говорит Михайлов. Это просто.
  - Да что просто?
  - То просто, что часть публики самоназначила себя элитой, новодворянством. И эти новые арийцы естетственно не обязаны разбираться в сортах говна. Для них, небожителей, полубогов - все остальные быдло и совершенно одинаковы. Ну не царское дело морочить себе мозги разницей между там хохлами или таджиками или русскими. Так что они совершенно искренне призывают быдло толерастничать. Ну а к ним - сверхчеловекам - вся эта похабель не относится и они естественно толерастией не страдают. Какая толерантность у эсэсовца могла быть к белорусской бабе с детьми? Он же ариец, а она - унтерменьш. То же и здесь.
  - И все-таки есть и хорошие новости. Вот выперли трех дармоедов - итого воздух чище и меньше интриг будет.
  - Ой, не уверен...
  - Ладно. Там видно будет.
  
  В салоне застаю Званцева. Судя по всему, пока я ротозейничал на митинге, каптри с Николаичем разбирались с завтрашним заданием.
  - Интересное кино - говорит Николаич - получается так, что не все так просто будет. И даже скорее - наоборот.
  - А что такое случилось?
  - Вояки с Ржевского полигона туда направили около взвода - сливки снять. Те прибыли, закрепились, успели сообщить, что вступили в контакт с какими - то местными, местные настроены дружелюбно. И все. Глухое молчание - поясняет Званцев.
  - Может рация сдохла?
  - Не похоже. Все нам не сказали, но вероятно были другие дублирующие способы связи. Так что вероятно - там противник. И очень может быть - ваши знакомые. Сейчас учитываем такую возможность. Пока идет координация - но, судя по всему, сколачивается неплохая группа - сухопутчики пару танков выкатят, да еще брони будет штук с десяток.
  - Ага. И станем мы сгоряча друг по другу лупить. Сработанности-то нуль - недовольно ворчит Старшой..
  - Есть такая опасность. Постараемся ее учесть.
  - Ага. Как начнется пальба, так сразу все всё забудут и начнут шарашить в белый свет. Как в копейку. Делов-то для грамотных людей - влезть в промежуток и обстрелять тех и этих, а потом быстро унести ноги. Видали.
  - Я понимаю. Но как сказал Модель - когда ему сообщили, что планы раскрыты - машина пущена. В конце концов, это не самая большая опасность.
  - И что тогда - большая?
  - Недалеко ходить - соседи - те же финны и эстонцы. Американский флот потерь не понес практически.
  - Насчет финнов - это как-то странно - сомневается Николаич.
  - Не так и странно. Народ свирепый, упертый и как пехота и моряки - очень даже ничего себе.
  - Да не смешите - уж такой упертый и свирепый.
  Званцев иронически смотрит на сказавшего это Вовку.
  - Вот представь себе - и свирепый и упертый. Например, на флаге ВВС Финляндии - свастика. С тех самых времен. И ничего. У единственных в Европе. И совершенно официально. А насчет свирепый - берешь и смотришь, как они сюда лезли после революции и какие тут боевые действия шли. Или еще раньше.
  - Ладно, бог с ней, с историей. Вы что - серьезно считаете, что есть возможность военного вторжения?
  - Такая возможность не исключена.
  - А что сейчас слышно - где американские корабли?
  - Корабли НАТО - сейчас сконцентрировались у Шпицбергена. Информация точная.
   - Что их туда понесло? На Севере считают не заразятся?
   - И это тоже - на Шпицбергене зомби нет. Но мы полагаем, что основная цель - Хранилище.
   - Не вполне понимаю Вас.
   - Хранилище - известный бизнес проект. Вы что, действительно ничего не слыхали? Svalbard Global Seed Vault - 'Хранилище судного дня'?
   - Как-то пропустил, знаете. Да я не очень-то разбираюсь в военно-морских делах.
   - Вы даете! Что, серьезно - не слыхали?
   - Совершенно. Там что бомбы, ракеты? Или топливо?
   - Семена. Хотя бомба, пожалуй, та еще.
   - Какие еще семена?
   - Обычные семена. Которые сеют. Сельскохозяйственные культуры, говоря проще.
   - Шутите?
   - Нет. Отлично сделанное убежище, рассчитанное на воздействие самых серьезных повреждающих факторов. Внутри - громадная коллекция семян сельскохозяйственных культур. Оптимальные условия для вечного хранения. Прикрытие - дескать, на всякий случай, если что будет катастрофичное, то у Человечества будет откуда взять Спасение...
   - Что-то вы ироничны.
   - Да не верил тогда и сейчас не верю в эту чушь. Уверен, что катастрофы ждать пришлось бы недолго. Ничего личного - только бизнес. В таком апсекте.
   - По-прежнему не понимаю.
   - Вы немного с сельским хозяйством знакомы?
   - Минимально. Ну, там гуси мечут икру, а булки растут на деревьях...
   - Тогда вкратце - всего три типа ведения хозяйства - первый - кустарный - есть у вас три ведра картошки - посадили, собрали, съели, на следующий год осталось три ведра картошки на посадку. Удобрения - свои - из компостной кучи. Расход сил большой, отдача невелика, финансово невыгодно, зато ни от кого собственно и не зависите. Второй - промышленный - с участием многих - одни технику делают, другие - удобрения, картошки сажаете соответственно не ведро, а тонны - и собираете соответственно. Расход сил на ведро картошки получается меньше, финансово выгодно. И тут самостоятельность есть - и технику можно купить у другого и удобрения. А сейчас в дело пошел третий способ - семена обрабатываются так, чтобы дать урожай - и больше воспроизводства не будет. Не предусмотрено. И фирма, поставляющая вам эти семена, обеспечивает и всем остальным - техникой, химией - заточенным именно под эти семена. И получается очень выгодно, только вот тут уже самостоятельности никакой - поставщик - монополист.
   - То есть выращенное ведро картошки на следующий год не взойдет?
   - Взойти - то взойдет - но урожайность будет никакая. А следующая - и того меньше. Это все вместе с ГМО идет - в одной струе. И никакой в итоге самодеятельности - либо покупаешь такие семена, либо сдохни. Ну а почем продадут такие семена во имя Демократии и Свободы - полагаю, понятно.
   - Но ведь есть же свои семена. Никто ж сдуру не будет одноразовые покупать?
   - Уже покупают. Выгодно. А конкуренты... Знаете, в бизнесе с конкурентами не церемонятся. Вот почему-то все случаи птичьего гриппа на нашей территории - как на грех в тех местах были, где птицеводческие крупные комплексы. С чего бы, а? И заброска колорадских жуков имела место раньше неоднократно. Так что есть о чем думать.
   - Это не паранойя?
   - Обычная борьба с конкурентами. Капитализм. Ножки Буша - помните, а? Вроде ж не президентское же дело? А как они переживали, Буши, стоило уменьшить покупки.
   - То есть, как я понимаю, Вы намекаете на то, что готовилось крупномасштабное 'Принуждение к миру -2'? Ну, то - есть принуждение к покупкам одноразовых семян в мировом масштабе?
   - Точно так. Та же песня, что с долларом, только тут уже с жратвой. Тут уж за глотку всех бы взяли куда как крепко.
   - А Хранилище - на тот случай, если поиметая природа отомстит и все пойдет не гладко?
   - Точно так - еще раз.
   - Но ведь даже у нас тут в Питере - есть на хранении семена. Заведено так - и наверное давно - вон гордились же, что даже в Блокаду не сожрали.
   - Не видите разницу между Хранилищем - и научно-исследовательским институтом? НИИ - то даже бомбовой удар не перенесет, чего уж...
   - Кстати, раз такое дело - неплохо бы и нам семенами разжиться. Тут недалеко - на Исаакиевской площади, у Астории.
   - Там от мертвяков черным-черно - мрачно замечает маленький омоновец.
  
   - Да и не только мертвяки... - это не менее мрачно говорит его сослуживец Лёня.
   - Депутатов имеете в виду? - пытается острить Серега, но Лёня отзывается невесело.
   - У нас там неподалеку БТР сожгли. Очевидно, хотели захватить - шарнули из какого-то крупнокалиберного винта по водителю, не попали с первого раза, ну а мехвод в Чечне бывал, обстрелянный, толковый. Дал, как положено при обстреле, по газам - следующая пуля влетела в моторный отсек. Гражданских никого не уцелело, а наших - двое добрались, но искусаны были сильно...
   - Откуда в Питере крупнокалиберные винтовки?
   - В городе - миллионнике и не такое находится. Может старое что - типа ПТР, а может и новье - после того, как в Грузии гражданская война шла с 92 года, да после Приднестровья, Таджикистана, Карабаха и Чечни - тут всякого можно найти. Мы потому и дернули по воде, что повторять не хотелось. Черт его знает, может он еще жив, стрелок чертов.
   - Ну, Лёня, по воде мы дернули потому, что ты из 'катерной роты' водоплавающий. Тебя как утку в воду тянет - с усмешкой замечает маленький омоновец.
   - Но сработало же? - норовисто возражает Леня.
   - Сработало. Только экскурсовода не хватало: 'Посмотрите направо, посмотрите налево, наша экскурсия по рекам и каналам Санкт - Петербурга начинается!'
   - И как - плавает броня-то? - интересуется Саша.
   - Нормально. Правда, когда плюхнулись - такую волну подняли, думал - утонем. Но ничего, обошлось. Скорость, правда, никакая, но ничего, дочапали.
   - А какой помощи от Крепости ждете?
   - Гражданских бы сдать - часть - то вообще левые. Еда нужна, патроны нужны.
   - То есть перебираться сюда хотите?
   - Зачем? Мы там прочно окопались. Вот лед пройдет - можно будет нашу речную технику задействовать. Не все ж броней плавать. А на катере тут по каналам - в момент доберешься.
   - А что - неплохо так - водные экскурсии на БТР, такси на БРДМ. Жизнь налаживается.
   - Конкуренции с нами не выдержите - спокойно замечает Званцев - на горючем разоритесь.
   - Кстати - а как насчет эвакуации? Вот ведь 'Миновозец 'Бренчащий' - сейчас тут стоит - очень было бы здорово - уж безопасность бы мы обеспечили. А мы бы вам одного Терминатора подарили.
  
   Что-то не понимаю разговора. Судя по физиономиям - это я один что-то протабанил. Влезаю с вопросом.
   - После доставки несколькими рейсами груза противопехотных мин решением Штаба в честь заслуг баржа при 'Треске' произведена в ранг миновозца. И соответственно получила имя 'Бренчащий'. А что такое Терминатор - пусть омоновцы разъясняют - поясняет Саша.
   - Эта, Терминатор - это робот.
   - Ребята, а серьезно?
   - Эта, действительно робот. Саперный робот - для разминирования дистанционного. Наши его немного переделали - так теперь он и стрелять может - идея давно была, а тут и поприжало. Ну и модернизировали - как израильтяне - те тоже к такому ружье приделали, чтоб по шахидам контрольный выстрел делать перед разминированием.
   - Точно, я такие машины у амеров видел - даже фильм по телевизору шел - вмешивается Саша. (Вот странное дело - меня в его возрасте девчонки интересовали. А он вроде больше техникой да компами увлечен. Нехорошо это, порядочные люди должны размножаться.)
   - Не, у амеров - чисто боевые машинки 'Свордз', тупая пехота. А наш Терминатор - он и саперить умеет.
   - Опробовали?
   - А то ж! Нормально работал, как часики.
   - У амеров и саперные есть. 'Талоны'. И не только они...
   - Эта, все равно - НАШ - лучше - ставит увесистую точку в теме омоновец.
   - Ладно, ладно. Пошли-ка вместе на Главную гауптвахту, обсудим: ' Что кому почем?' - Николаич тяжело встает.
   Званцеву тем временем сообщают что-то по его рации. Отмечаю, что у него она не такая, как у нас, а словно бы погромоздкистее.
   - Так, Доктор - пошли встречать комиссию - поворачивается каптри ко мне.
   - Какую комиссию? - шутит он что ли?
   - Из столицы - города - героя Кронштадта. Проверяющую, разумеется - как у вас тут документация ведется, как соблюдаются санитарные нормы, как обстоит дело с противопожарной безопасностью...
   - Не надо так шутить, меня от таких шуток оторопь берет! Знаю я такие комиссии!
   - Ладно, не переживайте - ваш водоплавающий морф вызвал такие эмоции у нас в штабе, что тут же собрали группу для изучения - так что не так все жутко. Вот эта группа и прибыла. Сплошь ваши знакомые, как на подбор. Пошли, пошли. Они уже на подходах.
  
   Успеваем чуть загодя. Катерок - раньше такой к нам не приходил - щеголеватый, надраенный и какой-то неуловимо парадный ловко причаливает. С катерка на берег перебирается десяток человек - и действительно я узнаю среди них Кабанову, ее кавалера - мичмана и - самым последним спускается братец.
   Приятный сюрприз!
   Здороваемся. Комиссия тут же рассыпается на составляющие - часть рвется умотать к упокоенному морфу для осмотра на месте и последующей эвакуации, оказавшийся тут же начальник саперов остужает их рвение. Судя по возникшей перепалке, для саперов это малоинтересная возня совсем не ко времени и потому для увязывания интересов вся куча народу валит к Овчинникову. Братец увязывается вместе с галдящей группой - ему не чужд задор свар и перепалок, правда обязанностей по осмотру тела на месте происшествия никто с судмедэкспертов не снимал, так что может кроме поехидничать ему и впрямь должно присутствовать при этом толковище .
   Остаемся в дворике втроем - я, да Валентина с мичманом.
  
   - Не ожидал вас тут увидеть - и рад тому, что приехали. Не опасаетесь такие прогулки устраивать? - спрашиваю я оживленно вертящую головой Валентину Ивановну.
   - Гулять-то надо, а я в Петропавловке сто лет не была. Да и денек сегодня хороший. Смотрите, какая погода - весна уже явно. Опять же морские прогулки...
   - Погода как погода, холодно и пасмурно.
   - Не заметили, что сегодня на восемь градусов теплее? И с неба ничего не сыплется - она легким привычным движением руки невзначай поглаживает свой еще увеличившийся вроде живот.
   - Ой. Ну, не знаю... Я больше лето люблю.
   - Лето - оно еще когда будет. И знаете - очень приятно прогуляться после сидения в лаборатории. Тем более у вас тут совершенно безопасно, в Кронштадте еще бывают эксцессы - Кабанова глубоко вздыхает.
   (Это да, грамотная система караулов и патрулей и секретов - обычно и не заметна, но требует толкового подхода, четкости и слаженности. Тут не возразишь. Безопасность вообще не замечают, считая, что так оно и должно быть. А на самом деле - безопасность это опять же громадный труд многих людей.).
   - Пока они там морфа будут тянуть, хочу пригласить вашу Охотничью команду на свадьбу - говорит она мне.
   - Ого! А кого с кем? (Сильный вопрос у меня получился - и умный и тактичный, не отнимешь...)
   - А нас - меня и Алика - тут Кабанова кивает на мичмана.
   Мичман начинает как-то странно ежится и по - моему даже немного краснеет.
   - Здорово! А когда свадьба?
   - Когда ваша кумпания в Кронштадте будет. Идею Алик подал - говорит у дитя должно быть отчество, да и вообще... Я как-то даже растерялась, но он такой галантный кавалер... Где уж тут слабой женщине устоять. Я и согласилась. Да и ребенок не против - не брыкался во всяком случае, когда обсуждали.
  
   И задорно глядя на жениха, железная Валентина неожиданно для меня, негромко, но мелодично спела на мотив Государственного гимна:
  
  Пусть муж изменяет,
   Пусть ходит в пивную,
   Я не приревную его ни к кому
   Доход не растрачу,
   Прибьет - не заплачу,
   Всегда буду верной ему одному!
  
   Что утешает - хлопаем глазами мы оба - и я и Алик-мичман. Это... да это просто невозможно, хоть ушам не верь. (Наверное, Валентину укусил Семен Семеныч, он у нас песельник...)
   Но это явно было. Вот и поди ж ты. А я думал, что знаю свою коллегу.
   - Откуда ж такой текст - то? - удивляюсь я, втайне подозревая, что может Валентина Ивановна и стихи по ночам пишет. Да и не удивлюсь уже, если так.
   - А это из первомедовского капустника. 'Медик-холл' я уже не застала, но кое-что еще помню. Кстати - тут обнаружилась такая вещь - ректор Первого Медицинского успел организовать эвакуацию части студентов и преподавателей. Куда они убыли - неизвестно, но вряд ли на север - там уже наши отзванивались и связывались с кем возможно. Так что вероятнее направление на юг. Имейте на всякий случай это в виду, когда будете завтра там работать. Может, какие-нибудь следы найдете, свидетелей может быть.
   - А что была за колонна?
   - Автобусы. Автобусы и вроде пара грузовиков с какими-то курсантами.
   - Ясно. Будем смотреть.
  На самом деле я и так смотрю - на мичмана, краешком глаза - и замечаю, что новоиспеченный женишок моментально втягивает животик и молодецки выпячивает грудь, как только невеста на него посмотрит, и с явным облегчением отпускает пухлое пузико в первоначальное положение, стоит ей отвести взгляд. Учитывая, что Валентина посматривает на него часто - зрелище получается довольно комичное.
  - А тебе не влетит, что свой склад оставил без присмотра?
  - Так с вашей легкой руки на складе шаром покати - все роздал, подчистую. (Тут мичман неожиданно подмигивает мне со значением) Только обещанная тебе сабля и осталась! А к Валентине Ивановне меня приписали официально - приказом. Я теперь занимаюсь охраной и обороной Лаборатории.
  - Как телохранитель?
  - И как телохранитель тоже. И знаешь, когда мужчина реально кого-то должен защищать - жизнь приобретает смысл.
  - Кто б спорил.
  
  Из гауптической вахты вываливается мой братец.
  - Во! Старика уже почти уломали - сейчас рванем на мины. Между прочим - у нас там в Кронштадте новостей вагон с тележкой. А у вас?
  - Ну, вот подплавный морф... Сегодня перед вашим прибытием выперли общим собранием трех возмутителей спокойствия из числе левонападающих.
  - Фигасе! Это что ли те, которые организовали свалку в Зоосаде?
  - Они самые.
  - И что - так прямо и выперли? За ворота?
  - Ага. Голова Крепости зачитал краткую речь - типа братья и сестры, к вам обращаюсь я, друзья мои - вот три вредителя - давайте решать, что с этими выкидышами демократии делать? Далее прочел их вины, публика разошлась в две стороны - и пожалуйте граждане вон.
  - Типа билетиков на посещение музея нету - пшли отседова?
  - Еще раз - ага.
  - А оружие им дали?
  - Дали.
  - Ну и дураки. Лопоухие! (Мичман Алик не выдержал и высказался).
  - Это омоновец смилосердничал.
  - Вы тут совсем с ума посходили! И что выдал омоновец?
  - Швабру.
  - А, тогда ладно.
  - А в Кронштадте что нового, братец?
  - Вчера прибыл наш сухогруз - ну это не новость, корабли постоянно приходят, тут в другом дело - у них за день до прибытия матрос повесился. И его труп они поместили в холодильник. Я его вскрывал - обычный висельник.
   - И что?
   - Дуб - дерево! Труп не обернулся! Двухдневный труп остался, как и положено - трупом. Не зомби!
   - Так что - инфекция все же получается? А эти - изолированные - потому все у них по старому?
   - Или иммунные. Но скорее - отсиделись, как в карантине.
   - Есть и еще непонятности - добавляет Валентина Ивановна.
   - Хорошие или плохие?
   - Скорее хорошие. Вы знаете - прогноз исхода заболеваний и ранений улучшился практически вдвое. Мы сначала немного возгордились, что удается вытягивать тяжелых раненых и больных, но здесь видимо не наша заслуга. Раны заживают быстрее, заболевания протекают легче.
   - Так что, больные вообще перестали помирать?
   - Нет, все-таки и сейчас бывает. Но судите сами - пациент с огнестрельным ранением головы - все еще жив. Больной с молниеносной формой столбняка - еще жив. Я понимаю, что и Кутузов выжил - но тем не менее. Явно есть новый фактор, который придется учитывать.
   - А у меня тут как раз уникальный случай излечения опоясывающего герпеса за ночь...
  
   Из здания выкатывается куча народу - уломали Алексея Сергеевича. Братец кивает мне и, поддернув свою здоровенную сумку с суд-мед барахлом, двигает с остальными. Валентина тоже идет с комиссией - хочет быть на вскрытии.
   Мне там делать нечего - с результатами и так ознакомят. Сидеть в штабе и слушать, как препираются и торгуются договаривающиеся стороны - можно бы конечно, но зачем?
   Завтра выезд. Значит надо помочь Надежде разобраться с грузом, подготовить самое необходимое и еще провести занятия по первой помощи. Вот этим и займусь до обеда.
   Странное ощущение оставили слова Званцева - о возможных набегах соседей. С одной стороны в это не верится. В конце концов, жратвы у них своей достаточно. С другой - не все счастье в жратве.
  Есть и другие вкусности. Например - женщины. То, что без женщин жизнь плохая, не годится никуда - еще по древним римлянам ясно. Не украли бы они сабинянок - не было бы Рима. А украли - не стало сабинян. Или вот тоже - дети. Очень ценный ресурс. Те же янычары - отличный показатель того, что при правильном воспитании и дети врагов прекрасно служат.
  Потом мне в голову приходит неприятная мысль - рабы отличный ресурс. Да, наконец, на мясо люди тоже годятся - столкнулись же мы с людоедами, а чем те же европейцы лучше? Ровно ничем, людоедства и у них даже сейчас полно. Достаточно послушать милую песню Раммштайна 'Майн Тайль'...
  Так что визиты за женщинами, детьми и рабами - запросто могут быть, тут весьма вероятна паранойя Званцева. Насчет мяса... Во-первых, каннибализм экономически не выгоден. Рабовладение дает куда большие выгоды. Раб значительно полезнее - что проверено веками.
   Во-вторых, куча болезней передается при каннибализме. Причем серьезных. Примеров - масса.
   В - третьих, проще и дешевле разводить птицу и домашних животных. Человек - несуразное существо, нарушающее законы природы - у млекопитающих как на грех - особь готова размножаться и становится взрослой прожив одну девятую своей жизни. А у человека - это получается четверть...
   В - четвертых когда дело доходит до каннибализма - оказывается, что потребляемое мясо не полноценно. Раз все оголодали - значит и поедаемые тоже. Проще говоря - далеко на этом мясе не уедешь, нет в нем уже витаминов и прочих весьма важных веществ, иначе бы не оголодали так окружающие, чтоб друг друга жрать.
   Как-то так вот. Хотя... Видел своими глазами потрошильные стойки. Мясо и готовый шашлык... и взвод дуралеев пропал...
   И завтра мы туда едем...
  
   .........................................................................................................
  
  
   Растопить печь у Арины не получилось. Где-то либо сажа забила дымоход, либо кирпичи вывалились - но дым стоял на половину высоты комнаты, когда, наконец, Виктор прекратил попытки реанимировать печку.
   За это время Ирка натаскала из подвала груду пустых банок и, посчитав что-то, пришла к выводу - должно хватить.
   Осталось совсем немного - вытащить остов санок, сваренный когда-то из стальных труб и потому практически вечный, сколотить короб из отодранных с Арининого дома досок и отбуксировать все к бункеру.
   Добрались без хлопот, санки пытались пару раз перевернуться и зацепиться за кусты. Но водителем Витя был хорошим.
   Вылезли, размяли ноги.
   Виктор прикинул, сколько придется всего - всякого перетаскать - от мяса до воды - для того, чтоб заготовить консервы - и присвистнул.
   Ирка, косо посмотрев на него, добавила, словно прочитав мысли:
   - Еще забыл, что вечером баню топить надо будет - мы уже как лошади потные пахнем, а после заготовки тушенки - тем более завоняем. С города мертвяки прибегут на запах.
   - Ты с чего взяла, что я воду считал???
   - А я ведьма. У нас в роду все такие. Так что бойся!
   И побежала в бункер.
  
   Проводив Ирку взглядом, Виктор и сам не понял - злится ли он на жену, или действительно попугивается уже. Впрочем, время уже прошло много, а работы было еще полно. Кряхтя, Виктор стал перетаскивать и грузить пакеты с мясом в санки. Подруга тем временем собирала что-то в бункере, и пришлось вскрывать один из схронов - Витя понятия не имел, что среди консервов и тщательно упакованных продуктов лежат и Иркины приправы.
   Когда мясо было погружено, обнаружилось, что Ирина набила какими-то пакетами весь салон УАЗа. Попытка возмутиться этим была ею встречена достаточно мягко - Виктору и впрямь пришлось согласиться, что консервирование - не его сильная сторона. Оставалось только подозревать, что это скорее переезд, чем перевозка крышек и приправ... Но стойкое ощущение того - что все-таки переезд - оставалось.
   - Мешки-то спальные нахрена? Матрас зачем?
   - Ну, Витенька, миленький - мы ж не успеем столько тушенки наварить - в Ольховке ночевать придется, так не на полу же спать?
   Возразить было нечего - санки с набитым коробом выглядели даже в зеркало заднего обзора внушительно.
  
   Остаток дня для Виктора был таким, что он не один раз обругал тупого лося, припершегося не вовремя и не туда. Для тушенки потребовалось немыслимое количество воды и дров - Ирка перемывала и кипятила все найденные банки. На счастье Вити банька у Арины оказалась функционирующей, котел в бане тоже задействовали, это немного помогло. Потом Ирка тушила лосятину, а Виктору пришлось заниматься китайской работой - поддерживая в печи 'малый, но равномерный огонь', что оказалось сложнее, чем просто спалить всю эту деревушку целиком и пару таких же в придачу.
   Когда дело дошло до закатывания банок, Витя считал, что может перевести дух, но Ирка погнала мужа в баню - оказывается, что там опять надо набирать воду. Хорошо колодец оказался неисчерпаемым, но все равно было непонятно, куда Ирка всю воду подевала...
   Пообедать не получилось - вся кухня была заставлена разномастными банками, а за ужином Виктор, поев чего-то, что и не разглядел - уснул прямо за столом сидя. Ириха милосердно дала ему подремать четверть часа, после чего, продрав глаза, он вдруг вспомнил:
   - Слушай, а ведь тушенка опасна - там ботулизм может развиться!
   - Не разовьется!
   - Почему это ты так уверена?
   - Потому что - потому, что кончается на 'у'. Если хранить при температуре ниже 18 градусов - ботулотоксин не вырабатывается. А у Арины в подполье - до июля 18 градусов не будет. А может и вообще не будет - подвал у нее качественный. Давай, вставай, банки закатывай. Нехорошо, конечно, что у нас в трехлитровых в основном. Да и сала нету - залить бы сверху...Ладно, что есть...
  
   В баню поползли уже глубокой ночью. Мылись вяло, как сонные мухи. От тепла окончательно развезло. Все за день сделать не успели, но сил уже никаких не осталось. В избе было жарко и сытно пахло тушенкой.
  
  
  ............................................................................................................
  
  
   В медпункте вовсю идет свара - понятное дело, дамы, оставшись одни, делят полученные медикаменты. Правда до стрельбы не дошло, но вмешаться приходится.
   Забрав то, что стоит раздать завтрашним участникам вылазки, величественно отбываю, прекрасно понимая, что вообще-то это скорее отступление - дамы сейчас опять заспорят.
   В салоне застаю Демидова. За последние дни он как-то отъелся, определенно. Вижу, что он занят своим делом - опять набивает рожки, при этом выбирая патроны из разных кучек. Оказывается, трассеры добавляет каждым третьим патроном. Ну, это хорошее дело - в перестрелке прицелиться не всегда может получиться. Ну, это я не на своем опыте знаю, это мне рассказывали.
   Спрашиваю Демидова - о чем он задумался.
   - Да этот, дядь Паша мне про таких кульных пацанов рассказывал тут. Реально - крутые.
   Сильно удивляюсь - заподозрить милейшего Павла Александровича в рассказах о криминальных авторитетах - никак не получается. Если б омоновцы еще об этом толковали - я б понял.
   - И чего рассказал?
   - Короче там один авторитет крышевал Малышевских, собрал бабло, а когда на хазу поехал - решил, что мало взял. Ну, короче - он крутой такой - братву по домам отправил, а сам один вернулся и Малышевским - давай еще бабла, короче. Те его за ноги к двум елкам привязали - порвали пополам нахрен. Потом, короче к его бабе поехали, типа твой волчина позорный коньки откинул - будем тебя теперь крышевать, а ты за Малышева выходи, пучком тогда все будет. Ну а та, короче, хитрая скобариха - да говно вопрос - говорит. Я согласна типа, давайте квасить. Ну, те, короче купились как лохи последние, ужрались в вусмерть - баба своим братанам - мырг - те пьяных Малышевских замочили во сне. Во, какие дела!
   - Круто! Ты кстати из пистолета - научился работать, или все неграм подражаешь?
   - Да че вы все прицепились!
   - Голова - два уха - людей не хватает, стрелки нужны, а тебе все понты детские покоя не дают.
   - А то вы мне ствол дадите!
   - Если будешь уметь им работать - и без понтов - то да, дадим. Ты к слову читать умеешь?
   - Ну, умею.
   - Если тебе пару книжек толковых притащу - будешь читать?
   - Да ну, скука это.
   - Ну, гляди. Хозяин - барин. Токо телевизора тут нету, кина тоже долго не будет.
   - Ты сам обещал музейским кино казать. Дядь Паша говорил. А книжки причем?
   Оп! А ведь и действительно - вчера разговор об этом был. И я забыл - и они что-то не чухнулись.
   - При том, что про твоих кульных гангста - нигга книжек нет. А про твоих сверстников, которым оружие дали - есть. И про то, как они это оружие грамотно пользовали - тоже.
   - Не, не люблю читать. Ты мне лучше так расскажи.
   - Будет время - расскажу. А где все?
   - А дернули к ментам.
   Это новость. И точно - нет обоих бронетранспортеров, на площади отсутствует наш автобусик, да и грузовиков вроде тоже нет. Это они, получается, колонной рванули? И почему меня не позвали?
   - Здесь кто еще остался?
   - Андрей внизу вещи роет.
   Спускаюсь вниз. Андрей там и разбирает сумки с вещами. Еще те - из магазина.
   - Ну, а меня что не позвали?
   - Николаич так решил. Там несколько сотен человек, опять же омоновцы. Лекаря попросят помочь, то - се, только мы лекаря завтра и видали. А так - приедут люди сюда, тут им и помогут. Да они такой колонной поперли, что некому их останавливать.
   - А ты тут чем занимаешься?
   - Да была у нас пара серьезных болтов. Оптику я на них поставил. А вот патроны где-то тут.
   - Ну, а чем СВТ не годятся?
   - Болты охотничьи - на крупного зверя. Если против морфов - то, пожалуй, могут быть и лучше Светок. Берут дальше, кладут лучше. Завтра и посмотрим.
   С этими словами Андрей выкапывает наконец коробку с патронами. Показывает мне один. Совершенно диковинный - длинная гильза непривычного размера и рисунка, странноватая пуля.
   - Калибр 300wm. Винчестер магнум. А вот и .338 Lapua Mag.
   - Это что, крупнокалиберная винтовка?
   - Ага. Чуть-чуть до нашего 12,7 мм. не дотягивает. Потому - отдача мягче, грохот не такой сильный, а работает на приличные дистанции. Патронов кот наплакал, потому возьмем как дополнение к Светкам.
   - Я о таких даже не слыхал.
   - Немудрено - вещь редкая. Цены немалой. Очень немалой.
   - Слонобои?
   - Ага. Можно и так сказать.
   Странные патроны с виду. И пули странные.
  - Не понимаю - вы по стоимости что ли отдавали оружие Михайлову?
  - Нет, по характеристикам. Это конечно и со стоимостью совпадает, как правило - но вот с какой стати отдавать стражу ворот дальнобойную снайперку? Вполне хватит помповухи. Самое смешное - у него и получится лучше - с помповушкой -то. И толку больше будет. А что это у тебя?
  - Медицинские прибамбасы вам на завтра. Подвинься что ли - мне по кучкам разложить надо.
  Некоторое время копаемся каждый в своем. Успеваю разложить свое добро по новеньким полиэтиленовым мешкам. Теперь еще раздать и кратенько инструктаж провести - совсем хорошо получится.
  - Что думаешь насчет завтрашнего задания?
  - Признаться по совести - не нравится мне оно. Группа наша - с бору по сосенке, несработанная. Друг друга не знаем, противник - не пойми кто. Лупить по всем попавшимся по дороге - тоже кисло - могут быть и люди не причастные. Зря положим - некрасиво выйдет.
  - Но взвод-то пропал?
  - А взвод вырезать - несложно. Особенно если там пьющие лопухи. Сколько таких случаев в той же Чечне - напьются до зеленых соплей, папа-мама сказать не могут - баранов резать и то сложнее, чем опившихся болванов. Два-три человека вполне взвод уделают. А если в пойло чего хорошего добавить - так и тем проще. Тот же клофелин.
  - Ну, клофелин - вчерашний день. Сейчас таксисты уверенно угощали лепонексом и азолептином.
  - Это как?
  - Сажает пассажира, желательно небедного, цену дает минимальную, услужливый, вежливый, по дороге останавливается у какой-нибудь забегаловки, берет себе кофе - и пассажиру. Воспитанные идиоты не отказываются из деликатности, невоспитанные - клюют на халяву. Ну, в кофе у водителя - ничего нет. А в кофе у пассажира - лошадиная доза. Если выживет - хрен что вспомнит, а частенько и не выживают. Погодка у нас прохладная, замерзнуть раздетому - раз плюнуть, да и публика стала куда безразличнее - раньше б 'Скорую' вызвали или милицию на худой конец - в вытрезвителе-то всяко сдохнуть сложнее, чем в сугробе, а сейчас всем похрену вареники - ну лежит и лежит, его дела...
  - Что, серьезно?
  - Про похрену вареники?
  - Нет. Про такси.
  - Абсолютно и с ручательством. Особенно это любили бомбилы-гастеры. Впрочем, нам-то это по барабану и глубоко фиолетово - такси теперь если и будет, так токо на БРДМ.
  - Это да... - кивает головй Андрей.
  - Слушай, давно хотел спросить. А действительно все чеченцы героические и бесстрашные?
  - Нет, обычные люди. Героев и отморозков и у них не больше, чем в других нациях. Но, во-первых, они никогда себя не критикуют. Тем более, перед чужими людьми. Во - вторых, у них сохранилась архаичность, этакий племенной подход: 'люди - это только те, кто из моего племени, остальные - не люди и с ними можно делать что угодно'. В - третьих, они очень боятся за свою репутацию в своем племени.
  - Как потерять лицо у японцев?
  - Ага. Поэтому если чеченец один - он вполне нормальный человек. А если чеченцев с десяток - они начинают друг другу показывать, что они нереально круты и кончится это может чем угодно. Допросить одного - да если он посчитает, что из своих не узнает никто - будут результаты и без особой напряги. А спрашивать сразу у трех - никакого толку.
  Говоря это, Андрей не перестает аккуратно протирать тряпочкой патроны из коробки. Но видно, что думает о чем-то другом.
  
  - Мне вот непонятно - люди - вроде же разумные существа. Но почему у большинства основное желание как можно гуще нагадить окружающим?
  - Что это тебя на философию потянуло? - удивляюсь я такому повороту разговора.
  - А что, скажешь не так?
  - Люди вообще-то изрядная сволочь, тупая и неблагодарная априори.
   Хороших-то людей - как раз небогато. Откровенно плохих - еще меньше.
   А вот основная куча - никакие. Могут быть и такими и этакими, как начальство прикажет. Токо вот беда - плохими быть легче и веселее, а сейчас - и выгоднее.
   Ты его пидора перевязываешь, а он, веселясь, тебе в полу халата сморкается.
   Приходишь на вызов - а он страдает похмельем. Вот так вот.
   "Ты, доктор, клятву демократа давал? Не финти! Ты, доктор обязан ко мне относиться с гуманизмой, потому обязан меня опохмелить." - и это все на полном серьезе. С какой радости я ему чем-то обязан - неясно.
   Но вот такая вещь - и доктора обязаны, и менты, и учителя и все вокруг, а он - никому нихрена не обязан, поэтому срет у себя на лестнице и так далее..
  - Так вот и я об этом. Причем отличается только величина возможности насрать, масштабы так сказать действа. Вот не могу понять разницы принципиальной между бомжом, который на металлолом дербанит лифт в подъезде и 'эффективным собственником' дербанящим на тот же металлолом доставшееся ему даром пароходство или завод, между панком, гадящим в подъезде и чиновником, который с винтотряса лупит редчайших козлов из Красной книги, гордо гадя всему человечеству. Не пойму я этого. Вот богач - купил полсотни дорогих шлюх - в чем тут величие? Член-то у него все равно один и возможности именно в этом - самые среднечеловеческие, на пару палок разве.... Ну, вот я нагребу в кучу сто банок консервов, и буду гордиться - тоже ведь богатствие неслыханное по нынешним временам?
  - Это ты к чему?
  - К завтрашнему дню. Ты необстрелянный, просто будешь бояться. Опять же работа у тебя - спасать - лечить. А мне надо будет вышибать мозги из людей. Которые с виду - такие же, как мы с тобой, а на деле - хуже крыс. И я никак не могу понять - почему им хочется быть не людьми, а крысами. Никак не могу. Людей и так мало, вроде б помогать друг другу должны, чтоб вместе выжить - а они стойки ставят, шашлычок на природе...
  - Везет мне что-то на философов последнее время. Вон казах- пулеметчик - тоже философ.
  - Немудрено. Кто воевал - чтоб с ума не сойти - этим умом думает. И потому - все вояки - чуточку философы. Когда тетенька с косой неподалеку ходит - это вразумляет.
  
  - Ну, тетеньку с косой нынче люди видят редко, отношение к ней странное стало - большая часть отгородилась от ее присутствия больницами и ритуальными бюро, часть думает, что откупится, хотя это никому еще не удавалось - от этой тетеньки откупиться. Может потому и свинства много, что думают, будто жить смогут вечно. Это в средневековье люди с детства знали - тетенька всегда рядом, в полушаге. Нынешние уже всерьез путают виртуальность с действительностью. Потом в морге диву даешься - ну ничем крутой крутяк от лоха последнего на каталках не отличается. И ноги такие же синие с бирками и кудлают их так же равнодушно...
  - Зато гробы у крутых из ценных пород дерева с инкрустациями...
  - Толку - то. Из роскошных погребений малая часть не ограблена. Чем выше курган - тем больше шансов, что его тогда же в древности и обобрали. Фараонов - считай всех обнесли, отличный был бизнес у тех, кто их землю захватил. Впрочем, обычные египтяне тоже влипли - наверное, не знаешь, что мумии их продавались в промышленных масштабах?
  - Для музеев что ли?
  - Не. Хорошо просушенные и крепко просмоленные мумии древних египтян шли как дрова - пароходы на них ходили, поезда. Древесина в тех местах дорогая, а мумий было запасено до черта. Семейный склеп обычной средненькой древнеегипетской семейки - это тесная коробка с десятками стоящих стоймя мумий. Так что торговля у арабов шла отлично. Ну и бальзамы всякие из них делали аптекари...
  - Хренасе. Теперь-то с трупцами такой возни нету...
  - Ну, почему ж нету. Я даже не буду говорить о тех случаях, когда санитары деньги вымогали специально - но и бальзамирование не только Ленину делали, да и у косметологов работы полно. Вот очередная несовершеннолетняя дура в приступе суицида хряпнется скажем с высоты - так чтоб ее расплющенную физию привести хоть в мало-мало надлежащий вид поработать надо было много и усердно. Покойник красивым не бывает, смерть всегда несимпатична, это в кино да литературе навыдумывали красивостей... Ну, ты ж воевал, видел сам...
  - Да, нагляделся. И рваных и горелых и гнилых и все сразу... Хорошо в мирное время такого не бывает.
  - Ну, еще как бывает. Автотравма - вполне себе огнестрельной соответствует. Впилятся молодые придурки на скорости в 200 километров куда-нито - и ровно то же, что ты видел. И рваные и горелые...
  - Пожалуй. А что за вымогательство?
  - Ну. Это когда коллектив морга оборзеет в край - или, скажем, отощает, а клиент простоват и не скупится - труп ведь можно поставить на голову - будет тогда лицо чугунно-синее, или положить лицом вниз - нос помнется, опять же лицо посинеет - ну и так далее. Потом показывают родственнику такого жуткого кадавра и толкуют - вот де, разложение далеко зашло, работать много надо - родственник в ужасе - ой - ой! Сделайте хоть что - нибудь, я заплачу! Ну и платили. Наши санитары из морга за зарплатой даже в кассу не ходили - не интересовали такие гроши, а морг у нас в институте - смешно говорить, какой был, ни разу никому не конкурент...
  
  Нашу милую пасторальную беседу грубо прерывает Дарья - ей надо готовить обед, а мы тут ей мешаем.
  Нас изгоняют из рая. Тем более жестко, что часть нашего разговора она слышала.
  И он ей явно не понравился.
  
  Наверху Андрей начинает возиться с охотничьими винтовками, мне приходится по его настырному предложению чистить свой ТКБ. Сидим, копаемся. Пахнет смазкой и металлом.
  - Знакомца моего винтовка - говорит задумчиво Андрей и усмехается, показывая мне величественного вида агрегат.
  - А что он ее сдавать решил?
  - Это не он. Вдова.
  - Лихо.
  - В верхних сферах вращался. А там пить много надо. Думали - пьян, а у него инсульт. Утром после банкета и не проснулся. А так - хороший был человек. Я с ним разок на барскую охоту летал - зарекся потом.
  - Что так?
  Андрей опять усмехается.
  - Мне собственно не по чину там было быть, но знакомец мой меня рекомендовал как охотника-профи. Для настоящего сафари, дескать, такой нужен. И поехали. На сафари.
  Прибыли в очень северный городишко. Тем же вечером пришлось пить пиво. На троих оказалось 9 литров. Это мой знакомец так сказал. Мне это не очень понравилось - завтра на охоту лететь, а тут столько пива. Но мне говорят: 'Донт, грубо говоря, ворри, лучше ты бе хеппи, потому как тут полный орднунг!' И ставят на стол канистру с пивом. Нормальную такую, белую пластиковую, двадцатилитровую. Я удивился - вот же говорю - на канистре русским языком написано: '20 Liters'. Друг моего знакомца удивился очень - он, оказывается, всегда считал этот жбан девятилитровым и платил соответственно за 9 литров.
  Не знаю, то ли торговцы там считать не умеют, то ли это из-за того, что принимающий нас был в этом городишке шишкой крупного калибра. Утром он не полетел - ноги у него от пива отекли сильно.
  Остальная часть компании полетела - потому что пила водку. Правда они и подраться успели по пьяной лавочке. Зачинщика драки засунули в шкаф, где он благополучно и проспал вылет, его потом уборщица выпустила.
  Утром встретились у вертолета. Багажа оказалось невиданно. Грузили, конечно, местные работяги, ну а начальство стояло, наблюдало и руководило.
  Впихнули в оранжевый вертолет два снегохода 'Буран', сани - прицепы к ним же, американские ледобуры, вкатили мечту Козлевича - бочку с бензином, потом пошли ящики с консервами, колбасами, булками, прочей снедью, которой бы хватило не на девятерых на три дня, а на взвод спецназа на месяц, сумки, спальные мешки, какие-то вещи. Десяток винтовок и ружей, ящики с патронами. Еще что-то. Ящик водки 'Пшеничная', покрытой слоем пыли - видно из глубоких тайников и еще ящик - если этот кончится, три двухлитровых бутыли со спиртом - на тот случай, если и второй ящик кончится внезапно. Сверху водрузили эхолот для определения рыбы в воде и полезли сами. Командовавший всем этим действом Генеральный собственноручно выкинул из салона мэра городка, который что-то неправильное сказал - и взлетели.
  Итого полетело семь человек высокого руководства, да я впридачу.
  Летим. Стали пить за успешную охоту. За лес. За лосей. За медведей.
  Вдруг куча вещей зашевелилась, и не успели все толком испугаться, как оттуда вылез начальник городской милиции - пришел проводить начальство, да сморило. Прилег отдохнуть на минутку в винтотрясе - а работяги, видно не разглядели - ну и завалили всякой мягкой рухлядью.
  - Летим назад - говорит - мне на службу надо!
   - А штуку баксов за час полета оплатишь?
   - Не, вы чо?
   - Тогда летим до точки. Вернешься через четыре часа.
   - Ну ладно.
   Пьем дальше. Закусываем соответственно.
   Долетели до места, где сторожка и посадочная площадка. На 250 километров - ни одного дома вокруг.
   Стали выгружаться - на этот раз без работяг. Тут и 'егерь' местный толчется - мужик лет 60. (На самом деле оказалось - ему 36 годков.)
   Милицанер походил, посмотрел и говорит:
   - А ну ее на хрен, службу. Я тут с вами останусь.
   И остался.
   Вертолет затрещал - и убыл.
   А мы с площадки, где десантировались - отправились в избушку. Опять стали пить.
  А водка, зараза, густая и не льется толком. Этак неохотно вылазиет из бутылки.
   Генеральный посмотрел, как она из бутылки вылезает и тоном знатока:
   - Точно сейчас градусов тридцать. Холодно, однако. Пошли ловить рыбу!
   Наделали бензобурами дырок во льду речки - 'егерь' только глазами хлопал - у него на лунку в полутораметровом льду неделя ушла. А как посмотрел на эхолот в деле - совсем очумел. С этого момента вся его речь стала сугубо матерной, хотя и раньше чистотой не блистала.
   В общем - жрем, пьем. Чтоб не переводить ценный продукт - 'егерю' дали спирт.
   Пьет, все нормально.
   - Я ж говорю, что не метиловый! А мне не верили - это Генеральный опять в экспертах.
   С чего-то вдруг компании мяса захотелось свежего.
   'Егерь' засуетился как триста хомяков и говорит:
   - У меня тут лось неподалеку. Я тут счас. Живым духом!
   Милицанер хоть и пьян - а тут же прочкнулся, профессионал, ничего не скажешь:
   - Эй, а чем это ты лося завалил? Топором что ли? Ты ж птомственный алкоголик. Тебе ружье иметь запрещено!
   'Егерь' заюлил и предпочел исчезнуть.
   Возвращается весь в снегу и злой как черт.
   - Сперли лося, суки!
   - Кто спер, волки?
   - Какие там волки! Следы от вертолета!
   Ну, дела. Прилетел хищный винтотряс и сожрал бедного лося, как сказочная птица Рухх.
   Милицанер ржет:
   - То-то мне вчера предлагали лосиную ногу купить! Вернусь - задам им встряску!
   Тем временем 'егерь' спалял куда-то по-быстрому и притащил аж две лосиные башки. Сварили из них какой-то национальный 'хаш' - язык, мозги, губы и прочее.
   Я такого сроду не едал.
  
   Потом с утра поехали тетеревов стрелять. Мне, как охотнику-профи выдали 'Тигр' - охотничью версию Драгунова. Признаться, я с утра был немного не в себе после такой пьянки и хорошо, что стрелять не пришлось - а то от тетерева бы только перья и ошметки остались бы.
   Ни одного тетерева не оказалось, хотя вчера 'егерь' клялся и божился, что там на полянке тетеревов целых 27 штук. Вернулись замерзшие, и приступились к 'егерю' с расспросами.
   Он удивился и говорит:
   - Какие к черту тетерева! Холод же собачий! Они все под снегом отсиживаются!
   - А чего нам не сказал, ездили зря черт знает куда!
   - Так я ж пьяный. А вы не спросили.
   Тогда Генеральный поехал за семгой, а остальные за хариусом. 'Егерь' остался спирт переваривать. Поход без аборигена оказался неудачным - ухитрились один 'Буран' в промоине утопить, да и ледобуры поломали начав сверлить лед на перекатах. Правда и семгу и хариуса добыли.
   Потом оказалось, что у милицанера полно по карманам пистолетных патронов. Устроили стрельбу по бутылкам, благо бутылок уже набралось изрядно. Не знаю, то ли спьяну, то ли и впрямь стрелять они не умели - но попадали по бутылкам метров с трех, не дальше.
   С горя сходили в баню. Саму-то баню построили, а вот предбанник - не успели, поэтому ритуал был по принципу 'баня - через дорогу раздевалка'. Раздевались на снегу и в парную. Там пол ледяной - а выше не вздохнуть от жары. А, помывшись - обратно на снег, одеваться. Сильное было впечатление и ощущения необычные.
   Опять жрем - пьем. Уже и спирт в дело пошел.
   Публика как может веселиться. Запомнил, как Генеральный на озере кругами ездил - уснул на 'Буране' сидя, вот машина по кругу и ездит. А сзади меня - какие-то щелчки.
  Поворачиваюсь - а это одна из городских шишек из мелкашки по Генеральному лупит.
   - Ты чего, охренел? - спрашиваю, а сам у него винтовку отнимаю.
   - Да ладно, говорит - я с него шапку хочу пулей сбить! Чего ты взъелся-то. думаешь, не попаду?
  Вот так вот. А там дистанция была - от ста метров до трехсот, это если дальнюю сторону круга брать, да и стрельба по бутылкам с трех метров в его исполнении меня не воодушевила... Хорошо еще, что мне в спину не попал...
   Костер уже в снег ушел на метр, хотя его по уму - на мокрых бревнах делали, когда, наконец, винтотряс прибыл.
  В городке запомнилось, как милицанер по прибытии узнал, что все в порядке, только вот за время его отсутствия обнесли отделение банка, чего в городе раньше не бывало. Но он это спокойно воспринял, железный человек...
  
  - О, наши прибыли - пошли встречать.
  
  Колонна действительно вползает в ворота и машины встают на площади. Сразу становится многолюдно - из БТРов и грузовиков - а я вижу, что колонна разрослась - еще омоновская техника присоединилась, вываливается публика, в основной массе - гражданская.
  Возни для медиков с эвакуированными получается много - работать приходится всем наличным силам. Наконец, заканчиваем. Честно говоря - думал, что ситуация будет хуже, особенно когда увидел, что наш китайский автобабус страшно искалечен - с правой стороны кабины - здоровенная вмятина, стекла частью высыпались, частью висят лоскутами, решетки погнуты и сорваны и даже дверь помята и осталась в полуоткрытом состоянии.
  Морф какой-то непонятный атаковал, хорошо, что еще на пути туда, когда в автобусе был только водитель и пара стрелков. Если б на обратном - когда эвакуированных набилось в каждую машину как сельдей в бочку - было б у нас проблем.
  Отличился Серега, размочаливший морфа из пулемета. Забрать тушу не представилось возможным, на автобусе еще смогли людей привезти сюда, замотав на скору руку пробоину чем попало, но ясно видно - это у автобуса был последний рейc - от удара техника пострадала слишком сильно. Все, отъездился.
  
  Серега тем временем топчется неподалеку. Когда заканчиваю - подходит.
  - Слушай, тут такое дело... Можешь дать консультацию?
  - Запросто. Если не слишком выходит за пределы человеческих возможностей. Ну, или - как говорил Ходжа Насреддин - не слишком далеко выходит за эти пределы. В чем вопрос?
   - Вопрос такой - вот как так сделать, чтоб пол будущего ребенка угадать?
   - Чего угадывать - в клинике есть УЗИ - смотришь, определяешь.
   - Похоже, не так сказал. Не тогда, когда ребенок уже ЕСТЬ, а вот ДО того как он уже ТАМ.
   - Что-то ты мудришь. До зачатия, что ли?
   - Во-во - до зачатия.
   - Ну, такого пока нет еще. Только всякие приметы - но заранее предупреждаю - все это совершенно ненаучно. То есть без фундаментального подтверждения.
   - Давай что есть.
   - Ну, с моей колокольни наиболее близко такое наблюдение - если сперма свежая - то рождаются мальчики. Если постоявшая - то девочки. Некоторое подтверждение - чисто эмпирически - турецкие султаны. Те, кто в основном сидел у себя во дворце и в гарем ходил все время, обновляя свою сперму - у таких больше рождалось сыновей. А кто воевал и болтался черт знает где, изредка навещая гарем - у тех рождались девочки. Но повторяю - научного подтверждения это не имеет.
   - А постоявшая - это сколько по времени?
   - Ну, так, на пальцах - сутки - двое - свежая. А больше - уже под девочек заточена. Только тут гарантии слабые - сперматозоиды - не солдаты, чтоб строем ходить. Глядишь какой задержится... Да и к слову - если на вызревание спермы выходит меньше восьми часов - вообще сперматозоиды к оплодотворению не готовы. Не успевают созреть.
   - Похоже, как такой способ не беременеть?
   - Ну не сказал бы - глядишь, и найдется опять-таки какой завалященький из неторопливых. Но вот тут есть ряд научных наблюдений - это, в общем, подтверждено - бесплодие при слишком интенсивном сексе... Временное конечно.
   - Ага. Слушай. Раз пошли говорить о приметах - а вот есть приметы, чтоб с ходу прикинуть - какая будет жена из конкретной девушки?
  
   Последние слова слышит подошедший к нам Вовка. Вытирая какой-то грязной тряпкой не менее грязные лапы, Вовка безапелляционно заявляет:
   - Да как два пальца. Хочешь узнать, какая из девушки жена выйдет - познакомься с ее мамкой. Вот такой и дочка будет.
   - Забавно. Но я могу добавить, что есть пара приметок. Считается - опять же строго ненаучно - что чем выше сосок на груди - тем девушка своенравнее. И ровно то же самое - если на ступне большой палец длиннее других.
  
  - Cерьезно?
  - Совершенно. Насколько серьезны могут быть приметы.
  - А ну тогда по пальцу судя все в порядке. И сосок - это да, гордая она, это есть Серега задумывается.
  
