Военный катер Западного Полушария вот уже вторую неделю совершенно впустую болтался на самой границе пояса астероидов. На экране мощного теулонитового телескопа, являющегося главным и единственным оружием экипажа, маячила все та же, порядком осточертевшая, картина: зеленая, как ядовитый клоп из Туманности Козерога, звезда Глаз Вероники, а вокруг нее жиденькая стайка планет. Все это хозяйство вертелось во Вселенной в полном соответствии с законами небесной механики и нигде, хоть лопни, не прослеживалось ничего необычного.
На борту катера было двое - бывалого вида сержант с пилотскими нашивками на плечах и сердитый лейтенант космографической службы. К выполнению задания они сначала относились с энтузиазмом, потом - без особого, а к исходу одиннадцатых суток превратились в две помятые небритые личности, которые, полностью презрев свой служебный долг, беспрерывно резались в 'фальмагаутскую девятку'.
- А на Телуре сейчас, наверняка, танцульки, - мечтательно говорил сержант, выкладывая на пульт управления бубнового "валета". - Ребята в белой парадной форме и телурианки хвостами крутят. Эх, подцепить бы какую-нибудь желтенькую с синими крапинками!
- Ты извращенец, Билли, - прихлопывая "валета" "тузом", отвечал лейтенант. - Они же с такими рожами да еще с хвостом. Тьфу!.. Хотя, с другой стороны, я бы согласился закрутить любовь даже с крокодилихой, лишь бы побыстрее смыться отсюда. Интересно, долго нам еще здесь торчать?
- До посинения, Майк. Я командора знаю. Если ему что-то взбрело в голову, то все - пиши пропало. Лоб расшибет, а своего добьется.
- Чего добьется?
- Ну, того, что мы здесь чего-нибудь увидим.
- Чего увидим, Билли?
- Ну, Магелланову птицу, например.
- Которая прилетает из Магеллановых облаков и закусывает зазевавшимися космолетчиками? Что за чушь, Билли! Любой пятилетний ребенок знает, что Магелланова птица - очередная дефективная байка психов из космической разведки.
- Что же здесь тогда, по-твоему, произошло?
- Я тебе уже тысячу раз говорил: ничего особенного. Одни сдуру подмахнули страховой полис на миллион, другие сдуру залетели в "черную дыру". А командор теперь готов заниматься любой ерундой, лишь бы ублажить приятелей адмирала.
- Да, "черных дыр" здесь, как в аду сковородок... Четыре "короля", Майк, я опять выиграл! Гони десять кредиток!
Лейтенант свирепо посмотрел на засаленные бородатые хари, а потом отшвырнул карты в сторону и, давая выход накопившемуся в нем раздражению, взорвался:
- Сиди тут, как дурак! Высматривай неизвестно что! Все, с меня хватит! Билли, включай основной двигатель! Плевать я хотел на инструкции командора!
- Ты что, рехнулся? - прищурился сержант.
- Рехнешься тут, - сплюнул лейтенант и уже более рассудительным тоном добавил: - А основной двигатель все-таки включай. Обойдем эту идиотскую звезду по орбите крайней планеты. Может, увидим что-нибудь с другой стороны.
- Ну что ж, можно и проветриться, - не очень охотно согласился сержант. Он занял свое место в пилотском кресле, и катер, как бы нехотя оторвавшись от скопления каменных глыб, служивших ему отличным укрытием, рванул в чистое космическое пространство.
- Отчаянный ты парень, Майк! - полушутя-полусерьезно сказал сержант, когда они вышли на намеченную орбиту. - Вылетит сейчас что-нибудь эдакое, тут нам и крышка.
- И не надейся, Билли, шансов на захватывающее приключение в этой дыре у тебя не больше, чем на воскресном собрании лиги старых девственниц, - язвительно парировал лейтенант. - Вот сделаем пару витков, я тут же свяжусь с командором и скажу этому старому ослу все, что о нем думаю.
Конечно, лейтенант ни за что бы не сказал командору даже десятой части того, что о нем думал, но вскоре это уже не имело ровно никакого значения. Командор был прав, посылая сюда катер с дальнозорким теулонитовым оборудованием. Они убедились в этом через каких-нибудь полчаса, когда пролетали мимо седьмой по счету планеты. Сержант случайно бросил взгляд в иллюминатор и от удивления выругался крепким казарменным словечком. Все оказалось очень просто и в то же время настолько неправдоподобно и опасно, что экипаж катера в полном составе тут же покрылся холодной испариной.
- Пока не стоит, - дрогнувшим голосом ответил сержант. - Слишком близко, передачу можно засечь. Лучше побыстрее уносить отсюда ноги.
Пояс астероидов, еще совсем недавно не вызывавший никаких других чувств, кроме зеленой тоски, казался теперь им чем-то вроде уютного и веселого пансионата Космических Сил Безопасности на Гавайях, но прямой путь туда был отрезан. Катер взял резко в сторону и стал в обход, между двумя "черными дырами", пробираться к спасительным звездным обломкам.
- Нельзя крейсерскую, - бормотал сержант, побелевшими пальцами сжимая круглый, как баранка, навигационный штурвал, - на крейсерской скорости свечение появляется, заметно будет. Ничего, Майк, не дрейфь, дотянем до базы. На море еще позагораем, девочек пощупаем. Только бы не заметили...
Они уже почти ушли из опасной зоны, как, вдруг, космос перед носом катера вспороли зловещие голубоватые молнии.
Сержант до отказа крутанул штурвал вправо и вниз, но было уже поздно. Катер встряхнуло, как детскую погремушку, в рубке тревожно замигал свет, послышался писк издыхающих систем энергообеспечения. А в следующее мгновение толстая металлическая обшивка лопнула сразу в нескольких местах и во внутренности маленького космического кораблика хлынула черная бездна Вселенной.
Обломки катера еще несколько минут бесцельно кружили на одном месте, со звоном сталкиваясь оплавленными краями. А затем медленно потянулись в сторону ближайшей 'черной дыры' и вскоре были проглочены ей без остатка.
1
Старик с тех пор, как я его видел в последний раз, ни капли не изменился. Все тот же венчик седых волос на беспристрастном лице, все тот же безупречный черный костюм и все та же массивная спина, казалось, на веки сросшаяся с не менее массивным кожаным креслом. Человек, случайно заглянувший в этот кабинет, без всяких колебаний примет Старика за какого-нибудь прожженного бюрократа из Центра водопроводного обеспечения. И очень удивится, узнав, что это самый страшный враг всех преступников нашей Галактики, Глава СББ - Секретного Бюро Безопасности Восточного Полушария.
- Ну, как, оклемался, Ридли? - спрашивает он, когда я усаживаюсь напротив него на старомодный деревянный стул. - Как нога?
