Самый шикарный ресторан в городе Калашове носил незатейливое название "Русский размах". В ответ на сгустившиеся сумерки он вспыхнул, как рождественская елка, сотнями разноцветных огоньков и стал удивительно похож на океанский лайнер, на котором совершают морские путешествия исключительно миллионеры и члены королевских фамилий. Ресторанный фасад, снабженный, кроме пароходной иллюминации, еще всяческими прибамбасами в виде грудастых кариатид и мордатых атлантов, настолько поражал своим великолепием, что в притормозившем возле него такси даже возникла некоторая заминка.
Раиса, да ты что, это же слишком дорого!
Мне для тебя, Вовик, ничего не дорого. У тебя сегодня выходной, я его взялась провести, как следует, так что давай, не будем спорить. Короче, вылазь и точка.
Голос, призывавший к экономии, принадлежал гражданину далеко не юного, но еще и не изъеденного молью возраста. У гражданина была основательная комплекция, подкрепленная наметившимся брюшком, густые пшеничные усы и такая добродушная физиономия, что его с успехом можно было бы использовать для рекламы украинских борщей, если, конечно, предварительно одеть в соответствующую малороссийскую экипировку
Звали владельца пшеничных усов Владимиром Петровичем и, кроме добродушной физиономии и смешной фамилии Птичкин, он имел еще очень инициативную супругу Раю, которая, в свою очередь, не имела никаких границ как в беззаветной любви к своему мужу, так и в безрассудных финансовых тратах.
Что подумают на работе, если меня здесь увидят? - обеспокоено спрашивал Птичкин, буквально выдернутый из машины бойкой супругой. - В этом вертепе какая только публика не собирается!
Еще одно слово о твоей работе и я тебя задушу, - настойчиво втолковывала Раиса, которая, подхватив мужа под локоть, как на буксире, тащила его вверх по ресторанной лестнице. - Сегодня наш праздник - твой выходной, который я ждала целый месяц. И мы этот выходной, кажется, довольно неплохо проводим. И в цирке были - на зверюшек посмотрели, порадовались. И на выставке собачек. Тебе понравилось, Вовик, на выставке собачек?
Было очень мило, - с осторожностью отвечал Птичкин.
А на выставке цветов? Это же прелесть, это же заряд бодрости на целую неделю! Орхидеи "Amaliys enfilodius "! Просто посмотреть и умереть! Да, Вовик?
Да, просто умереть.
За этим разговором парочка миновала швейцара, который, несмотря на июльскую жару, честно парился в адмиральском костюме, и очутились в холле.
Огромная, как баллистическая ракета, хрустальная люстра, отражалась в десятках наклоненных под разным углом зеркал, создавая у посетителей впечатление, что они попали не в простой холл, а в сокровищницу Али Бабы. Супруга Рая, полностью игнорируя этот великосветский эффект, на минутку задержалась у одного из зеркал, чтобы оценить свою гибкую фигурку, затянутую в изящное зеленое платье, да проехаться щеткой по копне непослушных волос (за такие растрепанные копны нынче платят бешеные деньги, но у Раисы это выходило как-то само собой, невзирая на усилия целой роты парикмахеров). И подтянула мужа все за тот же локоть в зал.
Вон, погляди на людей, - жарко зашептала она в ухо Птичкину, указывая на идущую впереди них группу - трех дородных мужиков в легких шелковых костюмах и рыженькую дамочку, минимум одежды которой компенсировала накинутая на шею натуральная чернобурка. - Сразу видно - деньги зашибают. А ты на своей работе как был нищим, так и останешься... Да не на рыжую стерву пялься! На того, что справа: костюм минимум пятьсот баксов! И давай быстрее, а то эти недорезанные буржуи займут свободный столик возле фонтана!
Впрочем, беспокоилась супруга Рая зря - четверка буржуев миновала фонтан, даже не взглянув на выгодно расположенный столик. Ближе к середине зала богатеи были горячо приветствованы сухопарым метрдотелем - так горячо, как будто были его любимыми родственниками, приехавшими из дальних краев после двадцатилетней разлуки - и исчезли в отдельном кабинете, скрытом от остального зала гремучей бамбуковой занавеской.
Ну и пусть там от жары задохнутся, - констатировала этот факт Раиса, поудобнее устраиваясь на массивном металлическом стуле. После чего картинно щелкнула пальцами и заголосила:
Официант, меню!
Оно перед вами, мадам! - галантно сообщил тут же возникший, казалось бы, ниоткуда молодец в галстуке-бабочке.
Раиса досадливо цокнула языком, заметив сбоку стола узкий прямоугольник с затейливым тиснением, на которое хозяева с истинно русским размахом не пожалели сусальной позолоты. Затем небрежным жестом взяла меню в руки, посмотрела, что к чему, передала на мгновение мужу, выразительно покривилась, когда увидела, что у того округлились глаза, забрала обратно.
Что будешь, Вовик, утку по-йокширски или омаров по-неапольски?
Стакан минеральной воды, - бухнул, одуревший от увиденных цен Вовик.