  Вовка перестает тереть лапы. Крутит головой и носом.
  - Обед-то готов?
  - Еще нет. А вы еще будете людей возить?
  - Решили, что хватит на сегодня. Здесь их кучами собирать - резона нет, и в Кронштадте к приему не готовы. В 'Бастионе' стало попросторнее, еды им там пока хватит. С топливом беда, так что много не наездишься.
  - А что в городе?
  - Зомби до черта. Пробок много. Пожаров меньше стало.
  - БТР сгоревший видали?
  - Не, мы это место седьмой дорогой обошли. Я вот не понял - чего и наши и кронштадтские финтят - вывезли бы всех гражданских из 'Бастиона' - тут не так уж много ходок. Да и все равно меньше получилось бы, чем когда медведей резать пришлось.
  - Ну, не знаю. Эвакуация - это сложная штука, организовать ее надо грамотно. Вначале - то это не эвакуация была, а паника и бегство, вот оно комом и катилось. Сам суди - транспорт обеспечить надо - причем по цепочке, а то будут на пирсе сидеть сутки, еда-питье тоже нужны, опять же помнишь, как в первые дни беженцы тут все засрали?
  - Это не забудешь... - усмехается Вовка.
  - Ну вот, значит, и это тож учитывай. Медобеспечение тоже нужно организовать и материалами обеспечить, ну и, наконец - жилье подготовить. Те, кто к нам прибежал - готовы были и в необорудованной куртине жить, а из 'Бастиона' так людей не поместишь. Да еще думаю, и политика тут место имеет. Разгрузим омоновских от их беженцев - глядишь, они и забудут благодетелей. А так они на крючке. Да и в Кронштадте - их же принять и разместить надо, тоже мелкими партиями проще сделать... Короче - непростая штука - эвакуация.
  - Да это я сам знаю - у меня так несколько родичей померло - эвакуировали из блокады, а за кольцом от души накормили от пуза дистрофиков-то. Вот и загнулись с непривычки. Бабушка рассказывала, как дристали всю дорогу после такой кормежки в тридцать три струи не считая мелких брызг. А сестрички ее померли.
  - Во-во. К слову, раз ты такой умный - про девушек правильно сказал - а вот как мужика оценить?
  - Даже и не два пальца, а еще проще. Смотри - какая у мужика собака. Лучше зеркала собака скажет. Если пес тупой и злобный - то и хозяин мудак, а если собакин умный и дружелюбный - то и с хозяином дела иметь можно.
  - То-то ты собаку не держишь - поддевает водителя Серега.
  - Держал. Только очень трудно, когда помирает. Живут-то недолго, по сравнению с человеком. Вот после последнего своего еще не отошел. Но будь спок - у меня они все были умные и толковые.
  - И машину водить умели? Продолжает ерничать пулеметчик.
  - Лапами их бог обидел. Были бы у них руки - водили бы. А шутишь зря - вот все собачонки - даже самые никчемные по мирному времени - а в обороне участвуют куда получше, чем многие людишки. Сейчас тут собаки на вес золота. В курсе?
  Да, конечно в курсе. Прекрасно помню, как мелочь пуделиная нас тогда с Сашей предупредила. К слову - частенько ее вижу утром на прогулке вместе с хозяйкой. Немного непривычно видеть, что хозяйка идет с готовым пакетиком в руках, чтоб за зверюшкой дерьмо прибрать - тут Михайлов строг и суров, за дерьмо в периметре - кара неотвратима и моментальна. Причем неважно - люди нагадили или собаки. Тут он мне нашу главврача напоминает, тоже была на чистоте помешана. Вроде как над этим и посмеивались, но уважали.
  К слову - и за кошаками убирают. Прямо как в поликлинике. И что забавно старая вражда кошатников с собачниками - так и не померла. Смешно было раньше читать в инете страстные споры тех с этими. Создавалось впечатление, что дай волю кошатникам - и они недрогнувшей рукой перестреляют всех собак с их хозяевами, а дай волю собачникам - и кошки с их хозяевами будут передушены немилосердно...
  А тут и в крепости уже было несколько крупных ссор - именно на эту тему.
  - Однако собак-зомби в городе тоже много. А они пострашнее людей. Особенно когда в стае -отмечает Сережа бесспорный факт.
  - Так не собаки виноваты. Люди тысячелетия старались, чтоб из волков и шакалов собак выдрессировать. А теперь из-за мудаков тупоголовых обратно получилось - прямо в городах из собак успешно получили волков и шакалов. Вся эта болтовня к чему привела? К тому, что появились серьезные бродячие стаи. И это уже не собаки. Внешне да - еще собаки - но в душе они уже дикие. А это в городах - недопустимо - жестко заканчивает разговор Вовка.
  Серега тем временем закончил глубокомысленные думы. Теперь его можно послать в комиссию - рассказать, что за новый морф появился, с легкостью мнущий кабину автобуса. Жаль не сняли - фотографий нет, только на описание расчет.
  
  А мне - вести занятия с группой добровольцев - и не очень добровольцев - по первой помощи.
  Набралось таких 22 человека. Ну, это и не удивительно - если б речь шла о какой-нибудь ерунде, которую бы я преподнес как аццкую панацею - все бы сбежались. Как к Малахову на его бред. А вот серьезное дело - всего 22 человека. Из них - три медсестры и из охотничьей кумпании четверо.
  Удивила круглолицая девочка-подросток. Очень все всерьез изучала, старалась на полную катушку. Под конец занятия спросила - есть ли возможность диагностировать инсульт. Вот так - с ходу.
  
  -Ну, распознать инсульт возможно на месте, не медля, для этого используются три основных приёма распознавания симптомов инсульта, так называемые 'УЗП'. Для этого попросите пострадавшего:
  У - улыбнуться.
  З - заговорить, выговорить простое предложение. Связно. Например: 'За окном светит яркое солнце'.
  П - поднять обе руки.
  
  Дополнительные методы диагностики:
  попросить пострадавшего высунуть язык. Если язык кривой или неправильной формы и западает на одну или другую сторону, то это тоже признак инсульта. Можно попросить пострадавшего вытянуть руки вперед ладонями вверх и закрыть глаза. Если одна из них начинает непроизвольно 'уезжать' вбок и вниз - это признак инсульта.
  Если у пострадавшего проблемы с каким-то из этих заданий, немедленно бейте тревогу (опасность повторного удара) и опишите симптомы прибывшим на место медикам.
  Ключевое слово - неодинаковость. Неодинаковость видна невооруженным глазом. Если человек вам улыбается, и у него одна половина рта движется, а другая нет, то это инсульт. Если человек жуёт, и у него с одной стороны рта начинает вываливаться пища, а он этого не замечает - инсульт. Если вы просите человека сжать ваши руки, рука в руку, и чувствуете, что одна рука жмет заметно слабее другой - туда же. Если человек, еще недавно вполне внятно разговаривавший, вдруг начинает говорить неразборчиво - туда же.
  Понятно?
  Девочка кивает, а я вдруг вспоминаю, где ее видел. Точно - она дочка того крупного мужчины, который помер внезапно от инсульта. Или сильно ошибаюсь - или вот подрастает медик...
  
  Потом совершенно неожиданный вопрос задает уже вполне себе зрелый мужик. Нет, честно, я никак не устаю удивляться всей той хрени, которой набили головы наших сограждан за последнее время - вгоняя в прямое Средневековье, гробя все вековые достижения. Вот и сейчас - хоть стой, хоть падай:
  - Доктор, я читал на одном уважаемом сайте, что ранения надо прижигать каленым железом - и это лучший способ дезинфекции ран. Почему вы об этом способе ничего не сказали?
  Несмотря на то, что очень охота сказать 'мать - перемать, да откуда такой бред берется!!!' приходится следить за речью.
  - Не сказал я об этом способе потому, что еще в средние века было совершенно точно доказано, что этот способ только вредит. Пользы от него - ноль. Равно как и от заливания раны раскаленным маслом.
  (Это что же получается - мне сейчас надо будет читать лекцию по истории медицины для первокурсников? Вспоминать хрестоматийный случай, когда у хирурга - цирюльника Амбруаза Паре кончилось в котелке раскаленное масло, а раненых солдат с поля боя волокли и волокли, калить железо тоже было некогда, да и не на чем, и потому, плюнув на общепринятый способ обработки огнестрельных ран 'отравленных ядом свинца', хирург - бедолага применил свой 'способ' - делая просто перевязки чистой тканью - с холодным маслом. Наутро он был уверен, что горемыки, которым не хватило кипящего масла, уже передохли в страшных муках, ан оказалось вовсе иначе - они чувствовали себя куда лучше обработанных 'по правилам' - и вылечились куда легче... Нет на это времени, и глупо будет выглядеть.)
  - Но я читал на серьезном сайте и у компетентного человека.
  - Возможно, в чем-то автор сайта и компетентен, но не в медицине. Предложенный способ - вреден. То, что вы сейчас говорите - такая же замшелая и вредная средневековая 'медицина' вроде уринотерапии и так далее. Это делалось потому, что ничего другого не имелось и не умелось. Да и то - (ну вот, съехал таки в историю медицины) - лучшие медики того времени, начиная с Амбруаза Паре - этот способ отвергали. Сейчас вообще глупо о нем говорить, потому что кроме дополнительного ожога места ранения вы каленым железом ничего не сделаете. А в ране и так уже есть погибшие ткани, бактерии, попавшие с ранящим предметом и нарушение иннервации и кровообращения. Все вместе создает отличные условия для размножения болезнетворных бактерий. Вот если вас - здорового каленым железом прижечь - Вам станет лучше.
  - Нет, конечно, но у раненого обеззараживание произойдет!
  - Где?! На какую глубину? По какой поверхности? Да основная задача хирургов - уменьшение в ране нежизнеспособных, отмерших тканей - базы для инфекции. А вы ожогом еще некроза добавите. Да и где вы во время боя будете железо калить?
  - Вот-вот, на сайте как раз и писалось, что в больницах этот способ не могут применить, нет возможностей.
  - Вы меня слушаете? Я вам толкую, что уже в середине 16 века убедились на опыте - на многочисленном опыте, на тысячах пациентов - что прижигание ран - вредно. Понимаете, на опыте - на полях боев, наглядно. Раненому и так хреново, а вы его еще железкой прижгете, вот здорово! Вот он вам спасибо скажет! Так делали, пока не имелось дезинфицирующих средств, опыта перевязок - и то у древних греков и римлян такого варварства не было, ну да в Европе их медицинские достижения забыли надолго, не умели жгутовать, не умели перевязывать сосуды или хотя бы пережимать их инструментом. Что для раненого лучше - обработка раны тем же фурацилином - или ваше прижигание, а? Мертвые-то ткани так в ране и остались. И будут там гнить. Так что кроме дополнительной возможности для инфицирования - ничего прижигание не дает.
  А в том сайте небось обморожения рекомендовалось маслом мазать?
  - Да, а что?
  - А то, что опять привет из забытого средневековья, когда понятия не имели, что кожа дышит и поры закупоривать - вредно. И что вот интересно дает масло на обмороженном месте?
  - Тоже скажете - нельзя?
  - Именно так и скажу. И что интересно - любой медик скажет то же.
  
  Продолжить мне не дают - явившийся в зал Павел Александрович терпеливо ждал - ждал - и не вытерпел.
  Оказывается, в Артмузее уже установили видео с телевизором и мне пора туда - обещал.
  Прощаюсь со слушателями, решаем продолжить послезавтра.
  - Замечу, что например казнимым культи и позже 16 века обливали кипящим маслом - деликатно замечает мой спутник, когда мы уже отошли на некоторое расстояние.
  - Ну да, это дает кровоостанавливающий эффект и позволяет не дать преступнику истечь кровью, пока ему будут отрубать остальные конечности. Нам сейчас еще не хватает раненых с сочетанной травмой. Кстати - а что это вы рассказывали нашему воспитаннику, что за риальные и кульные пацаны?
  Музейщик оторопело смотрит на меня.
  - Я рассказывал Демидову про русскую историю. По 'Повести временнЫх лет'.
  Офигеваю теперь я. Ну. Точно же.
  Сообщаю, что мне изложил воспитанник.
  Смеемся вместе, но с грустью.
  
  - Мда, средневековье возвращается...
  - И скоро вероятно и тут княжества будут.
  - Да, всякая власть от бога. Только он почему - то выбирает зачастую самых злых, лживых и подлых на эти роли. А уж политика - и тем более символ лицемерия и подлости...
  - Интересно, будет ли потом описание приглашения нового Рюрика, скажем?
  - А вы считаете, что его приглашали? Который уже век нам тычут в нос тем, что де пришел Рюрик и нас цивилизовал. До этого, дескать, на Руси вообще не было ничего. Сидели голые дикари посреди дикого поля, потом что-то в голову стукнуло - и пошли князя себе искать...
  Мне в военных мемуарах понравилось, как солдат вермахта пишет вообще забубенные вещи - например "норманнские купцы ездили через Ладогу в Византию. Археологи находят при раскопках в городе Ладога детские деревянные мечи, что указывает на то, что норманнские купцы ездили с семьями..." То есть вот так - у русских дикарей не было ни мечей, ни детей, ни дерева для игрушек ясен день.
  - Это в принципе нормально. Проще воевать, когда врага презираешь и считаешь опасным - но дикарем. Но насчет Рюрика... Знаете, это вполне возможно - спокойно отвечает Павел Александрович.
  - Но летопись-то писалась через двести лет после происшествия. И сохранилась по тому времени одна - единственная. Вот почитают через двести лет сохранившийся экземпляр 'Московского комсомольца' или там 'Новой газеты' - сделают верные выводы?
  - Она не одна сохранилась, Ипатьевская-то летопись, Иоакимовская летопись, например, говорила о том, что Рюрик - внук Гостомысла, российская история по Татищеву то же толкует. Дело даже не в Рюрике. Князь - необходимая деталь того времени. Его положено было иметь. Это определяло статус города. Мало, кто знает, что новгородцы зачастую не только выгоняли князей из Новагорода - или как целомудренно писали летописи 'указывали им путь', но и несколько раз удерживали князей силой, а в случае побега - и силком возвращали. Документально подтверждено. Да и у Святослава они просили себе князя - и старшие сыновья от захудалого Новгорода отказались, и только младший согласился - и то после угрозы 'найти себе князя на стороне'. И это тоже задокументировано. Конечно, считать летописцев бесстрастными механизмами - смешно, но и пристрастны они были в меру. Я признаться не понимаю, что вас так Рюрик раздражает? - Павел Александрович искоса, но доброжелательно смотрит на меня.
  - Ну, мы дикари, это понятно. То, что норманны (викинги) служили нашим князьям, а Рюрик оказался по праву наследником - как старший родич, женатый на княжьей дочке и потому стал князем в обычае местном как положено - это никого не парит. Хотя мне всегда было интересно - кто в понимании европейцев и как звал Рюрика на трон... Видимо собралась куча голых дикарей в лаптях с квасом и балалайками и пошли за тридевять земель князя искать, пока Рюрик не снизошел... Но ведь у дикарей не бывает крупных городов... А у нас уже и Ладога была и Новгород.
  В то же время англичане так гордятся своей историей, что даже у нас каждый знает, как Вильгельм -Завоеватель высадился в Англии, выдрал при Гастингсе саксов, отчего их громко сказано король Гаральд помре, и захватил страну, прижав саксов к ногтю. При этом все культурно, достойно и по-европейски.
  То есть мы должны стыдиться того, что произошло мирно и в соответствии с нашими законами того времени, ибо это показывает нашу дикость, а вот англичане могут гордиться, что какой-то залетный хам надрал задницу и покорил их предков.
  Но тогда почему захват наших княжеств татаро - монголами для нас позор? Чем это отличается от похода Вильгельма?
  И к слову - норманны были бичом божьим для жителей Англии и Франции. Остались и молитва о защите от норманнского неистовства и картинки и летописи. И это все нормально, тут нечего стыдиться, ага.
  Но почему у нас такого викингового беспредела не было? Наоборот нанимались тут на службу, жили спокойно, соседствовали. Может потому, что у нас стоят в Новгороде трофеем ворота из Сёгтуны, а в Англии такого экспоната нет?
  - Вы слишком остро реагируете. Да, есть проколы в пропаганде. К слову и с варягами не все просто - некоторые племена русских им и дань платили, было такое. Новгород дань платил, к слову. Есть такая запись за 912 год. А в 1015 году Ярослав Владимирович, отказавшись платить подать своему батюшке - киевскому Владимиру Святославичу, нанял варягов, как его батюшка делал в сваре с братьями по смерти своего отца Святослава. Варяги в Новгороде повели себя по-хамски, за что их новгородцы и вырезали. Чем вызвали недовольство князя, потратившего на варягов много денег. Так что всякое было. Конечно, не было такого бесчинства варягов у нас, как они чудили в Европе... А вообще - история - это основа политики. Меня вот больше интересует - какой Старый город заменил Новгород?
  - Не понял я что-то?
  - Нов - город. Новый город. А это означает, что до этого был Старый. И сейчас это неизвестно, на смену какому городу возник Нов-город.
  
  За приятной и содержательной беседой доходим до музея. И потом я долго показываю и рассказываю по своим записям - что и как. Учитывая, что показ имел полный аншлаг, пришлось выложиться. Потом отвечал долго на вопросы и Овчинникова и Охрименко и прочих...
  Остался без обеда и успел уже на ужин. Комиссия, оказывается, уже свалила. Мне передали записку от Валентины, где та деликатно указала, что нынче при переломах ребер тугую повязку уже не рекомендуют. Учел и проникся.
  Настроение у Николаича грустное - оказывается, пришел начвор и изъял полученные нами в начале осады экзотические экспериментальные стволы - все три, сославшись на приказ командира гарнизона. Ну, понятно, они ж оба - музейские. Наши как-то посопротивлялись, стволы отдавать было неохота - но начвор вывалил впятеро больше патронов, чем мы тогда за стволы дали, упер на то, что не оговаривалось - навсегда нам стволы дали или на время, воззвал к сознательности... В итоге моя вторая 'рыжая Приблуда', автомат ТКБ откочевала обратно в фонды - вместе с двумя другими экспериментальными стволами. Жаль, я уж как-то и привык к ней.
  Вместо нее Николаич выдает мне обычный, слегка пошарпанный АК. Честно признаться - двойственное чувство - ТКБ выглядел экзотично и можно было попижонить, а вот старичок АК - явно привычнее... Возношусь мыслью в эмпиреи, представляя себе, как сейчас накручу на свою машину ПБС и оптический прицел - как положено в 'Сталкере' и сам черт мне не брат. Постный Николаич возвращает меня с небес на землю, последовательно отказав по обоим пунктам.
  Неприятно чувствовать себя сидящим в галоше, тем более что вообще-то уже не в первый раз убеждаюсь в том, что все всегда только с виду просто - а начнешь вникать - и дьявол сидит в деталях. Так и тут...
  - Получается так, что не стоит оно того, Доктор. Патронов УС у нас мало. Это раз. Резиновых шайб к ПБС - тоже мало. Это два. Пуля после ПБС дает поражение на 300 - 400 метров. Это три. Для перехода от стрельбы с ПБС - надо откорячиться - снимать сам ПБС, накладку на прицел, магазин менять, да еще иногда и пристрелку заново проводить. Так что либо оптика, либо ПБС. А и оптика вам в нашей вылазке не полезна будет - черт его знает, может противник сбоку выскочить - а в оптику и не увидишь, да и не имеете вы опыта работы с оптикой.
  Прицел оптический серьезного навыка требует.
   - Шайбы-то зачем? И что за насадка на прицел?
   - Без шайб бесшумки не выходит. Пуля первая пробивает мембрану, делает в ней дырочку, газ в эту дырочку с трудом пропихивается в глушитель, там расширяется в камерах и уходит в атмосферу. Звук и глохнет. Чем больше пуль выпустишь - тем дырочка в мембране больше - тем звука больше. Такая вот девственная плева получается, если по-вашему, по - медицински говорить. Ну а накладка на прицел - пуля-то УС - тяжеленная, траектория совсем другая, соответственно и прицеливаться надо по-другому.
   - Вот ведь чертовщина...
   - Так оно только в кино все просто. Кстати - калаш этот хорош - старый выпуск, серьезно тогда к работе относились, качественно...
   - И что, подвернись случай - на новый менять не стоит?
   - Смотря, какой новый. Но с восьмидесятых годов - качество резко вниз пошло. Вот и смотрите. А сейчас и вовсе опаскудились, такое фуфло лепят... Без напиллинга - не работает. Причемсерьезно напильником работать приходится. Капитализьм, не напаришь, не продашь... Кстати - чужое оружие - дело темное, хотя бы по пристрелке. Хапнете - а оно непристреляно - ну и получили палку с железной инкрустацией. Наше-то мы здесь качественно пристреляли. Впрочем, может вы и правы и стоит прицелы на калаши поставить оптические. Но сейчас уже не успеем - опять же из-за пристрелки, да еще и подгонку делать надо - АК под ПСО не предназначался вообще-то... А для понтов только лучше не делать.
   - Мда... Озадачили вы меня, Старшой.
   Беру автомат, приноравливаюсь. Руки-то помнят... Нормально, прижился.
  
  После ужина навстобурчил сослуживцев. Роздал им медикаменты на завтра, еще раз напомнил, как и что применять - и тут уже оказалось, что пора отбиваться.
  И как в темную воду провалился.
  
  Выныривать приходится с трудом. Мужики что-то суетятся в мертвенном синем цвете, меня трясет за плечо Саша, и сквозь сон слышу голос Вовки:
  - Да нехрен его будить, можно подумать сами не управимся.
  Продираю глаза.
  Кто-то блюет прямо посреди нашего салона. Не вижу, кто это так развлекается, так как мужики окружили блюющего.
  Присоединяюсь к полуодетым кумпаньонам и вижу, что свинячит Демидов. Запах не оставляет сомнений - пацан надрался в драбадан, а печеночка-то у него ношеная - а может и принял много. Но в общем Вовка прав - с отравлением алкоголем практически каждый из нашей кумпании явно встречался и в целом ситуация достаточно простая.
  Мальчишка в сознании, хотя сквозь сопли, слезы и икоту (вот ведь как у него лихо получается) выдает какую-то мутную пургу, в которую мне вникнуть не удается:
  - И ладно и похрен, тоже бля нафииг... И я не баба и нехрен блин... Ик...
  Товарищи и впрямь отлично обходятся без меня - судя по запаху новоявленному пьянице дали уже и воды с накапанным туда нашатырным спиртом - носом чую знакомый запах и Дарья Ивановна тащит свежесваренный кофе... Собственно - ситуация достаточно банальная, Саша перестарался, мальчишка оклемается без врачебного вмешательства.
  - Ик... По забору едет трактор, ноги волосатые, тут корова подлетает, тоже дерево клюёт. Авдитора мулдитора Алям дыр дыр семадцатая пристань... Ик... А я не баба! Ик...
  - Чего это он? - спрашиваю у Саши, который единственный не участвует в спасательной операции.
  - Да Озорной рукожоп очень хотел с нами завтра ехать - а Андрей против был, ну и Николаич тоже. Вот гопник и нализался с обиды.
  - А что он все про бабу-то?
  - Да Андрей накосячил - Демидов уж расстарался, стрелял сегодня как надо - ну Андрюха его и произвел в ранг 'Надежда группы'. Кто ж знал, что для неуча Надежда - это только женское имя и все. Тогда ничего не сказал, а вот оно как вышло...
  - Получается так, что давайте все спать! - командует Николаич.
  Остается только он, Андрей да Дарья.
  Опять проваливаюсь в темную воду...
  
  Утро девятого дня Беды.
  
  Подъем не носит эпохального характера. Встаем как-то спокойно, спокойно собираемся. Я немного мандражирую, но вроде как не показываю этого. Впрочем, наверное, актер из меня убогий, потому как Андрей тихонько говорит мне:
  - Это нормально. Только не повторяй распространенной ошибки салобонов - не надо смотреть на себя все время со стороны и думать 'а не боюсь ли я'. Все боятся. Да и в конце концов ты уже почти обстрелянный...
  Он тихо улыбается.
  Николаич собирает нас и дает коротенько вводную:
  - Сегодня будем работать в районе Стрельны. Основная задача - взять под контроль ремзавод бронетанковой техники. Ситуация лично мне непонятна, потому как мне еще тогда не понравилось, что мы там видели. Странное малолюдство в районе супермаркетов, ну да остальное - вы сами видели. Возможно, я ошибаюсь, но готовиться лучше к тому, что будет оказано реальное сопротивление. Наши силы - сводная группа сухопутчиков и кронштадтские. Хорошо то, что обещали провести авиаразведку - и вроде выполнили это.
  - Более серьезной поддержки с воздуха не будет? С вертолетчиками не связывались?
  - Какими вертолетчиками?
  - А в Вартемяги же полк стоял?
  Николаич переводит дух. Плохо он сегодня выглядит - словно свинцовой пылью осыпан, губы серые и отеки заметнее, чем раньше. И то, как он дышит - часто и поверхностно - мне и вовсе не нравится.
  - Докладываю голосом. Бывший военный аэродром 'Касимово', на котором в свое время базировался вертолетный полк, является аэродромом, где размещаются самолеты аэроклуба "Звезда" и Федерации парашютного спорта Северо-западного региона России. Что там нынче происходит - не знаю. Но рассчитывать на вертолетную поддержку не стоит.
  - Жаль...
  - Получается так, что пока противник вырисовывается не слишком мощным. Так что может и обойдется.
  - Идем на броне?
  - Вопрос сейчас будет решаться.
  - Николаич, а сам-то как решаешь?
  - Полагаю, что отправимся мы без своего панциря. Есть такое подозрение. Побывать на заводе и ничем не разжиться - странно как-то будет. Ладно, давайте собираться. Званцев обещал нам и бронежилетов и касок подбросить, ну а сами мы должны предусмотреть, что там еще нам запонадобится.
  Тут меня стукает в голову. Странно, что раньше не пришло на ум.
  - Что Доктор подскочили?
  - Да вот, вспомнил - нам надо сидушек нарезать из полиуретановых ковриков - ну так - на резинку - чтоб на заду было. И на броне простатит не получишь и на снег сесть можно.
  - Это как?
  - Ну, режется прямоугольник из пенополиуретана, сквозь прорези продевается резинка, так чтоб не давила, а на заднице держалась вся конструкция - надо куда сесть - получается своя сидейка. Такое в Мясном Бору видел у копарей - удобно.
  - Дело. Видал такие, продавались. Жаль, в нашем мы такой фигней не торговали, глядишь, пригодилось бы сейчас. Пока будем на собрании - Сережа - нарежь на группу. И в запас тоже - пригодятся.
  - Размером не ошибись. А то ходить не сможем - скалит зубы Андрей.
  - Шути, шути. У кого воспитанник нажрался? Да еще и с нарушением правил?
  Андрей скисает, отводит глаза.
  - Каких правил? - влезаю я, чтоб Андрея не очень пинали.
  - Получается так, что основополагающих: градус не понижать, из разных материалов - не смешивать. А то этот гусь ухитрился тяпнуть водки - это из пшеницы, значит, потом портвешка - этот из винограда вроде - раздобыл и пивком - из ячменя - отлакировал. Получите - распишитесь. Вон оно лежащее - посылка из вашего мальчика.
  Обсуждаемый предмет дрыхнет без задних ног и только посвистывает носом.
  
  Нам пора с Николаичем идти на ежеутреннее собрание. Остальные собираются. Уходя, слышу знакомый звук позвякивания антабок на оружии, глухой грюк от магазинов на столешнице.
  - Не нравится вам ситуация?
  Николаич некоторое время идет молча.
  - Получается так, что - не нравится. Но выбирать не из чего - либо грудь в крестах, либо голова в кустах... Мутное там что-то, чую, что очень мутное - и получается так - что я раньше с таким не встречался. Не люблю, когда не понимаю ситуацию. Сейчас - ни черта не понимаю. Честно скажу - если б взвод этих разгильдяев просто перерезали или перестреляли - мне бы было б легче. А так - есть какая-то гнусность во всем этом, не все так просто...
  Мда, разговорился что-то Старшой...
  
  На собрании мешает то, что я все время прокручиваю в голове - что еще надо взять с собой. Такое странное впечатление, что что-то забыл. Возможно, просто это из-за внутреннего мандража. Достаю блокнотик и начинаю записывать, что уже готово.
  Поневоле вспоминаю, как наша отличница Галка так же мандражировала перед каждым экзаменом и в конечном итоге спасалась тем, что садилась писать шпаргалки, но к общему удивлению соседок по комнате в общаге писала их по памяти - не из учебника...
  
  Схема получается достаточно простой - сушей, придерживаясь окружной дороги, попрет сводная бронегруппа сухопутчиков - и наши знакомые из Медвежьего Стана и с Полигона, еще кто-то. Сапер выражает удивление тем, что танки и БМП пойдут по автостраде - они ж гусеницами весь асфальт снесут, а ремонтников теперь не дождешься.
  Вроде б сухопутчики обещали этого не делать... ну-ну...
  Мы со своей стороны высаживаемся со сводной группой морской пехоты из Кронштадта. Всего от крепости идет наша команда, взвод курков из Дзержинки да сборная солянка из свободных от несения службы гарнизонных и комендантских. Место высадки знакомое - как раз оттуда мы эвакуировали семьи Семен Семеныча и его дружка... АТП вроде. Там еще фура с чулками и колготками осталась...
  Точка приложения сил - завод. До этого сухопутные займут супермаркеты на Таллинском. Заодно проверят - что там с пропавшим взводом произошло.
  Николаич задает волнующий всех вопрос - сужу по одобрительной реакции присутствующих - какая связь между группами и внутри групп? Ясно, ему не дает покоя то, что в неминуемой неразберихе - а начальника единого так и нет, к сожалению, каждый получается сам себе голова, не смогли договориться, вполне возможно такое дело как френдлифайер. А в исполнении танковых пушек и прочих толстых дудок это вовсе нежелательное явление.
  Отвечает Званцев. Поддерживаться будет радиосвязь (называет частоты, все пишут, а я хлопаю ушами), кроме того, группы обменялись делегатами связи и по возможности обсудили возможные варианты. Также обеспечена связь при помощи ракет - ракеты при этом используются флотские, у сухопутников такого нет, так что не ошибемся. Кроме того, всем 'нашим' будут выданы повязки из одинаковой ткани - синего цвета. Ткань сама по себе дерьмо лежалое, больше ни на что не годна, но цвет получился специфический - так что сейчас командиры подразделений получат эту рухлядь - и обязательно должны обеспечить у каждого бойца на левой руке такой лоскут.
  - Как обозначена наша техника?
  - Белые полосы на башне и по корпусу.
  - А с моря поддержка будет?
  - Да, высадку прикроет учебный корабль и сейчас подготовлен катамаран типа 'Зибеля' - он сможет подойти ближе.
  - 'Зибель' - это немецкий паром, набитый артиллерией?
  - Так точно. На наш тоже поставили достаточно серьезные системы. Но когда десант удалится от берега - прикрывать будет сложно, так что с собой тоже будет выдано дополнительно тяжелое вооружение - крупнокалиберные пулеметы и два АГС. По зомби АГСы работают не совсем удачно, но, учитывая возможность наличия крупной банды - могут понадобиться.
  Сейчас при погрузке на катера - десант получит дополнительно шлёмы и бронежилеты. Убедительная просьба командирам - присмотреть, чтоб бойцы не пролюбили имущество.
  - Что с питанием?
  - При удачном раскладе - за счет раскулачивания находящихся там магазинов. Если что-то будет наперекосяк - питание обеспечит камбуз учебного корабля.
  
  Так вроде все понятно. Пока отцы-командиры обсуждают всякие вопросы по подчиненности и разграничении обязанностей, равно как и с полосами наступления и зонами ответственности, прикидываю свои силы и средства. Раз нет единоначалия - значит, я отвечаю за своих. Правда, курки думаю тоже на нас с Надеждой, да и гарнизонные никуда не денутся... А, надо спросить, лучше будет.
  - Какие силы и средства медицинского обеспечения задействованы?
  - Сухопутчики сами себя обеспечивают. От Кронштадта будет врач и фельдшер и шесть санинструкторов. Старшим по сводной кронштадтско - крепостной группе будет наш врач - вы у него в подчинении. Возражения есть?
  - Нет возражений. Материальное обеспечение значит - с него?
  - Точно так.
  - Отлично.
  
  Получаем карты, распечатки с приказом, расписание - кто на каком судне идет, таблицу сигналов...
  Поневоле лезет в голову то, что говорил Николаич насчет бардака или порядка в начале операции. Тут пока все образцово - показательно, что, похоже, не должно радовать... Или должно?
  Завтракаем не торопясь, но и не затягивая. Катера подаются вовремя. Так же вовремя - по плану отваливают. Подгоняем вымазанные грязно-серой краской каски. Вроде не бликуют, краска матовая, уже хорошо. Старье, конечно, такие по лесам ржавеют, где бои были.
  Но с другой стороны - если поймать в голову пулю из 'Кедра' или картечину - то каска к месту безусловно будет.
  Корячимся с тяжеленными бронежилетами. Когда разбираюсь, наконец с подгонкой, обнаруживаю, что по мою душу приперся тот мужик, что задавал дурацкий вопрос о прижигании ран каленым железом.
  Ну, сейчас начнется...
  И действительно начинается.
  Не зря моя начальница на отдыхе всегда представлялась бухгалтером. Если узнают окружающие, что лекарь -обязательно назадают кучу нелепых вопросиков... Какой уж тут отдых!
  Вот и сейчас мушшшина рвется обличить не то, что мою - а и общемедицинскую некомпетентность.
  Нет, я, конечно, понимаю, что есть, за что нашу медицину критиковать. Да беда-то в том, что критикуют в основном не по делу.
  И почему-то вспоминается, как в конце тяжелого дня патриарх Герардыч неожиданно заметил севшим отдохнуть в ординаторской коллегам:
   - А ведь мы окружены мертвецами, сэры.
  И когда мы не поняли его посыла - пояснил:
  - Если мы сейчас откроем свои пуза - то у всех там будет шрам от аппендэктомии. Что бы не говорили о ничтожности медиков и медицины - а ведь совсем недавно это было совершенно смертельным заболеванием. А сейчас - вот мы ходим, а могли бы быть и мертвецами.
  На меня нашел стих глупой гордыни и я как-то неприлично хвастливо заявил:
  - А у меня на пузе нет шрама!
  На это мудрый Герардыч спокойно заметил:
  - Значит, вам повезло.
  А я тем временем вспомнил, что пару раз у меня было тяжеленное воспаление легких, и без массивной антибиотикотерапии вряд ли бы я тут величался. И я устыдился.
  
  - Вот вы давеча говорили о бесперспективности прижигания ран железом! Вот почему у вас, медиков, такое отвращение к народной медицине? Это же вековая мудрость, а вы самонадеянно свое гнете! Небось, скажете, что и чеснок и лук на раны класть нельзя?
  - Ну, давайте, рассказывайте, что там делать надо...
  - И расскажу - вот пусть люди слушают! У меня память отличная - я четко запомнил, что на сайте писалось: 'Закладывая в свежую рану зелёную, травяную кашицу, мы обеспечиваем ране усиленное дыхание, а это главное для предотвращения инфекции и для стимуляции заживительных процессов. Такой тип лечения невозможен в официальной медицине - она не может обеспечить наличие свежих зелёных трав в течение круглого года, официальная медицина вообще игнорирует народную медицину, ошельмовывая её. Повезло тому, кто ранен летом!
  В другое время года можно использовать другие природные антисептики и стимуляторы, которые длительно сохраняются в свежем состоянии: чеснок, лук и алоэ. Очень сильным природным антибиотиком на все случаи жизни является чеснок. При всех острых воспалительных и инфекционных процессах чеснок надо есть внутрь, желательно луковицу каждый день. А для местного лечения ран чеснок можно применять еще и в виде чесночной водной настойки.
  Если рана с самого начала загрязнена, большая по размеру, и вообще сразу подозрительна, надо раздавить луковицу чеснока до кашицы, и просто ежедневно свежую кашицу класть прямо в рану, а старую вымывать чесночной водой.
  Также можно использовать и репчатый лук. Репчатый лук пропускается через обычную соковыжималку для апельсинов, и этот, но только свежеприготовленный, сок употребляется для залития и промывания ран, а получающаяся в отходе соковыжимания кашица лука используется для закладки в рану. Например, если рана после хирургической обработки не большая и легко зашивается: залили рану свежим соком репчатого лука и зашили, сверху положив зелёную массу' Вот так прямо и написано - и каждое слово верно! Что вы на это скажете?
  - Скажу, что это бред.
  - Я так и думал! Вы все держитесь за свои пилюльки. А вот сила природы - вы ее игнорируете и презираете! Вот что конкретно - бред?
  - А все, что вы сказали. Все - бред. Это бы могло пойти для какого-нибудь раннесредневекового трактата.
  - Давайте конкретизируйте!
  - Ох!
  - Вы тут не охайте - ошельмовали уважаемого автора - так будьте любезны отвечайте за свои огульные обвинения!
  
  Замечаю, что кумпаньоны, сидящие рядом навострили уши.
  Не получится незаметно скинуть этого умника за борт. Ладно, буду отдуваться.
  - Ну, поехали:
  Первое. Закладывая в рану кашицу из травы, мы суем туда инфекцию. Растения с поля не стерильны - потому вместе с ними пойдут и бактерии. Чем скажем отвар зверобоя хуже? Разговор о живительности только зеленых растений - опровергнут сотни лет назад - как раз когда активно собирались травяные сборы. Да, травы собирать надо со строгим соблюдением правил, так же важно правильно провести процесс ферментации и сушки - но собранные растения отлично работают весь год.
  Второе. Официальная медицина не отвергает народную медицину. Но выдавать всякую чушь за народную медицину - не надо. Почему только лук-чеснок вами упомянут? Крапива - отличное кровоостанавливающее, подорожник, зверобой, чистотел, кора дуба, шалфей, золотой ус - отличные средства, в том числе и раны со ссадинами обрабатывать.. Могу продолжать и продолжать, но уже и этого хватит.
  Третье. Вы пробовали сжирать по головке чеснока в один присест?
  - Нет, но я же не был ранен!
  - Ну, так вот я вам точно скажу - единственно, чего можно добиться, лопая чеснок в таких количествах - это развития гастрита или обострения язвы. Чушь. Тем более - проверенная и уточненная именно как чушь - примеров хватает. Каждый год в клиники попадали такие умники. Известное дело.
  Четвертое. Лук в виде печеного - помогает оттоку гноя. На свежую рану класть свежий лук - сделать дополнительно химический ожог поврежденных тканей. Ровно то же - с кашицей от чеснока. Вы эту кашицу себе на язык положите и посидите так с часик - потом я на вас гляну. А язык, между прочим, защищен и приспособлен к агрессивной среде - это не распоротое мясо с драными нервами.
  Пятое. Какую рану предлагает зашивать автор? Что такое хирургическая обработка в его понимании? Хирургическая обработка - это иссечение нежизнеспособных тканей, размозженных, в первую очередь. Обычно делается при огнестреле - и после хирургической обработки рану зашивать НЕЛЬЗЯ! Это еще в Первую Мировую установили. На десятках тысячах примеров - на всех фронтах. Во всех армиях! После этого в гное утонешь, раны зашивая.
  Этого хватит?
  - Вы меня не убедили!
  - Ну, разумеется. Я другого и не ожидал. Впрочем, когда вас ранят - я так и быть напихаю вам в рану тертого чеснока с луком.
  - Поперчить, посолить и поджарить на медленном огне, - облизнувшись плотоядно, говорит Ильяс.
  - Вам все шуточки! А возразить-то, по сути, и нечего! - оскорбленная невинность в лице поборника народной медицины, тем не менее, отходит на другой борт, подальше от нашей дикой компании.
  - Ютить вашу мать! - не выдерживаю я, и рассказываю ребятам о пациентке, которой кто-то рассказал про контрацептивное действие лимона - и она, не мудря, запихнула себе во влагалище лимон целиком. Потом вспоминаю про лук и про препарат в музее кафедры судебной медицины - матка с проросшей в нее из влагалища луковицей - был раньше такой 'народный' метод аборта, только вот думаю, от него чаще помирали, вспоминается виденной мной старичок с терминальной стадией рака - опухоль в распаде, а он до последнего был адептом копротерапии и мазал разваливающуюся опухоль свежим калом...
  Знатоки! Убивать надо таких знатоков, папаша его студебеккер' - как совершенно правильно в подобной ситуации сказал великий гроссмейстер.
  Фэнь шуй им всем в нос... С дыню размером.
  
  За содержательной беседой время незаметно пролетело.
  Катера идут по заливу, держась пробитого во льду канала.
  Скоро будем на месте.
  Уже скоро...
  
  Вовка успевает еще рассказать про то, как он боролся с чирьями на заднице во время службы в армии - а у мехводов на срочной такое часто бывает - грязища, немытость, ГСМ, пот застарелый, да плюс авитаминоз в придачу. Лук он, оказывается, применял, но по совету 'знатоков' - как раз сырой. Сидеть после этого недели две не мог. Потому, по его мнению, лучше удалять чирей, взяв пустую бутылку, насовав туда горящих спичек, а потом приложив горлышко к больному месту - отсасывает в момент все!
  Мне остается только жалобно кряхтеть, слыша о таких варварских обычаях и вспоминать, что в старой армии у кавалеристов было золотое правило 'беречь жопу пуще глаза' потому как кавалерист с чирьем на заднице - ровно то же, что пехотинец с переломанными ногами.
  
  За поучительной и не лишенной приятности беседой прибываем к точке высадки. Мореманы обеспечили все путем - обеспечив даже колонновожатых. На льду чувствуем себя неуютно, словно мишени и потому, как только получаем с соседнего катера усиление в лице трех матерых саперов и отделения явно срочников желторотых бодро бегом за провожатым несемся к берегу. По дороге замечаю, что вроде как нас высадили не там, где полагалось по плану, а немного левее. Сбоку в сотне метров вижу бегущих курсантеров - соседями будем.
  То, что со спины нас прикрывают стволы корабля и катеров - греет душу, но когда добираемся до домишек на берегу - становится как-то легче.
  Кронштадтские уже там. Попадается пара упокоенных, но в целом видно - территория уже подчищена. Не успеваем перевести дух, как Николаич командует занять второй этаж невзрачного дома. Саперы парой быстро проверяют двери, потом один зачем-то включает обычную школьную лазерную указку, второй его страхует. В домике пусто. После быстрой проверки лестницы нам машут - можно заходить.
  
  Запаленно дыша, вваливаемся в угловую комнатушку. Все-таки бегать с таким грузом - тяжко. Окна берутся под контроль, мы - несколько человек, не занятых немедленно для наблюдения, я в том числе - плюхаемся на пол задницами, и переводим дух, опершись спинами на стенку. Так. Теперь можно и перекурить. Пока без нас обходятся, и понадобимся мы не раньше, чем через полчаса - Николаич говорит, что нас должна подобрать броня, она на подходах...
   Когда немного прихожу в себя - замечаю рядом лежащую в углу гранату - немного запылившуюся, но знакомую Ф-1. Снаряжена, готова к бою, только отогни усики да дерни чеку. Вполне себе пригодится лимонка в хозяйстве. Тянусь, чтоб забрать, но сидящий рядом сапер из приданных хватает меня за комбез и я плюхаюсь обратно.
   - Не рекомендую вам подбирать всякое, что валяется - спокойно, доброжелательно, но очень убедительно говорит мне этот мужик.
   - Думаете растяжка?
   - Вижу, что не растяжка. Но к бесхозным боеприпасам привык относиться очень осторожно. Есть знаете, опыт.
   - Оставляли что ли такие сюрпризы? - спрашивает смекнувший что к чему Андрей.
   - Ага.
   - Так те видео, которые на ю-тубе были - как духи с криком 'аллаху акба...' рвутся при стрельбе из миномета или гранатомета - ваши шуточки, или они просто бестолковые? Я не понял, вы портачили с боеприпасами, а потом их сплавляли духам, или это случаи брака и криворукости были? - Саша уже отдышался и из-за Андрея выглядывает.
   - У духов бахали модернизированные 82 мм мины, РПГ 26, выстрелы РПГ - 7, ВОГи (лягухи) - все в момент выстрела. Гранаты рвались в руках. Особенно запомнился выезд на позицию одноразовых минометчиков, миномет самопальный, один выстрел нормальный - мина ушла, а второй или наше творчество или смежников - труба в клочья, плиту не нашли (хотя может, и не было) и весь джаз банд рядом притих. С нашей стороны потерь нет. Жаль редко представлялась возможность зреть дело рук своих. Фэйсы втюхали на ту сторону паленую иглу, при старте - вышла и бахнула, старт был замечен, двадцатьчетверочники долго резвились.
  - Хоть убейте, не могу понять, как может рвануть ВОГ в момент выстрела?
  - Вот и они не могли понять (мужик весело улыбается) ВОГ - легко, если под вышибным зарядом кусок ЭДП и бризантная доп. навеска, детонация страшная штука. И не портачили, а модернизировали. Патроны в том числе - тенересом, но его достать было трудно, одних бумажек кучу напишешь и вопросы лишние. Сплавляли путем бросания - а ля проепотеряли. Были и те, кто продавал, но покупатели, как правило, второй раз не приходили, а новых геморно искать. Проще бросил и забыл. Только сводки сиди читай.
  - А следы демонтажа на "модернизированных" изделиях - насколько оставались заметны? Скажем, Вы сами, зная такую практику, могли бы увидеть - "доработанный" боеприпас или фабричный?
  - Все зависело от того, кто делал. Во всяком случае, найденные боеприпасы и граники мы не использовали и писали МУКи, что их использовать нельзя. Внешний вид отличить практически невозможно, все это таскалось как попало - сколы краски и лака, потертости, царапины - обычное явление. Минам в хвосте, под вышибным, отверстие и запальная трубка. Одноразовые РПГ - визуально - однозначно нет. А попытаться вытряхнуть оттуда гранату - желающих не было, доработанная в руках рванет. В РПГ - 7 дорабатывался стартовик выстрела, головные части тож крутились но это в разы сложнее, стартовик не определить.
  ВОГ 25п разбирался до нуля - при сборке резьба клеилась - если руки не из задницы - то только эксперт сказал бы, ну или неудачная попытка разобрать. ВОГ 25 - извлекался капсюль вышибного заряда, сверлилось отверстие под КД, после доработки капсуль заменялся новым - но это экстрим, хотя и это делали. УЗГРМы и запальные трубки у нас безукоризненно дорабатывал командир приданных саперов из Сибири - с виду не отличить, а замедление "0".
  Запалы РГО - РГН - не крутились вообще. Патроны разбирались и собирались только 7,62Х39 и 54 - под них была у снайперов приблуда. После всех манипуляций с изделием - в "пластилин" на недельку под открытое небо для придания товарного вида.
  При всем том, что некоторые из оппонентов таки воевать умели - специалистов раз два и обчелся. Они в основном ловушки ставили на "чистильщиков". Так что канали даже корявые поделки.
   - Непростой вы сапер - замечаю я.
   - Не, я - простой, я не единичный экземпляр, наштамповала Родина. (Тут он лукаво подмигивает). Вот заведение, где нас натаскивали - то да, непростое было. Хотя самоучек до беса. Но откуда у самоучки неучтенки в больших количествах? Во всем этом, нюансы были, и особка как грушу трясла самоучек или тех, кто без предварительной договоренности чудил - однозначно за сбыт или утрату потянут. Всем не объяснишь, что боеприпасы и ВВ - тютю. А куда тютю - хто знат. А уж тем более при обнаружении в схронах номерных единиц - особка плюс прокуратура. И доказывать, что этот предмет вовсе не полетит, а совсем наоборот - замучаешься.
  А потом еще слить могут гады - особливо прокурорские, в конторе покапывало, но не сильно, а у них - обмен информацией.. И будут потом за тобой гоняться местные и на КПП большие деньги предлагать, чтоб показали кто таков. В общем, документы прикрытия были как воздух и надзирающий военный прокурор в придачу для общения со своими коллегами во избежание расшифровки.
   - И что, духи разве не пользовались купленными в других странах боеприпасами? Вроде ж им со всех сторон поставляли? (Вижу, что Сашу заинтересовало всерьез, а вот Андрей жмурится как-то по котовьи - очень похоже на то, что знакомые вещи слышит.)
  - На халяву и известка - творог. У меня видеопособие трофейное есть так там сплошь и рядом фигурируют наши боеприпасы. Патроны они покупали, а все остальное было затруднительно. Тот же тротил не у каждого есть. А шайтанки и подавно. Вообще то они без затей были. Все простенько достаточно. Были и у них умельцы... в основном бывшие наши, но этих отлавливали с повышенным энтузиазмом. Был один выродок Смирнов В. он же Абу - Малик, бывший сержант спецуры, русский, уроженец ст. Наурская кажется, до 2003 года был жив, сейчас не знаю.
  - Так что проблемы у них с боезапасом что ли?
  - Начиная с 2000 года появились. Если бы все было ок - не ковыряли бы они снаряды и не плавили тол. На всех желающих не хватало. С патронами проблем у них не было. Так что - лучше б гранату не трогать.
  - А что с ней может быть не так? Замедление '0'?
  - Ага. Или не сработает.
  - Ну, это ладно. Оставим как оружие последней возможности.
  - Куркуль вы, Доктор. Жадность - она губит.
  - И не говорите.
  С этими словами обтираю гранату и прячу в пустой кармашек разгрузки.
  
  - Наблюдаю бронетехнику! - это заявляет пацанчик со странной винтовкой, очень похожей на СВД, только вот приклад складной и какая-то она, ну немного другая. Пацанчик смотрит из приоткрытого окошка, пользуя прицел.
  - Какая техника? - интересуется Николаич.
  - Три маталыги, БТР и... и еще БТР! За нами?
  - Белые полосы на них есть?
  - Нет, целиком зеленые... Нет полос...
  
  Значит, не наши? Это уже весело, пулеметы с маталыг нам тут не страшны, а вот если на БТР крупняк стоит - так нас через стену найдут без проблем...
  Вижу, что остальные тоже насторожились.
  - Номера видишь? - Николаич шустро разворачивает выданные сегодня утром бумажки.
  - Вижу.
  - Диктуй!
  Пока колонна шла боком, пацанчик успел сказать номера первого БТР и маталыг. По списку Николаича получается - это наша бронеподержка. Почему без полос?
  Приданный нам связист, совершенно ботанского вида паренек, связывается с броней. Отвечают сразу. Насчет полос удивляются - никто о таком не говорил. Ну, ясно. Бывает. Особенно в армии...
  Когда убеждаемся в том, что это и впрямь свои - Николаич все-же настаивает на том, что полосы быть должны. Летеха, командующий этими жестянками, наконец, соглашается с тем, что получить от танка в борт гостинчик - не самое лучшее. За краской посылают к мореманам.
  В итоге рассаживаемся на броне, сторонясь липких, подмерзающих на холодрыни полос все той же шаровой краски. Удивляюсь - а чего не в десантный отсек?
  - А так привычнее - отвечает Андрей. - Тут нет толп зомби, что вообще-то удивляет. А морфа увидим - стволов хватит затормозить.
  Да уж, стволов у нас нынче богато - у снайперов по два - взяли в дополнение к Светкам еще и охотничьи слонобои, Вовка к калашу еще прихватил какую-то гладкоствольную многозарядную коротышку, Николаич как раз с АК-Б и только мы с Сашей и Надей как обычные мотострелки. Только с ПМ в кобуре. А я так еще по совету Андрея и 'Марго' взял. Хотя зачем - не понимаю. Ну да он опытный парень, зря не посоветует. Все. Тронулись.
  
  Гарнизонные и курки - те забились внутрь. Ну, там сейчас теплее, конечно, хотя пока наоборот жарко - броники, сумки, запас боеприпасов - и взятый с собой на всякий пожарный сухпай и фляги - весят густо. Предполагается, что нас забросят к югу от завода и мы начнем действовать оттуда - а лишний груз можно оставить в технике. Хотя, сомневаюсь я в том, что наши на это пойдут - пропадет что - хрен кого найдешь потом и хрен чего докажешь.
  
  Едем медленно. Рядом грохает выстрел - мальчонка со складной СВД горделиво задирает нос - свалил стоящего метрах в 150 от дороги обглоданного мужика.
  - Ты зря так лупишь по всему подряд. Винтовочку - то не напрягай зря - советует пареньку Андрей.
  - Тебе то чего? Ты что возбудился? Я - снайпер, а ты кто? Сиди со своей допотопной берданой, охотничек!
  - Снайпер говоришь? Хорошо, скажи, будь добр - что такое тысячная? Формула тысячной? Цена щелчка барабанчика ввода боковых поправок?
  - Да чего ты ко мне докопался, толстый? Я те что - школьник?
  - Ты не снайпер, ты мотострелок с винтовкой. И не надувайся - у таких как твоя винтовочек при настреле более тысячи выстрелов заклинивает затвор в затворной раме. После этого - только неполная разборка винтовки. И так далее. Ты сколько выстрелил уже?
  - Откуда я помню? Я че - компьютер? - злится паренек с винтовкой.
  - Если ты снайпер, а не пулеметчик - то должен это знать, настрел у тебя не ящиками. Вот и прикинь - как оно будет - если твоя заклинит в самый неподходящий момент, а толстого рядом не окажется? Дальше: пистолетная рукоятка коротка, мизинец висит в воздухе. Значит - увидишь ломаные носилки или велосипед - снимай резину с рукоятки и натягивай на пистолетную рукоятку. Понял?
  - А почему - сломанные носилки только для этого годятся?
  - Потому что целые нужны будут в дело. Затыльник приклада - голое железо, удерживать приклад в плече одинаково во время стрельбы сложно. Значит надо намотать пластырь, изоленту. Можно нас попросить - глядишь какой затыльник и найдется.
  - Ты дядьку сынок слушай. Дядька дело говорит - заявляет сапер, остренько покосившись на Андрея. - И за толстого извинись, кстати.
  - Да отвалите вы от меня. Чего прицепились, сам знаю, что делать - снайперишко обиженно нахохлился. Андрей коротко подмигивает саперу. Тот в ответ ухмыляется.
  - Что, действительно клинит после тыщи выстрелов?
  - Ага. Где-то с четверть таких браковок.
  - Мда... мрак...
  
  Останавливаемся у каких-то домиков. Вокруг валяются всякие домашние вещи, которые дико смотрятся посреди улицы - видно тут хорошо помарадерили. Сапер подбирает себе пухлую подушку в наволочке, пристраивает ее себе под задницу. Предложенную ему пенку-сидейку отвергает - так привычнее, да и потом горит наверно это пенка хорошо. Последнее явно отмаза, потому как на замечание Андрея о том, что если тут так все будет гореть, то нам и без пенок кисло придется, пропускается мимо ушей.
  - Чего ждем?
  - Танки еще не приехали.
  - Ясно.
  
  Пока ждем прибытия тяжелого железа бойцы потихоньку шарятся в близлежащих коттеджах. Николаичу это не нравится, мы остаемся сидеть как сидели, да и приданных Николаич не отпускает - токо слезть, ноги размять. Правда ничего и не происходит - шарящие ничего не нашли - 'все уже украдено до нас', зомбаков не попалось ни одного, так что тишь.
  Единственно, кто работает - так это наш ботан-связист. Вроде как он проникся важностью своей задачи или просто нравится ему болтать с приятелями - но связь с соседями он держит четко.
  Николаичу - видно с утра хворь достала - и это не по душе.
  - Ты поменьше трепись - если нас слушают - слишком много знать будут.
  - Так я ж о пустяках!
  - Из пустяков можно тоже выводы сделать...
  Кронштадтские продублировали связь - прикомандировав в каждую группу двоих своих - связиста и координатора. Ясно ребятки треплются вроде бы о ерунде. Но может Николаич и прав. Связываюсь с начальством - врач оториноларинголог оказывается. Развернули они свой пункт практически на льду - под прикрытием корабельной артиллерии. Ну, это умно, мало найдется охотников их там обижать. Определяемся по порядку взаимодействия. Так мне от него и не перепало матобеспечения, ну да живы будем - сквитаемся.
  