- Могло быть и хуже, - сдержанно отвечаю я. - Если бы у этой твари не вырвали в свое время ядовитые зубы, мне бы каюк.
- Да, досталось тебе...
Протянув это, Старик цокает языком и бросает на меня странный, как бы несколько виноватый взгляд. Вот только жалости мне еще не хватало. С детства не могу терпеть две вещи: когда меня жалеют и манную кашу.
- Ладно, сам виноват, - сквозь зубы говорю я. - Кстати, интересно узнать, чем там кончилось дело.
- Все в порядке, Ридли. Правда, ребятам пришлось попотеть, но незаконные постройки были ликвидированы без шума и за одну ночь.
- А Крякин? Когда я узнал, что он отбирает у инопланетян сушеных ящериц, мне, честно говоря, показалось, что он сумасшедший.
- Нет, просто патологический зазнайка. Сейчас он уже на Острове. И уже сочиняет прошения, пишет, что исправился.
Старик замолкает, барабаня пальцами по древней, как и вся обстановка его кабинета, крышке стола. Я тоже молчу, глядя на его простые, грубые пальцы. Вообще-то у Старика, как и всех нормальных людей, есть имя. Я даже его знаю - Свистунов Станислав Моисеевич. Но мы не нормальные люди - мы работники СББ. И мне называть его Стариком до гроба. А до своего гроба или до его - покажет время.
- Значит, в форме, говоришь? - нарушает молчание Старик. - На задание рвешься? Это хорошо. А что-нибудь про Седьмую Зеленую слышал?
- Что-то такое приходилось, - с минутку промедлив, отвечаю я. - Планета где-то на самом краю Галактики. Открыта, кажется, около двух лет назад экспедицией Френка Бредли.
- Верно, экспедицией Френка Бредли. Она обнаружила на планете мыслящие существа, живущие в первобытных условиях. По возвращению на Землю Бредли подал в парламент Западного Полушария меморандум, в котором утверждалось, что тригартцы - так назвали жителей открытой планеты - стоят на гораздо более высокой ступени развития, чем это может показаться на первый взгляд. Они, якобы, достигли в своей эволюции такой точки, что умышленно отказались от всех благ цивилизации и визит землян ни коим образом не повлиял на их привычный уклад. Смекаешь, Ридли, нет?
Я ныряю в глубины памяти, забитые всякой всячиной еще с университетской скамьи, и без запинки выдаю:
- Галактическое право, пункт 864-ый: планету нельзя принять в члены Галактического Содружества, но в то же время цивилизации, открывшей ее, разрешается поддерживать гуманитарные контакты.
- Правильно, на это в меморандуме и делался упор. Парламент, не долго думая, проголосовал "за" и правительство Западного Полушария вышло на наш Координационный Совет с предложением осуществлять совместное шефство над Седьмой Зеленой. Наши, естественно - дело-то престижное - согласились. Причем, несколько поспешно согласились, основываясь только на данных меморандума Френка Бредли.
Старик пронзительно смотрит на черный письменный прибор, как бы обвиняя его в неосмотрительности в отношениях с прохиндеями из Западного Полушария, и продолжает ровным бюрократическим голосом:
- Галактический Совет тоже, на мой взгляд, оказался не на высоте. Правда, он не утвердил полное шефство Земли над Седьмой Зеленой, но в принципе разрешил ограниченную легальную помощь и открытые научные наблюдения. Полушария договорились вести эти наблюдения вахтовым способом: три года два человека от них, три года два человека от нас. В результате известная фирма "Астронавтические исследования" отправила на Седьмую Зеленую семейную чету ученых - неких Валери и Веронику Арман - на чем, в общем-то, ажиотаж вокруг планеты погас и все стихло.
Но вот где-то с месяц назад на очередном заседании парламента Западного Полушария группа депутатов выступила со скандальным заявлением. В нем говорилось, что меморандум Френка Бредли - чистая липа и что тригартцы на самом деле стоят на самой низкой ступени развития - такой низкой, где любой контакт с развитыми инопланетными цивилизациями категорически запрещен. А Брэдли, якобы, написал липовый меморандум исключительно потому, что его экспедиция целиком финансировалась миллиардером Фуфайcки, который преследует в этом деле свои, никому не известные цели.
Старик делает паузу, изучающе глядя на меня полинявшими от времени, как краска индиго, глазами. Но я не буду заваливать его вопросами, у меня пока только один.
- Тот самый знаменитый Оливер Фуфайски, который нагреб пятьдесят миллиардов кредиток и от радости сдвинулся по фазе?
- Тот самый. Только состояние его по нашим последним сведениям оценивается не в пятьдесят, а в сто миллиардов. И сведения насчет сдвинутости несколько преувеличены. Фуфайски действительно появляется перед журналистами только в закрытом матерчатом капюшоне и любит разгуливать по улицам, переодевшись в мусорщиков или водопроводчиков. Но все это имеет вполне здоровый практический смысл: так легче выявлять степень лояльности и честности служащих своих компаний.
- Все равно, представляю, с каким бы удовольствием родственники упрятали его в психушку! - восклицаю я.
- Может быть, - неодобрительно косится на меня Старик, который до смерти не любит отвлекаться на обсуждение второстепенных деталей. - Но, с вашего позволения, Ридли, продолжу дальше. Узнав о таком оскорбительном заявлении, Фуфайски немедленно потребовал через своих адвокатов извинений, и парламент раскололся на две части. Одни стали с пеной у рта доказывать, что тригартцы - гении, другие с таким же упорством утверждать обратное. Между сторонниками и противниками меморандума Френка Бредли вспыхнуло что-то вроде небольшой войны, а во время особо бурных дебатов на одной из подкомиссий даже было как-то покалечено четыре депутата. Конфликт оказался весьма затяжным и с переменным успехом продолжается до сих пор...
-А почему об этом нет ничего в средствах массовой информации? Воспользовались поправкой о секретности обсуждаемого вопроса?
- Да, Ридли, воспользовались, - опять неодобрительно косится на меня Старик. - Причем, настолько все засекретили, что даже не удосужились поставить в известность о происходящих событиях Восточное Полушарие, которое, как никак, тоже несет за Седьмую Зеленую полную юридическую ответственность. Но, как говорится, шила в мешке не утаишь, и наш Координационный Совет обратился к правительству Западного Полушария с предложением организовать совместную экспедицию по проверке выводов меморандума Френка Бредли. В этой экспедиции было категорически отказано и отказано единодушно: как сторонниками немедленного запрета на дальнейшие контакты с тригартцами, так и приверженцами гениальности жителей Седьмой Зеленой. В результате Восточное Полушарие осталось как бы не у дел. Хотя, опять же повторяю, несет за Седьмую Зеленую полную юридическую ответственность.
