|
|
||
период переосмысления новых форм. | ||
|
Действующие лица: Дед Иван-Нестор - 87 лет. Герой - 27 лет Вовчик - 34 года Маша - 22 года Ваня - 18 лет Солдаты, Интернатнты, случайные прохожие, торговцы, и.т.д. "В преддверии осени, даже не в августе, а еще жарким, в этом году летом, они случайно выйдут друг на друга, встретятся на перроне городского вокзала, где по хорошему, нормальному человеку и делать в это время нечего... и... " Он шел в толпе, сжимая в хватких лапках тяжелой кожи модный кейс, спешил куда-то уверенно. Пока мы нос к носу, не были прижаты потоком толкающихся людей. - Ты?... Вот это неожиданность. - сухо прокомментировал я. - Жизнь вообще такая, неожиданная - Ответил Вовчик. Клянусь, не одна его мышца не дрогнула. Его брылья посмотрели на меня увенчанные маленькими, прямо смотрящими глазками, он картинно повернул ко мне свою короткую прическу, поверх новенького льняного пиджака. Он сильно изменился с того последнего раза, когда я видел его 17 лет назад, еще довольно молодым. И мне кажется, стал более угловатым по отношению к миру. Не прибавило ему богатство, ни спокойствия, ни грации; что странно конечно. - Ты говорят...миллиардер, здесь? - польстил я ему - - Это не имеет никакого значения. - Отвечал он коротко - - Как это не имеет? Богатство .. - спросил я его - - Нет...- Отвечал он - - Как бизнес? - спросил я его, но вместо ответа, он вдруг ответил: - Купил ту башню, чего еще!- - Ну молодец - сказал я, мысли промчались в моей голове и унеслись прочь оставив пустоту. - Башня принадлежит всем. Я лишь ... - как бы оправдывался Вовчик. - Ты "лишь" а я нет, прекрати,- передразнил я его. Ему кто-то позвонил, он молча выслушал, и оптом попрощался со мной - Заходи ...в башню! - Позвал он заискивающе. Эта одна из наших башен. Она находилась невдалеке от Ярославского вокзала, немного странного вида, четырехосное строение по левую сторону, красного кирпича, как бы специально без симметрии. В нашей жизни есть две категории бессознательного: сон... и дорога. Через несколько дней, я основательно подготовившись, собрался-таки идти; долго кружил по прилежащим улицам, пытаясь найти вход в нагромождении закрытых ворот, в кирпичных фортификациях железных дверей, среди заборов без вывески, рекламных плакатов всех цветов и размеров, среди тупиков, обтянутых по периметру колючей проволокой. "Да война была у нас, что ли? Всё вокруг огорожено колючкой, и вышками!" Наконец, выехал (у меня черная волга с номерами генштаба), к проштампованному с равнодушными глазами молчаливым вахтером, покосившемуся слегка, некогда парадному, подъезду, в который была вделана непропорционально новая и массивная, черная гаражная, стальная дверь, без вывески. Во дворе бродили, словно сошедшие с кинохроники, среди пикапов и волг, невооруженные солдаты, и еще какие-то не военные люди занимались своими делами. Может быть, в моем восприятии было виновно весьма специфическое солнечное освещение. Две машины стояли на буксире, но видимо дело уже сдвинулось с места, потому, что буксировочный трос уже снимали, ругающиеся криком солдаты, постарше и помоложе.... "А это ты... заходи" - вышел мне навстречу Вовчик... Передо мной сидит Нестор, старый сморщенный старик, начавший, проведший и заканчивающий жизнь в совершенно разных ментальных и социальных вселенных, исторических временах, да разве это удивительно сейчас... Он знает, как начало этой истории, так возможно окончательный аккорд в ней... ...Если на этот раз в твоей жизни ничего не изменится сейчас, а сейчас оно и не изменится, то не изменится уже никогда, так и будет продолжаться эта тупая история, с грустным взглядом стада, ополоумевшего от невозможности понять происходящее, - история неудач, жертв и битв, без начала и без конца, без осознования и причины. - говорил старик - Ради чего? Ради страны? Какой, скажи мне, где эта страна? А та? Ради Этноса? Еще лучше! Языка? Зачем существовать ради социального протокола, который не видит и не дышит, а есть просто разновидность, пусть очень сложного, но весьма конечного, автомата? Так и вижу такого...