  - Заводи! Выходим на исходные!
  Все рассаживаются по местам, БТР под нами фыркает и дергает вперед.
  - Хорошо, что мы первые идем, а то от маталыг нам в морду накидало бы дерьмища! - орет мне в ухо Андрей. Киваю в ответ.
  Мотает нас сильно - водила прет, не разбирая дороги.
  Хоть мы тут уже ездили - не могу сориентироваться. Вроде мы должны выкатиться с юга, но что-то забираем слишком к Петергофу.
  Водила дает по тормозам, Николаич орет: 'Не стрелять!'
   Нам навстречу бежит расхристанный мужичонко, видимо выскочил из какой-то ямы - только что его было не видно. Он явно живой, машет руками и орет: 'Я живой!!! Живой!!!'
   Добегает до борта, тычется как очумевший, смотрит на нас снизу вверх дикими глазами. Видок у него жуткий, впору забубенному бомжу - и воняет от него дерьмищем, рвотой и страхом. Но что-то в лице - а у него именно лицо, а не синяковая рожа - говорит, что это нормальный человек, только вот хреново ему пришлось. Лицо осунувшееся, голодное и глаза ввалились как у старой лошади.
   - Вы - военные? Вы - военные?
   - Да. Из Кронштадта. Ты кто? Откуда?
   Мужик садится прямо у колеса, его колотит и он начинает плакать каким-то лающим сухим плачем - без слез. Жутко, когда так рыдает взрослый - и явно не трясогузный мужик.
   Тут мне надо работать. Соскальзываю с брони, слышу, как Николаич прыгает следом, крикнув: 'Наблюдать! Всем - по секторам. Нечего тут таращиться, мы разберемся!'
   Подбежавших от маталыг курсантов рыком гонит обратно.
  У мужика не истерика, просто отходняк такой дикий. Сую ему фляжку, забыв, что там водка. Он хапает несколько больших глотков, кашляет.
   - Водички, водички дайте.
   Поспевает Николаич - ухитряется налить воду в пластиковый стаканчик (видно не хочет, чтоб такой грязнючий мужичина его флягу смоткал.) Стаканчик мнется, в ходуном ходящих руках, мужик жадно глотает воду, расплескивая ее вокруг. Ему немного легчает.
   - Ты откуда?
   - Из лагеря спасения! Там еще люди остались! Много! Помогите!
   - Нехилый у вас тут лагерь спасения. Где он?
   - На заводе. Там, в цехах.
   К нам присоединяется сапер, что постарше. Николаич мельком глянув на него, тут же, возвращается к мужику. Видно, что, по его мнению, сапер здесь полезнее, чем на броне.
   - Что там в лагере? Ты что такой дикий?
   - Ты б сам был такой дикий!
   Мужика снова начинает колотить.
   - Давай излагай по порядку. Потом будешь истерить. Есть что важное - говори.
   - Спокойнее, Николаич, спокойнее - ему солоно пришлось, видно же. Давайте рассказывайте, чем можем помочь. Вас зовут как?
   Николаич не возражает против старой, но верной методы хороший - плохой.
   - Получается так, ничего он не расскажет. Он вон в истерике. Нашатырь лучше дайте ему понюхать, даме нервной.
   Мужик словно выныривает из омута, с ненавистью смотрит на Николаича и обращаясь уже только ко мне достаточно внятно говорит:
   - Я - инженер Севостьянов. Лагерь спасения - открыли на второй день этого гадства. Указатели поставили. Эвакуации помогали. Тут неподалеку учебка ментовская - вот курсанты прикрывали. Народ туда бежал потоком. И то - чего не бежать - тут это самое укрепленное место. Отовсюду бежали. И из Стрельны. Из Петергофа были. С дороги - кто откуда. Мы помогали колючку тянуть, забор наростили, сами как дураки вышки дополнительно поставили. Но все равно мертвяки прорывались, а потом какие-то твари - тоже мертвые, но здоровущие. Народ потому заперли по цехам - чтоб жертв не было. А потом ночью стрельба. Утром - блин, утром оказалось, что власть переменилась. Новые какие-то появились - но и ментов осталось, хотя сильно меньше, чем было.
   Мужик со стоном переводит дух.
   - Весь лагерь - ловушка. Люди - мясо. Последние три дня ни воды, ни еды. Согнали как селедок в бочку - не сесть, ни лечь. Кто умирал - соседи чтоб не сдохнуть, голыми руками шеи умершим ломали. И блин нашлось пидоров - тоже в охрану подались. Из наших же! А там ритуал. Нам показывали. Мы все видели. Чтоб они суки в своих кишках задохлись! Нелюдь, хуже мертвяков.
   - Кто там сейчас верховодит?
   - Психопаты какие-то долбанутые на всю голову. Церковь 'Священной Вечной жизни' с Великим Мастером во главе.
   - Первый раз слышу.
   - Я тоже впервые услышал. Но от этого не легче.
   - Они могут оказать сопротивление?
   - Могут. И окажут. Они ж долбанутые! Оружие у них есть.
   - Там у вас на заводе - только корпуса или бортовое вооружение тоже есть?
   - К нам техника разоруженная поступает. Но у этих пара БТР с вооружением были точно - свои, наверное. Это только то, что я видел. БТР- 80. Но камуфляж у них другой.
   - Мины, фугасы - видел? - это сапер о своем, о девичьем.
   - Не видел.
   - Гранатометы есть? ПТУРСЫ? Танки на ходу?
   - Не знаю. Тех, кого видел - с легким стрелковым были.
   - Сколько всего там этих церковников?
   - Полста будет точно. Может и больше.
   - Ты-то как удрал?
   - Нас шестеро бежало. Ночью еще. Мы ж заводские, там у себя как дома. Я один выбрался. Водички дайте еще, а? Пересохло все внутри.
  
   Издалека доносится автоматная трескотня, потом раскатистое драканье крупнокалиберных - два, потом еще один. Интересное кино - это наши или по нашим?
   - Связь, что там?
   - Огневой контакт! Атакованы морфом, есть потери, просят медиков - помочь.
   - Это точно наши?
   - Ручаюсь - Пашка там, точно он на связи. Да, морф необычный - у него четыре руки!
   - Они что там - пьяные?
   - Нет, точно - подтверждает - четырехрукий.
   Ерунда какая-то...
  
   Летеха, к которому мы обращаемся с требованием транспорта - жмется и кряхтит.
  Начинается хреномуть многоначалия - мы не можем ему приказать, он - нам. В итоге возникает дискуссия изначально дурацкого свойства типа 'должен ли джентльмен, если он должен?'
   Под огонь попали не его сослуживцы, ему до них нет никакого дела, а отправить коробочку непойми куда - тоже стремно. Я прекрасно его понимаю. Самому ехать неохота, тем более что начальство новоявленное точно не стронется со своего бережка, где ему уютно под сенью пушек.
   Однако там раненые, и они точно ждут с нетерпением бронированную скорую помощь. Будет очень кисло, если они помрут только из-за того, что летеха пожабится дать колесницу гусеничную.
   Некоторое время идет яростная торговля в радиоэфире, в итоге летехе обещают много всего полезного - если пришлет коробку - и кучу извращений физического свойства - если не пришлет.
   Скоропомощной экипаж формируется несколько необычно - маталыга, как наиболее подходящая для перевозки раненых - у нее дверцы сзади и пузо вместительное, мы с Надеждой (чертова баба даже слушать не стала возражения - дескать не стоит класть всех медиков группы в одну корзину и просто залезла в таратайку), Саша с Серегой - в усиление и пара курсантов - в которых я не без удивления узнал Званцева - младшего и его приятеля.
   Туда мы катим сидя внутри гусеничной кареты скорой помощи, как ее нарек смешливый лопоухий курсантер. Одно дело - когда рядом сидит Андрей со слонобоем, а другое дело Саша или курсантеры, которые хорошие ребята и даже стреляют неплохо, но вот при нападении морфа я все же лучше б оказался рядом с Андреем.
   Маталыга идет несколько жестче БТР, нас потряхивает в салоне, который куда здоровее БТРовского, но вроде как сильно ниже - сидеть приходится бубликом. Зато видно, что тягач - кроме лавок никаких загадочных ящичков и коробочек с проводами и шлангами нет. Пока едем - по совету Надежды Николаевны вынимаем пластины из броников. Дышать сразу становится легче.
  
   На месте оказывается, что все не так плохо - раненых четверо, но к счастью все не тяжелые - один с гордостью показывает каску с содранной краской - морф не шибко разбираясь, хапнул парня за голову, а голова оказалась в шлёме, что и выручило. А так - переломы. Сильные ушибы, ссадины и царапины, у одного возможно - повреждение внутренних органов, очень похоже на тупую травму живота, но тут все равно - эвакуация, не боец он со сломанной ногой. Санинструктор у них в команде оказался неглупый - так что в шесть рук обрабатываем и шинируем быстро.
   У них оказывается и носилки есть. Курсантеры хватаются за ручки и бодрым галопом тянут первого раненого. Успеваю вспомнить про Марка и рявкаю, чтоб остановились. Остановились - а на меня все уставились недоумевающе.
  
   Когда нас дрессировали на военной кафедре и учили эвакуировать раненых, мы на своей шкуре убедились в том, что это сложное и тяжелое действие. Майор Сухов, подтянутый, голенастый и ироничный поручил первой четверке носильщиков пробежать с 'раненым на носилках' кружок по стадиону. После чего загрузить пострадавшего в угрюмую приземистую транспортерину. Жертвой выбрали Марка - как самого легкого. Не учли того, что в нем явно был актерский талант, и он нередко веселил однокурсников различными репризами, особенно ему удавались сцены из постановок Жмеринского драматического театра оперного балета.
   - Э, Мепистохэл! Вам зовут из подземелье!
   - Кому, мине? Чичас иду!
   Калитка пипскнула и Мепистохэл явился.
   Вот тут во время таскания Марк и смешил и бесил своих таскателей, вовсю играя роль раджи на прогулке. Ржать, неся бегом тяжесть (а Марк все-таки был в сапогах и с автоматом) - не сахар. Когда ребята подбежали, наконец, к транспортному средству и закинули передние ручки на борт, передняя пара залезла в кузов и все облегченно рывком вдвинули носилки с телом в кузов.
   Тело неожиданно прервало свою тираду о 'нерадивых и нелепых слугах' таким мощным ревом, что все чуть не подпрыгнули. Марк коряво вывалился из носилок, спустил свои портки и стал корячиться, пытаясь глянуть, что у него на тыльной стороне организма. На тощем заднем фасаде оказалась здоровенная ссадина и быстро наливающийся мрачной синевой не меньших размеров синячище.
   - Вы видите - невозмутимо пояснил майор Сухов - одну из характерных ошибок при загрузке раненых в транспорт. Самая нижняя часть при переноске раненых в брезентовых носилках естественно провисает и выдается за уровень ручек, что при резкой загрузке в кузов или салон сантранспорта вызывает дополнительную травматизацию раненых.
   Мне тогда показалось, что майор это объясняет уже в сотый раз, и такой ход событий нимало его не удивил, наоборот - все шло по накатанной колее.
  
   Раненых загружаем быстро - но аккуратно.
   Возникает короткий спор с полканом, который командует этой группой - он безапелляционно требует эвакуировать раненых, чтоб под ногами не болтались, а мне надо на морфа глянуть. К слову - и вывезти тушу отсюда - если не сделаю, мне Валентина этого точно не простит - отращивание дополнительных конечностей некрофауной обязательно нужно изучить как можно быстрее.
   Полкану эти премудрости - как зайцу барабан, так, суемудрие.
   Не знаю, чем там дело бы кончилось, если б не Надежда, которая спокойно влезла в беседу с совершенно штатским заявлением, что пока я гляну неидентифицированное метаморфированное некрообразование она задержит отправку 'этой машинки' и обещает присмотреть за пострадавшими мальчиками. Все это выговаривается так, что любого военного может Кондратий хватить - все-таки каждая женщина в душе актриса - тут Надя может и хватанула через край, но спорить с такой гражданской интеллигентной дурой - явно бессмысленно, полкан смотрит на нее - и право если б он сплюнул это было бы менее оскорбительно, но наша сестричка отвечает ему настолько безмятежным взглядом, что офицер теряется.
   Отыгрывается он на мне, тыкнув пальцем в ту сторону, где эта падаль валяется.
   - Совсем рядом с боковым охранением. Охранение вон там, у сарайчика, а туша чуть дальше.
   Припускаю туда мелкой рысью.
   На полдороге соображаю, что вообще-то надо было бы взять ребят с собой для переноски. Когда собираюсь бежать обратно - соображаю, что на коробочке проще было подъехать. Да и не стоит тут в одиночку гонять. Ну да ладно - авось обойдется, тем более, что боковое охранение в случае чего прикроет.
  
   Около сарайчика никакого боевого охранения нет. Видно, что тут была пальба - гильз до черта. Прикидываю, в какую сторону стреляли - и действительно совсем рядом нахожу кучу прострелянных тряпок. Морф сравнительно невысок, зато широк в плечах, скорее антропоморфен, рук вижу только две (или это уже можно назвать лапами?), на теле - одежда и обувь, грязная конечно, но вполне по размерам, что странновато.
   Башку ему расквасили добротно, потому переворачиваю его на спину без опаски.
  
   Чертыхаюсь.
   Из расстегнутого драпового старомодного пальто действительно торчит еще пара рук. Маленькие такие ручки - причем очевидно, что падая морф их своим весом поломал. 'Ничего не понимаю, шеф! - Аналогично'
   Расстегнув пуговицы пальто, чертыхаюсь еще раз. Морфы не дошли еще до того, чтоб отращивать себе дополнительные конечности. Просто я не взял в учет, с кем мы имеем дело. Ночная смена пришла, действительно.
   Обе руки пришиты в области середины грудины. Просто пришиты. По виду - руки принадлежали ребенку лет 6 - 7, потом ампутированы в области плечевого сустава и вшиты в грубо сделанный разрез на груди... Всего - навсего.
   Даже без особого разбирательства видно, что они нефункциональны - тот, кто этим занимался - не заморачивался с иннервацией, созданием суставной сумки и так далее. Топорная работа, хотя, пожалуй, какая- никакая медицинская практика имеется. Но не выше третьего курса. И по качеству исполнения - троечная, некачественная.
  
   Мда... Что еще можно сказать. А можно сказать, что пришивалось прижизненно. Безусловно. По потекам крови видно - лежашему на спине. Грудь еще выбрита, хотя человек при жизни был волосат изрядно. Но никаких следов нормальной обработки хирургической операционного поля - и в помине нет.
   Ладно. Надо побыстрее эвакуироваться. Побыстрее рассказать Николаичу, что видел. Противничек у нас еще тот, даже и не знаю, какой гадости от него ожидать.
   Встаю, осматриваюсь по сторонам.
  
   Несмотря на безлюдность - почему - то остро ощущаю себя мишенью. Пухлой, здоровенной мишенью. Слева слышу голоса - азартные такие и молодые вроде. Высовываюсь аккуратно из-за сарайчика - впереди метрах в тридцати в низинке растет дерево. Там скучилось четыре солдапера - судя по снаряге и повязкам на руках - наши.
   Мне кажется, что они окружили что-то висящее на суке дерева, ну да веревку вижу точно. Увлеклись ребятки так, что подхожу совершенно беспрепятственно, они дергаются, только когда я начинаю говорить.
  
   - Это вы - боевое охранение?
   - А тебе какое дело? - вызывающе откликается один из них
   - Такое, что вы лихо несете службу. Достойно. Немного удивляет ваш повышенный интерес к дамским трусикам. На память взять хотите, или поносить?
   - А не пойти ли тебе ...!
   Адрес сопляк называет конкретный. И, похоже, что из них четверых - он самый борзый. Лидер, скорее всего. Так с веткой в руке и стоит. То ли забыл, то ли наглый. Вот те двое, что слева - засмущались. Четвертый пока не ясен. Значит надо быстро чморить лидера и дробить группу, а то, не ровен час, в спину пальнут. Не думаю, что их сотоварищи очень одобрят то, что вместо боевого охранения эти придурки старательно тянут веткой с подвешенной за ногу зомбячки ее трусы. Значит, могу пострадать за свое необдуманное вмешательство.
   - Зачем девчонку подвесили?
   - Это не мы, она уже висела так - отозвался слева крайний, значит, я не ошибся в оценке, не гопота они.
   - А подумать, кто и зачем ее подвесил - не судьба? Вы вон стояли - меня не увидели, так увлеклись. Вас с ножа можно было б снять, не то, что очередью. Автоматы у вас - за спиной, пока дотянетесь. Думаете тут морф один на всю округу?
   Кажется, проняло - заозирались. Кроме лидера. Тот подходит ближе и цедит:
   - Вали отсюда, сами разберемся!
   - Не вопрос. Уже валю.
   А вот теперь не ошибиться - начинаю поворачиваться как бы уходя, замечаю движение оппонента и опережаю его - с разворота в челюсть. Он явно этого не ожидал, да еще собирался мне пинка дать на прощание - хорошо ему влетело, душевно. Башку о мерзлую землю не расшибет - она у него в каске, а вот в себя приходить будет долго. Надеюсь, что я ему ничего костного не поломал. Ну да рукой бил, хотя хотелось врезать прикладом по наглой тупой роже.
   - Ты чо, сдурел?
   - Товарищ ваш попросил меня, чтоб я валил. Я его просьбу выполнил. Теперь я вас убедительно прошу - заняться не некрофилическими забавами, а вести, черт вас дери, наблюдение за окрестностями и прилегающей местностью, для чего вас сюда и направили. Я сюда за ранеными приехал и мне тут еще калеки не нужны. Все, дискуссия окончена - автоматы в руки - поделили зону контроля на сектора - и наблюдать.
   - А с Тимуром что? Ты ж его убил!
   - У Тимура нокаут. Всего-навсего. Хамить не надо незнакомым докторам. Да и не докторам тоже не надо. Меня ваш полкан попросил глянуть, как вы службу несете - раз я морфа обследовать сюда пришел. Так что автомат этого дурня я с собой возьму - у командира пусть заберет. Ясно? Ответа не слышу.
   - Ясно...
   - Вот и молодцы.
   Так, вроде они в драку лезть не собираются. Ну, это знакомо - выбил лидера - остальные теряются, а они еще и не банда, так, сброд малорослый. Теперь - что с зомби.
   Красивая была девушка. А теперь висит вниз головой, нелепо растопырившись из-за того, что веревкой подтянута за ногу к суку. Тяжелые роскошные волосы с набившимся в них мусором метут по грязному насту - она пытается дотянуться руками до стоящих неподалеку салобонов. Лицо классических пропорций, только чугунно-черное из-за прилива крови и резко выделяются белки глаз - как на древнегреческих бронзовых статуях, где вставлялись кусочки серебра в глазницы. Стрелять в такую красоту из ПМ как-то совестно, вот тут и пригождается 'Марго'. Приседаю, не теряя из виду этих балбесов, вот она поворачивается виском... Тап-тап. Все, обмякла, руки шлепаются на снег. Теперь вместо 'Марго' - 'Копуша' - перехватываю лезвием веревку сразу над высоченным каблуком - девчонка полуодета, из зимнего на ней только сапоги на каблуках. По уму надо бы глянуть - от чего умерла, но какая собственно сейчас разница.
   Прихватываю калаш с вяло возящегося Тимура и, не слишком поворачиваясь спиной, откатываюсь за сарайчик.
   То, что совсем рядом появляется урчащее рыло МТ-ЛБ с серыми полосами - радует очень сильно. Оказывается, ребятам пришло в голову, что поговорка про гору и Магомета имеет возможные варианты. Это замечательно.
   Морф оказывается не слишком тяжелым и ребята сначала держатся отлично, только вот когда мы его затягиваем на верх агрегата одна из ручонок отрывается. Званцев - младший стремительно бледнеет, что особенно по ушам заметно и прыгает с машины долой. Мне тоже мерзко на душе, но надо держать фасон - подбираю ручонку и запихиваю ее морфу в карман пальто.
   Прихватываю тушу к какой-то выступающей детали поданным водителем шнуром.
   Теперь не свалится.
   Водила очень недоволен тем, что мы ему погрузили, но уж не знаю как - Надежда его угомонила. Бурчит, но вот даже шкертик нашел.
   Все - едем на берег.
  
   Вкратце рассказываю все, что видел.
   - А я таким всегда место уступал - немного непонятно заявляет младший Званцев.
   - Каким - таким?
   - У кого каблуки высокие. Они всегда с радостью садились - а вот старухи вечно какую-то щемоту разводят - то выговоры устраивают 'что я по-вашему такая старая, что вы мне место уступаете!', то кота за хвост тянут мокрым полотенцем, пока какой - нибудь тин без комплексов на пустое место не плюхнется, стоишь потом как дурак. Даже беременные не всегда садятся - а вот у кого каблуки - те очень рады и благодарны.
   - Походил бы ты на каблуках - вопросов бы не возникало - немного свысока заявляет Надежда.
   - Не, боюсь мне это не светит - с искренним огорчением заявляет лопоухий.
   И заливисто хохочет, видя удивленное лицо медсестры - купилась Надя как маленькая. Раненые тоже посмеиваются и по мере возможности участвуют в разговоре. Каждому не терпится рассказать о своей героической схватке с нежитью. Как я понимаю, контакт был внезапный, но шумный. Заметили его поздно - тихарился где-то.
   - А он мне как даст - так я кувыркаться устал! - хвастливо говорит тот, у кого подозрение на тупую травму живота. Мы посматриваем за ним - но вроде пока признаков внутреннего кровотечения - во всяком случае, бесспорных - нет, и это замечательно.
  
   Не замечательно то, что старший машины, после некоторого бубнения рации, высовывается в салон и говорит:
   - Подполковник этот требует, чтоб мы вернулись. Говорит - необходима ваша помощь, причем немедленно.
   - Что у них там стряслось?
   - Не сказал. Ну что, поворачиваем?
   - Поворачиваем. Своим сообщи. Ну, нашим в смысле.
   - Ага.
  
   Бойко развернувшись на левой гусенице, отчего нас сложило в кучу, маталыга поперла обратно. Раненые ругаются, пытаясь донести до водителя массу интересной информации о нем и его манере езды - и по - моему настроение у них упало - вот уже совсем близенько было оказаться в безопасности, ан приходится возвращаться, куда не надо.
   Сунутый в угол тимуровский автомат во время боевого разворота вывалился и больно стукнул стволом по колену лопоухого курсанта. Естественно тот заинтересовался - откуда тут ствол. Вкратце объясняю.
   - Да, тут только ипатьевский метод поможет - соглашается сосед лопоухого.
   - Это как?
   - А был такой передовик производства - Ипатьев. Сталин часто рекомендовал использовать его метод для улучшения показателей.
   - И какой это метод?
   - Ипать, ипать и еще раз ипать!
   - А что, хороший метод. А то разборзелись салобоны, края не видят, застариковали!
   - Ну, да, в общем.
   Тут лопоухий снимает крышку затворной коробки и ахает как-то по - женски удивленно.
   - Не, вы гляньте - этот мудиль только сверху смазку обтер - а внутри все как было, так и осталось в консервации. Как он стрелять собирался?
   К моему несказанному удивлению вместо того, чтоб вытереть замасленную руку об штаны паренек достает из кармана носовой платок и старательно обтирает пальцы. Потом брезгливо ставит оружие обратно в угол.
   - Пяхота!
  
   Прибытие наше оказывается настолько долгожданным, что нас тут же встречают букетом матюков - какого лилового мы так долго ехали?
   Водитель и старший за словом в карман не лезут - лай стоит добротный. Мы с Надеждой тут же оказываемся утянутыми от машины - по пути видим, что тут что-то произошло - причем нехорошее - достаточно благодушный раньше народ словно ощетинился, оружие под рукой держит, все какие-то нервные.
   Уже знакомый санинструктор корячится в небольшой комнатенке, где на полу лежит и сидит с десяток окровавленных человек - один свернувшись клубком в углу и рядом с ним - автоматчик наизготовку, остальные - на особицу. Ничего не понимаю - одеты они все в одинаковый камуфляж. Да и повязки синие вижу. Разве что кажется - у того, одиночки вроде как повязка какая-то пыльная. Санинструктор мельком кидает - этого потом. Если время останется.
   Работы оказывается неожиданно много. Настоящий, без дураков, огнестрел, причем не только пулевые ранения, но и осколочные. За окном странное сочетание звуков - очень знакомое. Давно уже удивился тому, что тяжелая техника сочетает в себе несочетаемое - например ревущий за окном танк к басовому низкому гулу двигателя приплетает чистые высокие звуки лязгающих траков и странно это слышать в комплекте - по уму кажется, что не может быть такого звонкого мелодичного звука от бронечудища. Чего там танк возится непонятно - санинструктор не успевает нам толком ничего сказать, как какой-то капитан бегом уводит его - несмотря на наши возражения. Попытка забрать и нас для чего-то спешного - проваливается, капитан посылается в лес и поля. Это его страшно бесит, но Надежда заявляет, что она вольнонаемная, а я на голубом глазу ставлю его в известность, что сам офицер того же ранга.
   Работаем, лихорадочно спеша - раненые как на грех все тяжелые, не безнадежные.
  Восемь человек. Два жгута. Двенадцать перевязок. Кровопотеря здоровенная. Хорошо еще, что вроде справляемся - и везет - терминальных нет. Пока нет. Везти их надо быстро. А еще этот странный парень в углу с часовым. Но сопровождающий с маталыгой должен быть и охрану снимать нельзя. Ладно, сам справлюсь.
   Одним махом расходуем половину своих припасов, а лягушки с кровозаменителем - уходят все. Этих надо эвакуировать как можно быстрее. Вызываю нашу маталыгу - и начинается пересадка. В итоге маталыга забита битком и на броне еще сидят наши знакомые - те, с переломами, ради которых мы изначально сюда и прикатили. Они очень недовольны этими изменениями. Надежда затыкает их фонтан неудовольствия тем, что садится с ними - успев сказать мне перед отъездом:
   - Будете оказывать помощь тому, который в углу лежит - сначала проверьте его на наличие оружия, щиколотки, карманы, рукава. И хорошо проверьте.
   - Вы что-то о нем знаете?
   - Его охраняют. Потому лучше сразу относитесь к нему, как к враждебному и опасному, целее будете. Может, его и обыскали - а может и нет.
   - Хорошо, посмотрю! Удачи!
   - Мы за вами заедем!
  
   Лежащий в углу - невысокий, худощавый мужик. Молодой. Ранения в грудь - замотан поверх одежды на скору руку.
   Как-то так получается, что к словам своей медсестры мне стоит прислушаться. За последнее время она уже доказала, что не бросается словами на ветер. Осматривая раненого, лишний раз убеждаюсь в том, что она знает, о чем говорит - на щиколотке находится злобного вида небольшой нож с черным лезвием, а под мышкой - странный пистолетик белого металла - я такой ни разу не видал. Несмотря на смешные размеры - как ПСМ, который мне доводилось держать в руках - этот явно под 9 мм. В магазине - пять знакомых кургузых патрончиков. Нож просит себе караульный, прикрывавший меня стволом, отдаю ему, потому как прикрывал грамотно - и случись что - не влепил бы очередь мне в спину, себе прибираю пистолетик - патрон ходовой. Да и размер приятный.
  Найденный в кармане брелок с автомобильными ключами оружием не является, но прибираю его совершенно автоматически, как незабвенный Шура Балаганов.
   Раненый и впрямь оказывается враждебным. Немного по - другому - я не успеваю толком оказать ему помощь, а он уже помирает. Не могу сказать, что реанимационное пособие я оказал полностью. Нет, конечно. Да и две дыры а грудной клетке как-то не воодушевляли. Отходим с караульным - он страхует. А я второй раз за день делаю тап-тап при первых признаках обращения.
   - Кто это был?
   - Член его знает, пидораса.
   Удивляюсь такому.
   - Так он не из ваших?
   - Куда там. Дивер, сволочь.
   - Да что тут у вас случилось-то?
   - Это пусть начальство рассказывает. Я не в курсах.
   - Зря я тебе нож дал.
   - Да я действительно не в курсах.
   Ладно, тут делать уже нечего. Выхожу на улицу и иду глянуть - что там танк вытворяет. Зрелище странное - из под груды строительного мусора - видимо обломков нехилого совсем недавно домика торчит орудийный ствол, видно, что танк въехал в дом и его там привалило. Второй такой же металлический агрегат старается выволочь из руины своего незадачливого собрата.
   Судя по толпе народа и начальственным крикам - сейчас именно тут разворачивается основной эпизод. Подхожу поближе - вообще-то мне надо добираться к своим - и санинструктора тож зачем-то вызывали.
   Санинструктор стоит в толпе зевак, одетых милитари-стайл и глазеет самым наглым образом. Оказывается, начальство упало и сломало палец. Ну да. Скользко нынче.
  Что происходит - он и сам знает плохо, но со слов раненых - какие-то хамы пытались захватить и угнать танк. Вот прямо так, посреди полного здоровья, на шарап. Говорят хамов было двадцать, все спецназовцы. Наших успели убить пятерых, да еще восемь ранено. В застрявшем в руинах танке еще осталось два танкиста - что с ними неясно, водила вроде живой.
   Нахожу подполковника с забинтованной лапой, отмахивается от меня как от мухи и продолжает командовать. В здоровой руке держит приспособу для беспроводной связи, но орет в нее так, словно и без нее обойтись может.
   Чертов капитан, который вертится рядом, заявляет, что к своим меня отправить могут только по окончании операции, если на то будет решение командира. Думаю, что это он только что сфантазировал, просто мстит за то, что мы нагло игнорировали его приказы. Правда снисходит до объяснений инцидента - дивергруппа составом четыре человека совершила нападение на экипаж танка, убив двоих и ранив одного - но к общему счастью водитель сообразил, что происходит, и дал задний ход, въехав при этом в дом.
   Оставшиеся с носом диверы, вступили в перестрелку с подоспевшими бойцами. Результат известен. Двое диверов были раздавлены при въезде танка в дом, один убит на месте, а взятый язык по докторской косорукости помер, непонятно, чему этих штатских идиотов в институтах учат...
   Да и к кстати - я по распоряжению командующего группой полковника прикомандировываюсь к группе до особого распоряжения и потому - далеко не отходить, закончат с танком - капитан скажет мне что делать.
   Сердечно благодарю за ценнейшую информацию и начинаю претворять в жизнь старый армейский принцип - подале от начальства - поближе к кухне. Кухню не нахожу. Зато нахожу скромно приткнувшийся за углом соседнего дома маленький джипик синего цвета.
   Машин-то здесь много - в основном брошенных, но эта обращает на себя внимание - во-первых, видно, что на ней недавно ездили, во-вторых это 'Судзуки', а у покойного дивера брелок как раз этой фирмы. Заманчиво, черт возьми, очень похоже на то, что на той машине диверы и прикатили... Да и не нравится мне тут. Я уже как-то привык к несколько привилегированному положению, а здесь к медикам относятся явно неуважительно.
   Минуту - другую раздумываю на тему - а не заминирована ли машина, потом решаю - что в таком случае ключики бы остались в замке. Была - не была, еду!
   Салон маленький, но, в общем, все понятно, разве что рычажок добавился к стандартному набору - 2 - 4. Надо полагать - для включения полнопривода. Ну да мы люди простые, мы и так уедем, если заведется. Оно, конечно, могут быть всякие секретки противоугонные типа размыкателя цепи или еще чего, но вряд ли диверы угона боялись...
   Заводится влегкую, аккуратно трогаюсь и сматываю удочки, без каких либо проблем. Немудрено, что диверсанты приехали как к себе домой.
  
   Места знакомые, сориентироваться особой проблемы нет, но и гнать не резон. Машинка идет ходко и я даже несколько расслабляюсь. И совершенно зря, потому как лопается переднее колесо, руль дергается, бьет по рукам и машину закидывает в сторону. Скорость-то была - самокат быстрее ездит, так что ничего не произошло особенного, но вот возиться со сменой колес тут как-то не с руки. Озираюсь внимательно по сторонам - безлюдно совершенно, место глухое, дорога второстепенная, особенно не спрячешься. Ладно, пошли менять на запаску.
   Инструмент к счастью есть, домкрат есть - запаска на мое удивление - тоже, причем новехонькая, так что собственно дело на пять минут.
   Ну вот, даже не вспотел. Теперь все по местам и - ходу. Колесо, правда, уже ни к черту - видно какую-то арматурину словил, порвало от души. Да впрочем, и осталось ехать всего - ничего, а машинка понравилась, надо бы ее себе прибрать. Теперь в теплый салон и...
  
   Повернувшись - вижу новое в пейзаже.
  Вижу и не хочу понимать.
  Не могу даже.
  Никак.
  В метре от меня - человек.
  В грязной просторной одежде.
  Лицо немножко изменено.
  (Да какое нахрен лицо!)
  Чего ему надо-то?
  Подошел как?
  Почему я запаха не почуял?
  Окатывает ледяной волной, как когда в детстве весной с плота упал.
  Морф.
  Из расстегнутой на груди хламиды свисают две маленькие синие ручки.
  Пытаюсь нащупать рукой автомат.
  Еще раз передергиваюсь от ужаса - АК на боку нет.
  Вмать!
  Я ж его там и оставил, у переднего колеса.
  Чтоб под рукой был.
  Морф слегка раскачивается.
  Нелепо шарю руками по себе...
  Где-то ж у меня пистолеты были...
  Три штуки...
  Не успею...
  Ничего не успею...
  Все!
  Теперь - точно все!
  
  Морф разевает пасть.
  - Аххррушшии. Ахххрушшии хеммхааа.
  Туплю неимоверно. Такое только на экзаменах было - когда надо немедленно соображать, а нечем и никак. Он что - говорит?? Говорит???
  - Аххррушшии!!! Ахххрушшии хеммхааа!!!!
  Эта скотина явно злится. Да и до этого не аллегория дружелюбия и добродушия был. Челюсти в метре от лица мозг просто отключили! Но пока не атаковал - есть время. Что ему надо? Что обычно требуют при первом знакомстве? При таком знакомстве? Что я бы потребовал?
  - Ахххрушшии хеммхааа!!!! Ахххрушшии хеммхааа!!!! Ахххрушшии хеммхааа!!!!
  Судорожно память выволакивает из глубин мальчишку, которого дразнили прозвищем 'сушеные кузнечики' соседи по палате. Волчья пасть, незаращение верхнего неба. Очень похоже у него получалось. Здесь - то что?
  Морф ступил на шаг вперед. Пятиться мне некуда - за спиной машина.
  Совсем мне в лицо с мерзким смрадом мертвечины с ацетоном:
  - Ахххрушшии хеммхааа!!!!
  - Оружие? Оружие?
  - Ахххрушшии. Хеммхааа!
  - На землю?
  - Хеммххааа...
  - Автомат - там.
  - Хисохххессс!
  Выкидываю из кобуры ПМ. В последний момент думаю, что мог бы применить, потом понимаю, что нет - не успел бы.
  - Храссиххаа! Хеммхааа!
  Уже в установившемся ритме кидаю вниз рацию. Пытался ее включить, но не получилось - пальцы не слушаются. А еще может от того, что старательно пытаюсь вспомнить - что-то в его речи очень напоминает не только бедолагу с кличкой 'сушеные кузнечики', еще что - то... Что то очень знакомое... Вот вертится...
  Странное ощущение - было такое. Когда я с двумя балбесами на передних сидениях, уверенными в том, что марка 'Мерседес' гарантирует от всех бед, невзирая на лысые покрышки и криворукое вождение вылетел на поворот в селе с дурацким названием Большое Опочивалово. Только-только начался дождик и эти первые минуты всегда самые страшные - асфальт еще не мокрый, а капельки воды еще не растекаются, а остаются шариками, покрытыми пылью - и дорога оказывается сплошь покрытой такими водяными микроскопическими шарикоподшипниками, на которых и нормальная машина идет юзом, а уж на лысых покрышках - то и тем более.
  Ну, мы и пошли вертеться, дав два полных оборота на 360 градусов, как корова на льду, после чего улетели в кювет. И все это время отчетливо запомнилась до мельчайших деталей вся обстановка вокруг, и я успел передумать чертову прорву всего, правда превалировало утилитарное - сейчас врежемся в этот грузовик левым бортом, значит повреждения у меня будут как на рис.38 учебника по судмедэкспертизе, нет проскочили, значит воткнемся передом в 'Жигуль', значит повреждения пассажира на заднем сидении слева будут как в случае, описанным у рис.40 - того же учебника - и в том же духе.
  А потом втроем мы выдернули тяжеленный 'Мерс' из кювета - на голом адреналине. И не проносилась передо мной вся жизнь...
  И сейчас я вижу отчетливо бежевые метелки прошлогоднего бурьяна, серый мерзкий снег, репейник на хламиде морфа, отчетливо - хоть рисуй потом по памяти - все пятна на его роже и все зубы... Да акула симпатичнее! Но это не все... С речью что-то... Его речь очень характерная. Было... Точно было... Когда? Что-то с опухолью.. Точно!
  Раковая опухоль - молодой очень успешный инженер 34 лет. Отличная семья, отличная карьера, отличный специалист и видимо очень хороший человек - друзья к нему ходили все время, даже когда стало четко ясно, что это - все. Мне его спихнули, потому как студент-шестикурсник уже может что-то делать, а больше уже пациенту и не нужно. Опухоль была не курабельна. Ни оперативно, не терапевтически. И развивалась стремительно, отчего у пациента отключались одна за другой функции мозга - то он забыл как логарифмировать, потом уже становилось невозможным считать - это ему-то блестящему совсем недавно инженеру, потом резко ухудшилась речь - сначала перестал говорить сложносочиненными предложениями, дальше он мог говорить на странном языке, состоявшем практически из существительных - и понимал тоже максимально упрощенную обращенную к нему речь, отчего мучился не меньше, чем от болей...
  Но я -то хорош гусь. Взяли тепленьким. Остается только покрываться холодным потом. Хорошо еще не обделался. Вот есть такая теория, что обсираются от ужаса не трусливые люди, а те, которых в детстве хвалили за 'хорошо покакал'. Меня видно не хвалили. Или просто забыл, как это делается. Не до того сейчас.
  А до чего?
  Чего ему надо?
  Я что в плену?
  У кого?
  Или ему собеседник нужен?
  Да нет, морда у него в кровище, жрал он кого-то, иначе б морфом не был.
  Или я такой покорный отлично гожусь на консервы?
  - Хессиххх?
  - Что?
  - Хессиххх??
  
  Смотрит на сумку. Ага, понял!
  - Медик. Врач. Доктор.
  (Черт, чего это на меня словесный понос напал - взамен положенного по ситуации натурального, что ли?)
  - Это понятно. Великолепно! Теперь продолжим начатое. С чего это вы почтенный так нахально разъезжаете?
  (Не отрывая правого глаза от зубов у самого лица, левым стараюсь посмотреть вбок. Там стоит герой - картинка. Не знаю почему, но первое впечатление - манекен из оружейного бутика. Снаряжение такое впервые вижу - от амуниции до оружия. Все определенно дорогущее и навороченное, прямо прет таковым от этого красавца. Шлем на башке - явно НАТОвский, да еще с какими - то привинченными приблудами, а вот автоматик в лапах - явный АКСУ, только не простой какой-то и магазин коротенький и понавешено на автомат всякого - вроде и глушитель и гранатомет, но все какое-то необычное - либо я очумел, либо и у гранатомета торчит магазин. И стоит это чучело в картинной позе. Хотя вообще-то ему есть с чего так стоять, чего уж там...
  - Итак, эскулап как тот медведь - шел по лесу - увидел: горит машина, сел в нее - и сгорел. Что с нашими диверсантствующими произошло?
  (Убивал бы таких баянистов, рассказывать с таким понтом самый старый анекдот - это даже не хамство. Хотя да. Похож я на медведя. Сгорел. Сел в машину и сгорел. Расслабился как-то - катались мы взад - вперед без проблем, да и ехать-то тут всего - ничего. А про то, что у диверов обычно есть группа поддержки и прикрытия - совсем запамятовал. Вот она - группа. Прострелили мне колесико и пока я возился и пыхтел - подошли мягонько и незаметно...)
  - Убили несколько человек, ранили с десяток, сами тоже легли. Ключи взял с умершего - помочь было невозможно - проникающие огнестрельные грудной полости.
  - Замечательно! Поменьше употребляйте существительных, когда разговариваете.
  - Извините, не понял?
  - Я так хочу! Меньше существительных! Теперь - молодец Мутабор! Мясо!
  Пендрила вытягивает из сумки кусок мяса и кидает морфу. Морф ловко его ловит и чавкает прямо у моей физиономии. Хорошенькая парочка.
  - Снимайте каску и медленно бросайте влево. Чтоб не питать ненужных глупостей.
  Шлем стальной звякает о наст.
  - Великолепно и замечательно. Какая специализация?
  - Терапевт.
  - Это хуже. Хирургически подготовлены? Шить умеете?
  - Хирургическая подготовка была, практики было мало. Шить умею.
  - Отлично. Мутабор! Позиция!
  Морф к моему несказанному облегчению отодвигается. Правда то, что он стоит чуть дальше не меняет в ситуации ничего - судя по тому, как он мясо поймал - шустрый, зараза. Да и пендрила ненавязчиво меня на мушке держит.
  - Присядьте на колени. И руки поднимите. Прекрасно. Итак, мне нужно, чтоб мне ассистировали. Работать приходится много, жаль тратить время на второстепенные второстепенности. Вы меня понимаете?
  - Не совсем. Много раненых?
  - Вот еще глупости, тратить время на такую слюнявую чушь. Экспериментальные изыскания по некробиотическим новоформам! Вот где можно развернуться! Это - потрясающе! Да вы и сами видите - какая здесь перспективность! Перед вами стоит. Вы о таком и не мечтали, верно?
  - Да, дрессированное некрообразование - не ожидал.
  - Все не ожидали и не верили. Но я могу и не такое, это только начало. Жаль, что не могу показать это тем, кто... Ну не важно. Короче говоря - выбирать вам не из чего. Либо - работать под моим управлением, что, обещаю будет не скучно и фантастически увлекательно, либо... Продолжать или поймете сами?
  - Корм для Мутабора?
  - Еще раз повторяю - меньше существительных. Не более одного на десяток других форм. Иначе пожалеете. Понятно, наконец?
  - Ограниченность восприятия охраняете?
  - Уловили. Значит сработаемся. Разумеется, ваше опасение беспочвенно. Я - гениален. Вы сами в этом убедились. Скормить? Да это самое простое и легкое. Разумеется - нет. Я только что потерял Альманзора. Он был первым полученным мной результатом по моей методике, а первый блин - комом, глуповатый получился, слабоуправляемый. Хотя и раньше интеллектуально был не слишком развит, зато агрессивен, несговорчив и уперт невероятно, но знаете обидно терять созданное.
  Второй блин перед вами - управляемость уже лучше, как можете убедиться сами, и к слову наглядно показывает, что вас ожидает, если вы проявите нечуткость. Вам ясно? Я предложил ему то же, что и вам, а ему вдруг приспичило из-за сущего пустяка заартачиться. Гуманизм - вредная фича, совершенно ненужная в человеческом составляющем.
  - Мутабор - врач??
  - Еще одно употребление существительных вне моих рекомендаций - и вы на себе узнаете, что такое огнестрельное проникающее. Или сквозное. Это больно, судя по наблюдаемым. Ясно, наконец?
  (А глазки то прищурил! Боишься, сволочь, своего мутанта, определенно не хочешь, чтоб эта скотина тебя понимала. Хотя почему скотина? Выходит - порядочный был человек, только упустил, что это раньше все кончалось смертью, и туда можно было кинуться как в последний выход и тем спасти свое доброе имя, а сейчас - вон на манер собачки, хоть в цирке показывай... Или в добровольном обществе морфоводов...
   Мне-то что делать? Если я что и помню про попадание в плен - все в один голос утверждают, что чем больше походит времени - тем сложнее удрать - налаживается охрана, улучшается контроль, а вот ты теряешь силы и чем дольше - тем дальше тебя уводят от своих, тем больше возникает сложностей при побеге. Это-то ясно, а вот как тут удерешь? Не вижу никакой возможности. Это в кино герой одним прыжком выхватывает автомат, косит всех врагов и с автоматом в одной руке и спасенной героиней в другой гордо уходит в закат. Тут мне так не прыгнуть. И пендрила девайс свой держит хватко и морф на стреме.)
  - Извините, не подумал толком. Но сказанное вами поразило - ей богу - я не представлял себе, что это можно дрессировать. Если это так, то это действительно - гениально!
  (Сейчас он должен купиться на лесть. Не до конца и не совсем - но должен. Потому что отчасти эта лесть - правда. Разумеется, интеллект у морфов есть - но вот дрессировка их меня действительно поражает. Если купится - то скажет обязательную фразу, что - нибудь про интеллигентного человека, понимающего другого интеллигентного человека, это своего рода символ веры у таких людей, мы, дескать, одной крови, Элита, в отличие от окружающего нас быдла.
  Давно заметил, что вся эта сволочь, проповедующая нам о "равности всех людей" при этом приходит в ужас, если их самих, Великих Телеведущих и Сиятельных журналистов, Гениальных актеров и прочих из их числа вдруг кто сравнит с ментом каким позорным или ничтожным слесарем...
  Сразу становится ясно - эти господа считают себя Элитой, Совестью, Мозгом и всем прочим нации, а вот всех остальных - быдлом, и потому на голубом глазу говорят о равности. Но не между собой и другими людьми, а о равности этого нижележащего говна, в сортах которого Элита разбираться не обязана. Этот фрукт явно из того сада)
  - Вы же интеллигентный человек, разумеется, понимаете. Но это не последнее, множество нового, которое можно изучить - и использовать! Вы и представить себе не можете - что вас ожидает в случае, если вы будете работать совместно! Это - абсолютная свобода!
  - Но ведь нужно сложнейшее оборудование?
  - Все гениальное - просто. Оборудование - самое простое. Интеллект - вот что главное! Мой интеллект!
  (А вот сейчас не худо бы узнать, как он морфов дрессирует. Видно же, что допросов ему проводить не доводилось, а это еще та задачка. И я вижу, что он нарушает основную заповедь допроса - не давать допрашиваемому никакой информации, которую тот может потом использовать во вред допрашивающему. Пендрила так уверен в себе - или давно не мог распушить хвост, что теряет бдительность. А средневековая мудрая немецкая поговорка так и говорила: 'Потеряешь бдительность - потеряешь девственность!'. Но ко мне это тоже вообще-то относится - кто у кого на мушке забывать не стоит.)
  - Я потрясен.
  - Разумеется. Что ж, тогда поехали - мы успеем уже сегодня создать замену потерянному Альманзору и я уверен, что получится гораздо лучше. Немного времени займет подтверждение вашей лояльности, но без этого никак не обойтись.
  - У вас есть запас морфов, которых вы дрессируете?
  Пендрила очень удивляется.
  - Вы мне показались умнее. Зачем держать диких - их невозможно дрессировать, ну, или потребуется дрессировать очень долго, что бессмысленно и слишком расходно, у меня это делается куда быстрее. Сами увидите. Вставайте и вперед!
  (А вот сейчас есть шанс соскочить! Пистолеты тут не у дел. А вот граната - та, которую я нашел сегодня - как раз под рукой. Пока мы трепались, я руки-то подопустил и сейчас кисти на уровне лифчика, только б нашарить сразу.)
  Кряхтя, неловко начинаю подниматься с колен, к своему удивлению сразу цепляю пальцами стерженек взрывателя, тут где-то колечко, так вытягиваю, вытянул. Пендрила все же протабанил - я успеваю выдернуть чеку, хотя с неразогнутыми усиками это сделать оказалось очень непросто - и теперь показываю ему хрестоматийное - колечко на пальце и феньку в кулаке другой руки.
  - И что вы этим хотите сказать? - осведомляется весьма спокойно пендрила.
  С нечеловеческим трудом подавляю лезущую на лицо дурацкую самодовольную улыбочку.
  - То, что мы в равных условиях. Если граната хлопнет - вам укрыться будет негде.
  - Вас тоже порвет. В выигрыше будет один Мутабор.
  - Ну, вам-то какое дело до меня?
  - Мне нужен подходящий ассистент.
  - Да как-то не хочется мне быть вашим ассистентом.
  - Завидуете?
  - Нет. Вы занимаетесь аморальной вивисекцией.
  - Ой-ой, какие мы нежные! Раз вы учились в меде - то точно резали лабораторных животных. Какая разница?
  - Ну, крысы не было моими коллегами! И они пищали не на том языке, на котором разговариваю я.
  - И что из этого?
  - Да то, что...
  А больше я сказать ничего и не успеваю.
  Чертов морф так лупит меня своей лапой по руке, что фенька зеленым мячиком улетает далеко в сторону. Руку сушит немилосердно и я теряю возможность ею двигать, уже просто от отчаяния кидаюсь к автомату, стоящему где то у смененного колеса, но это уже без толку. Морф прижимает меня к джипу так, что мне получается только жалко пискнуть.
  Пендрила довольно шустро кидается в небольшую ямку. Секунд через десять, не дождавшись взрыва, встает. С весьма неприятной смесью чувств на своей харе смотрит на запачканный комбез, потом на меня. Брезгливо отряхивает прилипшую грязь перчаткой.
  - Вы сами не представляете всю глупость совершенного. Но я дам вам шанс. Не ожидал такой внезапной удачности, а ассистент мне все же нужен. Вы будете работать на меня, хотите того, или нет. Но ощутить собственную глупость вы сможете неоднократно.
  И признаетесь в ней сами.
  (Чего там признаваться! Я уже признался. Не один раз с того момента, как заменил колесо. И с гранатой сглупил - прав оказался сапер, лучше б я ею сразу пендриле в морду кинул - и то прок был бы лучше....)
  
  Пендрила подходит ближе. Видно, что запачканная одежда его огорчает больше всего, ну а на меня он уже и не смотрит. Похоже - накатанная дорожка, взгляд лаборанта, подготавливающего очередное лабораторное животное для работы.
  Ну да, шить ему влом, да и не умеет он это делать, самолюбие страдает, нужна рабсила для того, чтоб выполнять всю рутину. Значит глаза и руки мне оставят... Но либо я плохо разбираюсь в людях, либо он точно приложит все старание, чтоб убедить себя в моей ошибке - и наглядно убедить. Как нагляден этот чертов Мутабор. А он нагляден. Безукоризненно нагляден.
  Как вот морфа удается в подчинении держать? Не собака же, не конь - откровенно хищник, да и те же собаки несколько тысячелетий воспитывались, теперь у них это вколочено. Хотя дичают они в момент, это тоже есть. Почему морф не жрет хозяина? Явно побаивается, слушается отлично...
  
  Мутабор растягивает пасть в чем-то похожем на улыбку. Улыбку в исполнении крокодила или акулы...
  - Ссхеббосссь... Херроисснн...Хассиссхеннн...
  Пендрила смотрит на своего зверька, вопросительно подняв бровь.
  - Мутабор! Место!
  Морф поспешно выполняет команду.
  Герой-красавец ( а я совершенно не к месту отмечаю, что падение сняло с моего оппонента лишний лоск, теперь он не выглядит как манекен, скорее - как голливудский актер, заботливо подготовленный костюмерами к съемкам боевичка) успокаивается, переводит взгляд на мою персону.
  Теперь явно последуют оргвыводы и распоряжения о транспортировке моей тушки в нужное место. Не знаю, что у них еще есть в запасе, но раз добыть танк у них не вышло - видимо будут сматывать удочки, каким бы раздолбайским не было несение службы в группе подполковника, но два танка против пехоты - это серьезно. Вынесут обороняющихся на раз. Издалека и не торопясь. Как говорят умные люди - лучшая противоснайперская винтовка - танковая пушка.
  - Руки держать на виду и повыше! Вперед пошел - вон к тем кустам! Двигай! Обернешься - отрежу яйцо! На выбор - правое или левое. Мутабору скормлю. Вам понравится, ассистент...
  Веселится, сволочь. К бабке не ходи - отрежет и скормит. И чтоб я все видел в деталях.
  Плетусь, задрав руки. Мерзейшее ощущение, тем более, что даже обманывать себя нечем. Тут никаких Женевских конвенций нет и быть не может, да и были бы - вермахту вон они никак не помешали угробить несколько миллионов наших пленных...
  За кустами - здоровучий джип - пикап, с грубо приляпанной железной будкой без окошек. Вот и с доставкой определились...
  Сзади удивленный вскрик, хрюканье морфа, бряканье чего-то железного о мерзлую землю, вопль боли, хруст...
  Железный бряк к слову очень сильно похож на падение автомата.
  Оборачиваться не могу - после слов героя-красавца не хочется экспериментировать.
  - Мутабо...
  Поспешно делаю несколько шажков - пикап пыльный, но в боковом окошке - отражение того, что за моей спиной. Мне так будет видно, что там - сзади... И пистолет, этот маленький скорее в кулак...
  
  
  ...................................................................................................................
  
   Ирка словно двужильная - взялась с таким пылом наводить порядок, что Виктор устал на нее смотреть уже за пять минут и отправился по деревне - просто чтоб перевести дух.
   Ноги самостоятельно привели его к сараю с газенвагеном.
   Вообще-то идея насчет электрогенератора на дровах была очень заманчивой. Что ни говори, а это реальный выход из проблемы с освещением. Осмотр показал, что вообще-то эту хреновину действительно можно починить. Причем Виктор - как не безрукий и безголовый - понимал, что вроде бы и несложно, но нужного инструмента для ремонта у него нет. И в деревне - тоже нет. Нужна мастерская.
   Еще до БП он пошел несколько другим путем - пока основная масса тех, кто считал себя тру-сурвайверами, в основном только писала всякую чушь на разных форумах в инете, Витя всерьез занимался подготовкой. Не только базы, но и самого себя. Теперь он вполне себе представлял, что может сделать все необходимое для ремонта и наладки. Сварка, ковка, пайка, рихтовка были знакомым делом. Схема агрегата тоже была понятна. Все упиралось в материалы и инструментарий. Кое что было в схронах, но вот представить себе находку допотопного, но рабочего газгена - такого и представить себе было невозможно и всего нужного естественно запасено не было.
   Задумавшись, Виктор вернулся в дом. До обеда он стеклил рамы и наводил порядок, по возможности стараясь защитить избу получше. Кое-что заколотил досками, потом всерьез занялся сортиром. Он терпеть не мог выгребные ямы с их вонью и мухами и был строго привержен тем самым приспособам, которые гордо наименовались 'пудр-клозетами'. На деле это означало ведро с засыпкой - лучше всего подходил сухой торф или сено или еще что, погигроскопичнее. Сделал дело - засыпал. Потом вынес в компостную кучу. Запаха это не давало вовсе, и как-то было гигиеничнее, что ли. А торфа вокруг было до черта. Делая сидушку для важного дела, Виктор думал и думал.
   Получалось, что либо выбираться из безопасной глухомани туда, где можно было б раздобыть необходимое для ремонта - а то и сделать по месту все нужное сразу, либо плюнуть на затею.
   Отсиживаться в схроне было бы безопаснее, и раньше это как раз и было целью. Однако, несмотря на ежедневную тяжеленную работу - Виктор стал чувствовать отупляющую скуку. К своему стыду он отметил, что баня и дом сейчас как-то кажутся куда привлекательнее. И добавить комфорта - было бы неплохо. Да и развлечений стало мало. Радио уже перестало доставлять удовольствие - да и исчезли практически все радиостанции, а в словах Ирки было рациональное зерно - без картошки житье представилось не слишком комфортным. Только побыв в сюрве больше недели, Виктор увидел еще целую кучу необходимых вещей, упущенных при подготовке.
   И самое противное - как-то сильно съежилось то вкусное ощущение своей победы и исключительности. Еще и Ирка как-то слишком вознеслась. Чем дальше, тем сильнее захотелось выбраться из глуши, показать Ирке, кто в доме хозяин и заодно разжиться многими полезностями.
   В конце концов, можно тихо просидеть в лесу, подъедая потихоньку запасы. Но запасам и так ничего не будет - отобрано все как в Росрезерв - долго и спокойно хранящееся. Тушенка в жестяных банках может и подождать. Крупа и сахар - полежат. А вот свежего чего - было бы не дурно.
   А еще слова Ирки навели на мысль - а и впрямь, почему бы не устроить тут огородец? В бункере возиться с рассадой было невозможно, а вот тут - в доме на подоконниках... Да даже стеллажи можно сделать... Вообще-то настоящий сурвайвер вполне знает, как варить щи из свежей крапивы. Без картошки. Без лука.
   Но только самый настоящий сюрвайвер знает, что щи с капустой, картошкой, лучком и помидорами - гораздо вкуснее.
   Еще бы и чесночок со сметанкой...
  
  Ира покладисто согласилась с планом мужа. Получалось, что придется катить к маленькой автомастерской. Там еще была какая-то мелкая деревушка, вроде бы даже кто-то там свиней разводить взялся, помнится рассказывали что-то такое, одно время Ирка носилась с идее готовки молочного поросенка, но Виктору это как-то не понравилось.
   А в мастерской - где во время разведки местности незадолго до прихода Пушистого Зверя Витя ремонтировал помятую дверцу, вроде бы было все необходимое.
   Посидев над картой, Виктор прикинул, куда можно будет еще заглянуть, во время вылазки, написал на бумажке что нужно для ремонта газгена.
   Ирка расставив тушенку в подвале занялась обеспечением со своей стороны.
   К удивлению мужа она выволокла какое-то старушачье шматье.
   - Это еще зачем?
   - Если там живые люди, сначала лучше мне в одиночку зайти. Глянуть - кто да как.
   - Думаешь, нас возьмутся обидеть?
   - Не исключено. Ну не удивлюсь. Хотя бы ради оружия.
   - Зубы обломают.
   - Так не обязательно встречать огнем и вступать в перестрелку. Можно нас напоить или отравить. Или зарезать в подходящий момент. Да просто вывернуть на тебя кастрюлю кипячего супа. А меня сразу гробить нет резона, в одиночку я неопасной выглядеть буду - если что, так ты и вступишься, милый, когда они засветятся...
   Виктор подумал, что в этом есть смысл. Но не оставлять же за Иркой последнего слова.
   - А если там будут мертвяки?
   - Мы же сначала глянем, что да как. Ты же у меня осторожный и бдительный!
   - Ладно. Мы так и поступим.
   Последнее слово все же осталось за Витей.
   Это было приятно.
  