Но, судя по всему, супруга спрашивала чисто риторически, потому что тут же скомандовала официанту:
Так, записывайте. На первое - черепаший суп по-мальтийски, на второе - парижские миноги и австралийские осьминоги, тарелочку черной икры.
Раиса, ты что заказываешь? - понизив голос, заверещал Птичкин. - Мы же по миру пойдем!
Слава богу, у Раисы Габриэлус, потомственной маркизы, есть свои деньги, - также понизив голос, зашипела в ответ супруга. - Не встревай, не порть праздник!
И аристократическим тоном продолжила:
...тарелочку красной икры, семги, крабов, мясное ассорти, салат по-таиландски, бутылочку шампанского "Вдова Клико"... ну и для начала, думаю, хватит, а там посмотрим.
Официант, бросив на Раису уважительный взгляд, умчался выполнять заказ, а Птичкин только сказал:
Ну, ты даешь!
Маркиза Габриэлус никогда без денег не останется и совершенно точно, - а я это чувствую, потому что все маркизы Габриэлус были ведьмами - обязательно стану миллионершей. А ты, Вовик, соответственно миллионером... Только не надо так смотреть на эту толстозадую стерву, зарежу!
Птичкин слегка подпрыгнул на стуле от больного удара каблуком по подъему ноги, что его несколько отвлекло от созерцания пышных, как швейцарский торт, форм проносящейся мимо официантки, но протестовать особо не стал.
Я тебя тоже люблю, солнышко, - поспешно сообщил он.
Вот и славненько, - обрадовалась супруга. - Дай я тебя поцелую, любимый!
После чего изящно перегнулась через край стола и так звонко чмокнула любимого Вовика в губы, что на скатерти зазвенели бокалы.
-2-
Раиса Габриэлус ошиблась - богато одетой четверке, исчезнувшей за бамбуковой занавеской, не пришлось обливаться горячим потом и громко завидовать обитателям столика возле фонтана. Одна из стен просторного кабинета представляла собой прохладный водопад. Голубая вода, приятно журча по декоративной каменной кладке, с плавностью стекала в маленький бассейн, где степенно, словно городское начальство по сельскому району, сновали крупные, как караси, золотые рыбки. Для страховки над каменным декором в стену был вделан скрытый модерновой отделкой кондиционер, который, соревнуясь с водопадом, создавал в помещении милый средиземноморский микроклимат.
Обслужили четверку тоже быстрее, чем Раису и ее ненаглядного Вовика. Те еще томились в ожидании закусок, а красномордый мужик в пятисотдолларовом костюме уже поднимал бокал, наполненный до краев коллекционным коньяком.
Ребята, сегодня грех не выпить, - басил красномордый, при этом по свойски стягивая галстук и чуть ли не до пупа расстегивая тонкую французскую сорочку. - Сто лимонов снято, это же надо, а? И не деревянных каких, баксами! Давайте, выпейте за Михаила Бобра - это он вас привел к таким бабкам!
За Мишу! - радостно закричали остальные трое. - Молодец, Бобер!
Залпом опрокинув бокал, красномордый закусил прозрачным кусочком буженины, подцепив его с блюда без всякого участия вилки, грубо, как какая деревенская свинья, рыгнул и почесал голую волосатую грудь, на которой болтался золотой трос такой толщины, что его можно было бы запросто использовать в качестве якорной цепи для малотоннажных судов. Некультурным человеком был Михаил Бобер, но, видать, очень нужным, потому что на его бескультурье никто не обратил абсолютно никакого внимания.
Я вот что кумекаю, - еще раз рыгнув, сообщил владелец якорной цепи. - Яхту мне купить надо. Такую, чтоб с целый корабль. А мы все на ней по морям отправимся в этот самый ... круиз, что ли? Вы как?
Шеф, лучше не бывает! - восторженно согласился громила с мышцами чемпиона по культуризму и таким же золотым, как у Бобра, тросом, только раза в два потоньше. - Мне б еще только "Ягуар" купить да дачку где-нибудь в Швейцарии.
I want to Sweetzerland myself, - иронически поморщилась рыжеволосая дамочка. - В переводе с английского это означает "не фиг тебе делать в Швейцарии, я первая присмотрела эту страну для своего шале".
И уже обращаясь к Бобру, добавила:
Ты, Миша, лучше скажи, какому простофиле мы такими деньгами обязаны? А то все чего-то скрывал, Рихарда Зорге какого-то из себя изображал.
Да, Михаил, дело сделано, пора и карты на стол, - согласился патлатый субъект с холодным, как у змеи, взглядом.
Бобер довольно крякнул, подмигнул бугаю-культуристу. Тот с готовностью загремел посудой, наливая мужчинам коньяк, а рыжей дамочке вина из пузатой, как древнегреческая амфора, керамической бутылочки.