- Поэтому, - Старик наклоняется ко мне через стол и слегка понижает голос - у него есть такая досадная привычка: понижать голос, когда он начинает говорить о секретных делах, даже в своем собственном кабинете, - руководствуясь интересами национальной безопасности, в условиях строжайшей конфиденциальности к Седьмой Зеленой был отправлен беспилотный корабль-зонд, который должен был выйти на орбиту планеты и передавать интересующую нас информацию о жизни тригартцев и их взаимоотношениях с вахтой. Зонд благополучно долетел до Седьмой Зеленой, подал сигнал готовности к шпиона... то есть разведке и.., - Старик понижает голос еще больше, - ...замолк навсегда. Приборы наземного пульта управления не зарегистрировали с тех пор ни одного сигнала, ни по одному виду связи. Специалисты категорически отрицают случайную поломку какого-нибудь блока, настаивая на версии полного выхода из строя всех систем корабля. Что без вмешательства извне исключено.
- Может, метеорит?
- Тоже исключено, - отмахивается Старик. - Зонд имел прекрасную антиметеоритную защиту, да еще был оборудован новейшей системой автоманеврирования. Он просто пропал, Ридли, вот в чем дело.
- Может, его сбили?
- Кто?
- Люди Фуфайски. Он же имеет свои космические компании.
- Фуфайски, конечно, редкий крохобор, спору нет, но отнюдь не законченный идиот, чтобы так рисковать своими деньгами. Если такой факт выплывет наружу, то ему, несмотря на то, что зонд беспилотный и даже разведывательный, по законам Западного Полушария грозит минимум десять лет каторги на Венере и полная конфискация имущества. А вся Седьмая Зеленая в глазах Фуфайски вряд ли перевесит его сто миллиардов.
- Тогда какая-нибудь из особо вредных цивилизаций Содружества. Обиделись братья по разуму на наше самовольство и шарахнули антивеществом прямой наводкой. Кто из них чаще всего крутится в этом районе?
Старик задумчиво складывает пальцы рук замком и так противно хрустит костями, что у меня по спине пробегают мурашки.
- Начиная где-то с последней трети пути вплоть до границы звездной системы, где расположена Седьмая Зеленая, параллельно курсу зонда несколько раз проявлялись летающие объекты. Аппаратура безошибочно опознала их, как марионские патрульные корабли. Проявлялись они всего на тысячные доли секунды, что уже само по себе, конечно, подозрительно... Но опять же исключено, Ридли. Любая цивилизация, вскройся подобный факт, тут же, как пробка, вылетит из Галактического Содружества. А марионцы - как тебе, кстати, должно быть очень хорошо известно - лучше взорвут все свои девять планет, чем согласятся так опозориться.
Старик смотрит на меня твердым голубым взором, я тоже.
- Вы же не знаете мой метод: Любой вопрос, даже самый глупый, предусматривает в ответ какую-то информацию, - скромно улыбаюсь я. - И эта информация в итоге может оказаться решающей.
- Да, Ридли, и поэтому, как ни странно, вы наш самый лучший Специальный Секретный Сотрудник, - Старик позволяет себе слегка поднять вверх один уголок рта. - Три "С" в ваши сравнительно юные годы не шутка. Но, - лицо Старика вновь приобретает беспристрастное бюрократическое выражение, - ...задание на этот раз, учитывая ваше недавнее серьезное ранение, такое, что может справиться и сотрудник с одним "С". Тебе надлежит денек побыть на Седьмой Зеленой, приглядеться, что к чему и по возможности определить, верен главный вывод меморандума Френка Бредли или нет.
- И всё? - удивляюсь я.
- И все, - подтверждает Старик.
- А зонд? А Фуфайски? А марионцы? А...
- Только вывод меморандума Френка Бредли, - сурово обрывает меня Старик. - Забивать голову остальным категорически запрещаю. Тебе, Ридли, надо хорошенько отдохнуть после последнего дела, а мне быть уверенным, что на Седьмой Зеленой не вспыхнет никакого межгалактического скандала.
Я с разочарованием цокаю языком и деловито осведомляюсь:
- Проникновение тайное? Маскировка под растительность или местную фауну?
- Упаси тебя бог, Ридли, - машет руками Старик. - Никакого риска, все вполне официально. По условиям соглашения с Западным Полушарием раз в полгода на Седьмую Зеленую доставляется гуманитарная помощь - желе из копры, не знаю чем, но оно особенно из всех земных блюд приглянулось тригартцам. Сменность такая: три ходки Западное Полушарие, три Восточное. Сейчас как раз наша очередь. В связи с чем хочу задать тебе вопрос: летал ли ты когда-нибудь на трансгалактических грузовозах типа ТГВ-60?
- Справлюсь, - говорю я с мстительной улыбкой. Старик тоже нет-нет, да и задает пустые вопросы. Три "С" это не три "С", если не может водить хотя бы с сотню самых широко известных марок звездолетов. А ТГВ-60, считай, один из основных.
- Ну, так вот, - нахмурившись, продолжает Старик. - Спецкорабль посылать не будем, ставить в известность Управление трансгалактических грузоперевозок тоже. Сделаем гораздо проще, тем более, что обстоятельства складываются в нашу пользу. На грузовозе 'Зебра', который должен зайти с грузом на Седьмую Зеленую, один из двух членов экипажа на днях женился и по существующим правилам ушел в отпуск. Одного пилота в рейс отправлять запрещено, в Управлении сейчас сбились с ног в поисках свободного человека. А тут им, как подарок судьбы, - Старик выбрасывает на стол пачечку пластиковых прямоугольничков, - Михаил Ридли, космический разведчик, уволенный из корпуса разведки по состоянию здоровья. Все максимально приближено к правде, только, когда будешь говорить с заместителем начальника управления по летной части Дилей Гонзалес, не заврись насчет своих похождений в соседних галактиках. Помни: она тоже из космической разведки.
Я поднимаюсь с простенького деревянного стула и не могу удержаться, чтобы еще раз не улыбнуться Старику.
- Помню. Плакат с ее изображением прикреплен к автомату мороженого, который стоит как раз напротив входа в здание СББ. Так, когда вылет "Зебры"?
- И еще висит на дверях подъезда твоего дома, грубиян, - уточняет Старик. - А вылет "Зебры" через пять часов. И смотри, Ридли, не вздумай тащить с собой свой арсенал, еще раз повторяю: мне самодеятельность не нужна.
2
Старику я ничего не сказал, со Стариком я мило попрощался. Но душа у меня от обиды пенится и клокочет, как океан на Планете Дьявольских Ухмылок. Пусть я покажусь нескромным, но три "С" это все-таки три "С", просто так они никому не даются. А даются только "гениям космического сыска, асам межзвездных комбинаций и волкодавам трансгалактических пространств". Не мои слова - так в многотиражке СББ как-то сам Старик настрочил. И использовать сотрудника с такой квалификацией на простом наружном наблюдении да еще без права всякой инициативы все равно, что колоть орехи теулонитовым микроскопом.