  
  ................................................................................................................
  
   В пыльном стекле вижу ровно то, что мне сообщает отчаянный вопль:
   - Некротическое взбесилось!!! Стреляй - разойдемся по-хорошему!!! Хватай стреляющее!!! Скорей!!!
   Вопль резко заканчивается очень болезненным криком.
   Вот уж дудки, нашел дурака!
   Дверь в кабину не заперта.
   Прыгаю в машину.
  Запираюсь.
  Ключей нет.
  Смотрю, как морф будет жрать своего хозяина.
  Морф не жрет.
  Он наслаждается.
  Герой - красавец изо всех сил пытается отползти, сидя на заднице, но не замечает того, что Мутабор придавил его ногу лапой и потому гений впустую елозит ручонками по насту.
  Странный навороченный девайс с глушителем и гранатометом валяется аккурат посередине между мной и сладкой парочкой.
  Вообще-то можно бы рвануть за ним, пока они так заняты друг другом.
  Не успел.
  Морф поворачивается в мою сторону и идет к машине, волоча за ногу свою добычу. Добыча, вместо того, чтоб раскрыть висящую на боку кобуру, продолжает в слепом ужасе хвататься руками за снег. А ведь не получается у него, ручки-то не слушаются. То ли Мутабор их поломал, то ли так засушил. У меня рука еще не в порядке и болит, зараза.
  Показываю морфу зажатый в руке пистолет.
  Сам прекрасно понимаю, что выгляжу смешно с этой пукалкой.
  Морф реагирует, тем не менее, серьезно.
  И совсем не так, как я ожидал.
  Сорванная с пояса гения кобура отлетает как пушинка...
  Чудище деловито поднимает ногу хозяина на уровень своих глаз и обдирает и маленькую кобуру со щиколотки.
  Это что, он понял мой жест не как угрозу ему, а как помощь и напоминание о возможном противодействии хозяина?
  Слишком хорошо, чтоб было правдой.
  Но чем черт не шутит.
  Когда бог спит.
  
  Морф что-то заботливо делает со своим создателем, отчего тот орет совершенно немыслимым ревом. Наконец отстраняется - когда у меня уже в ушах звенит.
  Вижу, что пальчики на обеих руках у экспериментатора торчат нелепо в разные стороны - минимум вывихнуты, но со своей дури морф мог их и переломать легко.
  Не успеваю ничего умного придумать, как машину сотрясает гулкий удар.
  Мутабор слегка грохнул в дверцу кабины кулаком.
  Я это понимаю как намек на то, что стекло между нами не преграда и не защита.
  Такое приглашение вылезать из кабины.
  Ужас, как не хочется этого делать.
  
  Вылезаю.
  Герой - картинка с недоверием глядит на свои изувеченные руки и начинает взахлеб плакать. Слезы ручьем текут. Ну да, это еще и больно впридачу, а не только обидно.
  Морф даже головой начинает мотать - не будь он мертвяком, я бы сказал, что он восторженно слушает этот плач - как великолепную музыку.
  Надо бы по дуге обойти этих ребят и попытаться добраться до автомата, но - странно до невозможности - ноги не идут. Держат худо-бедно, но не слушаются. Не было у меня такого никогда раньше.
  А еще - совершенно не к месту - мне становится жутко любопытно - что черт это все побери, тут происходит? Такое дурное любопытство можно сравнить с тем, когда мы шестиклассники разбирали взрыватель здоровенного снаряда, нарезки на медных поясках которого четко говорили, что давным - давно эта стальная дура вылетела с грохотом в облаке пламени из орудия, просвистела десяток километров и потом тяжко рухнула в этом лесу. И не взорвалась.
  Детонатор мы разобрали, ничерта не поняв в полученных деталюшках. Зачем разбирали - так и осталось неясным. Как решили, повзрослев - по чистой и незамутненной дурости. Потом была возможность посмотреть, что делают с человеческим телом и куда меньшие железяки - и я не только в руки больше эти штуки не брал, но и взял за правило уносить ноги от безлюдных костров в лесу...
  Вот и сейчас - любопытство ровно того же розлива. Нет, разумеется, его можно объяснить - говорящий и думающий мертвец, чего никто не видал раньше... Его создатель, владеющий явно технологией производства морфов в почти промышленных масштабах. Сам морф - невероятно ценный материал для изучения.
  Кое - что мне и так понятно. Всякая ерунда - например, откуда звуки. Раз зомби двигает конечностями и может кусать и жевать - и глотать - значит, мышечные группы работают. В сложных сочетаниях, точно координировано. И почему бы не работать мышцам грудной клетки - набирая в грудную полость воздух? И получается по принципу детских резиновых игрушек пищалок. Те тоже не живые, а звуки издают - токо в путь. Голосовая щель и пасть - тоже работают. Да любой мертвяк издает стон- стенанье. Тут только еще отмодулировано несколько звуков. Вот сохранившийся интеллект - это совершенно непонятно. Мозг умирает - кора во всяком случае. Раз морфы охотятся, да еще и хитрят при этом - интеллект у них точно есть. Так что тут просто еще к тем структурам мозга, которые у морфов работают на охоту - добавились дополнительно огрызки коры. Вот как - совершенно не понимаю.
  Хотя не только тут. Как функционируют зомби - никто не понимает.
  
  Мутабор насладившись музыкой воя и плача, поворачивается ко мне.
  - Хессих!
  - Да я медик.
  Мотает башкой, совершенно человеческим движением отрицания. Тычет лапой себя в грудь, повыше висящих ручонок.
  - Хессих!
  Потом в меня.
  - Хассиссхеннн!
  - Ассасин?
  Отрицательное мотание башкой.
  - Хассиссхеннн!
  Это что получается? Конкурирующая фирма?
  - Задача? Цель?
  Мда... Что интересно морф захочет? Интересный шеф получается. И улыбочка у него... Устрашающая улыбочка...
  - Хабботха. Хассиссхенннссиа.
  Морф напрягается, видно, что говорить внятно ему физически трудно. Поневоле напрягаюсь, непроизвольно помогая ему, как это делают все люди, беседующие с косноязычным или заикой.
  - Рхееанниассииха.
  Теперь не понимаю. Но вижу, что как раз хозяин свою зверюшку понял отлично, аж плакать перестал и притих как-то подозрительно...
  - Эй, гений, как вы делали морфов? Почему грудь Альманзора брита? Зачем бритье? И раз уж речь пошла - зачем ручки пришиты? Жду ответ. Нахрена шитье ручек? Жду мало времени.
  - А что сделаете? Вы теперь меня беречь будете!
  - О, а я думал, что вы речь в норме забыли. Насчет ожидания - это вряд ли. Сомнение. Я не научный работник. Практик. Примитив. Говно цена вашей деятельности.
  - Она уникальна! Любое начальство вас поставит на место, идиот!
  - Есть сомнение. Тут начальство - медик Мутабор. Главврач Мутабор.
  - Льстите, льстите, жополиз. Он все равно не поймет.
  - Ерунда. Отрыв башки он вполне обеспечит. Доение коровы - видели?
  - Что за бред?
  - Бред? Нет. Дерганье пальцев. После вывиха. Итак, информация?
  - Пошел в жопу, мудак! Я жив, пока не говорю.
  - Жизнь эквивалент боль.
  - Ничего, потерплю. Он тебя тоже сожрет. Не первый будешь. Он - людоед.
  - Вы тоже людоед. А он - ваше творение. Симпатия к нему - не к хозяину.
  Морф вмешивается довольно бесцеремонно.
  - Хессссих. Херрссь. Рхееанниассииха. Херрссь. Рхееанниассииха. Херрссь. Рхееанниассииха. Херрссь. Рхееанниассииха. Херрссь. Рмуххабборр.
  Слушать это - уши в трубку сворачиваются. Понять - мозг пухнет. Но вроде как - начал с медика, а получился в конце Мутабор, если я его правильно понял. Несколько циклов. Что за циклы.
  - Повтор? Еще повтор?
  Морф повторяет. Но при этом делает нелепые жесты. Нелепые, потому как странно их видеть в его исполнении. Получается, как в детской картинке 'Найди спрятавшегося мальчика'. Смотрел, смотрел - и вдруг как повернулось что-то - и странно, что раньше очевидного не видел. Он тычет лапой в себя, скрещивает лапы на груди, потом словно трет что-то зажатое в руках, потом прикладывает эти невидимые предметы, потом снова скрещивает руки на груди...На всякий случай проверяю.
  - Врач. Смерть. Реанимация. Вторая смерть. Вторая реанимация. Третья смерть. Третья реанимация. Четвертая смерть. Четвертая реанимация. Пятая смерть - конец. Мутабор.
  Жуткая башка медленно кивает.
  - Причина? Болезнь?
  - Ппрреххось...
  - Прихоть?
  - Ппрреххось.
  Мило. Хорошая развлекушка.
  - Эй, гений. Симпатии у меня к вам не было, а теперь вы мне еще больше не по нраву.
  - Вы не можете так со мной поступить!
  - Почему?
  - С вашей точки зрения я преступник. Допустим. Но вы-то нет. А если поступите как я - вы тоже станете преступником, ничем не лучше меня.
  - Сравнение для дурака. Антибиотик не равен возбудителю болезни.
  - Вы значит - антибиотик?
  - Роль вполне меня устраивает. Правда, у меня нет уверенности, что я обеспечение пяти реанимациям одолею. Задача - морф хозяина? Кстати, как вы обеспечивали послушание Мутабора?
  - Он притворялся, сволочь. А вам ничего не скажу.
  - Надобности у меня нет. Пока осталось одно. Непонятка с детскими ручками, которые вы вшили взрослым мужикам. Но раз у вас такая прихоть и фантазия - есть уверенность - просто по приколу. Видно как побрили первенцу грудь, чтоб шарашить разряд дефибриллятором идея и пришла. Совершенно дурацкая идея.
  - Конечно, сейчас можно топтать свободу творчества! А я - творил.
  - Свобода подразумевает ответственность. Иначе получается не свобода, а мерзость. Затея идиота - жестокость и только. У Альманзора уже явления некролиза были на ручках. Он их стал переваривать, а не адаптировать. Да и исполнение - такое же, как и идея. Ну, мы заболтались. К делу. Главврач, распоряжения?
  - Хрусс. Ххашина.
  
  - Груз?
  - Хрусс. Хуссофф. Хоссаинн.
  - Хозяина в будку?
  Кивает. Сам значит на место хозяина, а гения - в ту самую жестяную конуру, где видно Мутабора возили. А что, хорошая мысль. Только вот возникают у меня совершенно козацкие мысли - хоть гения и обваляли уже по земле, но одежонка и амуниция у него отличные - а так как он щуплый, то тому же Демидову в самую пору будет. Это раз. Второе - голый и босый до смерти не замерзнет, а вот бежать и сопротивляться ему будет куда сложнее. Это два. А три - надо мне собрать в кучу разбежавшиеся мысли. Пока я получил просто передышку. Не более. Морф - он и в Африке морф, никак не святой Николай. Значит можно ожидать любого варианта. Но вроде я ему нужен для расправы с хозяином - значит пока идет по плану - жить буду.
  Вот только потом у меня в соседях окажется два морфа.
  И если у гения останется часть мозгов - то любить он будет уже конкретно меня.
  А мне по уму и одного Мутабора - с походом хватает.
  - Одежда. Обувь. Изъятие.
  - Ссмыхлн?
  - Побег. Хозяин. Затруднение.
  Морф кивает. Величественно это у него получается.
  Вытряхивать гения из одежонки удается не быстро - несмотря даже на внятное запугивание его Мутабором. Голым вивисектор производит весьма убогое впечатление. Тощий, но рыхлый и брюшком. В кузов лезть не хочет, но тут я убеждаюсь, что силенка у морфа - несмотря на его не такие уж значительные габариты - есть. По-моему мертвяк еще и руку хозяину сломал. Все, кузов закрыт. Подбираю шмотки.
  - Штурм. Завод. Предупреждение. Товарищи.
  Мотает головой. Не согласен.
  - Помощь. Альтернатива. Обстрел. Опознание. Отсутствие.
  Опять не согласен.
  - Время. Нехватка. Реанимация. Обстрел. Танки. Снайпера. Помеха. Работа.
  А ведь если бы я мешки грузил - меньше бы потел.
  - Месть. Время. Торопливость. Помеха. Помощники. Хозяин. Нейтрализация. Необходимость.
  - Ххрняя.
  О, это у него четко вышло. Приходится бросить шмотки. Успеваю накоротке прикинуть пару ориентиров - как тот гоголевский дид, у которого было проклятое место между хатой и левадой.
  Похоже, что дискуссия закончилась - проиграл всухую. Правда, пара недопистолетов все же есть в активе, но что-то мешает всерьез оценивать их наличие, как кардинально меняющее расклад сил.
  Надо ехать.
  Открываю кабину и получаю увесистый толчок, так что с трудом удерживаюсь на ногах, отсеменив на пару метров в сторону.
  Морф лезет на водительское сидение.
  Уверенно и привычно.
  По-моему у меня уже даже удивления не хватает.
  Сейчас заведет и поедем.
  Как на макабрических гравюрах Средних веков - токо смерть не на коне и не на возу, а в джипе...
  Но что-то не склеивается. Сделав несколько неуверенных движений лапами, морф замирает в неподвижности. Потом начинает колотить лапами по рулю, отчего несчастный кругляш мнется как пластилиновый. Выдав такую реакцию, Мутабор с видом побитой собаки вылезает из кабины. Жаль, у него нет хвоста, он бы его точно поджал. Но приходит в себя быстро - тыкает пальцем в меня.
  - Сшшофферр.
  - Направление?
  Ну, разумеется. Мы не выпендриваемся, мы пальцем покажем.
  Странно, на карте этого КПП не помню. Но еду куда показано.
  Тут недалеко.
  
  В заборе просто и незатейливо пробита брешь. Вроде никого нет рядом - вижу довольно высокую вышку, торчащую как марсианский треножник. Но на вышке пусто, это четко заметно.
  Сбавив ход до пешеходного вкатываюсь на территорию завода, правда тут все загорожено контейнерами, лабиринт какой-то. Морф тыркается в дверь. Тянусь, открываю его дверцу, и он легко выскакивает из машины, оставив в кабине стойкий запах мертвячины и ацетона.
  - Стреляй, стреляй, тревога, стреляй! - гулко, как из бочки начинает кто-то вопить за спиной - ну да, хозяин разошелся, терять-то ему нечего, а охрана тут всяко должна быть.
  Не успеваю разогнуться, как с дробным грохотом по кабине лупит несколько пуль, боковое стекло брызжет мелкой стеклянной дрызготней и, не особо понимая, что я делаю сугубо по велению спинного мозга и дремучих инстинктов, выскальзываю в открытую дверь головой вперед, больно приземляясь на вытянутые руки. Куда податься - понятия не имею. Но лучше бы с наружной стороны стены. Охрана-то, скорее всего внутри - в периметре. Чертов трофейный пистолетик застрял в кармане. Дергаю изо всей силы, карман трещит и выворачивается наизнанку, верчу башкой, надо ж хоть как-то сориентироваться, куда утекать. Морфа не видно, кто стрелял - неясно.
  Прямо над моей головой, словно какой-то идиот приколист со всей дури шарашит ломом по ограде - на меня секуще сыплются кусочки стены, а я и так как Дед Мороз в блестках - весь в кусочках насыпавшегося битого стекла. Оборачиваюсь на грохот - метрах в десяти - совсем рядом какой-то молокосос с удивлением на тупой морде и таким же странным стрелятельным комплексом как у хозяина морфа в лапах.
  Стреляю в его направлении наобум святых и пытаюсь не то перекатиться, не то пропрыгать по лягушачьи. На мое счастье бестолковая пальба вспугнула молокососа и вместо того, чтоб положить меня второй очередью он лепит ее куда - то вообще в молоко - на меня даже ничего не сыплется. Кусочком сознания удивляюсь - отчего его бесшумка грохочет так громко.
  Три патрона я сдуру спалил. Осталось два. Противника не вижу по-прежнему. Искренне надеюсь, что и меня он тоже не видит, во всяком случае, по мне не стреляют.
  Гений в будке заливается во всю мощь легких, охрипнет ведь, зараза. И еще меня очень беспокоит тот, кто стрелял по кабине - это явно не молокосос - не успел бы он переместиться так шустро - явно сидел в секрете. И вообще - сколько их тут? Двое - точно. А может больше?
  Вздрагиваю от какого-то заячьего верещащего визга совсем рядом - справа. И вижу нелепую фигуру Мутабора, удовлетворенно поднимающегося во весь рост. Морда у него свежеизмазана 'малиновым вареньем'. Молокосос-то меня почти натянул - я его оттуда не ждал никак, ловко переместился.
  - Секрехх. Ппарра. Ххъяссо.
  Бреду на ватных ногах обратно к джипу.
  - Хех! - заявляет морф и стукает лапой по будке.
  Вопль как обрезает.
  Прислоняюсь к будке.
  Перевожу дух.
  Какого лешего меня понесло искать себе на задницу приключений?
  Ну, прикомандирован и прикомандирован. Эко, невидаль.
  Ну, необученная команда, ну дисциплины нет, но в конце-концов, танк у них захватить не смогли. А тут хрен поймешь, что дальше ждать.
  
  - Мута...
  Дальше кто-то хлестко бьет меня по ушам здоровенными ладонями, от удара мозг словно перекувыркивается в черепной коробке, на какое-то время, которое я не могу определить - я глохну и слепну от боли, слезы ручьем, звенит и пищит внутри головы и вроде как словно фоном какой-то стукоток вокруг и словно по мне кто-то бегает на маленьких беличьих лапках. И, по моему, дрогнула земля под ногами и будка по спине приложила как доской плашмя.
  С трудом проморгавшись и уняв льющиеся сопли и слезы, вижу совершенно очумевшего Мутабора рядом - мы оба скорчившись сидим сбоку от джипа, а вокруг все еще сыплется какая-то дрянь - от стекол из кабины до каких-то огрызков и комочков, они стукаются о мерзлую землю, сыплются и сыплются с неба.
  Обалдело озираюсь - с трудом до меня доходит, что вышки нет - вместо нее рваное дымное облако.
  - Та... Танк! Артподготовка! Отходим! Отход!
  Мутабор словно со скрежетом, как заржавевший, распрямляется.
  А я вижу быстро расползающуюся из-под джипа, странно перекосившегося, темную лужу.
  Наше счастье, что взрыв был с той стороны - джип принял на себя кучу осколков и сейчас четко видно, что он свое отъездил.
  Чуть поодаль долбает еще раз - но чуток слабее - и рот у меня уже открыт и оглох я уже. Танк снес что-то на крыше цеха.
  - Коллега! Отход! Минута - накрытие!
  - Ххуссофф!
  Отщелкиваю щеколду - в будке достаточно светло - много дырок и кусок крыши снесен чем-то крупным. Гений свернулся в клубочек и скулит. Совершенно непонятно как, но он целехонек - не считая причиненных его питомцем увечий.
  Морф выдергивает свое начальство. Это радует, я действительно боялся, что он начнет требовать, чтоб мы поехали дальше на машине с пробитыми колесами и развороченным передком.
  Даже с грузом морф бежит быстрее меня. Но шансов на то, чтоб оторваться и потеряться по дороге у меня точно нет. Успеваю только дать небольшого крюка - туда где валяется молокосос с расквашенной головой и подхватываю автомат. Мутабор оборачивается, выражает свое недоумение гулким рыком и я быстро несусь вслед за ним. Скатываемся в какую-то яму, куда насыпалось снега и мусора.
  Танк молотит с ровными промежутками - звонкий грохот выстрела - и обвальное рокотание у нас за спиной.
  - Пехота. Бронемашины. Танки. Плохо.
  Морф смотрит исподлобья.
  Нехороший у него взгляд, тяжелый и неприятный.
  Гений крючится под ногами.
  - Надобность. Помощь. Товарищи. Связь. Поддержка.
  Морф оживляется.
  - Фоммосшь.
  Тычет лапой в меня.
  - Храсссрерр.
  Показывает себе над ручонками.
  - Пррен. Хубаниссмм.
  Тычет лапой в скорченного хозяина.
  Не лишено смысла.
  Стоя рядом с морфом я чувствую себя крайне неуютно. Вообще-то хоть он и разумен - а стрельнуть ему в башку очень тянет. Инстинктивное желание.
  - Варианты? Сторона охрана сектанты. Сторона танки и пехота освободители. Мутабор и ассистент - промежность. Жопа. Выбор стороны. Одиночка - бесполезность. Одиночка поле воин несоответствие.
  Не могу сказать, что сам себе кажусь убедительным.
  Это паршиво. Убедить другого, не убедив себя - крайне сложно.
  Чтобы получить передышку отщелкиваю магазин в гранатомете. Пусто.
  Магазин в ксюхе - четыре обычных патрона.
  Мучительная как судорога в сведенной ноге диллема - зарядить и попробовать выбить морфу мозги - или рискнуть - и все же попытаться разобраться в чертовщине. Морф - союзник танка стоит. Смотрю на него. Он так же смотрит на меня, неуловимо сместившись на чуть-чуть. Почти незаметно, но я уверен - он готов прыгнуть. Щелкаю магазином. Закидываю укорот за спину.
  - Благодарность. Спасение.
  - Ы?
  - Патруль. Дистанция кинжала. Выручка.
  Молчит. Смотрит.
  - Долг возвращение. Действия? Движение брюхо рожон? Повторение?
  - Хррошонн?
  Изображаю в лицах сидя в яме, как мы героически лезем на рогатину пузом.
  Молчит. Смотрит.
  
  - Бронетранспортер - конец. Яма могила.
  Молчит.
  - Харрранссии?
  - Польза. Мутабор - танк. Свой. Союзник. Отсутствие агрессии. Взаимность. Выгода.
  - Хххоссяинн?
  - Командир группа решение. Предположение - согласие план Мутабор. Руки жопа шитье заслуга.
  - Хррприссинна?
  - Вивисекция. Долг. Платеж. Красота. Информация сохранение мозг. Опыт.
  Вот сейчас я и сам верю в то, что говорю. Все-таки разрыв танкового снаряда рядом - убедительный довод.
  - Ссффой? Мыутабор сффой?
  Опа, а это же не существительное!
  - Утверждение ассистент. Ожидание ответ подтверждение командира группа.
  
  Неподалеку даданят и крупнокалиберники БТРов. Канонада внушительная, по нынешним временам - вполне себе. В трескотне уже и калаши слышны - звук у них характерный.
  Видимо морф принял решение.
  - Хффосффррасссшенниее.
  Вытягивает синюшного хозяина и двигается впереди меня.
  С трудом подавляю уже ставшее привычным желание влепить очередь в полулысую голову. Как-то странно голова двигается и я почему-то вижу нос спутника. До меня доходит, что он меня банально провоцирует, весь такой раскрытый, но сечет каждое мое движение. Я не смогу вскинуть автомат беззвучно - либо антабка брякнет, либо ремень прошуршит по комбезу. Точно, он ждет. Когда я начну вскидывать автомат - он быстро меня накажет. Дистанция тут смешная, а походка у него валкая, затылок мотается перед глазами по заковыристой амплитуде.
  Нет, даже и пытаться не буду.
  И, пожалуй, не только потому, что у меня четыре патрона, чужое оружие черт знает, кем пристрелянное и попасть морфу, чтоб наповал - таки непросто. Не в этом дело... не в этом. Даже и сам не скажу, в чем. Но, скорее всего в детских ручках, пришитых заживо...
  - Мутабор! Оружие хозяина! Одежда.
  Фыркает - по-моему, презрительно.
  - Хрмахррафферр!
  - Оружие и одежда. Необходимость. Образец редкость.
  Но, тем не менее, выводит как по нитке на то самое место, где еще валяется разбросанная одежда и вооружение. Явно пользуется носом - обоняние работает. Как - черт его знает.
  В темпе собираю все это в охапку. В кобуре-переростке - я -то думал будет какой навороченный 'Глок' или 'Берета' - а там ПБ, в маленькой кобурке - брат близнец моего трофея.
  - Я мерзну! Вы же врач! Должны же в вас быть капля сострадания и человечности!
  - Одежда - в распоряжении главврача. Мутабор, пациент одежда просьба.
  - Хых!
  И морф стремительно рвет почти напополам трусы господина. А я отмечаю, что коготь, располосовав ткань, кожу даже не оцарапал. Весьма внушительная координация движений...
  - Боюсь, что это означает отказ.
  - Не возносись, сволочь, ты такая же мразь, какой считаешь меня! Такое же - для своего удовольствия, только под прикрытием высоких идеалов!
  - Бросьте вопить. Чьи к слову ручки вы присобачили? Да вы не стучите зубами, лучше ответьте.
  - А пошел ты!
  - Да мне-то... Все равно ведь расскажешь.
  
  А вот и чертов Судзуки. Стоит игрушечка. Не был бы он таким новеньким - может я бы и не притараканил его на свою голову. За разговором подбираю свою каску. Автомат так мирно и простоял у колеса. И, наконец - рация.
  Выхожу на связь и получаю ворох нелицеприятных эпитетов в свой адрес. Николаич все-таки сдерживает эмоции, но вопрос - где меня черти носят - несколько теряется в орнаментике.
  Очень чешется язык возопить в ответ так же цветисто. Но сдерживаюсь.
  
  Потому как не тот момент вопить цветисто.
  Не могу я себе сейчас позволить свободы слова.
  Брехать, что на ум взбредет, можно только в полном благополучии.
  Сейчас за базар отвечать придется не то что своей шкурой.
  Приведу морфа в группу - если окажется враждебен - положит половину не напрягаясь.
  Значит, каждое слово он должен понимать.
  То же - и Николаич.
  И я сам.
  А тут возникает проблема - каждый человек понимает в разговоре все по-своему, и я не раз нажигался, предполагая, что меня поняли именно правильно. Потом оказывалось - ровно наоборот.
  Не зря же во время составления договоров стороны нудно уточняют все по пунктам. Иначе окажется, что все всё поняли диаметрально противоположно и договор не то что, туалетная бумага, а много хуже - повод для вражды и злобных мероприятий..
  Сейчас мне тут надо отработать устраивающий три стороны договор.
  Причем одна сторона - мертвец.
  Понимающий только существительные.
  А я выходит при нем переводчик.
  Что тоже - сахар.
  Не зря на итальянском слово переводчик от предателя отличается одной буквой.
  Ляпну что не так...
  Надо собраться.
  Даю выговориться Николаичу.
  Наконец в 'самоебезрассудноеповедениенамоейпамятитолькополныйидиотможетсебепозволить такие выходки на боевых действиях Надя уже обе группы на уши поставила' попадается 'где вы находитесь???'
  Вклиниваюсь.
  - Командир. Спокойствие. Медик в порядке. Проблема в наличии.
  Николаич видно уже спустил пар, да и сам понимает, что длинные рулады можно отложить на позднее время - разбор полетов когда будет я точно огребу со всех сторон.
  - В чем дело? Не можете говорить?
  - Просьба - разговор существительными слова. Громкость максимум. Решение группы необходимость.
  - Да что у вас там такое?
  - Контакт - противник. Группа обеспечения диверсантов.
  - Вы попали в плен? - чувствую, что Николаич подобрался.
  - Подтверждение.
  - Что хотят?
  - Просьба - только существительные слова в разговор.
  - Удивление. Какого черта? Отсутствие владения русским языком? Гастарбайтер?
  - Группа обеспечения диверсантов - состав два человека - вивисектор и Мутабор.
  - Пояснение?
  - Вивисектор - создатель. Шитье рук на тело - развлечение. Часть - эксперимент.
  - Мутабор?
  - Счет рук: мужчина - рука рука, ребенок рука рука.
  Не хочется мне сейчас оперировать словами 'морф', 'мутант' или 'мертвяк'.
  - Мутабор - имя?
  - Подтверждение. Даю слово вивисектору.
  Пока клацающий зубами хозяин визгливо просит понять то, что не понял тупой лекарь - а именно то, что он очень полезен, я искренне надеюсь, что ребята в группе сообразят для кого эта клоунада с существительными. Мутабор, однако, не разделяет моей точки зрения, придвигается ближе и решительно рубит перед собой лапой воздух. Не хочется ему, чтоб с хозяином договорились.
  - Ситуация. Вивисектор - взятие в плен? Медик - взятие в плен?
  - Точность.
  - Требования Мутабора? Мутабор - командир?
  - Подтверждение. Требование - отработка на хозяине - вивисекторе - операция производство Мутабора. Шитье рук. Цикл подготовки.
  - На грудь?
  - Отрицание.
  - Место?
  - Жопа.
  - Причина?
  - Месть. Возращение долга. Символ квалификации вивисектора. Оценка работы вивисектора.
  - Понимание. Роль медика? Роль группы?
  - Роль медика - работа. Операция и цикл...
  - Уточнение - цикл?
  - Повторение умерщвления и реанимации. Мутабор - обладание речью и понимание разговора. Потеря глаголов и прочего. Понимание существительных.
  Мутабор предупреждающе шипит.
  А я с мелкой дрожью в душе ожидаю какого-нибудь удивленного возгласа - кого-нибудь из группы - типа - 'Ого, фигасе! Этот мутант еще и говорит!'
  На мое удивление голос в переговорнике так же спокоен. Даже, пожалуй, еще спокойнее. Речь Николаича приобретает ощутимую тягучесть, становится вязкой и замедленной. Понимаю, что он сейчас осторожен, как с гремучей ртутью манипулируя, взвешивает каждое слово и интонацию. Чувствую радость - как теплом пахнуло.
  - Мнение медика - важность информации вивисектора?
  - Ноль. Отсутствует. То есть отсутствие. Необходимость - информация от Мутабора. Мутабор - врач. Вивисектор - недоучка.
  - Понимание. Ворон ворону глаз клевание отсутствие?
  Ого, Николаич уже тему как держит!
  Морф оценил шутку, хмыкает.
  - Мутабор возможность?
  - Очевидец медик - ликвидация охраны на КПП завод. Патруль. Момент. Мощь.
  - Враждебность?
  - Взаимность вопроса. Опасение расстрела.
  - Опасение атаки взаимность.
  Смотрю на Мутабора.
  Он смотрит на меня. Вообще-то нет у нас поводов для обоюдного доверия.
  - Вопрос. Реанимация - сохранность мозга обеспечение?
  - Повторение. Цикл повторение. Требование Мутабора - увеличение количество циклов для вивисектора...
  Разговор ползет как вша по струне. Беременная тяжело груженая ломовая вша...
  Слышу, как там кто-то удивленно что-то спрашивает. Пару минут идет обсуждение.
  - Саша вопрос. Количество циклов - влияние на сохранность мозга?
  - Вероятность подтверждение.
  - Виви... ну этот, хирург-самоучка - получение увеличения цикл сравнении Мутабор?
  - Подтверждение.
  - Самоучка сохранение мозга сравнение Мутабор увеличение?
  А черт его знает... Кто б сказал... Может и так... нужен ли нам морф, умнее и разговорчивее Мутабора? И впридачу гораздо паскуднее, хотя может он и изменится? Тот же покойный Альманзор как-то ж управлялся, хотя не должен бы после вивисекции к своему создателю пылать любовью.
  
  Пальба у нас за спиной начинает стихать. Танк перестал долбать, практически стихли крупнокалиберники, редко давая только совсем коротенькие - максимум по три выстрела очереди, даже калаши уже не барабанят.
  Слышу в рации, что кто-то громко говорит: 'Наши вошли! Все, отработали! Сопротивление подавлено полностью. Теперь только зачистить. Пустяки остались! Сейчас эту шпану переловят - нам приказано перекрыть перекресток.'
  Мутабор как-то перекашивается.
  - Ххиисроссть. Сзасазза. Хоссоррошшшность.
  - Командир, Мутабор выказывает озабоченность! Предупреждение!
  - Конкретность! Нужда конкретность!
  - Вопрос? Вопрос? Конкретность! Мутабор?
  
  Морф не успевает ответить.
  Нестрашно хлопает несколько раз в том направлении, где на завод вошла соседняя группа.
  За пальбой я бы не заметил, немного громче, чем выстрелы.
  И сразу за хлопками лавина звуков - бешеная пальба из всех стволов, жуткий рев и визг. Так орать может не одна сотня человек. Не надо быть Клаузевицем, чтоб понять - соседи вляпались во что-то основательно.
  Морф морщится.
  - Ссзннаннниие хотсусстффие. Хрразххоффорр. Сззассадда.
  - Разговор о засаде. Информация неконкретность. Командир?
  - Минута!
  Слышу, как наш радист пытается что-либо узнать, но связь гавкнулась как обрезанная.
  Хихикает лежащий на снегу хозяин морфа. Вот это зря он сделал. Ой, зря! По-моему он и сам это смекнул, и тут же притих мышонком. Хренушки, я твой хихикс слышал.
  - Мутабор, потребность блиц допрос вивисектора.
  - Ппррреххметт?
  - Уточнение по засаде.
  Краем уха слушая разговоры встревоженных моих кумпаньонов пытаюсь убедить морфа в надобности этого действа. Но ему наплевать на наши интересы, его беспокоит только его задача - все остальное несущественно и потому он равнодушен как чиновник.
  Черт его знает - то ли он сейчас таким стал, то ли и раньше был человеком с одной мыслью в голове. Допрос делать не позволяет, ему хозяин нужен на столе целым, а тут может сдохнуть. Нет, не согласится, могильный памятник.
  Стоит как вкопанный на своем - мы должны добраться до лаборатории и там отработать на вивисекторе то, что Мутабор скажет. И никак иначе. Интересно, а как мы будем добираться, если танковая группа что-то не блещет. И очень сильно не блещет, потому как калаши что-то один за другим стихают, зато пулеметы дербанят просто истерически. Поклинит их от такой стрельбы, как пить дать. И я четко слышу - стрельба выкатывается за пределы завода.
  
  Опять начинают щелкать калаши. Но что-то сильно меньше, чем было. Бьют одиночными. Истерика солдатская вроде б прекратилась.
  Связи нет.
  Николаич попросил подождать.
  Ждем.
  Верчу в руках НАТОвскую каску. Легкая, а по силуэту очень на вермахтовскую похожа. Приходит в голову идея. Вообще-то она достаточно идиотская. Ну да сегодня день соответственный.
  Распускаю ремешок до максимума. Протягиваю каску морфу.
  - Ы?
  - Защита головы. Пята Ахиллеса - голова Мутабора.
  Ну, да он же не современный школьник, поймет аналогию. Мозг у него единственно уязвимое место. Напялит каску - считай за тяжелую кавалерию. Смотрит недоверчиво, потом начинает прилаживать шлем на купол. Помогаю затянуть ремешки.
  Мда, и так-то жутковатый видок был, а каска еще и усугубила. Но доставать зеркало и показывать ему как сидит обновка - не хочется. Кто его знает - как он на свою харю в зеркале отреагирует.
  
  Со стороны соседей взлетают в воздух красные ракеты. Сигнал бедствия.
  Действительно вляпались.
  Знать бы еще во что.
  Николаич ничего не может сказать внятного. Предлагает прибыть туда, откуда начинали. Где подобрали инженера.
  Настойчиво спрашивает - как Мутабор сможет гарантировать свою невраждебность. Морфа интересует это симметрично - хоть он и в каске, но понимает, что случись что - и шлем не спасет. Не знаю, видел ли он в инете записи стрельбы иракского снайпера по американцам - но там видно было как шьет СВД кевларовые каски навылет...
  Получается, что гарантий не может дать никто.
  Придется верить друг другу на слово.
  Тонкая материя. Очень тонкая.
  Это раньше дворяне и купцы в России на слово данное могли полагаться. Вон как в 'Бесприданнице' Вожеватов - то не мог через данное им слово перепрыгнуть при всей охоте. Но это когда было. Нынче и письменные договоры от надувалова не спасают...
  Остается надеяться, что в мертвом мозгу морфа доминанта мести - достаточная мотивация. И что у моих друзей не возникнет ощущения, что лучше такого союзничка определить для общего блага в яму. И присыпать для надежности.
  Попрепиравшись - наконец садимся в джипик - тесно, но влезли и тут уже морф не рвется за руль, чего я признаться опасался. Искоса поглядываю на него, но похоже, что манипуляция с заведением мотора у него выпала из памяти и мои действия не вызывают у него ассоциаций. А интересно - если б сел на заведенную машину - повел бы?
  От волнения ухитряюсь заплутать в трех соснах и выкатываюсь совсем не оттуда, откуда хотел. Но все-же выкатываюсь. Наши расположились грамотно, прикрывшись броней.
  Останавливаюсь аккурат под прицелом пулеметов с БТР. Вылезаем, вытаскиваем гения.
  Навстречу спокойно идет Николаич. Совершенно неожиданно протягивает руку Мутабору. Отрекомендовывается и спрашивает - врач ли Мутабор. Мутабор... ну, самое подходящее слово - он охренел. Точно. Руку не пожимает, показав явно растерянно свою лапу. Потом говорит уже слышанное мной раньше: 'Хесссиххх...'
  Старшой кивает. То, что ему отказали в рукопожатии, видно его мало смутило, а вот морфа он определенно озадачил. Удивил - победил?
  Как источник информации морф оказывается малоинтересен - он может рассказать на своем волапюке с моим кривым переводом только про медлабораторию. Что происходило в лагере - не знает. Да и возили его в будке без окошек. Хотя проскакивает намеком, что видимо его использовали в акциях устрашения, но развивать эту тему он не хочет категорически.
  Связи по-прежнему нет. То есть с кронштадтскими кораблями и подразделениями связь в порядке - а вот соседи что-то заткнулись. И стрельба смолкла. Это совсем непонятно. Не было артиллерийской пальбы - нечем было б танки выбить. Должна была бы часть брони уцелеть. Да и дымов оттуда не видать - а горящая техника дает такие чадные столбищи, что слепой - и тот, если не увидит, так за пару километров унюхает.
  Хотя не факт, что битая техника обязательно должна пылать костром...
  Но вообще желание лезть на завод пока остывает...
  
  Только сейчас замечаю, что не вижу никого из тех, с кем мотался к соседям.
  Оказывается, Надежда с Рукокрылом - еще там у подполковника.
  Меня искали.
  Летеха, несколько скисший топчется рядом.
  Он вообще между стульев - и как бы не решил, что лучше ему с броней откатиться к супермаркетам. Я бы так точно так решил. Потому как жирная синица в руках - она сытнее.
  Вообще - самое хреновое - это отсутствие информации.
  На военный совет из БТР вытаскивают Севастьянова.
  Инженер хренеет увидев морфа. Первое охреневание не успевает схлынуть, когда замечает лежащего на насте голого Творца.
  Мне кажется, что у Севастьянова возникает сильное желание напинать пленного, от которого его удерживает только наше присутствие. И больше, пожалуй - присутствие морфа.
  - Это ж этот! И тварь егонная!
  - Знаем. Вопрос в другом - штурмовавшая группа на что-то напоролась и откатилась, судя по всему - с потерями. Что там могло оказаться такого, что разгромило считай батальон с танками? Артиллерия? Зенитки? ПТУРСы? Что у вас там было?
  - Не, этого не было точно. На территории завода есть склад охотничьего вооружения и боеприпасов - в виде конверсии делали. Артиллерии точно не было.
  - Оборудование в цехах - в рабочем состоянии?
  - Пока да. Но его ж рвануть - минута делов. Ну не минута. Но все равно - ломать - не строить.
  - Получается так. Если нам внутрь лезть - как лучше?
  - В каком составе? С коробочками или пешком?
  - А пешком рекомендуете?
  - Залезть-то проще будет. Вот вылезти боюсь, не получится.
  В этот момент появляется счастливый ботан. Такой радостный, словно только что удачно девственность потерял.
  - Есть связь! Командир, есть связь! Паштет отозвался! Сюда едут!
  - Какой еще паштет?
  - Да Пашка же!
  - Челепить! - авторитетно заявляет с брони Ильяс, не отрываясь от бинокля.
  Странно, это ж по-корейски вроде? Ну да он полиглот, это я уже видел. Ну, то есть слышал.
  - Мутабора с гением пока попросите в грузовичок перебраться.
  О, а группа-то тоже не зря сидела - отрофеились, похоже. Действительно не увидел сразу - а позади брони стоит пара КАМАЗов с кунгами. В одном кунге даже печка топится - дымок видать. Вот вроде и большие объекты, а по сравнению с дулом пулемета на первом плане - совершенно не видны были.
  Сообщаю морфированному коллеге, что идет бронегруппа, лучше пока нам с глаз долой из сердца вон спрятаться. От волнения путаюсь, но почему-то морф не злится на вставляемые глаголы и прочие части речи.
  У машин - новый сюрприз. Из кабины вываливается Семен Семеныч, дальше на его слегка заспанной и потому помятой физиономии пролетает сложная гамма чувств. Сделавшая бы честь любому современному актеру, не говоря уж про Балуева, сохраняющего твердокаменность морды лица в любой из своих 569 ролей.
  Семен Семеныч спросонья видит сначала меня - радость совершенно искренняя и приятная мне, потом посторонних - удивление, потом морду морфа - удивление, ужас - и руки шарят по куртке в поисках того, что верно в кабине осталось, потом сомнение, потом опять удивление и уже с недоумением в глазах, выдав всю эту палитру эмоций в пару секунд:
  - Привет! А это кто?
  - Это пленник и союзник. Мутабор - союзник. Коллега. Врач.
  - А голый вассер?
  - Нудист - представитель противника. Творец Мутабора.
  - Это как?
  - Повтор реанимации - сохран деятельности мозга.
  - Ничего не понял? Он что - врача садировал, пока тот не обернулся?
  - Подтверждение. Момент - прятки в кузов.
  - Доктор, а что это вы так странно размовляете?
  - Мутабор - сохранение речи. Понимание речи. Только существительные.
  Наконец находится хоть один нормальный человек. С нормальной реакцией на мой явный бред.
  - Охренеть! Что, серьезно? Он говорит?
  - Подтверждение.
  Мутабор начинает кряхтеть.
  Семен Семеныч с сомнением смотрит на меня, с опаской на Мутабора.
  - Ладно, давайте в кузов.
  В кунге шаром катай. Печки нет, хотя вроде как положена по штату - и лист железа на полу и забитая дырка в стенке. Холодно, почти как на улице. Наверное, потому и нет никого.
  - Мутабор, а что на заводе?
  - Ы?
  - Семен Семеныч - конкретность вопроса.
  - В каком смысле?
  - В таком, что так и я не отвечу.
  - Вам и отвечать нечего - вы там не были.
  Морф опять начинает кряхтеть. Это конечно лучше, чем их стенание или как там они кричат перед атакой, но все равно неприятно.
  - Извинения.
  - Хххррня!
  Семен Семеныч подскакивает.
  - И впрямь говорит! А петь он умеет?
  Ну, это понятно. Дружок - песельник еще в себя не пришел толком, петь Семен Семенычу было видно не с кем, а привычка - вторая натура. Соскучал.
  - Мутабор - песня? Приглашение.
  Морф опять чумеет. Когда уже начинаю бояться, что он завис наглухо - пожимает плечами.
  - Проба?
  Еще раз пожимает плечами.
  Потом как-то скептически выговаривает:
  - Хххммуссыххаферрапхия... шшуушшь!
  - Музыкотерапия польза. Логопедия.
  - Ссзаиха?
  - Мутабор заика отрицание. Фонетика улучшение. Коммуникативность. (После такого словечка и отдохнуть пару часиков не грех...)
  - Времяпрепровождение - вклинивается Семен Семеныч.
  Опять пожимание плечами.
  - К слову. Семен Семеныч, оружие отсутствие?
  - Йопта! В кабине оставил! Я мигом!
  Пока он бегает морф презрительно спрашивает:
  - Хххоннфохь?
  - Отрицание. Шофер. Профессионал. Певец.
  Фырканье в ответ.
  Хлопает дверь. На этот раз у Семен Семеныча на спине АКМС.
  - Готовы? Споем?
  И, не дожидаясь ответа, с воодушевлением начинает:
  
  На далеком Севере
  Эскимосы бегали,
  Эскимосы бегали -
  За моржой!
  
  Эскимос догнал моржу
  И вонзил в нее ножу,
  Он вонзил в нее ножу
  Глубоко...
  
  Он содрал с нее кожу
  И забросил на баржу
  И забросил на баржу
  Далеко.
  
  Но моржа не стала ждать,
  Взяла кожу и бежать
  Взяла кожу и бежать
  Босиком
  
  И опять на севере
  Эскимосы бегали,
  Эскимосы бегали
   За моржой...
  
   Знаю эту песенку. Старая, студенческая. Петь можно бесконечно. Очень хорошо петь в пьяной компании, слова заучиваются быстро. Хотя сюрреализм происходящего у меня на глазах песенка только подчеркивает.
  Очень вовремя дверь распахивается - меня вызывает Старшой.
  Напоследок решаю пустить парфянскую стрелу:
  - Мутабор консультация возможность хирургия раненый?
  Опять бедолага завис.
  - Решение по возвращении.
  
  Уф!
  Бегом с посыльным. Николаич спорит о чем-то с инженером и летехой - командиром бронетехники нашей группы. Кроме них там же еще несколько человек - и мой знакомый сапер. Только они в перепалке не участвуют.
  - Получается так, что это лицо американского империализма вы с рук спихнули? - отвлекается от спора Старшой.
  - Это вы о ком?
  - О морфе. В каске рожа у него - хоть плакат рисуй. Чистый агитпроп. Он что, все время в каске бегал?
  - Не, это я ему одел. Каска-то с хозяина.
  - Это зря. Хорошая касочка и прочная. Поменяйте потом под благовидным предлогом.
  - Я там в джипе еще шмотки оставил и трофеи - пара автоматов, пистолеты.
  - Уже прибрали. Вовка первым делом машинку проверил.
  - А что звали?
  - Получается так, что непонятно?
  - Ну, опять оказание помощи раненым в той группе?
  - Ага.
  Договорить не успеваем.
  - Повторяю, мне вне основной группы здесь делать нечего! - летеха ожил как недобитая огневая точка.
  - Да что ты как маленький! Не отобьем завод - ты без ремонта на своей железке много накатаешься? - ясно, инженер в долгу не остался.
  - Железо на складах еще есть - а людей положить это как?
  - Так и на заводе люди а не хвосты собачьи, притырок ты прыщавый! Несколько тысяч!
  - Было! Было несколько тысяч! А сейчас - хрена. Сейчас там несколько тысяч зомби! И куда нам лезть?
  - Стоп, стоп! Охолоньте! - Николаич вклинивается между вспыхнувшим Севастьяновым и летехой.
  - Да какого мужского полового он меня тут лечит? Полковник покойный тож гуманист был. Полгруппы в сраке и сам туда же! У меня жена. Между прочим. И нефиг мне по сознательности топтаться. Этот вонявый - небось, сам-то удрал, а теперь все вокруг ему должны.
  Теперь уже приходится присутствующим держать летеху с инженером за руки, фалды и всяко разно - чтоб парочка в драку не пустилась. Страсти-то накалились нешуточно.
  - Я те сука харю разобью!
  - Да пошел ты! Гнида пластинчатая!
  Николаич буром влезает между спорщиками.
  - Хорош! Хорош я говорю! Идиоты, оба. Лейтенант - что такое бронетехника без ремонта - это наглядно Красная армия в 1941 - 1942 показала. А панцерваффе вермахта - в 1944 - 1945. Из-за поломки грошовых деталюшек технику бросали пачками. Видал? Сейчас на броне токо и ездить, а без ремонта - кукиш без масла, а не броня. Это-то понятно?
  - Не надо меня лечить, не мальчик. Броня еще походит, а вот мертвяками мы вполне сегодня станем. И насчет присяги - не надо. У меня три десятка человек и я их гробить просто так не дам. И не просто так - тоже не дам. Больше у меня подчиненных нет. И я без них приезжать не хочу. Все, разговор окончен! Мы отходим.
  Похоже, летеха прямо сейчас отдаст приказ.
  - Разве только в мир иной отойдете.
  А Севастьянов ему под колеса кинется.
  - А ты что ль не дашь?
  - Эй - эй, давайте пока перекурим. Лейтенант, курите?
  - Курю. От такой жизни закуришь, мля...
  - Тогда угощайся.
  - Ого! Богато живете. Сигары!
  - Только в затяг не вздумай.
  - А как надо?
  - Держи дым во рту.
  - Да ну?
  Замечаю, что Севастьянова отвели в сторонку. Ну да, страсти то охолонуть надо.
  Скуповатый Николаич тем временем роздал сигары. Вот не ожидал такой щедрости. Но тут получилось грамотно - все отвлеклись, а еще обрезка кончиков, да прочие хитрости. Опять же многие впервые вообще сигары в руках держат, это раньше кубинские сигары продавались на каждом углу, как и кубинский ликер, хорошая была штука...Пробовал в детстве... Сейчас обязательно кто-нибудь по привычке затянется во всю мощь легких и начнет КАШЛЯТЬ...
  Как у нас в роте - я тогда из отпуска ребятам сигару привез. На роту хватило. Три дня ее курили по очереди. Один затяг - и готово...
  О, что я говорил! Уже закашляли.
  
  Ботан-радист тоже отхватил себе сигару, но ничего сделать не успел - я наседаю с вопросами. Ответов оказывается не густо. Тот самый Паштет успел сообщить, что группа разгромлена, потери офигительные - пехоту считай всю потеряли, бронетехника откатилась, потом после спора и ругани поделилась надвое - часть ушла к супермаркетам. А часть сейчас идет к нам - с кучей раненых. Мой знакомый полкан вроде погиб. Командуют там непонятно кто.
  
  Оставляю ботана разбираться с куревом. Надо бы все ж пополнить сумку - тут у меня - если Нади не окажется среди отступающих будет хлопот полон рот. И того толкового санинструктора здесь нет. И кстати - автомат свой забрать - вылезая из машины, я его не прихватил, что не помешало мне потом Семен Семенычу глаза колоть.
  Вовку нахожу в БТР, на котором Ильяс сидит. Выслушиваю нотацию. Ну да, на это-то мы все горазды, других жизни учить. Сам такой. Меня не отпускают, пока не рассказываю о своем путешествии. Вовка затыкает тех из слушателей, которые начинают сомневаться в моей умственной полноценности.
  - Джип хорош. Сам бы тоже угнал. И бак полный. И пара гонореек тоже к месту. А если с твоего говоруна еще прок будет - совсем заелдыс. (Похоже, что Ильясовское полиглотство заразно.)
  - Запаски там нет. И что за гонорейки?
  - Ксюшки с глушаком и подствольником - комплекс 'Канарейка' называется. Довольно редкая штуковина. А запаска... Фигня, добудем. Не та пронблема. Вот что там начальство решило?
  - Ну, их старшой хочет тикать. Наш - не хочет.
  - Эй! Воины! А вы как? - спрашивает Вовка у солдат летехи.
  - Чо мы. Как скажут. - отвечает ему водитель
  - Орлы! Богатыри! - одобряет Вовка.
  
  За броней шум. Вылезаем. Но это не разгромленные - это как я вижу кронштадтские усиление подогнали. Сотни две человек, только уж очень сбродные какие-то и одеты и вооружены разношерстно.
  Выделяется взвод морпехов вроде - не шарю я в их наклейках и нашивках, да еще группа здоровых ребят, скромные такие, но с достоинством. Оказывается - тут те, у кого родственники могут оказаться в лагере этом заводском.
  Мда... Эти настроены решительно и отойти летехе и его ребятам вряд ли дадут. Видно, что у них командир есть - и грамотный.
  Вижу знакомые лица - две медсестрички из кронштадсткой больницы. Это уже веселее. И сумки у них - как среднего размера рюкзаки. И набиты битком. Машу им рукой.
  
  Замечаю, что здесь охранение - они мимо нас прошли и заняли удобную позицию - мух ртом не ловит. Это хорошо. Так же вижу, что и пулеметчики у прибывших - толковые.
  Осторожно чмокающий сигару лейтенант стоит рядом со мной.
  Медсестрички тож подходят, здороваемся. Николаич представляет присутствующих. Предлагает принять участие в перекуре.
  Одна забирает сигару для мужа, другая отказывается - достает свои, тоненькие элегантные ультралайт. Кокетливо прикуривает от одной из четырех поданных зажигалок.
  Ну да, симпатичная она. Только вот курит зря.
  Видимо в плане компенсации за многочисленные в последние дни случаи словесного воздержания черт дергает меня за язык.
  - Коллега, лучше б вы сигару курили.
  Девушка ухмыляется.
  - Типо фаллический символ, как у Шэрон Стоун?
  - Ну что вы. Просто то, что курите вы - банальный обман и дрянь. Фальсификация продукта. Надувалово. К тому же еще и сильно вредное.
  - Да бросьте пугать-то. Ясно же, что никотина здесь меньше. Это же - ультралайт!
  - Ага - отвечаю, радостно про себя отметив, что девчонка вляпалась. - Именно. А курят ради чего? Ради никотина. Только поэтому. И кайфа не будет, пока концентрация этого алколоида в крови не дойдет до нужного уровня. А никотина-то как раз и не доложили. Получается, что курите сено или прошлогодние сушеные листья, а не табак. Получаете мало никотина, поэтому до нужной дозы вбираете в себя двойную порцию дыма, смол и прочей дряни.
  - Насчет сена - это ты заливаешь - вмешивается летеха.
  - Отнюдь, сказала баронесса. Это - точные сведения, с ручательством. Табака мало, а курильщиков - много. На всех не хватает. С алкоголем просто - его можно произвести из чего угодно, в любых объемах. С табаком сложнее.
  Потому чистый табак курят счастливчики - либо те, кто табак выращивает - тут можно вспомнить наших горных долгожителей, либо богатеи - кто может позволить себе дорогущие сигары или некоторые сорта трубочного - действительного табака.
  - Какая радость в сигарах. Они ж крепкие как железный лом. Чуть легкие себе сейчас не выкашлял!
  - А ты неправильно курил - поясняю я.
  - Рассказывай. Я уже десять лет курю. Тоже мне лектор. - летеха стоит как победоносный памятник самому себе.
  - И, тем не менее - неправильно. Для того, чтобы получить кайф от курения надо, чтоб нейротоксин (никотин) всосался в кровь. Это и происходит при контакте со слизистыми оболочками. Так?
  - Ну, так.
  - При курении например сигар или трубки (то есть чистого табака) дым содержит высокую концентрацию никотина и для получения достаточной дозы для кайфа достаточно дымом полоскать рот, не нужно курить 'взатяг'. Слизистые рта всосут достаточно никотина. Но это очень дорого и расточительно. На всех табака не хватает, не забыл? Сигары и трубки могут себе позволить только богатые люди.
  А как быть остальным?
  Для этого и сделаны сигареты. Табака там мало, зато много всякого хлама - от прессованной табачной крошки до банального сена, заодно все это пропитано селитрой - чтоб горело побыстрее. Положи сигару или трубку - так огонек и погаснет. А сигарета горит как бикфордов шнур. И знаешь почему?
  - И почему?
  - А потому что они и сделаны по методе бикфордова шнура - с пропиткой селитрой. Встречаются и так называемые соусированные сигареты - где табака нет вообще, а есть сено с пропиткой вытяжки из отходов табака. Старая немецкая методика производства эрзац-продуктов. За две мировые войны отточили до совершенства.
  - Как напоить бутылкой водки 20 человек? Разболтай ее в ведре с грязной водой, всем и хватит. Пусть пьют, пока шары на лоб не полезут - добавляет ухмыляясь Николаич.
  - Вот-вот. Тот же принцип. В сигаретах концентрация никотина такая убогая, что для кайфа, чтоб доза никотина долбанула по мозгу, требуется задействовать куда большую поверхность слизистых - например всю поверхность слизистых оболочек легких и бронхов. Разница между поверхностью слизистых рта и слизистых легких - как между спичечным коробком и ангаром.
  Но вместе с никотином идет довеском больше сотни других продуктов горения - они в легких и оседают. Соответственно отсюда бронхит и прочие удовольствия курения - до рака легких. Да и горят сигареты из-за добавленной селитры куда горячее, чем горит табак в сигарах, поэтому добавляется еще и эффект постоянного ожога бронхов.
  Поэтому, чем легче сигареты - тем меньше в них никотина, зато больше смол и прочей дряни. Отличное надувательство. Великолепное.
  - Ну вот, только удовольствие всем попортили. - мило морщится медсестричка.
  - Да не удовольствие и было. Все равно люди курят большей частью не для никотина.
  - Понеслось! И пьют не ради алкоголя! -фыркает летеха.
  - И тем не менее. Любого психолуха спросите - оне и ответят, что курят по целой куче причин, а не ради никотина. Тем более, что никотина - в тех же лайт - курям на смех.
  - Да ну вас. Выдумки это все! И тему тож нашли!
  - Получается так, что доктор долго был вынужден воздерживаться от разговоров. Вот его и несет. - Старшой хитро подмигивает мне.
  - Ладно. Так какие причины? - спрашивает тот самый сапер. Сам он аккуратно попыхивает сигарой и вид у него - хоть на обложку журнала 'Солджер оф форчун'. Он тоже подмигивает мне. Размигались, черти. Но после напряги с Мутаборовым лексиконом, язык просто вьюном вьется.
  - Ну, получи деревня трактор, так вот - по пунктам.
  1. Получить кайф. Принцип действия: при жестком воздействии на мозг, мозг от воздействия нейротоксина страдает и в плане компенсаторной реакции выделяет эндорфины - вещества, доставляющие удовольствие.
  Это нормальная физиология.
   2. Для того, чтоб дать себе паузу. Сделать перерыв в работе, в разговоре. Отсрочить решение. Занять руки в неприятной ситуации.
   3. Это модно. Можно познакомиться с другими людьми, заговорить с ними. Так-то вроде неудобно. Человек очень любит обезьянничать - потому, как другие это делают, должен это делать и я.
   4. Часто женщины закуривают, чтобы похудеть - никотин увеличивает 'расходную часть' обмена веществ, одновременно снижая аппетит. То, что у курящих женщин кожа стареет куда быстрее и обычно курильщицы выглядят старше лет на 5-8 - это побочный эффект. Ну, зато косметические фирмы с их 'чудодейственными омолаживающими кремами' не прогорят...
   5. Когда закуривает подросток (любого пола), это наверняка стремление доказать всем, что он уже взрослый. Если ребенок с малых лет в доме считается личностью, если его уважают и с ним считаются, то он вряд ли станет курить.. А те дети, с которыми взрослые нянчатся до седых волос, практически всегда начинают курить, и очень рано: чтобы показать своим домашним, что пора бы перестать их воспитывать...
   6. Люди нерешительные (даже если эта нерешительность запрятана очень глубоко и нередко маскируется показной наглостью) курят затем, чтобы везде 'чувствовать себя как дома' - иными словами, запах сигарет создает привычность в незнакомой обстановке.
   7. И наконец, успокоительный эффект сигареты на самом деле обусловлен лишь фактом того, что эта сигарета находится у вас во рту. Природой задумано так, чтобы человек испытывал чувство покоя и комфорта под действием сосательного рефлекса. И точно так же, как младенец сразу успокаивается у маминой груди, взрослые приходят в себя, беря в рот сигарету.
   Столько хватит?
   - Хватит.
   Все курившие, разумеется, продолжают курить. Разве что девушка таки берет сигару. Ее тут же берутся обучать. Она стоит в кольце из мужиков и кокетничает напропалую. Ее напарница от этого как-то похмурела.
  