- дед замолчал - А в реальности, оно страшно: Человек будет жить и дальше, но никогда, уже не прочитает "Улисса" и если бы только... А может быть и не узнает о существовании такового. Еще раз "Никогда в своей жизни!". И вопрос: "Ради чего?" становится весьма живым... так вот - Просто безответственность и отсутствие у тебя искреннего интереса к миру. Вызванные искусственно... Ненавижу вообще, систему народного образования, которая формирует таких как ты, всегда её не любил - закончил он неожиданно.... Какая она была, та, которой "нет", уже можно сказать, - всегда. Ну, девочка-припевочка. Какими им еще быть, в двадцать. Точеная шейка, взлетающие редко брови, открытый взгляд. Если рука лезет в сумку, то само собой делает это легко изящно, и даже не найдя ничего, со спокойным безразличием хозяйка промолчит." "...Пока звали Вовчика, я сидел на нагретом солнцем бетонном куске, и осматривал здание, мысли бродили у меня в голове, никто не обращал на меня, кажется никакого внимания. " Как я понял позже, в башне на первом этаже располагались солдаты, гаражи и две свалки. На втором этаже, располагались интернированые, Мужики, бабы и молоденьки девушки. Учитывая, что они не голодали, то жили весьма сносно, соответственно вопросов: "Как там оно, в реальности?" не задавали. Тем более, что и спроектирована она была для них, весьма хорошо. Солдаты ждали дембеля, интернированые не ждали ничего. Тихий и медленный разврат, позволял закрывать на себя глаза командирам, и главным среди интернированных... Главным объектов встреч, как-то само собой стала труба. Труба пролагала на нулевом этаже много раз перестраиваемого здания, вид имела железный, шершавый, холодный; видимо бомбоубежище, или его часть. В центре трубы неуместно громоздилась мебель, с двуспальной, пошлого вида, потрепанной кроватью посередине." Маша и Ваня (двор, крыша, труба - самолет) Маша была толстоватая курносая девушка лет 22. Но в то же время она не была некрасивой или бесформенной, просто её приземистыё вид, насмешливый взгляд и может быть чуть-чуть более активная мимика при разговоре, ощущения аристократизма, и даже мыслей о нем, - её черты не вызывали. Она одна задумчиво сидела в крытом кузове, и летний ветер незаметно развевал её вьющиеся волосы, когда две машины пытаясь разъехаться в лабиринтах рукотворной свалки, загудели, и водители в зеленой военной форме вышли как дуэлянты, с криками, навстречу друг другу. -Давай подавай назад!- -Да я сломался...- -Ты что? Я что, у тебя здесь сутки стоять буду, подай назад?- -Говорю же, я, сломался я - -Мне какое дело, - однако, старший из водителей (той машины в которой сидела Маша) Все же полез куда-то в свою кабину, вытащил веревку, для того, что бы вытащить на буксире, застрявшего товарища, с критического места. Маша заскучала, она задумчиво подошла к борту, и легко спрыгнула на землю. Затоптанную, освещенную солнцем пыльную, землю. -Чем помочь спросила она, подойдя к водителю?- Она была одета в легкую рубашку неопределенного желтоватого рисунка, расстегнутую на верхних пуговицах . джинсы светло синего цвета. Её лицо приятно сочеталось с округлыми, чуть пухлыми, формами. - Нет, не надо! - бросил тот, - Иди к своим! - - Как хочешь... - ответила Маша В этом момент машина дернулась, трос натянулся, и обе машины на буксире стронулись с места. - Красивая - сказал молодой солдат, немного погодя, смотря на черный проем в котором скрылась девушка. - Ну, да! - Ответил старший, - договоришься, может быть, не переживай - и засмеялся - Интернанты, они все странные, кто его знает... - как-то непонятно заметил солдат. Старший улыбнулся - Это ты сам странный, чего тебе от неё нужно-то? Хм, странные... Всё, отвязывай давай, слюни распустил, сколько я здесь стоять будут-то...