Да, вот как бывает. Хотел человек от больничной скуки развеяться, даже очередной отпуск по этому поводу попросил отодвинуть. А ему на тебе - еще поскучать с пару неделек удружили. Пожалел меня Старик, пожалел, факт. Ну, спасибо, век не забуду...
Выйдя из здания СББ, я несколько мгновений борюсь с желанием врезать, как следует, ногой по электронной урне у входа в родное учреждение. Борьба оканчивается в пользу урны, а я понуро направляюсь в сторону автомата мороженого - охладиться абрикосовым эскимо.
Рекламный плакат, о котором я толковал Старику, по-прежнему вспыхивает самосветящейся надписью "УЧИТЕСЬ НА ВОДИТЕЛЯ ТРАНСГАЛАКТИЧЕСКИХ ГРУЗОВОЗОВ!" Под надписью на фоне антрацитового неба в эффектной позе застыло изображение когда-то знаменитой космической разведчицы Дили Гонзалес. Здесь у моей будущей начальницы по летной части весьма лихой вид: плотно облегающий сногсшибательную фигуру ярко-синий летний комбинезон, небрежно выглядывающая из кобуры рубчатая рукоятка лучевика и распущенные, как у античной нимфы, иссиня-черные волосы. А взгляд золотистых, словно из расплавленного металла, глаз пронизывает до самых печенок и наводит на сумасшедшую мысль немедленно загрузить на борт с сотню-другую тонн севастопольской редьки и рвануть куда-нибудь в район Малой Медведицы.
- Ну и заданьице, - бормочу я себе под нос. - Ладно, посмотрим, что из этого получится.
И, поймав вагончик гравитационного такси, выщелкиваю на пульте управления адрес Центрального космопорта.
В Центральном космопорте обычная суета: взлетают и садятся звездолеты, шастают делегации инопланетян, а вся внутренняя радиосеть, как знаменитого багдадского вора, разыскивает какого-то Джимми Кабанчика. Формальности в отделе кадров занимают рекордно короткие сроки, и я высаживаюсь на семьдесят восьмом этаже - владениях моей теперь уже официальной начальницы Дили Гонзалес.
К кабинету зама по летной части ведет длинный коридор, в который выходят двери залов диспетчерских служб. И из этих дверей как бы невзначай уже выглядывают любопытные женские головки.
Честно говоря, не по душе мне гражданские службы, состоящие исключительно из представительниц слабой половины человечества. Слабая половина занята здесь всего два дня в неделю, да и то по три часа, работа - не бей лежачего. Многие красавицы задерживаются в стенах своей конторы почесать языки после смены, а некоторые притаскиваются и в свои кровные выходные. В результате массового безделья всех, как правило, словно космическая чума, поражает тотальная инфантильность, и коллектив, состоящий вроде бы из серьезных взрослых людей, превращается в настоящий детский сад. Здесь могут любой пустяк запросто раздуть до межгалактических размеров и на полном серьезе устроить день рождение какой-нибудь приблудной кошке.
Ну вот, так и есть. Из ближайших дверей выныривает парочка самых инициативных диспетчерш, которая тащит в руках сомнительную полосатую рептилию с шестью толстыми лапами и белым праздничным бантом на шее.
- Вот! - демонстрируя нахальную треугольную морду, торжественно объявляет мне одна из диспетчерш. - Говорящая ящерица из созвездия Волопаса. Что-то вроде нашего попугая, только не летает. Джимми Кабанчик с Мусорной Свалки привез.
О Джимми Кабанчике я слышу уже второй раз. Судя по всему - местная знаменитость. Только вот любопытно, как эта знаменитость, возвращаясь с Мусорной Свалки, ухитрилась попасть в Созвездие Волопаса, находящееся совсем в другом конце Галактики? И почему здесь смотрят сквозь пальцы на явно контрабандную живность?
Впрочем, такие вопросы возникают только в голове Специального Секретного Сотрудника Ридли. Да и то в соответствии с ерундовым заданием без всякой надобности. А новоиспеченный водитель трансгалактического грузовоза говорит голосом бывалого космического разведчика:
- Привет, девочки! Это чудо-юдо уже прошло дезобработку?
- Какое именно, - переспрашивает вторая диспетчерша, поддерживающая хвост. - Ящерица или Джимми?
Я открываю рот чтобы полюбопытствовать кто такой этот неуловимый Джимми Кабанчик, которого так до сих пор и не нашла всюду проникающая внутренняя радиосеть, но собравшаяся вокруг стайка скучающих тружениц управления грузоперевозок не дает этого сделать.
- Вас Миша звать, да? - забрасывают они меня классическими провокационными вопросами. - Вы раньше в космической разведке работали, правильно? И по состоянию здоровья к нам перевелись, верно? Теперь водителем грузовоза будете летать, правда?
Во дамочки, а? Все знают, хоть СББ закрывай!
- Правда, правда, красавицы, - заверяю я. - Звать Миша и буду у вас теперь водителем. А пока простите - спешу.
И, вырвавшись из очаровательного женского общества, жму на всю железку по коридору.
- Приходите к нам пить чай с заказным тортом! - несется вдогонку.
- Приходите! С заказным тортом! Ха-ха-ха! - орет контрабандная рептилия каркающим, как у вороны, голосом.
Зловещий мефистофельский хохот отражается от звонкого пластика и провожает меня до самых дверей кабинета заместителя по летной части.
- Михаил Ридли! - молодцевато представляюсь я, переступая порог. - Направлен для личной беседы и получения летного задания!
Стены кабинета причудливым серпантином увивают стеллажи, на которых выстроились всевозможные инопланетные сувениры: цветочки, похожие на скелеты доисторических рыб; длинные, как шланги, флюоресцирующие морские кораллы и зуб дракона размером с хорошую надгробную плиту. А посередине, за широким рабочим пультом из би-мезона сидит загадочная особа в мешковатом комбинезоне наземных служб и больших, напоминающих велосипедные колеса, защитных очках, из-за которых смешно торчат в разные стороны две девчачьи косички.
На моей физиономии, видимо, написано искреннее удивление, на что особа отвечает грустной усмешкой.
- Несоответствие плакатного образа с оригиналом? - говорит она, поднимая очки и устанавливая их на лбу. - Мне остается вам только посочувствовать. Но я в какой-то степени тоже жертва. Одолела репортерская братия со своей техникой вот и приходится отпугивать таким образом.
На избавленном от очков лице сверкают все те же глаза из расплавленного золота, что и на плакате у автомата мороженого. И их взгляд всё так же достает до самых печенок.
- Ага, понятно, - киваю я головой. - У меня, знаете, тоже на эту публику аллергия.