   Некурящий Николаич с сапером не принимают участия в этом культурном мероприятии по борьбе с неграмотностью.
   - Как, легче стало? - улыбаясь, спрашивает сапер.
   - Легче. Отбарабанил привычную лекцию - теперь можно опять с Мутабором общаться.
   - Чем он сейчас занимается-то?
   - С Семен Семенычем песни поет. В кунге.
   - Мда... вот и думай. Дальше-то что с ним делать. Доберемся до амбулатории, реанимнете вы этого ублюдка. Пришьете ему руки к жопе. Дальше - какой прогноз?
   Непроизвольно чешу себе в затылке.
   - Ну, честно сказать - не знаю. Пока у Мутабора есть цель - он нам не опасен, полагаю. А вот выполненная цель неизвестно, что даст потом. Доминанта мести пропадет, скорее всего. Сейчас он даже от жратвы воздержался. У его хозяина была сумка с мясом - и морф ее обнюхал, в лапах подержал, а потом оставил.
   - Получается так, что лучше б нам этого морфа упокоить. Информатор важнее для нас. А этот голый хлюст должен знать много. Не по медицине, это-то я с вами согласен. По тому, откуда эта секта взялась, кто старший, какая структура, какие силы, где еще базы. Вы как?
  - Пожалуй, согласен.
  Сапер, сказав это, смотрит на меня.
  С трудом удерживаюсь от чесания затылка.
  - Ну, мне кажется, что рано нам это обсуждать. Мы даже не знаем, что там на заводе за ловушка была. В деле - морф при мне, шутя, разобрался с парным патрулем за секунды. Короче говоря - считаю, что надо подождать - пока ситуация станет ясной. Со своей колокольни замечу, что мертвый морф пока у меня вызывает больше симпатии, чем живой его хозяин. И опасности от живого вижу больше.
  - Получается так, что ладно. Пождем пока. Но доктор - как бы из-за вашего миндальничанья не погиб кто из наших. Морф - это морф. Он - мертвец. Жрал человечину. Севастьянов прямо показал, что эта парочка ему знакома до синего ужаса. А информация нам важна. Очень. То, что он вас не сожрал - ничего ровным счетом не говорит - вы нужны были как инструмент в внутренних разборках.
  - Поддерживаю. Самое худшее, когда человек наделяет своими чертами характера другое существо. - сапер смотрит внимательно и очень серьезно.
  - Ну, я понимаю. Но ведь Мутабор не согласился помогать в вивисекции.
  - Тот, кто не согласился - умер. Несколько раз причем. Теперь мы имеем дело с морфом. Морфом - людоедом. Вот с этой точки зрения и надо рассматривать ситуацию. Пока кунг с морфом - под перекрестным прикрытием моих людей. И лейтенант отделение выделил. Так что лучше морфу сидеть и петь песни. Целее будет. А вы уж постарайтесь не создавать своим гуманизмом и порядочностью дополнительных трудностей. Договорились?
  - Договорились. Но и вы поймите, что выбивать ему мозги...
  - Потекло говно по Енисею толстым слоем шоколада! Начинаем новый триллер - 'все во имя науки?'. Безумные ученые ради интереса снова гробят мир? Цена больно большая светит. На общем, что особенно пикантно фоне. Кстати - эта похабель вокруг тоже вполне себе может быть результатом чьего-то научного эксперимента. Не корчите из себя странствующего рыцаря. Договорились? - вроде бы дружелюбно, но не допускающим возражений тоном ставит меня на место сапер.
  - Ну, договорились... Но ведь феномен же уникальный!
  - Получается так, доктор, что к счастью тут собрались олухи царя небесного - и нам любой из наших балбесов - куда более ценный феномен, чем морф. А учитывая события последнего времени - значительно более ценный. Единственно, что могу пообещать - при культурном поведении вашего питомца я постараюсь воздержаться от ликвидации. При очень культурном поведении. Все ясно? - Николаич смотрит очень внимательно.
  - Так точно. Ясно.
  
  
  Думать о том, как жить дальше, лучше в приятной компании. Залезаю к Вовке. Ильяс все так же степной каменюкой сидит наверху. Степная каменюка с биноклем.
  Внутри тепло. Мне суют вскрытую банку тушенки и чью-то ложку в сале. Ложку вертаю. Своя есть. Тушенка явно с кучей сои, но жрать хочется как из пушки. Не до привередничанья.
  Вовка тем временем разобрал трофейные автоматы. Ну, разобрал - сильно сказано - отделил оба гранатомета, да глушители снял. Гранатометы лежат как какие-то причудливые толстоствольные пистолеты c вывернутой в обратную сторону рукоятью.
  Залезший в БТР замерзший Ильяс поспевает как раз в тот момент, когда Вовка задумывается, вертя в руках глушители.
  - Что, по-прежнему не понимаешь как ежи сношаются? - ехидничает сменившийся с НП снайпер
  - Не, глушаки разные, что-то не въеду в тему.
  - А чего странного? Этот - ПБС-4 последняя можно сказать разработка.
  - А этот?
  Ильяс свысока смотрит на приятеля и, выждав достаточную паузу, мудро отвечает:
  - А этот - не ПБС-4. Непонятно?
  - Да иди ты!
  Мне самому интересно становится, и я влезаю в их разговор:
  - Серьезно, Ильяс, в чем разница-то?
  - Да просто все, как веслом по яйцам - ПБС - 4 - вот этот, который - позволяет стрелять любым патроном, не только специальным УС. А другой заточен только под УС.
  - А, вот оно что - когда сукин сын в меня из него стрелял - грохоту было!
  - Тут вообще какая-то лажа. Одна Ксюха - реально 'Канарейка' - видишь и накладка на прикладе резиновая и кусочек кожи на клепках. А эта - просто ксюха с глушаком, а граник присобачен кустарно. Дерибас, короче. Гранат в трофеях не оказалось?
  - Нет, только патроны.
  - Жаль. Всегда хотел из такого бахнуть.
  
  Рации начинают пищать одновременно у нас троих. У командира БТР тоже что-то пилюкает.
  Вызов одинаковый - к нам подошли остатки бронегруппы.
  Выкатываемся на холод.
  Знобит.
  В расположение вкатилась пара маталыг и БТР-70. Но это сразу не понять - броня буквально облеплена людьми, железа не видно. Кронштадтские, обеспечив кольцо оцепления сгружают замерзших людей.
  Подбегаю к Николаичу. Рядом с ним несколько человек - часть уже знакома - тот же сапер, летеха, но есть и новые - мешковато одетый пожилой мужик в флотской фуражке и городском камуфляже. Полагаю - это наш штаб в полном составе.
  Мужик в фуражке как раз и спрашивает меня с места в лоб:
  - Прибыло больше ста беженцев - из лагеря на заводе. Ваши действия?
  - Оповестить медслужбу на берегу и отправлять беженцев туда незамедлительно. Оттуда - на учебный корабль. Прямо сейчас.
  - А оказать им помощь здесь и сейчас? Лениво? Руки марать неохота?
  - Их поить надо - горячим питьем, согреть, одежду обгаженную заменить на хотя бы сухую, помыть опять же. Здесь у меня такой возможности нет. Только зря приморозим дополнительно.
  - А так часть из них не доедет!
  - Ослабевших отвезем под присмотром. Но если их сгрузим тут - потеряем больше.
  - А сразу на боевой корабль - по-твоему лучше? Черт знает, кто может в этой толпе оказаться!
  - Ну, отфильтровать тех, кто три дня не ел не пил от тех, кто примазался - не вопрос.
  - Для матросов первого года службы - еще какой вопрос.
  Вспоминаю ловкача-начальника, мирно сидящего на бережке под сенью корабельных пушек.
  - На берегу - грамотный врач с запасом медикаментов. С фильтрацией и сортировкой он точно справится. Придать патруль для охраны подозрительных. А нам здесь я так понимаю - еще завод атаковать...
  - Умный шибко! Атаковать... Темнеть уже скоро будет!
  
  В толпе у прибывших машин начинается крик и ругань. С радостью узнаю голос Надежды Николаевны. Уцелела, значит!
  - А ну пошли прочь с тушенкой, придурки! Только сахар и сухари! Чай давайте у кого есть!
  Николаич негромко говорит:
  - Давайте - ка, Доктор - наводите порядок.
  И повернувшись к кронштадцу:
  - Считаю, что эвакуация беженцев - причем срочная - лучший выход.
  Остальные присоединяются.
  Мешковатый моряк смачно сплевывает и вопреки ожиданиям не орет, а ровным голосом начинает сыпать приказаниями в свою рацию
   Поворачивается к командирам.
  - Сейчас придет пешая толпа. И сколько-то на замыкающем танке едет. Давайте всю воду и весь сахар. С вас - ваши маталыги - с вас - оба кунга. В теплый детей посадим. Возражения есть?
  - Если там есть беременные - то лучше их в теплый кунг. Дети выдержат и так. (Это я умничаю.)
  - Я не буду действовать в отрыве от основной группы - заводит старую песню летеха.
  - В случае саботажа я, как старший по званию, сниму вас с командования.
  - А возражений от моих людей не боитесь?
  - В каждой вашей коробочке кроме ваших людей - уже сидят и не ваши. Так что лучше - давайте-ка не кучедрючьтесь, лейтенант. Если мы и не вполне по уставу действуем, так ситуация обязывает. Сочтемся славой.
  - Славу в тарелку не нальешь и в рот не положишь.
  - Лиийтенант! Я уже вам все сказал. Вы тут - в единственном числе. Слыхали поговорку про одного воина? Которого за это - поленом? Все, давайте действовать.
  
  Кунг для неафишируемой среди широкой публики высадки морфа и его хозяина приходится отогнать за передовое охранение.
  Летеха скрепя сердце посылает БТР. Сапер опять же ненавязчиво перекрывает яму, где мы втроем устроились своими подчиненными.
  Еле-еле я успел перекинуться парой слов с Семен Семенычем. Мутабор все это время старательно подпевал - то есть выл и ревел как заведенный. Особое воодушевление ему дало то, что вивисектор мало не блевал от этого пения. Сейчас вивисектор с отвращением кутается в грязнючее красное одеяло. Холод преодолел брезгливость. А мне почему-то вспоминается, что приказом царя Петра старательно утеплили тулупом любовника царицы Евдокии - первой петровской жены. Чтоб сидя на колу, прожил подольше.
  
  Если можно сказать про мертвеца, что он нервничает - то по отношению к Мутабору это определение годится. Я тоже нервничаю. В меньшей степени, конечно.
  А моего знакомца - вивисектора просто колотит. Когда сидишь в яме, мир приобретает несколько странную перспективу.
  Честно признаться, я сильно подозреваю, что собственно расклад уже сделан и скоро невначай подошедший автоматчик из нашего конвоя - охраны просто с трех метров длинной очередью снесет морфу башку. Судя по всему, морф думает в том же направлении. Как ни странно - о нас словно забыли и меня не дергают для помощи беженцам.
  Остолбенело открываю рот - со стороны завода на бреющем проносится пара вертолетов. Боевые, вроде их крокодилами зовут. Сначала, услышав очень характерный рокот со свистом (а винтотрясы как и танки дают смешанный шум - низкий рокот и ритмичный шелестящий присвист) я и не понял, что это.
  В первый момент прижигает мысль, что противник уже и винтортясами обзавелся и сейчас нам тут кашу устроят, но агрегаты мирно проходят над нашей группой и беженцами. Один начинает облет по кругу, другой зависает в нескольких метрах над землей, словно чудовищная стрекоза, потом ложится на курс к Кронштадту, следом - сзади и чуть выше уходит и второй. В воздухе еще летают какие-то не то тряпки, не то бумажки, поднятые воздушным вихрем.
  Пока хлопаю глазами, оживает почему-то вивисектор.
  - Мутабор яма расстрел. Господин Кронштадт лечение.
  Это он интересно к чему?
  - Господин информация ценность. Мутабор людоед дрянь говно.
  Ага, понимаю. Видимо решил злить морфа. Заодно и недоверие возбудить, что просто в наших условиях - без виагры недоверие у всех нас друг к другу и так возбуждено - дальше некуда.
  - Мутабор башка пуля мозги жопа. Мутабор дурак. Дурак. Дурак. Дурак. Скотина.
  Пора встрять.
  - Эй! Язык в жопу! Пинок по пальцам охота?
  - Да пошел ты! Айййй!!!
  Ну да, Мутабору-то и тянуться не надо.
  До меня, кстати, ему тоже рукой подать.
  Сзади шаги.
  Поворачиваюсь.
  Двое незнакомых офицеров и Николаич. Раньше вроде я этих мужиков не видел. Незаметные они какие-то.
  Спускаются к нам в яму. Становится тесновато.
  - Атака через час. Мутабор готовность? - спрашивает устало Николаич.
  Мутабор шевелится, вроде как кивает головой.
  - Доктор готовность?
  Встряхиваюсь. Гляжу на свою сумку. Висит плоско как груди у старухи. Подрастряс я ее сегодня. Потому отвечаю не слишком молодцевато.
  - Доктор готовность. Медикаменты недостаток.
  - Ситуация. Мутабор надобность месть. Подтверждение?
  Мутабор напрягается, потом старательно выдает, мутно глядя на незнакомцев:
  - Бодберршешииие.
  - Доктор группа надобность информация. Информация содержание убл... вививсектор. Понимание?
  - Бодберршешииие.
  - Резюме. Необходимость получение информации.
  - Ххррння!
  Незнакомые офицеры и ухом не ведут, словно всю жизнь сидели в яме с морфом и слушали его речи. А вот мне как-то неуютно.
  - Доктора на выход! Скорее, времени мало! - орет кто-то сверху.
  С облегчением, но стараясь не показать этого обращаюсь к Старшому:
  - Разрешение?
  Старшой кивает. Встаю и замечаю, что Мутабор напрягся и зашипел.
  - Спокойствие! Доктор надобность Мутабор конец атака. Группа надобность доктор медикаменты начало. Беженцы нужда помощь медицина. Спокойствие! - Николаич и впрямь производит человека, знающего, что говорит. Так же спокойно он продолжает:
  - Следователи доктор надобность?
  - Что? А, нет, пока не нужен. - отвечает один из офицеров.
  Мутабор шипит.
  - Да, конечно... надобность доктор пока нет... отрицание. Хотя... Доктор боль вызывание умение?
  - Подтверждение.
  - Пример?
  - Невралгия тройничный нерв вызывание. Эээ... Веточки выход череп. Отсутствие проблемы.
  Мутабор хмыкает. Черт его знает, что он своим хмыком выразил. Но вроде как-то расслабился.
  - Надобность вызова невралгии - вызов по рации.
  Николаич кивает мне, ступай дескать, разберутся.
  Киваю в ответ и дергаю к беженцам. На бегу отмечаю, что хоть и пропала большая часть нашей техники - а толпа вроде еще больше стала. Костры палят. Поспеваю одновременно с транспортом - пустые маталыги урча выкатываются из-за домиков.
  
  Работы прорва, как и ожидал - большая часть беженцев ознобилась, вымотана до последнего предела, часть ранена и практически у всех явные признаки обезвоживания - складка кожи, взятая пальцами не сразу меняет форму. Секунду - две расправляется. Так, навскидку - еще не страшно. Вторая степень обезвоживания. Слизистые сухие, у некоторых - судороги, что хуже. Но не вижу ни одного ребенка, а они вроде ж были.
  Транспорт тут же набивается людьми, кто покрепче подсаживаются на броню.
  Колонна укатывает, а спасенных-то как не убавилось. Откуда-то ребята таскают в разномастных ведрах и кастрюлях воду, стараются хоть немного подогреть на костре, но она выпивается куда быстрее.. Одна радость, что беженцы так вымотались, что большая часть из них сидит апатично. Какие-то они сонные. Но оживляются при виде воды. Ненадолго правда. Часть плачет. Но тоже как-то тихо, обессилено.
  Наконец кроме догорающих костерков и загаженного наста не остается ничего. Отправлены последние и о своем начальнике я думаю без злорадства - там у него завал.
  Подходит осунувшаяся серая Надежда. Через силу улыбается.
  - И где ж это вас носило?
  - Ох, не спрашивайте, Надежда Николаевна. Что у вас там произошло?
  - Гордыня и самонадеянность... Один из смертных грехов. Давайте присядем, а? Ноги не держат. А вы и вправду с морфом ручным заявились? И языка взяли?
  Извечное женское любопытство как-то подбадривает ее. Даже глаза заблестели.
  - Ну, по правде это меня взяли. Морф ничерта не ручной, сам себе на уме. Ум кстати сохранился частью. Языка вроде как сейчас допрашивают. Но это потом расскажу. Что с вами случилось-то?
  - Мы за вами вернулись. Тут нас полкан и припахал. Пока вас искали - началось. Хочешь - не хочешь, а пришлось присоединиться. Ребята хотели слинять под шумок, но я отговорила - думала же, что вы там где-то, да и раненые вполне могли появиться - стрелять-то по нам стреляли.
  Правда недолго - там этот бешеный майор из своей пушки раздолбал все, да и из крупняков добавили. Что ему подозрительным показалось, то и снес, так что стрелять по нам перестали очень скоро.
  - А чего автоматчики палили? Я пальбу слышал.
  - Да сдуру и для куража. Целей для них не было. Стенку - забор то есть повалили добротно, въехали на территорию завода. Покойный полкан не дурак был - там, откуда мы вперлись - пустырь, по следам похоже что-то вроде обкаточного полигона. Бронетехники стоит - чертова куча, рядами. Но это по краям поля. Да, доехали до корпусов - цеха что ли. Народ внутри как услышал стрельбу, так и завопил. Наша маталыга когда подъехала поближе - там уже из одного цеха люди валом валили через распахнутые ворота. Полкан, герой этакий, ворота второго цеха сам открыл. Без ансамбля... Вот оттуда и выскочило несколько десятков шустриков - и людей и зомбак вперемешку. И с ходу - прямо в толпу, там же и солдатики и спасенные - все в куче были. Мы и охнуть не успели, а начались хлопки - и дымки такие. Это кто-то умный подрывные заряды подорвал. Снесло ворота и куски стен, двери там разные. Все нараспашку! Ворота у соседнего цеха прямо на толпу положило - это у меня и сейчас перед глазами стоит. Кто уж оттуда выбегал - я не видела. Хорошо, из наших никто далеко от машины отойти не успел. Лопоухого этого считай за уши на броню втянули. Рев и вой - ну да их и тут слышали. И побежали. Кто как мог. Наперегонки с шустерами. Кто сообразил - те откатывались назад, откуда мы пришли, а у кого ума не хватило - пошли врассыпную.
  - А технику-то как потеряли?
  - Так очень просто. Мы ж герои-победители. И люки открытые и водилы повылезали. Там же такое творилось. Еще хуже б было, но опомнились - поле все-таки помогло сильно.
  - Много живых положили?
  - Много. Слишком много. Но человек триста - четыреста вывели. А потом разругались - один танк прямо с разворота уехал и часть другой брони тоже. Правда вроде как кого-то из беженцев и они взяли. Ну а нас майор в кучу собрал, подождали, может еще кто выбраться сможет, постреляли тех зомби, которые из пролома лезли - и сюда подались.
  - А что за майор-то?
  - Танкист. Вы его не видели - он за водилу был в том танке, на который диверсанты напали. Думаете у срочника хватило бы сообразительности снести диверсантов с брони в дом вкатившись? Он же их группу одним махом ополовинил.
  - Ну, это я понимаю, если б танк захватили - плохо бы вышло.
  - Куда хуже! При небольшом везении они бы раздолбали второй танк - а потом разнесли бы всю группу на клочки без большой напряги. Против танка не прыгнешь. И почти им удалось. Экипаж-то они втихую сняли, никто не заметил ничего,только на майоре зубы поломали.
  - А вы это уже рассказали?
  - Да, спрашивали. Боюсь не решатся наши лезть. Там и просто фугасы могут быть, не только отсечка ворот. Хотя мне показалось, что и дальше люди кричали - не во всех цехах мертвяки. Но их не кормили три дня, сколько продержатся - сказать трудно.
  - А паренек этот. Санинструктор?
  - Он рядом с полканом был. Все время. И у ворот наверное тоже.
  - Жаль, если погиб. Толковый парень был.
  - Да всех жаль. Ладно, пора идти сумки пополнить - у Николаича заначка была. Так что у вас-то было? Это правда, что морф говорить может? Действительно говорит?
  
  Мы успеваем набить сумки, когда пищит вызов рации.
  Сбор группы.
  Все-таки мы будем сегодня атаковать.
  Успеваю мельком глянуть на майора-танкиста. Физиономия у него в грубых складках и весь он как мельник в белой пыли. Упертый мужик, сразу видно.
  Сбор нашей группы там, где в яме сидит Мутабор. Наскоро прощаюсь с Надеждой - как-то так получилось, что нас двое осталось медиков - те приданные сестрички застряли с беженцами.
  Надя с той самой маталыгой идет в бронегруппе. Они опять попрутся тем же маршрутом. С максимумом шума и треска, отвлекая на себя зомби и внимание противника. А мы - и часть кронштадтских - тихо и неприметно полезем через ту дыру, где остался раскуроченный джип. Потом разделимся - и будем действовать по обстановке.
  Вовка еще успевает сказать мне, что над нами болтается самолетик - разведчик и что именно он навел пару вертолетов на чужую колонну, выехавшую с завода как раз во время штурма. Откуда взялись вертолеты Вовка не знает, но наличие такой поддержки радует. Впрочем сам Вовка скептически относится к воздушной поддержке.
  - Э, танки гонять они горазды. А когда на кого морф напрыгнет - толку-то от вертолетов. На крышах если кто и сидел - так танкисты посшибали.
  
  Морф сидит довольный. На морде его это написано.
  Меня удивляет, что и его хозяин не имеет новых видимых повреждений.
  Парочка допрашивавших о чем-то толкует с сапером, Николаичем и мешковатым моряком. Впрочем Николаич скоро отделяется от остальных - ну да, он же весь разговор слышал уже.
  Перед постановкой боевой задачи успеваю его спросить - как это так допрашивали, что никаких переломов и выбитых зубов?
  Николаич неподдельно удивляется.
  - Это у журналюг в бреднях бьют - колотят при допросах. На деле такое неэффективно. А эти ребятки - не журноламеры, а профи. Они его на старый трюк взяли. Еще в Варшаве эсэсовцы отметили, что перед смертью люди любят сделать другим гадость. Как же так - моя семья погибнет! А соседи спрятались лучше - и спасутся? А вот не бывать этому! Вылезай Василий Иванович, нас предали! Психология - это сила. А кости ломать - глупо и бесполезно. Для тупых работа, получается так.
  - А Мутабор как к этому отнесся?
  - Получается так, что с пониманием. Он ведь опасался, что его пристрелят. Что его хозяин нужнее для нас, чем он. А сейчас, когда виви... ну короче этот выкидыш все изложил - получается, что опасения беспочвенны.
  - А если наврал? И небеспочвенны?
  - Знаете, доктор, мне вот кажется, что при штурме амбуланса эта хрень для стуканья током может поломаться. Вещь нежная, хрупкая... Так что проверить данные время хватит. Ну а насчет почвы... вы мое мнение знаете. Если б не вместе идти - не знаю, срослось бы. Да, кстати, а у вас случаем нет этого, как его Женевского что ли симптома?
  - Стокгольмского синдрома?
  - А, одна геометрия. Вы поняли.
  - Ну, чего нет, того нет. Мне знаете чужда ситуационная каузальная атрибуция. Но мне его жаль - по причине того, что он лекарь, что отказался помогать этой гниде, что подозреваю по поводу пришитых ручек - от его родни эти ручонки... Пожалуй и то, что этот садист - действительно недоучка и помирать от такого - особенно обидно. Да собственно захватил-то меня садист, а освободил как раз морф.
  - Ну смотрите. Не знаю, как с атрибуцией, но лекарь - помер. Может вы и правы и с морфом можно как с няней детей оставлять. А может и нельзя. Вот я думаю, что нельзя.
  И буду так думать, пока не возникнет веских доказательств обратного. Ладно, идите каску ему поменяйте. Скажите, что силуэт одинаковый должен быть у всех. А то не ровен час за чужака примет кто.
   - Последний вопрос разрешите?
   - Валяйте.
   - Валяю. Что насчет вивисектора решили.
   - Получается так, что в расход. Решили отработать производство разумного морфа.
   - А в Кронштадт для допроса забирать не будут?
   - Зачем? Языки бывают короткие, одноразовые. Бывают длинные. Как вы любите аллегории приводить - вот фельдмаршала Паулюса взяли - так его рассказов на десять лет хватило. И все - польза. А вместе с ним взяли кучу румын. И всей информации с этой кучи - на пять минут разговора. Так что с вашего героя Шахерезады не вышло. Самомнение колоссальное, а на деле - даже не начмед - так, полулекарь, полупалач на побегушках. Знает мало, все уже рассказал по два раза. Не сатана, а - мелкий бес. Рассчитывал подняться как повелитель морфов. Ну и поднялся. Что вас так его судьба волнует?
   - Боялся, что кому-нито в голову придет его отвезти в город и там судить и потом скажем показательно повесить...
   - Получается, что не хотите правосудия и справедливой казни?
   - Знаете, правосудие хорошо до определенной черты. Мне кажется есть ряд случаев настолько вопиющих, что в УК такого не может быть предусмотрено. И даже вешать в таких случаях - несправедливо. Слишком легкое наказание.
   - Получается так - вот вам и флаг в руки и барабан на шею. Дерзайте. А мы глаза прикроем. Только вот беда - легко увлечься в этом деле - и встать на одну полку с казнимым негодяем. И переплюнуть его в негодяйстве и бесчеловечности. Учтите, доктор Линч.
   - Учту.
  
   Мы начинаем выдвигаться через полчаса после того, как на другом конце завода снова защелкали выстрелы. Нашу команду выпихнули в авангард. Николаич это съел без всякого удовольствия. Правда нас усилили - саперами и несколькими водолазами. Я здорово обрадовался, узнав среди них своего приятеля - грека Филиппа, рыжеватого с такими простодушно-наивными глазенками на продувной роже с перебитым носом, что любому понятно - тот еще жучара этот парень. Как он ухитрился водолазить несмотря на битый нос - а я так помню, вроде это для их братии абсолютное противопоказание к профессии - одному богу ведомо.
   Хотя, как любил говорить сам Филя: 'Хохла обманет цыган, цыгана обманет еврей, еврея обманет армянин, армянина обманет грек. Грека же обманет только черт, да и то если ему Бог поможет'.
   Рыжий тоже обрадовался. Кончится операция - надо будет пообщаться.
  Пока тихонько подбираемся к той самой дыре в заборе. Мутабор четко ведет, идет вторым - рядом с ним Серега с пулеметом. Ну а мы - следом. Гений что-то скис - его поручили заботам пары самых нерасторопных водолазеров. Идут в хвосте. А я опять - замыкаю.
  По приказу - полное радиомолчание. За весь день вроде никаких переговоров у противника не услышано, но тут перестраховка - пока в драку не влезем - разумна.
   До забора добираемся без особых хлопот. Единственно попадается пара зомби - девчонка лет семи, залитая кровью с головы до ног да паренек - солдат тоже как покрашенный. Только лицо чистое, а ниже - как из ведра окатили. Обоих щелкает из бесшумки сапер.
   Мутабор исчезает в проломе, мы распространяемся справа и слева от развороченного джипа. Мне на него страшно смотреть - непонятно как мы уцелели, он весь в дырах.
  Николаич не удержавшись забирает с мертвого солдата рожки, густо заляпанные кровью. Потом тихо, явно по следам проходит по местности, поднимает калаш. Пристраивается рядом со мной - показывает автомат.
   Ну, ничего особенного - АКМ, как АКМ. Только ручка разве что как-то не на месте. Николаич довольно ловко разбирает агрегат, распихивая детали в разгрузку и по карманам. Ну да, заело автомат - гильза осталась в патроннике.
   Мутабор еще не вернулся. Николаич аккуратно вышибает гильзу, показывает мне:
   - В крови патрон был. А кровь прикипает намертво, запомните. Хуже любой грязи оружие клинит.
   - Старшой, нам что, автоматов мало?
  На мой шепот Николаич так же шепотом отвечает:
   - Запас карман не трет и денег не просит. Тут вы говорили еще одна 'Канарейка' должна валяться. Где?
   - Там.
   Неугомонный Николаич бесшумно ускользает в направлении моего пальца. Ну, точно, у него в роду казаки должны быть. Те тоже ходить умели бесшумно и ради трофея готовы были головой рисковать.
   Сергей косит на Старшого глазом. Старшой ищет недолго - вскоре возвращается обратно с гонорейкой. Но теперь-то я вижу, что это опять самодельный эрзац, хоть и с гранатометом.
   Николаич морщится, потом аккуратно прячет оба трофея в куче мусора и бурьяна у забора.
   Все-таки мы вздрагиваем, когда силуэт Мутабора выныривает из-за контейнеров.
   - Противник? - тихо спрашивает Николаич.
   - Хосссуссвие - так же тихо отвечает морф.
  
   - Раз хоссусвие - двигаемся! - шепотом прокатывается по цепочке.
  Группа сторожко крадется вперед между контейнеров. Синие контейнеры, мы на их фоне видны наверно за километр. Пару раз мельком вижу кран - там в прошлый раз Ильяс видел блики словно от бинокля. Догоняю Ильяса, на ухо говорю ему: 'Наблюдатель на кране'. Ильяс почему-то отмахивается. Словно я ему прошлогоднюю газету взялся читать. Возвращаюсь в хвост, пропуская перед собой всех.
   У соседей пальба идет и идет. Правда танк больше не бахал. Несколько раз даданили короткими пулеметы. И по-моему - они продвигаются.
   Нам никто не мешает. Поэтому следом за нами, но уклоняясь вправо идет еще большая группа - с Севастьяновым во главе.
   А еще за ними 'крадется на цыпочках' БТР с Вовкой.
   И если мы вляпаемся и не передохнем в один момент, Вовка тут как тут будет. Обещал. Летюха же со своими маталыгами - наш резерв. Хотя жидкий резерв-то.
   Мне как-то муторно. Сало от тушенки словно застряло на полдороге. Но я понимаю, что дело не в сале. По любому расклад мне не нравится. Не нравится встревоженный Николаич, не нравится морф, не нравится вивисектор, которому замотали морду скотчем. Чтоб не заорал - как тогда из джипа. Мне не нравится, что тут несколько тысяч зомби. Которые могут высыпать горохом из аккуратно срезанных взрывчаткой ворот и дверей. Если тут не зомби, а беженцы - тоже та еще песня - одномоментно оказывать помощь куче изможденных людей - та еще радость. У нас здесь нет ни еды, ни воды, ни одежды. Я доложил об этом всем, кто имел к этому отношение, но что уж там выйдет - не знаю. Живые правда куда лучше, чем зомби.
   Странное безлюдье. Один зомби только и попался - худая косматая полуодетая женщина. На нас она внимания не обратила - пыталась дотянуться до какой-то странной фигни, свисавшей с плоской крыши домика, мимо которого нам пришлось проходить. Фигня при ближайшем рассмотрении оказалось рукой в рукаве камуфляжа - видно кого-то разнесло на крыше - вот оно и повисло на пропитанных кровищей тряпках.
  Второй раз результат действия крупнокалиберного пулемета попался когда мы вдоль длинного ряда корпусов от БТР добрались до того самого крана.
   Под кабиной крана уже натекло вишневого желе. Ильяс на секунду отвлекся - шепнул: 'Кабина санирована еще раньше из КПВТ. А наблюдатель - точно был. Вон как протек, сучара.'
   Саперы нашли какие-то проводки, шедшие с крана - и бормотнув: ' И чему нас учили в разведке? Как провод увидел - перерезал!' - тут же выполнили заученное.
   А я получаю локтем в бок от Фильки.
   - Не расслабляйся, медицина! Жопой чую - что-то будет!
   Двигаемся дальше.
   В этот момент из-за угла цеха на нас рысцой выбегает несколько человек с румяным ментом во главе - он в форме и даже в фуражке, что странно вообще-то.
   Я не успеваю толком удивиться, а Серега присев коряво, но пружинисто на полусогнутых ногах лепит перед собой длиннющей очередью на всю колобаху. Вижу, что только один из выскочивших успевает метнуться обратно, остальные валятся под струей пуль. Кроме мента, который словно задумавшись стоит столбиком. А потом неуловимым движением свинчивается вокруг своей оси, вертикально оседая на землю. Из-за угла огрызается автомат. Несколько очередей с нашей стороны дробят бетонную стенку. Озираюсь - наши уже позанимали укрытия. Быстро пристраиваюсь за какой-то железякой - держать заднюю полусферу. Все равно толку от меня, ротозея, больше нету. Несколько раз мне мерещится что-то двигающееся - но ничего толком не замечаю.
   Разве что вижу, что взлетает совсем рядом несколько ракет. Но это не наши ракеты. Я таких раньше не видел.
   Сбоку кто-то знакомым голосом кричит: 'Не стрелять, свои!'
   - Эй, давай подходи, медленно! Кто?
   - Свои!
   Из-за пустых корпусов аккуратно высовывается лопоухая голова. Машет каской. Убдившись, что все в порядке - вылезает и сам Рукокрыл. За ним пацан такого же возраста - тот, кто за угол шмыгнул, а потом Саша да Мутабор. Языка словили. Пока языка вяжут и присоединяют к вивисектору Николаич вполголоса читает мальчишкам нотацию за сумасбродное убегание вслед рванувшему Мутабору. Он-то первым кинулся, чтоб зайти с другой стороны цеха. А сапер добавляет от себя:
   - Какой простофиля сигналки зацепил?
   - Это он - Мутабор.
   - Под ноги смотрите, разгильдяи, тут кроме растяжек от сигналок и мины могут быть. Ясно? Это ко всем относится. Мутабор!
   - Ы?
   - Ноги. Проволока. Мины. Внимание.
  
  
   Несмотря на усилия сапера морф явно ничерта не понял. Либо и раньше в военном деле не разбирался (выбивать оружие из чужих рук - невелика хитрость, когда не боишься попасть под выстрел и силы много) - либо все же мозг сильно покалечен. Лезем дальше.
   Четко слышу - отвлекающая группа явно продвигается по отношению к нам. Со стороны тех, кто пошел с инженером - тихо. А в паре цехов, мимо которых мы прошли - какие-то звуки вроде плача, гудение какое-то. У меня так гудело осиное гнездо, которое осы устроили прямо в стенке дачи.
  Сапер тихо и аккуратно со своими товарищами всякий раз осматривает ворота и двери. И по-моему - мрачнеет. А Николаич еще больше мрачнеет, заметив в нескольких местах видеокамеры. Черт их знает - то ли заводские их повесили - дуры здоровые, старомодные, то ли уже поздние хозяева. Да по -любому - если есть центр наблюдения - то неважно кто установил камеры. Важно - кто смотрит на то, что они показывают. Может уже пальчик шаловливый тянется к кнопочке - и нам тут насыплется шустрых гостей с зубами. Ворота - вот они - рядом. И за этими воротами - тихо. Лучше б гудело.
  Николаич нарушает радиомолчание. Долго общается с группой Севастьянова, переспрашивает. Да, есть тут хитрый домик. Причем не один - два. К основному и идет та группа.
  А второй - совсем рядом с нами.
  Оттуда видно и бежала группа, попавшая нам под стволы.
  Двигаемся быстро - следы пробежавших видны отчетливо на ноздреватом крупичатом снежке.
  Сапер подтянулся в голову нашей жиденькой колонны, мы посматриваем по верхам и сторонам, а вот он идет, уткнувшись носом в землю. Я так думаю, что не его одного встревожило использование взрывчатки врагом - значит есть у людоедов спец по этим делам. А мин наделать - а тем более поставить, если есть запасец - дело куда более простое, чем подготовить заряды для одновременного открывания дороги для шустеров.
  Выбрались удачно, никто по нам не стрелял.
  На разведку опять настропалили Мутабора.
  Тот недоволен, но идет.
  Только заворачивает за угол - бахает выстрел. Из пистолета.
  Мутабор возвращается тут же - спиной вперед.
  Тихо.
  
  Мне машут руками. Подтягиваюсь поближе. Рана у Мутабора странная - из дыры в растоптанном башмаке торчат лохмотья, куски тканей и битые косточки. Еще и дымок идет - прям как в кинокомедиях.
  - Выстрел?
  - Хемхааа...
  Новое дело.
  - Это он о чем, а?
  - Земля говорит.
  - Ясно. Эй! По цепочке - не топтаться! Стоять, где ноги поставил! - тихо, но очень убедительно рявкает сапер.
  - Что случилось!
  - Ногами не топочите! Стой, где стоишь. Мины!
  Высовывает зеркальце за угол. Я тем временем собираюсь перевязывать простреленную ногу, тяну бинт, но морф тыкает лапой себе в бок. Там уже на его хламиде давно подсохли потеки жижи - и это явно входные дырки от пуль. Ладно, не будем перевязывать. Да он и не хромает фактически. Это человек живой с такой дыркой в стопе уже бы лежал на спине и выл от боли.
  
  Ждем. Сапер тем временем вытягивает небольшенький металлодетектор на длинном стержне из своего объемного рюкзака. Что-то знаками показывает своим коллегам. Те аккуратно присоединяются к нему.
  - Вот еще этого говна не хватало. Прямо война настоящая - замечает Серега.
  Мы страхуем саперов, работающих в проулке между домами. Была мысль подобраться к объекту с тыла - вот и нарвались.
  - Ладно, двинули по следам! - предлагает Сергей.
  - Отставить! Сейчас всякого дерьмища наизобретали, вполне могли путь отхода прикрыть парой сюрпризов.
  Серега смотрит на Николаича.
  - Похоже, не успеть им было - шустро бежали больно.
  - Получается так, что за ними никто не гнался, планово отходили. А ты не отвлекайся - посматривай. И ко всем это относится.
  Николаич вылезает в эфир, сообщая, что возможно - установка противопехоток.
  А саперы вскоре вызывают нашу группу - на снегу валяются какие-то небольшие узкие цилиндры. Сроду таких не видал. Но брать в руки и рассматривать - не тянет.
  
  Здание покинуто. Наши ангелы-хранители находят пару растяжек в самых неожиданных местах. А пункт наблюдения здесь был. Только все разгромлено вдребезги.
  Причем совсем недавно.
  Как стадо бабуинов порезвилось. Даже стулья поломаны.
  - Это - хорошо - удовлетворенно замечает сапер.
  - С чего это - хорошо - удивляется Саша.
  - С того, мил человек, что если б тут все было в рабочем состоянии, то не ровен час тут же была бы и фугасина с замедлением. Хорошо припрятанная. Которую хрен найдешь и хрен обезвредишь. Дедушка меня еще учил - что самое вкусное на войне - вполне себе будет заминировано.
  - Что - тоже сапер был?
  - Артиллерист. На дальнобоях. Взяли Лугу - устроились с комфортом в хорошем двухэтажном доме. Самый уцелевший дом был, остальные гансы пожгли при отходе. Ночью и бумкнуло. Был дивизион - и нет дивизиона. Деду повезло, что в карауле оказался. Оглох только и кровь носом шла. Как раз когда немного позавидовал приятелям. Которые в тепле спали.
  - А что это за мины такие странные? Я таких раньше не видел. Что-то новенькое?
  - Не. Хорошо забытое старенькое. Васек, это ПМП?
  - Ага. - не оборачиваясь буркает его небритый приятель, рассматривающий в этот момент сваленные грудой битые мониторы.
  - Проще говоря - это и не мина даже. Это самострел простейший с пистолетным патроном. Дешево и сердито. Однако рассиживаться нам не надо.
  - Получается так, что двигаем. Броня к забору вышла.
  
  Мы еще только спускаемся вниз, когда у соседей - тех, что с Севастьяновым пошли вспыхивает стрельба.
  Что самое странное - четко слышно, что работает крупнокалиберник. И работает приближаясь к нам.
  - Занять оборону! Не высовываться! - кричит Николаич.
  Не успев подумать оказываюсь на втором этаже - там где мониторы со стульями. Рядом Саша. Конопатый водолаз с гением. А остальные куда-то делись.
  Осторожненько высовываюсь в окно.
  Задом наперед к нам в гости выкатывается БТР. До него метров сто. На броне за башней лежит десант - человека три. Лупит агрегат туда, откуда приехал. Оттуда вроде бы постреливают из калашей.
  Прежде чем успеваю подумать - Саша лепит короткими очередями по бронику.
  Скорее даже по десанту.
  Это он зря.
  БТР резко поворачивается, подпрыгнув на рельсах, десант на броне встряхивает и крайний ватной куклой сваливается вниз. Зря Саша стрелял. Люди на броне были уже мертвы, это ясно видно, как по-неживому, словно манекены их тряхнуло.
  А вот стрелок в башенке лупит теперь по нам.
  Времени хватает только вякнуть 'Ложись!' и повалиться на грязный пол. Замечаю, что держу за рукав лежащего рядом Сашу, видно успел непроизвольно дернуть. А над нами из стенки выхлестывают фонтаны битого кирпича. Комната в момент заполняется едучей красно-белой пылью, зависшей в воздухе. Чувствую, как вздрагивает стенка, когда ее прошибают пули.
  Сейчас снизит прицел и будет тут фарш...
  
  Второй очереди по нам не прилетает.
  Пулемет продолжает бить, но уже не по нам, а меня черт дергает глянуть в дыру от пули (ничего такая дырочка, кулак пролезет).
  Как раз в рамке битого кирпича вижу сценку - с тыла к БТР подлетает вертолет и совершенно шутя показывает в реальности старую поговорку про бога и черепаху. Опять достается лежащим на броне, от БТР что-то отлетает, он окутывается легким дымком, дергает назад и упирается кормой в стенку...
  Что-то орет Николаич снизу - но вроде не нам.
  Из БТР выкатывается несколько человек, последний, хромающий и скособоченный валится не пройдя и нескольких шагов, вокруг него начинает брызгать черно-белыми дрызгами наст. До меня доходит, что это пули клюют мерзлую землю. Куда делись остальные из подбитой машины - не вижу. Но высовываться в окно уже все равно не тянет. Винтотряс заинтересованно уваливает в сторону - причем в этот момент он до удивления напоминает мышкующую лису.
  Все.
  Трескотня выстрелов продолжается.
  У Саши пищит рация.
  Неловко вытягивает ее из разгрузки.
  - Живы?
  - Живы.
  Мы-то живы. А вот рация моя хрупнула. То-то больно было падать - шмякнулся я от души, с размаху. Аж каска по стенке скрежетнула.
  
  Николаичу некогда, поэтому нотация за самовольную и бесполезную стрельбу короткая.
  Да мы и сами поняли, что сморозили глупость.
  Потом получаем от Вовки.
  Вовка не церемонясь выкладывает Саше все, что думает.
  Оказывается Саша сорвал ему охоту. БТР из нашего прикрытия и впрямь крался на цыпочках буквально сзади и получив приказ Николаича бодро сунулся с другой стороны здания, чтобы аккуратно выйти чужому бронезавру сбоку и сзади. Чувак за пулеметами гарантировал, что вырубит только водителя и стрелка и нам достанется четкий трофей, куда лучше пахнущий, чем 'Найденыш'. А тут какие-то придурки начали из своих пуколок пердеть, чужак развернулся, заметил вылезающего из-за угла Вовку и вдул, хорошо Вовка - гигант и самородок - дернул назад так шустро, что колеса с аж дымом провернулись и пули прошили пустое уже пространство.
  А теперь после винтортряса - черт его знает, что там с БТР. Корпусов - то тут на заводе и так сотни три.
  
  Cтранно, но вид дыр в стене так на меня повлиял, что когда мы спускаемся вниз, Николаич воздерживается от нравоучений.
  - Близко прошло?
  - А что заметно?
  - Получается так - еще как заметно. Вы бы хоть отряхнулись. В пылище, как мельник. Да и мордасами побледнели. Голова не кружится?
  - Ну, да, близко. Не успели бы залечь - поймали бы. А с головой - все в порядке.
  - Ага, там же кость, чему там болеть. Вроде - все. Негусто тут сил противника было.
  - Что - две группы и все?
  - Три. Одну на подступах емельяненки раскромсали.
  - Какие емельяненки?
  - Позывной у вертолетчиков 'Емельяненко'.
  - Гм... А откуда эти вертолеты и кто такой этот Емельяненко?
  - Вертолеты - гвардполк под Приморском. А Емельяненко - что действительно не знаете?
  - Не знаю.
  - Бои без правил. Чемпион. Красиво ведет бой, по - мужски. Бьет метко - редко, противники потом не встают. Да и братан его - тоже кремень. Видно командир у них - поклонник.
  - Ну да, видел как БТР они уделали.
  - Что за ребячество! Делать больше нечего - под прицелом в окно высовываться!
  - Ну я не в окно - я в дырку от пули...
  - Глупость! А еще бы раз влепили?
  - Не, они по Вовке уже стреляли.
  - Вот же олухи царя небесного! Хороши! Счастье, что у людоедов за пулеметами нучок сидел...
  - Николаич, честно, выводы мы сделали.
  - Да уж, хотелось бы верить - качает с сокрушенным видом головой Николаич.
  
  Вовка возвращается расстроенный. Опять напускается на Сашу и его с трудом успокаивают. Решает все Серега, заявивший, что не факт - кто бы в кого попал - пулеметчик Вовкиного БТР или его противник.
  - Парень божился, что попадет!
  - Похоже, тебе девушкой бы родиться, Вовик. - иронично заявляет Серега.
  - С чего это девушкой? - ерепенится Вовка.
  - А клятвам веришь. Детский сад, штаны на лямках! С первой очереди поймать в проекции стрелка и водятла - это тебе не баранку крутить! Я и то бы клясться не стал на встречных-то курсах. А ты уши похоже развесил, как маленький. Честно слово.
  - Все равно обидно до усрачки!
  - Что, все вдрызг?
  - Ну не все. Но ремонта там до Евгении Марковны!
  - Это кто такая - покупается наивный Саша.
  Вовка несмотря на свой незначительный рост ухитряется глянуть на более высокого Сашу сверху вниз:
  - Это - Бенина мама!
  - А Беня кто такой - продолжает тупить Саша. Все невольно прыскают.
  - Ну это эвфемизм называется. Типа елкина хвоста или ешкина кота. - пытаюсь я спасти положение.
  Ребята начинают откровенно ржать. Напряжение боя отпустило, накатила расслабуха. Саша смущается.
  - Ты б Вовик все ж поконкретнее. Мыть-то там много, это ясно, а по железу что?
  - Двигло цело. А пулеметы гавкнулись. Патроны я правда помылил - вон в сумке.
  - Не побоялся, что кто тяпнет?
  - Рагу не кусается. А там - рагу. Кто мог - удрал.
  
  - Охотнички, пойдем -ка пройдемся - ка - заявляет пришедший с улицы сапер.
  - А что?
  - Арифметика. Было три группы. Одна попала вертолетам на зубы за заводом, в лесу. Вторая - вон стоит и лежит. А третью мы по дороге подловили, в пешем строю. Это что значит?
   - Получается так, что тут где-то еще БТР стоит исправный и заправленный.
  - И мы знаем - где.
   - Язык рассказал?
   - Ага. Полезный язычок попался.
   - Это хорошо, когда полезный.
   Наш язык, который не Шахерезада никоим разом, начинает мычать и возить ногами по грязному полу. Мутабор заинтересованно смотрит на него, потом поднимает зубастую харю:
   - Хессих! Фффреффя!
   - Мины. Очистка - спокойно отвечает сапер.
   - Ххррня! - коронным словом опровергает морф, показывая свою дырявую лапу.
   - Проблема - так же невозмутимо парирует сапер показывая свой целый сапожище.
   Мутабор как-то съеживается и отворачивается.
   - Так, тут кого оставляем?
   - Этих двоих, доктора - и Саша пусть тоже тут будет на связи. Лекарь ухитрился рацию раздавить.
   - Интересно как?
   - Ну, умеючи можно и член сломать.
   - Тоже верно. Тогда от нас - тоже язык и в усиление два человека. Все, двинули, а то обскачут.
  
   Второй язык - тот кого удалось взять единственного из выбежавшей нам навстречу группы - старается забиться подальше от морфа. Его конвой - а наше усиление располагается у двери недвусмысленно взяв на прицел вход - мало ли кто явится. Старший из них - седой грузный мужик глазами показывает Саше на морфа, держи его, дескать. Саша перемещает ствол автомата.
   Морф этого не замечает, по-моему. Он вытащил из - под пальто детские ручки и сидит, поглаживает их своими лапами. По-моему он задумался, если можно такое сказать про эту страхолюдину. И то, как он поглаживает эти детские мертвые ручонки, приштопанные к его груди - как - то сильно действует на меня. Бывают такие моменты, когда словами и не объяснишь, что почувствовал. Глупо получится. Или фальшиво. Только после этого по-другому себя ведешь.
   На Пулковских у найденного нами в осыпавшемся блиндаже бойца с молодыми крепкими зубами - нашли копеечное круглое зеркальце. Такие продавались перед войной и мы встречали их часто - сантиметров восемь в диаметре, стекляшка сзади защищает зеркальный слой, под стекляшкой - какая- нибудь картинка, а скреплено все жестяной рамочкой. Боров перед тем, как выкинуть эту фигню в отвал просто по привычке теранул пальцем, а потом махнул нам рукой. Зеркало уже все съелось, а вот с обратной стороны оказалось с тремя маленькими фото на обороте под стеклышком - мужчина в железнодорожной тужурке, женщина в платочке и молоденькая симпатичная девчонка в пилотке.
  А кроме вязаных шерстяных носков прокрасивших кости голеней синим цветом да горстки пуговиц больше ничего и не было у бойца. Так и не поняли - тогда я еще понятия не имел, как определять принадлежность скелета к мужскому или женскому типу - была эта девчонка с фото или ее дружок.
  Мы после этого и нескольких подобных случаев копать стали только немецкие окопы. Совпало как-то... И у моих родителей, тщательно выкидывавших все копаное добро - тоже рука не поднялась выбросить это зеркальце... Так и долежало. Сейчас оно в музее кафедры судебной медицины института.
  Вот и ручки эти... Тоже... Как тот скелет с зеркальцем и носками домашней вязки...
  
  Тем временем к нам прибегает связист - ботан. Командир группы требует саперов, чтоб они обеспечили безопасность на территории - в принципе сейчас понятно боле-менее в каких корпусах люди, а в каких пусто или зомби. Опасение, что опять повторится выпуск зомби в толпу освобожденных - не исчезло.
  Для начала седоватый грузный сапер делает ботану внушение за беготню. В ящике этих мин 96 штук. Сняли два десятка, так что еще штук семьдесят вполне могут быть в деле. Это пункт раз. Пункт два - сейчас идет поиск пультов. Потому как - пункт три - то, что саперы видели - явно предназначено для радиоуправляемой системы взрывов. Найдется пульт - пункт четыре - можно будет ворота открывать. Но - пункт пять - еще глянуть надо - где тут мины стоять могут. А до этого желательно - пункт шесть - не бегать как очумелым кошкам.
  Пока сапер внушительно рассказывает все это, Сашу неожиданно начинает колотить. Ботан удивленно смотрит на него.
  - Эй, ты чего, а?
  Саша вымученно улыбается - и сквозь зубы отвечает:
  - Только сейчас до меня доперло, что случись что - а сейва-то у меня нет.
  Ботан понимающе улыбается.
  - Жизнь глючная штука, но графика офигенная!
  Ну, понятно. Тоже компьютерщик со стажем и, небось, болезнью Пальцгеймера.
  - Это по вам с бэтра поливали? - с интересом спрашивает ботан.
  Саша мотает головой, показывая вверх. Ботан неожиданно резво взбегает вверх по лесенке.
  Возвращается немного обалделым.
  - Крутански! Ну и дырищи! Так значит он вполне мог домик развалять?
  - Ага.
  - Здорово. Надо сходить сфотографироваться у бэтра. Да, доктор это вы?
  - Ну, я.
  - Петропавловка сообщила - у них там эпидемия началась.
  - Погоди, какая эпидемия??
  - С животами что-то.
  - Стой бегать, тут бэтров куча, снимать - не переснимать. Ты лучше про Петропавловку давай. Связь дать можешь?
  - А чего нет. Могу.
  