- В это время в ворота в въезжала черная "Волга". "Так вот тебе, надо дожить до тридцати с лишним лет, что бы начать понимать - говорил Дед, - нет в обществе человеков главных, есть умные и толстые, есть хитрые, есть подлецы по вызову с большими связями, есть те, кто подписывают курс, заметь уже проложенный, с пронзительными глазами и живым умом, удивительно гибкие, хваткие - этакие игроки в покер. Главных нет. Все они обусловлены, такая вот банальность. А связывать, как ты делаешь, главность, с уровнем медицинского обслуживания, и количеством социальных услуг,- это не правильно. У начальника контрразведки, может быть племянник недоумок, и иметь племянник будет чуть меньше дяди, то есть почти всё...иметь" "Изменить прошлое, для того, что бы поправить будущее, вот что нужно. Изменить наших отцов... Сделать их более совершенными. Вот, например ты... " -А что я.- Мы с Вовчиком в этот момент сидели на третьем этаже башни, перед нами накрывали, покрытый снежно белой скатертью стол. Слуги приносили и откупоривали бутылки вина, какие-то блюда шкворчали в металлических кастрюлях. Тарелки, с серебристыми вилками и ножами по сторонам, наполнялись приятно выглядящей и истово пахнущей едой, шторы были задернуты. - Я никогда тебя не спрашивал, а кто был твой отец? - спрашивал у меня Вовчик. - Мельник. - Ответил я автоматически - В смысле? - - Мой отец работал на комбинате Пролетарец, Первый хлебозавод, на помоле муки, всю жизнь - - Он жив? - Умер уже - От чего? - Старый был, остановка сердца, асфиксия. - Старый, это сколько лет ему было? - 62 - Вот видишь ...если изменить? Видимо что-то нехорошее прочел он в моем взгляде, и возникла пауза. Некоторое время мы молчали. -Слушай... - спросил я - а кто все эти люди внизу, ну солдаты, еще какие-то?- -А! - он засмеялся сам себе, наливая вина из элегантной бутылки, на которую бросали тень зашторенные окна. - Это прошлое этой башни... - - И ты его по-прежнему меняешь, да? - - Ну, в меру сил, расскажу...- "Он говорил о том, что по его заказу провели исследование: как здесь был штаб в 1913 году, как был публичный дом на втором этаже в 17, и какие люди в него ходили, потом рассказал про склад продовольствия в 20, который хозяин разделил к всеобщей моде с художниками абстракционистами, а они даже и не упомянули о нем, паршивцы. Потом опять здесь возникли красные коммисары и хозяина расстреляли, завезли рояль, и устроили что-то вроде клуба, но все быстро кончилось в 29-ом, по слухам прямо в подвале. К тридцатому году, под домом целеустремленные рабочие, обосновавшись в вагончиках и развесив на веревках лагерное белье, начали рыть метро, это была кремлевская линия, метро-2. Но кому-то из высоких чинов затея показалась не своевременной, метро прорыли в другом месте. Стремительно занявших дом ведомственных жильцов выселили, бравые военные в золотых погонах укрепили здание, как газовое бомбоубежище. И, хотя метро недостроили, в подвале осталась двадцатиметровая в диаметре, труба. Прошла война. Здесь по прежнему располагался штаб, а там где мы сейчас сидим, был какой-то НИИ. Они-то первые и выяснили,- торжественно, с паузой, произнес Вовчик. - Башня соединяет миры России, прошлое, будущее, настоящее, всё соединяет. - Не знаю, что за реакций он от меня ждал, видимо ничего ожидаемого не произошло, и мы продолжали молча есть. - Ты шутишь? - Спросил я, чуть погодя. - Нет, башня проходит по всем мирам!- - И как там в аду? - - Зря, зря не веришь, Данте там всякие, как они туда попадали, да еще и назад? - - Видимо твой Данте специально приезжал в Москву.- усмехнулся я. - Ты Данте не читал - Понял Вовчик, по-своему ...