Все на свете отражение. Это называется комплексность. Но даже отображение можно рассматривать как причину. В некотором приближении мир, который создавал Гофман, его чарующая странность, она заключается, в том, что отражения нашего мира, переходят бесшовно, незаметно, в отражения мира в котором нас на, сей момент, нет. Эта невиданная игра рефлексий не создана для того, что бы нас чему-то учить по-серьезному. Наши реальные миры, тоже не созданы для того, что бы испытывать на прочность ноги, и на зоркость наши глаза. Они просто есть!
Одновременно есть и маленький мальчик, мать которого с восторгом отдает его первому встречному, Германия того времени, Польша того времени, и невероятный мир, который может дать герою многое.
Но помните, это все рефлексии. Реальный мир и сказка - взаимные рефлексии. Если в реальном мире не будет сказок, он быстро превратится в космическую пустыню!
Но может быть быль, переведенная в ранг сказки, будет раем? Нет! Поэтому у нашего героя начинаются описанные Гофманом проблемы.
Что для жителей Циннобер? Ведь не случайно там фигурирует еще и Князь! Циннобер это не власть в ее грубом исполнении, это страх и ожидание. Его появлению предшествовало внедрение "Просвещения", этнические и религиозные чистки, массовая эмиграция и бесправие граждан, непроходимый тупик. Да и само отношение людей друг к другу (помните чудной народ "студенты"!)
Его появлению предшествовала, рассеянность интеллектуальных элит. Их безответственность, легкомыслие, желание снять с себя любые претензии. О, эти всесильные волшебники! Которые будучи арестованными и ограбленными с радостью воспринимали свое интернирование "на родину в джинистан". Чудную восточную страну, которую не получилось найти на географической карте и почтовом справочнике.
Все это и есть Циннобер, несчастный крошка Цахес, неправильно названный матерью подарок для феи Розабельверде.
А что же сам крошка Цахес? Он по сути отрицает себя. А разве можно позитивно воспринимать то, что творилось в этой его сказочной стране с университетом в Керепесе. В здравом уме вроде бы нет! Так вот в попытках стереть себя, он приходит к потере себя. Да он может показаться князю как талантливый министр, или как яркий ученый правовед. Но то естественное состояние, что внутри этого ничего нет, он воспринимает как следствие своего отрицания, своего несовершенства, а не как должное, как отрицания своей - крошки Цахеса, истории. Это роковая ошибка. Являясь отражением общества, он сам начинает отражать это общество. Теперь он не властен над собой. Не помогут никакие расчесывания феи, прятание за дверями дворцов, как и стук в них. Гребень сломан и нить запутывается, превращается тугой клубок, и ее не распутать уже никакими заговорами.
Картины - окно в мир. Глядя на картину, а тем более делая ее, мы имеем возможность осознать себя теперь и частью того, закартинного мира. Мы тоже отражение страхов и комплексов этого сказочного мира, отражение его ожидания. Ничего кроме этого он не несет, не из чего не состоит, нисколько не весит. В дивном, волшебном мире, где море залито светом звезд. Где утром река несет свои воды под шумящей листвой. Он просто ожидание. С этой стороны мир без его ожидания тоже прекрасен своей беспредельной пустотой. Он пуст, информационен своей пустотой. В наконец зритель, быть может, оставит и свое нетерпение и аффекты, оценит их просто как шум. Ведь теперь и он часть того мира, тоже отражение. И его ожидания так же ничем не наполнены, и ни на чем не стоят. И только тогда, возможно возникнет у него возникнет вопрос:
Кто же смотрит на открытый для него замечательный мир Гофмана?