- Да вы не стесняйтесь, садитесь, - приветливо улыбается Диля Гонзалес, и улыбка у нее оказывается еще похлеще золотистого взгляда. - Сейчас я вас чаем угощу. Вы, Миша, какой предпочитаете, клубничный или апельсиновый? Я, по правде сказать, больше всего люблю простой, но с вишневым вареньем.
- У нас с вами поразительное совпадение вкусов! - как я надеюсь, тоже неотразимо улыбаюсь в ответ. - Мне тоже простой, и тоже с вишневым вареньем. С детства, представьте себе, уважаю.
Диля выстукивает своими скульптурными пальчиками какую-то комбинацию на пульте кофейного автомата и на прозрачный столик-приставку одна за другой, как ласточки, вылетают части чайного сервиза "Созвездие Мадонны".
- Вы, как мне сообщили, из космической разведки, - говорит Гонзалес, задумчиво вертя в руках исписанную серебристыми рисунками чашку. - Приятно встретить коллегу. Ну и как там... у нас?
Внимание, Ридли: опасный, чертовски опасный вопрос. Вот так же за чашкой, правда, не чая, а кое-чего покрепче, однажды раскусили два "С" Кольку Типпуса.
- Да ничего, летают ребята потихоньку, - осторожно отвечаю я. - Я в двадцать седьмом отряде промышлял, может, слышали?
- Нет, - огорченно вздыхает Диля. - Я в двадцать седьмом никого не знаю. Двадцать седьмой тогда на Чукотке базировался, а наш, седьмой, сами знаете, на острове Тонгатапу.
- А в Галактике Д-4 приходилось бывать? - продолжаю я, строго следуя состряпанному мной по дороге в космопорт плану. - В Туманности Франкмасона, например? Я там как раз в аварию и загремел.
- Нет, - качает головой Гонзалес. - Я все больше летала на галактики группы А. А вы, как я поняла, ушли из разведки по состоянию здоровья?
- По нему самому. Хотя могу по-прежнему кулаками гвозди заколачивать. Странно, правда?
- Странно не то слово, - соглашается Диля. - Я ведь тоже по состоянию здоровья. Сели на какой-то планетке в А-3, а она с двойным дном оказалась. Корабль вдребезги, половину экипажа в реанимацию. Квалифицировали, как катастрофу. А раз так, вступает в силу девяносто второй параграф Устава и все - даже те, кто вышел из этой катастрофы без единой царапины - торжественно провожаются из космической разведки на все четыре стороны.
Гонзалес замолкает, с грустью глядя куда-то перед собой. Я тоже придаю своему лицу предельно скорбное выражение и, добросовестно наблюдая за тем, как плавают в чашке чаинки, отчего-то чувствую себя законченным подлецом.
- А вам у нас понравится, Миша, вот увидите, - стряхивает с себя нахлынувшую ностальгию Диля. - Ребята неплохие, работа интересная. В полете вдвоем с напарником, срок обычно дней десять-пятнадцать. По возвращению на Землю экипаж уходит в отгулы, а на корабле в рейс отправляются сменщики. Ну и, конечно, отпуска с надбавкой за налет часов - все в соответствии с трудовым законодательством.
- После тех переделок, в которые я попадал, это просто отдых, - скромно сообщаю я, и внутри себя очень горжусь тем, что за всю нашу встречу с этой милой женщиной хоть один раз сказал правду.
В ответ на мои слова Гонзалес сообщает, что переделок хватает и в управлении трансгалактических перевозок. Например, сегодня у нее с самого утра голова идет кругом: вечером ответственный рейс, а как назло, одного члена экипажа не хватает. И просит меня ее выручить - слетать вторым пилотом на грузовозе "Зебра". Я, ясное дело, соглашаюсь, дополнительно намекнув на то, что готов выручать свою новую начальницу хоть круглые сутки. Диля слегка смущается и говорит:
- Вот и хорошо, как раз сейчас со своим напарником познакомитесь. Я его еще перед вашим приходом вызвала, и он должен был давным-давно подойти.
В кабинете на минуту наступает неловкая тишина. Мы молчим, задумчиво глядя друг на друга. И мне кажется, что золотистый огонь Дилиных глаз уже не только призывает меня в район Малой Медведицы. Он просто прожигает насквозь большое, как арбуз, сердце Специального Секретного Сотрудника Ридли.
- Да чего же это я, может вам чаю подлить? - окончательно смущается Гонзалес.
- Да чего уж там, лучше я вам подолью, - хватаюсь я за сервизные чашки.
- Нет-нет, давайте я за вами поухаживаю...
- Да что вы, я сам, доставьте удовольствие...
Эту идиллию самым свинским образом разрушает барабанный грохот и бесцеремонное покашливание. Части "Созвездия Мадонны" с огорчительным звоном летят на пол, а Диля, повернув голову к входной двери, трагически голосом говорит:
- Так, а вот и Джимми Кабанчик.
3
Местная знаменитость оказывается маленьким толстеньким субъектом с предельно всклоченными рыжими волосами. Летный комбинезон, несмотря на способность самоподгоняться по фигуре, перекособочен самым невероятным образом, а тельняшка такого цвета, как будто ее только что замочили в болоте на наиболее грязной планете Галактики.
- Вызывали, вызывали, - ироническим голосом говорит Диля, и в полированном боку пульта управления я вижу, как она за моей спиной показывает Кабанчику кулак. - Познакомься: твой напарник на этот рейс.
- Михаил Ридли, - протягиваю я руку. - Неделю как из корпуса космической разведки.
- Джимми Кабанчик, - небрежно хлопает по моей ладони кончиками не очень чистых пальцев Джимми. - Два дня как с Мусорной Свалки.
Три "С" Ридли прекрасно знает, что такое Мусорная Свалка и ничуть не сомневается, что такой фрукт, как Джимми Кабанчик, там частый гость. Однако бывшему космическому разведчику следует изобразить недоумение.
Заметив это недоумение, Диля еще раз незаметно показывает Кабанчику кулак и поясняет:
- Мусорный Свалкой ребята называют место захоронения отходов возле Созвездия Красных Стрел, куда по решению Галактического Совета все цивилизации третьего сектора отправляют контейнеры с мусором. Каждый месяц Восточное и Западное Полушария назначают дежурную бригаду для транспортировки этого хозяйства - как правило, из нарушителей. Вот Джимми кое в чем провинился, и его послали на две недели вместо отгулов. Надеюсь, Миша, у вас не будет повода попасть на Свалку?
- С чего бы, я парень дисциплинированный, - заверяю я Дилю улыбкой во все тридцать два зуба.
