...Прохлада шероховатого камня под пальцами. Я настолько устала, что вынуждена опереться на стену, чтобы не упасть. Сколько это уже длится? Я потеряла счёт дням... Сколько из тех, кто был тут тогда, остались в живых?..
В воздухе висит едкий запах испражнений. Здесь слишком тихо. А это может значить только одно: мы повержены.
И эта тишина пугает больше, чем крики и стоны раненых... чем рычание этих тварей...
Желудок урчит, напоминая о необходимости найти пищу. Звук кажется неестественно громким и заставляет меня замереть на месте, прислушиваясь...
Сколько я уже не ела? Не помню... Губы потрескались и кровоточат. Недавно - день, два назад? - я побрезговала затхлой водой... Не лучшее решение - с тех пор мне так и не удалось ничего найти...
Медленно бреду вдоль стены. Если удастся выбраться из цитадели... Если получится незамеченной пройти по городу... миновать крепостную стену... Слишком много "если".
В нос бьёт резкий запах гниющей плоти. Останавливаюсь, напряжённо вглядываясь в полумрак галереи. Может, там и нет ничего страшного... Может, это один из тех, кому удалось продержаться до конца... И кого теперь некому предать земле...
Мне удалось выжить. Пока. И я всё чаще и чаще ловлю себя на чувстве зависти к тем, кто погиб при первых атаках... В бою. И не видел того, что было потом...
...Вроде бы, никого. Делаю ещё несколько шагов - и... кажется, воздух вокруг меня сгустился. Он сковывает движения... даже дышать становится трудно...
Шаг, другой... на пределе возможностей. По щекам текут слёзы...
Шепчу слова молитвы, до крови закусывая губы.
Когда кажется, что уже всё... когда силы готовы окончательно покинуть тело, внезапно ощущаю невероятную лёгкость - будто за спиной выросли крылья...
Торопливо иду к выходу из галереи... Нога ударяется обо что-то тяжёлое - и оно катится вперёд по коридору, наполняя его звоном, заставляющим всё пространство вибрировать и сосредотачивающимся где-то под арочными сводами...
Вот так, глупо, выдать своё присутствие, когда цель уже так близка. Хоть бы они не услышали...
От мысли о них меня переполняет ужас.
...Будто клинком по натянутым струнам нервов...
Забыв обо всех предосторожностях, бегу к выходу в Большой Зал...
А там - это. Я замечаю два силуэта слишком поздно, только услышав хлюпающий звук.
И вонь. Смердящий воздух жжёт лёгкие...
...На полу в беспорядке разбросано оружие, фрагменты доспехов...
...Бурые потёки, куски чего-то...
И посреди всего этого - две нескладных, уродливых твари, облепивших изуродованное тело, сплетающихся с ним...
...В глаза бросается характерная татуировка на предплечье трупа - отличительный знак воинов Высшей Гвардии...
...Монотонные движения, каждое сопровождается тошнотворным хлюпаньем...
...Эта шевелящаяся масса то расслаивается, то сливается...
Пустой желудок начинает болезненно сокращаться, и я бросаюсь прочь - обратно. А там меня уже ждут.
То, что выдвигается из темноты, заставляет меня замереть от ужаса.
...В половину человеческого роста высотой...
...Костистые сегменты, дребезжащие при движении...
В какой-то момент мне начинает казаться, что оно мне мерещится - я смотрю прямо на него и... ничего не вижу. Только марево на полом...
И продолжаю стоять, застыв в оцепенении. Не могу пошевельнуться... даже закричать не могу.
...Перебирает конечностями, подползая ближе...
Что-то клацает, скребёт по полу...
В следующий момент оно уже нависает надо мной, увеличиваясь в размерах, расправляясь...
Зажмуриваю глаза.
Молюсь.
Ко лбу что-то прикасается...
...Жжёт. Всё тело горит.
Агония.
...Хруст перемалываемых костей...
* * *
В ушах до сих пор стоит этот треск... хруст...
Кошмарный сон никак не отпускает меня... Раньше я не видела ничего подобного - или просто не помнила об этом. А теперь мне везде мерещатся монстры - вздрагиваю от каждого шороха...
Даже сейчас, когда солнечный свет заливает комнату. А что будет ночью? Боюсь даже подумать об этом...