  Информация мало сказать странная - треть людей в Крепости банально поносит. То есть из них льется. Струйкой. Как из дырявой грелки. Началось недавно, но вот обуревает сильно.
  Ничего не понимаю.
  Температуры нет.
  Животы не болят.
  Рвоты нет.
  Обилия газов нет.
  Спокойное состояние - просто льется. Ручейком. Не отойти. И не уследить.
  Не отравление явно. А с чего ж они дрищут-то так залихватски?
  Связиста, что это излагает я немного знаю - он все время в штабе, инвалид в кресле. Единственно, что он сообщает - Михайловские с вылазки привезли рыбу. Брали вроде в 'Карусели'. Добрались там до холодильника. Рыба была нормальная, вкусная.
  Но рыбу ели почти все, а пробрало треть. Сам он уточнить не может по понятным причинам, а из-за могучего дрездена настигшего кучу народа и послать узнать что да как - некого. В общем, гарнизон выбыл из строя. Настроения близкие к паническим.
  Обещаю интенсивно подумать.
  Начинаю это делать - и чувствую, что ничего не выходит. Мне такой спокойный понос никогда не встречался. И посоветоваться не с кем. Своему начальнику звонить - так он не гастроэнтеролог, да и некогда ему сейчас - сотни ознобленных да голодных...
  
  Рыба. Кто-то мне толковал, что он заядлый рыбак... Только б вспомнить.
  Вспомнил - Семен Семеныч.
  Теперь бы с ним связаться, да где его найти?
  Тупо думаю на эту тему. Мысль ходит по кругу, как заключенный на прогулке.
  Вполуха слушаю, как седоватый сапер негромко успокаивает Сашу:
  - ... в бою-то не страшно, крутишься как посоленный, думать некогда, а вот после боя....... Помню, взяли Гульрыпш , с грызунами договорились обменять пленных и мёртвых , всех на всех. У нас было два десятка грузин и мегрелов. Наших у них - восемь трупов и пять живых. Мы подвезли своих пленных в БТРе к месту, грузины приехали на УРАЛе. Смотрим, а наши все мёртвые. Восемь уже окоченевшие, а от пятерых ещё пар идёт (январь был). Были у нас связистки - Анна и Александра (наши русские девчонки), из Питера . У Анны грудей не было (отрезали) , а Шуре загнали кол....... Мы увидели это и всё.... : Вытащили грузин из машины - и эршиссен всех. Везде кровушка и парок над ней............ Ничего, это пройдет, скоро отпустит...
  Решаю пойти по пути наименьшего сопротивления - запросить Николаича.
  Саша удивляется - Семен Семеныч тоже у нас радиофицирован, связаться с ним можно.
  И действительно - чудо Великого Маниту - певун-рыбак скоро откликается.
  Стараюсь внятно изложить ситуацию.
  Он хмыкает и задает два вопроса:
  1. Пил ли я когда касторку?
  2. Не ели ли наши поносники масляную рыбу?
  Касторку я не пил. Насчет рыбы...
  Вообще-то я ее в продаже видел. Обещаю уточнить и ответить.
  Инвалид в штабе говорит, что понятия не имеет, кто что ел - он в рыбах
  не разбирается. Рыба и рыба. Минут пять у него уходит на уточнения. Да, была масляная рыба. Макрель такая. Типа тунца.
   Саша опять вызывает Семен Семеныча. Тот с некоторой ехидиной замечает, что странно - доктор, а не в курсе. Масляная рыба так называется потому, что в ней именно жира до черта. Если ее не обработать, как положено - то этот жир срабатывает как стакан касторки. Принцип тот же.
   Йопта! Я ж сам рекомендовал нашим по ложечке растительного масла пить для улучшения перистальтики. Ну а тут, при таком количестве жира... Тут перистальтика так улучшилась, что со свистом и песней, как скорым поездом... Даже название этого явления вспомнил - пищевая стеаторея. От животных жиров такого не бывает, а вот от жидких масел...
   Искренне благодарю Семен Семеныча за науку.
   Связываюсь с Крепостью. Ловлю себя на том, что говорю этаким мерзким менторским профессорским тоном, но никак не остановиться. Рекомендую проверить наличие жира в поносе - каемочка жирная должна быть, особенно заметно будет если на газету наложить, например. Успокаиваю. Дескать угостились наши люди стакашком касторки. Ничего страшного. Главное - водичку восполнить потерянную. И соли.
   Инвалид обещает все передать в точности.
  Уф. Ну, с этим разобрались. Не забыть выручившему меня певуну что приятное сделать.
  
  
   Кумпания вернулась быстро. На потрепанном бронетранспортере, как и рассчитывали. Железяка встала почти вплотную к двери и под понукания сапера и Николаича мы по - быстрому покинули домик. Мутабор не мог объяснить, в каком из цехов располагалась лаборатория, поэтому особенно и не возбухал, ожидая прибытия группы. Но сейчас, когда понял, что место медцентра стало известно и мы туда едем, опять стал проявлять нетерпение. Мне с трудом удалось отвертеться от соседства с ним и ехать на броне.
   - Получается так, что у нас на все по все час - полтора - устало и монотонно говорит Николаич.
   - А что потом?
   - Потом будет темно и людям в цехах придется терпеть еще одну ночь. Соваться разминировать наощупь - неинтересно. Саперы считают, что здесь хоть и не шибкий мастер сработал, но сюрпризы поганые будут.
   Старшой переводит дух.
   - Ну а пульты-то нашли?
   - Один. Разбитый вдрызг. У того румяного мента в кармане был. Не могли они без подстраховки действовать - должен быть дубликат. Они сволочи, но, к сожалению не глупцы.
   - Может пока светло - глянуть на третью группу? Похоже у тех должен быть пульт. - замечает Серега, сидящий с другой стороны и слушающий нас.
   - Мы туда и едем.
  
   Вовкиным надеждам на трофейные БТР не суждено сбыться - это мы видим сразу, как только добираемся до места, где днем вертолеты вышли в атаку.
   - Два бэтра было и грузовик, похоже - говорит Сергей.
   Глазастый! Я на этой свалке вижу задравший нос гроб БТР и кучу хлама.
   От грузовика осталась куча рваного металлолома, на которую взгромоздился горелый БТР, словно на постамент. Странно он выглядит - характерные мощные шины сгорели, БТР теперь какой-то убогий вид имеет. Второй бронетранспортер съехал с дороги и был накрыт уже в лесу. С виду вроде - целый. Но это только с первого взгляда, через деревья. Просто большая разница с тем - который сгорел и стоит теперь черно - бурой громадиной, почему-то с розовой подпалиной на боку...Воняет мерзкой смесью горелой резины, паленой шерсти, горелым железом - и жареным мясом. Последнее заставляет подумать, что пару дней мы с удовольствием будем лопать вегетарианскую пищу. Ну, кроме Вовки, пожалуй, его такие сантименты не трогают.
   Ссыпаемся с брони.
   - Осмотрительнее действовать! Руками не трогать ничего - пока сапер не глянет.
   Ну, это они зря так перестраховываются, под вертолетом мины-сюрпризы ставить не станешь. Хотя - начальству виднее.
   Вылезший Мутабор оглядевшись и увидев, что мы в лесу, от досады грохает кулаком в борт привезшей нас железяки. Меня радует такое проявление человеческих привычек.
   - Он злится - вполголоса замечает Саша.
   - Нормальная заменная реакция. Когда хочется треснуть оппонента по морде, а вместо морды стучат по столу или стене. Лично меня это радует.
   - С чего это?
   - Подтверждение того, что он себя может контролировать.
   Николаич взглядом показывает мне на злого морфа. Да я уже и сам поспешаю.
   - Хессих! Фффреффя!
   Ну вот, завел шарманку. Время... А кстати - сколько у нас времени? Вот морф - он вечен или нет? Это у него - бессмертие наконец или как?
   - Мины. Сюрпризы. Надобность пульт поиск.
   - Ы?
   - Пульт. Управление. 'Ленивка'.
   Морф немного успокаивается. Тычет опять пальцем в дырявый башмак.
   - Возможность - фугас. Объем взрыв.
   Дальше пока мы ведем дискуссию, причем морф далеко переплевывает самых упертых пациентов, которых я когда-либо видел, наши делают свое дело. У тех, кто был в сгоревшем БТР, пульт искать без толку - из люка на крыше торчит голова и плечи видимо водителя - сильно обгоревшие, черные, обугленное лицо с впадинами глазниц и с белым оскалом зубов, словно неряшливо сделанное экорше - видны мышцы, а кожа сгорела. Второй труп - голый, в ботинках, с вздутым животом я вижу у борта. Сначала подумал подсознательно, что негр - но просто прокоптило хорошо. И дальше что-то невнятное лежит в лохмотьях железа, но я уверен - там валяется третий. Их прожарило так, что не обратились даже. В нескольких местах еще и дымок идет.
   Подошедший Николаич, покашляв, выдает:
   - Мутабор! Поиск пульт. Раз, два, три, четыре, пять (тут он перед зубастой харей бестрепетно загибает пальцы) сволочь - отход лес. Просьба - помощь поиск.
   По-моему морф слишком уж заинтересованно смотрит на шевелящиеся у его морды пальчики. Мало не облизывается. Но тем не менее переспрашиает в свойственной ему манере:
   - Ы?
   Николаич спокойно и терпеливо репетует.
   Морф подозрительно смортит на него.
   Старшой выдерживает взгляд.
   - Хессиххх?
   - Подтверждение. Операция - взрыв фугаса - финита ля комедия. Нежелательность.
   Николаич (вот чем дальше, тем больше мне не нравится как он выглядит - вижу отчетливо, что держится из последних сил, скрутила его хворь почечная явно) замечает:
   - Беглец с пультом - возврат к заводу - от забора сигнал - взрывы. Медпункт на воздух. Медик на воздух. Мутабор на воздух. Пульт - безопасность.
   - Хаа хоссухх?
   Николаич изображает руками мало не взрыв сверхновой звезды, отчетливо выговаривая сероватыми губами: 'бабах!'
   Мутабор медленно кивает Старшому. Старшой кивает мне. Подходим ко второму БТР и я вижу, что он битый и драный, только почему-то не загорелся, хотя все вокруг в соляре, аж под ногами хлюпает. Вот меня всегда удивляло - почему как битая техника - так вокруг сразу помойка возникает - из какой-то тряхомудии из салона, каких-то железячек, раньше бывших на месте, а вот после обстрела валяющихся вокруг и прочего хлама...
   Внутри машины - матюки и характерный металлический лязг - что-то наши орлы уже отвинчивают. А Серега показывает на кровавый след - словно волоклось что по насту - а потом - с другого бока БТРа - вероятное направление еще трех следов - в лесу снега оказалось больше - цепочки отметин от башмаков видны неплохо, даже я вижу, не то, что такой следопыт как Серый.
   Делимся - по кровянке идет пара водолазов, а мы - по другим следам. Попытки убедить Мутабора в том, что ранение медика сведет на нет все начинание, не увенчиваются успехом. Очень скоро слышим сзади пару неторопливых выстрелов. Водолазы нашли объект.
   - Пистолет, похоже, - говорит Сергей очевидную для всех вещь.
   - Ага, - соглашается Саша.
   Мы идем сбоку от следа, из опасения нарваться на растяжку.
  Удравшие от БТР не помышляют вроде о мести - следы четко идут в направлении от завода. Не догоним. Пройдя еще пару километров, поворачиваемся назад.
   Нас уже ждут. Битый агрегат - без пулеметов в башне -стоит на буксире за нашей тачанкой. Рассаживаемся и трогаемся назад.
  
   На заводе неожиданно для нас царит оживление - прибыли еще пара групп из Кронштадта, совершенно неожиданно пригнали вояки три полевые кухни. И ПАК-200 вижу - это такой грузовик с кухней в кузове, обычно офицерской. Шмотки стопками на насте - прямо вываливают из грузовиков. Мимо нас волокут на буксире ржавый остов БТР - без колес, прямо на брюхе.
   - Ворота такими подпирают в тех местах, где никто не отозвался и есть шанс, что там зомби. Заодно утюгом таким разминирование идет - поясняет мне Старшой, когда мы вслед за седоватым сапером гуськом двигаем в направлении того самого 'медпункта'.
   - А что мины еще есть?
   - Получается так - что да. И не только те самопалы.
   Это паршиво.
  
   Медпункт - небольшой домик. Ну, небольшой по сравнению с цехами завода, конечно. Там кстати все еще постреливают. Редко, одиночными - но все время.
   Воспользовавшись тем, что Мутабор с сапером пошли обходить зданьице, Старшой сдергивает с морды нашего пленника-вивисектора полоску скотча и внятно спрашивает:
   - Какие-нибудь поганые сюрпризы в твоей норе есть? Предупредишь - вколю промедол. Если кто из моих ребят нарвется - я тебе сам все поотрезаю. И сам пришью. А режу и шью я медленно и плохо. Ну?
   - Да пошел ты!
   От плевка Николаич уворачивается, да и плюнуть нашему пленному не вышло - слюна липкая и вязкая повисает на его подбородке.
   - Как скажешь - и Николаич ловко лепит скотч на место.
   Как раз к появлению из-за угла сапера с Мутабором.
  
   - У нас, похоже, гости.
   Не торопясь оборачиваемся туда, куда смотрит сказавший эту фразу Сергей.
   К нам идет трое человек. Одного я знаю - это тот майор танкист. Второго и третьего тем более - рядом с Надеждой Николаевной своей прыгающей походкой рассекает мой братец. Вот уж кого не ожидал тут сейчас увидеть.
   - Сейчас майор начнет рык на тему - какого хрена мы тут копаемся.
   - Или потребует нейтрализации Мутабора.
   - Ну и не удивлюсь ни разу.
  
   Здороваемся, майор представляется, Николаич в ответ представляет нас. Обходимся без рукопожатий, на нашего морфа майор смотрит как-то чересчур внимательно.
   - Через полчаса саперы снимут мины с первого из цехов. По ориентировочным прикидкам там около двух тысяч человек. Медпункт будет нужен, а мне сказали, что вы его займете надолго с какой-то странной целью. К тому же двое медиков в категоричной форме заявили, что отказываются что либо делать без команды вашего врача, хотя по моим данным - главным тут тот, который на берегу сейчас корячится.
   - И вы хотите нас построить? - невинно вопрошает Николаич.
   - Нет - совершенно неожиданно отвечает майор.
   Николаич удивляется, причем искренне.
   - Мне нужно разобраться, что тут у вас происходит? - майор неожиданно для своей грубоскладчатой физиономии широко улыбается.
   И продолжает:
   - А еще у меня ревматизм разыгрался и мне нужно бы подлечиться по-быстрому.
   - Вы уверены, что ревматизм? Может быть просто артрит, или остеоартроз...
   - Мне так сказали. С утра таблеток наелся, а сейчас опять мозжит.
   - Вам вообще-то в больницу бы надо. Обоим, что характерно - вместе с нашим старшим.
   - Ну да, разумеется. Начальство долой - и вы тут такое устроите... Давайте лучше насчет моих вопросов - что у вас тут и насчет таблеток. И, наверное, уколов - раньше меня кололи пенициллином в такой ситуации.
   - Гм... Вроде был у меня ибупрофен.
   - Мовалис лучше - влезает братец.
   В итоге по второму пункту майор получает вожделенные таблетки и обещает при первой же возможности залечь в больницу. Говорит это он так искренне, что я ему сразу не верю.
   - Знаете, 'ревматизм лижет суствы'...
   - 'И кусает сердце'. Знаю. Серьезно - закончим тут в общих чертах - с удовольствием залягу. Но вы с темы не съезжайте. Что вы тут собираетесь делать?
   Забегать поперед батьки в пекло - нарушать субординацию. Выразительно смотрю на Николаича.
   - В ходе сегодняшних мероприятий на нашу сторону перешел Мутабор. За его содействие и спасение жизни нашего доктора ему обещали некоторое воздействие на того, кто его собственно создал. Этим и собираемся заниматься.
   - И что за воздействие?
   - Многократное проведение реанимации и потом ампутация конечностей с вшиванием их в задницу.
   - И зачем?
   - Во-первых, с целью установить - является ли экстренная ампутация укушенной зомби конечности спасением для укушенного - браво заявляет Надежда Николаевна.
   - Во-вторых с целью установить - можно ли таким образом продлить жизнь для умирающего человека - так же бодро добавляет братец.
   Я чертовски умею владеть собой, и потому никто не заметил, насколько они оба меня удивили. Впору бы стоять с открытым ртом. Вот чего братец-то приперся. Явно - как мы утром начали сообщать о четвероруком морфе - и дальше - Валентина за это дело четко ухватилась. И впрямь - перспективы тут разворачиваются...
   Интересно - тот старик с меланомой - согласился бы на такой эксперимент с квази-послежизнью?
  
   Майор некоторое время раздумывает, поглядывая на морфа.
  Морф начинает слегка раскачиваться.
   - Ясно. Давайте глянем на медпункт, да я сейчас сюда танк подгоню.
   - Танк-то зачем?
   - На всякий случай - наш номинальный командир - этот полный морской офицер - в Кронштадте потерял свою семью при нападении мутанта. А через полчаса - час вполне себе найдутся желающие из спасенных вырвать вашему соратнику зубы и кишки. Этот ваш инженер...
   - Севастьянов?
   - Он самый, Севастьянов -много чего рассказал... Так что такую возможность тоже сбрасывать со счета не стоит. Тем более - в плане раздача спасенным, способным носить оружие - патронов и ружей со склада - нашли тут такой складик.
   Нашу беседу прерывает небольшой автобус, с грохотом врезающийся в здание медпункта. Саша и Мутабор чудом вывертываются из-под колес.
   При виде вылезающего из кабины водятла невозмутимый до этого момента майор меняется в лице и орет, явно не владея собой:
   - Фетюк, летатьтулюсю, опять ты, чмо университетское!
   Водятел тут же бодро и стремительно кидается в направлении, откуда приехал.
   Майор яростно сплевывает, плевок тяжело, словно свинцовый, прошибает наст - и по-моему даже еще шипит там,остывая.
   Николаич окриком останавливает Сашу, намеревавшегося влепить в сторону удирающего очередь, Саша, ухватив за рукав хламиды, тормозит Мутабора.
  
   - Это еще что за чудло в перьях? - ядовито осведомляется Старшой у майора.
   Майор в ответ еще раз сплевывает.
   - Дали мне этого коня педального в экипаж танка - когда диверсанты основной порезали. Дескать - вот, не боец, а сокровище, все знает. Все может... У меня выхода не было. Держится орлом, смотрит свысока, поговорили три минуты - так он мне пять раз по разным поводам заявил: 'Вы не в теме!'
   Ладно, я его поспрошал - вроде как что-то знает. Поехали. На третьем выстреле электроника крякнулась.
   Слышу - возится там, пыхтит в башне. Спрашиваю - не отвечает. И второй - тоже из пехотных - помалкивает. Полез смотреть. Сначала не понял ничерта - они там что-то перочинным ножом режут - наконец пригляделся - дошло, почему электроника сдохла.
   Откуда-то в башне оказался старый валенок - так он у них в лючок для эвакуации поддонов от выстрелов упал - и его там зажало, вот они валенок этот тянут, а он не вылезает, зажевало его там...
   Я этому олуху говорю, что делать - а он так свысока глянул и заявляет через губу: 'Вы жалки!'
   Я не утерпел, обвернул его хренами и погнал вон из машины. А он, оказывается, еще что учудил - свой автомат пристроил так, что тот провалился в конвейер подачи зарядов. Выдернули в конце концов автомат - а его помяло так, что затвор не передернешь. Вот что точно знаю - идти с такими ходячими авариями в бой - живым не вернешься. Это горе заднеприводное вернется - а все вокруг сдохнут.
   Когда с завода выскочили - мне на глаза попался тот, кто мне этого Фетюка сосватал. Оказалось, что у них он тоже всем пыль в глаза пустил - а когда дело дошло до снаряжения магазинов - напихал в магазины для калашей макаровские патроны.
   - Ну, вот это вы точно преувеличили!
   - Ни на грамм. Автобус кстати - вот он стоит.
   Автобус действительно стоит и под ним увеличивается темная лужа.
  
   Сапер тем временем машет нам от двери. Чисто, можно заходить. Внутри темно и запашок совсем неуместный для медпункта - пахнет, черт его дери - ацетоном и мертвечиной. И еще одеколоном или духами - ну совсем как в морге.
   Сапер опять таки подсвечивает своей указкой впридачу к нашим фонарям. Выходим из коридорчика в помещение, толком не успеваю что-нибудь заметить кроме какой-то мебели, как сзади меня сильно толкает кто-то. Отлетаю к стене, прямо передо мной возникает куча-мала из нескольких человек.
   Николаич не ввязывается в свалку. По его примеру пытаюсь охватить лучом фонаря комнату. Совершенно неожиданно за кучей из возящихся людей вижу - совсем близко от них тянущего руки к куче зомби. Стрелять не могу - зацеплю кого-нибудь из дерущихся, дергаюсь вбок, сталкиваемся с Николаичем.
   - Стойте, стойте! Оно на цепи. Не дотянется!
   Ребята начинают подниматься с пола. Предпоследним встает Филя, от души навешивает пендаля по ребрам лежащему ничком голому вивисектору.
   - Получается так, что надумал соскочить, фрукт.
   - Ага. А еще и кого из нас бы тяпнула.
   Филя добавляет лежащему по ребрам еще раз.
   Теперь мы все смотрим на прикованного к стенке на цепь зомби.
   Филя собирается по результату увиденного добавить по ребрам еще разик. Но я его останавливаю. Реанимацию проводить клиенту со сломанными ребрами сложно, а теперь я уверен, что буду заниматься реанимацией столько раз, сколько выдержит наш пленник.
   Зомби, тупо пытающийся дотянуться до нас руками - девчонка лет одиннадцати. Голая, если не считать драных сетчатых чулок и какой-то латексной фигни из БДСМ атрибутики. Лихо накрашена, но макияж смазан и на мертвом лице жутко смотрится.
   А в остальном - обычный, голодный и тупой ходячий мертвец. Только вот в садо-мазо наряде я мертвецов не видал раньше.
  
   Cовсем рядом - буквально за стенкой - начинает знакомо как-то тарабанить движок. Кто-то щелкает выключателем - вспыхивают лампочки, жмурюсь, вспоминая, что вообще-то учили один глаз в темноте прикрывать, на случай внезапной засветки.
   - Йопта! - говорит кто-то из наших.
   Нихрена это не медпункт. Бред дурацкий, а не медпункт. Да есть операционный стол, кое-какие аппараты, обшарпанное древнее гинекологическое кресло, ага столик с инструментарием - но в зальчике тут же здоровенное ложе, покрытое черными простынями - и задрапировано густо алым блескучим материалом - видно кто-то разматывал прямо из рулона и приколачивал гвоздями к стенке. Получился стиль Мэрилина Мэнсона в провинциальном исполнении.
   С улицы заходит Вовка с седоватым сапером - ясно кто генератор врубил.
   - Эй, осторожно, там девчонка на цепи.
   Вовка равнодушно проскальзывает взглядом по зомбачке, зато сексодром его определенно заинтересовывает. А седоватый сапер - наоборот, словно даже и цепенеет немного.
   - Хрреммя...- напоминает о себе Мутабор.
   - Получается так, что пора. Принайтовывайте этого к столу.
   - Старшой, тут 16 матрасов стопками! - не к месту вклинивается Вовка.
   - Потом!
   Неохотно оставив распотрошенное лежбище Вовка продолжает осмотр на предмет 'что бы нам отсюда свистнуть' - вид у него как у охотничьей собаки.
  А мне пора думать - как оно все выполнять. После мертвой девчонки, наверное, ни у кого в нашей группе не возникает сомнений в том, что определенная справедливость в подходе морфа к своему создателю есть.
   - Николаич! Тут живые!
   - Не отвлекаться! Этого без присмотра не оставлять!
   Очень вовремя сказано - потому как уж больно у Вовки голос удивленный. А наш водитель таки довольно тертый калач, его удивить сложно.
  
   В маленькой комнатушке, где еле - еле помещается матрасик - причем вовсе не таких кондиций как те европейские физиологические из которых собрано ложе - еще две девчонки, ну может чуток постарше, чем сидящая на цепи. Но так же одетые, то есть скорее - раздетые. С тем же БДСМ уклоном. Одна - в ужасе забилась в угол, закрыв голову руками, вторая тоже напугалась, но держится лучше.
   - Да продлится жизнь вечно! - бойко тарабанит она.
   - Это ты к чему?
   Девчонка немного теряется и, по-моему, начинает радоваться, но боится это показать.
   - Эээ... вы - всеблагие?
   - Получается так, что мы тебя не понимаем. Мы из Кронштадта. Вышибали отсюда сегодня каких-то уродов.
   - То есть вы - не всеблагие?
   - Получается так, что нет. Не всеблагие. А всеблагие - это кто?
   - Вау! Круто! - девчонка с размаху кидается обнимать Николаича.
  Николаич некоторое время стоит с нелепо разведенными руками - вроде как было хотел ее обнять ответно, да смутился - девчонка-то голая практически.
   - Так кто это - всеблагие?
   - Да пидоры эти, молельщики.
   - А ты кто?
   Девчонка криво ухмыляется:
   - Я - парное мясо.
   - А подружка твоя?
   - Гонишь, папик. Какая она мне подружка! Она - старое мясо.
   - То есть? И давай по-людски говори.
   - Бздец! Маста меня привел - сказал - кто лучше ублажит, тот живет. Я ублажила лучше. Так что сегодня ее - в кормушку. У нее вроде крыша поехала, пока ожидала.
   - А на цепи кто?
   - Я откуда знаю? Наверно предыдущая.
   - А Маста - это кто?
   - Хозяин наш местный. Крутяка тут строил, прыщ сифозный. Долбанный фурри тру-териан, гондон моченый!
   - Вафлистка дешевая! - доносится голос вивисектора. Видно скотч отлепился.
   Дечонка в ответ выдает тираду, скорее подходящую заскорузлому портовому грузчику. Меня особенно удивляет, что ее, по-видимому, искренне оскорбил только эпитет 'дешевая'!
   - Эй, девочка, ты все-таки с взрослыми говоришь, язычок-то придержи, а?
   Дечонка отлипает от Николаича, меряет глазами сказавшего это Серегу и невинным голоском отвечает:
   - Я дяденька два года в элитном эскорте работаю. Так что кто взрослый тут - вопрос большой. А этому мудиле можно слегонца в кису насыпать? Я быро!
   - Насчет Масты, как ты его величаешь, планы другие. А элитный эскорт, это ты имеешь в виду...
   - Ага. Именно это.
   И девчонка, по своей фигуре скорее похожая на лягушонка, принимает вызывающую позу, которая может и сработала бы как надо, будь она взрослой, но тут вызывает скорее желание накинуть на эту нелепицу худенькую какое-нибудь покрывало потеплее.
   - Ладно, давай красавица собирайся, у нас тут дело есть.
   - Так мне собираться-то нечего - вон кроме этих тряпок, что на мне тут нечего одеть. Есть вон ящик - так там тоже дылды и такие же с секс-шопа прибамбасы.
   - А можешь нормально - то говорить.
   - И по-английски и немного по-японски.
   - Коннети-ва! - не выдерживает Ильяс.
   - Ага. Охренеть. Если кто хочет - обслужу бесплатно! Вы мне нравитесь.
   Николаич наконец очухался.
   - Получается так, девочка, что вот повзрослеешь, отрастишь себе, что женщине положено - тогда и будем об этом говорить. А сейчас - не мешай. Сережа! Притащи что из одежки и обувки, да и давай девчонок на эвакуацию. Тут им делать нечего.
   - А я хочу с вами остаться!
   - Мы сейчас будем этого гуся потрошить. А ты нам будешь мешать.
   - Я тут насмотрелась уже. А потрошить - так я помогу, а?
   - Получается так - что нет. И взять тебя собой не можем - у нас сегодня еще рейд со стрельбой. Давай Серега, действуй.
  
   Пока они препираются, осматриваю сидящую в углу девчонку. Вроде цела - следов побоев, синяков разной свежести, мелких ожогов - вероятно от сигарет и неглубоких порезов много, но так вроде в порядке. Только она в ступоре. В глубоком. Ну да таких сегодня будет много - когда начнут людей из цехов выпускать.
   Смущает меня то, что дефибриллятором я пользовался мало. И давно. И практически все забыл. Опять же как-то этого мерзавца надо доводить до клинической смерти - это тоже мне проблема.
   Потом надо его несколько раз реанимнуть, ампутировать руки - и чтоб жив еще был. Ну, ампутировать-то это я могу - на оперативке давным-давно насобачился. Тогда мы поспорили со студентами из параллельной группы - правда в мифе про французскую хирургию или нет, вот я и подготовился. До уровня Ларрея, правда не дошел, конечно, тот, говорят, умел ампутацию сделать быстрее, чем его коллега успевал очки надеть, но, в общем - и я насобачился.
   А еще бы неплохо не просто ампутировать - а именно с прикидкой - спасает ли это от заражения при укусе.
   - Я приготовила дефибриллятор - ровным голосом говорит Надежда Николаевна.
   - А... (не годится тут слово пациент никак) клиент?
   - Клиент готов.
   - Вам работа с дефибриллятором знакома?
   - Более чем...
   В этот момент по нервам бьет истерический визг.
   Потом хохот ребят и обиженный голосок эскортной девочки.
   Понимаю, что она подобралась к своему мучителю в кису ему насыпать или что там еще ей в голову пришло и тут наконец разглядела рядом Мутабора. Он то там все время стоял - наслаждался видом Хозяина, примотанного уже к столу.
   Теперь девочка не имеет ничего против того, чтоб чесать отсюда. Куда глаза глядят, лишь бы подальше от морфа.
  
   - Все. Приступаем.
   Мутабор тащит откуда-то из угла сверток толстого полиэтилена.
   Становится понятно, как Маста его убивал.
   Примеряюсь закрыть лицо вивисектору.
   Меня хлопает по плечу Николаич.
   - Давайте -ка лучше я это сделаю. А вы реанимайте потом. Так оно лучше будет.
   Неожиданно для самого себя чувствую странно - облегчение.
   Николаичу неожиданно возражает седоватый сапер.
   - Не пачкайтесь. А мне лишний грех не в тягость. Может наоборот несколько грехов скостят когда в котел рогатые запихивать будут. Вы вот Доктор лучше скажите - девочка эта - она может тоже в разуме?
   Он показывает на зомби, прикованную к стенке.
   - Нет, к сожалению.
   - Уверены?
   - Уверен.
   - Тогда упокойте ее. Мало ли что, нехорошо мертвую за спиной держать.
   Смотрю на Николаича.
   Он утвердительно кивает.
   Скорее для набившихся в комнату людей, чем для себя задаю девчонке несколько вопросов. Чуда не происходит. Обычная зомби. Вытягиваю 'Марго'.
  
   Сапер морщится от гулковатых в помещении выстрелов. Потом стягивает с вивисектора держалку для кляпа.
   - Последнее желание какое будет?
   - Покурить дайте, суки!
   - А нету. Не свезло тебе.
   - Суки! Суки!!! - и найдя меня глазами, кричит во всю мощь легких:
   - Вы ничем не отличаетесь от меня! Вы такая же мразь! Совершенно такая же!
   Крик осекается. Немного звенит в ушах и потому глуховатый голос майора-танкиста похож на шепот:
   - Да, мы тоже люди.
  
   Тело вивисектора не хочет умирать. Борется за жизнь изо всех сил. Я чуть не пропускаю момент, когда наступает клиническая смерть - и Мутабор рыком указывает мне на это. Странно, он просто стоит, но как-то видит и чувствует момент остановки сердца. Странно, очень странно.
   - Руки поднять вверх, так чтоб я видела. Всем на шаг назад от стола - командует Надежда - разряд!
   Тело на столе дергается, сердце заводится тут же - раздышать вивисектора удается тоже без особой проблемы...
   Морф пьет глазами это зрелище.
   Еще раз.
   И еще раз. Тут уже начинаются пробемы. Удается реанимация, но солоно нам она приходится.
   - Доктор, растолкуйте Мутабору, что нам не нужно превращать вивисектора в умника. Время поджимает - пора к хирургии переходить.
   Я начинаю растолковывать морфу точку зрения Старшого, неожиданно легко мертвяк соглашается. При этом добрая половина нашего отряда быстро и не сговариваясь выкатывается из помещения. Вроде бы - взялись Вовке помогать таскать матрасы, но вижу, что рады сбежать. Другие наоборот - приближаются и дышат в затылок.
   Вивисектор приходит в сознание. Пытается что-то мычать, таращит глаза.
   Вздрагивает, когда Мутабор, смакуя, откусывает ему пальцы с правой руки. На пол прыскает кровь. Николаич начеку и накладывает старательно жгут.
   - Время наложения жгута писать не буду. Хорошо?
   - Да, конечно.
   - Вы в двух словах - как ампутировать-то?
   - Так я сделаю. А вы посмотрите.
   - Нет, лучше вы растолкуйте - вдруг нам придется вскорости такое на своих отрабатывать... Те, кому страшно смотреть - не смотрят. Кто в обморок мог упасть - уже слиняли.
   - Ну. Если просто... Выше места разреза - тоже жгут кладем. Режем между двумя жгутами. Это понятно? Хорошо. Грубо говоря, есть такой способ, как гильотинная - это быстро и любой может сделать. Нож лезвием от себя - и перерезаем ткани до кости в ближней к себе половине, потом нож перекладываем лезвием к себе - и так же одним разрезом - дальнюю от себя часть тканей. Мышцы тут же сокращаются, открывают кость. А кость пилим.
   - А если отрубить одним махом? Без жгутов?
   - Кровопотеря будет большая. И осколки костей останутся. Потом трудно лечить будет. Вот еще стоит перед тем как резать - выкроить лоскут кожи. Чтобы культю прикрыть. Заживать будет лучше, но это уже не гильотинный способ.
   - Ясно. Начали!
  
   Краем глаза замечаю, что столпившиеся смотрят внимательно. Как студенты-зубрилы. Ну это понятно. Если выйдет - окажется, что не любое ранение смертельно при укусе. Уже как-то легче на душе будет, когда в драку полезем. Если конечно получится.
   Ну, Ларрея мы вряд ли посрамили. Однако, что наметили - выполнили. Одна рука лежит отдельно от туловища. Вторая - уже с откушенными пальцами зажгутована. Танкист тоже влез в это дело - прикидывают, как лоскут кожи отсепарировать. Как могу - советую.
   С улицы слышен женский визг, потом ор в десяток глоток.
   Когда грохает несколько выстрелов, Николаич подхватывается на выход.
   Мы продолжаем. Прислушиваясь вполуха. Cпрашиваю у седоватого сапера:
  - А вот когда я в обществе кавказцев начал взмущаться трагедией в Беслане и тем, что терроры захватили и убивали детей - мнение кавказских приятелей было таким: "Все верно - детей выбивают сначала - тогда потом мстить некому, безопасно можно гадить". Вы вроде с юга - это так?
  - Так. Есть дети - народ жив - нет детей - и народ кончится. Такого лоскута достаточно?
  - Ну, чтоб срез ампутационный прикрыть - не великоват?
  - Великоват... С запасом взял. Перестарался. Но это же не страшно?
  - Сейчас - не страшно. Своего кромсать - лучше лишней резни не делать. Больно же ему будет, своему-то.
  Пила повизгивает по розоватой кости. Все.
  - Зря такой огрызок оставили - будет потом болеть - тут при ампутации надо, чтобы он из мышц не торчал.
  - Ага, понял.
  - А ручной болгаркой не проще будет кость пилить? - спрашивает майор.
  - Проще. Только все попытки применить электропилы и механику разную показали, что кость обгорает и потом культя не заживает вовсе - гноится, остеомиелит добавляется - так что все вручную не просто так.
  
  Тянет холодком - зашел кто-то.
  - Доктор, Старшой зовет! Можете оторваться?
  - Зашьете без меня?
  - Зашьем, зашьем!
  Ловлю себя на том, что радуюсь возможности оторваться от этого действа.
  Не лежит душа.
  Нет, все понимаю, умом - заслужил вивисектор еще и не такое, его бы потрошить и потрошить, но вот будь моя воля - врезал бы по нему очередью - и все. Без изысков. Жить такому ублюдку - нельзя. Но и потрошить его в лучших английских традициях - лишнее. То, что Мутабор меня вынудил это делать - не добавляет ничего.
  
  На улице уже сильно потемнело. Народу прибавилось. Причем народу озлобленного - вижу с десяток мужиков, судя по всему из освобожденных, которые наперебой чего-то требуют, наши - уже со вскинутыми автоматами - полукругом охватывают эту группку. Ор стоит серьезный - громче всех надрывается мужик, которого я не видел раньше. Ну да, воняет от них, как от Севастьянова. Из цеха значит. Сняли саперы мины.
  Николаич - пожалуй, единственный, кто стоит спокойно, хотя мужик орет ему чуть ли не в лицо. Замечаю, что сбоку от Старшого стоит веселый Филя. Такой веселый рыжий всегда перед потасовкой - он вообще не дурак подраться, мы и познакомились то случайно - когда он из любви к искусству за меня вступился. В одиночку против трех гопов я бы точно не справился, а вот Филя уравновесил стороны.
  Когда я подхожу, замечаю, что и с нашей стороны прибавление - за Вовкой жмется девчонка в замурзанном милицейском наряде. Интересное кино...
  Подхожу так, чтоб не перекрывать никому направления стрельбы если что.
  Николаич поворачивает голову ко мне и спрашивает:
  - Вы можете помочь в одной проблеме?
  - Постараюсь.
  - Мне не нравится рожа вон того кента - третий слева стоит. Не пойму чем - но не нравится.
  - А этот - который вам в лицо орет?
  Притихший было мужик от такой беседы аж подпрыгивает и начинает орать снова, из бурной речи кроме матерщины успеваю понять только, что они тут настрадались. А мы тут суки, а они тут за справедливость, а мы тут суки...
  Николаич кивает головой, и Филя со счастливым выражением лица выдает мужику в ухо отличный прямой. Мужика сносит как пух ветром.
  - Считать не надо! - гордо заявляет Филя.
  - Этот, который мне в лицо орал - обычный дурак. Остальные, полагаю - тоже. Кроме этого кента - морда у него шибко грязная и противная.
  Попытки мужиков с палками как-то возмутиться тут же давятся несколькими очередями в воздух над головами. Кому-то из них попадает прикладом по спине - в общем слабые они еще. После трехдневного стояния на ногах - немудрено. Через пару минут они уже стоят рядком у стены, палки валяются на месте происшествия. Одному еще и нос разбили - стоит, утирается.
  - Отвечать, когда спрошу. Начнете орать опять - получите люлей. Вы - кто? Ты -отвечай!
  Мужик с краю смотрит изподлобья и бурчит, но достаточно отчетливо:
  - Из цеха мы. Выпустили нас токо что.
  - Девушку чего гоняли?
  - Так она мент. Нас тут менты и кошмарили. Мы решили наказать.
  - Девушка была в охране лагеря? Вас кошмарила?
  - Вроде была.
  Остальные что-то помалкивают.
  - Ты конкретно ее видел.
  - Я - нет.
  - Кто видел?
  - Да вот Кузин вроде говорил...
  - Кто Кузин?
  - Вот - он.
  Мужик показывает пальцем как раз на того, подозрительного.
  - Стукач! А еще свой! - выдает грязный Кузин.
  - Старшой, а что вам не нравится в клиенте?
  - Держится по-другому. Не как остальные. Двигается не так. Выделяется.
  Вот и поди ж ты.
  Начинаю с опаской подходить к шеренге.
  - Если кто хоть какой вред доктору причинит - пришьем вас тут всех к стене. Ясно?
  Мужики ежатся от этих слов Николаича.
  - Похоже, ясно.
  Осмотр коротенький выходит - морда у подозрительного вблизи четко отличается от стоящих от него справа и слева. Щипаю за щечку его и его соседей. Возвращаюсь к Николаичу.
  - Он не обезвожен. Тургор кожи - нормальный. У остальных - снижен.
  - Получается так, что последние три дня он ел и пил?
  - Так точно.
  - Я мочу свою пил! Лицо отекло! - вякает подозрительный.
  - Глупости - отвечаю на вопросительный взгляд Николаича.
  - Ага. Ну-ка, давай сюда курсантку. Вы откуда тут взялись?
  - Я из третьей группы. Нас сегодня привезли на усиление - старший группы этот, как его... То ли Кугушев. То ли Кутушев. А с берега направили сюда. А эти как увидели - так на меня и напали.
  - Не поломали ничего, не отбили?
  - Не, бушлат толстый...
  Николаич задумывается на минутку.
  - Получается так, что доктор - свободен, а вы все сейчас под охраной - обратно. Там разбираться будем.
  - А я?
  - И вы, девушка. Как подтвердят, что вы сюда прибыли сегодня из Кронштадта - вопрос будет снят.
  - Вы мне не верите? Я документы могу показать!
  - Милая, мне эти документы даром не нужны. Я сам какие угодно документы сделать могу за полчаса. Хоть Президента Земного Шара или Командира Дивизии тяжелых пулеметов.
  Девчонка надувается, но Николаич на это не обращает ровно никакого внимания.
  Видя, что расстреливать их уже не будут, один из мужиков не выдерживает:
  - Опять нас под замок, значит? Так что ли?
  - Я б вам еще и морды набил - неожиданно опережает Николаича Филя - и по жопам бы пинал, пока в разумение бы не пришли.
  - Это за что это так? - офигевает мужик - и вроде не он один.
  - Пальцы загибай, дурило - взяли вас тут теплыми как маленьких? Эт раз. Сидели вы и не петюкали? Эт два. Вместо спасиба вы своим освободителям хай устроили? Эт три. Какого-то мутного корефана послушали? Эт четыре. Девку зря обидели? Эт пять. С дубьем на автоматы полезли? Эт шесть. Хамы вы неблагодарные, вот что скажу. И тупари.
  - Ну и я добавлю - силы бегать по заминированной территории за девками - у вас есть, а помочь своих же в порядок приводить - нет. Эт, как говорилось выше - семь.
  Пришедший за это время в себя мужик, лежавший на снегу, привстает и злобно глядя на Филю заверяет:
  - Я тя укопаю!
  - Ты по национальности кто? - необычно серьезно спрашивает Филя.
  - Русский я. Сволочь! Сбоку бил!
  - Ну, тогда живи - успокаивается рыжий водолаз.
  Группу только собираются конвоировать, как девчонка милиционер (ну вообще-то курсантка еще зеленая) отдает вынутые из бушлата наручники Николаичу и, показывая глазами на подозрительного Кузина говорит:
  - Как бы не удрал по дороге. В браслетиках ему неудобнее будет.
  - Хорошо. Надень ему браслетики.
  Девчонка только приноравливается подойти к объекту, как Старшой окликает ее:
  - Не на руки браслетики! На ногу!
  - На ногу?
  - Получается так, что да. Делай, что сказал.
  Пожав плечами, девчонка присаживается рядом с Кузиным и защелкивает браслет на его щиколотке.
  - А второй?
  - Второй пусть так болтается. Как нибудь на досуге - попробуйте с таким украшением на ноге побегать...
  Девчонка сидя на корточках к чему то присматривается.
  - Эй, красавица! Что тормозишь?
  - У него штаны сухие!
  - И что?
  - Остальные гадили себе в штаны. А он - нет.
  - Умница! Я думал не обратишь внимания, а из тебя толк выйдет.
  Публика под конвоем отправляется туда, откуда прибежала, я возвращаюсь обратно. Культи ушиты. Мда... Увидел бы такие швы профессор Баиров... Интересно - потерял бы дар речи, или нет. Вот профессор Камардин - тот бы обматерил круто. У них-то шитье было - загляденье. Токо Баиров - детский был хирург, помнится первым в мире сумел справиться с таким врожденным дефектом как непроходимость пищевода у новорожденных, а Камардин - тот госпитальер, мог оказать хирургическую помощь на манер Пирогова - в любых условиях.
  Совсем не к месту вылезает воспоминание, как мы сдавали экзамен по госпитальной хирургии. Естетственно, идя на экзамен узнали от старшекурсников, что профу надо все время говорить о мази Вишневского, как панацее, доценту Петрову (здоровенный дядька с трубным голосом, тоже отменный хирург) - о ней же, но как о вредной дряни, а ассистенты просто слышать о мази Вишневского не могут уже - тошнит их.
  А в итоге оказалось, что если придти за час до экзамена, то обеспечивающий старший лаборант просто позволит в поощрение первым зашедшим выбрать билеты. Ну наша группа и приперлась чуть свет. И зашли первыми готовиться. Все копались, выбирали что получше. А я как взял билет, так и оказалось, что именно этот номер я знаю лучше остальных. Старлаб очень удивленно на меня посмотрел, когда я гордо отказался выбирать дальше...
  
  Клиент еще жив. Без сознания, но жив. Теперь надо подождать хотя бы час.
  Мутабор опять начинает проявлять нетерпение.
  Совершенно ни к чему в голову приходит студенческий стишок:
  Бьет копытом, землю роет
  Молодой сперматозоид...
  
   Угомонить Мутабора удается с трудом. От запаха мяса и крови он становится дерганым. Да и то, что месть уже почти свершилась - тоже накаляет обстановку.
   Делаю пару инъекций, приспосабливаю пакет с кровезаменителем. Клиент плох, пульс частит, дыхание тоже не в норме. Но три клинические смерти и ампутацию обеих рук перенести - это не хухры-мухры.
   Вошедший Николаич устраивает тем временем малый военный совет.
   - Получается так, что МЧС-ники предлагают помощь. Как бы их профиль работы - и привезти могут много всякого полезного, те же одеяла, например. Но теперь они понятно опасаются свою базу без прикрытия оставлять. Я предложил командованию такой ченч - наша группа вместе с ... с Мутабором отправляется на прикрытие базы МЧС. МЧСники прибывают сюда своим транспортом, помогают в обеспечении и эвакуации соответственно. Потом нас перебрасывают в Кронштадт.
   - А технику значит МЧСникам в подарок оставим? - осведомляется хомячистый Вовка.
   - Не очень-то и техника была. Пока разжились БТР да джипом.
   - Все равно ченч не удачный - решает Вовка.
   - Что думают остальные?
   - Похоже, от мычысников тут пользы поболе будет. Только как бы потом нас не послали в едриня - типо вас тут не стояло и не ехало.
   Николаич поворачивается к танкисту:
   - Майор, а вы как к рейду на ночь глядя относитесь?
   - Танк без электроники, осталось три заряда. К пулеметам - половина БК. Есть еще повреждения и поломки. К тому же танк не мой. Так что мне поровну, если только доехать сможем, а не сломаюсь по дороге... Я вообще-то не танкист. Просто водить умею, вот и согласился помочь. Но завтра хотел бы уже быть в больнице - ревматизм свой я знаю. Завтра от меня полчеловека будет...
   - Получается так, что я даю согласие выехать на поддержку МЧС. Танк постараюсь забрать с нами. Вова! Особенно не тушуйся - МЧС утверждает, что мы в накладе не останемся.
   - Эти бы речи да богу в уши - бунчит Вовка вполголоса.
   - Николаич, а кронштадтские не возразят против отдачи танка?
   - Эге, мы ж технику не дарим. Мы ее даем в ленд-лиз. Но вот если какой БТР у людоедов в запасе есть и базу МЧС они в новый лагерь переделают - будет хуже.
   Пока Николаич утрясает ситуацию, а я слежу за состоянием оперированного вивисектора, компаньоны рассаживаются кто где.
   - Вот не ожидал увидеть СВТ - говорит танкист-майор, подогнавший танк поближе и присодинившийся к нам.
   - Да. Добротная вещь - отвечает Ильяс.
   - Капризная только - замечает Саша, ухитряющийся сидеть на гинекологическом кресле - ложе - то стараниями Вовки уже притараканено.
   - У СВТ только три типовые причины задержек. Первая - патроны напиханы в магазин фланцами не последовательно. Если напиханы правильно, никакая трясучка их не перетрясет. Вторая - густо намазано высокозамерзающей смазкой, а тут мороз. Третья - положить винтовку затвором кверху на ночь, чтоб наледь зацементировала затвор. Вот положи ее не на этот бок, а на другой - и ничего не будет. А сколько плохих отзывов от уродов криворуких!
   - Считаете, что неумехи дурную славу создали?
   - А то нет. В морской пехоте СВТ отлично до конца войны провоевали. Почему? А потому, что морячки - люди технически грамотные. А дай сложную технику чабану - он ее в момент угробит. Была бы винтовка плохая - не стали бы ее копировать.
   - Кто ж ее копировал-то?
   - ФН-ФАЛ - самозарядка, слыхали? ФАЛ содран с СВТ. Тончее, не ФАЛ, а САФН-1949, предшественник ФАЛа. Не, Дидьен Сэва утверждал, что во время оккупации он ночей не спал и в сортире прячась, проектировал, но тока момент: СВТ войну прошла, а САФН выпрыгнул после ее окончания, ничем не подтверждая факта своего существования до появления. А СВТ трофейных было много. Поэтому Попенкер может утверждать что угодно, но я остаюсь при этом мнении - содрали.
  
   Ильяс подмигивает мне. Да я сам вижу, что майор не прост. И заметно, что ходить ему больно.
   Время ползет.
   Мужики зацепились языками, и как обычно бывает среди мужиков, оставшихся без присмотра начальства или женщин, что впрочем, идентично, медленно скатываются в чисто мальчишеские споры. Сейчас бурно обсуждается - сколько техники угробили салобоны в армии. Мне не до этого - клиент плох, но вот признаков инфицирования - не вижу. Боюсь сглазить - но очень похоже - удалось. Ампутация спасает от гибели.
   Краем уха слушаю, как Саша рассказывает о своем друге, проходившем службу в эстонской армии. Откуда-то для обучения салобонов с консервации НАТО поставили какие-то бельгийские грузовички 1951 года выпуска - с кривыми стартерами и тремя скоростями, включая заднюю, и как бравые эстонские парни в сжатые сроки превратили бельгийскую технику в хлам.
   Тут оказывается, что у каждого есть, что сказать на эту тему и выходит в итоге - никакой противник не угробит столько техники, сколько ее смогут наломать салобоны, сынки, нучки, тупые уроды и малограмотные неуки. И это - интернационально.
   Масла в огонь подливает братец - только сейчас замечаю, что его не было с нами, пришел озябший и загруженный с улицы.
   Сначала он привлекает всеобщее внимание тем, что неторопливо достает офигенно элегантную трубку, кисет с табаком, размеренно и обстоятельно набивает табак, поджигает его и, пыхнув ароматным дымом, с достоинством говорит:
   - Некоторую технику и ломать не надо. Она изначально плохая.
   Проводив глазами клуб дыма вижу, что на эту провокацию купились.
   - И какая ж техника в армии плоха? - спрашивает Вовка.
   - Ее ж проверяют долго - поддерживает его и Саша.
   Я отлично вижу, что братец 'валяет Ваньку' - именно когда он начинает разыгрывать окружающих, его манеры приобретают верблюжье высокомерие, а речь некоторую вальяжную замедленность с толикой так бесящего людей менторства.
   - Например, никудышними были плавающие танки Т-37 и Т-38.
   Братец опять величаво пускает клуб дыма.
   С трудом удерживаюсь, чтоб не съехидничать на тему того, что убогий из него Гендальф - дымит, дымит, а колечки так и не получаются.
   Майор поднимает брошенную перчатку.
  
   - Так и чем же эти танки были изначально плохи?
   - А всем. Никудышное бронирование, никакое вооружение, жидкая грузоподъемность, убогая проходимость и далее по списку, кончая дальностью хода и надежностью механики. Даже внешний вид ублюдский, жаль не могу сейчас сводить показать.
   - О! А вы их где живьем видали?
   - Музей прорыва блокады Ленинграда в Кировске - там танки стоят, что из Невы достали. Ну и Т-38 тоже. Убогость на гусеницах!
   (Ну сел братец на конька! Не пойму с чего - а нравятся ему нелепые мелкие бронированные тварюшки. Даже когда клеил модельки - выбирал почему-то не 'Тигры', а самые что ни на есть легкие танкетки вроде Т-1. С обсуждаемыми же машинками связан один сильный провал, в котором и братец поучаствовал - нашли в лес пару битых Т-38. Самое грустное, что из двух можно было с некоторой напрягой собрать один - на ходу. Но пока пудрились-румянились, сваты уехали к другой - местные сдали технику на металлолом и радостно пропили деньгу. Второй такой провал по нелепости был у моего одногруппника - нашли амерский танк, лендлизовский. Пока собирали деньги и готовили вывоз, местные ухари собрали тола и долбанули под брюшком машинки - чтоб по кускам из чащобы таскать. Ну и перестарались, мудозвоны. Когда наконец оснащенная экспедиция прибыла на место - увидели здоровенную воронку в мерзлом грунте, выбритую вокруг растительность и мелкие фрагменты заморского железа раскиданные мало не на полкилометра... Хоть в авоську собирай...)
   - Да? Живой Т-38 и в свободном допуске?
   - Ага. Потому смело говорю, что сам руками трогал. Говномашина, а кто принял на вооружение и наплющил несколько тысяч такой фигни - идиоты. Летний пробег 1937 года при температуре окружающего воздуха от 27 градусов по Цельсию - половина машин вышла из строя от перегрева мотора и потребовала его замены. Удельная мощность не для эксплуатации Т-38 вне дорог - не достаточная проходимость по пересечённой местности, а гусеницы часто спадали на поворотах. Подвеска - неудовлетворительная, а значит невозможно эксплуатировать Т-38 на грунтах со слабой несущей способностью. Для успешного выхода Т-38 на сушу требовался очень отлогий галечный пляж с твёрдым основанием - а на песчаном или глинистом берегу танк застревал. Итогом стало объявление Т-38 небоеспособным и ограничение его приёмки на уже осенью 1937 года. Тем не менее, танк оставался на вооружении. И зачем?
   - И в боевых операциях они тоже были убогие - подхватывает Саша.
   - Точно! Впервые Т-38 применены в ходе польской кампании 1939 года. Сопротивление поляков было убогим, и потерь танки не имели. Когда плавающие танки применялись в Зимней войне, сначала, до замерзания водоёмов, были успешные случаи использования плавающих танков для форсирования водных преград. С одной стороны, отмечалась слабая проходимость танка, особенно по глубокому снегу, маломощность и слабое вооружение машины, тонкая броня, делавшая танки беззащитными от огня не только артиллерии, но и противотанковых ружей, но там, где у финнов не было ПТО и местность позволяла лёгкие танки действовали достаточно эффективно, 'цементируя' боевые порядки пехотных подразделений. Основными потери дали подрывы на минах - танк не держал взрывы даже противопехотных мин.
   - То есть танк так плох, что лучше на бревне через речку, чем на этой железяке?
   - Ага. В ряде случаев так. - И братец задумчиво выпускает, наконец клуб дыма, отдаленно напоминающий колечко.
   - Да ну... Хоть и несерьезная машина, но все же самоездящая и пулемет лучше, чем ничего - вступается Вовка, который и вообще-то не прочь пообсуждать всякое железо, но и не любит, когда всякие там гуманитарии лезут в область механических устройств, где этим гуманитариям вообще нечего делать.
   - Ты бы сейчас такую железяку стал бы водить?
   - А чего и нет? Не графья, не в театре. Если выбирать между ногами и колесами - лучше плохо ехать, чем хорошо топать.
   Майор, чуть подумав, выдает:
   - Машина принята на вооружение, поставлена в армию в очень значительных количествах. Эффект от ее боевого применения неудовлетворительный, это да. Так ведь это другое дело. Совсем другое дело. Предлагаю не вешать лапшу на уши отнюдь не мне, а себе. Не бросаться словами "небоеспособный", а думать. Я вот не оперирую практически чужими оценками. У меня своих полно. А у кого своих нет, тому вовсе не надо широко банчить чужими, а вообще воздерживаться. Быть осторожным, идти как по болоту. И больше уделять внимания общим вопросам. Там труднее запутаться без специальных знаний и личного опыта. И, конечно, не тупить до такой степени, что танк плохой, я лучше на бревне с пулеметом поплыву.
   - Э, минуточку! И в чем же польза от этих железячек? Вы же признали - применение в боевых условиях - неудовлетворительное. - Во, уже и водолазы в разговор вступили. Чувствую, что сейчас братец поставит дымовую завесу и спокойно станет со стороны смотреть, как народ сцепится в клубок. Видал я уже такое, умеет. Отработал.
   - Польза в том, что был получен уникальный опыт.
   - Уникальный в том, что сделали кучу никчемного говна? (во, младший из саперов влился.)
   - Представьте себе такой гипотетический справочник с миллионом вопросов-ответов по теме, что на войне экономить, а что не жалеть, когда плохое лучше хорошего, и так делее. И все научно обосновано и проверено обширной практикой. Такая книжка и есть секрет непобедимости.
  Особенно ценны наименее очевидные решения. Когда кажется, что несомненно надо вот так, а на самом деле надо наоборот. Этот опыт - главное богатство и сила нашей военной машины. Можно вконец развратить армию, попилить танки-ракеты, но потом все опять возродится лучше прежнего. Искоренить этот опыт или пересадить его на чуждую почву чрезвычайно сложно. Китайцы добросовестно пытаются нам подражать, но получается у них пока не очень. Но идея правильная - вразумляет майор.
  - И при чем тут Т-38? Да и если шире глянуть - те же легкие танки в ту войну практически все - говно-говном! Не зря же от них отказались! А ты тут про справочник!
  Все ж знают, что Т-34 лучше их всех был.
  