Ну, теперь можно и сказать, - решился Бобер, когда бугай уселся на место. - Ко мне на фирму хмырь один пришел. Старикан с бородой и клюшкой, божий одуванчик, одним словом. Неделю приема добивался. Ну, я его для прикола и принял. А он - бряк - и такое дело. Я сначала не поверил, взял на пробу. Но Люська, - Бобер ткнул толстым волосатым пальцем в направлении рыжей дамочки, - проверила и сама офигела. А дальше вы все знаете.
И кто такой этот божий одуванчик? - поинтересовался патлатый.
А черт его знает, - пожал плечами Бобер и так энергично принялся расчесывать пышную растительность на груди, как будто в ней завелись блохи. - Первый раз я за ним ребят не послал, подумал псих какой-то. А потом он мне только из телефона-автомата звонил, так что одну лишь фамилию и усек - Иванов.
Тогда давайте выпьем за придурков - Ивановых, - серьезно предложила рыжая Люська.
За придурков! - также серьезно согласились остальные.
Бокалы со звоном сдвинулись, стены огласили раскаты здорового хохота, видимо, адресованного всем придуркам на свете. При этом никто из веселой компании не обратил внимания на маленькое, но весьма существенное происшествие. Под бамбуковой занавеской в кабинет осторожно проползло существо, очень похожее на сороконожку, однако судя по размерам, родившееся отнюдь не в средней полосе России, а где-нибудь в диких верховьях Амазонки. Существо с предельной внимательностью поводило из стороны в сторону укрепленными на тонких стебельках шариками глаз и быстро прошмыгнуло под богато накрытый стол.
-3-
Фонтан исправно подбрасывал к потолку тугую холодную струю, одаривая близлежащие столики желанной прохладой. Разомлевшая от шампанского Раиса Габриэлус подобрела, как кормовая часть сельской труженицы украинской глубинки, и даже перестала расплющивать каблуком обувку супруга за неосторожные взгляды на прелести официанток.
Таращься, Вовик, таращься на это бабье, - благодушно вещала она, разливая по фужерам вторую бутылку "Вдовы Клико". - Сегодня разрешаю, сегодня у нас праздник. Но только если узнаю, что допустил что-то большее, то вот - видишь вилку? - все будет как по известной поговорке: "два удара, восемь дырок". Вернее шестнадцать, потому что я сначала тебя, а потом ее. Ну, может, наоборот, я еще не решила. Короче, Вовик, давай - за нашу любовь!
Ага, за любовь, - согласился Птичкин, чокнулся с супругой и быстрым, как пуля, профессиональным взглядом стрельнул в сторону входа.
Раиса Габриэлус отнюдь не прозевала подозрительное движение глаз Вовика, и в свою очередь так стремительно повернула голову, что ей могла бы позавидовать космическая ракета. Однако, на этот раз никакого криминала в действиях супруга усмотреть не удалось.
Не думала, что сюда пускают таких типов! - обиженно фыркнула потомственная маркиза.
В зал богатого ресторана входил, действительно, не очень подходящий для такого заведения экземпляр - согнутый в вопросительный знак старичок с неопрятной клочковатой бородой и длинными анархистскими волосами. Черные тинейджеровские очки, теплый драповый пиджак и толстая бамбуковая клюка, на которую старичок опирался с такой осторожностью, как будто собирался в ближайшие пять минут рассыпаться на части, так же не придавали пришельцу особого аристократического шика. Ему бы еще мохнатый треух на голову и был бы законченный портрет сумасшедшего сочинителя патриотических виршей - вечного кошмара редакций городских газет.
Дал взятку швейцару, так бы не пропустил, - глубокомысленно заключил Птичкин.
Редакционный кошмар остановил официантку - ту самую, чей роскошный зад явился причиной первого синяка на ступне Раисиного супруга - пошевелил губами, и в ответ на протестующий жест что-то вложил в ее руку. В итоге все кончилось тем, что бородатый чудак прошаркал вслед за официанткой к бамбуковой занавеске, за которой кутила примеченная Габриэлус богатая четверка.
Прикидывается, гад, а сам какой подпольный миллионер, - резюмировала маркиза и опять припечатала супруга каблуком по и так уже расплющенному в лепешку туфлю. - А на задницу эту все-таки не надо было так таращиться. Ну, давай, Вовик, за нашу любовь!
-4-
Веселье в отдельном кабинете было в самом разгаре. Сорвавшая солидный куш четверка травила анекдоты и строила грандиозные, как мост через Гудзон, планы на будущее. При этом никто не обращал внимание на официантов, которые, словно приведения, на мгновение возникали возле стола, чтобы заменить пепельницу или тарелку, а затем вновь раствориться в воздухе. Поэтому все оказались искренне удивлены, когда перед раскрасневшимся до малиновой яркости Бобром материализовалась дородная официантка и вполне земным голосом произнесла:
Михаил Владленович, там доктор Иванов. Настаивает, чтобы вы его срочно приняли.
Компания тут же оставила в покое анекдоты и напряглась, как банда уличных кошек, к которым в гости пожаловала нахальная мышка, а Бобер излишне бодро сказал:
Доктор Иванов? Пусть войдет.
