С неба сыпался то ли мокрый снег, то ли замерзший дождь. Осень. Темнело рано и быстро. В этой самой темноте тускло светили редкие фонари, перемигивались неоновые вывески, зазывая прохожих в клубы, бары и прочие ночные заведения. Дорога превратилась в грязевое месиво, по которому, поскальзываясь и бормоча под нос проклятия, спешили уставшие, измотанные жизнью люди.
Он тоже шел в этой толпе. Слегка сутулясь. Так же одет в темное, с таким же, как у многих в этой толпе рюкзаком. В темно-серой шапке, каких много, одетой нарочно так, чтоб его пепельного цвета волосы почти не было видно.
На душе мерзко скребли кошки. И вообще было скверно. От всего: от затянувшейся осени, от грязи, от сырости, от вечно уставших людей вокруг, от никому ненужных обязательств и обязанностей, которые все равно нужно выполнять.
Хотелось просто жить, просто верить в лучшее. И несмотря ни на что он жил и верил. И улыбался, даже когда было так скверно, как сейчас.
Вместе с толпой он подошел к перекрестку, постоял немного, потом звонко щелкнул пальцами. Женщина, стоявшая справа, даже вздрогнула от этого звука, а потом сделала вид, что ничего особенного не произошло, ведь загорелся зеленый сигнал светофора, а поток людей устремился вперед.
Ему нестерпимо захотелось курить. С грустью вспомнилась мятая пачка сигарет, уже больше двух месяцев валявшаяся в рюкзаке. Парень на ходу достал сигарету, поднес к ней зажигалку, несколько раз чиркнул колесиком, но зажигалка упрямо не хотела выпустить ни искорки. Он разозлился и швырнул зажигалку в мусорный бак, мимо которого проходил. Порылся по карманам и нашел вторую зажигалку. Но и она не работала.
Парень глубоко вздохнул, свернул в темный дворик, окруженный старыми домами, которые в народе до сих пор звались "хрущебами". Он огляделся по сторонам, и только убедившись в отсутствии случайных прохожих, поднес к сигарете ладонь, со вспыхнувшим на ней огоньком. Парень с удовольствием затянулся. Выдохнул. Внимательнее всмотрелся в занесенную снегом детскую площадку. Здесь вдали от дороги и тротуаров грязи совсем не было. Только тонкая цепочка сероватых следов тянулась по тонкому слою снега через весь дворик. Городские деревья, постаревшие до времени, качали кривыми ветвями.
Парень еще пару раз затянулся, и сигарета полетела в снег. Тонкая струйка дыма поднялась в воздух. Он подошел к качелям, стряхнул снег, толкнул. Качели жалобно заскрипели в ответ: им так не хватало детей, бегавших вокруг них днем.
Ветер скомкал пыльные мешки туч и утащил их куда-то. Снег все летел с чистого неба, от самых звезд. Парень грустно улыбнулся.
Вдруг кто-то дернул его за край куртки. Он опустил взгляд: никого не было. Наверное, показалось. Только ощущение, что его кто-то зовет не проходило.
* * *
Вадик сидел один в темной комнате. Сидел и не плакал. Он ведь был уже большим - целых шесть лет. Мама с папой снова ругались. Малыш не выдержал и спрятал голову под подушкой. В прихожей хлопнула дверь. Значит, кто-то ушел. Из ванной послышался шум воды. Значит, кто-то остался.
Вадик вспомнил про своего медвежонка. Ему, наверное, очень страшно одному. Малыш слез с кровати и стал искать мишку. Но его нигде не было.
Вадику на самом деле было очень страшно, но он даже себе не мог в этом признаться. Вдруг в темноте что-то шевельнулось. Вадька рванулся, закутался в одеяло и забился в угол, выставив перед собой подушку как щит. Темнота в углу зашевелилась, заворчала, словно только что проснулась и теперь разминалась.
И мальчик, замирая, прошептал: "Помогите мне...пожалуйста..."
Открылось окно. В комнату влетело несколько снежинок. Одна села прямо на подставленную ладошку. Пока Вадик рассматривал узоры на тающей снежинке, кто-то громко сказал:
- Уходи, - и темное ушло.
Мальчик услышал, вздрогнул, крепко вцепился в подушку и крикнул:
- Выходи! Я знаю, что ты здесь! - и тихо закончил мальчик.
Вадька думал, что ему показалось, и на самом деле никого и ничего в комнате нет. Но в ответ послышалось спокойное:
- Выхожу. Только подушку не кидай...
И в комнате, прямо посреди ковра появился, стряхивая с рюкзака снег, какой-то незнакомый дядька. Он грустно улыбнулся. Вадька даже подумал, что мама точь-в-точь так же улыбается, когда сильно устает.
- Не бойся, оно больше не придет. Ложись спать, малыш.
- Я и не боюсь! - громко сказал Вадик. А потом, оглянувшись по сторонам, спросил. - А оно точно не придет?
-Точно, - снова улыбнулся незнакомец, подходя к окну.
- Ты куда? - почти жалобно спросил мальчик.
- Мне пора, у меня дела.
- А ты со мной не останешься?
- Нет, мне нужно смотреть за городом. Вдруг еще к кому-то придут тени?
- А можно мне пойти с тобой? Я очень не хочу оставаться один.
Странный гость задумался на мгновение и строго сказал:
- Только оденься теплее.
Это было как во сне. Вот они только что шагнули в проем окна, и вот они уже идут по крыше.
- Хочешь посмотреть на город? - неожиданно спросил незнакомец.
- Да, - неуверенно отозвался малыш.
Тогда дядька стянул с головы шапку и одел ее на Вадика. Потом поднял мальчика на руки. И Вадик увидел! Увидел весь город сразу. Увидел много-много огней в небе и на земле. Людей идущих по улицам. Увидел вдалеке свой дом, а рядом с ним маленькую часовенку.
Малыш смотрел во все глаза и не мог насмотреться. Дышал и никак не мог надышаться этим воздухом. Ощущение чего-то большого, доброго и чудесного, как в Новый год, пришло и осталось. И тогда вспомнились мамины сказки.
И Вадик спросил:
- Дядя, а как тебя зовут?
-Михаил, - не сразу ответил незнакомец. Он о чем-то думал.
- Дядя Мифаил, а ты ангел?
Он даже вздрогнул от этого вопроса. Подумал. Ответил:
- Наверное, да...
Но малыш ничего не сказал. Тогда Ангел посмотрел на мальчика и увидел, что тот спит. Теперь можно расправить крылья и, подойдя к краю крыши, просто шагнуть вперед...
А маленький мальчик пусть спит на руках.
* * *
Вскоре Михаил уже положил Вадика на кровать, укрыл одеялом. Из кучи игрушек выудил плюшевого медвежонка и положил рядом с подушкой и, захватив шапку, он вернулся на улицу.
Он улыбался. Шел по заснеженному ночному городу и улыбался. Он не только вспомнил, что его ждали, но и почувствовал это.