***

                  Я убеленным аистом слетал
                  Со стен мечети в пурпурном Каире.
                  Не места и не солнца я искал,
                  Но токи пустоты - дыру в эфире.
                  Саенара. Летел над островами -
                  Весь белизна над розовою пеной.
                  Я был на кимоно у самурая
                  Между жасминов - там, возле колена.
                  Я взмахом крыл листал Упанишады,
                  Я видел пепел, растворенный в Ганге.
                  Я был внутри Монголии и падал
                  На льды Тибета стонущим подранком.
                  Я был растерзан Азией, Россией -
                  Стрелой с концом, намазанным отравой.
                  Я  утонул в крови над Енисеем
                  И встал крестом на церкви православной.


                               ***

               Но ты собой не обогреешь неба...
               Гореть звездой - потайная измена...
               В Париже снег - очередная небыль,
               Но на бульварах по колено Сена.

               Но я давно не поднимаю веки -
               Не одолеть и бездны между ребер.
               Я жил Парижем в том, двадцатом веке,
               А в нынешнем  живу, пока не помер.

               Живу, пока земное не отринул.
               Я  твой огонь небесный отражаю.
               Я вынес груз стихов и кокаина -
               Зеркальный столик с патиной по краю.

               Я тот, прошедший, в прошлом веке умер,
               А в этом, вероятно, не родился.
               Небесная тревога - нежный зуммер -
               Упал метеорит - и я разбился.

               Но ты мои нанизывай осколки...
               Я мозаичен, правда, мозаичен.
               И если вдруг уколешься иголкой -
               Знай, это я, - в мельчайшем из обличий.

               И тщетно врачевание укола...
               Сорвешь обои, переставишь мебель.
               Все холод, милая, вокругнебесный холод,
               И все горят огни в холодном небе.