В наступившей тишине бамбуковая занавеска простучала увертюру из какой-то заумной симфонии, и в кабинет вполз сгорбленный старикан самого затрапезного вида. Прошаркав к столу, старикан остановился напротив Михаила Бобра, недобро засверкал в его сторону стеклами узких черных очков.
Садись, дед, в ногах правды нет, - вроде даже как-то смутился Бобер. - Выпей, закуси с нами. Небось, такой еды в глаза не видел.
Я бы хотел узнать насчет нашего договора, - скрипучим голосом проигнорировал приглашение пришелец.
Уговор, дед, он уговор и есть. Найду покупателя с бабками, так сразу рассчитаемся, как договорились. А пока с покупателями прокол, ты уж извини.
Услышав это, доктор Иванов вызывающе вскинул неопрятную бороду, нацелил ее в волосатую грудь, как копье.
Я знаю: сегодня вы вчетвером продали то, что я вам дал, и получили деньги, - как бы пропустив мимо ушей вранье Бобра, объявил старикан. - Поэтому я хочу задать вопрос: как так получилось, что вы продали всего за сто миллионов?
Доктор выдержал минимальную по размерам паузу, свидетельствующую о чисто риторическом характере вопроса, и продолжал:
Я задал вопрос, но не спрашиваю на него ответа. Это и так ясно. Вы проявили свою полную несостоятельность и как коммерсанты, и просто как люди, у которых что-то есть в голове. Однако, считаю своим долгом напомнить условия договора: моя цена была двести миллионов, из них я обещал выплатить десять процентов комиссионных. Вы грубо нарушили условия, согласившись на цену вдвое меньше. Но, несмотря на это, я все-таки проявлю добрую волю и заплачу вам десять процентов - в том, что я обратился к столь бесталанным субъектам, есть и моя вина. Итак, десять миллионов вы оставляете себе, когда я смогу получить свои девяносто?
Во время этого монолога со стариканом происходила удивительная метаморфоза. Его сутулая, согнутая в три погибели, спина распрямлялась буквально на глазах, а голос крепчал и, в конце концов, вполне мог соперничать с рыком Ричарда Львиное Сердце.
Четверка богатеев с опаской глядела на выросшую за какие-то три минуты на целую голову фигуру. Перевоплощение доктора Иванова отдавало мистикой, которая была совершенно неуместна в отдельном кабинете престижного ресторана "Русский размах". Так что трое из четверых предпочли пока помолчать, а Михаил Бобер, не ожидая сейчас от жизни ничего хорошего - вдруг, этот псих вскинет свою клюшку, а в клюшке окажется замаскированный пулемет? - слегка запинаясь, сказал:
Ты, доктор, того, не волнуйся. Раз насчет бабок уговор был, значит, получишь, никуда не денешься. Я - Михаил Бобер, меня все знают, и любой скажет: мое слово твердое. Еще никого не обул - тещей родной клянусь!
Для пущей убедительности Бобер рванул на распахнутой груди якорную цепь, как бы пробуя ее на прочность, но особого впечатления на распрямившегося пришельца это не произвело.
Когда я получу свои девяносто миллионов? - отчеканил он голосом, в котором звучал не то что металл, а просто какой-то особо прочный титановый сплав.
Завтра, завтра получишь, - неожиданно оживился Бобер, который вышел из ступора и был явно осенен какой-то идеей. - Деньги мы взяли чеком, так что завтра Сергей Сергеич, - он указал пальцем на патлатого, - с самого раннего утра займется обналичиванием суммы. А ты, дед, топай по утру по адресу: улица Цветочная, дом пятнадцать. Приходи часикам так к одиннадцати - местечко там тихое, ментов в это время не бывает, так что рассчитаемся в спокойной обстановке. Ну что, дед, по рюмочке на посошок?
Цветочная, так Цветочная, - прогремел в ответ старикан, опять демонстративно игнорируя приглашение Бобра. - Только очень настоятельно не советую со мной шутить. Десять миллионов лучше, чем ничего.
Доктор Иванов повернулся и быстро зашагал к выходу, на этот раз спокойно обходясь без помощи клюшки и держа ее, как древко примитивного оружия, отчего чем-то напоминал зулуса, вышедшего на охоту за крокодилом. В районе бамбуковой занавески гость столкнулся с пышнотелой официанткой, которая от удара отлетела к стене и чуть не выронила поднос с очередной экзотической закуской. Старикан, несмотря на соприкосновение с телом в добрый центнер весом, на ногах удержался, но зато уронил тинейджеровские очки. Официантка взглянула ему в лицо и отчего-то ахнула, словно увидела четырехголового индюка.
Пардон, мадам, - пробормотал пришелец, поспешно водрузил очки на место и скрылся за частоколом бамбуковых палочек.
-5-
Однако, не такой уж и божий одуванчик, весьма опасный тип, - задумчиво произнесла рыжая Люська, когда четверка осталась в кабинете одна. - Зря ты, Миша, в Рихарда Зорге играл. Посоветовался бы - глядишь, сейчас бы никто с подобными визитами не притаскивался.