Эта башня может стать центром изменения нашей культуры, ментальности... -Ща, я тебе продемонстрирую, как меняют ментальность. Он подошел к зашторенным окнами и что-то нажав, отправил тяжелые шторы к потолку, в комнату ворвался солнечный свет, осветив все вокруг. "Ща, ты все увидишь."- Я встал, и подошел к открытому им окну. Он что-то с командовал по рации, вытащенной из кармана пиджака, на дворе стали собираться солдаты с инструментами. - Ну, спросил он, что хочешь услышать?- - Может не надо, я верю?- - Верят в церкви. Хочешь, Российская армия исполнит тебе Шнитке?!- Я запротестовал. Предложения Богу похоронить царя, тоже не прошло, с моей стороны. Остановились на паллиативном варианте, - "Гимне советского союза." Оркестр собрался. И через некоторое время нестройно грянул гимн: "Союз нерушимых республик свободных, сплотила на веки Великая Русь". Подпевал Вовчик. "Слышишь, ты Навека сплотила, ничего, никто не понимает. Мы все вернем назад, все разойдись, сука..." "Да здравствует созданный волей народов, великий, могучий... Тишину двора с оркестром нарушил надрывный, явно женский крик. Вовчик, с силой захлопнул окно. -Все можно изменить,- с уверенностью сказал он,- главное знать, что менять... - - Ну что вы за люди такие Интернанты, где ваша почва - говорил молодой солдатик. Он и сам не совсем соображал, как здесь оказался, в подвале, в трубе. И Девушка была у него на руках. Где Ваша почва? - еще раз проговорил он. Слезы текли по её щекам, и она судорожно вцепилась в него. "Где Ваша почва?" эта фраза, не совсем понятная ему самому, доставляла необъяснимое удовольствие. - Почвенник хренов - ответила девушка, уже успокоившись, - Почву ему? Мы вершина эволюции, таких как ты... Захочу и тебя не станет, только я этого не хочу... и сама не знаю, почему. Я же видела тебя, ты стоял каждый раз смотрел..- -Я тебя ждал... - признался он. - И что, дождался? - - Это ты кричала?- - Да?- - А почему?- Она начала путано объяснять. -Так ведь не объяснить, понимаешь это очень тонко, тяжело быть интернантом. Вы, своим воем создаете нам помехи, а мы ведь не дикари... Раньше была для нас была грань между ненастоящим, и земным, сейчас этой грани нет,- понимаешь? Теперь всё настоящее; вот покупаешь ты на бирже зерно в Нигерии, и убиваешь там десять миллионов человек, совершенно анонимно? Вы своим воем сегодня погубили миллионов пять людей, и я видела эту смерть - реальную смерть, страшную, - потому что для них, нет от неё средства; мы виртуальны для них, они для нас - но для себя-то они реальны. Вы создали помехи, понимаешь? Он поджав губы тихонько потряс головой, "Вроде нет." "Попросили бы вашего хозяина, заизолировать Вас от Нас?" - и сам засмеялся этим словам. Она тоже улыбнулась - "А я думала, это Ваш генерал?"- сказала она. -"Нет, это нувориш какой-то, полоумный" - уверенно поставил точку Ваня. Монолог Маши: Всего на четыре года младше меня, совсем еще мальчик, В своей мятой военной форме. Сама и не знаю, почему мы с ним оказались в "трубе", вроде к этому не шло совсем, эта истерика моя, и он держал меня на руках, так и болтали, как ему было не тяжело болтать и держать меня на руках. Он неумело и нежно раздевал меня. А ведь он ничего не знает,- вообще то есть "ничего". И никаких минусов в этом нет... Человек которого не волновало, что он не первый, потому, что он первый, сам по себе... Ваня, Ваня... Потом мы валялись в этой страшной кровати посредине метро-трубы, травили анекдоты, трахались конечно. Потом все это надоело, и мы пошли на крышу. У меня он ассоциируется, в своем раскрытом незадавленном состоянии, с бесконечным, ясным звездным куполом, наверно это по контрасту. Наверху высоко, летел, мигая красными и зелеными огнями, самолет, под неподвижными звездами, высоко, высоко и мы лежали и смотрели на небо. И тогда он спросил меня только одно: "А что же дальше?" Просто спросил лежа рядом со мной и продолжил молча смотреть в небо дальше, а у меня в душе как-то все похолодело, так... Машина Бэббиджа - На чем держится этот мир? Куда он идет? Да очень просто, на глупости, на инертности держится, на незнании и невежестве...