Промучившись до обеда, звоню наставнику и пересказываю ему этот кошмар. Глупо, наверное... но другого выхода я не вижу. Тем более, может, это важно?
Выслушав меня, он спрашивает, видела ли я подобных созданий в его книгах... смогу ли узнать их на рисунках...
Лучше бы спросил, смогу ли я это забыть.
Видимо, чувствуя моё состояние - не так уж и часто я ему жалуюсь - он советует мне попытаться отвлечься. Браво!.. Может, он ещё расскажет, как?
Не выдержав, срываюсь:
- Как? Как я отвлекусь, когда в ушах всё время звучит этот мерзкий хруст! И всюду мерещится эта вонь! И постоянно кажется, что кто-то крадётся за спиной! Как мне отвлечься?!
Вызверилась на него... Умница, девочка!
Тут же становится стыдно - за резкий тон, за собственную слабость...
- Ещё полчаса потерпишь? Я за тобой заеду... А пока - подумай, чем бы тебе хотелось заняться. - От мягкого тона становится ещё более стыдно. Не разреветься бы... Всё. Выдыхай.
- А чем можно?
- Можно фильмы смотреть. Хоть всю ночь. Только родителей не забудь предупредить... - Кажется, он улыбается.
- И Лесю. - Я, вот, точно улыбаюсь...
- Всё, жди. Скоро буду. - Всё ещё не до конца веря в реальность происходящего, откидываюсь на спинку кресла. На губах блуждает совершенно счастливая улыбка. Боже, за что мне такое счастье?..
Всю ночь смотреть с ним фильмы? Это, однозначно, меня отвлечёт. Надо было раньше ему звонить...
Интересно, а на тупые американские комедии это предложение распространяется? Думаю, да. В любом случае - он сам виноват. Никто его за язык не тянул...
Настроение стремительно ползёт вверх. Так, Лесе позвонить... И маме... И с Черри погулять не забыть... И одеть на себя что-нибудь приличное...
По дороге мы заезжаем в Университет - получить официально оформленные результаты экзаменов, чтобы завтра можно было передать их в школу. Какая, всё-таки, замечательная штука это свободное посещение...
Большую часть итоговых контрольных мы с Лесей уже написали - осталось только сдать английский и географию. Но в этих предметах я неплохо ориентируюсь, а потому особо не переживаю - с ними проблем быть не должно... А вот с историей... Даже не знаю, как буду её сдавать.
Некоторые детали - особенно, если именно на них делается акцент - могут вызвать отвращение даже к самому интересному предмету. Так у меня с историей - не могу запомнить все эти даты... фамилии помню через одну... А преподаватель требует именно заученные числа, а не понимание причинно-следственных связей между событиями...
Объяснить, что, где, зачем и почему происходило - это всегда пожалуйста. Хоть сейчас. Но выучить даты - превыше моих сил.
Даже Руслан Андреевич пытался помочь мне готовиться - в итоге удалось чётко систематизировать, что и за чем происходило... но не более того. Видимо, всё-таки будет у меня одна четвёрка в аттестате - обидно, конечно, но ничего. Зато я точно знаю, что поступлю...
...Возвращаясь из Академического корпуса, заходим на кафедру - Руслану нужно забрать какие-то бумаги.
Пока наставник что-то перебирает в ящике стола, я разглядываю огромный - во всю стену - плакат с планом территории Университета. И фотографиями. Часть изображений - старые, ещё чёрно-белые... и тут же, рядом - современные. Будто прошлое и настоящее переплетаются вместе... необычное ощущение.
Увлёкшись изучением плаката, не замечаю, как в преподавательскую заходит Валентина Степановна - я осознаю, что в помещении появился кто-то ещё, когда она уже проходит мимо. Здороваюсь с ней, а она... она отвечает, вполоборота смерив меня нехорошим взглядом. Чем я ей опять не угодила?
Затем её внимание переключается на Руслана Андреевича - она подходит к нему и, зачем-то взяв его за плечо, выдаёт буквально следующее:
- А вот и наша пропажа. Наконец я тебя застала. Уделишь мне минутку?
Прежде, чем рассеяно буркнуть ей "ага", он зачем-то оглядывается на меня.
- Посиди пока тут, я сейчас... - Выложив на стол тоненькую стопку бумаг, идёт следом за Василенко к дальней двери...