- Вот, сразу видно, что из космической разведки, - с гордостью объявляет Гонзалес. - Поэтому, Миша, у меня к вам будет просьба. Джимми человек неплохой, один из наших лучших пилотов, даже стихи с песнями сочиняет. Вот только с дисциплиной у него, к сожалению, не всегда получается. Попробуйте оказать влияние на Джимми, перевоспитать его что ли. Давайте сразу договоримся так: по летной части, как первый пилот, командует Кабанчик, а во всех остальных случаях вы. Следите за ним, Миша, чтоб умывался по утрам, чистил зубы, соблюдал распорядок дня, занимался каким-нибудь полезным делом и ни в коем случае не выпускайте в таком виде, в каком он сейчас, на глаза жителей других планет. Справитесь, Миша?
- Справлюсь, чего уж там, - еще раз демонстрирую я Диле свои каскадерские зубы. - Самый дисциплинированный пилот в управлении будет, можете не сомневаться.
И весело подмигиваю Кабанчику. Ничего, мол, парень, сработаемся, хоть ты, конечно, судя по всему, и разгильдяй, каких мало.
Гонзалес бросает взгляд на часы и начинает торопиться.
- А теперь, ребята, уточним маршрут, - говорит она и эффектным жестом нажимает какую-то кнопку. Половина кабинета - та, где стоят стеллажи с инопланетными сувенирами и рабочий пульт с самой Дилей куда-то исчезают, и на их месте вспыхивает объемная схема Галактики. С таким мне еще сталкиваться не приходилось - обычное квадровидео передает изображение только в пределах одного метра от стены, причем от этой стены необходимо убирать мебель, иначе она будет просвечиваться. А тут все полностью растворилось в квадрионической картине. И еще запах - озона или еще чего-то - трудно объяснить, но космолетчики со стажем меня поймут - запах космоса.
- Ого! - восклицаю я, пытаясь из озорства схватить повисшие прямо перед моим носом светящиеся шарики, которые изображают созвездие Рыб. - Это что - новая система?
- Квадрионическая приставка К-201, - доносится откуда-то со стороны одинокой Альфы Центавры голос Гонзалес. - Полный эффект присутствия с регулированием границ объемности, а также имитация запахов. Выпущена небольшой экспериментальной партией и предназначена пока для премирования передовиков производства... Итак, приступим. Сначала Земля - Телур. - Между шариками возникает зигзагообразная пунктирная линия.- Здесь посадка на три-четыре часа, возьмете груз для вахты на Седьмой Зеленой - один контейнер-пятитонник. Потом курс Телур -Седьмая Зеленая. - Пунктирная линия выворачивается самым причудливым образом и становится похожей на ленту Мёбиуса. - Здесь будьте предельно осторожны: с одной стороны пояс астероидов, а с другой - три "черных дыры". На крейсерской скорости идти не разрешаю, ни под каким видом, ясно, Джимми? На Седьмой Зеленой тоже без всяких шуток - корабль Восточного Полушария садится там, в первый раз, дело престижа. Сдадите груз орехового желе - сорок контейнеров-десятитонников из отсека "Б", отдохнете двое суток, оказав при необходимости хозяйственную помощь вахте, и курс Седьмая Зеленая - Крокус. - Пунктирная линия уходит по кривой вверх. - Дойдете до Созвездия Псов, а там уже проще - выйдете на основной маршрут. На Крокусе оставите шестьдесят контейнеров-двадцатитонников с кукурузными початками из отсеков "А" и "В", загрузите туда же сто шесть контейнеров-десятитонников с крокусовой солью и все - домой. - Линия переходит почти в прямую и замыкается на шарике, изображающем Землю. - Вопросы есть?
- Да нет, все ясно! - бодро рапортую я и за себя и за Джимми Кабанчика, который с независимым видом смотрит в потолок, явно игнорируя и чудеса техники, и указания непосредственного начальства.
Схема Галактики растворяется в воздухе, и перед нами вновь появляются стеллажи с драконовым зубом.
- А чтобы в полете не скучали, вот вам кассета для квадровидео, - говорит Диля. - На одной стороне фильм о Седьмой Зеленой - флора, фауна и все такое - изучите, как положено, чтобы не попасть впросак с местными жителями. А на другой - разведение ромашек в условиях дальнего космоса, тоже очень интересно.
Гонзалес вручает Кабанчику документы на груз, а мне в дополнение к кассете пакет, в которой лежат семена ромашек и комплект удобрений. Затем задумчиво смотрит мне в глаза и, мгновение поколебавшись, достает из шкафа небольшую плоскую коробочку.
- Приставка К-201, действие которой вы только что видели. Руководство решило премировать ваших сменщиков - семью Карамель, но так как они сейчас в отгулах, так и быть - пользуйтесь. Может, ромашки от этого лучше вырастут - мои любимые цветы, кстати.
И Диля бросает на меня золотистый взгляд, отчего большое сердце Михаила Ридли начинает стучать, как реактивный молот в камнедробилке с Планеты Пыльных Бурь.
- Ладно, ребята, удачного полета, - прощается Гонзалес. - Вы, Миша, идите, подождите в коридорчике, а у меня к Джимми еще один небольшой конфиденциальный разговор о его последнем посещении Мусорной Свалки.
От этих слов Джимми Кабанчик мрачнеет еще больше, а я, послав Диле самую обворожительную улыбку, на какую только способен, как на крыльях покидаю ее кабинет. На мое счастье в одном из диспетчерских залов случился какой-то переполох, все бездельничающие дамочки сбежались туда, и мне никто не мешает усесться на подоконнике и спокойно поразмышлять на темы вечности.
Минут через десять в коридоре появляется Джимми Кабанчик - красный, взмыленный и несчастливый.
- Подумаешь! - в запальчивости потрясает он гитарой. - У, старая калоша!
Возле нас притормаживает усатый старичок в комбинезоне механика.
- Что, Джимми, досталось? - участливо интересуется он, затягиваясь антиникотиновой сигареткой.
- Да чего с нее взять, с Мегерочки! - машет гитарным грифом Джимми. - Проглотила летный устав и мучается теперь несварением желудка!
- Мегерочка она и есть Мегерочка, - глубокомысленно изрекает механик.
Правда слово "Мегерочка" он произносит не со злостью и даже не с осуждением, а с какой-то особой гордостью: мол, наша Мегерочка, не чья-нибудь, а у вас такой никогда не было и не будет.
4
Тележка наземных служб, шурша гусеницами, катит нас по космодрому в сторону толстого, похожего на бочонок, звездолета. Джимми Кабанчик, насупившись, прижимает к груди, словно какую-то реликвию, свою деревянную гитару, а сзади, в грузовом отсеке громыхает еще три в точности таких же.
- Зачем тебе столько музыки, Джимми? - любопытствую я.
- Про запас, - буркает Кабанчик и отворачивается.
Помолчать парень хочет, ну и пусть молчит. Я не в обиде. Я прижимаю покрепче к сердцу пакет с ромашками и удобрениями и еще раз прокручиваю в голове результаты переквалификации Специального Секретного Сотрудника СББ в водителя трансгалактических грузовозов.
