Не поверил и не полюбит?.. Первое свидание как-то сразу не задалось. Что бы она ни говорила, чем бы ни пыталась его удивить и привлечь к себе, всё мимо, он как будто не понимал ее слов.
Сонечка так сильно надеялась на сегодняшнюю встречу, что старалась из своих мыслей вообще изгнать частицу "не": поверит еще и полюбит, наверно...
Он должен ее увидеть. Увидеть тем самым глубинным, внутренним зрением, которое у них так развито, должен понять, поверить в нее, полюбить... Она знала, что у нее всё получится, ведь вся её жизнь...
А когда это началось? Крестик, якорек и розочка - вера, надежда, любовь. Дешевенький медальончик, подаренный давно, еще в интернате, глупым мальчишкой из второго класса. Дурачок на полтора года младше и на голову ниже Сонечки подошел к ней после выступления на выпускном. Сонечка исполняла номер на полотнах, такого в детдоме никто не видел. Сонечка еще в том, счастливом, мампапином детстве ходила в цирковую студию. Студию она не бросала, занималась гимнастикой и эквилибром, вот и показала на вечере. Специально для номера физрук прикрепил полотна к крюку, торчащему в потолке зала, и всё боялся, что Сонечка навернется с высоты, а он за это сядет.
Вера, надежда, любовь. Интересно, на что надеялся дурачок из второго класса? Сонечка часто задумывалась над этими понятиями-именами, и смысл их всегда расплывался с мозгу, оставаясь каким-то мутным. Она даже придумала такую приговорку: "Любовь как сон - ну, это по старинной песне какой-то, - вера как маразм, надежда как пытка". С веселой присказкой стало как-то легче различать эти понятия, но только на самом простом бытовом уровне, а если дальше идти - опять бред какой-то...
Она забежала в круглосуточный магазин и купила ему подарочек. А как же, Сонечка знает, чем ему угодить! Только бы на этот раз всё получилось! Богдан! Богдан... Богдан. Он действительно дан ей богом. Ее богом, ее кумиром, ради которого Сонечка готова пожертвовать всем в жизни. Да и жизни-то без ее бога нет. Как-то раз Сонечка сломала ногу и целых три месяца провела в больнице. Ногу оперировали, надевали гипс, потом снимали, смотрели, что-то не нравилось врачам, ее снова ломали и снова сращивали. В больнице было невероятно скучно: завтрак, обед, ужин, процедуры... Палата, где не закрывали рты семь пациенток, и длиннющий коридор, в котором и пропадала, в основном, Сонечка. Костыли натирали подмышки, но она ходила и ходила - туда-сюда, от окна, к окну, чтобы скоротать время. Впервые она поняла, как это - без любви... Тоже мне, вспомнила! - содрогнулась Сонечка. - У нас даже коридоры другие. Родные!
Действительно, полутемные коридоры пахли так, как не пахнет ни в одном здании на свете. Только здесь. Родные запахи, родные звуки, всё здесь милое, родное и уютное. Вот только бы Богдан ей поверил! Только бы поверил и полюбил ее. Еще один поворот коридора, и она у цели. Вот и он, красавец Богдан, неподвижно сидит и смотрит немного свысока на других тигров, мечущихся по своим клеткам.
Сонечка подошла вплотную к клетке, прижалась лбом к прохладной решетке и мысленно позвала его. Он должен услышать ее, посмотреть на нее, увидеть так, как никто не умеет видеть, а потом, постепенно привыкнуть к ее лицу, фигуре, запаху. Сонечка открыла коробку, принесенную специально для него, достала куриный окорочок и швырнула в клетку: "Держи, Богдан, мой подарочек!" Тигр не спеша поднялся со своего места, подошел к куску мяса, осторожно понюхал его и съел.
- Съел! - внутренне ликовала душа Сонечки.
- Крылова, ты опять у клеток отираешься! Чем бы ни заниматься, лишь бы не работать! - из коридора послышался голос дрессировщицы Адели, - Вали на манеж, там говна не разгрести, а она тут с тиграми кокетничает!
Адель, виляя толстыми бедрами, приближалась к клетке Богдана.
- Ты что, кормить его вздумала?! Курятиной?! Знала, что ты идиотка, но чтобы до такой степени! Чтоб на пушечный выстрел!!!... Всё директору будет доложено. Пригрели сиротку на свою голову!
Сонечка быстро-быстро припрятала в угол клетки коробку с оставшимися тремя окорочками - потом съешь! - и побрела к подсобке. Спорить с Аделью - себе дороже. Да и бесполезно. Ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет!
И вот говно убрано, манеж почти девственно чист, а Сонечка под монотонный гул огромного моющего пылесоса мечтает о том, как однажды во время номера Богдан вцепится в жирную Аделеву ляжку... Богдана потом, пожалуй, усыпят - кровь почуял, но это, в конце концов, неважно. Недавно цирк купил целую семью белых, красивейших тигров. Одним больше, одним меньше, а может, и не усыпят, ведь тигры нынче очень дороги, но зато от твари Адели останутся лишь гадкие воспоминания, и тогда... Тогда у нее уже будет готов номер. Но даже если и номер не успеет, всё равно. Сонечка давно поняла эту истину: главное - уловить тот момент, когда страх уходит... Неважно, почему - пусть даже от отчаяния... Главное - уловить, поймать этот момент раньше, чем этот момент бесстрашия уловит твой противник... Она много думала про страх и любовь, про отчаяние и надежду. И тогда ее, Сонечку, вызовет директор и попросит, именно попросит взять тигров. А они все будут ее любить, и верить ей... И она снова почувствует ту сладостную негу, которая разливается по всему телу, когда раздаются аплодисменты. Как тогда, в детском доме, после своего выступления. И подарки будут не такие смешные, как у бритого налысо второклассника. А пылесос всё гудит и гудит, руки устали держать тяжелую щетку, но это неважно. Всё будет! Всё будет. Ведь надежда умирает последней.