- вещал мне Вовчик, он был слегка навеселе. Я чувствовал вокруг ночь, очень странное, ощущение, надо сказать. - На Любви? - спросил я, скорее для формы. - Не, друг Володька - почему-то Вовчик стал меня называть, Володькой - Не,- на любви каши не сваришь. Любовь она знаешь, приходит и уходит, а кушать хочется всегда. -Я имел в виду вселенский аспект - уточнил я. -Я об этом ничего не знаю, я простой человек, с Нестором вон поговори, мои родители на металлургическом пол жизни и мать и отец, а потом все взяло - и кончилось, выкинули их -он выругался -, а завод под склады оформили, я теперь этот склад купил, ты знаешь, опять там делают шестеренки... - Для чего? - - Какая, какая тебе разница, будут умными спросить "для чего?", заведут свой бизнес, будут работать на себя, а пока не умные пусть играются, европейцы вона покупают мои шестеренки, только у меня строго - только один вид, эксклюзив, теперь вся европейская промышленность, под меня раком встала, технологии меняют, дешево это. А ты говоришь, "зачем", разве это вопрос? Эх, Володька... Ты знаешь, что мне оставили ученые эти тут? - Нет - - Сейчас покажу - Он потащил меня куда-то в бесконечные коридоры своих сокровищ, забегая чуть вперед. - О, вот смотри - -А что это? - с глупым видом спросил я. В одной из бесчисленных анфилад тесно стояло чудовище, больше похожее на увеличенный токарный станок Петра первого. Откормленное лицо Вовчика сияло. Глаза шустро бегали, руки непроизвольно гладили поверхности, - это Бог - говорил он. - Для Меня так даже больше, сама жизнь, вот захочешь ты меня обобрать, оно не даст, понял, только по инерции иногда опасаюсь, это всё - Я с убедительным видом промолчал. - Ты знаешь, что это! - Вовчик сделал охватывающий жест, руками-лапами. - Это машина Беббиджа, они её воссоздали, по чертежам, из британского музея - - А зачем она, тебе - - А это второй вопрос ... - Маша повернулась к Ване и погладила рукой его волосы. Они были рядом друг с другом. Глаза её были слегка растерянны и как-то тревожны. - Что? - Спросил Ваня - Ты бы хотел знать будущее? - Спросила Маша, приподнявшись на локте, и внимательно посмотрев. - Не знаю, нет наверно, а может и хотел, я же не знаю, какое у меня будущее? - - Ну ты хотел бы семью, детей? - - Нет, у меня была невеста, теперь наверное уже была... - ответил он. По губам Маши пробежала чуть заметная улыбка. - Она хотела детей,- продолжал Ваня - а я нет, зачем их вешать, мы еще молодые; может быть учиться или разбогатеть, будет свое дело. Я лесопилку хотел бы завести, и мельницу на реке, это от деда, он все мечтал... - - И ? - - Не сбылось пока - коротко ответил Ваня и замолчал. - А мне бы хотелось детей. Несколько - После некоторой паузы, Ваня спросил: - А как ты попала в интернавтику, как вообще в неё попадают?- - По разному, разные люди - - А ты? - - Ты знаешь, - взгляд Маши ушел куда-то вглубь, она нахмурилась, по лицу пробежала чуть заметная судорога.- Тесная комнатенка, в 30 километрах от столицы, мать, - старая сумасшедшая, отец пьет неизвестно где, брат с друзьями. Да еще этот глобальный кризис. По всем ударило. Некоторые идут на стройку, у меня вот обнаружилась талант к интернавтике. Так меня бы и не было наверняка. Там где я жила сейчас "мертвая зона"... - Тогда тебе повезло... - неуверенно сказал Ваня - Может быть - ответила Маша. ...