  - Т-34, конечно, лучше справится, да не напасешься их. Легкие танки тут как бы эрзац, но во многих случаях задача как раз по ним. И они давали массу подвижных средств, от которых немцам приходилось отбиваться. И вот посмотри на причудливые зигзаги истории. Она в итоге приехала к БМП.
  Тогдашний легкий танк можно рассматривать как неполноценный заменитель БМП, который не умеет возить внутри десант и не умеет плавать. Но на него можно кое-что навьючить, чтоб бойцам меньше на горбу переть, он может быстро менять позиции. И еще неизвестно, что хуже - что десант внутри не возит, или что не плавает. Форсирование водных преград - одно из самых кровавых занятий. А русские плацдармы - один из главных кошмаров немцев. Их командование требовало от своих подразделений идти даже в самоубийственные контратаки ничтожными наличными силами, чтобы эти плацдармы ликвидировать как можно быстрее, или хотя бы не дать их спокойно расширять и укреплять. Потому что через несколько часов, а не дай бог через сутки, это будет уже глобальный гимор. Даже если оставить пока в стороне плавающую технику, то видно, что в этом деле очень важно железо, которое занимает позиции н не там, где удобно ездить, а там, где нужно.
   Вот маталыгу изначально придумали, чтоб она могла батареи затаскивать в любую срань, лишь бы позиции для стрельбы получше оказались. Это все очень важные вещи. Вот мне дискуссия про Т-38 напомнила такую же про БМП. Это было в 60-х годах где-то. На западе военная мысль била фонтаном, а у нас это просто сделали. Тогда они стали выискивать недостатки у нашей, но своей так и не имели. И долго еще не имели. Потом сделали своих уродцев, которые не плавают. Хотя сами изначально считали, что плавать должна. А у нас сделали концепцию, а под нее машины. И массовую систему подготовки людей. И вооружением занимались очень серьезно. А ноги-то растут из взаимодействия пехоты с теми ублюдочными танками. Опыт собирался и обобщался. Просто не публиковался.
  - Вот-вот. Не опубликовывался! Потому как отрицательный!
  - Сравниваем нашу технику и зарубежную. Без Т-38 не было бы и современной. А на Западе так и не научились такое делать. И опыт по эксплуатации этих маялвок - он действительно бесценный. Другое дело учить надо было серьезнее, а это тогда никак не получалось.
  - То есть гнешь к тому, о чем раньше говорили, как тут расселись? Что неопытный салага любую технику опояшет ломом?
  - Я о том и говорил. Низкая надежность тогдашних машин (всех, а не только этих) отпугивала малограмотных людей. Водителей с хорошими навыками было мало. Это сейчас почти все на чем-то ездят смолоду. Тем людям, которые хаяли поплавки, если выдать тигры, они бы их точно так же грязью поливали и бросали при отступлении. Ибо ломались на каждом шагу. Сам я имею богатейший опыт езды на неисправных машинах.
  - Это сколько же?
  - Специально не считал, но если вместе с колесными, то не один раз вокруг Земли объехал. Гусеницы слетают у раздолбаев, которые не хотят или не умеют пощадить слабоватую гусеницу. Абрамс, например, нельзя водить как нормальный танк, он быстро разуется. То же и про перегрев двигателей. То же и про поломки трансмиссии КВ. Совершенствование техники идет по пути устранения этих слабых мест. В данный момент мы в этом сильно преуспели в отличие от американцев. Но тогда все только начиналось. Большинство критических замечаний к тем машинам являются или формально-бюрократическими или откровенно идиотскими.
  - Это какие к примеру, а?
  - К примеру? Как - то невозможность переправлять на них дополнительных бойцов с вооружением. Это очень маленькая машина с минимальным запасом плавучести и устойчивости. Два здоровых лба перевернут ее легче, чем казанку. А вот самоопрокидывание при резких маневрах - это из грязного пальца высосано. Нормальные водилы фактически в шторм на ней переплывали большие расстояния. А требовать, чтоб любой неумеха мог водить гусеничную технику, плавать на ней и выходить их воды - это абсурд. Этому надо учить. Очень серьезно учить! А тогда еще нормальной школы не было. Тогда и другой техникой люди в массе плохо умели пользоваться. Все еще было впереди. Кстати, ссылочек на позитивные отзывы с подробностями нет и не будет. Они хранятся под замком. Можно об этом догадаться и самостоятельно вообще-то. Сейчас на дворе ХХI век. Большинство государств на планете не имеют ни такой техники, ни тем более опыта массовой эксплуатации.
  - Да сейчас уже все рассекречено! Нет таких данных! - горяч конопатый водолаз.
  Не могу удержаться и влезаю:
  - Знакомые архивисты рассказали - в Англии в очередной раз засекречены все данные по хозяйственной деятельности армии.
  - Так это нормально!
  - Ну, если не считать, что это данные по армии в Крымской войне. 1854 - 1855 года, соответственно.
  - Серьезно?
  - Отвечаю!
  - Да что там секретить-то?
  - Ну а что секретного в миссии Гесса?
  - Гесс был сумасшедший!
  - Ага. Совершенно. Потому все засекретили - и хрен рассекретят. Это ж токо у нас злые архивисты с собаками, за рубежом-то все нараспашку...
  Ну. Все! Спор покатился как лавина с горы. Ладно, мне-то за клиентом следить.
  Спрашиваю у Надежды, которая все время смотрит за дыханием и пульсом - и заодно поглядывает на экран мониторчика, что по ее мнению происходит с организмом. Наплевать вообще-то нашей медсестричке на глупые мужские темы. Но вижу, что и Николаич и старший из саперов в дрязгах не участвуют, пеной не кипят и слюнями не брызгают - сидят вроде расслабленно, но вот спинным мозгом понимаю, что они контролируют нашего морфа и готовы начать стрельбу моментально. И Андрей - тоже готов. А вот Ильяс и Серега - уже в гуще словесной сечи.
  - По-моему нормальный травматический шок.
  - Признаки заражения не наблюдаете?
  - Нет, точно нету.
  - Уверены?
  - А вы?
  - Боюсь поверить - но тоже не вижу. Вроде бы удалось.
  - Братца своего позовите, а? Для полного конвульсиума.
  Подзываю братца.
  Вылив еще масла в огонек, он подходит к нам.
  
  - Откуда у тебя трубка-то?
   - Подарили хорошие люди. И мешок отличного табака.
   - Как говорила наша бабушка: 'Надолго псу красное яйцо!' - ты ж ее сломаешь, у тебя же трубки живут месяц. (Свойство братца в том, что любая техника, да и вообще вещи в его руках гибнут быстро и бесславно, причем он сам вроде и не прикладывает к этому особых усилий, само ломается. Вот трубки он несколько раз себе заводил, ан и они долго не служили, хотя вроде б и не техника.)
   - Ага. Мне подарили два десятка. Когда кончатся - обещали еще подбросить.
   - Понимают толк. Ну а за что?
   - За безукоризненную помощь следствию.
   - Ясно. С чего ты про танки-то завел волынку?
   - Вижу - людям скучно, грустно и даже - не побоюсь этого слова - тошно. Надо было поднять настроение хорошей сварой. И о чем прикажешь спорить? При наличии всего этого паскудства вокруг - о сиськах и девках говорить кощунственно, про зомби - твой этот рекрут смущает, про футбол - так это для мазохистов-извращенцев... Остаются танки. Любят мужики обсуждать большие и тяжелые игрушки. Но в тех же джипах понимают немногие, а в танках - ну просто все... Вона как разогрелись-то!
   - Что скажешь насчет клиента?
   - Еще минут 15 для гарантии подождать надо - охлаждает своим здравым смыслом нашу радость братец.
   - Но по времени-то уже должен был бы обратиться?
   - В большинстве случаев - да. Достаточно было бы. Но нам нужно что? Нам нужна гарантия. Принятые в медицине 95% уверенности. А вы как малые дети обрадовались. Кстати - нашили вы тут омерзительно, вполне по результату можно присвоить медаль 'рукожопые херурги 2 степени'. Почему второй степени - разъяснить?
   - Это не мы шили, мужики помогали - ляпаю я и, уже не договорив, понимаю как по - детски это звучит и вообще некрасиво - перед младшим братцем оправдываться.
   Точно, вон и Надежда ухмыляется краешком рта - видимо думает, что я не увижу.
   - Глупая отмазка. Сам ты не лучше шьешь - усмехается и братец.
   - Это мерзкая злонамеренная лжа!
   - Нет. Это профессиональная критика! Ты плохо шьешь, но много ешь.
   - Критика несколько отличается от злонамеренной лжи в пользу третьих лиц.
  Ну, типо заявить, что я многовато ем - это будет критика. А вопить о том, что я пожираю младенцев и любимое мое блюдо - сало, натопленное с девственниц - это уже будет лжой. И твое заявление о мерзком шитье - именно лжа...
   Надежда делает страшные глаза и указывает взглядом двум развеселившимся брательникам на Мутабора. Осекаемся, хотя морф явно не видит и не слышит окружающего - нависнув над лицом прооперированного смотрит и смотрит, неподвижно, неотрывно, жутко.
   - Какие поручения дала Валентина? - как бы невзначай даю понять братцу, что понимаю цель его миссии.
   - Никаких. А что - должна была?
   Я теряюсь.
   - Ну, я думал, что это она тебя послала.
   - С какой стати? Сгребли всех, кто под руку попался для участия в спасательной операции, как стало известно, что тут много живых будет. Я только рад был сменить обстановку, меня уже задолбало на Малой Пискаревке работать - вот и воспользовался оказией. Теперь есть причина - почему не напечатал 68 актов о вскрытии, так сказать форсмажор. А тут посмотрел что к чему - лучше уж с вашей командой, там и без нас разберутся.
   - Малая Пискаревка - это что такое?
   - Братские могилы рядом со старым кладбищем на Котлине. Уже 17 с лишним тысяч человек захоронили и конца не видно. А я там как раз в новодельном морге и работаю. Те еще условия. Комп дали какой-то ублюдочный - глючит сурово - как тогда, когда я в бюро вирусов приволок кучу...
  
   Это я помню - мужик свел счеты с жизнью и прыгнул с балкона. Ухитрился в полете побиться о всякие детали и гвоздануться о козырек подъезда, отчего его - мужика разумеется - порвало практически попалам. Часть полета бесстрастно зафиксировала камера наблюдения, и братец сгоряча попросил местную охрану скинуть ему на флешку этот эпизод записи - проще было разобраться, какие повреждения самоубийца получил в разных фазах полета.
   Ну а вместе с записью на флешке оказалось куча вирусов.
  Хорошо еще, что в тот момент не было вала писанины и хоть и с великим трудом и потением братцу удалось компы пролечить...
  
   - А вон оно что! - братца явно осенило - То-то ты глаза вылупил, когда я сказал, что речь идет о продлении функционирования безнадежных больных! Ты подумал, что меня порученцем прислали! Ты что, сам об этом не подумал? Это же на поверхности лежит! Любому студенту сразу бы в голову пришло, какие тут перспективы открываются.
   - Ну, я то не студент!
   - Да. Я все время забываю делать соответствующую твоим умственным способностям скидку. Мне как сказали о... о твоем новом знакомстве - я об этом сразу подумал.
   - Ну и удрал с трудового поста...
   - Кто б говорил. Я последние дни работал как бирманский слон. Здесь - этим спасенным не лечение нужно, а уход. Самое то для меня - водичкой поить, с ложечки кормить, штанишки поменять и одеяльцем накрыть...
   - Черствая скотина.
   - А какой есть. Ты бы лучше записал ход проведения операции и результат с выводами - вот эту бумажку очень неплохо прямо Змиеву на стол. К рапорту от вашего старшего группы в приложение.
   - Ты еще и бюрократ.
   - Самый часто используемый инструмент врача - шариковая ручка. Если приказом провести информацию - глядишь пяток хороших ребят живы останутся. Так что стоит подсуетиться.
   Вообще-то смысл в его предложении определенно есть.
  
   Николаич подходит к нам. Сапер - следом. Спрашивают о результатах.
  Ну. Результаты налицо. Заражения удалось избежать. Клиент жив, и если бы он был одним из нас - выжил бы с большой долей вероятия. Сейчас его выживание - нам не нужно. Совсем наоборот.
   - Не чувствуете себя неловко после такой экзекуции? - уточняет Николаич.
   - И пришли к Конфуцию его ученики и спросили: "Учитель! Чем нужно платить за зло? Может быть, за зло следует платить добром, как подобает всякому хорошему человеку?"
   И ответил им Конфуций: "Нет, ни в коем случае! Нельзя платить за зло добром! Ибо если вы заплатите за зло добром - то чем же тогда вы расплатитесь за добро?" - философским голосом отвечает ему братец.
  
   Я вообще-то чувствую себя паскудно. И, пожалуй, не столько потому, что мы тут вивисектора раскромсали - на это вообще-то плевать, подобное лечится подобным, это еще Авиценна говорил, а он был дядька мудрый. Ловлю себя на том, что царапка в душе оттого, что сейчас из цеха выпустили толпу народа и вообще-то самое то двум врачам и медсестре - двигать туда. Там бы мы точно пригодились. Нет, конечно то, что мы тут делаем - вещь эксквизитно нужная. Но...
  
   Спор за нашими спинами разгорелся почти до ругани. Знакомое дело! Отчетливо слышу, как майор выдает оппонентам:
  - Меневренная война - это такая хрень, когда подвижные соединения находят дырку и устремляются в нее в обход любых серьезных очагов обороны. Таких, где есть противотанковые средства, гарантированно поражающее наши танки. Мы, таким образом, пытаемся разгромить коммуникации, тылы, штабы и в итоге лишить вражеские боевые части боеспособности. Поскольку мы движемся быстро, а в самом зародыше нас тормознуть не смогли, теперь нужно противопоставить нам такие же подвижные части. Никто больше не успеет нас перехватить.
  Причем, для успешного пресечения нашей деятельности нужно таких частей вдвое против нашего. А они дефицит. Поэтому тот, кого хреначат безостановочно таким способом, практически обречен. Это цейтнот, тришкин кафтан и прочие прелести, которые ведут только к одному - гибели. Вот, собственно, из какого положения мы вывернулись. А больше никто не вывернулся в этом мире.
  
  Эко танкист завернул. В двух словах - а внятно выразил то, о чем копья ломают уже не один десяток лет куча народу. Надо запомнить, вверну как-нибудь в нужный момент. Но сейчас лезть в спор - совсем не с руки.
  - Что собираетесь делать дальше? - спрашивает Николаич.
  - Ну, надо в исполнение обещанного вшивать руки в жопу. Так как никто раньше такую операцию не проводил, план операции туманен, придется импровизировать. Но вроде как у нас времени на это нет?
  - Времени нет, это верно. Нам подтвердили задание на охрану базы МЧС - так что трогаемся.
  - А танкист?
  - Получается так, что с его командованием не связывались. Самый старший из его группы здесь - тот самый лейтенант. Майору значит, его слушать не должно, хотя вообще-то он прикомандированный. Так что в Кронштадте решили, что - на усмотрение майора. Как говорилось выше - танк и в МЧС пока постоит, а в больницу вы танкиста уже пообещали сосватать.
  - Ясно.
  - А раз ясно - объясняйте коллеге, что надо ехать.
  
  Мда... Коллега мой словно окаменел, как горгулья на крыше стоит.
  Несколько раз окликаю его, пока наконец он отрывается и смотрит уже на меня.
  Смотрит невидящим взглядом.
  Всегда думал, что это такое выражение, которое можно понимать в переносном смысле. На самом деле - непереносимое это выражение... У него и так-то мертвые зенки, а тут еще и это...
  - Как, руки этому шьем? - спрашивает седоватый сапер-южанин.
  - Николаич - как со временем?
  - Нету у нас времени. Надо выдвигаться. Давайте с коллегой договаривайтесь. Потом руки присобачим, если это так надо.
  Мутабора как заклинило. Он явно не то, что не понимает, что я ему говорю - но даже и не слышит.
  За стенкой - сигналит машина.
  - Получается так, что идем. Этого - на носилки, Мутабора под руки - все пошли. Пошли, живее...
  . К моему удивлению с нами остаются и трое саперов и водолазы. Когда спрашиваю об этом Андрея, тот совершенно спокойно удивляется:
  - Так саперы нам как разведгруппе положены, а водолазы еще имеют задачу, к которой и нас потом пристегнут - есть склад их амуниции по дороге - надо будет загрузится. Да и заработали уже наши саперы сегодня рублей пятьсот - теперь те, что в группе усиления продолжат. У них даже и собака есть.
  - Какие пятьсот рублей?
  - По установленным расценкам за разминирование взрывоопасного предмета 1-й степени сложности платят 15 рублей 54 копейки, 2-й степени - 10 рублей 34 копейки. Вот и считай.
  - Это шутка?
  - С чего это? Я даже знаком с одним человеком - тот на таких расценках в Чечне заработал 200 тыров рублей. Жигули купил потом.
  - А собака что - такая ценность и сверхдевайс?
  Андрей удивляется еще пуще.
  - В Чечне снайпер-дух получал за убитого офицера - 2 тыра зеленых, а за саперную собаку - 6 тыров. Вот и считай. У кронштадтских собачка - как раз так тыщ на 5... Не совсем обучена и опыта маловато, но - уже помошница.
  - А в Петергоф полезем?
  - В Петергоф пока нет. В Рамбов - да, полезем. Но сначала с МЧС разбираться надо - пока их не прикроем - с Красной Горки никуда. Разве только недалеко. (тут Андрей хитро подмигивает.)
  
  
  Мы выкатываемся маленькой совсем колонной - и очень разношерстной - впереди БТР, за ним окаянный джипик, КАМАЗ с кунгом и замыкающим рычит танк. Вовка прет по каким-то дорогам, о существовании которых я и не знал.
  Очень скоро обнаруживается, что и Вовка - тоже. Колонна заехала в какие-то кусты, в два человеческих роста, дорога и кончилась. Вылезаем, чтоб убедиться, что это обычная 'левая свалка'. Тупичок завален всяким строительным мусором в пластиковых мешках. Обсуждение вариантов затягивается, Вовка настаивает на том, что он тут проедет, Николаич уже сомневается в этом, а подошедший Семен Семеныч с ходу выдает одну из своих баечек:
  - Меня в свое время удивил эпизодик - в Артмузее есть традиция - наши пушки стоят с гордо задранными вверх стволами, этак задрав нос. А вражеские трофеи - хоботы печально склонили вниз.
   А тут надо было поставить на экспозицию немецкий шестиствольный миномет - а у него, заразы, стволы в принципе не опускаются. Ну, нельзя ему иначе никак. И так корячились и этак - все равно вверх смотрят.
   Позвали мужика, который с этим девайсом дела имел во время войны и даже стрелял. Пришел, спрашивает у хранителя фондов - целостность миномета важна - он подлежит консервации? (это в случае войны часть музейного добра идет в армию к слову.) Хранитель отвечает - нет, куда ему.
   Тогда мужичок берет фомку, лезет под агрегат, пыхтит. Откуда-то снизу отваливается со звоном кусок металла и миномет печально свешивает стволы. Так и сейчас стоит, к слову...
  - Это вы к чему? - недоумевает Николаич.
  - К тому, что дело надо поручать тому, кто в нем разбирается.
  Вовка открывает рот, но Семен Семеныч его опережает:
  - Я - местный, да еще и охотник. Если помните. Есть ли возражение?
  - КАМАЗ не бронирован.
  - А у кабанов ружей нет. И больше мы вряд ли кого встретим.
  - Ну а если кто из благоизбранных уцелел?
  - Им в тех местах делать нечего. Да и вряд ли прыгнут - колонна все ж не простая, танк за километр слыхать.
  - Получается так - что на ваш страх и на наш риск.
  - Годидзе! Не глянете - что там в кузове с вашими протеже?
  
  В кузове, наполовину забитом матрасами - все по-старому. Хозяин еще жив, Мутабор рядом, как кошак у мышиной норки. На открывшуюся дверь не среагировал никак. Мы дверь и прикрыли обратно...
  
  Внутри БТР в общем тепло. Сидим кучей, тянет подремать, но чертов Вовик заранее предупредил - будет болтанка. Так что - задремлешь - долбанешься башкой. Курсантеры наконец-то завели разговор про баб. Это как-то встряхивает присутствующих и дремота на время отходит.
  Таких разговоров я уже наслушался, служивые такие темы любят и что странно - чем неопытнее - тем гуще рассказы. Самые сперматозавры - обычно как раз девственники - их послушать - так и яйца у них трехлитровые и сперма ручьями и девки кучами.
  Настраиваюсь на типовое ведение разговора, и тут тот самый Ленька - дружок нашего Рукокрыла-Званцева неожиданно признается - очень жалеет, что в свое время не успел пройти курсы для пикаперов. Ну, сложно ему знакомиться.
  - Да все это хрня, как говорит Мутабор! Ничему толковому там не учат - заявляет в ответ Сергей, но как-то слишком уж уверенно.
  - А как же пикаперы? Из закомплексованных сосунков отлично готовят в сжатые сроки таких баболюбов! Любую снять могут за пять минут - настаивает Ленька.
  - Да ну? - возражает Сергей.
  - Это - да, полезные курсы. Мне рассказывали.
  - Точно! У меня приятель прошел обучение - по паре телок в неделю снимал! Весь страх как рукой сняло. - поддерживает дружка лопоухий Званцев-младший.
  - Ага. А до того? - дергает меня нелегкая за язык.
  - А до того вообще с девчонкой заговорить не мог!
  - Ну-ну. То есть был мальчонка, стесняющийся и боящийся женщин. Так?
  - Точно!
  - Значит, была у человека боязнь женщин. Считал он их за что-то необъяснимое. Не поддающееся пониманию и жутковатое в своей таинственности. А тут ему объяснили на пальцах, что все девки - шлюхи и вообще представляют собой три дырки на ножках. Ничего таинственного, ничего мистического, ничего загадочного, ничего, достойного уважения. Три дырки, легкодоступных к тому же. Брякнулась женщина с пьедестала. Так?
  - Не так. Он их бояться перестал! - упирается Рукокрыл.
  - Он - пикапер - продолжает их бояться. Потому и снимает по десятку за неделю, раньше это называлось комплексом Дон-Жуана, то есть паническая боязнь ответственности и неумение строить нормальные отношения с противоположным полом.
  А доказать себе, что он крут - охота. Вот и получается - замена количеством качества. Только это фигня.
  - Хрня! - подсказывает заинтересованно слушающий Серега.
  - Ну, можно и так. Я уж не говорю о том, что частая смена половых партнеров чревата боком - как нам говорили на занятиях по кож-венболезням - в среднем каждый 13 партнер - дает новое вензаболевание. А когда нас учили - еще не было такого разгуляева. Вот и прикинь - девок пикапер по определению уважать не может - потому как они либо тупые давалки - если дают, либо заносчивые стервы - если не дают. И пикапер стопудово уверен - если ему не дали - то это не потому, что девчонка себя уважает и не собирается давать первому встречному, а потому, что она просто сучка заносчивая.
  - Да ну прямо! - упирается Рукокрыл.
  - А простой вопрос - жениться пикапер будет? Уважать свою жену будет? Он же знает, что все девки - шлюхи. А как насчет детей? Какой из пикапера папаша выйдет? Да никакой - как стерилизованный самец мухи цеце - жужжит, летает - а потомства нету.
  - То есть считаешь, что никакой пользы от такой тренировки?
  - По пикаперству? Почему ж никакой. Люди хорошие деньги на дураках делают.
  - Я не про тренеров.
  - А не про тренеров - вот ты заплатишь денег, чтоб тебе черт знает кто стал что-то в задницу запихивать, причем неясно - то ли палец, то ли совсем даже не палец?
  - Охренел? С какой стати? Ты чо?
  - Я ниче - через плечо - вокруг ноги - еще винтом - и в сапоги - а если серьезно - то вот такое предложение насчет пальца в жопе - всех почему-то возмущает - а вот в мозги позволяют себе лезть люди кому попало и чем попало. Совсем не пальцем - такой мозготрах делают - китайское промывание мозгов - отдыхает полностью.
  - Э, погоди, погоди. Вот насчет девок - сейчас же контрацепция вполне себе - и если с резинкой - то безопасно ведь. Вы же лекаря сами так говорите!
  - Говорят, что на 95% безопасно. А чехи - так и на 70%. Правда, тут наши считают возможность заражения - а чехи - беременность. Вирус герпеса, гепатита может проникнуть, например. А еще презерватив может свалиться, порваться...
  - И гнутся и рвутся! - влезает несерьезный Филя.
  - Да бросьте вы. Вот ведь действительно - для пикаперов все девушки доступны - и что ж получается? Порядочных и нету? - Сергей не на шутку встревожился, а мне только сейчас становится понятно, что нашему Ромео такой разговор ножиком режет.
  - Почему нет? Полно. Пикапер не может снять любую. Это недостижимо. Он может просто заговорить с любой, а вот даст она или нет - вопрос открытый. Поговорил с тремя - одна дала. С одной понятно - а две другие кто?
  - А у них одновременно ангина и менструация! - продолжает резвиться Филя.
  - Сережа, дружище - если ты находишься в публичном доме - там все барышни доступны?
  - Да, наверное. Но им же деньги платят?
  - Не о деньгах вопрос - доступны?
  - Ясен день. Это ж бордель.
  - Ну, так и пикапер ищет - где попроще. Так что успокойся. Твоя Светка вне подозрений, да и не станет она такого как ты на непойми что менять.
  - Говори, говори...- озабоченно отвечает наш пулеметчик.
  - Вообще лучший оргазм у женщины вызывает норковая шуба - уверенно заявляет Филя.
  - Ну, тут природа такую вилку устроила, что может ты и прав, водоплавающий.
  - А то ж - самодовольно восклицает мой приятель.
  - Что за вилка-то? - это его копнопатый сослуживец интересуется.
  - А возрастная. Парень чем моложе - тем охочее. А у женщин обычно после 35 лет охота просыпается. Нет, они, конечно, могут и в молодости завестись как следует. Но пока молодайку заведешь - семь потов сойдет. А вот когда уже начинаешь стариковать - у них наоборот просыпается. Доктор - а почему кстати так?
  - А пес его знает. Я так думаю - природа схитрила. Чтоб детенышей растить не мешало. Ну мужички со своей гиперсексуальностью стараются по молодости оплодотворить поболе кого. А у женщин другая задача - дитя выносить и родить, тут секс ей не помошник. А вот вырастила детенышей - уже и оттянуться может по полной.
  Некоторое время все молчат, переваривая, после чего Рукокрыл неожиданно спрашивает:
  - Вот зомби - тупые и враждебные. Морфы - умные и враждебные. А если их учить, лечить и кормить молочной кашкой, то может быть нервная система со временем восстановится и они станут полезными членами общества?
  - Ну, вообще-то может и возможно. Но, к сожалению как говорили классики марксизма - ленинизма - "Битье определяет сознание!" Например, европейцы, которые все время к нам лезли (Отечественная 1812, Крымская, Первая мировая, Гражданская с интервенцией, Вторая мировая) приходили в чувство только после неоднократных увещеваний сапогом в рыло и дубиной по хребту. Да и американцы тоже.
  - Американцы с нами не воевали - поправляет меня Саша.
  - Ну, не знаю. Медали их видел - 'За Сибирь' и 'За Россию'. Ленточки у них еще такие гомосечистые - радужные.
  - Когда они это успели?
  - Во время интервенции. В Гражданскую.
  
  Незатейливый треп продолжается, прыгая с темы на тему. Нас довольно сильно мотает из стороны в сторону, ну да это пустяки. В железяке уютно, вроде бы мы дома...
  Cовсем бы можно бы обмякнуть, да только мысли в голове столбом встали - у танкиста резко ухудшается состояние - когда в последний раз видел - он уже хромал вовсю, а мужик не показушник. Николаич совсем скис, на одной силе воли держится. И еще в кунге - морф и - потенциально еще морф. Мальчик... и еще мальчик. Надо решать, что с ними делать со всеми. А в голове какая-то каша...
  Парни опять съехали на обсуждение девок. Расслабились.
  Ну, это как раз хорошо.
  Начинаю клевать носом...
  
  Будят достаточно немилосердно. Приехали, оказывается. Уже на базе у МЧС - и я последний в салоне засиделся. Вот ведь чертовщина - и не заметил. Да иное путешествие на электричке куда как приключенистее, а тут мы колонной проехали как у бабки по огороду. В который раз убеждаюсь - что работа действительно Мастера - не заметна. Получается так естественно, что любой стоящий рядом поневоле думает - Э, я б так тоже смог, ничего особенного...
  Не понимаю, как нас так ухитрился Семен Семеныч провести, тут все-таки места населенные худо-бедно. Интересно - кабаны-то хоть попались? Тут их много было.
  Половину нашей компании ведут ужинать. Другая половина остается на охране. Народу-что-то многовато на базе, женщин много, детей полно. Что-ли у наших знакомых мчсников такие семьи? Да не похоже вроде... И еще - у многих на спине СКСы висят. Интересно, откуда?
  До стола добраться не получается - сначала приходится визитировать несколько человек больных. Идем вместе с братцем и Надеждой, как выражается братец - чтоб конвульсиум был полный. Серьезных больных оказывается трое.
  Два артрита у взрослых и воспаление легких у десятилетнего мальчишки. Добросовестно слушаю, но после сегодняшнего от контузии еще не отошел. Какие там хрипы услышать - шум в ушах такой, что я шепот не слышу и сам ору громче, чем надо. Но вроде и без хрипов на пневмонию очень похоже.
  В общем надо пятерых в больницу везти.
  И, наконец - можно идти за стол. Потому что жрать хочется - аж из глаз искры.
  Останавливает Надежда. Напоминает - у нас морф. И руки пришивать к заднице лучше сейчас - пока клиент жив. На обернувшемся это делать не стоит - обидно будет уколоться об иглу или поцарапаться скальпелем. А в нашем состоянии это - раз плюнуть, чуть-чуть ошибиться и уколоться... А после еды - и вовсе не пойдет.
  Сильно тру ладонями лицо. Вроде немного становится легче.
  Но самому начинать не резон - пока тут у нас Николаич главный.
  
  Нахожу его довольно быстро, отзываю от группки местных, спрашиваю разрешения на окончания операции.
  Ответить он не успевает.
  Успвает только очень укоризненно глянуть.
  Потому что все остальные уставились на меня круглыми глазами.
  Какого черта?
  
  Самое время сказать это самое 'Упс!'
  Или что положено говорить, когда понимаешь, что ляпнул очень неуместную вещь? Шепот-то мой после контузии ээээ.... Громковат оказался. Это я думаю, что тихонько спросил. Судя по опупевшим физиономиям вокруг - ошибаюсь я... Очень сильно ошибаюсь...
  - Вы что собираетесь живому человеку руки к заднице шить?
  - Вы охренели? ВЫ СОВСЕМ ОХРЕНЕЛИ?
  - У вас тут живой морф? МОРФ?
  - Вы к нам сюда привезли мертвяков?
  И все это спрашивают сразу, одним залпом. Кто-то побежал прочь, кто-то наоборот публику зовет. Начался кипешь...
  Мде... Заварил я кашу...
  Что особенно неприятно - я спросту спросил Николаича открытым текстом.
  Ну, сдуру конечно, спросонья, да и уже как-то привык, что у нас в команде все в курсе, опасаются конечно, но тем не менее. А тут уже и оружие вон в руках наизготовку...
  Знакомых своих не вижу.
  Морды все чужие.
  И женщин много. Это совсем плохо. Толпа баб - самая жестокая...
  Настроены они куда как гадко. Дети раньше тут вертелись - а глядь - никого не осталось, всех видно в укрытие погнали. А мне уже стволом в пузо тычут. И палец у дуры на спуске двустволки. Вот молодец, ловко и быстро создал себе радостей жизни. Сейчас ее пхнут, она и бахнет мне в кишки дуплетом!
  Орево достигает апогея.
  Да есть тут у них начальство или что?
  Меня уже за локти хватают. Николаича затерли.
  А нет, еще и громче орать можно - похоже, наши подоспели...
  Сейчас по мордасам - и понесется.
  На мое громадное счастье прибыло видно начальство.
  Кто-то громко - во всяком случае, куда громче баб - орет: 'Тихо!'
  Убедительно получается.
  Хороший голос. Добротный, как у спасенной нами раньше молодухи.
  Как Боинг на бреющем прошел!
  Толпа аж головы в плечи вобрала.
  Но недоброжелательность - еще куда как осталась.
  Николаичу предлагают разъяснить людям - что да отчего.
  Николаич разъясняет. Говорит он негромко, чем заставляет толпу притихнуть и говорит - это я должен признать - хорошо. Именно для женщин так и надо говорить. Просто Кот-баюн. Когда речь доходит до девочек в медпункте, вижу у бабенки с ружьем слезы на глазах. Тихонько пальцем отвожу стволы от живота. Уфф...
  Дальше - хуже, потому как толпа рвется линчевать вивисектора. И оказывается, что кунга нет на том месте, где он стоял до моей оплошности. Охрана на воротах подтверждает - выехал, причем совсем недавно.
  Вовка собирается дернуть следом, но толпа теток не дает ему двигаться. Максимум кого выпустят - это меня с парой сопровождающих. На джипе. И с обязательством максимум через час вернуться. Со мной выбираются Филя и братец.
  За воротами ощущаю, что у меня вся спина мокрая - и задница тоже. 'Со спины в жолоб стекло!' как говорили раньше в подобных случаях. Что-то сегодня я туплю серьезно - и все время. День что ли такой?
  Филя, тем не менее, рулит уверенно - видно знает куда ехать.
  На моем языке давно уже вертится вопрос:
  - Филя, а что ты спрашивал у того мужика, которому в ухо прописал, кто он по национальности?
  - А чего?
  - Да просто интересно. Ты ведь не чихнешь спросту-то. А тут вопрос такой странный.
  - И ничего странного. Русские - забывчивы и незлопамятны. Потому на его угрозы я плюю и сморкаюсь.
  - То есть если б другой какой нации - так ты бы его за угол - и пришил?
  - А то!
  - Не, серьезно?
  - Конечно. Был бы он поляк или литовец - я б к его словам отнесся серьезно. Или если б финн или венгр.
  Мне остается только изумленно покрутить головой. Не, ну про финнов понятно - в Калевале там это четко прописано, про их злопамятность. А книжка - для воспитания, так что все ясно. На чем детей учат, на том они такими и вырастают. Но вот насчет поляков и литовцев... Надо будет с артмузейскими поговорить.
  В свете фар вижу наш КАМАЗ. Стоит у какого-то ветхого барака. Филя мигает фарами. Грузовик отвечает. Вылезаем. Идем к нему.
  - Я уж думал, что вас там на тряпочки порвут - как бабы-то подступились! Я сразу понял - мотать надо - говорит выпрыгнувший из кабины Семен Семеныч.
  - Да медицина орать стала как с похмелья - вот тетки и ощетинились.
  - А чего орать-то?
  - Да рассказал бабам докторище - вон, дескать, все в команде алиментщики, а не платят!
  - Филя, кончай трепаться. Лопухнулся я опять, Семен Семеныч - спросил про морфа Николаича, а того не учел, что сегодня меня приглушило, вот громко и вышло...
  - И надо ли мне сказать, что простота - хуже воровства?
  - Нет, Семен Семеныч, не надо. Мне сегодня видно весь день положено делать дурости и потом стыдиться.
  - Ладно. За бритого двух небритых дают. Мне уже Саша все рассказал. Дальше что? МЧСники отказываются морфа перевозить. Так что ждем корыто из Кронштадта.
  - А в Кронштадте что решили?
  - Приказ доставить морфа и вивисектора живьем. Или мертвьем? Короче - неупокоенными на один из фортов. Капитан корыта будет в курсе.
  - Ясно. А Валентина в курсе?
  - Там повыше люди задействованы. К слову - от вас ждут устного и письменного доклада. С выводами и рекомендациями. Так что спать не получится. И мне вот не дали.
  - Семен Семеныч! Ну не добивайте уж вы-то...
  - Да ладно, чего уж... Сам грешен. Как говорили мне мужики у нас на автобазе - 'Язык твой - враг мой!'. Бывало... Петь-то оно безопаснее.
  - Ваша правда.
  - Дальше что делаем? Скоро уже кронштадцы прибудут.
  - Заканчиваем эту проклятую операцию. И тут за Мутабором пригляд нужен.
  - Опять орете, Доктор!
  Тьфу ты, зараза. Сам-то я себя плохо слышу.
  - Где работать будете? В кузове пачкать не стоит. Там уже беженцы напачкали. Я хоть полиэтилен настелил, но грязища.
  - Говно - не сало, помыл - отстало.
  - Кровища будет?
  - Ну. Будет, жгут на задницу не наложишь.
  - Так вот мне б этого не хотелось. А на почте не лучше?
  - Это почта?
  - Была. И вроде печка там есть. Сейчас доски с двери отдерем - выход можно охранять. Только вы уж побыстрее.
  За спиной слышу треск. Пока мы тут говорили, а Филя нас охранял, братец уже входную дверь освободил. А вообще надо ухо востро держать. Места здесь безлюдные, но чем черт не шутит...
  Мы укладываемся за полчаса. Хоть братец и попрекал меня жуткими швами - сам нашил не лучше. Да и то сказать - руки замерзли сильно. Ехидностей от братца наслушался на полгода вперед. И то сказать - остались без ужина, на холоду и в теплой компании. Морф, правда, молчит - прям воплощение Немезиды. Вивисектор на наши упражнения уже не реагирует, пульс нитевидный, дыхание агональное. Недолго ждать осталось.
  Выходим с братцем на улицу. У входа бдят Филя и Семен Семеныч.
  - Все?
  - Всё. Давайте с нашими связывайтесь.
  - Как Мутабор?
  - Молчит. Сейчас пиковый момент - Хозяин вот - вот сдохнет - непонятно, как себя Мутабор поведет.
  - А какие варианты?
  - Любые. Отмена доминанты. От ступора до агрессивности.
  - Опять вы громко слишком говорите!
  Чертыхаюсь злобно.
  
  Про себя думаю, что вообще-то впору пришить себе язык суровой ниткой. Для ограничения подвижности оного.
  Впрочем, долго упиваться своим горем не получается - вызов и пожелание прибыть поскорее к пункту отправки. Оба шофера прекрасно поняли куда ехать. Остается забрать с собой Мутабора и прооперированного.
  Неожиданно начинаются сложности.
  Мутабор не дает забрать носилки. И сам не идет.
  - Рррхохоффоррр хисфолнеенние. Хонесс...
  - Исполнение договора - не конец. Отрицание. Наличие перспективы.
  - Ы?
  - Перспектива.
  Морф хмыкает. Ясно, что он перспектив не видит. Честно говоря - я их тоже не очень себе представляю. Я ж не знаю, что у него там в искалеченном и умершем мозге сейчас просходит. Смешно ожидать от него самопожертвенного служения интересам Человечества. И люди-то в подавляющем большинстве этого не делают. А к подвижникам относятся как к идиотам. Тем более зомби, и уж тем более морфы в этом и вовсе не замечены. Но если я хочу убедить морфа в чем - то, сначала мне нужно убедить себя.
  Посреди разговора Мутабор дергается, поворачиваясь к своему ненавистнику.
  И я тоже вижу тот момент, когда у человека отлетает душа. Если была таковая у покойного. Неуловимо и неописуемо меняется облик - особенно это видно по полуоткрытым глазам умершего. Вроде бы все как раньше, но это заметно как щелчок пальцами.
  Умер талант и гений. Теперь оборачиваться будет. Хорошо мы его после оперции примотали к носилкам добротно.
  - Удовлетворение наличие?
  Мутабор помолчав, очень неохотно отвечает:
  - Ффроффал...Ффеассха.
  Вот тебе и раз! Столько корячились - а он - провал, фиаско!
  - Недоумение.
  - Ссффысллл... Хоссусфие... Ффотерии...
  Он неожиданно хватает меня за грудки своей лапищей и, подтянув к себе, шипит:
  - Ссеммьиа... Шшиссснь...
  Видно, что ему не хватает слов, отчего он бесится еще больше.
  Слышу лязг затвора оттуда, где стоит водолаз. А на плечо морфу ложится знакомая рука - братец невозмутимо говорит ему:
  - Доктор! Работа - перспектива. Готовность лаборатория. Руководитель - назначение. Отправление - вы прием дел. Запрос оборудования.
  Зубы от моей физиономии отстраняются.
  - Хиссушение Мхутхаапорр? Песссмысслисса...
  - Изучение - психология, физиология, послежизнь. Мутабор - помощь.
  - Ххрня! Фоммосшь? Фффомосшшь??? Ссиссиосисссммм!
  - Подтверждение. Медик Мутабор - оказание помощи населению.
  Морф свистяще шипит - получается как ни странно весьма иронично. Честно говоря, мне тоже кажется, что братец ляпнул.
  Видно братец что-то уловил и снисходительно поясняет:
  - Вивисектор - существование. Образец изучения морфирования, биохимии, поведения, способ защиты от вивисектора. Контроль и охрана - эксклюзив Мутабор. Люди - отсутствие возможность управления вивисектором. Знания - необходимость. И сила - и безопасность. Вивисектор - безопасность Мутабор. Плюс - возможность восстановления речи... Вивисектор - объект изучения Мутабором.
  - Шушшь. Ххрррня.
  - Предложения?
  Мутабор задумывается.
  
  Мы сильно опаздываем на берег. Полчаса бились с чертовым упрямцем. Как удержался Филя - не понимаю. Поводов стрелять было достаточно. Но как-то удержался и он и приехавший позже экипаж на БТР.
  Получился несуразный базар.
  Я так и не понимаю, когда морф согласился двигать дальше.
  Как ни пытаюсь понять - что сработало - не понимаю.
  И женщин не понимаю. Перед самой отправкой мне всучили пакет с чем-то холодным и мягким. Сказали - для Доктора.
  Оказалось - сырое мясо. Пока думал - на кой мне кусок мяса, лучше б котлету жареную прислали - оказалось, что это поварихи не меня, а Мутабора покормить решили. Так растрогались после рассказа Николаича.
  А про меня забыли, дуры сентиментальные.
  На Кронштадт отходит 'Хивус' с больными, да потом видим огоньки на катерке - посуда забирает морфа с его Хозяином и сопровождать едут братец с Филей. Что-то там намутили уже. Правда, не могу понять - что там за лаборатория. Была чумная - в форте Александр, но там давно уже ничего такого нет. Оставят двух мертвяков самих по себе? Или там охрана какая-то? Вряд ли кто согласится добровольно жить в присутствии морфа.
  Ну, разве что Валентина. Та - могла бы. Надеюсь, что Алик ей этого сделать не позволит.
  
  Николаич оставил после себя старшим Ильяса, теперь видимо волнуется - правильно ли сделал. Я тоже волнуюсь - быстро нашего командира не вылечат, а хватит ли у нового сообразительности лавировать и предусматривать все на три шага вперед. Да еще при этом не обижая окружающих, не наживая врагов и получая выгоду от каждого телодвижения. Так-то Ильяс - нормальный мужик, но и власть людей портит, да и цена ошибки велика. Нашей группе достаточно одной очереди - вот как сегодня Серега сектантов скосил...
  К моему удивлению нотаций мне ни Николаич, ни танкист не читают.
  Хотя заслужил я их за нынешний сумасшедший денек - с походом. Хоть метрами меряй и пудами вешай.
  Вместо этого Старшой вполголоса рассказывает майору о сегодняшних трофеях:
  - Автоматами разжились... Разбираться придется - в основном заклинившие достались. Черт знает, как эта пяхота готовилась к операции - автоматы толком с консервации не сняты. Да и не только разгильдяйство.
  
  Николаич поворачивает голову ко мне:
  - Помните окровавленных солдата и девчонку - когда мы к заводу подходили они нам первыми попались? У него еще автомат заклинило из-за крови на патронах? Так вот - по следам я видел, что этот солдат девочку на руках нес, ему в спину пуля попала. Но он сумел еще сколько-то пробежать. А девочку пуля убила прямо у него на руках. Вот солдат себе на беду и не заметил, что она умерла - и обратилась. Порвала ему сбоку шею. А он в нее потом стрелял - но автомат заело. На втором выстреле.
  - И вы все это по следам прочли?
  - Получается так. Но ведь в этом нет особо чего сложного. Нормальная обычная мужская работа - следопытство.
  - Такая уж и обычная...
  - А то ж... Получается так - что обычная. Про охотников не говорю, но вот например гаишники - следопыты, когда аварию фиксируют. Сантехники - следопыты. Автомеханики - ровно то же самое. Криминалисты - уж точно следопыты. Да и у вас у лекарей - тоже ведь так?
  - Ну да, работа того же судмедэксперта или патанатома... Я вот помню как на первом курсе нас на вскрытие привели - старушка - горожанка померла. И патанатом нам прямо как по книге читала - вот шрамик от инфаркта, старый, лет 10 тому назад был, вот - лет 5-6 назад, а этот - свежий след... Нас еще тогда поразило, что у старушки легкие были черноватые - словно усыпаны черными точками и узелками. Нас патанатом спрашивает: 'Как думаете, откуда эти точки?'
  - А вы?
  - Ну а мы же - первый курс, самые знающие, это ж на шестом понимаешь, что не знаешь ничерта, а на первом-то наоборот, ну просто считай все знаем - ей так уверенно отвечаем: 'Курила женщина много!' Патанатом улыбнулась и говорит в ответ: 'Ручаюсь, что она в жизни не курила. Эта копоть - нормальна для обычных горожан. У вас ровно то же будет...'
  Мы ясно удивляемся - а как у курильщиков?
  А у курильщиков - завтра приходите.
  Ну, мы и пришли. Там мужика вскрывают. И легкое наполовину розовое, а наполовину - черное как у бабки. Ну, может слегка чернее.
  Патанатом закончила - какие, мол, вопросы?
  Вопросов ясно дело два - почему легкое розовое и почему копоти мало? Он же курил?
  Она посмотрела на глупых щенят и отвечает: 'Розовое - это раковая опухоль. В нее копоть не попадает, опухолью пациент не дышит. А копоти мало - потому что вчерашней старушке было 86 лет, а сегодняшнему пациенту - 43. Дышал он и курил вдвое меньше, чем та бабушка.'
  Нам так стыдно стало!
  
  - Нормально. Это нормально. Не знаю людей, кто бы в щенячьем возрасте не попадал в глупое положение - улыбаясь, говорит майор.
  - Получается так, что вот когда взрослые люди как щенята дуркуют... - с явным намеком начинает выговаривать Николаич.
  - Бросьте, и хуже бывало. Никто не святой. Как сказал Иисус: 'Кто без греха - пусть первым бросит в лекаря вот этим кирпичом... Потом сам первый и бросил...'
  - Не, там блудница была... Доктор тоже сегодня наблудил, а?
  - Это детали. Поговаривают, что в тех местах и сейчас камнями за такое забрасывают. И не без основания - замечу - говорят. Вы лучше скажите - после контузии - как себя чувствуете? - поворачивается танкист ко мне.
  - Да как-то не очень. Слышу плохо, шум в ушах.
  - Потеря сознания была? Рвота? Провал в памяти?
  - Нет, только по ушам сильно прилетело...
  - Кровотечение было? Из носа, ушей?
  - Нет, обошлось.
  - Тогда хорошо. Можно считать - повезло.
  - Да я понимаю.
  - Вряд ли. Серьезная контузия - это частенько смерть. Печень рвется, сосуды, легкие лопаются...Тяжесть тоже хрен определишь - сослуживца как тряхнуло - так у него потом с неделю чертовщина была - по его ощущениям то время несется, то замедляется и еще жаловался, что тело у него меняетеся - в пропорциях. То одна рука длиннее другой, то нога короче, то голова разбухает, то весь состоит из туловища, а ножки сантиметров по двадцать. Или наоборот - как на табурет залез. ... А другой на неделю оглох и онемел... И что похабно особенно - потом психика у многих меняется - заводятся с полоборота и никак не остановиться.
  - Получается так, что после войны - пока инвалиды были живы - так контуженные как где какой скандал - сразу предупреждали. Да вот - недалеко ходить - в фильме 'Я шагаю по Москве' - герой Ролана Быкова - странноватый такой мужичок, заводится не пойми с чего, а потом милицанера предупреждает, что он контуженный - удачный образ, четкий. И милицанер, что характерно, понимает ситуацию правильно, в отличие от молодых обалдуев.
  - Это да, наши профессора ставили в пример некоторых актеров - как те в образ входили. Токсикологи в ВМА гордились тем, что Евстигнеева натаскали - он к ним обратился, когда Плейшнера играл. Ну и сыграл потом так, что курсантам показывали - вот, дескать, достоверно показанная смерть пациента от приема цианистого калия.
  - Надо ж. Не знал.
  - Да кому это интересно, по большому-то счету... Сейчас полезнее знать, как автомат с консервации снимать...
  - Боюсь сглазить, но сейчас еще не самое плохое время.
  - Дальше хуже будет?
  - Несомненно.
  - Так вроде устаканивается же - влезает в наш разговор один из больных - другие прислушиваются. И водила тоже уши навострил.
  - Баечка такая. Восточная. Был такой мудрец. Абдул. Умел гасить звезды. Прослышал об этом тамошний султан - велел Абдула доставить во дворец со всеми его причандалами.
  - Мое султанское величество желает, чтоб ты погасил вооон ту звезду!
  Абдул - слушаю и повинуюсь - оборудование свое настроил - все, говорит, о Великий - погашена звезда!
  Султан глядь - а звезда сияет, как ни в чем не бывало.
  - Ах ты сволочь, над своим султаном издеваешься? А - ну голову ему долой!
  Абдул и слова сказать не успел - снесли ему башку.
  Двести шестнадцать лет прошло. И султана забыли и Абдула.
  Вчера - смотрят астрономы - а звезда - погасла.
  Двести шестнадцать лет свет от той звезды шел.
  Намек ясен?
  
  Все некоторое время переваривают сказанное.
  - Это ты служивый на то намекаешь, что цивилизация помирает медленно?
  - В тютельку. И электричество еще есть и водопровод. Даже канализация работает. Только чинить некому. Так что начнет сыпаться все - и чем дальше, тем больше.
  - Мда... Тут с нашими эффективными собственниками - и то уже посыпалось...
  - Ну, эффективные собственники - тож разные.
  - Э, одна порода...
  - А нет одинаковости в породе. Большая часть - банальные воры в особо крупных размерах, получившие эту возможность при присасывании к верхушке и соответственно бюджету. Оказавшись в жопе такие не блещут - ну вот олигарх сидит себе - один в тюряге, другой в Англии - и сидит - ни восстания не поднял, ни ход не прорыл... Очень малая часть - действительно могут организовать не только попил бабла, но и скажем какое-никакое производство.
   Остальные, будучи от кормушки отодвинуты резко теряют силу...Получают себе тихонько гранты и протчее воспомоществование, руководят какой-то синекурой...
   Они ведь в основном сродни карточным шулерам - создать что - либо не очень-то горазды. Развалять - это да, тут у них талант. Скорее вор в законе может что в эксквизитных условиях, а не эти ребята. Они ведь не хищники, не тигры - скорее ленточные черви или там аскариды - без организма - донора - никто и звать никак...
   - Они-то себя как раз тиграми считают!
   - Ага. До всего этого мертвяцкого бедлама они выглядели как нерадивые приказчики - богатый купец умер - ну давай растаскивать что можно, пока наследник не приехал. Кстати - вот цивилизация от СССР - тоже как свет от звезды. Пока нанотехнологии не поспели - на всем старом сидели. А сейчас уже и нанодирижаблей не будет...
   - Ну, без нанодирижаблей обойтись можно, а вот без водопровода и канализации - грустно...
   - Это да...
   - Кстати, о цивилизации - что так на базе МЧС народу много?
   - Так набежали, куда ж деваться-то. Все ж МЧС, спасатели.
   - А СКС откуда столько?
   - Да тут склад непода...
   Водитель внушительно кашляет, говоривший больной осекается.
   - А патроны?
   Больной показывает глазами на широкую спину в куртке с буквами МЧС на спине. И меняет тему:
   - А баечка про звездочета хорошая. Турецкая?
   - Нет, Лагин написал.
   - Это кто такой?
   - Старика Хоттабыча помнишь?
   - Конечно.
   - Тот же автор...
   Разговор сворачивается сам собой.
   Прикидываю, что сейчас поделывает братец с Мутабором.
  Видимо эти мысли не мне одному в голову приходят.
   Водитель, повернувшись к нам, спрашивает как раз о такой диковине, как 'свой морф'. Дался же он им, вот ведь. Сенсация! Приходится рассказывать еще раз, по возможности избегая скользких мест и придерживаясь канвы, данной Николаичем.
  
