Банн`а пряталась за большой маской Воина, объявляющего начало охоты. Маска была ужасающих размеров, вытесана из мякоти дерева бур-к-ку и покрашена охрой - цветом племени таал. Не каждый мог поднять эту маску, не то что носить её, только отец Банн`а отличался такой силой. Но сейчас рядом с маленькой девочкой не было отца, не было матери, только плясал огонь в глазницах маски Воина, объявляющего начало охоты.
Прошлый урожай ознаменовался для деревни таал тревожным известием. Шаман видел черного гепарда, выходящего из тростника. Издревле считалось, что бог ночи Пухша выходит в бой, ведя за собой детей-демонов, в облике черного гепарда.
- Дурной знак, - только и шептались в деревне. - Очень дурной знак. И ведь никто его не заметил, только тень и осталась...
Банн`а не понимала, что плохого в том, что из тростника вышел хищник, ведь он никого не съел, не унес жертвенного козла, убитого перед вечерней зарей, не потоптал зерна, вынесенные в дар ветрам - аассам, только появился и оставил лишь тень. Где же она, эта тень, спрашивала у каждого Банн`а, но все отмахивались от назойливой девочки, дочери Воина, объявляющего начало охоты, ведь появление черного гепарда - это очень плохой знак. Банн`а спрашивала у отца, у матери, у бабушки Н-хету, но никто не ответил ей. Девочка поспрашивала еще несколько лун, а потом почти забыла об этом...
Близился день антилопы для Банн`а, уже восемь урожаев она жила под звездами. Девочек племени таал в день антилопы отпускали далеко от деревни, им ни в чем не препятствовали, лишь вечером молодые мужчины объявляли Охоту - догнавший "антилопу" получал её в жены. Пришел такой день и для Банн`а. Поутру она натерла кожу оранжевым песком, надела браслеты из рыбьих костей на щиколотки и пустилась бежать.
Банн`а бежала долго. Тарелка бога Ихмал уже зависла прямо над стариком Туу, и Банн`а решила переждать полдень в тени его ветвей. Дерево было раскидистым и высоким. Несколько толстых стволов уходили в небо. В племени говорили о том, что бог дождя Гмал всегда торопится пройти мимо их долины, но старик Туу ловит его своими ветвями и выжимает необходимую влагу. Старика Туу уважали, и Банн`а почтительно поклонилась, входя под его сень.
- Неси нам дождь, дедушка Туу, и осеняй им ветви свои.
Туу не ответил, Банн`а опустилась на корточки, прислоняясь худенькой спинкой к могучему стволу, и прикрыла глаза. Ей показалось, что она уснула лишь на одно мгновение, но когда открыла глаза, прямо перед ней стоял черный гепард и рассматривал её очень внимательно, так, как если бы уже давно делал это. Банн`а не испугалась, а протянула ладошку, положив её на широкий лоб ночного зверя. Тот закрыл глаза, а в следующую секунду Банн`а проснулась. За кромкой тени старика Туу лежала тень черного гепарда. Банн`а встала и подошла к ней. Тень казалось невесомой, и Банн`а осторожно подняла её, бережно сложила, уложив на дно кошеля рядом с костяным ножом и фляжкой, - и побежала дальше, потому что тарелка Ихмала уже спала с кроны Туу.
Тростник надежно скрывал Банн`а от вечерних зарниц, горячий воздух лизал плечики цвета кофейных зерен, ссыпал с них подсушенный охряной песок. Банн`а прислушалась. Криков охотников не было слышно. Неужели она ушла так далеко от деревни? Банн`а еще немного посидела в зарослях, а потом вышла к ветрам. Ей вовсе не хотелось становится женой, но быстрые демоны Пухши уже волокли за собой ночную мглу - становилось страшно.
И тут Банн`а увидела красные сполохи на горизонте, услышала, скорее даже почувствовала боль полыхающей земли - и бросилась бежать навстречу этой боли. Один из браслетов на щиколотке развязался, кости рыбы кеун рассыпались по жухлой траве, но Банн`а не заметила. Деревня горела, ссыпая с хижин ссохшуюся глину. Пахло гарью и еще чем-то сладким. Банн`а кинулась к своему дому. Мать, распластанная у порога, больше никогда не увидит небо, зато боги увидят мать Банн`а - девочка заплакала. Бабушки Н-хету тоже не было. Никого не было, только огонь, сжирающий всё вокруг.
Банн`а услышала крик. Кажется, кто-то увидел её и кричал что-то на незнакомом девочке языке. Банн`а попятилась в дом. Горела только та стена, что смотрела на вечер, и Банн`а спряталась за маской Воина, объявляющего начало охоты. Гром, быстрый и оглушительный. Еще и еще один. Банн`а решила, что бог Гмал прогневался на нее за то, что она посмела прикасаться к старику Туу, и нагнал на их деревню свои пики. Она попросила прощения, снова и снова, прячась за маской и видя лишь огонь, пожирающий противоположную стену. Чья-то тень метнулась перед маской, словно бы искала Банн`а. Девочка осторожно высвободила из кошеля тень черного гепарда и накинула её на себя.
- Ты уверен, что видел здесь ребенка?
- Да, капитан, девчонка лет пяти зашла в дом. Я точно видел.
- Тогда где она? Где, я тебя спрашиваю. Полковник приказал уничтожить всех. Не хватало еще, чтобы кто-то сбежал?
- Может, за маской, капитан?
- Так посмотри!
Мужчины изумленно смотрели на нее. Банн`а хотела закричать, но почему-то крика не получилось, только шипение. Банн`а хотела броситься мимо мужчин неизвестного племени с кожей цвета костей рыбы кеун, но когти впились одному из них в шею, разрывая артерию. Откуда у меня такие когти, только и успела подумать Банн`а, прежде чем впиться зубами в горло второму человеку. Рот наполнила соленая и терпкая, теплая влага. Почему это так вкусно, только и успела подумать Банн`а, прежде чем грациозным прыжком выскользнуть из хижины до того, как она обрушилась, догрызаемая огнем, и раствориться в черном покрывале, натянутом богом Пухша.
Банн`а сидела в высокой траве и щурила желтые глаза на огонь, изредка переводя взгляд на мягкие черные лапы. Люди с кожей цвета костей рыбы кеун метались среди огня, разыскивая своего Воина, объявляющего начало охоты. Банн`а улыбалась бы, если бы черные гепарды могли улыбаться...