Вовчик стоял около своей машины в замешательстве. Если вам доводилось видеть, как за секунды меняется человек, в своих проявлениях-, то вы поймете, зрелище это устрашающее. Только что, хвастался мне Вовчик своей железякой, верил в неё истово. Демонстрировал даже прикрученный к ней принтер. - Ты посмотри, какой Оракул. Тут что главное, мне спецы, объяснили. Тут аналоговый генератор случайных чисел. Абсолютная достоверность. И вот... - Он вытащил откуда-то кусок желтого мятого картона - Вот, каждый день Оракул предсказывает, смотри, все это, от знания будущего! - Он взялся читать свой Оракул. Я напряженно думал... И ничего не приходило мне в голову. Это было машиной Беббиджа только в одной тупой голове, у него. Я в отличие от него, хорошо себе представлял, что он использовал, но что толку? Он обманывал и мир посмеялся над ним от души, его мягко обманули, и он продолжал жить обманом, а может быть и я тоже обманут, странные мысли. Действительно источник вселенской власти, даже попавший в руки случайно, а есть ли в истории случайность, не теряет свой силы, природа не знает справедливости - природа знает необходимость. И соревноваться всесильному с бесконечно малым,- можно бесконечно; оно бесконечно малое, также неуязвимо, только итог всегда будет один... А ведь он меня теперь отсюда нее выпустит, зачем ему меня выпускать... - подумал я. Или выпустит, но в такой мир, что вернусь я назад через день, подранный и счастливый, пойду к нему в солдаты... Если возьмет. На понт его не взять, теперь все мои карты оказались нарезанной газетной бумагой, он играет по другим правилам и в другую игру, всё как по писанному. Интересно, зачем ему понадобились интернанты? Это же кто-то из них кричал, наверно... И еще, он сам позвал меня, случайность? Старые знакомые или он знал? Я суеверно отогнал от себя эту мысль, давно меня бы не было, или же он совсем нюх потерял... Кажется, как во сне, я просил о чем-то бога: "Господь бог всемогущий, или как там тебя, ты же меня слышишь. Услышь меня, не дай ему всё сожрать, первому тебе тошно станет быть господом, пожранного мира. Тебе же дороже выйдет. Отбрось гуманизм, пошли на пустую голову метеорит, господи, хоть и не гуманно это, тебе-то можно,- тебя всё одно, судить некому..." что-то еще... Вовчик зачитывает Оракул: "Когда сегодня крыша мира, накренена, как никогда, не сотвори себе кумира, и лезь на крышу (как всегда)" Вовчик треплет лацкан своего пиджака Он неуверенно начинает беспокоиться, заводиться. - Подожди, говорит он мне - - Бывало и хуже... - продолжает он, доставая из необъятных штанов рацию - Эй освободите там крышу! Чего ты не понимаешь? Залез на крышу, и всех оттуда согнал, понял? - - Вот примерно так! - резюмирует Вовчик. Однако это не всё. Ему, что-то говорят по его куцей рации, он картинно прижал её к уху - Что? Что ты сказал? Да я! ... - - Кто-то там стучит! - вздрогнула Маша, и поправила рубашку. Ваня встал и подошел к закрытой бронированной двери ведущей с крыши - Эй, чего надо? - старательно грубо крикнул он. - Спускайся, давай - потребовал немолодой голос. - Да пошел ты! - ответил Ваня - Да ты чего? - удивился голос. - Вас, тебя, сбросят с этой крыши? - - Ты что ли? - холодно спросил Ваня. - Да причем тут я? - удивился голос... Маша подошла сзади. - Может откроем? - - Не - ответил Ваня - Не будем, все одно лучше не будет - У тебя оружия нет? - - Нет - удивилась Маша. Ваня неожиданно для себя ощутил, какой невероятной, словно застывшей в движении красотой, обладает Маша. - Эй, вы там, на крыше, быстро спустились!!! - Нестройно со двора уже орал в мегафон Вовчик. Сокрушая своими вибрациями наступившую ночь. - Чего ему надо? - спросила Маша, Ваню. - Он вообще слегка того - Ответил Ваня. - Чего надо? - Крикнула Маша, сложив руки рупором. - Это Моя крыша - Неожиданно ответил ей в мегафон Вовчик, и по мне кажется, сам застеснялся. - Ну, так возьми её! - ответила Маша. - Счас, счас возьму...