   Уже и Кронштадт. Машина нас ждет. Инвалидная команда занимает места, залезаю вслед за ними - собираюсь прощаться с парнем на 'Хивусе', но он машет рукой - велели ждать, скорее всего обратно вместе поплывем.
   Несмотря на позднее время в больнице нас ждет несколько больше народу, чем заслуживает пяток инвалидов с сопровождающим. Получается короткая пресс-конференция, причем и главная здесь и начраз прискакал - и врачи многие. Вопросов куча, я как-то не представлял себе, что мой нелепый контакт с Мутабором вызовет такой ажиотаж.
   Приходится спешно писать отчет. К моему счастью находится потертый диктофон - и мне остается наговорить все на пленку. Вроде есть, кому напечатать.
   Дальше оказывается хлопотно - саперы разблокировали уже несколько зданий, освободили людей и на ремонтном заводе сейчас полный завал. Судорожно комплектуется несколько групп - в том числе и медицинская. Коллега - оториноларинголог, командовавший на берегу свалился с сердечным приступом, эвакуирован. Короче говоря - придется ехать обратно и работать там до момента, когда ситуация исправится, потому что там сейчас самый настоящий очаг санитарных потерь.
  Времени хватает только на перекусить походя чем-то вроде бутербродов.
  Меня несколько задевает, что врачи больницы остаются на месте - посылаются медсестры - три человека, пяток санинструкторов - и меня старшим. По дороге надо забрать братца, да и группу нашу перебрасывают обратно на завод. Сейчас уже идет замена охотничьей команды на базе МЧС на два десятка кронштадтских.
  Пытаюсь выцыганить медкаменты и прочее, что необходимо в такой ситуации. Когда на руках несколько не то сотен, не то тысяч замерзших, голодных - и обезвоженных впридачу людей, многое понадобится. Мне толкуют, что уже послали, что можно и нужно. Тут вмешивается майор-танкист - как он появился, я не заметил.
  - Пошлите туда еще старые газеты, ткань в рулонах, можно телефонные справочники и картона побольше.
  Главная смотрит на него как на идиота.
  - Мы все необходимое уже послали!
  - То, что я перечислил, тоже лишним не будет. Кстати - надо также туда караульные тулупы, если есть, и валенки тоже. На тех, кто там сегодня корячился - одежонка не слишком-то теплая, а охрану налаживать надо будет.
  - Но газеты-то с картоном зачем?
  - От холода спасаться. Газетами - и газетной бумагой из телефонных справочников - эти, желтые страницы, например - можно неплохо подсушить сырую одежду и обувь, и утеплиться тоже можно. Просто напихиваешь ее под верхнюю одежку. Если не надо стоять, а лежишь или сидишь на чем-нибудь, сапоги надо подснять немного. Ткань нужна на портянки, носками все равно всех не обеспечишь. Если приходится стоять на замерзшей земле или утоптанном снегу или льду, надо набросать под ноги чего-нибудь. Картонные коробки очень хороши - один-два слоя дают офигительную разницу. Можно лапник, только его там сейчас не наберешь. Можно газеты опять же. Можно пакеты поверх сапог надеть. Но это не вместо картонок или других подстилок. При минус двадцати без снега мы спали на земле без обморожений. В сапогах. Приняв необходимые меры. А однажды я отморозил уши чуть не при нуле градусов и без особого ветра. Просто варежку раззявил, дурень. Так там сейчас таких дурней будет богато, вам разве это нужно? Лечить-то здесь придется. И не только обморожения - циститы там всякие, ангины, бронхиты, радикулиты, аднекситы и воспаления легких.
  Главная смотрит на говорящего это офицера несколько благосклоннее.
  - Хорошо, учтем. Мысль любопытная. Только сейчас уже груз укомплектован. Следующими рейсами. Эту макулатуру еще найти ж надо...
  Медсестры уже собрались. Забираем санинструкторов (ну совсем мальчишки) - и отчаливаем. Или как оно называется. Если правильно-то, по военно-морскому?
  Кроме людей - на корыто еще и пару мешков с медикаментами и перевязочным материалом закинули. Что в мешках - коротко докладывает сумрачная тетка - старшая у медсестер. Вроде все, что надо в таких случаях.
  Тесно, зато тепло. Приходится еще раз озвучить, что там на заводе происходило. Один из санинструкторов в самом вроде неподходящем месте рассказа стал хихикать - получил от медсестры подзатыльник. Ну, пацан еще совсем...
  Коротко инструктирую о том, чтоб заботились о своей безопасности. Они вооружены - у каждой и у каждого есть по пистолету, но признаются, что сами не пользовались, знания сугубо теоретические. Надо будет потом попросить Николаича и того же майора - чтоб в плане ответной любезности научили медперсонал пользоваться оружием. Времена, когда медики пользовались неприкосновенностью - закончились уже давно. Я уж не говорю про уголовников - раньше лепилу обидеть было реально западло, нынче - взятие медиков в заложники уже привычно. Но и вроде как патентованные военные стали вести себя совсем не по кодексу чести - наши, обжегшись на европейском отношении оккупантов к лекарям в Великую Отечественную сделали выводы - уже в середине войны каждый медсанбат старался сформировать у себя отделение санитаров из толковых бойцов (подбирали обстрелянных - из поступивших раненых) и всеми правдами и неправдами удерживал их у себя, а заодно разживался неучтенкой - в первую очередь трофейным автоматическим оружием, на что начальство смотрело даже не сквозь пальцы - а вообще глаза ладошками закрывало.
  Доходило до того, что в медсанбатах были даже противотанковые пушки и несколько раз в конце войны медсанбатовские сами подбивали танки и бронетранспортеры немцев и венгров, прорвавшихся в тылы, или пробивавшихся из окружений...
  А если кто что скажет насчет того, что это нарушение правил войны и тыры-пыры про Красный Крест - тому можно просто напомнить, что больше 200 наших госпиталей и медсанбатов были вырезаны и расстреляны в первой половине войны - когда они еще рассчитывали на то, что наш противник - нормальные люди и были безоружны...
  
  Братца и Филю подбираем там, где я и предположил - на форте Александр Первый. Черт, хотелось давно тут побывать, читал про этот форт много, а видел только издалека.
  Интересная история этого форта была. Когда его строили - он уже устарел, потому как гладкоствольные пушки уступили место нарезным орудиям. Да и защищал он внутренний рейд Кронштадта, а дотуда добраться противнику было очень непросто.
  Потому и поместили в небольшом, в плане похожем на почку форте (если уж продолжать сравнивать с анатомией) чумную лабораторию. Чума сильно напугала человечество и производство противочумной вакцины было делом очень важным. Вот и содержали там лошадей - для получения сыворотки, проводили эксперименты и много чего успели. А что такое чума - видно было по истории болезни Выжникевича - заведующий Особой противочумной лабораторией Института экспериментальной медицины, Владислав Иванович Турчинович-Выжникевич заболел 3 января 1904 и умер 6 января 1904, за три дня сгорел от легочной чумы.
  По тем временам - первоклассно оборудованная лаборатория со строгим режимом и своим крематорием, в котором сжигали все - вплоть до мусора и конского навоза - из лаборатории в мир выходила только вакцина...
  И даже пароходик, обеспечивавший связь с Кронштадтом носил гордое название 'Микроб'.
  Эх, вот будет свободное время - обязательно сюда напрошусь - интересно тут походить. Нет, конечно, похожее видеть доводилось - известный форт Байярд - такой же, только поменьше. И в Англии такие же есть, и в Америке... Их еще называли 'каменные линкоры' - действительно на корпус корабля похоже и орудия ярусами ставились...
  
  От всего этого отвлекает братец, залезающий в салон. Кивает и говорит:
  - Направление - завод? Помощь беженцам? Медикаменты - наличие?
  - Окстись, братец! Тут нет Мутабора, все живые.
  - Тьфу. Черт! Момент. Перестройка.
  - Как тут устроились?
  - Есть тут помещение с печкой. И отчаянный дед - вроде как он бывший лоцман. Согласился остаться, а Мутабор - как собеседник деда вполне устраивает.
  - Извините, Мутабор - это - тот самый морф? Про которого сегодня говорили?
  - Он самый - отвечает за нас Филя, достаточно плотоядно посмотрев на спросившую медсестричку. Ну да, в его вкусе. Полненькая, светленькая. Самое то. И - главное - смотрит восхищенными круглыми глазами.
  - Ой, как интересно!
  Я уже собираюсь открыть рот для честного заявления вроде как 'ничего интересного, он просто инвалид с изменением еще и обменных процессов', но вижу весьма выразительный взгляд Фили и решаю воздержаться.
  Водолаз элегантно и бесцеремонно впихивается рядом с медсестричкой и начинает заливать.
  - Как устроились? - спрашиваю братца.
  - Нормально. К слову мясо очень к месту пришлось, не забудь теткам спасибо сказать.
  - Слушай, а с чего морф вдруг согласился ехать? То упирался-упирался, а потом вдруг как щелкнуло.
  - Да сам не пойму.
  - А может из-за того, что стайное животное, человек-то?
  - И?
  - Ну. Мы его так уговаривали, что он почувствовал себя, скажем не лабораторным животным, а своим? Так, скажем, обрел компанию?
  - Ага. Наша рота - дружная семья. По-моему - плетешь не ту святую. Скорее посчитал, что надоест нам его убеждать - кто-нибудь из политически неграмотных и пальнет. Может, посчитал, что так он будет в большей безопасности. Если в нем будет постоянная надобность, не припомнят художеств под руководством ныне беспокойного вивисектора.
  - А может обещанное тобой руководительское кресло соблазнило?
  - Кто знает. Тебя кормили?
  - Сожрал пару бутербродов на ходу.
  - А про меня забыл, а? Бутерброды с сыром были?
  - Гм...
  - Ясно. Забыл. Родственничек!
  Братец поворачивается к нашим спутникам.
  - Месье, мадам и мадемуазель! Я же не манж ну не все сис жур, но жрать хочется как из пушки. Может, кто удружить голодному, заброшенному всеми лекарю? Найдется ли у вас капля сострадания или на худой конец холодная котлета за пазухой?
  - Вы еще забыли сказать, что сами вы не местные и извините, что мы к вам обращаемся - ехидно замечает старшая медсестра, тем не менее начиная копаться в своей сумке.
  - Так низко я не пал, чтоб попрошайничать по-цыгански. Тем более что основной бизнес на нищенстве держат цыгане-люли. А они вроде и среди цыган - не почитаемы.
  - Ладно, держите.
  - Вот спасибочки!
  В итоге нам насовали провизии - как раз на троих и хватило - Филя, разумеется мимо не прошел и трапезу с нами разделил.
  Правда поесть спокойно не дали - вопросов было много.
  Кронштадская медицина уже на морфов насмотрелась - причем на разных - оказалось, что и братца присутствующие знают - он препарировал несколько морфов у себя - на новом кладбище, названном в честь большого Пискаревского, где лежит 470 000 ленинградцев умерших в блокаду от голода, холода, обстрела и бомбежек, - Малой Пискаревкой.
  Но вот появление более-менее разумного, да еще и выступившего союзником морфа - это их сильно удивило. По-моему даже посеяло всякие беспочвенные утопии, типа вечной надежды людей на практическое бессмертие. Хоть в каком виде, не зря же так были популярны дурацкие фильмы про вампиров. Только бесплатный сыр - как правило в мышеловке. Причем для второй мыши.
  Во-всяком случае по одному морфу судить нельзя. Ну, мне так кажется...
  
  Хотя заманчиво, конечно. Потому как вроде жизнь после смерти - и что там - один Мутабор ведает. Но мне так кажется, что тут не будет все так уж просто - пореанимал безнадежного - и вот он встает, говорит 'Благодарность. Доктор. Коньяк. Завтра.' и прет домой к радостным родственничкам. Вот что узнать надо точно - осознавал себя мой подопечный сразу или память потихоньку возвращалась. И что там такое было - при дрессировке того же Альманзора. Пряник какой был - ясно, а вот кнут? И ведь был кнут, совершенно точно - больно уж вивисектор был уверен в том, что морф его боится. Морф конечно жульничал, но ведь это показывает, что применяли по нему какую-то неприятность...
  
  - Подходим, приготовьтесь высаживаться! - не оборачиваясь говорит МЧСник.
  Народ начинает прибирать свои сумки, а старшая из медсестер раздает брезентовые котомки - точно, в таких были прорезиненные бахилы и рукавицы от ОЗК.
  - Это зачем?
  - Загажено на территории уже все сильно, а в цехах, где людей три дня держали - тем более. Без бахил - угадимся сильно, нам же там ходить придется..
  А ведь и верно. Добавляю футляр в свою поклажу.
  
  На берегу людно и довольно оживленно. Людей полно и видно, что грузы кучами. Встречает комендантский патруль из мореманов. Переваливаем сумки и себя в маталыгу, к которой нас привели патрули. Медпомощь никому не требуется - командование решило не проводить массовую эвакуацию.
  Вместе с маталыгой отправляется несколько разномастных грузовиков. В холодном, сыром воздухе чад солярки и сгоревшего бензина звучат какой-то особенно тревожной нотой. Водила перед прощанием сообщил, что наши благополучно убыли в Ораниенбаум, их заменили присланные с Котлина люди, но вообще-то МЧС предпочло бы иметь дело с нами. Танк и БТР остался в усиление, да с собой кронштадтские приволокли серьезные стволы - и АГСы и пулеметы. В том числе и крупнокалиберные. Опасение, что какие-то залетные хамы начнут обижать, поэтому сейчас сильно ослабло.
  К слову - не для передачи всем подряд - МЧСники таки нашли место, где можно разжиться СКСами и патронами к ним. Но об этом пока - молчок, там вроде есть еще много всего вкусного - наш Старшой об этом информирован, а вот кронштадтские могут наложить лапу - и целуйте веник! Потому им припомнили голодный паек с вооружением в самом начале и делиться не хотят категорически.
  
  На месте требую от своей группы не расходиться и идем гуськом к стихийно образовавшемуся штабу - по имеющейся информации - аккурат в домике, где битые мониторы можно найти командира. Стараюсь идти там, где на снегу брюхом корпуса от БТР промятая полоса. Еще не хватает сейчас кому-нибудь на мину нарваться.
  Первое впечатление - из рук вон плохое - толпа народу - кучами, группками, поодиночке - ходят, лежат, сидят где попало, в некоторых местах снега не видно. Бахилы мы натянули. Идти неудобно, но по запаху судя - народ не слишком заботится о том, где гадить, а может просто вытряхивали накопившееся за три дня в штанах дерьмо. Как это описано у капитана Франсуа из Великой армии Наполеона - во время отступления из Москвы многие европейцы так поступали - гадили в портки на ходу. И на ходу же и вытряхивали - потому как сядешь - замерзнешь, или толкнут - и не встанешь...
  У немногих освобожденных хватает силы ругаться - но так как вообще людей густо - то ругань выделяется на фоне плача. Не выпустить всех - было жестоко, а сейчас помогающие захлебнулись в таком объеме работы. К тому же на периметре видна охрана, да патрули опять же - в итоге помошников кот наплакал, тонут они в массе нуждающихся.
  Пальба идет все время, то ли патрули отстреливают подтягивающихся зомби, то ли мерещится что часовым, то ли подбадривают себя - картинка-то страшненькая, чего уж тут. На благостность не настраивает.
  У штаба - толпища народу, явно - не протолкнемся. То самое гудение - как у пчелиного роя, как и слышал рядом с цехом - слившееся вместе и плач и брань и стоны и жалобы. Не, не проскочить.
  - Там лесенка пожарная сзади - пошли - на крышу залезем.
  Толковое предложение. Идем с Филей туда, где сегодня - а словно месяц назад сидели, я еще любовался на простреленный сапог Мутабора. Что-то не помню я лесенку.
  Оказывается - прав Филя. Для народа в штабе наше явление через люк на крыше - неожиданность. Хорошо не подстрелили, взвинченные все и злые.
  Отбрехиваюсь от какого-то резкого свежебритого мужика, который хотел меня с ходу припахать и нахожу, наконец командира - того, полноватого морского офицера в мешковато сидящей форме и морской фуражке. Он как раз в голос лается с парнем в зимнем армейском камуфляже.
  - Вы не отбирать себе тут красивых девок и молодых парней должны - это скотство чистой воды, вы должны были припасы привезти. А что привезли?
  - Мы привезли нормальные продукты! - снисхоительно заявляет камуфляжный.
  - Да?! Что тефтели рыбные за 12 рублей банка - это еда для тех, кто три дня ничерта не жрал? Совесть у вас есть? Питье где?
  - Здесь воды полно, какое еще питье! И матрасы нами доставлены и палатки - чего орать-то?
  - На ваших палатках брезент ползет как паутина! Где колья к палаткам? Где кувалды? Где пальцы в землю чтоб вколачивать? Веревки где, что вы меня за идиота держите, я что не знаю комплектацию армейских палаток? Печки где? Трубы к печкам?
  - Да надо мне тут еще вашей бранью уши сушить - шел бы ты в пешее эротическое! Что привез - то привез...
  - Ах ты, сопляк! Да я...
  Дальше они наконец переходят на нормальный армейский язык. Слушать их без толку, завелись уже оба, да и вокруг хай стоит.
  Пропихиваюсь к ним, лезу между. Докладываю, что прибыла группа поддержки.
  Парень в камуфляже пытается свинтить, но моряк цепко хватает его за рукав.
  - Вот - идете с этим гусем - примите груз - и присмотрите за кухнями - там две кухни - вот чтоб работали обе всю ночь. Старлея не отпускать никуда - пусть вместе с вами работает.
  - Я вам не подчинен!
  - А будет упираться или попробует удрать - разрешаю огонь по колесам. Или по ногам - я старлей с вами шутить не намерен. Организуйте временный медпункт - пройдите потом по цехам - там народу много который уже идти не может, окажите помощь.
  - Мне нужна охрана, все медики - необстрелянные.
  - Так, оружие у них есть?
  - Да, оружие имеют, пользоваться не обучены.
  - Значит, пусть на месте учатся. Фалалеев! Свободные люди медиков прикрыть есть?
  - Нет, товарищ кавторанг. Пусть сами себя охраняют.
  - А Охотничья команда сюда прибыла? - влезаю я в разговор.
  - Это те оболтусы, которые сегодня с морфом тут цацкались?
  - Они самые.
  - Нет, часа через два ожидаются.
  - Связь как держать?
  - Посыльными. Пришлете кого - вот через люк. Двери-то заблокированы. Сейчас будем с ходоками разбираться, но чую надолго это все. Серегин, что там доставили второй очередью?
  
  Лейтенант действительно захотел свинтить, но передумал, когда я аккуратно выбрав направление, разбрызгал короткой очередью наст рядом с его берцами. Пули на рикошетах аккуратно встряли в стенке.
  - Ты что, охренел? - сильно удивляется летенант.
  - Мне нужно развернуть медпункт. Болтаться тут по заводу просто так - никакого желания нет. Так что будешь мне мозги пудрить - прострелю. Аккуратно, чтоб ничего важного не задеть. У меня задача - людей спасать, потому - не финти.
  - Да ты понимаешь, мудак, на что ты напрашивашься? Да я...
  - У тебя кабур на жопе. Застегнут. Если я доложу, что ты помер от укуса и пришлось тебя пристрелить - никто не засомневается.
  - Ну, ты и отморозок! Ну, ты и придурок!
  Филя неторопливо и веско добавляет:
  - Сейчас ты получишь по морде. Потом я тебя сам пристрелю.
  Старлей находит в себе мужество ухмыльнуться. Правда улыбка получается кривоватой.
  - Потом и укусишь?
  - И укушу - радостно кивает Филя.
  - Ну вы пацаны и нарветесь... Сильно нарветесь... Поедете вы мимо нас...
  - Ты, твое имя не Дима Дибилан? Если нет - то веди куда надо и не вдрючивайся.
  Продолжая грозить дальнейшими карами, старлей вместе с нами выходит к нашей группке. Потом вместе с ним куда-то идем. Настроение наигнуснейшее - тут явно несколько тысяч человек, а вот нас - мало. Очень мало.
  Сначала я вижу густую черную толпу. В центре этой толпы торчат две трубы с легким дымком - явно полевые кухни.
  - Нож? Нож у вас есть? - кидается к нам сразу несколько человек.
  Толпень окружает нас, обдавая густым тошнотворным запахом. Одновременно у нас просят тысячу вещей - но чаще всего - вода. Ножи, еда, одежда, тепло - во вторую уже очередь.
  - Так, слушайте все! - ору я как можно громче. - Дайте нам место! Не напирайте!
  Куда там, словно не слышат. Лейтенант делает попытку прорваться через толпу, но его крепко держит и Филя и пацан из санинструкторов. А не держали бы - так все равно бы не прорвался.
  Плохо это. С толпой вести дело невозможно. Толпа - это скопище тупых людей с невнятной мотивацией, уродливым извращением инстинктов и самыми дурацкими выходками. Любой умный человек, попав в толпу - тут же дуреет. Все в толпе дуреют даже ниже среднего уровня. Это как с морским конвоем - какие бы суда не шли вместе - скорость хода даже самых лучших будет - как у самого медленного. То же и с толпой - толпа профессоров мало отличается от толпы подростков... Одинаково тупое животное - толпа.
  - Нам нужны инициативные помошники и помошники! Не напирайте - иначе мы ничего не сможем сделать! Нам без вашей помощи не обойтись - поможете нам - поможете себе! - заливаюсь я.
  Братец в дополнение к моим словам сдергивает с плеча в давке свой АКМС и лепит над головами длинную очередь.
  Толпа шарахается от нас, освобождая пустое пространство.
  - Убили, убили - орет заполошно какая-то женщина.
  - Тиха! Никого не убили! Вот сейчас этот офицер - старший лейтенант - покажет вам где палатки. Вот вы - назначаетесь руководителем по постановке палаток - я выдергиваю из толпы исхудавшего мужике, глаза которого вроде как показывают, что он - человек разумный.
  Братец аккомпонирует еще парой очередей. Не пожалел он для себя трассеров - весь рожок у него такой. Толпа немного отвлекается, глядя на красивые дуги прошедшие в небо. То, что между нами и толпой остается пространство - несказанно меня радует.
  - Филя - доглядай за лейтенантой! Вы - идите ставить палатки! Зачем были нужны ножи?
  - Консервы! Нечем открыть консервы! - галдит толпа. Но уже начало ее размывать, мужик вытаскивает несколько человек себе в помощь. Те тоже кого-то тянут. Начинается какое-то движение внутри монолита толпы, разваливающее недавно единый многоголовый организм на кучки и ручейки.
  - Ножи не нужны! Берете банку, трете ее плашмя - вон о бетонную стену - через пару минут сотрется тонкий слой жестянки и крышка свободно отойдет. Не порежьтесь только!
  
  Мне удается пробиться к кухням - на первой очень полный повар в запачканном белом халате поверх длинной куртки. Держит воинственно черпак в пухлой лапе.
  Медики оттирают толпу, тем более, что многие отправились к стене - открывать консервы старым альпинистским способом. Я помню свое удивление, когда приятель стал ржать в патетический момент фильма 'Вертикаль' - там, где нашли в заваленной снегом палатке замерзший труп свана - альпиниста и прочли его записку, что нечем-де открыть консервы. Приятель пояснил мне, что консервы откроет любой альпинист. В том числе и стерев соединение крышки с банкой. Только тут надо постараться, чтоб жижа не вытекла.
  А потом из банки можно сделать кружку.
  
  Вот не подумал бы, что такая фигня пригодится.
  Ан даже братец удивился.
  - Что готовите? - спрашиваю повара.
  - Вовремя вы. А готовим похлебку. Та еще похлебка, но чем богаты - привезли нам тефтели в томатном соусе, да я еще манку выклянчил. Вот их и варим. Зато горячая жидкая пища.
  Чувствую, что у меня начинается изжога. В студенческие годы - когда финансы не позволяли позволить себе внятную закусь, приходилось брать эти самые 'братские могилы' - кильки в томате. Но они были деликатесом по сравнению с тефтелями. С трудом представляю себе такой супчик. Повар понимающе смотрит на меня и говорит неожиданное:
  - Любая горячая жидкая пища сейчас необходима, сами понимаете, обмен веществ у них нарушен и заторможен. Усвоиться должна нормально, вкус приемлемый, а манная крупа - даст необходимые углеводы. Несварения вряд ли будут.
  - Вы повар? Медик?
  - Биолог. Готовить немного умею. По-холостяцки.
  Ясно. Ну, биолог - это уже неплохо. Если еще и варево у него съедобельное - тогда совсем хорошо. А армейцы - сукины дети, прислали что похуже, Собакевичи.
  - Готово уже?
  - Через десять минут. Только и тут проблема - котелков у них нет. И тарелок тоже. В ладони разливать не выйдет - все кипячее...
  - Эй. Кто в курсе - где тут может быть посуда?
  - Я, наверное знаю...
  - Палатки невозможно поставить - там нет кольев и веревок!
  - Вода, где тут вода?
  Мама родная, только б мне сегодня не свихнуться!
  
  Раздачу похлебки нам все же удалось организовать. На вкус она и впрямь оказалась не совсем омерзительной - я ее попробовал. Сварить что-то пристойное из того, что было - это повару-биологу зачот.
  Палатки поставить не удалось. Учитывая, что помещения и так уже были забиты людьми, оставалось только расстелить палатки у стен цехов - люди собирались кучами - и другой палаткой накрывались. До утра дотянем, а там видно будет. Удивительно - но даже маленькая порция такого хлебова вырубает как кувалдой - чуток поели - и тут же спать валятся. Медики мои стараются - высматривают, кому помощь нужна, но тут скорее можно выбрать только тех, кого надо эвакуировать - приказ недвусмысленный - что-то с первой партией неладное случилось. Потому - держать всех тут, утром прибудут еще люди, будет одновременно и распределение спасенных и проверка начнется.
  Надо бы пройти по цехам, откуда люди спасены - там тоже остались, причем самые слабые. Но я своих не пускаю - хоть фонарики у них и есть, но любой зомбак для вооруженных, но неумелых - смертоносен. Если кому в цехах суждено сегодня помереть - что поделать. А без грамотной охраны я своих не пущу. Ну, да и тут работы много - публика все время норовит сломать организацию раздачи пищи, возни полно.
  Тяжелых находим все время. Даже не смогу сказать - сколько всего получается, но где-то три десятка. Несколько мужиков из числа выпущенных сегодня из цехов - помогают - таскают воду, дали им за это часть своего сухпая. Кухни варят непрерывно - манку заливают водой, дают разбухнуть - и варится она очень быстро. А тефтели эти и так уже готовы. В похлебке они разваливаются в кашицу...
  Повар постоянно и очень убедительно, даже завораживающе все время говорит что-то.
  Прислушиваюсь - и меня охватывает ощущения сюрреализма происходящего.
  - Экспедиция адмирала Ноульса в Балтийское море, русско-английская война 1719-1721 годов. Высадившись десантом на остров Нарген, британцы сожгли у нас избу и баню... Петр Первый милостиво согласился компенсировать владельцам за свой счет стоимость избы, а Меньшиков - бани. Еще англичане безмолвными наблюдателями смотрели как под Гренгамом русские галеры методично и спокойно вырезают "на шпагу" команду четырех шведских фрегатов. Сами же не вмешались - дескать мелко больно и фарватера не знаем. Так что шведам они тоже были хорошими союзниками.
  Следующая англо-русская заваруха - 1801 год. Адмирал Нельсон спалив к такой то матери Кобенхавн (Копенгаген), кстати, без объявления войны - попер на Таллииииинннн. Но тут обошлось - в Питере Павел Первый помер от апоплексического удару табакеркой в висок и замирились.
  Зато в 1807-1812 Россия воевала с Англией не на шутку - тут тебе и морские бои были и попытки англичан "парализовать русскую торговлю и рыболовство", что греха таить воевали мы в ту войнушку не слишком успешно - на Балтике потеряли 74 пушечный "Всеволод" (дрались, правда, до конца, выжило только 56 русских моряков - что "Всеволод' сдался - ложь британская наглая, флага они предъявить не смогли), погиб в бою и 19 пушечник "Опыт".
  Хотя бы про Крымскую вы знаете? И про содействие Британии инсуррекции в Польше? А про дело шхуны "Виксен" везшей оружие чеченам? Англия самый ГОВНИСТЫЙ противник России девятнадцатого века. И весь девятнадцатый век они нас в общем то не любили, аж кушать не могли. С кратким перерывом на 1812-1814, даже не 1815, уже тогда Веллингтон начал возбухать и гадить...
  - Но ведь дрались же с общим врагом! - возражает истопник, копающийся у форсунок. (А, вот кому это все говорится, я-то уж подумал, что повар с ума сошел. А они оказываются диспут ведут на исторические темы, железные люди в расчете кухни.)
  - Да уж - сражались с общим врагом... То ли как генерал Вильсон под Бородино, который настаивал чтобы Кутузов дал Наполеону "во имя интересов человечества" бой под стенами Москвы и положил всю армию, то как в Первую мировую - когда чуть у инглизов на Сомме запарка - давай русский Иван - наступай в болота Польши, выручай союзничков, то ли как в Великую Отечественную, когда британцы не пожалели лишних канадцев - высадили их без поддержки под Дьеппом - что бы мол обозначить активность в Европе перед маршалом Сталиным в 1942м.
  - Так, но все равно же союзник, Федор Викторович!
  - АТЛИЧНЫЙ союзник. С таким даже врагов не надо... А еще какой блестящий нейтралитет - в 1904-1905 когда японским макакам в Сити аплодировали стоя ("Победу под Цусимой над царской Россией одержал джентельмены не японский флот, а наш флот, во имя наших интересов в Китае..."). Доаплодировались аж до Сингапура с речкой Квай. Или как инглизы в 1919м под Архангельском с мониторов деревни газом травили напомнить? Союзники млин, братья по оружию.
  Простых англичан сие не касается - те и правда бывали союзники - а вот "истеблишмент" тридцать раз их канцером во все органы - Шуршилл, который Спенсер, достойный потомок взяточника Мальборо - не успела война кончиться, какие бочки в Фультоне накатил - спасибо, спасибо ТАКОМУ союзнику - удружил-с. Так, готово, сварилась манка, давайте. Разливаем!
  
  
   Совершенно неожиданно (хотя я об этом думал с самого начала) съезжает с катушек один из санинструкторов. У него начинается истерика со слезами на тему 'Все бесполезно! Мы ничего не можем сделать!' Одна из медсестричек жестко давит эту вспышку эмоций, надавав мальчишке пощечин и затрещин. Вроде помогает. Только присматривать за этим парнем все равно надо.
   - Делай то, что можешь - и будь что будет! - жестко заключает медсестра: 'От твоих соплей никому лучше не станет! А нам за тобой еще впридачу ухаживать некогда - тут и так есть кого спасать!
   Что-то неуловимое делает ее схожей с нашей Надеждой Николаевной. Не хочется лишний раз вспоминать про тех самых, которые коня затормозят или с горящей избой разберутся. Но вообще-то у нас такие женщины - не переводятся. Что странно - ничего общего с феминизмом это явление не имеет. И что удивительно - в медицине таких почему-то много. Нормальные девчонки, нормальные женщины - но если дело становится тухлым и можно стать дохлым - откуда что берется. Иным мужикам нос утрут походя.
  Надо эту медсестричку взять на заметку.
   А вообще ситуация поганая.
   У нас тут пока организацией пахнет слабо, а потому может быть все что угодно. То, что уже есть защита по периметру и патрулирование территории - конечно хорошо, только вот всего остального - нет практически. Мне негде и не в чем развернуть медпункт, а это как ни верти - сортировочное приемное отделение, место для агонирующих - и по нынешним условиям там должен быть вооруженный упокоитель, да еще палатка для хирургических манипуляций - перевязочная. Да еще, скорее всего, будут инфекционные больные - среди нескольких тысяч обязательно окажется и дизентерия, тех опять же отдельно содержать надо. Хорошо еще ОРВИ пропали как таковые, а то еще и под таких пациентов выделять бы пришлось отдельный 'рукав'.
  А еще надо организовать поиск и сбор тяжелобольных - такие тоже есть. Без быстрой помощи - помрут ведь. И ладно, если это окажется гламурный телеведущий, невелика потеря, эту работу любой дурак с избытком наглости легко выполнит, а вот скажем, если умрет слесарь-инструментальщик 6 разряда с этого завода - хрен кого найдешь на замену. Значит надо быстро все это делать. И находятся они как на грех в тех цехах, где сейчас вероятно уже и зомби есть, а наверное уже и шустрики отожрались...
  В общем - ужасти!
   И это - минимальный минимум - по уму куда как больше нужно.
   А тут еще и переодеть и, скорее всего, переобуть людей надо - и иметь во что переодеть, да и где переодеть - чтоб там тепло было. И напоить. И накормить. Я-то надеялся, что доставят армейские сухпайки или что из близлежащих магазинов - а пока только тефтели рыбные... Да и тех мало - их еще частью люди расхватали. Хорошо мы подоспели и совместно с толстым поваром отстояли уцелевшее для жидкого супа. Хотя по уму - именно жидкий суп сейчас самое подходящее. Я гоню от себя мысли о том, что обязательно будут дурни, которые с такой голодухи нажрутся жирного до упора - и будет у нас тут куча пациентов с острой кишечной непроходимостью, или как это называется в народе 'заворотом кишок'. А каждый такой пациент - тяжеленная полостная операция, тяжеленный уход потом, малая выживаемость и чудовищный расход сил и средств. Не пришлось бы еще и решать - кого из них эвакуировать, а на кого глаза закрыть - и в палатку 'для анаэробной инфекции' отправлять. Кстати - еще и эта погань будет, только позже - не в первые дни, потому сначала 'отделение для анаэробной инфекции' и служит для размещения агонирующих. Проходит несколько дней - агонирующие кончаются - зато появляются анаэробники...
   Совершенно неожиданно рядом грохает выстрел, чиркает трассер - братец встает с колена, а я вижу, что в освещенный круг у кухонь зашел вполне себе готовый зомби.
   - Неплохо - одобряет Филя.
   - Не неплохо, а отлично! - скромно поправляет его братец.
   - А ну-ную. Из чего стрелять доводилось?
   - Из СВТ, Штурмгевера, МГ-34 - опять же скромничает братец.
   Что забавно - не врет. Только вот зря Филя глаза пучит - братец стрелял холостыми, когда с приятелями ездил на реконструкцию прорыва блокады. Там знакомые реконструкторы и дали повеселиться.
  
   Но это все хорошо, конечно, только плохо очень.
  Дальше-то что делать? Устраиваться где-то надо, разворачиваться и работать в полную силу, а мы пока жмемся около кухонь, не знаю, как там повар и его истопник с оружием обращаются - а наших стрелков получается трое - я да Филя с братцем и хоть братец сейчас отметился - все же в его способностях стрелковых я не уверен.
   Все освещение здесь - несколько костерков, да пара ржавых дырявых бочек, таких, какие во всех американских фильмах - рядом еще всегда бомжи греются. Вот не думал, что и у нас таковое пойдет в дело. Среди освобожденных того и гляди еще зомби появятся - черт знает, чем это кончиться может.
   Надо возвращаться в штаб, узнавать - где мы будем разворачиваться. Какое имущество на нас приходится. Раздача похлебки, слава богу, устаканилась - с одной кухни раздают, в другой подоспевает. Воду тоже таскают - некоторые спасенные из последних сил, но помогают. Но этого - мало, очень мало.
   Иду с одним из санинструкторов - серьезный такой парень, вроде как годится.
  Кто б мне сказал, что придется мне идти в штаб узнавать, где разворачивать посреди концлагеря медпункт, да при этом держать наготове автомат - очень бы я тому поверил.
  А - вот оно - кушайте с маслом, и сразу - есть свои - есть враги... Все просто и ясно, без полутонов словесной мишуры. Свой - чужой. И точка. И определяется сразу.
  
   Я много времени потратил на поиск мемуаров немца - командира полка, провоевавшего под Питером практически всю блокаду - и под Шлиссельбургом и под Погостьем и в Новгородчине. Казалось - найду книжку - сразу много чего вкусного найти можно будет, привязавшись по местности и ориентирам. Нашел книжку. Почитал - и возникло жгучее желание хватить книжкой об стенку, что бывает со мной редко. Никакой конкретики, один пафос и разбор событий на уровне не ниже дивизии...
  Да еще и разбор херовый - типа 'южнее Петербурга'. Это ж сколько времени из своей драгоценной жизни я зря на него ухлопал!
  А тут как раз братец. Я ему и пожаловался. Ну он меня и утешил (кто ж утешит лучше родственников! И соли в раны заботливо посыплют...) - типа а чего ты расстроился? Все так по-мудацки мемуары пишут. Наши мудаки тоже так пишут...
  Ну, крыть нечем, верно все.
  Поговорили - я и задумался потом. Почему от наших мудацких мемуаров только досада, а немец такую злобу вызвал...
  Повспоминал, что мне дед рассказывал, что бабушка с матерью.
  Как эшелон с эвакуированными из Ленинграда бабами и детьми стоял на мосту под бомбежкой люфтвафлей (вот грамотный машинист попался - в нитку моста попасть сложно, обычно составы разбивались близкими взрывами), как грохотало вокруг и по крыше вагона барабанило (думали, что пули. Но раз никого даже не ранило, то скорее это были осколки от зенитных снарядов.) и наш дядя, будучи еще не в совсем осмысленном возрасте закричал восторженно и звонко своему такому же мелкому дружку: 'Петька, вот как наши папы немцев бьют!', на что бабы в вагоне истерически потребовали, чтоб мальчик 'не привлекал криком внимание самолетов'.
  А потом они ехали мимо предыдущего эшелона - его люфтвафли на станции накрыли - там как раз трупы таскали - и много еще трупов вокруг валялось - горожанки, платья светлые - отличная мишень, а ПВО станцию не прикрывало, вот немцы и веселились - была у них в 41 такая забава - гонять даже за одиночками.
  Нашего с братцем деда так истребитель по полю гонял. Дед потом сокрушался, что бегал с полной выкладкой и был так занят, что и о винтовке не вспомнил, хотя фрица отлично видел, как тот башкой вертел, выходя после очередного захода на вираж - 'как футбольный мяч башка, только еще очки поблескивают'.
  Маму тогда поразило, сколько кровищи вытекает даже из некрупных трупов. Там просто лужи были...(Подозреваю сейчас, что это были детские трупы - человек существо эгоистичное и в первую очередь себе подобных смотрит. Девчонка в первую очередь девчонок замечает).
  Короче говоря, я понял - наши потому у меня злобы своей писаниной бесполезной не вызывают, что они наши. Как ни банально звучит - они не давали убить наших родителей.
  Отца и мать. И свою главную задачу - защитить наших родителей - они выполнили. И я родился. И братец тоже...
  Ну а то, что мемуаристы воевавшие писать не умели интересно - так это общая беда - война такое громадное событие в человеческой жизни, что хочется придать воспоминаниям больше значимости. И что писать про Ваську - про дивизию солиднее звучит. Про Ваську - это в курилке...
  
  А немец как раз старался, чтоб мои родители сдохли. Старательно и рыцарственно добивался того. Чтоб мой отец - в то время совсем пацан - сдох в Ленинграде от голода или от артобстрела (пришлось ему пару раз лежать носом в землю, то есть в асфальт), а мать вишь бомбили, и если б ей повезло оказаться в предыдущем эшелоне, то вполне вероятно, что ее - визжащую от ужаса белобрысую девчонку - гоняли бы пулеметными очередями по полю веселые рыцари люфтвафлей. Кстати, вы видали в реале, как пулеметная очередь шьет человека, вышибая мозги и ломая влегкую кости?
  Что такое артобстрел я понял, когда копать начал. Я еще своему деду не верил, что земля при взрыве бьет лежащего на ней как доска. И что в ушах пищит, если рядом долбанет.
  И что звуки плавают и растягиваются, если уж совсем близко что-нито крупное шмякнет.
  И что земля потом еще долго сыплется с неба. А оказалось - все правда. Сегодня как раз дополнительно убедился.
  И под пулемет я один раз попал - ребятки отрыли и наладили, стали пробовать - а пули-то далеко летят. Кто ж знал, что мы на директрисе...
  Полагаю, что мы не намочили штаны токо потому, что сразу не поняли, что это так шуршит и щелкает бля по кустам. Можете смеяться, но меня тогда потрясло - какие борозды выкапывает простая пуля, попадая в землю. Действительно, как дед говорил - словно черные кусты мгновенно вырастают.
  А что касается коммунистов...Все-таки бабку с моей матерью и отца обстреливали конкретные немцы, как раз не коммунисты. И голодом морили в первую очередь они же. Поэтому к коммунистам у меня один счет - я из семьи раскулаченных и это помню, а к немцам другой. И я считаю, что это разные вещи. И обсуждать их надо поврозь, потому как несравнимо. К слову тогда немцы быстро и наглядно убедили наше население, что коммуняки куда лучше.
  Тем более, что вариантов-то в общем не было. Я не знаю, что там где было, а Питер - судя по целой куче и немецких и финских документов - полагалось ликвидировать со всем населением. И сдаться нашим немцы не предлагали ни разу...
  Нет, конечно, тут можно сказать, что немцы не ожидали, что в Ленинграде столько населения, и что они имели полное право это делать, как любят это писать в Интернете всякие уроды, маскирующие свою натуру якобы 'объективностью'. Ну, то есть писали. Когда еще инет наладится и у людей появится возможность, сидя в тепле и бездельи поливать говном тех, кто им эту возможность дал и обеспечил...
  Хотя мне адвокатство немцев не понятно. На войне убивают, вырезать мирное население - старая традиция и они тогда это и не скрывали. Это - нормально для войны, тут европейцы издавна не хуже Тамерлана или Чингиз-хана действовали. Но вот то, что сейчас об этой нормальной войне на истребление говорят, будто фрицы пришли сюда в кружевах нас шоколадом кормить - на мой взгляд - неверно. Хотелось бы понять - почему эти писаки такое вытворяют?
  И что такое любовь к Родине я себе не очень четко представляю...
  Есть семья, родичи, знакомые. И мне они симпатичнее, чем люди, старавшиеся убить и ограбить лично меня, убив и ограбив моих родителей. Но стоило об этом заявить как-то в инете - куча умников тут же обвинила меня в ура-патриотизме.
  Не вижу в чем тут ура-патриотизм, если я уважаю своего деда, например, больше чем какого-то мудака из вермахта. Тем более что на минуточку - дед победил, а мудак этот немецкий всрал вчистую - до безоговорочной капитуляции, что вообще-то позорище немалое. Означает на минуточку, что таким образом государство признает свою ликвидацию, делай потом что хочешь с такой страной. Уже никто особо и не помнит, что такое - безоговорочная капитуляция...
  Одно дело, что правозащечники объясняют например, что наше занятия Афгана - это гнусное преступление, а когда Афган занимают амеры - это победа гуманизма и демократии - правозащечникам за это амеры деньги платят. Но немцы-то никому не платят. С чего ж такое рвение - то? И почему слово патриот - отличное, если речь идет об американском, английском или израильском патриотизме. Или там римском. А у нас - это ж позор - быть патриотом, ужас какой-то, педофилом-маньяком - гораздо почетнее...
  
  Пока я про себя все это бухтел - добрались до штаба. Как ни удивительно - а толпы уже у дверей нет. Подумал было плохое - ан и кучи трупов не вижу. Ну-ка. Ну-ка.
  В штабе на втором этаже тот же шум. Докладываю, что обеспечен порядок при раздаче на кухнях, разжились посудой - в целом ситуацию контролируем. Но надо разворачивать медпункт. Для чего нет ни имущества, ни сил. Палатки - к использованию непригодны и некомплектны.
  - Знаю - отвечает мешковато одетый командир.
  - Тогда что будем делать?
  - Сейчас к вам в усиление направлена прибывшая охотничья команда - и сотрудники МЧС с кое-каким имуществом. Вот тут ( показывает пальцем на рукопашно нарисованной схеме завода) - разворачиваете медпункт. Здесь - отнеся от вас подальше - будем разворачивать пункт по принципу развертывания кадрированных частей - с переодеванием. Учетом и сортировкой заниматься будем там же. Вы сейчас постарайтесь выявить среди освобожденных тех, кто может нам быть полезным в дальнейшем. В помещении медпункта вы были?
  - Был. Считаю, что его сейчас использовать можно, но лучше бы что другое.
  - Почему? Там же оборудование есть, мне доложили.
  - В первую очередь там занимались работой по производству морфов, соответственно там использовался трупный материал. Инструментарий - весь - в трупной органике. Потому - лучше б другое помещение, это серьезно дезинфицировать надо, а мы пока вряд ли сумеем добиться хотя-бы чистоты.. Да и к тому же туда народу набилось, насколько я знаю, выгонять их на холод - не лучшее решение. В конце - концов, тут не поле боя, раненых много не будет...
  - Ладно, подумаем. Пока ожидайте свое подкрепление - и с ним начинайте обустраиваться.
  - Ясно.
  
  Возвращаемся к кухням.
  Вспоминаю еще одну проблему.
  Препод по хирургии рассказывал, что их медсанбат разжился где-то полным и новехоньким комплектом указателей и табличек "Hospital" Трофейным, вестимо.
  Роскошный, чуть ли не на эмали, развесишь на деревьях и перекрестках и нет проблем у тех, кто раненых везет. Даже ночью видно.
  Свои знали, что это медсанбат форсит, ну и медсанбатским приятно, что их уже даже стали госпиталем кликать из-за табличек. (Разница меж медсанбатом и госпиталем как у лейтенанта с полковником.)
  Уже наши наступали почти постоянно и таблички были очень полезны. (Ну, сами прикиньте - если вас ранили, а дурковатый или что еще хуже - дурковатая сопровождающая никак санбат найти не могут? Кровища-то течет, да и паршиво по кузову-то на кочках подпрыгивать.)
  Однажды поздно вечером только медики дух перевели, въезжает десяток грузовиков и с ходу из них начинают раненых таскать. Ну, все, капут, всю ночь корячиться.
  Только собрались идти - глядь: что-то не то.
  Немцы это. И грузовики и раненые и водилы и санитары - все немецкое.
  А это хреново, так как получается кроме раненых самое малое два десятка вооруженных мужиков.
  Резню могут устроить запросто.
  Немцы меж тем выгружают и в ус не дуют - таблички-то свои, палатки брезентовые, людишки в белом - ну здорово все, не ошиблись.
  Наши стоят столбами, тут и фрицы замедлились.
  Гоголь, короче говоря. Ревизор, последняя сцена.
  Сейчас аплодисменты начнутся.
  Тут на одного докторишку и снизошел святый дух. Напрягся он и почти по - немецки: "Варум стоп арбайт? Арбайт вайтер, алле ферлетцтен траген нэхсте цум хирургише блок. Шнелль!"
  Так, хорошо по-командному получилось.
  Немцы таскать.
  Наши встрепенулись.
  Дальше почти рождественская история: фрицы "ваффен хинлеген", ну а наши прокорячились с их ранеными.
  Оказали помощь в полном объеме.
  Препода эта ситуация особо поразила, что такого гуманизьма никто не ожидал на третьем-то году войны. Не принято было так, особенно у немцев.
   А это я к чему?
  Это я к тому, что указатели нужны. При том что 'Печатни' с толковыми работниками тут нет. Краски тоже нет.
   Появившихся наконец Сашу и Сергея видеть очень радостно. Значит, наши прибыли.
  
   - Похоже, что вы и впрямь - поближе к кухне - улыбается Серега.
   - Даже к двум кухням - добавляет Саша.
  Публика, стоящая в очереди к кухне и повар настораживаются.
   - Вы нас покидаете? Уходите? - с тревогой спрашивает худая женщина, держащая в грязных руках какую-то пластиковую коробочку - тут их используют вместо тарелок.
   - Нет. Будем разворачивать медпункт. Вон там.
   - А может быть лучше прямо тут? - спрашивает повар.
   - Тут места мало.
   - Жаль, с вами спокойнее как-то.
   - А мы поглядывать за вами будем - успокаивает его Сергей.
   - Всяко кухню обижать не станем. Не волнуйтесь, Федор Викторович, я еще не дослушал про английские козни!
   - Раз так - возвращайтесь. Есть что припомнить и для кронштадтских - например совместную атаку английской авиации и торпедных катеров в 1919 году, когда тут шли серьезные морские бои с англичанами...
   - Отлично. Пока посматривайте по сторонам повнимательнее. А мы будем и за вами присматривать.
  
   Наши прибыли. Это здорово. Еще и не порожняком - я рассчитывал, что они притащат с собой модули - палатки на каркасах. Но все примитивнее - есть с собой три древние - чуть ли не времен Отечественной войны шатровые палатки. Одна - здоровенная и пара - поменьше. И что совсем хорошо - они не рвутся от тычка пальцем, брезент хоть и выцветший, желтоватый - но еще прочный. И судя по куче всякого добра - столь долго перечисляемые командиром детали комплекта, делающие кусок брезента - примитивным, но жильем - все тут. Даже печки вижу.
   Возимся достаточно дружно, подгоняемые старшим сапером. Дело простое - кувалдой вбить в мерзлую землю старый палец от танковой гусеницы, Забравшись в палатку вставить в надлежащие места толстые колья и внатяг от верхушек кольев к пальцам растопырить, натянуть палатку. По-моему в средние века уже такие палатки были. Два шатра раскидываем быстро, барак побольше заставляет повозиться.
   Прикидываем, что где размещать. Все постулаты, которым меня учили, встают врастопыр - потому что как ни крути, а толком из трех палаток ничего не сообразишь.
  Единственно, что радует - скоро вроде прибудет подкрепление. А нас вообще сменят.
   Начинаю радоваться, но вижу кислую физиономию Ильяса.
  И смекаю, что если сменят - то не для недельного отдыха. Отоспаться нам светит только в случае, если мы окажемся в Петропавловке - и начнется ледоход. Хотя и тут не посачкуешь - выход в город сухопутный есть, значит, будем опять в деле.
   Решаем - большая палатка для больных, малая - для медпункта, вторая - для личного состава. Потому ее делаем на отдалении от двух других. Печек всего четыре. Дров вообще нет.
   Вовка чешет в затылке и вместе с седоватым сапером и парой водолазов испаряется ненадолго. Мы печки все же устанавливаем, составляем трубы, выводя их в специальные дырки с жестяным листом, вставляем в окошки какие-то дурацкие рамочки с полиэтиленом - и удивительно - сразу становится теплее. Даже без печки. Остается еще мебелью разжиться - чтоб был стол и стул, хотя бы. Или ящики в замену.
   До чего же хорошо, когда рядом с тобой свои. Да еще такие, которых знаешь с лучшей стороны... Санинструкторы правда побухтели, что не на это соглашались, но перспектива погреться у печки и вздремнуть не под открытым небом оказалась сильнее, чем даже брань и подзатыльники.
   Вовка обернулся достаточно быстро. Не знаю, как уж удалось - но битый вертолетчиками БТР так и стоял бесхозно - и теперь Вовка подогнал его к медпункту. Мало того, где-то по дороге разжился досками.
   После первого же взгляда в дверцу залезать вовнутрь не захотелось, хотя видно было, что в основном все выгребли. Пока ребята вытаскивали доски, Вовка лазал по бронетранспортеру, вылез недовольным и в знак этого плюнул метра на два.
   - Откуда таких притырков берут, ни ума, ни мозгов!
   Видно отчетливо, что ему надо высказаться - а то его вспучит. Но при этом желательно не указывать на некоторую тавтологию его высказывания.
   - Это ты к чему?
  - В 'Найденыше' водятел тоже тюфяк был. Правда, может, машинка с хранения снята только. Но все равно - тюфяк. А этот водятел - дважды тюфяк и осел!
  - С чего это ты так решил, а, Володь?
  Наш драйвер смотрит на меня с сожалением, потом решает снизойти до моего уровня и поясняет снисходительно:
  - У любого нормального водилы должен быть в броне набор для джентльменов - запас воды, приспособа, чтоб харч сварить если надо - то есть паяльная лампа, например, котел, тренога или что в таком духе. Жратва должна быть. И горючее - для самого водителя. А тут - шаром катай. И ЗИПа нет и инструментов. Броня - это дом на колесах и на всякие случаи жизни должно быть соответствие. Куда этот недоносок пилу дел?
  - Чего это тебе пила запонадобилась?
  Водила опять смотрит на меня с сожалением и мне это не нравится - как бы в привычку не вошло.
  - Доски пилить. Печки такие, что их коротенькими дровами топить только можно.
  - Забудь! Доски пойдут в барак - на пол стелить, иначе больные к утру помереть успеют - вмешивается сапер.
  - А без печек - мы сами помрем!
  - Не переживай, чего-чего, а дров добудем. Поехали!
  БТР исчезает, как и появился, а по его следу с коротким промежутком приперлась пара зомби. Обоих упокоили, но стало тревожно - видно Вовка запачкал колеса в огрызках из салона...
  
  - Что могли - сделали. Сейчас печки затопим - совсем хорошо станет.
  - Ильяс - надо бы санинструкторов хоть чуть-чуть натаскать с оружием обращаться.
  - Знаешь, за пять минут ночью - это не учеба, а комеди клаб в дурдоме.
  - Ну, хоть в общих чертах.
  - И зачем? Мы охраняем.
  - Надо пока можно пройтись - тяжелобольных собрать. Тех, кто еще жив, но до утра может не дожить?
  - Кель бере! Ты что - хочешь, чтоб мы в потемках по цехам шарились? С этими недотепами?
  - Ну, там все - таки первая волна чистильщиков прошла. Так что если и будет кто мертвячный - так единицы.
  - Ага! Нам и единицы по глаза хватит. Мы уже утоптались за день, нам и одного шурале достаточно.
  - Ильяс!
  - Нет. Если по-русски не понимаешь - переведу. Но. Найн. Сааа. Юр андерстенд?
  - Ну да, вакаремас...
  - Вот и сумимасэн, раз так. А санинструкторов... Якши, Андрей в этом толк знает - поучит.
  
  Оттащили силами санинструкторов обоих упокоенных подальше от палаток. Один - явно из охраны лагеря, толстомордый, крепкий, с развороченным крупнокалиберной пулей плечом, другой - исхудавший мужичишко в грязном тряпье. Охранник и заключенный, а теперь они оба против нас...
  Андрей без большого воодушевления, но взялся за обучение, поглядев при этом куда как выразительно мне в глаза. Понимаю, что тут возни действительно много - мальчишки строят из себя опытных стрелков и потому по уму-то сначала надо выбивать из них дурь, всю эту киношную чушь, а потом учить как надо...
  Но времени у нас нет.
  Минуты не проходит, как спокойнейший Андрей закатывает одному из обучаемых такую затрещину, что я даже не могу сказать - то ли первым делом я вижу вылетевшую из строя и вертящуюся на снегу как юла каску, то ли слышу звук рукоприкладства.
  - Никогда! Никогда, чертовы дурни, не направляйте боевое оружие на других людей! Это понятно? Понятно я вас спрашиваю?
  Обучаемые испуганно бурчат что-то в ответ.
  - Не слышу! Громче! - орет совершенно неожиданно тишайший обычно Андрюха.
  - Йес, сэр! - лают в ответ мальчишки, от испуга вспомнив самое подходящее к случаю из их опыта.
  Мда... Это ж куда мы докатились?
  
  Водолазы ухитрились уже разломать что-то деревянное. Наверное, как это положено по закону сволочства - самое нужное и через пару дней нам начнут пенять, что мы спалили что-то на вес золота, ну, да и черт с ним. Главное - печки затопили.
  Народ подтягивается к кухням, и не успел я глазом моргнуть - вместе с тяжелыми больными в барачную палатку набилось публики под завязку. В дохлом желтом свете единственной керосиновой 'летучей мыши' зрелище угнетающее. Еле - еле удалось выполнить основное правило при таком расположении на ночь - не лежать на снегу и мерзлой земле. Вроде бы сейчас есть всякие хитрые спальные мешки и прочее в том же духе - но у нас только палатка, доски и грязные старые матрасы двадцатого срока службы.
  Вот их и постелили, распихивая, разгоняя и ругаясь на беженцев, старающихся уснуть. Где попало. Мама дорогая, за такую организацию мне бы на госэкзаменах влепили пару... Хотя... Может быть и не влепили - тут уж смотря кто бы сидел экзаменатором. Если тот, кто работал в очагах бедствия - наверное бы обошлось... Тьфу, какая чушь в башку лезет... Надо бы обругать наших водолазов, что они позволили набиться в палатку куче народа, кроме точно больных, но... Но спасенные настолько жалко выглядят, что - ладно. Больным теплее будет.
  
  Когда вернулся Вовка с БТР, толпа еще прибыла. Даже и не знаю - хорошо, что они такие вымотанные или нет. С одной стороны - пока нет никаких недовольных, заводящих смуты и раздрай, требующих для себя любимых всякого всего - для этого им надо еще придти в себя, с другой - до утра точно будут умершие - и значит восставшие. Мы не справимся с контролем, и предотвратить укусы не выйдет.
  Что хорошо - основная масса народу тихая, безразличная и аморфная. Но с десяток помощников у нас образовался. Потому дрова сгрузили быстро, пилу вроде так и не нашли, но слышу, что стучат топором.
  
  Толпа пациентов в медпункте и около него не убывает. А вот наши медикаменты - наоборот - скоро сумки пустые будут.
  Тощенькая девчонка-подросток просит меня подойти к кухням - толстяк повар зовет. Отправляясь, беру с собой Сашу и в который уже раз за пару последних часов проверяю - тут ли мой автомат. На сегодня я уже перевыполнил план по приключениям в стиле 'доктор - идиот'.
  
  
Оценка: 4.39*74  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"