Ладно, не тарахти, - махнул здоровенной ручищей Бобер. - Знаю я вас - сегодня посоветуешься, а завтра без штанов останешься. Подумаешь, старого перечника испугались! И очень даже хорошо, что он сам притащился. Жэка, дай-ка команду ребятам!
Бугай с мышцами культуриста тут же застучал по клавишам сотового телефона, забасил в трубку:
Леха, старпера видел, который минут двадцать назад в ресторан вполз?.. Ну вот, когда обратно выползет, приставь к нему ребят потолковее. Чтоб узнали кто такой, откуда и все прочее. Усек?.. Тогда вперед!
Культурист Жэка спрятал трубку в карман, выжидательно, как собака на хозяина, посмотрел на шефа. Шеф молча налил до краев бокал коньяка, хлобыстнул без закуски.
А если мои орлы чего-то напортачат, - глубокомысленно сказал он, опять прежде основательно отрыгнув и погоняв блох на волосатой обезьяньей груди, - так дед завтра все равно на Цветочную за бабками явится, ему эти девяносто лимонов, по морде видать, ой как нужны. Ну а там его парочка ребят встретит, а речка Цветочная недалеко...
Стоп, Миша, меня одна речка Цветочная не устраивает, - сузил в сторону Бобра глаза патлатый Сергей Сергеич, отчего стал похож на приготовившуюся к броску гадюку. - Я, когда деньги получал, так договорился - больше ЭТО нигде не выплывет. А если выплывет, то... сам понимаешь, Миша, что.
Бобер налил еще один бокал, раздосадовано опрокинул внутрь и так покривился, что наблюдай за его действиями какой-нибудь эксперт-дегустатор с элитных коньячных заводов Франции, ему бы тут же понадобилось вызывать скорую помощь.
Ну и что тебя, Серега, не устраивает?
Нужен полный расклад по этому типу. Квартира, гараж, дача, служба, родственники. Все перерыть, а для верности облить бензином и сжечь.
Однако, Сережа, у тебя - primitive manners - людоедские замашки, - иронически заметила Люська и по примеру Бобра, не дожидаясь компании, хватанула добрый глоток вина.
Жизнь такая, Люсенька, - огрызнулся длинноволосый. - Не ты съешь, так тебя съедят... А ты, Миша, мои слова учти. И к парочке своих костоломов на Цветочной добавь еще парочку машин с наблюдением, так надежней будет.
Учту, черт бы вас побрал! - взорвался Бобер. - Увидели какого-то старого козла, который не сегодня - завтра копыта отбросит, и затряслись, как дерьмо собачье. Плюньте и забудьте, ясно? Михаил Бобер сегодня бабки получил, а вы ему настроение портите. Ну, забыли?
Забыли! - хором поддержали бугай Жэка и рыжая Люська, а патлатый Сергей Сергеич презрительно захрустел огурчиком.
Ну и ладненько, - воспрял духом Бобер. - Теперь о бабках. Я кумекаю, что в чемоданах такие бабки хранят только бараны, поэтому для начала пора их разделить. А чтобы не было никаких вопросов, то... Короче, делить будем так...
Услышав это, остальная троица застыла, словно группа каменных изваяний, потому что за всю операцию не было произнесено ни одного слова о том, сколько кому полагается - сумма была такой, что и самого мизерного процента за глаза бы хватило. Да и в успех предприятия, честно говоря, никто не верил. А вот сейчас, когда все деньги лежат в чемоданах и их можно потрогать руками...
Так вот, делить будем так, - повторил Бобер, что-то подсчитывая в уме. С арифметикой у Бобра, видать, было туго, он, как бы в поиске подсказки, сначала посмотрел на потолок, потом нырнул взглядом под стол, и тут у него отвисла челюсть.
Это что за гадость?! - заорал он страшным голосом, от звуков которого в бассейне с водопадом разом перекувыркнулись все золотые рыбки.
Бобер оттолкнул стол, отчего на скатерть повалились, как подстреленные, высокие хрустальные бокалы, и занялся преследованием чего-то очень зеленого, противного и многолапчатого.
Это многолапчатое выскочило из под стола, помчалось к бассейну, видимо, намереваясь преступно скрыться в каменных щелях водопадного декора, но на последнем участке пути было настигнуто итальянской подошвой Бобра, которая оставила от зеленого и противного только мокрое место.
Сороконожка! - запоздало ахнула Люська. - И здоровенная какая!
Официант!! Официант!!! - завопил Бобер еще громче прежнего, отчего рыбки в бассейне перекувыркнулись целых два раза подряд, а в кабинет вместе с официантами влетел и сам метрдотель.
Что у вас тут творится?! - яростно набросился на него Бобер. - Во-от такие сороконожки ползают! А я с детства насекомых терпеть не могу!!
К-какие н-н-насеком-мые, Михаил Владленович, - забормотал скандализированный метр. - У нас к-каждую н-неделю санобработка с-самыми п-передовыми медпрепаратами. М-малюсенькой мушки и той никто никогда у нас в "Русском размахе" не видел.