Да, сам от себя не ожидал, что на меня так подействует знакомство с Дилей Гонзалес. Нет, внешне она не такая эффектная, как на плакате - очки с косичками смазывают картину. Но все равно это не женщина, это что-то невероятное. Чего стоит только одна улыбка, такой улыбкой растопить камень - раз плюнуть. А взгляд золотистых глаз похож на два бутона роз с Созвездия Желанных Грез.
Ого, Мишаня, да ты даже заговорил стихами. Это все оттого, что работа адова - общаешься со всякой шпаной вроде императора Крякина. Специально что ли мне Старик такое задание подбросил - сплошной курорт, сиди и думай. Вернусь, выпрошу парочку отгулов и прогуляюсь на семьдесят восьмой этаж с охапкой ромашек - глядишь, чего и получится.
А с напарником мне не повезло, факт. Мало того, что грязнуля и разгильдяй, так еще такой замечательной женщине, как Диля, всякие обидные прозвища придумывает. Ох, чувствую, нарвется парень на крупные неприятности. Дорога длинная - прижму его как-нибудь к теплой стенке да натрескаю по шее как следует.
Бочонок растет на глазах и в конце концов становится довольно внушительной бочкой - этажей эдак в пятьдесят. Где-то на самой верхотуре поблескивают последними солнечными лучами овальные иллюминаторы, а закопченные борта пересекают светящиеся буквы немного смешного для такого монстра названия - "Зебра".
Когда мы с Джимми находимся уже у входного люка и перетаскиваем в лифт его музыкальное барахло, возле нашей тележки с душераздирающим визгом тормозит еще одна. Оттуда высовываются две решительно настроенные дамочки из диспетчерских служб и без всякой торжественности вручают Кабанчику уже знакомую мне говорящую рептилию.
- Диля просила тебе обратно передать с последним предупреждением! - наперебой тараторят дамочки. - Так и сказала: пускай девает эту контрабанду куда хочет. Мы только на минуточку забежали в соседний зал, поглядеть какую потрясную кофточку Баська себе из кассиопейского шелка соорудила, а твоя гадкая ящерица в третьей диспетчерской все вверх дном перевернула, заказной торт подчистую слопала и еще документы на груз в пятьсот тонн бананов. А потом хохотала, как угорелая. Это она, конечно, нарочно!
Представительницы детсадовского коллектива, разобиженные пиратской расправой с заказным тортом, даже не обращают на меня внимания. Гордо задрав носики, они уносятся в сторону космопорта, а Джимми что-то кричит им вслед и, ввиду занятости рук, яростно жестикулирует хвостом хохочущей, как Сатана, рептилии.
Лифт, побренькивая гитарными струнами, останавливается в носовой части грузовоза, где расположен жилой отсек. Мы оказываемся в просторном, размером с хоккейную площадку вестибюле, из которого во все стороны расходятся магнитные двери.
- Никто не любит, - бормочет Кабанчик, поглаживая обитательницу созвездия Волопаса по обляпанной чем-то желтым нахальной морде. - Контрабандой обзывают. Ладно, живи пока тут, раз кое-кто от хороших подарков отказывается.
- Никто не любит! - подтверждает рептилия. - Контрабандой обзывают! Ха-ха-ха!
И, подметая пол уже не очень белым бантом, важно отправляется осматривать помещения жилого отсека. Джимми, видимо, прикидывает, что мне не мешало бы сделать то же самое.
- Пошли, покажу, что и как, - без особого гостеприимства в голосе говорит он и, с небрежностью тыча в раздвигающиеся при нашем приближении магнитные двери, скороговоркой поясняет: - Это кухня, это спортзал, здесь санитарный блок, здесь блок обслуживания, вон каюты Карамелей - они семьей летают, вон моя, вон Серегина - значит, пока твоя будет. Тут медпункт, там рубка. Что еще? А, вон в рубке под стеклом коллекция космических минералов - ее Карамелевские пацаны собирают. Короче, обвыкайся, разведка!
В рубке вообще-то не положено держать посторонние вещи, а тем более собирать коллекции минералов, но сейчас я не просто три "С" Ридли из СББ, а космический разведчик, уволенный в запас по состоянию здоровья. И мне, как космическому разведчику, которые летают в тесных, как консервные банки, сверхскоростных звездолетах, следовало бы восхититься простором и комфортабельностью "Зебры".
- Кудряво живем, трансгалактика!
- Ты что ли о корабле? - кривится Джимми. - Так себе, старая калоша!
На этом знакомство с кораблем заканчивается. Пора взлетать. Кабанчик предлагает мне занять кресло второго пилота и посмотреть, как стартуют асы.
Мы проходим в рубку и располагаемся возле длинного иллюминатора, в котором эффектно помирает земной закат. На экране связи, висящем чуть выше иллюминатора, появляется изображение молоденькой диспетчерши с прической типа "лошадиный хвост".
- "Зебра", можете взлетать, коридор чистый, готовность тридцать секунд, счастливого полета! - выпаливает, как автомат, лошадинохвостая и отключается.
Джимми недоверчиво изучает показания навигационных приборов, потом щелкает тумблерами и так отжимает газ, что меня, несмотря на специальную защиту, делающую взлет почти незаметным, от неожиданности чуть не размазывает по креслу.
- Ты чего как положено не взлетел? - зло спрашиваю я.
Вид торчащих перпендикулярно потолку подошв второго пилота приводит моего напарника в хорошее расположение духа.
- Держись Джимми Кабанчика! - подмигивает он мне непутевым зеленым глазом. - И все будет тип-топ!
И где только управление трансгалактических перевозок такого обормота откопало? Старик бы, например, ему бы не то что космический корабль, лопату бы не доверил.
Я смотрю сначала на разбойничающего возле штурвала Джимми, затем на мелькающие в иллюминаторе, как картинки в калейдоскопе, планеты Солнечной системы, и мне в голову приходит умная мысль. Правда, несколько запоздалая, но все же.
- Я сейчас! - говорю я и быстрым шагом, почти бегом, направляюсь в санитарный блок. Там запираюсь в сауне и, включив до отказа воду, щелкаю на правой руке кнопками браслета специального назначения. Браслет замаскирован под обычный биостимулятор, но пока недалеко от Земли, вполне может успеть связать меня с Центром информации СББ.
Пускай Старик считает, что я люблю копаться в излишней информации, у меня на этот счет свое мнение. И пока есть возможность, следует кое-что уточнить.
Браслет несколько мгновений молчит, а затем начинает быстро нашептывать интересующую меня справку:
"Оливер Фуфайски, владелец 97 крупных предприятий и около 1200 мелких. Общее состояние оценивается в сто миллиардов кредиток, часть из них вложена в акции 500 компаний. Основные направления коммерческой деятельности - землечерпальные машины, горноперерабатывающее производство, операции с ценными бумагами, межпланетная торговля. В последнее время особый интерес проявляет к бизнесу, связанному с космическими раритетами, а так же..."