...Отодвинув в сторону журнал успеваемости - даже не заглянув туда, хотя очень хотелось - вырисовываю пальцем узоры на полированной глади стола. Интересно, зачем ему сейчас понадобился журнал, если в этом семестре у него нет своих пар - помню, он что-то говорил о том, в этом году вся нагрузка ушла на осенний семестр...
А ещё - интересно, зачем он так срочно понадобился ВВС? ВВС - это наша группа так называет Василенко - кажись, от кого-то из старшекурсников пошло.
По ногам тянет сквозняком.. Бесшумно приоткрывается неплотно закрытая дверь во второе помещение...
"Руслан, разуй глаза! В каком месте она идёт на поправку?! Девчонка нестабильна! Она как бомба замедленного действия - не понятно, когда рванёт!" - Такое ощущение, что температура в помещении упала до нулевой отметки... Неужели это про меня?
"Она держится..." - Опять он заступается за меня. Опять - перед ней. Что её на этот раз не устраивает?
"Это пока. Ты можешь что-то гарантировать?" - Таким тоном обвиняют во всех смертных грехах, а не разговаривают с коллегами...
Он что-то отвечает настолько тихо, что я не разбираю слов... Да и не хочу ничего слышать. Мне хочется закрыть уши ладонями и убежать куда-нибудь отсюда... подальше.
"Острых ощущений захотелось? Всё в игры играешь?"
Я встаю. Как марионетка, которую дёргают за ниточки. Иду к двери, открываю её... А в спину, будто острые лезвия, продолжают вонзаться её фразы.
"И что? Тебе напомнить, что ты сам творил? А у неё гораздо больше возможностей! Если она сорвётся - всё полетит к чертям собачьим. И ты не сможешь её остановить - даже если захочешь! И никто не сможет!"
Открываю дверь, вываливаюсь в коридор...
"Мы ещё вернёмся к этому разговору - если он не потеряет своей актуальности. Всего доброго..." - Он, всегда такой спокойный, теперь разговаривает с этой жабой на повышенных тонах.
Вот только мне от этого не легче.
В груди ноет, трудно дышать.
Приваливаюсь спиной к стене и съезжаю по ней, больно впечатавшись кобчиком в плинтус - в этот момент физическая боль превосходит моральную, затмевая её...
И только теперь я понимаю, что плачу. Беззвучно - лишь слёзы катятся по щекам. Хорошо, что сейчас идёт пара... И никто не видит меня - сидящую на полу совершенно пустого коридора.
...Из преподавательской слышится приближающийся звук торопливых шагов. Потом дверь резко распахивается - и он замирает на пороге, едва не споткнувшись об мои ноги.
- Тааак... - Очень нехороший тон. Инстинктивно сжимаюсь - вдруг он начнёт меня ругать...
А он, прошипев себе под нос что-то неразборчивое, закрывает дверь и склоняется ко мне.
- Алис... - Теперь его голос звучит ласково. - Пойдём...
Дождавшись, пока я подниму на него своё зарёванное лицо, подаёт мне руку, помогая встать.
Потом - ждёт, пока я вожусь с салфетками.
Он выводит меня с кафедры, осторожно приобняв за плечи. Постепенно затихаю, прижимаясь к нему...
- Всё будет хорошо, - шепчет он мне в волосы...
Так убедительно... так хочется верить...
* * *
- Прости. - Я наконец-то умылась и теперь сижу на своём любимом диванчике у него в столовой. А сам он заваривает чай с какими-то травами... - Ты не должна была этого слышать. Валентина Степановна не сдержана в выражениях...
Он оборачивается, встречая мой взгляд.
Глаза опять наполняются предательскими слезами, а с языка готовы сорваться хлёсткие слова...
- Алиса, выслушай меня, пожалуйста. Понимаю, что тебе было больно это слышать, но... не обижайся на неё.
Он подходит почти вплотную ко мне - заворожено наблюдаю за его плавными движениями: вот он останавливается, вот - берёт стул, разворачивая его спинкой вперёд...
Я сажусь прямо, расправляя плечи и складывая руки на коленях - теперь, когда он сидит напротив, наши лица находятся на одном уровне.
- Попытайся понять её мотивацию... Она потеряла семью. Она теряла подопечных... Сейчас у неё никого не осталось, кроме нас. И она очень эмоционально переживает это... и по-своему старается оградить тех, кто ей дорог. Уберечь хотя бы их...