Метр сжал было тощие пальцы, чтобы продемонстрировать, каким микроскопическим мушкам заказан путь в их ресторан, но тут, как бы насмехаясь над его словами, в кабинете появилась огромная, с хорошего шмеля, синебрюхая муха. Зловеще жужжа, она сделала быстрый круг над потрясенной публикой и, вдруг, спикировала прямо на шею впавшего в столбняк Михаила Бобра.
Ух, сука! - не столько зло, сколько удивленно выдохнул Бобер, рванул вверх руки, чтобы прихлопнуть гадину, раздавить ее в порошок. Но здоровенные ладони, похожие на рабочие части землечерпальной машины, застыли на полдороге. Михаил Бобер, бессильно захрипев, с ужасающим грохотом повалился на пол. А синебрюхая муха поспешно взмыла к потолку, отсюда рванула в сторону зачем-то растопырившего руки молоденького официанта, промчалась у него под мышкой и, легко протаранив бамбуковую занавеску, скрылась в неизвестном направлении.
-6-
Вовик, ты меня не любишь, - хныкала довольно прилично окосевшая от выпитого шампанского Раиса Габриэлус.
Люблю, солнышко, люблю, - уверял Птичкин. - С чего ты взяла, что нет?
А на толстозадую официантку чего пялился? И на рыжую стерву в чернобурке? И еще на ту, которая на выставке цветы продавала?
Да не пялился я, просто профессия у меня такая - людей изучать, - оборонялся супруг.
Врешь, все врешь! - злилась Раиса. - У нас, у потомственных маркизих Габриэлус, интуиция в крови заложена. Мы чувствуем, когда нам врут!
Неизвестно к чему бы привела дальнейшая дискуссия на тему любви, но в этот самый момент между супругами с бешеной скоростью пронеслось нечто весьма малосимпатичное - синебрюхое и с длинным, как у дятла, носом.
Фу, дрянь, какая! - встрепенулась маркиза Габриэлус. - Думала - приличный ресторан, а здесь, действительно, вертеп, чуть ли не птеродактили по залу летают!
Ничего себе! - сказал в свою очередь по этому поводу Птичкин, и в этот момент из-за примеченной супругами бамбуковой занавески раздался истошный, как звук иерихонской трубы, женский вопль.
Певица, исполнявшая на эстраде ненавязчивую песенку из репертуара Аллы Пугачевой, подавилась на полуслове, зал настороженно затих, а Птичкин стал медленно подниматься со стула.
Не ходи, Вовик, не ходи, - запричитала Габриэлус. - Тебе это надо, а? У тебя сегодня выходной!
Убили! Убили! - женский вопль из-за бамбуковой занавески преобразился в членораздельные слова. - У-у-убили!!!
Раиса, я тебя очень люблю, - вежливо отцепил пальцы супруги от своего рукава Птичкин. - Однако, извини. Я ровно на пять минут.
И быстрым шагом направился в сторону источника иерихонских воплей.
-7-
Раздвинув бамбуковую занавеску, Птичкин не то что окинул взглядом - сфотографировал открывшуюся ему картину: лежащее на полу тело здоровенного, с хорошего борова, мужика, а вокруг этого тела целую толпу зевак. Зеваки потрясенно наблюдали за тем, как быстро у борова синеет физиономия, и только пышнотелая официантка, видимо, приехавшая в Балашов из далекой, как Полярная звезда, деревни, продолжала голосить на высокой бабьей ноте:
Убили! У-у-убили!!
Чтобы заглушить горластую деревенщину, пришлось до предела повышать голос.
Всем оставаться на своих местах! - гаркнул Птичкин, выуживая из кармана широких летних штанов корочки удостоверения. - Майор Птичкин, городское управление милиции! И, ради бога, прекратите вопить, как будто зарезали вас саму!
Последние слова Птичкин, чудодейственным образом превратившийся из затюканного супруга в грозного милицейского майора, сказал, обращаясь к излишне впечатлительной официантке. После чего пару раз заботливо треснул ее ладошкой по спине, возможно, искренне сожалея, что присутствие большого количества народа не позволило переместить прицел ладошки несколько ниже. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно - официантка икнула и смолкла, как поломавшийся пароходный гудок.
К заявлению Птичкина о принадлежности к родной милиции недоверчиво отнеслись только двое - сухопарый метрдотель и патлатый толстосум с нехорошим взглядом. У метра была такая работа, в которой нельзя верить даже собственному брату, потому как уйдет, гад, и не заплатит за столик, а патлатый, видать, просто был тем еще козлом. По крайней мере, метр только взглянул на корочки, а патлатый, взглянул и еще дотошно списал данные Птичкина в записную книжку из натуральной крокодиловой кожи.
Наведя порядок, майор раздвинул зевак, склонился над телом. Ставшее отчаянно синим, как у утопленника, лицо и черная дырочка на шее, возле которой застыла коричневая капелька крови, не оставляла никаких сомнений, что хозяин тела находится сейчас уже где-нибудь в чистилище.