Звук начинает становиться все тише и тише пока окончательно не исчезает в глубинах Галактики. Все, радиус спецбраслета кончился, а ничего нового я так и не узнал. Теперь до посадки на Телур можно с чистой совестью зубрить Летный устав и воспитывать космических разгильдяев.
Джимми Кабанчика я нахожу в кают-компании, где он с шиком развалился на диване в обществе гитары и контрабандной рептилии. Рептилия, стуча от удовольствия хвостом, добросовестно трудится над трехкилограммовой банкой зеленого горошка, а из гитары первым пилотом "Зебры" извлекаются неопределенные музыкальные звуки.
- Все, калоша на автопилоте, можно культурно отдыхать, - сообщает Джимми и, вдруг, начинает писклявым голосом петь:
- Мы летаем без пищи и сна,
А вокруг лишь зловещая тьма.
Мы идем на смертельнейший риск,
Не увидеть нам Солнечный диск.
В детстве мне всегда говорили, что мне медведь на ухо наступил, и если это так, то Кабанчику тогда на ухо наступил целый слон, да еще не на одно, а два сразу.
Пение прерывает волопасская ящерица, которая радостно вопит:
- Не увидеть нам Солнечный диск! Ха-ха-ха!
- Заткнись, Контрабанда! - обижается Кабанчик и спихивает ящерицу вместе с пустой банкой на пол.
- Конечно, я не силен в поэзии, - осторожно говорю я, - но мне все равно кое-что непонятно. Про кого эта песня - про водителей трансгалактических грузовозов? Так пищи - навалом, спи - не хочу, все на автомате. А риска еще меньше чем при катании на детских санках.
- Подумаешь, пищи навалом! - кривится Джимми. - Вы там в своей космической разведке совсем одичали. Надо мыслить не примитивно, а художественными образами. Подумай немного, посмотри на все под другим углом и ты сразу поймешь, что это не про водителя грузовоза, а про его душу... Между прочим, очень неплохая песня. На конкурсе, который проводится в прошлом году на Мусорной Свалке, я за нее семнадцатое место получил.
- А участников тоже было семнадцать?
- Нет, пятнадцать, - честно признается Кабанчик. - А у тебя как с космической разведкой получилось? Вышибли или сам сбежал?
- По состоянию здоровья, - отвечаю я, решив пропустить, мимо ушей сомнительные слова "вышибли" и "сбежал". - Дракон на одной планете ногу откусил.
- Ого! Приклеили?
- Приклеили. А ты за что на Свалку загремел?
- А, считай ни за что. Загрузился на Порционе без всяких бюрократических формальностей, ну Мегерчка меня и законопатила. Да я часто на Мусорке, мне не привыкать. Вот послушай какую песню я на эту тему недавно сочинил.
Джимми цепляет пальцами гитарные струны, но тут на мое счастье из рубки раздается мелодичное потренькивание, обозначающее, что "Зебру" вызывают на связь. Пока Кабанчик копается на диване со своим музыкальным инструментом, я первый оказываюсь возле монитора. На экране, как я и ожидал, сверкают золотистые глаза Дили Гонзалес.
- Я вас, Миша, об одной вещи забыла спросить, - смущаясь, говорит она. - Вы женаты... или как?
- Холостой, абсолютно холостой, - заверяю ее я, тоже смущаясь. - Какие в космической разведке свадьбы?
- Верно, - улыбается Диля. - В космической разведке не до этого. - Затем делает паузу и смущается еще больше. - А не собираетесь жениться? Я не просто так спрашиваю, вы не подумайте чего. Просто необходимо составлять график полетов, а по 287-му пункту Летного устава тому, кто женится или выходит замуж, полагаются два месяца внеочередного отпуска. Сами понимаете, такие вещи надо знать наперед. А то опять проблемы, как с этим рейсом получатся. Так как... собираетесь?
Сердце снова стучит, соревнуясь с реактивной камнедробилкой. Неспроста Диля завела этот разговор, ох неспроста. И приставку К201 почем зря вручила, и насчет ромашек, что любимые цветы, намекала, и очки как на лбу во время моего визита установила, так там и оставила. Понравился, значит, факт понравился. Так что вперед, Мишаня, не упускай фортуну. Хватит только с преступниками да больничным автоперсоналом антимонии разводить.
- Эх, - вздыхаю я, многозначительно глядя в золотистые Дилины глаза. - Рад бы собраться, да не нашел еще пару подходящую.
- А блондинка?
- Какая блондинка?
- Ну, в доме отдыха "Адриатика". Девочки из диспетчерской вас видели с месяц назад. Говорят, вы вместе отдыхали.
Глазастые, однако, девочки из диспетчерской, ничего не скажешь. Только не совсем точные. С блондинкой на пляже я находился ровно месяц и семь дней назад. И мне с ней так и не удалось перемолвиться даже словечком, потому что Старик прямо с пляжа вытащил меня на задание. А ровно месяц назад я уже лежал на больничной койке, и мне прилаживали на место ногу, вытащенную из желудка ужасного чудовища, которое проживает на Планете Синих Дождей.
Все это я хочу рассказать Диле - в несколько видоизмененном, конечно, в целях конспирации виде, но тут возле экрана появляется Джимми Кабанчик.
- Непонятно, чего это вы привязались к человеку, - заявляет он и в голосе его явно проскальзывают скандальные интонации. - Парень видный, здоровый, у него, может, этих блондинок да и брюнеток заодно в каждом доме отдыха по целой дюжине. А я вот женюсь. Сразу как с этого рейса вернусь, так и женюсь.
Гонзалес хмурится и прожигает Джимми таким взглядом, какой можно сравнить разве что с выстрелом табельного лучевика.
- Кто тебя, Кабанчик, в мужья возьмет, в зеркало на себя посмотри. Чучело огородное, да и только. Одно радует, что кое-кто обещал заняться твоим перевоспитанием...А, вы, Ридли, когда определитесь со своими блондинками и брюнетками, сообщите дополнительно.
И Диля решительным жестом передвигает очки со лба обратно на нос.
5
Земля уже давно отключилась, а я все стою у экрана и потрясенно хлопаю глазами. Недооценил я детсадовский коллектив девочек-диспетчерш, ох и недооценил. А Джимми Кабанчика тем более. Ладно, пусть теперь не обижается парень если что не так.
- Как я Мегерочку отбрил, а? - хвастливо тычет себя в грудь Джимми. - Больше в чужие дела нос совать не будет. Одним словом, держись Джимми Кабанчика и все будет тип-топ!
- Все тип-топ! Ха-ха-ха! - злорадно хохочет ящерица и пробует на зубок мой левый ботинок.