- А почему тогда она спохватилась только сегодня? Не вчера, не на прошлой неделе, не полгода назад?..
Он какое-то время молчит. Не знает, что ответить? Или не хочет отвечать?
- Не знаю, почему именно сегодня. Сомневаюсь, что она специально выбирала момент, чтобы ты оказалась рядом... - Я хмыкаю.
- Ага. Она с самого начала - сама доброжелательность по отношению ко мне...
- Алиса... ну почему с тобой всегда так сложно? Я почти месяц не появлялся в Университете - когда ей ещё было со мной говорить? А то, что ты тогда сделала, наглядно продемонстрировало твои возможности. А твоё нынешнее состояние... скажем так: оно сильно бросается в глаза. Понимаешь, когда один из нас срывается - это обычно очень плохо заканчивается. Ты сейчас на грани срыва. И теперь тебя боятся. В тебе чувствуют угрозу. Не только Валентина Степановна.
- И... даже вы?
- Нет.
Смотрю на него, пытаясь понять мотивы...
- Почему?..
- Я в тебя верю. Верю, что ты справишься. Ты сильная. А я буду рядом, чтобы помочь тебе.
- Спасибо.
- Алиса... Моим наставником был отец. И когда его не стало... в общем, я сдался. Сорвался. Поэтому... я знаю, как это бывает. И хочу уберечь тебя от подобного.
Киваю.
- Чай заварился...
Молча пьём ароматный напиток. А потом... потом он начинает рассказывать.
Отец... всегда представлялся чем-то монолитным. Непоколебимым. И это придавало уверенности - в себе, в завтрашнем дне.Казалось, что он всегда будет рядом... Это не образное выражение - у него было более, чем достаточновозможностей для этого.
Мать, шутя, называла отца "рафинированным интеллигентом" - он даже к столу всегда выходил в костюме. Никогда не повышал тона - со всеми говорил предельно вежливо и спокойно. Никто из знакомых ни разу не слышал от него не то, что бранного - даже просто грубого - слова.
Его уважали... или боялись. В любом случае, с его мнением считались. Сопредседатель Большого Совета - шутка ли...
Ничего не знаю ни про какие Советы... а спрашивать не хочу. Не хочу его отвлекать... Ему просто нужно выговориться...
Мать... обычная женщина. Выгорела, навсегда лишившись всех способностей. Ещё до встречи с отцом. Эту тему никогда не затрагивали... Кажется, она была целителем...
Когда пропала без вести мать, было плохо. Очень плохо. Но отец не сдавался... видимо, поэтому и не было ощущения безнадёжности... даже спустя годы всё равно брезжила слабая надежда на то, что мама жива...
Но смерть отца... Она перевернула всё.
Сначала был шок. Происходящее ощущалось нереальным - всё было как в тумане... Действовал как робот, автоматически выполняя заложенную программу жизнеобеспечения.
Потом были похороны, соболезнования...
Сейчас его глаза пугают меня - бездонно-тёмные и... отрешённые. Не могу видеть этот потеряно-грустный взгляд, устремлённый куда-то мимо меня... Будто он всматривается в прошлое...
Он сейчас не здесь. Где угодно, но только не здесь. О чём он жалеет?
Перевожу взгляд на его пальцы, до побелевших костяшек вцепившиеся в угол стола... Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, сжимаю его руку... И тут что-то меняется.
Мелькает образ девушки - не могу рассмотреть деталей. Только знаю, что она ему небезразлична. Не родственница - что-то и большее, и меньшее одновременно... Укол ревности...
Она что-то ему говорит, видимо, пытается утешить...
...Она же - волосы разметались по подушке, раскрасневшееся лицо...
...Солоноватый привкус во рту. Горячая тёмная влага на простынях...
...Широко распахнутые глаза, из которых стремительно утекает жизнь... Её глаза...
Он отдёргивает руку - так резко, что я больно - до онемения - ударяюсь кончиками пальцев об стол. Меня пугает выражение его лица - будто застывшая маска отчаяния...
Замираю. Не отрываясь, смотрю ему в глаза... Сердце бьётся где-то в районе горла... Заставляю себя выровнять дыхание... И повторяю про себя: "Всё будет хорошо... Всё будет хорошо... Всё будет хорошо..."
Мне страшно. Губы дрожат.
"Всё будет хорошо... Всё будет хорошо... Всё будет хорошо..."