Птичкин нырнул в карман за простецкой шариковой ручкой, начиркал на листочке несколько кривых, словно кренделя пьяницы, цифр, передал метру.
Позвоните по этому номеру, объясните, что к чему и скажете - майор Птичкин уже здесь, - распорядился супруг Раисы Габриэлус. - И еще одно: проследите, чтоб сюда никого не пускали.
Метр, треща коленками, помчался выполнять поручение, а Птичкин еще раз склонился над покойником, зачем-то потрогал синий, словно вымазанный в чернилах, лоб.
Так, все ясно, - выпрямляясь, подытожил осмотр майор. - Удар шилом, или каким другим острым предметом в шею. Шило или предмет были предварительно смазаны сильнодействующим ядом. Кто?
В ресторанном кабинете повисла недоуменная пауза.
Я спрашиваю: кто? - настаивал Птичкин.
Что "кто"? - раздраженно спросил патлатый.
Кто убил? - невозмутимо пояснил свой вопрос майор. - Вы, да?
Почему я? Это муха убила.
Птичкин пронзительным взглядом посмотрел на патлатого - точь-в-точь как на него самого жена, когда подозревала в крамольных амурных мыслях, и неожиданно дружески подмигнул:
А, может, таракан?
Правда, муха, - вдруг, горячо заговорил молоденький, похожий на недоучившегося школьника, официант. - Со шмеля размером, а, может, и покрупнее будет. Вот так мимо меня пролетела. Думал - умру со страху.
Муха, мы все видели, - поддержала мальчишку-официанта рыженькая красотка, чернобурка которой висела на спинке одного из стульев. - Большая, синебрюхая. Страшная. Налетела и - вжик! Сергей Сергеич правду говорит.
Птичкин энергично потер усы, еще раз бросил взгляд на распростертого у фонтана синемордого мужика.
Так, давайте, восстановим картину происшедшего. Займите, пожалуйста, места, которые вы занимали до появления этой самой...мухи.
Повинуясь распоряжению представителя власти, официанты отошли ближе к входу, мужчины в долларовых костюмах приблизились к столу, но не сели. Зато хозяйка чернобурки не только плюхнулась на свой стул, но еще и добросовестно поджала под себя ноги, как будто обнаружила на полу мышь.
Не понял, - удивился Птичкин, обращаясь к участникам застолья. - Вы что, так стояли, а вы так сидели?
Вы сказали занять места, какие мы занимали до появления мухи, мы и заняли, - окрысился патлатый.
We hat found out a centipede under a table, - сказала рыженькая.
А? - не понял Птичкин.
Это по-английски, - пояснила дамочка.
Я в школе немецкий учил, так что, давайте, изъясняйтесь попонятней!
Сейчас объясню попонятней, - ничуть не смутилась рыженькая. - Миша тост произносил и, вдруг, увидел под столом сороконожку...
Кого увидел?
Сороконожку. Большую, мохнатую, страшную. Он за ней в погоню, раздавил вон там, возле бассейнчика. Метрдотеля позвал, раскричался страшно - у него всегда на насекомых аллергия была. А тут эта муха. Сделала круг и - вжик!
Рыженькая всхлипнула - не то от горя от об ушедшем в иной мир синемордом Мише, не то от воспоминаний о пережитом ужасе, а майор опять прогулялся в сторону водопада. И возле основания каменной кладки увидел длинное мокрое пятно со странным зеленоватым отливом.
После этого Птичкин задумчиво прошелся по кабинету, а затем расплылся в такой добродушнейшей милицейской улыбке, что его, будь бы он на метра полтора выше, можно было бы приглашать в кино играть роль дяди Степы.
Да вы садитесь, - обратился он к присутствующим, - садитесь, чего стоять. Граждане отдыхающие - за столик, а персонал - на стулья вдоль стеночки.
Однако сам не сел, а достал все из тех же бездонных летних штанов трубку из вишневого дерева, обстоятельно набил ее табаком и закурил, выпустив под потолок толстую струю едкого, как серная кислота, дыма.
Собравшиеся в кабинете, притихнув, смотрели на майора, как на стихийное бедствие, вроде тайфуна или землетрясения, и про себя гадали, когда это бедствие кончится.
Теперь давайте познакомимся, - сказал Птичкин, когда его трубка начала выдавать дымовые клубы с интенсивностью вулкана, вступившего в фазу активных извержений. - Про меня вы уже все знаете - гражданин с волосами, как у Джона Леннона, даже занес мои данные в записную книжечку. С персоналом выясним позднее. Предоставим первое слово леди.
И уставился любопытным следственным взглядом на рыженькую.
Можно нормально сесть, а то ноги затекли? - жалобным голосом спросила та.
Валяйте, - разрешил майор.
Рыженькая опустила ноги и представилась:
Галкина Людмила Викторовна. Для хороших друзей просто Люся.
А работаете кем?
Заместителем директора по общим вопросам фирмы "СУПЕРБОБ".