- ответил Вовчик. Однако всё пошло не так гладко. Не уговоры, ни угрозы не могли заставить солдат таскать взрывчатку ящиками из соседнего здания, для того, что бы наказать запершихся на крыше. Солдаты толпились, и расступались перед Вовчиком, когда он приходил в Особое неистовство. - Ну, погодите!- орал Вовчик, размахивая мегафоном - - Ты понял! Да? Никто ничего не хочет делать, ни один! - он обращался ко мне. Наконец он додумался до чего-то своего, скомандовал сержанту: "Буди Интернантов." И через полчаса, перед ним выстроились испуганные, невыспавшиеся люди всех возрастов и поколений. - Так - сказал Вовчик - Сейчас Вы господа, пойдете, и принесете из того дома ящики, и аккуратно сложите их на первом этаже этого дома, вопросы есть? - - Да - спросил кто-то - Что в ящиках, командир? - - А это не ваше дело! - быстро заорал Вовчик. -Что же делать? - спросила Маша. - Наши таскают взрывчатку - - Там сбоку есть пожарная лестница - Предположил Ваня. - И чего он взбесился-то? - спросила Маша, и глаза её блеснули в ночи. - Черт его знает...- Лестница оказалась для спуска непригодной... Приблизительно за час до того как здание было заминировали и двор опустел, я нашел, собственно то, ради чего и пришел сюда. В подвальчике меня ждал Нестор. Он внимательно смотрел на меня: - Эпоха на своем пике. - говорил он - Может, кто и не заметит это; только открыв газету на минуту,- задумается; а потом отбросит прочь, негодные мысли. Какая, в конце концов, разница? Никто и никогда не склонен из людей, думать об завтра. Мир на этом стоит! - . Несмотря на лето вокруг, в подвальчике ярко пылал камин, в который он бросал весело щелкающие, белесые щепки. Множество вопросов проносились у меня в голове, но почему-то, я молча ждал. - Самоценно само ощущение жизни - немного непонятно сказал он.... Я обратил внимание на горы книг, которые громоздились пухлыми этажами, по стенкам подвальчика, как-то не уютно, не по-домашнему, как будто их списывали, а после пощадили, только места им все равно не нашлось. Вымороченная ожиданием жизнь. - Тогда очень давно, а ведь мы не знали грядущего, мы с ней были по настоящему счастливы. Тут рядом с башней, такой невысокий флигелек там лестница пожарная. И тогда, когда мы подумали: "А ведь всё идет вразнос!", то хотели спуститься по пожарной лестнице, как сейчас помню, но не получилось совсем, проржавело там всё! " Дед не надолго замолчал, смотря в огонь. Карма "Сейчас мне кажется карма человеческая, это неспособность осознавать мир, как источник ясного света любви и сострадания, можете назвать его Богом, всё равно...такая вот у неё диагностика..." - продолжил он. Это было последнее, что я от него услышал. В подвальное окошко кто-то стал нехорошо орать. Наступало утро следующего дня. Я извинился, направился к выходу, но когда вышел, двор был абсолютно пустынный. Я окликнул Вовчика. Никто не отозвался. Ворота были открыты настежь, за ними виднелись какие-то строения. Еще подождав, я автоматически направился к выходу... - Они ушли - сказал Ваня, выглянув за край крыши, на последнего спешащего к открытым воротам человека. - Ну, так бежим!- поторопила его Маша. Они с трудом открыли заржавелую дверь, и побежали легкой детской походкой (оказалась, что Маша в босоножках) вниз, по опустевшей, освещаемой из окон между пролетами рассветным солнцем лестнице Эпилог. Я покинул здание перед рассветом, ночью. Не видя смысла продолжать действие. Минут через десять, что-то ухнуло, и здание ярко запылало, в небо поднялся столп черного дыма, и я не мог даже предположить, что именно там происходит. Нестор был еще жив, когда я мог с ним говорить, но его вполне можно приравнять и к другим моим собеседникам. Вот собственно и всё... Я долго пытался вновь найти Вовчика, но где и в каких мирах он сейчас, и нужен ли там я, для пущей гармонии, как сказал бы Нестор, это вечный вопрос. Вопрос, который подразумевает молчание, и нет на него ответа.
|