Очень приятно, - кивнул Птичкин и повернулся к мужику, которому, по мнению майора, самое место было забивать сваи где-нибудь в районе Колымы, а не прохлаждаться в дорогих ресторанах. - Теперь - вы.
Жэка...то есть Евгений Георгиевич Коржик, начальник охраны этого самого "СУПЕРБОБА".
- А вы?
Вопрос адресовался патлатому. Тот брезгливо повел носом, выражая тем самым презрение не то к милиции вообще, не то персонально к одному из ее представителей, выбравшего удушающую, как газ зарин, марку табака, и с предельным достоинством произнес:
- Управляющий банка "Уникум" Сергей Сергеевич Юсупов. Между прочим, потомок князей Юсуповых.
Ну, этим вы меня не удивите, - парировал Птичкин. - У меня жена - маркиза, и то я молчу. А это кто?
Извергающая адский дым трубка была направлена в сторону покойника, а вопросительный взгляд адресован рыженькой Людмиле Викторовне или просто Люсе. Майор Птичкин при расследовании сложных дел всегда предпочитал опираться на очаровательных женщин.
Бобер, - почему-то шепотом сообщила просто Люся.
Кличка? - быстро спросил Птичкин.
Почему кличка, - обиделся начальник охраны. - Фамилия такая - Бобер. Бобер Михаил Владленович, директор и хозяин нашей фирмы.
Вот и познакомились, - резюмировал майор. - А по какому поводу собрались на банкет?
Банкир и начальник охраны несколько смутились, уткнули носы в полупустые тарелки, как будто там был написан ответ на каверзный вопрос. Зато рыженькая замдиректора выдала требуемую милицией информацию без запинки.
Понимаете, июль, жара, все устали. Как говорят англичане, the sun shines, the head hurts, - Галкина поймала осуждающий взгляд майора, с обезоруживающей непосредственностью улыбнулась. - Извините, конечно, но они действительно так говорят. Поэтому хотелось отдохнуть, развеяться. Вот мы и пригласили нашего друга - кстати, родного дядю Жэки - Сергея Сергеича, поехали сюда. А тут такое...
Рыженькая Люся выразительно шмыгнула носом, и даже, судя по всему, хотела пустить убедительную слезу, для которой заблаговременно приготовила облитый дорогими духами платочек, но от этого намерения ее отвлек громкий, как взрыв гранаты, шум у входа в кабинет.
Чего? Не пускать распорядились?! - доносился из зала скандальный женский голос. - Кто распорядился?! Майор из милиции?! Ну, я сейчас этому майору задам!!
Вслед за чем раздался грохот падающего тела, ожесточенный треск бамбуковой занавески, и в кабинет, где шло вдумчивое следствие, ворвалась фурия в зеленом платье и всклоченными, как у ведьмы, волосами.
Пять минут еще не прошло, да? - набросилась фурия на представителя власти. - Десять минут прошло! Пятнадцать минут прошло!! Двадцать минут прошло!!!
По звучности голоса ворвавшаяся в кабинет всклоченная гражданка ничем не отличалась от горластой провинциальной официантки, а ее напористость приводила к мысли, что все ядовитые мухи и сороконожки на свете по сравнению с беспокойной гостьей сущие пустяки. Подследственная публика интуитивно вжала головы в плечи и предоставила милицейскому майору полную свободу действий для улаживания инцидента своими силами.
Послушай, Раиса, тут такое дело - человека, вроде, убили, - не совсем уверенно сказал Птичкин. - Поэтому, так сказать, вынужден выполнять свои должностные обязанности.
У тебя сегодня выходной, скотина! Вы-ход-ной!! Я из-за тебя на работу не пошла!! А ты себе и в выходной работу нашел!! Ты мне праздник испортил, испортил!!!
Раиса, убийство, сама понимаешь, - бормотал Птичкин и внешне теперь выглядел отнюдь не солидным представителем власти, а скромным предметом из домашней мебели.
Вот этого буржуя толстопузого пришили?! - тыкая пальцем в синюшные останки Михаила Бобра, - орала Раиса. - Так дураку ясно, что вот эти бандиты! - она опять обличающе ткнула аристократическим пальчиком в тут же позеленевшего от возмущения патлатого Сергей Сергеича. - Здесь бы и участковый разобрался!!
Тут взгляд маркизы Габриэлус упал на испуганно вжавшуюся в стенку официантку.
А-а, так эта толстозадая стерва тоже здесь? Ну, тогда все ясно! Подлец!! Ты все специально подстроил!!!
И Раиса со всего размаха влепила супругу пару увесистых, как полуторакилограммовые лещи, пощечин.
Птичкин, окутавшийся вылетевшими из вишневой трубки искрами и дымом, стал похож на аварийный паровоз, а Раиса Габриэлус, гордо подняв голову, направилась к выходу.
Надеюсь, за столик в ресторане заплатишь сам, - язвительно бросила она на прощание и покинула кабинет под тихое похрюкивание прибывшей, наконец, на место происшествия оперативно-следственной бригады.